Триада Лун: Сбор обломков
Глава пятьдесят вторая: Реинтеграция
↯↯↯
Пони молчали. Красная говорила сбивчиво, необдуманно, она часто отвлекалась и иногда просто замолкала. Тогда Солид Лайн или Флаттершай напоминали ей последние слова, и так постепенно история дошла до финала.
— У меня есть вопросы, — наконец, сказала Солид Лайн. — В общем, я верю, но нужны пояснения.
Дартлайн перебила:
— Кстати, у меня есть вопрос и к тебе. Как ты очнулась? Кто тебе помог — неужели Красная?
— Да, — сказала Солид, даже не пытаясь улыбаться. Улыбка могла выйти пугающей.
Дартлайн скосила взгляд на Красную, и та ответила на незаданный вопрос:
— Я не мешала Солид Лайн пользоваться моим временем. Его здесь всё равно в избытке. Я наблюдаю за всеми двойниками мира. Пока с той стороны зеркал проходит один удар, здесь — столько, сколько нужно.
Флаттершай подошла к ней ближе:
— Может, дело не только в этом?..
С этими словами, стоя рядом с Красной, пегаска неумело подмигнула Солид.
Единорожка кивнула:
— Тогда я тоже расскажу своё. Если ты спросила не только поддержать беседу… Может пригодиться, когда будем думать, что делать дальше. Когда я попыталась разрешить противоречие Диспассии, про то, что Треугольник должен быть разрушен и расширен и сохранён, это было не столько вычисление, сколько диалог с моей тенью. У неё было несколько недостающих кусочков общей мозаики, и спустя долгое время мы начали кое-что понимать...
∿∿∿
— Ты хочешь сразиться с Красной? — спросила Флаттершай. Это были не первые её слова, но первый вопрос — до тех пор она только слушала, как Солид Лайн молчит о себе.
Несложный вопрос…
— Нет.
— А вот она хочет.
Солид поняла не сразу.
— Хочет сражаться с нами, или с собой?
Пегаска молча кивнула, как будто это был вопрос, требующий ответа «да» или «нет».
Они шли по тропинке Леса. Ровный шум океана сопровождал их, никогда не исчезая. Было тревожно, что Красная могла усыпить Солид, несмотря на всю защиту от снов, и может оказаться, что всё происходящее — долгий сон, один из тех, внутри которых она пытает пони. Может, потому рядом и нет Сигнал.
Солид поделилась этой тревогой с Флаттершай, и та отрицательно качнула головой:
— На самом деле ты не спишь, потому у Красной нету власти над тобой. Ты очнёшься, когда решишь. У вас с Диспассией не хватает знаний… и ты загнала себя в тупик, так что… может, зимняя спячка?
— Ты знаешь ответ, но хочешь, чтобы я догадалась сама? — уточнила Солид, держась рядом с попутчицей на неровной хвойной тропе.
Флаттершай отрицательно покачала головой. Узкие тропинки почти исчезли среди тёмных деревьев, сошедшихся вместе, нависающих над ними. Холодные бугристые ветви сплелись так, что им пришлось едва ли не ползти друг за другом по узкой тёмной арке, почти туннелю, прижимаясь к земле.
Солид выбралась первой, отряхнулась и помогла выползти Флаттершай, которой из-за крыльев было сложнее. Смола прилипла к шёрстке.
— А это, наверное, метафора того, насколько сложна стоящая передо мной задача? — спросила Солид. Хотелось пошутить, но ответный взгляд Флаттершай был серьёзен, едва ли не печален, и пегаска снова медленно отрицательно покачала головой.
Тяжёлые капли недавнего дождя падали сверху и, если присмотреться, мир вокруг всё ещё состоял из зелёных неоновых символов. Но это не мешало чувствовать тело и быть живой пони, а фоновые процессы, словно затаившись, не отображали вероятность того, что Флаттершай обижена, даже не показывали температуру и влажность воздуха. Солид Лайн сама знала, что ей довольно прохладно — достаточно, чтобы завидовать пегаске с её холодо- и влагоустойчивостью. И, в общем, сама видела, что заметной обиды нет.
Они помогли друг другу вычистить шерстку, и это тоже она почувствовала. Не столько боль — Флаттершай была очень осторожна — сколько тягучее послевкусие смолы там, где её уже не осталось. В ответ Солид тоже постаралась накладывать образы магии аккуратно — не огонь, и не воздух, лишь очень точные прикосновения пустоты, чтобы разъединить то, что стремилось быть цельным.
— Почему ты стала оружием против Красной? — спросила Флаттершай, и Солид Лайн ответила, не сбившись с ритма касаний:
— Хотела отомстить за маму. И ради Чёрной Луны.
— Ты помнишь её? — в мягком голосе Флаттершай звучала странная надежда.
Солид Лайн потянулась к воспоминаниям, и там, где раньше был привычный вязкий мрак, теперь…
…теперь было всё. Был Запах — полынный аромат парфюма Игни, возможно с примесью крови. Был Цвет — золотое, огромное, тёплое крыло поверх спины Солид Лайн. Слух — низковатый, постоянно немного ворчливый голос. Движение — гонка на двоих по широкому свободному проулку, без шанса победить, только чтобы на несколько ударов поймать ветер, в котором жила Игни Лайн. Вкус — разделенное на двоих, нос к носу, ежевичное мороженое, того же цвета, что и глаза мамы близко-близко. Осязание — её рядом после ночных кошмаров, которые забываются, а мама остаётся.
Тревожное ожидание — постоянное, не отпускающее — потому что её всегда или нет рядом, или скоро не будет. Нет, Солид Лайн не чувствовала себя ни брошенной, ни забытой, и Игни была с ней едва ли не каждую долю… из тех, что была рядом, а не где-то далеко. Но всё же… часто, слишком часто, это «далеко» было всем, что Солид могла ответить на вопрос «А где твоя мама, малышка?».
Позже — ледяное неоспоримое знание, что, действительно, больше не будет. Никогда.
Потому что Красная убила Игни Лайн, а Солид была слишком слаба и знала слишком мало, чтобы защитить её.
Память длилась, сворачивалась разноцветными петлями; её было слишком мало и слишком много, и Солид Лайн не могла и не хотела отвернуться.
Она выдохнула и ответила кратко и точно:
— Да, помню.
Это была малая доля правды. Та, которую Солид могла сказать, не задыхаясь.
Флаттершай едва слышно выдохнула:
— Значит, всё хорошо. Ты справишься сама?
— Да, справлюсь, — коротко кивнула Солид Лайн.
Она не удержала это внутри, и вскоре почти все деревья вокруг были срезаны под корень лучами её магии или разъедены насквозь чёрной пустотой её тоски — формально это тоже была магия, но исток она брала в чистой эмоции, а не в вычисленных образах. Она уклонялась от падающих гигантов почти интуитивно, телепортацией, и периферией сознания следила, не попадает ли под дерево Флаттершай, в таких случаях открывая вторичные червоточины для телепортации рядом с нею.
Сама пегаска не вмешивалась, и молча пользовалась открывающимися «боковыми шагами», совершенно не пытаясь взлететь. Только с каждым зарядом магии морщилась и тихо ойкала, и просила всё-таки потерпеть, или, может быть, обняться. Но не подходила слишком близко.
Потом Солид стало не так больно, и Флаттершай чуть виновато спросила:
— Мы… можем поговорить о Красной?
Солид неопределённо хмыкнула и отметила для себя, что действительно слышит интонации Флаттершай — без подсказок.
— Луна сказала, что хочет её уничтожить, или что ты должна это сделать?
Солид просмотрела записи всех разговоров с Чёрной Луной по ключевым словам, и ответила:
— Хороший вопрос… я думала, что да, но на самом деле, получается, нет. Это я хотела убить Красную, я придумала идею оружия, а Луна только помогла доработать план, но ни разу не сказала, что одобряет его. Или что желает мне удачи. Или поддержит меня в пути. Она лишь подтвердила, что оружие действенно.
Флаттершай кивнула:
— Для бессмертных смерти нет.
Солид резко подняла голову:
— Ты хочешь сказать, всё бессмысленно?
Флаттершай обняла её:
— Нет! Совсем нет. Не отчаивайся, прошу тебя.
Солид телепортировалась в сторону из объятий, и пегаска заметно погрустнела. «Прости» — было почти неслышным, а вот следующее за ним…
— Я неправильно выразилась. Не с того начала. Ещё раз, прости, — виновато и негромко сказала Флаттершай. — Может, ты и справишься... никто не применял оружие разума и слова против Лун… но никто не знает, что будет потом. Может, Время приостановит игру, пока Красная не придёт в себя. Может, решит, что игру надо прервать и оставить незаконченной. Или подведёт итог и назначит победителя. Но скорее всего куб разберут и спрячут в шкаф, вместе со всеми нами. Красная пришла играть в другое. Ты слушаешь?..
Солид кивнула. Она действительно слушала и вслушивалась, но ничего не понимала.
— О какой игре ты говоришь?
— Об истории и об аспектах. Это похоже на ту игру, что ты, наверное, видела. Где камни поочерёдно выставляют на поле. И тут тоже можно снимать камни.
Флаттершай приостановилась и дождалась кивка Солид:
— Да, я знаю и играла. Трёхмерный вариант вэйци, так? В плоском варианте свои камни не убирают...
Пегаска неловко улыбнулась и продолжила:
— Можно отступить назад, против течения времени. Можно что-то исправить. Но каждое изменение.... что-то становится неизбежным. Самое первое, если я правильно помню слова Белой… Она хотела понять и услышать сестру. Что бы это ни значило... И дальше, с каждым следующим… все прошлые неизбежности остаются в мире. С помощью этой игры можно воевать. Луны воюют, мы все это видим… но до Красной игра не была войной! Белая и Синяя спокойно растили мир, привыкали к аспектам… а после Красной — это война за контроль над полем. И у тебя в голове — оружие для войны.
Солид кивнула:
— То есть, вкратце, ты хочешь, чтобы я попросила Красную прекратить воевать. Всего-то.
Флаттершай наклонила голову в полукивке:
— Да. Отказаться от войны, осваивать вселенную. Снять камни. Согласиться с поражением. Договориться с соперницами, назначить общие цели… Это же не та настолка, которую ты могла видеть в магазинах, даже если поле похоже! Это вселенная, каждая клеточка — та или другая вечность. Время будет не против, что его больше не потревожат… И, может, это решит твою задачу — мир вздохнёт свободнее, лишние правила можно будет отменить.
Солид кивнула:
— То есть, это не метафора. Ты хочешь сказать, что на самом деле есть какая-то игра, которую ведут по правилам.
— Ведут. Под присмотром Времени. И ходы на ней меняют мир, или наоборот, — кивнула Флаттершай. — Всё правильно.
Солид помотала головой:
— Звучит безумно. Но если так, то… Тогда нам нужно остановить войну… чтобы Луны могли отменить ходы, а Красная не заняла сразу же открывшуюся свободную зону. Теперь поняла. И даже если всё не так, то прекратить войну всё равно нужно. Но как мы уговорим Красную?
— Может быть… откажешься от оружия? — это был именно вопрос, но одновременно просьба. Мольба.
Солид медленно отрицательно покачала головой и отступила на шаг:
— Не могу. Мы с Чёрной Луной уже наметили его точное начертание, так что, пусть и неполное, это Слово не исчезнет даже без меня. Оно воплотится, и это неизбежно. Даже если я его забуду. Особенно если я его забуду.
Флаттершай всматривалась в неё, но это не беспокоило — пегаска явно просто хотела понять. Потом она негромко спросила:
— Пообещаешь, что не произнесёшь его? И… ты можешь его забыть? Если ты вспомнишь, кем была раньше — ты уже начала вспоминать…
— Если я его забуду, — кивнула Солид, — то Слово освободится. И придёт к цели другими путями — скорее раньше, чем позже.
Флаттершай вздохнула:
— Жаль. Тогда извини… я зря тебя побеспокоила.
Солид застыла, и с нахлынувшим стыдом поняла, что теперь уже ей надо извиниться. Она шагнула к пегаске, и выдохнула:
— Нет-нет, Флаттер, всё хорошо! Я не хочу и не собираюсь произносить это Слово, я так и скажу Красной. Я постараюсь не мстить. Если со смертью Красной мир и правда может… просто закончиться... то… мама бы этого точно не хотела. Она была очень доброй пони, хоть и вспыльчивой.
Солид глубоко вздохнула и продолжила:
— И я попрошу Красную прекратить войну. Если ты говоришь правду, то это на самом деле решает противоречие Диспассии. И я скажу, что готова умереть, если Красная обманется и решит, что так можно устранить угрозу… то есть, если Красная всё-таки не поверит, что моя смерть только освободит Слово, а не уничтожит его. Ты сказала много полезного, но… всё же в следующий раз предупреди, если будешь помогать мне, ладно? Я не сержусь, но это не очень вежливо. Моя память — это же твоих усилий дело? Я не просила её возвращать.
Флаттершай чуть кивнула.
— Думаю, мы можем позволить себе ещё немного воспоминаний, — предложила Солид Лайн. — Если я начну забывать Слово, я предупрежу и мы остановимся, хорошо?
Флаттершай шмыгнула носом, и вскоре они пошли дальше. Из Леса — на дынную бахчу до горизонта, потом — к дому в нём; в начальную школу; на беговую дорожку. Нигде ни единой пони, ни Доттед Лайна, ни его жены, но Солид Лайн по-настоящему никогда и не нуждалась в них. Она втягивала запахи, пробовала на ощупь стены, пол и землю под ногами, и реальность её памяти была истиной потому что никто никогда ничего не забывает.
Она не была, и никогда не будет, той же пони, что когда-то жила в этих местах, но — теперь — могла вспомнить о ней, улыбнуться, и представить, что стоит или идёт рядом с Солид-прошлой.
Она больше не сердилась ни на Солид-прошлую, ни на себя.
Когда Слово Расплетения начало затуманиваться в её разуме, она сказала Флаттершай об этом, и они неспешно вернулись в Лес. Ответ был ясен: они предложат Красной место в Триаде Лун.
↯↯↯
— И это и есть ваше предложение, и вы его излагаете совершенно всерьёз? — с проблеском любопытства спросила Красная.
Дартлайн прокомментировала:
— Я, в общем-то, остаюсь при своём и считаю, что это очень плохая идея, но как знаете.
Флаттершай выдохнула:
— Пожалуйста…
— У меня есть другое решение, но оно важно только если вы на этом не сойдётесь, — закончила Солид Лайн.