Королева Кризалис реформируется (случайно).
Депрессия.
Тирек принял на себя роль живого такси, с пегасом-жеребенкой (или чем-то, что все-таки могло быть пегасом-жеребенкой) сидящей на его плече, и угрюмой Реформированной королевой ченджлингов, распластавшейся поперек его спины, в качестве пассажиров.
— Оно… Оно… Оно не помогло…! — рыдала Кризалис. — Я вы-выпила всю люуубовь, какую смогла, из этого п-п-пони… И не сработало! У меня даже ни один цвет ничуть не по-отемнел…! — Огромные слезы капали из ее глаз, разбиваясь о землю внизу. — Я ВСЕ ЕЩЕ ПУШИСТАЯ!
Она не могла видеть ни как Тирек и Кози закатывали глаза, ни как Тирек передал два бита Кози, которая засунула их в карман куртки.
— С ним хотя бы все будет в порядке, да? — спросила Кози.
— Конечно с ним все… — простонала Кризалис, продолжая бессильно свешиваться с Тирека. — Он проснется через день с головной болью. Я даже занесла его в хижину и уложила в кровать. Потому что это то, что я теперь должна делать. Я Реформированная.
— Чё? — удивленно спросил Тирек, остановившись и смотря на Кризалис.
Кризалис продолжала вглядываться в землю.
— Я реформированная. Я теперь добрая, не понимаешь? Это то, что весь этот пух и длинные пышные волосы и яркие цвета значат. Это значит, что я должна быть хорошей. Так что я развела огонь в его очаге и оставила немного печенья у кровати. Я думаю, это то, что хорошее существо должно было сделать. Я еще новичок в этом.
— О, ради любви к —
— Да, — простонала Кризалис, — Ради любви! Это то, что я должна делать!.
Ее крылья зажужжали и она сдернула себя вверх со спины Тирека.
— Я должна уйти. Я больше не могу быть частью Грогаровского Легиона Рока. Думаю, я теперь должна жить с Тораксом, или, может посмотреть, смогу ли я переехать к Кейденс. Да, это то, что я сделаю. Пойду жить с Кейденс, извинюсь за все. Я буду нянькой для Флурри Харт. Стану варить ей овсянку и учить ее набрасываться, или что там еще няньки делают для детей.
— Первое — точно, насчет второго — не уверена, — проинформировала ее Кози.
Тирек потянулся и схватил Кризалис за хвост, прежде чем она смогла улететь. Кентавр решил не озвучивать наблюдение, насколько хвост был мягким и гладким.
— Кризалис, ты не добрая.
— Недавние крупные цветовые изменения в моей жизни предполагают другое.
— Ты полностью выпила всю любовь у пони и оставила его в одиночестве. Конечно, с ним может все быть в порядке, особенно раз ты его закутала и оставила с горящим очагом. Но может и не быть. Это не добро. Итого, ты — не добрая.
Кризалис зависла в воздухе, все еще не глядя на парочку.
— В самом деле? — спросила она.
— В самом деле, в самом деле, — подтвердила Кози. — Я полагаю, это больше небрежность, чем зло. Но определенно, это не добро.
Кризалис обернулась. Ее голубые глаза были огромными и полными слез.
— Спасибо вам! — воскликнула она, слетая вниз и сжимая Тирека и Кози в таких крепких объятиях, в каких она никогда никого не обнимала не находясь под оборотом.
— Ты знаешь, это вероятно не поможет против факта, что ты Реформированная, — сказал Тирек.
Кризалис разорвала объятья, осознавая правду. Она приземлилась и села на бедра, обведя передними копытами вокруг всех.
— Так… что мы скажем Грогару?