Песнь угасания

Стих 1. Связанные

Ворон каркнул пронзительно. Солнце, которого он не видел на протяжении долгих месяцев, ослепило на мгновенье его темные, как два маленьких обсидиана, глаза. Иссиня-черные перья зазудели, почувствовав ласкающее прикосновение тепла. То было приятное, позабытое ощущение, и его птичья душа не могла нарадоваться сему мгновению. Однако нужно было возвращаться… Внизу вот-вот начнется грандиозный пир, и опаздывать на него ни в коем случае нельзя! В последний раз взглянув на бледный солнечный круг, ворон нырнул в океан черных туч.

Внизу, под тучами, гремела ожесточенная битва. Воздух полнился яростным лязгом железа, рычанием, топотом, шипением, чавком, с коим рвется плоть, — и многими другими, куда более страшными и противными звуками, которые порождает война. У стен одинокого замка, возвышающегося посреди чахлой равнины, столкнулись два заклятых врага: маленькие пони — настоящие хозяева сиих земель — и тени, таинственные захватчики с далекого севера.

В шевелящейся, словно рой насекомых, блестящей массе из мечей, копий, щитов и доспехов, в самом сердце непрекращающейся битвы отчаянно сражался единорог. Он был ранен. Кровь рвалась наружу, обжигала живот, однако единорог, невзирая на сие, сокрушал теней с прежнею свирепостью, словно страшная рана была не более чем неприятною царапиною.

Его чувства обострились до предела. Он не видел приближающегося врага, но каким-то непостижимым образом увернулся от его клыков, клацнувших в смертельной близости от горла. Краем зрения он зацепил еще один силуэт и на мгновение принял его за своего бойца. Сия ошибка стоила бы ему жизни, если бы не чья-то шальная стрела, со свистом пригвоздившая тень к земле. Он развернулся к тени, что метила в его горло, и вовремя: она уже прыгнула на него в новой атаке, широко раскрыв пасть. Единорог подхватил тяжелеющий меч телекинезом и взмахнул им стремительно и безжалостно. Голова, забрызгав лицо единорога черными, как чернила, кляксами, взметнулась в воздух, а тело так и рухнуло перед ногами, словно мешок с камнями.

Не было времени даже для секундной передышки. Приближалась новая тень. Сверкая молочно-белыми напоминающими по форме лепестки вишни глазами, она неслась навстречу подобно разъяренному быку. Не было сомнений — она намеревалась пронзить единорога острою пикою, закрепленной на угольно-черном боку. Единорог понимал, что не успеет отбежать; конечности его сделались тяжелыми, неподъемными, посему он стиснул рукоять меча зубами, сконцентрировал магию и телепортировался. Тень затормозила, потеряв его из виду, однако развернуться уже не успела — острый клинок вонзился ей прямо в сердце.

Единорог дышал тяжело и хрипло. Он слабел с каждым мгновеньем, но вопреки сему оставался в сознании. Желание жить и клокочущая в венах ярость не позволяли ему свалиться без чувств.

— Капитан Найт! — раздался зов сквозь лязг и крики. — Нам не пробиться! Их слишком много!

С усилием вырвав меч из поверженной тени, Найт огляделся по сторонам. Неужель судьба подарила ему передышку? Враги позабыли о нем, переключив внимание на других солдат. Он мрачно посмотрел на стены замка, возвышающегося над битвой. Они не приблизились ни на йоту.

— Капитан! Капитан! — взмолился голос, Найт никак не мог отыскать его обладателя. — Мы должны отступить, пока не поздно!

Вдруг над замком показался величественный и устрашающий силуэт. Он расправил огромные кожистые крылья и спикировал вниз. По полю битвы пронеслась огненная волна, и стало жарко, как в пустыне. Земля сотряслась, когда рядом с Найтом приземлилась черная драконица. С удовлетворенным видом взглянув на стену ярого пламени, что обратило войско теней в пепел, она одарила единорога едкою клыкастою улыбкой. Широкую ее грудь и передние ноги покрывали свежие раны, из которых сочилась кровь.

— Залезай, — призывно дернула она крылом.

Единорог телепортировался к ней на спину. Драконица взмахнула крыльями, возвысилась над пламенем, и понеслась к замку.

— Твои раны… — начал было Найт, но оборвался на полуслове.

— Мерзкие твари научились подражать драконам… Полчища крохотных лошадеподобных существ раньше вызывали у меня один смех, но теперь… теперь мне уже не так смешно.

Найт сложил меч в ножны, позволяя рогу отдохнуть от постоянного использования телекинеза.

— Скоро войне наступит конец. Но победителями будете не вы, — промолвила драконица равнодушно, будто ее мрачное предсказание было не предсказанием вовсе, а уже свершившимся событием — как сухой факт, записанный в летописи.

Найт не ответил. Мыслями он находился в другом месте и не слышал, что говорит драконица. Она тоже задумалась. Она не понимала: как теням удалось забраться вглубь страны незамеченными? Вражеское войско застало их врасплох, взявшись словно из ниоткуда! Впрочем, сие было не ею головною болью. Пусть ломают головы пони — сие есть их война.

Вскоре они достигли замка. Драконица приземлилась во дворе и слегка наклонилась, позволяя единорогу спрыгнуть на землю.

— Больше я ничем не могу помочь, — промолвила она. — Принцессу спасай сам. Если от нее еще что-то осталось…

Перед глазами Найта возникла мрачная картина. Беспомощная принцесса, загнанная гадкими тенями в угол. Они тянутся к ней грязными конечностями, а она дрожит, как овечка, и некому прийти ей на помощь… Прогнав наваждение, единорог до боли стиснул зубы и рванул к раскрытым окровавленным дверям. Ярость бурлила в нем, грозясь переполнить чан хрупкого душевного равновесия и вырваться наружу, но она же придавала силы, отчего он даже почти перестал замечать боль в боку. И она же сделала его полностью глухим к стонам раненых солдат.

— За мной! — прорычал Найт. И те воины, что еще могли стоять на ногах, безропотно последовали за своим командиром.

Внутренности замка были под завязку забиты врагами. Чан переполнился. Измученный единорог вдруг почувствовал, как в нем открывается второе дыхание, и бросился в бой. Он размахивал мечом направо и налево в противоестественном озверении. Он рубил, колол, резал, рассекал и лягал без устали, пока не обнаружил себя в совершенном одиночестве и по колено в крови. Огромный зал с толстыми, немного пузатыми колоннами был завален бездыханными телами; тени, свои — все лежали неподвижно.

Мир поглотила мертвая тишина. Взволнованный сим знаменьем единорог стремительно взбежал по мраморной лестнице, на которой червонели свежие отпечатки копыт. Он понесся по длинному пустому коридору. Покои виднелись в самом конце, двери были распахнуты… Сердце его пропустило удар. Был ли то страх за принцессу… или же знак подступающей смерти?

Найт вломился в покои. Тень прямо перед ним прожег сгусток света — она пронзительно зашипела и замертво завалилась на пол.

— Последняя… полагаю? — промолвила аликорн, дрожа как осиновый лист. Взгляд ее, однако, был удивительно спокоен.

— Принцесса Луна…

— Я в порядке, мой верный рыцарь. Мы отбились. Сегодняшняя битва за нами… Ах, ты ранен!

Она подбежала к Найту и задумчиво и немного напугано поглядела на его рану.

— Ни одно целебное заклинание не вылечит тебя, — молвила она, не отводя глаз, — слишком поздно… Поразительно, что ты до сих пор жив…

Найт превозносил принцессу. Богиня! Непорочный идеал! Одна из последних частичек прежнего мира, незапятнанная злом! Прикажи она ему выступить в одиночку против многотысячной армии теней, он бы бросился в бой, не раздумывая ни мгновения.

— Для меня… было честью служить вам, — тяжело произнес он. Холодные губы казались деревянными и едва слушались его.

— Пожалуйста, продержись еще немного, — попыталась улыбнуться принцесса, положив ему на холку копыто в царственном накопытнике. — Все будет хорошо, обещаю.

Найт, конечно же, поверил. Потому что не мог не поверить богине, которая никогда не лжет. А затем он потерял сознание.

Луна пыталась помешать его падению, подставив плечо, однако была физически слаба. Она уступила под натиском его веса, и единорог рухнул в лужицу черной крови, натекшей под мертвой тенью. И вновь замок поглотила тишина. Любой другой на месте принцессы сошел бы с ума: совершенно одна в замке, окруженная мертвыми, единственная еще живая душа висит на волоске от смерти. Однако война научила Луну сохранять ясный разум даже в таких ситуациях. Она знала, что должна сделать. Сегодня из-за нее погибло много подданных, но его… хотя бы его она обязана спасти во что бы то ни стало!

Внимание зализывавшей раны драконицы привлек легкий хлопок, раздавшийся рядом. Она встретилась взглядом с принцессой пони, у ног которой без сознания лежал Найт.

— Жива никак, — промолвила она с такою интонацией, будто была разочарована сим фактом.

— Найт умирает!

— Вижу. Чего ты от меня хочешь?

— Чтобы ты поделилась с ним частью души, — взгляд принцессы стал словно кремень.

— Отдать часть моей души крохотному пони и быть до конца жизни связанной с ним невидимыми цепями? Да я бы даже с сородичами ни за какие ценности не поделилась своею душою! — драконицу оскорбило предложение Луны. — Почему бы тебе самой не провернуть сие, принцесска?

— Вы боевые товарищи, — молвила Луна, не дрогнув. — Вы оба смертны. Я — нет. Не знаю, что может произойти, если связать душу смертного существа с моей. Но как и всё, что тени привнесли в наш мир, — ничего хорошего от сего эксперимента ожидать не стоит…

— Тогда ему суждено умереть.

— Я умоляю тебя! — воскликнула Луна, и в глазах ее заблестели слезы.

На самом деле драконица была не настолько высокомерна и безразлична, как могло показаться. Временами ей было не чуждо и сострадание. Но только временами и только если его заслужить.

— Что мне нужно делать? — вопросила она.

— Ничего, — облегченно выдохнула принцесса. — Просто посиди смирно.

Пусть Луна была физически слаба, она обладала огромной магическою силою. Провести сложнейший ритуал для нее было все равно, что для простого единорога — поднять предмет телекинезом. Она всеми мыслями сконцентрировалась на спасении Найта. Он все еще держался, стойко сопротивляясь смерти. Выполнял последний услышанный приказ принцессы.

Когда единорог открыл глаза, небо было по-прежнему беспросветно серым. Воздух пропах кровью, кружащие вверху вóроны неустанно надрывали глотки. Он думал, что умер, но каким-то образом он все еще был жив. И не чувствовал боли от раны. Он резко приподнялся и поглядел на бок. Страшного ранения как будто и не было — кожа целая, шерсть не покрыта кровью; поврежденная броня осталась единственным напоминанием о нем.

Тут он услышал голос принцессы и повернулся на него. Луна и драконица находились поблизости и о чем-то говорили. Он выдохнул с облегчением. С ней все хорошо…

—  Тени-драконы? — обеспокоенно промолвила принцесса.

— Скорее их жалкие и слабые подобия, что зовутся вивернами, — презрительно отвечала драконица.

— В любом случае сие дурная весть. Враг набирает силу.

— Вы связали наши души? — вмешался в их разговор Найт.

Луна оглянулась, несколько мгновений молча смотрела на него, будто не веря, что он пришел в себя, а затем коротко кивнула. Единорог адресовал драконице странный взгляд. Он как бы спрашивал, мол, «и ты согласилась на такое?». Но что-то еще было во взгляде его… Благодарность? Нет, вряд ли благодарность, скорей удивленье или что-то очень похожее. Луна никогда не понимала природу их… дружбы? Нет, громкое слово. Боевые товарищи — вот самое верное определенье для них.

Найт оперся на меч и поднялся на ноги:

— Нам пора возвращаться, принцесса.

Над замком зависла черная каркающая туча. Пир был в самом разгаре.

— …Да, ты прав, — отвечала Луна, содрогнувшись.