Когда воет сирена

Отвратительно визжащая сирена вновь пронзительно взвыла над городом, в который уже раз предупреждая жителей о грядущем нападении. «Тупая визжалка», – скривился в гримасе презрения Болдер, зло сплюнув при мысли о громогласно ревущем на всю округу устройстве. Массивный, тёмно-серого цвета единорог, прислонившись спиной к стене, сидел под окном полуразрушенного здания, чьи стёкла буквально считанные дни назад вынесло серией мощных взрывов.

ОС - пони

Легко, как солгать

Наша жизнь — приключение В снежную ночь, В пути в чёрном небе Кто бы мог нам помочь… Старые истории повествуют о Маске Лжи, что захватывает своего владельца, вместе с ним отравляя всё вокруг. Худшая ложь — та, в которой мы пытаемся убедить самого себя.

Рэрити

Так Кьютимарка Мне Велит!

Небольшой стих:333

Дерпи Хувз Лира Бон-Бон DJ PON-3 Доктор Хувз Октавия

Ветреный день

Анон находит самый волшебный воздушный шарик во всей Эквестрии.

ОС - пони Человеки

Лунанград

Всюду в новой Эквестрии побывала Луна, все посетила города — кроме одного. Лунанград, северный бастион страны и храм для почитателей ночи, ещё дожидается её визита, и с принцессой в путь собирается Твайлайт Спаркл. Юной смертной легко угодить в паутину древних тайн и великих откровений, но не так-то просто выпутаться оттуда, оставшись той, кем была.

Твайлайт Спаркл Принцесса Луна

Творчество для себя... и для других

Рейнбоу Дэш обожает истории про Дэринг Ду. Но что за история скрывается за самим автором?

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Дэринг Ду

Вселенная Кочевников (Легенды и рассказы)

Истории и рассказы вселенной Кочевников (The Royal Multiverse)

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна

Tiberian Twilight Sparkle

Падение метеорита, вызвавшее распространение смертоносного зелёного минерала, стало катастрофой для Эквестрии. Но никто из пони не мог и представить, что вслед за этим из глубин космоса явится страшное наследие великой войны, в ходе которой погибли обе её стороны. И что ещё ужаснее, Селестия и Луна вдруг вспоминают, что всё это предрекал их наставник в давно забытом пророчестве о кончине мира…

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Принцесса Селестия Трикси, Великая и Могучая Другие пони Человеки Старлайт Глиммер Сансет Шиммер

Любим, но не помним / Loved, but Not Remembered

Что такое память? Почему кажется, что важные вещи ускользают, а другие преследуют, разрушают и не хотят покидать нашу голову? Её звали Лира Хартстрингс, но никто не вспомнит о ней.

Скуталу Снипс Снейлз Лира

Родительское собрание

Вот уже несколько месяцев начальная школа Понивилля наслаждается миром и гармонией, но такое спокойствие никогда не может длиться вечно. На сцену вышла новая хулиганка, вселяющая страх в каждого ученика, и зовут её Динки Ду! Когда она невнимательно слушает на уроке, неважно сдаёт тест или как попало выполняет домашнее задание — единорожка становится самой плохой кобылкой на свете. И мисс Черили должна сделать всё возможное, чтобы вернуть кобылку на правильный путь, пока не стало слишком поздно.

Эплблум Скуталу Свити Белл Черили Дерпи Хувз Другие пони

Автор рисунка: Devinian

Глава последняя.

Было ещё раннее утро – я понял это по тому, что за стеной у соседей ещё не свистел чайник, а мусорная машина ещё не начала с лязгом опрокидывать в своё нутро ржавые контейнеры в нашем дворе. Тишину разгоняло лишь тиканье часов. И тихие всхлипы у моей постели. Тиканье время от времени прерывалось – слух время от времени устаёт и отказывается его воспринимать. А вот всхлипы никуда не исчезнут.

Было раннее утро, и как обычно я проснулся от тёплого прикосновения. Сейчас мой пони тихо плакал и единственное, что я мог для него сделать – это протянуть руку и погладить пушистые мягкие ушки.

Вечно лежать и ничего не делать – такой план никуда не годится. Надо было что-то предпринять. Метаться по комнате, переворачивать вверх дном ящики шкафов, собирать документы, деньги – кому они нужны теперь, эти деньги… Но прежде всего надо было сделать так, чтобы пони перестал плакать.

А ведь темнота не была ещё чёрной и ледяной. За окном наверняка светят фонари, кто-то, встав с постели и не обнаружив на востоке такую привычную, где-то в глубине наших душ опостылевшую полоску рассвета, включил свет во всех комнатах и обрывает телефон. Куда и кому звонить в подобных случаях? Полагаю – в лучший ресторан – заказать каких-нибудь деликатесов и море алкоголя. Звонить так же можно в самый модный бутик, чтобы встретить конец мира нарядным и набриолиненым. Набриолиненым?! Вот это словечки подкидывает память. Действительно, хватит лежать и ничего не делать.

Рывком я встал, и тьма расступилась передо мной. Когда я говорю «тьма расступилась», я имею ввиду сложное сочетание ощущений. Одеяло сброшено – поэтому холод заставил вздрогнуть. Утро раннее – поэтому сон отчаянно цепляется за меня, дарит лень и апатию. Апатия – это плохо. Кто рано встаёт – тому… Удастся выбраться из города прежде, чем обезумевшие толпы начнут громить магазины. Разумеется – соединения полиции, затем и армии выйдут им на встречу. Разумеется, они станут в конечном итоге лишь источником бесплатного оружия для толпы. Люди и сами всегда справлялись на ура с заданиями типа «воруй — убивай». А тут выдался такой замечательный повод.

Солнце просто отказалось подняться над горизонтом. Не буду судить о том, что стало причиной. Большой Адронный Коллайдер, галактическая катастрофа, кара Небес. Даже не интересно, тем более, материалистические объяснения произошедшего чреваты кучей нежелательных эффектов. При остановке вращения планеты литосферу, например, просто порвёт на клочки. А тот простой факт, что миллионы тонн расплавленного базальта продолжат болтаться и перемешиваться под горами и дном океанов – совсем скоро довершит дело. Кто хочет подробнее ознакомиться с побочными эффектами проблемы, которые так весело было обсуждать в теории, зная, что такого никогда не произойдёт – Гугл в помощь. Если вы конечно хотите провести свои последние часы или дни за компьютером.

Итак, я лежу в темноте и тишине уже четверть часа, а планету ещё не разорвало в клочья. Часы тикают. Пони хнычет. Это не правильно. Протянув руку, я коснулся его гривы, провёл ладонью по мокрой от слёз мордочке. Малыш доверчиво ткнулся носом в мою ладонь.

— Что мы будем делать? – пони говорил шёпотом. Я попытался представить, насколько ему страшно и как маленький трогательный пушистик всеми силами пытается не выдать свой страх.

— Прежде всего, мы должны решить, чего делать не будем. – Я говорил в полный голос. Солнце, конечно, не взошло. Мир, конечно, доживает последние дни. Но понёк не должен догадаться, что его старшему другу, человеку, который всегда поможет и утешит добрым словом, тоже очень страшно. Страшно до ломоты в зубах и пустоты в груди.

Спокойно и осторожно – каждый сантиметр стен с шершавыми обоями, мебель, кипы одежды на стульях знакомы моим чутким пальцам – мы собрали документы и деньги. Ими можно будет потом разжигать костёр. И в припадке безумия плясать у огня провожая в могилу наш подлый и прекрасный, разноцветный и яростный мир. Мир, который я не видел никогда. Да, я слеп, как крот. О себе я могу так говорить. Но сравни меня с кротом кто-либо ещё – пришлось бы ударить на звук, на идущее от чужого тепло, ударить, не задумываясь о последствиях. Я слеп от самого рождения. Я смирился с этим ограничением. Родители сделали всё, чтобы я не чувствовал себя ущербным. Слух прекрасно улавливает шелест листвы, интонации в словах людей, слух ведёт меня бесшумным шагом по скрипящим половицам прихожей – вот уже лет пятнадцать, как я выучил досконально этот путь и ни одна половица не скрипнет под ногой. А тактильные ощущения. Вот вы можете чётко и подробно описать, какова на ощупь книга фантастических рассказов? а учебник квантовой физики? А они совсем разные. Так же как различаются на ощупь молодой весенний листок и тот же листок в тёплый майский полдень.

— Прыгай, малыш, — разумеется, самая большая сумка для моего пони. Остальные пожитки уместились в тощий рюкзак. Собирая вещи, мы с пони разговаривали о всякой дребедени. Я в полный голос, он шёпотом. Жаль, что я не держу дома консервы. Впрочем, ладно. Держу пари, что в магазинах с вынесенными к хренам дверями скоро не будет недостатка. Неплохо бы найти какой-нибудь полуразграбленный арсенал… Ох, друг, какой же ты ещё ребёнок!

Вот и последние приготовления. Перекрыть воду, газ. Не за тем, что я опасался счетов от коммунальщиков. Просто не хочу, чтобы покинутая мной квартира взлетела на воздух. Соседи милые люди. У неё голос похож на голос пожилой учительницы, доброжелательный, спокойный. У него – голос заядлого рыбака и охотника, который любит незамысловатые радости этого мира, свой круг друзей. Впрочем, что я могу об этом знать. Обучался я на дому. И на рыбалке ни разу не был. Их дети – мои ровесники. Как и все дети, они прошли путь от ненависти и презрения к «слепому недоумку» через сострадание к восхищению моим чутким слухом и спокойной речью. Да, множество раз я служил мерой всех вещей. Добрые люди, общаясь со мной, раскрывали свою доброту ещё ярче. Злые – проявляли себя совсем уж сказочными подонками. Теперь мы поменялись местами. Я не рад этому. Я никогда не стал бы желать этого. Но, раз уж так получилось – добра им всем, и плохим и хорошим.

Выйдя из подъезда, я зашвырнул ключи от дома так далеко, как только смог.

— Зачем ты это сделал? – подал голос пони из сумки.

Что ему было объяснять? Что в уже умершей и отвыкшей от живого присутствия за минуты, проведённые без нас, квартире осталось всё, что было мне дорого? Семейный альбом, отцовская коллекция марок?

Я почувствовал дурноту. Привычную дурноту, которая преследует меня уже два года, с тех пор, как мы с пони остались вдвоём в этом мире и я пытаюсь сдержать слёзы.

— Ну, смотри, как они прикольно бзденькнули об асфальт! – я улыбнулся, но про себя подумал о том, что малыш непременно приметил канаву, в которую улетела связка ключей. Он надеется, что мы вернёмся. Мы не можем не вернуться. И будем болтать обо всяких пустяках до темноты, пить чай с сушками. А мой пони будет забавно фырчать, когда я его чешу за ухом. Ох, малыш, знал бы ты…

Улицы пахли пылью. Было тихо. Вероятно, страх овладел всеми. Переходят на аварийный режим работы котельные, электростанции. В полном молчании принимают из окошек оружейных комнат автоматы солдаты и полицейские.

Начинается самый трудный день в истории. История будет вертеть своё колесо лишь покуда есть газ и мазут в огромных многометровых цистернах. Пока температура не опустится до минус шестидесяти. Затем не спасут никакие убежища. Серая бесснежная зима. Тепло – как последнее благо, как то, за что можно без зазрения совести оборвать не одну чужую жизнь. Тепло… Тепло – внутри нас. Газ и мазут – лишь то, что поддерживает нашу гротескную машинную цивилизацию. Вот у меня, в здоровенной сумке – родители тогда говорили, что она синяя – свернулся калачиком тёплый серый пони. Разумеется, он слегка приоткрыл сумку и с удивлением смотрит на освещаемый лишь фонарями и вывесками мир. Запоминает всё в этот день – не последний, чёрт меня дери! – что бы потом, когда в прекрасном новом мире я встречу милую добрую девушку, трогательную и настоящую, у которой тоже будет маленькая пони, наши друзья встретились, а потом рассказывали бы своим маленьким трогательным жеребятам о дне, когда солнце не встало над нашим полным тьмы миром, рассказывали, как о давно забытом сне.

Мозг считал шаги на автомате. Вот и аптека. Я здесь – частый гость. Зубы, знаете ли. Никто не застрахован.

— Здравствуйте, — я попытался окрасить голос в как можно более тёплые ноты. Тепло скоро будет в большом дефиците. Как и лекарства.

Обезболивающее, антибиотики, дезинфицирующие средства. Обычный разговор продавца с постоянным покупателем. Голос у продавщицы сдобный и тихий. Вероятно, такая полная тётенька с румяным улыбчивым лицом. Никто из нас ни словом не обмолвился о жуткой перемене в мире. Да и каким бы был наш разговор? «Мы все умрём!» — «Непременно!»

Судя по тому, что я покупал, эта добрая женщина, обо всём догадалась. На её месте, я рванул бы домой, оставив аптеку открытой, собирал бы вещи, бежал за город, пока транспорт ещё ходит. Наш город в скором будущем – потенциальное вместилище 60000 мертвецов. От такой эпидемии не спасут все таблетки всех аптек. Неужели, долг перед людьми так силён в сердце этой женщины? А может, ей просто не к кому идти? Добра ей.

60000… Я сделаю так, чтобы в это число не вошли слепой, запутавшийся в мире и в себе парень бесцветной наружности и маленький серый пони.

— Ой, какая у вас сумка большая… За покупками собрались? – я слышал, что во-вот, и продавец сорвётся в рыдания.

— Да так, знаете ли, к своим собрался… — я постарался, чтоб улыбка не казалась вымученной. Как я мог узнать это? А, знаете ли, улыбка – это то, что можно видеть, даже будучи слепым. Я знаю об улыбках всё.

«К своим…» на старое кладбище под ещё не убранную листьями ракиту…. «Мама, папа, мы когда-нибудь обязательно встретимся… Видите, какая у нас херня творится…»

Дверь аптеки, открывшись, задела колокольчик. Он печально звякнул. Совсем как ключи от дома, где я когда-то был счастлив.

Ориентироваться на улицах не составляло труда. К счастью, ни разу мои уши и ушки моего пони не улавливали пересыпанный бранью шёпот караулов на перекрёстках или грозное медленное урчание двигателей бронемашин. В штабах и воинских частях ещё не сообразили, что произошло? Или думают, что предпринять? Или вообще решили ничего не делать?

Но, разумеется, на выходе из города (автотрасса сейчас, наверное, с воздуха похожа на переливающуюся светом фонарей оранжевую змею), меня остановил патруль. Досмотр документов, напряженное молчание после того, как пахнущие бензином и оружейной смазкой солдаты узнали, отчего этот странный тип – то есть я – смотрит всё время куда-то мимо лиц и взглядов. Потом молния сумки сказала «взз!» и моё сердце провалилось в ледяную пустоту.

Сейчас они найдут моего понька. Я представил, как он смотрит на людей обесцвеченными от ужаса глазами, прижавшись к самому дну сумки, и маленькое сердце готовится выскочить из груди.

— Всё в порядке. Здесь пусто! – солдат аккуратно застегнул молнию пустой сумки.

Мир рухнул на мои сутулые плечи весом всех своих туманностей и галактик.

Потом был сборный пункт. Такие же не пригодные к ношению оружия, как я, горестно молчащие старики, потерявшие веселость и беззаботность дети. И пустая синяя сумка, в которой должен был быть мой маленький добрый пони.

Общая комната пахла сотней пропотевших от постоянного страха людей. Санузел пах хлоркой. Облокотившись на скользкую раковину, я вздохнул. Вздыхай – не вздыхай, ничего уже не поделать.

Защёлкала фольга блистера, в который было упаковано обезболивающее. Одна зелёненькая таблетка. Две зелёненьких таблетки… Всего шесть.

Над раковиной обязательно должно быть зеркало. По законам жанра я должен был долгим-предолгим взглядом посмотреть на своё отражение. Но я слеп. И солнце никогда больше не взойдёт. И у меня нет и никогда не было моего маленького пушистого пони.

Вода из крана помогла проглотить таблетки. Последняя всё равно стала колом в горле. Пришлось сделать ещё глоток.

Я сел прямо на кафель и стал ждать. Сознание медленно и неохотно покидало меня. Я попытался представить своих родителей, молодых, счастливых. Вот мы идём по залитому солнцем весеннему лугу. Беззаботный мальчик – я – рассказывает о чём-то, то и дело заливисто смеясь. На лицах родителей счастливые улыбки. Откуда я знаю? Я уже говорил, кажется, что улыбку можно видеть, даже если ты слеп.

«Мама, папа, я иду к вам! Сейчас я увижу свет. Потом тьму. Потом мы наконец будем вместе.»

Серый пони ткнулся носом в мою ладонь. Его мордочка была мокрой от горячих детских слёз.

Комментарии (4)

+1

Последнее время мне стало труднее воспринимать текстовую информацию, но здесь я дочитал с предельным вниманием. Зачитать под грустную мелодию голосом диктора и вполне себе.

GUL367
GUL367
#1
0

Спасибо за прочтение!

Гражданин87
Гражданин87
#3
+1

А потом начинается Frostpunk.

Рассказ мне понравилось все так четенько ровненько

НовоПроспект
НовоПроспект
#2
0

Спасибо!

Гражданин87
Гражданин87
#4
Авторизуйтесь для отправки комментария.