Семья Никс

Глава 11

Плевок был эпичным. Впрочем, они всегда были такими. Для изучающего экономическую историю, Маркет Форсес (1) легко поражался тем, что другие сочли бы довольно умеренным поворотом событий. С другой стороны, его природный талант видеть отдаленные последствия даже довольно незначительных событий, обозначенный рядом из трех домино на его крупе, был тем, что делало его таким ценным экономическим советником Принцесс. То, что они приобрели благодаря долгому планированию и еще большему опыту, он мог уловить почти интуитивно. Время от времени ему удавалось даже на шаг или два опережать собственные представления принцесс.

Поэтому неудивительно, когда во время незапланированного обсуждения за завтраком с принцессами (2) случайное объявление принцессы Селестии, состоящее из одного предложения, заставило его разбрызгать чай по столу, как пожарный шланг воду:

— Похоже, моя верная ученица собирается раскрыть секреты магии земных пони.

Несколько минут сдавленных извинений и раунда салфеток, чтобы вытереть жидкость, и Маркет Форсес удалось пискнуть:

— Что?

— Кажется, эта перспектива его встревожила, — весело сказала Селестия своей сестре.

— Сдается мне, он сообразительнее среднего помощника в замке, — шутливо ответила Луна.

Селестия посмотрела на Маркет Форсес своей фирменной загадочной улыбкой.

— Посмотрим, что он думает, — сказала она. — Итак, Маркет Форсес, расскажите нам: почему эта новость Вас так встревожила?

Светлогривый зеленый пегас уставился на нее.

— Давайте начнем с начала, — сказал он. — Когда она сказала "секреты магии земных пони", она имела в виду...

— Способ для земных пони использовать магию столь же мощную, контролируемую и сосредоточенную, как магия единорогов, — закончила Селестия. — Да, в этом заключался смысл новостей, которые она мне прислала.

— Новостей?

— Да, — подтвердила она. — Это такой шок.

К его удивлению, она казалась реально встревоженной.

— Похоже, существует целая глава истории пони, которая была потеряна, и Твайлайт Спаркл совсем недавно обнаружила её в архивах Кристальной Империи... оказывается, значительная часть истории нашей собственной страны была... ошибочной, — она недоверчиво покачала головой.

Вкратце она рассказала ему историю: правдивую историю Дня Согревающего Очага, Кристального Сердца, раскола, основания Кристальной Империи. С каждым предложением у Маркет Форсес челюсть опускалась все ниже. К тому времени, когда Селестия закончила, его разум ходил кругами.

— Последствия, — сказал он. — Это какие же будут последствия....

Он налил себе чашку крепкого чая и выпил ее.

Луна выглядела расстроенной.

— Клянусь Создателем, — несчастно сказала она. — Какие изменения сие внесет в празднование Дня Согревающего Очага? Когда выяснится, что сия история больше сзади, чем спереди...

— Действительно, — признал Маркет Форсес. — Но меня больше волнуют экономические и политические последствия. Когда единороги узнают, что земные пони умеют колдовать так же, как и они… — тут он уточнил. — А Ваши Высочества не знали об этом?

— Маркет, сказка Дня Согревающего Очага была невероятно старой, когда мы с Луной родились, — ответила Селестия. — Основание Эквестрии было для нас таким же фольклором, как и для Вас.

— По правде говоря, у меня сие в голове не укладывается, — произнесла Луна, взяв свою чашку и огорченно глядя на Селестию. — Я в жеребячестве любила карнавалы. Узнать, что они ложь... — она безутешно посмотрела в свою чашку.

Канцлер Паддингхед был моим любимым, — сказала она тихим голосом.

— Прямо как в тот день, когда мы узнали, что Санта не существует, — сочувственно сказала Селестия. И вздохнула. — Оглядываясь назад, эта версия сказки даже слишком логична.

— Что Вы имеете в виду, Ваше Высочество? — спросил Маркет.

Вместо ответа Селестия поставила чашку и встала.

— Пойдемте пройдемся, Маркет Форсес, — ласково пригласила она. Послушно кивнув, Маркет Форсес встал.

Луна тоже встала.

— Прошу меня извинить, сестра, мне пора в свои покои, — она ткнула Селестию носом и собралась уходить. — Придется переписать пьесу на День Согревающего Очага к предстоящей зиме... — недовольно пробормотала она себе под нос.

Селестия и Маркет Форсес медленно пошли по залам дворца.

— Скажите мне, Маркет, — сказала Селестия. — Вам в жеребячестве история Дня Согревающего Очага когда-нибудь казалась нелогичной?

Маркет Форсес остановился, затем продолжил идти.

— Ну, да, — признал он. — Теперь, когда Вы спросили... да, казалась.

— Каким образом?

Маркет Форсес медленно говорил, вспоминая.

— Даже в жеребячестве конец сказки казался слишком удачным. Слишком банальным. "О, они все стали друзьями, и Огонь Дружбы прогнал виндиго, и они жили долго и счастливо, конец". Я, конечно, уверен, что Огонь Дружбы... или, скорее, огонь Кристального Сердца, если то, что Ваша ученица обнаружила — правда... спас положение. Но в конце-концов, они не решили основную проблему.

— Их предубеждения и расизм, — сказала Селестия.

Маркет Форсес покачал головой.

— Нет. Конечно, это была проблема, но они были вызваны другой, более глубокой проблемой.

— Какой же?

— Экономикой, — в ответ на взгляд Селестии Маркет пожал крыльями. — Послушайте, Ваше Высочество, я знаю, что многие пони острят, что у меня кассовый аппарат вместо мозга, но я так вижу вещи. И настоящая проблема, которая вызвала все эти раздоры, была экономической.

— Продолжайте, — сказала Селестия, как всегда, доброжелательно.

Мысли Маркет Форсес начали набирать обороты.

— Допустим, версия Дня Согреающего Очага, которую мы все знаем, верна, — продолжил он. — Даже будучи жеребенком, я знал, что это — полная чушь. Утверждается, что все три древних племени вносили одинаковый вклад и что все три племени в равной степени виноваты в конфликте. Но ведь это вздор. И ежу понятно, что земных пони прессовали.

— Но все три племени вносили что-то свое, — заметила Селестия. — Пегасы управляли погодой, единороги поднимали Солнце и Луну...

— Да, но земные пони были единственными, кто по-настоящему жертвовал, — сказал Маркет Форсес. — У них отбирали как минимум две трети каждого урожая. Две трети! — он покачал головой и фыркнул. — Это все равно что у их детей изо рта еду вырывать. Вот попробуйте найти любого фермера, который смог бы выжить на одной трети всего своего урожая, и это еще при современных методах ведения сельского хозяйства. А за всю свою работу пегасы разве получали на две трети меньше погодных условий? И единороги разве получали на две трети меньше солнечного света? Нет. Они не несли реальных потерь капитала — они все равно выращивали то, что должны были, независимо от того, существовали ли земные пони или нет. Видите, к чему это должно было привести? Земные пони работают под настолько высоким налоговым бременем, что его невозможно поддерживать, и не видят ничего существенного в их вкладе, а поскольку земные пони с каждым годом получали все меньше и меньше для себя, единороги и пегасы с каждым годом получали все меньше и меньше дани — увеличивающийся кусок все уменьшающегося пирога. А потом вмешались виндиго. — Маркет Форсес покачал головой. — Это можно считать наглядным уроком о глупости социалистических или общинных систем, последствиях фиксации цен, ошибочности абсолютных величин, кривых налоговых поступлений...

— Поучительная идея с интересной точки зрения, — сказала Селестия.

— Эм, спасибо? — сказал Маркет Форсес неуверенно.

Селестия опустила голову и посмотрела ему в глаза, пока они шли.

— Я не политиканствую, Маркет Форсес, — весело сказала она. — Это действительно поучительная идея. А также на сто процентов правда.

— Что, серьезно? — Маркет Форсес был доволен. Одно дело — знать, что ты прав, но когда другие пони это говорили — всегда было гораздо более убедительно.

— Да, — Селестия выпрямилась. — Хотя в рассказе о Дне Согревающего Очага неверна хронология. — она мило нахмурилась. — Больше, чем мы с Луной подозревали, судя по тому, что я прочитала в книге, которую прислала мне Твайлайт.

— Эээ, хронология?

— Да. Теперь, благодаря дневнику Левел Хеда, складывается картинка. Ситуация трех племен — та, что показана в начале Карнавала — это ситуация трех племен после того, как виндиго были побеждены. Потому что она казалась наиболее справедливой для всех трех племен. Это было очевидным значительным улучшением по сравнению с системой рабства и крепостничества утраченной древности. Но повторюсь — ни моя сестра, ни кто-либо из нашего поколения об этом не знал. Когда мы родились, легенда уже была старой... Итак, мы родились во время правления Дискорда. После того, как мы свергли его (и соскребли всю карамель с дворца), пони Эквестрии начали возвращаться к этой трехсторонней системе. Потребовался всего год, чтобы ее недостатки начали всплывать. Мы с сестрой глубоко обсудили этот вопрос. Мы проконсультировались со всеми известными нам мудрецами каждой расы: драконы, грифоны, буйволы, зебры — мы даже использовали Окно Измерений, чтобы заглянуть в другие миры и поговорить с существами других времен и плоскостей существования. Фон Мизес^[1], Хайек^[2], Бастиа^[3], Соуэлл^[4]... (3) После долгих размышлений мы приняли необходимые меры... — ее глаза блеснули. — Догадываетесь, какие?

— Эм, вы заняли трон и заставили всех хорошо себя вести? — рискнул ответить Маркет Форсес.

— И это тоже, — признала Селестия. — Но...

— Нет, погодите... — сказал Маркет, остановившись и от внезапности оседая на мраморный пол. Он стукнул копытом, когда мысль образовалась, и на его лице расплылась улыбка. — О, блестяще — вы исключили Солнце и Луну из уравнения.

Селестия удовлетворенно кивнула.

— Совершенно верно! Учтите, когда появились наши кьютимарки, факт стал почти свершившимся. Но, оглядываясь назад, они оказались идеальными. По своей природе они не могли быть предвзятыми, не могли использоваться для демонстрации фаворитизма какой-то одной группы, не могли использоваться для распрей, или, по крайней мере, не без ужасных трудностей. Их свет был полезностью, которая по их природе должна была с абсолютной беспристрастностью распределяться между всеми пони, большими и маленькими, и ни один пони не мог процветать в ущерб другому.

— Но что более важно, — сказал Маркет, в пылу прерывая её, — это то, что они сделали с единорогами. Они лишили их работы.

Он снова поднялся на ноги и пошел рысью рядом с принцессой.

— Думаю, Вы поняли суть, — сказала Селестия. — Но продолжайте.

— Я могу только представить, на что это было похоже, — сказал Маркет. — Однажды утром все единороги просыпаются и обнаруживают, что Солнце и Луна больше не под их контролем...

— Вы бы видели выражение лица принцессы Платины Четырнадцатой, — ухмыльнулась Селестия. — Ах, вот бы у меня тогда был фотоаппарат. Или художник-портретист, она стояла в одной позе почти полчаса.

Вечно величественная Принцесса Солнца откинула голову назад, выкатила глаза и драматично опустила подбородок.

Маркет фыркнул со смеху.

— …И внезапно все племя стало, ну, безработным, — закончил он. — Им пришлось искать новые способы заработать себе на хлеб насущный и платить за него реальным трудом, а не полагаться на "справедливую дань" за то, что они каждое утро поднимают солнце. Единорожья магия делает единорогов наиболее гибкими из трех племен с более разнообразными способностями. Приложив усилия, они могут делать все, что могут другие два племени. Единорог может создавать погоду... — он мысленно припомнил сценического мага, которая призвала маленькие грозовые тучи как часть ее яркого сценического выступления. — Единороги и еду выращивать могут. Они в этом не хороши от природы, но они и по-своему справляются. Это означает, что у других племен теперь есть рыночные конкуренты. Поэтому они должны активизироваться — найти более эффективные способы использовать свои природные способности или, возможно, работать за их пределами... а нетронутый рынок требует, чтобы все пони выкладывались по максимуму, работая по одним и тем же правилам — справедливость, равенство, открытая торговля, свободный и добровольный обмен. Никто больше не может просто требовать оплаты: они должны ее заработать.

— Предлагая другим пони то, что они хотят и в чем они нуждаются, — сказала Селестия, — и принимая то, что пони готовы платить за то, что они предлагают.

Она остановилась: они прошли через весь замок и теперь стояли на одном из многих открытых балконов, которые усеивали стены его многочисленных башен. Свежий утренний ветерок трепал гриву Маркет Форсес.

— Таков секрет Эквестрии, — продолжила Селестия. — Не Магия Дружбы заставляет её работать. Но не заблуждайтесь, эта магия — смазка, жизненно важная смазка в шестернях. Но именно конкуренция заставляет эти шестерни вращаться.

— Хоть и не совсем идеально, — предположил Маркет Форсес.

— Нет ничего идеального и никогда не будет, — ответила Селестия. — Но нет, все далеко не совершенно. Треугольник все еще крив. Пегасы по-прежнему обладают монополией на погоду и небо. Мы несколько улучшили это, превратив метеорологическую службу в государственное агентство на том основании, что её нужно применять беспристрастно, но это далеко не удовлетворительное решение. Возможно, даже неправильный шаг ради них. И единороги по-прежнему имеют огромное преимущество перед двумя племенами из-за мощности и универсальности их магии.

— Такое большое преимущество?

— Возьмите пегаса, земного пони и единорога, покажите им дверную ручку и посмотрите, у кого из них есть преимущество, — сухо ответила Селестия. — Вам известно, что земные пони почти на восемьдесят процентов чаще подвержены инфекционным заболеваниям, включая инфекции полости рта, просто потому, что им приходится поворачивать дверные ручки ртом?

Маркет Форсес вздрогнул.

— Ладно, Маркет Форсес, забудем, — продолжила принцесса. — Каков будет результат, если исследования Твайлайт Спаркл принесут плоды?

— Короче говоря, экономика сойдет с ума, — заявил Маркет Форсес. — Безумные спекуляции, пузыри фондовой биржи, пони, бросающие большие суммы денег в инвестиции на периферийных рынках, и диковинные спекулятивные отрасли. Взрыв сомнительного бизнеса и откровенного мошенничества, начиная от "Узнайте секреты древних земных пони!" до "Не отставайте! Утройте силу рога!" — Маркет фыркнул. — Толчок к тому, чтобы двери Школы Одаренных Единорогов открылись для земных пони, или чтоб появилась новая школа только для земных пони. Агитация за дальнейшие исследования магии пегасов...

— И это не считая тех, кто будет против открытия, — кивнула Селестия. — А такие будут. Очень даже. Мои маленькие пони не особо любят перемены.

— Не говоря уже о том, что случится с Днем Согревающего Очага, — добавил Маркет Форсес. — Немаловажная проблема: День Согревающего Очага — это огромный экономический "скачок" в конце года. Последствия будут не очень-то тривиальными.

Селестия кивнула.

— Похоже, нам с сестрой предстоит много работы, — сказала она. — Необходимо заранее спланировать множество мер по устранению повреждений.

— Боюсь, что в этом мои советы ограничены, — извиняющимся тоном сказал Маркет Форсес.

Селестия усмехнулась.

— Все в порядке, мой маленький пони, — сказала она. — Твоя работа — читать мне чайные листья, а не заваривать чай.

Она посмотрела на свое королевство, сияя в лучах утреннего солнца.

— Нет, у меня для этого есть исполнители...

---

(1) Молодой пегас из семьи Форсес. Его склонность к экономическим, а не к воздушным боям была чем-то вроде разочарования для его семьи. По крайней мере, до того дня, когда он получил свою кьютимарку, приступив к финансовой ответственности всех киосков сока из облачных ягод в своем районе.

(2) или чай после обеда, в случае принцессы Луны.

(3) Она не упомянула о консультациях с Кейнсом^[5], Марксом^[6] или Гэлбрейтом^[7], по той же причине, по которой вы не стали бы упоминать тот раз, когда проезжали через городок в чужой стране и терпеливо слушали бред деревенского идиота... Маркс был психом восемнадцатого века, который считал, что вишневый пирог и грязевой пирог должны стоить одинаково, потому что на их приготовление уходит час. А Кейнс считал, что если правительство заберет ваш кошелек и максимально использует все ваши кредитные карты, это улучшит ваши финансы, потому что трата больших денег была доказательством того, что у вас сильная экономика... Такой образ мышления требует пожизненного высшего образования: ни один простой смертный не может быть таким идиотом.