Неожиданный приказ.
Неожиданный приказ. Пролог: Отпуск.
"К юго-востоку от Вракса и Везалиполиса находится малый улей Сикарус. Он выстроен в топкой и сырой низине, носящей говорящее название "Великая Топь". Местные называют свой регион просто как "Болото", а чейнджлинги из других ульев и земель шутливо отзываются об округе Сикаруса, как о "Сикарусской луже".
Как и на львиной доле чейнджлингской территории, климат здесь суров: лето короткое, зима может длиться с октября по март, а весна и осень отличаются сильными и непредсказуемыми ветрами, мощными ливнями, часто пополам со снегом. Однако, у Великой Топи есть одна особенность, заключается она в высокой влажности. Вне зависимости от времени года, объёма осадков и иных погодных факторов, влажность здесь всегда выше, чем в других регионах. Это обусловлено низким положением относительно уровня моря.
Ландшафт Топи, как и остальных земель чейнджлингов, довольно однообразен — это равнинные леса и болота, возвышенности здесь отсутствуют как явление. Местная трясина считается одной из самых смертоносных в стране, ситуацию усугубляет обилие гнуса, промозглый климат, а так же болотные испарения часто служащие причиной различных болезней, в том числе и тяжёлых.
Местное население мало, по крайней мере по чейнджлингским меркам. Улей Сикарус имеет сугубо региональное значение, однако его роль растёт по мере расширения разработок природного газа и торфа в окрестностях города-улья. С древних времён местные жители вели борьбу с топью, сейчас эта борьба набирает обороты. Чейнджлинги с упорством и неумолимостью ведут войну с природой, с каждым месяцем отвоёвывая для жизни и работы новые и новые гектары земли.
Великая Топь является частью географического района, известного как "Тухлая дуга" или как "Болотный полумесяц", если выражаться более высокопарно. К северу и западу от "Лужи" простирается примерно такая же низинная местность. Медленно, но верно эти некогда дикие и опасные места наполняются корпоративными старателями из Вракса и Везалиполиса. Циклопические метрополисы требуют всё больше и больше топлива, а их компании заняты серьёзной конкуренцией на недавно открывшемся рынке. Через эти регионы проходит несколько железных дорог, но я категорически не советую своим читателям путешествовать здесь. Это опасные места, где красота угрюма и сурова, а местным жителям просто некогда заниматься чем-либо, кроме своей работы. Сикарус имеет древнюю историю, но недаром среди перевёртышей этот улей зовётся "гнилым". В последние годы эта кличка стала приобретать второе значение, ведь туда потекло множество бывших каторжан и прочего сброда, который готов лишиться здоровья ради мизерного заработка в чудовищных условиях. Атмосфера там — батрацкая, надеюсь мой читатель не является поклонником "солидарности с рабочим классом..."
Отрывок из автобиографической книги "Белый путь", за авторством Финеаса вана Арнема, художника-экспрессиониста феатисского происхождения. Грифон получил известность благодаря серии полотен, посвященных пейзажам северного Эквуса. Ван Арнем часто уличался в резких, и часто диаметрально противоположных высказываниях.
По крыше вагона барабанил июньский ливень. Железная дорога была проложена по высокой насыпи, так что отсюда открывался отличный вид на местные леса. Ели и сосны держались слабыми корнями за пропитанную водой землю, вырастая скрюченными и неказистыми, щербатый покров древесных крон сменяли собой плеши топей и язвы тщедушных, покрытых ряской озёр. Деревни и сёла встречались редко, но в последние годы здесь всё сильнее ощущалось индустриальное присутствие: вдоль железных дорог как грибы после дождя плодились рабочие городки и посёлки, торфяные выработки и даже заводы по добыче природного газа. Само полотно постепенно загружалось грузовыми поездами, а нагрузка Сикаруса как узла сообщения возрастала с каждым месяцем, если не с каждым днём.
Агриас был счастлив выбраться отсюда. С осени 1008-го части 11-й фантайнской стояли в ближнем округе Сикаруса, вместе с несколькими другими воинскими частями. За это время солдатам и офицером пришлось претерпеть многое, но в основном это были различные работы. Солдаты принимали участие в постройке городских районов, осушении болот, прокладывании всяческих дренажных сооружений. Местное население было довольно неприятным и несговорчивым, а отправлявшиеся в увольнительный солдаты часто сталкивались с ворами и пьяницами, отдохнуть в этом диковатом месте тоже было негде. Местная погода была просто ужасна, а особенности местности не позволяли проводить полномасштабные манёвры, среди военных пошло стойкое предположение, что обычные пехотные части командование уже не так сильно ценит, как мобильные, и что в будущей войне их роль не поднимется выше войск второго эшелона, ликвидирующих недобитых окруженцев.
Агриас не давал повода думать о том, что печалится по этому поводу, но в глубине души его грызла бессильная злоба: мечты о славе и карьере, только начавшиеся сбываться, сейчас обещали полететь в тартарары. С другой стороны, здесь у него были боевые товарищи и познанные в беде друзья. Здесь его знали и уважали, в отличие от всей остальной армии. От этого противоречия он и мучился, скрывая свою беду от коллег и начальства из-за страха выставить себя как эгоиста и инфантила, неспособного сделать выбор и перестать томиться пустяками. Некоторые офицеры стремились к карьерному росту, некоторых устраивало своё нынешнее положение, а Агриас будто бы повис в воздухе, застрял на перепутье.
Сейчас офицер дремал, растянувшись на верхней полке вагона-купе. Среди его попутчиков был один сикарусский клерк, урвавший возможность отпуска, а так же двое враксианских корпоративных инспекторов, приезжавших в болотный город для улаживания некоторых дел. Награды и погоны гауптмана вызвали у них неподдельный интерес, и офицеру пришлось рассказывать им о том, как он воевал в Олении. Было время, когда военные не привлекали так много внимания, но в последние два года всё очень сильно поменялось. Теперь армия вызывала интерес даже у тех, кто был связан с ней чуть более чем никак. Офицеров и солдат теперь облеплял и стар и млад, расспрашивая о всякой чуши и нелепице. Среди военных на этот счёт находились разные мнения, Агриас в свою очередь был не против подобного, когда это не переступало черту.
Погода стояла пасмурная, граница дня и ночи сильно размывалось, а перевёртышей сильно клонило в сон. Это было хорошо, ведь путь предстоял неблизкий.
Болота постепенно сменились лесами, вокруг стало прослеживаться намного больше признаков жизни. Скоро поезд должен был остановиться во Враксе. Все четверо попутчиков сейчас сидели на нижних полках. Выпили эссенции, начался разговор:
— Герр Агриас, вы ещё не устали от моей назойливости? — Спросил офицера клерк.
— Нет, по крайней мере — пока. — Ответил Агриас.
— Что-ж, хорошо... — клерк задумался, как бы припоминая то, о чём хотел спросить. — А как вам вообще в этой стране было? Какой там народ, какие там города и как они там живут? Об оленях по радио всякое рассказывают, но вы-то там были самолично.
Агриас не сразу ответил на этот вопрос. Только после ещё одного осушенного стакана эссенции и протяжного взгляда в окно, он медленно произнёс:
— Да как вам сказать...
— Ну, вы ведь стояли в их городах, может даже общались с кем-то из них, верно? — Смутился клерк. Он был уже вполне зрелым чейнджлингом, но его вопросы звучали очень по-детски.
— Что-ж... — выдавил из себя Агриас, припоминая весну прошлого года. — Мы действительно проходили через их города и стояли в них, только вот местные нас вообще не интересовали. Кто-то из рядовых менялся с ними, один мой подчинённый неплохо знал язык, но мне этот народ был мало интересен. Про армию Олении я вам уже рассказывал — это очень дурное образование, которое мы целиком разгромили за три недели. Наша дивизия находилось в одном из самых жарких мест, но почти не было случаев, когда оленийским солдатам удавалось нас побить.
— А местное население что о вас думало?
— Они то ли боялись нас, то ли просто не хотели связываться. Мы им свалились как снег на голову, много оленей пострадало от наших бомб и снарядов, что им ещё думать? Места у них захудалые, страна бедная, может поэтому они так легко её нам отдали. Надо понимать, герр клерк — наша армия туда вторглась, а не наведалась с дружеским визитом. И я думаю, что сейчас местным придётся туго.
— Хорошо, герр Агриас, я понимаю вас, но отчего же? Без их глупого короля им должно стать только лучше.
— Их король был сволочью, это так, но я на вашем месте не стал бы это обсуждать в данный момент.
— Почему же? — Вмешался в разговор один из враксиан. В его голосе прозвучало что-то натянутое, будто он что-то заподозрил в словах и мыслях Агриаса.
— Потому что там заместо короля сейчас правят его бывшие прихлебатели, ныне переметнувшиеся на нашу сторону. Для Родины это хорошо, но не для оленей. Впрочем, нам их мнение не очень интересно, ведь так? — Агриас изобразил натянутую улыбку. Этот корпорантский воротник попытался поставить под вопрос его лояльность, это было чертовски глупо с его стороны.
— Действительно, слабый должен бояться сильного. — Утвердил напарник того инспектора, от его слов так и веяло духотой. В последнее время от таких господ было не протолкнуться. Хорошо наверное рассуждать о превосходстве и величии, сидя за письменным столом или барной стойкой, подобные кадры могли не бояться того, что им придётся делом доказывать свои громкие слова, для этого у них были чейнджлинги вроде Агриаса и его роты, только вот те имели скромность не высказывать таких категоричных мнений.
Поезд подошёл к Враксу уже вечером. Его вид сильно поменялся с того времени, когда Агриас был там в последний раз: гигантский конус уже не казался таким высоким, утопая в кварталах новой городской застройки. Когда-то он росс вверх, теперь же — в стороны. Районы города расходились от нового центра концентрическими кругами, ночные улицы с высоты птичьего полёта напоминали сеть гигантского паука. Поезд прибыл на один из нескольких новых вокзалов. Здесь всё так же кипела жизнь, но уже не было той страшной давки, от которой некогда страдал старый улей. Можно было спокойно выйти из вагона и пройтись по вокзалу, как и поступил гауптман. У него было около часа, за это время можно было хорошо прогуляться.
Вместо высокого потолка — голубое небо, вместо затхлого воздуха — свежий летний ветерок, даже перрон под ногами, обычно загаженный и грязный, теперь выглядел чистым и подметённым. Многомиллионный город будто бы снял с себя тяжёлую ношу, став от этого только краше и величественнее. Агриас прошёлся сначала по перрону, затем вошёл в зал ожидания. Здесь всё ещё было много чейнджлингов, но не было той толкучки, как раньше. Гауптман по привычке не стал посещать местные забегаловки и двинулся дальше, к жилым кварталам.
У подъезда к зданию вокзала стояли автомашины недавно народившегося здесь таксопарка, а так же несколько автобусов. Через дорогу начинался один из центральных кварталов города. В нём стояли пятиэтажные дома, нижние этажи которых занимали дорогие магазины, рестораны и прочие заведения. Агриас не был архитектором и искусствоведом, но ему показалось, что в этих строениях слились два стиля — эквестрийский и грифонский, модерн и ампир. От чейнджлингов в этих домах было разве то, что они все были абсолютно одинаковы. "Как такое можно было отгрохать за два года?" — думал чейнджлинг, прогуливаясь по тротуару городской улицы. Вокруг ездили машины, прогуливались и спешили по делам состоятельные горожане. Агриас понял, насколько сильно он был далёк от событий, что творились в сердце его Родины во время его службы. Он не знал ни о трудовых армиях, ни о том, как сотни тысяч перевёртышей, и даже какое-то количество оленийских военнопленных вынуждены были работать на износ, возводя все эти дома и прокладывая все эти улицы... Он мог только стоять и изумляться этому, подобно осколку чего-то старого и чуждого, чего-то оторвавшегося от всего и всех. Так часто чувствуют себя старики, Агриасу же ещё даже не исполнилось 30-ти.
Офицер прошёлся по новым улицам, посмотрел на новые дома, многие из которых были увешаны королевскими знамёнами. На него обращали внимание, кто-то по-военному отдавал салют и кричал "слава!". Это было похоже на какую-то истерию, в каком-то смысле это она и была. После победы над Оленией в обществе поменялись очень многие взгляды и от этой "новой патриотической волны" очень сильно пахло озоном ...
Так или иначе, время до отбытия поезда подходило, нужно было возвращаться на вокзал. Офицеру пришлось порядком поспешить, чтобы успеть добраться до своего купе. Он немного припозднился, если бы это случилось раньше — ему пришлось бы туго.
В купе оказалось, что все трое его былых попутчиков сошли на этой станции, на их место заступили новые пассажиры, снова оказавшиеся корпоративными агентами. Эти перевёртыши были не очень расположены на беседу, ведь ехали они в серьёзную деловую командировку.
Агенты обменялись приветствиями с Агриасом, на этом их контакт закончился. Остальную дорогу "белые воротнички" в основном занимались перебиранием содержимого своих дипломатов и нервными переговорами вполголоса. С виду они выглядели как молодые юноши, недавно заступившие на должность и в первый раз назначенные на серьёзное дело. Гауптман в свою очередь продолжал лежать у себя наверху, почитывая номер армейского журнала, захваченный им перед отъездом. В нём как обычно была написана всякая забавная околесица, смысл которой заключался в увеселении и "воспитании" рядового состава: анекдоты, забавные истории и карикатуры перемежались с краткими статьями, чьё содержание в основном повествовало о силе и могуществе королевской армии. Кое-кто приравнивал и эти блоки к своего рода шуткам, но в последнее время это сугубо порицалось, по крайней мере, должно было. Агриас читал подобное просто чтобы чем-то занять мозг. Он боялся брать с собой книги из отеческой библиотеки, считал лишней трату денег на книги во время службы, тем более при том, что всё больше и больше книг попадало под цензуру, постоянно снижая магазинный репертуар.
Вскоре из окон купе стал виден Везалиполис. Огромный, всеобъемлющий, блистательный, великий — это была вселенная во вселенной, государство в государстве. Городские кварталы простирались на многие гектары, а по опоясывающим Столицу автобанам в ряд могло ехать сразу десять машин. Город кипел жизнью. Казалось, что он растёт буквально на глазах, поглощая собой всё вокруг.
Состав дольше часа мчался мимо улиц и проспектов, мимо стройных рядов зданий и заводских труб, мимо парков и широких мостовых. Агриас смотрел в окно как заворожённый: зрелище было незабываемое, неповторимое. Ни одна столица на целом свете не была могучей и прекрасной настолько, теперь этот город стал вызовом для всех иных держав.
Наконец, поезд с приветственным гудком затормозил на одном из вокзалов. Агриас быстро собрал свой нехитрый военный скарб и покинул вагон, холодно распрощавшись со своими угрюмыми и нервными попутчиками. Перрон и пути вокзала были накрыты огромной стеклянной крышей, само здание выглядело необычным и новомодным, не похожим ни на что, виденное чейнджлингом ранее. Однако, сейчас ему больше всего хотелось побыстрее выйти из-под стеклянной крыши, её вид казался ему странным и обманчивым.
Покинув вокзал, чейнджлинг оказался на широкой улице, оглушённый тарахтением двигателей множества машин. Ощущение потерянности не покидало его: в монументальность архитектуры почти пугала его, будто бы среди простора этих улиц можно было заплутать и раствориться. "Я должен найти квартиру отца, только как?" — С уже не иллюзорным страхом подумал чейнджлинг. Мегаполис был огромен, скоро наступит ночь, что ему делать? "Телефонная книга!" — Наконец осенило Агриаса, и он быстро зашагал по направлению к ближайшей телефонной будке. Раньше они находились на верхних уровнях, их квартира точно находится ближе к центру нового города, а их телефон наверняка не изменился.
В телефонной будке лежала толстая и тяжёлая книга, благо Агриасу не нужно было долго её листать. Вскоре, он нашёл нужный номер, а вместе с ним и адрес: "Проспект Кризалис, 15-123." Поймать такси у вокзала не было серьёзной проблемой, и вскоре чейнджлинг уже сидел на переднем сидении небольшой машинки, которая несомненно показалась бы тесной для всех, кроме чейнджлингов. Внутри было хорошо и уютно, отсюда город уже не казался таким огромным и зловещим. За рулём сидел пожилой перевёртыш в форменной куртке и кепи, он потягивал папиросу и неотрывно следил за дорогой: в плотном трафике было вовсе не до задушевных разговоров.
Вот машина наконец въехала на одну из улиц с явно дорогими и серьёзными домами. Они ехали не так уж и долго, сюда можно было добраться и пешком, но Агриас был слишком сильно обескуражен всем происходящим. Он заплатил таксисту и снова ступил на тротуар. Теперь офицер намного лучше чувствовал направление и пространство, и знал куда идти.
Этот дом стоял на перекрёстке, где сходились мостовая и пешеходный проспект. Это был уже самый центр города, до нового дворца Кризалис было не так уж далеко. Агриас вошёл в дом, поднялся на второй этаж и быстро нашёл нужную дверь. Зазвенел звонок, ему отворил Клюсс, швейцар их семьи.
— Здравствуйте, герр Агриас! — Учтиво поздоровался он. На приветствие Агриас ответил кивком, и сразу вошёл в квартиру, не ожидая чьего-либо разрешения.
— Как отец и мать? — Спросил гауптман, садясь на табурет с целью вымыть ноги.
— Всё хорошо, они сейчас ужинают. Ваш приезд был очень неожиданным.
— Хорошо. — Агриас закончил протирать последнее копыто и встал с табурета. — Жаль, что не вышло навестить вас сразу после войны. Нас обещали разослать по отпускам, да забросили к чёрту в пасть — ни поездов, ни попуток. Грустная история. А что у тебя?
— Стало легче, герр Агриас. Эта квартира не такая огромная, как в старом улье. За ней легче присматривать... — после этих слов Клюсс замялся и опустил взгляд в пол. — А ещё, я женился.
— О! — Агриас невесело хмыкнул. — И ты женился, видимо только я сойду в могилу холостым.
— Ваш отец не оценит подобного.
— Да и я этому вовсе не рад.
Чейнджлинг пошёл к столовой, где сейчас ужинали его родители. Туда вёл коридор с несколькими дверями в комнаты. Здесь было действительно более тесно, чем в ульевой квартире, но среди всех этих громадных и просторных форм теснота действительно вызывала удовольствие.
Вот и дверь столовой, Агриас тихо открыл её и вошёл в помещение. За столом сидел Агриас-старший и его матушка. Эссенция уже была выпита, сейчас они просто общались между собой, обсуждая последние заявления Королевы.
— Здравствуй, офицер. — Проговорил Агриас-старший, обратив внимание на своего сына. Эти слова звучали спокойно: в них не было ни отеческой любви, ни радости воссоединения. В них было другое, куда более важное и желанное для гауптмана — в них было уважение, уважение как к равному.
— Здравствуй, отец. — Со смущением и тревогой ответил Агриас, выдерживая на себе взгляд отца, ставший теперь ещё и взглядом коллеги.
— Ну садись за стол, раз пришёл навестить нас. — Агриас-старший улыбнулся, видимо от излишней эмоциональности своего отпрыска. Агриас-младший легко воспринял этот жест и вскоре уже сидел в кругу своей семьи. Ему дали выпить эссенции, но лишь для того чтобы хорошенько расспросить.
— Знаешь ли, мы волновались. — спокойно начал Агриас-старший. — От тебя почти не было писем, да и в послевоенный отпуск ты не приехал, хотя обещал.
— Мои обязанности не позволяли мне отлучиться, нашу дивизию направили в округ Сикаруса, оттуда очень сложно вырваться в отпуск. Асилус был у вас?
— Да, он заходил вместе с твоей старшей сестрой на прошлой неделе, скоро у него снова будет увольнительный. Агриннис порой переезжает к нам на очень долгое время. Их материальное положение вполне приемлемо, но муж почти всё время проводит на службе. Они волновались за твою судьбу, неужели у вас всё было настолько плохо со связью? Мне в молодые годы не довелось побывать на болотах, но там довольно глухо, насколько мне известно.
— Сикарус в последнее время расширяется, только едет туда всякий сброд. Наш батальон стоял почти на болоте, до улья там не очень далеко, только дороги плохие и разбитые, добираться себе дороже. Виноват конечно, но я думал в первую очередь о своём подразделении.
— Подразделение — это то, за что ты отвечаешь головой. — серьёзно подметил Агриас-старший. — Даже мы не так важны для тебя, как твои солдаты.
Мать Агриаса-младшего утвердительно кивнула, поддерживая своего мужа. Немалая часть её жизни в браке прошла в ожидании, но она понимала важность офицерской должности. Генералы, фельдмаршалы и полковники имели более свободный график, для них не было проблемы в том, чтобы навещать семью, но с офицерами средними и младшими всё обстояло иначе. Средние и младшие офицеры это те, без кого армия не сможет воевать, их лямка почти так же тяжела, как и солдатская. Поэтому Агриас-старший уже не воспринимал своего сына так тепло, потому что жизнь молодого гауптмана уже практически полностью отделена от их жизни. Он теперь идёт своей дорогой, родители сделали для него всё что могли.
— За своё подразделение я могу поручиться, замечательные солдаты. Вы слышали о фантайнской дивизии?
— 11-я фантайнская? — переспросил отец. — Это одна из новых?
— Да, меня командировали туда весной 7-го. Это пехотная часть смешанного состава.
— То есть собранная из уроженцев разных областей? Странный шаг, но понятный... Это ведь ваша дивизия брала Вейверфронт?
— Да, наша. — Гауптман расплылся в гордой улыбке.
— Тогда понятно, почему ты так ручаешься за солдат. Видать, тианхольмские бауэры хорошо дерутся?
— Там не столько бауэры, сколько ветераны оленийской интервенции. Стрелянные воробьи, лучше солдат найти трудно. Да, были у нас и молодые призывники, они в основном прибывали из других ульев. Драка была серьёзная, не без трудностей и потерь. На нашем направлении олени были биты во всех делах.
— Мне случалось говорить с офицерами, воевавшими в Олении. С их слов, война уже больше не станет прежней, а то, что в чём ты участвовал — нечто новое
— Если это не офицеры пехотных дивизий, что находились под командой генерала Ларинкса, то нет смысла с ними разговаривать. Они не воевали, они выигрывали. Все эти танкисты и мотострелки спокойно зашли врагу в тыл, пока мы прорывали Линию Мантельхейма и сражались с вражеской гвардией под Эстскугом.
Агриас-старший не стал что-то говорить своему сыну на этот счёт. К тому времени уже давно нужно было ложиться спать. Воссоединение прошло тихо и спокойно, впереди была ещё неделя отпуска. Агриас планировал встретиться с Асилусом и Агриннис, а так же поискать своих старых товарищей из юнкерского училища, заодно научившись ориентироваться в этом новом Везалиполисе, или хотя бы в одном его центре.
Время пошло своим чередом, но Агриасу казалось, что оно летит подобно свету и утекает подобно воде, льющейся через крупное сито. На следующий же день после приезда, гауптман поехал на квартиру Асилуса, адрес которой ему подсказал отец. Товарища там не оказалось, зато его встретила сестра.
— Ты сильно изменился, братец. — Задумчиво и грустно сказала Агриннис, пригласив его за стол.
— Таков груз моей ответственности. Воинская присяга сейчас имеет надо мной высшую власть. — Печально ответил Агриас, наполняя стакан эссенцией.
— Ох уж эта присяга... Разве всё сейчас настолько серьёзно, что вас так отрывают от семей и домов? Мой муж служит во дворце, мой отец объединял страну, но почему мой брат вынужден нести службу в глуши, будто бы ожидая неведомо чего? Разве сейчас не время, чтобы жить в мире? Наша страна развивается и процветает, никто больше не подумает покушаться на нас, так ведь? К чему всё это? Все твердят одно и то же, будто бы они слепы и глухи, почему это так тревожит?
Агриас посмотрел на Агриннис тяжёлым многозначительным взглядом: её мысль была здравой и справедливой, только кому теперь она была нужна?.. Трудно было поверить, что хоть кто-то в этом угаре смог сохранить трезвость и силы для того, чтобы высказать своё недоумение, пусть и в узком кругу. Молодая, умная и добрая, но до чего наивная чейнджлингка! Он знал правду и давно с ней смирился, ему уже казалось, что все вокруг уже понимают, к чему всё идёт, но это откровение… Оно просто обезоруживало.
— Агриннис… — гауптман виновато потупил глаза. Дальше он говорил с длинными паузами. — Прости за всё, чем я задеваю тебя в лучших чувствах, но это всё не в моей воле. Разве ты не понимаешь, "К чему это всё?".
— Я не могу этого понять, братец, но меня гложет дурное предчувствие. Мама и папа стареют, ты же пропадаешь в неведомых странах, рискуя вовсе не вернуться. Когда-то ты был так близко к нам всем. Помнишь, как ты приехал из Хурорнда?
— Помню. — тепло улыбнулся Агриас. — Тогда я подумать не мог, что всё так обернётся...
Встреча с сестрой была для чейнджлинга мукой. Он не мог рассказать ей всех причин своего отсутствия и своего молчания. Вернее мог бы, но его грызли страх и стеснение, будто бы ворот его кителя сдавливал ему глотку, не давая говорить. В поезде гауптман думал о том, что сейчас выложит родным и близким свои терзания и позволит себя судить, но оказалось, что он слишком для этого слаб. Дни шли, дни проходили, а Агриас цу Гардис всё никак не мог собраться. Вместо этого он слонялся по гостям, посещая былых однокурсников и сослуживцев, всё откладывая и откладывая серьёзный разговор со своей семьёй.
Наконец, Агриас отважился. В предпоследний день своего отпуска, перед самым отъездом обратно в Сикарус, он решил устроить так, чтобы Агриннис приехала к матери и отцу. Встреча была назначена на ужин, всё должно было случиться вечером. Гауптман понимал, что судьбу его в любом случае будет решать начальство, но всё равно считал нужным выговориться и решить своё внутреннее противоречие.
А пока, до вечера ещё оставалось время. Офицер решил пойти в одно из местных заведений, где так же собирались офицеры воинских частей. Кабак славился хорошим шнапсом и живой музыкой, которая иногда исполняла даже не совсем разрешённые композиции.
Очарование старого "Муравейника" было уже не вернуть, да и былые юнкера уже давно не были задорными мальчишками, сочинявшими стишки и памфлеты. Многие курсанты сейчас служили вдали от Везалиполиса, не зная и не помня своего былого братства, кто-то из них и вовсе лежал в могиле, засыпанный влажной оленийской землёй...
Агриас сидел за столом, с интересом наблюдая за игрой местных музыкантов. Он вовсе не собирался много выпивать, одной рюмки ему было достаточно. Его собеседникам оказался танкист-диртрисиумец из какой-то свеженабранной танковой дивизии. Это был молодой парень, не успевший поучаствовать в кампании против Олении. Он был не очень умён, либо просто не считал нужным вести умных разговоров тогда, когда нужно было просто отдыхать и расслабляться. Танкист имел отличное чувство юмора, а шнапс делал его шутки ещё смешнее и задорнее. Гауптман же строил из себя старика-ветерана, пытаясь продемонстрировать диртрисиумцу свой опыт в военных делах. "Этот молодняк будет рвать вражеские линии и шагать по вражеским городам. Нас, пехотинцев, уже не берут в расчёт..." — печально думал гауптман, смотря на свежее и молодое лицо своего собеседника.
Пришло время уходить, назначенное время близилось. Агриас тепло распрощался со своим новым знакомым и вышел из кабака, направляясь к ближайшей автобусной остановке.
— Гауптман Агриас цу Гардис из 2-го батальона 11-й пехотной дивизии, это вы? — Из-за спины внезапно послышался чей-то голос.
— Да, это я. — Агриас обернулся и увидел чейнджлинга в военной форме, судья по погонам и манере выражаться этот перевёртыш происходил из ординарцев, назначенных за каким-то важным лицом либо штабом какого-то крупного соединения. Такие офицеры часто были несколько высокомерны и придавали своей работе излишнюю важность.
— Вас ждут по адресу Хеерштрассе-143. Явитесь туда немедленно, с семьёй попрощаетесь в письменной форме.
"Попрощаетесь в письменной форме?" Что это значит? Что от него хотят? Как и должно происходить в подобных ситуациях, Агриас почувствовал страх и тревогу. Однако, ординарец видимо действительно принадлежал к какому-то серьёзному начальству, так что противиться он не мог. Гауптман встал по стойке "смирно" и отдал салют:
— Так точно! Сейчас же выдвигаюсь на адрес Хеерштрассе-143!