Ночной приют
Глава 1. О переезде, мезонине и исследовательском духе
— Дитзи, смотри, как красиво!
Сама Дитзи не разделяла восторгов матери. По ней, так появившийся за окном городок ничем не отличался от полудюжины оставленных позади. Зато Криспи тут же вскочил, протоптался по её хвосту на скамье и опёрся копытцами о стекло.
— Где красиво? — потребовал он писклявым голоском. — Ну где, где, где?!
Зная, что иначе его не уймёшь, Дитзи безо всякого желания обхватила жеребёнка передними ногами и подтянула повыше.
— Видишь? — пропыхтела она, упираясь носом ему в спину.
— Неа, — отозвался Криспи, довольно покачивая хвостиком и фыркая от подувшего в мордочку сквозняка из форточки. Едва не всхрапнув от злости, Дитзи опустила братца обратно. Тут она опять встретилась взглядом с сидящим в соседнем ряду игреневым единорожиком и поспешила отвернуться. «Да что ему надо?!» — стиснув зубы, подумала она и уставилась на удаляющиеся домики.
С самого начала поездки этот противный жеребчик с выступающими передними зубами отчего-то назначил Дитзи себе в подружки. Но не спешил подойти и познакомиться, нет! То с горделиво поднятой головой расхаживал туда-сюда мимо них по проходу, то магией жонглировал разноцветными стеклянными шариками, явно напоказ, — и знай себе таращился на неё. А когда поворачивался к своей матери, Дитзи внутренне напрягалась в ожидании, что сейчас эта дородная мадам встанет и потребует от неё познакомиться с «сыночкой». Тут уж не притворишься, что ничего не замечаешь!
Но пока богиня миловала.
Из-за него Дитзи не смогла толком ни перекусить, ни почитать припасённый комикс. Да ещё спина под накидкой взопрела и жуть как чесалась! Одной богине известно, каких усилий стоило ей не ёрзать и делать безразличное лицо, пока жеребчик беззаботно уплетал за обе щёки вкусности и изучал собственный комикс.
Сидевшая напротив Астра Вэй будто не замечала проблем дочери: знай себе тихонько разговаривала с дядей Рафлом и порой подрёмывала, прислонившись к нему; тогда дядя Рафл обнимал её сизым крылом и утыкался носом в гриву. Словно знал, насколько Дитзи невмоготу смотреть на эти нежности. Вот и приходилось ей всю дорогу старательно отворачиваться ото всех и коситься на отражение собственной бежевой физии в стекле. Хорошо хоть Криспи возился со своими раскрасками и не отвлекал её.
Но вот наконец они приехали. Поезд замедлил ход, и пассажиры принялись торопливо доставать вещи с багажных полок. Засуетились и Астра с дядей Рафлом. Никому теперь не стало дела до беспокойно заелозившей кобылки. Воспользовавшись случаем, Дитзи торопливо прижалась к спинке скамьи и потёрлась, зажмурившись и едва не зарычав от облегчения, как дорвавшийся до деревца медведь.
А открыв глаза, наткнулась на удивлённый взгляд стоящего в проходе единорожика.
Дитзи вспыхнула и уже без утайки спрятала мордочку в обоих копытах. И сидела так, пока Криспи возбуждённо подпрыгивал рядом, а дядя Рафл с кряхтеньем опускал увесистые чемоданы. Лишь когда вагон остановился и пассажиры устремились наружу, Дитзи ухватила зубами ремень своего саквояжа и с наслаждением подняла отсиженный круп.
Выскочив вслед за остальными, она в замешательстве остановилась: по перрону ходило и галдело просто невообразимое множество пони. Столько в родной деревне даже по большим праздникам не собиралось. Совсем не по-осеннему припекало солнце, от поезда пахло горячим железом и чем-то еле уловимо кислым. Вмиг у Дитзи закружилась голова — даже зажмуриться опять пришлось; до ушей донёсся голос дяди Рафла, велевшего Астре оставаться здесь. Открыв глаза, она увидела только его мелькнувший в толпе хвост.
— Мам, куда дядя Рафл пошёл? — спросила она тихонько, опуская сумку на землю.
— Искать того, кто должен нас встретить, — Астра посмотрела по сторонам и уселась возле поклажи. — Подождём, вдруг мы просто разминулись.
Поджавший ушки от суматохи Криспи прижался к Дитзи. Тут уж нечего было поделать, и она аккуратно обняла дрожащего братишку. Да и сама прильнула к матери, положившей кремового цвета копыто ей на плечи.
Мимо них на приступ вагонов кинулись уезжающие и их провожатые. Со стороны паровоза кто-то зычно проревел. Повернувшись, Дитзи глазам не поверила, когда увидела двух самых настоящих минотавров, в четыре ручищи удерживающих трубу, из которой в гулко булькающее нутро машины хлестала толстенная струя воды. Один из них вроде бы посмотрел на неё, и Дитзи поспешила отвернуться.
Будь её воля, она бы ни за что не переехала сюда. И пусть мама говорит, что переезд всего на год, пока дядя Рафл будет работать на местной погодной фабрике. Но это только взрослым «всего» — самой Дитзи казалось, что у неё отнимают целый год жизни.
— Где папа? — боязливо пропищал Криспи.
— Ушёл, скоро вернётся, — буркнула Дитзи, сосредоточенно разглядывая часовую башенку над зданием вокзала. Фигурные стрелки показались ей нарисованными, но затем длинная дёрнулась и сместилась на деление.
Тут сбоку назойливо замаячило ярко-жёлтое пятно. Отвлёкшись, Дитзи увидела мчащуюся вдоль поезда земную пони — настолько с виду крепкую, что струхнувшая кобылка даже собралась отпрыгнуть с её пути. А то случайно затопчет и не заметит. Однако ж возле семейства она затормозила всеми ногами, с прищуром вгляделась, после чего радостно пробасила:
— Ну, слава богине, добрались! Меня звать Мейзи Филд, пришла вас встретить!
— Здравствуйте, — встала и шагнула ей навстречу Астра. — Вас Рафл послал?
— А кто ж ещё-то? Он тама, возле повозки остался. Хотел пойти со мной, помочь вещи тащить, будто у меня спина соломенная, — Мейзи Филд закатила глаза. — Давайте, что тута у вас? Всё унесу, и ваших деток заодно, — она так залихватски подмигнула, что Дитзи поспешила вставить:
— Не надо, мы сами дойдём! Разомнёмся после дороги. Да и тяжёлые мы.
— Тю, разве ж это тяжесть? — спросила кобыла, с помощью матери Дитзи подхватывая и закидывая чемоданы себе на спину. — Ты-то по виду совсем пушинка. Да и твоего братишку ветром сдуть можно.
— Ничего меня не сдунешь! — выпятил и распушил грудь Криспи, мигом позабыв про страх. И недовольно засопел, когда взрослая кобыла лёгонько потрепала его по щеке кончиком копыта:
— Зови меня тётей Филд, хорошо?
— Хорошо, — подумав, серьёзно кивнул жеребёнок. — А меня Криспи!
— А тебя, пушинка?
— Дитзи, — буркнула кобылка.
Так, табунчиком, они и преодолели толчею, раздвигаемую мощной грудью тёти Филд. Довольно быстро она провела всех в конец перрона, где народу сильно поубавилось — зато нашёлся дядя Рафл в компании запряжённого в повозку жеребца.
— Что-то вы долго, — проворчал последний, хотя его морда не выглядела сердитой.
— Да я сначала в другой конец ломанулась, — посетовала тётя Филд и тут же накинулась в ответ. — А ты стоять уж больно упарился!
— Ты там как оголтелая носилась, я-то по делу стоял.
— Это в смысле языком чесал?
Дитзи невольно прикусила губу, стараясь не улыбнуться. До чего же уморительная парочка!
Пока все рассаживались в повозке, тётя Филд перегружала вещи и продолжала ругаться с мужем. Лишь когда он тронулся с места, кобыла угомонилась и потрусила рядом с ним.
— В доме моего брата поселитесь, — спокойно заговорила она с дядей Рафлом. — Он уж с год как на запад подался, и до следующего Дня Согревающего Очага возвращаться не собирается. Потому и разрешил дом сдавать. Хотя как по мне, он не вернётся — больно хорошо, как пишет, устроился, да и наш город всегда казался ему слишком тихим. Так что, ежели захотите остаться, попробуйте договориться, авось и продаст.
У Дитзи не успело перехватить дыхание, как дядя Рафл ответил:
— Не выйдет. Меня всего на год сюда перевели, чтобы работу местной облачной фабрики поставил как надо. А потом обратно.
— Так вы у нас новый главный по погоде? — оживился мистер Филд, на ходу повернув голову к пассажирам.
— По облакам только, — поправил дядя Рафл. — С погодой у вас здорово. Осень ведь началась, а жарища прям летняя.
— У нас всегда так, — гордо покивал жеребец, будто самолично подавал прошения богине посветить солнышком пожарче. А тётя Филд подхватила:
— Дожди только через пару недель зачастят, а так зелено почти до зимы останется. Когда забег падающих листьев в прошлом году был?
— Да вроде под конец третьего месяца, — задумался мистер Филд. — Это ведь тогда бочка с сидром на финише прохудилась? Ещё кое-каких бегунов пришлось за хвосты от неё оттаскивать.
Дальше Дитзи слушала уже вполуха, поглядывая по сторонам. Они быстро покинули городские кварталы с высокими каменными домами и теперь ехали мимо утопающих в садах домиков. Черешни, яблони, черёмухи, акации… наверняка весной и летом здесь одуряюще пахнет. Дитзи внимательно осматривалась, но не находила ничего, что ей решительно бы не понравилось. Навстречу им мало кто попадался — конечно, ведь ещё полдень не наступил, и у многих могли быть дела. Жеребят она не увидела вовсе; оно и к лучшему. Желание знакомиться с кем-то у неё отсутствовало напрочь. А вот сами места ей приглянулись. Может, потом получится даже прогуляться чуток…
Наверное, под болтовню взрослых и качку повозки она задремала, потому что слова тёти Филд: «Вот мы и на месте» заставили её вздрогнуть и растерянно оглядеться. Неужели приехали?
Они остановились возле невысокого забора, по другую сторону которого зеленел запущенный сад. Среди вымахавшей в рост пони травы едва угадывалась выложенная камнем дорожка, ведущая к наполовину скрытому за узловатыми вишнями дому. При виде него Дитзи моргнула и привстала на сиденье.
Дом оказался двухэтажным. Если первый этаж, сложенный из жёлтых кирпичиков, с высокими, закруглёнными вверху окнами, сделал бы честь и знатному пони, то второй…
— Это что за курятник?! — против воли вырвалось у неё, и тут же она испуганно зажала рот копытами под строгим взглядом матери. А мистер Филд довольно заржал:
— Прям мои слова с языка сорвала! Только это не курятник, а мо-зе-нин, как свояк говорил.
— Мезонин, умник, — ворчливо поправила тётя Филд. — Брат там летнюю комнату себе устроил. Хотя да, строитель из него… — она с большим сомнением глянула на кособокую деревянную надстройку. Эдакий домик над домом, удивительно напоминающий сидящую на насесте курицу.
— Детям вполне подойдёт, — дядя Рафл с нескрываемым восторгом посмотрел на домик, будто сам намеревался занять его. Астра же неуверенно протянула:
— А зимой там не будет слишком уж холодно?
— Если что, на первом этаже комнат хватает, — успокоила её тётя Филд, принявшись снова перекидывать вещи себе на спину.
В дом вошли все разом. Внутри Дитзи встретил спёртый запах, заставивший её остановиться посреди маленькой прихожей. Наверное, именно так и должно пахнуть незнакомое жилище, подумала она, чувствуя, как холодок пронёсся по всему телу и заставил уши встать торчком. Словно чьи-то невидимые глаза приоткрылись и посмотрели на неё с толикой любопытства.
А после ей пришлось сдвинуться к стене, когда взрослые стали расхаживать туда-сюда.
— Вам только прибраться придётся, — виновато пробормотала тётя Филд, прижав уши, что при её размерах выглядело особенно нелепо. — Не прям свинарник, конечно, но я сюда последний раз месячишко назад заглядывала, чтоб малость освежить всё… а потом просто из головы вон!
Чета Филдов наперебой принялась объяснять, что и как тут, но Дитзи сама быстро поняла, где кухня, гостиная и спальни. С задней стороны дома обнаружилась веранда, куда можно было попасть из коридора. И здесь же коридор поворачивал, образуя небольшой закуток; вот в нём-то и нашлась лестница наверх. Прислушавшись к голосам взрослых в глубине дома, Дитзи решительно взобралась по ступенькам и после секундного промедления толкнула дверь.
Её взору открылась единственная комната со стенами из оструганных и ладно пригнанных досок. Одну из них почти целиком занимала кирпичная труба дымохода, другую — смотрящее на сад и улицу окошко. Напротив входа стоял простенько сколоченный топчан с сундуком в изножье, рядом — письменный стол. Пол устилали несколько цветастых половичков. Когда же Дитзи шагнула внутрь, то рядом с трубой увидела сделанную из лоскутков ткани картину в рамочке: мельница над полем подсолнухов.
Здесь было светло и тихо.
С первого взгляда Дитзи влюбилась в комнату.
— Н-да, — она стремительно обернулась на голос дяди Рафла; как он ухитрился так тихо подойти?!
— Для двоих-то тут тесновато, — подытожил он, заходя и осматриваясь. — Но хорошее место.
— Ага, — негромко сказала Дитзи, скрывая всколыхнувшуюся внутри досаду. Не заметил ли дядя Рафл?
— Ну раз согласна, то занимай, — великодушно разрешил он, чем застал её врасплох. Она-то уже приготовилась услышать: «Хорошее место для маленького жеребёнка».
— А… Криспи? — всё-таки спросила она, чувствуя жар до самых ушей.
— Трусишка он, высоты боится, — усмехнулся дядя Рафл. — К тому же сколько тебе лет, тринадцать? В твоём возрасте я б на животе ползал ради отдельной комнаты.
— А у… тебя… не было? — с запинкой спросила Дитзи.
— Да какое там! Папаня очень любил маманю, и потому нас в семье шестеро оболтусов росло, спали все на чердаке. Даже без кроватей обходились, гамаки на ночь подвешивали.
— О, — не нашлась что сказать Дитзи. — Тогда спасибо.
— Да за-ради богини, — он качнул головой на дверь. — Иди, тащи сумку, и будем убираться.
До самого вечера въезжали и устраивались. Пока дядя Рафл и Астра перетаскивали вещи и спорили о тысяче мелочей, а радостный Криспи раскладывал игрушки в своей новой комнате, вооружённая тряпкой Дитзи решительно дала бой пыли и паутине в мезонине. И, как все истинные герои, старалась творить свои дела незаметно. Иначе не избежать подтруниваний от мамы, которой она совсем недавно со всей для своих тринадцати лет убедительностью доказывала, что убираться чаще раза в месяц глупо.
Однако терять собственный новообретённый угол по глупости не хотелось. А с неё уже хватит глупостей на всю оставшуюся жизнь.
Поэтому тряпку в копыто, ведёрко — в зубы, и драить, драить, драить. За водой Дитзи бегала несколько раз к обнаруженной на заднем дворе ржавой колонке. Туда же она стащила и расстелила на густой траве половички, по которым за неимением выбивалки основательно потопталась и попрыгала.
Но вот всё как будто бы закончилось. Посвежевшие и ставшие ярче коврики легли обратно на пол, немногие привезённые с собой книжки были расставлены на столе, накидки — уложены в сундук, а на топчан наброшено любимое одеялко. Напоследок Дитзи вынула из кармана саквояжа небольшой флакон и задумчиво покатала его на копыте; внутри сухо зашелестело. После недолгих раздумий кобылка убрала его в ящичек стола.
Где-то уже далеко за полдень семья собралась на кухне и наскоро перекусила бутербродами. Потом мама вместе с тётей Филд ускакала на рынок, а дядя Рафл и мистер Филд устроились во дворике и принялись резаться в шашки, пока Криспи крутился поблизости.
Оставшаяся в одиночестве Дитзи вознамерилась исследовать дом.
Одно дело — просто пробежаться из комнаты в комнату, и совсем другое — неторопливо пройтись, заглянуть во все углы, потрогать половицы: вдруг где найдётся тайник. С сокровищами или письмами, дневниками с загадочными откровениями.
В своё время Дитзи вдоль и поперёк излазила заброшенную усадьбу возле деревни. Полвека назад в ней жил торговец, но то ли разорился, то ли просто перебрался в другое место, а опустевший дом так и остался ветшать. Со временем он превратился в отличное место для игр местных жеребят; играла там и Дитзи. И не только играла, а ходила по залам и любовалась на остатки прежней красоты и представляла, как пони жили здесь раньше. Чего только не рисовало её воображение. Тогда она ещё думала, что найдёт себя в чём-нибудь вроде украшения домов внутри — но однажды ей повезло отыскать в старом камине потайную нишу с горшочком, битком набитым позеленевшими монетками. Тут-то Дитзи поняла, что всё это время ей подспудно хотелось раскрыть секреты старой усадьбы.
Сейчас кобылка чувствовала знакомый, заставляющий подрагивать хвост холодок в загривке. Давно она не испытывала его.
Вслед за предвкушением накатили воспоминания о времени до-того-кошмара. Запнувшись на ровном месте, Дитзи прислонилась к стене в коридоре. Прерывисто вздохнула и мотнула головой, гоня прочь то, о чём совсем старалась не думать.
И решительно отправилась исследовать.
Уже спустя какие-то минуты она напрочь разочаровалась, найдя в комнатах лишь скудную, слегка припорошенную пылью мебель, а в кладовке — полупустые полки со старыми инструментами. Неведомый брат тёти Филд явно был скучным пони. А в кабинете, на который возлагались большие надежды, Дитзи окончательно заклеймила его "занудой". В самом деле, кому ещё могли нравиться скучнейшие исторические романы, занимающие бо́льшую часть книжного шкафа. Дитзи наугад полистала парочку и задвинула томики обратно.
Тоскливо вздохнув, она оглядела полутёмную прохладную комнату. Бесцельно повыдвигала ящички секретера — все как один пустые; плюхнулась на тахту — и мигом вскочила, оставив отпечаток крупа на пыльной обивке. Потом всё-таки вернулась обратно к книжному шкафу. Вдруг, если поискать, записочки какие найдутся. Или вовсе книга заклинаний сыщется.
Дитзи уже примеривалась к нижней полке, когда мимолётно посмотрела на пол и поморщилась, увидев, как сильно истоптала серое полотно пыли перед шкафом, да и по всему кабинету. Проследив за своими следами, в какое-то мгновение кобылка заметила нечто, завладевшее её вниманием и заставившее подойти ближе.
Вдоль стены проходила ещё одна цепочка следов, словно какой-то пони украдкой прошёлся от двери к шкафу и обратно. Конечно, взрослые сегодня изрядно пошастали по дому, да и Криспи всюду носился как угорелый, что несколько портило ощущение исследовательницы. Однако…
Дитзи аккуратно приложила копыто рядом и сравнила отпечатки. Чужое копытце оказалось немногим больше её собственного. Оно не могло принадлежать ни маме, ни дяде Рафлу и уж точно не Криспи. И не Филдам. Вдобавок пыль уже слегка припорошила чужие следы — неведомый пони побывал здесь давно. Меньше месяца назад, когда тётя Филд делала уборку, но больше двух недель, иначе бы следы выглядели свежее.
Кто же это был?
Дитзи прошла за ними в гостиную, но дальше они затерялись среди множества сегодняшних. Раздосадовано всхрапнув, кобылка махнула хвостом. Мало ли какому случайному бродяжке или кому-то из соседских детей вздумалось заглянуть в пустой дом. Теперь-то они уж точно не сунутся. А ей самой следовало бы меньше детективных комиксов читать!
Всё-таки от усталости у неё начали подворачиваться ноги: денёк выдался выматывающим. Стараясь не обращать внимания на растущее жжение в спине, Дитзи отправилась к себе в комнату, где с превеликим наслаждением растянулась поверх накинутого на топчан одеяла.
Из раскрытого окна доносилась приглушенная беседа жеребцов, изредка прерываемая звонким голоском Криспи.
— Тяжко было с малыми переехать? — спросил мистер Филд промеж стука шашек.
— Не особо, Криспи у меня привычный, — со смешком ответил дядя Рафл. — Я как со своей бывшей разошёлся, так поначалу его с тётками оставлял, а потом уж, когда он подрос, стал с собой в командировки брать. Тяжеловато, но сердце хотя бы на месте стало.
— А чего со старшей не оставлял? Вона какая здоровая, уж за дитём присмотрела бы.
В деревянном стуке возник перерыв. Навострившей уши Дитзи ясно представилось нахмурившееся лицо дяди Рафла. Что же он скажет?
— Она не моя родная дочка. Взял себе под крыло полгода назад, когда на Астре женился.
— Ого, а чегой так? Твоя новая тоже разведёнка, что ль?
— Нет. Её первый муж служил стражником и погиб. Я особо не расспрашивал.
— Дела…
— Мне бы теперь с Дитзи поладить. С ней… всё сложно.
Фыркнув, Дитзи перевернулась на бок, закуталась в накидку и для надёжности сунула голову под подушку, чтобы не слушать дальше. И не думать.
На счастье, забурчавший живот заставил её мысли повернуть в другую сторону. «Когда же мама вернётся и приготовит ужин? Как у взрослых обычные дела отнимают столько времени?» — спросила себя Дитзи, закрывая глаза…
…А когда открыла, то, проморгавшись, с удивлением увидела наполнившие комнату сумерки. Сильно же она устала! И ведь даже ничего не приснилось.
Защекотавший нос вкусный запах заставил её подняться и, пошатываясь, спуститься вниз. На кухне Дитзи застала всех остальных: дядя Рафл и Криспи сидели за столом, а мама хлопотала возле плиты, походя ворча, что сегодня ничего не удалось. Неведомым чудом она освоилась и вела себя уже почти как дома. И так же, как дома, велела дочери смыть сонную мордашку.
— И разденься ты, — фыркнула мама. — Вон как помялась-то.
— Сойдёт, — спросонья буркнула Дитзи, открыв кран и поплескав себе на лицо. Сзади кашлянул дядя Рафл, но ничего не сказал. Или не собирался. Ну конечно, с ней «всё сложно» и «поладить бы».
Дитзи сдавленно фыркнула в полотенце и тоже не стала ничего говорить. Вечер обещал быть спокойным, и на том хорошо. Незачем его портить.
Ужинали почти в молчании, отдавая должное рагу. За две сметённых подряд миски Дитзи так и не нашла отличий «неудавшейся» маминой стряпни от обычной. А Криспи, едва расправившись со своей порцией, спрыгнул со стула и принялся дёргать дядю Рафла за хвост, упрашивая пойти в комнату.
Когда мужская часть семьи всё-таки покинула кухню, бежевая кобылка неуверенно посмотрела на маму. Ей хотелось подняться к себе, но пробудившаяся совесть намекала предложить какую-нибудь помощь. Хотя бы с посудой. Но Астра, напевая вполголоса, быстро собрала и унесла грязные тарелки на мойку. Уже открывшая рот Дитзи постояла, помялась немного и всё-таки тихонько ушла.
Остаток вечера она всецело посвятила комиксу; словно в пику тому жеребчику прочла книжку от корки до корки. За всё время только мама зашла к ней пожелать спокойной ночи и заодно попросила не портить глаза. Дитзи и не портила, ведь оставалось всего-то несколько страниц дочитать.
Дочитав же, она поняла, что ей хочется пить. А за окном темно, как и на лестнице.
Ночной дом снова стал для Дитзи совершенно незнакомым. Медленно спускаясь, она постоянно замирала и напрягала уши. Ступеньки скрипели под ногами, снизу из спальни доносилось сопение мамы и дяди Рафла. В самом же коридоре оказалось неожиданно светло: сквозь оконце задней двери падал рыжий отсвет горящего над забором фонаря. Похоже, за двором проходила соседняя улица или проулок.
Всё-таки страх перед темнотой живёт в каждом пони, и Дитзи с толикой благодарности посмотрела на фонарь. Но в тот миг, когда она скользнула взглядом по скрытой в тени дерева стороне забора, сердце её пропустило удар, а душа позорно улепетнула в задние пятки. Сперва Дитзи с надеждой подумала про отблески на стекле, но огоньки в темноте мигнули — и она поняла, что видит пару светящихся глаз.
Глаза не двигались. Не двигалась и окаменевшая кобылка. Затем они снова мигнули и исчезли, следом в траву спрыгнул тёмный силуэт. Дитзи прерывисто вздохнула, но продолжила всматриваться в заросли, не зная, то ли помчаться за мамой с дядей Рафлом, то ли кинуться к себе. Однако больше ничего не происходило. Выждав немного, Дитзи попятилась вглубь коридора… как вдруг трава шевельнулась совсем близко, и тот же силуэт выбрался на веранду.
Придушено пискнув, кобылка шарахнулась назад, крупом налетев на стену… а тёмная фигурка подобралась к двери. Сквозь грохот крови в ушах она услышала тихий царапающий звук и мяуканье. Кошка!
Шумно вздохнув от облегчения, Дитзи мелкими шажками приблизилась обратно и в рыжем свете наконец-то разглядела зверька. Кобылки он ничуточки не испугался — лишь уставился на неё через стекло и снова мяукнул.
Дитзи осторожно откинула крючок и вышла в прохладную осеннюю ночь. Тут же кошка без опаски приблизилась и принюхалась к её передним ногам, затем потёрлась о них головой.
— Привет, — шепнула Дитзи, аккуратно погладив кончиком копыта пушистую шубку. — Ты чья?
Кошка не умела говорить или не хотела. Или утратила всякий интерес, потому что навострила уши, развернулась и быстро порскнула обратно в траву. А Дитзи, тщетно подождав, вернулась в дом. Заодно позаботилась вернуть крючок на место: мало ли кто тут ещё шныряет. По этой же причине жажда у неё начисто улетучилась, и кобылка быстренько поднялась обратно в мезонин.
И ещё закрыла дверь на задвижку: только чтобы проверить, как она работает.
И укрылась с головой одеялом, потому что так спать гораздо уютнее.
Да, именно так.