Сталлионградские вечера

Глава 10: Красный след

– О! Привет Зекора! – Лира поправила седельные сумки, – ты к Твайлайт?

– Рада встречи друзья, мне медлить нельзя, принцесса дружбы ждёт меня, – в свойственной ей манере ответила зебра-шаман.

– Я так и думала! – усмехнулась Роуз, – Принцесса сегодня очень взволнована.

– Ты же знаешь Твайлайт, она всегда такая, – единорожка закатила глаза, – стоит только ей что-то забыть, как она сразу впадает в панику.

– Скептицизм ваш понятен мне, но причины для беспокойства принцессы объективны вдвойне. Ей нужен совет подходящий, иначе ужас нас ждёт леденящий.

Зекора обладала невероятной сверх способностью, она с добродушной материнской улыбкой, тихим милым голосом, могла сказать что-то, что заставляло шерсть на спине у пони вставать дыбом. Именно такая реакция возникла у Рози и Лиры. Зебра вежливо поклонилась и продолжила свой путь по тропинке в сторону Замка Дружбы.

Кобылки проводили её взглядом, переглянулись между собой и пожав плечами двинулись в сторону рынка. Понивиль уже полностью пробудился и во всю дышал жизнью. Торговцы зазывали покупателей, строители возводили новый домик на окраине городка, бабуля Смит ругалась со случайным прохожим, меткоискатели творили хрень. Шла размеренная цивилизованная жизнь.

– Бонни больше не писала? – спросила Роуз.

– Нет, к сожалению, – Лира погрустнела, – надеюсь с ней всё в порядке.

– Не волнуйся, Бонни сильная, она справиться.

– Времена нынче другие, Роуз.

Бледно-жёлтая пони замялась. Её оптимистичный нрав всё меньше помогал справляться с вызовами жизни. Вновь подскочившие налоги, дополнительные торговые сборы, жестокая конкуренция со стороны крупного бизнеса и финансовый кризис, поразивший Эквестрию. Кроме того, с северо-востока доходили тревожные слухи. Кентерлот и Сталлионград разорвали дипломатические отношения и отозвали послов. По рынкам и площадям ходили сплетни о крупных перемещениях войск с обеих сторон. Готовилось что-то грандиозное и страшное.

Кобылки подошли к лавке Лили и сгрузили свои сумки. Их подруга была очень рада новому товару. Из-за последней выходки Дитзи, у них погиб целый букет дорогих цветов, и достойная замена ему была как раз кстати. Роуз тут же начала расписывать качество этих прекрасных цветов и как им наконец удастся расплатиться с поставщиком. Лира не участвовала в разговоре подруг, она встала на задние копыта, прислонилась спиной к стене, а передние копыта скрестила на груди.

Пони сновали повсюду, суетились. Некоторые удивлённо оглядывались на Лиру, что доставляло ей небольшое удовольствие. Приятно, когда о тебе говорят, хоть и то, что ты странная. Кто-то что-то уронил и теперь клеймил толкнувшего его прохожего. Меткоискатели, творившие херню, попались на глаза бабуле Смит и сейчас придумывали себе алиби на момент восстания Найтмер Мун.

Но что-то менялось в поведении окружающих. Сначала один жеребёнок остановился посреди площади и стал удивлённо глядеть в небо. Затем остальные прохожие замолкали, останавливались и устремляли взгляд в небеса. Лира перевела взгляд в туже сторону, что и остальные. Посмотреть было на что.

По небу медленно плыл громадный дирижабль, явно не эквестрийской конструкции. Огромный, тёмно-красный баллон, покрытый брони-пластинами, ощетинившаяся пушками гондола. Машина неспешно надвигалась на город, отбрасывая на Понивиль скорбную тень. Вскоре все жители глядели на грозную боевую машину, не смея даже дёрнуться.

Орудийные башни дирижабля пришли в движение. Происходящее казалось страшным сном, все понимали, что сейчас произойдёт, но до конца не верили в это. Только неистовый крик Рэйнбол Деш привёл пони в себя. Голубая пегаска пронеслась в сторону боевого корабля с криком «бегите».

Чёрные дула пушек изрыгнули потоки огня и дыма. Тяжёлые снаряды обрушились на головы горожан. Лира почувствовала, как могущественная сила подхватила её и отбросила в сторону. Единорожка не потеряла сознание, но от ударной волны её контузило. Она медленно подняла голову и огляделась. Над крышами домов вздымались клубы чёрного дыма, некоторые дома объяло пламя, в центре рынка дымилась огромная воронка. Дирижабль поливал город огнём из крупнокалиберных пулемётов, пони метались из стороны в сторону, сталкивались, кричали, но ничего, кроме звона в ушах Лира не слышала.

Она оглянулась и увидела Лили. Розовая пони лежала на земле, пытаясь сделать вздох. Осколком снаряда ей пробило грудь, и теперь она медленно захлёбывалась своей кровью. Лира посмотрела в другую сторону и увидела Батона. Жеребёнок шатался из стороны в сторону, пытаясь устоять на трёх ногах. Боли он не чувствовал, его, как и Лиру контузило. Найдя свою правую переднюю ногу, он взял её в зубы и поковылял домой. Мимо пронёсся горящий жеребец, обдавший жаром единорожку.

Постепенно последствия контузии отпускал голову Лиры. Она поднялась на ноги и подбежала к Роуз, лежащей под обломками лавки. Единорожка помогла ей подняться и кобылки бросились бежать. Из железного чрева дирижабле уже десантировались солдаты. Кобылки скакали, что есть мочи. Вокруг всё горело, гремело и взрывалось. Кто-то кричал, кто-то плакал, откуда-то доносились хрипы и стоны. Очередной залп главных орудий корабля накрыл окраины города, превращая их в горящий тартар.

Кобылки кинулись вдоль по улице, ведущей к окраине Вечно Дикого леса, но наперерез им выскочили трое жеребцов. Он были облачены в толстые двубортные шинели, их ноги покрывали тяжёлые берцы, на правом боку у них крепились автоматические винтовки с дисковыми магазинами и воздушным охлаждением, на левом гремели боеприпасами вещмешки, морды их покрывали противогазы, линзы которых в пламени пожаров сверкали багровым огнём, головы бойцов венчали стальные шлемы с яркой красной звездой.

Солдаты попытались остановить бегущих пони, но кто-то кинул в них камень. Бойцы не стали долго разбираться и начали стрелять в бегущих. Лира увернулась, а Роуз схлопотала две пули и упала замертво, заливая кровью песчаную дорожку. Единорожка кинулась наутёк. Она сама не понимала, как и зачем, ноги сами принесли её к родному дому. Пони забежала домой, заперла дверь и спряталась под кроватью. Она вся дрожала, взгляд застилали слёзы, её трясло, Лира полностью утратила способность рассуждать здраво, единственное, что ей оставалось, это молиться, чтоб её не нашли.

Видимо в этот день все боги Эквестрии взяли выходной, так как вошедшие в дом солдаты моментально отыскали его хозяйку. Один из бойцов опрокинул кровать и приказал ей встать. Испуганная пони медленно поднялась, стараясь устоять на трясущихся ногах. Безликие маски противогазов превращали пони, таких же как она, в существ совершенно другого мира. Они выглядели как посланники тартара, мрачные демоны войны, слуги богов разрушения.

– Что с ней делать? – спросил один из бойцов.

– Всех на площадь, там разберёмся, – ответил явно командир.

– А может без суда и следствия? – спросил тот, кто опрокинул кровать.

– Я сказал разберёмся.

Командир развернулся и двинулся на выход. С улицы по-прежнему доносились звуки выстрелов, но взрывы больше не гремели. Горожане кричали, плакали и молили о пощаде. Внезапно в проёме двери что-то мелькнуло, раздался громкий хлопок, и командир рухнул на пол. Ворвавшаяся в дом кобылка отскочила в сторону, прежде чем бойцы успели прицелиться. Она юркнула за диван, по которому тут же был открыт шквальный огонь. Однако её подстрелить не удалось и ответным огнём она уложила ещё одного солдата.

Лира моментально сообразила, что это её союзник и необходимо ему помочь, она схватила магией вазу со столика и швырнула в ближайшего солдата. Раздался звонкий треск разбитого фарфора, боец пошатнулся и промазал по союзнику. Солдат что-то злобно прокричал и попытался застрелить напавшую, однако Лира магией отклонила ствол винтовки. Тут же в спину врагу вошли три пули, и он рухнул на пол.

– Я смотрю, ты не потеряла боевой настрой, – голос гостьи оказался очень знакомым.

– Бонни!

Лира ахнула, увидев подругу. В исхудавшей, измождённой кобылке с бледной, грязной шерстью, было трудно узнать старую подругу. Она выглядела так, как будто несколько недель провела в лесу, где дралась со всеми встречными зверями. Бон Бон хрипло дышала, вытерев пот со лба, она начала поправлять закреплённый на правом копыте огнестрел. Это ей не удалось сделать, так как она была заключена в крепкие объятья Лиры. Единорожка громко заплакала, зарываясь носом в грязную гриву Бони.

– Лира, пожалуйста, успокойся.

– О, Селестия! Бони, я так испугалась! Где ты была? Что тут происходит?

Бон Бон зарядила огнестрел, огляделась и сказала:

– Война.

–Ч-что? С кем? – Лира отшатнулась от подруги.

– Со Сталлионградом. Но, это не важно, надо уходить отсюда.

– Но, куда?

– В Вечносвободный лес! Живо!

– Но там же опасно!

Замечание Лиры удостоилось столь мрачно-издевательского взгляда подруги, что единорожке стало не по себе. Она отшатнулась от Бон Бон, её вновь затрясло, на глазах, наворачивались слёзы. То, что творилось вокруг просто не укладывалось в голове. Только что всё было прекрасно, была размеренная жизнь и вот часть друзей мертва, город объят пламенем, а ей надо бежать в одно из опаснейших мест Эквестрии.

Бон Бон подошла к подруге и привела её в чувство. Она взглянула в глаза Лиры и сказал, как можно более ласково:

– Верь мне, пожалуйста.

– Бонни, – Лира заикаясь старалась подавить слёзы, – прости, я просто… я… Лили и Рози, они мертвы!

– Я знаю, – перебила её подруга, – я видела. Лира, надо торопиться, я не могу потерять ещё и тебя.

Единорожка кивнула, и они направились к выходу. Однако путь им преградил один из солдат Сталлионграда. Его фигура внезапно возникла в проёме двери. Линзы противогаза устремились на кобылок. Бон Бон не растерялась и направила на него оружие.

– Ты!!! – яростно вскрикнул жеребец.

Лира зажмурилась, ожидая выстрела, но ничего не произошло. Она открыла глаза и поглядела на мордочку подруги. Бон Бон стояла, ошарашенно глядя на противника, словно она узнала его.

Боец нацелился на кобылок и выстрели. Бони среагировала вовремя, она оттолкнула Лиру в сторону, и выстрелив ответ. Однако была ранена в ногу. Её пуля попала в лямку крепежа винтовки противника и его оружие рухнуло на пол. Солдат не растерялся, он ударил правой передней ногой по полу, высвобождая лезвие ножа, что был закреплён на правом переднем берце и кинулся на неё.

Завязалась борьба. Лира недолго думая бросилась на помощь подруге, но ударом задних ног солдата была отправлена в полёт до ближайшей стены. Бони же, не смотря на ранение смогла оттолкнуть врага, и со всей силы ударила его стулом. Стул разлетелся в щепки. Маска противогаза и каска слетели с головы противника. Вставая с пола Лира увидела морду противника. Молодой жеребец, зебра со злобным взглядом. Тут же она увидела, как Бонни испуганно отходит от него.

– Икурварха, – прошептала она.

– Жаль, я не знаю твоего, настоящего имени! – крикнул в ответ жеребец и кинулся на неё.

Лира мигом сконцентрировалась и поразила его магическим ударом. Слабенькое заклинание, что единороги используют для самообороны, идеально подходит, чтоб выбить противника из равновесия. Но зебра устоял. Он повернулся к Лире и с ненавистью в глазах, от которой кровь единорожки застыла. В этот момент Бони пришла в себя, на её мордашке возникли смешанные эмоции ярости и страха, и она кинулась на жеребца.

– Я не позволю тебе убивать моих друзей! – крикнула она.

– Жеребец перекинул её через себя, полоснув ножом по груди и крикнул вдогонку:

– А моих друзей, выходит, убивать можно!

– Вы первые это начали! – крикнула пришедшая в ярость Лира и запустила во врага ещё один удар.

Жеребец принял его со стойкостью скалы. Он жестоко улыбнулся и сказал:

– Я не про своих сослуживцев, я про друзей. Про тех, кого и она лживо называла друзьями, а в итоге предала и убила!

Лира с негодованием оглядела подругу. Бон Бон лежала на полу, вновь впавшая в прострацию. Её взгляд отчётливо говорил о том, что жеребец говорит правду. Единорожка испуганно смотрела то на подругу, то на врага. Жеребец вновь атаковал Бон Бон, но Лира кинулась ему на перерез и ударила рогом в бок. Икурварха закричал от боли, после чего обхватил голову Лиры и резким движением сломал ей шею.

Эта картина вызвала у Бон Бон шок. В какой-то момент время для неё остановлюсь. Словно в замедленной съёмке, она видела падение тела своей лучшей подруги на пол. Как только Лира замерла без движения, Бон Бон закричала, она накинулась на зебру и повалила его на пол. Она принялась лупить его копытами изо всех сил, тут же вспомнила про огнестрел и высадила в него весь боезапас. Даже после того, как он перестал подавать признаки жизни, кобылка продолжала бить его.

Страх, ненависть, ярость, злоба, ложь и безразличие наполнили её сердце. Она потеряла всё, что её окружало, любимую подругу, старых и новых друзей, свою страну, целый мир. Понивиль был лишь одной из горячих точек, охваченных пожаром войны, что гремела по всей Эквестрии. Солдаты Сталлионграда, Эквестрии, Кристальной империи, Як-Якистана, грифоньих стран, все сцепились в кровопролитной схватке, и трагедия маленького провинциального городка была лишь каплей крови в море зла и отчаянья, охватившего планету. Теперь у мира был один повелитель, на ней воцарилась власть огня.

Оставив труп Икурвархи Бон Бон, рыдая так, что сама мать земля исполнилась бы сострадания, подошла к телу Лиры, обняла её и прижала к себе. Кобылка скулила словно раненый зверь, но физическая боль не причиняла ей дискомфорта, душевные раны были страшнее. Она не помнила, сколько времени провела в рыданиях и причитаниях. Время не имело значение, даже её жизнь не имела значения, всё это было безразлично.

– Кровь её, на твоих копытах, – раздался шёпот в голове кобылки.

– Нет, – пони помотала головой, её не смущал абстрактный голос, это было для неё так же естественно, как восход солнца.

– И его тоже, – продолжал голос.

– Нет!

– Все, кто погиб сегодня, погибли по твоей вине.

– Нет, нет!

– Ты не справилась.

Голос упивался страданиями кобылки. Его злобная насмешка над её горем, заставила Бон Бон вскочить на ноги и закричать во весь голос о своей невиновности. Но, в глубине души она осознавала, что это не так. Именно её миссия, должна была предотвратить всё это, но агент Свити Дропс, не оправдала оказанного ей высокого доверия и поплатилась за свой провал.

– Нет я не виновата, – Свити шла к двери, – я не убивала, это не моя вина!

Она вышла на улицу, слепо надеясь, что случайная пуля подарит покой её больному сознанию. Смысла для неё в дальнейшей жизни не было. Исход был один, только смерть. Но сладостного забвения не наступало, вокруг была абсолютная тишина, лишь гул пожаров наполнял округу. Пылающий огонь, заливал собой улицы, охватывал дома, но не было света от огня того. Тьма никак не реагировала на столь сильный пожар.

– Не виновата… – прохрипел кто-то в ответ.

Свити дрогнула. Она огляделась вокруг. Раскинувшаяся сюрреалистичная картина завораживала своей ирреальностью. Длинные столбы огня окутывали горы трупов, между которыми текли багровые реки, в небе вместо солнца, луны и облаков, висело огромное спиральное, скопление огней, посреди улицы стояла кобылка в красном платьице и белой, заляпанной кровью блузке. Золотистые локоны её развивались на ветру, а стеклянные глаза слёзно смотрели прямо в душу Свити.

– Не виновата… – прохрипела сквозь разрезанное горло кобылка.

– Ирис! – Свити отскочила назад, не сводя глаз с подруги, – Я… не… Я не хотела! Я не…

– Не защитила её, – усмехнулся лежащий рядом труп сталлионградского солдата.

– И теперь мы все как она, – злобно скалилась Лили, пуская кровавые пузыри, сквозь стиснутые зубы.

– Идём с нами, – хихикала Эппл Блум, растягивая обожжённые губы в улыбке.

– Будешь как мы, – шепнула ей на ухо Лира, нежно обнимая Сивти за шею, – ведь ты этого хочешь!

Трупы поднимались и окружали кобылку. Свити крутила головой, пытаясь понять, что происходит. Орда мертвецов окружила её, радостно улыбаясь и зовя с собой. Гул голосов, шум огня, смех шести искажённых гигантских фигур толи пони, толи ещё кого-то, заслоняющие горизонт, всё смешалось в её голове. Только слабый голосок Ирис, искажённый перерезанным горлом, говорил:

– Ты не виновата… Блю, пожалуйста, не иди в лабиринт… не иди на зов…

---

Свити вскочила на кровати, скидывая с себя одеяло. Она громко вскрикнула, всё ещё не осознавая, что произошедшее было лишь кошмаром.  Постепенно чувства давали понять, что она не на улице разрушенного родного городка, а где-то в другом месте. Запах хлорки и лекарств, шум дождя за стеклом, мерное тиканье часов. Кобылка быстро узнала место, где находилась, это был медпункт Цветково.

В углу за письменным столом она увидела ченджлинга в медицинском халате. Тотеншванц внимательно глядел своими жёлтыми глазами на пациентку. В магическом поле, рядом с ним висели небольшие карманные часы. Доктор слегка улыбнулся и сказал:

– Наконец то вы проснулись.

– Это был сон? – кобылка сделала глубокий вдох, – это был сон…

Она улыбнулась и застонала, в уголках глаз проступили слёзы. Но она была счастлива, ведь весь тот ужас, что она пережила, был лишь кошмаром, порождённым её усталым сознанием. Даже запах больницы радовал её.

– Сколько я спала?

– Два дня.

Агент Дропс понимала, что она пропустила сеанс связи и сейчас в центре паника, но ей было плевать. Она встала с кровати и двинулась в сторону выхода. Чейнджлинг взволнованно встал из-за стола и направился к ней.

– Куда вы? Стойте!

– Простите доктор, я хочу домой.

– Вам лучше остаться тут, вы ещё слишком слабы.

– Поверьте, со мной всё хорошо. Если бы вы знали какой ужас мне приснился, то понимали бы как я сейчас счастлива.

Чейнджлинг усмехнулся. Он всё равно предложил ей остаться, но Свити вежливо отказала. Ей ещё надо было закончить расследование. Кобылка поинтересовалась где сейчас Иван. Тотеншванц пояснил, что скорее всего участковый в опорном пункте и он будет рад видеть её в здравии. Эта новость порадовала кобылку, несмотря на слабость в ногах и небольшую тошноту, она чувствовала, что готова окунуться в работу с головой.

– Очень хорошо, но сначала мне надо увидеть друзей. Сначала зайду к Ирис, а потом к Икурвархе.

Тотеншванц встал как вкопанный. Он устремил взгляд куда-то в сторону. На его мордочке отчётливо читались страх, боль и горе. Реакция доктора насторожила кобылку, она остановилась в проёме двери и поглядела на врача.

– Что-то не так? – задала она робкий вопрос.

– Скажите, что вам снилось? – внезапно спросил чейнджлинг в ответ.

Свити побледнела. Ей не хотелось вспоминать свой кошмар, но ещё больше её пугало то, что его суть хотят знать наяву. Кобылка проглотила комок в горле и осторожно сказала:

– Война, – она помолчала несколько мгновений, – боль и страх… я видела, как мои друзья гибнут и убивают друг друга.

Чейнджлинг зажмурился. Он сделал глубокий вдох и тоже сглотнул. У Свити внутри всё сковало холодом.

– Боюсь, вам это не приснилось, – ответил наконец доктор.

– Что с Ирис? – тут же спросила Дропс, не желая слышать ответ на свой вопрос.

– Мертва, – Тотеншванц опустил голову, – Икурварха убил её.

Сначала Свити думала, что ей послышалось. Она даже хотела переспросить доктора, но он продолжил:

– Этот дискордов наркоман. Не знаю связан ли он с тем, кто проклял нашу деревню, или же сам применил свою зебринскую магию, но, похоже он узнал о вашем разговоре в трактире.

Кобылка кинулась на улицу. Несмотря на то, что шёл дождь, она бежала сломя голову в сторону опорного пункта. Галопом она ворвалась в здание и тут же отыскала Ивана. Участковый сидел за своим столом, мрачно глядя в пустоту. Появление гостя вывело его из прострации, и он даже улыбнулся. Кобылка ошарашено смотрела на него.

– С пробуждением, спящая красавица. Я уж думал хана тебе.

– Что произошло?

– Поконкретней пожалуйста, – участковый налил водки в стакан, – дохера всего произошло.

– Ирис, Икурварха… – начала было Свити, но потеряла мысль.

– А, тебе уже сказали, – Иван выпил содержимое стакана, – с чего бы начать…

Начал Иван с начала. Он долго носился по лесу и искал Ирис. Через некоторое время он осознал, что Блю тоже пропала. Сначала Иван хотел начать искать и её, но решил, что сначала надо остановиться, передохнуть и подумать. Ничего из этого он сделать не успел, так как вскоре услышал вопль, доносящийся из-за деревьев. Участковый побежал в ту сторону, откуда доносился крик и вскоре оказался на поляне с деревом.

Сначала Иван не понял, что произошло, но заметил, как в траве кто-то шевелился. Это была Блю, она билась в истерике, плакала, хрипела каталась по земле. Рядом лежала мёртвая Ирис. Иван попытался образумить Блю, но этому помешал факт того, что, как установил позже Тотеншванц, у неё была сильная интоксикация, наложившийся на это стресс привёл кобылку в полную неадекватность.

Последние надежды Свити на то, что видимое ей было лишь наваждением от выпитого, а слова чейнджлига ложью, разбились в прах. Её новая подруга была мертва. От осознания этой кошмарной мысли кобылка села на пол и чуть не заплакала, но смогла удержать себя в копытах. Но это было только началом парада ужасных новостей.

Иван продолжил рассказ. Рядом с местом преступления участковый обнаружил нож с резной рукояткой. Такие ножи делал Икурварха, они пользовались большим спросом среди жителей деревни, как сувениры. Но этот нож был особенный, его сделал жеребцу его отец. Вручение данного предмета в стране Икурвархи считалось началом обряда инициации. Каждый такой нож был уникален, и зебра не расставался с ним на протяжении всей жизни. Деревенские восхищались узорами на ноже и просили жеребца сначала продать им нож, а когда он освоил столярное ремесло, то стал делать их на заказ. Но конкретно этот нож всегда был при Икурвархе.

Когда участковый возвращался в деревню, с Блю на спине, то у моста он обнаружил блуждающего Икурварху. Жеребец был в состоянии наркотического опьянения и даже говорить не мог, только что-то мычал. О том, что у него проблема с веществами, воздействующими на сознание, не раз говорил Тотеншванц, но, поскольку тот давно не давал ему морфин, а зебра никак на это не реагировал, все решили, что чейнджлинг просто наговаривал на него.

Свити просто не могла поверить в то, что слышала. Икурварха показался ей очень добрым и отзывчивым жеребцом. Сама мысль о том, что он мог кого-то убить не укладывалась в её голове. Из общения с ним, она сделала вывод, что он поможет любому в ущерб себе, но навредить кому-то, особенно Ирис, о которой заботился. Неужели под маской весельчака, балагура и разгильдяя всё это время скрывался жестокий убийца наркоман?

Кобылка стиснула зубы и застонала. Чудовищная реальность давила на её мозг, вызывая почти физическую боль. Ужас осознания, произошедшего приводил её в бешенство. К ядовитой гамме эмоций добавлялась обида и ярость за тупость, проявленную при расследовании. «Подумать только, всё из-за какой-то мелочи, о которой она не догадалась спросить, а другие не подумали сказать». Всплеск эмоций вырвался из её горла удушливым смехом.

– Какая глупость! – смеялась кобылка, – Всё из-за какой-то глупости!

– Глупость правит этим миром, – участковый налил ещё стакан.

– Всё из-за этой идиотской тайны, – Свити надавила передними копытами себе на глаза, – подумать только, знай я, что убитых Хувов было трое, а не двое, и всё сложилось бы по-другому.

– Я бы мог догадаться, что Ирис зря пороть горячку не будет. Она может и не от мира сего, но не тупая.

Помолчав немного он добавил:

– Была.

Свити залезла на табуретку, что стояла рядом со столом участкового и молча уставилась на пол. Она и Иван молча сидели, словно ждали чего-то. В головах обоих горе-следователей не было не единой мысли.

Теперь все ниточки были обрублены. Убийце удалось замести следы. Как и говорил Бель Канто, он прекрасно видел освещённую сцену, на которой выступали два клоуна Свити и Иван. Теперь всё надо начинать сначала, а времени и так нет.

– Ладно, –  с какой-то безнадёгой в голосе произнёс Иван, вставая из-за стола, –  раз уж мы теперь скованны одной цепью, связаны одной целью, – он отворил сейф и извлёк из него толстую папку с бумагами, которую тут же положил перед гостьей, – во избежание подобных провалов, давай-ка ты ознакомишься с материалами дела. Мне давно нужен был свежий взгляд на сложившуюся ситуацию, а у тебя, как я вижу котелок хорошо варит.

– Спасибо за похвалу, – Грустно отвечала Свити.

Она принялась изучать документы, что содержались в деле. Показания свидетелей, подозреваемых, протоколы осмотра места происшествия и фототаблицы. В деле даже было несколько заключений экспертов, которые успели сделать до того, как оборвалась связь с большой землёй.

Показания директора клуба мало чем отличались от того, что он рассказывал Свити при их встречах. Хотя, если исходить из психологической оценки, то первые его показания были путанными и сумбурными. Несмотря на то, что перед глазами кобылки были формализованные строчки текста, записанные явно при помощи магии единорога, чувствовалось, из текста, что тот, кто их давал, очень волновался.

Протокол допроса Роттенберга больше напоминал годовой отчёт. Старый грифон подробно расписывал, где, с кем, когда и по какой причине был. Также чётко были изложены связи семьи Хувов с Тузом и их отношения с другими жителями деревни. «Роттенберг сделал бы хорошую карьеру бабки на лавочке», пронеслась мысль в голове кобылки. Его показания практически полностью совпадали с тем, что он рассказывал ей. Казалось, он выучил на зубок всё, что ему нужно было говорить.

Допрос главы был скуден. Судя по всему, следователи восприняли его допрос как чистую формальность, ограничившись характеристиками личностей погибших. Характеристики, на удивление, были положительны у вей семьи, в том числе и у Раисы.

Тотеншванца допросили самым последним. Как оказалось, первое экспертное заключение делал также он, но, когда выяснилось, что у него есть мотив, то заключение исключили из дела, а самого чейнджлинга включили в список подозреваемых. Разумеется, в протоколе не было ни слова о пропашем морфине, он просто ограничился тем, что сообщил следствию о плохих взаимоотношениях с Раисой.

Показания свидетелей были как жеребята из новогодней рекламы, одно не похоже на другое. Они совпадали в некоторых деталях, касаемо отношений подозреваемых и Раисы, а также проскакивали сведенья о контактах Николая и Туза. Кого только не допросили приехавшие в деревню сотрудники КВБ, сразу было понятно, что ребята свой хлеб не даром ели. Единственные, кто не был допрошен, это древние старики, что себя уже не помнили, Троакар Хув, Ирис и, внезапно Шоколадкин.

В целом и общем у Свити сложилась картина преступления. В ночь убийства в гости к Хувам кто-то заходил. На удивление, те, кто это видел, не могли описать гостя, даже сказать пони это был или нет. На утро, трое жеребят шли в клуб на занятия в кружке и увидели, что дверь в доме Хувов открыта. Они не стали проверять что там было, к лучшему для них, а отправились по своим делам. Ближе к полудню Бель Канто решил узнать, почему Раиса так и не пришла на собрание в клуб. Он послал одного из работников клуба, тот и обнаружил тела. Вначале директор клуба не поверил своему сотруднику и решил проверить сам. Убедившись, что всё сказанное правда, он потерял сознание, а другие работники клуба, что пошли с ним уже сообщили главе и Ивану.

В деле также были и фотографии с места преступления. Жуткие снимки, вызывающие мурашки просто от одного взгляда на них. Николай Хув, лежащий у письменного столика, с разрезанным горлом, накрытый листами бумаги, что зацепил со стола при падении. Раиса, лежащая в коридоре, судя по её позе, она пятилась назад, когда убийца полоснул её по горлу. Их дочь, лежащая у открытого окна в спальне, скорее всего дети пытались спастись бегством, Троакар выпрыгнул из окна первым, а его сестра не успела и её настиг убийца.

Тут же были и фотографии оружия. Они заинтересовали Свити, так как оружие было не простое. Это был специальный ритуальный нож, что использовали древние южные племена пони, в своих мистериях. Кобылка видела подобное оружие, в Сомнамбуле, когда ездила туда на задание.

Но, больше всего кобылку заинтересовали три письма, адресованные Николаю Владом Санбрейкером. Первое письмо было получено главой семейства аж шесть лет назад, тем ни менее он не избавился от него, не потерял, а бережно хранил.

«Здравствуй старый друг. Давно не виделись. Ты, я так думаю, уже считаешь меня мёртвым. Должен заметить, что это не так. Прошло уже четыре года, я слышал у тебя родился второй ребёнок, позволь поздравить тебя. Я свою возможность завести семью безвозвратно упустил и теперь могу только завидовать таким как ты.

Но не будем о грустном. Я думаю, что настало время тебе возвращаться на родину. Тут теперь не так плохо, как было раньше. Готов поклясться хвостом Селестии, что революция внезапно пошла стране на пользу. Думаю, тут ты сможешь наконец отдохнуть от своих бесконечных скитаний по миру. Да, я знаю, что ты долго не остаёшься на одном месте, твой друг Артенд Шилд много рассказал мен о ваших совместных путешествиях.

Если ты всё-таки надумаешь соизволить посетить нас, то это будет хорошим поводом тебе наконец отдать свой долг. Ничего особо сложного для тебя не будет. Если ты не растерял своей былой хватки, то скорее всего для тебя это будет плёвым делом, как говорит молодёжь».

В письме не было ничего угрожающего и, если не знать всей подноготной Туза, можно было подумать, что это действительно дружеское сообщение. Похоже именно оно и послужило поводом для Николая вернуться всей семьёй на родину. Чего такого он был должен Тузу и зачем он решил расплатиться, было решительно не понятно.

– Иван, а Туза допрашивали по этому делу? – кобылка с любопытством поглядела на участкового.

– Нет, мерзавец буквально исчез. А уж когда прибыли гэбэшники, тут вся шпана по лесам разбежалась.

– Полагаю, что, когда стали нападать мертвецы, про них и вовсе забыли.

– Нет, о них помнили, – Иван налил ещё один стакан, – но было не до них.

Следующее письмо было получено Николаем около двух лет назад.

«Здравствуй друг. До меня дошли слухи, что принял моё приглашение. Если ты читаешь это письмо, то это действительно так. Я очень рад, давно тебя не видел, думаю нам будет, что обсудить. К сожалению, я сейчас не в Цветково. Увы, ситуация требует моего присутствия там, откуда я тебе пишу. Но не бойся, я скоро приеду.

Пока я отправлю к тебе своих друзей. Не пугайся их внешнего вида, на самом деле это очень хорошие ребята. Но, если возникнут проблемы, сообщим мне через Подкову, я разберусь. Не буду скрывать, у законников есть определённые претензии к нам, но не бойся, от тебя ничего противозаконного не понадобиться.

Пока желаю тебе удачи и здоровья твоей семье. Передавай от меня привет Раисе. Я помню, что она меня ненавидит, поэтому и передаю. Береги детей, и старайся не гулять ночью по лесам. Я знаю, что ты любопытный парень, но мой тебе совет, подожди, пока я не приеду».

«П.С. Хочу дать тебе небольшую пищу для размышления. Я помню, что ты увлекаешься всякой магической ерундой, так что вот тебе небольшая загадка».

В конверте также лежал листок, на котором был нарисован странный знак. Он напоминал кьютимарку, — круг, украшенный рунами, в середине которого вились три языка пламени. На этом же листе виднелись пометки, сделанные не почерком Туза. Скорее всего Николай пытался их перевести. Кобылке показалось, что часть символов она где-то уже видела.

– Николай увлекался магией? – вновь спросила Свити.

– Поговаривают, что он очень любил собирать разные магические безделушки и книги, – Иван чистил дуло ружья, – когда тут поселился Александр, он очень часто ходил к нему в гости, они обсуждали разную магическую хрень. Ещё с Шоколадкиным они любили потрендеть о своих прежних изысканиях, но толстяк больше любил рассказывать о достопримечательностях экзотических краёв. Икурварха говорил, что Николай интересовался у него старыми ритуалами зебр.

Упоминание имени Икурвархи вызвало в душе кобылки небольшую метель. Она поверить не могла, что он мог причинить кому-то вред. Но она точно знала, что к криминалу он отношение имел. «Видимо у них, это семейное», подумала про себя кобылка, вспомнил историю его брата. Но, немного утихомирив чувства, она взяла третье письмо.

«Здравствуй друг. Буду краток. Вали из деревни. Я прибуду через три дня, надеюсь к тому моменту ты уже скроешься. Хватай жену и детей, я сомневаюсь, что они будут в безопасности. Не забудь эту чёртову книгу, что стырил матрос. Если то, что ты мне рассказал правда, то для тебя действительно всё может кончиться очень плохо».

Свити положила письма назад в папку и закрыла её. Она и Иван посмотрели друг на друга и просидели так молча две минуты. Кобылка отодвинула папку и участковый убрал её в сейф. Молчание продолжалось ещё некоторое время, после чего Свити сказала:

– Я хочу поговорит с Икурвархой.

– Ты уверена? – скептически спросил Иван.

– Да.

Участковый встал из-за стола и жестом позвал Свити за собой. Они вышли в коридор и направились в дальнюю его часть. Та располагались КПЗ, в которых на пункте содержались задержанные и арестованные. Тут же в одной из камер сидел и Хук Райт. Гопник ехидно поинтересовался, не его ли она пришла навестить. Дропс же проигнорировала его вопрос.

В следующей комнате, несмотря на тусклое освещение виднелись пятна засохшей крови. Именно тут содержали Шайнрока, бывшего друга Икурвархи и тут он покончил жизнь самоубийством. Мимоходом Свити оглядела помещение. Камера была надёжная, окон не было, только свет от лампочки в коридоре. Как в копыта к нему попал нож, было решительно непонятно.

Икурварха сидел в последней камере. Жеребца было не узнать, он совсем осунулся, отощал и в целом выглядел очень жалко. Как пояснил Иван, жеребец уже два дня ничего не ел и не пил. Ещё пару дней такой голодовки и ему однозначно конец. Едва зебра увидел Свити, как его глаза вспыхнули от радости. Он привстал с нар и даже посмел улыбнуться. Но небольшое просветление тут же сошло на нет. Взгляд потух, и он вновь опустил голову.

– Здравствуй Икурвахра, – тихо сказала гостья.

– Привет, – еле слышно ответил он.

– Я пришла поговорить.

– Не стоит, – жеребец повернулся к ней спиной, – словами тут не помочь.

Свити поглядела ни Ивана.

– Можно мне войти в камеру?

– Разумеется нет. Такой порядок, – строго ответил Иван.

Кобылка грустно поглядела на друга за решёткой. Она подошла поближе и оперлась передними ногами на прутья.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Нет. Думаю, ты и так всё знаешь.

– Увы, но несмотря на то, что я всё знаю, я не понимаю ничего. Надеюсь ты объяснишь мне.

– Что объяснять? Что я грёбанный наркоман, вор и убийца? Нет, тут всё ясно как день. Я пытался жить честно, но не смог, у нас это семейное, наверное.

Слова его, полные безнадёжности и безразличия больно ранили душу Свити. Вид друга, павшего так низко вызывал в ней чувство бессилия. Он не просто пал на самое дно, он решил при этом ещё и закопать сам себя. Как пояснил Иван, Икурварха уже готов подписать любой протокол, любое чистосердечное, лишь бы его поскорее поставили к стене, отправили на эшафот, или просто скормили мертвецам.

– Я ещё вернусь.

Свити направилась к выходу. Иван последовал за ней и спросил:

– Уже уходишь?

– Я же сказала, я ещё вернусь.

– Зачем?

– Чтобы доказать его невиновность! – вспылила Свити.

Иван хмыкнул. Решительные глаза кобылки нисколько не позволяли ему думать о том, что из их положения есть выход. Да, по натуре он был готов бороться с судьбой до последнего, но только из личного упрямства. Увы сейчас и оно было не надёжным топливом для его воли.

– Я думаю, это бесполезно, – ответил участковый и проследовал в свой кабинет.

– А, я думаю, что нет, – сказала кобылка ему в след.

– Почему? – Иван остановился в проёме двери и оглянулся на неё.

– Я знаю его недавно, но за то время, что мы провели вместе, я поняла, что он не способен навредить тем, кого считает друзьями.

– Ты сама не веришь своим словам.

– Ты сказал, что Икурварха готов подписать любой протокол и так далее. Но ты до сих пор не повесил на него всех собак. Ты сам думаешь, что он не виновен.

– Даже если так, как ты собираешься доказать его невиновность?

– Я собираюсь допросить Туза.

План спасения Икурвархи от решётки показался провальным на первом же пункте. Иван сразу сказал, что это глупая затея. Свити вряд ли позволят поговорить с Тузом, особенно, если он в этом замешан. Участковый и сам планировал как-то докопаться до главы местных бандитов, но едва он подойдёт к воровской малине, как все её обитатели разбегаться оттуда. Воры, так просто, своих секретов не выдают.

Кобылка была настроена решительно. Терять было уже особо нечего. Либо она сейчас же разберётся в том, что происходит тут, либо гори оно всё синим пламенем. Ситуация и без того критическая, превращалась в просто катастрофу. Злодей мог чувствовать себя в безопасности и творить, что хочет. Не было уверенности в том, что он не подставил жеребца, также как он бросил на амбразуру двух незадачливых воров.

Свити немедленно выдвинулась в дорогу. Чем раньше ей удастся разобраться со всем этим, тем лучше. Иван проводил её до площади, попутно они обсуждали план дальнейших действий. К тому же участковый хотел отговорит её от самоубийственной идеи, но она оказалась непреклонна.

– Ладно, Дискорд с тобой, – участковый размял шею, – ты главное путь отхода продумай. Ты только что с того света выбралась, не хотелось бы тебя опять туда провожать.

– Кстати! – кобылка остановилась на месте, – а что со мной случилось? Я, просто не узнала й Тотеншванца, в чём причина моей хвори.

– Он сказал, что ты чем-то отравилась, плюс стресс. Не стоило тебя тем пойлом накачивать. Надо будет узнать, на каких травах Рава свои коктейли настаивает.

– Скорее на навозе, – вклинился в разговор, подошедший Шоколадкин, – говорил я вам милочка, не надо это пить.

– В следующий раз буду умнее, – тяжело вздохнув ответила Свити.

– То-то же, – единорог гордо выпрямился и улыбнулся, – как ваше здоровье?

– Спасибо, не хвораю, – кобылка скромно улыбнулась в ответ, – как вы?

–Ох! Милочка. Смерть бедняжки Ирис потрясла нашу деревню ничуть не меньше нашествия. Кто же знал, что она окажется столь ценным свидетелем? За ней и так нужен был глаз, да глаз, а уж учитывая, что она могла всем нам помочь, её вообще стоило беречь, как зеницу ока.

Слова продавца словно пытались разжечь в груди кобылки чувство вины. От каждой фразы, сказанной им не впопад, у Свити зубы сводило, а сердце щемило всё сильней. Её словно били под дых.

– В следующий раз буду умнее, – стиснув зубы и подавив рвущийся наружу крик и слёзы, сказала она.

– Мой вам совет, не напивайтесь больше, – Шоколадкин сочувственно покачал головой, – это Иван может влить в себя ведро спирта и не поморщится.

– Шоколадкин, не выёбывайся, – прорычал участковый.

– Простите, – тот склонил голову, после поглядел на Свити и спросил, – вы, я так полагаю, будете проверять новые теории?

– А что мне остаётся делать? Иду на встречу к Тузу.

Шоколадкин изменился в выражении мордочки. Он побледнел, а его короткая грива встала дыбом. Он посмотрел на Ивана, но поняв, что тот не собирается отрицать её слова, вновь перевёл взгляд на кобылку и сказал:

– Вы в своём уме? Вас же убьют!

– Тогда до встречи в тартаре.

Свити улыбнулась. Продавец непонимающе глядел на неё. Он всё ещё надеялся, что она шутит, но кобылка и участковый направились в сторону тракта. Они пересекли мостик и зашагали к лесопилке. Шли молча. От этого даже казалось, что время замедлилось, а путь показался гораздо длиннее.

Дойдя до лесопилки, они углубились в лес, что находился за ней. Пройдя какое-то расстояние, Иван сообщил, что их уже заметили соглядатаи, что следили за тропинкой, ведущей от лесопилки до заброшенного хутора.

– Думаю, что дальше мне лучше пойти одной, – сказал кобылка.

– Уверена?

– Ты же сам сказал, что, едва заметив тебя, они тут же разбегутся. От меня они подвоха не ждут. Дай мен полчаса.

– А если что-то пойдёт не так?

– Тогда отомсти за меня.

Иван усмехнулся и повернул назад. Свити не стала терять времени и двинулась к «малине». Краем глаза она заметила за деревьями мелькнувшие, знакомые фиолетовые перья. Кобылка ехидно улыбнулась.

Вот и хутор, знакомые сторожа на воротах, что с прошлого посещения заметно поубавили в адекватности. Кобылка уверенно подошла к двери и постучала в неё. Маленькое окошечко распахнулось и на неё устреми взгляд злобных глаз Голдхорна. Гостья сообщила, что пришла от матроса. Минотавр немного помолчал, но дверь отворил. Он всё также злобно смотрел на неё, но ничего не говорил и не препятствовал.

Свити прошагала вглубь помещения. Тут по-прежнему стоял глубокий кумар. То тут, то там виднелись знакомые морды. У столика, стоящего у лестницы на второй этаж стоял Шепелявый, он тяжело дыша что-то объяснял своему корешу Подкове. Потом оба поглядели на вошедшую кобылку и грифон юркнул наверх.

Кобылка подошла к барной стойке и поглядела на барпони. Тот улыбнулся в ответ и спросил:

– Что-то желаете? – он усмехнулся и добавил – товарищ следователь.

– Внезапно да, – Свити осмотрелась.

Местные периодически поглядывали на неё, но особого интереса не проявляли. Похоже, что они действительно не ждали от неё ничего.

– Самогон, водка, может сидр? – барпони хитро скалился, – могу предложит бренди, редкий товар с солнечных берегов эквестрийского юга.

– Нет, мне нужна информация, – кобылка демонстративно взгромоздилась на табурет и лукаво улыбнулась.

– Десять рублей, – сразу же сказал барпони.

– Да не от вас.

– А от кого?

– От Туза.

За спиной Свити кто-то поперхнулся. Музыка и шёпот тут же прекратились. Она огляделась, все смотрели на неё снисходительно с выражением на морде «ты, блять, серьёзно»? Она вновь поглядела на барпони и тот ответил.

– Я сомневаюсь, что он захочет говорить с тобой.

– О, поверьте, это в его интересах.

– И что же тебя заставляет так думать?

– Те письма, что он писал покойному Николаю Хуву.

Словно невидимая волна прокатилась по помещению Свити явственно ощутила, что все присутствующие хотели, чтобы она убралась восвояси. Барпони только озвучил общий настрой:

– Пошла вон.

– Я ищу его убийцу и уйду отсюда только двумя путями. Первый, я встречаюсь с Тузом, и он мне всё рассказывает. Второй, вы меня убиваете, и хороните моё тело на заднем дворе, в Цветково натуральный тартар, так что искать меня всё равно никто не будет.

За настрой бандиты могли её только похвалить, но всё же второй вариант они посчитали самым оптимальным. Может и просто решили её выкинуть. Все встали со своих мест и направились к ней. В коридоре уже слышался монументальный стук копыт Голдхорна, который направлялся в зал, чтобы выкинуть назойливую гостью.

– Боюсь, вы слишком много о себе возомнили, товарищ Блю Стар, – барпони гордо глядел на неё.

– Тогда убийство его друга так и останется неразгаданным, – ответила Свити.

Голдхорн уже протянул свою громадную лапу к голове пони, но тут на втором этаже раздался скрип двери. Все замерли и поглядели на лестницу. Хромающей походкой, вниз спускался пожилой жеребец. Мощный торс, суровый взгляд карих глаз, покрытая шрамами морда. Бледно-серая шерсть местами отсутствовала, седая грива, с ещё видневшимися чёрными волосами была аккуратно подстрижена. На боку виднелась кьютимарка в виде игральной карты туза червей.

Кобылка ощутила тоже самое, что почувствовала, когда впервые встретила ведьму. От этого пони исходила странная угроза. Он не вёл себя вызывающе, не делал ничего страшного, даже не выглядел, как кто-то, кто может причинить вред, старый2, хромой калека. Но едва уловив на себе его взгляд, можно было понять, что угроза, исходящая от него реальна.

Он не выглядел как гопник, вроде Хук Райта, позёр, как Шепелявый или простой алкаш, как Подкова. Туз производил впечатление сурового, побитого жизнью авторитета, что не боялся испачкать копыта кровью.

Кобылка настойчиво пыталась сохранить невозмутимость, но от присутствия этого пони в помещении, ей становилось не по себе. Бандиты расступились, они смотрели на Туза со смесью страха, уважения и невероятной преданности. Было видно, что они не только боялись.

– Оставите нас, – скомандовал Туз.

Барпони юркнул под стойку. Все остальные поспешили на выход. Последним зал покинул Голхорн, аккуратно закрыв за собой дверь. Туз сел на табуретку рядом со Свити и взял копытокинезом стакан. Он поставил его к краю стойки, из-под неё вынырнул барпони с бутылкой водки в зубах. Он быстро наполнил стакан и вновь скрылся по стойкой. Туз пододвинул стакан к гостье и твёрдо сказал:

– Пей.

Свити уже зареклась употреблять спиртное, но отказать столь любезному предложению не смогла. Тем временем Туз взял ещё один стакан, который тут же был наполнен вновь показавшимся из-под стойки барпони. Жеребец слегка стукнул своим стаканом о край стакана кобылки, и они вместе залпом осушили их.

Вкус водки оказался не столь ужасным, как, то пойло, что продавал Рава Блан. Но, от стакана Свити всё равно загружалась голова, а дыханье спёрли сивушные пары. Однако она нашла в себе силы не свалиться с табурета.

Туз молча глядел на неё. Агент, в этот момент не могла даже наладить ход мыслей в своей голове, толи из-за водки, тли из-за страха, что излучал Туз. Главный бандит усмехнулся и стукнул по поверхности стойки. Барпони вновь вынырнул из-под неё, и поставил на стол блюдечко с солёными огурцами. Кобылка тут же попыталась съесть один, но Туз осёк её сказав, что после первой не закусывают. Тут же стаканы вновь были наполнены.

Второй стакан пошёл куда мягче, чем первый. Вкус алкоголя показался Свити даже приятным. Кроме того, ей было позволено закусить. Как только процедура приветствия была закончена, Туз сказал:

– Так это ты эквестрийская шпионка? – в грубом, немного хриплом голосе Туза явно угадывалась ирония.

– Да я, – Свити чувствовала, что у неё язык завязался.

– И что ты знаешь про смерть Николая?

– Знаю, что до революции вы были друзьями.

– Мы и после её ими остались. Да и не секрет это.

– Ещё знаю, что вы звали его сюда, – Свити пыталась не свалиться со стула.

– Письма читала, – Туз расплылся в улыбке, – ты что-то более интересное скажи.

– Знаю, что его сын как-то связан с мертвецами.

– Да, многие об этом говорят. Якобы он убийц проклял. Брехня.

– Нет, – кобылка помотала головой, при этом зашаталась на табурете и чуть не упала.

– Веришь в деревенские сказки? Тут тебе такого нарасказывают, что хоть стой, хоть падай. Любят пони преувеличивать.

– Что и про вашу боевую молодость тоже преувеличивают?

Туз засмеялся. Он ещё раз стукнул по стойке, и барпони услужливо наполнил стаканы. Свити покачала головой, она не хотела пить, но суровый взгляд Туза заставил её передумать. Они выпили ещё и разговор продолжился.

– Слухами земля сталлионградская полнится. Ты давай, по существу. Сказала, что убийцу ищешь.

– Именно, – кобылка икнула, – эта мразь убила не только вашего, но и моего друга.

– Да, жалко Ирис. Но, для этой дурочки смерть была избавлением, – Туз вдруг стал мрачнее тучи, – впрочем, как и для Троакара.

– Его могут использовать как источник магии для заклинания.

– Интересно, и как же?

– Я надеялась, вы мне расскажете.

Жеребец с подозрением прищурился. Повисло напряжённое молчание. Кобылка продумывала план к отступлению, в случае чего. Но главный бандит, хмыкнув, ответил:

– Думаешь, это я Николая порешил? Нет. Мы действительно друзьями были. Он мне был как сын.

Дальше последовало рассказ. Туз и Николай были знакомы очень давно. Влад Санбрейкер был у его отца разнорабочим. Отец Николая был страшный скупердяй, готовый удавиться за любую монетку, поэтому экономил на всём. Влад выполнял роль сторожа, пахаря, пекаря, столяра, даже за детьми его оставляли присматривать. Вот рос Николай практически на его копытах. Сдружились они сильно, Влад учил юного жеребёнка разным жизненным премудростям, рассказывал старые байки и сказки, Николай же, научил неграмотного рабочего читать, писать, рассказывал о разных историях, что вычитывал в разных книгах. Так и жили они, до самой революции.

Когда грянул гром, отец Николая сбежал из страны, прихватив с собой практически всё ценное. Повод был, в родном селе его страшно не любили. Он занимался ростовщичеством, сдавал земли в аренду, всячески вгонял пони в долги и пользовался их зависимостью от себя. Влад же пользовался определённым авторитетом у местных, поэтому собрал под своё начало жеребцов и недовольных крестьян и принялся воевать за новую власть.

Тем не менее он не дал в обиду своего друга и помог ему вначале избежать линчевания, потом экспроприации имущества, а после помог эмигрировать в Эквестрию. По словам Туза, Николай давно горел мечтой отправиться в кругосветное путешествие. Вот его мечта и исполнилась. Влад же остался, сражаясь сначала с роялистами, а потом и с королевской гвардией. Его бойцы проявили себя очень хорошо, практически полностью взяв под контроль регион.

Казалось, что вечный пожар революции не затухнет никогда, но вдруг всему пришёл конец. Внезапно выяснилось, что советская власть, это не отнять и поделить, а отнять, пересчитать и равномерно распределить. Принцип, то свято, что в бою взято коммунисты не приветствовали, а потому не очень жаловали грабежи, разбой и мародёрство. Бандитам, головореза и анархистам всех мастей, что собрались под красные знамёна тупо пограбить, это не очень понравилось. «Надо навести порядок и установить закон», сказала советская власть. «Мы не согласны», хором ответила вся эта шантрапа. «Пошли нахуй», сказал советская власть, и что характерно, все поли.

Красные комиссары, под руководством кровавого Данилки жёстко давили банды рейдеров и мародёров, калёным железом выжигая из рядов революционеров тех, кто хотел поживиться на чужом горе. Так, или иначе, но тузу пришлось лечь на дно. Николай хотел помочь своему старому другу выбраться из Сталлионграда, они даже составили подробный план, но всё пошло не туда.

Влад остался в стране победившего коммунизма и стал приспосабливаться. Увы, мирная жизнь, для него оказалась не мила. Часть его погибла на той войне, теперь быть мирным рабочим, он не мог и не хотел. Ему нужно было постоянное чувство опасности, риска, которые подогревало желание получит всё и сразу. Так о и стал криминальным авторитетом.

– Это всё очень грустно, – Свити потёрла глаза, – но, увы, не приближает меня к разгадке убийства.

– Я просто хочу сказать, что не посмел бы поднять копыто на Николая и его семью. И отрезал бы копыта любому, кто посмеет. Так, что, если ты хочешь найти убийцу, я готов тебе помочь. Я хочу найти эту мразь ничуть не меньше, чем ты, и ему очень повезёт, если вы доберётесь до него первыми.

– Я с удовольствием вам помогу. Эта тварь заслуживает самого сурового наказания. Но мне нужна информация, и никаких секретов. Секреты и недомолвки уже привели меня… – кобылку передёрнуло, в голову ударила кровь, едва она вспомнила лежащую на поляне Ирис, и её образ в своём кошмаре, –  к трагедии.

– И какая информация тебе нужна?

– Зачем вы звали Николая в Цветково?

Туз вновь начал рассказ. Николай был большой любитель читать. Он постоянно собирал книги, покупал их, выменивал, искал на мусорках. Особенно он любил читать книги про древнюю магию. В плане знаний по магии, он мог с единорогами посоперничать. Иногда он даже показывал небольшие магические фокусы. Да, на фоне колдовства единорогов или погодной магии пегасов это и вправду смотрелось, как фокусы, но для земнопони, это было реальное достижение.

Старый друг, мог помочь тузу решить его маленькую проблему. Дело было в том, что рядом с одним из тайников, в котором контрабандисты хранили драгоценности, что ввозили из Эквестрии, завелась нечисть. Иногда по ночам она выла, бродила по округе, а один раз напала на пришедших посланников Туза. Днём они не могли сунуться к тайнику, ведь это могло привлечь внимание, а ночью к нему просто боялись подойти. По понятным причинам к государственному магу воры не могли обратится, вот и вспомнил Николай про старого друга, который вполне мог помочь очистить местность с тайником от нечисти, а именно цветковское кладбище.

Нколай, когда увидел впервые гуляющего живого мертвеца, сам чуть не умер, однако пояснил, что читал об этом. На надгробии восставшего мертвеца был начерчен тот самый символ, что отослал ему в письме Туз. Позже Николай узнал, что ещё на нескольких могилах, он нашёл подобные знаки, но их обитатели не спешили вставать. Тем не менее он вплотную занялся вопросом некромантии.

Новость о том, что мертвецы вставали ещё до убийства семьи Хувов, буквально повергла Свити в шок. Да и то, что Николай прибыл сюда разбираться с ними, было ещё той новостью. Вся её концепция реальности, просто посыпалась, как карточный домик. Туз же продолжал рассказывать.

– Он достаточно близко подошёл к разгадке. Говорил что-то про тайные ритуалы Сомнамбулы, духовные практики Заболотья и прочую хрень. Как это всё было связано, я не очень понимаю.

– А что он конкретно рассказывал? – с интересом спросила кобылка.

– Ты думаешь, я помню? На все его пояснения я мог только сказать, что «мне нравятся твои слова магический чувак». Я же говорю, я в магии не бум-бум. – Туз постучал себе копытом по лбу, потом по барной стойке. Барпони вынырнул с бутылкой в зубах и готовился наполнить стаканы, но Туз жестом показал, что пока рано.

– А как он подошёл к разгадке.

– Какой-то друг, с которым он вместе путешествовал по Эквестрии дал ему несколько зацепок.

– А кто этот друг? – Свити поймала себя на мысли, что уже вот-вот и ответ будет у неё в копытах.

– Не знаю, просто он его упоминал. Причём как-то странно, как-бут-то и не друг он ему был.

– Ясно, – кобылка с грустью опустила голову, но тут же встрепенулась, – а про какую книгу вы в письме говорили?

– Николай рассказывал, про альманах, с помощью которого смог прочитать тот знак. Сказал, что позаимствовал его у своего друга.

«Символы, альманах, друг маг»! Мысли бурлили в голове. Свити закачалась, толи от алкоголя, толи от того, что пыталась поймать умную мысль в своём мозгу. Странные символы, она не видела на кладбищенских надгробьях, когда была, возможно не обратила внимания. Но странные символы и книга. «Книга, со странными символами».

– Что же, – кобылка слезла с табурета, – большое спасибо вам. Думаю, мне пора.

– У меня к тебе личная просьба будет. Как найдёшь, эту гниду, проследи, что бы он подох. Ну, или дай мне знать, где его искать.

– Не волнуйтесь, товарищ Влад, я за этим прослежу, – усмехнувшись ответила она.

Свити направилась к выходу. Как только она оказалась на улице, её тут же обступила местная братва. Бандиты сосредоточенно глядели на неё, особенно сосредоточенный взгляд был у Шепелявого. Кобылка помялась, ей показалось, что её не собираются отпускать.

– Будет ещё одна просьба, – обратился к ней Туз, выходя следом.

Свити повернулась к нему и стала внимательно слушать.

– Когда всё закончится, я бы не хотел, чтобы я и мои ребята фигурировали в деле. Никому не говорите о нас.

– Этого я вам гарантировать увы не могу, – кобылка понимала, что это не лучшая фраза, что стоит говорить криминальному авторитету, – как не крути, а бандит, да и о ваших подвигах во время революции я наслышана.

Бандиты дружно засмеялись. Улыбнулся даже Голдхорн. Кобылка с подозрением оглядывалась по сторонам. Губы Туза тронула снисходительная ухмылка.

– Мои подвиги, во время революции слегка приукрашены.

– Туз, – прошепелявил Шепелявый, – может лучше кончим её, она же нас сдаст.

– Без паники, – усмехнулся авторитет, – ей нас сдавать не выгодно, мы ей ещё пригодиться можем.

Бандиты расступились, давая Свити пройти к воротам. Едва поравнявшись с двумя торчками, что сторожили их, кобылка увидела приближающегося со стороны леса Ивана. Участковый был обвешан оружием, как новогодняя ёлка. Помимо его двустволки, на спине его виделся гранатомёт, на боку весел пулемёт, седельные сумки трещали от боеприпасов, на поясе звенели гранаты. Взгляд Ивана не предвещал ничего хорошего.

– А теперь можно паниковать? – спросил у Туза Подкова, глядя на стража порядка.

– Терпение, – тихо прохрипел Туз в ответ и пошёл навстречу к участковому.

Разговор был короткий. Иван и Туз перекинулись парой пространных фраз, из которых Свити только поняла, что Иван очень бы хотел зачистить их гнездо. Туз при разговоре с участковым сохранял хладнокровие и давал ему какие-то гарантии. Видно было, что Иван не верит ни одному его слову, но то, что Блю была жива и здорова заставило его сжалится над шайкой-лейкой и оставить их в покое.

Обратно Свити и Иван шли, обсуждая новую полученную информацию. Иван конечно покостерил её за то, что она так рисковала, но был очень рад узнать что-то новое. Ни про какую книгу он, разумеется не слышал. На его резонный вопрос о ней, кобылка лишь икнула, что не мешало бы им по дороге домой зайти в гости к Александру.

Мага нашли у себя дома, он как раз паковал чемоданы. Он пояснил, что последние события очень напугали его и он хотел бы уехать из деревни. Беглый осмотр показал, что практически все вещи маг бросал на произвол судьбы, он даже не бы против, чтоб Иван осмотрел уже собранный багаж, кроме одного кейса, который старательно прятал за шкаф. Естественно его попытки ничем не увенчались.

В кейсе и была обнаружена та самая книга, старый альманах, в чёрной обложке, весь исписанный странными символами, в одном из который кобылка тут же узнала символы, что были на знаке, переданном в письме. Сам знак венчал открывающую страницу книги. Едва книга была обнаружена, как Александр тут же поник, сообщив, что всё расскажет. Иван решил отвести его в опорный пункт, и маг безропотно подчинился.

Едва открыв дверь, Иван столкнулся нос к носу со Семёном. Посыльный очень удивился, увидев участкового тут. Зато Свити и страж порядка этому были не очень удивлины.

– День добрый, – поприветствовал его Иван.

– И вам не хворать, – быстро пробормотал удивлённый посыльный.

– В гости зашёл? – спросил участковый.

– Да я хотел… – Семён осёкся, увидев поникшего Александра за спиной участкового, – ничего я не хотел!

Он развернулся и попытался сбежать, но был пойман за хвост. Оба подозреваемы были доставлены в опорный пункт. Через пару минут Иван притащил туда и главу. Я ещё через полчаса, Шепелявый и Подкова приволокли Аспида с фуникулёра. Как оказалось, именно им Туз и откупился от Хеллсинга.

Начался допрос. Подозреваемые сидели на табуретках, перед столом Ивана. Участковый грозно смотрел на них и постукивал копытом по столу. Свити стояла рядом с ним, немного покачиваясь, ибо три стакана водки на прочность организма влияли не очень положительно.

– Значит так граждане! – громко сказал участковый, – кто уже готов сдавать ближнего.

Аспид соскочил с табурета и завопил:

– Это всё он товарищ участковый! – старик тыкал копытом в сторону главы, – Я только исполнял приказ! Мне сказали закрыть фуникулёр, и я закрыл!

Следующим с табуретки спрыгнул Александр.

– Не могу больше! Да, я изучал эту книгу! Но меня попросили! – маг поглядел на главу, – он пригласил меня, чтобы я помог ему с этими мертвецами. На самом дели они уже лет пять из могил встают, только раньше они дальше кладбища не совались!

– А я что? – вскрикнул Семён, – я только посыльный, он мне скажет куда пойти и что сказать, я иду и говорю! Про жмуриков, я вообще не в курсе был!

– С кем приходится работать, – тяжело вздохнув, сказал глава.

– Да с кем ты только не работал, – заметил Иван,  – предлагаю тебе сейчас поработать с нами. Смотри, выбор у тебя не большой. Либо мы все сгинем в зубах мертвецов, либо, когда КВБ сюда, наконец, доберётся, ты будешь первый, кого они начнут прессовать.

– И что же вы хотите от меня услышать?

Несмотря на то, что над главой нависла серьёзная угроза, он вёл себя очень сдержанно. Да, Свити заметила, что у него слегка дрожат скулы, и иногда дёргается ухо, но в целом держался он достойно. Тем не менее глава начал пояснять суть своих действий.

Около пяти лет назад местные стали замечать странные огни, мерцавшие над северным лесом. Позже на кладбище, на некоторых надгробиях появились странные символы. Пони не очень обрадовались тому, что кто-то стал осквернять захоронения их близких и попросили главу разобраться. Во время одной из таких попыток разобраться, было обнаружено, что некоторые мертвецы из помеченных могил стали гулять по кладбищу.

Разумеется, тогда глава начал паниковать, но решил разобраться сам. Собственно, тогда он и связался с Александром. Молодой маг давно искал возможности попрактиковаться и посчитало, что, если ему удастся разобраться с проблемой Цветково, это будет для него большим плюсом. Попутно глава узнал, что Туз также не в восторге от воскрешения мертвецов на кладбище, и предложил ему объединить усилия. Тогда-то Туз и вспомнил про старого друга Николая.

Глава пообещал, что устроит Александра и Николая в деревне со всеми удобствами. Это объясняло то, что он всячески потакал Раисе Хув, так как он хотел, чтобы Николай не отвлекался от работы. Простые граждане сильно замечали, что жеребцы были заняты поиском ответа, кто же хулиганит на кладбище.

Время шло, но поиски не давали результатов. Александр имел огромную практическую базу, но в знании странных символов и ритуалов был не селён. Николай много знал про данные символы и даже точно знал, что сталкивался с подобным, но как-то проверить знания на практике не смог. Ситуацию осложняло то, что патентованный маг не прислушивался к советам своего соратника. Плюс из-за конфликта Александра и Равы Блана, по поводу фамилии первого, вынудили мага переселится из деревни в дом за её пределами.

Но вот случилось то, что случилось. Когда погибла семья Хувов, а последний выживший стал умственным калекой, глава был в ужасе. Он надеялся, что прибывшие сотрудники КВБ разберутся со сложившейся ситуацией, но нашествие мертвецов поставило на его надеждах огромный крест. Тогда он приказал Аспиду закрыть фуникулёр, поскольку полагал, что убийца ещё в деревне. Глава боялся, что он покинет деревню и его не удастся поймать. Но, как оказалось, убийца был достаточно опытным магом, поэтому сумел не только воскресить толпу мертвецов, но и блокировать радиосвязь и даже вызвал несколько бурь, чтобы дирижабли из-за гор не смогли прилететь. Почему до сих пор в деревню не прибыл отряд пегасов, глава не знал сам.

На вопрос про книгу, ответил Александр. Они с Николаем часто обсуждали странные символы, тот утверждал, что знает их значение, но не мог это никак подтвердить. Маг пытался напитать символы магией, но не одна магическая формула не сработала. За несколько дней до гибели, Николай внезапно заявился к Александру и сообщил, что нашёл книгу, в которой записаны соответствующие магические формулы. Он был крайне взволнован, умолял мага пойти с ним. Александр сказал, что не может сейчас с ним пойти, так как на тот момент был очень занят, а через несколько дней того убили. Отойдя от шока, он сообщил главе про книгу.

Ещё до приезда сотрудников КВБ они обшарили весь дом, но ничего не нашли. Только специалисты по криминалистике смогли отыскать данную книгу. Но после их гибели, Семёну удалось умыкнуть её из опорного пункта. Вначале она хранилась в сельсовете, но позже её отдали Роттенбергу, так как он мог сохранить что угодно. Увы, но частые нападения зомби на склад вынудили перепрятать её в доме Александра. Также была запущена небольшая дезинформация, что книга хранится либо на складе, либо в клубе или даже в медпункте, а то и вовсе у кого-то дома.

Из книги Александр узнал, что ритуал, при помощи которого воскресили мертвецов, был известен древним пони юга Эквуса. При помощи зелий и особых магических ритуалов, душа умершего вырывалась из потустороннего мира и запечатывалась в его теле. Ритуал приносил воскрешаемому неимоверные муки, которые он мог утолить кровью живого существа. Кроме того, для его проведения требовалась кровавая жертва.

Александр показал своё правую переднюю ногу, на которой виднелись порезы. Это были следы ритуала, который он попытался провести над теми трупами, что не смогли вернуться в могилы под утро. Ему действительно удалось вернуть их к жизни, но не на долго. Тем ни менее магу удалось точно установить магическую формулу, которая позволяла превратить деревню в филиал тартара. Свити нисколько не удивилась, когда он описал принцип работы, который точь-в-точь был описан консультантом. Но были в этом ритуале и некоторые детали, о которых раньше было неизвестно.

– Это всё, конечно, хорошо, – сказал Иван, – но почему вы мне ничего не сказали?

– А ты бы нам поверил? – спросил глава.

– А что бы мне оставалось делать? А теперь наворотили вы дел, столько пони погибло, что и подумать страшно. Боюсь представить, что с вами КВБ сделает, когда доберётся.

– Это уже будет не важно, – глава склонил голову, – они погибли по моей вине, и единственное, что я могу сделать, так это попытаться загладить свою вину, найдя того, кто стоит за всем этим.

– А зачем вы связались с ведьмой? – спросила Свити, вспомнив, что письмо Александра, глава перенаправил той странной пони из леса.

– Она талантливый зельевар, – пояснил Семён, – сварит, что хочешь. Яд, лекарство, средство от похмелья, а рогатому, – он кивнул в сторону мага, – для опытов были зелья нужны.

– Лекарство говорите, – кобылка направилась в сторону камер.

Икурварха всё ещё лежал, безучастно глядя в стену. Кобылка подошла к решётке и спросила его.

– Ты всё ещё страдаешь от головных болей?

Жеребец повернул голову к ней. Он молча поглядел на подругу. Свити повторила вопрос, ох хмыкнул и ответил:

– Давно уже нет. Вылечился, благодаря этому проклятому зелью.

– Тогда почему ты его принимал?

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? – он слегка прибеднялся, – ты хочешь знать правду?

– Да, – уверенно сказал кобылка.

– Я попал в зависимость от него, – Икурварха вновь лёг на шконку и опустил голову, – не знаю, как, но мне стало не хватать тех ощущений, что давала это варево.

– Так Тотеншванц был прав, на счёт тебя?

– Да, я грёбанный наркоман! – Икурварха вскочил на ноги, – да, я не смог контролировать свои желания, свои пороки, да и не хотел. Когда всё это началось, я как будто вернулся домой, туда, где война, разбой и смерть на каждом шагу. Сейчас я понимаю, что не стоило, но уже поздно.

– Не поздно, – кобылка сверкнула глазами, – я точно знаю, что это не так. Ты, может и наркоман, но ты не причинил бы вреда Ирис.

Жеребец удивлённо поглядел на неё. Он сам уже смирился с мыслью, что стал убийцей одного из своих друзей. Осознание этого повергло его в состояние хтонического ужаса, который он не был в состоянии понять и осознать, только бежать, поджав хвост. Но бежать было некуда, да и незачем. Он отчётливо осознавал, что ему нет прощения, нет сострадания, нет права на жизнь. Естественно вера Блю в его невиновность, была для него слепой наивностью.

– И я это докажу.

Кобылка вернулась в кабинет. Иван уже закончил оформлять протокол и готовился запереть всех по камерам. Свити поглядела на него, он на неё и синхронно кивнули другу дружке головой. Картина почти сложилась, оставался только один кусочек пазла. Теперь, когда стало очевидно, что Роттенберг, Тотеншванц, Бель Канто тут не при делах, а мотивы Туза и главы стали понятны, необходимо было только допросить ведьму.

Дело не стали откладывать в долгий ящик. Рассовав гостей по номерам, он вооружились, оставили нескольких дружинников, во главе со старшей по теплицам охранять опорный пункт и двинулись в лес. Попутно Свити решила узнать у Ивана немного информации про ведьму. Оказалось, что, как и думала Свити, не была они никакой ведьмой. Просто её особый талант заключался в знании трав и зельеварении. Было это у неё наследственное.

Жил много лет назад в этих краях барон. Он был ярким представителем порочной аристократии. В его замке часто устраивались пиры, оргии, не брезговал он и похищением молодых кобылок со своих земель. Не брезговал он и чёрной магией, иногда устраивая у себя ритуалы поклонения тёмным силам. Но вот однажды, во время очередной охоты, ему попалась молодая кобылка, красотой которой он оказался очарован. Естественно несчастную тут же доставили в его замок.

Все понимали, что он будет играться с ней несколько недель, а потому выбросит, как использованную тряпку, но внезапно всё оказалось не так. Кобылка стала его невестой, и вскоре они поженились. В целом поведение барона не изменилась, но его пассия теперь везде сопровождала его и принимала активное участие в пирах, оргиях и тёмных мистериях.

Однажды царю Принцессина надоело поведение своего вассала. Он изгнал его с северо-востока Эквестрии, а имущество и земли присоединил к казне. Что стало с бароном, было неизвестно, а вот его жена, скрылась в местных лесах, которые знала, как свои четыре копыта. Там она поселилась, позже родила дочь, вырастила её, передала свои знания, у той тоже родилась дочь, особым талантом которой также было травоведение и зельеварение. Всех их и называли ведьмами.

Путь лежал в юго-западный лес. Шли вначале вдоль русла реки, потом углубились в лес. Через некоторое время Свити стала узнавать местность. Она уже была тут вместе с Ирис. От этого воспоминания на душе кобылки стало тяжко. Вскоре они вышли на тропинку, тут кобылку вновь накрыли воспоминания. Именно по этой тропе Ирис отказывалась идти и именно тут он встретили Икурварху, когда возвращались после поиска Шпунтикова.

Тропинка вела в западный лес. Хмурый и мрачный, от тянулся до самой границы с Эквестрией. Ведьма жила в чаще, окружённой вековыми елями. Домик был выстроен на ветвях старого дерева. Его окружал плетень, на котором висели старые крынки, половики, во дворе стояли несколько стульев, диван и лежала груда книг.

Иван забрался на помост, опоясывавший дерево и заглянул в окно. Он помог кобылке забраться и сказал, чтобы она ждала его сигнала. Свити заглянула в окно и увидела ведьму. Темно-зелёная кобыла что-то химичила рядом с большим котлом. Странная жижа бурлила и пенилась, подогреваемая слабым пламенем в очаге. Участковый обошёл дом вокруг и занял место у двери. Как только он выбил её, Свити ввалилась в окно.

Ведьма нисколько не удивилась визиту участкового, а вот появление агента Дропс её несколько озадачило. Однако, это было больше удивлением от того, что она не вошла через дверь.

– Копыта в гору, брось оружие! – рявкнул участковый, так, что казанки, бутылочки и прочие склянки, стоявшие на полках, столах и полу жалобно зазвенели.

– Ну, если считать половник оружием, – усмехнулась ведьма.

– Мы сюда не шутки шутить пришли! – крикнула Свити, направляя на неё огнестрел.

– Это говорит кобылка, что ходит в гости через окно.

Ведьма даже вида не делала, что ей страшно или она удивлена.

– Мы всё знаем про твои дела с главой, – Иван держал ведьму на мушке, – лучше сама всё расскажи.

– Ох! – кобыла покачала головой, – и что же вы знаете? Что они мои зелья приобретают? Так это вся деревня делает, да и незаконного в этом ничего нет.

– А вот для чего они их приобретаю? – прокашляла Свити.

В домике ведьмы стоял резкий и едкий запах трав. От него у кобылки закружилась голова и зачесался нос. Даже глаза заслезились. Дышать становилось всё труднее. Внезапно Свити почувствовала, что уже ощущала что-то подобное.

– Для чего только не берут, – усмехнулась ведьма, – мышей травить, лечится, самогон заправлять. У меня зелья любые есть, и вылечить, и развеселить, – она громко засмеялась, – или потенцию поднять.

– Или мёртвых, – у кобылки язык заплетался.

– Ты подозреваешься в участии в тёмном ритуале, незаконном обороте наркотических средств и убийстве двух и более субъектов.

Ведьма искренне засмеялась. От её смеха кобылке стало ещё хуже, она уже не могла удерживать огнестрел, да и сама на ногах еле держалась. Кобыла продолжала смеяться, но глядя на серьёзную морду Ивана смех становился всё тише.

– Ты серьёзно?

Спросив это, она повернулась к Свити. Тьма заволокла взор кобылки, тёмный облик ведьмы дрожал, а её золотые глаза вспыхнули, оставшись единственным, что она видела в этот момент. Свити потеряла ощущение реальности, она почувствовала, что падает, но не на пол, она провалилась куда-то в пустоту. Кобылка чувствовала, как летит вниз, через трубу, словно сотканную из чёрного дыма. Миг падения и вот она вновь видит голое небо, в вышине виднеется спиральное скопление огней, холод и пустота окружают её и тут же всё исчезает.

Оглядевшись, Свити увидела во тьме силуэт пони единорога. Кобылка попыталась спросить у незнакомки, кто она, но язык отказывался подчиняться. Беспомощно помычав, она отшатнулась от силуэта и вдруг осознала, что узнаёт его. Из густой тьмы, в небольшой круг света вошли Лира. Старая подруга выглядела просто ужасно. Пустые белые глаза, облезшая шкура, виднеющиеся мышцы.

– Идём со мной, – прохрипела она.

– Лира! Нет!

– Идём, тебе понравиться.

Единорожака бросилась на подругу. Свити попыталась увернуться, но ноги словно приросли к полу. Лира повалила её и раскрыла рот. Она изрыгнула поток чего-то чёрного прямо в лицо подруги. Кобылка пыталась не раскрывать рот, но какая-то сила разомкнула её челюсти, и жижа устремилась ей в горло. Свити визжала, пыталась выплюнуть эту гадость, но не могла. Она смотрела в пустые глаза Лиры, на странные образы шести непонятных существ, что виднелись в вышине и загадочное спиральное скопление огнеё.

– Не иди на зов, – послышался хриплый голос Ирис, – не иди в лабиринт.

Внезапно кобылка почувствовала, что овладевает своим телом. Она ясно ощутила, что лежит на твёрдой поверхности, рядом с ней есть пони, а образ лиры, это только галлюцинация. Дышать становилось легче, разум возвращался, взору открывалась истинная картина мира.

Рядом с ней стояла ведьма. Обоими копытами она прижимала к груди бутылочку с каким-то зельем. Она дрожала, её золотые глаза выражали неподдельный страх. Рядом с ней стоял Иван, нацелив своё ружьё прямо в голову кобыле.

– Вот видишь, ей лучше, – быстро сказала кобыла.

– Блю, ты как в общем и целом? – участковый на мгновение перевёл взгляд на соратника.

– Нормально, – простонала кобылка.

– Что ты с ней сделала? – рявкнул Иван.

– Ничего, – ведьма зажмурилась, – ничего я с ней не делала, у неё просто сильное отравление.

– Чем она отравилась?

– Ну, я догадываюсь, – ведьма поглядела на Свити и робко спросила, – ты же с Икурвархой плотно общалась?

– Да, –  Свити пару раз непонимающе хлопнула глазами, – и что?

–  Ну, кабы тебе сказать, я давала ему одно своё зелье, которое вызывает разного рода причуды в мозгу.

– Но он то мне ничего подобного не давал!

– А его не обязательно принимать внутрь. Достаточно вдохнуть концентрата и глюки обеспечены.

Кобылка моментально вспомнила тот случай, когда пришла к Икурвархе и почувствовала у него сильный травяной запах. Тогда она не придала этому значения, ведь у неё был к нему серьёзный вопрос. Кроме того, когда у неё начались галлюцинации, она и думать забыла про запах. Видимо тогда он и принимал это средство.

– Это так ты его от головной боли лечила? – глаза Ивана сверкнули недобрым огнём.

– Ну, да, – ведьма помяла копытом свою грациозную шейку, – но ему помогало, это средство действительно было лекарством, я просто добавляла туда немного настойки дурман травы.

Иван грозно посмотрел на ведьму. Та вздрогнула, поглядела на Свитит, после чего сказала:

– Ну, ладно, много!

– Но зачем? – кобылка вскочила на ноги.

– Хотела вызвать у него зависимость, чтобы он чаще ко мне приходил, – промямлила ведьма.

– Но зачем? – Иван опустил ружьё.

– Он мне нравится. Весёлый, добрый, работящий и не шугается от меня, как остальные жеребцы в деревне. Я думала, помогу ему, он мне благодарен будет, и давай его лечить. А тут вокруг него эта козявка Ирис виться стала. Я испугалась, что она его захомутает, ну и стала добавлять ему в лекарство настойку, а Ирис шуганула немножечко. Я же не знала тогда, что она на голову больная, нашла себе старшего братика, а план с настойкой сработал, ну я ничего менять и не стала.

– Но зачем? – уже хором крикнули Иван и Свити.

– А вы знаете как мне трудно замуж выйти? Мама моя и та жеребца привораживала, это бабушке с этим повезло. Мне же в деревню толком не войти, пони с криком «ведьма, ведьма», разбегаются с пути.

– Дурдом какой-то, – Свити шлёпнула себя копытом по мордочке.

Она подошла к лавочке, стоящей у стены и уселась на неё. Немного подумав, кобылка спросила ведьму:

– Почему мои галлюцинации от этого зелья были связаны с тобой?

– Видимо, когда мы первый раз встретились, от меня ей пахло. Ты мой запах запомнила, а когда концентрата нюхнула, твой мозг и воспроизвёл связанный с запахом образ.

– Меня ещё и на поля штормило, в лесу.

– А на какой поляне?

– Ну, как по тропинке к тебе идти, если западнее углубиться в лес…

– Ха! Так она там и растёт. Она как цвести начинает, так к поляне лучше на пушечный выстрел не подходить. Это у меня уже иммунитет, а кто-то неприспособленный и сума сойти может.

Иван и Свити поглядели друг на друга, словно по телепатической связи получили общее сообщение. Кобылка внезапно осознала, что и последняя галлюцинация была вызвана отравлением. Однако, это было не зелье Икурвархи и не свежая трава с поляны, а запах от ведьмы, когда она встретила её по дороге, был слишком слабый. Да и вспомнила она, как Ирис, понюхав траву на поляне, назвала её «нехорошей», такую же реакцию у покойной Ирис вызвало ещё кое-что.

– А кто ещё у вас эту настойку покупает? – Агент Дропс явственно чувствовала, что ответ уде проглядывается вдалеке. Как бы сказал Бель Канто, из темноты зрительного зала.

– Трактирщик, Шпунтиков, они из неё какой-то особый сорт самогона делают, – ведьма задумалась, – Александр в последнее время стал брать, ему для магического ритуала нужно было. Николай Хув покупал, и ещё один.

– Кто? – Иван дёрнулся.

– Не помню, тот второй.

– Кто второй?

– Говорю же не помню, они с Николаем вдвоём всё время ходили.

– Что значит ты не помнишь! – рявкнул участковый.

Ведьма зажмурилась, из-под зажатых век показались слёзы.

– Не помню! – кобыла зарыдала, – не помню даже, пони это бы или нет.

Холодок пробежался по спине Свити. Она вспомнила, что у неё тоже было такое чувство, что она не могла вспомнить то, что видела. Откуда оно у неё взялось, было тайной, но кобылка точно знала, что то, про кого говорит ведьма, определённо попадался ей на глаза.

– Можете определить отравление этой травой? – спросила кобылка.

Ведьма кивнула в ответ. Она подошла к ней и попросила открыть рот. Свити подчинилась. Дропс не сводила глаз с ведьмы, та заглянула в её рот и тут же глаза ведьмы полезли на лоб. Кобыла не стала ничего объяснять, она просто взяла зеркальце и показала его Свити. Тут уже настала очередь кобылки удивляться. Её горло, основание языка и даже щёки были жуткого зелёного цвета.

– Скажите, а у вас есть ещё средство от отравления?

– Конечно, у меня его много. У меня иммунитет, но на всякий случай всегда под копытом.

– Иван, можете пока её покараулить, мне надо срочно в деревню.

Кобылка сорвалась с места и на всех парах поскакала в Цветково. Она неслась сквозь лес, вздымая за собой листья. Свити не обращала внимание на препятствия, усталость, она целеустремлённо скакала к своей цели. Её мысли выстроились в упорядоченную цепочку, теперь она точно знала, кто творит злодеяния в деревне, но у неё не было доказательств. Точнее одно было, но оно было под большим вопросом и, если теория ошибочна, это нанесёт психике пони огромный урон.

Вот и деревня, Свити проскакала вдоль реки, пересекла мост и ринулась вглубь поселения. Она не поскакала через площадь, так как её никто лишний не должен был видеть. Вначале она кинулась к медпункту, но там её цели не оказалось. Вторым пунктом назначения был склад, однако и там не было того, кого она искала. Сведущий по списку был до Ирис. Тут она и обнаружила последний кусочек пазла.

Троакар сидел на крылечке, перед забитой дверью. Жеребёнок ждал, когда ему откроют, молча глядя на белые доски. Кобылка остановилась у ворот, не смея войти во двор. И одинокий жеребёнок, и завявшие цветы и одинокий пустой дом, вся эта композиция сливалась в один памятник безысходности. Кобылке, даже показалось, что окна дома смотрят на неё с укоризненной, за то, что она не смогла защитить его хозяйку, которую посмела назвать подругой.

Проглотив комок в горле, и поборов неприятную дрожь в груди, она всё-таки вошла во двор. Кобылка быстро подошла к жеребёнку и попыталась его схватить. Троакар повернулся к ней и закричал отбиваясь. Свити удалось защититься от его копыт, и заключить его в своей хватке. При этом она заглянула в его широко распанутый рот и убедилась в том, что его гортань, язык, поверхность щёк и дёсна были полностью зелёными. Она поволокла жеребёнка с собой, но тот брыкался, вырывался и норовил заехать копытом в нос. Он орал во всё горло и никак не давался.

Дропс всё сильней и сильней сжимала его, но вскоре немного ослабила хват и запела. Она пела ту самую колыбельную, про маленького жучка, что услышала от Ирис. Жеребёнок вначале продолжал сопротивляться, однако постепенно затихал, вслушиваясь в голос Свити. Он всё ещё не мог понять её слов, но чувствовал, что тот, кто поёт песню Ирис, не может причинить ему зла.

– Спокойно, спокойно, – проговорила кобылка, – спокойно, скоро всё закончится.

---

Пони собирались на площади. Новость о том, что глава арестован буквально поразила жителей. Никто не знал, что делать дальше, если представитель власти оказался преступником, то простым пони нужно было бежать из деревни как можно дальше. Жители перешёптывались, спорили, кто-то уже откровенно паниковал.

– Конец деревне, – прошипел Тотеншванц, – в такие моменты жалею, что я в рое не остался.

– Как всё к этому пришло, – Бель Канто держался за больную голову.

– По одному месту известному, – усмехнулся Раба Блан.

– Товарище, не надо паниковать, – Шоколадкин вежливо улыбался, – всё скоро должно наладится.

– Толстый, твоё мнение никого не ебёт, смирись, – огрызнулся трактирщик.

– Ну, что же вы друзья, – продавец явно расстроился, – Иван и Блю Стар ищут злодея, скоро они его найдут.

– Ага, когда ему будет негде прятаться, потому что все помрут, – Тотеншван отвернулся и пошёл в другое место.

– Помяни говно, оно всплывёт, – Рава поглядел на приближающуюся кобылку, – день добрый, в скобочках нет, товарищ опер уполномоченный!

– И вам не хворать, – хихикнула Свити.

– Милочка, – Шоколадки подошёл к ней, – не обращайте вы на этого грубияна внимания.

– Больно много чести ему, от моего внимания.

– Ой, ой, ой! – засмеялся трактирщик, – нет у тебя чести кобыла. Лучше иди ищи-свищи своего убийцу.

– А что его искать? – кобылка выгнула спину, разминая позвоночник, – его и искать не надо, он всегда на виду был.

– Как можно творить такие злодеяния и оставаться на виду? – удивился Шоколадкин.

– А это вы мне скажите, – Свити повернулась к нему, ехидно улыбаясь, – но я подозреваю, что в этом вам помогло заклятие «фильтр восприятия».

Все удивлённо поглядели на неё. Близстоящие пони замолчали, некоторые отошли подальше. У всех пронеслась мысль, что у кобылки окончательно поехала крыша. Кто-то даже предложил позвать Ивана.

– Вначале я подозревала Тотеншванца.

– Меня?

Чейнджлинг осмотрелся, многие глядели на него с недоумением, его уже давно подозревали, но пони не верили, что чейнджлинг способен на такое. Доктор на миг подумал, что его сейчас будут бить.

– Позже основным подозреваемым стал Роттенберг, – Свити ходила вокруг продавца, – а потом гляжу, все ниточки в одну точку сходятся.

– Какую точку, о чём вы милочка? – Шоколадкин задрожал, стараясь отдалиться от неё.

– Ты что несёшь шкура? Он может и пидрила, но не убийца! – вступился внезапно за продавца трактирщик.

– Вы говорили, что раньше путешествовали с Николаем по Эквестрии. Сомнабула, Глухое Заболотье и прочее. Скорее всего в этих странствиях вы и получили фолиант.

– Какой фолиант? – удивлённо спросил кто-то позади неё.

– Книга, с помощью которой и оживили местных мертвецов и которую у вас украл Николай, за что вы его и убили.

– Зачем ему у меня что-то воровать? – со слезами на глазах спросил Шоколадкин.

– Николай искал пытался найти причину восстания мертвецов.

– Это смешно! – вскрикнул Бель Канто, Николай приехал суда почти пять лет назад, а мертвецы пробудились после его смерти!

– Они уже тогда вставали, а по всему кладбищу кто-то рисовал загадочные символы. Хува пригласил его старый знакомый Туз, для того, чтобы он помог разобраться с этим. Он увлекался магией, но не мог колдовать, наверняка в ваших путешествиях вы не раз с ним колдовали, применяя те заклинания, что находили у древних народов. Николай узнал символы и понял, что это вы проводили ритуалы на кладбище. Вы убили его и его семью, всех, кроме Троакара, которому удалось бежать, но он был в шоке и не мог никому ничего рассказать. Однако вы не нашли книгу. Думаю, она была в тайнике, который был обнаружен сотрудниками КВБ. Когда вам стало об этом известно, вы использовали смерть семьи Хувов, как жертву для тёмного ритуала, и натравили на деревню мертвецов. Сотрудники погибли, но книгу вы так и не нашли. Тогда вы наняли Аслу и Шайнрока Цукерка, для того, чтобы они нашли книгу и принесли её вам. Только вы не знали у кого она храниться, но точно знали, что, либо в опорном пункте, либо у кого-то из приближенных главы. Поскольку ритуал был совершён, вы продолжили призывать мертвецов, и с их помощью атаковать приблизительные места хранения книги. Вы не знали, что она у Александра, а ваши наймиты просто не догадались ограбить его. Однако для поддержания заклинания, вам нужен был постоянный источник чёрной магии. И вы его нашли, в юном Троакаре. Все жалели его и подкармливали, тогда вы стали раздавать конфеты с подмешанной в них дурман травой, которую в избытки закупили у ведьмы из леса, когда вместе с Николаем работали с ним. Благодаря этой начинке, состояние жеребёнка не изменялось и он оставался в царстве своего безумия, позволяя вам ментально мучать его и получать необходимую зарядку для заклинания.

– Но почему тогда ведьма не сказала кто…

– Благодаря «фильтру восприятия» ведьма вас даже не запомнила, не запомнил никто, кто видел, как вы заходили к Хува, в день их убийства. Запомнила только Ирис. Из-за специфики её разума, подобные заклятия не действовали на её сознание.

– Вздор! Она говорила про жеребца запрягшего кровавую тройку! Это не было секретом, все знали, что мёртвых Хувов было трое, кроме вас! Это мог быть кто угодно!

– Слишком точно она характеризовала этого жеребца. Умеющего слышать голос мёртвых, или как она говорила, тех кто молчит. Вы были в трактире, когда меня осенило и вы же соврали мне, где надо искать Ирис. После этого у вас было море времени, чтобы найти её и убить, как и ваших подельников Цукерка, которых вы также убили, одного у типика, второму подкинули нож в камеру, во время нашествия. Это, кстати, был тот самый нож, которым вы убили семью Хуово, благо вы нашли в медпункте нож Икурвархи, который он потерял, когда боролся с ними. Вы знали о его зависимости и что его можно будет подставит, в случае чего.

– Да всё это бред! Бред! – Школадкина трясло, он оглядывался по сторонам, пытаясь найти поддержки у окружающих, – не мог я всё это сделать! Зачем мне?

– Вы, конечно, хорошо выстроили теорию, – Бель Канто подошёл к Свити, – не у вас нет доказательств.

– Да, не было, подтвердила Свити, – до сего момента.

Она повернулась и поглядела на приближающуюся группу пони. Впереди шёл Иван Хеллсинг, за ним ведьма и Икурварха, позади шли дружинники, а рядом с ними семени Троакар. Взгляд жеребёнка был серьёзен и ясен, в нём более не читалось безумия, он полностью контролировал себя. Житили расступались в стороны, Свити же поглядела на Шоколадкина, который изменился в выражении мордочки. Он открыл рот, один глаз дёргался, а дыхание участилось.

Группа остановилась перед продавцом, и Иван сказал жеребёнку:

– Он это сделал?

– Да, – Троакар поглядел в глаза Шоколадкину, – это был он. Папа у него книгу забрал, по чёрной магии, хотел своему другу отдать.

По площади пронёсся гомон. Все пони словно взбесились, в то, что к Троакару вернулся разум, никто не мог поверить. Также как никто не мог поверить в то, что добрый и милый продавец, на самом деле жестокий и беспринципный убийца.

– Ну, и что вы теперь скажите о моих словах? – спросила Свити.

Шоколадкин закрыл глаза. Он задрал голову и тяжело вздохнул. После, посмотрел на кобылку и улыбнувшись сказал6

– Поздно я решил от тебя избавиться, – взгляд его заиграл иронией, улыбку украсила губы, – поздно.

В этот же момент случилось что-то непонятное. Свити успела заметить, что в его глазах сверкнул красные искры. Тут же его заволокло чёрным дымом, а кобылку и всех, кто стоял рядом откинуло назад. На мгновение Дропс показалось, что это был взрыв, однако она ошиблась. Отойдя от удара и подняв голову, она пожалела, что это был не взрыв.

Холод окутал её тело, от мелкой дрожи она даже не могла пошевелиться. Скованная ужасом, она была не в силах зажмурится или отвести взгляд. Нет, это был не «фильтр восприятия», это было что-то помощнее. Теперь, когда она видела это перед собой, она всё вспомнила. Она вспомнила то, что видела на горе перед ударом молнии и то, что видела в лесу, на месте встречи, когда они с Икурвархой пришли туда, она узнала этот образ,что являлся ей в кошмарах, закрывая небо.

Перед ней возвышалась злая, искажённая пародия на пони. Мерзкий призрак из глубины времён, столь далёкой и тёмной, что не осталось на земле ничего, что напоминало бы о том времени. Да и слово время, не применимо к тому периоду. Оживший ночной кошмар, обитающий в тех уголках пространства и времени, до которых нельзя добраться. Перед ней стоял демон найтмар.

Ужас поразил кобылку, она смотрела и не верила себе в то, что это реальность. Чувства были сравнимы с тем, когда она увидела возвращение Найтмер Мун. Но тогда страх, соединялся с ликованием и чуть ли не благоговением. Тогда она чувствовала, что явилась грозная, страшная и невероятно могущественная, но всё же естественная и божественная сила. Принцесса ночи была частью этого мира, и даже изменённая, она была прекрасна и естественна. Это существо было абсолютно чуждо реальности и бытию. Казалось, что сам окружающий мир, пытался оттолкнуть его.

Дымчатое основание из которого поднимался массивный торс, покрытый толи бронёй, толи панцирем. Ужасная морда, лишённая губ с мастью, наполненной многочисленными острыми зубами. Растущий из носа, кривой рог. Мёртвые, чёрные впадины глаз, в глубине которых ярко блестели красные огоньки.

– Некоторые тайны должны оставаться неразгаданными, – раздался в голове Свити загробный потусторонний голос. Кобылка даже не могла представить себе, какое существо из живущих в их мире способно издать подобный звук.

Она почувствовала, как тёмная магия окутывает её и поднимает над землёй. Свити хотела оглядеться, но не могла отвести взгляда от чудовища. Найтмер же стоял, глядя на неё, на мгновение даже показалось, что он хищно улыбнулся.

– Вы хороший агент, мне стоило сразу понять, что не стоит с вами играть. Увы, так вкусно боялись, да и скучно мне стало.

Голова найтмера растаяла. Дым освободил мордочку Шоколадкина, который злобно скалился из объятий тьмы. Чёрный вены, глаза, заполненные тьмой, даже во рту его клубился чёрный туман. Тьма изливалась из его тела, создавая оболочку демона.

– Моя карта бита, – сказал Шоколадкин, – но мне есть чем отыграться. Прощайте, – гримаса безумного злорадства исказила его мордочку, – милочка. Игнис Фа…

Закончить он не успел. Заряд дроби влетел ему прямо в правый глаз. Череп треснул, содержимое черепной коробки полетело во все стороны. Тело демона, лишившись источника тут же стало рассеиваться и вскоре полностью распалось, не оставив и следа. Тело продавца рухнуло на песок, заливая его густой кровью и мозговым веществом.

– Я тебе говорил, не выёбывайся, – раздался грубый голос Ивана, который перезаряжал ружьё.

Икурварха и ведьма подбежали к Свити и помогли ей встать. Кобылка не могла удержаться на ногах. Взгляд её был потерянный, она как будто была не здесь. Ведьма помахала копытом перед носом Свити и та отреагировала, переведя взгляд на кобылу.

– Вроде не спятила, – сказала ведьма.

– Да кто её знает, – тараторил зебра, – Блю, родненькая, пожалуйста, скажи что-нибудь!

– Пиздец, – пробубнила кобылка, – причём полный.

Округу оглушил раскат грома. Все устремили взор на север. Над лесом сверкнула зелёная вспышка с фиолетовым отливом. Затем всё повторилось. После третьего удара и вспышки, там, где располагалось кладбище, надулся огромный чёрный пузырь, который разлетелся на стони тысяч ворон, растворившихся в воздухе.

Пони возвращались на площадь. Как только Шоколадкин показал свою истинную сущность, многие из присутствующих бросились в рассыпную. Некоторые остались и пытались как-то остановить демона, но он их игнорировал. Иван успел сделать пять выстрелов, но все они не причинили вреда найтмеру. Только, когда злодей высунулся из своей демонической брони, Иван и сумел его подстрелить.

В воздухе стоял запах озона, как после грозы, завывал ветер. Пони почувствовали, что тревога и страх отпустили их. Воздействие чёрной магии более не ощущалось. Непонятно как, но все поняли, что это победа. Над деревней разнеслось чьё-то «ура». Чуть погодя оно повторилось. Третье «ура», кричала вся деревня.

Радости было выше крыши. Все бегали обнимались, пели и плясали. Радостью от избавления, хотелось поделится со всеми и каждым. Этот день деревня запомнила надолго. Все тут же стали готовиться к празднику, поскольку такую победу надо было отметить. Все стали доставать неиспорченные продукты, трактирщик выкатил несколько бочек спиртного, вскрыли даже стратегический запас на случай войны.

Но не все разделяли праздничный дух. Тотеншвани и Иван потащили тело злодея в медпункт. Икурварха и Свити хотели похоронить Ирис, а юный Троакар вряд ли ещё когда-нибудь сможет испытать радость.

Жеребёнок вызвался помочь выкопать могилу, ему хотелось как-то отплатить Ирис за её доброту и искупить свою вину перед ней. Место наши идеальное, на поляне с луноцветами под деревом, растущим посреди поляны. Тут цветочница навсегда обретёт покой и сможет быть со своими друзьями.

– Ты теперь дальше поедешь? – спросил Икурварха, стоя у края земляного холмика, под которым ныне покоилась его подруга.

– Да, – Свити не хотелось уезжать, но она должна была продолжить выполнение своего задания, – а ты, что будешь делать?

– Не знаю. Работать буду.

– Ясно. Слушай, а ты…

– Всё, с зельями я завяжу, – Икурварха печально отвернулся, – больше я такой слабости не допущу.

Они оказали последние почести Ирис и вернулись в деревню. Свити хотела пойти спать, но толпа требовала её присутствия. Она теперь была местной героиней и этот праздник жители деревни посвящали ей. Кобылка не горела желанием принимать участие в веселье, но хотела побыть одна, слишком много ей пришлось пережить. Но, рассудив здраво, решила, что стоит немного отдохнуть и развеяться. Она попросила и Икурварху присоединиться, ведь какой бы праздник не был, а без друзей на нём нельзя.

Ночь постепенно опускалась на деревню, а веселье и не думало стихать. На площади поставили столы, нанесли неиспорченной еды, на крыльце ДК собрался оркестр. Все ели, пили, танцевали и веселились. За три недели осадного положения, пони уже и забыли, какого это веселиться.

Ведьма хотела вернуться в лес, она боялась, что её, за то, что она учудила, будут очень сильно гнобить. Но пони решили, что она свою вину искупила и теперь являлась полноценным гостем на празднике. Ей было очень неловко от того, что её больше не боятся, но она решила остаться и вскоре начала веселиться со всеми. Вскоре к празднику присоединился и Иван, он пришёл не праздновать, а поговорить с ведьмой.

– Послушай Лаванда, – сказал Иван, – может хватит тебе уже по лесам партизанить?

Свити впервые слышала имя ведьмы. До этого момента она и не думала даже поинтересоваться, как её зовут.

– Переселяйся в деревню.

– Боюсь мне в деревне делать нечего, – печально ответила ведьма, – как бы меня отсюда не погнали ссаной тряпкой.

– Не бойся, кто такое учудит, потом очень удивится, в каком месте у него эта тряпка окажется.

– А что я тут делать буду? У меня вся жизнь в лесу прошла. Я кроме трав ничего и не знаю.

– Ничего, твой позорный недуг мы в подвиг обратим. Нам в школе учитель биологии требуется.

– Какой учитель, – ведьма выронила стакан из копыт, – я же не читать, ни писать не умею!

– Научим.

– У меня денег нет.

– Обучение первой специальности бесплатное.

– Не знаю, боюсь у меня ничего не получится.

– Ну и пони, – тяжело вздохнул участковый, – найдёт любую отговорку, лишь бы не работать.

Теперь, когда подноготная ведьмы раскрылась, для Свити она более не казалась такой жуткой. Нор у агента оставался один серьёзный вопрос, который она намеревалась ей задать. Как только Иван отошёл, Свити подсела к ней.

– Лаванда? Правильно? – спросила кобылка.

– Да, да, – ведьма съела кусочек сахара, – старое имя, звучит как музыка.

– Я хочу вам один вопрос задать.

Прервал их разговор Икурварха, он хотел пригласить одну из них потанцевать. Свити вежливо отказалась, и предложила его пригласить Лаванду. Жеребец согласился, в конце концов она ему нравилась. Ведьма заметно заволновалась, ибо как читать и писать, она также не умела танцевать и общаться с противоположным полом иначе как подмешивая зелья. Свити её успокоила, сказав, что ничего страшного не случится. Жеребец пошёл к толпе пони, а кобылы продолжили разговор.

– Блин! – голос ведьмы заметно дрожал, – не знаю, как дальше жить.

– Ничего страшного, – Свити ухмыльнулась, – доживёте как ни будь.

– Так что ты хотела спросить?

– Откуда вы знаете моё настоящее имя?