Восхождение к вершине

Школа и знакомства

Мы оказались очень далеко от нашего дома,  идти до него примерно часа два, если не больше, радует что наши «гости» были ещё дальше от своего дома, и они, в лучшем случае, доберутся глубокой ночью. Это было одновременно и грустно — все же по ошибке на нас напали, и обнадеживало, что они не доберутся до нас, за пять-десять минут. 

Шли мы поначалу молча, не издавая никаких звуков, на то были причины. Наше с Зекорой недовольство, а также, их стыд, который выдавал себя румянцем на их щеках. А волки, которые шли позади всех, и так молчаливы. Конечно, через некоторое время эта стена начала таять, и первая заговорила Фри Винд, обратившись к зебре: 
~ Та-ак, как давно вы такие же жители, как мы? — полюбопытствола она.

~ Не больше месяца… — холодно ответила Матушка, этот ответ немного ранил олениху. 

~ Ясно… может расскажем больше друг о друге? Начну я, мое основное занятие в деревне — это создание големов, а также охота на наруши… — она остановилась увидев недовольный взгляд Зекоры. — кхм, то есть, я имела ввиду, охрана леса от всяких подозрительных личностей… — она снова, была награждена недовольным взглядом, но этот был менее сердитым, чем прошлый. — Думаю твоя очередь…

~ Фырк, как и было сказано, до этого, я — шаман, говорящая с духами и призраками, ушедшая из племени по своим причинам, о которых не хочу говорить. Меня учили всему, что знали соседи и близкие, и что будет хоть как-то полезно в будущем. Зельеварение оказалось самым полезным. — Нуу, я и сам кое-что узнал нового, о своей матери. — Чья теперь очередь? 

~ Думаю моя, я, в отличии от жены, должен находиться все время в деревне, и приглядывать, вместе с другими самцами, за молодым поколением. Сегодня, так скажем, необычный день,  исключение из правил: моя дочка пробует призвание… Ээ, защитника леса, как и её мать когда-то, по идее… Мы должны были просто отпугнуть вас от леса, но моя жена… Она решила поучить дочь. — настала тишина. 

Каждый из нас чего-то ждал. Я, и думаю Матушка, ждали изменений, а чего ждут они, мне не известно, может момента? Раз так, то он может не настать. Зекора решила взять все в свои копыта:
~ И чего вы ждёте, «защитники» леса? Плохой погоды и грозы, или может быть, мук совести и чести? — у неё получилась необычная рифма. 

~ И да, чего мы ждём?.. — вопросил жеребец в пустоту. — Я должен извинится, за нас всех, все же, это моя обязанность: следить за новостями и слухами. Уверен, где-то уже говорили, что вы такие же, как и мы… — я принял его изменения, со всеми бывает, никто не может, не совершать ошибки. 

~ Я принимаю извинения, но от компенсации не откажусь, а ты как думаешь, Майер? 

~ Каждый может совершить ошибку, главное вовремя её исправить, пока не стало поздно. — хоть мы ничего особенного не сказали, но наши слова растрогали Джентела Клода, и он со счастливой улыбкой схватил меня, и каким-то чудом и Зекору, в свои объятья. 

Мне понравилось, его мех на шее (как и на остальном теле) был мягким, теплым и пушистым. Зекора прямо высказала своё недовольство, и максимально быстро вырвалась из объятий, оставив меня на «растерзание». Пока он обнимал меня, мы стояли на месте, и никуда не шли. Матушка воспользовалась случаем, и насобирала растущих поблизости разнообразных съедобных растений, на перекус. Да, мы ведь изначально хотели поесть…

Ели в итоге все вместе; наши, теперь, друзья создали несколько кустов, на которых за считанные минуты выросли ягоды. Они были сладкими и питательными, матушка изъявила желание, чтобы они вырастили несколько таких кустов рядом с нашим домом. 

Джентел Клод пообещал, что вырастит сразу же, как только придем, но ягоды на них будут расти только в следующем году. Новости немного опечалила, все же, мы еще не начали собирать припасы на зиму, что надо исправлять в ближайшие время. Эта проблема самая главная, зимой не так просто найти съестное, которое не нашли раньше нас другие звери. Может стоит обсудить эту проблему, когда доберемся до дома?

Когда голод был утолен, мы отправились дальше в путь, конечно не молча, теперь Джентел Клод заговорил первым:
~ А как Майер стал вашим сыном? И это его настоящее имя? Я слышал много их имён, а это необычное, особенно для эквейстрийца… — «… и кто будет отвечать?» — пролетела мысль в голове, я переглянулся с матушкой и  Зекора заговорила первой. 

~ Его родители погибли  от лап мантикоры, а он сам спасся от зверя, но почему-то потерял память. Я не знаю сколько дней он бродил, но в итоге наткнулся на мой дом, где… после некоего случая узнали друг о друге, и я решила его приютить… Без памяти и с ранениями. Имя я дала сама, отталкиваясь от его кьютимарки. — теперь на меня посмотрели по-другому, с какой-то жалостью. 

((Автор: как бы я хотел это написать рифмой, но мне лень, и это займёт время, много времени))

~ Оу… Прости, что подняли эту тему, я думал будет немного другая история… не знаю, менее печальная, что-ли… — он замолчал, и появилась какое-то напряжение в воздухе.  Впрочем, малышам  закон не писан, и Пантис  нарушила неловкую тишину: 

~ А теперь ты вспомнил своё настоящее имя? — спросила олененок, на которой скрестились осуждающие взгляды. 

~ Мементо Мори; до того как все это случилось, мы с родителями были путешественниками… и могли быть ими дальше… — я подал свой голос, делая наверное все еще хуже.

Остаток пути мы двигались в тишине. Солнце начало клониться к закату, еще немного и настанет ночь, моё самое любимое время, когда сил больше, а желания спать меньше… 

«По хорошему, им надо остаться у нас на ночь, как раз все обсудим, а уже завтра пускай идут домой. Вот только… если они останутся, то где будут спать? У нас одна кровать, и больше ничего, на чем можно ночевать, нет.» — начал размышлять я. 

Фри Винд словно прочитала мои размышления: 
~ Зекора, у вас есть место, где мы можем переночевать? — матушка задумалась. 

~ Есть множество выходов из ситуации… но кровать у нас одна. Можем поступить вот так: жеребцы пусть спят на кровати, а мы постелим для себя на полу, как вам такой расклад дел? — тут задумались все, и я не исключение. 

Несколько минут размышления ничего не давало, и маленькая олениха взяла инициативу на себя:
~ Может поступим как дома? Вырастим из дерева, или изменим форму уже имеющего дерева, их дом как раз в дереве, — взрослые олени задумались над этим выходом. 

~ Это… вполне возможно, если дерево хоть как-то живо, то будет просто, а если нет, то думаю, сможем оживить, на короткий промежуток. — он перевел взгляд на матушку. — Вы не против, чтобы мы похозяйничали? 

~ Я против того одного, чтобы кто-то что-то ломал, или что-то воровал, на все остальное, я даю согласие, ведь чтобы вы ни сделали, это будет только на благо. 

~ Спасибо за доверие. —  благодарно кивнул олень. 

Дальше мы всей компанией зашли домой, огонь под котлом был потушен, и комната освещалась лишь слабым закатным светом, проникающим в окна. Мне было этого достаточно, чтобы видеть все довольно хорошо, конечно все было черно-белое, но разве это минус? Особенно, когда любой другой видит только темноту. 

Гости наколдовали сферы света: голубого, розового и соответственно — жёлтого цвета. Свет был мягким, а потому мне даже не пришлось надевать очки, чтобы он не слепил меня. 
~ Дерево… Почти живое, ему хоть и не хватает питательных веществ, но оно сильное. Думаю, мы сможем помочь ему обрести прежнее величие… Дорогая, не поможешь? 

~ Конечно помогу, любимый, а ты, доченька, смотри как мы работаем. — после этих слов их рога загорелись, а по дереву прошлась зелёная волна, оставляя «вены» на древесине. 

Когда волна прошла по всему дому, а «вены» начали пульсировать, начались изменения. Стены начали становится толще (понял по оконной раме и проему между комнатами), несколько стен в этой комнате начали преобразовываться в шкафы, с большим количеством просторных полок. Что было в спальне, известно только гостям, с которых начал капать пот, а Пантис Рампейдж смотрела на это, как на что-то среднее между чудом света и обыденностью. Когда все прекратилось, а «вены» начали пропадать, Джентел Клод упал на колени, его супруга и моя мать понесли его в спальню.

Зайдя туда, я увидел насколько она изменилась. Если «прихожая» осталась, по большому счёту, примерно такой же, какой была раньше, то тут изменения были куда более заметными. Во первых,  это помещение было поделено на два, справа, куда понесли оленя, была спальня, а слева, как я понял из увиденного, что-то вроде большой подсобки, в которой было много места, а также… эээ, заготовка под выход? Наверное. Тут оставили свои сумки, мой грязный и немного порванный плащ, а также остатки плаща Зекоры.

В спальной комнате главным изменением было появление довольно широких двухъярусных лежанок, на каждой из них был по пледу, на нижних их было два. Комната была не очень большой, но разойтись в ней не составит труда. Окно находившиеся тут, казалось неподходящим, для этих стен. Возле дальней стены, было что-то вроде лестницы, чтобы взбираться на верхнюю полку. 

Оленя положили на нижнюю полку и укрыли пледом, после чего вернулись в зал, в котором одиноко лежала Пантис Рампейдж, она осматривала помещение в свете сфер. Мать опустилась на пол рядом с ней. После того, как под котлом разожгли огонь, начался разговор. Я стал наблюдать за ним, вместе с младшей оленихой, пока старшие обсуждали разные вопросы. 

Там ничего особенного не сказали, помимо плащей, и небольшой помощи припасами на зиму, Зекора ничего попросила, а наоборот поблагодарила за изменение дома. После этого мы все пошли спать. Мы с матушкой легли на свободную нижнюю полку, а оленихи легли на разные верхние, хотя младшая хотела лечь с отцом, но мать была против…

Утро...

На этот раз, первым проснулся не я, и даже не Зекора. Джентел Клод, пока все спали,  успел не только вырастить обещанные кусты, но и приготовить завтрак, если конечно можно считать салаты завтраком. Вторым кто пробудился как раз был я, и с великим усилием, выбрался из хватки матери. Как раз поэтому, я все и узнал. 

На улице все еще была ночь, но в скором времени должен начаться рассвет, а это значит, что уже скоро я познакомлюсь с одноклассниками. И пока я ходил отмывать плащ от грязи, проснулись Зекора и Фри Винд, которые встретили меня на пороге, и немного удивились, увидев мой более-менее чистый и мокрый плащ. Конечно по хорошему надо зашить небольшие дырки, но думаю, это подождет, да и сами дырки находятся в удобных местах… может лучше их укрепить, чтобы не разрастались, и продеть через них веревку? Будет удобно его складывать, особенно в полете. Надо будет это обсудить с матушкой. 

Повесив плащ сушится, и сняв с него временно фибулу, и на пока, я закрепил её на гриве. Такое «украшение» понравилось всем окружающим, и говорили они примерно одно и тоже:

«Это очень символично и мило» — мне было, одновременно, приятно такое слышать, а как же раздражающе, так как это не просто украшение, оно предназначено для плаща и имеет практическое значение, а не для головы, в виде безделушки. 

Ели мы в основном молча, иногда перекидываясь некоторыми словами, но каких-то обсуждений не было. И все было на протяжении всего завтрака, конечно я ловил заинтересованные взгляды от каждого гостя, но обсуждать это посчитал не уместно. Чего-то плохого они теперь не сделают, на что сильно надеюсь, а предложение о взаимной помощи не откажусь, хотелось бы изучить их магию. 

Завтрак закончился с первыми лучами солнца, и после него разошлись. Мы с Зекорой пошли в городок, мне надо в школу, а ей в больницу, продать зелья, которые остались со вчера. А Олени отправились в свою деревню, за компенсацией, и когда вернуться неизвестно. 

Мой плащ к тому времени, более-менее высох и даже не пах сыростью, и хотя у матери были запасные, я отказался от предложения взять другой плащ. В прошлый раз, он был слишком большой, и мне было неудобно в нем ходить, пришлось его подшить. Как раз этот плащ на мне и находится.

Лес, на удивление, снова не преподнес нам каких-либо ловушек или приключений, чему мы были благодарны: нам сегодня нежелательно опаздывать. Надеюсь, это будет продолжаться и дальше.

Часом позже…

И вот, мы наконец-то дошли до опушки леса, ещё чуть-чуть и мы увидим город. Который будет встречать нас… по-своему. 

Выйдя на опушку, я видел тоже самое, что и вчера: по улицам туда-сюда бродили пони, выполняя работу, или готовились торговать. 

Но когда мы вплотную приблизились к городу, то увидели непривычное зрелище: шестеро кобыл, разных подвидов, встали перед нами и приняли угрожающие позы, готовясь ринуться в атаку. Тут стражниками даже не пахло, а остальные, кто могли бы им помочь, почему-то, вдруг, решили укрыться в домах, на этот раз без исключений, такое ощущение что и пегасы перестали вблизи летать.
— Ты че снова приперлась? Ты блять обычно приходишь раз в неделю. Или сука решила ещё раз подраться?! —  первой стала катить на нас бочку пегаска с чёрными гривой и хвостом, и синим мехом. 

За ней заговорила другая пегаска, уже с золотистыми гривой и хвостом и зеленой шкурой:
— И не говори, Строк, совсем она оборзела, мы-то тебя не трогали, только из-за того, что ты никого не трогала в городе, а теперь мы чисты перед законом, и мы теперь имеем право тебе навалять! — они даже не собирались кого-то слушать, договорив, они взлетели в воздух и ринулись в бой. 

Я сразу понял, что мне нечем помочь, они меня превосходят во всем, и если потеряю очки, то шансов вообще не будет. И полагаясь на навыки Зекоры, отошёл в сторону, чтобы ей не мешать. И, на мой взгляд, поступил совершенно правильно. Конечно не убежал на другую улицу, но также и не путался под копытами, не хочется пропустить это зрелище.

Пегасы атаковали в лоб, не пытаясь зайти с фланга, и вообще не применяя стратегию, за что и поплатились. Подловить их было проще простого, а удар матушки задними копытами был способен  оставить след в твёрдом дереве. Строк отлетела от пинка до стены ближайшего дома, с которой она сползла. Непонятно, она потеряла сознание, или погибла? Души не вижу, думаю просто в обмороке, но лучше на всякий случай проследить за ней, а то вдруг придётся в себя. 

Вторая продержалась дольше, только из-за того, что не хотела повторить судьбу подруги, но она не учла, что и передние копыта бьют сильно. Одного удара хватило, чтобы впечатать пегаску в дорогу. Остальные кобылы не спешили атаковать, может тоже хотят сказать свои слова, или выслушать ответы на вопросы пегасов, которые уже пострадали физически, и может быть морально, но оставшись живы. Зато мы дождались нормальной речи от единорога, с белой шкурой и голубой гривой и хвостом, с прядями зелёного цвета.
— Мда… Я думала, что они ХОТЯ БЫ несколько слов выслушают. Вы уж извините их, они просто знакомы с Пеат Баттер, и находится в очень близких дружеских отношениях. — откашлявшись, она продолжила, — Кхм, где мои манеры, меня зовут Калм Плейн, а это мой табун. — она обвела копытом окружающих. — Нам очень интересно, почему Пеат Баттер сейчас в больнице. 

— Не стоило ей проявлять агрессию и нападать на моего приемного сына. Ведь не каждая ошибка,  дает второй шанс, а в её случае, она поплатилась своим здоровьем. В следующий раз, буду бить с желанием убить, а не играть в игры. — рифмы слетали с её уст, принося ужас в их сердца. 

— Мы поняли… не будем вас задерживать. — лишь слегка дрогнувшим голосом сказала Калм Плейн.

— Мы на это надеемся. — после этого мы пошли дальше.

Отойдя дальше, услышал следующие слова:
— Увидимся позже, сука… — думаю, она не догадывается, что я это отчётливо услышал, надо предупредить.

— # От неё будут неприятности, Зекора. Лучше лишний раз не пересекаться. — матушка согласно кивнула, и мы пошли дальше. 

Недалеко от школы…

Выйдя за пределы города мы направились по дороге в сторону школы, я почувствовал на себе взгляды, не несущие, впрочем, угрозы. Мои поиски закончились довольно быстро, на площадке, находящейся рядом с учебным учреждением, находились жеребята разного пола и возраста. Кто-то был больше, кто-то меньше, но каждый с любопытством глазел на нас. 

Мы подошли уже почти вплотную к забору, окружающему территорию школы, к нам навстречу, из дверей школы, вышла Айвори и поприветствола нас. После чего обратилась к жеребятам:
— Мои дорогие ученики, сегодня к нам присоединяется новый ученик, его зовут Майер. — тут она обратилась ко мне. — Поздоровайся со своими новыми одноклассниками, и можешь наконец снять свой капюшон, — я решил не противиться её просьбе. 

На мне сегодня не было банданы, не видел в ней смысла, зато были сумки, с небольшим набором зелий, остальные отдал на продажу. Сняв капюшон, я был награждён удивленными вздохами, а после комментариями: 
— Ты и правда фестрал? — спросила пегаска с фиолетовой шкурой, и с синим хвостом и гривой. 

Все кроме земнопони проявляли хоть какой-то интерес, а тем временем эти самые земные пони явно готовились к бою. Зекора заметила это, и если со взрослыми у меня шансов мало, то тут их на несколько порядков больше, но проверять не хочу. 
— # Я верю что ты сможешь за себя постоять, так что не разрушить мою веру в тебя, — потря носа друг о друга, она собралась уходить.

— # Спасибо. — на это, она нежно улыбнулась. 

Жеребята воспряли с новой силой. 
— А на каком языке вы сейчас говорили? 

— О чем вы говорили? Если это не секрет. 

— Давай дружить, я — Винд Ту Чейндж, и моя мечта стать изобретателем, а твоя?

Меня окружили, и расспрашивали обо всем, что можно только представить. И наконец, я решил начать отвечать на их вопросы. 
— Я, как уже сказала Айвори, Майер, до недавнего времени путешествовал вместе с родителями, теперь живу с Зекорой, обучаясь премудростям. И нет, я не пью кровь, не ворую жеребят ночью, и не похищаю путников, и по моему, на это способен каждый, не только жители ночи. И да, я должен сейчас спать, а не гулять при свете дня, крылья не покажу, и тем более не дам их трогать. Надеюсь ответил на все основные вопросы, но могу и ещё что-нибудь рассказать. — после монолога, желающих что-то спросить поубавилось среди пегасов, среди земных и так никто ничего не спрашивал, но после моих ответов они немного успокоились. А у единорогов ещё оставались вопросы, если даже, их всего двое. 
— Ты не ответил на вопрос  по поводу языка. И я хотела спросить, что случилось с твоими родителями? — кобылка с синим мехом и с золотистыми гривой и хвостом выглядела немного смущенной.  

— Мы с матушкой разговаривали на Зебринском диалекте, а по поводу родителей… они больше не среди живых… — вот теперь у всех разом пропало желание что-либо спрашивать даже те кто до этого рвался что-то сказать, просто опустили уши и взгляд.  

Айвори поняла, что жеребята подняли не ту тему, а я был слишком прямолинейным. Никто не плакал, и никто не хотел меня «утешить», мне-то это событие не нанесло душевных травм, так как я могу и дальше их слушать, конечно тепло их тел, или запахи больше не почувствую, но это лучше, чем их никогда больше не увидеть. 

Учительница загнала нас всех в школу, где мы стали рассаживаться по местам. Отведенное мне место было видно сразу: оно находилось с краю, поблизости сидели те, кому мое присутствие только в радость, а демонстрировавшиеся страх или неприятие пони сидели дальше от меня.

Я занял своё место, наш первый урок начался, он был посвящён языку, и никто не возражал против таких занятий. 

Продолжение следует…