Снаружи

Третья

 — Всем всё ясно? Есть вопросы? — Диадор обвёл взглядом множество воинов, стоящих плечом к плечу в большой штабной палатке. Сам минотавр возвышался над толпой, стоя на ящике для свитков. Хотя в таком положении он мог разглядеть каждого присутствующего, то что каждый присутствующий глазел на него в ответ доставляло почти физическое неудобство: многие из воинов были куда опытнее Диадора в бою, и почти наверняка думали: «что этот выскочка себе позволяет?». Хотя, судя по растерянному виду большинства из них, было сразу понятно почему они стоят там внизу. Потому что, даже будучи умелыми бойцами, они не имели фантазии. В фаланге вольность мысли не то что нужна, она даже вредна.    

 — Но почему мы не можем прямо сейчас сняться с места и просто войти в этот город? Ведь перед ним никого нет!

Диадор несколько мгновений изучал взглядом минотавра, решившегося задать вопрос, волновавший многих в палатке. Вспомнил его имя, из какого полиса его призвали, кто его отец. Этот воин совсем не был мягкорогим новобранцем, но после нескольких битв его отправили в какой-то гарнизон на метрополию, поэтому минотавр немало времени провел в почти что мирной жизни. Мышцы выглядели рыхлыми, шерсть на ногах была пижонски вычесана, а рога еще недавно побывали в руках полировщика. Нет, этот парень не был новобранцем, однако он воевал давно. Слишком давно. В те времена, когда битву можно было выиграть просто выдерживая строй и вовремя поднимая над головой щит. Также как выигрывали битвы его отец с дедом, и прочие уважаемые предки. Диадор почесал в затылке, он до сих пор не привык к тому что эти времена закончились буквально месяц назад.  

 — Ладно, слушайте еще раз! — воскликнул минотавр, — Я постараюсь объяснить понятнее. Что было на предыдущем штурме, месяц назад? Мы разбили их в предместьях, потом подступили к стенам, разрушили их осадными тараксиппами. Теперь мы подошли к следующему городу. Это не самое большое поселение у них, но за ним уже столица. И вместо того чтобы сходу идти на приступ мы должны ждать. Почему? 

Диадор вскинул подбородок, приглашая кого-нибудь из присутствующих ответить на вопрос.

— Во-первых у нас, вроде как, больше нет осадных тараксиппов, вроде как... — начал минотавр в архаичном бронзовом шлеме, который он носил для того чтобы не пугать окружающих лицом, обезображенным едкой водой. Диадор на секунду опешил, увидев этого воина, ведь ветеранов начала той войны всегда старались держать подальше от действующей армии.  

 — Верно, их запасы окончательно подошли к концу, — сказал Диадор, снова собравшись с духом, — но стены можно разрушить и обычными тараксиппами, просто придется выкопать несколько осадных траншей, прямо как в старые времена, — раздалось несколько смешков, кто-то многозначительно ткнул соседа локтем, — Но это далеко не главное. 

 — Во-вторых, вроде как, — продолжил воин в шлеме, после того как оглянулся и осознал что стал голосом разума всех присутствующих, — с нами, вроде как, никто и не сражается. 

 — А! — Диадор указал на него пальцем, — Вот это и есть основная мысль, которую я пытаюсь вам втолковать. С нами никто не сражается, полосатые не организовывают засад как раньше, их летучие застрельщики не устраивают ночных поджогов. Они даже ни разу не пытались сбить наш наблюдательный воздушный шар, хотя с их мощным стреляющим оружием это сделать проще простого. Вместо этого они просто отступили в город, который даже не готовят к обороне. 

 — Может они планируют сдаться, или отойти еще дальше? — предположил минотавр с обломанным у основания рогом, замененным полированной медной накладкой. 

 — За ними пустыня, так что отступить они могли бы только заранее подготовившись, подтянув обозы. — сообщил Диадор, — Но ничего подобного лазутчики не заметили. Отступать они не будут, как и сдаваться. У них была тысяча возможностей для сдачи, достаточно послать кого-нибудь с белой тряпкой. 

 — Вроде как, они что-то задумали. — Подытожил обезображенный минотавр и устало потёр глаза, глубоко погрузив пальцы  в прорези шлема. Выглядело не очень вдохновляюще, и Диадор мысленно поблагодарил судьбу за то что участвовал в той войне ближе к концу, когда против едкой воды уже нашли действенную защиту.   

 — Вот именно поэтому мы будем ждать. Я понимаю ваше нетерпение... Полосатые бегут, потери после появления тараксиппов стали совсем незначительными, да и мало кому хочется сидеть здесь в дюнах и давиться чёрной похлебкой с песком. В любом случае у нас в лагере еще множество дел: колодец не выкопан, сторожевые вышки построены только наполовину. До тех пор пока полемарх со штабом не решат что делать дальше, мы найдем себе занятия, — минотавр вздохнул, — которые послужат Империи наилучшим образом.  

Закончив фразу, Диадор отсалютовал присутствующим, дав понять что собрание закончено. Вполголоса переговариваясь, воины постепенно покинули палатку чтобы сообщить своим синтагмам последние новости. В их походке, и в том как они держались, явно читалось разочарование которое Диадор прекрасно мог понять. Этих минотавров, многие из которых были ветеранами, спешно собрали со всей метрополии только для того чтобы рыть колодцы и под палящим солнцем ходить в полной выкладке по тренировочным площадкам. Если раньше несокрушимые  фаланги минотавров единым ударом обращали в бегство любого врага, то сейчас противник бежал уже после первых залпов тараксиппариев, неизменно чинящих страшное опустошение во вражеских рядах. А вся роль фаланги сводилась к тому чтобы стройным шагом пройти до противоположного края поля. Конечно может быть кто-то из фалангитов и роптал вслух, жалуясь на то что их славу крадут тараксиппарии, часто даже не двигавшиеся с места на протяжении всего боя, но это было скорее исключением. Среди простых воинов большинство понимало что без этого разрушительного оружия им пришлось бы идти прямо навстречу залпам зебринских стреляющих трубок, от которых не было никакой защиты.    

В палатку гуськом вошли несколько слуг которые быстро начали готовить помещение для следующего мероприятия: менять керосин и масло в лампах, убирать мусор с пола, специальными длинными шестами открывать в крыше окна для проветривания, чтобы закрыть их через пару минут. В армейских помещениях минотавров, лишенных окон, всегда стояла духота, которая казалось приемлемой платой за защиту от лишних летающих глаз и ушей. Хотя, с тех пор как тараксиппы были впервые применены в бою, летающих курьеров никто не видел, а пернатым наемникам было традиционно плевать на такие скучные вещи как шпионаж или доставка донесений.

Собрав в охапку свитки с приказами и донесения от воинов, Диадор вышел из штабной палатки и, дождавшись пока очередной отряд пройдёт мимо, свернул в сторону кузниц. У пышущего жаром горна какой-то мягкорогий подмастерье с усердием пытался придать куску железа форму солдатской подковы, но у него раз за разом выходило нечто похожее на крюк для пыток. Удостоверившись что подмастерье не обращает или не хочет обращать на него внимание, Диадор одним быстрым движением отправил весь свой ворох бумаги прямо в горн, где тот исчез без следа всего за мгновение, взметнув в дымоход тучу хлопьев черного пепла. Вовсе не потому что он ленился или хотел устроить какую-то диверсию, все командиры его ранга давно понимали что в руках пешего гонца, без летучих посыльных, корреспонденция будет двигаться к цели неделями. За это время в лагерь пару раз успеет наведаться связной дирижабль с военачальниками, которые смогут получить любые важные донесения из первых уст. Но в уничтожении этих бумаг была и кое-какая дополнительная цель. Ставка полемарха не узнает о том что после штурма предыдущего города два использованных осадных тараксиппа исчезли в неизвестном направлении. 

Перед входом в свою палатку Диадор пару раз громко кашлянул, и только после этого взялся за тяжелый многослойный полог закрывающий вход, открыть который было целой головоломкой секунд на десять. Конечно, в таком климате хватало всего лишь пары слоев легкой ткани, но эта предосторожность была оправданной: лишним глазам нельзя было позволять увидеть то что находилось в палатке. 

Там стоял наполовину разобранный тараксипп, рядом с которым сидел Архелай и озадаченно грыз какую-то щепочку. 

 — Пвифетстфую тебя, — тихо прошепелявил он, напряженно разглядывая гашетку тараксиппа, открученную от самого ящика и висящую на паре каких-то жгутов, — ну как пвофво?

 —  Как обычно. Насовали... — Диадор замолчал, увидев как его собеседник быстро приложил палец ко рту, а затем продолжил еле слышно, — ...насовали мне  записок с просьбами перевести туда где идут бои. Кто ж им расскажет что бои сейчас идут только у нас. Если это вообще можно назвать боями. 

 — Ва уш. — Архелай вынул щепку изо рта и сунул куда-то рядом с гашеткой, а затем с обреченным видом несколько раз щелкнул переключателем. 

 — Даже в мятежных провинциях все сидят тише воды. Боятся нового оружия. А может, боятся того что мы придумаем еще какую-нибудь штуку, в которой будут использоваться уже они сами, или их дети. 

— Да уж… — Архелай немного изменил положение щепки и снова щелкнул переключателем. 

 — Кстати о детях. Я уладил все вопросы, в том самом месте будут оставлены два использованных осадных тараксиппа. Правда, мальцы внутри сразу выгорели при выстреле, как обычно… Но лучше уж пусть попадут к ним, чем обратно в метрополию, верно?

 — Верно, друг. 

 — Не в нашей власти сделать что-то масштабнее. В любом случае это были последние, новых создать уже не смогут, жеребят взять негде. Да и полемархи поступили вполне логично, сразу использовали самое мощное оружие, которое сносит целые горы одним выстрелом. А то что малец внутри за первый же выстрел выгорает без остатка — да кто ж об этом узнает…

Архелай ничего не ответил, вместо этого вытащив и отбросив в сторону щепку из гашетки. Затем он посмотрел на Диадора, еще раз приложил палец ко рту и одновременным нажатием двух защелок разблокировал одну из боковых дверок тараксиппа. Заглянув туда, минотавр просунул руку внутрь, наощупь нашел там сдвижную панель и поставил её на место. Закрыв дверку, Архелай достал импровизированную отвертку, сделанную из инструмента для чистки копыт, и начал прикручивать обратно все отсоединенные детали.  

 — На какой лад нам вообще нужно соблюдать эту дурацкую инструкцию по депривации? — зашипел Диадор, мотнув головой в сторону тараксиппа, — разве не нужно наоборот говорить с ним чтобы как-то его… — минотавр поводил ладонями в воздухе туда сюда, — Растормошить?

 — Мы не ученые, друг. — ответил Архелай, работая отверткой, — Мы не знаем как действует вся эта конструкция. Точнее, само устройство мы знаем, кроме дурацкого секретного разрядника конечно. Но вот главную действующую часть этого механизма — нет. А если это повредит ему? В любом случае будем действовать постепенно, как условились. Сначала узнаем как отключить разрядник, потом уже будем думать над остальным. 

 — Раз уж мы ответственные тараксиппарии и будем выполнять все инструкции, — Диадор с хрустом потянулся, почти коснувшись кончиками пальцев потолка палатки, — нужно будет перед отбоем хоть немного их почистить. Здесь вонь такая что рога внутрь заворачиваются. 

 — Покорми заодно, — бросил Архелай, мотнув головой в сторону небольшого ящика с принадлежностями для тараксиппов, стоящего у дальней стены палатки, — там еще осталось немного.  

Закончив с отверткой и спрятав её поглубже в вещевой ящик, минотавр прошел ко входу в палатку и отворил рядом с ним небольшое окно, как раз на уровне головы. Его нельзя было открыть снаружи, зато изнутри через него прекрасно просматривалась большая клепсидра, установленная в центральной части лагеря, и подсвеченная несколькими лампами. 

 — Уже нужно идти, — сказал Архелай, — скоро встреча с другом. Надеюсь после такого длинного путешествия он будет по-прежнему осмотрителен, и не попадётся на глаза наёмникам. Не представляю что с ним сделают если поймают.    

 — Ты тоже осторожнее там, — минотавр раскрыл ящик с принадлежностями для тараксиппов и начал извлекать свертки с инструментами, — патрули сейчас постоянно меняют маршрут. Я, конечно, не сомневаюсь что ты найдешь как от них отделаться, но лишнее внимание нам ни к чему. Все на нервах из-за того что полосатые ничего не делают. Ждём хитрых диверсий. 

 — Постараюсь вернуться побыстрее, а ты пока что займись своим таракс... своей подопечной. Только, заклинаю тебя, не забывай о депривации. 

 — Не забуду. 

Хлопнул тяжелый полог палатки, впустив внутрь немного пыли и сухого воздуха, который уже заметно отдавал вечерней прохладой. С разных сторон начали доноситься раздраженные крики десятников, собирающих своих воинов на вечерние поверки перед отбоем, и горе тому в чьем щите или нагруднике десятник не увидит своё отражение достаточно отчетливо. Мимо платки, громко зевая и волоча копыта, протащился отряд которому предстояло заступать в ночную стражу. По своему опыту Диадор знал что эти воины наверняка с завистью поглядывали на сослуживцев, сидящих у костров и передающих по кругу меха с разбавленным вином. Никому не нравилась перспектива проторчать полночи на одном месте, до рези в глазах всматриваясь в унылые темные дюны поросшие мёртвыми колючими кустарниками.    

Минотавр проделал почти те же манипуляции что и его товарищ несколькими минутами ранее: нажатием нескольких скрытых защелок освободил подпружиненную верхнюю крышку тараксиппа, которая откинулась в сторону и открыла то что было скрыто внутри устройства: там, закрепленная в хитром сплетении ремней и металлических фиксаторов, находилась единорожка бледно-голубого цвета. Подвесная система почти не давала ей двигаться, поэтому та просто лежала ничком, глядя на маленькую горящую лампочку прямо перед собой. В боках передней части тараксиппа виднелась сквозная пробоина с оплавленными стенками: в него попал случайный выстрел зебры во время прошлого штурма. Минотавр не придумал ничего лучше чем заткнуть эти дыры тряпками. 

Диадор извлек из ящика со снаряжением нечто мягкое, завернутое в вощеную бумагу. Развернув сверток, внутри которого оказался серый железистый брусок, минотавр с помощью шаблона отрезал от него небольшой кубик. Еще раз измерив то что получилось шаблоном прямо на ладони, он открыл маленькую дверцу в боку тараксиппа и положил это перед мордочкой пони. Удостоверившись что та проглотила свой ужин, он закрыл дверцу и принялся за чистку внутреннего пространства ящика, для чего в специальном футляре хранился целый набор различных щеточек и тряпочек весьма изощренной формы. Грива пони, которая по инструкциям должна была быть максимально короткой, уже выросла заметно длиннее чем следовало, но еще недостаточно для такой стрессовой процедуры как стрижка. Диадор не стал извлекать из футляра набор для стрижки, а ограничился простым обтиранием единорожки влажной губкой. По инструкции также требовалось целиком полить её тёплой водой из ковша, но минотавр решил отложить эту процедуру до следующего раза, до тех пор пока воины не выкопают злосчастный колодец, и чистая вода в лагере перестанет быть такой ценностью. 

Вдруг пони начала мелко дрожать: это было плохим знаком, поэтому минотавр аккуратно закрыл крышку и, крякнув от натуги, поднял тараксипп, убирая его в дальний угол палатки, там где тепло и тихо. Предыдущий тараксиппарий докладывал о том что слышал как она издавала какие-то цокающие звуки, но при Диадоре такого уже не было. Минотавр несколько раз задумывался как бы ему следовало поступить если бы это повторилось, но так и не пришел ни к какому решению. Однако, он точно знал что не стал бы, как прошлый носитель, бить по тараксиппу кулаком.  

С момента ухода Архелая прошло уже довольно много времени. Диадор услышал как подаётся сигнал на смену караулов, а значит до отбоя осталось всего-ничего. Поразмыслив немного, минотавр достал раскладной табурет, посильнее открыл фитиль керосиновой лампы и сел за стол, намереваясь заняться письмом домой, которое он не мог закончить уже целый месяц. Не успел он набросать и пары строк, как услышал что полог палатки начал открываться, впуская Архелая. 

— Ну, какие ново… — Диадор замер на полуслове, увидев лицо друга. По письму под рукой начала расплываться жирная клякса.  

— В метрополии, у нас дома, — Архелай сглотнул, — там всё рухнуло. 

— Чего? Как это? Объясни же! 

— Да как будто я сам разбираюсь в этой политической тавромахии. Друг сказал… Стратег распустил Ареопаг, иерархов, разогнал всех. 

 — И кто теперь вместо них? 

 — Никого. Он один. Он теперь император. 

 — Ты точно доверяешь своему крылатому другу? 

 — Как себе. 

Диадор подвигал челюстью из стороны в сторону, обдумывая услышанное. 

— Что будет дальше? Гражданская война? 

— Нет, не думаю. Стратег… То есть император, уже приказал отозвать армии. Мы возвращаемся в старые границы. Не знаю в какие, но думаю не меньше чем на год назад. То есть до нападения на полосатых. 

— Тараксиппы?..

Вместо ответа Архелай просто медленно помотал головой. Диадор, до этого напряженно стоящий рядом со столом где недавно писал письмо, разом обмяк, попятился и рухнул на свою походную койку. На его лице расплылась глупая улыбка, но задержалась там недолго: его собеседник не улыбался.

 — Ты же знаешь: летучие курьеры нарушившие контракты и бросившие армию после появления тараксиппов это предатели, им нельзя даже появляться на глазах наших воинов. — С болью в голосе сказал минотавр, — Любая весть какую они принесут априори считается обманом на благо врага. Тем более такая весть, которая лишит множество воинов боевой славы, а иерархов очередных продвижений по службе... 

 — Значит последние новости и приказы из метрополии доставят только дирижаблем, — Диадор в раздумьи склонил голову и поддел большим пальцем кольцо в носу, — если твой друг прилетел уже сейчас, то дирижабль доберется примерно через три дня. 

Словно дождавшись пока он закончит фразу, над лагерем пронесся далёкий скрипучий звук плавниковых движителей. Три или четыре дирижабля двигающихся одновременно, неслыханная редкость в этой глухой части света. Но, судя по характерным звукам, это были небольшие машины, а вовсе не здоровенный дальнеходный дирижабль прямиком из метрополии, несущий добрые вести. Как бы друзьям этого не хотелось. Луч прожектора ближайшего дирижабля скользнул по палатке, выискивая на территории лагеря башню для швартовки.   

 — Это военные иерархи, — Архелай устало потёр лоб, — во главе с самим полемархом. Они совещались два дня, но так и не разгадали что зебры для нас приготовили. Решено просто атаковать, всё-таки у нас в распоряжении сорок тараксиппов, они сокрушат любого противника. 

 — Тогда…

 — Я уже всё разузнал у штабных. Штурм завтра днём, как только жара спадет. — сообщил Архелай, словно предвидя последующий вопрос друга. 

Из груди Диадора вырвался протяжный стон. 

 — Мы можем сами обо всём... — проговорил он, а затем сокрушенно закрыл лицо руками, не закончив фразы. Он понимал что в подобное не просто никто не поверит, любого кто осмелится заявить такую околесицу сразу обвинят в трусости, отпилят рога, зашьют в мешок с камнями и сбросят со скалы.

 — Нам придётся идти в бой, — твёрдо сказал Архелай, — но теперь мы знаем что он будет последним. К тому же, — минотавр положил руку на плечо друга, — возможно всё пройдет куда лучше чем раньше. Полосатые ведь решили не воевать с нами и не готовятся отбивать штурм. Ох, как же будет хорошо если они просто сдадутся... 

 — Услышь я пару лет назад о том что могучий Архелай грезит увильнуть от битвы, я бы подумал что надышался каких-то дурманящих трав, — слабо улыбнулся Диадор. 

 — Грёзы, друг? — Архелай устало сел на свою койку и провёл ладонью по щиту, стоящему у изголовья. Поверхность большого бронзового асписа, хоть и безупречно отполированная, была целиком покрыта мелкими вмятинами и бороздками, следами бесчисленных походов. — Я уверен что на свете есть множество государств которые воевали так долго, что со временем поняли самую суть, увидели самую сердцевину войны. И знаешь в чем она заключается? Она заключается в том что воевать — не надо. Надо пить хорошее вино, наслаждаться вкусными яствами, устраивать спортивные состязания. А войны — это для тех кто еще не понял. И воистину хорошо что мы, наконец, перестаем быть таковыми.