Переплетённые сердца
Глава девятая
Шторы и занавеси в комнате Селестии были плотно задёрнуты, пуская внутрь лишь робкие лучики полуденного солнца. В камине потрескивали дрова, отгоняя тьму ровно в той степени, чтобы Луне было удобно под тёплым оранжевым светом. Её взгляд покоился на толстом томе меж вытянутых передних ног, изредка переключаясь на перо и стопку листов для записей.
Выбранная ею книга… была не ею выбрана. Написанная на грифонском языке, она являлась одной из трёх книг о фели-вианской культуре, которые Селестия попросила прочесть.
Вплоть до предыдущей недели принцесса ночи сосредотачивала свои исторические изыскания на последней тысяче лет эквестрийской истории. Что более-менее сводилось к изучению монархического правления Селестии. То и дело попадались несоответствия, и чем дальше вглубь веков — тем чаще. Записи о событиях старше шести столетий становились уж совсем умозрительными и туманными, учитывая прямое присутствие её сестры. Многие реальные и известные Луне вещи трактовались немногим серьёзней предрассудков и сказок.
В припадке, отдалённо напоминающем болезненное любопытство, страх и доводящее до дрожи предвкушение, принцесса попыталась раскопать что-нибудь о первых годах после своего изгнания. Целый день поисков привёл лишь к трём томам, ни один из которых даже с натяжкой нельзя было назвать историчным. Даже официальные записи о тех временах оказались невероятно скудны, и по большей части составляли собой переписи населения да налоговые ведомости. Почти две сотни лет прошло, прежде чем появилась нормально выглядящая историческая хроника. Луна была встревожена таким состоянием дел, однако удобного момента спросить сестру ей пока не представилось.
Теперь же это всё пришлось отложить в сторону, в угоду прошлого иных стран.
На текущий момент исследования принцессы были сосредоточены на истории и культуре Грифоньей Империи. Далее на очереди была куда более спокойная Объединённая Минойская Олигархия. Потом следовало изучить Ослиную Республику, Зебриканские Династии и Королевство Седельной Аравии. Всё в рамках подготовки к тринадцатому Всемирному торговому саммиту, запланированному на следующий год.
Величайшему достижению Селестии за последний век, чуду политической интриги и обмана.
Пусть чейнджлинги с прочими второстепенными народами там и не были представлены, Саммит положил конец большинству крупномасштабных войн, отравлявших ранние годы правления сестёр и продолживших отравлять жизнь остального Эквуса, когда стало ясно, что с Эквестрией шутки плохи. Целый месяц переговоров, торговли и культурного обмена, который заканчивался продлением десятилетнего договора, обеспечивающего основу для мирного решения конфликтов между странами-подписантами.
К несчастью, история была далеко не самой интересной для Луны наукой, пусть и могла похвастаться парочкой занятных тем. Путями развития вооружения и воинского искусства, например. Каждая страна обладала уникальными боевыми традициями и философией, построенными на особенностях родной местности. Скажем, Минойские воины сражались поодиночке, полностью игнорируя боевые построения и превознося культ личной доблести. Грифоны предпочитали тактику молниеносных ударов и отходов под прикрытием мощного дальнобойного оружия, изматывая противника и лишая воли к победе, прежде чем добить сокрушительным ударом. Ослы между тем действовали от обороны, постоянно окапываясь и отдавая большой кровью каждый дюйм земли.
Задание Селестии, увы, практически полностью обходило всё это стороной. Вместо войн Луна изучала культуру и традиции, пытаясь запомнить каждую крупицу информации, что могла бы ей пригодиться в переговорах с другими правительствами ради сохранения действующих торговых соглашений.
Конечно же, слабо помогало делу и то, что Луна совершенно не хотела даже присутствовать на мероприятии, не то что возглавлять его. Военные переговоры были куда интересней на её вкус. К тому же Селестия не столько попросила, сколько проинформировала сестру о её будущей роли, что не улучшило и так хмурого настроения. Луна пыталась напоминать себе, что это естественное поведение для Тии, но…
— Бу.
Сердце подпрыгнуло в самую глотку, а мышцы одеревенели все до единой. Только так Луна смогла удержаться и не подскочить до потолка от страха.
С вертящимися на языке проклятиями и возмущённой тирадой она резко обернулась, дабы высказать сестрице всё, что по этому поводу думает, как вдруг её губы уткнулись во что-то мягкое. Большая часть раздражения принцессы растаяла в поцелуе, однако не вся. Тем не менее Селестия, даже отстранившись, попыталась сохранить инициативу.
— Как продвигаются дела?
— Как ты это делаешь? — требовательно спросила Луна.
Селестия лишь улыбнулась.
— Если раскрою секрет, будет неинтересно.
Принцесса ночи проворчала что-то под нос, но решила не настаивать. Проще одними словами отвадить дракона от его сокровищ, чем выпытать у сестры секрет. Первое она хотя бы смогла однажды провернуть. Стоило ей вернуться к работе, как Селестия уселась рядом и, напевая приглушённую мелодию, положила подбородок Луне на плечо.
Одолеваемая уже растущей скукой и приятным теплом от прижавшейся сестры, Луна начала мыслями всё чаще возвращаться к этому самому приятному теплу, невероятно быстро теряя сосредоточенность. Когда очередной абзац она прочитала три раза и не разобрала ни единого слова, принцесса наконец сдалась.
— Я всё ещё сомневаюсь, что это мудрое решение, Тия. Матушка свидетельница: плохой из меня дипломат, — на спину Луны опустилось белое крыло, перья его подоткнулись ей под бок, и Селестия притянула сестру к себе. — Это твоя стихия. Ты знаешь всех участвующих представителей лучше, чем я могла бы надеяться узнать за десять лет. А ведь сейчас у меня меньше года времени и в качестве источника — книги.
Селестия вздохнула.
— Это правда, соглашусь. Но надо же тебе когда-то начинать.
Возразить на это было нечего, но всё же…
— Я бы предпочла, чтобы ты была рядом.
— Я и сама не против, ты же знаешь, — ободряюще стиснула сестру принцесса дня, — однако моё присутствие повлияет на твой авторитет. Все должны уяснить, что твоё слово стоит не меньше моего.
Луна уже почти возразила на это, но в итоге прикусила язык. Тут не стоило спорить. Селестия была права, как ни крути. Нужно было восстановить позицию у власти не только в глазах своего народа, но и в глазах соседних стран. Проведение Саммита в одиночку позволит решить множество задач, не последней из которых станет демонстрация уверенности Селестии в своей сестре. И всё же, хотелось бы иметь рядом кого-то, с кем можно посоветоваться.
— Главный вопрос, — начала Селестия, ткнув Луну в рёбра перьями, — заключается в том, что ты делаешь в моей комнате, и почему не спишь?
Луна слегка покраснела и принялась буравить взглядом лежащую перед собой книгу, словно та была виновата во всём. Прозвучавшее в итоге мычание было сложно назвать ответом:
— Я не смогла уснуть.
— Вот как? — одновременно взволнованно и с усмешкой спросила принцесса дня.
— Слишком много кофе.
Селестия фыркнула, но к счастью не стала развивать эту тему. Вместо этого она лишь помурлыкала и потёрлась мордочкой о шею сестры.
— Ладно, теперь я жду ответа на первую половину вопроса.
Луна покраснела ещё сильнее и попыталась спрятаться за книгой. Её сдавленный ответ совершенно невозможно было разобрать, поэтому Селестии пришлось попросить повторить.
— Твоя комната мне нравится больше… Она пахнет тобой.
Звук, последовавший от сестры в ответ, напоминал что-то среднее между хохотом и умилённым стоном. Зарывшись носом в гриву Луны, она глубоко вдохнула, после чего поцеловала основание уха и чуть теснее сжала крыло.
— Мне тоже нравится, как ты пахнешь.
Следующие несколько минут они провели в тишине. Луна возобновила свои потуги в изучении культур, а Селестия, полуразвалившись на спине сестры, похоже, задремала.
Присутствие последней поначалу отвлекало Луну, но вскоре стало неплохо убаюкивать. Вкупе с недосыпом и скучной книгой, тепло от Селестии и камина заставляло веки принцессы ночи тяжелеть с каждой секундой. Она моргала всё медленнее и медленнее, пока в конце концов не сдалась.
Широкий зевок ознаменовал конец её сопротивления… или по крайней мере ознаменовал бы, не оглянись она сперва на сестру, которая внезапно ясным взглядом смотрела в огонь. В глубоком удивлении Луна пожала плечами и спросила:
— Сестра, что-то тревожит тебя?
— Хм-м? А, — вздохнула та и встряхнулась. — Ты же меня знаешь: всегда в работе, даже когда пытаюсь расслабиться.
— Уж наверняка у тебя на уме что-то более интересное, чем третье вознесение пятой Грифоньей Империи.
— Воистину, — с притворством ответила Селестия. — Планирование рассадки гостей невероятно захватывает.
Луна было закатила глаза, но тут же нахмурилась.
— Планирование рассадки? Что-то я не припоминаю больших событий в ближайшем будущем.
— Твой день рождения, — ответила сестра таким тоном, будто всё было ясно как день.
Луна фыркнула. Насмешливый и короткий звук вырвался прежде, чем принцесса успела его сдержать. Она закрыла глаза, надеясь вопреки всему, что Селестия не заметила.
Надежды оказались напрасны, конечно же.
— Луна? Всё хорошо?
Ложь возникла в мыслях яркой вспышкой, жаждая воплотиться словами.
В конце концов то была лишь небольшая досада, ничего совершенно нового или неожиданного. Злости не было, по крайней мере не много. Да, было слегка больно, словно в сердце образовалась маленькая пустота, тянущая всё вокруг внутрь себя в попытках заполниться. Но злость? Луна могла легко удержаться от неё, если хотела. Пока что. Это, впрочем, было проблемой. «Пока что».
— Просто… — только начала Луна, как вдруг остановилась. Ложь умерла прежде, чем успела очернить её уста.
Принцесса нисколько не сомневалась, что подобное будет повторяться вновь и вновь. Она не могла вспомнить времени — мирного и спокойного — когда Селестия бы не главенствовала. Она всегда была старшей, мудрой, освещающей путь. Она шла, и за ней следовали. Так было и так будет впредь. И в этом не было ничего плохого, лишь только робко звучала мысль, что править сёстры должны были вместе.
Луна лгала себе, прикусывала язык, всё из-за страха перед… чем? Довольно сложно было определиться. Перед кобылой, которая значила для неё больше, чем вся Эквестрия? Нет. Перед возможностью потерять её? Нет. Перед нуждой вскрыть древнюю рану, нанесённую Селестией, которой Луна позволила загноиться…
— Я не злюсь, — ответила она, потому что эти слова были сейчас её единственным якорем правды.
Селестия молча кивнула, терпеливо ожидая продолжения.
Луна глубоко вздохнула, внутренне готовясь к ответу и выигрывая немного времени на раздумья.
— Попроси меня оставить всё позади, и я соглашусь. Попроси меня открыто показать нашу любовь и вынести все последствия — я соглашусь. Попроси меня никогда больше не поднимать луну, я… соглашусь подумать… лишь потому что ты попросила. Но я хочу… мне нужно, чтобы ты просила, Тия. Ты снова и снова заводишь речь о том, как важно уверить всех в нашем равенстве, как важно показать, что в Эквестрии вновь диархия. Но ты по-прежнему принимаешь решения в одиночку и лишь потом задумываешься о том, чтобы дать мне знать. Я понимаю, ты не нарочно, но это уже говорит о многом. Коль даже ты не можешь спросить сперва меня — причём о моём собственном дне рождения — как я могу надеяться на иное отношение от остальных?
Когда Селестия всё же заговорила, её голос был слаб, а уши опущены.
— Прости. Я просто… я не…
— Нет, — Луна притянула голову сестры к своей щеке. — Ты не знала. Я изо всех сил скрывала от тебя правду. Если кого и винить в случившемся, так только меня.
— Я могла… должна была спросить. Ты не должна напоминать мне, — принцесса помолчала. — Я исправлюсь.
— Тия, ты не всесильна. Даже ты можешь работать лишь с известным. Если бы я сказала тебе хоть что-нибудь, тогда да. Но я не сделала ничего. Я отдалилась от тебя, ото всех вокруг, и чем дальше я была — тем сильнее доказывала себе свою правоту.
— Луна…
— Нет. Я не позволю тебе и эту ношу взвалить на плечи. Мы связаны друг с другом, сейчас теснее чем когда-либо, и мы будем идти сквозь невзгоды так, как нам следовало всё это время. Вместе.
Селестия кивнула, не отстраняясь от мордочки сестры.
— Спасибо, что сказала мне.
— Насчёт моего дня рождения… — начала Луна, не желая дать укрепиться тишине.
— Ещё пока ничего не высечено на камне. Если хочешь, я… мы можем отменить всю церемонию, — улыбка Селестии была слегка натянутой, но потому лишь более ценной. — Возможно, отпразднуем в более узком кругу?
Луна подняла бровь, ухмыльнувшись как и сестра.
— Нет, Тия. Вечеринка звучит чудесно, — после секундной заминки она добавила: — Пока на ней есть ты… и тот красный торт.
— Конечно. Как пожелаешь, любовь моя.
— И ещё кое-что, Тия.
— Да?
— У тебя ещё осталась карнавальная маска?
Твайлайт лихорадочно колотила копытом в дверь бутика Карусель.
Пусть на улице и стоял глубокий вечер, до «позднего» по меркам Твайлайт времени было ещё далеко. Рэрити наверняка ещё не спит, была уверена кобылка. Хотя, опять же, она не знала точно, когда единорожка ложится спать. Судить по пижамным вечеринкам или прочим их совместным приключениям было глупо. До Твайлайт вдруг дошло, что Рэрити и правда вполне может быть сейчас в постели, а значит…
Дверь открылась, явив за собой удивлённую модельершу. Её грива была накручена на бигуди, под рогом виднелась поднятая маска для сна, а в уголке рта притаилась капелька зубной пасты. Все волнения Твайлайт мигом исчезли — всё же Рэрити пока не нанесла крем для лица!
— Ох, как хорошо, что я не слишком поздно! У меня…
— Нет, Твайлайт, поздно.
Принцесса застыла на мгновение. Только сейчас она заметила устало склонившиеся уши и утомлённые глаза, раздражённо стиснутые зубы и глубоко нахмуренные брови. В сознании всплыли спотыкающиеся спросонья шаги вниз по лестнице, которые Твайлайт парой секунд ранее полностью проигнорировала или не заметила — сейчас ей сложно было сказать.
— Оу, — с куда меньшим энтузиазмом произнесла кобылка.
Впрочем, она быстро оправилась.
— Прости, но я получила вот это, — Твайлайт почти ткнула открытое приглашение под нос единорожке, — и мне нужна твоя помощь.
С этими словами она улыбнулась во весь рот.
Рэрити схватила конверт из магической хватки Твайлайт и достала письмо. Прищурившись и моргая, она принялась скользить взглядам по чернильным строчкам. Достигнув конца письма, единорожка выдавила из себя что-то похожее на улыбку — если говорить с большой натяжкой, — после чего ответила:
— Я очень рада за тебя, дорогуша. И обещаю, когда ты вернёшься утром, я буду визжать и прыгать от удивления и радости. А до тех пор спокойной ночи.
И она захлопнула дверь.
Луна смотрела на книгу, которую стащила из Запретных архивов.
Она не посмела остаться там, иначе её бы застали за колдовством. Вместо этого принцесса уединилась в своей ванной, закрыв все двери и опечатав охранными чарами, которые должны были предупредить о приближении посторонних.
Облизнув губы, Луна какое-то время посвятила изучению формул и диаграмм, нацарапанных на страницах. Они выцвели и помутнели, но учитывая все обстоятельства, подобного стоило ожидать.
Сама книга содержала в тысяче своих листов лишь пять заклятий. Каждое из них было на грани общественного порицания даже много веков назад, когда они были написаны. Сейчас… что ж, возможно, времена изменились, и эти чары уже не будут восприниматься в столь негативном свете.
Луна пока не готова была рисковать. Сперва надлежало предпринять некоторые шаги и кое-что проверить. В первую очередь — целостность каркаса заклинания, иначе любые последующие усилия обернутся пшиком.
Принцесса призвала магию и прошлась по охранным печатям, дабы немного успокоиться. Предбоевое волнение — даже спустя два тысячелетия она страдала от него.
Проверка целостности каркаса была стандартным шагом перед сотворением нового заклинания; неважно, изобретённого ли только что или прочитанного в книге. Простые чары можно было проверить на глаз, пробежавшись по структуре на предмет логических ошибок. Более сложные требовали пробного прохода — своего рода виртуального исполнения внутри другого заклятья, с помощью которого можно было повлиять на ход колдовства и удостовериться в его правильности.
Луна зажгла рог и сотворила «Особый ограждающий слой Старсвирла», призвав временный магический пузырь, в котором могла безопасно применить интересующие чары. Сверяясь с формулами из книги, она принялась строить заклятье внутри пузыря.
Как только все части сложились воедино без сучка без задоринки, Луна заволновалась. Всё работало.
Вплоть до сего момента всё было таким отвлечённым, этаким простым мысленным экспериментом — без какой-либо реальности, стоящей за фантазиями принцессы. Теперь… теперь всё стало слишком настоящим. Моральные вопросы, ранее отброшенные как незначительные, вернулись во всей своей полноте.
Луна прекратила колдовать и принялась ходить кругами. Её мозг раз за разом оценивал одни и те же страхи и желания. Фолиант не просто так был определён в Запретные архивы. Что если Селестия разочаруется в ней? Сможет ли она жить с этим? Посмеет ли она поставить всё на кон ради… ради какого-то фетиша? Но… если уж на то пошло — разве они уже не зашли слишком далеко? Порицание от их подданных вряд ли сможет стать сильнее.
Луна замерла. Она вела себя нерешительно. Посмотрев на полузавершённое заклятие, она сделала свой выбор. Не было причин останавливаться сейчас. Если чары не сработают — так тому и быть. Однако даже если сработают идеально, она всё ещё сможет отказаться от них. С холодной уверенностью принцесса вернулась к заклятию, достраивая все его компоненты, пока оно не предстало перед её взором в завершённом виде.
Внутри защитного слоя всё работало правильно. Почти никакой безопасности это не гарантировало, однако можно было не сомневаться, что эффекты при реальном применении будут соответствовать задуманным целям заклинания.
Далее следовало проверить контр-заклятие. Перелистнув на нужную страницу, Луна сверила написанное со своими воспоминаниями, прежде чем начать колдовать. Всё прошло гладко — начальные чары рассеялись не оставив и следа.
Кивнув, принцесса рассеяла огрождающий слой и помедлила, собираясь с духом. Вот и всё. Она всеми способами удостоверилась в том, что всё сработает как описывает книга. Остался лишь последний шаг… сотворить заклятие по-настоящему.
Луна не двигалась целую минуту. Кровь стучала в висках, дыхание вырывалось резкими, неуправляемыми выдохами. Холодок адреналина омывал всё тело от мордочки до крупа, ноги дрожали, а крылья отказывались складываться по бокам. Принцесса закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Бесполезно.
Лишь внезапный порыв убежать вернул её сознанию ясность. Нет, она не позволит страху диктовать ей свою волю.
Синий рог засветился.
Твайлайт пыталась стоять неподвижно, как скульптура, пока Рэрити колдовала над подолом её платья. Что ж, легче было сказать, чем сделать. По меньшей мере тысяча булавок держали ткань вместе, и от каждого движения пара десятков острых концов скреблись по шёрстке. Не говоря уже о том, что крылья приходилось держать постоянно поднятыми, иначе неприятное царапание быстро оборачивалось болезненными уколами.
Платье было слишком вызывающим на вкус Твайлайт. Обычно Рэрити играла с оттенками фиолетового при выборе цветовой основы, однако сейчас не просто взглянула в сторону синего, а прямо отдалась ему целиком. Серебряный и белый ожидаемо служили для акцентов, создавая ослепительную картину такого количества блёсток, о котором принцесса не осмеливалась даже задуматься. Если вглядываться не слишком сильно, то облик Твайлайт естественным образом напоминал ночное небо. Что само по себе не было проблемой. Проблемой были стилизованные луны, нашитые тут и там под оборками.
— Давай пройдёмся по плану ещё разок, — проговорила Рэрити сквозь зажатые в зубах булавки.
Твайлайт кивнула, хоть единорожка и не могла этого видеть.
— Мы отправимся на небесной колеснице в восемь, через час прибудем во дворец. Далее сразу отправимся искать принцесс, чтобы поздороваться и поздравить Луну с днём рождения. После чего останемся беседовать с ней до ужина, при этом удостоверившись, что я не опозорю себя, пытаясь целиком занять её время. Во время ужина продолжим в том же духе и только после трапезы, когда все потянутся размяться, я попробую поймать Луну лично, — Твайлайт вздрогнула. — Не знаю, по-моему, танец не такая уж хорошая идея, Рэрити.
— Нонсенс. Всё, что тебе нужно — это позволить Луне вести. Уверена, она прекрасный танцор, и твоя… неопытность вызовет у неё в худшем случае симпатию.
Всё ещё не убеждённая, Твайлайт, тем не менее, решила не спорить.
— Она будет танцевать со многими другими пони, но я должна пытаться быть её партнёршей так часто, как только смогу. После этого мне нужно попытаться увести её в укромное местечко в саду — возможно, в лабиринт — где мы сможем поговорить наедине. Там я получу возможность перевести разговор в романтическое русло и дождаться «того самого момента», в который ясно пойму, что пришло время её поцеловать.
Твайлайт вздохнула.
— У меня плохое предчувствие, Рэрити.
— Всё пройдёт как по маслу, я уверена. И если тебе понадобится совет — я ведь тоже там буду.
— Понимаю, только… не напоминает ли это… постановку? Разве я не должна попробовать просто отдаться веселью и позволить всему случиться своим чередом?
Рэрити рассмеялась.
— Уверяю тебя, искусство романтики целиком и полностью грамотная постановка. Вся эта чепуха про «внезапный порыв» и «всё случится само» лишь не более чем простой вздор. Вот честно, дорогуша, я даже удивлена, сколь мало ты знаешь о романтике, учитывая твоё детство с принцессой Кейденс.
— Мы не говорили о таких вещах.
— Нет… Полагаю, ты была ещё слишком юна, — кобылка отступила на шаг и оглядела свою работу. Её лицо просветлело. — Чудесно! Ты готова?
— Да. У меня крылья устали.
Рэрити придержала платье магией, пока Твайлайт осторожно выбиралась из него, стараясь ничего не сместить и не поцарапаться больше необходимого. Отойдя в сторону, она увидела, как единорожка надевает наряд на поникен, чтобы дошить его с учётом корректировок.
— Будет готово через день-два, я думаю.
— Даже не знаю, как тебя отблагодарить. Выглядит великолепно.
— Ты уже это сделала, дорогуша. Если бы не ты, я бы никогда в жизни не попала на первый за многие века бал-маскарад. А теперь, пусть я и не горю желанием выставлять тебя за дверь, меня ждут семь других платьев, а тебя ждёт встреча с мадам Мэр.
Твайлайт резко взглянула на часы.
— Вот сено!