Из летописей города эквестрийского

Происхождение города Понева

Читатель несведущий может задаться вопросом: где расположен сей таинственный город? Тут уж не надо было прогуливать географию: если пони по прямой от Кантерлота направится к Балтимейру, то, пройдя 1/3 пути, он наткнётся на указатель:

← ПОНЕВ 13

По указателю этому можно безошибочно определить местонахождение города, несмотря на то, что дорога на сам город начинается 50 метрами ранее указателя.
Понев примечателен прежде всего тем, что расположен весьма удачно: в 800 метрах от города проложена железная дорога на Филлидельфию, поэтому шум поездов мало досаждал поневцам. С другой стороны, на расстоянии 560 метров от города, протекала река неизвестного наименования. Это обеспечивало защиту городу от затопления в случае внезапного разлива, хоть и создавало незначительные проблемы с водоснабжением города. Расположен он неподалёку от гор, по причине чего (вкупе с вышеперечисленными особенностями географического положения) несправедливо стал называться «вторым Понивилем». Несправедливо прежде всего по причинам историческим.

Раньше на этих землях проживало племя земных пони. Объединившись с двумя другими племенами (что привело к образованию Эквестрийского государства, см. историю Эквестрии), они решили в честь сего знаменательного события построить город. Назван был этот город Пониславль. Ныне на месте его расположена деревня Селестинка, километрах в 60 западнее Понева.
Вот только не всем понравилось расположение Пониславля. Некоторые пони решили, что место рядом с рекою будет более подходящим, а потому демонстративно покинули город и основали на месте нынешнего Понева деревню Озерки.
Деревня сия пыталась быстро разрастаться, но тут Пониславль перешёл во владение одного придворного по имени Франц Рич, после чего всяческие события и рост Озёрок были прекращены.

В эпоху изгнания Луны все придворные разделились на два лагеря: одни поддерживали Селестию, другие поддерживали диархию. Луна тогда ещё не успела сослаться на естественный спутник, поэтому противостояние было вялым.
Однако, правление Пониславлем принял Его Высочество Сворд Рич, яростный сторонник Селестии, переименовавший город в Тияград. В Озерках тогда находился сторонник диархии Свит Эппл, который моментально отреагировал на сии события и переименовал, в свою очередь, Озерки в Поневку, после чего начал застраивать посёлок, не связанный более прежними обязательствами (заключёнными между Озёрками и Пониславлем). Вскоре население перевалило за 5 тысяч, и в ратуше состоялось торжественное провозглашение Поневки городом Поневым с выделением Поньской губернии из состава Селестинской.

Сворд Рич, более-менее спокойно отнёсшийся к переименованию посёлка, насторожился при объявлении его городом и пришёл в ярость от столь дерзкого посягательства на территорию вверенной ему губернии и стал собирать свою стражу для похода на Понев для возвращения оного в свой состав.
Свит Эппл тоже был не лыком шит и приказал начать оборонительные работы сразу после провозглашения независимости. Западный берег реки с неизвестным наименованием был обращён в земляной бастион, на который выкатили три имевшиеся в городе катапульты. Таким образом, оборона города была совершенно неприступной.
Подошедший вскоре Рич сначала послал на штурм пегасов, но те хватались и брались в плен при любой попытке коснуться земли. Тогда он приказал разрушить вал, и единорожьи лучи стали бить по бастиону. Поневцы произвели залп из катапульт, контузив несколько единорогов, после чего штурм перешёл в осаду.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но произошло чрезвычайное событие: Луна обратилась в Найтмэр Мун и была сослана на Луну. Эппл, как сторонник диархии, был смещён со своей должности, а Понев лишился своей ратуши и был снова присоединён к Селестинской губернии. Доподлинно известно, что в процессе сием Солнечная Принцесса принимала непосредственное участие, после чего главою Понева был назначен двоюродный брат Сворда Тедди Рич.
Но последний оказался ещё патриотичнее: вместо выхода из губернии он потребовал признания Понева главным городом оной. Получив закономерный отказ, он приступил к действиям, а именно согнал всех горожан на площадь, вручил им телеги и сельхозпринадлежности и отправил на Тияград вечером в 18:00. К восходу солнца урожай с окрестных полей города был полностью собран и отправлен в Понев.
За сие самоуправство Тедди был смещён и отправлен в армию.

Некоторое время спустя главою назначен был бывший капитан Маныл Дэш. Как и его далёкий потомок, отличен был своею отвагою: пропитавшись поневским патриотизмом, он твёрдо решил отстоять независимость малой Родины. Большое количество времени посвятил созданию поневских Вооружённых Сил, прибавил к 3 катапультам одну пушку и с приступу взял Тияград, после чего приказал всем подчинённым пони перенести тияградскую ратушу в Понев. Неизвестно, что было произведено ещё, но результаты известны: ратуша была перенесена в Понев, что означало лишение Тияграда статуса города, окрестные поля вновь были убраны с последующей перевозкой урожая в Понев, Селестинская губерния была переименована в Поньскую и Понев стал главным городом губернии. Однако не все селения готовы были принять новую власть, и от гражданской войны спасло только вмешательство Селестии: Маныл был сослан на Замёрзший Север, а губернии вернули прежнее название. Однако, права Понева наконец-то были признаны, и Высочайшим указом от 216 года п.и.Л. из состава Селестинской и Филлидельфийской губерний была выделена губерния Поневская.


Данные сии были получены из ещё одного источника, по рассеянности автором не указанного — «Подробной истории Эквестрии вскоре после изгнания Луны». На выделении Поневской губернии оканчиваются какие-либо упоминания о городе. В следующий раз он упоминается лишь в «Ранней истории востока Эквестрии», что говорит нам о том, что времена тогда были уже исторические.

Передел

Ни одна страна с древней историей не избегала такого явления, как феодальная раздробленность.

Аккурат в 500-й год п.и.Л. градоначальником Поневским назначен был Его Светлейшество князь Виталий Батыйко.
Батыйко имел древние дворянские корни, а потому его назначение на столь незначительную должность не было воспринято в семье как великое достижение. За сим, однако, последовало назначение его троюродного племянника шефом поневской полиции.

Не считая кумовства, правление его проходило удачно. Водою реки близлежащей орошали поля, оттуда же иногда пегасы брали облака, а на водяных мельницах мололи муку. Каждый пони платил подать в размере 1 битса, что позволило жителям города вкладывать деньги в куда более важные вещи. Низкие цены привлекали купцов, что приносило большой доход в казну, а соответственно, больше денег отправлялось в Кантерлот, посему губерния эта долго оставалась нетронутой.

Однако вышеупомянутое кумовство всё испортило. Назначенный главным по финансам кум Виталия, Лемон Фрост, поднял подать до 5 битсов. Жители, хоть и побухтели, но восприняли сие без ропота, в отличие от двоюродного брата градоначальника Стефана Батыйко, что владел мельницами вдоль реки с неопределённым названием. Прослыхав про такую дерзость, он выдвинул ультиматум: либо налог снижается до одного битса, либо мельницы и близлежащее село Покровка переходят в состав Селестинской губернии (где налоги были всего 3 битса).

Такой сепаратизм не остался незамеченным. Стефан был назначен новым главой финансов, а ранее занимавший эту должность Фрост стал главою Покровки. И всё бы на том затихло, да извозчик по ошибке муку повёз не на Поневские склады, а на Тияградские. Несмотря на своевременный отлов нарушителя и применение мер пресечения, среди поневцев начались говоры: а вдруг нас опять присоединят к другим губерниям? Ещё свежа была память от угнетения Тияградом, поэтому впервые объявился такой фактор, как общественное давление. И под этим общественным давлением Фрост был отправлен в отставку.

Не всем, однако, это пришлось по вкусу. Главы деревень Понинка и Луняшка, что на востоке губернии, приходились братьями Фросту, а потому выставили свой ультиматум: сделать последнего градоначальником под угрозой перехода в Балтимэйрскую губернию (там, говорят, яблоки дешевле). За такое проявление сепаратизма главы (А звали их Черри и Берри) вместе с Фростом были вызваны в ратушу для объяснений.

Кортежи у Батыйко были весьма пышными, так что приезд Черри был воспринят поневцами как приезд градоначальника. Так же был воспринят и приезд Берри двумя часами позже, что породило несколько вопросы: "Неужели отправили неправильного градоначальника?" Но удивлению их не было предела, когда приехавшего Берри встречал действующий градоначальник и принятый за такового Черри. "Три градоначальника? Не много ли?" — думали поневцы. А когда к ним присоединился ещё и Лемон, бывший глава финансов, и все четверо заговорили о том, кто градоначальник... Любовь к руководству заставила пони предаться анархии.

Сначала они написали на листке «Привет, Селестия!», прикрепив листок к облаку и погнав его на Кантерлот; после этого утопили половину кур, козу и катапульту; выстрелили из пушки коровою в сторону Тияграда и, успокоившись, стали думать: что же делать дальше? Кандидаты в градоначальники иногда мелькали в окнах ратуши, время от времени гоняясь друг за другом и выкрикивая непотребства в адрес третьего. И поняли поневцы: нужен им новый градоначальник. Собрались они перед мельницами и после жарких споров выбрали на эту должность принцессу Селестию «как опытнейшую из известных и неизвестных пони», после чего в Кантерлот было отправлено облако с соответствующим извещением.
С отправления послания прошло не более трёх часов, как в город явилась сама Принцесса Солнца в сопровождении Королевкой гвардии. Поприветствовав пони, она поинтересовалась, где сейчас находится градоначальник.
— Смотря, какой Вам нужен, — ответили поневцы. — Один стоит прямо пред нами, четыре остальных решают дела в ратуше.
— То есть, как это — четыре? — За несколько веков правления Селестия впервые встретилась с такою олигархией.
— Да вот так и выходит, матушка. Один градоначальник был, к нему ещё три прибавилось. Вот они и думают, кто из них больший градоначальник. А для достижения компромисса рекомендуется обеим... то есть, четырём сторонам пойти на уступки. Вот мы и предложили всем четырём поступиться спорной должностью, передав её Вам.

Селестия после слов сих впала в шоковое состояние. Такого точно не происходило в её жизни, и вряд ли ещё раз произойдёт.
Осмыслив всю ситуацию, принцесса-градоначальник направилась в ратушу. Четыре самозванца уже готовились подписать договор о разделении губернии Поневской на четыре части. Появление избранной народом принцессы немедленно аннулировало сий документ, и все четыре лжеграданочальника были высланы из губернии.

Но, к сожалению, совмещать должность правителя Эквестрии и градоначальника Понева Селестия возможности не имела. Поэтому назначен был на эту должность пони по имени Глэди Пэнтс, и на следующий же день перед ратушей состоялась торжественная церемония передачи власти новому главе (подразумевалась власть над губернией Поневской, Эквестрию принцесса оставила себе). На сие торжество съехались все окрестные сёла; были также мэр Балтимейра и глава финансов Тияграда. Мероприятие оное утром откликнулось на всех головах поневцев; поговаривают даже, что отклику подверглись головы градоначальника и самой Принцессы; впрочем, доказательства последнего либо отсутствуют, либо утеряны.

Сокращённая опись градоначальникам и губернаторам

За пять веков Понев повидал множество градоначальников.
В скобках будут указываться годы правления.

В разное время бразды правления Поневым находились в различных копытах. Обладатели оных были либо назначены высшим начальством, либо выбирались самими поневцами. Иные способы получения власти в Поневе популярности не имеют.
Одним из замечательнейших достижений поневцев было открытие у пони такой характеристики, как отчество. Сий параметр при уважительном обращении добавляется к имени и признан, к сожалению, только Поневской губернией.
Ниже представлена опись главам Понева и прилегающей губернии:

1)Батыйко, Виталий Троекурович (500-507), князь; первый упоминается в летописях. Его правление отмечено т.н. «Переделом», о чём сказано выше.

2)Селестия, Ваше Высочество (507), Принцесса Солнца, правитель Эквестрии и проч. Первый избранный народом градоначальник. Назначила следующего главу Понева и передала ему власть. Правление её продолжительностью 3 дня отмечено как «лучшие времена, переживаемые Поневым».

3)Пэнтс, Глэди Филиппович (507-530), дворянин. За 23 года правления построил 23 новых села и установил торговлю с Балтимэйром для снижения цен на яблоки. Должность окончил по причине смерти от истощения.

4)Чейнджлингова, Кризалис Королева (530-531), в представлении не нуждается. Власть получила методом захвата, свергнув предыдущего градоначальника, посему признана была только чейнджлингами. В результате Освободительного похода поневцев и вмешательства Селестии смещена с должности.

5)Де-Галоп, Шарль Тадеушович (530-560), бывш. поручик Королевской Гвардии. Руководил Освободительным походом поневцев и запросил помощь у Кантерлота. Поставил новый рекорд правления, проведя у власти 30 лет. Из достижений: строительство шахт в Жеребячьих горах, попытка аннексии Филлидельфийской губернии (неудачная), исследования в области пищевых водных растений (результатов не дали), открытие наличия отчества у пони, жёсткая античейнджлингская политика. Добровольно ушёл в отставку.

6)Понин, Владимир Владимирович (560-605), бывш. глава Её Королевского Высочества Службы безопасности. Побил рекорд своего предшественника, держа бразды правления 45 лет. Ничего нового не предпринимал, старое не разрушал, сделал попытки присоединения Филиллидельфии традицией. Причина крылатого выражения «Понинская стабильность». Умер от угрызений совести, после чего сложил с себя полномочия.

7)Виндзорская, Елизавета Александровна (605-650), секретарь ЕКВ канцелярии. Снова побила рекорд предшественника, находясь в должности на 1 день дольше. Додумалась до затеи делать из яблок пастилу, чем город родной прославила. Попыталась заключить с соседними губерниями союз, в чём, однако, успехов не имела. Умерла от естественных причин с чувством выполненного долга.

8)Гала-Бородько, Василь Петрович (650-666), ЕКВ эквестрийской истории летописец. Целенаправленно пытался побить рекорд предшественницы, совместив сие с бурной деятельностью: постоянные конфликты с Тияградом, окончившиеся присоединением к Поньской губернии Конеторска и Селестополя; ещё одна попытка аннексии Филлидельфии (тоже неудачная), торговля с Кантерлотом (в Понев поставлялось сладкое), развитие шахт, субсидии Эпплам. Замостил площадь непосредственно перед ратушей, после чего принуждён был сложить с себя полномочия.
После него в течение месяца Поневым овладело безначалие, своевременно пресечённое.

9)Селестия, Ваше Высочество (666), второй срок, описана ранее. Вновь была избрана на пост градоначальника поневским народом. Конец правления аналогичен окончанию предыдущего срока.

10)Ромадзянков, Михаил Давудович (666-674), ЕКВ советник по финансам. Первый правитель Понева, воздержавшийся от традиции пытаться присоединить Филлидельфийскую губернию, вместо этого сосредоточив силы на Тияграде. Субсидировал шахты, решил внедрить выращивание арбузов. Кончил он трагически: принцессе Селестии потребовались от него «не подлежащие разглашению услуги», посему ночью выкраден Королевской Гвардией из своей кровати и доставлен в Кантерлот.

11)Крупенберг, Борис Романович (674-689), ЕКВ советник по финансам. Поставлен впопыхах на замену Ромадзянкову. Сначала придерживался курса «Понинской стабильности», продолжая субсидировать выращивание арбузов. в 689 году неизвестным образом украл целую деревню Луняшка, за что был отстранён от должности.

12)Долгонравов, Блюлайт Шайнингович (689-753), происхождение неизвестно. Чем-то занимался, но чем — точно сказать никто не может. Как оказалось, полностью контролировался Селестией при помощи магии, за что прозван был «Пешкой Селестии». Установленный им рекорд правления не побит до сих пор. Город и губернию оставил в состоянии достойном, должность покинул добровольно.

13)Ромадзянков, Флэш Михайлович (753-776), кантерлотский статский советник, произведённый в надлежащую должность и ставший первым обладателем титула «Губернатор Понева», по функциям аналогичного титулу градоначальника. Примечателен явным родовым сходством с правящим почти 100 годами ранее Михаилом Давудовичем, отчего стала популярна версия, что сей губернатор есть результат «не подлежащих разглашению услуг» (правдивою не признанная по причине столь большой разницы во времени). Накопившиеся арбузы отправил в Эпплузу, замостил несколько второстепенных улиц, после чего умер от угрызений совести.

14)Голдфилд, Генрих Бонапартович (776-789), капитан-поручик Королевской Гвардии. Довёл количество оборонительных орудий до 25 (две катапульты были утоплены в дни безначалия), усилил полицию. В 788 молниеносными ударами захватил Тияград с вывозом продуктов питания и оружия из последнего в Понев и переименованием оного в «деревню Селестинка», после чего осуществил мечту предшественников и взял Филлидельфию. Занял оборону на западном берегу реки, но это не помешало направленному против него отряду захватить Понев и низложить губернатора.

15)Робеспьеров, Лев Максимилианович (789-792), учитель истории из Тияграда. Повёл за собой поневцев и вернул контроль над городом; утвердил план строительства средней общеобразовательной школы. Герой Поневской Революции. Однако вскоре поневцы поняли, что революция — безначалие, посему прибегнули к проверенному методу.

16)Селестия, Ваше Высочество (792-793), третий срок, описана выше. Избрана губернатором Поневской губернии, провозгласившей себя «на веки вечные неотъемлемой частью Эквестрии». При ней были замощены все оставшиеся улицы (включая главную) и приведена в порядок разрушенная революцией экономика Понева. Разработала план по федерализации Эквестрии, после чего назначила выборы губернатора и сложила с себя полномочия.

17)Назарбак, Вертекруп Бекбулатович (793-811), экономист из Мэйнхеттена. Приумножил богатства Понева, после чего половину приумноженного отправил Мэйнхеттену. Смещён за «предательство национальных интересов Поневской губернии».

18)Шойгу, Николай Павлович (811-842), бывш. наместник в Балтимэйре. Безрезультатно пытался присоединить Мэйнхеттен; создал Поневское отделение Вандерболтов. Окончательно уладил все разногласия с центральной властью. Являлся пегасом, посему на референдуме был отправлен в школу Вандерболтов.

19)Лайтнинг, Сторм Клаудович (842-845), ещё один пегас, бывш. командир отделения Клаудсдейлских Вандерболтов. После отказа принять Шойгу в лётную школу пригрозил им войной с последующим передислоцированием в Понев. Отправился в школу вместо Шойгу.

20)Шойгу, Николай Павлович (845-851), второй срок. Ввёл цензуру и «устав губернии Поневской», после чего сложил полномочия по причине смерти.

21)Кашеварский, Ефрем Единорогович (851-869), выходец из Ванхувера. Загрыз собственную совесть, но подавился и умер.

22)Эллинская, Алла Карагеоргиевна (869-895), ЕКВ министр культуры. Построила в Поневе театр и составила план прокладки железной дороги на Филлидельфию, который под общественным давлением пришлось изменить. Завершила строительство средней общеобразовательной школы; поневцы начали обучаться родной культуре. Помогала строить Понивиль.

23)Столбовина, Лена Максимовна (895-922), бывш. кантерлотский чиновник. Построила памятик Селестии, склонив последнюю под угрозой выбора губернатором провести в Поневе День Солнцестояния в 920 году. Начала расселять поневцев по малоосвоенным частям губернии.

24)Чернобровко, Юрий Константинович (922-954), бригадир Королевской Гвардии. Весь свой срок сражался с коррупцией, в сих сражениях получил смертельные ранения.

25)Владиленский, Генрих Гиммлерович (954-976), редактор газеты «Canterlot News». Почти уговорил объединить соседние губернии в одну, но поневцы не хотели терять независимость и сместили его.

26)Ми-Аморе, Каденза Евгеньевна (976-996), аликорн, ученица Школы для одарённых единорогов. По причине угрозы безначалия после смещения Владиленского поневцы снова провели выборы, но с 74% победила Каденс против 26% у Селестии. Её правление отметили как «лучшие пережитые Поневым времена со времён градоначальничества Селестии». В конце концов ей удалось примирить Селестинскую и Поневскую губернии. Между тем на севере началась Сталлионская революция, и поневцы позволили себе нечто необычное: они провели новые выборы, после чего передали Каденс Кантерлоту.

27)Маратов, Юрий Николаевич (996-1000), сталлионградский рабочий. Провёл индустриализацию Понева, затем начал коллективизацию, за что был выдан Кантерлоту.

28)Лунная-Пони, Тамара Архиповна (1000-н.в.)(более известна как «Принцесса Луна»), аликорн, вернулась из ссылки на Луну. По суждениям поневцев, раз она смогла противостоять целой Селестии, то сможет победить всех врагов Понева, посему была выбрана губернатором. В отличие от Селестии, сразу же согласилась на должность и начала управлять губернией, причём успешно.

Интервенция в Понев

Нахождение в составе такой большой и могущественной страны, как Эквестрия, может нести с собою некоторые минусы.

Несмотря на своё столь удачное расположение, Понев оказался жертвой конфликта двух противоборствующих сил — пони и чейнджлингов. Конфликты оные возникли по вине последних: чейнджлинги проводят геноцид пони, прикрываясь биологической потребностью в питании т.н. «любовью» (на деле же они лишают пони энергии). Руководителем сего безобразия была Кризалис, королева ульев жучиных и проч. Любимым её занятием был поиск способов насолить Селестии как можно больше. И у неё появился план...

Рой Чейнджлингов находился от Кантерлота к северо-западу на изрядном удалении. Посему для успешного взятия оного нужно было найти место диаметрально противоположное и более к столице приближенное, роль коего была назначена городу Поневу.
Ночью 19 ноября 530 года вышеупомянутая Кризалис проникла в Понев. Затем добралась до градоначальника Пэнтса, лишила его энергии и приняла его обличье, посему многие поневцы до сих пор её называют «Лжеглэди I» (хотя других «Лжеглэди» обнаружено не было). Совершив сие, начала она чейнджлингов своих в город перевозить под видом всевозможных пони. Недоумевали поневцы:
— А зачем нужны нам энти, когда у нас и так лишней еды не имеется? — Здесь следует отметить, что поневцы за мировыми новостями не следили и про чейнджлингов, равно как про Кризалис, ничего не знали.
— А им-то хлеб не нужен. Они любовью питаются, — отвечал Лжеглэди.
— А, тогда ладно, пусть остаются. А что они делать будут?
— Любовь из вас высасывать.
— Не, так дело не пойдёт. Ишь развелось тут тунеядцев! Пущай лучше воду для нужд города запасут.
Хотела было Кризалис возразить, да делать нечего: уличат в подмене. Начали чейнджлинги воду в бочки наливать. Было их много, так что за неделю запасы воды в Поневе сделались солидными.

Похвалили их поневцы, да вновь предложение сделали:
— У Грэйна Меньшого дом сгорел. А там все евоные инструменты находились. Чтоб не тунеядствовали эти чейнджлинги, пусть к Грэйну пойдут, дом отстроят, инструмент закупят да урожай уберут.
Дней пять потребовалось на выполнение сего задания, и ещё один день ушёл на восстановление душевного равновесия градоначальника.

В те времена должность помощника градоначальника занимал Владимир Понин, в «Описи» указанный под №6. Он весьма скоро вычислил, что поведение градоначальника в некоем роде поменялось: сёл он больше не строил, с Балтимэйром договоры не подписывал, зато привёл чейнджлингов (что весьма странно). Но помощник наш решил виду не подавать, а до поры следить за действиями градоначальника да план его разузнать.

Пони и чейнджлинги, между тем, начали подготовку к зиме. Кроме обычного осеннего забега, оные чейнджлинги принуждены были все листья с деревьев снять. Затем градоначальник подготовился к действиям: он решил захватить близлежащие губернии, что предоставит Кризалис возможность открыть второй фронт (а двухфронтовая война для Эквестрии окончится наверняка печально). Решение оное было воспринято как усиление поневского влияния, а потому поневцами было всецело поддержано.

Это окончательно позволило Владимиру раскрыть план Кризалис. Насчёт сего он сделал записочку и в укромное место положил, а сам начал думать, как этих чейнджлингов изжить. Решение было найдено быстро: чейнджлинги имели способность передвигаться по воздуху (и что, что делать это они будут скорее всего в обличии пегасов), а снег в Поневе отсутствовал, так что группа из 3 пони, 4 чейнджлингов да полиции старшины Вийскового была направлена в Кантерлот для получения облаков, после чего Понин начал разрабатывать стратегию по очищению от жуков Понева.

Кризалис сие пронюхала и приняла решение Селестии в губернию не пускать. Посему был назначен градоначальником плебисцит о переходе губернии Поневской под юрисдикцию Роя Чейнджлингов сразу после присоединения к первой Селестинской, Филлидельфийской да Балтимэйрской губерний. Это вызвало небывалую умственную деятельность в головах поневцев: все начали искать словари в целях нахождения значений слов «плебисцит», «юрисдикция» и «Рой Чейнджлингов», к сожалению последнего не обнаружив. Так что поневцы стали готовиться к походу для расширения своей губернии до размеров солидных.

А между тем Селестия чейнджлингов, в Кантерлот направленных, изловила, назначила нового градоначальника (чтобы ей не пришлось снова испытывать на себе любовь пони) и, собрав облака и Гвардию, двинулась к Поневу. В сие время населявшие последний пони наконец-то нашли значение слова «Рой Чейнджлингов» и узнали о обитателях оного доступные Эквестрии данные. По итогам данного мероприятия референдум был объявлен «проделкою жукоглазых», а градоначальник из любви к начальству был сброшен с крыши ратуши. В полёте оный, однако, превратился в увеличенного представителя чейнджлингов, к сожалению, с крыльями. Взлетев, Кризалис уж было хотела созвать своих подданных и научить поневцев правильной любви к начальству, но тут же попала под зенитный огонь принцессы Селестии. Не желая столь прямого столкновения, королева чейнджлингов с приспешниками ретировалась на северо-восток.

Далее следовало создание новым градоначальником народного ополчения, походы на Кризалис и изгнание оной с территории Поневской губернии 14 апреля 531 года. После сего снова были объявлены народные гуляния, окончившиеся отловом последних чейнджлингов и сбросом оных с достроенной колокольни. Не оценив благодарности поневцев, чейнджлинги улетели в улей.

Восход и падение стабильности

История о том, как не надо проводить реформы

Правление Де-Галопа начало период истории поневской, носящий название «Великая Стабильность».
Перво-наперво, восстановив город да финансы подправив, Де-Галоп решил использовать близость гор для обогащения Понева добычей угля и железа. Решение это было воспринято с одобрением: больше с соседями торговать будем — больше денег получим. Работа началась.

В городе же, в году 537, поневцы задумались: можно ли каким-либо методом удлинить имя для выражения своего уважения? Решено было поминать в таком случае по бате, а прибавлению этому дали название «отчество». Первым его обладателем стал сам градоначальник, взяв отчество «Тадеушович».

Имелись с оным и проблемы. Например, никто не мог вспомнить имя и отчество Селестии. Некоторые, однако, полагали, что Селестия есть имя принцессы, а фамилия и отчество неизвестны. На направленный по сему поводу вопрос ответа ждали три месяца, да так ничего и не пришло. Тогда стали думать.
В уважительном обращении пони называют по имени-отчеству. Когда же обращаются к Селестии, её зовут «Ваше Высочество», посему поневцы справедливо предположили, что недостающие компоненты наименования принцессы найдены, согласившись, что Селестия есть фамилия (предлагали даже сделать её двойной — Принцесса-Селестия, но от сего Принцесса Солнца соизволила отказаться).

После Шарля невесть откуда выполз Владимир Владимирович Понин, в городе Поневе бывший ранее помощником градоначальника. Начинания предшественника он решил продолжить. Занимался тем, что нового ничего не строил, а ремонтировал старое. Жизнь пони, до того спокойная, стала ещё спокойнее: никто попыток бунта не предпринимал, воровства никакого не производилось. При Понине поселились в Глушанской слободе два пана: Рэд и Медвед. Занятия их были неизвестны, но они спонсировали все ремонты градоначальника и даже улучшили урожайность принадлежащих им участков.

После Понина править в Поневым стала секретарша ЕКВ канцелярии Елизавета Виндзорская. При ней сохранялось спокойствие в городе, но некоторые нововведения были: купленные в Балтимэйре яблоки пошли на эксперименты, и в слободке Белогривской в ходе оных был создан новый десерт: яблочная пастила. Панов Понинских она сменила своими друзьями: Ричем и Блюберри. В остальном повторялась политика Понина.
После неудачного прошения о включении в состав губернии Филлидельфии, заместо этого решила она союз создать. Центром оного естественно был бы город Понев. У союза были бы общие ресурсы и общее управление. Но ни одна губерния идею сию не поддержала, что, однако Елизавету не опечалило.

Взамен Елизаветы назначен был бывш. летописец Василь Гала-Бородько. Сразу почуяли неладное поневцы: ещё когда новый градоначальник проезжал через Понев, карета его углубилась в яму да потеряла колесо. И вместо того, чтобы обругать своровавших всё строителей и ждать, пока карету починят (как делает приличный градоначальник), он пешком добрался до своей резиденции и только там начал всех ругать.

Гала-Бородько мгновенно вывел губернию из стазиса. Накопленные Пониным и Виндзорской богатства он начал растрачивать на субсидии всему, чему только можно: Белогривской слободе для налаживания производства пастилы; дорожникам, чтобы дороги более качественно были сделаны; шахтёрам, чтобы больше ресурсов добывали; фермерам, чтобы больше еды выращивали. Такими действиями он за 1 месяц ополовинил городскую казну, чем привёл в шок обе группировки панов. Оных, надо отметить, Василь Петрович нещадно начал давить, обвинив в коррупции.

Было полностью уничтожено то спокойствие, каким Понев жил более века. Везде кипела какая-то работа, все куда-то спешили. Сия неугомонная личность ввела в город даже такие распространённые ныне заведения, как кафе и столовые.
Он часто прогуливался по городу, беседовал с поневцами, спрашивал о проблемах — словом, делал то, чем нормальные градоначальники предпочитают не заниматься.
Народ за заслуги прозвал его «Несносный Градоначальник». И действительно: на фоне предшественников его деятельность была подозрительно бурной. И все пришли в шок, когда он объявил, что собирается править городом дольше, чем Елизавета Александровна. Тогда паны стали разрабатывать план по его отстранению.

А Гала-Бородько успокаиваться не собирался. В году 660 начал вестернизацию: ратуша была переименована в «Здание Администрации города Понева»; каждый пони обязан был после еды пить чай со сладостями; перед Администрацией была замощена площадь, где ежегодно начал проводиться поневский аналог Гран-Галлопин-Гала. Сие начало раздражать поневцев, так как в ходе оного мероприятия производилось чрезмерное количество шуму.
Наибольший интерес вызывает история с чаем. Уставшие от резких преобразований поневцы напрочь отказывались от кантерлотских изысков, предпочитая оканчивать приём пищи без чаепития.
У Гала-Бородьки не имелось предшественников с более-менее приемлемой программою, посему градоначальнику предстояло с нуля внедрить прекрасную эквестрийскую культуру в вверенный ему город. Делал он это методами радикальными: выбирал случайным образом обывательский дом и целый день посвящал внедрению оной культуры обывателям выбранного дома.

В году 665 его вестернизация достигла пика: в следующем, 666 году, Понев собирались переименовать на эквестрийский манер в Нью-Пони-Сити, а губерния должна была стать «Нью-Пони дистриктом». Окончилось сие тем, что по градоначальническому ходатайству в том же 665 году Гран Галлопин должен был пройти в Поневе. Обстоятельство это стало последней каплей, и весь Понев поднялся против злостной вестернизации. В марте 666 года, сразу после провожания Зимы, Гала-Бородько исчез. Появления его опасались всю следующую неделю, но так и не дождались. После чего Понев вновь подвергся безначалию, о чём будет указано ниже.

На этом оканчивается информация, предоставляемая «Ранней историей востока Эквестрии». Следующее событие будет представлено по данным «Поневского летописца», что даёт нам понять, что идея с переименованием Понева потерпела крах.

О пагубности анархии

что по причине безначалия овладела градом Поневым.

На день седьмой после исчезновения своего, Гала-Бородько так и не вернулся. Его хоть и недолюбливали, но он всё же был градоначальником. А градоначальники в Понев назначаются не просто так: они предохраняют город от падения в анархию (иногда именуемую безначалием), что есть явление в высшей степени негативное.

Сидевшие между тем в своих слободках паны (такое название поневцы дали эквестрийскому дворянству) не преминули воспользоваться удачным моментом. Медвед сразу же выдвинулся в Понев, провозгласил себя градоначальником за неимением альтернатив и засел в Администрации (название «ратуша» решили не возвращать), приказав никого не пускать. Столь решительные действия повергли Виндзорских панов в ужас, и они моментально стали в оппозицию. Наибольшей угрозой для, как его называет летописец, «лжеградоначальника», являлся Коал Арчибальдович Рич, владелец угольных месторождений Поневской губернии, чем бессовестно пользовался, устанавливая угодную себе цену. Таким методом он провозгласил пос. Шахты столицею Поневской губернии и на свои средства начал возводить административные здания. Ибрагим Дмитриевич Медвед сие старательно игнорировал.

Так оказалась губерния разделённой на север и юг. Сколь ни сильны были центростремительные силы, сила взаимоотталкивания двух панов была больше, и объединения не происходило.

Ощутили это поневцы на десятый день кризиса. Митрофан, мельник, хотел съездить на день Рождения к сестре своей, Наташке из Ривервилля. Но на полпути был остановлен полицией и отправлен назад.

Дойдя до Понева, начал он народ скликать:
— Ой-вей, добры молодцы! Слыхивали ли вы, якая случилась беда в краю нашем?
— А какая случилась беда? — спрашивали собирающиеся поневцы.
— А беда случилась настоящая: на север нас не пускают!
Народ шокировано вздохнул.
— Вот так. Хотел я к сестре в гости сходить, а тут полицаи стоят, проходить не велят. Такой нам нужен порядок?
— Нет!
За сим зрелищем наблюдал Медвед, принимая его за митинг. «Испугался Медвед собрания сего, да уж бежати собирался, а тут и услышал: не про него молва народная, а про Рича, да и порешил сим воспользоваться», пишет летописец. Впервые покинул Медвед свою резиденцию, да и говорит:
— Не виноват я, пони мои, в несчастиях ваших. То всё поганый пан Рич воду мутит да страну разъедает.

А тем временем в Шахтах аналогичную речь произносил и пан Рич:
— Не моя вина лежит во всём, поневцы-молодцы! Медвед, оккупант проклятый, Понев захватил да меня выдворил. А горожан, стерва, не пускает!

Наступает 12 день кризиса. В Кантерлоте, Е.К.В. советник по финансам сидел весь в поту: вроде бы маленький городок Понев уже второй месяц доходы не отправляет, что привело к сокращению казны на 0,5%. Цифра вроде маленькая, но абсолютный размер её значителен. По оному поводу следует отчитаться принцессе Селестии, что ещё хуже, ведь причины сих задержек остаются неизвестными.
Пожалуй, не будем тут приводить картину оного допроса с пристрастием, укажем лишь результат:
Ромадзянков был отправлен для выяснения обстоятельств в Понев.

Тут следует сделать небольшое отступление и сказать пару слов о Е.К.В. финансисте.
Ромадзянков Михаил Давудович — пегас серо-буро-малинового цвета, с зеленоватыми глазами размера более чем среднего и салатовой гривой; приятной наружности. Постоянно ходит в шинели под цвет шёрстки. Имеет высшее юридическое образование, что помогло ему поступить на должность. Родился в Кантерлоте в 644 году.

Итак, приехал Ромадзянков на следующий же день после отбытия. Город пустовал: изредка по улицам проходили пони. Спросил советник: где градоначальник?
Ответил ему пекарь Ивашка Овён:
— У нас тут с этим делам неприятность произошла. Градоначальник вот уж 13 дней как пропал, а его заместитель в ратуше заперся и выходить не желает. — Тут отметим, что, несмотря на переименование, некоторые пони здание Администрации по старинке зовут ратушей.
Сие обстоятельство (с градоначальником, не с переименованием) шокировало Михала Давудовича. У кого же тогда спрашивать о средствах? Подумал он, да и решил: спрошу с заместителя, дело-то важное, раз лично Селестия его послала.

Провёл его пекарь до Администрации. Солдаты, сие строение охранявшие, проходу не давали.
— Я из Кантерлота, мне к начальству, — довёл до сведения Ромадзянков и показал документы. Удовлетворившись паспортом, охрана его пропустила.
Ибрагим Дмитриевич принял его как важного гостя: сразу же приказал накрывать на стол. На все вопросы оного отвечал: «Ой что вы, вы ж с дороги длинной, побудьте у нас тут, а позже и обсудим всё» и более слышать ничего не хотел, так что пришлось Михаилу смириться.

А пока Медвед с Ромадзянковым ужинали, пагубные последствия безначалия начали проявляться. Одна кобылка по имени Санни Валерьевна Клауд, беленькая единорожка с розовой гривой, задумалась: так ли полезно городу началие Медведа? А так как она была племянницей одного из основателей Клаудсдейла, то решила она пана Ибрагима от власти отстранить, губернию воссоединить и правление оною принять на себя.
План был составлен. Вечером, только Селестия опустила Солнце, она надела парадный мундир, прикрепила к боку подаренный родственниками кортик и, обнажив саблю схожего происхождения, с приступу взяла казначейство, уже потрёпанное реформами Гала-Бородько и отчасти приватизированное Медведом. Казначей и бухгалтер были взяты в плен, а из финансов было позаимствовано некоторое количество битсов, после сего завоевательница вернулась домой, споив для верности трёх солдат и бросая в народ деньги.
Ранним утром, когда силы вышеупомянутой Санни увеличелись до 10 пони, начался штурм Администрации, окончившийся к 9:36 без кровопролития. Ибрагим Дмитриевич был помещён под домашний арест и сослан в Глушанскую слободу, а Ромадзянков был приведён в оккупированый оной единорожицей кабинет градоначальника.
— Признаёшь ли ты меня градоначальницей? — спросила она у Михаила.
Он мог бы ответить "да", потребовать задолженность и вернуться в спокойный Кантерлот. Но им овладело какое-то чувство справедливости, обычно королевских чиновников не навещающее, и он торжественно провозгласил:
— В городе сим должен находится назначенный Е.К.В. принцессой Селестией градоначальник, которого вы неизвестным способом умудрились потерять. На оного вы не походите совершенно, посему вас за градоначальницу признавать отказываюсь.
За сие проявление принципиальности Ромадзянкова поначалу хотели из губернии сослать без предоставления права на возвращение, но Клауд, смекнув, что в таком случае она быстро будет смещена вышестоящим чином, приняла иное решение: послать чиновника в отдалённый посёлок Конеторск, её предшественником к губернии присоединённый, и назначить за ним наблюдения для исключения возможности побега. Что и было исполнено.

Узнав о смещении Медведа, поневцы окончательно пали в анархию (из любви к начальству конечно же). Направлявшийся в опалу Ромадзянков был схвачен и сброшен с раската колокольни (но он, к счастью, вовремя вспомнил, что является пегасом), выстрелили коровой из катапульты, вторую катапульту утопили, а по курам пальнули картечью из пушки. После чего успокоились и стали думать: что следует предпринять в случае безначалия? Старики рассказывали, что такое в истории Понева уже случалось, но пришла Селестия и всё исправила. Посему поневцы анархию прекратили и стали ожидать прихода Селестии.
А тем временем настал день 20 после кризиса. Рич покинул Шахты, дабы поспеть в Кантерлот на свадьбу дочери. Сим обстоятельством бессовестно воспользовалась секретарша оного хитрая Ульянка Навьючная. Споив яблочною водкой охрану, она без малейшего сопротивления взяла Шахтинскую ратушу и провозгласила себя «единственно правильной государыней северопоньской». Сие, однако, её подопечным не понравилось, а потому она принуждена была искать поддержки у поневского правительства. Там ей поставили ультиматум: присоединиться к губернии добровольным либо насильственным методом. Но не успела Ульянка хитрая на запрос ответить, как на 23 день объявился в Белогривской слободе пони, подозрительно похожий на Гала-Бородько. Он захватил завод по производству пастилы и объявил себя градоначальником Лжегалабородькой I, после чего начал собирать армию для похода на Понев и Шахты.

Вышеупомянутое пренеприятное обстоятельство сильно ударило по поддержке Санни, настолько, что она предложила Ромадзянкову в обмен на свободу войти в состав её правительства. Оный думал сначала отказаться, но затем посудил: ему предлагается возможность управления взбунтовавшимся городом, которую не следует упускать, ибо после предприятий по воцарению стабильности можно кобылу сию отправить на экзекуцию, задолженность из городской казны забрать и с чувством выполненного долга вернуться в Кантерлот. Одновременно с этим ультиматум хитрой Ульянке был сделан мягче, и она незамедлительно его приняла. Таким образом сформирован был Поневский триумвират в составе Клауд, Навьючной и Ромадзянкова.

Но стоило только Ульянке покинуть Шахты, как там объявился второй Лжегалабородько. Оный практически полностью походил на портрет сверженного градоначальника, висящий в Администрации Понева. Таким образом, раскололся Понев на три силы: Триумвират, Белогривское правительство Лжегалабородьки I
и силы Лжегалабородьки II.

В этот момент, в день 25 от начала кризиса, вернулся из отпуска помощник градоначальника. Направившись по старой дороге в Понев, он тут же был взят в полон первым самозванцем, потребовавшим признания его градоначальником. Чиновник заколебался и был отправлен на мельницу до завершения обдумываний, откуда был без проблем выкраден силами Лжегалабородьки II. По сей причине два самозванца вступили друг с другом в конфликт, а помощник градоначальника медлил с признанием одного либо другого главою Поневским.

Воспользовавшись расколом, Триумвират на 26 день выбил самозванца из Белогривинки. Началось планирование похода на север с целью освобождения помощника градоначальника из плена, создание Временного Поневского правительства и определения нового градоначальника. Начало операции было назначено на 7 апреля (28 день кризиса). Но ночью перед началом Ромадзянков был взят в плен хитрою Ульянкой и заперт в колокольне. Разобравшись с одним конкурентом, Ульянка собиралась то же самое совершить и со второю соправительнецей, но Клауд оказалась хитрее: на заимствования из казны купила воз хлебу, стащила бочку с водою и заперлась в своём кабинете, после чего началась осада последнего хитрою Ульянкой.

Узнав о новой смене начальства, снова впали поневцы в анархию: утопили вторую катапульту, закидали курами шапки и подняли над фермой Эпплов красный флаг, после чего немедленно были согнаны вилами. Вновь была созвана дума: как проблему решить и почему Селестия не явилась? Да и решили: чтобы Её Высочество всегда находилось в курсе событий поневских, назначить оную градоначальником поневским. Извещение о сием решении было немедленно отправлено в Кантерлот.

Ульянка же хитрая, продолжая создавать видимость осады, направилась в Шахты. Там состоялся между нею и Лжегалабородькою II поединок, по итогу которого последний оказался чейнджлингом и был сброшен с колокольни, после чего улетел, не оценив усилий¹. Первый же Лжегалабородько чейнджлингом не являлся, несмотря на многократные тестирования, но вернулся Рич и заявил:
— Гала-Бородько был нами смещён по воле народной за свои революционные взгляды.
По этой причине самозванец был словлен и помещён в Глушанскую слободу под домашний арест, а губерния Северопоневская была «разъяснена» с последующим восстановлением Поневской губернии в прежних границах.

В сие время прибыла в Понев Е.К.В. принцесса Селестия для получения разъяснений по поводу самоуправства. Каково же было её удивление, когда пони рассказали ей всю творящуюся ситуацию: сначала владычество панов с последующим свержением оных, хитрую Ульянку и рьяную Санни, самозванцев и Триумвират и, наконец, осаду градоначальнического кабинета. Оценив ситуацию, Её Высочество Селестия приняла звание градоначальника Поневкого и приступила к действиям. Немедленно был освобождён помощник градоначальника, казначей и Ромадзянко, после чего осада с градоначальнического кабинета была снята, а кабинет был взят заброскою спецподразделений (Селестия телепортировалась в сие помещение и в ультимативной форме потребовала от Санни Клауд отказа от своих претензий, что тут же было исполнено). По выполнению вышеперечисленных действий и после отправки хитрой Ульянки и Санни Клауд на экзекуцию, Селестия снова вспомнила, что, кроме Понева, ей необходимо управлять ещё и Эквестрией. А посему она снова передала своим полномочия новому градоначальнику, коим оказался Михаил Давудович Ромадзянко (за знание местного народа и в качестве наказание за потворство лжеградоначальничеству). Таким способом было прекращено безначалие поневское, продлившееся в общей сложности целый месяц.

Двое из дворца

О тандеме градоначальников со схожим прошлым, но различными итогами правления.

Прочитавший сказание о поневской анархии читатель наверняка заявит: «Да это самая что ни на есть фикция!» Здесь следует напомнить читателю о двух вещах:

1. Понев — не обычный город. Не только потому, что он сохранил «земнопонизированное» наименование и признал наличие отчеств; принцесса Селестия, не очень любящая путешествия, несколько раз посетила оный город, причём два раза — в звании градоначальника, и

2. Эквестрия — волшебная страна; следовательно, в ней способны происходить многие возможные и невозможные вещи.

Но, пожалуй, окончим лирическое отступление и вернёмся к городу Поневу, в коем был апрель 666 года.

22 года беззаботно прожил Михаил Давудович, не гнетённый знаниями о Поневе. Он смог окончить школу, университет и даже стал ЕКВ советником по финансом, став самым молодым чиновником подобной должности. И только начал он постигать науку придворной жизни, только успел опробовать прелести высшего сословия, как в его жизнь врывается Принцессой забытый городок¹ со странным наименованием Понев, в котором всё не так: градоначальника нет, губерния разделена, а позже началась настоящая борьба за власть, в ходе которой Ромадзянков выработал хроническую неприязнь к колокольням. Но нет! Он проходит сии испытания, идёт на сговор с обстоятельствами (пускай и неудачный) и вот, момент освобожденья близок, скоро он вернётся в тихий, спокойный Кантерлот и продолжит подсчитывать миллиарды битсов, шурша пёрышком...
Но тут доля отвернулась от него. По Селестиному повелению, по высочайшему хотению, назначен оный пегас градоначальником в сий ненавистный город. И не скажешь ничего против: сама Принцесса повелела. Так что герой наш снова должен преодолеть обстоятельства...

И остаётся один главный вопрос: за что, Селестия?..

из мемуаров Михаила Давудовича Ромадзянкова

Сей цитатою новоиспечённый градоначальник описывает всю радость от получения градоначальнической должности в городе Поневе (между прочим, имеется любопытная особенность: он любит писать о себе в третьем лице. Феномен сей до сих пор остаётся тайной по причине малоизученности).

Первые три дня Ромадзянков вдруг решил, что у него сделалась меланхолия. Так бы провёл он и четвёртый день, но явился к нему помощник градоначальника и доложил, что-де, поневцы опять собираются впасть в анархию. Оное известие мгновенно истребило всяческую меланхолию в градоначальнике и тот, воспрянув духом, вышел из Администрации.
— Что же вы, друзья мои, беспорядки-то устраиваете? Это ж кто вас научил сему делу неблагодарному?
Ответили поневцы:
— Гала-Бородько довёл!
— И что, что довёл? Сейчас руководит не Гала-Бородько, а я!
После чего потребовал выдать зачинщиков и вернулся в свою резиденцию.

Первым делом он стал наводить справки о Гала-Бородьке и о его деятельности. Тем более удивительней, что галабородьковская программа показалась градоначальнику правильной, и он твёрдо решил продолжить курс насаждения высшего общества (учитывая ошибки предшественника).
В 666 году Поневский Галлопин-Гала не проводился: дворянам не нравилось открытое небо, по причине которого (и некоторых особо шаловливых пегасов) в середине мероприятия мог пойти дождь, как случилось в 665 году, когда всё высшее сословие (включая Принцессу) под конец добровольно-принудительно принимало душ: тогда Гала-Бородько чудом не лишился должности на 8 месяцев раньше.
С учётом этих обстоятельств в Белогривской слободе началось строительство специального для оных целей дворца, и уже в 669 году Поневский Галлопин-Гала был проведён. Жители на этот раз на шум не жаловались, что ещё более способствовало укреплению Ромадзянкова.

Вообще, Михаил Давудович Ромадзянков был пони весьма просвещённым: поддерживал переписку с друзьями, родителями и Селестией. С последней произошла небольшая неприятность: от Принцессы к градоначальнику письма доходили, а вот от него ничего не приходило. И тогда только узнал Ромадзянков, что в Поневе есть у пони отчества: даже на письмах к нему было указано "Михаилу Давудовичу Ромадзянкову". Были приняты ответные меры, а именно на письмах в Кантерлот писать имя-отчество Селестии (градоначальник приятно удивился, узнав, что поневцы называют её «Ваше Высочество», даже не подозревая о всей прозаичности возникновения сего наименования). Переписка оная сохранилась и содержится в личном Е.К.В. принцессы Селестии архиве (к коему, к сожалению, доступа не имелось ни у летописца, ни у автора).
Вестернизацию он проводил, как ему казалось, в меру и постепенно: во внедрении культуры использовал отработанный предшественником метод, но переименований не устраивал.

Закончилось его правление высокою нотою²:

«В году 674 — пишет летописец — началие оного Ромадзянкова было насильственно прекращено. Вечером августа 9-го прогуливался он по замощённой Гала-Бородькою площади (в честь оного названной) и в Администрацию вернулся после любования заходом Солнца.

Утром на сей площади уже находилась кантерлотская стража (что было прекрасно заметно по золотой броне носивших её пони) и просила "всепони" (так в Кантерлоте обращались к большому количеству населения) подождать и послушать важное объявление, в 9:20 зачитанное:

По личному Е.К.В. принцессы Селестии указанию градоначальник ваш, Михаил *тут стражник запнулся* Давудович Родзянко бы... Ромадзянков был вывезен в Кантерлот для неоглашаемых целей. За сим повелевает вам принцесса Селестия до въезда нового градоначальника в анархию не впадать, и...*снова заминка; наверное, стражник принял её за шутку, но потом передумал* воздержаться от выбора Е.К.В. градоначальницею города Понева. За подписью Е.К.В. принцессы Селестии, самодержицы Эквестрийской и проч. и проч. и проч.

Не посмели поневцы перечить своей Принцессе, а потому после объявления остались на площади ожидать нового градоначальника, который в скором времени действительно явился.»

Борис Романович Крупенберг имел карьеру, сходную с карьерою Ромадзянкова: он тоже был советником по финансам, заменив на этой должности последнего. Тут проводится любопытная аналогия: заменил Крупенберг Ромадзянкова ещё раз после того, а именно на должности градоначальника Поневского. Являлся единорогом хорошо заметного алого цвета, предпочитал шинели сюртук, неизвестным образом выкрашенный жёлтым, и почти всегда ходил в зеленоватом цилиндре, за что у поневцев получил прозвание «Наливкин» (по аналогии с красными наливными яблоками).

Не взирая на смешки, при Борисе Романовиче поневцы вспомнили золотые времена Понинской Стабильности: никто до них не докапывался; Поневский Галлопин-Гала был прозван просто «Поневский гала-концерт», утратив шарм кантерлотского Гран-Галлопин-Гала и став роднее обывателю, а после 685 вообще прекратил своё существование; Понев снова было отправился в консервацию, да что-то не срослось.

Зимним январским днём 689 года решил Димка Цветочник к сестре своей съездить, проведать да с прошедшим Днём Согревающего Очага поздравить. Каково же было его удивление, когда, придя в село Луняшки, дома оного обнаружено не было.
О неприятности этой он сообщил друзьям своим, а те, в свою очередь — своим, и так прознал город Понев про исчезновение строения. На следующий день пропал амбар, затем ещё пара жилых домов... К Зимней уборке исчезла почти треть Луняшек, а в мае населённый пункт пропал полностью. Ни градоначальник, ни его помощник — никто не мог дать ответа, что произошло.
Снова покинуло Понев спокойствие. Поползли слухи, что в Гвардейской слободе исчез дом купчихи (хотя он был вот уже как год уничтожен пожаром, к счастью, без своих обитателей), как вдруг явилась та самая сестра Димки Цветочника и объявляет:
— Деревня наша не исчезла, а была перенесена и переименована. Ныне это посёлок Солнцево.
Сей населённый пункт немедленно был обнаружен на удалении 120 км от места изначальной дислокации. Кроме всех строений села Луняшки, в нём присутствовал солидных размеров особняк, принадлежащий, как выяснилось, градоначальнику: оный объяснил его наличие «необходимостью в дачной резиденции и родовом поместье».
— А пускай оно так и будет, — решили поневцы.

Между тем Крупенберг был приглашён на Гран-Галлопин-Гала, где рассказал иным представителям дворянства о своём подвиге по перемещению целой деревни. По известному эффекту сплетен новость сия быстро дошла до самой принцессы Селестии, которая восприняла оную приватизацию как «разворовывание эквестрийских земель». По причинам, логически из оного вытекающим, Крупенберг с того мероприятия не вернулся, а заместо него был направлен новый, весьма примечательный начальник — Блюлайт Шайнингович Долгонравов, о коем будет сказано ниже.

Последний век спокойствия

В 689 году второй подряд градоначальник был насильственно от должности отстранён вышележащим начальством. По некоторым представлениям, сие запустило процессы, ровно через 100 лет учинившие в Поневе беспорядки.

То был обычный день в Поневе... И, как и следует быть оным обычным дням, завершился он необычно: по Кантерлотской дороге приближался к городу столб пыли. Уже сие давало понять, что персона едет важная, даже важнее градоначальника; а за незнанием других, персона эта автоматически была названа Селестией.

— Гей вы, хлопцы-молодцы! Цветы выставляйте, форму надевайте! Никак, Её Высочество в гости направляется!
Вся Кантерлотская улица немедленно была украшена, а пони гуляли во фраках.

Сколь ни было нелепо предположение о том, что едет именно Селестия, это действительно оказалось так: на площади Гала-Бородько остановилась внушительных размеров карета, из которой вышли:

• гвардейцы кантерлотские — 4 шт.

• единорог белый, с серебристыми волосами — 1 шт. и

• принцесса Селестия — 1 шт.

Принцесса сразу же объявила, что оный единорог называется Долгонравовым Блюлайтом Шайнинговичем и назначается по Е.К.В. указу градоначальником Понева, после чего прошла в здание Администрации в сопровождении Долгонравова и гвардии. Здание сие покинула лишь вечером, оставив до того времени сопровождение на площади Гала-Бородько испытывать на себе радушие и гостеприимство Понева: стража едва не оказалась напоена яблочною водкой. Но Принцесса вовремя пресекла сии акты великодушия, после чего возвратилась в Кантерлот.

Обыкновенно новый градоначальник при вступлении на должность произносил речь, иногда небольшую; некоторые речи произносили и во время исполнения (таким был, например, Понин, в описи шестой сверху; не все, однако, обнаружили смысл в его высказывании "пахал как краб"). Долгонравов же, скрывшись в Администрации, из здания боле не выходил; покинул же его только в сопровождении Королевской Гвардии через пять дней. И всё время был нем как рыба..
Как и Гала-Бородько с Ромадзянковым, оный градоначальник начал культурное просвещение Понева, проведя в следующий же год Поневский Галлопин-Гала (и вернув ему прежнее название, как отметил летописец). Однако, насаждение культуры проводилось столь вяло и незаметно, что поневцы сами не подозревали, как превращаются в эквестрийцев.
В казне при нём до 702 года денег много не водилось: всё уходило на улучшение сельского хозяйства, горной добычи (между тем, в шахтах обнаружилось железо) и прочих экономических отраслей. В 703 году он замостил Главную улицу, после чего трат особых не предпринимал.

Характеризовать его правление можно т.н. «Псевдопонинской стабильностью»: если при классической стабильности губерния погружалась в стазис, при псевдопонинской непременно происходили изменения, однако столь медленно, что обыватель их совсем не замечал.
Долгонравов всё же поборол могучую силу поневского недействия, которая уничтожила Гала-Бородько и готовилась сотворить то же с Ромадзянковым. Ничего не подозревающий народ рад был отсутствию перемен, которые, однако, шли в одну ногу с народом и им потому не замечались; по оной причине к 740 году поневцы, сами того не ведая, полностью обратились к кантерлотским привычкам, сделавшись наитипичнейшею частью населения Эквестрии. А меж тем, градоначальник сий стал город покидать...

В год 750, впервые за неопределённо большой срок, губернатор покинул свою резиденцию и вышел на площадь (предварительно уведомив население, опять же использую «всепони»), после чего начал:
— Мои маленькие пони! Вот уже более 60 лет мы вместе идём к светлому будущему, Принцессой освещаемому. Город наш стал ещё краше, богатства его приумножились. Вся Эквестрия знает о нашем городе.
Но этого недостаточно! Мы должны продолжать наши славные традиции, мы должны работать усердно, мы должны жертвовать всем ради Родины — и тогда станет наш город великою достопримечательностью! И мы займём своё почётное место в эквестрийской короне, страну нашу в гордость вводя. Вместе, скрепляемые силою Дружбы, мы будим двигаться вперёд! Ура!
Вдохновлённые речью эквестрийцы громко вторили ему: «Ура!Йей!», после чего затопали, чего раньше никогда не происходило. И Понев окончательно отделился от своих корней.

Селестия вновь нанесла визит городу в году 753, сразу после Зимней уборки. Не сдерживаемые более культурной невежественностию, всепони обязательно кланялись ей; называть её стали только полным именем с прибавлением титула перед фамилией («Ваше Высочество принцесса Селестия»), а провожали её полными обожания глазами, что для поневцев было совершенно нехарактерно.
Чтобы убедиться, что сие был не сон, Селестия снова посетила Понев 2 июня оного года. Вдохновлнный сим градоначальник начал готовить документы о переименовании Понева в Понивилль, на эквестрийский манер, после чего захотел совершенно отказаться от отчеств.

Встреча состоялась на площади Солнечной(когда-то звавшейся площадью Гала-Бородько). От волнения (или от иных причин) Долгонравов при встрече Принцессы не мог вымолвить ни слова. Вскоре вся процессия направилась в здание Администрации (по рассказам современников, градоначальник едва не прошёл мимо входной двери), после чего случился весьма примечательный случай.
В здании оном проходило пиршество, на коем присутствовали:

• Принцесса Селестия

• Градоначальник

• представители поневской аристократии

• представители не-поневской аристократии

В сие время в зал вторгся помощник градоначальника (это действие разрешалась, если нужно было решить какой-либо важный вопрос). К сожалению, содержание вопроса не сохранилось, но, по воспоминаниям самого помощника: «Господин Долгонравов повернулся на Селестию, принявшую задумчивое положение, и пристально смотрел, пытаясь, видимо, обнаружить на поверхности Принцессы ответ на свой вопрос. Спустя 30 секунд он пришёл в нормальное положение и выдал: "Ты помощник градоначальника — ты и разбирайся!"»
Оное обстоятельство вызвало любопытство со стороны помощника градоначальника, и он повторил эксперимент в иной форме. Когда весь город провожал Принцессу, он задал градоначальнику тот же самый вопрос. Градоначальник растерялся и 3 минуты на него смотрел, после чего последовал ответ: «Я им покажу!»

Между тем были и иные случаи задержки ответов, причём со странными совпадениями. Когда в Кантерлоте велись переговоры с грифонами, градоначальник мог до 7 минут бесцельно смотреть в бесконечность, прежде чем ответить. Аналогичная ситуация происходила каждый День Солнцестояния, особенно утром, что заставило поневцев начать подозревать градоначальника в отсутствии у него собственных решений. Вся программа внедрения культуры начала рушиться. Апогеем стало следующее событие: 5 июля, когда почти всё кантерлотское высшее общество было на свадьбе одного из своих представителей (Селестия тоже на оном присутствовала), был проведён третий эксперимент. Бухгалтер вошёл в кабинет градоначальника, положил бумаги и сказал, что их срочным образом нужно подписать. Ничем не занимавшийся Долгонравов две минуты их разглядывал, в течении коих бухгалтер постоянно торопил его. Первый наконец не вытерпел и крикнул:
— Всё! Я его смещаю! Довольны?
Как оказалось, обращался он к себе. После отъезда оного поневцы прозвали его «пешкой Селестии»¹ (так как Кантерлот у них всегда ассоциировался с Принцессой, соответственно правильно было бы «пешка Кантерлота») и самовольно начали деэквестризацию.

Пост принял ещё один Ромадзянков, но на сей раз Флэш Михайлович; кроме того, назначен он был губернатором, что в истории Понева произошло впервые. Он принялся мостить дороги и наладил торговые отношения с Эпплузою. И всё было бы хорошо, да опять что-то не срослось.
Флэш Михайлович имел такой же окрас, как и Михаил Давудович (за исключением сине-зелёной гривы и фиолетовых глаз), тоже являлся пегасом и имел точно такую же привычку носить шинель, правда, бурого цвета. Философствованиями он занимался намного реже Михаила Давудовича, меланхолиею не страдал и с Селестией не переписывался.
Несмотря на это, всё же пошли некоторые слухи, предметом которых была явная схожесть губернатора Ромадзянкова и градоначальника Ромадзянкова: действительно, судя по отчеству, Флэш должен был являться сыном Михаила (а из Михаилов на ум приходил только Михаил Давудович, хотя у оного имелся двоюродный племяш Михаил Евстратович, сыном коего являлся губернатор). После чего некий остряк (имя которого история не сохранила) предположил, что, если текущему Ромадзянкову прицепить на лоб конус и окрасить его побелкою, то издали оный будет выглядеть как Селестия. После чего народ вспомнил, как Михаил Ромадзянко их покинул, и слухи стали вовлекать в себя Селестию (на которую за Долгонравова народ держал беззлобную обиду) и становиться всё менее приличными, дойдя даже до таких, от которых покойный градоначальник завертелся бы в гробу.
В 776 году слухи эти достигли губернатора, и в ту же ночь он был загрызен совестью и слепнями.

В оном году 9 сентября в Понев вновь прибыл новый губернатор. Генрих Бонапартович Голдфилд являлся самым что ни на есть настоящим поневским аристократом, после отставки Долгонравова отправившимся служить в Гвардию. Там он дослужился до капитан-поручика, после чего по приказу Селестии был назначен губернатором Поневским.

На вступлении на должность он произнёс речь, на которой назвал основной своей целью «Служение родной Поневской губернии», после чего изъевших предшественника слепней подверг экзекуции. Невероятными усилиями остановил деэквестризацию, но чай пить всё же пришлось, с чем, поневцы в конце-концов согласились. Поневский Галлопин-Гала вместо раза в год начал проводиться раз в два года, причём дата его «гуляла», что позволяло некоторым особенно голодным придворным поесть на концертах и в Кантерлоте, и в Поневе. Будучи бывшим гвардейцем (хотя оные говорят: «Бывших гвардейцев не бывает!»), он приступил к наращиванию обороноспособности Понева от внешнего и внутреннего врага, а именно построил в Шахтах оружейный завод (год 786), на котором было отлито 25 артиллерийских орудий, в простонародии «пушек». Также он увеличил до 3.000 содержащуюся в губернии гвардию и заставил её присягнуть «на верность родной земле».
Затем он, как и любой порядочный градоначальник Понева (хотя являлся уже губернатором), стал строить планы по расширению своих владений и направил в Тияград и Филлидельфию ультиматумы о добровольном вхождении оных в состав Поневской губернии.

Получив отказ, Голдфилд приступил к действиям. Тияград он взял столь быстро, что к тому времени в Кантерлоте ещё никто ничего не знал. Когда знали, Генрих Бонапартович уже стоял под Филлидельфией
Существует байка, что Селестия пила чай, когда к ней ворвался докладчик и сообщил о взятии поневскими войсками Тияграда. Удивление принцессы было столь велико, что она выпустила струю чая в кружку, отчего та разогналась до значительной скорости и после столкновения с докладчиком вывела последнего из сознания. Как бы ситуация ни была забавной, это всего лишь байка, так как было научно доказано, что Селестия не имеет возможности пускать струи, сдерживаемая правилами этикета.

Как бы то ни было, Селестия тут же всю кантерлотскую армию направила к Поневу, что означает окончание времени, когда Кантерлот Поневу не досаждал.

«Отречёмся от старого мира...»

О Великой Поневской Революции, о Поневской коммуне и прочих кошмарах аристократии.

789 год выдался для Понева годом, на редкость насыщенным событиями.
Поневская губерния благодаря походам губернатора Голдфилда присоединила к себе своего давнего соперника — город Тияград, который был унижен и назван деревнею Селестинкой (название в честь Селестии сохранилось, посему репутация оной совершенно не пострадала). После чего силами всё той же губернии была присоединена Филлидельфия.

Однако, в Кантерлоте не оценили стараний поневцев. Двинувшаяся на Понев гвардия 9 марта вернула контроль над Селестинкой и продолжила движение к реке с неизвестным наименованием. Обнаружив сие, Голдфилд быстрым маршем направил войска к оной реке, достигши её раньше соперника.

Нападавшие, однако, оказались хитрее. Не появляясь в поле зрения врага, они двинулись вниз по течению реки с неизвестным наименованием до её впадения в другую реку, кою пересекли по мосту. Затем прошли ещё немного на восток и форсировали реку в обратном направлении, где гвардия потеряла 1/3 своих бойцов, после чего без единого выстрела вошла в Понев, ликвидировав губернаторство. Занявший оборону Генрих Бонапартович был обезврежен лично Селестией (см. взятие кабинета градоначальника заброской спецподразделений, глава "Впадение в анархию"), после чего был за самоуправство смещён с должности и сослан в Эпплузу.

«В целях обеспечения безопасности и большей стабильности» Поневская губерния была разъяснена и поделена между губерниями Селестинской (которая была присоединена к столичному региону, сохранив название), Филлидельфийской и Балтимэйрской. Сие угнетение национального самосознания привело поневцев в недовольство. Но затем Балтимэйрский наместник, который был послан в Понев, начал насильно вестернизировать население, даже пуще Гала-Бородьки. А тем временем один секретарь набирал всенародную популярность...

Лев Максимилианович Робеспьеров, единственный самопровозглашённый и признанный народом губернатор, представлял из себя земного пони синего цвета с бело-красной гривой. В отличие от Ромадзянковых и Крупенберга предпочитал носить мундир. Всегда считал себя истинным поневцем и был ЗА присоединение Тияграда к Поневской губернии. Воспользовавшись оным, начальством был отправлен в Понев для усмирения народа.
Однако, произошло немыслимое: заместо усмирения он начал потакать народным интересам и потребовал выделения Поневской губернии, в чём ему было отказано. Тогда 7 ноября 789 года он направился в Белогривскую слободу, где начал речь говорить:
— Молодцы-атаманы! Славно жили мы на земле эквестрийской, не тужили мы с Кантерлотом торгуя. Да Кантерлот оный, привлекшись богатствами края нашего, задумал себе их отобрать, и только повод искал. Сего не увидев, губернатор Голдфилд решил учения военные провести, что в Кантерлоте тут же было замечено и названо "нарушением спокойствия", после чего они к нам пришли и край наш аннексировали. И принялись Понев они делить между собой да культуру нашу изничтожать! Долго ли будим мириться с этим, молодцы? Будем ли терпеть сие, хлопцы?
Проникшись т.н. «революционным пылом», крикнули поневцы:
— НЕТ! НЕ ДАДИМ ГУБЕРНИИ НАШЕЙ БУРЖУИНАМ-КАНТЕРЮГАМ!
— Долго терпели мы издевательства, долго противились мы насаждению, но не замечали этого гады, давили Понев. ПОРА ОТВЕТИТЬ ИМ ИХ ЖЕ СРЕДСТВАМИ! ВПЕРЁД, ДРУЗЬЯ! ЗА РЕВОЛЮЦИЮ!

Весть сия тут же разнеслась по Поневу, и вскоре на площади Селестии Гала-Бородько оказалась половина населения города, настойчиво требуя отставки наместника и провозглашения независимой Поневской губернии в составе Эквестрии. С ответом медлили, и тогда поневцы с приступу взяли Администрацию и по старому доброму обычаю сбросили с раската наместника. Над зданием был поднят красный флаг, означающий создание Поневской республики губернии и начало Великой Поневской Революции.
Л. Робеспьеров первым делом созвал Учредительное собрание, на котором были составлены «Требования народа поневского к Кантерлотскому правительству»:

1. Признать независимость Поневской губернии от иных губерний в границах следующих:*следует подробное описание границы, повторяющей границу Поневской губернии до взятия Понева Королевской Гвардией*.

2. Покинуть территорию Поневской губернии.

3. Отозвать любые претензии к Поневской губернии, за исключением финансовых.

4. Отправить уполномоченного представителя от Кантерлота в Понев для обсуждения условий заключения мира, и

5. Установить дружеские взаимоотношения между Поневской губернией и губернией Селестинской.

Кантерлот уже собирался удовлетворить требования поневцев, но последний пункт привёл пони в ярость. «Требования...» были сожжены, а Королевская Гвардия снова была отправлена в Понев.

Робеспьеров предугадал подобное развитие событий и начал готовить город к обороне. Ни одна эквестрийская губерния почему-то не признала Понев в новых границах, потому контроль был установлен только над самим городом, где двумя неделями позже была провозглашена Поневская коммуна. Поневцы составили Народную милицию, а Лев Максимилианович стал губернатором всея Понева.
Первый бой произошёл неподалёку от Гвардейской слободы. Поневцы-коммунары бросились в штыковую на наступающих гвардейцев, от чего последние шокировались и отступили. Ради обеспечения вооружением Главная улица была лишена булыжника.

Робеспьеров контратаковал гвардейцев близ мельницы, отчего те были шокированы ещё больше и поспешно ретировались. После этого началось собирание земель Поневских.
11 ноября была захвачена деревня Солнцево, 14 коммунары взяли Шахты, а 16 Понинка и Покровка были возвращены под контроль Коммуны. Теперь население соседних губерний начинало выражать солидарность поневцам посредством бунтов, листовок и требований, упорно отклонявшихся. Губерния Поневская приступила к закреплению обозначенных в «Требованиях...» границ: 20 ноября пала Филлидельфия, а 26 — деревня Селестинка. Коммунары готовились к походу на Кантерлот для окончательного утверждения существования Поневской губернии.

Сие вызвало волнения по всей Эквестрии, однако, вместо возвышенной цели — суверенитета губернии, бунтующие зачем-то требовали «отставку правительства», «уничтожения аристократического сословия» и даже (святая Селестия!) «низложения монархии с последующим утверждением республики», то есть оные пони в действительности для своих низменных целей пользовались популярностью поневской борьбы.

Далее следует довольно грустная сцена народных выступлений; коммунары, видя, как плохо приходится их любимой Принцессе, не пошли на Кантерлот, а сделали иначе.
Когда волнение достигло своего апогея, поневцы оценили ситуацию: страна впала в анархию, а что при этом нужно делать, хорошо известно. Посему 23 января 792 года в Кантерлот было направлено извещение об избрании Е.К.В. принцессы Селестии губернатором поневским. После этого Робеспьеров возмутился и приказал выдать зачинщиков этого пересмотра, но благодарный народ сбросил его с колокольни. Спустя час после этого Селестия, нервная и невыспавшаяся, явилась в Понев.

Вышеупомянутое Учредительное собрание от лица поневского народа подписало с Селестией мирный договор, по которому к Губернии переходила некоторая территория Балтимэйрской и Филлидельфийской губерний; в свою очередь, Понев провозглашал себя «на веки вечные неотъемлемой частью Эквестрии». Подписав сие, собрание добровольно ликвидировалось.
На сей раз Селестия не поспешила возвращаться в Кантерлот, который оного договора не принял. Используя Королевскую Гвардию и силы коммунаров, Эквестрия избежала распада, а Кантерлот был усмирён. После чего 22 мая 793 года был принят «Акт о реформировании местного самоуправления», согласно которому главы регионов назначались в самих же регионах методом голосования. Чтобы показать пример, Селестия провела в Поневе 4 августа первые Выборы губернатора Поневского. Их выиграл г-н Назарбак, после инаугурации которого Селестия вдохнула спокойно и вернулась в Кантерлот.

Таким образом, если народ будет правильно формулировать свои требования, они обязательно будут удовлетворены.

Первые шаги поневской демократии

«Хочешь хорошо что-то сделать — сделай сам» — гласит известная пословица. Ведомые оной, поневцы приступили к самостоятельному выбору губернатора.

«Поневский летописец» предоставляет также информацию о первых «народных» начальниках Понева, коих в последующие 58 лет было три, сменивших друг друга 4 раза.
Первым «слугой народа» являлся ещё при Коммуне пленённый мэйнхеттенский житель Вертекруп Бекбулатович Назарбак. Это был единорог лазоревого цвета с гладкой, всегда стриженной золотистой гривой и непрекращающейся лёгкой улыбкой на мордашке. Будучи насильственно оторванным от дома, он затаил на поневцев обиду. Во-первых, в Мэйнхеттене у него была его любимая и хорошо оплачиваемая работа, но во время его прогулки он был схвачен парой коммунаров и переведён в Понев для руководства финансами Революции; он даже на сие согласился, но поневцы, вдруг ошарашенные, прекратили революцию и вместе с Селестией победным маршем вернули в Эквестрии старые порядки. Сие разозлило его ещё пуще, потому он затаил на них обиду...

Он лично контролировал всю административную работу, наблюдал за расходом каждого битса. По анализу сего принимал меры по преувеличению городских богатств. Это Поневу обходилось странным образом: мощёные улицы временами разделялись на участки, на которых камни отсутствовали совершенно. Но как только какая-либо улица своим состоянием угрожала навредить городской экономике, как полностью ремонтировалась за 3-4 дня.
Таким образом, постепенно восстанавливаемый после революционного бардака город преумножал своё состояние. До одного момента.

В 811 году губернатор отмечал своё 40-летие, в честь чего решил сделать родному Мэйнхеттену подарок: подарить как жертве революции 49 млрд. битсов (что составляло половину городского бюджета). В праздник, прошедший 4 декабря, соответствующая сумма была доставлена в Мэйнхеттен и с благодарностью им принята. Поневцы же щедрости не оценили и созвали Учредительное собрание, абсолютным большинством голосов (189 против 11) высказавшееся ЗА сложения с Назарбака губернаторских полномочий.

Тем же учредительным собранием был назначен и.о. губернатора Николай Шойгу, вступивший в должность 25 декабря и позже выигравший выборы 12 марта 812 года.
Николай Павлович Шойгу являлся губернатором Балтимэйра. Он даже был назначен заместителем губернатора в 790 году, но сразу по вступлению на должность был арестован из-за донесения какого-то дворянина, занявшего на время разбирательства губернаторское кресло. Дело Шойгу затягивалось, но в июне 792 в Балтимэйр вошли коммунары, после чего дело Шойгу за неимением доказательств было закрыто, а самого пегаса для моральной компенсации сделали главою Балтимэйра.

От должности сей он отрешился в ноябре 809 года и перебрался в Понев, где принял участие в смещении Назарбака и путём неких хитростей занял место губернатора Поневской губернии.
Первым его преобразованием было создание рядом с Гвардейской слободой слободы Пегасьей, где начал размещать военно-воздушные силы Понева. Затем отправился в Кантерлот и неизвестным способом уговорил начальство разместить пегасье авиакрыло в оной слободе, после чего вознамерился сделать из них Вандерболтов. Сие мероприятие сначала проходило не слишком активно, но в году 838 оное мероприятие принесло плоды: весь личный состав крыла оказался исключительно из Вандерболтов. После этого Шойгу припомнил Мэйнхеттену ополовинивание городской казны и ультимативно потребовал украденное вернуть. Сие могло перерасти в ещё одну войну, но вмешалась Селестия и напомнила «завоевателю» об окончании правления Голдфилда. Стороны сели за стол переговоров, и в Кантерлоте в 841 году был подписан договор, по которому все претензии Понева аннулировались; в качестве компенсации оный получал 15 млрд. битсов.
Далее последовала уже упомянутая в описи история: поневцы хотели своего лидера сделать Вандерболтом, но того не приняли... В итоге он всё равно вернулся на прежнее место.

А тем временем в эквестрийских регионах пошла мода (хотя это, скорее, распоряжение высшего начальства) создания региональных символов: флага и герба. У Понева до сих пор данную функцию выполнял коммунарский красный флаг, что не удовлетворило Шойгу. Был принят новый флаг: красный цвет сверху и снизу ограничивался золотыми полосами в 1/5 ширины флага, в центре же помещалась золотая подкова. Были определены и пропорции флага: 1:2 (до этого флаги имели всевозможные цвета и размеры).Герб же имел такую же композицию, только был квадратной формы.

Затем снова было созвано Учредительное собрание. С его одобрения вводилась цензура, т.е. проверка литературных и проч. произведений на наличие неблагонадёжных элементов, после чего, основываясь на изданных предшественниками законах и под редактурой Е.К.В. принцессы Селестии был составлен «Устав Поневской губернии», являвший собою высший закон на территории Поневской губернии. На сей блистательной ноте Шойгу скончался от старости в 851 году.

Следует, однако, упомянуть и о его иной внутренней политике. Шойгу через своих поверенных также держал под контролем административный аппарат, но в дела поневцев предпочитал не вмешиваться. Предоставленные сами себе, пони самостоятельно начали навёрстывать культурное отставание, заведя привычки пить чай со сладостями и читать газеты по утрам. Поневский Галлопин-Гала был прекращён по причине революции, но пони не отчаивались и ездили в Кантерлот, благо могли себе позволить. Тандем Шойгу и Лайтнинга составил настоящий послереволюционный золотой век Понева. И поневцы мало-помалу снова стали предаваться изыскам, размышлять о судьбах Родины и заниматься прочими ненужными вещами.

Но в 851 году Шойгу, как уже было сказано, умирает. Учредительное собрание назначает выборы, на которых побеждает модная тогда иногородняя кандидатура. В данном случае, кандидатура была из далёкого Ванхувера и называлась Кашеваровым...

Бессмысленный и беспощадный

Говорят, со дна имеется только один путь — наверх. Но для возвышения необходимо было Поневу этого дна достичь. Новый губернатор блестяще выполнил сию задачу.

С уверенностью можно сказать, что такого успешного возрождения во времена правления Эллинской Понев не испытал бы, если б перед нею не имелось правление Кашеварского.

18-летнее губернаторство Ефрема Кашеварского не может быть охарактеризовано ни одним доселе известным словом. Поэтому была придумана «ефремщина», смысл которой можно разгадать, проанализировав правление Ефрема Единороговича Кашеварского.

Итак, выборы 851 года выигрывает обещавший навести порядок Ефрем Единорогович Кашеваров. Родился оный земнопони в 824 году деревне Айс-Форест, что под Ванхувером. Мать работала бухгалтером, отец служил в полиции. Коммуну не застал, но, прочтя исторические документы, проникся идеями оной и переехал в Понев «на заработки» в 848, где твёрдо определил свою цель: сделаться губернатором. Что, в конечном счёте, и произошло...

От отца он унаследовал любовь к идеализму, что не мешало ему быть самым упёртым пони в Ванхувере и иметь в голове немалый беспорядок.
Внешность он имел примечательную: никогда не улыбался, а смотрел как-то грозно; цвет имел чёрный, под стать характеру, с ярко выделяющимися фиолетовыми волосами. В 842 служил в Ванхувере, откуда сохранил жёлтый мундир, в коем позже любил расхаживать по Поневу.

Первым своим указом он распустил Учредительное собрание, а занимаемое им место отдал под столовую. Затем начал совмещать свой давно разработанный план с поневскими реалиями...

Кашеваров представлял себе город в виде некоего вооружённого формирования, которое надо должным образом организовать. Идея с одной стороны хорошая, но...
Дом в представлении Ефрема Единороговича назывался «взводом», в котором проживало 3-5 «отделений», т.е. семей. Взводы имели командира и шпиона и группировались по 3-4 штуки, формируя «роту» (со своими командиром и шпионом). Роты эти объединялись в «полк» (имеющий своего командира и шпиона), полки составляют дивизию (тоже с командиром и шпионом), а дивизии образуют Город, со своим командиром и шпионом. Губерния вся делилась на муниципальные образования, называемые «корпусами» (с командиром и шпионом), а корпуса составляли, как указывалось ранее, Губернию, руководимую губернатором и генералиссимусом Понева Кашеварским. Сёла и деревни объединялись в «сельские округа», сопоставимые по рангу с Городом.
Доходы с губернии отправлялись в «капитальный город» Понев, где перераспределялись на нужды оной; остаток отправлялся в Кантерлот, чтобы столице не было обидно.

Жизнь у Ефрема Единороговича была выстроена по-солдатски: в 7:00 он просыпался, затем следовало 25 минут «на личную гигиену и утоление голода», после чего производилась инспекция формы и вооружения (парадного). Члены администрации должны были в полном составе к 8:30 находиться в положенном им здании; в 8:30 оные выстраивались в линию на площади Гала-Бородько и до 10:00 маршировали вместе с губернатором по утверждённому оным маршруту, в 10:00 занимая рабочие места. Сия процедура повторялась также с 13:00 до 15:00; в 19:40 состав Администрации должен находиться на площади Гала-Бородько, где выслушивал напутственную речь губернатора, после чего маршировал до дома. В 22:00 полагалось вернуться домой и оставшееся до сна время отводить под личные занятия.

На основе этого был составлен распорядок дня обывателя:
С восходом Солнца — подъём. Далее 40 минут отводилось на дела семейные, после чего работоспособное население направлялось в «пункты приёма пищи», после чего пони выстраивались в каре на площади, где между ними распределялись задания, и повзводно отправлялись на выполнение задач.
На работе им дозволяются некоторые вольности: работать в удобном темпе, но необходимо было отработать указанные нормативы.
По достижению Солнцем максимального возвышения объявляется перерыв: церемониальным маршем пони направляются в «пункт приёма пищи», после чего следует краткий отдых, состоящий из маршировки, а затем — построение и повзводное возвращение к работам. С заходом Солнца пони снова направляются в «пункт приёма пищи», после чего отправляются по домам. Оставшееся время Кашеваров благосклонно оставил на личное распоряжение каждого.
То культурное просвещение, веками насаждаемое несколькими градоначальниками, в одночасье было уничтожено; сплетни также были уничтожены, ибо не было времени на распространение оных. Пони могли общаться в непространных группах, в пределах роты. Таким было бытие при губернаторстве Кашеварова.

На третий же день после вступления в должность Кашеваров потребовал начала исполнения плана. Но тут с неудовлетворением обнаружил, что площадь Гала-Бородько не вмещает всё население Понева. Отправив поневцев на работу, он тут же начал разрабатывать план по перестройке внутреннего пространства города, который на четвёртый день был приведён в исполнение...
Первый месяц отличился ужасной дисциплиной, поэтому добрая половина поневцев была подвергнута экзекуции; второй месяц вышел более удачным, тогда же была закончена перестройка города. Ещё в первый месяц губернатор встретился с весьма насущной проблемой: населявшая губернию аристократия упрямо отказывалась являться на построения и маршировать. На соответствующий вопрос сии пони отвечали так: «в высшем обществе это не принято». Тогда Кашеваров издал указ: ввести в высшее общество сии процедуры. Теперь появилась другая проблема: они «не хотели» работать, оправдываясь тем, что «не дворянское это дело». Но губернатор был ещё непреклоннее, и на следующий же день вышел второй указ: первый указ отменялся, а привилегированное сословие ликвидировалось и присоединялось к т.н. «гражданскому обществу». Оные отреагировали моментально и собирались было нажаловаться Селестии, но одних по причине лишения дворянства не пустили, а тех, кто всё-таки добрался, Селестия проигнорировала: дворяне стали раздражать её сильнее, чем город Понев.

А бред в оном городе набирал обороты. К концу первого года правления подчинение стало вполне сносным, но пони чаще начали жаловаться на кошмары. Администрация объявила сие виною Найтмэр Мун, а Кашеварский уже было собирался пойти на штурм Луны, но последняя находилась за пределами досягаемости. Посему было решено восстановить селение Луняшки на прежнем месте.
Метод при этом предпринимался иной, нежели при перенесении селения Крупенбергом. Пос. Солнцево решено было не трогать, а для строительства использовать силы Понинского муниципального образования.

За четыре месяца была создана деревня Луняшки, после чего население пос. Солнцево было передислоцировано в оную. Удовлетворённый этим результатом, Кашеварский приказал начинать усиление обороноспособности города Понева; вокруг него и прилегавших слободок начал возводиться солидный земляной вал с дотами, гнёздами, обводами и проч., что было закончено к окончанию второго года.

Последующие пять лет он занимался увеличением населения своей губернии. Дворянские резиденции были переоборудованы в общежития, иногда с отстраиванием вокруг дома селения, а военным стягом Понева стало красное полотнище Поневской Коммуны. Губерния развивалась весьма быстрыми темпами.

Но была и иная сторона. Пони стали забывать, что такое «дружба», так как в оном, по мнению Кашеварского, не нуждались. Другие губернии стали негативно относиться к Поневу по причине «разрушения старого уклада жизни», который губернатор считал неэффективным. И, наконец, последнее: мегапроекты обходились Поневу в кругленькую сумму, так что в 867 году был поставлен вопрос о поднятии пенсионного возраста и необходимости выплаты пенсий. Кроме того, личная жизнь у пони чуть менее, чем отсутствовала: большую часть времени они посвящали либо работе, либо маршировке. Никто более не пил чай, никто не задумывался о событиях в Кантерлоте, никого не беспокоило будущее. Казалось, что Понев навсегда пал в некую анархию, но управляемую силами выше.

Между тем, голову губернатора посетила замечательная идея: сделать то, на что Коммуна не решилась, а именно пойти на Кантерлот. Для этого были привлечены силы Покровского муниципалитета и части сил города Понева и Лунного муниципалитета. Для оных был объявлен выходной, и в 858 году, за четыре дня до Гран-Галлопин-Гала, они были построены перед деревней Покровкой, после чего, со знамёнами и артиллерией, двинулись на Кантерлот. Но генералиссимус Поневский не очень любил сюрпризы: за день до сего он отправил в столицу письмо с тремя главными словами: «Иду на вы», после чего был вызван в Кантерлот для объяснений. Принцессе такая задумка приглянулась: Гала всегда проходил скучно и единообразно, потому Кашеварский получил разрешение на своё мероприятие.

Занятия маршем не прошли зря: за день до проведения праздника войска Ефрема Единороговича оказались под столицею. Артиллерия была отведена на выгодные позиции, после чего Поневская армия стала лагерем. К 17:00 была объявлена готовность, и генералиссимус утвердил план штурма.

В 22:00 начались боевые действия. Двигавшиеся с южного направления кортежи ненавистной аристократии были обезврежены, а находившихся в оных пони взяли в плен. В 23:00 артиллерия дала залп, и Кашеварский приступил к штурму.
Город был взят без единого выстрела к 23:40. В честь сего население было выведено на улицу для наслаждения военным парадом, продолжавшимся до 2:00, после чего войска вернулись в лагерь.
Летописец описывает оный парад следующим образом:
«В 23:50 в воротах показался генералиссимус при своих орденах. 10 минут он потратил на объезд войск, после чего повернул к Селестии и доложил: «Товарищ Верховный Главнокомандующий, войска Поневской губернии для проведения парада построены». После чего оные войска прошли перед Принцессой и дворянством; провели и пленённых в начале операции пони, чем придворных привели в шок, а Принцессу заставили ухмыльнуться. Проход был окончен в 2:00 исполнением Поневского гимна.»

На следующий день армия двинулась в обратный путь, через два дня войдя в Понев; по этому случаю был проведён похожий парад.

Ради пополнения финансов Кашеварский приступил к увеличению производства провизии. Осенью 863 года поля были удобрены и вторично засеяны, а приход зимы был отменён. Губерния стала поставлять провизию круглогодично, однако с каждым урожаем количество оного уменьшалось...

Помимо вышеперечисленных войн, воевал Кашеварский с издавним соперником любого добропорядочного чиновника — с совестью. Она постоянно пыталась внести в план Кашеварского деструктивные элементы. К 869 году противостояние переросло в Гражданскую войну, что менее чем за неделю истощило все ресурсы губернатора. Ефрем Единорогович лишился сна и умер от истощения через две недели, оставив разорённую и оглупевшую губернию без начала...

Эпоха возрождения

Новому губернатору придётся разгребать всё то, что было наделано предшественником. Но губернатора сначала надо выбрать.

Следует упомянуть ещё одно немаловажное достижение Кашеварского: ради исторической справедливости было объявлено, что Назарбак, передавший Мэйнхеттену половину казны, был чейнджлингом¹, а все его преобразования по улучшению благосостояния губернии приписали Селестии.
Итак, весною 869 года не стало Ефрема Ефимовича Кашеварского.
Ещё с неделю продолжалась жизнь в прежнем темпе: столь подробно он проработал свой план. Но на 13-й день поневцы таки узнали, что губернатора более нет, и из любви к начальству немедленно впали в анархию: выстрелили по лесу из пушки, сбросили бочку с яблочной водкой с колокольни, повесили в столовой флаг Эквестрии и погромили соседнее кафе. Затем они принялись навёрстывать упущенные за 18 лет чаепития и разговоры, периодически раздумывая над новыми анархическими выходками...

Заместитель губернатора, между тем, тайком созвал в столовой Администрации Учредительное собрание и направил в Кантерлот письмо, где содержались изложение текущей ситуации в Поневе и просьба выслать кандидатуру на должность губернатора. Рассчитывали, конечно, на Селестию, но в Понев прибыло явление несколько иного рода...
Через два дня прибыло ответное письмо: в нём говорилось, однако, что Селестия занимается государственными делами и начальство над Поневым принять не сможет; вместе с тем упоминалось, что для управления городом отправлен в оный будет правительственный чиновник, со следующими характеристиками:

• Наименование: Эллинская, Алла Карагеоргиевна

• Дата рождения: 17 января 834 года

• Внешность: единорог светло-красного цвета, грива двухцветная сине-белая.

• При себе будет иметь записку лично от ЕКВ принцессы Селестии.

Подходящий под это описание пони прибыл на день позже письма. Из уважения поневцы собирались сбросить чиновника с колокольни, но Учредительное собрание вовремя пресекло сие действие, и Алла Карагеоргиевна была доставлена в Администрацию для огорождения от народной любви. Вскоре были проведены выборы, на которых оная победила за неимением альтернатив.

Прежде Эллинская являлась в Кантерлоте министром Народного Просвещения. В 863 имела счастье лицезреть парад поневских войск, оказавший на неё сильное впечатление. После оного она заинтересовалась Поневым и принялась собирать информацию об этом городе и Поневской губернии. Селестия, конечно, не могла не заметить сего влечения, и по прочтении вышеупомянутого письма из Понева было принято решение отправить туда Эллинскую в качестве кандидата.

Встреча Аллы Карагеоргивны с поневцами уже была освещена, посему переключимся на её деятельность.

Учредительное собрание решено было оставить, а первыми своими действиями на посту Эллинская уничтожила тот распорядок дня, что установил Кашеварский, и отменила его указания по поводу будущего. Проведение Поневского Галлопин-Гала, по понятным причинам при предшественнике отменённое, было при губернаторе лишь приостановлено за неимением средств; возобновился также и переход к зиме, восстановлены были прочие праздники (все за ненадобностью отменённые Кашеварским).
Мало-помалу финансы в губернии появились. На них была достроена народная школа, что на несколько десятков процентов повысило грамотность поневского населения.
Вместо замены поневского уклада жизни эквестрийским, Алла оные объединила: продолжая оставаться верными своим традициям, поневцы начали понемногу перенимать эквестрийскую культуру (как отмечалось в «Сокращённой описи...», в Поневе был построен театр). Кроме того, вводился национальный праздник — День народа поневского 7 ноября; в тот день, в 789 году поневцы поднялись ради суверенитета родной губернии.
Центральное правительство, между тем, оценило пользу железных дорог и приступило к созданию железнодорожной сети для связи Эквестрии. Изначально провести пути через Понев на Филлидельфию с созданием ж/д станции, но поневцы возмутились: поезда были весьма шумными (особенно когда гудели их свистки), поэтому дорога была от Понева отдалена приблизительно на километр.

Результатом правления этого губернатора был рост как благосостояния поневцев, так и уровень грамотности населения Поневской губернии (как говорилось, со дна можно пойти только наверх). При Эллинской же начал строиться под Кантерлотом и городок Понивилль, часто с Поневым спутываемый (так что, как указывалось в начале, не Понев должен быть «Вторым Понивиллем», а Понивилль «Малым Поневым»).

Проведя в должности 26 лет, Алла Карагеоргиевна ушла по состоянию здоровья. На выборах 895 была выбрана Лена Максимовна Столбовина.


Столбовина была сходна с предшественницей тем, что тоже являлась правительственным чиновником (что отсылает нас к сходству М.Ромадзянкова и Б.Крупенберга, см. «Двое из дворца»), правда, из иного отделения — Министерства Народного Благосостояния.

После избрания поневским губернатором, Столбовина приступила к окончательному разрушению выстроенной Кашеваровым системы. Был возобновлён Галлопин-Гала, а вскоре она собиралась вернуть и дворянские привилегии, но народ собирался отблагодарить её сбрасыванием с колокольни, так что от сей идеи она отказалась. При ней началось выравнивание плотности населения в губернии методом добровольного (иногда добровольно-принудительного) переселения.
На её правление пришёлся переход в новое столетие, потому в 900 году после Дня Согревающего Очага были устроены народные гуляния, а помимо общеэквестрийских историй рассказывались истории поневские.

В 920 году Учредительным собранием был принят регламент проведения Дня Солнцестояния 920 года, отосланный в Кантерлот; среди его пунктов было, между прочим, приглашение Е.К.В. принцессы Селестии в Понев. Оная сначала уважительно отказалась, но Учредительное собрание, не удовлетворившись результатом, постановило:

1. Лишить полномочий губернатора Лену Максимовну Столбовину и

2. Передать оные полномочия Е.К.В. принцессе Селестии.

На следующий день после принятие сего постановления из Кантерлота пришло уведомление о том, что Принцесса подтверждает поневский регламент и согласна присутствовать на празднике; Лена Максимовна немедленно была востановлена в должности.

День Солнцестояния был благополучно проведён. Поневцам оное так понравилось, что они по традиции собирались выразить своё восхищение, сбросив Принцессу с колокольни, от чего та не посмела отказаться. К счастью, аликорны умеют летать, и любовь подданных обернулась Селестии лишь красочным воспоминанием.

Лена Максимовна собиралась научить поневцев одной хитрости: в 922 году она объявила о проведении выборов, сохраняя должность до последнего дня. Сим она собиралась обозначить метод передачи власти без угрозы падения в анархию.

На оных выборах победил Юрий Константинович Чернобровко, служивший в Королевской Гвардии бригадиром. Являлся пегасом чёрного цвета, имел такого же окраса гриву. Вид его напомнил поневцам о другом военном в должности губернатора — Кашеварском (провозглашённым негласно чейнджлингом), но новый губернатор счёл курс оного «неправильным», с чем нельзя не согласиться.

В отличие от Кашеварского, воевавшего с проблемой отдельного добропорядочного чиновника, Чернобровко воевал с проблемой целого государственного аппарата — с коррупцией, причем вполне успешно: благодаря этому финансы губернии удвоились в период с 922 по 928.

Он решил совершенно оставить в покое поневцев, чем усугубил рост благосостояния; в 941 году губерния достигла по многим показателем уровней, имевшихся до вступления в должность Кашеварского, а по остальным даже превышала. В случае чего поневцы сами могли себя обеспечить всем необходимым.

Этот период продолжался до 954 года. В этом году Чернобровко лично уличил в коррумпированности одного чиновника, который, не выдержав оного, с горя взорвался. Так погиб славный губернатор.

Поневское Просвещение

Доведённая предшественниками до благополучия, Поневская губерния уверенно глядела в будущее. Осталось только подвести её под эквестрийские стандарты.

Учредительное собрание успешно пресекло все попытки поневцев впасть в анархию и провело выборы. Выиграл их Генрих Гиммлерович Владиленский, ранее работавший в печатном издательстве.

Сей Владиленский как никто другой понимал важность такого явления, как народное просвещение: с 954 по 957 он построил ещё две школы и публичную библиотеку, в результате чего к 965 грамотность достигла 97%. Продолжалась политика Эллинской по гармоничному смешению поневской и эквестрийской культур, в результате чего к концу своего правления он полностью уничтожил культурное отставание.

Генрих Гиммлерович Владиленский был земным пони, жёлтого цвета с оранжевыми волосами. Бывал в основном в приподнятом настроении.
Родился в Понивилле в 917 году, где жил и учился; после чего перебрался в Кантерлот, выучился на публициста и в 945 году стал редактором кантерлотской газеты. На оной должности пробыл до 953, заинтересовавшись новостями из Понева; затем выпросил у начальства командировку и отправился в оный город. Где его настигло известие о смерти Чернобровко.
Решив попытать счастье и продвинуться в должности, он стал одним из кандидатов в губернаторы Понева, и с 50% победил на выборах (у ближайшего соперника было 26%).

Будучи пони сведущим в публицистике, все учебники, претендующие на включение в образовательную программу, он просматривал самостоятельно, особенно касаемо истории: хотя и должна существовать нейтральная точка зрения, но в Эквестрии принято Принцессу отождествлять лишь с решениями хорошими (позже сие обстоятельство окажет на Понев значительное влияние).
С историей связано и иное обстоятельство: внимание губернатора пало на площадь Гала-Бородько, имевшую неестественно большие размеры. Потому на ней было решено воздвигнуть памятники следующим деятелям:

• Юрию Чернобровко — за борьбу с коррупцией,

• Алле Эллинской — за возрождение Понева,

• Василю Гала-Бородько — за реформирование города, и

• Принцессе Селестии — по понятным причинам.

Что и было исполнено к 960 году.

Поневцам оный губернатор был приятен. Город постепенно модернизировался; на шахтах продолжалась добыча ресурсов; продукты активно поставлялись в соседние губернии. Был даже проведён эксперимент: в северной части выделить два региона. В один год первый регион подвергался зиме, во втором же оная вовсе не вводилась; в следующий год они менялись. В сумме два этих региона поставляли продукты круглый год, причём без уменьшения урожайности вследствие истощения земли. Эксперимент оный продолжался с 965 по 972; после чего управление этим проектом было поручено заместителю губернатора (должность эту занимал Коппер Лэйбор) и приобрело общегубернский размах. Губерния поделилась на две части по линии, разделявший некогда Поневскую губернию с Северо-Поневкой губернией (см. "О пагубности анархии"), причём схема проходила следующим образом:
Введено это было в начале 973 года. В северной части губернии зимняя уборка не проводилась, и весь оставшийся год там лежал снег; в южной половине оная проводилась, причём снег не допускался и урожай получали несколько раз за год.
Летописец позволяет нам узнать, как происходила смена климата:

По наступлению Дня Согревающего Очага пони с обеих частей губернии выстраиваются вдоль разграничительной линии. Граница представляет собою растянувшийся на почти 2 тыс. км забор, на который наложено специальное заклинание, изолирующее друг от друга климат северной и южной части. Тут следует отметить, что вся граница губернии представляла собой похожий забор (возведённый ещё Кашеварским), как раз для успешного проведения круглогодичного снабжения; ради опыта также огородили долину реки с неизвестным наименованием и зиму там не вводили совершенно (урожай, однако, она давала). Но возвратимся к процедуре смены сезонов.
Итак, по обе стороны от границы собирались пони, ожидая иного назначенного часа; пока что же им предлагались различные мероприятия: еда, игры и проч.
Вдоль разграничительной линии была размещена артиллерия, правда, в небольшом количестве. Как только настаёт вышеупомянутый назначенный час, орудия по команде дали залп в сторону южной половины. После этого небо над нею было закрыто облачным слоем, дающим обычное выпадение снега.
Так был совершён переход 792-793 года.

Весь 973 год южная половина лежала в снегах, а северная выращивала продукты. В зиму 973-974 снова был совершён переход: с южной половины убрали снег, а северная половина окунулась в зиму. Озимых растений не выращивалось, так как в Эквестрии отсутствовали культуры, способные переносить почти 12-месячную зиму; в остальном губерния стабильно давала урожай круглый год.

Генрих Владиленский, приведя в порядок свою губернию, начал поглядывать на соседние. С Балтимэйрской и Филлидельфийской были подписаны договора об интеграции их в одну большую Восточно-Эквестрийскую губернию. Однако поневцам подобное решение не понравилось: Понев терял свою самобытность. Несмотря на это, Владиленский считал, что для всех будет лучше, если три губернии объединяться в одну под новым правительством и новой столицей; за неправильное мнение был смещён.

Учредительное собрание немедленно направило в Кантерлот просьбу о предоставлении списка кандидатов на пост губернатора. Ответ был получен на следующий же день, и были проведены выборы.

Конечно, все надеялись, что изберут Селестию, но победила некая Ми-Аморе Каденза.

Эта пони является первым (за исключением Селестии) аликорном, ставшим правителем Понева. О прошлом её из Кантерлота было получено следующее: жила где-то в деревне, победила какую-то ведьму и стала аликорном. Ведьмы в Поневе при ней отсутствовали, что говорит о надлежащем исполнении вверенных ей обязанностей.
После первой победы, Каденза попала под взор Селестии и была приглашена в недавно образованную «Кантерлотскую академию», которую успешно окончила, после чего поселилась в Кантерлоте.

Приезд оного губернатора вызвал у пони не меньшее счастье, чем приезд Селестии. Поневцы, имея доступ к весьма ограниченным сведениям, уже принялись изучать возможные направления будущей кампании губернатора. А заодно и думать: насколько эта «Каденза» либеральна, что сделает с экономикой, какие законы примет, какие отменит, что к губернии присоединит, и, наконец, чем завершит своё правление.

Первое отличие заключалось уже в том, что Ми-Амору¹ сопровождала чуть ли не половина Королевской Гвардии. Однако, вместо того, чтобы выйти на площадь Гала-Бородько и срок свой начать со вступительной речи, Каденза сразу же прошмыгнула в Администрацию. Поневцы даже не успели толком рассмотреть своего губернатора: очевидцы говорили, что он имеет преимущественно розоватый окрас, а в гриве виделись цвета не то жёлтые, не то синие... Странный губернатор, в общем.

Губернаторов начинают оценивать по первым их решениям. Гала-Бородько, например, первым делом приступил к реформам; М. Ромадзянков впал в меланхолию; Кашеваров начал строить свой порядок, а его преемники этот порядок первым делом стали разрушать; наконец, Владиленский занялся образованием народным. Что же сделала Каденза? Первым её решением было попросить поневцев называть её не Кадензой, а Каденс. Это показало, что губернатор обеспокоен своим имиджем. И действительно, через 2 дня Ми-Аморе показалась на площади и начала свою речь:
— Дорогие россияне пони! Мне известно, что вы сейчас... не очень хорошо ко мне относитесь, так как я не удовлетворила вашим ожиданиям. Однако, на то были свои причины; я же приложу все усилия, чтобы Понев запомнил меня как губернатора хорошего и справедливого, посему программа моя следующая:

• ничего плохого не делать и

• проводить агитацию в пользу Гармонии и Дружбы.

За сим выступление своё завершаю.

Поневцы решили, что лучше признать сию кобылицу своим губернатором (и не только благодаря записке, что Каденс рекомендована Е.К.В. принцессой Селестией). Деятельность свою проводила в полном соответствии с программой: пагубные элементы не вводила, но принялась насаждать в Поневе т.н. «Магию дружбы», считая, что для поневцев это будет полезно. И действительно: город стал более гостеприимным, соседи предпочитали праздники отмечать вместе, у пони увеличивалось количество друзей и проч.

Постепенно Понев принял нового начальника. Однако, вместе с тем обнаружились и некоторые особенности.

Прежде всего, у губернатора отсутствовало отчество. Исправили это весьма скоро: по случаю получения должности был заведён пир, на который приехало некоторое количество пони из Кантерлота, в том числе и гражданин Ш. Армор, согласно характеристике водивший с губернатором тесную дружбу. По его приезду поневцы стали свидетелями следующего явления: при встрече двух пони, Армор пробормотал что-то вроде «Э-э-э-а...», после чего встряхнулся, поздоровался и сопроводил Ми-Амору в Администрацию. Словам его попытались придать смысл. Как оказалось, это можно было сделать удачно, и Кадензе было присвоено отчество «Евгеньевна».

Когда же в 975 году вновь произошла смена климата в губернии и в Понев пришла зима, Каденс сначала поинтересовалась, почему так поздно; затем поинтересовалась, почему весной не проводилась зимняя уборка. Тогда заместитель рассказал ей про проект Владиленского по круглогодичному выращиванию провианта. Это привело к весьма странным последствиям: через неделю в 2 км к востоку от Понева было обнаружено фортификационное сооружение неизвестного происхождения, выстроенное из снега. Над ним развевался какой-то синий флаг, явного отношения к губернии не имеющего.
На следующий день вокруг снежной крепости собрались поневцы и губернатор. Было решено в тот же день приступить к штурму. Между прочим, использовалась артиллерия со снегонесущими зарядами.
Форт был взят за 20 минут, и вместо синего флага был поднят флаг Понева. Комендантом крепости являлся вышеупомянутый Армор, которого немедленно доставили в Администрацию.
Хотя эта история очень похожа на времена Кашеварского, основное отличие её состояло в том, что пони приятно провели время (последнего понятия при Ефреме Единороговиче в принципе не существовало).

Так продолжал своё развитие город Понев. Жили все в достатке, а потому регион был стабильным. А между тем, голод в северной части Эквестрии привёл к массовым беспорядкам, окончившимся не очень хорошо...

Девяностые и нулевые

Период после 993 оказал на поневцев значительное влияние.

История Понева, между тем, уже достаточно близко подкрадывается к сегодняшнему дню; если вы сейчас отправитесь в путешествие, заедете в сей чудесный город и спросите старожил, то они наверняка расскажут вам о событиях 90-х годов прошедшего столетия.

Начинаются эти события в администрации Кадензы. В 991 в Эквестрии по некоторым причинам начались неурожаи, однако провизии хватило до осени; в 992 году произошла похожая ситуация, а День Согревающего Очага был чуть ли не последним крупным застольем. Весною продукты все были съедены, и начался голод.
В Сталлионграде это событие называют «голодомором, проводимым буржуазным селестинским правительством против рабоче-крестьянского класса», с чем летописец совершенно не согласен: дворяне гибли сотнями из-за однообразного питания из сена и яблочного компота, которое невозможно было разбавить ни манго, ни ананасами, ни салатом (хотели было попробовать картошку, да и ту уже съели фермеры и горожане).

В Поневе, однако, ситуация была намного лучше: первый урожай там собрали в апреле (всё ещё было разделение губернии на две зоны), потому поначалу голода удавалось избегать. Однако, сердобольный губернатор не мог спокойно наблюдать за голодовкой и поспешила отослать часть урожая в Кантерлот. Этот подарок был мгновенно съеден правительством, а отношения между столицей и Поневым значительно улучшились. Такие же подарки делались и соседним губерниям и чуть не обернулись голодом в Поневе, но тут успели собрать новый урожай, и голод был пресечён.

Между тем, в Сталлионграде (носившем тогда наименование Принцессин) — городе, находившемся на северо-востоке Эквестрии — голодовка, хоть и не была для рабочих чем-то из ряда вон выходящим, начинала надоедать. Поэтому жители оного города начали заниматься другими распространёнными среди рабочих вещами: демонстрациями, забастовками и митингами, нося с собою характерную символику — красный флаг.
Заместитель губернатора, лично побывавший в Принцессине, немедленно потребовал либо прекратить сие (подразумевалось ношение красного флага, являвшегося символом Поневской Коммуны), либо включить всю эту территорию (называемую Северяния) в состав Поневской губернии.
А в самом Принцессине воцарилась квазианархия: градоначальники были, но народ их менял каждый месяц, с таким же хладнокровием, как пони высшего общества меняют свои наряды, вышедшие из моды, на соответствующие её последнему писку. Посему требование Понева долго оставалось без ответа: одни градоначальники пытались включить город в Поневскую губернию, но тут же смещались; другие собирались прекратить народные волнения, справедливо считая, что их исчезновение приведёт к уменьшению количества красных флагов, и смещались ещё быстрее; третьи просто игнорировали это письмо, но тоже смещались.

Эта канитель продолжалась до 994 года, когда градоначальником в Принцессине стал гражданин С. Сталлион. Он, в отличие от предшественников, решил поиграть в популизм и не только не запретил красные флаги и отказал Поневу, но и всячески стал поддерживать рабочих и призывать их к бунту.
Это вызвало огромную волну недовольства в Поневе. Однако, Сталлион, как говорилось ранее, был популистом, да ещё и левым, а потому поддерживаемым народом. «Соответственно — решило Учредительное собрание — для восстановления справедливости необходимо сделать правительство Понева ещё более народным, наподобие существовавшей немногим более 100 лет назад Коммуны.» Сказано — сделано: Каденс была отблагодарена за длительное и продуктивное правление посредством денежной премии и грамоты и отправлена в Кантерлот, из-за чего в Поневе вновь воцарилась анархия. Но не успели поневцы сбросить с колокольни захваченного ими гражданина Ш. Армора, как председатель собрания выступил с речью:
— Друзья мои молодцы! Да будет вам известно, что неблагодарное принцессинское правительство отклонило наше предложение об изменении их флага. Более того, они жёстко отказали нам в присоединении к составу нашей прекрасной губернии. Теперь красный флаг Коммуны они вывешивают над каждым домом и заводом, самой Коммуне не выказывая никакого уважения! Можем ли мы позволить им сию дерзость? Долго ли будем мы закрывать глаза на очернение наших символов?
— НЕТ! — вскрикнули поневцы.
И стали готовиться к походу, заодно отпустив Армора по требованию собрания.

Поневскую губернию от Северянии отделяла губерния Мэйнхеттенская, куда был направлен составленный в мягкой форме ультиматум о предоставлении права прохода поневских войск через территорию оной. Мэйнхеттен, не предполагая наличия вооружённых сил у Понева и испытывая подозрение ко всё больше левеющему Принцессину, этот ультиматум немедленно удовлетворил, и начался поход...
В Принцессине же эту новость восприняли по-разному. Одни критиковали правительство Сталлиона за чрезвычайно жёсткие меры, другие критиковали селестийское правительство, дабы соответствовать общественным настроениям, третьи критиковали правительство Понева за допущение похода. Сталлион же, узнав, что Понев начал военные действия, приказал начать ответные военные действия с целью защиты «народно-революционного правительства». Было взяты несколько королевских арсеналов, и армия Северянской Народной Республики (так Сталлион назвал своё государство¹) начала вооружаться. Одновременно была направлена делегация в Понев для обсуждения междугородной ситуации

Тренирующиеся поневцы, тем временем, вспомнили времена Кашеварского, когда им ничего не стоило выдвинуться в поход и за 4 дня взять Кантерлот. Наиболее радикальные даже предлагали построить ему памятник, но тут же были вразумлены сбрасыванием с колокольни. Такой довод был признан более чем веским, и памятника Е.Е.Кашеварскому в Поневе не поставили до сих пор.
А тем временем, глава северянской делегации Юрий Маратов, взявший себе отчество Николаевич, воспользовался известной поговоркой: «Не можешь остановить беспорядок — возглавь его!» Путём некоторых ухищрений он занял пост губернатора Понева и, как и глава СНР, ударился в популизм, попутно сворачивая план похода на Принцессин.
Заместитель губернатора такой порядок не принял. Вместе с Учредительным собранием он переехал в 996 в северную часть, в г. Шахты, но вдруг Маратов поменял свои взгляды и утвердил проект северного похода.

В Принцессине это вызвало бурную реакцию. Началась народная революция, всецело поддержанная Сталлионом, причём к требованиям защиты свободы города причесались и требования о смене государственного режима в Эквестрии.

А поневцы, между тем, начали строить заводы для обеспечения успешности похода (был ещё раз помянут Кашеварский, умудрявшийся походы проводить без этой кутерьмы). Говоря о Кашеварском: Маратов внимательно изучал его правление, собираясь, видимо, снова ввести его методы. Были у губернатора и свои проекты: в целях повышения урожайности, самостоятельные крестьянские дворы были объединены в колхозы, что, однако, привело к уменьшению количества провианта. Это привело к объединению колхозов под одним началом, что повысило урожайность; эти объединения снова были объединены, пока, наконец, вся губерния не превратилась в два гигантских колхоза, достигнув максимальной урожайности (из-за продолжавшейся ставки на круглогодичное выращивание провианта, объединение этих колхозов в один вызвало бы осложнения, приведшие к обратному разделению на две части).

Между тем был уже ноябрь 998 года. Армия Понева собралась в Шахтах (в северной половине была зима, коя постепенно вводилась и в Эквестрию) и направилась на север, перейдя границу губернии. Направляясь в СНР, они, конечно, сталкивались иногда с вражескими войсками, но несомненно их побеждали. Когда, наконец, поневцы подошли к Принцессину, то увидели над каждым домом алые знамёна. Посчитав, что город добровольно сдался, они спокойно его обошли и по традиции взятия городов весь обнаруженный провиант вывезли в Понев, где только узнали, что СНР продолжает использовать красный флаг и сдаваться не собиралась.
А в Принцессине сокращение вышеупомянутым путём запасов привело к ещё одному голоду, в котором, кроме поневцев, виновной объявили и Селестию. Кантерлот сначала послал туда войска для того, чтобы переубедить пони, но вместо переубеждений начались боевые действия, окончившиеся смертью Сталлиона, переименованием Принцессина в Сталлионград и выводом войск из оного.
Как только сии вести добрались до Маратова, он немедленно скатился в те же несправедливые требования: установление в Эквестрии республики, уравнение прав всего народа и прочие левые гадости, не довольствуясь их наличием в подконтрольной губернии. За такой выпад Учредительное собрание на особом голосованием лишило Маратова губернаторских полномочий, а сам Юрий Николаевич был арестован за экстремизм и сослан в Кантерлот в марте 1000 года.

Оказавшись без начальства, поневцы собирались снова впасть в анархию. Учредительное собрание по этому случаю переименовало себя во Временное Правительство и стало искать кандидатов. Весною почти никого не нашли, зато ситуация в корне изменилась летом.

Как оказалось, в Понивилле обнаружили Найтмэр Мун, против которой Селестия направила Элементы Гармонии для переубеждения в правильности своих действий. Не найдя достойных аргументов, Найтмэр Мун переубедилась и стала принцессой Луной, после чего была доставлена в Кантерлот. Всей Эквестрии было объявлено, что к Принцессе вернулась её сестра, а потому необходимо устроить праздники.
В Поневе сначала удивились тому, что у Селестии имеется сестра; затем удивились тому, что она находилась на Луне; затем удивились наличию каких-то «Элементов Гармонии». По этому поводу поневцы выбрали трёх самых храбрых смельчаков и отправили в Кантерлот узнавать ситуацию.
Они вернулись через 3 дня. Так поневцы узнали и о Замке Двух Сестёр, и о диархии, и о Кобыле на Луне, и проч. Тогда поневцы задумались: в чём же причина такого поведения младшей сестры? Причин было, как оказывается, много, но они остановились на «её никто не любил». Тогда снова задумались поневцы: любят ли они своих губернаторов, и тут же ответили: любят. А потому они приняли решение назначить на пустующую должность губернатора принцессу Луну. Временному Правительству эта инициатива показалась обдуманной, так что 4 ноября были проведены выборы, на которых оная Луна получила 89% голосов против 11% у Селестии. Соответствующее извещение было направлено в Кантерлот.

7 ноября из Кантерлота прибыла солидных размеров делегация, состоявшая из неизвестного, но большого количества придворных и обеих принцесс. Принцессу Луну по особому указанию из столицы рекомендовалось сокращённо (сокращённо губернаторов звали по фамилии) называть как «принцесса Луна», хотя для поневского обычая с отчествами было зарезервировано и иное наименование: Лунная-Пони Тамара Архиповна. Вечером проводилась характерная процедура инаугурации: Временное Правительство снова стало Учредительным собранием, а принцесса Луна приняла полномочия, даже не прогнувшись под их весом, чем вызвала приятное удивление у народа.

Принцесса Луна до сих пор управляет Поневым. Однако, если выделить из её правления срок в 1 год, то примерно половину этого срока она в Поневе отсутствует, так как, благодаря своему статусу, она вынуждена присутствовать на множестве мероприятий не только в Поневе, но и в Эквестрии. Правление её протекает весьма гладко, и оная принцесса вдоволь получает любовь подданных. Между прочим, выразилась эта любовь известным способом: раз в 3 месяца принцесса Луна скидывалась поневцами с колокольни, но, являясь аликорном подобно Селестии, постоянно взлетала, не достигая поверхности.

В этот же период произошло в Эквестрии несколько замечательных событий:

1. Свадьба Ш.Армора и К.Е.Ми-Аморе в Кантерлоте. Поведение Кризалис поневцы назвали «дурным тоном» (разве прилично участвовать в свадьбе вместо невесты?)

2. Возвращение Кристальной Империи. Узнав, что главой этого государства стал бывший поневский губернатор, председатель Учредительного собрания направил в Кристальный Город предложение о вхождении Империи в состав Поневской губернии. Ответа получено не было.

3. Превращение Т.Спаркл в аликорна. Селестии было отправлено поздравление.

4. Обнародование ситуации с деревней Старлайт. Поневцы предложили провести генетическую экспертизу, ибо нашли в деятельности Ефрема Кашеварского и Старлайт Глиммер множество совпадений. В конце концов, оказалось, что генетическое родство между С.Глиммер и Е.Кашеварским отсутствует, и

5. Рождение и кристаллинг Флурри Харт. В Кристальный Город было направлено поздравление и напоминание о отправленном раньше предложении. Каденс извинилась и мягко отклонила предложение, сославшись на слишком большую разницу в культуре. Довод был принят как весомый.

Более примечательных событий не происходило. Впрочем, этот период длится до сих пор, так что имеется вероятность новых происшествий в Поневе.

Эпилог: события в Поневе в начале правления Твайлайт Спаркл

По материалам биографов новой принцессы Эквестрии.

На прошлой главе сие повествование завершается. Однако, автор считает необходимым ввести в более позднюю (начиная где-то с 1010 года) версию одну значительную деталь.

В своей должности Твайлайт Спаркл прибывала немногим более 40 дней, когда на своём рабочем столе она обнаружила письмо. Адресатом была указана "Твайлайт Спаркл Найтлайтовна", что вызвало удивление принцессы, отправителем числилось "Учредительное собрание Поневской губернии". Но намного больше удивило содержание письма:

Е.К.В. принцессе Твайлайт

Извещение

От имени города нашего и губернии Учредительное Собрание поздравляет Вас с обретением столь значительной должности. Вместе с тем Собрание выражает озабоченность по поводу того, что Тамара Архиповна Лунная-Пони, иначе известная как Принцесса Луна, уже более месяца отсутствует на своём посту. По этому поводу были проведены внесрочные выборы, на которых Е.К.В. Твайлайт Спаркл одержала победу. Учредительное Собрание ожидает Вашего приезда в Понев для инаугурации.

Вместе с тем, если Вам удастся связаться с Принцессами, просим вас уведомить:

• Принцессу Луну — о наличии у неё обязательств губернатора Поневского.

• Принцессу Селестию — о возложении на неё обязательств губернатора Поневского в случае отречения от оных принцессы Луны.

Коль скоро одна из вышеупомянутых Принцесс явится в Понев и примет на себя полномочия губернатора, Твайлайт Спаркл освобождается от губернаторских обязанностей.

С уважением,
Учредительное Собрание Поневской губернии

Есть ли смысл говорить, что на Серебряные Берега в тот же вечер из Кантерлота было отправлено письмо с соответствующими предписаниями.

Через три дня из Понева прибыло другое письмо, снова лично к Принцессе и снова от Учредительного собрания:

Е.К.В. принцессе Твайлайт

Извещение

Учредительное Собрание от имени города Понева и Поневской губернии выражает Вам благодарность за Вашу обеспокоенность поневскими проблемами. В то же время уведомляем Вас, что Вы отныне освобождены от выполнения губернаторских обязанностей по причине того, что в Понев явились обе Принцессы. Принцесса Селестия, которую Вы знаете как своего учителя, занимает должность председателя Учредительного Собрания и шлёт вам поклон. Принцесса Луна, известная Вам как сестра Принцессы Селестии, восстановлена в должности губернатора Поневского и шлёт Вам пламенный привет.

Считаем также необходимым упомянуть, что некоторые неблагонадёжные элементы считают текущий состав поневского правительства ярчайшим примером кумовства. Посему мы просим Вас эти элементы не слушать, так как должности эти назначаются народным голосованием, соответственно обе Принцессы занимают их исключительно благодаря своим административным способностям.

Желаем Вам успешного и долгого правления!

С уважением,
Учредительное Собрание Поневской губернии,
Принцесса Селестия, и
Лунная-Пони Тамара Архиповна

Улыбнувшись, Твайлайт приказала оба поневских письма отнести в архив. После этого она отправилась в библиотеку для поиска некоторой книги.

Далее показания биографов расходятся, но большинство из них сходятся во мнении, что Твайлайт покинула Кантерлотскую библиотеку, имея с собою книгу «Из летописей города эквестрийского» в редакции 1005 года.