Ночь Кошмаров и Никс

Глава 28

Это был аликорн. По крайней мере, таково было общее впечатление — по форме это была пони, высокая и стройная, с крыльями и рогом. Кроме того, это было самое настоящее воплощение абсурда. Конечности были невероятно длинными и тонкими, глаза были невероятно огромными, как у оленихи, а ресницы напоминали орлиные перья. Крылья были такими большими, взлохмаченными и мягкими, что были совершенно бесполезны для полета. Грива и хвост представляли собой вздымающееся розовое облако, вдвое больше пони, которая их носила.

Аликорн был украшен или, скорее, обсыпан драгоценностями, у него были огромная корона и пейтраль из горного хрусталя, а также туфли, усыпанные драгоценными камнями, с лентами, обвязывающими ногу. Её кьютимаркой было… то ли солнце, состоящее из сердечек, то ли огромный рисунок жеребенка розово-желтого подсолнуха, Селестия не могла решить, что именно.

Хуже всего то, что аликорн мерцал. Нет, не просто мерцал — казалось, что он ходит в самом настоящем облаке маленьких блесток. Он еще и издавал мерцающий звук, когда двигался. Можно было даже услышать тихий высокий голос, говорящий "мерцание, мерцание", если стоять рядом. Вдобавок, из конца его рога тянулись маленькие розовые сердечки, словно мыльные пузыри.

— О, я самая красивая пони-принцесса на земле, — пела она, скача по комнате... оставляя всех присутствующих бедных скромных пони на грани паники, падения, смеха в истерике, и бегства от последствий праведного и неизбежного гнева своего правителя.

Их правитель, со своей стороны, вздохнула в вечном долготерпении. Она знала, что просить показать костюм на Ночь Кошмаров Луны — плохая идея. Рядом с ней стояла Кейденс с выражением болезненного веселья.

— Одной из нас придется её задразнить, — пробормотала кристальная принцесса Селестии. — вот только не знаю, какой…

Наконец пытка закончилась, и Луна ускакала/засеменила/замерцала прочь из комнаты, оставляя за собой след из сбитых с толку пони, и возвратилась в раздевалки, где она трансформировалась.

Ночь Кошмаров. Та еще вечеринка выдалась.

Тут подошли Твайлайт, Инк Спот и Никс. Селестия заметила, насколько тесно эти трое держались друг друга, и довольные улыбки на лицах Инк Спота и Твайлайт Спаркл, и одарила Кейденс одной из своих загадочных улыбок.

Понимающая ухмылка Кейденс была гораздо менее незаметной. Ах, вот что значит иметь дело с Аликорном Любви...

— Здрасьте, Селестия, Кейденс, — сказала Твайлайт. Трио бегло поклонилось и село рядом с ними.

— Ну как, — спросила Селестия. — у вас хорошо идет вечер?

Она приподняла бровь, глядя на Инк Спота.

Жеребец сильно покраснел.

— Она знает, Ваше Высочество, — сказал он с досадой.

— О чем? — уклончиво спросила Селестия.

— Мы выбили из него ответ, — сказала Никс. Кейденс фыркнула в свой бокал для пунша.

В то время как принцесса Кристальной Империи поспешно стерла пунш с лица, Селестия одарила Твайлайт на удивление виноватой улыбкой.

— Твайлайт, я хочу, чтобы ты знала, что я не... пыталась попустительствовать этому. Я действительно хотела избежать вмешательства в твою жизнь... — раздалось еще одно приглушенное фырканье Кейденс. — ...Обстоятельства диктовали, так что мне пришлось начать принимать меры предосторожности. Ты, твоя дочь и твои друзья дороги Эквестрии и мне самой. Да, Никс, ты не ослышалась, — сказала она удивленной кобылке.

— Я понимаю, принцесса, — ответила Твайлайт. — И я уверена, что это самое обыкновенное совпадение, что жеребец, который так идеально соответствовал моим личным интересам и заявленным предпочтениям, оказался в Понивилле в качестве моего главного телохранителя.

— О, думаем о мальчиках? — поддразнила Селестия.

Крошечная лиловая кобылка покраснела.

— Немного... — она спряталась за своим книжным фортом. Быть пойманной на наблюдении за мальчиками оказалось очень и очень унизительно.

— А какого жеребца ты себе хочешь? — поинтересовалась принцесса. — Наверно, большого и сильного, с распущенной золотой гривой? — она усмехнулась.

— О нет, — ответила Твайлайт. — Я хочу жеребца с темно-синей шерсткой, с черным хвостом и гривой... — в ее глазах появился нетерпеливый, отстраненный взгляд, когда она сжала книгу, которую читала. — ...и чтобы у него было много-много книг!

— Я уверена, что понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказала Селестия, делая глоток своего пунша. — Но да, полагаю, я выбрала того, кто казался социально совместимым… — она посмотрела на Инк Спота. — Теперь, когда всё закончилось, каковы Ваши планы на ближайшее будущее, мой маленький пони?

— Что Вы, это еще далеко не конец, Ваше Величество, — ответил Инк Спот. — Твайлайт и Никс все еще нуждаются в защите... Может, я и не сторожевой пони, но... — Он притянул двух упомянутых пони поближе. — Присматривать за ними — моя обязанность.

Единорог помолчал.

— Мне очень повезло, что моя издательская компания открывает филиал здесь, в Понивилле, — наконец сказал он.

— О, конечно, — согласилась Твайлайт.

— Очень повезло, — поддакнула Никс.

— ...Мой босс что-то там сказал о том, что Понивилль становится новым центром Эквестрийской торговли. Что-то связанное с тем, что новые железнодорожные линии и Двор Ночи переместились сюда навсегда. Очень внезапное решение, но, как говорится, куй железо, пока горячо....

— Очень дальновидно со стороны Вашей компании, — согласилась Селестия.

— Удивительно, как быстро обработали мой запрос на перевод сюда...

— Я могу себе представить, к счастью, — сказала Селестия. Все-таки выгодно королевской семье иметь частные акции в различных компаниях. Она сделала глоток пунша.

Твайлайт ухмыльнулась, ожидая подходящего момента.

— И, конечно, было бы хорошо, если бы отец находился рядом во время моей беременности, — сказала она, когда пунш коснулся губ Селестии.

Это был не столько плевок, сколько взрыв жидкости в сверхзвуковой пар. Бокал растворился и разлетелся по комнате микроскопическими частицами.

— Что... хак... кхе... — пробормотала Принцесса Солнца, когда Кейденс похлопала ее по спине крылом. Она перевела дыхание, подняла глаза и обнаружила, что сидит нос к носу со своей наивернейшей ученицей, которая хлопала ресницами и безмятежно улыбалась.

— Попались, — сказала Твайлайт.

Твайлайт и Инк Спот задрожали от сдерживаемого смеха, а Никс и Кейденс даже не сдерживались.

— Что ж, думаю, я это заслужила, — вздохнула Селестия.

Твайлайт улыбнулась и прижалась к Инк Споту.

— Но если серьезно, принцесса... спасибо. За всё.

И Селестия на мгновение смягчилась.

— Пожалуйста, моя маленькая пони.

Музыка изменила темп — рейв-освещение потускнело и приняло более медленный, мечтательный оттенок.

— Лады, тусовщики и тусовщицы, давайте чутка успокоимся, — сказала Ди-джей-ПОН-3. — Найдите своего особенного пони и медленно потанцуйте с ним.

Пары по всей комнате так и поступили.

Селестии пришлось усмехнуться про себя, когда ее безумно покрасневшую наивернейшую ученицу вытащили на танцпол.

— Ах, вот и осуществился еще один план… — начала было Селестия говорить Кейденс… но обнаружила, что некий прежде безголовый конь уже уговорил аликорна любви выйти на танцпол. — Ну и хорошо. — Селестия вызвала еще один бокал для пунша и подняла его. — За меня.

В одном углу темно-серый пегас в преторианских доспехах размышлял над тарелкой с закусками. Тандерлейн не был голоден, но когда чувствовал себя угрюмым, он имел склонность есть. Он как раз выбирал между маленьким крекером с какой-то пастой и оливками с сыром на зубочистке, когда его кто-то ткнул в плечо. Он обернулся — там стояла Дэш с непонятным выражением лица. Дискорд подери, она всё еще выглядела красивой. Даже если он на неё злился.

Он начал ворчать, затем вздохнул.

— Дэш, ты прости меня, — сказал он, кладя зубочистки обратно на поднос. — За то, что сказал ранее. Я знаю, что тебя волнует чужое мнение, и я не должен был злиться только потому, что…

— …Потому что взрослая кобыла отнеслась к тебе так, как будто вы оба в детском саду, и она решила, что у тебя вши? — улыбка Дэш была довольно кривой.

Тандерлейн опустил голову и потер в затылке.

— А-ага. Это, — он фыркнул. — Думаю, я и сам повел себя не по-взрослому...

— Нет, ты был прав, — сказала Дэш, отвернулась и покраснела, потерев копытом тыльную сторону передней ноги. На мгновение воцарилась неловкая тишина. Она вытянула шею вниз, чтобы посмотреть ему в глаза. — Прости меня, а?

Уголок его рта поднялся.

— Сначала ты меня прости, — сказал Тандерлейн.

— Согласна, — пегаска слегка улыбнулась. — Потанцуешь со мной?

В глазах Тандерлейна загорелась надежда, но он сдержался.

— Ты уверена? — спросил он. — Потому что, если тебя это, ну, знаешь, реально напрягает...

— Эй, я большая девочка, потерплю, — ответила Дэш. — Никто же не станет тыкать копытом и смеяться.

Но ее нервная поза говорила о другом.

— Если начнут, я им по лицу врежу, — попытался успокоить её Тандерлейн. — Но ты уверена...?

— Так, давай танцевать, пока я не потеряла самообладание, — сказала Дэш, протягивая переднее копыто. Тандерлейн сделал то, что должен сделать любой парень в этой ситуации — он усмехнулся и заткнулся. Он взял ее копыто в свое, и они вместе взлетели на крышу, чтобы начать медленно кружиться среди люстр.

На земле у гораздо более молодой пары имелись свои небольшие проблемы. Бешеный порыв укусил Никс, и, вся покраснев под своей черной шерсткой, она поползла к Рамблу.

— Х-хочешь... эм.... потанцевать..... со мной? — спросила она. Ее голос на последнем слове стал похож на писк Флаттершай.

Рамбл хотел было что-то ответить, но вдруг насупился и повесил голову.

— Лучше потанцуй с кем-нибудь получше, — ответил он.

Никс сначала удивилась, потом обиделась.

— Ты не хочешь танцевать...? ...А ...А я думала, что нравлюсь тебе...

Глаза Рамбла расширились.

— Нет-нет, конечно, нравишься! — Он яростно покраснел, когда понял, что выпалил. — То есть… ну, да… ​​вроде как нравишься. — Он снова принял подавленный вид. — Я просто подумал, что ты захочешь потанцевать с кем-нибудь другим… с кем-нибудь, кто не полный трус.

Его глаза по-прежнему были сосредоточены на передних ногах.

— Ты не трус! — возразила Никс. Тут она действительно обиделась. Кто сказал такое Рамблу?

— Трус. Я как увидел, что Флиттер перевертыш... тут же превратился в визгливого слабака. Она пыталась помочь тебе, а я, плакса паршивый...

— Ты НЕ плакса! — топнула Никс копытом. — Ты пошел за помощью. Ты даже заступился за Флиттер, когда все эти тупицы кричали и хотели избавиться от нее.

— Это Пипсквик заступился за Флиттер, — саркастически ответил Рамбл. — А я просто стоял и трясся как... как неженка какой-то.

— Да, но ты все равно стоял, — сказала Никс. — Мама всегда говорит, что храбрость — значит не не бояться. Это значит бояться и все равно делать то, что нужно. Ты был храбрым. — Она наклонилась вперед и поцеловала его в щеку. — А всё остальное не важно.

Голова Рамбла дернулась вверх, и он удивленно моргнул. Он посмотрел на нее, нервно закусив губу — Никс внезапно застеснялась.

— Т-ты все еще хочешь потанцевать? — наконец спросил он.

Никс улыбнулась и кивнула. Неуклюже, но счастливо он взял ее копыто в свое и вывел на танцпол. Их первые несколько нервных шагов, как и следовало ожидать, были комично неловкими, но вскоре они вместе медленно танцевали под звуки музыки.

Они были еще молоды и танцевали всего лишь в нескольких футах от пола. Но когда Никс положила голову на плечо Рамбла, он мог поклясться, что был готов долететь хоть до Луны...

---

Вечеринка наконец начала закругляться. Ночная смена... или, скорее, дневная смена... дежурный персонал замка принялся потихоньку убирать остатки вечеринки. Последние несколько гостей начали поздравлять принцессу Луну и уходить, когда приближался рассвет. Небо на востоке стало окрашиваться в розовый и пурпурный: этим утром Селестия задержала восход солнца, и теперь начала ложный рассвет как можно раньше, чтобы дать своим маленьким пони время вернуться домой. Гривастая шестерка, чьи длинные крылья растворились в лунном свете и утренней росе, волочились и собирали дремлющих или полусонных Метконосцев и их друзей. Твайлайт и Инк Спот отнесут домой Никс и Спайка, а Рэрити отнесет домой блаженно отрубившуюся Свити Белль... но они все поговорили и решили, что для остальных лучше всего будет запрячь Эпплджек в Меткомобиль, загрузить в него жеребят и отвезти их домой.

Они вкатили грозный квадроцикл и осторожно погрузили в него спящих жеребят — когда смогли обойти Фото Финиш, которая всю ночь стреляла фотовспышками в случайных направлениях и в лица случайных пони, и даже сейчас фоткала спящую кучу Метконосцев.

— Мисс Финиш, не могли бы Вы отойти? — спросил Мак, наверно, уже в пятый раз. — И не суйте им в лица фотоаппарат, Вы их разбудите.

— Ах, но это же магия! — воскликнула Фото Финиш, продолжая щелкать. — Они такие милые, спят mit их торчащими копытцами в воздухе, und mit их маленькими круглыми животиками — так бы и дунула! Иии!^[1]

Твайлайт подошла к трону, чтобы попрощаться, со спящей у неё на спине Никс. Две принцессы расслаблялись, попивая фужеры^[2] чего-то более крепкого, чем пунш, и дружелюбно болтали, как любые сестры на свете.

— ...Ты мне обещала, что не станешь призывать эту нелепую иллюзию "Красивая принцесса пони", — услышали они, как жалуется Селестия.

— А ты обещала мне, что не станешь пытаться танцевать в форме меня, — парировала Луна, допивая остатки шампанского.

— Справедливо, полагаю, — вздохнула Селестия, закатывая глаза. — А если серьезно, чем пони не угодили мои танцы? Ах, у нас компания! Здравствуй, Твайлайт.

— Здравствуйте, принцессы, — улыбнулась Твайлайт своей наставнице и её сестре.

— Был ли твой вечер приятным? — спросила ее Луна. Тон лунного монарха был полон любопытства.

Твайлайт усмехнулась.

— Ну... кроме той части посередине... да, это был хороший вечер.

Луна закатила глаза.

— Таково мое наследие, — шутливо сказала она. — Сие была самая чудесная ночь — кроме той части посередине. Сие станет прекрасной записью в исторических учебниках...

Твайлайт и Селестия захихикали над Луной.

— Нет, правда, — заверила её Твайлайт. — Это действительно была чудесная ночь, принцесса Луна. Даже если и была парочка... неожиданных сюрпризов.

Тут Никс тихонько зевнула. Твайлайт усмехнулась.

— И я уверена, что Никс тоже сказала бы, что это была отличная вечеринка... если бы не спала.

Она оглянулась и прижалась к кобылке, чтобы она продолжала спать. При этом на ее лице промелькнула печаль — Селестия не была настолько ветреной, чтобы упустить это.

— Что-то не так, моя верная ученица? — спросила она тихим голосом.

Твайлайт покачала головой.

— Не обращайте на меня внимания, принцесса, — ответила она с фальшивой веселостью в голосе. — Просто проснулась сентиментальность после долгой ночи, только и всего...

— Твайлайт, — сказала Селестия. — Полноте. Рассказывай, в чем дело.

Твайлайт снова оглянулась через плечо на Никс. На этот раз в ее глазах появился намек на слезы.

— Принцесса... я люблю ее. Больше жизни, люблю так, что и словами не описать. И... иногда я просто забываю, что она аликорн, а я всего лишь единорог. И... как бы тяжело ни было со Спайком, с ней еще сложнее. Я исчезну в мгновение ока... и в конце концов даже Спайка не станет, и моя девочка останется совсем одна в этом мире и... — Она поднесла копыто ко рту, и из уголков ее глаз потекли слезы. — Я знаю, Вы говорите, что мы не должны зацикливаться на таких вещах, что важно не сколько времени мы проводим вместе, а насколько хорошо мы его проводим, но иногда дни идут со скоростью звука, и я...

Ее накрыло белое крыло.

— О, Твайлайт, — сказала Селестия. Она осторожно вытерла глаза Твайлайт перышком. — Пойдем со мной, я тебе покажу кое-что. Надо было тебе это еще давно показать.

Она поднялась и осторожно подвела полную любопытства Твайлайт к стеклянным дверям, ведущим в сад. Небо соблюдало баланс, будучи как раз на переломном этапе между днем ​​и ночью.

— Идеально, — сказала Селестия. Она постучала кончиком сверкающего рога по стеклу. Оно замерцало, словно поверхность пруда, а затем замерло.

— Скажи мне, Твайлайт, — спросила Селестия. — Что ты видишь?

Твайлайт выглянула в окно и ахнула. Садов не было... или были, но они превратились в призрачные силуэты, видения в сияющем ложном рассвете. На него, словно второе изображение, такое же призрачное, но несколько более яркое, были наложены холмы из высокой зеленой травы, травы, которая колыхалась и гнулась под невидимым ветром. Им словно не было конца. Вдали от звезд, ни днем, ни ночью, она смутно видела реки и леса... это были горы? Облака? Города? Всё из перечисленного? И всюду по бескрайней траве бегали...

Твайлайт почувствовала, как ее сердце перестало биться.

— Это....? Это....?

Голос Селестии был близко, так близко, что она могла почувствовать её дыхание ухом.

— Да, — ответила она.

А потом Твайлайт увидела, что призрачные поля не были вдалеке... они были здесь, холмы проходили сквозь стекло и камень Замка Луны, будто они были эфемерными, словно воздух, а пони, бегущие по ним, пробегали мимо и сквозь стены, и бегали они по дорогам — как она умудрилась видеть дорогу за пределами замка? — среди живых... Один из них остановился и посмотрел на нее. И улыбнулся ей, прежде чем повернуться и побежать дальше. Твайлайт поймала себя на том, что машет в ответ копытом, и остановилась, внезапно почувствовав себя дурой.

А рядом, совсем близко, ей показалось, что она узнала какие-то лица...

Голос Твайлайт дрогнул.

— Так это правда, — всё, что она смогла сказать.

Селестия кивнула.

— Быть бессмертным аликорном, одной из опор этого мира, имеет свою цену, — ответила она. — но Небеса в своей бесконечной мудрости и милосердии заботятся о том, чтобы они имели и благословение. Таков дар аликорна. Хоть мы должны терпеть боль разлуки в этой жизни и знать, что смертная жизнь столь мимолетна, мы знаем, мы видим то, о чем смертным можно только рассказать... что Смерть — это всего лишь дверь, а время — всего лишь окно. Что наши любимые, взятые милостью Создателя, всегда лишь на расстоянии вытянутого копыта. Когда малютка Никс будет в десять раз старше меня или Луны, ты все еще будешь рядом с ней, и она по-прежнему сможет смотреть на тебя с любовью... до тех пор, пока Его замысел не будет завершен, и мы все станем едины в теле, до тех пор, пока не погаснет последняя смертная звезда.

Ребра Твайлайт поднимались и опускались. Она начала задыхаться и хватать ртом воздух из-за всепоглощающей природы увиденного.

— Принцесса... о, принцесса, что...

— Тише, — рог Селестии коснулся ее лба. Веки Твайлайт закрылись. Она сонно закачалась на копытах, а крыло Селестии не дало ей упасть.

— Что? Ты стираешь ей память? — спросила Луна со своей оттоманки-трона с легким разочарованием.

— То, что она видела, не предназначалось для смертных глаз, Луна, и ты это знаешь, — ответила Селестия. — В конечном итоге это нанесло бы ей вред. — Она приподняла бровь. — Не говоря уже о озорстве, на которое она могла бы соблазниться. Позволить этой кобылке заглянуть в неразгаданную тайну — все равно что дать обезьяне коробку с мышеловками.

— Тогда на кой сие? — взмахнула Луна копытом в своем полулежащем состоянии. — Твое утешение не будет иметь пользы, коль она не сможет его вспомнить.

— Она будет помнить, — ответила Селестия. — В мыслях, в снах, в глубине души.

Она поцеловала Твайлайт в макушку. Твайлайт моргнула, зашевелилась, и помотала головой.

— Божечки! Ох, что я тут...? Простите, принцесса. Я, должно быть, устала... — и единорожка громко зевнула. — Я лучше пойду домой. Как же хорошо, что завтра выходной... — она ​​снова покачала головой. — О чем я говорила? А то... из головы вылетело.

— Тебе лучше, моя маленькая пони? — спросила Селестия.

Твайлайт моргнула. Мгновение назад ей было немного грустно, разве нет?

— Да, вообще-то, — ответила она. — Я не знаю почему, но я чувствую себя.... намного лучше. — Она улыбнулась своей наставнице. — Спасибо.

— За что? — Селестия притворилась невинной.

— Я… не знаю, — хохотнула Твайлайт. — Извините, принцесса, меня Инк Спот ждет, чтобы до дома проводить...

Она повернулась и убежала.

— Вызови колесницу, — крикнула ей вслед Луна. — И скажи своим друзьям, что они могут сделать то же самое, коль захотят...

— Спасибо, принцесса Луна, — бросила Твайлайт через плечо. Она присоединилась к Инк Споту в дверях. Пиви, порхая, спустился со стропил и уселся на рог Твайлайт. Они помахали принцессам на прощание, и ушли.

Селестия вздохнула и снова легла на оттоманку, которая появилась из ниоткуда.

— Что ж, все прошло неплохо, — сказала она. Она развеяла заклинание "игнорируй эти события", которое наложила на окружающих, призвала бокал, и наполнила его шампанским. Она обожала этот игристый розовый напиток — банальный, но все же приятный.

Луна наполнила свой бокал и покачала его.

— Я так смекаю, что все сии столетия спустя ты все еще придерживаешься нашего "Великого и Самого Секретного Дивного Плана", — сказала она. — Даже в мое отсутствие.

Селестия усмехнулась. Прошло очень-очень много времени с тех пор, как она слышала, чтобы кто-нибудь другой хоть раз упоминал их план.

— Верно… хотя твое отсутствие сильно замедлило работу, — сказала она.

Луна явно опечалилась.

— О, не нужно грустить, сестра, — утешила её Селестия. — Такие вещи случаются... Тебя более чем простили за то, что произошло. Да и в конце концов, мы бессмертны — у нас впереди столько же времени, сколько и раньше.

— Я знаю, сестра, — ответила Луна. — Но всё же больно осознавать, что моё собственное неразумие задержало процесс.

— Довольно, — упрекнула Селестия. — Теперь объясни, что ты имела ввиду?

Луна хрипло засмеялась.

— Сдается мне, ты слишком беспокоишься о том, что твоя ученица узнает, — ответила она. — План(Давай окрестим его ВССДП? Мне сие по нраву.) чуть ли не прямо у неё под носом, а она до сих пор его не заметила.

Можно не обратить внимания на то, насколько длиннее стала жизнь пони за сии годы. Иль счесть простым обстоятельством то, что пони окружены существами, такими как драконы, которые столь долго живут. Иль не придать значения тому, сколько "средств против старения" продается у пони на рынке, особенно у единорогов. Но как так вышло, что ей безразлично растущее распространение изменяющих возраст заклинаний? Или тот факт, что дочь основателя Понивилля — земная пони — все еще жива спустя более полтора века? Она могла бы, как минимум, усомниться в долгосрочных последствиях поедания странных волшебных яблок, которые можно так удобно найти в Вечносвободном лесу?

И я читала о ее приключениях во время миграции драконов. Можно было бы подумать, что такой ученый, как она, остановится поразмышлять над загадкой: почему птица, одновременно бессмертная и настолько свирепая, что её сторонятся драконы, откладывает так много яиц? Над Эквестрией всё боле и боле с каждым годом пролетают косяки бессмертных волшебных птиц, а она о сем даже не задумывается.

Луна приподняла бровь.

— Также осмелюсь заметить последствия того, что она делит свое жилище с птенцом сего магически могущественного бессмертного вида. Или, коль на то пошло, неизбежный эффект очищающего света Элементов Гармонии... и какова может быть их истинная цель — для них и всех пони. Магия молодости и жизни окружает ее в бесчисленных формах, и благодаря твоей тщательной работе, каждый день она медленно растет... в силе и количестве форм.

Луна взглянула на сестру.

— Она будет очень недовольна, коль ты отложишь сие открытие. Тем боле, что я уже вижу проявляющиеся эффекты... в ней и прежде всего в носителях, и на каждом пони в Эквестрии.

Глаза Селестии блеснули.

— Что поделаешь, она склонна воспринимать сюрпризы и доводить себя до шока, — сказала она. — Давай так: если она так и не поймет, я расскажу ей и ее друзьям в день ее рождения. Скажем… трехсотый?

— Тия...

— Хорошо, двухсотый. Хотя к тому времени она уже должна начать задаваться вопросом, почему никто не седеет...

— Тия...

---

Эпплджек трусцой выбежала во двор, таща за собой Меткомобиль. Биг Макинтош уже ушел, чтобы проводить Рэрити и дремлющую Свити Белль до дома. И тут Брюс Мейн встал рядом с ней.

— Нужна помощь? — спросил он с улыбкой, беря самодельный буксирный трос.

— Не откажусь, — усмехнулась Эпплджек. Брюс подергал трос и удивленно хмыкнул.

— Ты планировала тащить это в одиночку, через весь город? — спросил он. — Да ты намного упорнее, чем я думал.

— Я таскаю тележку с яблоками на рынок и обратно каждый день, — ответила Эпплджек. — Телега, полная жеребят, не... — Она посмотрела на груженую телегу. — ...не намного тяжелее.

Брюс усмехнулся.

Эпплблум свернулась клубочком в вороньем гнезде. Сейчас она села, сонно моргая.

— Что случилось, Эпплджек? — спросила она.

Эпплджек криво улыбнулась сестре.

— Мы прост пытаемся придумать, как облегчить нагрузку, — ответила она.

— А... — тут Эпплблум заметила дневных стражников у ворот. — Извините, мистер стражник? — крикнула она, махая одному.

Тот в замешательстве моргнул, но решил ответить.

— Эм. Да?

— Мы можем тут кое-что оставить, если пообещаем позже вернуться и забрать? — спросила Эпплблум.

Стражник посмотрел на своего партнера, который пожал плечами.

— Думаю, можете, — ответил он. — Мы попросим садовника отнести ваши вещи на склад, пока вы их не заберете.

— Лады, отлично, — зевнула Эпплблум. Она вытянула копыто и потянула за веревку. Меткомобиль загрохотал, и с приглушенным "бам" отвалились передняя и боковые части устройства. Внизу оказался низкий широкий деревянный карт с педалями, маленькими управляемыми колесами спереди, большими колесами фургона сзади, огромным деревянным багажником сзади, а также приподнятым смотровым креслом в кормовой части на прочном каркасе.

Несколько жеребят внутри вздрогнули и застонали от шума, но вскоре снова задремали. Эпплблум вытолкнула ТБ-катапульту вместе с коробкой другого разнообразного оборудования для розыгрышей на Ночь Кошмаров (которое Эпплджек на этот раз предпочла не заметить).

— Так лучше? — спросила Эпплблум.

Эпплджек усмехнулась и кивнула.

— Подойдет, солнышко, — ответила она.

Эпплблум причмокнула губами и снова начала было сворачиваться в клубочек, но вдруг села.

— Ах да, — вспомнила она. — Нам нужно сделать одну дополнительную остановку...

---

Зекора рысью бежала по лесу Белый Хвост, смеясь и болтая со своим эскортом, одним из дневных стражников. Этот жеребец тащил за собой небольшую тележку, которая звенела и грохотала по тропинке. Если присмотреться, можно было заметить, что обычно полностью белая шерсть стражника была слегка полосатой, а черная краска была как будто поспешно стёрта.

Видимо, кто-то решил, что было бы забавно послать этого несчастного вместе с Зекорой за конфетами. К счастью, у Зекоры было больше чувства юмора, чем пони думали. Через некоторое время она и жеребец начали трепаться, словно старые друзья.

— Позволь же мне встрять — куда вы конфеты стремитесь отдать? — спросила она, пока они спускались по тропе к статуе Найтмер Мун.

— В больницу Понивилля, детское крыло, — ответил стражник. — Хотя не знаю, найдем ли мы их сегодня… принцессы, можно сказать, отменили Найтмер Мун.

Зекора многозначительно посмотрела на него.

— В этом краю мне довелось узнать — не страх, а любовь нас учат отдавать.

Стражник ответил на ее понимающий взгляд скептическим взглядом.

— Ну, может быть, но... ого.

Он остановился на краю поляны (маленькая тележка остановилась у его лодыжек) и с удивлением уставился на статую Найтмер Мун. По крайней мере, он решил, что это статуя — та была усыпана от носа до кончика хвоста мешочками с сладостями. Большинство из них было отмечено маленьким синим щитом с желтой кобылкой.

Стражник посмотрел на Зекору, которая смотрела на него с совершенно невыносимой ухмылкой. Он вздохнул и закатил глаза.

— Ладно, ты выиграла.

Он осмотрел груду перед ним — сюда приходили не только Метконосцы. Некоторые пони даже принесли маленькие игрушки и... это что, торт?

— Нам понадобится тележка побольше, знаешь ли...

---

Садовник замка подозрительно покосился на кучу листьев. Обычно груды листьев его не смущали, они не были склонны к необычному поведению. И он знал, что это типичная куча листьев — он собрал их накануне и оставил, чтобы собрать утром. Очень правильная и типичная рутина. Так что он должен был быть совершенно уверен в своих ожидаемых действиях. Но этим утром его от рутины отвлекла одна вещь — эта конкретная куча листьев храпела.

Подозрительно прищурившись, он взял грабли и ткнул храпящую кучу ручкой. Раздался вскрик и ойканье и из кучи выскочили два пони — оранжево-коричневый жеребец и желтая кобыла с розовой гривой. Они удивленно огляделись и заметили своего вооруженного граблями нападавшего.

— А, мистер Грин Хувз, — выпалила Флаттершай. — Нам очень жаль! Мы просто вышли на улицу...

— Чтобы немного полежать... — запинался жеребец.

— ...и посмотреть на звезды... — продолжила Флаттершай. — А потом стало холодно, и мы закопались в листья...

— ...и, должно быть, уснули...

Тут оба заметили хитрый взгляд Грин Хувза.

— ...Вы не подумайте, — сказал Карамель. — Всё было совершенно невинно, мы ничего такого не делали!

Тут он смутился и цокнул копытами.

— Ну... разве что немного пообнимались, — пробормотал он.

Грин Хувз засмеялся. Но это был не просто смешок — это был тот вкрадчивый скрипучий смешок, которым смеются старые пердуны, когда думают, что они умнее пони моложе них. Этот смех пробежал прямо по позвоночнику Карамель, как костяшка кулака, и его зубы сжались.

— Да не беспокойся, юноша, я знаю, как оно бывает, — усмехнулся садовник. — Вы не первая молодая пара, которая хотела как можно скорее вернуться в амбар и найти сено, в котором можно покувыркаться...

Карамель стал красный, как огонь — на этот раз от гнева. Он встал и впился взглядом в старикашку.

— Мистер, мне не по нраву Ваши намеки. Флаттершай — приличная дама, и я бы никогда не...

Тут к его рту прижалось нежное желтое копытце.

— Позволь, я разберусь, зайчик, — сказала Флаттершай.

Она поднялась на ноги и подошла к Грин Хувзу. Садовник ухмыльнулся ей, посмеиваясь про себя.

— Мистер Грин Хувз, мы ведь знаем друг друга, верно?

— А то, — ответил Грин Хувз, явно наслаждаясь идеей будущих разговоров с ее соседями.

Флаттершай улыбнулась и наклонилась ближе.

— Ну, тогда Вы поймете, что я сейчас не шучу…

Быстро, как кобра, ее копыто вцепилось ему в воротник и скрутило его в узел под адамовым яблоком.

— Если Вы кому-нибудь хотя бы шепнете один из своих отвратительных грязных намеков обо мне или Карамель, я натяну нижнюю губу Вам на голову и завяжу на затылке бантом.

С большим трудом Грин Хувз сглотнул и кивнул.

— Так-то лучше, — сказала Флаттершай с улыбкой, отпуская его рубашку. — Пойдем, Карамель, мне нужно вернуться домой и покормить своих друзей-зверушек.

И она выбежала из сада.

Карамель поднялся и поспешил вслед за ней. Он посмотрел на Грин Хувза и глупо улыбнулся.

— Она назвала меня зайчиком, — сказал он… и последовал за ней к воротам сада.

Грин Хувз же вытер лоб платком и беззвучно поблагодарил Создателя за спасение ему жизни. Возможно, ему стоит поискать работу в другом месте. Например, в каком-нибудь далеком монастыре...