Ночной приют
Глава 3. О новых друзьях и нежеланном прошлом
Рискнув приподнять веки, Дитзи вздрогнула, увидев совсем близко мордашку незнакомой единорожки. Её синяя грива удивительно хорошо сочеталась с молочно-белой шёрсткой и фиолетовыми глазами. На миг Дитзи даже позавидовала: вот уж кого и впрямь можно было назвать миленькой.
Сообразив, что с интересом присматривается к кобылке, она тут же постаралась натянуть привычную равнодушную мину — но невольно прижала уши, когда незнакомка указала на неё копытцем:
— Видишь? Никакая она не пёстрая!
— Я не говорил, что пёстрая, — проворчал подошедший сбоку лохматый и нечёсаный буро-зелёный пегасик. Он до того напоминал болотную кочку, что Дитзи чуть не разулыбалась. А жеребчик тем временем мотнул головой и глянул на неё из-под свисающей на глаза чёлки.
— Но бока ещё проверить надо бы, — произнёс неуверенно.
— Ой, перестань, — мотнула головой кобылка. — Все Пестряки с ног до головы в пятнышках. Видишь у неё пятна на щеках или носу?
— Неа…
На этом непонятный спор закончился, и оба жеребёнка снова уставились на Дитзи. Она же пыталась придумать, как уйти, не растеряв книги и не заговорив: от боли уже хотелось скулить… нет, только не при них!
— Не бойся, — заговорила с ней кобылка. — Мы хотим просто познакомиться.
— Ага, — покивал гривой жеребчик.
Стиснув зубы, Дитзи промолчала, не в силах шевельнуть языком и что-нибудь сказать.
— Меня зовут Найт Блюм, — секунду спустя продолжила кобылка и показала на приятеля. — А его Иствинд.
— Ага, — повторил пегасик. — А тебя?
Опять Дитзи не ответила; в голову совершенно ничего не приходило. Меньше всего ей хотелось знакомиться, придумывать темы для разговоров, изображать радость или сочувствие тогда, когда взаправду ей не было до того никакого дела.
И в то же время ещё никогда пустота вокруг неё не ощущалась такой близкой. Протяни копыто и наткнёшься на тонкую стенку пузыря, за которой так холодно, так… одиноко. Кричи — ни до кого не докричишься. Никто не придёт и не облегчит её муки.
Её молчание явно озадачило жеребят.
— Ты не подумай, — Найт Блюм неуверенно протянула к ней и остановила на полпути копыто. — Мы не навязываемся. Не хочешь знакомиться, так и не будем, никаких обид.
«Пожалуйста… уйдите, пожалуйста!» — мысленно взвыла Дитзи, стиснув губы с такой силой, что рот онемел.
Издалека донеслось слабое звяканье. Оба жеребёнка насторожились, затем Иствинд испуганно пискнул: «Перемена кончилась!» и припустил прочь со всех ног, только хвост мелькнул за стеллажом. Найт отстала от него на секундочку, бросив: «Ну пока!» замявшейся кобылке. Топот, возмущённый окрик Коппер Свирл, стук дверей — и в библиотеке воцарилась тишина.
Ненадолго: книги грохочущим водопадом рухнули на пол, когда Дитзи тяжело осела и вцепилась зубами в переднюю ногу, протяжно выдохнув-простонав.
— Меня зовут Дитзи Вэй, — прошептала она, и слёзы градом катились по её щекам.
Огонь...
Если в прошлый раз ощущения напоминали положенную на спину грелку с кипятком, то сейчас Дитзи казалось, будто некий злодей окатил её горящим маслом. Вязкий жар стекал от лопаток к основанию хвоста и жёг, непрестанно жёг!
«О чём я только думала?..» — в очередной раз обругала себя кобылка, шатаясь под тяжестью неподъёмной поклажи.
А ведь стоило понять, что пожадничала, ещё тогда, когда мисс Свирл при виде её ноши отчаянно простонала: «Мне это чё, всё записать надо, что ли?!». И без малого полчаса заполняла две дюжины формуляров, затем искала пару перемётных сумок, в итоге оказавшихся для Дитзи великоватыми. Неудобство, поначалу малозаметное, уже на крыльце библиотеки превратилось в целую проблему, неумолимо пригибающую к земле.
И действительно, если вчера одна-единственная книжка заставила спину разболеться, то что говорить о такой груде?
Вечность и ещё чуток больше она брела от библиотеки до ближайшего перекрёстка. Её новый дом находился не так уж далеко отсюда, но с таким грузом путь грозил растянуться в целый поход.
«Уж по крайней мере могла бы взять с собой таблетки!..»
Но из-за спешки спасительный флакончик остался в ящичке стола.
Под эту мысль на очередном шагу в спине вовсе полыхнуло, будто между лопаток воткнулся острый штырь. Все силы у споткнувшейся Дитзи ушли на то, чтобы не закричать в голос. И то с губ сорвалось резкое шипение.
Перед глазами всё расплылось от слёз, а когда кобылка кое-как отдышалась, то обнаружила себя сидящей посреди улицы. Перемётные сумки при этом рухнули-таки на землю, принеся столь желанное облегчение — и ужасное осознание, что рано или поздно придётся вставать и тащиться дальше.
— Привет! — сказали вдруг рядом. — Тебе помочь?
Дитзи вздрогнула — дважды: от неожиданности и от новой вспышки боли, хотя и не такой сильной.
Голоса были до ужаса знакомые.
«Ну откуда они взялись?!» — Дитзи простонала про себя, но постаралась не подать виду. Только она собралась заверить жеребят, что всё в порядке и помогать не надо, как пегасик уже подхватил одну из сумок, а вторая плавно поднялась в магическом сиянии.
— Ого! — выдал крякнувший от натуги Иствинд, бросив на Дитзи полный уважения взгляд. — Это ж надо так книжки любить!
Найт Блюм ничего по поводу тяжести не сказала, только улыбнулась и спросила:
— Куда нести?
Дитзи до зуда хотелось отказаться от помощи… но жгучая боль и угроза нового прострела заставили язык присохнуть к нёбу. Поэтому кобылка кое-как поднялась на ноги и глухо буркнула:
— Идёмте... я покажу.
Когда она двинулась, в спине снова кольнуло, но уже совсем не так сильно. Пожалуй, теперь даже появился шанс вернуться домой до вечера.
— Сильно ударилась? — спросил тем временем пегасёнок и, перехватив взгляд Дитзи, пояснил. — Мы видели, как ты споткнулась.
— Не очень сильно, — ответила кобылка. — Просто не ожидала.
— Зачем тебе столько книжек сразу? — спросила тем временем Найт Блюм. — Всё равно же за раз больше одной не прочтёшь.
Чудом удержав готовое сорваться с губ: "Не твоё дело!", Дитзи посмотрела на летящую в магическом поле сумку, вдохнула-выдохнула и ответила совсем другое:
— Я быстро читаю. Лениво через день в библиотеку скакать.
— Тогда в следующий раз возьми тележку, — посоветовал Иствинд. — А если у тебя нет, попроси у моего папы.
Дитзи только кивнула, не горя желанием поддерживать разговор: даже без поклажи невидимый штырь продолжал ворочаться между лопаток, и говорить ровным голосом становилось всё сложнее. А ещё уши так и норовили предательски прижаться, а с губ так и рвался болезненный стон.
Впрочем, нежданные знакомые больше не настаивали и не лезли к Дитзи с болтовнёй. Вдобавок ушли вперёд на шаг, позволив ей плестись в хвосте.
За что кобылка была им благодарна.
Хотя идти стало легче, дорога всё равно казалась невыносимо долгой. Пытаясь отвлечься, Дитзи успела и отругать себя, и украдкой посмотреть на жеребят, и предаться невесёлым размышлениям о неизбежном разговоре с мамой. Но всё тщетно. Когда впереди наконец-то показался домик брата Мейзи Филд, все мысли бежевой кобылки занимал один лишь пузырёк со спасительными таблетками. Прибавив шагу, она у самой калитки обогнала Найт Блюм и Иствинда и спешно проковыляла к дому.
С хлопком двери улица сменилась полутёмной прихожей. Выглянувшая с кухни мама что-то сказала, но Дитзи не слушала. Уже не сдерживая слёз и скулящих стонов, кобылка добралась до лестницы и немыслимым чудом вскарабкалась по ней — но понадобилась ещё туча проклятий, пока она справилась со флакончиком и трясущимися копытами отправила в рот сразу две белых горошины.
В своё время доктор не велела принимать больше одной таблетки за раз; разве что «в самом крайнем случае, когда очень-очень больно». В противном же случае каждая лишняя пилюля грозила ввергнуть Дитзи в пучину побочных эффектов вроде перепадов настроения, панических атак и потери ориентации в пространстве.
«Но если это не крайний случай, то мне даже представлять не хочется, какой он на самом деле», — вяло подумала Дитзи, лёжа на прикроватном коврике и постепенно приходя в себя.
Боль понемногу отпускала её, и вскоре кобылка, совершив над собой усилие, заползла на кровать. До её ушей донёсся разговор внизу; впрочем, закончился он быстро — и сменился приближающимися шагами. Похолодев, Дитзи отчаянно взмолилась, чтобы Найт Блюм и Иствинд не заявились сейчас на порог её комнаты. Говорить сейчас с кем-либо ей не хотелось совершенно.
Наверное, богиня смилостивилась над ней, потому что раздавшийся на лестнице цокот точно не мог принадлежать жеребятам. Уж что-что, а мамины шаги Дитзи за свою недолгую жизнь научилась отличать.
Хотя с мамой говорить тоже не хотелось. Не так сильно, правда, как с новыми знакомыми.
— Дитзи, — позвал мамин голос от двери, и кобылка открыла глаза.
Астра медленно зашла в комнату и остановилась около кровати. Дитзи искоса посмотрела на неё, готовясь к заслуженному неприятному разговору; и несказанно удивилась: мама не хмурилась, а наоборот, с сочувствием улыбалась, отчего в комнате будто потеплело.
— Как ты? — спросила кобылица, присаживаясь рядом с кроватью. — Твои новые друзья…
— Они не мои друзья!.. — вырвалось у Дитзи несколько резче, чем хотелось ей самой.
Астра пару секунд внимательно смотрела на лежащую кобылку, но не стала расспрашивать дальше. Впрочем, скоро стало ясно, почему.
— Тебе нужно помириться с братиком, — сказала мама, и Дитзи устало закрыла глаза. Вот уж о ком она точно думала меньше всего сейчас!
Впрочем, желания спорить не было.
— Хорошо, — сказала Дитзи ровным голосом. — Я с ним помирюсь.
— Вот и умничка, — улыбнулась мама и, наклонившись, поцеловала дочку в лоб, отчего та фыркнула и прянула ушами. — Твоя книжка обязательно найдётся, вот увидишь.
«Уж хорошо бы!» — зло подумала Дитзи; в мыслях у неё по-прежнему зрела уверенность, что Криспи приложил свои копытца к пропаже.
— Скоро за стол, — сказала тем временем кобылица. — Не засни, а то снова будешь лопать холодное.
Дитзи улыбнулась. Кое-что в этом мире не меняется. Мамина забота, например.
Астра едва заметно вздохнула, не прекращая улыбаться. И в этот момент она показалась Дитзи невозможно усталой. Но наваждение длилось всего мгновение, рассеявшись так же неожиданно, как и началось.
— Я буду через часок, — сказала Дитзи, и мама, снова поцеловав лежащую кобылку, пошла к двери.
Уже на пороге она обернулась и добавила:
— Те милые жеребята, что принесли твои книжки, сказали, что будут ждать тебя завтра после школы.
Ну конечно. Иначе это просто не могло окончиться.
Но вслух Дитзи ничего такого не сказала и только кивнула.
Пока она приходила в себя, её навестил ещё и дядя Рафл. Но, к большому облегчению кобылки, не полез с расспросами и просьбами помириться с Криспи, а только принёс сумки с книгами. Выходя, жеребец подмигнул, но что это значило, Дитзи не поняла. И не хотела понимать.
Зато теперь она смогла достать одну из книг и отвлечься на чтение. Оттого к ужину Дитзи уже смогла самостоятельно встать и спуститься вниз, не морщась от боли при каждом шаге.
А на первом этаже одуряюще пахло пирожками: мама была в своём стиле.
Не проходило и пары дней, чтобы умелые копыта Астры Вэй не превратили немного муки, сахара, дрожжей и прочего в исходящую паром, чудесную выпечку. От которой радовались и язык, и живот: сама не успеешь сообразить, как налопаешься так, что ушами больно шевелить.
Дитзи, уже садясь за стол, перехватила затравленный взгляд сводного братика, затем оглянулась на маму, которая с ласковой улыбкой кивнула.
Кобылка вздохнула и, глядя на Криспи, проговорила:
— Прости, что накричала на тебя. Я очень расстроилась из-за книги.
Жеребёнок улыбнулся в ответ и с детской непосредственностью пообещал «помочь найти книфку».
— Вот и помирились, — констатировал дядя Рафл, которому происходящее, очевидно, понравилось.
Дитзи очень надеялась, что инцидент на этом исчерпан, и книжка волшебным образом «найдётся». А скорее всего, попадётся на глаза маме или дяде Рафлу после того, как с ней наиграется жеребёнок.
«Только бы не порвал», — подумала Дитзи.
Впрочем, мир несколько сжалился над ней, когда Астра вернулась от плиты с блюдом, на котором высилась горка пирожков. Как минимум с тремя разными начинками, уж в этом-то можно было не сомневаться.
Это уже давно стало чем-то сродни семейной традиции: хватай любой пирожок, на который глаз положишь, но одной богине ведомо, какая именно начинка тебе попадётся. И никому не обидно.
Хотя всё равно Дитзи любила все мамины пирожки без исключения.
На сытый живот о плохом не думалось. Дитзи даже была готова и на самом деле простить Криспи, если книжка и впрямь найдётся, а не только для вида.
Сегодняшняя ночь прошла спокойно.
После завтрака и прочих утренних ритуалов, Дитзи приняла таблетку и улеглась на скамейку во дворе: с неба светило солнышко, и сидеть в такую погоду дома было просто преступлением.
Но спокойно почитать было не суждено: мама, оставив Криспи у Филдов, повела её в местную школу. И по дороге рассказала, что Дитзи могла продолжить домашнее обучение, но сначала было необходимо записаться в школу и договориться с учителем о посещениях.
На что Дитзи немного обречённо кивнула, но спорить не стала: ей всё ещё до дрожи претили скопления малолетних пони. И при мысли о том, что придётся ходить в школу со всеми, судорожно принимать таблетки из-за нагрузок и нервов… нет уж, спасибо.
После того кошмара в летнем лагере кобылка долго пробыла сперва в больнице, а потом лежала дома, не желая больше ничего после травмы физической и душевной. Она, помнится, даже не особо много плакала: слёзы боли высохли от обиды и накатившей злости. Правда, и эти чувства вскоре покинули юную кобылку, оставив наедине с полным безразличием. Одной богине известно, чего стоило Дитзи вернуться к повседневным делам хотя бы к осени. Но очень скоро выяснилось, что от всегда бойкой кобылки не осталось и следа.
Дитзи призраком ходила по коридорам школы, всё больше отстраняясь от сверстников. Из-за частого в то время приёма таблеток она в любой миг могла удариться в плач или вспыхнуть от ярости, что не прибавляло популярности.
Будто этого было мало, той же осенью, незадолго до первого снега, папы вдруг не стало. Столь сокрушительный удар окончательно разнёс вдребезги кое-как собранный мирок. Лишь чудом и стараниями матери Дитзи оправилась — снова, но почти полностью погрузилась в себя, плюнула на школу и вообще долгое время не выходила из дома, оставшись наедине со своей болью. И даже иногда не принимая таблетки, потому что боль физическая позволяла отвлечься от всепоглощающего чувства потери.
Если бы не мама, Дитзи забывала бы даже поесть и, возможно, не выжила бы при этом.
Но мама была рядом, её ласковый голос всегда заставлял чёрную тоску отступать, пусть даже на время. Астра сумела даже вернуть дочь к школьным занятиям, пусть и на дому. Вскоре кобылка научилась заниматься сама, и визиты учительницы стали нужны лишь для проверки недельного задания.
Едва-едва на месте пустоты начал появляться новый мир Дитзи, как в него сизокрылым вихрем ворвался дядя Рафл. Хотя на первых порах всё было довольно безобидно: жеребец появлялся редко, приносил маме и Дитзи подарки и угощения, весело болтал и рассказывал интересные истории. С тех пор мама, правда, стала иногда задерживаться после работы, но погружённая в занятия и книжные миры Дитзи не придавала этому значения.
Потом Астра начала невзначай заговаривать, что было бы неплохо, чтобы «дядя Рафл пожил с нами». Со временем Дитзи привыкла к таким пустопорожним разговорам, пускай её и передёргивало слегка, что в жизни мамы появился новый жеребец. Но не возражала; она заметила, как именно улыбалась Астра рядом с ним.
А однажды он взял и всё-таки появился на пороге дома, нагруженный тюками со скарбом, а мама торжественно объявила, что они теперь — одна новая семья. И всё бы ничего, но в ногах Рафла прятался большеглазый жеребёнок. Ещё совсем маленький и пока что притихший в незнакомом месте.
До его превращения в постоянный источник шума и беспорядка с попустительства дяди Рафла и мамы тогда оставалось совсем немного времени.
Теперь же, когда маленький Криспи вольно или невольно перетягивал на себя мамину заботу, Дитзи чувствовала себя брошенной и одинокой. Казалось, что у неё не осталось никого или вот-вот не останется: мама выглядела по-настоящему счастливой, нянчась с Криспи. И что с того, что Дитзи в подобном уже не нуждалась? И более того, повзрослев, сама пыталась всё время избегать «понячьих нежностей»?
В лице Криспи мама получила то, о чём иногда скучала: маленького жеребёнка, нуждающегося в заботе и ласке. И если первое дядя Рафл ещё мог ему дать, то на второе были способны исключительно обуянные материнским инстинктом кобылы.
По крайней мере, Дитзи себя в этом убеждала раз за разом и, пожалуй, верила.
Когда они подходили к школе, мама сказала:
— Потерпи немного, мы быстро всё уладим, и сразу уйдём.
Дитзи кивнула: мама прекрасно знала о её душевном состоянии и не пыталась что-то навязывать, не желая разрушать хрупкое равновесие. За это кобылка была очень благодарна; вернись она в общество сверстников, и новый срыв обеспечен. Не приведи богиня, ещё придётся рассказывать, зачем она носит с собой лекарство и кутается в накидку даже в жару. А оттуда и до издёвок недалеко: порой юные пони бывают невероятно жестокими, как будто из древних легенд.
В школе по случаю уроков было тихо.
Добротное здание из толстого бруса, любовно раскрашенное в яркие цвета, отличалось от окружающих домов разве что размерами и шириной двора. Просторная лужайка и детская площадка соблазняли многочисленными играми на переменах, но в глазах Дитзи это никак не перевешивало возможные проблемы, так или иначе связанные с большим количеством пони. Особенно — малолетних.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, где располагался кабинет директора, мама вдруг обернулась и сказала с лёгкой улыбкой:
— Тебе не обязательно заходить со мной. Можешь подождать снаружи.
Дитзи удивлённо навострила уши, но не стала спорить и кивнула. Она вообще была очень благодарна маме за это послабление: ей наверняка лучше знать, как и о чём общаться с директором.
Но перед самым кабинетом Астра добавила:
— Если ты понадобишься, я тебя позову.
Дитзи действительно «понадобилась». Не прошло и пяти минут, как мама выглянула в коридор и позвала кобылку внутрь.
Директриса, строгого вида бежевая земнопони с начинающей седеть лавандовой гривой и очками в тонкой оправе, не очень понравилась Дитзи. Впечатление явно было взаимным: взрослая пони окинула её равнодушным взглядом, сверилась с какими-то бумагами и даже ни о чём не спросила. Как будто хотела только удостовериться, что новая ученица для домашнего обучения взаправду существует.
После чего Дитзи вышла обратно и целую минуту ещё не могла унять дрожь в копытах и хвосте.
Хотелось верить, что мама уладит все дела до того, как урок кончится, и коридоры школы наполнятся визжащей толпой жеребят. Впрочем, оставалась надежда, что в тёплый денёк все скорее побегут играть на площадку во дворе.
Так или иначе, бежевая кобылка пристроилась на подоконнике с книжкой и даже успела погрузиться в чтение, пока её внимание не привлекло движение за окном.
Своей формой школа напоминала букву "Г", поэтому Дитзи без труда заметила, как под открытым окном одного из классов сидит знакомый светло-зелёный пегас довольно жалкого вида. Сейчас при нём не было тележки с инструментами, зато имелись прислонённые к стене грабли-веер для сбора листьев и мусора, а на самом жеребце — замызганный фартук дворника.
Вот только вместо уборки Хуфи быстро записывал что-то карандашом в толстую тетрадь, словно сам был великовозрастным учеником. Понаблюдав за жеребцом минут пять, Дитзи пожала плечами и снова уткнулась в книгу. Мало ли, какие у кого причуды. Одной причиной не ходить в эту школу больше.
Вспомнилась гулявшая в родной деревне страшилка, будто бы дворник похищает и держит в подвале маленьких жеребят. Для чего — тут мнения разнились, но звучали одно другого глупее и ничуть не походили на правду. Уж это Дитзи знала наверняка, потому что однажды набралась храбрости и сама вместе с парой ребят сунулась в подвал, где нашла только хорошенько спрятанный самогонный аппарат.
Под мысли о прошлом кобылка закрыла глаза. С одной стороны, сегодняшний день омрачался грядущим визитом двух желающих подружиться жеребят. Но с другой, Дитзи скучала, и порой весьма сильно, без живого общения со сверстниками. Конечно, рядом с ними она испытывала безотчётный страх и желание забиться в уголок. «Посттравматический синдром», как говорили врачи, с которым можно и надо было по возможности бороться.
До сих пор Дитзи не испытывала подобного желания. Но вот те жеребята... они были, вроде бы, ничего. Помогли — раз, не докучали — два...
Может быть, раз уж подвернулся такой случай, можно начать "бороться" с двух жеребят? Не все же пони одной масти.
К счастью, мама наконец-то уладила все дела, и шум начавшейся перемены застал обеих кобыл уже за школьным забором к немалому облегчению Дитзи.
По дороге домой Астра объяснила, что директор будет раз в неделю присылать одну из учительниц для проверки знаний учащейся на дому новенькой. И что Дитзи предстоит начать заниматься буквально со следующего понедельника или даже раньше, благо школьные программы в Эквестрии в средних школах не отличались.
— А если что, тебе помогут твои друзья, — заключила мама, но тут Дитзи возразила:
— Они младше меня. Так что не выйдет.
Астра Вэй помолчала пару секунд, затем кивнула:
— Как скажешь. Директор выдала пособие для учащихся дома, там обведены задания, которые тебе надо будет сделать. Если вдруг не разберёшься, знаешь, что делать.
— Конечно, — улыбнулась Дитзи. — Спасибо, мама…