Хрупкая Гармония. Две короны

Глава 1. Последние аликорны

28 г. до О. Э.

Далеко, насколько хватало глаз, небо заволакивала плотная пелена клубящегося серого дыма. Алые всполохи, мелькавшие ежеминутно, освещали его зловещими вспышками. Сухой треск грома то и дело звучал в облаках. В воздухе назойливо витал едкий, удушливый запах серы. От него не спасала даже защитная сфера, окутывающая огромного стройного аликорна. На его чернильно-синем теле мерцали белые звёзды, а эфирную гриву нещадно трепал холодный ветер. Рядом летела кобыла такого же роста, чья шкура соединяла в себе три разных цвета. Её длинный острый, как и у него, рог излучал яркий свет, помогая прокладывать путь в непроглядной мгле.

Сверху внезапно ударила молния, сопровождаясь оглушительным грохотом. Чудом не ослепнув, Орион метнулся вправо, стараясь не потерять контроль над сферой. Поняв, что опасность миновала, обернулся, обеспокоенно ища взглядом жену. В отличие от него, Галаксия не повторила этот манёвр, а резко ушла вниз, где облака уже потеряли привычную густоту. Муж последовал её примеру и пристроился рядом, время от времени поглядывая на проплывающие под ними равнины Таинственного леса. Казалось, весенние краски на нём стёрлись, оставив лишь расплывчатый серый. От деревьев и травы вверх поднимался ничем не заглушаемый стойкий запах пепла. Он настойчиво лез в ноздри, забивал лёгкие, вызывая ежеминутные позывы зайтись в хриплом кашле. Морщась от омерзения, жеребец то и дело мотал головой.

Сколько ещё им осталось до Эквуса? Десять миль, пятьдесят, сто? Он не помнил. Расстоянию, которое недавно они с Галаксией преодолели за двое суток, не было видно ни конца ни края. Чувство направления не подводило Ориона, и полагаться оставалось разве что на него. Обернувшись по сторонам, он поморщился: частицы пепла, порхающие вокруг сферы, слишком надоели. От них перед глазами вставали образы, которые хотелось навеки вычеркнуть из памяти. Представлять, как огненный ад настиг посреди ночи их сородичей, не успевших улететь, было выше его сил. Неужели никто из них так и не спасся? И возможно ли это, чтобы в один миг исчез целый народ, погребённый под толщей камней и раскалённой лавы?

Орион прикрыл глаза, чувствуя, как по спине против воли побежали цепкие холодные мурашки. Воспоминания о далёком дне, проведённом в ещё цветущем Понилэнде, были слишком свежи. Знали ли они с Галаксией, что видят друзей и родных в последний раз? А ведь поддайся он на уговоры кузена Ардента, звавшего их с собой к Великому озеру, всё пошло бы иначе. Сейчас и их кости, обугленные до неузнаваемости, тлели бы под пеплом Мрачного вулкана и Огненной горы. От этой мысли похолодело сердце, и Орион содрогнулся, надеясь, что жена не заметит секундной слабости.

К счастью, Галаксии пока было не до него. Она сосредоточенно махала крыльями, смотря по сторонам и борясь с одолевающей её усталостью. До конца Таинственного леса оставалось не так уж и много, и, если прислушаться, можно было различить даже шум Сумеречного моря. Далёкий, едва уловимый, он смешивался с плеском Бычьего Бега, несущего к нему спокойные воды. Но аликорны всё равно приободрились: долгий полёт брал своё, и желание отдыха росло с каждой минутой.

Сумерки окрасили серое от дыма небо в оранжево-багровый. Позади осталась Долина Грёз с её отлогими холмами и опасными соседями в виде медвежуков. Путников не учуяла ни одна из этих тварей — уже это можно было считать большой удачей. Тратить силы ещё и на долгую битву в их планы не входило.

Прошло не более получаса, и впереди возникла широкая тёмно-голубая гладь моря. Воздух здесь был не таким загрязнённым: его разбавлял влажный ветер, пускающий по воде белые барашки. Орион погасил рог, заставляя растаять уже надоевшую, но необходимую сферу. Наконец-то можно было вдохнуть полной грудью, не опасаясь впустить в лёгкие ненавистный пепел. Втянув носом аромат бриза, он едва не закашлялся от резкой боли, оцарапавшей горло. И когда он успел отвыкнуть от этой свежести?

Размеренный полёт до ближайшего клочка суши не занял много времени. Солнце клонилось к закату, когда на горизонте вырос частокол лесных деревьев. В нескольких милях отсюда был город Галифлэнкс, но визит туда двух аликорнов точно не смог бы остаться незамеченным. Понимая это, Орион молчаливо доверился жене, направившейся в сторону знакомого массива.

Мощные силуэты корабельных сосен выделялись на пламенеющем небе. Под копытами мягко шелестела нежно-зелёная трава, а сверчки уже выводили свои трескучие трели. Звуки моря не долетали сюда, но и без этого можно было представить гул, царящий на берегу. Пока Орион подбирал и обламывал телекинезом сухие ветки, сооружая шалаш и готовя хворост, Галаксия достала из седельной сумки хлеб, флягу с водой и красные яблоки, завёрнутые в сухие листья.

— Осталось немного. Завтра будем на месте, — Орион уселся перед только что разведённым костром, с удовольствием впиваясь зубами в успевший подсохнуть кусок хлеба.

— Надо было лететь быстрее. Могли бы уже сейчас там оказаться, — в голосе кобылы слышалось недовольство.

— Не забудь, что мы летим в Эрикхорн, Галаксия. В королевском замке появиться лучше утром, а не ночью.

— Думаешь, нам будут там не рады? — она тревожно покосилась на мужа.

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Но я уверен, король Баллион проявит великодушие. При его дворе и нам может найтись хорошее место. Хотя бы в Ковене Светил, без которого солнце не разгоняет тьму ночи, а луна её не освещает.

— Посмотрим, — Галаксия встряхнула головой, позволяя ветру играть со своей гривой. Её спутник невольно залюбовался ею — стройной, будто сотканной из звёздного света. Поднятая в небо луна отражалась в глазах, сверкавших теплее и глубже. В глазах, что хранили в себе свет более яркий.

— Давай спать, — Орион залез в шалаш, растягиваясь на земле и устало прикрывая глаза. Тревоги последних суток, связанные с перелётом в королевство единорогов, отступили. Возможно, сказывалась отдалённость вулканов или всё сильнее дающая о себе знать усталость, вызванная долгим изнуряющим полётом, что леденил душу воспоминаниями о гибели Понилэнда…

К ночи небо затянулось тёмными тучами, пригнанными погодным отрядом из Пегасополиса. Ни один листик уже не смел шелохнуться; даже птицы попрятались в ожидании дождя. Наконец первые капли сорвались на землю, увлекая за собой своих товарок. Вскоре они накрыли лес прозрачной завесой, которой, однако, было не под силу проникнуть в укреплённый шалаш. Под их мерный шум разомлевшая Галаксия устроилась поближе к мужу, прижимаясь к его крепкому телу. Через несколько минут до него донёсся тихий звук — она уже спала. Полёт всё же измотал её сильнее, чем можно было представить.

К самому Ориону сон почему-то не шёл, несмотря на все старания. Может, виной тому был несмолкаемый дождь, а может, неустанно терзающие его опасения: как их примут в Единорогии? Слова о Ковене были лишь попыткой успокоить жену, внушить ей веру в светлое будущее. Прикрыв глаза, жеребец едва слышно вздохнул: им едва ли обрадуются. Ещё до того, как впервые слетать на Эквус по совету Ардента, он слышал от знающих, что в это общество очень трудно вступить. И хотя по всей стране велись поиски магов, способных вместе управлять луной и солнцем, судьба улыбалась лишь немногим. Кроме того, в Эрикхорне ещё не ступала нога аликорна. Им не победить…

Раздражённо фыркнув, Орион провёл копытом по лицу. Откуда эти мысли родились в его голове? Кто подкинул их туда? Разве может он хоть на минуту усомниться в собственных силах и силах жены?! Разве им не пришлось много часов сражаться с погодой, испорченной извержением вулканов? Но они выстояли, победили, а значит, смогут победить и сейчас. К тому же единорогам так же далеко до аликорнов, как Эквусу до Понилэнда! Орион даже усмехнулся, ощутив, как разом стало легко, а глухая тоска сменилась светом надежды.

Утро едва окрасило алым горизонт, когда супруги уже вылетели из Галифлэнкса, покинув приютивший их лес. Над материком пришлось снизиться: над землёй парили гряды облаков, застроенные белокаменными зданиями. Это были города пегасов, известных своим суровым нравом и ненавистью ко всем иным расам. Сталкиваться с ними путникам ещё не доводилось, но что-то подсказывало, что этого лучше избежать. И они заскользили над верхушками самых высоких деревьев, то и дело поглядывая вниз. В отличие от неба, там были только поселения единорогов. Жители деревень работали в полях и на фермах не хуже земных пони, помогая себе магией. Мудрое поведение, думал Орион, с удовольствием наблюдая за ними. По крайней мере, от поставок еды из Земли, где живут их нелюбимые соседи, не зависит всё государство. В отличие от Пегасополиса, который из-за отсутствия почвы вынужден поддерживать для них хорошую погоду.

Прошло немало времени, прежде чем внизу показались Призрачные пещеры. Вокруг было пустынно — никто не заглядывал в них, кроме редких смельчаков, не питающих страха перед угрями. Пинто-Крик, берущая начало в Седельном озере, искрилась мириадами бликов на солнце. Пролетев над ней, аликорны восхищённо выдохнули, глядя на раскинувшиеся под ними холмы. Всего в двух-трёх милях отсюда едва виднелся огромный город — долгожданная столица Единорогии.

— Вот он, Эрикхорн… — Галаксия зависла на месте, счастливо улыбаясь. — Летим же скорее, — она нетерпеливо мотнула головой вправо. На это Орион лишь усмехнулся и заработал крыльями с удвоенной силой. Желание добраться до цели словно подстёгивало его изнутри, не давая времени на раздумья.

Холмы удалось миновать за полчаса быстрого полёта, и наконец Эрикхорн предстал перед путниками во всей своей строгой красе. Сотни домов, построенные сплошь из камня, разделялись мощёными узкими улицами. Все крыши были покрыты черепицей разных цветов, преимущественно красной или жёлтой. Сверху город походил на муравейник: то тут, то там деловито сновали пони. Орион увидел, как Галаксия машинально набрала высоту, но тут же снизилась, поняв, что наверх никто не смотрит. Хотя он и сам боялся, что кому-нибудь любопытному вздумается поднять голову и заметить, что по небу стремительно летят чужаки с крыльями и рогами.

На возвышенности близ окраины показалась тёмно-серая громада королевского замка. Зоркие глаза аликорнов различили светло-фиолетовые стяги с белоснежной головой единорога и золотыми ромбами на фоне. Крепостная стена поросла мхом, чего нельзя было сказать о самом здании. Многочисленные арочные окна и две центральные башни в окружении более мелких, красно-белый витраж между ними — и полумрак, уютный полумрак повсюду. Казалось, даже яркие солнечные лучи были не в силах привнести сюда больше света.

Взметнувшийся сноп огненных искр заставил путников застыть на месте, пытаясь разглядеть его источник. Он исходил из внутреннего двора, и Орион поспешил туда, увлекая следом жену. Они приземлились одновременно, громко цокнув копытами по брусчатке. На одном из концов огромной площади стоял тёмно-коричневый единорог необычно высокого роста. В этом обладателе янтарных глаз только слепой не угадал бы потомка аликорна. Длинная грива, словно сотканная из дыма, развевалась без ветра, а хвост напоминал застывший сгусток лавы. Сердце Ориона остро сжалось, и он не смог удержаться от горестного вздоха. Перед глазами всё ещё стоял Понилэнд, погребённый под тоннами пепла и камней. Видно, в голове только сейчас начинало укладываться простое осознание того, что это — навсегда. Что вернуться нельзя. Что возвращаться некуда.

Вырваться из плена воспоминаний удалось лишь с новым громким звуком. Началась дуэль. Незнакомый жеребец нагнул голову, посылая янтарный луч в соперника далеко напротив. Это была белоснежная кобыла чуть ниже его, чьи грива и хвост вобрали в себя цвет зимней ночи. Мгновенно уйдя в сторону, она топнула левой ногой. По земле тотчас побежали извилистые голубые линии, превращаясь в чистейший лёд. Прежде чем он добрался до жеребца, тот подпрыгнул, окутав себя аурой для левитации. Мощный взрыв взорвал лёд миллионами осколков, немедленно уничтоженных огненным залпом. Выжигающая волна прошлась по всей площадке, исчезнув лишь от столкновения с прозрачной холодной стеной в конце.

Оба единорога закружились в воздухе, присматриваясь, пытаясь предугадать ходы друг друга, использовать их себе во благо. Жеребец атаковал, вынуждая противницу уйти выше, отбивая его удар, — и тут же набросился снова, не давая опомниться. Казалось, ещё немного, и победа будет за ним, как вдруг та телепортировалась прямо над ним и выдала серию коротких выстрелов. Он успел уклониться, но для этого ему пришлось повторить манёвр кобылы и зажмуриться от попавшего в глаза солнца. Недовольно фыркнув, жеребец отвлёкся — и почти пропустил новую контратаку, лишившую его контроля над полётом: мощный луч чуть не ударил его в грудь.

Едва успев вернуть себе левитацию, он был вынужден уйти в глухую оборону: кобыла быстро исчезала и тут же появлялась, обрушиваясь со всех сторон одновременно, заставляя защищаться, не давая возможности ответить. Орион и Галаксия застыли, потом подались вперёд, но вмешаться так и не осмелились, тем более что разглядеть хоть что-то в этом двухцветном круговороте было невозможно. Кобыла яростно теснила соперника к замку, и когда до него оставалось всего несколько метров, тот вдруг застыл как вкопанный. Поймал очередной луч на щит и, изогнувшись всем корпусом, послал поток огня ошеломляющей силы. Единорожка отразила его морозным вихрем, а жеребец, не давая ей опомниться, сам начал наступать, оттесняя её к центру площадки.

Кобыла уклонилась от двух ударов, быстро собралась — и вновь пошла в атаку. Лучи слились в один янтарно-голубой вихрь, окутав сражавшихся громким коконом, из которого изредка мелькала дымная или морозная грива. Глаза сверкали азартом, губы кривили улыбки — одинаково хищные у обоих. Двое зрителей не спешили давать о себе знать: они были слишком поглощены поединком и боялись пропустить детали. Звон, треск, взрывы, скрежет — магия искрилась, пока соперники перемещались по полю, не упуская друг друга из виду. Это явно не был настоящий бой, иначе проигравший уже остался бы умирать в агонии. Это был спарринг, рядовая тренировка для искуснейших воинов, когда-либо рождённых в Единорогии. И цель заключалась не в убийстве или ранении другого. Измотать, удивить, доказать своё превосходство, но не убить. Эта страна не пережила бы гибели хотя бы одного из них.

Схватка закончилась так же стремительно, как и началась. Кобыла, возникнув слева от противника, выпалила в него лучом такого же цвета, что и её глаза. Ни один блок, даже самый сильный, не выдержал бы вложенной в этот удар мощи. Жеребец скорее почувствовал, чем увидел это, и инстинктивно метнулся вправо. И вовремя. Чудом не зацепив его, льдисто-голубой заряд угодил в одно из местных деревьев. В мгновение ока ствол, а за ним и ветки с распустившимися листьями, превратился в застывшую статую. Прекрасную и точёную, но лишённую любых признаков жизни. Тополь вовсе не сковало льдом — он стал им.

Наконец соперники опустились на землю, тяжело дыша, не сводя друг с друга сияющих глаз. Невольных зрителей они пока не замечали, поглощённые царящим вокруг хаосом. Закрыв глаза, жеребец засветил рог — и через минуту во дворе не осталось и следа разрушений. Однако вернуть к жизни промёрзший насквозь тополь ему так и не удалось. За него это сделала кобыла, втянув обратно всю свою смертоносную магию. Почти сразу зазвенела капель, проливаясь на землю небольшим дождиком.

Орион коротко переглянулся с женой, и оба синхронно кивнули. Ему не надо было слов, чтобы понять её мысли. Не был ли этот боец тем, кого они так надеялись увидеть? Судя по его внешности и боевым навыкам, это могло оказаться истиной. Правда, на нём не было ни короны, ни мантии, что не очень вязалось с образом короля. Хотя это ему и не требовалось: незнакомец внушал трепет одним своим видом. Скорее всего, регалии он снял перед поединком.

Придя к этой мысли, Орион слегка стукнул копытами по земле, привлекая к себе внимание. По губам невольно скользнула усмешка, когда он заметил, как вытянулись лица обоих дуэлянтов. Встречать аликорнов, тем более такого роста, им явно не доводилось. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Они с Галаксией направились к ним вместе, не обгоняя и не отставая друг от друга. Подойдя к коричневому единорогу, оба по очереди преклонили колени. Накопытник в виде языка пламени, казалось, не холодил, а обжёг губы при церемониальном поцелуе.

— Владыка Единорогии, великий король Баллион, — мысленно Орион похвалил себя за то, что верно вспомнил его имя. К его великому изумлению, тот никак не отреагировал. Лишь похлопал его копытом по виску, заставляя отстраниться. — Простите… я чем-то проявил непочтение, ваше величество?

Жеребец покачал головой, не пытаясь скрыть самодовольную улыбку.

— Я Рэмпент Спирит, глава Солнечной Пятёрки из Ковена Светил, — с лёгкой неохотой поправил он. — Король Баллион сейчас в замке.

Осознание глупой ошибки окатило Ориона мгновенным огнём стыда. Что о нём сейчас подумал этот странный незнакомец? Хотя стоило признать, что царственности ему было не занимать, и аликорн не собирался упрекать его в своей опрометчивости.

— Простите, сэр, — быстро нашёлся он. — Увидев вас в таком величии и великолепии, кто угодно принял бы вас за короля.

— Кто вы такие? — не замедлил поинтересоваться Рэмпент. — В нашей стране аликорны редкие гости.

— Я Орион, — коротко представился собеседник.

— А я Галаксия, — подхватила его жена. — Мы прибыли сюда из Понилэнда.

— Понилэнд? — тихий голос, спокойный и властный, заставил их обоих вздрогнуть. Он принадлежал белой кобыле, незаметно оказавшейся рядом. — Я не слышала о такой земле. Где она находится?

— Так далеко, что вы и представить себе не можете. У Великого Внутреннего моря, — в ответе Галаксии была слышна тоска. Вспомнились долгие годы жизни дома и последний день до отлёта.

— Очевидно, там стряслось нечто ужасное, — рассудительно заметила незнакомка, — иначе бы вы здесь не появились.

— На нашей родине были два вулкана, — тяжело вздохнула Галаксия. — Их извержение её погубило. Мы тогда были в Абиссинии и ничего не смогли предпринять. Милостью небес мы избежали смерти, но в один миг всего лишились.

— И решили прилететь в Единорогию, — констатировал факт Рэмпент. — Видно, слава нашего короля далеко его опережает. Вы хотите просить у него убежища?

Аликорница печально кивнула, опередив замешкавшегося мужа:

— Если король нас примет, мы ему сами об этом скажем.

— Мы с Фрозен Харт можем это устроить, — неожиданно предложил единорог. — Как я уже сказал, его величество сейчас в замке. Если мы попросим его вас принять, он нам не откажет.

С этими словами он повёл гостей к двери, то и дело хитро поглядывая на них. Ему словно не терпелось увидеть восторг и трепет в их глазах. Фрозен Харт неотступно скользила вслед за ними, стараясь идти вровень с мужем. Цокот от их накопытников разносился далеко по коридору, гулко отдаваясь в ушах.

Орион и Галаксия восхищённо смотрели по сторонам, с удивлением отмечая обилие лестниц и переходов. Каменные стены были отделаны мрамором, почти на всех красовались изящные узоры. В высокие окна лился солнечный свет, широкими столбами ложась на пол; в каждом стояло облако золотой пыльцы. Главный коридор вёл всё дальше, разветвляясь на десятки поворотов, но четверо пони шли прямо, никуда не сворачивая. Всё чаще стали попадаться слуги, что спешили по своим делам, хотя не упускали случая поглазеть на незнакомцев. Каждый считал долгом поприветствовать их спутников, явно пользующихся авторитетом в замке.

— Квинс! — оклик Рэмпента прозвучал как гром, пригвоздив к месту бледно-розовую кобылу с трёхцветной гривой.

— Господин Рэмпент, — она тотчас поклонилась, приветствуя одного из членов Ковена. — Что вам угодно?

От Ориона не укрылось, как быстро её взгляд скользнул по нему и Галаксии. Даже со склонённой головой Квинс умудрилась рассмотреть аликорнов, едва ли встречавшихся ей прежде. Очень высокие, грациозные, с огромными крыльями — с единорогами их роднило лишь наличие рога. Если они здесь останутся, любопытство обитателей замка разгорится с неукротимой силой. Это понимал и Рэмпент, успевший заметить интерес служанки к гостям.

— Чего смотришь, Квинс? Никогда аликорнов не видела? — ухмыльнулся он, читая её, как открытую книгу.

— Простите, сэр, — пробормотала Квинс, смущённо махнув хвостом.

— Дай солнце и луна, ты скоро привыкнешь к этому зрелищу. Мы с Фрозен ведём этих господ к королю. Где он?

— В своих покоях, сэр, — она мотнула головой назад. — Я только что оттуда вышла. Приносила чай ему и королеве Вистерии.

— Королева тоже там? — машинально переспросил Рэмпент. — Прекрасно. Не придётся потом ей отдельно вас представлять, — обратился он к аликорнам, с интересом слушающим эту беседу. — Идёмте.

Поблагодарив Квинс лёгким кивком, он быстро зашагал дальше, даже не оборачиваясь. Фрозен Харт, Орион и Галаксия следовали за ним, отставая не более чем на пару шагов. Вскоре коридоры стали шире, а на стенах стала попадаться мозаика, покрывающая мрамор. Цветы, узоры, фигуры — все они сияли мягким светом драгоценных камней, отражавших мерцание светильников. Взойдя по очередной лестнице, Рэмпент поднял копыто, делая знак остановиться, и прошёл вперёд, к широким тёмным дверям. Скользнув внутрь, он скрылся из глаз спутников, оставляя их напряжённо ожидать решения королевской четы. Наконец дверь отворилась, и провожатый кивнул, приглашая их войти.

Комната, представшая перед ними, поражала. Отделанная в бледно-голубых тонах, она, безусловно, была одной из самых просторных в замке. Застывшая красота прорезала каждый дюйм пространства, делая его ажурным и невесомым. Из каменной чаши на полу бил фонтан, распыляя вокруг сотни мельчайших брызг. Напротив стоял белый диван с позолотой; над ним возвышался небольшой навес на двух колоннах. По бокам от них находились две огромные вазы, украшенные множеством рисунков. За столиком у центрального окна сидел один из самых красивых единорогов, когда-либо виденных путниками. Из его тёмно-серой, с синей прядью, гривы, зачёсанной назад, выбивались два локона, мягко обрамляя лицо. Фиолетовая мантия с точно изображёнными звёздами плотно облегала стройную фигуру. Ясные зелёные глаза твёрдо взирали на вошедших, будто пытаясь проникнуть вглубь и узнать все их помыслы и тайны.

Сидящая рядом кобыла не излучала обаяние, как он, но наверняка была чуть ли не первой красавицей двора. Тонкие и в то же время мягкие черты лица придавали ей сходство со статуэткой, а синие глаза, блестевшие из-под полуопущенных век, лишь добавляли загадочности. Жемчужной гриве, уложенной в небрежно-элегантную причёску, позавидовала бы не одна модница. Сине-фиолетовая мантия, подбитая мехом, спускалась до самого пола. Левое копыто королевы лежало на округлом животе, выдававшем теплившуюся в нём новую жизнь. Держа перед собой серебряный кубок, она неспешно потягивала чай. Мятный аромат щекотал ноздри, вызывая у всех желание вдыхать поглубже.

— Ваши величества, — Рэмпент склонил голову в учтивом поклоне.

— Что такое, Рэмпент? — воззрился на него король.

 — Я и Фрозен Харт сейчас встретили гостей из Понилэнда, — он выразительно покосился на аликорнов. — Их зовут Орион и Галаксия.

— Вот как? Я слушаю. Но ты за них не говори, будто они нашего языка не знают. Пусть сами расскажут, что с ними случилось.

— С вашего позволения, государь, — начал Орион, слегка откашлявшись. — Я и моя жена родом из Понилэнда, это правда. Нашу родину извержение вулканов уничтожило. Путешествие в Абиссинию уберегло нас от страшной гибели. Мы хотели осесть в Троттингеме, но выбора у нас не осталось. Он сильно пострадал от волны, вызванной землетрясением.

О судьбе Троттингема они с Галаксией узнали ещё в начале перелёта, не поленившись сделать крюк. Большой остров, куда любили заглядывать гости из числа их сородичей, почти полностью населяли единороги. Нередко, очаровывая местных жительниц, они задерживались, но почти всегда возвращались домой. Часто их пассиям оставалось живое напоминание о недолгом романе, вскружившем голову. Так что потомков аликорна там всегда было больше, чем в любом другом месте. Увы, недавнее буйство стихии сокрушило даже магическую защиту троттингемцев, ударив по острову ужасной волной, поэтому выбор огорчённых супругов пал на Эквус.

— Я весьма рад вашему решению, — губы Баллиона тронула лёгкая улыбка. — На всё воля солнца и луны. Они предначертали нам столь важное событие. Ни одного правителя до меня аликорны не почтили своим визитом. А вы, судя по тому, что я узнал, хотели бы здесь поселиться.

— Если вы того пожелаете, — скромно сказала Галаксия.

— Я уже принял решение. Вы же знаете о Ковене Светил, верно? — продолжал тот, внимательно глядя на неё и Ориона.

— Да, ваше величество, — с готовностью подтвердил последний. — Признаюсь, я об этом думал, когда мы сюда летели. Но о чём вы?

— Солстис и Астрал Чардж истощены; говорят, что им осталось недолго. Вы можете занять в Ковене их места.

Орион едва не задохнулся от счастья, обменявшись радостными взглядами с женой. Неужели можно так просто решить важнейший вопрос? Разумно ли это — причислить чужаков к обществу «властителей дня и ночи»? Но как бы то ни было, им это лишь на пользу. У них будут кров, место при дворе, милость королевской четы — всё, о чём только можно мечтать скитальцам. Да и много ли нужно тем, кто в один миг лишился и дома, и родины?

— Я согласен, ваше величество, — твёрдо произнёс Орион, чувствуя нарастающее в душе ликование.

— Как и я, — Галаксия расправила крылья, затем вновь сложила, как всегда в такие минуты. — Только как нам ответить на такую милость?

— Будете мне верно служить, поднимая солнце и луну, — заметно приободрился король, посветлев лицом. — В Ковене никто больше нескольких лет не задерживается. Хоть это дело и почётное, оно также очень трудное. Вы ещё узнаете об этом от Старсвирла Бородатого. Надеюсь, вас это не испугает.

Аликорны заметно смутились под острым взором зелёных глаз, опуская голову. Видя их замешательство, в разговор вмешалась Вистерия, не издававшая до этого ни слова.

— Фрозен Харт, — названная мигом вскинулась и почтительно посмотрела на королеву, — покажи нашим гостям замок. Пусть отдохнут, ведь им выдалась долгая дорога. К Старсвирлу потом зайдёте.

— Как прикажете, ваше величество.

Благоговейно склонившись перед правителями, Орион с Галаксией удалились, следуя за ней. Едва дверь за ними закрылась, Вистерия засветила рог, беря поставленный было на стол кубок.

— Они и сами расскажут нам многое, — она подсела ближе к мужу, отпивая чай, полезный в её положении. — Но ещё больше скроют.

— Нам их само небо послало, — Баллион обнял её левой ногой, не стесняясь стоящего неподалёку Рэмпента. — Могущества одного аликорна должно на нескольких единорогов хватать. Если это так, мы вряд ли найдём им замену.

— Сначала пусть познают, что значит Ковен Светил, — загадочно усмехнулся Рэмпент. — А если не сумеют познать, то Ковен Светил их научит!