Слепая удача
Глава 01: Шахматная доска
Обложка за авторством ShinoShai
Снова бежать по лезвию бритвы,
Словно загнанный зверь, не считая потерь,
И вновь рисковать собой.
Может лучше лежать тенью забытой
На горячем песке от страстей вдалеке,
Где царит тишина и вечный покой?!
Пусть пророчит мне ветер северный беду,
Я пройду и через это, но себе не изменю.
Ветер бей сильней, раздувай огонь в крови!
Дух мятежный, непокорный, дай мне знать, что впереди!
Чтобы жить вопреки!
Здесь фальшивая боль, там фальшивая радость,
Зло под маской добра не приемлет душа,
хоть разум готов принять.
Мне судьбою дано подниматься и падать, и я знаю теперь:
Одиночества плен лучше праведной лжи нового дня...
Пусть пророчит мне ветер северный беду,
Я пройду и через это, но себе не изменю.
Ветер бей сильней, раздувай огонь в крови!
Дух мятежный, непокорный, дай мне знать, что впереди!
Дышит кровью рассвет, но не сыграна пьеса.
Время крадет каждый мой шаг
безмолвие своё храня
Быть или нет? До конца не известно,
Но я знаю одно: никому не дано
Дрессированным псом сделать меня.
Пусть пророчит мне ветер северный беду,
Я пройду и через это, но себе не изменю.
Ветер бей сильней, раздувай огонь в крови!
Дух мятежный, непокорный, дай мне знать, что впереди!
Чтобы жить вопреки!
(С) Кипелов
Как можно объяснить тому, кто способен дышать под водой, что такое чистый воздух? Или передать ощущение чистой родниковой воды тому, кто всю жизнь пил ее искусственный аналог? Никаких слов или метафор не хватит, чтобы описать это. Подобное необходимо испытать самому, и даже тогда не сможешь до конца вкусить то чувство, которого был лишен. Именно так себя ощущала серая фестралочка с четырехцветной гривой, которая была известна под именем Раст.
О нет, она не приобрела способности, о которых раньше и мечтать не смела. И не вкусила пищу, обладающую божественным вкусом. Все куда более прозаично. Она ослепла. Конечно же, врачи утверждали, что один глаз им удалось спасти и вскоре зрение вернется в норму, но вот уже вторую неделю фестралочка видела перед собой лишь непроглядную тьму.
Некоторые умники утверждали, что со временем слепой начинает чувствовать расположение предметов и внутренний взор вырисовывает перед ним приблизительное окружение. Может быть, это и впрямь было так. Вот только Раст была прикована наручниками к постели, и ей не позволялось даже пройтись по палате и подоставать зрячих клиентов. О том, чтобы выпить или принять какой-нибудь убойной дури и речи не шло. И с последним было наиболее обидно. А все потому,что фестралочка, с помощью наркотических веществ, пыталась выстроить себе дорогу в сказку из того гадюшника, который полубезумные люди прозвали Европейским гигаполисом. И именно этот путь привел ее сюда. Ни зрения, ни наркотиков, ни тем паче крыльев: те были сильно повреждены при взрыве и их восстановление требовало огромных денег, взять которые ей было попросту неоткуда. Взрыве, устроенном теми, кому фестралочка доверяла и в то же время ненавидела. Взрыве, устроенном «Паучьей Сетью».
— Мы не террористы! — выкрикнула фестралочка, влетая в окно семнадцатого этажа и волной воздуха поднимая кипу документов, часть из которых вылетела на улицу.
Тот, кому была адресована эта реплика, даже не пошевелился. Лишь проводил скорбным взглядом улетевшие документы.
— Январь?! Январь,яйцеголовый ты мудак, слышишь?! — Раст запрыгнула на стол, за которым сидел человек, едва не сбив монитор и наступив на мышку, которая издала жалобный треск и сломалась. — Я к тебе обращаюсь!
— Я тебя слышу Карнивал Раст Викенс. Можешь прекратить орать мне на ухо и портить собственность, которая тебе не принадлежит? Я буду очень признателен, — человекоподобный синтет, который внешне походил на главаря уличной банды, а никак не на одного из лидеров «Паучьей Сети» — козлиная бородка, прическа панка, кольцо в носу... и это только лицо. А еще маленькие злые глаза, которые сейчас смотрели на фестралочку и даже не моргали.
— Я буду делать все, что захочу, пока ты...
— Пока я что? — перебил Август, и на его лице появилась улыбка, не сулившая ничего хорошего. — Пока я не извинюсь перед тупой наркоманкой за то, что она не помнит слов клятвы? Или я должен извиниться за то, что наши бессменные лидеры не впустили тебя в свой кружок и не объяснили свои планы?
С каждым сказанным словом температура в комнате стремительно падала, а голос Августа становился все более угрожающим. Но Раст не была бы собой, воспринимай угрозы в свой адрес серьезно.
— «Паучья Сеть» — не террористы, — хвост фестралочки ходил из стороны в сторону, подобно маятнику, а сама она думала, а не укусить ли владельца кабинета за нос, за ухо или в щеку, лишь бы до крови. — Это клуб этих... анонимных наркоманов, которые плачутся о своей жизни, а потом в объятиях друг дружки впрыскивают слакс, абы не ангельскую пыль! Это потерянные души, которые думают, что в общности смогут найти смысл жизни, даже не понимая, что его нет. Просто толпа идиотов. Но не убийцы, Ноябрь! Не убийцы!
Последние слова Раст выкрикнула прямо в лицо человекоподобному синтету.
Пару минут присутствующие обменивались испепеляющими взглядами, а затем появилась импровизированная служба безопасности. То были антропоморфные звери, а порой и люди, что помимо стандартных одежды и брони щеголяли черными плащами, украшенными алыми облаками.
На лицах и мордах новоприбывших застыл немой вопрос: сразу убить нарушительницу покоя или хотя бы вывести наружу перед этим?
Август, даже не смотря на охранников, с самодовольной улыбкой, что не затронула глаз, откинулся на спинку стула:
— Дети считают, что вся их жизнь будет наполнена развлечениями, конфетами и иными удовольствиями. Вот только рано или поздно им приходится повзрослеть. А как насчет тебя? Так и останешься тупым жеребенком или в твоей пустой башке все же найдется хоть одна извилина, чтобы понять, что даром ничего не бывает? И это я тебе говорю про наркотики, еду и жилье, которым тебя обеспечивали на протяжении нескольких лет.
— Я ухожу, — Раст оглядела всех присутствующих и толкнула боком монитор на столе, который тут же грохнулся на пол. Выглядело это как будто она оступилась, вот только Август знал, что это не так. Судя потому, как один из охранников, с синим лицом и полным ртом острых зубов, дернулся, он тоже это знал, но владелец кабинета поднял руку в примирительном жесте, и все остались на своих местах.
— Значит, просто уходишь и...
— Засунь замашки аля «крестный отец» себе в задницу! С дерьмоклеймом я как-нибудь разберусь, а ты тоже самое сделай со своими детскими обидками, — фестралочка уселась на круп и поднесла передние копыта к мордочке, делая вид, будто она плачет. — Буа-а-а! Противная ночная пони меня обидела и сказала, что в мире не все работает, как мне хочется. Хнык-хнык, пусть большие дяди с ней разберутся! — она с вызовом посмотрела на службу безопасности. — Сделайте это, и мой друг выложит во всеобщий доступ все, что я знаю о «Паучьей сети» и уж будьте уверены, среди всего прочего там будут и ваши имена!
Кажется, присутствующих это проняло. Самодовольство на лицах и мордах охранников сменилось на беспокойство, а в глазах некоторых из них застыл страх. По спине Августа и вовсе выступил холодный пот. У него были планы на будущее, и в них ну никак не вписывалось близкое общение с ребятами из ГСБ.
— Хорошо, тогда...
Раст привыкла, что слушают ее, а не наоборот, встала и расправила крылья, едва не задев ими лицо Августа, и со словами «Чао, уебки» вылетела вон.
Она не могла видеть, как несколько особо ретивых охранников бросились к окну и как Август начал судорожно набирать чей-то номер на голофоне.Сейчас ей было хорошо, и не так, как бывает после приема наркотиков, а по-настоящему. Так она себя давно не чувствовала.
«...И уже не почувствую», — грустно подумала фестралочка выныривая из воспоминаний.
Она не врала, когда говорила, что у нее имеется импровизированный компромат на «Паучью Сеть». Вернее, он был не у нее, а у Финника Гольдштейна, но то детали. Мелкий лис, скорей всего, не отказал бы ей в помощи. Он никогда не отказывал, хотя всякий раз говорил, что добром это не кончится.
А теперь всё пошло прахом. И причиной тому была сама фестралочка, а если точнее, то её беззаботный образ жизни вкупе с уверенностью, что с ней ничего не может случиться. А если и случиться, то не страшное. А если страшное, то не смертельное. А если смертельное, то об этом стоит подумать, когда подобное произойдет.
Вот и в тот раз, вместо того чтобы валить из Европейского гигаполиса, ну или как минимум сообщить Финнику о своей беседе с Августом, ночная пони полетела на главную площадь тихого райончика Роам, решив немного подкрепиться тамошними вафлями.
«Самые лучшие вафли в моей жизни», — Раст грустно рассмеялась, снова погружаясь в воспоминания.
Мощеная мостовая, по которой весело цокают копыта ночной пони. Свежий воздух, ну, настолько свежий, насколько это возможно для города, населенного миллиардами живых существ, обдувает мордочку и треплет гриву. А лучи солнца, что пробиваются сквозь возвышающиеся небоскребы Серого, заставляют приятно щуриться привычную к ночному образу жизни пони.
Прохожих на улице на удивление немного, хотя сейчас обеденное время. Раст не задумывается об этом, но большинство жителей Серого города, да и Белого тоже, сейчас стараются не выходить на улицу без крайне острой нужды. Неделя минула с той поры, как «Мультопия» перестала существовать, а сотни тысяч живых существ, среди которых были не только синтеты, но и люди, стали облаком пепла. И лишь сегодня «Паучья сеть» заявила о своей причастности к этому инциденту. А учитывая сколь многочисленной стала эта организация за три года с момента «Великой Хартии», обитатели Гигаполисов не решались подвергать свою жизнь лишнему риску. О том, что взрыв может произойти и внутри их собственного дома, люди и синтеты старались не думать.
Дорога привела Раст в закусочную на углу улиц Атари и Металликс, где подавали просто потрясающие десерты. Кроме того, фестралочку еще ни разу оттуда не выперли, даже если у той не хватало денег. Вместо этого Раст предлагали поработать ну кухне, вот только она раз за разом отказывалась. Не для того пони с кошачьими глазами сбежала от хозяина-человека, чтобы всю оставшуюся жизнь заниматься физическим трудом. Но сегодня был особый день. И у фестралочки было жгучее желание поработать копытами. Не помыть посуду, вовсе нет. Скорей что-нибудь сломать, разбить, кому-нибудь нагрубить, а то и вовсе – врезать. Это улучшало настроение в разы.
Официантка одарила ночную пони обворожительной улыбкой и предложила столик у окна. И даже заказ не пришлось ждать двадцать минут, как обычно бывало. Это сподвигло к мысли, что «Паучью Сеть» стоило покинуть как можно раньше. Возможно, даже не одной.
«Надо будет сказать Шанзи и остальным, чтобы валили из этого клоповника», — мелькнула мимолетная мысль, которая тут же была вытеснена размышлениями о том, что же делать дальше. Быть может, стать частным детективом?
И пока будущий «лейтенант Коломбо» с кошачьими глазами и вампирскими клыками наслаждался вкусом вафель, неподалеку от главной площади припарковался фургончик, из которого вышел антропоморфный ящер. Хамелеон. Одет он был в серый плащ и шляпу, а непропорционально большие глаза скрывали очки-гоглы. Синтет бросался в глаза даже не столько благодаря своей экстравагантной внешности, а скорей по той простой причине, что поблизости от него не было иных прохожих.
Еще более заметным Ранго Фестадо выглядеть не мог. И фестралочка его заметила, когда хамелеон с настороженностью поглядывал в ее сторону. Заметив, что интерес обоюдный, Ранго рванулся в противоположную сторону и скрылся в ближайшей арке.
Раст, будучи существом любопытным, выбежала следом, проигнорировав выкрик официантки об оплате. Закономерно посчитав, что расплачиваться за завтрак надо будет не ей, а тупой ящерице, которая не удосужилась даже сказать «привет».
Увы, но Ранго и след простыл. Зато остался его автомобиль, в котором мог оказаться либо бумажник участника «Паучьей Сети», либо еще что-то не менее ценное. Либо, в крайнем случае, можно будет сломать в машине приборную панель, как фестралочке и хотелось. Все-таки это было ничем не хуже, чем разбитая посуда или разбитый нос, а возможно и лучше.
Ни от кого не скрываясь и делая вид, что так оно и должно быть, Раст стала копаться в запирающем механизме двери. Да и не от кого было скрываться. Улочка была на удивление пустынной и даже копы, что просто обожали совать свой нос в дела фестралочки, отсутствовали. Чудеса, да и только!
Замок поддался. Вот только радостная улыбка, появившаяся на мордочке ночной пони, очень быстро сменилась ужасом. На заднем сиденье лежала картонная коробка, из которой доносилось характерное тиканье. Да, Ранго любил копаться в различных механизмах и раз за разом пытался продемонстрировать свои новые изобретения коллегам по «Паучьей Сети», но Раст не интересовалась, что же он там делает. Поскольку большую часть времени была либо пьяна, либо находилась под действием наркотиков. А то и все вместе.
Сейчас же она дрожащими копытами сняла крышку коробки и обнаружила там таймер и несколько похожих на большие жвачки брикетов, к которым вели провода.
Карнивал Раст никогда не увлекалась электроникой и уж тем более бомбами. И все что она знала о последних, так это то, что надо перерезать красный провод, дабы избежать взрыва. Проблема в том, что она не видела красного провода. Был зеленый, желтый, черный, даже фиолетовый, но не было красного. Ну или синего. В паре фильмах срабатывал синий! И она сделала то единственное, что могла в данной ситуации: выскочила из машины и, расправив крылья, рванулась ввысь.
Фестралочка не могла сосредоточиться на какой-то конкретной мысли, хотя бы потому, что сейчас у нее их не было. Ни одной. Работал лишь инстинкт самосохранения, который ее никогда не подводил. Ну почти никогда.
Поднявшись метров на пятнадцать над землей, она заметила Их.
По улице, неторопливо шли трое прохожих. Вроде бы ничего особенного — две пони, причем одна из них явно подросток, и человек, девушка. Одна из пони куталась в черный плащ с капюшоном, и любое другое живое существо вряд ли бы разобрало кто перед ним, но фестралочка всегда гордилась своим зрением. Вот и сейчас она разглядела желтого цвета шерстку и розовую прядь гривы, выглядывающую из-под капюшона. Флаттершай. Ну или ОСка, имеющая схожий цвет шерстки и гривы. Но это было неважно. Не важна была и рыжевласая девчонка, что с улыбкой о чем-то рассказывала. Все внимание фестралочки приковала вторая пони с серой шерсткой и такой же гривой. Эту пони она уже видела. Больше года назад. Лаймстоун Пай, по кличке Лайрис. Конечно же, это могла быть и не она, но земная пони тоже ее узнала и застыла как вкопанная, глядя на Раст. Пони в плаще окликнула свою подругу, но та продолжала таращиться на пони с кожистыми крыльями и кошачьими глазами так, будто увидела перед собой призрака.
Раст, в мозгу которой бомба отсчитывала последние секунды, а внутренний голос кричал о том, что надо убираться, послала инстинкт самосохранения подальше, и усиленно маша крыльями полетела в сторону серой земнопони и ее спутниц, крича во всю мощь легких, что тут бомба и надо убираться отсюда.
Это возымело действие, причем сразу же. Пони в плаще, вздрогнув, подбежала к Лаймстоун и хорошенько встряхнула ту. После чего, даже не давая последней опомниться, потащила земнопони за собой.
Девушка последовала следом.
Раст же, решив, что этого достаточно, бросила быстрый взгляд в сторону фургона, и аккурат в этот момент тот взорвался...
— Как мы себя сегодня чувствуем? — вырвал из воспоминаний женский голос, принадлежащий медсестре Оливии.
И в этот раз фестралочка ей была даже благодарна. Она не хотела вспоминать подробности взрыва, а также то, что последовало позже. Да и потом, может у человека найдется что получше обезболивающего?
— Пока ты не спросила, все было хорошо, а сейчас что-то у меня глаза заболели. Видимо, из-за лицезрения твоей красоты.
Обычно фестралочкас с легкостью доводила окружающих до нервной икоты, но эта Оливия оказалась крепким орешком. Ну или просто тупой.
— Да и ты тоже хорошеешь день за днем. Еще немного и тебя можно под венец.
— Это предложение руки и сердца? — Раст отправила девушке воздушный поцелуй. Во всяком случае, оставалось надеяться, что ей, а не какому-нибудь доходяге пациенту, который полезет с предложениями руки и сердца, и закономерно останется без носа.
Оливия хихикнула:
— Скорей пожелание на будущее. Тебя через три дня переводят. Вот я и подумала, может у тебя появился тайный поклонник?
Улыбка на мордочке Раст угасла. Да, ей сказали, что как только она сможет видеть, ее перевезут отсюда под защиту целого отделения полиции, и там что-то было про суд, про синтетов, про бомбы и про уголовное преследование. Она не помнила разговор с представителями власти, потому что на тот момент находилась под действием мощных обезболивающих. Не помнила, что она им наобещала и надеялась, что ей никогда не придется исполнить сказанное. Но люди, будь они прокляты, обладали хорошей памятью, а еще — никогда не держали свое слово. Ведь она до сих пор не видит. Об этом, в весьма грубой форме,фестралочка и сказала медработнику.
Оливия, обхватив ладонями переднее копыто фестралочки, стала говорить, что все будет хорошо, видимо свято веря, что подобное должно помочь. Вот только Раст так не считала. Она вырвала копыто из хватки, которая, как ей казалось, была очень сильной, хотя девушка едва ли сжимала ей копыто.
— Хочешь помочь? Достань мне имажера, бластерию, гипернову, старый добрый кокс и слакс, чтобы тыркнуло получше! В противном случае мой отравленный химикатами мозг и слабое сердце не выдержат транспортировки, и вся та нужная полиции херь умрет вместе со мной.
— Боюсь, я не могу это сделать. Наркотики подучетны и выдаются только по предписанию врача.
— У меня есть медицинское образование, — соврала Раст. — И как профессиональный медик я заявляю, мне нужна наркота, чтобы жить долго и счастливо... Ну или недолго, но определенно счастливо!
— У тебя просто ломка и... — начала была девушка, но ее тут же перебили:
— Ну конечно у меня ломка! И знаешь что? Мой организм ослаблен взрывом, который разнес половину улицы, превратил мои глаза в желе, а крылья в бесполезные ошмётки. Я пережила гребаный стресс. Я пережила клиническую смерть. Мне обещали кучу ништяков, и знаешь что? Ни хрена! Ни хрена я не получила! Я могу подохнуть просто оттого, что организм пытается бороться с тем, что мне помогало всю сознательную жизнь!И это случится куда быстрее, чем через три дня, за которые ко мне, как вы клятвенно обещаете, вернется зрение! Так что знаешь что? Либо дай мне подохнуть, либо дай наркоты. Третьего варианта нет!
Оливия вздохнула и провела рукой по гриве ночной пони:
— Отдыхай.
— Ну, блять, я только этими занимаюсь! Отдыхай, страдай, подыхай! Суки-живодеры!..
Послышались отдаляющиеся шаги. Сама же фестралочка в раздражении дернула наручники, что сковывали ей ногу и высказала пару метафор в адрес доброхотов, которые только и могут, что ахать, да охать.
«Три дня... Три гребанных дня. Надеюсь, я за это время не подохну...»
Небольшая комнатенка в глубинах Серого города. Впрочем, квартирой данное помещение можно было назвать с натяжкой. Это была кирпичная коробка семь на семь метров, не считая ванной, что расположилась под лестницей, и оттого владельца «квартиры мечты» не раз и не два называли Гарри Поттером. Некоторые из доброхотов даже обещали оставить точно такой же шрам,а то и вовсе прирезать мелкого мерзавца. По счастью, у Финника Гольдштейна никогда не было проблем с инстинктом самосохранения, и он всегда сбегал до того, как дело запахнет жаренным. Вот и сейчас у мелкого рыжего лиса все было готово, чтобы исчезнуть из Европейского гигаполиса с концами.
Чип — перепрошит. Билет на маглев — куплен. Труп, пусть и не лиса, а антропоморфной белки, лежал в ванной и пока не вонял. Покойник не был делом лап Финника. Тот его нашел уже таким на улице и решил воспользоваться подвернувшейся возможностью. Впоследствии, правда, проклял все на свете, ведь труп весил ценную тонну, а то и больше. Но это было необходимо. Если полиция не станет заморачиваться, то сочтут, что пьяный лис помер в ванной, а квартира сгорела. Если же найдутся следаки, которые решат копнуть чуть глубже, то пусть их. Финник к тому времени будет уже далеко.
«Вот только буду ли?» — мелкий мошенник и плут в очередной раз взял в руки инфопланшет, который демонстрировал взломанный, а как иначе, сайт полиции, где была изображена пускающая пузыри фестралка, дрыхнувшая на барной стойке, и подписанная как важный свидетель. Свидетель, которого должны увезти на конспиративную квартиру через три дня, а затем использовать в паре громких дел. И, скорей всего, после этого Карнивал Раст Викенс выкинут на помойку. Люди так всегда поступали с синтетами, так почему фестралка-наркоманка должна быть исключением?
Финник поджал губы и снова посмотрел на билет. Его старая знакомая всегда предпочитала сложным решениям простые и никогда не отвечала за собственные поступки, вовремя сваливая на все четыре стороны. Так почему он должен беспокоиться?
Маленький лис взял в руки билет и какое-то время крутил тот в руках. Мозг говорил, что надо уходить, причем, как можно скорей, а сердце... сердце имело на этот счет совсем иные планы...
— Чё ты такой кислый? — фестралочка лежала на постели Финника с ведерком поп-корна и с любопытством поглядывала в экран головизора, где очередной циничный детектив вел свое не менее циничное расследование, отпуская еще более циничные комментарии и спасал роковых красоток от вышедших из под контроля искусственных существ.
Сам же владелец квартиры стоял, прислонившись к дверному косяку, и, сложив руки на груди, сверлил ночную пони взглядом. То, что последняя сейчас лежала в одном нижнем белье, ситуацию не улучшало. Раст умела раздражать даже ничего не говоря и не делая, лишь одним своим видом, свидетельствующим о том, что ей можно все.
— Да вот размышляю, на кой черт ты впряглась в историю с «Мультопией».
— О Луна, ты никак не можешь мне забыть, как я тебя переспорила и воззвала к совести? — Раст отправила в рот горсть поп-корна и препротивно захрустела. Отчего захотелось кинуть в нее что-нибудь. Да хоть бы газету, лежащую на стуле.
Финник не стал отказывать себе в удовольствии, чем вызвал недовольное «Эй».
— Да нет. Просто не могу понять, зачем ТЕБЕ это?
Фестралочка, прежде чем ответить, бросила газету обратно. Естественно, не попала.
— Мне вообще пофиг, что она есть, что ее нет.
— Но? — лис прищурился.
Фестралочка же дернула хвостом:
— Без «но». Просто прикинь, нам выпала возможность изменить этот мир. Исполнить чью-то мечту, а то и не одну...
— Знаешь, — лис почесал затылок. — Это звучит слишком благородно, а в твоих устах и вовсе пошло.
— Знаю, — хихикнув, отозвалась Раст. — Но разве не прикольно? Сделать что-то не потому, что от тебя этого ждут. Не потому, что ты во что-то там веришь. А просто потому, что можешь? Просто не пройти мимо... Мне всегда казалось, что в этом был смысл «Паучьей Сети». Не проходить мимо, если можешь что-то изменить. А результат... да Дискорд с ним, с результатом. Главное идти вперед и не оглядываться на других.
Финник долгое время стоял молча, после чего пробурчал себе под нос:
— Ты конченная идиотка.
Фестралочка кивнула и одарила друга клыкастой улыбкой:
— В этом весь смысл...
«Изменить мир»...–лапа, сжимающая билет на маглев, разжалась.
— Однажды я предъявлю тебе счет, дранная кошка, и попробуй только не расплатиться.
Финник Гольдштейн бросил огненную смесь, что обессмертила имя своего создателя, в центр помещения, которое долгие годы называл домом, и выбежал на улицу. Началась новая глава его жизни, и сколь долго она продлится зависело от благосклонности мисс Фортуны и глупости одной отдельно взятой фестралочки...
— Жил да был черный кот за углом.
И кота ненавидел весь дом...
Черный кот с белым пятном на мордочке, облаченный в деловой костюм, не прекращая петь, отвесил галантный поклон девушке-эльфийке на ресепшене и зашел в лифт.
— Только песня совсем не о том
Как не ладили люди с котом....
Пони, ехавшая в лифте вместе с певцом, косилась на последнего, и ее уши прижимались к голове, но явно не из-за страха. Видимо, тонкий понячий слух не мог смириться со столь халтурным исполнением. Вот только черному коту явно было плевать, и, улыбнувшись во все тридцать два зуба, он запел лишь громче.
— Говорят, не повезет,
Если черный кот дорогу перейдет,
Пони, не дожидаясь своего этажа, нажала на кнопку аварийной остановки и выбежала вон.Певец лишь равнодушно пожал плечами и продолжил свой путь в одиночестве.
— А пока наоборот...
Только черному коту и не везет...
Когда двери лифта открылись, антропоморфный синтет оказался в просторном зале, обставленном в византийском стиле. Что-что, а в архитектуре он разбирался куда лучше, чем музыке.В центре зала находилась стойка администрации, сейчас пустующая, а за ней возвышались резные двери, ведущие в кабинет местного управляющего. Рядом со входом стояли двое синтетов в черных плащах и с алыми облаками на них. Охрана держала в руках лазерные ружья и явно ожидали нападения в любую секунду.
Проигнорировав враждебные взгляды, «певец» лихим ударом ноги открыл двери и вошел внутрь, не прекращая оглашать округу своим пением.
— Только песня совсем не о том,
Как гонялся весь двор за котом...
Черный кот не стал обращать внимания на убранство кабинета, поскольку бывал он здесь неоднократно и менее безвкусной тутошняя обстановка не становилась.
За столом из искусственного дерева восседал синтет с козлиной бородой и такими же глазами, который недовольно морщился то ли из-за песни, то ли из-за столь негуманного отношения к створкам двери.
— Я ждал тебя два часа назад, Блэксад.
Черный кот перестал петь и, развернув стул спинкой вперед, уселся на него.
— Не ты первый, не ты последний, Август.
На лице синтета человека появилась неприятная ухмылка:
— Ошибаешься. Я могу стать последним, если ты продолжишь так себя вести.
Черный кот изобразил на своей мордочке удивление:
— Ты что, прикажешь тем добрым молодцам выкинуть меня в окно, перед этим хорошенько избив? — получив утвердительный кивок, Блэксад смахнул импровизированную слезу. — А я думал, мы друзья.
— Очень жаль было тебя разочаровывать, но нет. Мы не друзья. Не приятели. И никак не собутыльники. Сейчас я — твой царь и бог, а ты — никто.
— О Великий Кукурузо, позволь мне сжечь фигурку, изображающую тебя, во славу твою? — на мордочке черного кота не дрогнул ни один мускул, и он даже был столь любезен, что сложил ладони лодочкой.
На Августа это не произвело впечатления.
— Спасибо, но я пас. Лучше сожги ее, — человекоподобный синтет повернул монитор в сторону посетителя. Там, помимо различных файлов, в центре экрана была фотография пони. Фестралочки с четырехцветной гривой, что стояла в фривольной позе и подмигивала оператору. Из одежды на ней были лишь трусики. Фиолетовые. Они выгодно подчеркивали кьютимарку в виде чертового колеса, поверх которого красовалось изображение паутины, что больше напоминала клетку — символ «Паучьей Сети». Под фотографией была надпись «Карнивал Раст Викенс».
Блэксад какое-то время с интересом разглядывал фотографию, а заодно и названия документов Августа, после чего произнес:
— Она украла твои печенья, о Великий?
— Еще одна шутка, и Джейн получит свою памятную табличку. Красивую. С золотой окантовкой, — на лице Августа расплылась самодовольная улыбка.
Черный кот, который всячески старался разделять свою личную жизнь с общественной и никому не рассказывал о Джейн... ну почти никому, приложил все усилия, чтобы не измениться в лице, чем, видимо, расстроил своего собеседника:
— Остроты закончились? Славненько. Жертву зовут Карнивал Раст Викенс, впрочем, мне думается ты еще не разучился читать. Она находится в больнице «Новый Рассвет» в Руинберге под охраной полиции. Почему она должна умереть — тебя не касается. Просто убей. Внизу тебя ждут пара ребят и девчат. Они просветят тебя в детали. Вопросы?
Черный кот поднялся:
— Говорить о том, что я разыскиваю живых существ, а не убиваю их, бессмысленно?
— Умный котик.
— Тогда нет. Никаких.
Блэксад направился к лифту, но один из охранников, с синим лицом и острыми зубами, поинтересовался:
— Блэк, слыш, а почему Кукурузо?
Черный кот глянул сначала на вооруженного синтета, затем покосился на дверь в кабинет Августа и, пожав плечами, ответил:
— Потому что башка у него, как у кукурузы. Такой же початок, и внутри ничего нет, — с этими словами антропоморфный кот пересек зал и вызвал лифт.
Синемордый охранник удивленно хлопнул глазами, один раз, второй, третий. За это время успел приехать лифт, и когда уже Блэксад нажал на кнопку первого этажа, телохранитель Августа разразился смехом.
— Да-да, и у тебя заодно, — мрачно добавил кот себе под нос.
Хорошее настроение как ветром сдуло...
Резиденция Мистера М. Зеленый Сектор.
Говорят, что мышь, загнанная в угол, не будет сопротивляться, и кошке ничего не стоит убить последнюю. Те, кто это говорят, никогда не встречались с главой «Синтезис».
Синтетом, что начал свой путь с самых низов и привыкший драться, даже если шансы на успех явно не в его пользу.
Вот и сейчас, лишенный поддержки извне, оказавшийся пленником в собственном доме, что кишел мегадесантниками, антропоморфный мыш гангстерской наружности сидел в своем кабинете и общался с тем, кого ГСБ разыскивало едва ли не полным составом:
— И что дальше?
— Массовые волнения, что приведут к десяткам тысяч жертв. Обвал рынка, а вместе с ним и привычного уклада жизни...
— Я о тебе говорил, Мик.
Прежде чем ответить, глава «Синтезис» налил вина, как себе, так и гостю.
— Это и был ответ, старый друг. Все это не могло обойтись без последствий, вот только не думал я, что они будут столь радикальными,- Маус пригубил вина. — Что ж, приятно, когда не можешь просчитать все.
Собеседник покачал головой:
— Когда не можешь просчитать все — оказываешься в дураках.
— Или в победителях, — тут же последовал ответ. — Вспомни, как мы начинали. После предательства Дональда ты был уверен, что задуманное не реализовать, и настаивал на ином развитии событий.
Тот, кого не должно было быть тут, поравнялся с креслом Мистера М и пристально взглянул тому в глаза:
— Но ты настаивал на избранном пути и раз за разом получал ножом в спину от тех, кому доверял. Значит ли это, что я был прав?
— Прав? — Микки Маус рассмеялся. Тем самым смехом, который был известен детям и взрослым по всему миру. Вот только глаза излучали холод. — Оглянись. Проект «Пророк» сработал. «БРТО» пало. И не только оно. «Паучья Сеть» делает именно то, что от них требуется, как и ГСБ. Вот она правда, друг мой. Другой нет.
— И сколько еще должно умереть?
Мистер М откинулся на кресле:
— Раньше тебя это не беспокоило.
— Раньше количество мертвецов не исчислялось сотнями тысяч.
— То есть вопрос в количестве?
Гость какое-то время стоял молча. Наконец, он не выдержал и отошел к окну:
— Нет. Наверное, я просто устал. Столько мертвецов, и с каждым годом их количество растет...
— Будет еще больше.
— Да, будет, — «старый друг» вздохнул. — Литлпип Вислер?
— Очередная дурашка с синдромом спасителя, — Маус слегка качнул головой. — Ох, уж эти пони.
— Да, пони... — человекоподобный синтет, известный всему преступному миру под псевдонимом «Ловчий», нажал на неприметную панель на стене, и в кабинете открылся еще один проход, куда он и направился. Предстояло еще много работы. Грязной работы.
Трехкомнатная квартирка где-то в Сером городе. Для синтетов, что стали «свободны» после Великой Хартии, подобное место можно было назвать утопией, учитывая, в каких условиях обычно приходилось жить. Подобное место устроило бы и человека, а то и нескольких, но четырем пони-синтетам, что приходилось тут жить, временами бывало тесно. И это притом, что собирались они все вместе не то чтобы часто.
Сейчас за окном была глубокая ночь, но одна из обитательниц квартиры не могла сомкнуть глаз. Розовая земнопони, чье тело было покрыто многочисленными шрамами и ожогами, смотрела в окно, на спящий город, и чего-то ждала. Спроси ее кто об этом, она не смогла бы ответить, чего именно. Но знала, что нечто должно произойти с минуты на минуту.
И оно произошло, вот только не где-то на улице, а здесь, в квартире. За спиной розовой пони раздались звуки, напоминающие выстрелы. Земнопони рванулась к выходу,мысленно понимая, что не успеет. И действительно, стоило ей приблизиться к двери, как та отворилась сама.
На пороге стоял высокий мужчина в плаще. В правой руке он сжимал пистолет, из которого шел дымок, в левой же был золотой кулон на цепочке, с которого капала кровь. Пони сделала шаг назад, постаравшись сосредоточиться не на руках пришельца, а на его лице, уже зная, что увидит. И действительно, несмотря на то, что в комнате стоял полумрак, шедший с улицы свет давал достаточно освещения, чтобы разглядеть незнакомца– лысый череп, оттопыренные уши и сложенные в трубочку губы безошибочно свидетельствовали, что перед ней стоит Ловчий. А это значит…
Пони рванулась вперед, но человек оказался быстрее. Пистолет выстрелил, и земнопони отбросило к кровати. Плечо, куда пришелся выстрел, горело огнем, а мужчина будничным тоном произнес:
— Ты тут загостилась, Даймонд Тиара Ингред. Пора возвращаться в «Незабудку».
...Розовая земнопони в ужасе открыла глаза и зажала себе рот копытом, дабы не закричать и не перебудить остальных жильцов. Просидев с минуту и более-менее придя в себя, она неловко слезла с кровати, едва не упав, и вышла в большую комнату. В центре стояла постель, на которой беззаботно похрапывала Эврика Тандерстрайк.
«Всего лишь дурной сон», — облегченно выдохнула Даймонд.
Сон, который посещал ее с заметной периодичностью после того, как она покинула стены «Незабудки», и пугающий ее не столь тем, что грозил возвращением в занюханный бордель, а гибелью живых существ, которых она могла, пусть и не вслух, назвать друзьями.
Где сейчас находился Ловчий и чью жизнь он ломал, Даймонд не знала. После ареста Мистера М профессиональный убийца бесследно исчез, и даже Эврика не могла сказать о нем ничего определенного. Но одно розовая земнопони знала наверняка — чудовище в человеческом обличии обязательно даст о себе знать. Так или иначе.
Выпив воды, Тиара вернулась к себе в кровать, но так и не смогла сомкнуть глаз до самого утра…