Осколки пламени

Глава 2. Тысяча лет тления

Холод. Именно он заставляет меня проснуться. Я настолько замёрз, что даже с трудом ощущаю собственные конечности. Выражение «промёрзнуть до нутра» внезапно перестаёт казаться метафорой.

Что же произошло? Опять проблемы с отоплением? Или я после очередной гулянки ухитрился задремать где-нибудь на металлической лавочке, а ночью подморозило?

Мысли ворочаются медленно, словно бы тоже замёрзнув. Мёрзлая память не торопится подкидывать хоть какие-то подсказки. Ничего не поделаешь, придётся открывать глаза и пытаться как-то согреться. Да вот хоть чайку выпить — если я в помещении, конечно.

Пошевелившись, ощущаю нехватку воздуха, и ко мне приходит понимание, что всё это время я не дышу. С самого пробуждения я почему-то задерживаю дыхание. Непорядок! Надо исправить.

Из горла вырывается протяжный хрип, а лёгкие обжигает холодом. Я никогда в жизни не вдыхал настолько холодного воздуха! Попытки прокашляться лишь усугубляют ситуацию, а значит, нужно срочно продрать глаза и хоть что-то наконец сделать.

И вот, стараясь вдыхать как можно аккуратнее, я медленно поднимаю веки…

И первым делом мне на глаза попадается синяя… лошадь? Сначала удивляюсь тому, что лошади оказывается бывают синими, а потом — что меня удивляют в общем-то очевидные вещи. В конце концов, я же и сам такой же копытный! Эта мысль кажется несколько странной: откуда-то приходит уверенность, что копыт у меня вроде быть не должно.

Но, аккуратно скосив глаза в сторону, убеждаюсь в верности именно первого моего предположения, потому как копыта имелись. Хм, что-то они выглядят слишком изящными и хлипкими для жеребца… Так, это что ещё за унылые мысли?! Шикарные же копытца! Для той, кто ни разу в жизни не посещал спа-салон, так просто охвостенные!

Тем временем металлическая дверь с шумом распахивается, и в комнату врывается ещё одна лошадь, на этот раз светло-гнедая — нормального лошадиного цвета. Но она тоже подбрасывает мне повод для удивления, потому что сразу же начинает говорить.

— Трикси, если ты сейчас же!.. — лошадка умолкает буквально на полуслове, но поздно: теперь-то я уже знаю, что не только синие, но и говорящие лошади — это, в общем-то, норма. Да и то сказать, ведь если я могу говорить, то почему бы того же самого не делать и другим кобылам?

Пока я обдумываю эту мысль, в которой мне упорно мерещится что-то неправильное, гнедая странным образом испаряется. Вот только мгновение назад была здесь, а стоило лишь моргнуть — и уже нету. Лишь из-за вновь закрытой двери слышится громкий лязг, словно звенит по железу связка ключей.

— Трикси, стой здесь, никуда не уходи! Я за подмогой! — раздаётся из-за двери голос кобылы.

— Мисс Коббл, нет! Стойте! — а вот и синенькая подаёт голос, начиная колотить копытами дверь.

Но почти сразу оставляет это занятие, болезненно вскрикнув и обхватив голову передними копытцами. Ну правильно, металл-то холодный… Небось, ноги-то себе и отморозила. Правда, зачем их к голове прикладывать? Живот-то уж всяко теплее и греет лучше.

Это наводит меня на мысль заняться наконец своими ногами. А лучше — и вовсе убраться отсюда, а то так и окончательно замёрзнуть можно.

Конечности слушаются на редкость паршиво, но всё же мне удаётся подтянуть их к себе и несколькими неуклюжими движениями перевалиться на живот, поверх собственных ног.

— Великая Проблемная Трикси — самая невезучая пони Эквестрии! — доносится до меня голос кобылки, и мне почему-то кажется, что в нём звучат панические нотки.

Пытаюсь спросить, что здесь происходит, но в горле стоит ком, и внятных звуков извлечь не удаётся. Судорожно сглатываю, а потом ещё раз, с бОльшим усилием, но легче почему-то не становится. У меня, похоже, ещё и голова кружится. Вот это я разоспался… Чуть насмерть не замёрз!

Тем временем синяя лошадка, потоптавшись возле стенки, наконец оборачивается в мою сторону:

— Скажи, т-ты же не ешь синих единорожек? — фраза прозвучала несколько нервно.

Хм, она же не ждёт серьёзного ответа на подобную чушь?

Открываю было рот, чтобы подтвердить: да, синих не ем, только васильковых, но лёгкие скручивает в приступе жестокого кашля.

Прокашлявшись и кое-как восстановив дыхание, обвожу комнату мутным взглядом и понимаю, что это помещение мне незнакомо. Как я вообще здесь очутился? Что произошло?

Увы, память старательно сопротивляется моим усилиям. Возникает неприятное ощущение, будто все мои воспоминания смёрзлись в единый ком, и теперь я пытаюсь долбить его своим лбом в надежде отколоть хотя бы кусочек. Ну же! Давай, головушка, напрягись, выдай хоть что-нибудь!

Мгновение, другое — и вот мои усилия приносят плоды: память приходит в движение. Сперва медленно, словно разгорающийся огонёк, что робко цепляется за осколки перегоревших углей, но с каждым мигом всё быстрей и быстрей, вырастая до самых небес. И вот наконец…

Это оказалось похоже на взрыв.

Словно лёд бросили в сталеплавильную печь, и во все стороны ударило пламя. Воспоминания накатывали подобно огненным волнам, обжигая душу…

---

Ослабшие копыта медленно сползают с нашего крупа, и вот жеребец, не удержавшись на кровати, валится на пол бесформенной кучкой.

— Всё, Лести, он сдох, — насмешливо фыркаю я.

И сразу понимаю, что сказала что-то не то, потому как по мне бьёт таким ужасом, что я на какое-то время даже утрачиваю способность мыслить.

— Ка… ак сдох?! — кое-как выдавливает из себя Лести, лихорадочно пытаясь использовать диагностическое заклинание, но тщетно — она сейчас настолько напугана, что магия подводит, и раз за разом с рога срывается лишь горстка бесполезных искр.

Да что ж Лести всё понимает настолько буквально?!

— Выдохся. Сомлел. Упал в обморок, если тебе так понятнее, — с некоторым раздражением разжёвываю очевидное. — Да не волнуйся ты, ничего с этим хиляком не случится. Отлежится со временем…

И, словно в подтверждение моих слов, то, что осталось от жеребца, издаёт еле слышный стон.

— Живой… Он живой! — облегчённо выдыхает Лести, трясущимся копытом вытирая вспотевший лоб.

— Конечно живой, — фыркаю я. — В следующий раз сразу двоих бери, ну или посильнее кого. А то так и вправду до смерти заездить можно.

Впрочем, для первого раза всё прошло очень даже неплохо. Мне понравилось, хоть меня на всякий случай отсекли от значительной части эмоций. Но даже и те крохи, что мне перепали, очень даже приятны. Самое приятное из всего, что я когда-либо испытывала! Представляю себе, как же хорошо тогда было Лести!

Поначалу она, правда, робела, но потом вошла во вкус, и даже подхватила парочку моих идей, изрядно разнообразив процесс. Ну и, похоже, мы чуток увлеклись и забыли о том, что у аликорнов выносливости побольше будет, нежели у простых пони.

— Или может с кобылкой попробуем? — даю я волю фантазии. — Там укатать труднее будет.

— Никогда… — лихорадочно шепчет Лести, безуспешно пытаясь привести жеребчика в чувство. — Никогда больше!

…

Лести в своём репертуаре. Уже месяц прошёл, а она всё ходит охает. Переживает, видите ли. Как будто кто-то заставлял этого жеребца пахать до упаду. Ну видел же, что не тянет — так не отсох бы язык вякнуть словечко? Так мол и так, дайте дух перевести…

Куда там! Молчал до последнего. А Лести теперь из-за этого придурка себя изводит.

Ну, да ничего страшного. Рано или поздно природа своё возьмёт. А нам до того времени нужно основательно подтянуть соответствующие навыки, чтобы с минимальными потерями выжимать из жеребцов максимум удовольствия.

Жаль только, что Лести и слышать не желает о подобном обучении. Видимо, хочет и дальше прямо на месте разбираться, уж как получится. И как же ей повезло, что у неё есть я! Ведь теперь я знаю о любовных утехах более чем достаточно, чтобы выжать даже из такого хилого жеребчика впятеро больше.

И это ещё только начало, ведь процесс обучения не останавливается ни на день — с того самого момента, как я научилась смотреть сквозь пламя.

Помогло ли тут моё сродство с огнём, или же я пробудила какой-то наш скрытый талант, но теперь, когда взгляд Лести хотя бы на миг задерживался на любом пламени, мой взор проникал в самую суть огня.

И там, в огненных глубинах, я совершенно неожиданно для себя увидела его обитателей — малых огненных духов, внешне похожих на забавных огненных ящерок. Крохотные, размерами меньше малой искорки, они во множестве находились в любом огне — от камина до пламени свечи. В сказках и легендах этих необычных созданий называли саламандрами.

К моему удивлению, Лести их не видит. Не знаю уж почему, но для неё огонь остаётся просто огнём. Она лишь смеётся над моими восторженными рассказами, будучи полностью уверенной, что за танцы огненных ящерок я принимаю пляшущие язычки пламени. Глупая, глупая Лести… ну разве может простой огонь обладать собственными чувствами?! А саламандры чувствуют. Да как! Пылкие, страстные, они вовсю наслаждаются огненными танцами и пламенными объятьями. Их гибкие тела причудливо переплетаются, порождая совершенно потрясающие эмоции… которые я ощущаю на очень большом расстоянии, и достаточно лишь на пару мгновений поймать взглядом огонь, чтобы ещё не один час чувствовать его обитателей.

А они чувствуют меня.

Поначалу ящерки относились ко мне настороженно, но по мере того, как я день за днём с восторженным любопытством наблюдала за их маленькой жизнью, меня постепенно начали узнавать и перестали бояться.

А я узнавала их.

Я выяснила, что чем больше и горячее пламя, тем чаще там появляются более крупные ящерицы. А чем крупнее и горячее огненный дух, тем он смышлёнее. То, что иногда попадалось в огне дворцовых каминов, уже было полуразумным, примерно на уровне дворцовых животных вроде сов или кроликов. И это явно не предел! Ведь я иногда улавливала далёкие отблески чувств по-настоящему крупных саламандр.

А потом меня приняли в стаю.

Это произошло совершенно неожиданно и даже как-то по-будничному. Просто я вдруг поняла, что теперь они делятся со мною всеми своими ощущениями, без остатка. Не только эмоциями, но и остальными чувствами. Теперь я сливаюсь с этими саламандрами — со всеми по очереди. Вижу их глазами, слышу их ушами. Ощущаю прикосновения острых коготков к искристым чешуйкам. Ощущаю бушующее пламя, что охватывает меня мягким теплом, причудливо изменяясь под влиянием населяющей его стаи. Чувствую, как соприкасаются отдельные источники пламени, составляя единое Великое Пламя. Оказывается, ящерки могут спокойно скакать от свечки к свечке, от камина к камину — для них не существует расстояний, лишь территории, а всё то, что нам кажется отдельными огненными источниками, ящерки представляют себе единым пространством.

И я начала учиться.

О, у саламандр можно многое почерпнуть! По части любовных утех они дадут фору любому пони. Мне открывались такие бездны знания, что порой брала оторопь. Вот кто бы мог подумать, что даже боль — всего лишь инструмент для получения удовольствий, причём для обеих сторон? Или что страх тоже способен вызывать возбуждение? А я это прочувствовала! Я словно сама побывала во всех этих позициях, побывала множество раз, и теперь совершенно чётко знаю, что и как надо делать — как на месте жертвы, так и на месте охотника.

Лести считает мои занятия разновидностью сумасшествия. Думает, что у меня разыгралась фантазия, что я грежу наяву — ну и пусть, главное что не мешает. Она всего лишь отгораживается от моих эмоций, а я ей в этом лишь помогаю, усиливая барьер со своей стороны. Время делиться с нею полученными знаниями настанет позднее. Ведь мне ещё есть к чему стремиться! Я сама пока лишь прилежная ученица, и передо мною — целая бездна неведомого. Но уж теперь-то я донырну до самого её дна.

Тем более, процесс обучения чрезвычайно приятен, хоть и выматывает.

…

— Ах, она великолепна!

— Ваше высочество, поздравляю, это самое настоящее чудо!

— Какая красавица!

— Восхитительно! Настоящая жар-птица!

Под восхищённые вздохи толпы мы гордо шествуем по главной площади. Да, именно так и должен выглядеть триумф.

Вон и Старсвирл в толпе — и даже он удивлён, удивлён сильно! Ведь даже он считал, что феникс не может быть питомцем.

А самое приятное, что в обретении этой искристой красавицы есть и моя заслуга. Именно я с помощью моей чешуйчатой стаи смогла отыскать вход в долину фениксов. Именно я потом договаривалась с ними, ибо Лести огненные птицы не хотели даже и слушать. Филомена так до сих пор косится на Лести с изрядным подозрением, и даже мне уже посоветовала не доверять ей. Смешная птица, ну как можно не доверять самой себе?! Ничего, со временем она поймёт, что Лести хорошая кобылка, просто слишком пугливая.

А самое приятное, что мы с Лести в кои-то веки действовали вместе. Ей настолько хотелось заполучить легендарного феникса, что она даже отбросила свою паранойю, впервые за долгое время доверившись мне. И это принесло потрясающий результат, которым сейчас все восторгаются.

Ну, кроме баклажанки, конечно. Вот кому сейчас можно лишь посочувствовать. Она-то тоже вернулась из путешествия, и даже добыла не менее легендарного питомца — звёздного паука, который до недавнего времени вообще считался вымершим. Вот только на фоне феникса этот хитиновый монстрик выглядит настолько жалко, насколько это вообще возможно. Кто будет восторгаться многолапой насекомоподобной тварью, когда у нас есть такое огненное чудо?

Так что баклажанке не повезло, и сильно. Рассчитывала на триумф, а получила… А уж выражение её мордашки! То шла такая гордая, довольная, а как увидела нашу птичку — и словно на стену налетела. А сейчас вот и вовсе уходит с площади, уныло понурив голову. И нипони даже не обернулся в её сторону.

А мы, лучась довольством, продолжили наслаждаться всеобщим восхищением. Да, все трое. Филомена прекрасно осознавала своё совершенство, гордо обозревая толпу. Так что наши мысли и чувства полностью совпадали. У всех троих! Ох, я уже и забыла давно, как же это здорово. По-настоящему приятно!

Спасибо тебе, красавица. И тебе, Лести, тоже.

…

Лести наконец поверила в саламандр! Ох, какую богатую гамму эмоций она испытала, когда Старсвирл прочёл нам лекцию о драконьей почте, которая использует доставку писем… правильно, саламандрами! Лести только теперь осознала, что все мои пламенные похождения — не вымысел, не плод моей фантазии, а самая что ни на есть реальность.

И это очень, очень плохо.

Когда Лести сталкивается с неожиданностями, она пугается. А когда Лести пугается, она непременно со мною ссорится. Так что ссоры не избежать, вот просто хвостом чую.

— Нам нужно серьёзно поговорить, — ну вот, начинается…

— Внимательно слушаю, — отвечаю я, внутренне напрягаясь.

— Я осознаю, — медленно произносит Лести, явно с трудом подбирая слова, — что в произошедшем есть немалая доля моей вины. Мне… следовало уделять тебе больше внимания. Мне следовало доверять если не твоим словам, то хотя бы моим собственным чувствам. Всё так. Но я и подумать не могла, что весь этот бред может оказаться правдой! — выкрикивает она. — То, чем ты занималась с этими саламандрами… это же… это же слишком…

— Смущающе? — подсказываю я, видя её заминку.

— Чудовищно! Скажи, ты хотя бы понимаешь, что подобное совершенно неприемлемо для пони?

— Да, какая-то часть этих умений, безусловно, не подходит для пони и нуждается в адаптации, — вынуждена признать я. — Всё же у нас нет такого замечательного гибкого хвостика, как у огненных ящерок. А у саламандр нет крыльев, так что я, признаться, не слишком представляю, как их использовать… Но в остальном все эти умения работают. Они работают, Лести, поверь мне! Я испытала их на себе, испытала множество раз! Они действительно способны разжечь пламя страсти! Если не веришь, я могу легко доказать это. Уступи мне контроль над телом, и ты убедишься, убедишься лично!

— Значит, не понимаешь… — выдыхает Лести, нервно облизывая губы. — Речь не о том, работают они или нет. Просто пони так не поступают! С нашей точки зрения это просто безумие, понимаешь?

— Ну разумеется! — охотно подтверждаю я. — Лести, я не жеребёнок и прекрасно знаю, в чём заключается суть любви. Мы же с тобой читали одни и те же книжки. И я всё ещё помню, что помешательство — самый главный и неотъемлемый признак влюблённости.

Лести умолкает, беззвучно открывая и закрывая рот, и я чувствую её глубочайшее потрясение. Чему она так удивляется-то? Что я давно вышла из жеребячьего возраста и теперь могу думать сама, а не слепо копировать её мировосприятие? Краем глаза замечаю в зеркале её отражение: совершенно дикий взгляд, вздыбленная шёрстка, нервно прядающие ушки…

— Ладно, — она делает несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. — Ладно. Скажу прямо. То, что для саламандр является обыденностью, абсолютно неприемлемо с точки зрения нашей общественной морали. Это называется извращением. Ты ведёшь себя даже не как кобыла лёгкого поведения, а как извращенка, понимаешь? Если какая-то пони начнёт заниматься подобными вещами, её репутация будет мгновенно уничтожена, пойми это. Вспомни, пожалуйста, что существуют определённые нормы, которых мы должны придерживаться. Мы не можем вести себя подобно полуразумным… даже не животным, а сгусткам природной стихии!

— Лести, тебя что, баклажанка покусала? — смеюсь я. — С каких это пор тебя так волнует мнение общества? Ты настолько хороша, что они примут тебя любой, простят и одобрят всякие твои действия. А если и нет… что ж, особо болтливых всегда можно пригласить в твою спальню, чтобы продемонстрировать им всю глубину их заблуждений. Уверяю тебя, испытав всё это на собственной мохнатой шкурке, любой пони немедленно прекратит распространять глупые слухи.

— Что за чушь ты сейчас несёшь?! — выкрикивает Лести. — Я вижу, общение с этими огненными тварями окончательно тебя испортило. Ты что, совсем забыла, как ведут себя пони?

— Но мы же не просто пони, Лести. Мы — нечто гораздо большее! Вершина и совершенство! Аликорн — такое же воплощение чистейшей магии, как и саламандра, только гораздо более могущественное. Мы гораздо ближе к духам, чем к жалким смертным пони. Так есть ли смысл опускать себя до их уровня, подстраиваясь под нелепые хотелки тех, от кого через сто лет не останется даже следа?

— Достаточно! — повышает голос Лести. — С меня довольно твоих бредовых идей! Я уже поняла, кем ты считаешь всех остальных пони. Но если желаешь сохранить хотя бы видимость нашего сотрудничества, то изволь сделать хоть крошечный шаг навстречу!

— Лести, ты же знаешь, что я всегда готова помочь и поддержать. Всем, чем только могу! — горячо заверяю её. — Но я никак не возьму в толк, чего же ты от меня хочешь.

— Прежде всего прекратить общение с проклятыми ящерицами, пока ты окончательно не оскотинилась под их влиянием!

Что?! Она хочет, чтобы я пожертвовала единственной возможностью жить полноценной жизнью, вновь заняв лишь позицию бессильного наблюдателя? Чтобы просто взяла и навсегда порвала со своей… семьёй?! С теми, кто показал мне настоящую жизнь, щедро делясь не только знаниями, но теплом и искренней заботой? И ладно бы она назвала хоть какую-то причину для этого, но я же так и не услышала ничего, кроме нелепых страхов и бессмысленного нытья!

— Лести, ты не понимаешь, о чём просишь, — мрачно говорю я. Ох, как же мне не хочется с нею ссориться! Но что делать, если она отказывается понимать очевидные вещи?! — Я — дочь пламени! Рождённые огнём приняли меня в стаю, полностью переплавив все мои представления о любви и дружбе. Они приняли меня как одну из них! Саламандры дали мне больше, чем я могла хотя бы мечтать. Они помогли мне подняться, а потом и склонились передо мною, поражённые моей огненной страстью. Я уже касаюсь вершины кончиком своего рога! Ещё пара шагов, и я наконец смогу перешагнуть последнее препятствие, превзойдя саму хранительницу пламени! Даже она, сильнейшая из саламандр, склонится перед моим совершенством!

Я умолкаю, и она тоже молчит, явно не зная, что сказать в ответ на мою пламенную отповедь.

— Как же так? — растерянно произносит Лести, падая на ковёр и судорожно обхватывая голову передними копытами. — Как же могло дойти до такого?..

А в эмоциях ощущается столь неподдельное отчаяние, что мне становится её жалко.

— Ладно, — торопливо говорю я. — Я готова пойти тебе навстречу. Готова, слышишь? Но и ты дай мне хоть самый малый шанс проявить себя. Давай сделаем так. Ты находишь себе жеребца — любого, какой приглянётся, и приглашаешь в укромное местечко. И даёшь мне возможность показать всё то, чему я научилась. Если тебе не понравится, то, клянусь пламенем, я больше никогда не буду общаться с огненными ящерицами без твоего разрешения! Как тебе такой вариант?

Ещё не успеваю договорить, как понимаю, что моё предложение будет с негодованием отвергнуто, потому что в её эмоциях уже поднимается буря возмущения.

— Не обязательно даже жеребец! — поспешно добавляю я, пытаясь хоть как-то спасти положение. — Кобылка тоже сойдёт. Любая, кто угодно! Это даже может быть вовсе не пони. Или…

Я замираю, осенённая совершенно гениальной идеей. Если Лести согласится, то я смогу не только продемонстрировать ей свои навыки, но и поставить на место эту заносчивую Найтмер, наглядно показав ей всю степень своего превосходства!

— Твоя сестра! — выпаливаю я. — Ты же всегда можешь уединиться с нею! Она уж точно не станет болтать, а ты будешь гораздо меньше стесняться. Это же просто отличный вариант! Разве ты не видишь, какой одинокой она себя чувствует? Баклажанка так нуждается в сестринской ласке… Она практически умоляет тебя ею заня!..

Меня прерывает сильнейший ментальный удар, настолько неожиданный, что я даже не успеваю хоть как-то защититься, сразу проваливаясь в океан ярости, щедро приправленной отвращением.

— Л-лести, — издаю жалобный стон, когда мне удаётся хоть как-то вернуть способность мыслить. — За что?! За что, почему?! Что происходит, Лести?!

— Ты хочешь превратить мою сестру в постельную игрушку и при этом ещё спрашиваешь, что происходит?! — гневно отвечает она. — В тебе вообще осталось хоть что-то понячье, чудовище?!

— Даже если и нет, так что же?! Это разве повод так со мной обращаться? Да, наше мировоззрение несколько отличается… Но ведь это лишь означает, что мы превосходно дополняем друг друга!

— Не смей. Тянуть. Свои. Копыта. К моей. Сестре. — упрямо цедит Лести. — Иначе я тебя так дополню, что ты этого до конца дней не забудешь!

— Да не нужна мне твоя поганая сестра! — ору я, окончательно выйдя из себя. — Как с тобой вообще разговаривать, если ты!..

И вновь на меня обрушивается сильнейший удар, сотканный из страха и ярости. Да что она творит?! Я не заслуживаю подобного обращения!

— Молчать! Молчать и слушать, когда я с тобой разговариваю, Дэйбрейкер! — практически рычит она.

Дэйбрейкер? Дэйбрейкер?! Да как она посмела называть меня этой убогой кличкой?! Я — Тия! Что я такого сделала, что меня лишают даже моего имени?!

— НЕ БУДУ СЛУШАТЬ!

Впервые в жизни чувствую себя словно запертой в очень прочной клетке и отчаянно бьюсь об её прутья, страстно мечтая вырваться на волю и выместить всю боль и отчаяние на всём, что попадётся мне под копыта.

И тюрьма лопается. Пламя яростным потоком вырывается на волю, стремительно пожирая её эмоции, лишая опоры, заставляя потерять концентрацию. Вижу, как вспыхивает наша грива. Хвост обращается в шлейф чистейшего пламени, огонь хлещет во все стороны. Вспыхивает ковёр, искры целыми пригоршнями сыплются на мебель, которая сразу же занимается пламенем. От жара лопается зеркало, напоследок отразив оскаленную морду с янтарными глазами, в которых пылает пламя… И я, пошатнувшись, выпрямляюсь во весь рост, обретая полный контроль над телом.

— Ах-ха-ха-ха-а-а! — разносится по всему замку мой дикий хохот.

Расправляю жёсткие крылья и подаюсь вперёд, жадно глотая воздух нежданной свободы… и тут меня догоняют её эмоции.

Потрясение и страх. Дикий всепоглощающий ужас, ничего подобного которому ей ещё не приходилось испытывать.

И это меня слегка отрезвляет. Возвращается ясность мышления, и до меня начинает постепенно доходить весь ужас произошедшего. Я начинаю понимать, что натворила. Я окончательно и бесповоротно уничтожила последние остатки доверия между нами! Я хорошо её знаю, и понимаю, что после такого она больше никогда не сможет мне доверять, никогда в жизни! Она всегда будет думать, что я пытаюсь занять её тело, и будет бояться этого!

— Лести я не хотела! — издаю я отчаянный вопль в безнадёжной попытке исправить непоправимое и поспешно возвращаю ей тело. — Я не хотела, правда! Я даже не знала, что это вообще возможно! Не знала, клянусь! Пожалуйста, Лести, прости меня! Я сделаю всё что ты хочешь, я больше никогда не буду смотреть сквозь пламя, я навсегда забуду про саламандр, только дай мне ещё один шанс!

Лести, перепуганная до полусмерти, лежит на горящем ковре, тяжело дыша. Её шёрстка уже начинает тлеть, но она даже не делает попытки сбить огонь своей магией!

— Сестра? Сестра, ты в порядке? — слышится встревоженный голос бак… принцессы Луны. — Что произошло?

— Луна, назад! — сдавленным голосом вскрикивает Лести. — Позови наставника, быстро!

— Тия, ты горишь! — испуганно охает синяя аликорна, поспешно гася весь огонь в комнате своим заклинанием. — Ты не ранена? Что…

— Старсвирл! Мне нужен Старсвирл! — выкрикивает Лести, держась копытами за рог и мелко дрожа. — Луна, сестрёнка, умоляю, позови его! Мне нужна помощь!

— Я… Да, уже бегу! — перепуганная аликорна исчезает во вспышке телепортации.

— Я не хотела, Лести, — в отчаянии шепчу я, понимая, что всё кончено. — Не хотела-а-а!

…

Прошедшая неделя стала худшей в моей жизни. Так плохо мне ещё никогда не было, и уж точно никогда не будет, потому как хуже попросту некуда.

Теперь я понимаю, как же я сильно сглупила. Вот что стоило мне согласиться с её дурацкой просьбой?! Сразу согласиться, а не когда уже мы обе успели наделать глупостей. Но нет же, пожадничала, хотела сохранить доступ к пламени, идиотка. И как, сохранила? Сохранила, тупая кобыла? Всё равно ведь потеряла возможность общаться с саламандрами. Перепуганная Лести подошла к делу основательно, полностью избавившись от всех источников пламени во дворце. Даже кухонные печи заменили магическими нагревателями! А если бы я не упрямилась, так потеряла бы намного меньше.

А теперь исправить ситуацию будет ох как непросто. Лести показательно меня игнорирует. Старсвирл, скотина, подыскал ей набор ментальных упражнений, от которых мне изрядно плохеет. Теперь Лести прилежно выполняет их каждый день, из-за чего мои мысли становятся вялыми и тягучими. И сконцентрироваться ни на чём не получается. Хорошо хоть, злость помогает несколько очистить сознание, развеивая густой туман в моём разуме и помогая сосредоточиться. Так что теперь я старюсь держать себя постоянно на взводе.

Но, к счастью, не всё ещё потеряно. Если поначалу я чуть было не впала в совершеннейшее отчаяние, то теперь передо мною забрезжила надежда, вновь подстегнув мою волю к жизни.

Наше тело.

Ведь теперь я знала, что при определённых обстоятельствах его вполне возможно взять силой! И понимала, что, отдав его обратно, совершила ещё одну глупость. Надо было просто переждать её страх! Просто показать на деле, что я не какое-то там чудовище, и что с государственными делами справляюсь ничуть не хуже, не говоря уж о взаимодействии с другими пони.

И вот теперь меня посетило запоздалое озарение: а почему, собственно, я так пытаюсь под неё подстраиваться? Я же ничем не хуже этой пугливой кобылы! А значит, вместо того, чтобы опускаться до её уровня, могу возвысить Лести до моего собственного! И уже не я буду в ней растворяться, а она во мне. Какая, собственно, разница, если конечный результат окажется одним и тем же?

Всё, что для этого нужно — сделать ровно то, чего Лести так боится: занять её тело. Подходящий случай рано или поздно представится. Пусть не сейчас, пусть через год или даже десятилетие, но когда-нибудь её негативные эмоции, её страх или ярость, достигнут достаточного накала, чтобы, спалив их все разом, заставить её оступиться.

Нужно просто подождать, попутно выстраивая свою новую совершенную личность. Признать наконец, что я больше не Тия, а… хм… Дэйбрейкер.

Что ж, баклажанка… При всех твоих недостатках, имена ты выбирать определённо умеешь.

Дэйбрейкер. Красивое имя.

Мне нравится.

…

Лести со страдальческим выражением морды разгребает бесчисленные бумаги, наслаждаясь всеми прелестями правления, а я тем временем продумываю простые и действенные способы сокращения бюрократии. Ведь мой огонь способен оказать здесь просто неоценимую услугу! Бумага — она хорошо горит, да и сами чиновники в качестве топлива ничуть не хуже, хех. А то расплодили тут… При Дискорде такого не было! И ничего, не развалилась страна почему-то. Значит, и сейчас ничего не случится, если немножечко подсократить популяцию чиновников.

Весёлая злость в очередной раз проясняет сознание, сводя на нет все лестины усилия меня «успокоить». Мне её даже жалко: столько усилий, и всё впустую. Впрочем, это можно сказать практически обо всех её недавних действиях. После свержения Дискорда бремя правления навалилось на обеих принцесс-аликорнов, и на месте каждой решённой проблемы внезапно возникали по две новых.

Я же внимательно следила за происходящим, старательно выискивая ошибки Лести и запоминая все её неверные решения.

Да, именно таков мой план. Собрать как можно больше её ошибок, чтобы, освободившись, исправить их все разом. Тем самым я смогу не только по-настоящему впечатлить её, продемонстрировав своё совершенство, но и доказать, что она зря беспокоится, что мои идеи действительно работают и что их попросту глупо было так бояться.

Так, шаг за шагом, я начала выстраивать свой будущий триумф. Вот только, вопреки всему, во мне продолжала тлеть робкая надежда, что всё это не понадобится. Что Лести одумается и сделает хотя бы крошечный шажок мне навстречу. И всё станет как раньше.

…

Сомбра! Как ты мог?! Как, ну вот как, во имя пламени, ты ухитрился настолько бездарно сдохнуть?!

А Лести ещё и вздыхает с облегчением — как же, одной проблемой меньше… Давай порадуйся ещё, дурища. Такого жеребца упустила, и ходит довольная. Нет, ну какой жеребец был! Какой жеребец, а! Сильный, выносливый, властный, да к тому же способный пользоваться головою по назначению…

Неудивительно, что баклажанка втрескалась в него по полной. Что, впрочем, не помешало ей с ним расправиться.

Нет, расправлялась-то, понятно, Найтмер. Но вот то, что их тандем способен при необходимости отбросить даже столь сильные привязанности, заставляет насторожиться. Если она столь легко устранила любимого жеребца, то что ей помешает точно так же, просто под настроение, расправиться и с любимой сестрёнкой?

Лести, понятно, об этом даже не думает, сходу отбрасывая такое развитие событий как заведомо невозможное. А стоило бы! И подумать, и меры принять. Иначе есть риск однажды проснуться со вспоротым брюхом.

Отдельное опасение вызывают навыки этой Найтмер. Раз уж она смогла, не получив даже царапины, прибить Сомбру прямо в его дворце, где он мог пользоваться не только магией теней, но и всей мощью Кристального Сердца, то это означает, что Лести ей не соперница. Если дойдёт до битвы, Найтмер её уничтожит. Конечно, я — дело иное, меня так просто не взять. Только вот Лести теперь не рискнёт довериться мне, даже если её будут рвать на части. Эх, Лести, как мастерски ты умеешь всё усложнять и создавать самой себе массу проблем на ровном месте…

…

Потерялся Свирл. Вот уж чего я совершенно не ожидала! Но неожиданность безусловно приятная. Одним врагом меньше. А Старсвирл — это именно враг, ведь он непригоден для использования даже в качестве ресурса: слишком непредсказуемый, слишком себе на уме… И за всю свою жизнь я ни разу не видела от него ничего хорошего. Напротив, значительная часть моих неприятностей была связана именно с этим старикашкой.

Лести, кстати, тоже в целом довольна: в последнее время назойливые нравоучения Свирла, который обращался с нею словно с несмышлёным жеребёнком, достали даже её. Особенно раздражали постоянные намёки на то, что Лести якобы плохо осознаёт волшебную силу дружбы. Да у нас полдворца в друзьях! А кто ещё не друг, тот мечтает им стать. Лести — самая популярная пони во всей Эквестрии! Куда уж больше-то?! Лучше бы он баклажанке мозг выносил, вот у кого уж с друзьями всё настолько печально, насколько это вообще возможно.

Как бы то ни было, теперь это всё позади. Хоть одна хорошая новость, а то в последнее время у меня не так много поводов для радости.

А вот кто по-настоящему огорчился, так это баклажанка. В последнее время на неё и так-то смотреть страшно — осунувшаяся, похудевшая, с вечно зарёванной мордой… А теперь всё совсем плохо будет. У неё и близких-то пони кроме Лести с Найтмер и не осталось.

— Лести, давай бросай все свои неотложные дела и проверь, что там с баклажанкой, — требую я. — Покажи ей, что ты полезная сестра, что ты любишь и ценишь её.

В ответ лишь недовольное молчание.

— Считаешь, что ей лучше побыть одной? — фыркаю я, уловив её мысли. — Поправочка, Лести: она там не одна. Они там вдвоём с Найтмер, и мне не нравится то, что эта кобыла может вложить в бестолковую синюю голову. Так что хватит вредничать, иди и проконтролируй, чтобы луняшины мысли ненароком не потекли по неверному руслу.

Дура, вот зачем я вылезла со своим советом?! Лести, конечно, даже и не подумала ему следовать, зато он натолкнул её на мысль, что государственных дел скопилось как-то слишком уж много, а Луна вместо помощи занимается не пойми чем вот уж которую неделю.

И вот сейчас Лести поднимается вверх по лестнице, чтобы высказать сестре всё, что она думает о той, кто уже месяц отлынивает от своих обязанностей. Дурацкая затея на самом деле. Как будто баклажанка сейчас в состоянии заниматься государственными делами! Она ж только напортит нам… Нет, зайти-то безусловно надо. Я бы так вообще с неё глаз не спускала, а то как бы чего не вышло. Но вот ругаться? Зачем? В чём смысл?! Не понимаю…

К сожалению, мой совет в очередной раз пропадает впустую. Эх, Лести-Лести…

…

— У-у, Лести, что-то ты совсем скисла, — пытаюсь изобразить сочувствие.

Раньше мне никогда не приходилось этого делать, но вот теперь есть неплохой повод научиться. Когда ваша партнёрша, частью которой вы являетесь, всерьёз подумывает о том, чтоб наложить на себя копыта, тут уж не до злорадства или назидательных «я же говорила». Тут выжить бы.

— Лести, забудь об этой истеричной дуре, — вновь советую я. — Она того не стоит. Твоя жизнь, вне всякого сомнения, неизмеримо ценнее. Ты и есть Эквестрия! Ты единственная, кто может и должен владеть ею. Вершина. Идеал. Мерило всего. Эталон, на который равняются те презренные пони, что обречены вечно прозябать в грязи без возможности даже к нему приблизиться. И что с ними станет, если их величайшая правительница вдруг исчезнет?!

Моя неуклюжая попытка, к сожалению, не помогает. Лести по-прежнему пялится в пространство невидящим взором, а в эмоциях такое творится, что честное слово, я бы предпочла ныряние в самую глубокую выгребную яму, чем… вот это вот. Ладно, попробую зайти с другой стороны.

— Лести, — вкрадчиво интересуюсь я. — Ты вообще кого жалеешь, тряпка — её или себя? Думаешь, твоей сестре станет легче, если ты навсегда исчезнешь? Ах да, ты же сейчас вообще не думаешь, а просто, как обычно, ищешь самое комфортное решение. Но ведь именно твоё постоянное избегание простых, но некомфортных решений и привело нас к такому финалу! И что, желаешь продолжить? А ведь она вернётся, Лести. Пусть через тысячу лет, но возвращение твоей сестры неизбежно. Только вот некому будет уже её встретить. Ты только представь, Лести: совсем одна, никому не нужная, в совершенно незнакомом мире среди пони, для которых она станет лишь страшной легендой. Но тебе будет уже всё равно. Да и всегда было — ведь твоё спокойствие, безусловно, гораздо важнее какой-то там сестры!

— ЗАТКНИСЬ, ТВАРЬ! — и без того повреждённый замок вздрагивает от яростного вопля, усиленного кантерлотским гласом. Недобитые витражи окончательно рассыпаются, а по ближайшей стене проходит свежая трещина.

Мне же прилетает ментальная оплеуха, которую я без особых усилий проглатываю — негативных эмоций за последние дни поглощено более чем достаточно, чтоб выдержать и не такое. Не заткнёшь, Лести! Теперь — не заткнёшь. Сегодня ты не в том состоянии, чтобы со мною тягаться.

— Ваше Высочество? Что с Вами? — в покои врывается капитан королевский стражи.

Он видел Найтмер, и он догадывается обо мне, а потому изрядно напуган, хоть и старается этого не показывать.

— Срочно… организуйте эвакуацию, — Лести говорит с изрядным трудом, губы её не слушаются. — Всепони… должны… покинуть… это место. Если она вырвется… Если я стану ею… В сражение не вступать, иначе лишь глупо погибнете. Просто отходите и постарайтесь освободить Дискорда — он сможет остановить её. И сколь бы ужасным ни было его владычество, он, по крайней мере, не будет сжигать пони заживо просто для удовольствия.

— Не волнуйся, Лести. Сегодня я побуду тихой и смирной кобылкой. Клянусь пламенем.

Она, конечно же, мне не верит, ведь для неё мои клятвы — пустой звук. Для меня самой, впрочем, тоже. Но сейчас и вправду не самый подходящий момент, чтобы прикопытить эту упрямую кобылу, показав ей всю красоту пламени.

Отчаяние и нежелание жить — вовсе не те эмоции, на которых я готова отобрать у неё тело: после такого Лести может окончательно замкнуться в себе, превратившись в овощ. Разве я могу с нею так поступить? Это ведь равносильно убийству!

— Так что, Лести, расслабься и приведи наконец себя в порядок. А то как ты собираешься претендовать на титул красивейшей кобылы Эквестрии с такой-то растрёпанной гривой?

Понятия не имею, как вообще можно было растрепать эфирную гриву, но у неё получилось. И вот теперь Лести пытается хоть как-то её оправить трясущимися копытами. А в эмоциях — страх за подданных и упрямая решимость идти до конца. В том числе противостоять мне до последнего вздоха.

Что ж, по крайней мере, мне удалось на какое-то время выбить из этой кобылы все мысли о смерти. Её смерти, не моей. Живём!

…

По небосклону медленно поднимается солнце, согревая всё живое своими огненными лучами. Поскольку Лести слишком занята контролем светила, чтобы обращать на меня внимание, успеваю получить свою порцию тепла и мысленно жмурюсь, только что не мурлыкая от удовольствия. Я очень хорошо умею ценить маленькие радости, равно как и находить их. Это умение особенно востребовано, когда ваша партнёрша из врождённой вредности задалась целью лишить вас малейшего удовольствия.

Впрочем, у неё и самой сейчас удовольствий немного. И всё из-за этой синей обиженки, ухитрившейся создать нам проблемы на ровном месте. Причём этих проблем было по-настоящему много.

Нам приходилось бороться с многочисленными заговорщиками, что пытались проверить на прочность зашатавшийся под нами трон. Приходилось разгребать проблемы, связанные со временным переходом диархии в монархию, что вылилось в масштабные управленческие реформы. Ну и в войнах участвовали: соседи прямо как с цепи сорвались. Эх, перебить бы их всех, да Лести разве ж позволит…

Ей сейчас вообще не до меня. Она тут пашет словно двужильная, аж до упаду, покуда даже стимулирующие заклинания не перестают действовать. Мне и так-то, когда у неё темнеет в глазах от усталости, приходится брать на себя часть её ощущений. И держать всё это конское дерьмо в себе! Иной раз неделями, покуда не выдастся достаточно времени для отдыха.

Устала как лошадь… Хуже, чем земнопони после страды. Так что баклажанка очень сильно мне задолжала. И когда она вернётся, то рано или поздно я стребую с неё этот долг.

В последний месяц, правда, стало немного получше. Но всё ещё недостаточно хорошо!

…

«А может, всё ещё наладится?» — с робкой надеждой думаю я.

В самом деле, вредителя Свирла давно нет, баклажанки тоже ещё долго не будет, может даже и вообще никогда… И остались лишь мы с Лести — два последних аликорна Эквестрии. Чем не повод начать наконец общение?

Да и она, вроде, начала браться за ум: мне наконец позволили воссоединиться с моей стаей! Да, Лести решила, что пусть лучше коварная Дэйбрейкер тратит время и силы на саламандр, чем на обдумывание эквестрийских реформ да планов захвата тела. Так что я сейчас настолько довольна жизнью, насколько это вообще для меня возможно, и по-настоящему ей признательна. А тело от меня никуда не убежит. Годом раньше, годом позже… Это несущественно.

Я мысленно улыбаюсь, только что не мурлыкая от удовольствия. Ох я и оторвалась! Лести, бедолаге, пришлось дважды на себя успокаивающее заклинание накладывать. Ну да, потребности-то никуда не деваются, жеребца охота, а ящерицы ох как горячи, и даже если от моих эмоций специально отгораживаться, кое-что всё же просачивается.

И мне становится просто по-понячьему жаль эту дурочку, которая сознательно лишает себя таких удовольствий. Вот вбила себе в дурную башку, что раз сестра сидит там на луне, вся такая одинокая и несчастная, то и ей не пристало веселиться и тем более предаваться любовным утехам. И вот попробуй теперь её переубеди… Хм, а если попробовать предложить свою помощь? Вряд ли она её примет, но вдруг? Ведь больно же видеть, как она мается.

— Лести, когда пламя лишь начинает разгораться, его затаптывают копытом. — осторожно начинаю я. — И этот твой огонь не исключение. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Просто уступи мне контроль над своей передней ножкой, а дальше я всё сделаю сама. Всего лишь одно копытце — и, я клянусь, ты ни разу не пожалеешь об этом!

Эти мысли заводят её, я чувствую. Заводят настолько, что она вновь набрасывает на себя эти же самые чары. Уже третий раз за день, между прочим! Ладно, попробуем зайти с другой стороны…

— Лести, а ведь восемьсот — это четыре раза по двести. Если тебя уже сейчас сжигает это пламя, то подумай, что станет с тобою через восемьсот лет воздержания! И вот представь: тебя трясёт от невыносимого желания, которое не могут сдержать уже никакие чары, и тут возвращается Луна. Любимая твоя сестрёнка. Такая беззащитная, такая трогательная во всех смыслах этого слова. Она плачет и просит прощения. Ну как такую не утешить? Обнять, потереться носиком, зарывшись в гриву, что пахнет тёплой летней ночью. Осторожно куснуть за ушко. Почувствовать жар гибкого тела — такого родного, такого долгожданного! А потом аккура-атненько так… АРГХ!

…Что происходит? Почему мне настолько паршиво? Очередное покушение? Нас ранили? Или…

Воспоминания постепенно возвращаются.

Лести! Неблагодарная зараза! Я же помочь ей хотела, переживала, и вот вместо благодарности получаю… это?! И с чего, главное? Ведь правду же сказала! Если напряжение копить все восемьсот лет, то всё именно так и могло бы закончиться. Но нет же, ударила в полную силу, даже себя не пожалела — вон как её наизнанку выворачивает. Мерзопакостные ощущения, надо сказать.

Ладно. Ладно, в этом направлении думать больше не буду. Пока, по крайней мере. Да не больно-то и хотелось! Но, Лести, по поводу жеребца всё же подумай, когда наконец закончишь блевать.

В ответ получаю лишь невнятное мычание. Ох, как же мне паршиво-то…

…

Свершилось! Лести нашла себе жеребца! Я уж и не верила, что доживу до такого счастья. Ну как нашла… Во всех случаях было чудовищно коротко и настолько убого, что не смогло бы удовлетворить даже самую нетребовательную кобылку. Но, по крайней мере, пар Лести хоть немного выпустила.

Могла бы и больше выжать, но как кобыла она… не то чтобы плоха, просто опыта маловато. Да и с фантазией не очень, не в том направлении думает. А ведь я могла бы многому её научить!

Надо же, она ещё и огрызается…

— Лести, твои претензии не по адресу. Я может и извращенка, но уж точно не шлюха. Особенно учитывая, насколько надёжно ты отсекаешь меня от любых удовольствий, завязанных на твоё тело. Да меня вообще можно считать девственной кобылкой! Хотя тут, конечно, гордиться совершенно нечем.

…

Что происходит?! Что за безумие здесь творится? О великое пламя, каким образом это розовое недоразумение умудрилось стать аликорном?! Сомбра, видать, перед своей кончиной успел окончательно доломать Кристальное Сердце. Иначе как ещё объяснить, что оно избрало себе такую… носительницу?

Эта Кейденс совершенно не способна на безумные поступки! Она выглядит слишком вменяемой для аликорна любви! Непередавемо скучная и унылая кобыла. Да я по морде вижу, что она с жеребцами даже не целовалась ни разу! Это возмутительно!

Но, сколь бы бредово ни выглядела сложившаяся ситуация, я вижу в ней свой шанс. Свою возможность выторговать у Лести чуть больше свободы, поскольку это как раз тот случай, когда она отчаянно нуждается в моих услугах. Да, Лести может сколько угодно воротить от меня свой нос и поливать меня грязью, однако обучать-то юную принцессу надо! И кому ещё этим заняться, как не мне? Лести в искусстве любви сама настолько невежественна, насколько это вообще возможно для кобылы. У неё попросту нет других вариантов! Я — единственная наставница, по-настоящему способная раскрыть перед юной принцессой всю многогранность любовного искусства. Уверена, буквально со дня на день Лести сломает стену молчания, обратившись ко мне за помощью.

…

Объяснения. И ещё объяснения. Чудовищно много объяснений. Её голос разносится по всему заклинательному покою, отражаясь от стен красивым эхом… и создавая эффект, прямо противоположный задуманному.

— Лести, ты вообще на что рассчитываешь? Уж если даже такая терпеливая пони, как я, дико бесится от твоей пустопорожней болтовни, то что говорить о столь импульсивной единорожке, как эта Шиммер?

О, наконец-то закончила. Ну вот, всё как я и предсказывала: единорожка выскакивает из заклинательной комнаты, напоследок от души хлопнув дверью. Закономерно, хех.

— Лести, ты же понимаешь, что мы сейчас её теряем? — сообщаю я очевидную вещь. — У тебя осталось всего два варианта: либо ты берёшь и учишь эту наглую кобылу запретной магии… Опасно, да, но под твоим копытоводством шансы уцелеть и не рехнуться в процессе обучения очень неплохие. Либо ты прямо сейчас от неё избавляешься. Иначе эта пони рано или поздно попытается избавиться от тебя. Вот скажи честно, оно тебе надо — своими же копытами создавать себе могущественного врага?

Что?! Думаешь, она сможет всё осознать? А ты-то сама в её возрасте многое осознавала? Ах, Старсвирл… И что, думаешь, как наставница справишься не хуже? Без моей-то помощи? Ну, в таком случае могу разве только пожелать удачи. Большой удачи, прямо-таки громадной. Она тебе определённо понадобится.

…

Я откровенно злорадствовала. Рыдаешь? Вот так тебе и надо. А если бы вовремя ко мне прислушалась, так Сансет осталась бы полностью лояльной. Ну, если бы пережила обучение.

В целом же, всё получилось не так уж и плохо, я ожидала худшего. По счастью, она рано раскрылась, не успев по-настоящему нагадить, да ещё и сама, добровольно, устранилась из Эквестрии. Это же просто отлично! Нет пони — нет проблемы. А теперь давай сверху печать, чтоб портал было невозможно открыть с той стороны, и забудем об этой заносчивой кобыле. В следующий раз выбирай ученицу среди самых тихих, скромных и одиноких лошадок. Они не только будут смотреть в рот любому, кто обратит на них внимание, но и учатся куда как усерднее.

ЧТО?! Лести, ты… ты дура! Нет, хуже: ты никчёмная сентиментальная тряпка! Осознает? Вернётся? Попросит помощи?! Что за бред я сейчас слышу?!

Оторопело смотрю, как Лести отдаёт совершенно бредовый приказ повесить зеркало в своих покоях. И понимаю, что она сейчас создала нам большую проблему, которая неизбежно проявит себя в будущем. И я никак не могу на это повлиять.

— Лести, ты ведь не всерьёз?

Увы, она даже и не думает мне отвечать.

— Лести, не дури! Скажи мне, что ты сейчас просто пошутила!

Ощущаю лишь направленное в мою сторону раздражение. Реакция — в точности как на назойливую муху. Как, ну вот как объяснить ей, что она сейчас рискует не только собственной шкурой, но и всей Эквестрией?! И ведь знает же, что всё, буквально всё, что я предсказываю, неизбежно сбывается! И вовсе не потому, что я провидец, а просто говорю очевидные вещи. Которые Лести и без меня прекрасно понимает. Но при этом творит лютую дичь!

…

Свет. От края до края — один сплошной океан света. И тепло. Ни одно пламя, даже магическое, не способно дать такого жара! Как-никак, солнечная плазма. Только вот на этот раз меня не радует даже огненная бездна.

Вообразите ситуацию: вы знаете о своём противнике практически всё. Вы знаете, что он готовит удар. И точно знаете, когда и где он нападёт. Но вот приходит указанное время… и вражеская атака застаёт вас врасплох!

Вы спросите: как такое вообще возможно? Так вот и я уже который раз задаю себе этот вопрос! Лести, во имя вечного света, КАК ты могла оказаться в такой ситуации?! Я ж тебе ещё месяц назад все мозги прокоптила грядущим возвращением Найтмер Мун. И вот так глупо слиться…

Ну а теперь вот сидим на солнце и переживаем. Я — о том, что нашу репутацию втоптало в грязь какое-то ископаемое, ну а Лести, как всегда, о какой-то хвостне вроде судьбы Эквестрии.

— Лести, ты не о том волнуешься. Мы-то здесь ненадолго: погреемся чуток и вернёмся. А за считанные часы разнести всю Эквестрию Найтмер не успеет. Твайлайт же достаточно сообразительная кобылка, чтобы не лезть к противнику, который пришибёт её первым же плевком. А если полезет, значит с мозгами у неё вовсе не так хорошо, как нам казалось. И тогда пусть лучше загнётся сейчас, чем несколько лет спустя, когда в её развитие будет вложено куда больше ресурсов. Так что лучше подумай, как будешь побеждать эту безумную кобылу.

С замиранием сердца жду её ответа. Ну же, Лести, признай наконец, что тебе нужно стать улучшенной версией себя самой, чтобы одолеть Найтмер Мун. Она ведь и вправду ох какая жёсткая, зараза, даже мне с ней повозиться придётся.

Так и не получив ответа, издаю обиженное ворчание. И ведь у неё самой вообще нет никаких планов! Изначально она рассчитывала, что Луна явится в своей исходной форме, а теперь банально не знает, что делать. То, что крутится в её голове, больше похоже не на план действий, а на пустые мечтания. Мол, как хорошо было бы, если бы Твайлайт запустила элементы гармонии. Хорошо, кто ж спорит-то? Только вот шансы…

А всего-то и нужно, что стать мною! Самый верный, самый надёжный, практически идеальный способ! Так ведь нет же…

…

Почему?! Почему в этом проклятом мире везёт всем, кроме меня?! Я столетиями жду благоприятных моментов, и они ни сена не наступают, а на кого-то вываливаются целыми пригоршнями!

Чем, вот чем они заслужили такое везение? Ну ведь Твайлайт же просто недалёкая кобылка, которая кроме своих книжек и знать ничего не хочет. И вот так сразу, в первый же день, заполучить центральный из элементов гармонии?! Почему? Почему так?!

Повезло Лести — эта сиреневая единорожка уж точно не предаст. Сама сдохнет, но сделает всё, чтобы наставницу порадовать. А значит, элементы вновь вернулись под лестины копыта. И сестра вернулась, причём для этого Лести даже рогом не пошевелила! Всё вышло само собой, просто так!

Повезло баклажанке, которая вернулась на всё готовенькое, когда большинство проблем, стоящих перед Эквестрией уже удалось разрешить.

А больше всего повезло этой проклятой Найтмер. Вот честно, я как увидела то, что сделали с их тандемом элементы гармонии — так аж взвыла от зависти. То, о чём я мечтала всю жизнь. То, ради чего приложила столько стараний — этой твари досталось за просто так! Элементы просто взяли и перемешали их, слив в единое целое, как оно и было до разделения! Если так подумать, Найтмер всю жизнь слишком везло. Незаслуженно везло! Как же я теперь ненавижу эту тварь за её исключительное, абсолютно несправедливое везение!

А уж баклажанкино нытьё по этому поводу так и вовсе вызывает нестерпимое желание просто и без затей свернуть ей шею. «Ах, я потеряла Найтмер! Ах, это моя вина! Как же я теперь без неё!» Идиотка! Тупая слезливая кобыла, не способная за деревьями увидеть леса! Никуда твоя распроклятая Найтмер не делась, просто ты не туда смотришь… Лести, ну хоть ты ей скажи, сил моих нет больше терпеть подобное издевательство! Ты же хочешь утешить сестрёнку? Обрадуй её, что никуда её обожаемая Найтмер не исчезла. Что ей нужно всего лишь присмотреться к себе! Выискивать не отдельную личность, но научиться распознавать и использовать черты Найтмер в себе самой!

Ага, как же… Взяла и сказала. С моим-то везением…

…

— Но, тётушка, — продолжает изображать недоумение белый жеребец, — я не понимаю, что же сделал не так. Я ведь полностью выполнил все ваши распоряжения! Не устраивал дебошей, не напивался… да и как можно напиться той водичкой, что по недоразумению называется сидром? Я даже уделил должное внимание нашим гостьям, закрыв глаза на их глубоко провинциальные манеры. Не могли бы вы указать мне на совершённые ошибки, дабы, безусловно, никогда не повторять их в дальнейшем?

И Лести начала говорить. И говорить. И ещё говорить. Я, разумеется, даже не думала слушать весь тот бред, что она там несла. Тем более, что заметного эффекта на принца Блублада вся эта говорильня, разумеется, не окажет. Вот не понимаю этой уверенности Лести, что любую проблему можно решить, просто наболтав побольше слов. Если жеребец хочет валять дурака, то он и будет его валять, хоть ты проговори дыру в небесах.

О, наконец-то заткнулась. Ну и как, сработало? Неужели нет? Вот просто кто бы мог подумать! И что, ты его вот так и отпустишь? Ах да, кого я спрашиваю…

Вздыхает она. Ну давай, вздохни ещё два раза, проблема сразу и решится, ага.

Нет, Лести. Проблемы с жеребцами решаются несколько иначе. Проще всего, конечно, было бы вышвырнуть его из дворца. Всё равно от этого Блублада здесь никакого толку. Хотя мордашка смазливая, этого не отнять, да. Но увы — он до сих пор девственник и совершенно не знает, как нужно обращаться с такими нежными и хрупкими кобылками, как мы с тобою. Но это поправимо! Стоит тебе захотеть, и ты уже сегодня вечером сможешь преподать этому жеребцу урок хороших манер. Достаточно лишь заманить его в спальню. Лучше бы конечно в пыточную, но ты для этого слишком стесняшка. И там его… а потом сделать вот так… да пожёстче! Лести, ну не лягайся же! Я дело говорю! Вспомни, когда у тебя в последний раз был жеребец? Это очень плохо отражается на ясности мышления.

Нет, я совершенно не понимаю, почему она так отбрыкивается от простых кобыльих радостей! В конце концов, живём-то всего один раз. Да и где гарантия, что через месяц из какой-нибудь дыры не выползет очередная страховидла, которая с лёгкостью свергнет столь робкую и нерешительную кобылку, как Лести?

…

Я оказалась права, права целиком и полностью: страховидла выползла. И радостно заявила, что теперь нам не помогут даже элементы, тем самым вогнав Лести в ступор.

Из которого её теперь нужно как-то выводить, и быстро.

Козлиная морда продолжает что-то вещать прямо с витража, но я его уже не слушаю, пытаясь хоть как-то лягнуть Лести, чтоб она наконец начала шевелиться, пока нас самих не закатали в камень, а то и чего похуже не придумали.

— Лести, не спи! Неужто ты боишься этого клоуна?

А ведь и вправду в эмоциях явная опаска и лихорадочный поиск решения. Всё же прошлая встреча с этим козлом была… запоминающейся, да. И тем приятнее будет наконец отомстить.

Дискорд, несмотря на всю свою дурную силу, всего лишь дух. И, как и все духи, он крайне уязвим к противоположной стихии. Ну же, Лести! Это раньше тебе нечего было ему противопоставить. Но сейчас ведь ты знаешь то заклинание Сомбры.

Кристаллизация. Чёрные кристаллы, воплощение абсолютного порядка. Давай же, снизу, аккуратно по основанию картины, и потом резко вверх, взрасти их на всю высоту замка! Эта козлина сдохнет, не успев даже пикнуть. А если вдруг что-то почует и выскользнет, вблизи от чёрных кристаллов ему изрядно поплохеет, и добить его будет намного проще!

…

Да уж, бардак вышел знатный. Лести так и не воспользовалась моим советом, и потому нашей заслуги в общей победе попросту нет. Ладно хоть дожить повезло до этой победы.

После той памятной встречи с Дискордом в Лести как будто что-то надломилось. Она не реагировала на мои попытки хоть как-то её растормошить, а в мыслях то и дело всплывала такая чушь, что, будь у меня контроль над телом, так глаза бы на лоб полезли.

Ведь эта идиотка винила во всём случившемся… кого бы вы думали? МЕНЯ! Это из-за меня, оказывается, Дискорд чуть было не захватил Эквестрию. И знаете, чем же я так провинилась? Тем, что подавала слишком хорошие советы! Лести, оказывается, уж совсем было решила, что Дискорда придётся уничтожить, как тут я подбрасываю ей ровно ту же самую мысль! И, естественно, она сразу же от неё отказывается, чтобы ненароком не стать мною. А я теперь у неё виновата, что чуть было не погубила всю Эквестрию!

Да что за хвостня творится с этой кобылой?!

— Лести, может Дискорд успел тебя проклясть напоследок? Давай проведём обсле… ох, нет, давай ни в коем случае не проводить никакого обследования! Да! Это самый правильный совет, причём мой, а значит, тебе ни в коем случае нельзя ему следовать! Ну же, Лести, докажи всем, что ты всегда выслушиваешь мои слова и делаешь наоборот!

И вновь пустота. Ни малейшего отклика. Даже раздражения — и того нет. Я мысленно ёжусь. Что-то меня сильно беспокоит это её равнодушие. Не привыкла я к подобному…

…

Стало совсем плохо. После того, как вину за нападение Дискорда успешно повесили на меня, Лести вошла во вкус. Ну правда, такое же удобное оправдание любой неприятности и любому её кривокопытству! Во всём и всегда теперь виновата Дэйбрейкер. Ходят слухи, что чейнджлинги что-то затевают? Так это Дэйбрейкер виновата. Если бы я не советовала всех их перебить, то Лести бы уже давно их всех перебила. Второй месяц ходит с жутким недосыпом? Даже тут ей Дэйбрейкер гадит, ведь если бы я не советовала плюнуть на всех этих неблагодарных уродов и всякие «неотложные» государственные дела, чтоб наконец выспаться, так Лести уж давно бы на всё плюнула и как следует отоспалась.

Такое отношение к блистательной Мне буквально сводило с ума. Так плохо, так мерзко и обидно мне не было вот уже много столетий. Такими темпами я и вправду сойду с ума. Моё безумие уже совсем рядом, буквально на расстоянии копыта. Нужно срочно что-нибудь придумать.

…

И вот ещё несколько недель сгорает в топке Вечности…

Замечаю, что меняюсь к худшему. Я стала мрачной, угрюмой кобылой, которой уже не хочется веселиться, и которой больно видеть, как веселятся другие. Вплоть до желания вцепиться клыками им в глотки.

Замечает ли Лести, что со мною творится? Безусловно, ведь такое нельзя не заметить. Только вот ей наплевать.

Равнодушие. Именно оно заставляет дыбиться воображаемую шерсть на моей холке. Что же такое произошло, что Лести охладела ко мне? Что я сделала не так? Да, она и раньше не баловала меня общением. Но я, по крайней мере, чувствовала её эмоции! Ощущала всё то, что она ко мне испытывает, и знала, что не безразлична ей! Так что же изменилось теперь? Почему я ощущаю лишь равнодушие? Почему её внимание просто скользит поверх моего, словно меня и вовсе не существует?

Покуда я размышляю о наших с Лести отношениях, дверь в наши покои аккуратно приоткрывается, и в щели показывается встревоженная синенькая мордочка.

— Сестра? Что случилось? У меня плохое предчувствие…

— Ничего страшного, Луна. Не волнуйся, — ободряюще улыбается Лести. — Мне просто нужен твой совет. И, возможно, небольшая поддержка.

Вновь ощущаю глухую обиду. Значит, советы снулой кобылы тебе нужны, а мои совершенно не интересны?!

— Речь пойдёт о Дэйбрейкер.

О! Сразу же настораживаю воображаемые ушки, ощущая приятное тепло: обо мне наконец-то вспомнили! Давно пора, Лести, а то даже не знаю, сколько ещё я смогла бы выдерживать такое отношение.

— Что с ней?

Хе-хе-хе, как сразу изменилось выражение синенькой мордочки! Ох как она напряглась… Приятно, когда пони признают твою силу и чётко осознают своё место.

Сейчас, когда эта идиотка всё никак не может открыть в себе Найтмер, она мне не ровня. Если потребуется, пеплом развею по всей Эквестрии.

Шучу, конечно же. Убивать аликорнов — это слишком расточительно. Тем более, она всё равно не конкурентка, а ценный ресурс, которому можно найти множество применений. Очень, очень интересных применений!

Обычно после таких мыслей мне прилетает ментальная оплеуха от Лести. И да, я произношу это намеренно, ведь сейчас меня порадует даже такое сомнительное внимание. Но увы — даже мой выпад в сторону её сестры оказался полностью проигнорирован. Прямо не по себе становится. Вот чем я заслужила подобное отношение?!

— С ней всё по-прежнему… к сожалению, — вздыхает Лести. — Но так больше продолжаться не может. Ради безопасности Эквестрии, я собираюсь решить эту проблему раз и навсегда.

Да ладно! Неужели наши отношения наконец-то сдвинутся с мёртвой точки?! Не верю! Это слишком уж хорошо, чтобы быть правдой.

— Боюсь, то, что я сейчас услышу, мне сильно не понравится, — негромко вздыхает Луна.

Да, баклажанка, я тоже так думаю.

— Увы, иногда всем нам приходится идти на крайние меры, — печально вздыхает Лести. — Конечно, я изо всех сил стараюсь этого избежать, но когда-нибудь может получиться и так, что от возможности их принятия будет зависеть судьба всей Эквестрии. Потому-то мне и необходима такая возможность. Я должна быть способной при крайней нужде использовать абсолютно всё, чем владею, без боязни высвободить… её.

— Тия, ты же и так отлично справляешься. И всегда справлялась! Ты вернула меня, а твоя ученица смогла остановить даже Дискорда! — мне кажется, или в её голосе звучат панические нотки?

— Луна, пойми: с Дискордом нам просто повезло, — печально вздыхает Лести. — Но мы не можем всегда полагаться на удачу. Не тогда, когда речь идёт о судьбе всей Эквестрии.

Неужели! Неужели я в кои-то веки слышу проблеск разума в этих заплесневелых мозгах?! А ведь я говорила ей. Я ещё тогда спрашивала, почему она рискует всем ради возможности оставить этого козла в живых. И то, что ей повезло, вовсе не её заслуга. Повезёт раз, повезёт другой, а потом эта идиотка бесславно сдохнет, да ещё и меня за собою потянет. И что тогда будет с Эквестрией?! Хоть бы о стране подумала. Без нас же всё покатится в пропасть! Она ведь понимает, что снулая кобыла не вытянет правление в один хвост? Или что розовая курица в принципе не способна править хоть чем-то помимо собственной костлявой задницы?

Но разве Селестия слушает умных пони? Конечно нет, у неё же полный котелок собственных завиральных идей.

Чувствую, что вновь начинаю злиться. Всё же Лести иногда может быть весьма раздражающей в своей беспросветной тупости, сплавленной с упрямством.

— Потому-то я подготовила ритуал раскола души, который позволит мне наконец избавиться от самого большого моего страха. Дэйбрейкер должна быть уничтожена. И я хочу, чтобы, когда мы с нею сойдёмся в битве, ты подстраховала меня на случай… неожиданностей.

Это обидно. Очень. Я вроде бы не давала повода настолько усомниться в моей верности. Я всегда поддержу любое её «радикальное» решение. И даже помогу выполнить! Так зачем Лести опять сама себе выдумывает какие-то проблемы?

— Тия, нет! — наконец-то отмерла баклажанка, которую тоже явно удивило такое решение сестры. — Прошу тебя, не делай этого! Не нужно калечить душу ради призрачной возможности, которая может никогда не понадобиться!

— Луна, успокойся, прошу тебя, — мягко произносит Лести. — Ты слишком драматизируешь.

— Тия, ты просто не понимаешь! Ты хочешь отломить часть не чего-нибудь, а своей собственной души! Это просто чудовищно!

— Иногда приходится жертвовать частью, чтобы сохранить целое, — печально вздыхает Лести. — Чтобы сохранить всю Эквестрию. Ты же знаешь, Луна, что иногда даже конечности приходится ампутировать. Я же собираюсь всего лишь почистить душу от всей той грязи, что накопилась в ней за эти столетия. Представь, что мы всего лишь удаляем больной зуб: неприятная, но необходимая процедура.

Как?! Ну вот как можно быть такой идиоткой? Мне за неё попросту стыдно! Больной зуб, додумалась же… Тут скорее полная пасть гнилья, а единственный здоровый клычок хотят убрать, чтобы вид не портил.

— Это не мусор, Тия! Это твои собственные переживания! Часть того, что делает тебя тобою! И нужно лишь контролировать их и пытаться обращать себе на пользу. Но не резать по живому! Если ты их отколешь, то твоя личность изменится, и трудно даже предсказать, в какую именно сторону!

— В какую бы ни изменилась, это, несомненно, будет лучшая из сторон, — слабо улыбается Лести.

— Тия, сестрёнка, ты просто не понимаешь, о чём говоришь! Поверь мне! Я ведь уже прошла через это, и даже врагу теперь не пожелаю подобного!

Несмотря на серьёзность ситуации, начинаю беззвучно смеяться. Ирония в том, что баклажанка даже не замечает, как обламывает Лести каждым своим словом. Ведь Лести и сама боится принятого ею же самой решения. И пригласила сестру, чтобы окончательно в нём утвердиться… а получает прямо противоположное! И её это сильно раздражает, причём с каждой репликой всё больше и больше, ведь первоначальный запал тает прямо на глазах.

— Но ведь теперь же ты в порядке!

— В порядке?! В порядке, Тия?! Тия, сестрёнка, посмотри на меня. По мне разве похоже, что я в порядке?

Да уж, баклажанка выглядит так, словно вот-вот сорвётся в истерику.

— Да, ты ещё не до конца восстановилась, — чуть раздражённо отвечает Лести. — Но ведь прошло лишь чуть больше года. И по-настоящему плохо тебе было лишь поначалу. Так что какими бы ни были эти последствия, уж несколько месяцев я смогу выдержать.

— Месяцев?! Нет, Тия, вечность длится гораздо дольше. Дело не в магии! И даже не в телесной немощи, это-то как раз поправимо. Плохо другое. Потеряв Найтмер, я… это сложно объяснить, но я словно утратила ощущение цельности. Это даже хуже, чем потерять самого близкого друга! Да, Найтмер Мун говорила ужасающие вещи. Да, она хотела убивать и устраивать вечную ночь. Но… — синенькая приложила копыто к груди, — раньше она была вот здесь. Была частью моего сердца. Моей души. Моей личности. А теперь на её месте лишь пустота… И эта пустота не из тех, что когда-нибудь заполнится. Поверь, будь у меня хотя бы крошечная возможность спасти Найтмер, я бы не колебалась даже мгновения!

Вот, у твоей сестры-то мозгов побольше твоего, Лести. Уж она-то знает, что даже идиот не будет добровольно отказываться от могущества и возможности когда-нибудь обрести совершенство. Ей бы ещё наблюдательности хоть немного, чтоб видела чуть дальше своего носа…

— Никогда себе не прощу, что не сумела её удержать ещё тогда, тысячу лет назад. А теперь её нет. Её больше нет, Тия! И уже никогда не будет! Это необратимо, понимаешь?!

— Луна, — холодно произносит Лести, которой наконец надоедает толочь воду в ступе. — Это не обсуждается.

От её властного тона баклажанка аж пятится, неверяще уставившись на сестру широко раскрытыми глазами.

— Т-тия?!

Ну вы давайте поссорьтесь ещё. А потом обе обвините в этой ссоре меня — это будет достойное завершение последних паршивых месяцев.

— Прости, — голос Лести заметно смягчается. — Возможно, мои слова прозвучали резковато, но… Пойми, мне нужна твоя поддержка, а не критика. Я не хуже тебя знаю всё, что ты сейчас можешь мне сказать. И даже догадываюсь о том, что не можешь. Мне и самой было непросто принять такое решение. Но теперь, когда оно уже принято, обратной дороги нет. Смирись с этим.

— Хорошо, принцесса Селестия, — теперь и в голосе синей кобылы звучит холод долгой зимней ночи. — Я приму любое ваше решение. Просто сообщите, какие действия от меня потребуются.

И под осуждающим взглядом сестры синяя аликорна покидает покои, явно с трудом сдерживаясь, чтоб не сорваться на бег. Поди, рыдать побежала. Глаза уже сейчас на мокром месте.

Ох, Лести-Лести, да что ж ты всё делаешь невпопад? Когда надо топнуть копытом и просто поставить пони перед фактом, ты разводишь болтовню. А вот сейчас, когда твою сестрёнку проще было бы заболтать, вместо этого демонстративно показываешь ей, кто тут главный. Ну не дура ли?

…

Какое-то понятие о разумном у Лести всё же осталось. По крайней мере, баклажанку к нашим делам она решила не привлекать. Да, долго колебалась, но в итоге ритуал начала проводить в одиночку. Так что разбираться в наших отношениях будем по-свойски, так сказать в узком кругу.

Лести заметно мандражирует, а вот я предельно собрана и нацелена на победу. Ведь это отличный шанс показать себя. Продемонстрировать, насколько же я хороша. Пусть завидует, пусть восхищается, пусть желает стать такой же… а я с удовольствием помогу. И, конечно же, нужно всё сделать идеально. Постараться, выложиться по полной. Эх, понять бы ещё, где же я так сильно ошиблась, что приходится вот так подтверждать свою значимость. Как и почему я смогла её разочаровать?

Сам ритуал сравнительно прост и завязан скорее на эмоции, чем на магию. Группа специально подобранных символов, ритуальный круг и массивная кувалда, которая нужна лишь для создания метафорического молотка, которым Лести собственно и будет дробить душу.

Сильный удар — и вот я ощущаю, как наши узы ослабевают, а огненная магия, что начинает изливаться из рога Лести, становится моей собственной магией. Надо бы что-нибудь сказать напоследок. Что-нибудь красивое… эх, надо было заранее придумать!

— Что ж, Лести, сегодня ты узнаешь мне цену. А то в последнее время с тобою было на редкость паршиво. Титул знатной обломщицы ты заслуживаешь по праву!

И это были мои последние слова, прежде чем сознание на мгновение померкло… чтобы вернуться уже в новом качестве.

Теперь я лежу посреди заклинательного покоя и смотрю на такую знакомую, можно сказать близкую мне пони. Так странно видеть её со стороны — почти как в зеркале, только лучше. И чувствовать своё тело — тоже странно.

Не успеваю я толком освоиться с новыми ощущениями, как рог Лести вспыхивает… и я лишь в последний момент успеваю поймать ледяную волну на свой огненный щит.

— Ты что творишь?! Так и убить можно!

Моя грива пылает яростным пламенем, ноздри гневно раздуваются. Несомненно, я выгляжу потрясающе в своём огненном наряде, и особенно хороша в гневе.

— Нужно, — убеждённо отвечает Лести, заключая меня в сферу холода, на которую я немедленно отвечаю сферой огня, что окружает меня саму на манер щита и даёт надёжную защиту не только от большинства видов магии, но и от физических воздействий.

— Лести, я удивляюсь твоему неуёмному желанию записать меня в злодейки, — кривлюсь я, усиливая нажим. Огненная сфера, увеличив свои размеры, вынуждает расшириться и заклинание Лести. — Вот что плохого я тебе сделала? Что плохого я сделала хоть кому-то? Да, я знаю, тебе не нравится кое-что из моих мыслей. Но неужто же самая милосердная принцесса Эквестрии, что разбрасывается вторыми шансами направо и налево, готова казнить за мыслепреступление?

Лести не отвечает. Вместо этого она постепенно усиливает сферу холода, навешивая на неё множество самых разнообразных защит. А поскольку защита — это всё-таки не нападение, то я использую образовавшуюся паузу, чтобы получше освоиться как с магией, так и со своим новым телом.

Первым делом — подстройка заклинания. Сейчас, когда на счету каждая искра моего пламени, мой щит не должен тратить его впустую! И вот огненная сфера становится бледно-синей, почти несветящей. Сквозь неё даже видно, что происходит снаружи — Лести тоже решила подстроить свою сферу, увеличив прозрачность.

Чистое тепло и чистый холод. Они соприкасаются почти беззвучно — только если прислушаться, можно уловить слабое шипение, временами переходящее в тонкий свист. Видно, как дрожит воздух, причудливо искажая очертания всего, что осталось по ту сторону.

Теперь конечности. Оказывается, передвигаться на четырёх копытах не так просто, как мне казалось! И хоть я довольно быстро освоилась, за это время ситуация начала складываться не в мою пользу.

Лести успела превратить свою сферу в настоящий шедевр магии, тогда как моё пламя столкнулось с проблемой быстро выгорающего воздуха, который приходилось заменять чистой магией, подпитывая огонь. А у Лести ещё и накопители под копытами! И масса магических заготовок.

Но зря она думает, что меня всё это остановит. Начать с того, что, поставив надёжнейшую защиту от магии и физических воздействий, Лести сдуру оставила барьер свето— и звукопроницаемым. Забыла что ли про кантерлотский глас? Хах, а ведь могла и вправду забыть. Сама-то им пользовалась ох давненько…

— Я покажу тебе, Лести! Покажу, насколько совершенной, прекрасной и соблазнительной ты можешь стать! — от моего страстного шёпота даже меня саму пробирает, и неудивительно: небольшая добавка Кантерлотского Гласа, который пока ещё нипони, кроме великой Меня, не додумывался использовать подобным образом, создаёт потрясающий эффект.

Пламя скользит по моей шёрстке множеством игривых язычков. Вьётся, аккуратно сдавливая бока и выгодно подчёркивая в нужных местах фигуру.

Аккуратно пускаю в дело язычок — гибкий, чувствительный. Не то что та бесформенная подмётка, которая ощущалась во рту у Селестии…

Нет, пока я не делаю ничего особенного. Просто медленно провожу им по сфере изнутри, придав мордочке мечтательное выражение.

Глаза Лести потрясённо распахиваются. Ага, зацепило! Ну что? Уже не так уверена в победе? А я ведь только начинаю разогреваться!

Аккуратно припадаю на передние ноги, высоко вскинув круп. Мой хвост ревущим факелом метнулся из стороны в сторону, усиливая эффект.

Замечаю, как сфера Лести начинает сдавать позиции, а сама аликорна поспешно использует успокаивающее заклинание, и оскаливаюсь в довольной улыбке. Ага! Ей уже приходится «охлаждаться» заклинаниями. А если её возбуждение достигнет закономерного финала, то сфера холода попросту развалится из-за потери контроля. Я говорила ей завести жеребца? Говорила. Ну вот теперь пусть поймёт, как это важно.

Явственно слышу её тяжёлое дыхание. Она отводит глаза в сторону — как будто это может хоть чем-то помочь! Теперь, когда её воображение настроено на нужный лад, эту кобылу можно подстёгивать чем угодно.

Начинаю негромко, но чувственно сопеть в ответ. И Лести не выдерживает. Ощущаю, как заколебалась холодная сфера, как поспешно Лести начинает творить заклинание… и один из её накопителей с грохотом лопается, не выдержав резкого рывка магии.

Лести вновь переводит взгляд на меня, при этом саму кобылу ощутимо пошатывает. Ну да, учитывая, СКОЛЬКО она вбухала в эти успокоительные чары…

Хоть формально раунд остался за нею, но эта победа из тех, что хуже поражения.

Настолько мощное воздействие просто так не исправить. Ведь она сейчас сломала себе не только чувственную оболочку, но и много чего ещё. И теперь Лести предстоит длительный и весьма неприятный курс реабилитации, прежде чем она вновь сможет полноценно ощущать простые удовольствия. И долгие месяцы её не будут радовать жеребцы, вся еда начнёт казаться пресной, словно её «любимая» овсянка, шутки — плоскими, а балы — воплощением унылости. Даже удовлетворения от хорошо проделанной работы она не получит.

Да, её последнее заклинание делает именно это — убирает короткие всплески эмоций, обнажая долговременные ровные чувства. И теперь, когда вся шелуха импульсивных мусорных эмоций сорвана, она покажет то, что испытывает ко мне на самом деле: привязанность, не замутнённую приступами глупого страха. Благодарность, признательность… Все те истинно понячьи чувства, про которые она так любит рассказывать! Теперь их увижу и я. Теперь их больше не скрывает глупый беспочвенный страх. Это и есть победа! Я победила её предвзятость, и сейчас пожну сладкие плоды этой победы.

— Ну, Лести, — торжествующе усмехаюсь я. — Теперь-то ты понимаешь? Я — это всё, чем ты мечтаешь быть! Убив меня, ты убьёшь самые прекрасные свои мечты, самые сокровенные!

— Это не убийство и никогда им не было! — отвечает Лести, повысив голос.

— Ты кого в этом убеждаешь? — вкрадчиво интересуюсь я. — Меня или себя?

— У тебя нет собственной души, ты лишь паразитируешь на моей. Эмоциональный мусор, не более!

Эти слова жалят неожиданно больно.

— Мусор, да? — скалюсь я. — Как ты можешь так говорить, если даже ни разу не пробовала следовать моим советам? Ни единому!

Увы, моя гневная отповедь проваливается в пустоту. Лести не отвечает. И вроде бы ничего особенного не произошло — эта кобыла нередко обрывала общение со мной буквально на полуслове. Но на этот раз кое-что изменилось: я больше не ощущала её эмоций! А это значит…

Ритуал завершился. Она провела его до конца, полностью отколов кусок души. И теперь объединить нас обратно в одну кобылу способны разве только элементы гармонии. Внезапно навалившееся ощущение пустоты и одиночества заставляет вздыбиться шёрстку, а моя грива испуганно пригасает, вжимаясь в холку.

И вот я сижу, потерянно прижав ушки, и пытаюсь унять противную дрожь, которую не способно отогнать даже моё пламя. А в моей голове неожиданно начинает складываться головоломка. Я наконец-то вплотную подхожу к пониманию происходящего — и старательно гоню от себя это понимание. Слишком уж страшные мысли приходят в голову.

— Лести, зачем?! — требовательно спрашиваю я, как только мне удаётся хоть немного взять себя в копыта. — Неужели такой замечательной пони, как я, нельзя найти применения? Моя магия, моя власть над огнём, моё чувство прекрасного — хоть что-то из этого должно же быть полезно тебе?!

Молчание. Она даже не считает нужным ответить, спокойно продолжая продавливать мою защиту. Я пристально вглядываюсь в её глаза, пытаясь найти в них хоть проблеск осознания.

Увы, тщетно.

И мне постепенно становится страшно. Нет, я боюсь не смерти. Мне страшно другое. Страшно, что самая близкая мне кобыла может не считать «ценнейшую пони Эквестрии» хоть чем-то значимым. Что все те её поступки, которые я списывала на страх, могли быть настоящими. Что я ей действительно… нет! Нет, этого не может быть!

— Селестия, — вновь начинаю я, нервно облизнув губы. Мой голос звучит хрипло от пробивающегося волнения. — Мы прожили вместе больше тысячелетия. Неужели за всё это время не нашлось ничего, за что бы ты могла сказать мне спасибо?

— Нет.

Всего одно слово, но оно оказывается подобно удару под дых. Мой мир раскололся. А потом ещё и ещё раз, рассыпаясь мириадами искрящихся осколков. Всё, во что я верила, оказалось лишь заблуждением. Я заблуждалась. Всё эти годы я не замечала очевидного.

Я действительно ей не нужна. Всё это время она считала меня лишь обузой, от которой мечтала избавиться. Это не страх забивал привязанность, о нет! Просто этой привязанности действительно НЕ БЫЛО. Я ей никто, и так было всегда, с самого моего рождения. И вот теперь меня просто уничтожают. Да как же… Почему?! И главное, почему вот именно так? Я бы поняла, если б меня попытались подчинить, сделав верной рабыней, готовой таскать накопытники в зубах по первому слову хозяйки. Мне было бы понятно, вздумай она закатать меня в камень, как Дискорда, чтобы позже найти какое-нибудь применение. Я даже поняла бы, попытайся она разобрать меня на составляющие. Ведь с меня определённо есть что взять! Да хотя бы в артефакт можно же было переплавить мою сущность?! Всё хоть какая-то польза!

Но вот так вот… Вот так бездарно, так унизительно, просто взять и… и… Да меня просто выбросили в мусор! Как грязь, как самую никчёмную мерзость! Я даже в качестве сырья ей не сгодилась!

Впервые в жизни по-настоящему хочется заплакать. Даже нет — зарыдать, захлёбываясь воем. Если бы ещё знать, как это делается! Но увы, у меня не было подобной практики. И вместо слёз приходит лишь привычная злость, желание хоть напоследок досадить этой гнусной твари. Накатывает обжигающей волной, не принося облегчения — и почти сразу же отступает, сменяясь опустошённостью.

Месть? Кому она теперь нужна? Мне? Да мне скоро будет уже всё равно. Мир стал тусклым и бессмысленным, как прогоревший костёр.

Встаю на дыбы — и с силой ударяю об пол копытами. Вспышка злости помогает хоть немного отогнать навалившуюся апатию. Ещё не всё потеряно! У меня по-прежнему достаточно возможностей и сил, чтобы побороться за жизнь… если бы в этом был смысл.

Вот только бороться как раз и не хочется. Сейчас мне хочется понять. Просто понять наконец, что же я должна была сделать, чтобы она сочла меня хоть немного полезной.

— Селестия, — произношу я хриплым шёпотом. — Это моя последняя просьба. Я хочу знать, как выглядит твой идеал. Если не я, то кто? Отве… — слова застывают на губах, когда я натыкаюсь на её взгляд. И сразу понимаю, что никакого ответа не будет.

В её глазах не было торжества. Она даже не радовалась, что вот-вот победит меня! Лишь холодная сосредоточенность и равнодушие. Издаю глухой стон. Никакая магия не способна сделать настолько больно! Все те пытки вместе взятые, что я изобретала долгими тоскливыми ночами, просто ничто по сравнению с тем, насколько же невыносимо видеть вот этот её равнодушный взгляд!

В горле встаёт ком, от обиды перехватывает дыхание. Почему эти дурацкие слёзы не хотят течь?!

— Селестия, я… — произношу сдавленным голосом. — Я же просто пыталась помочь! И помогала. Всем, чем только могла, помогала… Всегда…

С каждым словом мой голос звучит всё тише, наконец переходя в еле слышный шёпот, и я, окончательно опустошённая, медленно опускаюсь на пол.

За что? За что ты так со мной?! Не могу. Не могу больше…

С этой мыслью я снимаю огненный щит, и моё пламя протестующе вспыхивает, чтобы через мгновение погаснуть. Уже навсегда.

---

Долбанная память! Проклятье! Да почему ж я такой идиот, что всеми четырьмя копытами влез в это дерьмище?! Нужно было не трогать! Не ворошить прошлое!

А теперь меня убили! Хуже того — отвергли! Выбросили на помойку! Селестия, тварь! Сука, напыщенное лицемерное ничтожество! Воздуха катастрофически не хватает, и я с силой проталкиваю его в глотку, которую обжигает холодом при каждом вдохе.

Обвожу комнату ошалелым взглядом… и замечаю кое-что необычное. Я жив! Я почему-то всё ещё живой.

Да как так-то? Меня ж грохнули! Что вообще происходит?!

И сразу же понимаю, что очень зря опять воззвал к собственной памяти. Ведь в качестве ответа, будто мало мне было уже пережитого, на меня обрушивается новая волна «счастья».