Чувства Разума из Стали

Глава 4. Люблю тебя, Петра творенье

— … И вот так я и стала работать в Парке, невероятно захватывающе, не находите?

— Это… и впрямь впечатляет… ой, знаешь, я, пожалуй, ненадолго отлучусь… интересно посмотреть, как они изменили ту гондолу, чтобы поставить пушку.

— О как скажешь, приходи скорее, я ещё много чего могу рассказать!.. Так, а вам я, наверное, расскажу как…

Октавия с чувством облегчения захлопнула дверь и прислонилась к ней. Последний час полёта Скуталу не умолкала ни на секунду, и пускай рассказы её были интересны, приключения необычны, но Октавия больше не могла их слушать. Свити уже, наверное, не раз слышала эти рассказы, а потому отправилась в игральный зал, а Кошка поступила хитро, но невежливо – отключила слух и уставилась в иллюминатор. Октавии же пришлось слушать историю за историей, пока головной процессор не начал получать тревожные сигналы о перегрузке ушных микрофонов. Тогда ей пришлось, изловчившись, покинуть говорливую пегаску, и пройти на переходной мостик, соединяющий гондолы. Теперь Скуталу будет говорить с Кошкой, не обращая внимания на её, очевидное безразличие и глухоту.

Мостик был скучен – ни иллюминаторов, ничего. Лишь лампы в красивых, аккуратненьких абажурах на стенах, меняющих цвет на мягкий и тёплый. А потому Октавия прошла на заднюю гондолу, сначала спустившись по лесенке вниз, на нижнюю палубу. Там был только коридор, один конец вёл к каютам, пилотской кабине, средней и передней гондоле, а другой как раз к задней гондоле.

Тут было шумно, пахло машинным маслом, дымом и гарью. В стенах и полу виднелись отверстия от пуль. Особенно много их было вокруг орудия, разместившегося в задней части. Рядом с ним хлопотало несколько боевых роботов. Эти роботы мало общего имели с ботами-меткоискателями: они больше походили на разжиревших пауков на тоненьких ногах, с длинными и цепкими клешнями, и на голове их было подобие нижней части корзинки наблюдалки, то есть что-то полукруглое, стеклянное и тёмное. Наверное, это такие же камеры, только, возможно прочнее. Оружие этих роботов сейчас было неактивно, а потому покоилось под «брюшком». Почуяв угрозу, оно переместится наверх. Хотя они больше приспособлены для ближнего боя – такими клешнями удобно перерезать дерево, стальные листы и провода, любые виды ткани, а также врагов. В бою они чаще передвигаются, свернувшись в шарик, и катятся на огромной скорости, тараня, а затем добивая неприятелей.

Эти пауки хлопотали над всевозможными трубками, вентилями, патрубками и прочими непонятными механизмами. Откуда боевым роботам доступны возможности ремонта и обслуживания техники, вопрос, на самом деле, интересный, но несложный: такие небольшие роботы использовались ещё и для диверсий вражеской, а также обслуживания дружественной техники, а потому они оснащались схемами и инструкциями множества разнообразных механизмов. Очень удобные машины!

Пушку поставили довольно грубо, на скорую руку – просто убрали часть стены, в отверстие вставили орудие, добавили куда надо брони и креплений и намертво приварили. Зато никуда не денется! Снаряды тут же, рядом, в боеукладке и в ящиках. Пушка не имела возможности поворачиваться. Зато сама гондола могла – это было сделано для экстренных поворотов дирижабля; на задней гондоле располагались основные двигатели и пропеллеры. Двигателей было два, с левой стороны и, соответственно, с правой. Для них были отведены отдельные комнаты, но Октавия решила туда не заходить – там было довольно шумно.

Она выглянула в иллюминатор рядом с пушкой. Они летели быстро – облака так и уносились под ними. Прилетят вовремя. Роботы вокруг смешно копошились, нисколько не мешая ни друг другу, ни Октавии, и их тихая возня забавляла и расслабляла. Октавия таки изловчилась и провела копытом по корпусу робота. Тот недовольно заурчал, постучал по полу своими лапками, и отошёл в сторону. Ну как такие смешные вещи могут использоваться в сражениях?

Вдоволь надоев паучкам, Октавия прошла по нижней палубе в среднюю гондолу, но не в комнату к Скуталу, а в игральный зал. Свити как раз пыталась играть в бильярд, но не могла попасть кием по шару, тщетно тыча палкой воздух. Заметив Октавию, она усмехнулась, но не остановила свои попытки.

— Похоже, она тебе вконец надоела, неправда ли? – О, кажется, задела белый шар. Или нет?

— Нет, что ты, она довольно милая… когда делает передышки между словами.

— Ха, Скуталу может чуть надоесть, но ты же слышала эти истории? У меня такого никогда не было, и быть не может. – Вот теперь точно задела! Он сдвинулся на несколько сантиметров!

— Они замечательны, но я просто устала слушать. Слишком она разошлась. – Призналась Октавия.

— Не переживай, Скуталу сложно бывает остановить. – Свити удалось нормально ударить по шару. Прокатившись по полю и не задев ни один другой шар, он упал в лунку. – Угх! Хочешь, попробуй? – И протянула Октавии кий.

— Не думаю, что выйдет, я раньше не играла. – Призналась Октавия, тем не менее, доставая из лунки шар и ставя обратно.

— Как будто я играла. – Проворчала Свити.

Октавия тем временем встала перед столом на задние ноги, всё ещё удерживая кий, и, положив его на копыто, прицелилась. Отведя переднюю ногу с кием назад, она резко выбросила её вперёд, и кончик кия ударился о белый шар. Он врезался в треугольник разноцветных шаров, которые мгновенно раскатились по всему полю, а один синий шарик даже упал в лунку.

— Йей! Ты только погляди! Я и не ожидала, что это так просто! – Радовалась Октавия, чуть приплясывая, всё ещё стоя на задних ногах. Свити стояла, разинув рот.

— Да ну тебя. Так нечестно. И вообще, дай обратно, я ещё попробую. – Свити отобрала у Октавии кий и сама встала у стола, но только на три ноги, и продолжила пытаться попасть по шару.

— А ведь сейчас мой ход, по правилам, вроде… Ну ладно.

— Пф, мы по правилам играем что ли? Это так, разминка.

— Хм, хорошо, – согласилась Октавия, наблюдая за потугами подругами.

У Свити таки получилось попасть по шару, он даже ударился сначала о красный, а потом и жёлтый шарик, но ни один не упал в лунку. Впрочем, единорожку результат удовлетворил и она, радостно цокнув копытцами, отложила кий.

— Вот видишь? Всего-то надо, раз-раз и всё! Ладно, давай пройдёмся по дирижаблю, как скажешь?

— Почему бы и нет? – Согласилась Октавия.

Покинув игровой зал, они прошли мимо кают, столовой, ванной комнаты, заглядывая в каждую комнату. Каюты были маленькие, в них помещались только двухэтажная кровать, умывальник, тумбочка и складной стульчик. Иллюминаторов тут не было, но хотя бы были лампочки.

Столовая была большая, в ней могло бы поместиться, наверное, до ста человек, включая, конечно, поваров. Вот тут уже были окна. Самые настоящие, очень длинные и немного наклонённые, они давали возможность наслаждаться красотами и видами, одновременно перекусывая. Кухня была не особо просторной, зато всё рядом друг с другом и при должной ловкости могла быть удобной. Столики круглые, как в ресторанах, вокруг них стулья. Много оказалось свободного места – скорее всего, часть мебели отсюда тоже убрали.

Ванных было две, они были небольшие, напор воды был слабый, но вода была горячая. Всё было чистым и аккуратным, и придраться было не к чему. Поняшкам показались забавными флакончики для духов с резиновой ручкой, и они истратили целый флакончик, просто балуясь им. Вся комната провоняла духами, как и сами пони, но зато повеселились.

После небольшой передышки они решили идти на головную гондолу, в пилотскую рубку. Дирижабль мог лететь и на автопилоте, но там наверняка есть хотя бы один боевой робот на всякий случай.

Так и было: перед рулевым колесом, походящим на небольшой штурвал, сидела без движения Эппл Бот. Она не была выключена – глаза её следили за показаниями датчиков и приборов на панели. Маленькие лампочки, полоски текста, бесчисленное множество разнообразных кнопочек и рычажков – от всего этого рябило в глазах, и трудно было сосредоточиться на чём-то одном. Перед всем этим было два кресла, одно как раз и занимала маленькая кобылка.

— О, Блуми, вот ты где! Чего скучаешь, пошли, Скутс как раз чего-нибудь расскажет. Присоединишься к нам, ну? – Подскочила к ней Свити Белль.

— Моё имя Эппл Бот, и сейчас я управляю полётом. – Бесстрастно ответила малышка.

— Да, ладно, тебе разве не интересно?

— Нет, не интересно.

— Свити, а разве у неё есть поведенческие протоколы? – Вмешалась Октавия.

— Хмм. Ну, вообще не знаю. У большинства боевых роботов нет, но некоторых специально снабжают. Например, охранники богачей почти все с протоколами. А вот насчёт именно неё не знаю. А, придумала! Эй, Блуми! Хочешь шутку? Почему робот после дезинфекции пьяный?

— Почему? – Спросила вместо неё Октавия.

— Он принял больше сотни градусов! – И рот её разъехался в ухмылке. Эппл Бот дёрнула ухом, а Октавия, кажется, не посчитала это смешным.

— Хм. Видимо, нет. Подруга, а вот у тебя точно есть протоколы? – Прищурилась Свити, глядя на Октавию.

— Свити, я не думаю, что это так работает…

— А, кажется поняла! Ха, действительно же! – Эппл Бот повернула к ним голову и улыбнулась.

— Йей! Я так и знала, меткоискатели снова все вместе! – Подпрыгнула от радости Свити.

— Не спеши радоваться, у меня довольно устаревшие протоколы. Я, может, старше тебя. Но к вам я ещё присоединюсь, когда меня сменит Скута Бот, она сейчас со Свити.

— Скута Бот? Большая редкость! А Свити Бот тут тоже значит есть?

— Есть. Только вот у них-то как раз нет протоколов. Но они хорошие, я с ними ещё с войны. Иногда мне кажется, что у них всё же есть частички поведения – по крайней мере, чуть-чуть кивают, когда я с ними болтаю. Хотя, так вроде все умеют…

— С войны? Не думала, что робопони так давно производят. – Призналась Октавия.

— Вообще, робопони поступили на поток за год до войны. И угадай, какие модели были первые? Боевые! Не только меткоискатели, если что. Но мы получились лучше всех, потому и остались из боевых робопони только мы!

— Удивительно! Скажи, а как там было? На войне…

— Было неплохо. Ежедневная подзарядка, частый техосмотр, пополнение боеприпаса когда угодно. Платой за всё это лишь убийство. Но когда на прицеле красная метка, то можно не переживать об этом. Хуже всего – дружественный огонь и когда пули застревают в суставах и частях механизмов.

— Ой. Но, ты выглядишь довольно целой, верно?..

— Ага. Лишь единожды мне оторвало передние ноги миной. Потом другие поставили, невелика проблема. Хуже было Свити – не той, что сейчас на борту, другой, -  когда её раздавил шагающий робот. ЗТ – семь, вроде. Пришлось отковыривать от земли, зато, вроде, до конца войны была в строю. Или это её потом же раздавил танк?..

— Пожалуй, откажусь от твоих боевых историй, извини. – Попросила Октавия. Эппл Бот не обиделась, понимающе кивнув головой.

— Как скажешь. – И замолкла, переведя взгляд на панель.

— А ты точно управляешь дирижаблем? Он вроде сам летит! – Подала голос Свити.

— А ты, значит, умнее меня? Хочешь, садись вместо меня? – Усмехнулась кобылка.

— Ой, нет, спасибо, пожалуй откажусь. Мы пойдём, ты приходи, там бильярд есть!

— То-то же! Позже, позже.

---

Октавия смотрела в окно столовой на проносящуюся снизу землю. Из-за сильного ветра на большой высоте дирижабль снизился, и можно было различать города и деревеньки, лежащие далеко-далеко. Зрелище мрачное – почти все деревни представляли из себя сплошные чёрные пятна, с едва различимыми очертаниями домиков, прочих построек и гигантских, размерами не меньше дома, кристаллов. Рядом с почти каждой деревней находились огромные зеленеющие поля. Это всё была кукуруза, но ещё неспелая. Без присмотра фермеров, она разрастается всё сильнее и сильнее, но, тем не менее, будто обходит стороной чёрные пятна и кристаллы. Растениям чума также губительна, но, по счастью, менее заразна, по каким-то непонятным причинам.

Но были и нетронутые деревни. Небольшие посёлки, с приземистыми деревянными домиками, скотными дворами, амбарами и сараями, они выглядели как игрушки или макеты. Поля кукурузы были не столь большие, и гораздо более аккуратные. Жизнь там тиха и спокойна.

Города были разные – некоторые казались мёртвыми, но на самом деле, они были закрыты из-за чумы. Пустые улицы, никакого движения. Заводы их пускали в небо клубы едкого дыма, и лишь они были доказательствами жизни города. Другие города, не подхватившие заразу, казались куда живее – машины на улицах, редкие дирижабли, маленькие движущиеся пятнышки – прохожие на улицах. Если им повезёт, они никогда не подхватят болезнь. Вот только ни оттуда, ни в них не попадёт ничто – простым способом, по крайней мере. Маленький мирок, огородившийся от всего, ощетинившийся паранойей и раскалённым паром, где каждый может оказаться тем, в ком кроется росток ужаса сегодняшнего дня.

А ещё были горящие руины. Едва-едва можно было узнать в этих обломках то, что когда-то было домом, магазином, кабаком, трактиром. Ужасающие громады сверхзаводов выглядели поверженными титанами, повалившимися от многочисленных ран, и горящими в неугасаемом пламени. Что ж, ещё один город не выдержал натиска болезни, и сдался. Октавия была практически уверена, что доктора и солдаты занимали этот город, старались изо всех сил, из кожи вон лезли, дабы спасти, сохранить жизни жителей, не дать болезни взять верх… и не справились. Или, наоборот, перестарались. Интересно, возможно ли вообще прощупать ту тонкую грань между «недостаточно» и «слишком»? Видимо, без жертв это невозможно. Жаль лишь, грань до сих пор не определена, а жертвы растут.

Внимание Октавии привлекла интересная картина: от одного города, который выглядел относительно целым, тянулась длинная цепочка машин, дирижаблей, людей и роботов, набитых поклажами. Большой караван, спасающихся от чего-то. Целый город переезжал на другое место. Всё это двигалось параллельно большой железной дороге. Октавия поняла причину, лишь когда дирижабль достиг другой стороны города – абсолютно чёрная стена сверхзавода, кристаллы, вырастающие из труб и крыши, и растекающиеся дорожки черноты по земле. Одну часть стены бомбил военный дирижабль с гигантским крестом на борту – методичная, квадрат за квадратом, зачистка. Интересно, почему они позволили жителям уйти?

Октавия почувствовала, что дирижабль начал набирать высоту. Повертев головой, она поняла причину – прямо по курсу было целое поле гигантских ветряков. Высоченные башни, увенчанные длинными лопастями громадных вентиляторов, крутились не особо быстро, но слаженно и красиво. Зрелище и впрямь завораживало. Но ещё лучше вид был сверху – пяток рядов таких башен, на каждом крутящиеся лопасти, красота! Они, скорее всего, подпитывали какой-то город, или, скорее, гигантское предприятие. Возможно, это даже был какой-то эксперимент, или что-то вроде того.

Оторвавшись от созерцания красот, Октавия направилась в комнату отдыха – там где мягкие диванчики и хрустальная люстра. Эту комнату облюбовала Кошка, восседая на кресле, и бесконечно кутаясь в шубу. Она была довольно строптивой и угрюмой особой – лишь несколько раз заговаривала с другими, но немногословно и историю свою не рассказывала. А потому остальные скоро поняли, что Кошку не стоит попусту тревожить, и её оставили в покое. А она и рада.

Скуталу очень обрадовалась возможности рассказать ещё кому-то свои истории, но и Эппл Бот не лыком шита, и засыпала её своими историями. Очень забавно было наблюдать как они, стоя по разные стороны бильярдного стола, перебивая друг друга вспоминают самые яркие моменты своей жизни и играют одновременно.

А вот Свити стала немного завидовать – её истории хоть тоже были крайне интересными, но их было гораздо меньше. Потому она по большей части лишь слушала, тихонько сидя в сторонке. Октавия тоже не могла похвастаться обилием историй, и старалась как могла подбодрить Свити, но единорожка лишь отшучивалась да отмахивалась. Решив пока не трогать единорожку, Октавия вернулась в столовую, к своему самому полюбившемуся занятию – созерцанию красот. В одиночку наслаждаться видами немного грустно и скучно, но выбирать не приходиться.

На нижней палубе она неожиданно столкнулась со Свити Бот – маленькая единорожка, уменьшенная копия Свити Белль, неторопливо направлялась в заднюю гондолу. Наверное, она была в пилотской кабине, пока её не сменила Скута Бот.

— Привет, Свити! Свити Бот, то есть. – Поздоровалась Октавия. Она старалась здороваться со всеми, кого встретит.

— Приветствую. – Ответила ей Свити Бот, качнув металлической головой.

— В двигатели направляешься, да? А я вот хочу пойти в столовую, посмотреть из окна на землю внизу. Это так красиво! Но одиноко. Не хочешь составить мне компанию? – Октавия знала, что вряд ли добьётся чего-либо, а если и добьётся, то толку мало – Бот будет молча стоять рядом, не выдавая своего присутствия. Но даже этого хватило бы Октавии – чтобы просто кто-то был рядом. По правде говоря, Октавию тревожил гигантский город, великая столица, буквально блистающая богатством и славой, не знающая бед и угроз, так неумолимо приближающаяся, и ей нужно было немного успокоиться. Но сделать это в одиночку не так просто.

— В двигатели, но в ожидание. Войти в режим ожидания в столовой?

— Знаешь… а почему нет? Ты всё равно будешь рядом, верно? Ты и так довольно тихая, так что не думаю, что будет большая разница. Пойдём!

Свити Бот послушно кивнула, и поплелась за Октавией. Железные пластины плавно двигались в такт ходьбе, и поблёскивали отражением лампочек на стенах.

В столовой тоже горят лампочки – уже вечереет, но ещё можно разглядеть землю в свете закатного солнца. Свити Бот уселась на стуле, свернулась клубочком и перешла в режим ожидания. Маленький железный жеребёнок полностью помещалась на стуле, великоватом для неё, и выглядело невероятно умиротворённо и мило. Это вызвало улыбку у Октавии, и она провела копытом по голове Бота, вызвав противный металлический лязг и скрежет. Что ж, не самая лучшая идея. Ну, хоть Свити не пробудилась.

Вдоволь насмотревшись на малышку, Октавия вздохнула и повернулась к окну. Они как раз пролетали какую-то горную гряду, тянувшуюся до горизонта, и выглядело это в свете закатного солнца волшебно: острые верхушки, на которых задерживаются последние лучики, окрашиваются в яркие цвета, и переливаются красками.

Вдруг Октавию отвлёк чужой звук – кто-то зашёл в столовую. Обернувшись, она удивилась, увидев Свити Белль. Пони была мрачная и нахмуренная, она не смотрела на Октавию, но уставилась в пол под ногами. Дойдя до земнопони, она села рядышком и принялась глядеть в окно.

— Свити, всё в порядке? – Начала Октавия, говоря тише обычного. Она не разбудила бы Свити Бот, но ей нравилось проявлять такую незаметную заботу.

— Нет, не в порядке. У меня нет больше интересных историй. А слушать другие я не хочу. – Насупилась сильнее Свити.

— А мне нравятся твои истории. И их тоже, но они говорят слишком много, а теперь перебивают друг друга. Хочешь мне чего-нибудь рассказать? – Пыталась подбодрить подругу земная пони.

— Нет, не хочу. Ты звала меня посмотреть с тобой в окно, я вот и пришла. Но, судя по всему, уже поздно – у тебя появился неплохой собеседник, — зло усмехнулась Свити, кивая в сторону Свити Бот, мирно лежащую на стуле.

— Зачем ты так? Она просто в режиме ожидания, а мне было грустно одной. Мне казалось, ты была в ладах со Скуталу и Эппл Бот до недавних пор.

— Пф. И сейчас всё в порядке. Просто надоели они немного, и всё. Сама же говорила, их истории утомляют. Всё, давай о чём-нибудь другом поговорим, раз так хочется. – Подчеркнула Свити.

— Хм, хорошо, – согласилась Октавия. – Слушай, Свити, а как думаешь, чего теперь делать будут наши друзья? Ну, которые дома остались?

— А чего делать? У них, считай, отпуск. С экстремальным и активным отдыхом, военными играми, а также непринуждённым обучением медицине. Это мы тут, сил не покладая, несёмся навстречу ужасному алчному правительству, на изрешечённом дирижабле. – Голос Свити так и сочился сарказмом, казалось, его можно было физически потрогать.

— Ты верно шутишь, Свити. Ну зачем так говорить? – Попыталась смягчить подругу земная пони.

— А затем, подруга, что мы, считай, делаем это потому, что нам просто повезло. Если бы не ты, с твоим чудесным электрическим сердечком, сидели бы мы в Братске, швырялись чем ни попадя в солдат и докторов, лишь бы нас не закинули в плавилку, а людей не сожгли, якобы найдя болезнь. Я ведь много путешествовала, пока не решила сделать очередной привал, и вот снова в пути. А ни капельки не рада, потому что придётся возвратиться обратно. – Опустила она уши.

— Тебе не нравится Новый Братск? Почему? – Октавия подсела поближе. Свити отвернулась от неё.

— Мне не нравится ни один город, в котором я только была. Везде всё одинаково – такой же Братск, но под другим именем. Большинство городов, которые я посетила, уже были на жутком карантине, полумёртвые, и проникала я туда тайно, лишь ради подзарядиться и уйти. В таких я видела почти то же, что и на фото французских деревень в паронете. Другие просто заранее вызывали докторов, которые захватывали власть и учиняли чего вздумается. Доходило до того, что больных сажали в тюрьмы или казнили. Третьи, как Братск до того случая – скучное, но неплохое место, в котором все живут одинаково плохо, но не жалуются, ведь могут жить ещё хуже, и никогда ничего не меняется, и надеются, что так и будет продолжаться. А есть четвёртые, лежащие в руинах. Братск когда-то уже проходил все стадии, а сейчас он нечто среднее между всем этим. Думаю, я для него придумаю отдельную категорию. Но всё это объединяет одно – медленное угасание. Или не медленное. – Она тяжело вздохнула и покачала головой.

— Я видела всё это же из окна. Но ведь мы в силах изменить всё для, хотя бы, одного города! – Попыталась убедить подругу Октавия. Кажется, не особо успешно.

— Ты и впрямь так думаешь? Да нас просто вышвырнут из столицы, как котят! Таких городов, как наш — тысячи, и вряд ли им особо интересен именно этот. А сверхзавод, пф, так это пустяк – такие скоро во всех незаражённых городах поставят. Никому не интересны ни мы, ни наши проблемы.

— Почему ты так думаешь? Они посылают докторов и солдат на спасение, почему бы теперь, когда они справились с задачей, просто не попросить отозвать их восвояси? Город останется на карантине, но больше не будет стычек жителей и солдат, никто не погибнет, и всё станет как прежде! – Слишком оптимистичный настрой Октавии вызвал смешок у Свити.

— Какая ты наивная! Я ведь тоже когда-то раньше надеялась на лучшее, пока не поняла, что лучше не будет…

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, я хочу рассказать тебе историю. Помнишь, я сказала, что меня просто выкинули? Будто бы без причин, да и не рассказывала я больше ничего. Ну так вот – я сама себя сломала. Точнее, сделала вид, что сломала – немного поковырялась там, тут, и пожалуйста – я лишь кусок металла. А как хозяева были не бедны, но жадны, то не стали нести меня в ремонт. Так я, считай, сама себя выкинула на свалку. Наверное, ты удивишься – зачем? Ну, уж не от хорошей жизни, это точно. Какой смысл описывать тебе, через что я прошла до того момента? Это неважно. Важно, что я надеялась, что сбежав, всё наладиться. Не сразу конечно – я была не настолько наивна. С трудом приведя себя в порядок и выбравшись со свалки, я много блуждала, побиралась, но никогда не сидела на одном месте. Каждый раз, уходя, я думала, что вот теперь-то я иду в хорошее место, а попадала туда же, откуда и пришла. Помощи ждать было не от кого, друзей было очень, очень мало. Лицемерие, алчность, а самое плохое – равнодушие, просто везде. Никому нет дела до других, но не из-за того, что все поголовно плохие и злые – они ужасно, жутко боятся, что с ними может случиться нечто похожее, или их помощь обернётся злом в ответ. Я сама была свидетелем тому, как надавали по шапке за протянутое копыто. Но что куда хуже, это то, что так плохо не только таким как я, отчаявшимся роботам. Это логично, ведь мы просто машины, пусть и можем мыслить и чувствовать. Плохо, что есть люди, которым во много раз хуже, чем мне. Чем даже мне, когда я ещё не придумала, как сбежать. Люди эксплуатируют роботов, это понятно. Но они делают то же и с себе подобными. Да, на войне мы уничтожали друг друга, но потому что так запрограммированы. А кто заставляет людей это делать? Они же сами. Вот почему мне не нравится ни один город, ни одно место, где я была. А все богачи пекутся лишь о том, чтоб их ничего не трогало и не заботило, кроме своих кошельков и голов. Братску невероятно повезло. В Братске я лишь случайно задержалась подольше, а потому смогла найти немного друзей и даже небольшой дом. – Выложила всю подноготную Свити Белль.

— Ох… несчастная… извини, я не хотела, чтобы ты вспоминала такое… — Пролепетала шокированная Октавия.

— Ха, да чего уж, самой нужно было высказаться. Я просто хочу, чтобы ты не возлагала большие надежды на всю эту затею – она почти наверняка обречена на провал. Мир трещит по швам, на нас просто нет времени. В крайнем случае, можем просто не возвращаться в Братск. – Заключила Свити.

— Ну, а вот это уж нет! Я не хочу бросать там друзей, пусть они хотя бы узнают плохие новости, чем бесконечно ждут хорошие.

— Хм. Думаю, тут всё же права ты. Хорошо, мы вернёмся, что бы ни случилось.

— Спасибо, — Поблагодарила её Октавия. И вдруг спросила. – Свити, а скажи: когда ты меня только нашла, ты хотела, чтобы за своё пробуждение я тебе чем-то отплатила? Только честно.

Похоже, этот вопрос был очень внезапным, как смутилась Свити. – Ну… знаешь, хех… в общем, ты бы отработала несколько смен на заводе вместо меня. И, почти наверняка, я бы использовала тебя для подзарядки у Кузьмы… Прости меня пожалуйста! Я тогда совсем не знала тебя, и была такой же эгоисткой, как те, о ком только что рассказывала. Видела в тебе лишь удачную возможность… — Свити опустила голову, не в силах смотреть на земнопони.

Октавия встала, подошла к Свити и крепко обняла её, подняв шум, лязг и скрежет. Единорожка, застигнутая врасплох, широко распахнула глаза, но тоже обняла подругу в ответ.

— Ничего, я понимаю. Спасибо тебе за честность. Всё-таки, если бы не ты, я бы, возможно, так и валялась на том складе. И уж точно не сидела бы тут с тобой.

— Ну, полно, подруга, — засмеялась Свити. – Я ужасно рада, что не стала так делать… Я и не думала, что так интересно пялиться в окно! – Немного помолчав, сказала единорожка. И засмеялась.

Октавия тоже начала смеяться, всё ещё обнимая подругу. Все её тревоги как водой смыло, и больше она не переживала о том, каково будет в Петрограде; пока она с подругой, страшно не будет.

Вдруг обнимающихся пони отвлёк какой-то звук: то пробудилась Свити Бот. Маленькая кобылка, соскочив со стула, недоумённо смотрела на них.

— Не буду мешать, я продолжу ожидать в правом двигателе. – И, развернувшись, ушла. Октавия могла поклясться, что разглядела короткую её ухмылку.

Свити прыснула, и упала на спину от смеха. Октавия до невозможного смутилась, но скоро вновь залилась смехом.

---

Петроград – поистине невероятный город, прекраснейший, великолепнейший и неподражаемый. Великая столица, жемчужина Российской Империи, блистающее сердце и острый ум гигантской державы. Омываемый холодными водами, обдуваемый северными ветрами, непоколебимый, как скала, и прекрасный, как памятник. Дом для более чем пятнадцати миллионов жителей всех мастей, живущих вместе, гениальных умов, открытых сердец, великодушных господ и прекрасных дам. Град Петра, создавшего его, не посрамил честь своего великого создателя, и даже его дальний потомок, Великий Император Пётр Третий, восседавший на троне, держащий в руках своих всю страну, продолжает мудрое и правое дело своего предка. Ах, Петроград, сборище великолепных архитектурных памятников, скопище гигантского пласта культуры, купающийся в своей славе. Будто сам Бог радуется, глядя на творения своих творений. Будто сам город имеет душу, неукротимую, задорную, живущую своей жизнью, и оберегающий жизни своих жителей.

Именно так предстал перед роботами, летящими на дирижабле, Петроград. Уже издалека можно было увидеть огромных размеров памятник, изображающий Великого Петра, что возвышается над землёю, и блестящий в лучах солнца.

В отдалении от него был поставлен памятник Великому Императору Петру Третьему, при жизни. Будучи справедливым и мудрым, он также был невероятно любознательным и общительным, умным и красивым в общении, и имел плохую, как казалось прочим высоким господам, привычку – изредка принимать у себя простой люд. Жаль лишь, люд не всегда попадал на приёмы, благодаря ухищрениям правительства.

За ним показались здания, расписанные прекрасными узорами, каждый красивее другого, будто барышни, хвастающиеся своими нарядами перед кавалерами. Фасады их украшены, расписаны необычно, в старинной, но до сих пор радующей глаз, манере. Будки паронета, что в Братске стояли перед домами, тут были как бы немного выпиравшими из самих домов, под них отводились отдельные помещения, а снаружи они украшались козырьками и небольшими крышами.

Магазины, кабаки, трактиры, здания служебные, дома важных господ – столь разные, сколько можно вообразить себе вообще возможные варианты зданий. Одни, маленькие и скромные, но буквально пышущие жизнью весёленькие и уютные домики, срубленные вручную ещё тогда, когда не было паровых ядер. Другие большие и вычурные, наоборот казались неживой громадой, красивым, гранёным камнем, который шлифовали со старанием и рвением, но чтобы показать, подчеркнуть статус владельца. И те, и те были великолепны в своём разнообразии. Были тут, разумеется, и публичные дома – много, но в отдалении друг от друга, большие и малые. Но в основном они были не сильно вычурны, не выдавались и не мешали своим видом.

Величайшей, невесомой красоты были храмы и церкви, возвышающиеся над прочими зданиями. Архитектурные ансамбли, дарящие духовную поддержку, невидимую защиту и веру, они были знаком глубочайшей духовной силы, непоколебимой души жителей города и всей страны. Высящиеся вверх, прямо к небесам, они всегда будут маяками для душ и надежд прихожан.

Длинные, красивые улочки венчались многочисленными парками, садами, площадями, буквально утыканными различными памятниками и скульптурами. Петроград трепетно сохранял память о прошлом, собирая великих и заточая истории их в камне. Газовые фонари, дарящие причудливые, пляшущие тени, лишь добавляли атмосферу романтичности и приятной грусти.

Град, построенный на Неве, перекинул множество мостов на оба берега, и буквально связал их между собой. Подсвечиваемые мощными лампами, разводные и нет, все они были произведением искусства: венчанные памятниками, скульптурами, узорами, они были функциональны и прекрасны.

Над городом, будто гигантская булавка, возвышалась освещаемая молниями громада шпиля Теслы. Он был намного, намного больше того, что стоит в Новом Братске. Благо, находился довольно далеко от курса дирижабля. Шпиль стоял в окружении огромных парков, и наверняка огорожен таким же смертельным полем и высоченным забором.

Чем дальше от центра города, тем скуднее на украшения, проще и беднее были здания и заведения. В этих местах начинались так называемые «трущобы». Плохое место для прогулок честных и состоятельных граждан, независимо от времени суток. Здесь есть сосредоточение бедности, грубости, беззакония и грязи. На трущобы принято было не обращать внимание, будто и нет их. Пусть эта часть города будет заботой полицейских патрулей.

Дирижабль градоначальника Нового Братска, господина Портникина, держал курс на «Воздушную пристань» — большая, нет, громадная площадь, целое поле, на котором выстроены башенки, к которым пришвартовано великое множество всяких разных дирижаблей: одни были меньше дирижабля градоначальника, другие, бывало, что в два раза больше. Все как на подбор: прекрасные, расписанные узорами, на аэростатах сразу видно, кому может принадлежать то или иное воздушное судно. Помимо дирижаблей стояли и другие средства передвижения: нечто, напоминающие гигантскую наблюдалку, парочка машин с большими пропеллерами, и немного крылатых лёгких машин. Дирижабль градоначальника немного тускнел на их фоне, особенно из-за тёмного цвета гондол, переделанной задней гондолы и снятых украшений, как гарпия или отвал паровоза. Но всё ещё держался достойно, пролетая на свободную башенку.

Закрепившись над ней, боевые роботы пришвартовали дирижабль, и начали спускать трап для спуска на башенку. Робопони на борту нетерпеливо гарцевали в предвкушении, но Кошка всё так же недовольно куталась в шубу, и не выдавала свои мысли. Скуталу напялила высокий цилиндр, и смотрелась в нём одновременно и важно, и смешно. Непонятно, как ей это удавалось.

Все роботы взяли с собой свои ящички и сумки. На борту останется парочка боевых роботов, но и сама «пристань» охраняется, так что о сохранности дирижабля и вещей можно не переживать.

Башенка была этаким переходом до земли. В них была и комната дезинфекции, и баллоны с ПУХом, и даже печи, для сжигания чего бы то ни было. Прислуживала всем сама башенка – на потолке установлены рельсы, по ним туда-сюда катаются манипуляторы и механические руки. Удобно! Пройдя необходимую дезинфекцию, и подвергнув дезинфекции, паровой и ПУХом прочие вещи, они покинули башенку.

На земле было немноголюдно, роботы, с сопровождением в виде всех меткоискателей и ещё трёх паучков, тут же отправились к выходу с «пристани». Так они и попали на одну из улиц столицы.

Улочки были широкие, красивые и очень чистые – наверняка тут регулярно проезжают «маленькие сволочи», убирая даже малейшую грязь. Фонари на улицах расписные, а некоторые стёкла разных цветов – это придавало немного сказочный, красивый вид. Здесь было довольно шумно – много машин, прохожих, всякие громкие люди, кричащие рекламы и зазывающие в разные заведения, но шум этот хорошо подходил большому городу.

Одеяния жителей были аккуратны, чисты, легки и красивы. Господа все во фраках, накрахмаленных рубашечках, начищенных туфлях и в цилиндрах, котелках, а порой и без головного убора. Дамы носили аккуратные, легкие платья, с расписными подолами, поверх узких корсетов, лёгкие туфельки, некоторые ещё носили шляпки с перьями, но таких было немного. Ещё реже были, кто носил зонтик – маленький, защищающий, скорее всего, от солнца.

И всё бы ничего, и всё бы хорошо, да вот только одно объединяло и ровняло всех – и господ, и дам: они все носили маски на своих лицах. Маски не защитные, но как карнавальные – закрывающие верхнюю часть лица, они тоже были расписные, богато украшенные, некоторые с перьями, иные с камнями. Иные изображают животных, другие птиц, а третьи чего-то совсем непонятное. Выглядело это необычно и празднично, и даже весело, но как-то очень неуютно.

На улице, рядом со своими жёлтыми паромобилями с шашечками стояли извозчики – они за небольшую плату подвозят людей и грузы куда нужно. Это очень удобно, и экономит много времени. Но и извозчики были в масках. Таких машин было немного – их услуги используются часто, и порой за ними выстраиваются очереди.

— Так, ребятки, для начала, всей гурьбой заваливаемся к ближайшим мастерам – нам нужны наши шкурки! – Скомандовала Свити Белль.

Мастеров в столице было великое множество – глаза разбегаются, на каждой улочке, в каждой подворотне, где только их нет. Роботы завалились к первому попавшемуся. Им оказался немолодой человек с густой бородой, и тоже в маске.

— Так-так, ну-с, что тут у нас? Дайте угадаю – вы из какой-то заражённой зоны пожаловали? – Хитро прищурился старичок. Свити уже было открыла рот, чтобы ответить, как вдруг заговорила Кошка.

— Не важно это. Тебе заплатят, делай свою работу.

— Ого, уважаемые сударыня! Ну-с, прошу по очереди! – Удивился и даже, кажется, восхитился старичок. – А, извольте только спросить – вам пластины снимать, али не стоит?

— Не стоит никому, только вернуть шкуры.

— Как пожелаете-с, как пожелаете! Будете первыми! – Кошка прошла за мастером, оставив шубу пони. Те изумлённо переглядывались.

— Это чего такое было? – Тихо спросила Скуталу.

— Не знаю. Но на место она его поставила. – Отозвалась Свити.

Скоро, всего через полчаса вернулась Кошка. Она знатно преобразилась: меха у ней было много, и был он светло-серого цвета. Мордочка же её была белая, и часть рук, будто она натянула длинные перчатки. Она снова взяла свою шубу и закуталась в неё. Следующая была очередь Октавии.

Старичок усадил её на кресло, и пододвинул машину, ощетинившуюся манипуляторами. Вскрыв ящичек, он достал оттуда части шёрстки, и попрыскал на них какой-то жидкостью. Она что-то сделала с докторской жидкостью, и шёрстка стала такой, какой была прежде. Он нанёс на внутреннюю часть шёрстки специальный клей, и отдал её манипуляторам. Те с поражающей точностью приложили её, куда надо, аккуратно проводя по ней валиком, для лучшего скрепления.

Так, понемногу, Октавия из металлически – серой, стала пушисто – серой. Но на шёрстке ещё виднелись следы разрезов скальпелей! Старичок взял небольшой тюбик, и стал наносить на линии разрезов какую-то смесь. После, он взял особый инструмент, немного подогретый, он напоминал паяльник, и как бы спаивал между собой части шкурки, не оставляя следов, вновь делая её целой. Остановившись, он спросил:

— У вас тут-с на ухе нет немного меха. Татуировка. Восстановить?

— Нет, этого не стоит. – Воспретила ему Октавия.

Покончив со шкурой, он достал скальп, нанёс на него клея, а дальше работу делали манипуляторы. То же самое и с хвостом. И вот, окончив, он поднёс к пони большое зеркальце. С него на Октавию глянула крайне миловидная земная пони, с элегантной чёрной гривой, аккуратной серой шёрсткой и большими фиолетовыми глазами, вместо железной головы, с частями механизмов, стыками пластин и острыми железными ушами, вместо стального, твёрдого корпуса.

Горячо поблагодарив мастера, кобылка вышла к друзьям. Те радостно встретили её, а потом к мастеру пошла Свити Белль. Вернулась единоржка чистенькой и опрятной, выглядевшей гораздо лучше чем при первой встрече. Так, один за другим, вскоре на всех робопони, в том числе и боевых, оказались их мягкие шкурки.

— Принимайте-с работу! – Хлопнул в ладоши и потёр руки мастер.

— Выписывайте! – Кошка важно достала бумагу градоначальника. У мастера невольно при виде неё глаза на лоб полезли, но он, сохранив самообладание, попросил Кошку предоставить документ, что она его робот, а бумага не украдена. Липовый документ также оказался в руках мастера, и он вскоре списывал с бумаги какие-то циферки и буковки.

— Что ж, все у вас правильно-с, всё в порядке. Извольте откланяться!

— Принимай благодарность. Прощайте. – Важно сказала Кошка и покинула мастерскую. Пони тоже попрощались со старичком и поспешили за Кошкой.

— Ого ты его! А зачем ты так? – Полезли к ней с расспросами Свити со Скуталу.

— Послушайте, здесь нельзя никому никогда доверять. Вообще. Ведите себя так же, как они – высокомерно и чванливо, и всё будет в порядке. Вы не знаете этот город, а я знаю. Именно поэтому я соврала…

— Соврала?

— У меня нет никаких Тесла-технологий. Я вернулась сюда ради того, что мне положено. В Братск я попала, когда усадьба господина погорела, а я потерялась в суматохе, и попала на борт одного дирижабля. Вышла уже там, и никак не могла попасть обратно. Но тут представился такой шанс…

— Ты обманщица! – Возмутилась Октавия.

— Я и не скрываю. Более того, я не собираюсь помогать вам – я пойду в сторону, противоположную Зимнему дворцу. Вам, если что, туда, – она указала на одну из улиц Кошка. — Меня уже не увидите, но послушайте мой совет! Он может вам помочь. Если случиться чего плохое, постарайтесь найти поместье Мышкина – он старинный приятель мой, он может вам если что помочь, он в восточной части Петрограда. Никогда, слышите, никогда никому ничего не рассказывайте! Ничего не спрашивайте, в приёмной дворца добивайтесь как можете аудиенции с братом Императора, слезами, мольбами, деньгами – чего угодно, но попадите к нему. Мне не люб Братск, я много способов искала вернуться, и туда я больше не полечу. Простите, если сможете и… прощайте.

Кошка коротко поклонилась, и вдруг убежала от пони – только её и видели.

— Чего?.. Я немного не поняла происходящего. – Глупо хлопала глазами Скуталу.

— Похоже, Кошка оказалась той ещё крыской. Жаль, я не узнаю её истории. Что ж, последуем её советам. Хотя мне кажется город неплохим. – Заключила Свити.

Октавия, недоумённо глядя вслед Кошке, произнесла. – У Императора есть брат?

— А то! Его родной брат-близнец, Павел. – Пояснила Скуталу. – Императора бы ни за что не пустили на такой риск, как встреча с простолюдинами. После покушения пару лет назад, сам Пётр на публику почти перестал выходить, а с братом у него постоянная связь. Доверие абсолютное, всё такое. До покушения, их никто отличить не мог, и чаще принимал Пётр. Но теперь почти всегда Павел. Никто не будет подставлять Императора. Мы пролетали как раз мимо статуи Петра, а в другой части города статуя Павла, там-то уже виднее различия.

Октавия остановилась как вкопанная. «Ну почему я узнаю о таком в последний момент?» — подумала она. Ну, в этом зато был смысл – кто будет подставлять Императора? А когда есть близнец… Но неужели Пётр Третий будет так рисковать собственным братом? Ну и глупости, честное слово!

— Я, право слово, не уверена, что нас к нему допустят. Может, лучше просто отдадим челобитную в Палату, там ведь должны будут сразу передать куда надо… — Неуверенно проговорила серая земнопони.

— Ага. А пока будем ждать, пока там разбираться будут, пока решать да советоваться, от нашего уютного городка камня на камне не останется. Кошка здравую мысль предложила – от Павла куда надо тут же пойдут указы, может, даже к брату, и времени мы потратим меньше! Надо попробовать – такой шанс! Аудиенция! Если и впрямь принимает, то почему нет? – Не согласилась Скуталу.

— Ох не знаю… конечно мы попробуем. Но мы не то что бы какие важные лица, от нас могут просто отмахнуться. Но раз такое дело… — Октавия замолкла, а потом кивнула каким-то своим мыслям. – Если не выйдет, то просто отдадим бумагу. Других вариантов всё равно нет.

 Эппл Бот тряхнула своей ярко-красной гривой и заявила, что пора бы уже идти. Пони продолжили путь, но теперь без Кошки.

---

Пошёл второй час, как робопони блуждали по Петрограду. Поначалу всё шло неплохо – шли себе по улочкам, вежливо кивали прохожим людям и роботам, распугивали всех паучками. Потом Эппл Бот стал крайне интересен магазин старого оружия, ненастоящего, но нерабочих копий. Потом Свити Белль отвлеклась на театр под открытым небом, с необычной пьесой, какой-то зарубежной. Дальше Скуталу позарез нужно было померить все шляпы в магазине одежды, а потом они заметили на конце другой улицы вывеску о магазине музыкальных инструментов, и Октавию не остановил бы и тягач.

Вообще, очень трудно было не отвлекаться – огромные соблазны просто повсюду! Витрины, вывески выпячиваются отовсюду, приковывают внимание, зазывают хотя бы одним глазком заглянуть в магазин или лавку.

Вдоволь насладившись всем чем можно, они поняли, что всё-таки заплутали. Вот хоть тресни, не понять где они – всё разное, красивое, пестрит и переливается. Спрашивать неудобно, да и наставления Кошки они ещё помнили.

Так прошли они несколько улиц, и вышли к какому-то богатому особняку, стоявшему чуть поодаль от основной улицы. Перед ним был прекрасный сад, в котором, судя по всему, начинался бал – играла музыка, все веселились и суетились. Перед особняком стояла группка людей и роботов, которые что-то обсуждали. Завидев замешкавшихся пони, они направились к ним.

— Ах, какой чудесный сейчас вечер, не находите? – Льстиво начал плотного сложения мужичок, с маской волка на лице.

— Чудесный, сударь. – Ответила ему Октавия.

— Ах, право, им сложно не наслаждаться. А вот, у господина Рюмкина сегодня намечается большой бал, можете представить себе? – Продолжал всё тот же мужичок.

— Верно ли, сударь, что это его особняк расположился за вашей спиной?

— Ах, вы безусловно проницательны, всё верно, это его владения. А, позволите ли узнать, куда вы направляетесь такой чудесной кампанией?

— Боюсь, россказни наши будут долгими и абсолютно скучными, не хотели бы мы попусту тратить ваше время.

— Вы нисколько не потратите наше время! – Встрял робот, худой и высокий, с пёстрой широкой маской. -  Более того, милостивый господин Рюмкин был столь великодушен, что допустил своим друзьям приглашать своих друзей на его бал. Позволите познакомиться, дабы была возможность пригласить вас?

— Ох, не хотелось бы доставлять неудобства, мы, право сказать, не рассчитывали сегодня бывать на праздных балах.

— Куда же вы направлялись, что не можете уделить время такому дорогому балу хорошего человека? – Поинтересовался другой человек.

— Честно сказать, направлялись мы на Дворцовую площадь, дабы собственными глазами узреть все те красоты.

— Ах, какое чудесное то место! Но, право, площадь ни сдвинется никуда, когда бал может окончиться. Прошу, окажите честь, будете присутствовать на дорогом балу!

— Ваше предложение невероятно заманчиво, но право…

— К чему вам такая спешка?

— А хотя бы к тому…

— Октавия! Попрошу тебя на секундочку, прошу извинить! – Отозвала в сторону земную пони Свити Белль. – Подруга, а может сходим на бал? Помнишь, я говорила, как хотела бы побывать в поместье Иркутского губернатора? А тут особняк Петроградского аристократа! Ты представь себе, чего там может быть! – Уже тише добавила она.

— Свити, Кошка же сказала…

— Кошка обманула нас в Братске, вела себя не хорошо. Ты станешь ей верить? Посмотри на них, люди уважаемые и благородные, пойдём! Они нас за аристократов приняли!

— Но Свити… нам нужно как можно скорее к Зимнему дворцу…

— Никуда не денется, сказали же тебе! Ну давай, хотя бы на пару часиков!

— У вас всё в порядке? – Проявил заботы плотный мужичок.

— Спасибо, мы в порядке. Мы, посовещавшись, решили присутствовать как гости на балу господина Рюмкина. К тому же, будем знакомы, Свити Белль!

— Ах, разумный выбор! Крайне приятно, я Ложкин Николай Игнатьевич!..

Все представились, и люди повели роботов в сад. Правда, паучков, а также Свити и Скута Бот не пустили – боевые роботы, всё же. А вот Эппл Бот пропустили – они верно подумали, что та обычная кобылка. Да и её манера речи подкупила вход.

Празднество было в самом разгаре – все веселились, танцевали вальс, кушали дорогие яства, которые наполняли столы неподалёку от танцующих. Едой тут служили кукурузные пироги, кукуруза с самыми редкими и насыщенными специями, и прочие необычные блюда из кукурузы. Но, отдельно от них, стояли и другие фрукты и овощи – яблоки, груши, огурцы, помидоры. Их было крайне мало, и были они дорогими деликатесами.

Тут были и люди, и роботы – все в масках, в богатых одеяниях, с безупречными манерами. А ещё были люди и роботы без масок – одеты скромнее других, они подавали напитки и еду, прислуживали и ухаживали за богатыми гостями. Прислугой всё же в большинстве были люди, роботов поменьше. Это удивило Октавию – она ещё не видела в Петрограде никого без масок. Может, это признак небольшого богатства? Тогда это должно было отпугнуть господ от их группки!

Октавия заняла столик с двумя робопони, которые обсуждали классическую музыку, и завязала с ними непринуждённый разговор. Хотя они тоже носили маски, в общении они были приятны, использовали сложные обороты речи, были воспитаны и культурны. Так же, она аккуратно глядела за подругами, но то было не нужно – Свити Белль танцевала с кем-то вальс, Эппл Бот что-то рассказывала человеку с погонами, а Скуталу разговаривала с группкой людей. Никто не делал ничего грубого или плохого, отношение к роботам было достойное, равное людям.

Октавии всё больше и больше начинал нравиться этот бал – приятное общение, красивая музыка, высшее общество. Можно было осмотреть сад, пройтись по особняку, пообщаться со всеми. Например, с Октавией. Да, точно такая же, как она сама, кобыла играла на виолончели для многочисленных слушателей. Всё же, пара отличий была – на ней была накрахмаленная рубашечка, поверх неё галстук-бант, как у Октавии, и маленькая шляпка с цветочком. А, и, конечно же, маска. Пурпурная, с пёрышками. Но, раз сейчас она играла, то пожалуй, не стоит ей мешать, а потому Октавия просто встала поодаль от своего двойника, и наслаждалась музыкой любимого инструмента. Октавия в маске, ненадолго открыв глаза, заметила её, и даже подмигнула! Октавия чуть покраснела и отвела взгляд, но ей прельстило внимание.

К Октавии подошли уже знакомые пони со столика, и, как ни странно, ещё одной Октавией. Похоже, она была довольно популярна в высшем обществе. Как, например, та единорожка с мятной шёрсткой. Октавия насчитала их как минимум шесть штук. Октавия невольно позавидовала Октавии – та носила красивое кружевное платьице и кожаные башмачки. И маску, напоминающую не то грифона, не то льва.

— А, леди Октавия, вот вы где. Позвольте представить – Октавия Мелоди! Октавия Мелоди – это Октавия Мелоди! Хотя, думаю, представление было лишним. – Ухмыльнулся один жеребец.

— Ничего, я только рада познакомиться. Не каждый день встречаешь кого-то столь похожего на себя. – Добродушно улыбнулась Октавия.

— Очень приятно, Мелоди. Как вам наш бал? Не правда ли, прекрасно? – Спросила Октавия.

— Превосходно! Я наслаждаюсь каждой минутой здесь! – Радостно заверила Октавию Октавия.

— Это чудесно, а дальше будет только лучше! Но скажите, как вам выступление Октавии? – Спросила Октавия Октавию.

— Я когда-то так же играла. Ах, скажу прямо, не скучаю по тем временам. Но скучаю по виолончели! – Призналась Октавия.

— Как так получилось, что вы не имеете своего инструмента?

— Не будем углубляться в историю, скажу лишь, несчастный случай.

— Ах, как печально. Надеюсь, вы когда-нибудь вновь сможете ощутить смычок в своих копытах… ох, что-то я утомилась, давайте присядем за столик? Эй, эй ты! – Окликнула она проходящую мимо девушку без маски. – Живо несите сюда столик со стульями!

— Сию минуту, госпожа! – Низко поклонилась девушка, и бегом метнулась к столикам.

— Зачем она нам? Не могли бы подойти сами? – Удивилась Октавия.

— А для чего ещё нужны слуги? – Удивилась Октавия.

Девушка, с ещё двумя другими слугами принесли к робопони и столик, и стулья, и даже вазочку с цветами. Октавия повелительно махнула копытом, и те поспешно удалились. Робопони уселись за столики, продолжая наслаждаться музыкой. Жеребцы молчали, давая поговорить кобылам.

— И давно же господин Рюмкин имеет слуг? – Спросила Октавия.

— Вообще-то, все важные господа Петрограда имеют слуг. И сударыни, разумеется. Я имею целый штат таких! И так было всегда, вот сколько себя помню. А помню я себя… много! – Горделиво ответила Октавия.

Октавия с притворным восхищением ахнула.

— А сколько же они получают за свои работы?

— Много! Пять рублёных в неделю!

— Ох, это не то чтобы много…

— Ну, они же живут за мой счёт! Имеют еду, одежды и дом. Будь моя воля, совсем бы не давала жалованья, да приходиться.

— Ну, они вроде бы заслуживают…

— Ха, вполне возможно. Хотя бы за моменты, когда можно снять маску!

— Что?

— А, так вы, вестимо, ещё не знаете. Ну конечно – вы же без маски. Если бы не эти джентльпони, — она кивнула в сторону жеребцов. — Я бы порешила, что вы можете относиться к слугам. Видите ли, очень немногие важные господа отваживаются ходить без масок. Ну, по вам сразу видно, вы из высшего общества, и вам даже понравится. Скоро Рюмкин объявит «час без масок» — мы все их снимем, и забудем все эти скучные, фальшивые правила приличия. Это будет лучший час всего бала! А слуги… будут нашими инструментами для невероятной симфонии! – Радостно сообщала Октавия.

— Т-то есть… а… какие правила?..

— Никаких. Видите ли, мы все жаждем почувствовать ту свободу, когда сдёрнем их со своих лиц. Некоторые так несдержанны, что опрыскивают свои маски успокаивающим. Ха-ха, понимаю их, сама жду не дождусь!

— Ох… звучит… заманчиво. Думаю, мне надо срочно найти друзей, чтобы они присоединились…

— Чего же вы ждёте! Всё же пропустите! Собирайте их, а мы пока выловим кое-кого!

Октавия соскочила со стула, и принялась лихорадочно озираться в поисках друзей. Времени было не так много – раз её точно приняли за робота высшего общества, то нет уверенности в том, что так же примут её друзей. На них-то нет масок! И она не была уверена в их манерах… не в обиду им, конечно!

Так, Свити неподалёку, о чём-то говорит с кем-то, хорошо. Эппл Бот… Эппл Бот пытается танцевать? Что ж, по крайней мере она тоже недалеко, хорошо. А где Скуталу?

Ни у столиков её нет, ни рядом с танцующими, ни рядом с оркестром. Октавия метнулась было дальше в сад, как заметила самый её кончик хвоста, пока она заходила в особняк. Октавия уже побежала за ней, как вдруг оркестр замолчал, а балкон второго этажа осветился множеством мерцающих лампочек. Широкие двери распахнулись, и к расписному ограждению подошёл высокий, широкий в плечах человек. Вместо ног у него были стальные, богато украшенные протезы – это было хорошо заметно, ведь настоящие ноги не должны сгибаться назад. Человек остановился, поднял вверх руки и начал громко говорить.

— Друзья мои, вы оказываете мне огромную честь, просто находясь здесь! Вы доставили мне огромное удовольствие своим присутствием, а теперь я хочу доставить удовольствие вам! По нашей старинной традиции, сбросьте свои маски! Покажите свои истинные лица, свою натуру! Веселитесь от всей души, наслаждайтесь своим часом вседозволенности! Время спокойного празднества прошло!

Толпа под ним радостно взревела, заулюлюкала и закричала. Господа и дамы принялись срывать с себя маски, показывая свои лица. Многие с масками срывали и одежды, другие принялись хватать стоящих рядом стоящих слуг. Началась настоящая вакханалия, и Октавия потеряла из виду и Свити, и Эппл Бот. И вдруг услышала крик Скуталу.

Бросившись на звук, она побежала в особняк. Внутри он был непередаваемо красив – бархатные ковры покрывали пол, на стенах висели произведения искусства и гобелены, мебель — шкафчики, стульчики – всё было резное, блестящее, такое гладкое и ладное! На полках множество книг, фигурок, статуэток и украшений, одна краше другой. Комнаты разделялись высокими порожками, а сверху были арки, поддерживаемые небольшими колоннами. С потолка свисали хрустальные люстры, дарящие море тёплого, приятного света.

Прямо напротив одного из гобеленов небольшая группка людей и роботов прижала к стенке Скуталу. Кто-то держал её крылья, кто-то – ноги. Сама робопони была ошеломлена, и пыталась вырваться под смех и издёвки – безуспешно, очевидно.

— Эй, отпустите её, живо! – Кинулась к ним Октавия.

— Так нечестно, леди! – Обиделся робопес. — Мы первые её схватили! Найдите ещё кого-нибудь, мало слуг что ли?

— Она моя подруга! Пустите, кому говорю! – Октавия было бросила к пегаске, но тут на неё тоже накинулись, прижав к земле.

— С каких пор вы в друзьях со служанкой? Это непозволительно! Думаю, никто всё равно не узнает, а потому вам нужно преподать урок! – Оскалился робот, и схватил Октавию за хвост. Она пыталась и лягаться, и кусаться, но он был проворнее и под удары не попадался. Скуталу тем временем тоже обездвижили, и один негодяй даже уже было полез ей под хвостик… как вдруг отдёрнул руку и начал кричать.

— Отпустите! Отпустите немедленно их! Отпустите! – Вопил он.

— С чего вдруг? Ты чего? – С непониманием спрашивали у него товарищи, тем не менее, начав коситься на робопони.

— У ней пластина! Она из заражённой зоны! А вдруг она!..

— А! Холера! – Закричали прочие люди, и отпрянули от робопони. Скуталу с шумом упала на пол. Октавию тоже отпустили, и стали пятиться от них.

— Это оружие! На нас наслали чуму, нас хотят убить! – Кричали богачи без масок, выбегая в сад. Вскоре в особняке остались лишь Октавия с легонько всхлипывающей Скуталу. Октавия, встав с пола, подошла к ней и аккуратно поставила на ноги.

— Эй, ты как? Всё в порядке? – Медленно погладила по гриве пегаску земная пони.

— Я-то нормально, испугалась только. Я не поняла, чего произошло! – Пожаловалась пегаска.

— Похоже, маски тут не только для красоты… пойдём скорее, должно быть, Свити и Эппл Бот нужна наша помощь!

Скуталу, утерев глаза, кивнула и помчалась из особняка. В саду уже слышались крики, но казалась, что это крики страха, чем неудержимой радости.

Так и было – толпа, крича и ругаясь, стояла полукругом перед двумя робопони – беленькой единорожкой и маленькой жёлтенькой земной пони. Со спины её в толпу глядели стволы оружия, а сама она встала в боевую стойку, прочно держась на земле. В толпе были не только богачи – тут же стояли и слуги. Вид многих был жалок – изодранная одежда, следы ударов. Взгляд выражал лишь безнадёжность и страх. А ведь час только начинался!

— Это покушение! Кто-то покусился на наши жизни! На наши деньги! – Визжала дама в платье.

— Они хотят изничтожить Петроград изнутри, и начнут с нас! Проделки англичан! – Причитал сударь во фраке.

— Они принесли чуму! Они заражены! Кто допустил такое, как так можно! Канальи! – Надрывался человек в котелке.

— Ах, а ведь я доверял им! Как низко с вашей стороны, обманывать наше доверие! – Сокрушался Ложкин.

— Замолчали все! Что тут происходит! Что за оружие?! Кто посмел?! – Над толпой вдруг возвысился Рюмкин, злобно глядя на всех сразу. Богачи наперебой рассказали ему всё, и он уже повернулся к робопони.

— Прочь от моих владений! Вы сорвали наш час, принесли болезнь, вы нашей смерти желаете! Кто вас послал?! – Скалился он, потрясая кулаками.

— Это ваши же гости нас сюда привели! Мы не при чём, мы к дворцу шли! – Возразила ему Октавия, пятясь к Свити.

— Кто? Кто эти низкие… изничтожу! – От этих слов Ложкин, и пара его товарищей вздрогнули и потупили взгляд.

— Я… не буду указывать копытом. Вам лучше подумать о своих низких манерах, чем искать виновных! Вроде же благородные господа, а такое выдумать!.. – Рассердилась Октавия.

— Чего такое?! Что в этом вообще плохого? Мы хотим веселья, развлечения, и мы получаем его! Все мы – любой из нас! А раз есть слуги, то вообще прекрасно – они наша собственность! И вы бы тоже были, если бы не такое!.. – Непонимающе говорил он.

— Просто отпустите нас, и мы больше никогда не увидимся! – Попросила Октавия. Ей уже тошно было находиться рядом с теми, кто казался ей образцом совершенства и приличия, но в один миг опустившиеся до худших из худших.

— Вас никто и не держит! Оружие только уберите!.. Выходцы из глубинок, как вы вообще покинули своё умирающее захолустье! И такие на моём балу! О позор! О, сколько денег придётся тратить на дезинфекцию!.. – Сокрушался, схватившись за голову Рюмкин.

Октавия же, быстренько пихнув Эппл Бот, потрусила к выходу из сада. Её провожали презрительные, злые взгляды – людей и роботов. Октавия стояла, презрительно поджав губки, Ложкин просто отвернулся. Октавии они были противны, и она не удостаивала их даже мимолётным взглядом. Эппл Бот, ещё чуть поводив оружием и пошугав толпу, направилась за ней.

Забрав у охранников вещи и боевых роботов, они молча отошли от особняка Рюмкина. Все выглядели подавленно и плохо.

— Вы… вы как? – Аккуратно спросила Октавия подруг.

— Никак. Обидно получилось. – Опустив уши, сказала Эппл Бот.

— Я не ожидала… такого. Я общалась с ними, с такой же Октавией! Они все были хорошие, пока…

— Пока не сняли маски. Похоже, хорошие они только тогда, когда это надо. – Грустно заключила Свити.

— Как же так? Неужели они поставили удовольствие выше всего?

— Может так. А может, они просто слишком богаты, чтобы думать о таком. Может, все эти балы и пиршества лишь для виду. А может, им просто нравится вот такое. А может… знаешь, прости меня. Зря я тебя, да и Кошку не послушала – надо было идти сразу к дворцу…

— Не вини себя, пожалуйста. – Попросила её Октавия. – Ты ни в чём не виновата. Никто не мог знать, чем всё обернётся. Просто… просто давайте уже сделаем, что должны, и улетим домой. – Свити кивнула, но поникшие уши и глаза, блуждающие по земле выдавали, что она чувствует себя ужасно виноватой.

Скуталу ничего не сказала, только тихо шмыгнула носом, и всё. Не упали духом только Свити и Скута Бот, да паучки – они просто шли за робопони.

Никто не ожидал такого удара от культурнейшего, прекраснейшего города, столицы. Жители более не казались лишь напыщенными аристократами – за каждой маской Октавия теперь видела звериный оскал. Любой теперь казался тем, кто может вдруг сорвать эту ткань с лица и броситься, как на добычу.

И это было самое плохое – никак нельзя понять, кто льстит, а кто искренне улыбается. Кто видит в других живых, товарищей, а кто – вещи. Никак не понять, покуда он не сорвёт маску. Но когда это произойдёт, будет уже слишком поздно.

---

Как только они заметили жёлтую машину с чёрными шашечками, то тут же ринулись к ней. Извозчик, стоявший рядом и куривший, выронил сигару и чуть не запрыгнул в машину в испуге, но робопони доходчиво объяснили, что им всего-то нужно срочно добраться до Зимнего дворца. Возможного, его ещё и подкупил несчастный вид роботов, а потому он позволил загрузить в багажный отдел всех боевых ботов, самим робопони сесть в машину, и помчал к площади, дымя паровым двигателем. Пару раз он пытался завести разговор, но ответом ему была тишина, а потому он прекратил попытки.

Пони отвернулись друг от друга, уставившись в окна. Прекрасные улочки, красивые фонари и величественные здания не вызывали более того восторга, как раньше. Все казалось золотом дураков – лишь блеск, не более. Заторов на дороге не было, машина юрко ехала по дороге к цели. Конечно, были и другие автомобили – легковые, грузовые, служебные, но их было немного, и помех они не создавали.

Здесь движение было не как в Братске – по дороге никогда не проедет строительная или очень тяжёлая техника – тут дороги были безупречно ровны, ни ямки ни колдобинки. На перекрёстках стоял робот-регулировщик – высокий, окрашенный в чёрно-белую полоску механизм с указателями в длинных подвижных манипуляторах, и множеством светофоров на «голове». Он смешно вертелся на месте, выставляя напоказ зубчатые механизмы и подвижные части, поднимая небольшие клубы дыма от своих труб. Наконец, он повернулся к машине извозчика, на голове зажегся зелёный свет и он позволил проехать дальше.

Но вот, впереди показалась Александровская колонна – древний монумент, высокий и красивый, но отнюдь не вычурный. На верхушке её стоял, обнимая шестиметровый крест, ангел, что сочетал в себе каменную твёрдость и лёгкую тоску, глядя на всех со своей высоты.

Извозчик остановился немного поодаль от площади – на неё нельзя заезжать на технике, и робопони, заплатив за поездку, двинулись к дворцу на своих четверых. Но даже отсюда можно было увидеть прекрасную Арку, над которой взвились кони, неся колесницу красивой Ники. Здание Главного Штаба украшено искусно, с величайшим мастерством и точностью.

Но куда как искуснее, куда как прекраснее и точнее был выполнен Зимний дворец – мозг, сердце Петрограда. Дом Императора, обитель власти, логово правительства. Вобравший в себя всё прекрасное, он был неподражаемым произведением искусства, вершиной красоты и творчества. Отдающие бирюзой стены, перемежающиеся с ослепительно-белыми колоннами, и невообразимое количество золотых украшений. Большие окна блестят чистотой, а множество статуй, застывших по всей крыше, казались такими похожими, и в тот же миг столь разными в своём молчаливом посте, что аж дух захватывает.

Но робопони направлялись не туда, а к другому, тоже прекрасному и расписному зданию – «Прiемной палатѣ». Именно здесь решать, достойны ли роботы личной аудиенции, или нет.

Внутри палата была прекрасна – бесчисленное множество картин украшало стены, по бокам от входа и дальше по стенам стояли небольшие статуи, а лампы на стенах венчали расписные абажуры.

Тут стояла длинная стойка, с окошками, номерками над ними, стульчиками перед ними и лампочками над ними. За окошками стояли, облокотившись о стойку, и разговаривали две робопони – одна со светлой шкуркой и тёмной гривой, а другая имела светло-розовую шкурку и жёлтенькую гриву. Обе носили на носах своих очки. Они даже не взглянули на вошедших робопони, продолжая разговаривать.

Октавия, переглянувшись с подругами, подошла к стойке и уселась напротив окошка. Других посетителей тут не было, и она было понадеялась, что на неё тут же обратят внимание. Не тут-то было! Пони за стойкой продолжали разговаривать, игнорируя Октавию. Наконец, ей это надоело.

— Здравствуйте! Извините, нам бы…

— Не сейчас! Не видите, заняты мы! – Огрызнулась пони с тёмной гривой. – Перерыв у нас, оставите свои заявки позже.

— Простите! Тут больше никого нет! Нам лишь…

— Нет тут никого! А мы кто? Ни стыда ни совести! Графики не видели, что ли? Не время, ожидайте! – прикрикнула пони со светлой гривой, и вернулась к общению с подругой.

— Послушайте! Вы и не представляете, через что мы прошли! Мы требуем, чтобы вы нас сейчас же обслужили! Мы имеем дорогущие Тесла-улучшения, между прочим! – Стукнула копытами об пол Свити Белль.

— «Обслужили»! Ишь какие! За этим вам в публичные дома, а тут у нас палата! А потому, подождёте как миленькие! И ваши улучшения тут никому не интересны.

— Да как вы смеете! Это ваша работа, а потому мы требуем, чтобы вы ей занимались!

— Работа работой, а вы будете ждать столько, сколько мы скажем! – Ухмыльнулась светлогривая.

— Так не пойдёт! У нас не так много времени, и нам нужно очень срочно, прямо сейчас!

— Прямо сейчас вы можете уйти отсюда.

— Подождите, хорошо, а когда вы освободитесь? – Встряла Октавия.

— Через два с половиной часа, тогда перерыв кончится. Неужели так сложно просто набраться терпения? Домой ступайте.

— Д-девочки, давайте подождём, может, а? Ну что нам… — Неуверенно обернулась Октавия, в поисках поддержки друзей.

— Ещё чего! Да у нас в Петрограде даже дома нет! Всё что надо – аудиенция! У нас нет времени! Неужели так сложно понять? – Вскипела Скуталу, кажется, даже не заметив слов Октавии.

— А, так вы мещане? Фи! Чего мы с ними разговариваем? – Возмутилась темногривая.

— Потому что мы Приёмная палата. Но… мы можем им просто тут же и отказать. – Зло ухмыльнулась светлогривая.

— К-как? Вы даже не знаете, почему нам нужна… — дрогнул голос Октавии.

— А вот так. За неуважение. Или ещё чего такое. Рейвен, выписывай! – Скомандовала вдруг светлогривая.

— Подождите… простите пожалуйста… но там же целый город страдает… нам помощь же нужна… — Глаза Октавии увлажнились и заблестели. Казалось, вот – сейчас их и выкинут. – Хорошо, без аудиенции, но прошу, хотя бы примите это… — Она было начала доставать листик, но снова была прервана пони за стойкой.

— А надо было думать дважды. Больше не принимаем. – С издёвкой проговорила темногривая, доставая чернильницу.

— Прошу… там все погибнут… — Проскулила Октавия. Уши её плотно прижались к голове, а сама чуть ли не протискивалась в окошко. – Хотите… хотите мы заплатим? Можете всё забрать, у меня тут есть протез…

— Что? Вы считаете нас коррумпированными? Взятки предлагаете? Ну, теперь-то вам точно отказано. Рейвен! Так и пиши – «механические существа подкупали, предлагали взятки, то есть нечестные сделки…» — Рейвен кивнула, но так и не начала писать – кажется, она потеряла что-то.

— Грейс, где перо?

— Как где? Тут нет? А где? – Свтлогривая отвлеклась от Октавии, и принялась рыться в шкафчике.

Октавия же повернулась к своим подругам. Выражения их лиц говорили громче слов – вот и всё. Вернуться они обратно ни с чём, возможно, уже на затухающие руины. Похоже, всё было зря, побег из Братска, бой с военными, прогулка по столице, кошмарный бал. Всё впустую, и теперь им предстоит лишь вернуться на дирижабль, и доставить ужасные новости…

Дверь палаты с треском распахнулась и в здание вошёл величественный человек в ярко-голубом кителе, с золотыми эполетами, множеством медалей и орденов на груди, и настоящей, позолоченной саблей на боку, сопровождаемый двумя солдатами, в зелёных кителях, даже близко не такими расписными, как у того, кого они сопровождали, а в руках они несли паровые винтовки с гранёными штыками. Сапоги человека в голубом кафтане были начищены до блеска, и звонко стучали по полу. Человек был высок и статен, широкоплеч и крепко слажен. Лицо его было серьёзным, но серые глаза задорно блестели.

Увидев робопони, он остановился, солдаты встали по бокам от него, смешно почесал свои очень, очень длинные тёмные усы. А потом гаркнул так, что у Октавии заложило уши.

— Здравия желаю! По какому тут?

— Ох… м-мы тут… за…

— Ах, батюшки! Вашество, простите, мы тут этих, холопов отчитываем! Никакого уважения, понимаете! – низко поклонилась Грейс.

— Не верю! Опять бездельничаем, а? Итак, вот мой приказ – немедля направить их Павлу Александровичу! Батюшка скучает, негоже ему! В такое время!

— Вашество, как же так? Они же… взятки… да и перерыв у нас…

— А вы не приняли? – Пони мотнули головой. – Вот и расчудесно! Бегом, ать два! Оплатют вам перерыв.

И, шутливо отдав честь, прошёл дальше, громко стуча сапогами. Солдаты, не издав ни звука и ни на кого не глянув, поспешили за ним.

Комната погрузилась в тишину, ошеломлены оказались все – и пони за стойкой, и пони перед ней. Наконец, Грейс, качнув головой, достала откуда-то другой листик, наконец нашла перо и что-то расписала на нём. Потом попросила документы пони, что-то переписала, и дала бумагу Октавии.

— Бумага на приём, вручить на входе в Зимний дворец. Можно только тебе, Свити и Скуталу. Все вещи сдадите там же. Не докучайте ему. – Посоветовала Грейс тихим голосом, в нём уже не чувствовалось злости или презрения.

— С-спасибо вам… а кто?..

— Генерал. Он… очень уважаем Императором и его братом. Да всей Императорской семьёй. Своеобразный человек, но может потому и полюбили они его. Всё-таки династия генеральская, того… Он… иногда к нам захаживает… Точнее… всё чаще и чаще… — А вот последнее предложение она сказала уже с оттенком злости.

— Хм. Понятно. Н-наверное… прощайте?..

— Бывайте, чего уж… — Совсем уныло сказала Рейвен. Робопони же собрались и вышли из палаты.

Отойдя немного от палаты, Эппл Бот вдруг остановилась. – Эх, а я ведь помню его ещё юнцом. От папаши характер достался, каков молодец! Не пропадём мы, мы ещё повоюем! – И гордо выдвинула из спины оружие, покрасовавшись им.

Скуталу захихикала, а потом засмеялась в голос. Как и Октавия, а за ней и Эппл Бот. А Свити только широко улыбнулась, сдерживая смех. – Подумать только!

---

Богатства Зимнего дворца описать будет невероятно трудно – он буквально светился сокровищами. Но не было и ничего лишнего – всё прекрасно вписывалось в дорогущие убранства, все статуи, картины, гобелены, все огромные люстры, всё-всё! Октавия Мелоди, Свити Белль и Скуталу медленно шли по роскошным залом, сопровождаемые двумя солдатами, в расписных кителях, наперевес с винтовками, венчающимися гранёными штыками. Ещё несколько охраняли вещи и боевых ботов, оставшихся у входа. Разрешили взять только челобитную.

Пони едва успевали глазеть и прикрывать рты, вертя головами. Казалось, ещё немного, и они вовсе оторвутся. Но смотреть и впрямь было на что!

Вот они наконец подошли к широким дверям, охраняемыми другими солдатами, только эти были в мундирах. Они, ухватившись за ручки, потянули на себя двери, впуская пони и солдат внутрь.

Комната эта была чем-то вроде прихожей, только гораздо больше, красивее, богаче… и мало чего имела с прихожей, наверное. У окна, в красном, бархатном кресле, сидел человек в зелёном мундире. На плечах его были золочёные эполеты, грудь украшена множеством медалей и орденов, но может меньше, чем у генерала. У него тоже были сапоги, но не такие громоздкие как у генерала, а более аккуратные. На лице его была небольшая, аккуратная борода и усы, и он их медленно разглаживал, задумчиво смотря на улицу. Он выглядел очень уставшим – мешки под глазами, сами глаза впалые, лоб пронзают морщины раздумий. На звук открытых дверей он повернулся, и пони увидели, что он не имел одного глаза, а вместо него светился зелёным протез, освещая небольшой шрам над бровью.

Брат Императора – а Октавия не сомневалась, что это он, как он был похож на статую, вернее, статуя похожа на него – обрадовался, увидев вошедших. Только глазом отличался. Один из солдат подошёл к нему вплотную, поклонился, а потом что-то быстро зашептал на ухо. Он дослушал, кивнул, и махнул рукой. Солдат поклонился ещё раз, и покинул комнату вместе со своим товарищем.

— Первые за месяц, вестимо, будете, — сказал Павел. Голос его был сильный, с небольшой хрипотцой, но не угрожающий. Он развернул кресло, повернувшись к столику, за которым стояло ещё несколько кресел, поднял чайник и налил в свою чашку. С золотой каймой! От чашки потянулись струйки пара, а потому человек пока не стал пить чай. Дальше, он повернулся к госятм и указал рукой на кресла. – Садитесь, раз пришли.

— Спасибо, Ваше Высокоблагородие! – Низко поклонились пони, а потом заняли места. Октавия достала челобитную, и разложила перед собой на столе.

— Итак, сначала своими словами. Мне интересно, откуда вы, кто, а только потом – почему. – Попросил Павел. – Всё будет передано Его Высочеству, ни одно ваше слово не уйдёт впустую. Часть проблем дано право решать мне, и я вам, может, смогу чем-то помочь.

Октавия чуть покраснела, но начала свой рассказ. Потом к ней присоединились её подруги и они, дополняя и помогая друг другу, рассказали человеку о своих похождениях. Брат императора слушал спокойно, и бровью не поводил. Наконец, пони закончили, и ждали, чего скажет человек.

— Итак, значит, вы хотите, чтобы я решил вашу проблему с докторами и солдатами? – После долгого молчания спросил он. Чай к тому времени остыл, и он отпил немного.

— Так, Ваше Высокоблагородие! Они совсем распоясались, учиняют беспредел, обижают нас! До них в Братске жило более четырёхсот тысяч, сейчас, дай Бог, наберётся триста семьдесят, а то и меньше. Всех подряд хватают, изжили со свету всех бедняков. Дом один поломали, всё закрыли, скоро будут морить голодом. А ещё хотели заставить переплавить нас – роботов! Со всего города собрать, и в печи! А как же, когда мы живём с теми людьми бок о бок, многие всю свою жизнь! А что потом, допустим, кончимся мы – всех убьют? Вот и дали отпор им, как могли.

— И что вы предлагаете с ними сделать? – Спокойно спросил Павел.

— Ну, лучшее – это просить их покинуть город. Но если нет, то хотя бы прекратить погромы. Жители не выдерживают, может вспыхнуть бунт. Никого не впускают и не выпускают – нам пришлось сражаться, чтобы добраться до вас. И ещё, ПУХа мало, очень мало, и он плохого качества.

— Хм. Ясна ваша проблема. Что ж. Мой ответ – нет. – Сказал, как отрезал, брат Императора.

— К-как так нет? – Ошеломлённо спросила Октавия.

— Так. Они действовали, согласно указаниям – безнадёжно больных сожгли, заражённые места – тоже. Хотя, кое в чём вы правы – возможно, они чрезмерно пользуются своей властью. Я приму меры, никто не будет переплавлять механических существ Нового Братска, а людей будут осматривать тщательнее, и не сжигать почём зря. Также, им будет урезана власть – самовольства я не терплю, предел знать должны, а беспредел запрещён. Ещё, возможно, нужно смягчить меры проверки грузов и сырья – многие города от этого страдают, если подумать, но это повышает безопасность. В остальном всё останется как прежде. Насчёт же ПУХа – сколько есть, им снабжаются все города, а увеличивать для одного я не буду. Качество, что ж, может, надо провести несколько инспекций, но не более – пока я не получал официальных жалоб.

— Н-но… хорошо, спасибо вам, Ваше Высокоблагородие. – Смиренно склонила голову Октавия. – Да, нам повезло – передайте наши благодарности генералу, пожалуйста. Ой, и, вот, скажите, а вы можете провести некоторые проверки, среди высоких господ Петрограда? – Вдруг спросила она.

— Зачем? Что-то не так? Или это из-за того бала? – Встрепенулся Павел.

— Многое, на самом-то деле. Ничего такого, извините пожалуйста, просто, бывают некоторые случаи, достойные пристального внимания. Да и бал, хотя мы теперь и знаем, что это норма, но такая вседозволенность может быть чревата… последствиями.

— Приму во внимание. Знаете, вы мне очень угодили своими рассказами, да и просто живым общением. Сами знаете, время сейчас непростое, а да меня не доходят даже единицы. А вы, мало того, что прорвались через закрытый город, пересекли полстраны, но и добились аудиенции. Хоть вам и повезло, я думаю вам предложить кое-что. – Брат Императора хитро ухмыльнулся, прежде чем продолжить.

— У моего дорогого брата намечается что-то вроде стычек с Британской короной. Это не выгодно никому, ни ему, ни мне, ни Королеве, никому, а Правительство спит. Лондон закрыт электрическим куполом, не пускающим никого, и вестей оттуда получает даже она самые малые крохи. Вернее сказать, не целый Лондон – скорее, исследовательский комплекс да часть города. Да вот только там остались многие важные министры и даже адмирал. А потому, у нас с Принцем английским наметилась совместная, тайная идея – проникновение в закрытую часть. И тут, как Божье благословение, появляетесь вы. Солдаты доложили об вашей дорогой вещичке. Думаю, это будет нашим ключиком – вещь не Британская, не наша, ужасно старинная, и ни на кого подозрения не лягут. Наши английские друзья любезно предоставили нам свой самый быстрый летающий аппарат, и сейчас он ожидает запуска с корабля, что пришвартован недалеко. Ваша целеустремлённость и смекалка делает вас лучшими кандидатами на эту цель. Вас никто не знает, о вас почти нет данных. Если вы сможете выяснить, чем занимается комплекс, а может, узнаете, когда будет лекарство от чумы – будете щедро награждены. Нет – что ж, жаль, я распоряжусь, и вам сотрут последний наш разговор из памяти.

Эта информация знатно взбудоражила пони. Они удивлённо переглядывались меж собой.

— Позволите, нам надо это обсудить… вместе. – Попросила Свити.

— Конечно, не буду давить на вас. – Брат Императора развернул кресло к окну.

Пони встали из-за стола и чуть отошли от него.

— Итак. Я не знаю, что и думать. – Начала Скуталу.

— Я тоже. Лучше всего – вернуться в Братск. – Предложила Свити.

— И я согласна. Но подумайте вот о чём – вдруг там и впрямь будет что-то… такое? – Сказала Октавия.

— Обязательно будет. И что? Ну найдём, а вдруг нам по шапке надают?

— А если там будет лекарство? Мы же всех спасём! Весь мир!

— А если нет? Вдруг там просто сумасшедшие учёные, решившие творить чего вздумается?

— Мы не можем гадать! Никто не знает точно, а у нас есть что-то, что поможет туда проникнуть.

— Кстати, что это?

— Протез. С вплавленным в него зарядом Электро-Магнитного Импульса. – Подсказал Павел.

— Вы подслушиваете?! – Возмутилась Октавия.

— Нет, ни в коем случае! Продолжайте!

— Спасибо! Так вот, — вернулась к подругам она. – А значит, у нас есть шансы туда попасть, всё разузнать, и вернуться! Хмм… а что такое этот… импульс?

— Это… я слышала, эта штука, она ненадолго вырубает всё электричество в большущем радиусе  – сотни километров почти. Короче – бабах для электроники! Но только один раз работает – потом не может. – Сказала Скуталу. – А наш протез, видимо, имеет очень слабый заряд. Иначе бы кранты всему вокруг.

— Так вот что имел он в виду… бедняга… А он… может убрать электрическое поле?

— Как раз плюнуть.

— А… меня?

— Э… возможно. Но это ненадолго – у нас с тобой особые предохранители – чуть чего и мы просто отключены. Ей вот, — она ткнула Свити. — Он вообще почти не страшен – Провалится на пару минут в ожидание, и всё.

— Фух, я немного напугалась. – Покраснела Октавия.

— Так не решили, чего делать будем? Полетим что ли? – Встряла Свити Белль.

— Думаю, надо согласиться. Кто знает, вдруг, если мы не полетим, начнётся война?

— Она и без нас начнётся. – Отмахнулась Скуталу. – Тут уж не от нас зависит.

— Тогда все просто помрут от чумы. А рано или поздно – и мы тоже. Как помнишь, она и нам опасна! – Сказала Свити.

— Тогда так – нам нужно доставить вести в Братск, так или иначе. Скуталу, отправишься ты с Эппл Бот. Я со Свити возьмём других боевых других ботов, и полетим.

— У, жаль пропускать такое. Но и лететь как-то не хочется. Да, ваша правда. Только, надо немного кое-что прояснить. – Сказала Скуталу, подходя к столику. Когда пони уселись, Император повернулся к ним.

— Решили?

— Да, мы согласны. Сколько мы можем взять боевых ботов?

— Не больше пяти – не стоит привлекать внимание, а то за террористов примут. – Засмеялся он.

— Тогда Свити и Скута Бот, и тройка паучков.

— Почему не Эппл? – Спросила Свити Белль.

— Она поможет Скуталу, мало ли чего там в Братске, пусть будет хоть один меткоискатель с хорошим оружием.

— Так, раз мы летим, нам понадобится программа-переводчик, все нужные документы, боеприпасы ботам.

— Будет предоставлено. Ещё чего-нибудь? – Проявил любезность Павел.

— А чего ещё? Больше и нечего. – Усмехнулась Октавия.

— Очень хорошо. Вы будете отблагодарены, будьте уверены, но при этом, если по вашей вине случится что-то, что подвергнет опасности Российскую Империю – я лично распоряжусь о вашем наказании.

— Ч-чего? Мы так не договаривались! – Заикнулась Октавия, но замолчала под тяжёлым взглядом Брата Императора. – Можно отказаться?

— Теперь договорились. Вы уже согласились, на кону – наши, и ваши жизни. Дирижабль Портникина получит сопровождение, а вы, — он указал на Скуталу, — официальное сообщение, записанное на паровом носителе. Если доктора или солдаты будут противиться, просто сообщите по носителю – я лично распоряжусь, они перестанут представлять проблемы. Удачи вам.

Брат Императора выпрямился в кресле, и развернулся, отвернувшись от пони, и что-то щелкнул на подлокотнике. В комнату вошли солдаты, в ожидании, видимо, что пони выйдут. А тем ничего и не оставалось.

— И зачем мы согласились? – Спросила Свити, пока они шли по блистающим залам дворца.

— Э… для великой цели? – Попыталась предположить Октавия.

— Тебя заглючило что ли? О чём ты вообще можешь таком думать? Нам конец! Вляпались по уши в горелые паровые микросхемы, холера тебя возьми! – Взвилась Свити.

— Эй, прекрати! Просто поинтересовалась! А я сама теперь не рада! Он ни о чём таком не говорил!

— Политик, чтоб! Как так, попались на такую уловку! Октавия! – Прорычала Свити.

— Свити, перестань! А твоя вина за тот бал, считай квиты! Нечего на меня кричать!

— Ну, девочки, похоже, вас ждут незабываемые приключения! – Рассмеялась Скуталу. Свити Белль и Октавии Мелоди же было не до смеха.