Жёлтые пёрышки

Храброцвет

Весеннее солнце поднималось над Крафтвиллом, освещая низкие двухэтажные домики с крыш которых свисал тающий снег. Городок потихоньку просыпался от холодной ночи. По пустынной дороге неспешно двигалась телега, а в домах тут и там открывались створки окон. Одно из таких как раз находилось в комнате юной пегаски, по имени Храброцвет.

Яркий свет ударил в глаза молодой златогривый кобылки:

— Ну ма-ам, ещё пять минуточек, — пробормотала сквозь сон маленькая пегаска.

— Ничего не знаю! Сегодня в город приезжает торговец из Балтимэра, а мы с твоим папой должны отнести заказ в Додж Таун. Так что марш завтракать и отправляйся за покупками.

— Хорошо, — промычала кобылка не открывая глаз, и почувствовала, как с неё сползает одеяло. Она ещё пыталась бороться, ухватившись голубым копытом за краешек, но схватка была явно неравной.

— Живо!

Сопротивляться было бесполезно. Поежившись от утренней прохлады, она сладко потянулась и наконец нехотя встала с кровати. Внизу лестницы поджидал манящий аромат.

—Блинчики! — прокричала она, прибавляя хода. И действительно, на столе была не обычная каша, а самые что ни наесть румяные блины политые яблочным джемом.

— С Днём рождения, Цвети, — сказал серовато белый жеребец, стоявший у плиты. Почему-то только он называл её любимой частью имени.

— Спасибо, пап, — быстро проговорила кобылка, прыгая за стол.

— Только пережевывай как следует, — донёсся откуда-то из-за спины голос суетящейся матери.

— Разуффефа, — с надувшимися щёчками ответила маленькая пегаска уже больше походившая на хомяка чем на пони.

— Так, ладно, мы с твоим папой уходим, обязательно помой посуду. — Подойдя, мама отодвинула прядь золотистых волос с её лица и поцеловала в голубой лобик — С днём рождения, Храбри, не забудь надеть свой кулон перед уходом.

Ответив кивком, Цвети продолжила поедать праздничный завтрак. В скором времени от блинчиков ничего не осталось, хорошо, что все уже ушли, и можно слизнуть остатки джема прямо с тарелки.

Теперь там было лишь отражение двух малиновых глаз — “Можно ли считать это помытым?” — задала про себя риторический вопрос, и со вздохом отправилась к раковине. Когда чистая посуда заняла своё место в серванте, настало время отыскать список покупок. Разумеется, он нашелся там же, где и всегда, в ванной, намекая, что нужно умыться и почистить зубы.

Закончив утренний ритуал, надев бирюзовый кулон подаренный ей на прошлый день рождения, маленькая пегаска вышла на улицу.

Тут и там лежали остатки не растаявшего снега, открывались ремесленные лавочки, слышались стук и скрежет из мастерских. Не обращая внимания на прохожих, Цвети начала читать список.

— Эй, Храбрюша! — Послышался знакомый голос.

— Я же просила не называть меня так — оторвав носик от списка, пегаска увидела каштанового единорога в больших круглых очках. — И вообще, что ты здесь делаешь? Я думала ты все каникулы проведёшь за своими книжками.

— Если бы! Меня выгнали на улицу, сказали, хоть последние дни каникул не засиживаться в пыльной библиотеке.

— Действительно, с чего бы это, — вздохнула Цвети и достала платочек из седельной сумки. Сдёрнув очки с носа Клубка, она начала тщательно протирать их от пыли. Хоть он и был старшее её на два года и уже получил свою метку, вёл он себя точно ребёнок, возможно поэтому они и подружились.

— Ох, спасибо, — сказал он — А ты куда это собралась в такую рань?

— За покупками. Не видишь что ли? Ах, да, — пони вернула очки на место. — Пойдёшь со мной?

— Ох, нет, на рыночной площади наверняка толпа народу. Пойдем лучше в антикварную лавку, я видел там пару настольных игр, в которые хотел поиграть, а в одиночку это не так интересно.

— Но только недолго, мне нужно будет зайти к торговцу, — согласилась пегаска, которой и правда не хотелось лезть сейчас на площадь.

— Да брось, он только к вечеру уходит, успеем.

Жеребята расположились на огромном старинном ковре под большим витринным окном, заставленным всякой всячиной. Они играли в различные игры от Пониполии до Четыре в стойло, пока на кубиках стало совсем уж ничего не разобрать.

— Миссис Антик, не могли бы вы включить свет. — сказала пегаска, и только сейчас осознала, что на улице начинает темнеть. — Ой — вырвалось с её губ — Мне нужно бежать. — сказала она и вскочив бросившись к выходу.

— Пока, — ответил единорог в пустой комнате, где осталось только пыльное облако. — А-а-а-пчи!

—Будьте здоровы, — донесся голос миссис Антик откуда-то из подсобки.

Тем временем Цвети неслась во весь опор на рыночную площадь, все ларьки были уже закрыты. Добежав до фонтана пегаска увидела уезжающую вдаль телегу.

— Врёшь, не уйдёшь — сказала она и не сбавляя темпа ринулась дальше.

Пока пони пробегала мимо заброшенной мельницы и брошенных полей, торговец уже уезжал в лес.

— Эй, постойте! — тщетно крикнула кобылка. В лесу было темно, и пришлось замедлить ход. Впрочем, ещё через пару минут ей удалось догнать рослого пони, по имени Колесей.

— По-постойте, — Пытаясь отдышаться сказала она.

— Что такое? Что случилось? Ты это, малая Смитов? Дась?

— Д-да, фух, простите, я совсем не уследила за временем, а родители попросили купить меня детали для их заказов.

— Хехехе, молодо зелено, ну давай, говори, что тебе нужно.

— В-вот, — кобылка достала список из седельных сумок.

—Посмотрим, — зажигая небольшой стеклянный светильник, пробурчал себе под нос купец. — Всё есть, кроме последнего.

—А что там? — Обеспокоенно спросила Цвети.

— Дык яйца для торту, не торгую я яйцами. — он замолчал, задумавшись, — хотя есть у меня одно, пин-пингвин, королевскай. Деликатес тож биж, из далёких земель, но вряд ли оно тебе по карману, задешево я такое не продам.

“Для торта” — задумалась пегаска, точно, завтра утром мы собирались отмечать мой день рождения, а единственная ферма в деревне вряд ли сейчас что-то продаст — Беру! Мне дали денег с запасом!

— Покажи — он наклонился и подсветил в кошелёк лампой, потом чрезвычайно резко поднял её к шее пегаски, отчего огонёк внутри погас. Зажигая новый, он продолжил — нее, денег не хватит, а вот на амулет я бы обменял, вряд ли я смогу продать его дороже, оно уж и портиться, наверное, скоро начнёт, так что давай меняться. Пойдёт и в уплату всего остального товару.

Поднеся копыто к кулону, Цвети задумалась. Переведя взгляд на телегу, пони увидела то самое большое, нет, огромное яйцо в корзинке. Наверняка испеченный на нём торт будет ужасно вкусным, но стоит ли оно того? С другой стороны, у неё останется несколько монеток, так и не отданных торговцу, а кулон... в конце концов, ей его подарили, ей им и распоряжаться.

— Продано, мистеру Колесею! — пытаясь спародировать аукционистов, прокричала она.

Попрощавшись с торговцем, Цвети, уже не спеша, шагая на трёх ногах, отправилась в обратный путь. Сумки были доверху набиты какими-то деталями, поэтому яйцо, которое чуть ли не полностью закрывало ей обзор, приходилось нести, прижимая к груди. Корзинку пришлось выкинуть, а вот золотисто-оранжевое перо, найденное на дне, просунутое за ухом, украсило жёлтую гриву.

Уже подходя к кромке леса пони почувствовала, как яйцо дёрнулось, а потом раздался хруст. “Нет, неужели я сжала его слишком сильно?” — замедляя ход подумала пегаска. “Нужно быть аккуратнее”. — но через пару шагов хруст повторился. Кобылка остановилась, пытаясь разглядеть яйцо в свете заходящего над городком солнца.

Как вдруг что-то ударило внутри, пробив дырку появился здоровенный клюв. От увиденного она уронило яйцо на змелю, от чего то раскололось на две половинки. Собравшись с духом, Цвети попыталась рассмотреть то, что оказалось на земле. Уродливое, не похожее ни на одну птицу четырёхногое существо, покрытое кожей, с двумя крючковатыми штуками на спине. Разглядывая это, она поднесла голову ближе, приблизившись почти вплотную к существу. Раздался писк, и пегаска ощутила как нос охватывает болью.

Испугавшись, она тут же дала дёру. Не взирая на тяжесть сумок, голубенькая кобылка понеслась галопом обратно к деревне, подальше от этого маленького чудовища.

Добежав до дома, из трубы которого валил густой дым, еле переводя дух, она ввалилась внутрь.

— Храброцвет! — вскрикнула мама, прибежав на шум — Что случилось?

— Ч-чудовище, — только и смогла вымолвить пегаска, едва переводя дыхание.

— Чудовище? Где? — с тревогой в голосе спросила мать.

— В… в лесу, — всё также пытаясь отдышаться, ответила дочь.

— В.. лесу? Сколько раз мы говорили тебе не уходить так далеко? Ты же знаешь, что это небезопасно. А где… где твой кулон?

— П… п… — несмотря на усталость, Цвети вдруг поняла, что рассказывать правду о её сделке не стоит, иначе она точно влетит в неприятности. — Потеряла — соврала пегаска, и неожиданно для себя расплакалась.

— Потеряла? Точно не разбила или не сломала, скажи, я не буду злиться.

— Н-нет, потеряла — шмыгая в копытца ответила дочь.

— Ох, Храброцвет, похоже ты наказана, по меньшей мере торта точно не жди, завтра утром мы с папой попробуем найти твой кулон.

— Но как же…

— Никаких "но"! Это был наш тебе подарок, а теперь рассказывай, где это было.

Со жгучим чувством стыда за ещё большую ложь, Цвети описала ей место на полянке. В единственном она не соврала, когда мама попросила описать этого монстра.

— Детеныш грифона, — в голосе прозвучало искреннее изумление, — при том совсем цыпленок, что они здесь могут делать? Ты точно не видела там никого больше?

Цвети отрицательно помахала пристыженно опущенной головой.

— Не бойся, они не опасны, наверняка его родители были где-то поблизости. А что ты вообще делала в лесу с полными сумками?

— У нас там штаб, — быстро придумала дурацкую ложь пегаска.

— Штаб? С Клубком? Так вы туда уже не в первый раз ходите? Цвети! — назвала по окончанию имени её мама, что не предвещало ничего хорошего. — Я очень расстроена твоим поведением, ты наказана. Родителям Клубка я тоже сообщу, он уже взрослый пони и должен понимать, что нельзя ходить в лес одним. Уже поздно, иди в свою комнату и подумай над своим поведением.

— Смити! — крикнула мама. — Туши печь, нам завтра рано вставать.

Лучше бы мама накричала, а ласковый тон означал, что теперь всё очень плохо, похоже она и правда расстроена. “Ещё и Клубка втянула в эту историю, дура” — ругалась на себя светловолосая пони, поднимаясь в комнату.

Сев на кровать, кобылка задумалась — “...и всё из-за этой уродливой птицы” — внезапный раскат далёкого грома прервал её мысль, оконная створка ударила от дуновения ветра, заставив содрогнуться от холода на фоне прогретого дома. — “птенца, которого я оставила одного на пустой дороге в лесу.“

Раздражение сменилось жалостью, а испытанные чувства отвращения и страха, заставившие её улепётывать галопом... заботой?

— Он же там замёрзнет! Ну и пусть что чудище, но нельзя же его так бросать, тем более даже мама не считает его опасным.

Необходимо было придумать план. Выбраться по-тихому было меньшей из проблем, палатка и фонарик лежали рядом в шкафчике на верхней полке, тёплое одеяло в ящике под кроватью, а вот еда... — “Что вообще едят птенцы? Червей?“ — даже от одной мысли об этом ей стало плохо. — ”Может быть зерно? Как говорится, курочка по зёрнышку клюёт”. Крупы лежало под лестницей, и отправляться туда было крайне рискованно, — “ну ладно, переживет один день без еды, а завтра его накормят”.

Набив сумки, она услышала ещё один, уже приближающийся звук грома, и спустя пару секунд молнию. “Плащ!” — подумала кобылка, снова забираясь в шкаф. Предусмотрительно набив кровать вещами так, чтобы изобразить спящего, пони погасила свет и подошла к окну.

Цвети всегда хотелось опробовать тайный способ спуска из дома, но никогда не выпадало случая. Её никогда раньше так строго не наказывали. Разумеется, как и все молодые кобылки она периодически вляпывалась в истории, но то ли её “боевое” имя, то ли “боевая” юность мамы, спасали от этой доли. Конечно пегаска могла попробовать вспорхнуть из окна на своих крыльях и даже не разбиться, но наверняка громкое падение услышат. Поэтому она сделала первый шаг на деревянную доску на фасад под окном. Высота второго этажа её не пугала, а вот ещё один разговор с мамой в случае провала вселял куда больший ужас. Кобылка выверяла свои движения с филигранной точностью, шла медленно, переставляя копыта с камня на камень пытаясь не потерять равновесия. И спустя пару минут её копыта наконец ступили на прохладную землю. Все четыре ноги побаливали, возможно без тяжёлых сумок пони смогла бы преодолеть это препятствие куда быстрее.

Первая капля ударила по носу. Натянув жёлтый капюшон, кобылка сначала пошла по тёмной, пустынной улице, а потом, поддаваясь эмоциям, перешла на лёгкую трусцу. “После сегодняшнего дня смогу записаться на Эквестрийскую программу атлетов... если ноги не отвалятся,” — подбодрила она себя шуткой. Дорога до леса показалась ей вечностью, благо дождь был мелким, а свет от редких ударов молнии не давал сбиться с пути. Зайдя в чащу, пони наконец смогла зажечь свечу в фонарике. Пройдя ещё немного, Цвети увидела блики от скорлупы. На всё ещё сухой земле, свернувшись калачиком лежало причудливое существо.

— Т-ты спишь? — робким голосом спросила Цвети. Существо не отвечало ей. “Опоздала?” — ёкнуло у неё в груди, поднеся лампу поближе, она увидела, как одна из тех странных крючковатых конечностей слегка подрагивает.

– Фух — с облегчением выдохнула пони, доставая из седельной сумки одеяло. Разложив его на земле, она с некой опаской потянулась к птице. Почувствовав касание, та открыла один глаз, и издала жалостливый писк.

— Тише, сейчас я тебя согрею, только не кусай меня больше, договорились? — будто повинуясь уговорам, существо никак не отреагировало на перекладывания и укутывания. В итоге из тёплого одеяла торчала только одна лысая голова.

— Так тебя и не отличить от обычного гигантского цыплёнка — сказала Цвети и расхихикалась от собственной шутки.

Дождь усиливался, начиная пробиваться сквозь намокшие кроны. Прикидывая, куда можно поставить палатку, она услышала ещё один столь же жалостный писк.

— Тише, завтра мама найдёт тебя и покормит... — сказала пегаска, — ...вместе с моей палаткой и одеялом, — уже менее бодрым голосом закончила она. “Дура, продумывать планы заранее это точно не моё, нет так дело не пойдёт”.

— Хорошо, я отнесу тебя на старую мельницу, там будет тепло и сухо, — сказала пони, не особо надеясь, что её поймут. Она подняла и прислонила кулёк к груди, как когда-то прижимала яйцо. Раздался ещё один писк, и проворная голова снова попыталась укусить её за нос. На этот раз кобылка увернулась.

— Что ты мне обещала? — нахмурившись спросила Цвети. Игнорируя её, птица снова пискнула и попыталась дотянуться до носа кобылки. — Нет! — чуть громче произнесла пони, и легонько стукнула копытом по клюву. На удивление, это помогло, птица зажмурилась, и втянула голову в одеяло. — Так—то лучше, — сказала она и пошагала к мельнице.

Выйдя из леса, ей пришлось наклоняться, чтобы защитить импровизированный свёрток от дождя, используя себя как зонт.

Путь к мельнице был куда ближе, чем до деревни, и одеяло не успело промокнуть. Забравшись внутрь, Цвети зажгла потухший под дождём фонарик, и повесила его на потрескавшуюся стену, затем поставила палатку с выцветшим рисунком черно-белой пони в полоску. Будто ожидая, когда она закончит все дела, существо снова начало пищать, только уже не жалостно, а громко и часто. Оно вытягивало голову из кулька, и открывало рот. — Ну нет у меня еды, понимаешь? Нет, совсем нет — но писк и движения не прекращались. Лишь изредка прерываясь, чтобы посмотреть на кобылку желтоватым глазом. С каждым криком птицы, Цвети чувствовала себя всё более виноватой в случившемся. — Ну хорошо! — не выдержала кобылка.

В детстве папа брал Цвети на рыбалку, и момент с червями ей запомнился на всю жизнь, он доставал их из-под камней и коряг, искренне удивляясь её отвращению. “В жизни бы не подумала, что это может мне пригодиться”, — ворчала про себя пегаска, поднимая камень за камнем у входа. Уже отчаявшись, Цвети опрокинула трухлявую доску, и перед её глазами предстал ворох копошащихся червяков. Рвотные позывы заставил кобылку наклониться в сторону, но на пустой желудок этим всё и закончилось. Переборов себя, пони достала платок и начала медленно набирать червяков, пытаясь не смотреть на них. Держа его на вытянутом голубом копыте, она вернулась к существу.

— Вот, ешь, — Цвети протянула копыто с платком к клюву птицы. Та замолчала, и непонимающе уставилась на неё. Снова раздался писк, голова поднялась вверх, а клюв раскрылся. — Мне тебя ещё и кормить?

Будто подтверждая её вопрос раздался ещё один писк. Взяв другим копытом одного из червей, Цвети кинула его в разинутый рот. Существо опустило голову, посмотрев на неё, и совершило несколько движений похожих на кашель. Но потом, снова пискнув, открыло рот. “Похоже мне легко не отделаться”, — подумала про себя кобылка. И уже более аккуратно опустила червя на язык птицы. Клюв сомкнулся и открылся вновь.

Методично, она скармливала существу червя за червём. Ей ещё несколько раз пришлось вернуться к трухлявой доске за новой порцией, прежде чем птенец затих, и похоже, уснул. В какой-то момент, Цвети даже почувствовала облегчение, за то, что смогла накормить эту... этого… этот… клюв

— Решено, так и назову тебя, Клюви, — негромко произнесла она, и повинуясь странному чувству, поцеловала птицу в лоб. Но та, не обращая внимания на происходящее, продолжала мирно спать.

Дождь к тому времени утих, и несмотря на усталость, в приподнятом настроении, кобылка, шлёпая по лужам, возвращалась домой. В тусклом свете луны, в одной из них она вдруг увидела знакомый желтоватый отблеск. “Перо! А я про него и забыла совсем” — подойдя к луже, она убрала его в сумку. — “Нужно будет приделать его к какой-нибудь красивой шляпе”. — подумала про себя пегаска.

Несмотря на мокрые камни, забраться в своё окно ей оказалось проще, чем спуститься. Спихнув вещи с кровати, Цвети плюхнулась на подушку и уснула. Сон на голодный желудок диктовал свои условия, перед носом висела морковка на верёвочке, одной частью себя понимая глупость происходящее, она продолжала упорно идти вперёд. Зубы клацали, пытаясь дотянуться до висящей сладости, но каждый раз не хватало буквально пары сантиметров.

Благо, пока сон не перешёл в кошмар, её разбудил голос матери:

— Храбри, что за бардак?! Даже не смей говорить мне, что это из-за вчерашнего разговора.

— Прости, мам. — просипела в подушку Цвети.

— Ладно, уберись в комнате и иди завтракать, как будешь готова, покажешь нам где ты была вчера.

— Хорошо — сползая с кровати ответила пегаска.

Неудивительно, что в конечном итоге их поиски закончились безрезультатно. Зато папа рассказал ей о своём детстве в Додж Сити, и о пользе некоторых грибов, попадавшихся на опушке леса. Солнце потихоньку перевалило за зенит, и безрезультатное блуждание среди кустов и деревьев пришлось прекратить.

Во время обеда мама сказала:

— Ладно, шут с этим кулоном, можешь идти гулять, но если я узнаю, что ты опять бегаешь не пойми где одна — выпорю тебя так, что сидеть не сможешь.

Цвети не знала, что такое шут, но впервые услышав от матери такую угрозу, златогривая пони вжалась в стул, не отваживаясь переспрашивать. Повисло молчание, пока папа не усмехнулся.

— Не смешно! Знаешь, как я волновалась? — продолжила мама — Разбаловали мы её, и в первую очередь ты.

— Кого-то она мне напоминает, — посмотрев на неё, отец с улыбкой встал из-за стола, и направился в кузню, боясь получить копытом по шее.

— Меня, наверное, Клубок ждёт — пробормотала Цвети, пытаясь утечь со стула.

— А посуда? — строго спросила мама.

— Хорошо, — ответила ей дочь, уже уползшая вниз. Вынырнувшее из-под стола копыто ухватило тарелку.

— Всю! — не меняя строгости в своём голосе, снова сказала мать.

Цвети пришлось встать в полный рост, и с угрюмой гримасой на лице собрать всю посуду со стола. Не самое худшее наказание за случившееся, но и не самое приятное.

Закончив с делами по хозяйству, кобылка снова оказалась на улице. Не теряя времени, она отправилась к дому своего друга. Постучав в дверь копытом, кобылке открыла его мама, сказав, что он сидит в домике на дереве.

Поднявшись по сколоченной лестнице, и высунув голову, она увидела Клубка уткнувшимся носом в одну из книг, коими было забито всё вокруг.

— Я уже и не помню, когда последний раз поднималась сюда. Что это ты тут делаешь?

— Читаю, — коротко ответил Клубок, увлеченный книгой.

— Нет, это-то я вижу. Почему ты это делаешь здесь? — наконец забравшись наверх сказала Цвети.

— Сидеть в библиотеке вредно, гулять опасно, поэтому мне принесли сюда книги, которые я попросил.

— Извини, из-за меня тебя наказали, — потупив носик сказала кобылка.

— Ха! — подняв голову воскликнул Клубок. — Не припомню, чтобы меня вообще наказывали, но если так это выглядит, то мне нужно почаще встревать в передряги. К слову, а что ещё за лесной штаб?

— Долгая история, — вздохнула светловолосая пони, — я тут по делу, мне нужно кое-что у тебя узнать.

— Спрашивай, — заинтересованным и бодрым голосом ответил ей жеребёнок.

— Чем питаются дети королевских пингвинов? — серьёзно спросила кобылка. От изумления Клубок даже опустил книгу.

— Ты шутишь? — будто чуя какой-то подвох ответил он.

— Я серьёзно.

— Ну-у-у, — задумался он, — обычные пингвины питаются рыбой, а детей они кормят, — замолчал, пытаясь придумать слово помягче, он продолжил, — выташнивая еду им в клювы. Как кормят королевских пингвинов я не в курсе.

Представив эту картину, Цвети на секунду остолбенела, вздрогнув, она всё же спросила — А как кормят тифонов?

— Кого?

— Тифонов.

— Не знаю, кто это.

— Ну существа такие, на четырёх лапах.

В этот раз, пауза повисла уже на минуту — А! Грифоны! Я читал о них в одной очень старой книге, говорят, что они питались лошадьми.

— Кем?

— Ну-у-у, это как мы, только крупнее, их потомки живут в Седельной Аравии, возможно и пони от них произошли.

— А что с ними случилось?

— Не знаю, может эти грифоны всех и съели.

Холодок пробежал по спине Цвети.

— Понятно. А мама говорила, что они не опасны.

— И правильно говорила, они же живут в Эквестрии, странно, что ты о них ничего не слышала.

— Стой, я запуталась, они едят неких лошадей, про которых я, впрочем, тоже не слышала, и при этом, живут среди нас.

— Ну мы же не лошади, — с невозмутимостью ответил Клубок. — Откуда мне знать? Да и вообще, что за странные вопросы ты задаёшь?

— Меньше знаешь — крепче спишь, — дерзко ответила Цвети и направилась к лестнице. — Мне пора, не скучай.

— Ага. “Спасибо, Клубок, что бы я без тебя делала!” Не за что. Вечно ты суетишься — шутливо передразнил кобылку приятель.

Уже спускаясь по лестнице, в ответ Цвети высунула язык, а после её голова скрылась из виду. — Спасибо! — донеслось снизу.

“Значит рыба”, — выходя со двора Клубка думала Цвети. “Но где мне её взять? Папа ловил её для каких-то поделок, вряд ли кто-то в деревне её продаёт. Да и не буду же я...” — Из-за воспоминаний о способе кормления кобылку снова помутило. “Нет, не буду. Возможно, птенцы не могут есть её целиком, у них же нет зубок. Нужно просто перемолоть её в кашу”.

Думая об этом, она вернулась домой. Мамы не было, а Папа трудился в кузне. Поэтому, можно было смело взять всё, что нужно. Забравшись на чердак, голубая пони нашла удочку, на кухне нашлась ступка и нож, а рядом, под лестницей зерно.

Разложив всё по сумкам, она отправилась к речке, протекавшей неподалёку. Червей в этот раз оказалось найти гораздо сложнее, однако из-под какого-то камня она смогла вытащить парочку. Хоть черви теперь сами по себе и не вызывали такого отвращения, насаживать их на крючок оказалось невероятно противно. Ничего не понимая в рыбной ловле, она закинула удочку.

Возможно ей повезло, или местная рыба была настолько привыкшей к беззаботной жизни, но уже через десяток секунд поплавок резко пошёл вниз. Вспоминая папу, пони потянула леску и выудила небольшую рыбку. Сняв её с крючка, она повторила всё снова. На этот раз, клевало дольше, минуты три пришлось смотреть на качающийся вместе с волнами поплавок. Теперь у пегаски было две рыбки, этого должно хватить, тем более солнце уже клонилось к закату.

Свернув с дороги, уже подходя к Мельнице, пегаска услышала писк — “ох, она весь день так орёт?” — Подойдя к палатке, Цвети расстегнула её, в размотанном одеяле сидело на четырёх лапах знакомое ей существо. Но в дневном свете выглядело оно уже не так отвратительно, как раньше. Кожу покрывал небольшой еле заметый желтоватый пушок. Увидев пони, Клюви утихла.

— Смотри, что я тебе принесла. — сказала Цвети доставая рыбку из сумки.

Почуяв рыбу птица опять начала кричать выставляя клюв вверх. “Ох, нужно было сразу всё приготовить!” — подумала про себя Цвети, и полезла за ступкой. Через какое-то время, пока кобылка готовила рыбу, нескончаемый птичий плач прекратился. Рыба была костлявой, а Цвети, не зная как её чистить, порезала её на кусочки вместе с чешуёй. Теперь ей приходилось вытаскивать косточки из мяса. “Кажется, теперь я превращаюсь в монстра. Бедная рыбка...” — думала про себя пегаска.

Закончив, она перемолола всё в ступке и потихоньку скормила птице. Готовить вторую рыбку не было ни малейшего желания, поэтому она спрятала её над пустым жерновом. Вернувшись к Клюви, она попыталась покормить её молотым зерном, но та почти сразу же отказалась его есть.

— Эх, тебе только всякую мерзость подавай, — вздохнула кобылка.

Клюви встала, сделала пару неловких шагов, и прислонилась к её передним ногам, издав писк. Умилившись, кобылка попыталась погладить это нелепое существо свободным копытом. Она всегда хотела себе собачку, на худой конец кошечку, но ей не разрешали заводить даже мышку. Мама точно не даст оставить себе… такое. “Надеюсь Колесей не ошибся, и это пингвин”.

“Нужно будет купить ступку и ножик на те деньги, а то родители заметят пропажу.” Цвети всё ещё было стыдно, за то что она соврала маме, но деваться было уже некуда. Дождавшись, пока Клюви уснёт, пони вернула её в палатку и отправилась домой, забрав только сумку. Понимая что теперь от неё зависит ещё одна крохотная жизнь, она попытается относиться ко всему с большей ответственностью.

Каникулы заканчивались и началась школа, каждый день после занятий Цвети совершала ежедневный ритуал с выловом рыбы, кормлением и заботой о маленьком существе. Каждый раз приходя к мельнице, кобылка слышала жалобные писки. В какой-то момент она решилась рассказать о ней Клубку, всё—таки было видно, что разовый приём пищи был недостаточным, а приятель учился во вторую смену.

— Грифон? — удивлённо произнёс Клубок, когда увидел существо.

— Точно не пингвин? — с затухающей надеждой спросила Цвети.

— Посмотри на него, где ты видела у пингвинов четыре ноги? — всматриваясь в грифона, сказал он. Тело и задние ноги существа были покрыты желтоватой шерстью в чёрную точку, передние лапы и клюв были птичьими. Крылья, ещё не покрытые перьями, то и дело хлопали по бокам.

— Будто ты видел, — фыркнула кобылка. — Ты точно уверен?

— Определённо, и ты прячешь его уже… — задумался он. — Три недели?

— А что мне оставалось, смотри какая она… — Клюви уже не походила на то отвратительное существо, которое пони увидела в яйце. — Странная.

— Разумеется, это же грифон, — поизучав его ещё немного, он добавил. — И это мальчик.

— Что? А как ты это понял? — удивлённо спросила кобылка.

— Просто поверь мне, — смутившись, сказал Клубок, решив не рассказывать юной пегаске, как определяется пол собак и прочих животных. — И что ты планируешь с ним делать?

— Заботиться о нём, кроме меня у неё… него никого нет.

— Станешь его мамой? — ехидно спросил Клубок.

— Да, — не поняв издёвки, честно ответила Цвети.

— А как же его родители? Они наверняка ищут его.

— Я же говорила, что купила его у торговца, где нам их искать?

— И правда. Если подумать, то королевство грифонов находится по ту сторону моря Селестии. Это очень далеко.

— Королевство? — пытаясь осознать смысл спросила Цвети.

— Да, а что тебя удивляет?

— Я думала, что он, ну, как собачка.

— Хахахаха! — добродушно рассмеялся Клубок. — Нет, они разумные. Ладно, я тебе помогу ухаживать за ним. Но если увидим его родителей, то сразу же отдадим, согласна?

Кобылка кивнула. Клюви, внимательно слушавший всё, дождавшись паузы, вставил своё “Пииии!” намекая на то, что пора бы его и покормить.

Цвети показала Клубку, как нужно правильно чистить рыбу и как кормить Клюви. То, что было ей противно, Клубок воспринимал с любопытством исследователя. Он то и дело задавал разные вопросы, на которые у Цвети не было ответов.

Так и закончилась весна, заботой о птенце, в попытках сочетать это с домашними заданиями, которых, по ощущениям, становилось с каждым днём только больше. Летом Клюви стал более подвижным, начал даже играть и бегать. Цвети запрещала грифону выходить из мельницы, за что Клубок то и дело называл её мамой. Это ей сильно не нравилось, но приходилось мириться, всё лучше, чем Храбрюша.

На оставшиеся деньги она купила кучу различных игрушек и поделок для Клюви, натаскала из дома кучу всякой всячины. Клубок притащил пару книжек, которые читал вслух грифону. Они целыми днями пропадали на мельнице, которая была уже не такой заброшенной, как могло показаться на первый взгляд.

Матери Цвети не нравилось, что она целым днями где-то пропадает, но глядя с каким усердием и скоростью пони стала выполнять все дела по дому, она не стала ей что-то запрещать. Родители же Клубка наоборот порадовались, что их сын не сидит целыми днями за книгами, хотя у них и вызывал опасения сменившееся поведение жеребёнка.

Лето проносилось куда быстрее, чем хотелось бы Цвети, на деревьях начали появляться первые жёлтые листья, и в конечном итоге наступила дождливая осень. В это время, в ремесленническую деревню приезжала ярмарка с цирком. Проходя из Додж Сити в Балтимэр, она останавливалась здесь всего на один день. Это было единственным развлечением в округе, поэтому в школе устраивали выходной, понимая, что детям будет не до занятий.

Так было и для Цвети с Клубком, они весь день провели на ярмарке, лишь утром заглянув на мельницу. Не смотря на пасмурную погоду, ярмарка проработала до вечера. Вернувшись домой и поужинав, Цвети снова попыталась выйти на улицу.

— Куда это ты Храбри? — нахмурилась мама.

— М… Мне нужно забежать к Клубку, — сказала Цвети.

— Поздно уже и дождь скоро начнётся, завтра сходишь. — ответила синяя пони.

— Это как раз насчёт завтрашних уроков, я опять ничего не успела. Всего на часик, одно копыто здесь, другое там. Ну пожалуйста! — нашла оправдание Цвети.

— Ладно, но не больше, — нехотя согласилась мама.

Ни к какому Клубку кобылка конечно же не собиралась. Оставленный на весь день один грифончик наверняка жутко проголодался. Подходя к мельнице, Цвети насторожили следы копыт в мокрой земле, а ещё писка не было слышно. Аккуратно она зашла внутрь, но там ничего не оказалось. Клюви пропал, а вместе с ним и одеяло, и часть игрушек. Кобылку охватил шок, Цвети не понимала, что происходит.

“Неужели его украли?” — подумала пони. “Но кто?” Наконец сложив два и два, кобылка поняла, кто мог идти вечером по этой дороге. “Нет, нет-нет-нет” с ужасом подумала она от своего заключения. “Цирк? Неужели они забрали его в цирк? Дурак! говорила же ему не выходить отсюда!”

В ужасе пони бросилась по дороге, ведущей в Балтимэр, как когда-то бежала за торговцем. В довершение ко всему начался ливень. Деревья вдоль лесной дороги немного спасали от дождя, но, спотыкаясь в темноте, она несколько раз упала носом прямо в грязь.

“Зачем он им нужен, будут выставлять его на потеху публики как остальных чудаковатых животных”, — мысли отвлекали, нужно было успокоиться и сосредоточиться, падать больше не хотелось.

Где-то через час уставшая, запыхавшаяся и мокрая пегаска догнала ярмарочный караван, который решил переждать ливень. Снаружи никого не было, видимо все сидели по своим тележкам. Не теряя времени, она направилась к длинной веренице вагончиков, среди них тут и там были клетки в которых сегодня показывали необычных зверей.

Дойдя до первой, кобылка увидела забавную птицу с длинной шеей. Там же лежало большое яйцо, но не настолько огромное, как то из которого вылупился грифон. — “И почему я сразу не принесла его домой, ведь тогда бы всё точно обошлось, по крайней мере для Клюви”.

Пройдя ещё немного она увидела большого медведя, который мирно спал обнимая такой же белый комочек. — “Думала только о себе, если бы я не оставила его, то ничего бы не случилось”.

Она помнила только три таких клетки на ярмарке, а значит в следующей точно будет Клюви. Но там оказались лишь летучие мыши ярких цветов. — “А вдруг я ошиблась, и здесь нет Клюви. Или он где-то в одном из этих домиков на колёсах, как же тогда я смогу его отыскать, мне точно не отдадут его по хорошему”, — паника вновь овладела кобылкой. Но отступать было нельзя, она ускорилась и побежала к голове каравана.

Ничего похожего на те телеги с зверями больше не попадалось ей на глаза. — “Вот и всё, какая же я храбрая, даже друга отыскать не смогла, теперь его…” — она внезапно остановилась не закончив мысль. К задней части одного из фургончиков была прибита большая решетчатая коробка.

Забившись в самый угол там лежал Клюви, съёжившись калачиком. Времени на раздумья не было, дождь стихал, и где-то послышались голоса, нужно забирать его и бежать в лес. Отодвинув щеколду, кобылка потянула решётку на себя, но та не поддавалась, чёрный замок висящий снизу препятствовал этому. Не зная, что делать, Цвети схватила первый попавшийся камень, лежавший у дороги, и ударила по нему. Раздался громкий звон, но замок даже не думал открываться. Она ударила ещё и ещё.

— Что это ты делаешь? — услышала пегаска голос доносящийся сзади и в ужасе развернулась. За её спиной стояли двое крепких жеребцов..

— Это мой грифон! — сходу выпалила Цвети, отходя от клетки. — Вы его украли!

— Украли? — один из пони рассмеялся — Он сам вышел к нам, притом, судя по всему, голодный, а мы его накормили.

— Я, я забираю его назад! — крикнула она.

— С чего это? Ты кто вообще такая? — сказал жеребец с пятном на лбу, он сделал шаг вперёд, чтобы получше рассмотреть кобылку.

— Это мой грифон, и я не оставлю его, хоть с собой меня забирайте! — неправильно поняв намерения жеребца, она попятилась назад.

— Вот уж вряд ли, — усмехнулся жеребец с длинной бородой.

Кажется, она уже видела их на ярмарке, самый крепкий из них, с белым пятном, размазанным кляксой на лбу, был силачом, поднимающим стопудовые гири словно пушинку. А жеребец, чья борода заплетённая косичкой чуть не касаясь земли, показывал детям необычных зверей.

— Но я, я нашла его… — не зная, что сказать, уже робким голосом продолжила Цвети. Вряд ли они запомнили очередную маленькую пегаску приходящую к ним на ярмарку. Понимая, что, кажется, навсегда потеряла Клюви, кобылка расплакалась.

Грифончик же тем временем услышав знакомый голос и, высунул голову из клетки, голосом похожим больше на писк он выкрикнул — Мама!

— Вот тебе раз, — сказал жеребец, почесывая бороду копытом.

— Она что, его мама? — голос силача, показавшийся Цвети поначалу угрожающим, сейчас звучал скорее по детски удивлённым, и даже растерянным.

— Не неси ерунды! Ты ещё скажи что вы с тем медведем братья — приятель расхохотался в бороду только ему понятной шутке.

— Мама! — сново раздался жалобный голос грифончика.

— Не знаю, что тут происходит, но так и быть, — силач достал с пояса ключи и начал отпирать замок.

Цвети не веря своим глазам смотрела за этим, боясь произнести хоть слово.

— Эй! Ты что делаешь? — видимо тоже не поверив, что происходит произнес его друг. — Он же нам целое состояние принесёт!

— Ага, и кучу проблем, это же грифон. Они все тот ещё подарок. Воспитаем мы его, а дальше что? Да он при первой возможности нас кинет. И вопросов возникнет слишком много. Мне потом с этим разбираться? У меня и других забот хватит, чем ещё и от грифона караван защищать, — кажется недовольный монолог продолжался ещё какое-то время. Но Цвети было не до этого, потому что как только решётка открылась, Клюви выбежал и бросился в объятья Цвети.

— Видишь? — сказал первый жеребец. — Деньги этого не стоят.

— Ладно, шут с вами обоими, — опять услышала знакомое слово из уст второго жеребца Цвети.

Сжимая в объятьях грифончика, Цвети решила, что больше не собирается прятать его от семьи. Она найдёт способ объяснить всё родителям. Маленький комочек шерсти крепко прижатый копытом к груди был её ответственностью, и она больше никогда не подвергнет его опасности.

Шмыгая от холода, но с широкой улыбкой на лице, маленькая пегаска шагала обратно в деревню, а из-под грязи, на её боку, красовался алый цветок в золотой оправе.

Под присмотром кобылки с Луны, Цвети только поздней ночью добралась до дома, где всё ещё горел свет.

Дверь показалась ей ужасно тяжёлой, она понимала сердцем, как переволновались родители, и какая взбучка последует за этим, но всё было решено.

— Цирк? Да, брось, она совсем не такая как ты... — “скри-и-п”, раздался шум от двери.

— Храбри, Храбри это ты? — раздался встревоженный голос матери и набирающие скорость стуки копыт по полу

— Д-да, и я не одна, — неуверенно начала маленькая кобылка, но не успев сказать заготовленную речь, она оказалась в объятьях

— Никогда, никогда больше так нас не пугай! — сказала мама, и немного отстранившись от неё посмотрела ей пряма в глаза

— Конечно, — ответила Цвети, не замечая, как внезапные слёзы скатываются по её щекам.

Взгляд матери медленно перешёл за спину пегаски. — А это кто? Грифон? Откуда он тут взялся?

— Я... я все объясню, — стирая слезинку испачканым голубым копытом ответила Цвети.

— Ну разумеется, но сначала тебе... вам нужна горячая ванна, ты насквозь мокрая и гря... — мамин взгляд зацепился за изображение на бедре дочери, и тёмно-синие губы тронула лёгкая улыбка

Эпилог

— Уф, — выдохнул серый земнопони, положив новую порцию досок у корней огромного дуба. Высоко наверху было шумно, стучал молоток, рядом работала пила, на массивных ветках раскинулась огромная деревянная конструкция обвивая ствол словно бублик. Перекатываясь с двух веток пониже на более высокие, будущий домик обещал быть по меньшей мере странным. Изначально проект не должен был быть настолько большим, но увлёкшись, друзья остановились именно на этом плане.

Решив передохнуть, Смит пошёл к небольшому раскладному столику, оставляя неглубокие следы в снегу. Зима заканчивалась, и уже совсем скоро будет не до таких развлечений. Подойдя, он взял термос и налил себе чая.

— Будешь? — спросил жеребец у укутанного в тёплую одежду голубого носика.

— Нет. — возмущённые рубиновые глазки показались из-под шапки. — А мне ты домик не построил.

— Ну как же не построил, гляди, — добродушно смеясь, серый пони указал на небольшое двухэтажное здание в трёхстах метрах от них.

— Нужно было сразу строить на дереве! Там как раз осталась свободная комната.

— Ну не злись, Цвети, тогда мы ещё не знали, что у тебя будут крылышки, — жеребец вытянул копыто, и легонько ткнул в тёплый носик собеседницы. — Впрочем, мама всё равно не разрешит тебе туда залезать, пока ты не научишься ими пользоваться, сама же видишь, как высоко пришлось строить.

На румяном лице маленькой пегаски появилась улыбка.

— Я тебя прощаю.

— Вперёд, тётя Оливия! — раздался вдалеке голос. От родного дома, вытянув лапы в стороны и распустив крылья, к ним летел грифончик. Ну или почти “летел”. Ловко переставляя три копыта, к столику бежала серая пегаска с золотой гривой, четвёртое было поднято высоко над головой, где и располагался Клюви. За зиму грифончик подрос, его тело полностью покрылось ярко жёлтой шёрсткой, с контрастирующими в ней чёрными пятнами, а на крылышках начали появляться перья.

Приблизившись, мама опустила грифона на землю, Цвети наклонилась, и вытянула сложенные передние копыта подзывая Клюви. Морщась от холодного снега под своими лапками, маленький летун зашагал смешно поочерёдно переставляя то обе левые, то обе правые ноги.

— Только посмотри на него. Жаль, что на наши письма так никто и не ответил.

— Зато я с рождения Цвети не видел тебя такой счастливой.

— Это пока на ладан дышащий ткацкий станок в моей мастерской окончательно не развалился, ведь новый теперь превратился в это, — она подняла голову, и посмотрела в крону дерева. — А поровнее полы нельзя было сделать?

— Самое то, для кошачьего домика, — пошутил папа, допивая чай. — К тому же у нас остаётся не так много времени, вскоре тебе вообще будет не до работы.

— Да-да, кажется, я догадываюсь, какие жеребята будут собираться там пить сидр, пока Клюви растёт, а я нянчусь дома. — она бросила осуждающий взгляд на мужа, — Копыт на вас не хватает.

— В каждое копыто по жеребёнку! — смеясь, серый пони отправился за последней порцией досок.

Клюви

Маленькая деревня в Эквестрии, это как одна дружная семья, где каждый старается помочь ближнему. Такая беззаботная жизнь раскрывает лучшие качества и таланты даже в самом чуждом для пони существе.

Жёлтая молния проносилась по комнатам, кольцом оплетающим ветвистый ствол, ловко перескакивая пороги и маневрируя среди разбросанных вещей. Круг за кругом, и под топотом быстрых когтистых лап то и дело вздрагивали не готовые к подобным испытаниям доски пола. И так снова и снова, раз за разом. Это могло продолжаться вечно, если бы не открывшийся в гостинной люк, оттуда показалась голубая мордочка с золотистыми волосами. Держа темп, яркая искра сделала прыжок, и, перевернувшись в воздухе, приземлилась лицом к гостье, проскользив на лапах назад ещё десяток сантиметров.

Пони скрылась на несколько секунд чтобы не попасть под клубы пыли, расходящихся во все стороны.

— Всё бегаешь? — сказала вновь появившаяся пегаска. — Ещё немного, и сшиб бы меня.

— Извини, мам, — ответил грифон, стыдливо опустив клюв и закрыв глаза.

— Я же просила, называй меня Цвети. И смотри какая пылюка, кто за тобой подметать будет?

— Цвети! — не поднимая головы, улыбаясь ответил Клюви, потом один жёлтый глаз открылся, и весело посмотрел на пони.

— Нахал! — выпалила кобылка и картинно надула щёки.

При виде этого, грифон поджал под белое брюшко передние птичьи лапы, оставив задние поднятыми, готовясь как кот к прыжку. Водя хвостом из стороны в сторону, он показывал, что собирается напасть на беззащитную пегаску.

— Сдаюсь! — выдохнула пони поднимая копыта вверх, и тут же опершись на них поднялась внутрь.

Как и все комнаты в этом доме, гостиная была узкой, большую часть полезного пространства в комнате занимала широкая дверь на балкон. Если бы не два кресла, стоящих по обе стороны от неё, то это место вполне можно было бы именовать прихожей.

— Твою бы энергию, да в правильное русло.

— Это в какое?

— Ну-у-у если речка измельчает, мы будем знать кого использовать для раскрутки водяной мельницы.

— Э нет, тогда не будет рыбки, а без неё я ослабну и не смогу так быстро бегать.

— Собственно, я затем и пришла. Собираюсь сварить пшеничную кашу на завтрак. Ты будешь?

— Может лучше рыбку? — жалостливым голосом сказал он, зная какой ответ получит.

— Пока не поймаешь, довольствуйся тем, что есть, — сказав это, пегаска попятилась задом к балкону. — Кто последний, тот моет посуду!

— Эй так не честно, я же ещё не умею… — поздно, оставшись один, он вздохнул, забрал что-то из соседней комнаты и направился к люку с висящим над ним в рамке золотым пером. Спустившись по прибитой к огромному дубу лестнице, Клюви дошёл до родного дома, откуда переехал пару лет назад. Тогда ему не хотелось переезжать, но комната Цвети стала слишком мала для подросшего грифона и кобылки. Сейчас, проходя мимо пристроенной к зданию кузни, Клюви был этому даже рад. Горн нельзя было тушить даже ночью, поэтому в такую жаркую погоду как сейчас, лето в доме было совсем невыносимым даже ночью. Переборов себя, зажмурившийся грифон быстро приоткрыл дверь и поприветствовал дядю Смита. Получив пожелания доброго утра, отправился на кухню, где уже ждала горячая каша.

— Эх, а ещё гепард, — с издёвкой произнесла стоящая у раковины кобылка, домывая котелок.

— Вот научусь летать, тогда и посмотрим кто из нас самый быстрый.

— Рыбу сначала научись ловить, — вздохнула пегаска, садясь за стол.

— Ну не получается у меня, что я могу с этим поделать?

— Терпенье и труд! Как говорит папа, иначе всю жизнь будешь пить кашу из этой глупой кружки.

— И вовсе она не глупая, — посмотрев на чашку с носиком, возмутился Клюви. — Если бы не тётя Оливия, мне бы так и пришлось каждый раз мыть клюв.

— Зато хоть что-то заставляло тебя умываться по утрам, — смеясь вставила шпильку Цвети. — Твоя привычка слюнявить лапу мне до сих пор снится в кошмарах.

Демонстративно поднимая переднюю лапу, поднося её к приоткрытому клюву, он вытянул язык и… получил смятой салфеткой по лбу. — Ну всё, хватит дурачиться, ешь давай.

Закончив с трапезой, Клюви достал из-под крыла маленькую фигурку. Несмотря на выщербины и зазубрины, по изгибам гривы и крыльям, в деревянной пони угадывалась стоящая напротив пегаска.

— Это тебе, — немного смутившись, произнес грифон.

— Ого! Красота какая! Даже причёска точь-в-точь как у меня, ты что, сам её сделал?

Клюви был счастлив услышать это. Цепким взглядом следя за тем, с каким интересом Цвети рассматривает фигурку, он хотел сделать такие же и для Ладушки, и для дяди Смита, и даже для тёти Оливии. Несмотря на восторг мамы, он понимал, что можно сделать ещё лучше. Клюви грустно вздохнул, а потом продолжил:

— Ага, заодно и коготки подточил... несколько раз. Теперь придётся ждать, когда отрастут. Вот был бы у меня ножичек, — жалостливо протянул он.

— Так вот зачем он тебе был нужен. Почему сразу не сказал?

— Я хотел сделать сюрприз.

— Ох, птичья ты башка, да я тебе целый набор куплю для такого дела!

— П-правда? — Клюви вскочил из-за стола и обежал его, повис на шее кобылки. — Спасибо, мам!

— Хорошо… коготки подточил, — Цвети пришлось приобнять маленького зверя, чтобы тот ослабил хватку.

— Ой, извини, — с искренностью в голосе произнес грифон. Однажды он случайно поранил школьную подругу, после чего та месяц на него обижалась. — Правда купишь мне целый набор?

— Конечно. А знаешь, давай я спрошу у папы, не нужна ли ему помощь, и если нет, сходим в столярную лавку. Сразу после того, как ты помоешь посуду.

— Идёт! — с не присущим ему энтузиазмом, Клюви собрал тарелки со стола, и, подойдя к раковине, начал яростно тереть их губкой.

— С водой! — послышался из-за спины голос уходящей кобылки.

Уже с меньшей охотой, лапа открыла кран, из которого полилась тоненькая струйка. Когда почти вся посуда заняла своё место на полке, входная дверь открылась, и в дом зашли тётя Оливия, с маленькой земнопони Оладушкой. Они вернулись от врача, который лечил носик крохотной белой кобылки.

— Мы пришли! — прозвучал тоненький голосок жеребёнка.

Услышав звон тарелок, юная пони с топотом пробежала через гостиную на кухню.

— Клюви! — также громко крикнула она — Покатаешь?

Поставив последнюю тарелку в сушилку, он на секунду задумался, хотелось поскорее отправиться в лавку. Впрочем, Цвети явно задержалась у отца, и в ближайшие несколько минут её ждать точно не стоит. Так что весело ответив, — “А давай!” — он присел, давая забраться на себя кобылке. Когда копыта плотно прижались к его бокам, Клюви встал и с небольшим разгоном начал бегать вокруг стола. Раздался заливистый смех, на который тотчас отреагировали откуда-то из прихожей:

— Бегать на улице!

— Доброе утро, тётя Оливия, — сказал грифон, и, закончив очередной круг, выскочил через дверь на улицу. — Как твой насморк, Ладушка?

Кобылка демонстративно сделала несколько “фыр” ему прямо в ухо:

— Прошёл! Прыгнешь через дерево?

— А ты не боишься? — спросил Клюви, разгоняясь всё быстрее.

— В прошлый раз ты не предупредил! — послышался возмущённый ответ.

— Ну тогда держись крепче, — добежав до упавшей от прошлогоднего урагана сосны, грифон сгруппировался и сделал прыжок.

— Уииии! — прокричал вжавшийся в его шею комочек, — Эх, хорошо быть грифоном! Я тоже хочу быстро бегать и высоко прыгать.

— Хорошо быть пони, ты на полтора года младше меня, и при этом в школе тебе не приходится краснеть, когда тебя спрашивает учительница, — на бегу ответил Клюви.

— Что-то я не видела, чтобы ты краснел, обычно ты просто дурачишься.

— Просто за шерстью не видно.

— А-ага, давай ещё раз!

Сделав разворот, Клюви снова перепрыгнул сосну. Увидев выходящую из кузни голубую кобылку, он побежал обратно к дому.

— Мы что, уже возвращаемся? — донеслось со спины.

— Извини, Ладушка, Цвети обещала мне купить инструменты для работы по дереву, так что я сегодня занят.

— Только не говори, что ты тоже хочешь делать штуки своими копытами, — она осеклась, — лапами.

— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое.

— Вот когда я вырасту, я стану путешественницей, и увижу всю Эквестрию! Тебе никогда не хотелось посмотреть другие города?

— Я был в Додж Тауне, мне там не понравилось.

Кобылка хотела что-то возразить, но Клюви уже добежал до заднего двора и сел на землю, намекая, что пора спускаться. Поэтому она сказала просто:

— Пока, — и побежала внутрь кузни. Оттуда сразу же донеслось — Оладушка! Не подкрадывайся ко мне, когда я работаю!

Зайдя в дом, грифончик увидел златогривую пони, разглядывающую фигурку. С надеждой в голосе он спросил: — Ну что, пойдём?

— Секунду, — кобылка взяла со стола фигурку и, поднявшись по лестнице, скрылась на втором этаже. Через минуту вернувшись с седельными сумками на спине, Цвети ответила: — Пошли!

Пройдя по тихой улочке, они свернули на центральную площадь, где кипела жизнь. Поприветствовав Колесея, который изредка заезжал к ним в деревню со своими товарами, они направились в столярную лавку.

— Кого я вижу! — громогласно произнёс стоящий за прилавком седобородый пони. Посмотрев на пятнистого грифона он подмигнул: — если ты уже сделал то, что собирался, тогда я догадываюсь о цели вашего визита. — Не дав ему ответить, коричневый пони перевёл взгляд на желтоволосую кобылку и, картинно снимая несуществующую шляпу, продолжил — мисс Цвети, я уже начал забывать, как прекрасно ты выглядишь! Похоже, отец на всю жизнь запер тебя дома.

— Ерунда, Рейсмас, сам же знаешь, в нашем деле то густо, то пусто. А у тебя как жизнь?

— Сам только недавно доделал голову лошади, смотри! — столяр указал на угол комнаты, где стояла статуя в рост пони. — А ещё я скоро уеду от вас. Брат зовёт работать в Кантерлот.

— Ого, так вот как они выглядят, — задумавшись о чём-то своём сказала Цвети. — Жаль, нам будет тебя нехватать...

— Вот эти, — прервал их диалог грифончик, указывающий пальцем на что-то за прилавком.

— Хороший выбор, прямиком из кантерлота, такими работать одно удовольствие, — одобрительно произнес земнопони.

Посмотрев на цену, Цвети заглянула в свой кошелёк и со вздохом произнесла — кто-то себя в последнее время слишком плохо вёл, поэтому придётся поискать что-то подешевле.

— Ну, Цвети, я буду хорошо себя вести, обещаю!

Поняв в чём дело, Рейсмас вмешался:

— Ну весь набор инструментов ему и не нужен, а что-то и Смит сможет сделать, я загляну к вам позже и расскажу, что да как.

Услышав новую цену, кобылка одобрительно кивнула:

— Но смотри у меня, если я опять увижу у тебя дома столько пылюки, сразу же всё верну обратно. Кстати, — Цвети снова обратилась к ремесленнику, — а когда ты уезжаешь?

Где-то в конце осени, — собирая покупку, произнёс Рейсмас, — А что?

— Может научишь этого пернатого своему делу, пока ты здесь, ему всё равно летом нечем заняться.

— Подмастерьем что ли взять? Он же совсем маленький, фигурку сделать это одно, а вот столярное дело — совсем другая история, — глядя в загоревшиеся жёлтые глаза, седобородый пони внезапно вспомнил себя в детстве. Когда он уедет, некому будет обучить молодое поколение, а деревне бы пригодился хоть какой-то мастер по дереву. — Ладно, так и быть. Только приходить придётся рано утром, я люблю начинать работу на восходе солнца.

— О-о-о, это запросто, в детстве он заменял нам петуха.

Поняв, что Цвети смогла договориться со стариком, который раньше помогал ему только советами, грифончик навострил ушки, не веря своему счастью. Убедившись, что ему не показалось, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции, он запрыгал по небольшой лавке, чудом не роняя всё вокруг. Радуясь, что сможет научиться вырезать фигурки ещё красивее, Клюви кричал:

— Ура! Ура! Ура!

— Ох, надеюсь, я не пожалею, — уже с меньшей уверенностью произнёс Рейсмас. — Ну всё, хватит прыгать, ты мне так все товары с полок поскидываешь.

— Спасибо, дядюшка Рейсмас, вы не пожалеете! — успокаиваясь, произнёс грифончик.

И действительно не пожалел, на протяжении всего лета, ученик приходил вовремя и всячески помогал делу. Конечно, лишняя прыть не лучшее подспорье в работе по дереву, но ловкие пальцы на лапах грифона компенсировали желание сделать всё побыстрее. У него явно был талант, и возможно, когда он научится созиданию, он даже сможет переплюнуть старика Рейсмаса.

Первым же днём осени случился казус.

— Открывай! — разнёсся голос из-под Клюви.

— Нет!

— Ну хорошо, — отпрыгнув от лестницы, Цвети совершила неумелый кувырок в воздухе, затем вспорхнула и приземлилась на балконе. На люке перед ней сидел, насупившись, грифон.

Нахмурив брови, она продолжила. — Почему ты прогулял школу?

— Потому что школа дурацкая, а дядюшка Рейсмас учит меня тому, что мне нравится.

— А ему ты что сказал?

— Что ты мне разрешила, — уже менее агрессивно ответил Клюви.

— Пернатая ты башка. Если бы не Ладушка, которая соврала учителю, что ты заболел, у нас обоих были бы неприятности.

— Ну и что! Не люблю школу, и учительница меня не любит, вечно зовёт грифоном, будто у меня имени нет.

— А то, что если тётя Оливия узнает об этом, прости прощай твои занятия у Рейсмуса. Я должна тебя наказать, но ты настолько глупый, что сам себя наказываешь, — кобылка вздохнула. — Ладно, давай поступим так. Ты будешь исправно ходить в школу, а я договорюсь с Рейсмусом, чтобы занимался с тобой днём. Я буду приносить тебе обед, а вечером помогать с заданиями. Только больше никогда не ври мне, иначе я больше не буду твоим другом.

— Прости, я просто не знал, как сделать так, чтобы ты отпустила меня, мам. — извиняющимся голосом сказал Клюви.

— Перестань называть меня так, я Цвети.

— Мама!

— Цвети!

— Мама!

— Цвети! — уже рассерженно произнесла кобылка.

— Мама-мама-мама, всегда есть была и будешь! — выпалил грифон, широко расставив все четыре лапы, расправил крылья и нахохлился.

Видя это, Цвети внезапно опешила, а потом, едва сдерживая смех, спросила — Что это ты делаешь?

Сам не понимая происходящего, жёлто-белый комок шерсти ответил:

— Не знаю.

Кобылка не выдержала, и звонкий смех раскатился, пугая птиц, сидящих на ветвях дуба. Всё ещё не понимая, что происходит, но чувствуя облегчение он тоже рассмеялся.

— Ну как мне на тебя злиться, — вытирая слёзы, произнесла кобылка. — Хорошо, только при тёте Оливии никогда меня так не называй. — Кобылка не стала рассказывать Клюви о своём разговоре с матерью. Оливия считала, что грифону стоит знать, что его жизнь в его копытах, и никто не будет о нём вечно заботиться. Разумеется, она считала его членом семьи, но скорее родственником, а не, упаси Селестия, сыном Цвети.

Несмотря на опасения, учительница не придала значения отсутствию Клюви в первый день, а остальные пронеслись для него как во сне. Практически в буквальном смысле этого слова, грифон частенько витал в облаках на уроках, отчего часто получал линейкой по клюву. Совсем не больно, зато крайне унизительно. С одноклассниками же напротив у него практически никогда не было проблем, несмотря на то, что он был самой белой вороной из всех возможных. Да, от прозвищ и шуток его это не спасало, но он вырос среди этих детей и почти с каждым успел подружиться ещё до школы. Поэтому его частенько звали на различные приключения, за которые ему периодически попадало от мамы.

В один из солнечных дней ближе к концу осени, вытачивая очередную статуэтку для своих приятелей во время обеда, его окликнули:

— Эй, Клюви, пойдёшь с нами в пещеры? — раздался голос белой земнопони.

— Не слышит, дай ка я попробую, — это был уже голос зелёной единорожки, которая запустила магией кусочек сыра прямо ему промеж глаз — Эй, желторотик, ты пойдёшь с нами к скалам?

Клюви резко подхватил клювом попавшую в него еду, а потом поняв, что это выплюнул:

— Фу! Сыр! Куда? Нет, вы же знаете, у меня занятия после школы.

— Ты с лета с нами не гуляешь, Клюви, пошли, не вечно же тебе заниматься у этого старика, — произнёс пухлый жеребёнок по имени Орлик, по какой-то причине он всегда уважительно относился к грифону.

— Он уже скоро уедет, тогда хоть на пёрышки меня разорвите, — шутливо ответил Клюви, продолжая резать дерево.

— Да плюньте вы на него, он видимо решил, что теперь не птицекот, а древесный волк, — рассмеявшись своей шутке, сказала единорожка, но грифон уже не слушал, погрузившись в свои мысли.

Остаток дня прошёл как обычно, разве что мама не принесла обед, с ней такое случалось, когда она засиживалась в кузне допоздна. Похлёбка Рейсмуса была несъедобной, поэтому вытерпев сколько можно, голодный грифон вернулся домой раньше обычного.

— Кто дома? — входя в прихожую, по привычке он вытер лапы о коврик.

— Клюви? — раздался голос Цвети с кухни. — Ты случайно не знаешь, где Оладушка?

— Знаю, они отправились в пещеры, — не раздумывая ответил он, проходя через гостинную.

— В пещеры?! — голос тёти Оливии был одновременно возмущённым и паническим. — Ну она у меня получит!

Поняв, что сдал маленькую сестрёнку с головой, грифон ойкнул, и ринулся обратно к двери. — Клюви, подожди, — только и услышал он голос двух обеспокоенных мам. Не останавливаясь, он бежал к пещерам на северо-западе. Нужно было предупредить жеребят, если их найдут внутри одной из пещер дело будет совсем плохо, тогда наказания не избежать. “Надо было пойти с ними!” — думал про себя Клюви. Как ни странно, обычно он выступал голосом разума в их приключениях, чувствуя опасность сильнее, чем пони. “Но почему они не вернулись раньше? Может друзья и правда попали в беду?”

Почувствовав, как сбавляет темп на каменной дороге, грифончик воспользовался трюком, которому научился на одной из пробежек. Выкладывая все силы, он разгонялся, прыгал, и расправлял крылья, приземляясь, он снова разгонялся и прыгал. Так удавалось поддерживать максимальную скорость. “Птичья башка, зачем я только сказал тёте Оливии, нужно было сразу бежать сюда!” — он уже нёсся мимо пещер, заглядывая поочередно в каждую, зрение позволяло ему видеть, что таится за тёмными провалами в скалистых стенах.

— Нужно отправляться в деревню, мы не сможем её вытащить, — раздалось в одном из залов.

— Ты знаешь как нам влетит? — уже подбегая ближе, грифон распознал голосок зелёной единорожки.

— Что случилось? — спросил Клюви, влетев в одну из дыр. Два жеребёнка стояли у края обрыва.

— Что? Желторотик? — удивилась зелёная единорожка — Ладушка не увидела яму и упала прямо туда.

— Почему вы никого не позвали? — возмущённо произнёс Клюви, подходя к провалу.

— Мы хотели сами, и это, звали её, а она не отвечала, пытались найти верёвку, но тут нигде нет, и уже собирались… — начал оправдываться Орлик.

— Да чего ты ему объясняешь, нужно…

— Ты же можешь создать свет, — прервав единорожку, сказал Клюви.

— Да, но я уже светила, ничего не видно.

— Давай ещё раз, только подойди к краю. А ты Орлик, держи её, чтобы не упала.

— Держать меня Орлику? Да я скорее…

Не желая с ними спорить грифон, ухватившись за край и скрежеща по камням когтями, начал спускаться по крутому склону вниз. Через секунду всё же появился свет, но снизу до сих пор не было и намёка на белую земнопони. Расщелина прогрызла скалу гораздо глубже, чем казалось сверху. Стены сближались так сильно, что даже спланировать никак не получилось бы.

На дне яма расширилась, превратившись в пещеру. Всматриваясь в темноту Клюви увидел бледные, размытые очертания фигуры, похожей на жеребенка, а еще через несколько мгновений показалось, что рядом с ней пошевелилась какая то тень.

— Ладушка? Это ты? Ты в порядке? — прокричал обеспокоенный грифон.

В ответ он услышал лишь жуткое шипение и скрежет. Теперь он отчетливее видел, как над белым комком двигаются длинные, тонкие тени, сходящиеся в большое черное пятно посередине. Лапы существа методично двигались, оплетая кобылку в кокон. "Паук!" — пронеслась мысль в голове Клюви. Шерсть встала дыбом на загривке грифона, когда он понял что перед ним, но ещё больше ему было страшно за сестру.

“Нужно вытаскивать её отсюда и как можно скорее!” — пронеслась в голове мысль.

— Что тут происходит? — раздался едва различимый голос сверху, искажённый пещерой. После чего темнота сгустилась.

— Свет! — изо всех сил крикнул Клюви. Не дожидаясь, он ринулся к едва различимому силуэту кобылки. Спрыгнув вниз, он почувствовал, как попал задней лапой во что-то липкое. Пришлось приложить усилие, чтобы освободить ногу, и судя по ощущениям, взамен он отдал клочок шерсти. Подняв голову, он увидел нависшую над ним чёрную тень. Чудом отпрыгнув от острой ноги паука, Клюви схватил липкое тело. Закинув его себе на спину, он поднял крылья, чтобы не уронить свою ношу. Снова появился свет, кажется его стало больше, или глаза просто начали привыкать к кромешной тьме. Уже лучше видя паука, грифон оббежал его по дуге, пытаясь снова не попасть в паутину. Переложив кобылку в лапу, он подпрыгнул и, зацепившись за камень, начал медленно подниматься вверх. Тихое цоканье раздавалось под ним, паук явно не собирался расставаться с добычей. Чтобы ускориться, Клюви перекинул Ладушку на загривок, в этом месте склон был круче и карабкаться становилось сложнее. Ноги паука уже били у самого хвоста, когда пришло долгожданное спасение, в виде удара скрученной верёвкой прямо по лицу. Немного сбитый с толку он крикнул — Тяните! Ухватившись передними лапами за верёвку, он сначала пожалел о своём решении, чуть не потеряв опору из-под задних ног, он опрокинулся головой вниз. Спустя мгновение, верёвка спружинила и потянула грифона за собой. Продолжая перебирать по камням задними лапами, дело пошло быстрее, и наконец он выбрался на поверхность.

Держа верёвку там стояли Цвети, Оливия и жеребята.

— Нам нужно бежать, там гигантский паук — сказал грифон и выскочил из пещеры. Пронесясь ещё пару метров, он остановился и положил кобылку в несформированном до конца коконе на землю. Одним из заточённых при работе в мастерской когтей он аккуратно разрезал паутину, кажется, Ладушка была цела, не считая того, что она без сознания.

Догнав Клюви, обеспокоенная Оливия начала молча осматривать дочь. С другой стороны к ним на встречу бежал Смит, земнопони был явно медленнее остальных.

— Это я… — решив защитить Ладушку начал оправдываться грифон, но тут же был прерван строгим голосом тёти.

— Ты! — Кобылка указала на мужа, — неси её к лекарю, возможно её укусил скалистый паук, но надеюсь, что нет. Я догоню тебя через минуту, — подхватив кобылку жеребец убежал прочь.

— Вы! — указывая копытом на жеребят. — Марш домой, и не вздумайте играть в подобных местах снова. Переглянувшись, дети кинулись наутёк, зря надеясь, что их родители не узнают о случившимся.

— Ты! — суровый взгляд фиолетовых глаз перешёл на грифона. Понимая что сейчас будет, он решил перехватить инициативу.

— Это только я виноват, я должен был пойти с ними и оберегать её, пожалуйста, не наказывайте Ладу! — с раскаянием в голосе начал он.

— Вообще-то я хотела сказать спасибо, и что не стоит лезть спасать кого-то в одиночку. Но так тоже сойдёт.

После чего она развернулась и побежала за мужем.

Внезапный подзатыльник заставил его обернуться.

— А передо мной ты не хочешь извиниться, — суровый взгляд теперь уже рубиновых глаз смотрел на грифона.

— За что это? Я же её спас! — возмущённо ответил Клюви.

Надув щёки Цвети пнула грифона по лапе.

— Эй! Не дерись! — грифончик отпрыгнул в сторону.

— Ты хоть понимаешь, что я тоже переживала, и за Ладушку, и за твою птичью голову. Прыгнул он значит за ней, герой в перьях, — кобылка наступала на него, отчего грифончику приходилось пятиться задом.

— Прости… — извиняющимся тоном начал он, а потом закрыв один глаз издевательски продолжил: — уж как воспитала.

Кобылка рванула вперёд, но проворный Клюви уже бежал по дороге.

— Я тебя всё равно догоню! — уже сверху послышался голос пегаски.

— Ха! Я тоже так умею — и применив недавно опробованный трюк с прыжками и крыльями, Клюви начал вырываться вперёд.

— Ого, круто! Но тогда не получишь рыбки! — Донеслось откуда-то сзади.

— Рыбки? — грифончик остановился и присел, зная, что произойдёт дальше — спустя миг он оказался в крепких объятьях. Прядь золотистых волос повисла у него перед клювом, и слегка отклонив голову назад он потёрся о щёку матери.

— Скоро река замерзнет, так что хоть напоследок наловлю тебе. Но сначала проверим как там Ладушка, — с волнением в голосе произнесла Цвети. Встав, они уже шагом отправились в деревню.

Когда они добрались до лекаря, белая кобылка уже пришла в себя, паук и правда не успел укусить её, но падение было жёстким, и от удара Ладушка потеряла сознание и заработав несколько ушибов. Следующую неделю ей пришлось провести дома, но уже через несколько дней она бегала как ни в чём не бывало. Реймус уехал, а на городок медленно наступала зима.

Эпилог

Слушай, а ты всегда хотела стать кузнецом, как твой отец? — спросил у своей желтоволосой подруги такой же жёлтый грифон. Они сидели на ветке огромного дерева. Восходящее солнце освещало многочисленные домики под ними, эта деревня с огромной ратушей по центру была куда больше их родной.

Деревня под ними была больше, чем их родная, восходящее солнце освещало домики и огромную розовую ратушу в центре.

Ну разумеется нет! Это вообще твоя вина! — Ответила ему голубая пегаска.

— Моя?

— Ну конечно, иначе бы ты меня съел.

— Хахаха, какой ужас, а это вообще тут при чём? К тому же ты жилистая, попробуй съешь такую.

— Когда-то я была совсем другой, впрочем, это не важно, помнишь как я впервые принесла тебя домой?

— Смутно, скорее из твоих рассказов.

— Не важно, тогда как раз наступала зима, и мама спросила меня, где я буду искать для тебя пропитания, ведь овощи ты почти не ешь, тебе лишь рыбу подавай. А как я её поймаю из застывшей речки?

— Не правда, орехи и зёрна я тоже очень люблю — Клюви демонстративно запустил лапу в седельную сумку, достал оттуда пару орешков, и, демонстративно подкинув, их, поймал прямо в клюв.

— Ага, тогда то мы этого не знали, и мама хоть и видела пару грифонов за свою жизнь, не знала чем вы питаетесь. Разве что ещё тушками мёртвых животных — укоризненно сказала Цвети.

— Что с тобой сегодня, ты же прекрасно знаешь, что мясо мне также отвратительно, как и тебе. Уж не знаю, едят ли его другие мои сородичи , но я к нему точно не притронусь.

— Прости, просто тогда и правда нелегко пришлось, в общем, я тогда сказала, что мы рыбу в городе купим, на что тут же получила обратный вопрос за чей счёт.

— Хм, я и не думал, что у вас были проблемы с деньгами.

— Их и не было, да и нашли бы мы деньги тебе на рыбу, просто, я чувствовала ответственность за тебя, и сама предложила помощь отцу. А потом, не знаю, мне это даже понравилось.

— Семейное дело и всё такое? — шутливо произнёс грифончик.

Тут же он почувствовал, как его сталкивают с ветки, пришлось начать махать крыльями, чтобы окончательно не упасть.

На морде Цвети красовалась улыбка.

— Эй! Ты что делаешь, кто же будет покупать у тебя все эти болтики и украшения для дерева, если я упаду?

— Будто ты много берёшь для своей столярной работы и поделок из дерева, — фыркнула кобылка — всю жизнь мне испортил, — наигранным голосом продолжила она.

— Хаха, знаешь, — сказал, садясь обратно на ветку, Клюви — у меня кое-что есть для тебя, я хотел дождаться подходящего момента, но не могу представить лучше.

— И что же? — заинтересованно спросила Цвети.

Грифончик начал долго копаться в сумке, потом пронёс сначала одну лапу за голову Цвети, а затем и другую.

— Т-ты что это делаешь? — спросила кобылка, не понимая, что происходит

— Смотри — сказал он, и перед носом у кобылки спустился на цепочке голубой камушек в серебрянной оправе.

— Мой кулон! Но где? Где ты его нашёл?

— Не поверишь, у того же торговца, Колесея. Он носил его в качестве оберега, — надевая амулет на шею кобылки, спросил Клюви, — ты вообще знала, что это?

— Н-нет.

—Камень, создающий защитное поле. В целом, вряд ли он поможет от чего-то сильного, но маленькой кобылке в нашей деревне этого было бы вполне достаточно. Ему он похоже тоже не пригодился.

—Значит, родители просто хотели защитить меня, но почему они тогда мне всё не объяснили?

—Ага, и ты бы первым делом начала его испытывать или просто надеяться на его защиту в любой ситуации. Учитывая, что его сила закончится после первого же кирпича, упавшего на тебя, всё могло бы выйти ещё хуже, будь ты без него.

— И правда, хм, зря я тогда обижалась на них.

— Это точно, он обошелся мне не дёшево, как я понял, такая магия редкость, впрочем, это лишь маленькая доля того, что я тебе должен. Спасибо. —помолчав немного, он добавил — …и спасибо, что летишь со мной.

— Не стоит, ты же знаешь. — тихо произнесла она, и уже более бойким голосом продолжила — к тому же, отпущу я тебя одного, ты или шею свернешь или вообще не вернёшься, останешься жить в своём грифоньем царстве, может ты у них там давно потерянный принц, а такие знакомства мне не помешают.

— Хахаха —рассмеялся он, и продолжил голосом придворного оратора — принц Клюви, великий управитель Гриффонстоуна, прибыл забрать ваше золото для одной очень нахальной пони.

— Эх, собирайся, принц, нам пора лететь дальше, не люблю я сидеть на деревьях как вы, птицы, у меня теперь весь полёт круп будет болеть.

— Будто это была моя идея.

— Зато, отсюда прекрасный вид на окрестности.

Семья

Цвети вместе с Клюви отправляются через всю Эквестрию в поисках его родителей.

Говорят, что у пегасов полёт в крови. Расправив свои крылья, они готовы мчаться, пронзая облака, навстречу новым приключениям. Вольные, словно птицы, для которых нет преград и расстояний. В сказках пегасы долетали до края света, сражались со страшными чудовищами и возвращались домой героями, обретая славу и сокровища. Разумеется, Цвети не верила сказкам, но всегда была уверена, что, в случае необходимости, с лёгкостью сможет преодолеть путь от своей родной деревни до Кантерлота. В конце концов, Эквестрия не такое уж и большая страна, и в ясный день, из домика Клюви, с помощью подзорной трубы можно было различить даже гору, на которой стоит королевский замок.

Сейчас, в небе над Понивиллем, столицу было видно уже невооруженным глазом, но легче юной кобылке от этого не становилось. Тяжёлые седельные сумки натирали бока, не успевшие отдохнуть за ночь голубые крылья потеряли всякую прыть, а грифон, будто не зная усталости, вечно маячил жёлтым пятном перед носом. Его можно было понять, он летел на встречу к своим настоящим родителям, полный уверенности что без труда отыщет их.

Оливия каждый год рассылала письма о найдёныше, от ближайших городов до Грифонстоуна. Ей не нравилось, что дочь считала грифона своим сыном, даже просила никогда его так не называть. Но когда Клюви подрос и сам начал помогать семье, отношение к нему переменилось. Узнав за это время много нового о грифонах, Цвети понемногу начала понимать опасения своей матери. Эти существа прославились в Эквестрии своим скверным характером, эгоизмом и алчностью. Сложные условия скалистой родины накладывали отпечаток на воспитание и менталитет грифонов. Самое последнее что стоило от них ожидать, так это преданности и гостеприимства.

А от того, Цвети боялась. Боялась, как мать, что Клюви обретёт давно потерянную семью, и это навсегда разлучит их. Боялась, как друг, что он найдёт совсем не то чего ищет в своём путешествии, и это разобьёт ему сердце. Вот почему она отправилась с ним — проститься или поддержать. Хоть Клюви уверял, что никогда её не бросит, и даже повязал в золотистую гриву кобылки перо своих родителей в знак этого, все эти мысли гложили кобылку. Она старалась гнать их прочь, испорченное настроение не лучшее подспорье в далёком путешествии.

Грифон тем временем удалялся от Цвети всё дальше, он был слишком увлечён, чтобы переживать о таких вещах, и летел беззаботно вперёд. Понимая, что не сможет держать такой же темп на протяжении всего маршрута, кобылке пришла в голову идея, и она крикнула:

— Эй! Птичий нос, подожди!

Клюви сделал небольшой кувырок в воздухе и завис, маша жёлтыми крыльями:

— Что случилось? Привал? Мы же только вылетели. — по интонациям грифона становилось понятно, что он не хочет терять времени.

— Смотри, — голубое копыто указало вниз, — видишь железную дорогу уходящую от этой деревни в горы, мы сможем сэкономить немного времени, если отправимся на поезде.

— На поезде? Прямо как на том, что мы видели в Додж Сити?

— Ага! Ты же хочешь прокатиться?

— Спрашиваешь! — Клюви всмотрелся в уходящие в поля рельсы, но не поезда, ни даже дыма он не увидел. — А когда он приедет?

— Это нам и предстоит выяснить, — сложив крылья, пегаска нырнула в пролетавшее под ней облако. — Догоняй!

Надеясь поднять ему настроение, Цвети сделала вид что играет в догонялки, давая себя обогнать. Почти долетев до крыш невысоких зданий, Клюви остановился в воздухе, замахав крыльями, и уставился куда-то в сторону. “Странно, он никогда не поддаётся, — промелькнула в голове мысль. — Интересно, куда это он смотрит?”

Понять это оказалось не сложно, клюв как гигантская стрелка выдавал направление взгляда пернатого. По небольшой улочке между домов, грациозно вышагивала огромная кошка с орлиной головой. Именно так изображали грифонов во всех книгах, которые когда либо читала Цвети про эту расу. Подлетев поближе она услышала:

— С-смотри, — не свойственно робким голосом произнёс Клюви.

— Ого, я уже начинала сомневаться, что ваш вид и правда живёт в…

— Давай спросим про родителей, — перебив её на полуслове, молнией он устремился на перехват к удаляющейся в сторону края деревни фигуре. Ещё мгновение, и он уже тормозил лапами по земле, обдавая другого грифона придорожной пылью.

— Ох и дурак, — снисходительно произнесла Цвети, направляясь следом.

— Что за!.. — кашляя и разгоняя лапой пыль произнёс силуэт в сероватом облаке.

Когда клубы придорожной пыли начали рассеиваться, Клюви смог разглядеть длинные ресницы, фиолетовые перья на голове, и жёлтую пару озлобленных глаз. Он хотел извиниться за содеянное, но словно ком встал у него в горле, когда он понял, что перед ним девушка.

— Какого сена? Ты кто вообще такой? — откашливаясь от пыли, в голосе девушки звучало недовольство.

— Я-я, г-грифон, такой же, как и ты... — выдавил из себя Клюви. В приветствии, он вытянул вперёд сжатую в кулак лапу.

Ни капли, не удивившись явным отличиям в их облике, она с брезгливостью посмотрела на его жест.

— Вижу, что не Циклоп. Что тебе нужно… грифон?!

— В-вы случаем не видели моих родителей? Они выглядят примерно, как... — вспомнив о пере, он без задней мысли указал на подлетающую к ним голубую пегаску.

— Как… пони? — гомерически расхохотавшись она, уже не слышала объяснений про перо.

— Что здесь происходит, — вмешалась в разговор Цвети.

— Я пытаюсь объяснить ей, что это перо, — Клюви ещё раз указал на золотистую гриву, — принадлежит моим родителям, которых я ищу.

Вытирая слёзы, орлиноголовая львица всё же нашла в себе силы ответить:

— П-прости, никогда не видела других птицеголовых гепардов, а почему у неё перо твоих предков на башке, она что, и правда твоя мама? — смех повторился.

— Пойдём, Клюви, не стоит терять времени, кажется я слышу поезд — видя, как пятнистая шерсть начала дыбиться, она взяла его за лапу и потащила в сторону переулка.

— К… К-люви? У тебя даже имя от пони? Серьёзно? — не в силах сдержаться, она повалилась на землю, катаясь со смеху.

— И что с того! — Возмущенный Клюви попытался вырваться, но крепкое копыто пегаски-кузнеца продолжало тащить его за собой.

— Пойдём, я предупреждала, что у них скверный характер.

Неуклюже затащившись за угол дома, она отпустила его лапу.

— Прости… — успокоившись, Клюви склонил голову в извинении, и глядя исподлобья добавил. — Не думал, что первый же грифон которого мы встретим нас обсмеёт.

Кобылка фыркнула.

— Не извиняйся и подними клюв повыше, какое нам дело что думает эта грубиянка. А теперь нам и правда стоит поторапливаться.

Дойдя до вокзала, они поняли, что спешить было некуда, поезд уходящий в Кантерлот прибывал через два часа. Не теряя времени даром, Цвети закупилась в дорогу сладким в местной пекарне, где во всю готовились к празднику. По наводке оттуда, они даже смогли достать рыбки для Клюви у одной застенчивой пони.

Вернувшись за полчаса до отправления поезда, услышали из разговора единорожки и земнопони о том, что же случилось с пропавшей кобылкой с луны. Ей оказалась родная сестра Селестии, которая провела на ночном небе тысячу лет. Это было ужасно интересно Цвети, но прибывший поезд не дал ей расспросить кобылок подробнее.

Всю дорогу Клюви смотрел в окно. С рождения он жил в маленькой деревушке, и размахи Эквестрии впечатлили его. Цвети же было не до того. Уверившись в дурном характере других представителей его расы, она думала о том, как избежать конфликтов в Грифонстоуне:

“Во-первых, не стоит называть Клюви по имени, кажется это было насмешкой, или что-то вроде того. Во-вторых, стоит самой начинать диалог. В-третьих, вытащить перо из… — уже потянувшись к гриве она осеклась. Клюви дорожил этим жестом, да и признаться ей самой было приятно, — Так и быть, нужно будет не забыть снять его, когда мы доберемся.”

Болезненный клевок в плечо отвлёк её от мыслей.

— Ай! Ты чего?

— Проверяю, не подменили ли тебя. Такую грустную Цвети я ещё никогда не видел.

— Лучше способа подбодрить не нашёл?

Раздался скрип тормозов, за окном проносились красивые белокаменные здания.

— Как раз-таки нашёл, кажется я видел мастерскую брата Рейсмуса, когда мы въезжали в город.

— Разве мы не спешим в Грифинстоун?

— Что? — Клюви явно был удивлён этим вопросом.

— Ну, найти твоих родителей.

— Нет, с чего ты взяла.

— Ты так нёсся всю дорогу, будто тебя клевала в зад здоровенная птица — с возмущением произнесла Цвети потирая плечо.

— Мы же в приключении! Столько всего нового! А ещё я хотел навестить своего учителя и заодно Клубка.

— Клубка? — теперь уже была её очередь удивиться. — Ты его ещё помнишь? Он же отправился учиться сюда когда ты ещё в школу не пошёл.

— Разумеется! Мне до сих пор стыдно, что разбил его очки.

Кобылка хихикнула, вспомнив эту ситуацию, — будет знать, как наступать на хвосты котам.

— Тогда ты мне совсем другое говорила, — насупившись, произнёс Клюви.

— Тогда ты был невоспитанным птенцом с опасными коготками. Жаль, что клеваться так и не смогла тебя отучить. Пойдём, пернатая голова, мы кажется приехали.

— Я… это само собой получается, ты же знаешь, — попытался оправдаться грифончик вставая со скамейки.

— Знаю, поэтому и не сержусь. Так где ты видел мастерскую?

Столица поражала своим великолепием. Цвети была здесь всего единожды, с школьной экскурсией на праздновании дня летнего солнцестояния. Её впечатлила правительница Эквестрии, а теперь, если верить той пони с меткой лиры на боку, появилась вторая принцесса. Хотелось увидеть её сегодня хоть одним глазком. Редко встретишь кого-то вернувшегося прямо с лика луны. Размышляя об этом, они добрели до окраины, где Клюви видел деревянный резной домик. Приметная издали вывеска в виде рубила и резца говорила сама за себя.

Войдя внутрь, Клюви почти сразу же прокричал:

— Дядюшка Рейсмус! — не дожидаясь ответа, он перепрыгнул через стол и обнял удивленного старика.

— Клюви? Что ты здесь делаешь? Вижу ты так и не научился быть терпеливее, видишь же, работаю.

— А мне приходится всё также извиняться за него перед всеми, рада вас видеть в добром здравии.

— Мисс Цвети? И ты здесь? Ты так похорошела, что если бы не этот комок перьев — и не узнал бы тебя.

— Миссис. Точнее скоро ей стану.

— Кому же так повезло?

— Ну-у… — Цвети замялась, опустив голову , и локон со вплетённым золотым пером соскользнул на мордочку. — Вы мне не поверите.

Повисла пауза, Рейсмус наконец смог отцепить грифона от своей бороды, потом недовольно сказал: — Ну, не томите.

— Акрил, — Не выдержав, сказал Клюви.

Старик громко рассмеялся.

— И правда не верю, вы же как кошка с собакой были в детстве, помню всей деревней придумывали как вас отмыть от той его краски. Я думал после того прозвища, ты с ним вообще не общаешься.

— Он... повзрослел. Да и я изменилась.

— Какое прозвище? — снова вмешался в разговор Клюви.

— Я уже и не помню, давно это было, — попыталась соврать кобылка, отведя взгляд, шёрстка на её щеках вздыбилась, выдавая смущение.

Рейсмус тем временем прошептал что-то на ухо грифону, который сразу же всё выдал:

— Индюшка? Разве это не милое прозвище, которым он сейчас тебя называет?

Старик снова рассмеялся. Цвети сжала губки, и, совсем стушевавшись, стукнула по полу копытом:

— Это не ваше дело!

— Прости, Цвети, — начал Рейсмус, — не так часто увидишь здесь старых знакомых. А как там остальные поживают?

— Да в целом в деревне ничего не поменялось. Мама так же трудится в ткацкой, я помогаю отцу в кузне, разве что Оладушка уехала на год к знакомой по переписке. Собирается обучаться приключениям, чтобы это не значило, у какой-то писательницы. Скандал дома был ещё тот. А у вас как дела?

— Просто отлично! Конечно работы здесь не в пример больше, чем в Крафтвилле, но мы с братом быстро сработались. Зато заказы куда интереснее, как ни шкаф, то весь резной, даже комоды с портретами заказывают! Иногда чувствую себя художником, а не ремесленником, жаль свои картины показать не смогу.

— Не нужно. Наш домик тоже потихоньку превращается в музей из дерева. В прямом, и переносном смысле, — кобылка хихикнула какой-то своей непонятной шутке.

— Вижу Клюви времени даром не теряет, погодите-ка, у меня как раз кое-что есть для вас, — Рейсмус ушёл в кладовую, затем вернулся с весомой стопкой книг. — Вот, у брата тут целая библиотека, всё равно нам они уже больше не к чему, а подрастающему поколению пригодится.

Внимательно осмотрев всё, грифончик вздохнул, — Мы собираемся в Грифинстоун, путь туда неблизкий, так что даже часть мне не унести. Но при следующей встречи обязательно заберу. Разве что “Дерево — это магия” я бы взял.

— О, книга о редких сортах деревьев, хороший выбор. Сто золотых, — невозмутимо произнёс старик, почёсывая бороду, дождавшись удивления в глазах гостей, засмеявшись продолжил. — Да шучу я! Шучу! Давайте что ли чаю выпьем, а то стоим здесь в стружке как не родные.

Когда чай был готов и все расселись за маленьким квадратным столом на втором этаже, Клюви достал из сумки свою любимую чашку с носиком. Наклонив её, он поймал свёрток, в котором оказались деревянные карманные часы со сложным узором. Проверив ход, он протянул их Рейсмусу. Тот взял сувенир, долго осматривал со всех сторон, а потом поднёс к уху:

— Хм, превосходная работа, а механизм внутри металлический.

— Да-а, я пытался сделать его из дерева, но ничего не получилось, поэтому пришлось купить сломанные механические у Колесея. Правда теперь они отстают где-то на минуту в неделю…

— Всё равно очень хорошо, ты многому научился, и знаешь, что ещё есть куда расти. Я горжусь тобой, — поправив ус, он передал часы обратно Клюви.

— Нет, это подарок, в знак благодарности. Без вас я даже не знал бы с чего начинать.

Рейсмус задумался, а потом ответил, — Спасибо, оставлю на память. Приезжай сюда этим летом, когда закончишь со своими делами, возможно я ещё чему-то смогу тебя научить.

— К слову, — начала кобылка, наливая чай, — вы не знаете где сейчас Клубок? Когда он писал мне в последний раз, то говорил, что работает в академии.

— Разумеется! Кстати, напомните ему заглянуть, я его уже год не видел несмотря на то, что мы живём в одном городе.

Они ещё немного поговорили о жизни и, попрощавшись, отправились к высокой куполообразной башне.

Около входа их ждал скучающий стражник. Поинтересовавшись цель визита, он с неохотой отправился за Клубком внутрь. Вскоре из верхнего окна, к которому зачем-то был приделан громоотвод, высунулась светло-кремовая голова единорога. Посмотрев на них, он крикнул:

— Чего вы там стоите, поднимайтесь!

Клюви попытался было взлететь, но кобылка осадила его: — Через дверь.

Войдя, они попали в огромную библиотеку, целиком занимавшую всё пространство. Винтовая лестница по центру башни вела через этажи, которые являлись ничем иным, как круглыми комнатами, где проводились различные научные изыскания. Поднявшись почти до самого верха, они обнаружили Клубка, который копался в каком-то странном механизме.

— “Как я рад тебя видеть, Цвети, извини что не писал, Цвети.” — спародировала кобылка типичную манеру разговора Клубка.

— Разве, — не поднимая головы из-за металлической коробки, ответил жеребец, — Вроде же совсем недавно получал письмо от тебя.

— Это было летом, сейчас весна, ты вообще выходишь отсюда?

— Да, разумеется.

— Твоя мама волнуется, несмотря на то, что для тебя в порядке вещей не отвечать по полгода.

— Да она же приезжала на день летнего солнцестояния. — невозмутимо ответил он, продолжая что-то делать.

— Весна, ты меня слышишь? Отвлекись хоть на минуту, мы с Клюви сегодня планируем лететь в Грифинстоун, а солнце уже начинает садиться.

— Прости, — Жеребец наконец посмотрел на них, — Ого, Клюви! Как ты подрос!

Клюви вытянул сжатую переднюю лапу, — Здравствуй, дядя Клубок.

— Помнишь, как я тебя учил этому жесту? — Клубок подошёл и ударил своим копытом о лапу, — Столько времени прошло, а кажется будто было вчера.

— Если честно, то смутно, больше помню, как ты меня учил читать и выговаривать буквы.

— Учение — свет, — заявил он, направившись в сторону устройства.

— Понятно, — сказала Цвети, наступив ему копытом на хвост, — Я видела внизу отличные пуфики, которые не будут отвлекать нас от беседы.

— А как же… — попытался отбиться жеребец, но посмотрев в глаза подруге детства передумал.

Уже сидя на мягких пуфиках внизу, кобылка продолжила:

— И чем это ты таким важным занимаешься, что не удосужился даже ответить на три моих последних письма.

— Видишь ли, около года назад мы с профессором Чудовым, нашли способ создавать магическое поле, которое ограждает один тип существ от других. Перерабатывая молнии из облаков, оно...

Дальше он начал использовать совсем непонятные им выражения, поэтому Цвети остановила его жестом. — Зря спрашивала. Ты же не забыл, что летом тебе нужно будет приехать?

— Куда? — погружённый в свои мысли ответил единорог.

— Домой. Ты и письмо не прочитал, а ещё друг называется, всё, я больше с тобой не разговариваю — Кобылка скрестила копыта на груди и отвернулась в сторону.

— Зачем?

Делая обиженный вид, Цвети не отвечала.

— Она женится, — встрял в разговор Клюви.

— На ком? — Всё так же кратко продолжал спрашивать Клубок, не замечая обиженную подругу.

— На Акриле. Который называет её индюшкой, — грифон сдержанно хихикнул.

— Клюви! — не выдержала Цвети, — И не женюсь, а выхожу замуж.

— Ого! — Взгляд жеребца сново ожил, — Вот чего не ожидал. Я думал Клюви будет обидно, что Акрил так тебя называет. Облил чёрной краской, да ещё и наседкой прозвал.

— Ну спасибо! — Кобылка вскочила с пуфика, — Да что за день сегодня такой?

— Суббота, вроде.

— Дурень! Если не приедешь на свадьбу, можешь вообще не приезжать! — с обидой в голосе выпалила Цвети, — Я уже поняла, что ты о-о-очень занят, так что расскажи нам как лучше всего добраться до королевства грифонов, и мы не будем тебе больше мешать.

— Ну не обижайся, Цвети, этот проект правда очень важен для меня. Я хотел приехать ближе к зиме, но так и быть.

— Ну спасибо, — уже более спокойным голосом продолжила Цвети.

— А насчёт Грифинстоуна, где-то здесь есть карта, — жеребец поднялся и отправился к книжной полке с тубусами. Порывшись в них, он вытащил один, и разложил карту на столе около пуфиков: — Вот, смотрите.

Пока кобылка рассматривала карту, Клюви вытащил из сумки маленькую деревянную статуэтку. Это был светло-кремовый единорог с тёмно-красной гривой, на носу у него были большие круглые очки. Только причёска отличала его от растрепанного Клубка. Проверив, что всё в порядке, лапа подсунула статуэтку под нос жеребца. Посмотрев на своё маленькое отражение, он охнул:

— Ого, сам сделал?

— Ага, нравится?

— Ещё бы! Цвети писала, что ты режешь по дереву, но я думал всякие узоры или ещё что.

— Спасибо. Таким я обычно и занимаюсь, но это подарок, в качестве извинения за разбитые очки, мы с тех пор и не виделись.

— Пустяки, вставить стёкла не большая проблема, тем более я уже купил новые, — машинально он поправил очки на своём носу, ничем не отличающиеся от старых.

— Сам виноват, — раздался задумчивый голос кобылки, всё ещё разглядывающей огромный лист пожелтевшей бумаги.

Путь оказался длинным и ветвистым. Проще всего было воспользоваться железной дорогой, проходившая через всю Эквестрию она уходила в заснеженные горы, после чего миновав радужные водопады шла прямиком в Королевство Грифонов.

— Я позаимствую карту, — Сказала Цвети бесцеремонно сворачивая её в рулон и убирая обратно в тубус.

— Нельзя, по правилам нужно сделать копию и…

— У нас нет времени, заберёшь летом, если соизволишь приехать. Пошли Клюви. — Убрав карту в седельную сумку, Цвети направилась к выходу.

— Да, да, “Спасибо, Клубок. У тебя же не будет с этим проблем, Клубок”.

Повернув голову на ходу, кобылка зажмурилась и высунула язык,

— Всё как в старые добрые времена. Спасибо, и не забудь приехать.

— Не забуду, — расстроенным голосом, сказал Клубок, и отправился вверх по лестнице.

Догнав кобылку на выходе, Клюви поинтересовался:

— Ну что, куда дальше?

— На вокзал, нужно узнать, сможем ли мы напрямую доехать до Грифинстоуна, лететь отсюда будет не самой лучшей идеей.

Дойдя до перрона, они нашли дежурного по станции. Пожилой пони, с сожалением сообщил им, что прямого пассажирского сообщения с Гриффинстоуном в ближайшие месяцы не будет. Однако, он знал машиниста, на грузовом поезде, идущего в том направлении этой ночью.

Ехать через всю страну в вагоне доверху забитом коробками — идея так себе, лететь через неизвестные земли — ещё хуже. Пришлось согласиться хоть на такое предложение.

Дожидаясь ночи, они закупились в долгую дорогу. Машинист товарняка, зелёная пони с коричневой гривой, была не в сильном восторге от непрошеных пассажиров, но выслушав историю грифона и пони, всё же согласись им помочь. Пару разместили в крытом вагоне, груза было немного, что развеяло опасения Цвети о коробках, которые могут упасть ей на голову. Машинистка даже разрешила оставить небольшую щёлочку в двери, подперев её колышком.

Утро встретило их криком десятка петухов. Клюви это не слишком волновало, он привык вставать даже раньше, а вот Цвети, похоже, было тяжелее, она так и пролежала до дневной остановки почти не меняя позы. На все его вопросы, она отвечала, что всё в порядке, но голос выдавал её самочувствие. Коря себя за происходящее, Клюви пару раз предлагал даже сойти с поезда, но кобылка непреклонно отвечала “нет”. Не зная, что делать, грифон смирился и лёг рядом, обняв её.

Так они и проехали до самого Ванхувера. Когда поезд наконец остановился, Цвети вышла из вагона, а через некоторое время вернулась бодрой, как ни в чём не бывало.

— Ты точно в порядке? — с тревогой в голосе спросил Клюви.

— Да, говорю же, просто укачало.

— Нам ещё до утра ехать, может, нам стоит отправиться пешком?

— Отсюда? Глупый, мы на другом конце мира, тем более, кажется, мне уже лучше.

— Правда? Тогда, может, поедим? — грифончик достал из седельных сумок маффины, завёрнутые в кондитерскую бумагу, и рыбу из просоленного мешка, оставшуюся ещё с Понивилля.

— Давай… попозже, я пока воздухом подышу, — воспоминания о запахе рыбы немного смутили её, желая не рисковать, она осталась снаружи.

Через некоторое время машинистка пришла их проведать. Пока они разговаривали, пара пони разгрузили вагон от кур. Клюви, чувствуя какую-то вину за оказавшихся во временном плену птиц, помог грузчикам, бережно перенося коробки к повозке.

Оставшуюся часть дороги непрошенные пассажиры ехали уже в тишине. Грифон, свесив лапы из вагона, смотрел на окрестности, машинально вырезая что-то из дерева. Цвети пыталась навести порядок в сумках, изредка ругаясь на то, сколько ненужных деревяшек им приходится тащить с собой.

К вечеру, холодный горный ветер заставил их закрыть дверь, оставшись в темноте они легли, пытаясь уснуть. Методичный шум колёс как нельзя лучше способствовал этому. Уже на краю сознания Цвети услышала:

— Как думаешь, они такие же, как и остальные?

— Кто?

— Мои родители.

— Не знаю, но в любом случае ты найдёшь с ними общий язык, — кобылка зевнула. — Ты же всё-таки их сын.

Услышав это, Клюви почему-то ещё больше расстроился.

— Их? Это не они едут искать меня через всю Эквестрию.

— Давай не будем судить раньше времени, многое могло произойти, а сейчас... давай спать, нам завтра рано вставать.

Кобылка открыла глаза уже только следующим утром, когда Клюви надевал свои сумки. Её опять мутило, но гораздо слабее, чем вчера. Пытаясь не подавать виду, она спросила:

— Мы уже приехали?

— Ага, смотри, отсюда видно столицу. — лапа указала куда-то вверх в открытую дверь.

Встав, Цвети увидела деревню на вершине горы, не сдержавшись, она хихикая сказала, “Гнездовище грифонов”.

Клюви посмотрел на неё осуждающим взглядом, склонив голову набок и, ничего не сказав, спрыгнул из вагона.

— Вы уже проснулись? Отлично. Ваша остановка. — раздался голос машинистки.

— Это вам, и это... — снаружи донёсся звон монет, — Спасибо, что довезли нас.

— Ого! Вам спасибо, всегда бы таких пассажиров в Гриффинстоун возить. Если что, обращайтесь.

— Спасибо! — выкрикнула Цвети из вагона, пытаясь справиться с застёжками на сумках.

Причесавшись, она вышла, протянув перо, которое вытащила из волос, — Держи, Клюви. Ты же всё равно будешь показывать его всем, пусть лучше побудет у тебя.

— Хорошая идея. Ну что, полетели?

— Полетели, — кивнула Цвети, радуясь, что он ничего не заподозрил.

Проделав не слишком длинный путь к вершине, они приземлились около красивой старинной арки, которая судя по всему была остатками величия былых времён. Сам же город напоминал деревню, видавшую лучшие годы. Тут и там ходили грифоны в причудливых шапочках.

Попытавшись узнать у одного из них о родителях Клюви, они увидели жест, словно купец просит денег за товар. Вложив в лапу монетку, они получили ответ: “Не знаю таких”, и презрительный взгляд. Такая же история повторилось во второй, третий и четвёртый раз, пока они окончательно не сбились со счёту. Уже отчаявшись, они решили присесть на обед, под одним из деревьев. Как вдруг услышали голос.

— Ого! Новые лица! Откуда вы тут?

— Из Крафтвилла, Эквестрия, — с недоверием в голосе ответила Цвети.

Обернувшись, она увидела радостного сизого грифона, с пучком перьев на голове, связанных резинкой в хвостик.

— Далеко же вы забрались! А ты тоже? — она перевела взгляд на Клюви, — Ой, совсем забыла представиться, меня зовут Габриэла, но можно просто Габби.

— Я Клюви, очень приятно, а это Цвети.

Жёлтый грифон вытянул сжатую в кулак лапу. С удивлением посмотрев на неё, Габби вытянула раскрытую в ответ, а потом сжала её и снова раскрыла. Поняв в чём дело, Клюви сделал так же, и они обменялись рукопожатием.

— Какое странное имя, и этот жест... — грифон охнула. — Ты что, вырос среди пони? А метка у тебя есть?

Цвети всё ещё недоверчиво относилась к переполненной энтузиазмом знакомой, восприняла этот вопрос как издёвку, и почему-то ответила:

— Да, — достав монетку с пером, она протянула её спросив, — Мы ищем его родителей, ты случаем не видела похожих грифонов здесь?

Она посмотрела на Цвети в точности, как Клюви этим утром, и взяв только перо с копыта сказала, — Нет, но кажется я знаю, кто может вам помочь, пошли.

Дойдя до невысокого двухэтажного домика неподалеку, она постучала в дверь — Дядюшка Граф, откройте.

Спустя какое-то время, окно сверху открылось, и оттуда показалась голова грифона с шрамом на одном глазу. — Чего тебе?

— Этот гриффон ищет своих родителей, ты случаем не знал их?

Старик прищурил видящий глаз, а потом захлопывая окно произнес:

— Нет.

— Не обращайте внимания, — сказала Габби, а затем вновь постучала в дверь, — Он ищет своих родителей, мы обязаны помочь ему.

— А мне-то что с того? — разнеслось через закрытое окно.

— Ради меня, ну пожа-а-а-алуйста, — протянула их новая спутница жалобным голоском.

Через несколько секунд послышался недовольный ответ:

— Будешь мне должна.

— Разумеется! В долгу не останусь, вы же меня знаете!

Ещё спустя минуту, дверь открылась, и грифон вышел с большой книгой в лапе.

— Гепарды, — всматриваясь в книгу произнес он. Подняв взгляд, он посмотрел на голову Клюви, а потом принялся перелистывать страницы, — Нашёл! Владельцы галантереи в Филлидельфии, уехали двадцать лет назад. Гешта и миссис Гнездер. Живут на Крылатой улице семнадцать, квартира двадцать пять.

— Спасибо! — радостно вскрикнули оба грифона.

— Даже не знаю, как нам тебя благодарить, Габби, — произнесла Цвети.

— Очень просто. Вы можете рассказать мне побольше об Эквестрии?

— Разумеется! — Клюви, чуть ли не прыгая от радости, отправился к ближайшему месту, где можно было присесть.

Как ни странно, именно он рассказывал другому грифону о мире, в котором вырос. О том, как его воспитывала Цвети и о своей жизни в небольшой деревушке. Добродушная Габби была настолько приветливой, что воспринималась как кто-то родной, поэтому он не боясь рассказывал ей о детстве. Когда он начал рассказывать о ближайших городах, Габби вдруг выкрикнула:

— Совсем забыла! Сегодня отходит корабль, идущий в Балтимер! Вы должны на него успеть, следующий будет только через неделю.

— Но как же… — Начал Клюви.

— Ерунда, всё равно я уже услышала достаточно, я вас только задерживаю. Вам нужно лететь к подножью, а затем добраться до порта, впрочем, вы его ещё сверху увидите. Желаю удачи!

— Спасибо! — Растроганный всем этим, он обнял новообретённую подругу.

— Заезжайте к нам при случае, — сказала Цвети вставая, — ну, не будем терять времени.

Уже на подлёте к порту, они увидели уходящие вдаль паруса, деваться было некуда, пришлось догонять и садиться прямо на борт. За штурвалом стоял белошкурый грифон с длинным клювом. Когда Цвети приземлилась, она почувствовала, как кулон на её шее дрогнул, спустя секунду она поняла, что её шеи коснулось лезвие меча:

— Вы либо идиоты, либо вам жизнь не дорога, что вы забыли на моём корабле?

Клюви приземлился за кобылкой и, переборов себя, выступил вперёд. Острие меча скользнуло уже к его шее.

— Д-да нам бы просто до Филлидельфии добраться, только и всего.

— Поэтому вы решили сесть безбилетниками на мой корабль?

— У нас есть деньги! — выкрикнула отошедшая от шока кобылка. Она сняла с пояса кошелёк, и протянула его вперёд. — В-вот.

Уже в третий раз за сегодня Цвети увидела этот взгляд, белая голова склонилась в осуждении. Грифон убрал меч и взял кошелёк, отсыпав где-то половину, вернул его обратно.

— С надбавкой за то, что я не выкинул вас за борт. Таким желторотикам не место в подобных землях, я довезу вас до Балтимэра, а там сами разберётесь. Эй! Килька, — крикнул капитан одному из матросов на палубе, — покажи этим сухопутным крысам их каюту!

Оставшись наедине в маленькой комнатке с одним гамаком. Клюви с трепетом в голосе произнёс:

— И всё-таки все грифоны разные, есть злые, есть алчные, но есть добрые и даже настоящие пираты с кодексом чести.

— Кто? Он? Книжек начитался. Как по мне, это просто зазнавшийся капитанишка.

— Брось! Видела, какая у него сабля? Теперь я понимаю, почему Оладушка хотела путешествовать.

— А вот я не очень, — Цвети потёрла место, куда коснулось лезвие.

— Я думал, ты храбрая, — шутливо ответил грифон.

— Храбрая? Не знаю, мне кажется, что я всю жизнь чего-то боюсь.

— Чего это? — Клюви явно не ожидал услышать такого ответа.

— В детстве — что с тобой что-то случится, потом — что мама найдёт твоих родителей или просто отошлёт тебя, если я не буду её слушаться. А теперь — что потеряю тебя.

— Потеряешь? Но я же рядом.

— Это пока, — с тоской в голосе произнесла Цвети.

— Эх, так и знал, что ты всю дорогу из-за этого переживаешь, я же сказал, что ищу их не чтобы уехать.

— Знаю, но всё же… — потянувшись копытом к гриве, она вдруг воскликнула — Перо!

— Разве оно не у тебя?

— Нет, кажется… кажется я забыла его где-то в Грифинстоуне. Прости, я знаю, как много оно для тебя значило.

Грифончик фыркнул, поднял крыло, и схватившись клювом резко мотнул головой выдергивая самое длинное перо.

— Вот — со слезой на щеке, он протянул его Цвети.

— Совсем сума сошёл! Так же крыло повредить можно!

— Ну и пусть, всё лучше, чем видеть тебя такой. Новое отрастёт.

— Ты точно не злишься, что я потеряла перо твоих родителей?

Грифончик посмотрел на неё, а потом показав второе крыло с отсутствующем пером, хихикнул — Конечно нет, ты потеряла его ещё когда мы останавливались на поезде в Ванхувере. Оно практически такое же, как и все эти. Не знаю, почему я решил взять его с собой, ещё со встречи с первым грифоном я понял, что моя раскраска более показательна.

Кобылка прикрыла рот копытцем, вспоминая что-то, а потом тоже захихикала, — А я боялась сказать тебе, что у тебя такие же, и показывала его всем, боясь обидеть.

Увидев улыбку на лице Цвети, грифончик обнял её:

— Не переживай, никуда я от тебя не денусь… Разумеется, пока у тебя будет рыбка.

— Сам себе наловишь, — продолжая хихикать, ответила Цвети.

Расположившись на деревянном полу, Клюви мирно спал, свернувшись клубочком. Снилось, как они с Цвети плывут в Грифинстоун на маленьком парусном корабле, качаясь на волнах. Почему-то спокойное море всё сильнее и сильнее раскачивало шхуну. Встревоженная Цвети, начала кричать его имя:

— Клюви. Клю-юви! Клюви! Вставай ты уже наконец! — открыв один глаз, он увидел, как златогривая кобылка трясёт его за плечо, — Ты спишь как убитый! Я уже начала переживать.

Повернув голову, он клюнул голубое копыто перед своим носом.

— Ай! За что?

— Проверяю, не сплю ли я. Похоже, что нет, как ты встала раньше меня?

— Себя нужно клевать, бестолочь! Пошли, мы уже почти приплыли.

Выйдя на палубу, они увидели первые лучи восходящего солнца. По кораблю уже вовсю сновали матросы. В ожидании прибытия в порт, безбилетные пассажиры расположились в единственном спокойном месте: на носу судна. Пока Цвети любовалась рассветом, Клюви доедал остатки рыбы, которая потихоньку начинала портиться. Он любил её такой, а вот остальные пони напротив, разве что Цвети спокойно терпела этот запах. Ему редко выпадала возможность есть такую рыбу даже в домике на дереве, разносящийся по округе запах раздражал соседей, а Клюви, воспитанный как приличный пони, не хотел никого обижать.

Подумав об этом, он посмотрел на Цвети, но та даже не морщилась, поймав его взгляд, она спросила:

— Ну что, доел? Можно не дожидаться пока они причалят в Балтимэре, чем раньше вылетим, тем быстрее будем в Филлидельфии. Наверное, где-то к обеду и управимся.

— Отлично, наперегонки?

— Ещё чего! У тебя сегодня важный день, или хочешь прилететь к своим родителям как растрёпанная курица?

— Ну хоть не индюшка, — говоря эту фразу, он подпрыгнул и полетел в сторону города, ожидая погони.

— Я серьёзно! — раздался голос из-за спины.

— Хорошо, Цвети, — понимая, что никакой гонки уже не получится, занудным голосом произнёс он, замедлившись.

С высоты пегасьего полёта, их цель из маленькой точки на горизонте превращалась в крупный город. Пара небольших привалов по пути, и они были на месте. Столица по сравнению с этим городом казалась песчинкой. Тянущиеся к небу высокие здания напоминали угловатую гору, в трещинах которой ходили десятки разноцветных пони.

Приземлившись у подножья высоких домов, они попытались разобраться, куда же им идти:

— Старушка Антик рассказывала об этом месте, старайся не потерять меня из виду, а то потом не найдем друг друга.

— В таком большом городе наверняка должен быть магазин с рыбкой!

— Возможно, поищем его по дороге к твоим родителям. А для начала нам нужно найти улицу, по ней мы сможем найти нужный нам дом.

Первая вывеска, которую им удалось найти гласила “Ахалтекинская улица”, что ровным счётом им ничего не давало. Немного углубившись к центру города они увидели другую “Хакнэ, дом 35”. Решив, что искать самостоятельно было глупой затеей, Цвети спросила дорогу у первого проходящего мимо пони:

— Здравствуйте, вы не знаете где…

— Извините, спешу, — бросил незнакомец, быстро идущий куда-то по своим делам.

Почувствовав доносившийся откуда-то приятный запах, Клюви предложил — Может поищем, где бы нам перекусить, а там и спросим дорогу?

— Отлично, только где? Тут много магазинов, но ни одного кафе я не вижу.

— За углом есть прекрасная пекарня, — сказала проходившая мимо пятнистая кобылка с коляской.

— О! — Воскликнула Цвети, а может вы знаете где нам найти Крылатую улицу?

— Разумеется, это же центральная улица Филлидельфии, вы здесь впервые?

— Ага, мы из Крафтвилля. — сказал грифон.

— Ясно, просто идите прямо до центральной площади, как увидите статую Селестии, ищите самую большую дорогу, это и будет Крылатая улица.

— Спасибо вам огромное, — сказала Цвети, — Ну что, Клюви, пойдём купим по паре пирожков?

Разумеется, пирожков с рыбой не оказалась, Цвети не знала, на что надеялся Клюви, но вот остальная выпечка была изумительной. С дорогой кобылка тоже не обманула, дойдя до площади они сразу же нашли Крылатую улицу. По дороге к нужному им дому, грифончик всё больше замедлял шаг, когда они дошли к дому с номером 17, Цвети спросила:

— Ну что, готов?

— Может сначала найдём магазин с рыбкой? А то что мы с пустыми копытами придём?

Видя, как Клюви переживает, кобылка взяла его за плечо:

— Не волнуйся, если что, я буду рядом.

Хоть и не сразу, грифон кивнул. Постояв ещё немного, они вошли внутрь. Поднявшись на второй этаж, они постучали в дверь под номером 25. Почти сразу им открыли. Перед ними стоял Клюви, вернее не совсем, почему-то он был в чёрных солнцезащитных очках. Немного опешив от увиденного, он приподнял очки большим и указательным пальцем.

— Это какой-то прикол? Вы кто такие?

— Кажется, это твой брат, — сказала Цвети.

— Брат?! — грифон в очках вышел к ним, закрыв дверь за спиной. — Не знаю кто вы, и что вам нужно, но лучше уходите отсюда.

— Почему это? — спросила кобылка.

— Чтобы вы ни задумали, но у моей семьи нет денег, чтобы платить каким-то проходимцам.

— Мне не нужны ваши деньги, — произнёс Клюви, — я просто хочу узнать о своих родителях.

— Ага, как же, я даже не знаю кто ты, предки никогда не говорили, что у меня есть брат, с чего мне тебе верить?

— Не с чего, — уже менее вежливым голосом ответила Цвети, — давай лучше спросим у них, возможно мы сами ошиблись. Мы проделали путь через всю Эквестрию, чтобы добраться сюда, так или иначе мы с ними встретимся.

Грифон смерил взглядом кобылку, увидев перо на её голове, он ухмыльнулся:

— Ладно, златогривая, похоже, вы серьёзно настроены, но я вас предупредил.

Развернувшись, он зашёл внутрь. Судя по убранству, вряд ли эта семья имела какие-либо проблемы с деньгами, квартира просто пестрела золотом, резьбой и дорогой мебелью.

— Мам, пап, тут к вам, — грифон хмыкнул, — ваш потерянный сын с какой-то пони явился.

— Что? — донеслось из гостинной.

Когда они зашли в неё, то увидели двух грифонов, окраской очень сильно напоминавших Клюви. Отец, опустив газету, сидел в кресле, а мама лежала на кушетке, держа в лапе бокал красного вина. Увидев вошедших, она поставила его на столик, и сказала:

— Быть того не может.

— Здравствуйте, — робко начал Клюви, — я Клюви.

— Клюви? — переспросил отец.

— Да, — коротко ответил он, и опустил голову, будто в чём-то провинился.

— Может быть Грозный Клюв, ну или Громогласный Клюв на худой конец. Имя грифона попросту не может начинаться на букву К. — сказала мама, принимая сидячее положение.

— Видите ли, — начала Цвети, — это имя дала ему я. Когда я купила его, то не знала ваших обычаев, и воспитывала так, как могла.

— Купила? — отец хмыкнул, — Ну что же, мы не собираемся платить за него, если вы за этим пришли.

— Что? Нет! Всё совсем не так, — кобылка была немного возмущена этими словами, но не хотела создавать конфликта, — Давайте мы сядем, и расскажем вам всё по порядку.

— Разумеется, простите нам наши манеры, сейчас я налью вам чай. Гевор — обратилась она к своему мужу, — передвинь те кресла поближе к столу?

— Конечно, Гешта.

Усевшись в кресла, Цвети увидела, как Клюви сжимает и разжимает передние лапы на своих коленях, заставляя шерсть дыбится. Протянув копыто, она дотронулась до его плеча. Клюви посмотрел на Цвети в поиске поддержки, та улыбнулась и одобрительно кивнула, помогая ему успокоиться. Это помогло, через некоторое время Гешта принесла чай, и Клюви начал свой рассказ.

Цвети не перебивала его, лишь изредка поправляя в паре мест, воспоминания о прожитых вместе днях вызывали у них улыбку, радость или общую грусть. Было приятно услышать от Клюви множество лестных отзывов о себе. Но что-то настораживало кобылку.

Родители были вежливыми и учтивыми, даже временами улыбались в местах, когда Клюви с Цвети смеялись, вспоминая что-то. Чего не сказать о ранее виденных грифонах. Но они вели себя как-то отстранённо, их глаза будто смотрели сквозь них. В какой-то момент Клюви тоже это почувствовал, рассказ стал суше, последние два года он вообще сократил до одного предложения.

— Очень интересно, — ответил отец, — извините, вы застали нас не в подходящее время, кобылка за прилавком сейчас уходит на обед, и нам нужно будет подменить её. Если вы не возражаете, то я бы предложил встретиться в другое время, скажем… — достав какой-то блокнот, он пролистал его, и продолжил, — в воскресенье, на следующей неделе.

Слова Гевора подтвердили её догадку, безразличие, вот что это было. Цвети была готова ко всему, что “воспитанника пони” не примут, что ему не понравится их суровый нрав, но безразличие?

— Ясно, — расстроенным голосом произнёс Клюви, — прежде чем мы уйдём, скажите, вы никогда не искали меня?

— Разумеется искали, — слегка возмущённо ответила Гешта, — мы обратились к страже, но видимо они, как и все, недолюбливают нашу расу, раз даже не смогли найти тебя.

Она ещё никогда не видела Клюви таким грустным, после этих слов он сидел словно в воду опущенный, впрочем, этот термин ему не подходит. Вспомнив, как в детстве пыталась затащить его купаться, она на секунду улыбнулась. И также резко гнев наполнил её: “Это же их сын, как они могут быть такими равнодушными? Им даже всё равно, что он жив? Что с ним всё в порядке? Что он живёт в семье, пусть и пони? Что он нашёл их?”

— А вы не пойдёте за своим… сыном?

Голос Гешты вырвал её из мыслей, только сейчас кобылка поняла, что Клюви ушёл. Она вонзилась взглядом в родителей, ей хотелось накричать на них, но вместо этого, она со злобой в голосе, разделяя каждое слово произнесла:

— Как. Вам. Не. Стыдно.

Это не произвело ровным счётом никакого эффекта, только брат, стоявший всё это время в углу опёршись о стену, фыркнул и отвернулся в сторону. Цвети встала и попыталась догнать Клюви. Не увидев его на улице, она обеспокоенно завертела головой по сторонам, чувствуя как всё быстрее стучит сердце. Жёлтый хвост с чёрной кисточкой будто заметив взгляд кобылки, тут же скрылся в подворотне. Догадываясь, что произойдёт дальше, она отправилась следом.

— Эй, ты в порядке, — спросила Цвети, увидев жёлтого грифона сидящего на земле.

— Да, — со злобой в голосе, ответил Клюви, с силой выстругивая что-то из заготовки, похожей на грифона.

— Тут грязно, может, пойдём куда-нибудь?

— Нет, мне и тут хорошо.

— Ясно, — кобылка подошла, и села рядом с ним.

Помолчав минуту, смотря как Клюви выстругивает точную копию себя из дерева, она спросила:

— А что это ты делаешь.

— Себя, — всё так же зло ответил грифон, — Я хотел… хотел подарить им… их фигурки.

Он достал из сумки другую заготовку, и с силой швырнул её в соседнюю стену.

— А теперь, подарю им эту... на память. — следующие движения ножа показались неуверенными — лапа грифона дрожала. Цвети подняла взгляд, и увидела дорожки слёз на белых щеках.

Ничего не говоря, кобылка обняла его и прижала к груди. Пытаясь успокоить его, она начала гладить его копытом по пернатой голове.

— Я думал, — всхлипнул Клюви, — что они… что они хотя бы порадуются, а они…

— Тише, всё будет хорошо.

Они сидели так, пока Клюви не успокоился. Потом Цвети произнесла:

— Давай, давай найдём магазин с рыбкой, найдём тебе самую вкусную и жирную.

— Хорошо, я только отнесу им это, — разжав ладонь, Клюви показал едва ли доструганную фигурку.

Цвети взяла её из его лапы.

— Жди здесь, я сама отнесу её им.

На пути наверх её опять охватила злость, в голове начали роиться мысли, как бы назвать их пообиднее. Дверь ей открыл брат Клюви, кобылка молча вошла внутрь, отстранив его копытом.

— Они уже ушли, — сказал он.

— Жаль, — кобылка развернулась, и отдала фигурку брату, — тогда передай им, на память.

Уходя, он окликнул её, — Постой, я хочу поговорить с ним.

— Это ещё зачем?

— Может моим родителям и плевать, но мне нет, я даже не знал, что у меня есть брат.

Злость мигом покинула кобылку, она развернулась, и произнесла — Прости, я не хотела грубить, просто…

— Понимаю, без обид.

— Пойдём, Клюви будет рад тебя видеть.

Выйдя на улицу, они нашли клюви стоящим около дома. Увидев брата, он попытался отвернуться, скрывая свою заплаканную морду. Тот смутился, и произнёс:

— А я предупреждал. Пошли, я знаю отличную забегаловку, которую держит мой знакомый грифон. Дыра дырой, зато кормят там нашего брата отменно, да и поговорить можно будет спокойно.

Он поднялся в воздух, немного отлетел, непонимающе развернулся, и прокричал издалека:

— Правду говорят, о нерасторопной жизни в эквестрийских деревнях, полетели уже!

Посмотрев на одобрительную улыбку кобылки, Клюви подпрыгнул и замахал крыльями. Добравшись до заведения, которое оказалось в портовой части города, они устроились за одним из столиков. Только сейчас до Цвети с Клюви дошло, что они даже не узнали его имени, грифона в чёрных очках звали Герш. На вопрос: “почему он их нигде не снимает”, он просто ответил, что это элемент стиля.

Герш расспрашивал их о жизни в Крафтвиле, о том, как они вышли на родителей. Его забавляла манера Клюви описывать многие вещи так, как это делают пони. Впрочем, Герш был добродушным, и в какой-то момент даже сказал:

— Эх, ладно, ваша взяла, завтра же отправляюсь с вами в Крафтвиль и сам всё посмотрю. Вы же не собираетесь здесь задерживаться?

— Нет, вот только мы с Клюви ещё не знаем, где переночевать.

— Не проблема, знаю я одно заведение, там работает мой приятель, устроит вас. Только чур тогда вы платите за этот ужин. А завтра, скажем эдак часиков в… — он задумался, — семь, не слишком рано? Встретимся у дороги, ведущей в Балтимэр, идёт?

— Идёт, — радостно ответил Клюви.

— Отлично, только ровно в семь. Я провожу вас.

Находившееся на окраине заведение оказалось ночлежкой и сильно отличалось от окружающего его дорогого города. Управляющий был тоже грифоном, весьма грубым и не добродушным. Но, судя по всему, немногочисленность этих чуждых пони существ вынуждала их к какой-то взаимовыручке, и Герш активно этим пользовался, если даже не злоупотреблял. Хозяин был не сильно рад его видеть и даже грозился выставить вон, но тот шепнул ему что-то на ухо, после чего гостям молча выдали ключ.

Комната, в которую их поселили, была без удобств, но с другой стороны самым комфортным местом, где им приходилось ночевать за всё это путешествие.

Утром, как и было оговорено, они пришли к дороге, ведущей к их дому. Герша нигде не было, подождав немного, они отправились к подлеску, надеясь найти его там.

— Смотри, Цвети, что это там?

Выйдя на лесную дорогу, они увидели телегу, до боли знакомую телегу. Подойдя поближе, они узнали в ней брошенную разграбленную повозку, на которой привозил в их деревню товар Колесей. Самого его было не видно, тут и там валялись вещи, разбитые кувшины и осколки стекла.

— Это же?.. — не веря своим глазам сказала Цвети.

— Колесея? На него напали? Где он? — Клюви закрутил головой, в надежде найти знакомого им с детства торговца.

— Судя по всему, здесь была борьба, — Цвети вгляделась в многочисленные следы драки на земле. — Нужно попробовать найти его, вдруг он ранен.

Рассматривая место преступления, они услышали голос за своей спиной.

— Вот тут это было, ага, напали ночью, знали ведь подлецы что я здесь… — голос ахнул, — Так вот же они, вернулись значит забрать всё что не смогли унести!

Клюви и Цвети развернулись, не понимая, что происходит. К ним шёл сам Колесей в сопровождении двух стражников. Один глаз у него заплыл от огромного фингала, на другой щеке красовался шрам от когтистой лапы.

— Колесей, вы в порядке… — неуверенным голосом начала Цвети, предчувствуя что-то неладное.

— Лягнула меня в морду значится, а теперь издевается, схватите их, это они на меня напали этим утром.

— Мы же... что? Нет, это какая-то ошибка, вы же нас знаете! — начала оправдываться Цвети, пока стража всё ближе подходила к ним.

— Как тебе не стыдно, ты же была такой хорошей кобылкой, как мне теперь смотреть в глаза твоей матери? А ты, Клюви, я не ожидал от тебя такого, но видимо грифонов не изменить, небось ты её подговорил, да?

— Что? Дядюшка Колесей, что вы такое говорите? Мы только что пришли сюда. — Клюви тоже не понимал, что происходит, даже не думая убегать от стражников, которые подошли уже совсем вплотную.

— Ага, разумеется, а это тогда чьих лап дело? — Старый торговец повернулся к нему показывая поцарапанную щёку.

— Я… — Клюви даже посмотрел на свою лапу, не веря в происходящее.

— Нас подставили, — внезапно выпалила кобылка, — мы приехали в этот город, чтобы найти родителей Клюви. И нашли! У него есть брат близнец, видимо это он напал на вас. Мы договорились встретиться этим утром здесь.

Один из стражников усмехнулся, — Красиво заливает, а ну-ка, милая, давай сюда свои крылья.

Стражник накинул на неё ремень с замком, опоясав её крылья, он затянул его так, что кобылка охнула. Тоже самое проделали и с грифоном.

— У нас есть свидетели! Мы ночевали в гостинице на Глинной улице и ушли оттуда минут двадцать назад!

— Не знал, что ночлежка у Генри теперь гостиница, — снова усмехнулся стражник, — разумеется грифон скажет, что вы тут ни при чём.

— Мы знаем адрес, где живёт грифон, напавший на вас, Крылатой улице семнадцать, квартира двадцать пять — сказал Клюви, — дядюшка Колесей, сходите и сами посмотрите, мы не врём!

Задумавшись, старик нехотя кивнул, — Так и быть, мне тоже тяжело во всё эт поверить, надеюсь вы не врёте.

Цвети хотела что-то добавить, но стражник опередил её, — Шевелитесь, в любом случае вы пока будете под стражей.

Другой стражник ударил грифона древком копья в зад, заставляя его идти вперёд. От чего Клюви испуганно пискнул, и зашагал по дороге.

Старый торговец остался позади них, пытаясь собрать то немногое, что осталось на телеге.

Почему-то Цвети было не страшно, она была уверена, что всё это кончится хорошо. Она шла и думала, как ещё можно доказать их невиновность. Уже идя по городу, она оторвалась от мыслей, и посмотрела на грифона. Тот был явно напуган всем происходящим. Решив подбодрить его, она сказала:

— Мы не сделали ничего плохого, не переживай, нас скоро отпустят, когда Колесей увидит твоего брата.

— А если нет? — дрожащим голосом произнёс грифон.

— Тогда, тебя сошлют в Грифинстоун, а её отправят на перевоспитание, — ответил стражник.

— У вас совсем совести нет? Ему и так страшно! — рявкнула Цвети от злости.

Стражник усмехнулся:

— К преступникам нет, особенно к налётчикам.

— Я же говорила, нас подставили! И вы ещё не доказали нашу вину.

— А я говорил, что вас поймали с поличным. Так что этот старик ваша единственная надежда на суде. Хватит болтать, мы пришли.

Сторожевой участок выглядел как обычное здание, их провели внутрь, через приёмную, к коридору, в конце которого была большая решетчатая дверь. Увидев её, Клюви встал как вкопанный с ужасом глядя на прутья.

Подождав пару секунд, стражник рявкнул:

— Эй, а ну пошевеливайся.

Он ткнул древком в грифона, но тот не шелохнулся. Уже приготовившись для более сильного второго удара, его внезапно прервала Цвети:

— Стойте! Я сама. — Кобылка подошла вплотную к Клюви, заслоняя собой дверь, — Клюви, посмотри на меня.

Грифон, выходя из оцепенения перевёл взгляд на Цвети.

— Ничего страшного не произойдет, обещаю, это всего лишь на время. Давай, — она протянула к нему своё копыто.

Сжав его, Клюви наконец-то сделал шаг вперёд. Потом ещё один. Кобылка пятилась задом, продолжая смотреть в его глаза. Кажется, тот случай из его детства с цирком не прошёл бесследно.

— Вот так, молодец, я рядом.

Когда они зашли внутрь, дверь за ними закрылась, и через какое-то время они остались одни. Цвети обняла его, и поглаживая по голове продолжала успокаивать. Так продолжалось несколько часов, пока пони не почувствовала, что грифон наконец расслабился и, кажется, уснул.

Тогда кобылка продолжила думать о том, как им выпутаться из этой ситуации, ничего путного в голову не шло. Видимо, Колесей был единственной их надеждой на спасения. Её мысли прервал стражник, который просунул под низ поднос:

— Обед.

При этих словах, Клюви проснулся, вспомнив где он, он вскочил и отпрыгнул в угол.

— Ого! Впервые вижу грифона таким испуганным.

— Долго нам тут ещё сидеть? — спросила Цвети раздражённым голосом.

— До суда.

— А как же Колесей?

— Торговец-то, на которого вы напали? Приходил, сказал, что там живёт какая-то пони, и ни о каких грифонах она слыхать не слыхивала. Так что думаю завтра вас и осудят, что тянуть то.

От этих слов уже кобылку бросило в дрожь:

— Но мы же невиновны!

— Ага, на суде всё и расскажете, моё дело маленькое, — при этих словах, стражник развернулся и зашагал прочь.

Взяв поднос, Цвети поднесла его к уже чуть успокоившемуся грифону:

— Вот, поешь, тебе станет полегче.

Клюви не отреагировал на это, а только пристально начал смотреть на неё. Улыбнувшись через силу, Цвети взяла с подноса маффин, и поднесла его к клюву.

— Знаешь, когда ты только вылупился, Клубок сказал, что птицы кормят своих детей отрыгивая, еду им в рот. Я даже всерьёз рассматривала то, что мне придётся делать так же. Так вот, если ты сейчас же не начнёшь это есть, я накормлю тебя так, как делают это птицы.

— Фу! — ответил Клюви начиная приходить в себя. — Это не смешно!

— Неужели? Рискнёшь проверить?

Грифон тут же схватил маффин клювом, и целиком заглотил его.

Ахнув, кобылка крикнула — Подавишься же!

— А вот нечего так пугать, мне и так страшно.

— Знаю... Мне тоже, но как я уже говорила, всё будет хорошо, мы невиновны, а это самое главное.

Нехотя, Клюви кивнул.

Весь день они провели за рассказами и воспоминаниями из своего детства. Это успокаивало их обоих, давая отвлечься от происходящего. Клюви даже рассказал ей, как в детстве, украл у неё несколько монет из кошелька, чтобы сделать подарок понравившейся ему пони. Последняя часть несколько удивила Цвети, и она выпытала у него подробности. В свою очередь она рассказала о том, как в первые годы тайком забирала почту и тщетно искала среди неё ответы из Грифинстоуна, желая их выкинуть. И даже попалась на этом, получила от мамы шишку на голове.

После ужина, грифон опять загрустил, Цвети попыталась рассказать ему историю о своём прозвище индюшки, от которой ей самой было стыдно. Но похоже Клюви уже не слушал, вместо этого он спросил:

— Ты же будешь навещать меня в Грифинстоуне, когда меня туда отправят?

— Что? Разумеется! Да я жить туда с тобой отправлюсь если потребуется.

— Не говори ерунды, это ужасное место, сама же видела, я тебе не позволю.

— Глупый! Ещё ничего не случилось. Даже если это произойдёт, я до самой Селестии дойду, уж она то точно поможет.

— Спасибо тебе, за всё. Что нашла меня, что воспитала, я никогда этого не забуду, — глаза Клюви начали наполняться слезами, — ... и Оливии со Смитом, и Оладушке.

— Дурень! Ты же не умираешь, прощаться вздумал? Думаешь, мне самой не страшно. Прекрати немедленно! — Она взяла пустой поднос, и кинула им в него.

— Ай! За что? Вдруг мы…

— Молчи! Давай попробуем лучше поспать, мне нужно подумать, уверена, что не всё ещё потеряно.

Уснуть ей так и не удалось, всю ночь она думала, как выкрутиться из этой ситуации. Видимо пони, которую встретил Колесей в доме грифонов была подельницей Герша, с которой он и ограбил его. Но это ровным счётом ей ничего не давало. Ситуация и правда казалась безвыходной. Тогда она придумала другой план, на суде она заявит, что Клюви её сын. Что бы там Оливия ни говорила, это было правдой, и уж это Колесей подтвердит. Вряд ли судья сможет разлучить их, это будет по меньшей мере неправильно. Остаток ночи она придумывала что ей сказать, чтобы вызвать сочувствие к ним. Она всё больше корила себя за то, что никогда не называла Клюви своим сыном, хотя всегда считала его таковым.

Утром охранники отвели их к зданию суда. Пока они ожидали своей очереди снаружи, их усадили на лавки неподалеку от входа. Клюви всё время смотрел в землю, погружённый в свои мысли. Он даже не обратил внимания на Колесея, который прошёл в здание, демонстративно не глядя на них. Цвети это ещё больше расстроило. Она даже подумала о побеге: находясь на оживлённой улице можно было скрыться в толпе. Но вот только стражники с копьями, стоящие перед ней, делали эту затею бессмысленной. Конечно же она думала об этом не всерьёз, но почему-то эта идея никак не хотела выходить из головы. Пытаясь отвлечься, она смотрела на улицу, в проезжающие мимо повозки и лица прохожих. Как вдруг из-за угла одного из зданий показалась жёлтая морда грифона. Это был Герш. Он помахал ей рукой и послал воздушный поцелуй.

— Смотрите! Вон он! — Воскликнула кобылка, пытаясь привлечь внимания стражника.

Разумеется, жёлтая голова уже скрылась за углом. Понимая, что это её последняя надежда, Цвети приняла отчаянное решение. Дотронувшись до амулета на груди, она подумала про себя: “Надеюсь, он и правда защитит меня”. — После чего, ринулась вперёд. Отвернувшийся стражник, повернул голову, увидев несущуюся на него кобылку, он машинально выставил копьё. Кобылка попыталась увернуться от удара, но стражник ловко направил остриё ей в грудь. Сзади послышался испуганный крик, — “Мама!” — в это же мгновение, что-то больно ударило ей в рёбра, раздался хлопок, и стражника откинуло на землю. Не сбавляя темпа, Цвети бежала к углу дома, грудь почти не болела, а значит амулет сработал. Сзади послышался ещё один крик: — “Держи её!”

Забежав за угол дома, она увидела удаляющегося грифона. “Главное, чтобы он не взлетел, тогда всё пропало”, — подумала про себя Цвети, сбегая на грунтовую дорогу, по которой ездили экипажи и телеги. Она на своём опыте знала, что у грифонов слух не хуже, чем у пони. Уже почти нагнав его, она слегка замедлила бег, чтобы не выдать себя, затерявшись в шуме улицы. За спиной предательски раздался очередной крик: “Схватите голубую пони!” — в отчаянии, кобылка закричала не своим голосом, чтобы перебить стражника: — “Пожар! Спасите!” Озадаченные прохожие начали оборачиваться, в том числе и грифон. К счастью, он не осознал, что происходит, этого времени хватило, чтобы добежать до него и прыгнуть, когда он только расправил крылья.

— Ай! Больно! Ты мне крыло сломала, полоумная!

— Не сломала, но сломаю, если ты во всём не признаешься!

— Ещё чего! Отпусти!

Вдавив его ещё сильнее в землю, Цвети продолжила:

— Он же твой брат! Как ты мог с нами так поступить!

— Он мне никто! Вы просто нарывались на то, чтобы вас кинуть!

Слыша бег подбегающего стражника, кобылка больно надавила на крыло, — Кинуть? Да ты даже этого не смог, жалкая курица!

— Вы ничего не докажете, телегу грабили двое, а я один. Я что ли лягнул этого старика?

— Возможно, — сказал подходящий стражник, — Это старику теперь решать, отпусти его.

— Ещё чего, он же улетит, пока Колесей его не увидит, я с места не сдвинусь.

— Действительно, похож как две капли воды. Но ничего, разберемся, — Подойдя, стражник достал ещё один ремень с замком, и отдал его кобылке. Та, поняв намёк начала с силой складывать крылья грифону.

— Ай! Крыло! Это расизм! Мало что ли грифонов в городе?

— Ты не грифон, ты порочишь их честь, поверь наслово пони, которая вырастила настоящего грифона.

Когда торговец увидел второго грифона, он сразу смекнул, что к чему. Ему самому не верилось в происходящее, но напавшие на него в ночи разбойники были слишком похожи на эту пару. Теперь он рассыпался в извинениях, впрочем, все в итоге сошлись, что это было хоть и весьма досадное, но недоразумение. Жаль только что со свидетелем, который меняет свои показания, вряд ли чего-то добьёшься в суде. Клюви не был расстроен этим фактом, испытывал какое-то чувство жалости, он не желал брату ничего плохого, ведь именно воспитание сделало его таким, какой он есть сейчас.

Не став дожидаться окончания расследования, они дали письменные показания, и в тот же день отправились домой. Большую часть дороги они летели молча, обдумывая произошедшее. С полупустыми сумками, полёт не занял много времени. Уже в лучах заходящего солнца, приземлившись около разрушенной мельницы на окраине деревни они побрели в сторону дома. Клюви первым нарушил эту затянувшуюся тишину:

— Прости, что втянул тебя в эту авантюру, из-за меня ты чуть не погибла.

— У меня был амулет, — кобылка дотронулась до камня в оправе, который сменил свой цвет на рубиновый.

— Ты не могла знать наверняка.

— Будто ради меня ты бы не сделал то же самое... — замолчав, кобылка посмотрела на остов мельницы, в котором прятала Клюви от своих родителей, и улыбнулась, — А помнишь, что ты крикнул, когда я побежала на стражника?

— Цвети?

— Неа.

— Мама!?.. — вспомнил он, и осёкся, — Прости, ты просила не называть тебя так.

— Знаешь, матери тоже иногда ошибаются, так что всегда думай своей головой, — сделав картинную паузу, она произнесла то, что хотела сказать уже очень давно: — Сын.

Клюви замедлил шаг и остановился, не поверив своим ушам, в первый раз его назвали так. Цвети никогда раньше не говорила, что он её сын. Его зрачки начали расширяться, а вокруг удивлённо отвисшего клюва медленно расплылась улыбка. Если бы Цвети не прожила всю жизнь с грифоном, она никогда бы не поверила, что птицы могут так широко улыбаться.

Он обнял её и начал тереться попеременно о левую, а затем правую щёку кобылки.

— Ну всё, хватит целоваться, — за смехом, кобылка пыталась сдержать наворачиваются слёзы, — ты мне так глаз клювом выколешь, прекрати.

Безрезультатно, Клюви ещё долго продолжал свой птичий ритуал, водя клювом из стороны в сторону, топорща намокшую шерсть.

На этом заканчивается история о кобылке, для которой грифон стал родным сыном. А если вы мне не верите, отправляйтесь в Крафтвил, Эквестрия, и познакомьтесь с ними лично, только поспешите, пока непредсказуемая жизнь не отправила их в другое приключение.

Конец.

На коробках под большим круглым домом на дубе, сидел задумавшись грифон. К нему подошла кобылка, с выдающимся пузиком.

—О, Цвети? А ты чего здесь?

— Да так, вот, решила тебя проведать — неуверенным голосом сказала кобылка.

— Волнуешься?

Откуда-то раздался писк, и кобылка решила сразу же сменить тему, — Ой, что это?

— Что? Да мышь, наверное, где-то бегает, — грифончик осмотрелся по сторонам, но ничего не увидел.

— А ты чего здесь сидишь? Вон сколько коробок с материалами привезли.

— Да вот, думаю о своём грифоньем имени. Граф Клюв, Гром Клюв, Глуша Клюв, Горький Клюв… Нет, всё не то.

Действительно, все имена были какими-то глупыми и никак не подходили Клюви... — “Глупыми?” — Цвети ухватилась за эту мысль. Она вспомнила, как называла его так, обычно, когда они дурачились в детстве, попадали во всякие истории или просто дразнились. “Эх, хорошие были времена”, — подумала пони. И тут же в её голову закрался коварный план.

— Знаешь, имя не придумывают, его дают. А я, кажется, уже дала тебе подходящее.

— П-правда?

— Да, и называла тебя им сотни... — прикинув что-то в уме, она добавила, — тысяч раз!

Грифончик задумался, пытаясь вспомнить нечто подобное.

— Неужели не помнишь? — зайдя за коробки продолжала кобылка.

— Герой? — Неуверенно переспросил Клюви, сам удивляясь своей наглости. Кобылка рассмеялась, едва сдерживая слёзы.

— Ну, не томи. — грифону даже стало немного обидно, но кобылка смеялась вовсе не из-за его догадки, а из-за того, что собиралась сделать.

— Я нарекла тебя Глупым!

— Что?

— Вполне подходящее грифону имя, Глупый Клюв! Отныне так и буду тебя называть.

— Эй! Не смешно! — грифончик поднялся и обошёл коробки в поисках нахалки. Та в свою очередь двигалась по кругу, чтобы не попасться.

— А что, можно даже глюпоклюв, если тебе будет так удобней, уверена, ни один твой сородич не возразит.

— Ты обижаешься из-за того, что я не хочу быть всю жизнь просто Клюви?

— Хорошая попытка, но нет. — из-за ящика высунулась голова кобылки и показала язык.

— Ах так! — грифончик взмыл ввысь — Сейчас то я тебя поймаю!

— Поймаешь? Тогда какое в этом веселье? — рассмеявшись, кобылка побежала по полю.

Грифон повис в воздухе махая крыльями, ничего не понимая. Цвети была не в том положении, чтобы играть в эти детские игры. Сейчас ему не составит никакого труда догнать её. Только через несколько секунд он осознал сказанное Цвети, улыбнулся, и спланировав вперёд, побежал вслед за ней. Всё когда-то приходится делать в первый раз, в том числе и поддаваться.

Мышь

Приключение небольшой но храброй мышки, которая внезапно обнаружила себя в доме с большой и страшной птицголовой кошкой.

Понивиль не зря называют небольшим городом — в нём всегда есть чем поживиться, особенно если знать у какой пони что обычно есть на обеденном столе. Как и местная семья ювелиров, маленькая мышка Маслёнка очень любила сыр. Ей удавалось урвать кусочек-другой с кухни, пока пони обедали в зале.

Как учила мама, делать это нужно было тайком, а отрывать кусочки так, чтобы никто даже не догадался об этом. Если сильно докучать четырехкопытным, то они могут начать прятать еду, или того хуже, завести страшного монстра, как в сыроварне или в бутике у белого единорога.

Дождавшись нужного времени, светло-кремовая мышка пробралась в дом, и сунула свою пятнистую мордочку в небольшую щель между кухонным шкафом и стеной. Сыром и не пахло, вместо него, дом наполнял аромат свежей выпечки.

На пустой желудок выбирать не приходилось, поэтому убедившись, что никого нет рядом, Маслёнка забралась по резному орнаменту на столешницу. Пробежав мимо пары яблок, раковины и стопок с посудой, мышь расстроенно спустилась к щели. Видимо сегодня ей придётся довольствоваться крошками.

Когда кобылка с жеребёнком ушли на улицу, а глава семейства отправился в мастерскую. Маслёнка предприняла ещё одну попытку вылазки за пропитанием. Странно, запах никуда не делся, а, кажется, доносился откуда-то совсем неподалёку. И точно, пробегая через коридор, она учуяла его из деревянного ящика, стоящего у входной двери.

Подойдя, пятнистая мышка встала на задние лапы, подтянулась и забралась внутрь. Там, среди кучи соломы и какого-то металла, стояла бумажная коробочка, из которой и доносился приятный аромат выпечки. Судя по всему, это были маффины, и, если верить носу, с шоколадной крошкой.

Крышка не поддавалась, просунув лапу в щель, мышь почувствовала, как её пальцы упёрлись во что-то упругое и тёплое. Сжав лапу, Маслёнка достала сладкий комочек и без промедлений отправила его в рот. Забыв о страхе, она ещё несколько раз залезла внутрь коробки с угощениями, пока не услышала звук открывающейся двери.

Решив переждать, Маслёнка спряталась среди соломы, к несчастью, шаги направлялись к ней. Её сердце сжалось, когда пони остановился прямо над ящиком, ведь если её найдут, больше не удастся также легко воровать еду.

Но всё оказалось ещё хуже. Свет внезапно погас, а через какое-то время послышались удары молотка, а потом ящик подняли и куда-то понесли. Не зная, что делать, мышка так и оставалась сидеть неподвижно, в надежде, что всё обойдётся.

Было слышно, как открылась входная дверь, потом звуки улицы, а когда коробку поставили, разговор двух пони.:

— Здравствуйте! Куда доставить? — спросил молодой женский голос.

— Крафтвилл, в дом семьи Смит, — ответил ей мужской.

— Секундочку, — раздался шорох бумаг, — с вас две монеты.

— Вот, держите.

— М-м-м, как вкусно пахнет, что там?

— Тот, кто заказал у меня украшения для дерева попросил прислать маффины, говорит, что недавно был у нас, и ему очень понравилась здешняя выпечка.

— О да! Маффины у нас лучшие в Эквестрии! — при этих словах раздалось чавканье, спустя секунду, голос кобылки продолжил — хофите?

— Нет, спасибо, доброго дня.

— Доброго! — чавканье повторилось, — мне же больше достанется.

Маслёнка плохо понимала язык пони, а поэтому не придавала значения происходящему. Дождавшись, когда от ящика отойдут, она попыталась выбраться наружу, но тщетно: крепкие доски были наглухо заколочены гвоздями. Выбившись из сил, мышь повалилась на спину, судорожно думая, что делать.

В голову ничего не приходило, а коробку снова понесли, звук копыт сменился ударами крыльев. Всё внутри ходило ходуном, и в какой-то момент, из пола пробился лучик света. Заглянув в дырочку, Маслёнка увидела снизу вершины деревьев, которые затем сменились пляжем.

Поняв, что её уносят из города. мышка, испугалась и запищала, да так, что нёсшая коробку пони ойкнула. Сначала ничего не происходило, только водная гладь озера становилась всё ближе, потом её лапки оторвались от пола, после чего последовал удар.

Ящик на мгновение погрузился под воду, а затем так же быстро всплыл, из дырки в полу начала появляться вода. Когда на полу не осталось сухого места, послышался голос пегаски:

— Вот же я растяпа, хорошо, что ничего хрупкого там нет, ну ладно, всё лучше, чем в тот раз.

На этих словах коробку снова подхватили и понесли дальше, а мышка сидела уже тихо, боясь, что её снова уронят.

После груз передали кому-то другому, и везли уже на повозке, смирившись с происходящим и попив из образовавшейся лужицы, Маслёнка нашла место посуше и уснула.

Снилась добрая жёлтая пегаска, которая подарила ей небольшую головку сыра, которую Маслёнка докатила в родную норку на радость родителям, ведь не каждая мышка может похвастаться такой добычей. Но когда от сыра отломили кусочек, он почему-то запах маффинами, не понимая что происходит, они попробовали его на вкус и он оказался на вкус как солома.

Открыв глаза, Маслёнка вспомнила что произошло. Стояла кромешная темнота, звуков тоже почти не было, только шум ветра. Пользуясь моментом, на ощупь она добралась до маффинов, бесцеремонно прогрызла дырочку, и наелась до отвала, ведь терять было уже всё равно нечего.

Она ждала час, другой, ничего не происходило. Решив: “Была не была”, — она запищала. Безрезультатно. Ещё раз — тот же эффект. Мышка пищала что есть мочи, пока в горле не пересохло, но похоже её никто не слышал. Найдя остатки лужицы, она попила, и села ждать. Ничего не происходило.

Когда запели птицы, она снова взмолилась о помощи, но тщетно: было слышно только ветер, качающий деревья, да чириканье. Погрызя маффин, она снова уснула. Разбудил её странный мужской голос:

—О, Цвети? А ты чего здесь?

— Да так, вот, решила тебя проведать — ответил женский голос.

— Волнуешься?

Решив, что сейчас самое время позвать на помощь, мышка снова пискнула что есть мочи, и почти сразу же пожалела об этом. Горло, после ночных криков, заняла боль. Хрипя, Маслёнка кинулась искать лужицу, но та уже пересохла. Когда голос вернулся, разговор двух пони уже стих.

Расстроившись, она решила заесть своё горе, и примерно к концу своей трапезы услышала:

— Видишь, а говорил, что поймаешь! Ну точно, Глюпоклюв.

— Ха-ха, от Индюшки слышу.

Раздался заливистый смех кобылки.

— К слову об этом, Акрил обещал принести пирогов на обед, так что заглядывай.

— С картошкой? — с надеждой спросил мужской голос.

— Конечно! Он же знает, что ты их любишь.

Что-то смущало мышку в мужском голосе, но она не могла понять, что. Уже более тихо, она снова начала пищать. Раздался звук лебёдки, и когда он затих, ей показалось, что кто-то бесшумно подошёл к коробке.

— Странно, что это я такое пищащее заказал? — раздался странный голос, а потом коробку начало трясти так, что мышка потеряла дар речи. — Ай ладно, потом разберусь.

Ящик снова куда-то несли, в этот раз его поставили боком, так, что через дырочку стало видно где она. Это оказался домик с большими окнами, за которыми виднелись облака. Увидев владельца этого дома, мышка съёжилась от ужаса.

Это была кошка, раскрашенная под сыр, но почему-то с головой птицы. Ни то ни другое не сулило ничего хорошего. Но вело существо себя странно, почти как пони, разве что двигалось по-другому. Оно перетаскивало коробки внутрь комнаты.

Закончив, оно начало открывать ящики, один за другим, проверяя их содержимое. Пищать больше не хотелось, а вот спрятаться показалось хорошей идеей, и коробка с маффинами отлично для такого подходила. Послышался звук отдираемых гвоздей, а затем снова этот голос:

— О! Маффины для Цвети! Совсем забыл.

Мышку снова подняли в воздух. Прячась за маффином, она увидела через дырку оранжевый глаз, который смотрел будто на неё. Сердце ушло в пятки.

— Странно, кажется её кто-то прогрыз.

Когда Маслёнка ощутила, что её снова поставили на землю, она решила дать дёру. Выпрыгнув из дырочки, она понеслась по деревянному полу.

— Эй! Постой! — раздалось сзади.

Мышка бежала изо всех сил, но чуствовала, что существо её догоняет. Увидев люк в полу, она без промедления прыгнула в него, думая, что сейчас попадёт в подпол и сможет спрятаться там.

Когда она поняла, что её ожидания не оправдались, было уже поздно — она летела вниз к корням дерева. Падать было высоко, перебирая лапами в попытках добраться до коры, она услышала:

— Ты куда?!

Дальше был удар и тьма, но даже сквозь неё чувствовалась тягучая боль. Пахло сыром. Подумав, что это снова сон, Маслёнка открыла глаза. Нос не обманул, вместе с ней, на подушке, и правда лежал жёлтый кусочек лакомства. За ним, вдалеке, спиной к ней сидело существо, что-то делая на столе, заваленном деревянными заготовками.

Птицекот не обращал на неё никакого внимания, плохо понимая, что происходит, мышка попыталась добраться до сыра. С трудом встав, сделав первый шаг, она почувствовала головокружение, на втором, очертания мира поплыли и закружились, на третий она снова провалилась в беспамятство.

Когда Маслёнка снова проснулась, в доме было уже темно и тихо. Существо исчезло, а голова не болела. Решив не рисковать, мышка полежала ещё немного. Раз существо её не съело, то опасности, похоже, не представляло. Проверять это конечно же не хотелось, но и торопиться тоже. Медленно добравшись до сыра, она отломила кусочек, съев его, взяла ещё один, и пошла к краю подушки. Там нашлось блюдечко, с налитым в него... молоком?

Она пробовала его всего один раз, из разбитого на дороге кувшина. Напившись от пуза, мышка отправилась дальше. Как вдруг, послышался голос:

— Ты проснулась! Не бойся.

Развернувшись, мышка увидела знакомое сырное существо, инстинктивно она бросилась бежать. Спрыгнув, по всей видимости с тумбочки, она спряталась в щель под ней.

— Привет, — раздался странный мужской голос, и в щели показалась птичья голова. — Я Клюви. А тебя как зовут?

Не получив ответа, существо повторило:

— Клю-ю-юви. Я грифон, не бойся меня, Клю-ю-юви, — когтистая лапа показала на лицо с клювом.

— А тебя? — теперь лапа указала на мышь.

Сильно удивившись и поняв, чего от неё хотят, она произнесла:

— Маслёнка.

— Хм, пи? Пищалка? — переспросил… Клюви.

— Маслёнка, — снова пропищала мышь.

— Пищалка! — почему-то грифончик расхохотался. — Прости, я не понимаю по мышиному, ты же не против, если я буду так тебя называть?

Плохо понимая, что ей говорят, мышка повела головой.

— Вот и отлично. Хочешь, я спущу тебя вниз?

Раскрытая когтистая лапа начала тянуться к ней. Испуганно, мышка отступила назад.

— Нет? Ну ладно, только не бойся.

Грифон исчез на мгновение, а потом появился, поставив на пол блюдечко и новый ломтик сыра. Подумав, он продвинул всё это в щель.

— Я пойду спать, а ты располагайся, чувствуй себя как дома.

После чего он ушёл. Проверив, что его и правда нет, мышка подошла к блюдечку, к сожалению, теперь там была вода. Впрочем, есть не хотелось, почему-то вновь клонило в сон. Аккуратно Маслёнка выбралась из-под тумбочки, и устроилась ночевать в дырочке под шкафом, где было более безопасно.

Проснувшись, она обследовала дом. Он состоял из четырёх комнат опоясывающих дерево. Пройдя их по кругу, она не увидела грифона. Малсёнка искала дырочку, из которой можно было бы спуститься вниз. Спустя какое-то время такая нашлась за одним из шкафов, но выходила дыра прямиком наружу, а падать снова вовсе не хотелось.

Когда Маслёнка выбралась, она решила попытать счастье в том месте, где был люк, но на полдороги до него, она столкнулась с сырным существом, которое шло ей на встречу.

Заметив её, грифон остановился, а потом сделал шаг назад, затем ещё один, после чего сел на пол. Всем своим видом он показывал, что не собирается поймать её. Мышка медленно пошла к сыру, не отрывая взгляда от сырного существа. Поев и попив, она, внезапно для себя, вышла из щели и пискнула.

— Спустить тебя? — Грифон указал лапой вниз, — На землю.

Правильно поняв речь существа, мышка кивнула, было страшно, но падать больше не хотелось. Неспешно, грифон подошёл к ней, развернулся боком и расправил крыло, опустив кончики перьев на пол

— Залезай.

Решившись, мышка было дёрнулась к крылу, но потом вспомнила про сыр, забрала его, и только после этого вскарабкалась на ждавшего грифона. Было одновременно и страшно, и интересно: “Мама с папой не поверят, когда узнают об этом”, — думала она, пока грифон выходил на балкон.

— Держись крепче, — произнёс он, и медленно спланировал вниз.

Оказавшись на земле, Маслёнка не дожидаясь спрыгнула вниз, и скрылась в траве, пискнув с зажатым в зубах сыром на прощание.

Это поселение было поменьше, чем то, где она жила раньше. Но достаточно большим, чтобы надолго пропасть в нём. В следующий раз ей довелось встретить это странное существо через неделю. Она была неподалёку от того дерева, где он жил, в одном из домов. Пробравшись на кухню, она увидела Клюви, когда он разговаривал с какой-то голубоватой пони с большим животом.

— Значит, на месяц? — сказала пегаска.

— Да, Рейсмус пишет, что ему не помешает моя помощь, к тому же, я обещал прилететь.

— Не боишься лететь один?

— По-моему, это ты боишься отпускать меня одного, — грифон хихикнул и потрепал пони по золотистой гриве.

— Ну смотри у меня, если потеряешься, искать тебя я не отравлюсь, — смеясь, кобылка потёрлась о его щёку.

Не став дожидаться окончания диалога, мышка решила заявить о себе пискнув. Увидев мышь, грифончик встрепенулся, и подойдя к шкафу начал в нём что-то искать.

— Мышь! — выкрикнула пегаска.

— Только не говори мне, что ты их боишься, — грифон достал кусочек сыра, и положил его перед Маслёнкой.

— Клюви! Ты что это делаешь?! Ты напоследок решил мне дома мышей прикормить?

— Знакомьтесь, Цвети — это Пищалка. Пищалка — Цвети.

Мышка посмотрела на кобылку, и пискнула.

— Это не ответ на мой вопрос, знаешь же как потом их сложно прогнать, хоть кошку заводи. А с работой Акрила — хоть окна не закрывай.

— Не бойся, если она будет тебе докучать, я с ней разберусь. — грифон посмотрел на Маслёнку и подмигнул.

— Ага, как с той лягушкой, которую ты оставил жить под моей кроватью? Вот было веселье, — кобылка фыркнула.

— Ну ладно, Пищалка, похоже тебе придётся уйти, — показывая лапой на дверь, грифон замахал крыльями.

Поняв, что от неё хотят, мышка схватила сыр, и выбежала наружу.

За следующий месяц Маслёнке удалось обследовать деревню как следует, познакомиться с другими мышами. Места для прокорма здесь было куда скуднее, чем в родном городе, но как туда вернуться она не знала. Сородичи, считали её странной, никто не верил её рассказам о пони, которая понимает их язык. Не оставляя надежды, она пищала проходящим в след кобылкам и жеребцам, но тщетно.

Когда каждый дом был изучен, мышка решила отправиться к полуразрушенной мельнице на окраине деревни. Обычно, в таких зданиях мололи муку, а значит, мог остаться мешочек-другой. Это позволило бы ей легко пережить наступающую зиму, листья на деревьях пожелтели, а запасов, да и норки у неё не было. Грифон тоже куда-то запропастился, и надеяться оставалось только на себя.

Обшарив старые развалины, ей удалось найти только несколько желудей, какие-то игрушки и забытое кем-то свежее яблоко. По всей видимости, это опасное место с прогнившими досками и осыпающимися камнями притягивало жеребят со всей округи.

Пока Малслёнка грызла найденное яблоко, начался дождь. Перебравшись в одну из дырок в стене, она смотрела на качающийся лес. Ветер усиливался, а на горизонте, высоко над кромками деревьев, появилась большая птица. Немного удивившись странному поведению пернатого, мышка пригляделась, пока не поняла, что среди туч, под ливнем, летит никто иной как её старый знакомый.

“Странно, обычно даже пони не летают в такую погоду”, — подумала мышка, отправляя очередной кусочек яблока в рот. Будто услышав её мысли, при следующем порыве ветра, грифон пошатнулся, запутался в сумках, которые нёс с собой, и махая одним крылом полетел вниз.

Странное существо больше не появлялось, и выждав пару минут, мышка решила пойти ему на помощь. Выбравшись на дорогу, идущую прямиком в лес, она отправилась к месту падения возле опушки. Где-то вдалеке послышался вой: “может быть поэтому он решил не спускаться на землю?” С высоты мышиного роста было тяжело увидеть жёлтого грифона средь опавшей листвы, помог нюх и знакомый запах мокрой кошки.

Клюви лежал неподвижно, только грудь мерно вздымалась, шевеля обломки веток на теле. Забравшись по одной из сумок, мышка добралась до уха птицы, набрав в грудь воздуха, она пискнула что есть мочи. Никакого результата, подняв веко на голове птице, она увидела закатившийся зрачок.

Где-то в очередной раз завыли волки, испугавшись, Маслёнка решила пойти ва банк. Спустившись, она что есть мочи укусила грифона за шею, и тут же оказалась в сжатой лапе. Сдавленно пискнув, она изо всех сил попыталась вырваться. Хватка слегка ослабла, только когда она оказалась у раскрытого птичьего глаза.

— Пищалка? — удивлённо спросил Клюви, — Что это ты тут делаешь?

— Волки!!! — крикнула мышь.

— Извини.

Лапа перестала сдавливать тело, но не давала ей вырваться. Грифон с трудом поднялся, и зашагал в сторону просвета среди деревьев.

— Нам не стоит здесь задерживаться, кажется я слышал волков по пути сюда.

Маслёнка негодующе пискнула.

— Только не убегай, тут опасно, — запустив лапу за спину, грифон посадил мышку на загривок.

Мышка всё так же негодующе пискнула.

— Извини-извини, это было больно, знаешь ли.

Смирившись с тем, что её не понимают, она схватилась за мокрый мех. Сумки не помешали грифону набрать скорость, и уже через мгновение, они пронеслись мимо мельницы. Пробежав дома на окраине, сбавляя темп добрались до домика на дереве. Пересадив мышку на плечо, Клюви забрался по лестнице, перелез через люк и рухнул без сил.

— Мы квиты.

Произнёс он, перед тем как заснуть прямо на полу. Почуяв сквозняк, мышка пискнула, но грифон не отвечал. Вздохнув, Маслёнка забралась между деревом и задней частью люка. Навалившись всем своим весом и отталкиваясь ногами, ей удалось захлопнуть его.

Теперь мышка знала, где всегда можно раздобыть еды, ловя грифона, когда он ходит в домик по соседству. Инстинкты вопили об опасности, каждый раз, когда она чуяла запах кошки и видела клюв птицы, поэтому вариант остаться у него зимовать Маслёнка оставляла на крайний случай.

В один из дней, когда она ходила к нему за едой, начал падать первый снег. Грифон не стал выносить ей сыр из соседнего дома, за место этого он взял мышку с собой. Внутри было куда теплее, чем снаружи, пока мышка ела, в комнату зашла голубая кобылка, катающая на загривке между крыльев маленького жеребёнка.

— Доброе утро, Цвети, уже можно её подержать? — спросил клювоголовый.

Кобылка зевнула.

— А ты коготки подстриг?

— Да. — сев на пол, Клюви вытянул передние лапы вперёд, демонстрируя их.

Взгляд кобылки нахмурился, упав на мышку, сидящую в углу.

— А это кто?

— Ну-у-у, — извиняющимся тоном начал грифон, — на улице было холодно, — поэтому я принёс её сюда.

— Тогда иди мой лапы. С мылом.

Клюви замялся, и в нерешительности потёр шею.

— Теперь ещё не только лапы, — хмуро продолжила Цвети.

На лице грифона появилась натянутая улыбка.

— Тогда как нибудь в другой раз.

— Ты неисправим. К слову о. Сегодня в город приедет Клубок, передашь ему, чтобы он зашёл к нам?

— Ого! Я думал после свадьбы он ещё лет…

Не дослушав непонятный ей разговор, мышка отправилась по своим делам. Нужно было добраться до своей норки и спрятать туда оставшийся сыр, забежать в галантерею и попробовать найти там немного ниток. Обосновав себе место для зимовки в заброшенной мастерской у площади, ей хотелось сделать свою норку как можно теплее.

Ей потребовалась ещё пара недель, чтобы обустроить свой новый дом, в это время на площади появилась какая-то странная конструкция, с которой возился каштановый единорог с бордовой гривой. Мышке было мало дела до того, что происходит снаружи, однако, через какое-то время к нему присоединились знакомые ей грифон и пегас.

Пробравшись на улицу, она услышала:

— Значит, ты на Клюви собираешься проверять своё изобретение?

— Ничего страшного не произойдёт! Как я уже говорил ранее, это просто барьер, который не пропускает внутрь иных существ кроме пони.

— Я-я-ясно, — с недоверием в голосе ответила кобылка, — смотри сам, Клюви, я бы на такое не подписывалась.

— Умеешь ты поддержать, Клубок же не зря провёл безвылазно все эти годы в этом своём университете, — ответил грифон.

— Вот именно… не зря… — копаясь внутри квадратной конструкции ответил единорог, — а теперь отойдите. Я включу его на небольшой радиус, сам останусь внутри, а потом, ко мне попробует зайти Клюви.

Устройство зажужжало, завибрировало, так что мышка тоже решила не приближаться, а потом раздался хлопок, и появился фиолетовый купол.

— Работает! Работает! — радостно вскрикнул единорог, — а теперь заходи, Клюви.

Не успел грифончик зайти, как в открытую дверцу устройства прилетел снежок от играющих неподалёку детей. Что-то гулко ухнуло, заискрилось, цвет купола сменился на серый, а единорога, стоящего внутри вышвырнуло и ударило о стену дома. К нему подбежали Цвети и Клюви, пытаясь привести его в чувства. За это время, магическая сфера начала расширяться, потихоньку поглощая площадь.

— Ох, что… что произошло? — непонимающе спросил единорог.

— Кажется я видела, как в твою машину метнули снежком вон те убегающие жеребята, прямо когда Клюви лапой дотронулся до поля.

— Ага, оно было твёрдым, а значит у тебя получилось! — радостно начал грифон, — пусть и на несколько секунд.

Присмотревшись к открытому люку через серую пелену поля, Клубок продолжил почёсывая скудую бородку:

— Странно, кажется там всё заледенело, никогда такого не видел. Возможно реакция кристаллов. Сейчас я всё починю и мы попробуем ещё раз.

— Убить себя хочешь? — кобылка фыркнула.

— Бывает, у нас и не тако… — невозмутимо начал единорог, но осёкся, когда не смог пройти сквозь поле, — так не должно быть.

— Как?

— Кажется, оно теперь никого не пускает, а ещё расширяется!

— И что?

Мышку отвлёк запах свежей выпечки, сапожница в доме неподалёку снова сделала свои фирменные сырные слойки. Пони была невнимательной, и у неё всегда оставалась много обрезков на полу. Решив заполучить их, Маслёнка отправилась туда.

Ведро с мусором, как и всегда, стояло в кладовой за кухней. Дождавшись, пока хозяйка уйдёт подальше, Маслёнка запрыгнула внутрь, и начала искать вкусные корочки, оставшиеся от сыра. Помимо этого, тут был целый клубень слегка зацветшей картошки.

Пока мышка возилась, в дом кто-то вошёл и сказал что-то хозяйке. Кажется, это был тот единорог с площади.

— Вам нужно уходить, сюда движется магический барьер, мы не знаем, как далеко он расширится.

Они ещё о чём-то говорили, но Маслёнка была слишком увлечена находками из мусорной корзины. Когда мышка выбралась, дверь загораживала серая пелена. Она надвигалась, постепенно поглощая всё вокруг. Решив выбраться другим путём, Маслёнка бросилась искать иные пути побега из домика, только ни одной хоть немного подходящей щёлочки под стеной всё никак не попадалось Полупрозрачное марево уже окутало половину кладовой. Не зная, что делать, мышка прижалась к самой дальней стенке. Серая стена надвигалась, когда она приблизилась вплотную мышка зажмурилась и…

И ничего не произошло, мир просто утратил часть цвета, всё просто поблёкло. Странно, но жить можно, решив выбраться на улицу, Маслёнка сначала не заметила ничего странного, разве что солнце было каким-то серым. Побежав в свою норку с остатками картошки, мышка поняла, что же ещё было не так. На улицах не было пони, в деревне, где раньше кипела жизнь, стало тихо. Звуки доносились только от конца дороги, куда по всей видимости и ушли все жители. Вдалеке, за серым маревом, читались силуэты большой группы пони.

Воспользовавшись случаем, мышка заглянула ещё в несколько домов, и бесцеремонно стащила всё, что плохо лежит. Удовлетворившись добытым, Маслёнке стало любопытно, куда же ушли все пони. Отправившись по дороге за ними, она нагнала их только у самой окраины. Там было что-то вроде большого собрания, за серой пеленой ей удалось увидеть сырного грифона, стоящего рядом с группой пони. Пробежав сквозь барьер, мышке удалось расслышать голос голубой пегаски среди общего галдежа:

— И что нам теперь делать? Мы же с Шафран тут замёрзнем! О чём ты вообще думал!

— Это максимум на месяц, я же не думал, что всё вот так обернётся, поэтому для надёжности вставил…

— Да ты вообще не думал! — рявкнула кобылка, а жеребёнок на её копытах расплакался.

— Не волнуйся, Цвети, у меня дядя живёт в Додж сити, — ответил кобылке коричневый жеребец с белыми пятнами, — переждём пока там.

— Спасибо, Акрил, — пегаска поцеловала жеребца, — это действительно неплохая идея, у нас там тоже есть родственники.

— Вы эту кашу заварили, вам и расхлёбывать, — раздался голос кобылки, которая жила в доме с голубой пегаской, — я пока успокою Шафран, а вы с Клубком поговорите со старостой и остальными.

Стоять было холодно, и мышка пискнула, решив привлечь внимание грифона. Клюви обернулся и подошёл к ней.

— Пищалка! Я рад, что ты тоже выбралась оттуда, — забравшись в седельную сумку, он вытащил кусочек сыра. — Держи.

Мышке не хотелось есть, но сыр всегда пригодится. Развернувшись, она побежала к своему домику. Грифон следил за ней, и когда она пробежала сквозь барьер, он охнул.

— Подожди!

Клюви подошёл к серой стене и просунул сквозь неё лапу. Сжав и разжав её по ту сторону.

— Смотрите! — крикнул он.

Поднялся гомон голосов. Подождав немного, мышка отправилась к своей норке. Если она правильно поняла, то в деревне не будет никого ещё очень долго не будет, а значит, можно будет натаскать себе домой всего, что она только захочет. Думая об этом, она пробежала уже пол дороги, как вдруг, белый кот спрыгнувший с крыши оказался на её пути.

Сглотнув и выронив сыр, мышка начала пятиться назад. Кот, понимая, что ей некуда бежать, медленно наступал на неё. “Дура — думала мышка про себя, — Размечталась что тут никого нет и забыла об осторожности”. Белое существо всё ближе подходило к ней, переступая лапами по снегу. Он уже открыл пасть, демонстрируя свои огромные белые зубы. От страха Маслёнка упала, запнувшись и кот навис над ней.

Уже поднимая лапу, он остановился, и посмотрел куда-то за неё, потом вздыбился и зашипел. В тот же момент мышку что-то резко схватило и понесло.

— А это моё! — раздался знакомый голос Клюви.

Маслёнка летела в лапе грифона, а позади остался недовольный кот, который всё ещё шипел в ярости. Показав ему язык, мышка пискнула.

— Не благодари, два один в мою пользу! — произнёс весёлый голос.

Приземлившись на площади, грифон посадил её на одну из бочек, стоящих неподалёку.

— Не подходи, это может быть опасно, — сказал он, и отправился к странной коробке, вызвавшей весь этот переполох. Достав из сумки камушки и какую-то солому, он долго бил ими, по всей видимости пытаясь разжечь пламя.

— Я же говорил им, что не умею ими пользоваться. Как мне ещё это растопить? Может спички поискать? — спросил он в пустоту, — Жаль нельзя разнести эту машину в пух и прах, Клубок тогда сильно расстроиться. Эх, ладно, есть у меня одна идея…

После этих слов, грифончик встал боком перед открытым люком, где образовался лёд. Поднял заднюю лапу и…

Эпилог

Мышка сидела на комоде в тёплом доме у Цвети, на столе перед ней был праздничный ужин. Пони отмечали Канун Дня Согревающего Очага всей семьёй. Тут был и сырный грифон, и голубая пегаска, её родители и муж, жеребёнок мирно спал в колыбельке неподалёку.

— Додумался, — смеясь сказала Цвети, — представляешь, какая слава о тебе пойдёт в деревне?

— А что мне оставалось? И я уже говорил, настоящий герой тут не я, а Пищалка, благодаря ей мы узнали, что барьер не пропускает только пони.

— Весь в мать, — рассмеявшись, сказал светло-коричневый земнопони, — Индюшка меня как-то тоже облила, слава Селестии только краской.

— Ха. Ха. Ха. — вычеканила кобылка, посмурнев, — ты это заслужил!

— Не спорю.

— Кстати, Акрил, а почему “Индюшка”? — спросил сырный грифон.

— Ну-у, — жеребец замялся, — я думал ты и сам понимаешь, она же всё детство возилась с гри… с тобой. Гулять с нами перестала, да и не показывала тебя по первости.

— Я не разрешала, — сказала мама кобылки, кажется, её звали Оливия, — Никто тогда не знал, чего ожидать от опасного хищника.

При этих словах, шерсть на щеках грифона вздыбилась.

— Знаем-знаем, и мыши не обидешь, — ласковым тоном продолжила кобылка, посмотрев на Маслёнку, — Но тогда я не была такой уверенной. Ты даже не представляешь, какие усилия Цвети приложила, чтобы вы могли жить с ней в одной комнате.

— В общем, — продолжил коричневый земнопони, — крепко поссорились мы тогда, она плеснула на меня зелёной краской, а я на неё чёрной. После того случая мы друг друга на дух не переносили. Вот я и придумал ей прозвище, индюшка-наседка. Долгое время мы не общались, а потом она зашла в мою мастерскую за красками. Я уже думал, что мы забыли детские обиды, и в шутку назвал её по прозвищу — Индюшкой. Ты бы видел её лицо, я уж думал опять мне зелёным ходить. Мне стало стыдно, и я решил загладить свою вину, и очень рад этому поступку.

Жеребец взял копыто Цвети, и нежно поцеловал её в носик.

— От любви до ненависти один шаг, ну или наоборот, — хихикнул сидевший рядом с Оливией синий жеребец.

— Папа! — голубая кобылка возмущенно фыркнула.

— Я это к тому, что всё хорошо, что хорошо кончается.

— Ага, а мне машину отмывать, — недовольно произнёс, Клубок.

— Радуйся, что тебя помидорами не забросали, — весело сказала Оливия, — да и то, только потому, что они уже не растут.

— Там же куча домов, у всех печи, ну или на худой конец спичек мог бы попробовать найти. — не унимался каштановый единорог.

— Извини, Клубок,— произнёс грифон, — я же из благих побуждений!

— Благими намерениями писана дорога в Тар… — не закончив, Цвети рассмеялась собственной шутке.

— Вот и спасай вас после этого, — грифон фыркнул.

В прихожей открылась дверь, впуская в дом морозный воздух. На пороге появилась припорошенная снегом земнопони. Едва войдя внутрь, она заявила:

— Я вернулась!

— Оладушка! — воскликнули сидящие за столом.

— Мы уже начали волноваться, неужели нельзя было вернуться пораньше, — начала Оливия, но осеклась, увидев как хромает прибывшая кобылка заходя в комнату.

— Вы не поверите, где я побывала!

Конец.

Я не уверен, буду ли я продолжать публиковать продолжение этой истории, так что если вам это интересно, лучше пишите в ЛС на табуне. Хотя то, что оно вообще будет, я тоже гарантий не даю. Надеюсь вам понравилась моя безыдейная писанина, и буду рад услышать ваши отзывы ^_^

Рассказ: Как помыть грифона?

Небольшой рассказ об одном из дней в жизни молодого грифона и о его старательном избегании любой попытки опустить его в воду. Действия фанфика происходят между 1 и 2й частью.

По задним дворам крохотного городка, шла небольшая компания из совсем юных пони. Они явно куда-то торопились, ловко перепрыгивая через редкие лужицы, попадавшиеся на тропинке близь низких домиков. Впереди троицы, вышагивало удивительное для Эквестрии, но уже вполне привычное для Крафтвилла существо. Это был жёлто-пятнистый кот с головой птицы, иными словами грифон. Ему совсем недавно разрешили гулять со своими друзьями без присмотра, и сегодня он вёл их не куда-нибудь, а в домик на дереве.

— Клюви, а разве мама тебе разрешает лазить туда? — спросила у грифона маленькая зелёная единорожка по имени Мятка.

— Ну-у-у-у, — смущённо произнёс грифон, нервно потрепав себя по шее, — она сегодня сильно занята. Думаю можно будет забраться туда и взглянуть одним глазком.

Подходя к огромному дереву, на раскинутых ветвях которого находился домик, молодой жеребёнок спросил:

— А как мы туда залезем?

Единорожка фыркнула:

— Орлик, ты же видел, как кошки по деревьям лазают? А у нас есть наполовину кот. Залезет и скинет нам лестницу, — сделав паузу, она, хихикая, добавила: — или начнёт мяукать и просить, чтобы его спустили.

— Я не умею мяукать, — с обидой в голосе произнёс грифон, — и вообще, у меня другой план.

— Какой-же? — спросила Мятка.

Грифон улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза, а потом ткнул пальцем прямо в её рог.

— Вот какой! Единороги могут двигать вещи силой мысли. И мне не придётся никуда карабкаться.

Услышав это, кобылка искренне рассмеялась.

— Что не так? — недоумённо спросил Клюви.

— Вы, грифоны, такие смешные: ты думал, раз у меня есть рог, то я уже и магией владею?

— Да.

— Тогда можешь взлететь туда, крылья-то у тебя есть. — снова расхохотавшись, ответила Мятка.

— И что нам теперь делать? — спросил Орлик.

— Придётся лезть, — сказал грифон и с разбегу прыгнул на дерево.

Когти вцепились в грубую кору, рывок за рывком, Клюви карабкался вверх. Разумеется, ему уже доводилось лазить по деревьям, но этот дуб не шёл ни в какое сравнение с другими. Поэтому, он старался не смотреть вниз, чтобы не опозориться перед друзьями испугавшись. Особенно перед Мяткой, которая уже успела одарить его несколькими обидными прозвищами.

Спустя несколько мгновений, грифон уткнулся клювом в маленький лючок в полу домика. Откинув его головой, он залез внутрь и скинул верёвочную лестницу вниз со словами:

— Прошу!

Снизу раздалось:

— Дамы вперёд.

— Ну и трусишка ты, Орлик.

Когда все забрались, компания оказались внутри небольшой комнаты почти без мебели. Для семьи Клюви это было чем-то вроде летнего домика, где они время от времени устраивали небольшие пикники. Цвети говорила, что этот дом предназначается ему, но, пока он не научится летать, придётся жить с ней. С одной стороны, хотелось бы жить в таком месте, с другой, не хотелось уезжать от мамы. Впрочем, сейчас не стоило об этом думать.

С протянувшегося меж могучих ветвей балкончика открывался чудесный вид на окрестности. Уже высохшие после утреннего дождя крыши теперь нежились в жёлтых лучах катящегося к закату солнца, по улочкам сновали пони, занятые своими делами. Отсюда было видно и заброшенную мельницу, и небольшую речушку, протекающую через незасеянные поля, и даже школу. Горы вдалеке будто стали ближе, казалось, приглядись — и увидишь саму столицу на окутанных рыжеватой дымкой склонах. Заворожённые, друзья долго стояли и разглядывали всё вокруг.

— И правда, не зря забирались, отсюда даже мой дом видно, — произнесла Мятка, указав копытом на окраину деревни.

— И мой! — произнёс Орлик, указав куда-то в центр.

— И мой, — хихикнул Клюви, показав пальцем на ближайший из домов снизу.

— Вон твоя мама, Мятка, — произнёс жеребёнок.

— И правда!

— А вон моя тётя Антик и, кажется, от неё идёт Цвети.

— Цвети? — грифон ойкнул, всмотревшись.

От антикварного магазинчика и правда отходила молодая голубая пегаска, нагруженная различными пакетами. Она шла в их направлении.

Клюви, проглотив подступивший к горлу ком, сказал:

— Быстрее спускаемся, пока нас не увидели.

— Эх, ладно, — с грустью вздохнула Мятка и направилась к лестнице.

Когда кобылка исчезла в люке, за ней должен был последовать Орлик, но тот мялся, не решаясь сделать первый шаг.

— К-как-то высоко, — сказал жеребёнок и отступил назад.

— Просто не смотри вниз, — Клюви легонько подтолкнул нерешительного пони к лестнице.

Ещё одна попытка Орлика спуститься закончилась как и предыдущая, только он ещё дальше отошёл от люка.

— У нас нет на это времени, — начиная нервничать, произнёс грифон, — ты же залез сюда как-то, значит и спуститься можешь!

Прошла минута, но жеребёнок так и не решился даже подойти к открытому люку. Зато из него вновь показалась зелёная голова с рогом:

— Ну где вы? — Мятка повернула голову и посмотрела на них, — а, ясно, сейчас помогу.

Выбравшись из люка, она обошла жеребёнка сзади и, уткнувшись рогом в его круп начала медленно двигать его вперёд.

— Ай, больно же! — проворчал жеребёнок.

— Нам всем влетит, если ты не спустишься. А ну живо лезь!

— Хорошо, хорошо!

Когда парочка пони спустилась вниз, грифон смотал сброшенную лестницу и выбрался на ствол дерева. Клювом, как крюком, он зацепил дверцу лючка, закрыв его. Спускаться оказалось сложнее чем ему казалось, но нужно было торопиться. Перемещая очередную лапу вниз, он неожиданно услышал далёкий крик Цвети:

— Клюви!

Сердце ёкнуло, а задняя лапа неудачно зацепилась за отсохший кусочек коры и провалились в пустоту, выломав несколько щепок. Под весом тела, когти на передней лапе проскользили по дереву и грифон начал своё падение вниз. К счастью, сработали птичьи инстинкты, Клюви изо всех сил начал махать крыльями. А вот кошачьи подкачали. Вместо того, чтобы приземлиться на четыре ноги, грифон больно плюхнулся боком в лужу.

— Клюви! — Раздался обеспокоенный голос друзей. — Ты в порядке?!

Игнорируя ушиб, грифон вскочил и начал озираться по сторонам.

— Клюви! Домой! — снова раздался голос вдалеке.

Поняв, что их не заметили, грифон выдохнул:

— Да, всё нормально. Я пойду, мама зовёт.

— Ага, нам, наверное, тоже пора. Ну и денёк: чуть не поймали, да ещё ты как упадёшь! У меня аж сердце колотится, — взволнованно произнёс Орлик.

— Тоже мне, мальчишки, — фыркнула кобылка, — на дерево залезли и уже приключение. Скукота.

Попрощавшись, Клюви отправился домой. Бок ныл, но это волновало его меньше всего. Он опять испачкался, а это означало только одно. Что сегодня ему придётся мыться. Обычно он старался отложить это как можно дальше, всячески отпираясь от мамы, но грязный бок не спрячешь. “Хотя...” — в голову закрался хитрый план как избежать водных процедур.

Нет, вылизываться он не планировал после того случая как провалялся три дня в постели с отравлением. А вот идея притворится уставшим и спрятаться в уютной кроватке показалась хорошей. Зайдя в дом со стороны кухни, он сразу же увидел Цвети.

— Я уже думала, что тебя искать придётся. Садись, я рыбку принесла.

— Не хочу, — произнес грифон, с силой пытаясь не сглотнуть слюну, наполнившую клюв.

— Что?! — не поверив своим ушам переспросила кобылка. Обычно ей не удавалось даже начать фразу, как Клюви набрасывался на пакеты, учуяв рыбу.

— Да мы что-то так набегались, что даже я устал. Я, наверное, сразу спать пойду, а рыбку утром съем, ладно?

— Ладно, — всё ещё пребывая в шоке, ответила Цвети.

Пытаясь не показывать грязный бок, грифон пробрался на второй этаж, зашёл в их комнату и спрятался под одеялом. Спать не хотелось. Хотелось рыбки, запах от которой чувствовался даже отсюда. Но страх перед ванной был сильнее. Раньше он не так сильно боялся воды, как теперь. Умом он понимал, что ничего ужасного в ней нет, но что-то внутри него будто ломалось.

Спустя какое-то время ему всё же удалось заснуть, а когда он открыл глаза, в доме стояла ночь. Петухов ещё не было слышно, взгляд в окно — и становилось понятно, что скоро начнёт светать. На соседней кровати мирно спала Цвети. Жёлтый хвост кобылки как всегда свисал из-под одеяла.

Стояла тишина, и лежать становилось всё мучительнее. Хотелось выскочить на улицу и как следует пробежаться. Так, в общем-то, Клюви и сделал. Все уже привыкли к тому, что он встаёт раньше всех и, скорее всего, даже не проснутся.

Бежать в это утро, впрочем, было не так приятно: больной бок напоминал о неминуемой ванне. Стараясь гнать от себя эти мысли, он так и пробегал до того, как на улице стало совсем светло, а в животе заурчало.

Нехотя, грифон отправился к дому. Едва зайдя внутрь, он услышал:

— Клюви!

Повернув голову, он увидел злой взгляд Цвети. В копыте она держала простыню с его кровати с большим грязным пятном по центру. Поняв, что произошло, грифон снова выскочил на улицу и дал дёру.

— А ну стоять! — раздался голос из-за спины. — Я же всё равно тебя догоню!

Игнорируя маму, грифон нёсся что было сил через поле. Обычно такая погоня сводилась в игру, после которой Цвети переставала злиться, но не на этот раз. Едва преодолев и треть обычного расстояния, он услышал хлопки крыльев над собой. Грозный голос с неба произнёс:

— Домой. Живо!

Приземлившись перед ним, кобылка продолжила:

— У меня сегодня много дел, а тут ты ещё всё бельё испачкал. Додумался: лечь спать в грязи.

— Прости, — извиняющимся голосом произнёс грифон.

Пока они шли к дому, Цвети не останавливаясь, рассказывала ему о том, как теперь ей всё придётся стирать. И о том, какой он грязнуля. Доведя его до ванны, она сказал:

— Сегодня сам помоешься, мне сейчас к контрольным нужно готовиться, а не с тобой возиться.

— Н-но как же я сам, — попытался возразить грифон, но дверь в ванную закрылась прямо перед его носом.

По ту сторону раздалось:

— Даже слышать ничего не хочу.

Чувствуя вину за произошедшее, Клюви не стал дальше спорить. Забравшись в ванну, он воткнул пробку, затем повернул кран. Вода хлынула бурным потоком. В тот же миг грифон ловко извернулся и выскочил из ванны обратно на пол, даже не намочив лапки. Налил шампуня и стал наблюдать за поднимающейся пеной. Спустя пару минут, с трудом дотянувшись до крана он выключил воду и уставился на лопающиеся тут и там пузырьки в пенных сугробах, не решаясь на дальнейшее.

Первой идеей было постепенно погрузиться в воду. Забравшись на край ванны, он опустил свои задние лапы вниз. Но как только они коснулись воды, отдернул их, словно ошпаренные.

Потом Клюви решил нырнуть, но так и не собрался с духом. Спустившись на плитку, он решил запрыгнуть с разбегу, но и тут храбрость подвела молодого грифона.

В дверь постучали:

— Клюви? Ты там живой?

Ничего не отвечая, грифон открыл дверь с опущенной головой, чтобы не смотреть в глаза Цвети.

Вопреки ожиданиям, кобылка не разозлилась, а опустилась вниз и обняла грифона.

— Бедный. Я знаю, что ты боишься воды, но я не смогу каждый раз мыть тебя, понимаешь?

— Угу, — только и смог выдавить из себя грифон.

— Ладно, давай я помогу тебе.

Ему было стыдно за всё. За то, что из-за своего страха испачкал простыни, а теперь, что даже помыться сам не смог. В довершении всего, на него даже не злятся, а жалеют. Вспомнив, каким храбрым он чувствовал себя с друзьями, он неожиданно для себя решил во чтобы-то ни стало побороть страх перед водой.

Когда кобылка разжала объятья и уже собираясь поднять грифона, тот отступил назад. Неправильно поняв это, Цвети ласково произнесла:

— Чем быстрее ты помоешься, тем быстрее сможешь съесть рыбку.

— Я сам, — уверенно ответил грифон.

— Что сам?

— Помоюсь, просто побудь здесь, ладно?

— Ладно, — в голосе кобылке вновь промелькнуло удивление.

Собравшись с духом, Клюви перелез через край ванны и погрузился с головой в воду. Неприязнь никуда не делась, а вот страх, заполнивший его, прошёл. Чувствовалась какая-то лёгкость. Уверившись в себе, он схватил губку, намылил её и пару раз прошёлся по шкурке. Мягкой щёткой почистил пёрышки, как учила мама, а в завершении потёр клюв и передние лапы жёсткой мочалкой.

Выбираясь из ванны, он увидел улыбающуюся Цвети. Гордый за себя, он вылез и потянулся за полотенцем. Но тут же копыто остановило его лапу.

— Я очень горжусь тобой, правда. Но давай теперь вымоемся как следует.

— Но я же помылся? — озадаченно произнёс грифон.

— Да? А это что? — кобылка ткнула своим копытом в бок грифона, где оставались кусочки грязи. Помимо прочего, там ещё был и ушиб, так что грифон, не сдержавшись, издал клёкот боли.

— Ты чего? Больно?

Не дождавшись ответа, Цвети аккуратно посмотрела место, куда ткнула копытом. Приподнимая мокрую шерсть, она осмотрела всё место ушиба.

— Ничего себе! Ты что, с дуба рухнул? — начиная что-то подозревать, сказала она.

— Д-да, — грифон снова опустил голову.

Не сдержавшись, она всё же хихикнула собственному каламбуру.

— Ты же знаешь: Оливия запрещает туда лазить, пока не научишься летать. И если она узнает, то тебе хвост открутят, а мне голову.

— Извини.

— Ладно. Раз благодаря этому ты научился сам мыться, прощаю. Но обещай, что не будешь больше туда лазить без меня. И ещё, набери листьев подорожника. Позже наложу тебе мазь, чтобы быстрее зажило.

— Хорошо. А что ты говорила насчёт рыбки?

— Говорила, что пока не помоешься, не получишь, — весёлым голосом сказала Цвети, подхватила мокрого грифона и запрыгнула в ванну вместе с ним.

Конец.

Рисунка на обложке — https://twitter.com/MozgAnti/status/1381877972471267328
Рисунок в конце — https://twitter.com/AmiShyArt/status/1381663721295073282

Сивка

Пролог

Никогда точно не знаешь, приведут ли перемены в жизни к чему-то хорошему, но к сожалению, временами, это единственный возможный путь. Кто-то скажет, что бежать от проблем это признак слабости или слабохарактерности, но кобылка по имени Сивка, приехавшая в Кантерлот одним летним утром, так не считала. Она решила отказаться от прежней жизни в шумной Филлидельфии, и заняться тем, чем она всегда хотела.

С самого детства ей всегда нравилось творчество во всех его проявлениях, рисование, скульптура, музыка, поэзия. Превращение листа бумаги в яркую картину или историю, создание из куска бесформенной глины живой композиции или рождения мелодии из натянутых струн. Занятие семейным бизнесом не давали кобылке достаточно времени на воплощение задуманного, а родители и вовсе считал всё это пустой забавой.

До какого-то момента Сивке казалось, что она сама принимает решения, но после появления жеребёнка, её личная жизнь начала рушиться, и только тогда она начала понимать, что слепо следовала воли других. Как настоящий художник, Сивка решила начать всё с чистого листа, откликнувшись на предложение о подработке в столице Эквестрии.

Задача была сложной, в одиночку украсить и оборудовать недавно построенный детский сад, однако пони видела в этом шанс реализовать себя. Нелюбимая часть снабжения была для неё повседневной задачей, а вот подойти к ней с точки зрения творчества и собственного видения совсем другим делом.

Платили немного, возможно поэтому нанимателю пришлось искать работника через своих друзей. Для Сивки это не было проблемой, а возможность брать на работу маленького жеребёнка делала условия идеальными.

По ходу дела, пятнистая кобылка подружилась с необычными мастерами по дереву, у которых и заказывала мебель, часто оставаясь у них вечерами на чай. Двумя пожилыми братьями, и одним юным грифоном, который, как и она, приехал сюда на заработки.

Последний поначалу показался ей весьма странным, помимо того, что он заинтересовался её проектом, так ещё и навязался помочь за бесплатно. Сивка, как и любой житель Филлидельфии относилась к этим существам с опаской и подозрением. Был какой-то подвох в таком поведении, но кобылке никак не удавалось понять где. К тому же, в отличии от прочих грифонов, этот будто не стеснялся своих инстинктов, а выставлял их на показ. Однажды, он прямо на её глазах поймал муху клювом на лету, и тут же её проглотил. Впрочем, от первого лицезрения его обеда с живой рыбой, её чуть не вывернуло наизнанку, после чего, она старалась не трапезничать с ним вместе.

Вскоре, все эти аномалии в поведении отчасти объяснялись. Оказалось, что грифона ещё птенцом растила пони, а с другими своими сородичами он толком и не общался.

Соня, сын кобылки, не стеснённый какими-то стереотипами, сразу воспринял это странное существо как гигантскую меховую игрушку. Хоть поначалу Сивка и запрещала ему играть с ним, в конечном итоге сдалась.

Это, и усердие, с которым грифон украшал деревянные поручни и подоконники, заставило её немного поменять своё отношение к их расе. И можно даже сказать немного сдружиться.

Когда картина Сивки украсила последнюю белую стену будущего детского сада, работа была закончена, и это событие решили отпраздновать в мастерской мебельщиков. Зная её желание осесть в тихом местечке и посвятить свою судьбу творчеству, кобылке предложили купить домик одного из братьев мастеров в небольшой ремесленнической деревушке.

Предложение выглядело заманчивым, и даже платить предложили не сразу, однако она решила ограничится созданием собственной мастерской на окраине Филлидельфии. И вот…

Конец пролога.

— Приехали! — раздался голос возничего, колёса телеги издали протяжный скрежет и остановились.

Оторвавшись от книги, Сивка посмотрела в небольшое окошко. Через пелену иния проступали силуэты небольших зданий в лучах заходящего солнца. Поднявшись с сидения, стараясь не разбудить мирно сопящего Соню, она выбралась на улицу. Холодный ветер заставил её содрогнуться и пожалеть, что она не надела что-то потеплее.

— Спасибо. Не поможете занести вещи в дом? — спросила Сивка у топтавшегося на месте возничего, будто продолжающего тащить телегу.

— Если бы вы переезжали летом, возможно и помог бы, но сейчас извините, все ноги себе отморозил, попробую найти корчму или пекарню, чтобы отогреться. — посмотрев на погрустневший белый носик на лице кобылки, он добавил, — Можете попросить у кого-то из местных, или переночевать на постоялом двору, а завтра утром разберёмся.

— Понимаю, долгая дорога, я и сама справлюсь, спасибо, — кобылка достала кошелёк, и с десяток монет упали в копыта возничему.

Попрощавшись, кобылка осмотрелась по сторонам. Телега остановилась на краю покрытой сугробами площади, в центре которой располагался каменный фонтан. Расходившиеся от него в четырёх направлениях заснеженные улицы казались пустыми, хотя из каждого домика в небо поднимался клубящийся дым. Почти каждого… Лишь старый дом, с забитыми окнами и облупившейся местами краской выглядел опустевшим и заброшенным. Над дверью висела слегка покосившаяся табличка с изображением шкафа и пилы. Именно около него и стояла телега груженная сумками Сивки.

Выделяющаяся холодная безжизненность дома, натолкнуло кобылку на мысль, что ей тоже было бы неплохо растопить там камин, и перенести внутрь Соню, пока в тележке не стало совсем холодно.

Отперев дверь, она зашла внутрь, подняв клубы пыли, которой было покрыто всё, начиная от пола, заканчивая прилавками и витринами. Впрочем, чего ещё она ожидала, бывший магазин столяра Рейсмаса был закрыт уже довольно давно. В тусклом свете солнца, Сивке удалось найти камин в соседней комнате, а вот дрова к нему или хотя бы лампу — нет.

— Дура, о чём я только думала, решив поехать сюда зимой, — ругнулась кобылка. Только сейчас начав осознавать, что ей предстоит ещё много работы, прежде чем заняться любимым делом.

Решив успокоиться, она глубоко вдохнула, пыль будто ожидавшая этого все эти годы забилась в ноздри, и кобылка громко чихнула.

— Будьте здоровы, — раздался мужской голос из-за двери.

“Пони! Я спасена,” — подумала кобылка, выходя в магазинный зал.

На пороге стоял закутанный в шубу жеребец, от которого в морозный воздух поднимались клубы пара. Увидев выходящую кобылку, он улыбнулся:

— Здравствуйте, неужели старик Рейсмас всё таки нашёл покупателя своей лачуги?

— Доброго вечера. Да… Скорее возможно, пока мы договорились что я поживу тут какое-то время. Знаю, странно начинать знакомство с такой просьбы, но вы не могли бы мне помочь разгрузить вещи?

На секунду жеребец задумался, а потом кивнул.

— Разумеется, как же не помочь новой соседке, я Орлик. — жеребец протянул копыто в приветствии.

— Сивка, очень приятно, и огромное вам спасибо за помощь.

Кобылка снимала сумки с телеги, пока новый знакомый переносил их внутрь. Соня уже проснулся, и во всю бегал по дому собирая пыль. По-хорошему, нужно было бы отругать его, но сил на это не было. Потянувшись за очередным чемоданом, пони услышала звук хлопающих крыльев. Пегас, подумала кобылка и высунув голову из-за края телеги, увидела, а вернее почувствовала эффект приземления, в виде снежного кома, ударившего в её любопытное лицо.

— Сивка, ты всё-таки приехала! — раздался знакомый голос.

Пока кобылка пыталась отряхнуть морду, и прийти в себя, она неожиданно почувствовала, как её обняли.

— Да что вы себе… — начала кобылка, и осеклась, поняв кто это, — К-клюви?

— Ага, — ответил ей грифон и разжал объятия, — ой, прости что окатил тебя снегом, дай помогу.

— Не стоит, — всё ещё ничего не видя, кобылка отступила на шаг.

Несмотря на совместную работу в Кантерлоте, грифон всё ещё её настораживал. Когда зрение вернулась, она увидела, как жёлтая птицекошка снимает сумки с крыши телеги. Грифон за это время никак не изменился, помимо пятнистой раскраски и двух перьев обрамляющих голову он оставался всё таким же назойливым и не менее странным. Мало того, что неудачно приземлился в снег, на нём еще и не было совершенно никакой зимней одежды.

— Я же сказала, что не стоит, мне уже помогают.

— Да ладно, мне не сложно, — ответил грифон, уже заходя внутрь дома.

— Привет, Клюви, — донеслось изнутри.

— Привет, Орлик.

Вернувшись грифон подмигнул кремовой кобылке и продолжил:

— К тому же это Орлик, ему вообще вредно поднимать что-то, кроме своего телескопа.

— Эй! — донесся глухой возмущенный возглас.

Поняв, что от помощи крылатой бестии ей не отвертеться, кобылка вздохнула, и тоже понесла сумки внутрь. С лестницы за прилавком, ведущий на второй этаж выбежал Соня, и с криком — Клюви! — бросился к грифону. Тот взяв его за передние копыта, закружился, поднимая всю возможную пыль, которая оставалась в доме.

“Так и знала, — подумала про себя кобылка, — покуда эти двое в доме покоя не будет.” Хотелось отдохнуть от долгой поездки в тишине, зря она что ли уехала за тридевять земель незнамо куда из шумного города. Уже не в силах терпеть ни усиливающийся гул в голове, ни вновь забившиеся ноздри, она демонстративно чихнула. Громкое эхо разнеслось по полу-пустому помещению. Вытирая копытом нос, Сивка сказала:

— Так, всё, спасибо за помощь, дальше мы сами.

— Точно? — хором спросили горе помощники.

— Точно, — немного отойдя от нахлынувшего раздражения, кобылка продолжила, — только скажите, где можно найти дрова.

Когда дрова были заложены, гости спроважены, а сумки занесены внутрь, кобылка зажгла спичку и кинула её в камин. Поленья были настолько сухими, что от первой же искры разгорелось пламя. Уставшие с дороги, пони с сыном расположились на полу у огня, застелив коврик лежащий там скатертью. В доме стало теплее, приятно пахло дымом, а звуки тихо потрескивающего дерева клонили в сон. Уже засыпая, Сивка услышала стук в дверь. Нехотя встав, и дойдя до неё, она снова увидела грифона.

— Что ещё? Я же ясно сказала, помощь не нужна, — начиная выходить из себя пони нахмурив брови посмотрела на собеседника.

— Эм, извини конечно, — робко начала грифон видя, как злится Сивка, заводя одну из лап за шею — но вам точно не нужна помощь?

— Я же уже сказала, мы сами справимся.

— Правда? — грифон посмотрел куда-то вверх на косяк двери.

Перехватив его взгляд, кобылка увидела, как струйки дыма идут из комнаты с камином.

— Вы же открыли заслонку на втором и вынули заглушку на крыше?

Сивка хоть и жила в городе, но догадывалась о чём идёт речь. У неё был опыт в обжиге, да и какие-никакие общие знания подсказывали ей, как работает печка. Странно, что она сама об этом не подумала, открыв лишь заслонку на самом камине. Видимо сказывалась усталость.

— Нет, — уже неуверенно ответила Сивка, поняв, что могло бы произойти.

— Ясно.

Клюви отошёл назад, так, чтобы выйти из-под крыльца, подпрыгнул и взлетел куда-то вверх. Через пару мгновений он уже стоял с деревянной крышкой, по всей видимости оберегающей печную трубу от снега и воды. Положив её за порог, он прошёл внутрь. Уже забираясь по лестнице на второй этаж он продолжил:

— Я только потом подумал, что у вас в городе нет печек. К тому же ты не пегас, чтобы снять заглушку. Разве что не полезла бы на крышу, что тоже вряд ли, учитывая погоду. Вот и вернулся убедиться, что всё в порядке.

— Извини, — начала кобылка поднимаясь за ним на второй этаж, — я последнюю неделю… месяц, сама не своя, пришлось срываться и переезжать сюда.

— Да ничего, — раздалось откуда-то из темноты, — сам знаю, что я очень назойливый, а ты не очень любишь грифонов.

— Вовсе нет, — попыталась оправдаться кобылка.

Откуда-то из глубины, послышался скрип, а затем что-то разбилось.

— Ты в порядке? — с тревогой в голосе спросила Сивка.

— Да, только вот светильник разбил, заслонка всё никак не открывалась, видимо приржавела.

— Как ты вообще что-то видишь в этой темноте?

Спросив это, кобылка увидела в темном, слегка задымлённом коридоре два жёлтых огонька идущих в её направлении, появившееся чувство страха даже заставило отступить кобылку на шаг назад.

— С трудом, — донеслось от пляшущих огоньков, — можно спускаться вниз, теперь дым будет уходить в трубу.

Выйдя на первый этаж, они направились к камину, дым и правда начало затягивать в трубу. Соня как ни в чём не бывало мирно сопел на небольшом коврике с покрывалом.

Провожая гостя к выходу, Сивке стало стыдно, что она разозлилась на того, кто хотел ей помочь.

— Ещё раз извини, а как ты вообще узнал, что я приехала?

— Увидел из своего домика, что к старой мастерской Рейсмаса приехала телега, — Клюви указал на высокое дерево, освещенное последними лучами заходящего солнца, — так что если что-то понадобиться, ты знаешь где меня искать.

Присмотревшись внимательней, кобылка увидела домик, раскинутый в кроне. Зная его владельца, издалека он показался ей огромным гнездом, которое кто-то свил вокруг могучего дуба. Этому способствовал снег, из-за которого нельзя было разглядеть крышу.

— Ты… живёшь на дереве? — почему-то это заставило пони хихикнуть.

— Разумеется, я же птица! — грифон похоже услышавший её смешок, решивший подыграть, он захлопал крыльями по своим бокам и издал клокочущий звук.

Другие его сородичи никогда бы не опустились до клоунады, сочтя подобное унижением чести. Клюви же, из перьев вон лез, стараясь разрядить атмосферу. Всё это делало его чудаковатый танец вдвойне забавней.

Не выдержав, Сивка расхохоталась, гнетущее чувство тревоги которое не отпускало её долгое время отступило. Перестав кривляться, Клюви тоже рассмеялся. Утирая слёзы, кобылка сказала:

— Я думала птицы теплолюбивые существа.

— Так и есть, но чего не сделаешь ради новых соседей, — будто в подтверждение своих слов, он на мгновение задрожал.

— Спасибо что вернулся, если что, приходи завтра, мне всё-таки не помешает помощь.

— Обязательно.

Подпрыгнув, Клюви захлопал крыльями и устремился в направлении своего дома.

Думая, какой же странный этот грифон, кобылка вернулась в комнату к сыну, подкинула ещё пару полешек в камин, и провалилась в сон.

— Ещё! Ещё! — услышала кобылка голос Сони и последующий за ним радостный смех.

С трудом разлепив глаза, она увидела свет от горящих в камине паленьев, ужасно хотелось спать, и можно было подумать, что сейчас всё ещё ночь. Но тусклый блеск ранних солнечных лучей на окне, явно намекал на утро.

— Тише, тише, маму разбудишь, — раздался негромкий голос Клюви.

“Поздно”, подумала про себя Сивка, вставая с коврика. Подойдя к проёму двери, она облокотилась на косяк. Перед ней стояла картина, как грифон жонглирует тюбиками с краской, а Соня заворожённо смотрит на это дело.

Кобылка кашлянула, чтобы привлечь внимание. Услышав это, Клюви кинул на неё взгляд сбиваясь с темпа, но так ничего и не уронив, продолжил свой номер:

— Доброе утро, Сивка!

Не понимая, как ему удаётся сохранять такое жизнерадостное настроение в столь ранний час, она ответила:

— И тебе доброе, нарушитель частной собственности.

— Частной… — пытаясь вникнуть в суть фразы он на секунду задумался, смотря на пролетающие мимо его клюва тюбики, — А-а понял. Вовсе я ничего не нарушал, ты сама позвала помочь. Дверь была не заперта, вот я и решил начать пока ты спишь, заодно поленья новые разжег.

Взглянув на распотрошённую сумку, откуда и были изъяты краски без разрешения, кобылка сказала:

— Ясно, чтобы мы без тебя делали, — и уже обращаясь к Соне продолжила, — Солнышко, ты голодный?

— Неа! — ответил жеребёнок, не отрывающий взгляд от грифона, — Клюви меня уже накормил.

В голове вспыхнул образ рыбы, которую грифон поглощал в Кантерлоте, а воспоминания о запахе, заставил кобылку поморщится и с тревогой в голосе уточнить:

— Чем это?

— Шоколадкой! — радостно ответил жеребёнок.

Вздохнув, кобылка подошла к Соне, и посмотрела на его мордочку. Как и ожидалось, вся она была измазана.

— Горе ты моё, пошли умоемся.

— Не думаю, что тут осталась вода, — ответил ей грифон, заканчивая жонглировать, — нужно растопить немного снега.

— Стой, у вас тут что, даже водопровода нет? — немного ошарашенно спросила кобылка.

— Есть конечно, только сейчас зима, водонапорная башня превратилась в сосульку. Ничего страшного, я сейчас наберу, всё равно пригодится, чтобы полы помыть.

Помимо воды в доме было чем заняться: везде лежал толстенный слой пыли, паутиной был затянут каждый угол, а всё остальной пространство занимало барахло оставшемся от прежнего владельца. Отправив грифона убираться на втором, плохо освещенном этаже, Сивка занялась уборкой на первом. Ей даже пришлось выгнать пузатую мышь, которая устроила себе гнездо в одной из коробок. Кобылка побаивалась грызунов, хоть ей и жалко было прогонять существо на мороз, мысль отдавать её на расправу грифону показалась Сивке куда более страшной.

Для того, чтобы уберечь мышь от такой участи, пришлось выпроводить Клюви в местную пекарню за обедом, из которой тот принёс горячие пирожки с отрубями. Это натолкнуло пони на ещё одну мысль:

— Слушай, а где у вас можно купить провизии, не всю же зиму нам всухомятку питаться.

— Обычно торговец приходит утром каждую вторую пятницу на площадь, у него лучше конечно заранее что-то заказывать, но всегда найдётся что-то и так. Сегодня у нас… — грифончик задумался.

— Понедельник, а значит четыре или одиннадцать дней нам оставаться без нормальной еды.

Кобылка устало закрыла копытами лицо. Всё навалилось на неё разом: ссора с родителями, угроза остаться без крыши над головой посреди зимы, проблемы с мастерской в Филадельфии. Что ж, путь в отчий дом ей был теперь точно заказан, ей не простили разрушения "идеальной" семьи. И даже если она сможет рано или поздно помириться со всеми, жить с ними ей совершенно не хотелось. Это чудо, что неожиданное знакомство в Кантерлоте пришлось как нельзя кстати. Как и обещали, домик был на удивление дешёвым и, что самое главное, уже доступным для заселения. По крайней мере тайна столь низкой цены теперь была очевидна, проглядывая сквозь щели в брёвнах и скрипящие половицы.

Увидев замешательство пони, Клюви широко улыбнулся и продолжил:

— У меня есть идея. Приглашаю вас на ужин к нам домой, заодно познакомлю со всеми. Вы же никого здесь не знаете, а так хоть будет к кому обратиться. Мы и едой поделимся, у нас есть небольшой огород, да и на зиму мы закупились мукой, так что не пропадёте.

— Я бы не хотела навязываться… — начала была кобылка, скорее из вежливости, ибо уже знала какой получит ответ.

— Ерунда! Все будут рады новым соседям, да и Оливия готовит — копыта оближешь!

— Оливия — это твоя мама? — спросила пони.

— Нет, скорее бабушка, только ей о об этом не говори. Моя мама Цвети, она тоже будет вам ужасно рада. Наверное, мне нужно их предупредить, я мигом.

То ли здесь было недостаточно одной уборки, то ли грифон собрал всю пыль лазая по второму этажу, но на его месте осталось лишь дымчатое облако, которое начало медленно оседать вниз.

Вздохнув, кобылка потянулась за очередным пирожком, туда же, тянулось и пятнистое копытце Сони.

— Сколько ты уже съел, — строго спросила кобылка.

Нерешительно, жеребёнок ответил:

— Четыре.

— Есть много мучного вредно, ты же не хочешь быть толстым как твоя тётушка?

— Нет, — с сожалением в голосе, жеребёнок спрыгнул со стула, и отправился играть в комнату с камином.

Грифон не заставил себя долго ждать, и уборка продолжилась. Ближе к вечеру, они втроём отправились в сторону домика на гигантском дереве. Кобылка в какой-то момент испугалась, что вся семья Клюви живёт там, и им придётся лезть на верхушку. Опасения развеялись, когда они остановились перед дверью двухэтажного дома. Открыв её, и зайдя внутрь грифон провозгласил:

— Встречайте нашу новую соседку, Сивку! — повернув к ним голову, он приглашающе махнул передней лапой, — и маленького соседа, Соню!

— Привет-привет! Мы на кухне! — донесся женский голос из глубины дома.

Повесив тёплые вещи и пройдя через зал, Сивка увидела синюю кобылку, накрывающую на стол, и голубую пегаску, открывающую духовку.

— Это Оливия, — грифон указал лапой на раскладывающую столовые приборы золотоволосую пони. Несмотря на то что, та стояла к ним спиной, с уверенностью в голосе она отреагировала на этот жест:

— Сколько раз тебе говорить, Клюви, не тычь копытом… лапой в других.

Повернувшись, Оливия посмотрела на гостей, улыбнулась, и уже более добродушным тоном произнесла:

— Рада видеть новые лица, надеюсь вам понравится в Крафтвилле. Теперь хоть у Шафран будет с кем поиграть. — При этих словах, кобылка перевела взгляд на маленького жеребёнка стоящего за спиной Сивки.

— Шафран? — непонимающе переспросила пятнистая кобылка.

— Моей дочери, она на втором этаже, сейчас я её спущу — поставив поднос и сняв защитные кухонные перчатки, ответила голубая пегаска с точно такой же, как и у матери золотистой гривой, по всей видимости это была Цвети.

— Приятно познакомиться, я Храброцвет, — кобылка подошла, и протянула копыто в приветствии, — для друзей просто Цвети.

— Взаимно, я Сивка, буду вашей соседкой как минимум ближайший год.

Копытопожатие оказалось затянутым, Цвети разглядывала её лицо. Сивке никогда не нравилось, когда долго смотрят на её белое пятно в области носа, поэтому она отвернулась.

— Прости, — поняв, что смутила гостью, пегаска отпустила копыто, — мы случаем раньше не виделись?

— Вряд ли, я только вчера вечером заселилась.

— Пахнет вкусно, — прервал их диалог Клюви, который уже занял своё место за столом, — Акрил со Смитом скоро придут?

— Сомневаюсь, они отправились обсуждать постройку нового дома Цвети к друзьям.

— А меня не позвали, — раздосадованный этим фактом, грифон опустил свою голову на стол.

— Не переживай, мама всегда так говорит, когда они уходят пить сидр. — сказала Цвети, уходя за дочкой.

— Фе, кислятина, — с отвращением произнёс грифон, приподнявшись в сторону духовки, он глубоко втянул воздух носом, — а вот картошечка сладенькая, давайте есть!

Когда Цвети вернулась, Оливия уже разложила по тарелкам картошку. Та оказалась мягкой снаружи, от запекания в фольге, маслянистой и сладкой внутри. В городе такую не готовили, предпочитая кукурузу и другие растения.

Шафран сидевшая за общим столом со всеми, явно была моложе Сони, примерно на год, несмотря на это, она не доев и половины своей порции, дождавшись пока взрослые заболтаются, утащила жеребёнка играть в зал.

Когда с первым блюдом было покончено, Цвети объявила:

— А на десерт у нас торт. — услышав это, грифон недовольно уткнулся клювом в стол, заметив это, кобылка добавила — а для тебя есть рыбка.

— Рыбка?! — одновременно вскрикнули Клюви и Сивка, вот только грифон был рад этому, а кобылка, напротив.

— Солёная, — пояснила Цвети, увидев облегчённый выдох рыжеволосой кобылки, она перевела взгляд на Клюви, — так, он что, ел при тебе рыбу?

Что-то в голосе пегаски указывала на то что, сказав правду, грифона снова отругают. Кобылка уже готовилась соврать, но Клюви её опередил:

— Ну и что? Ты же ела при мне траву прямо с земли, а мне значит даже рыбу перед другими есть нельзя. Может мне тоже неприятно было.

Сивка невольно смутилась, так как это не только не оправдывало пернатого, но ещё и было весьма унизительным для его мамы.

Повисла пауза, голубая пегаска не сводила пронзающего взгляда с грифона, спустя пару мгновений тот вскочил с места и рванулся через кухонную дверь прямо на улицу, впуская холодный воздух в дом. За ним же в погоню устремилась и Цвети.

Видя всё это, Оливия только улыбнулась, пробурчав себе под нос — такие взрослые, и всё такие же дети, — будто ничего не произошло, она начала менять тарелки на чистые.

Когда запыхавшаяся парочка вернулась, на столе уже стоял торт, а в миске грифона лежали тонкие полосочки солёной рыбы. Как ни в чём не бывало, они сели за стол. Ничего не понимающая Сивка не выдержала, и решилась спросить:

— А это нормально?

— Эта пятнистая курица по-другому ничего не понимает, — в ответ на эту реплику Цвети, грифон высунул язык и подмигнул, — вот видишь.

— Мне кажется, он так ничего и не понял, — хихикнула Сивка.

— Ох, ты даже не представляешь какие усилия мне пришлось приложить, чтобы заставить его мыться…

— А мне научить его манерам, — подхватила Оливия.

Так диалог за столом плавно перетёк в рассказы из жизни грифона, о всех его странностях и передрягах в которые тот попадал. Ощутив дружескую атмосферу, Сивка сама поделилась рассказом из Кантерлота, об ловле мух клювом на лету и прочем. Наверное, ей показалось, но после этого мех на щеках грифона покраснел, не выдержав тот встал и сказал:

— У меня много дел в мастерской, я лучше пойду, — уже намереваясь встать, пригрозил грифон.

— Будешь знать, как паясничать, — Цвети высунула язык, — ну ладно, сменим тему. Сивка, а что тебя привело в нашу деревню?

— Творчество, — не раздумывая ответила она, — я крашу картины, леплю из глины, иногда совмещаю и то и другое. Я сейчас покажу.

Кобылка повернулась в сторону зала и крикнула:

— Соня, принеси петушка.

Странно, только сейчас кобылка поняла, что из соседней комнаты не слышно присущего детям шума. Уже более настороженно, она позвала:

— Соня, ты где там?

Через пару мгновений, появился жеребёнок с опущенною вниз головой, в копыте у него была керамический петушок… и отдельно от него голова.

— Прости, мам… — капельки слёз начали скатываться по его щекам, кажется он уже смирился с мыслью, что сейчас его отругают.

К его удивлению, кобылка лишь вздохнула, потрепала его по короткой гриве, и ответив: — В следующий раз будь аккуратней, — забрала у него игрушку. Взяв тканевую салфетку, она опустилась к Соне начав вытирать мокрые бороздки на его шёрстке.

Шмыгая носом, жеребёнок решил уточнить — Ты не злишься?

— Кажется ты уже сам себя наказал, надеюсь ты понимаешь, что я потратила на него много сил, и мне очень обидно, что он разбился?

В ответ на это, Соня нерешительно кивнул.

— Вот и славно, а теперь беги играть.

Вернувшись за стол, Сивка положила перед всеми сломанную игрушку:

— Собственно я занимаюсь вот примерно таким. Мне нравится делать что-то своими копытами. Петушок мог бы издавать звуки, если подуть вот сюда, но теперь мы этого не услышим.

Несмотря на плачевное состояние свистульки, в перьях петушка можно было увидеть изящные переливы, да и сама игрушка, учитывая материал из которого она была сделана, поражала своими деталями. Цвети даже присвистнула:

— Неплохо, Клюви мог бы многому у тебя научиться, а то вырезает он хорошо, а красит из копыт вон плохо. Так бы мог продавать свои поделки куда дороже, чем сейчас.

— Неправда, — возмущённый Клюви встал с места, подошёл к резному комоду, и достал статуэтку, — вот, разве хуже?

Вырезанная из древесины пони с тряпичными седельными сумками набрасывала лассо на здоровенного чёрного медведя. Сивка даже немного позавидовала навыкам грифона, который уделяя всё своё внимание работе с одним материалом, явно преуспел в своём деле. Сама же она была хороша во всём, но ни в чём конкретно не идеальна настолько.

Несмотря на проработанность резной части, метка пони была смазана, растекаясь по ноге. Глаза мишки выходили за брови, а трава под ними была бурой, нежели зелёной.

— Вот, сделано по рассказам Оладушки из её приключений, как тебе?

— Оладушка — это наша сестра, — пояснила Цвети.

— В целом неплохо для начинающего, — услышав эти слова Сивки, грифон фыркнул, — нет, правда, не обижайся, но тут есть к чему стремиться.

Кобылка почесала копытом у себя по затылку. Брать к себе в ученики грифона явно противоречило её идее уединения, с которой она сюда приехала. Подумав немного, она нашла компромиссное решение:

— Я могла бы дать тебе пару уроков, скажем, в качестве благодарности за твою помощь с уборкой.

Теперь уже настала очередь Клюви задуматься, он внимательно посмотрел на обе фигурки, и в итоге нехотя ответил:

— Так и быть, — забрав статуэтку обратно, он продолжил, ставя её на комод, — но я бы и так помог.

Цвети хихикнула:

— О да, если он решил помочь, то от него не отделаешься.

После первой же недели, утверждения Цвети о навязчивости грифона было опровергнуто. С уборкой тот и правда помог, но одной уборкой здесь было не обойтись. За время отсутствия хозяина дом пришёл в такую негодность, что даже месяцы работы не привели бы его в чувства. Доски скрипели, следы гнили на некоторых из них указывали на прохудившуюся крышу, а через те, что располагались не на полу, продувал ветер. Сивка ещё не знала останется ли здесь надолго, но начинать весну с затопления ей явно не хотелось.

Клюви, как самое крылатое существо из всех, был назначен ответственным за очистку крыши от снега, и установку временных заплаток. Сама кобылка была проинструктирована как избавиться от скрипящих досок, путём забивания в них гвоздей. Соне досталась самая ответственная работа по набиванию сена в трещины дома, с которой он благополучно не справился.

Работу на крыше грифон избегал как мог, большую часть времени помогая то Сивке, то заменяя жеребёнка. Оправдывал он это словами Сивки о теплолюбивости птиц. В итоге кобылка справилась первой, и начала обживаться, располагая мольберты и гончарные круги. Чтобы обжигать глину в камине, над последним нужно было ещё поработать, но это решили оставить на потом.

Крутящийся под ногами Клюви, вынудил кобылку давать уроки по покраске. Сивка никак не могла свыкнуться с ролью наставника, да и взбалмошный характер грифона не облегчал работу. Зачастую Клюви просто отказывался признавать свои ошибки и повторял их из раза в раз. В результате всего этого процесс обучения затянулся до середины весны.

Впрочем, нельзя сказать, что это стало проблемой, грифон скорее составлял ей компанию. Раскрашивая накопившиеся у него деревянные фигурки и статуэтки, он рассказывал о деревне и своей жизни в ней. Попутно играл с жеребёнком, которому было ужасно скучно в пустом доме. Сивка же тем временем занималась картинами, пейзажами зимней деревни и натюрмортами.

Временами, грифон вытаскивал всех троих из дома, знакомя с жителями деревни и показывая окрестности для запечатления тех в будущих картинах Сивки.

Так продолжалось, пока Клюви не закончил издеваться над последним куском дерева в своём распоряжении, поблагодарив кобылку за помощь, он практически перестал появляться на их пороге, занимаясь накопившимися заказами у себя в домике.

По началу это не смутило Сивку, за окном стояла отличная погода, солнце светило с каждым днём всё дольше, а жеребёнок смог проводить большую часть суток играя во дворе. Кобылка решила, что момент уединения настал, и теперь ничто больше не сдерживает её. Можно творить днями напролёт, не задумываясь о внешней суете.

Время шло, а вместе с ним возвращалось отодвинутое на дальний план беспокоящие Сивку чувства. Рутина потихоньку снова начала брать над ней верх. Готовить было скучно, так как никто не развлекал её диалогом. Дни проходили медленнее, так как никто не тащил её за копыто в гости к разнообразным жителям деревни. В конечном итоге, даже работа над картинами перестала приносить удовольствие.

Не до конца понимая, что не так, кобылка нашла выход потерянному вдохновению. Вспомнив, что грифон живёт на самом высоком дереве, ей в голову пришла идея. Так как оттуда наверняка открывался чудесный вид, можно было бы написать сотни пейзажей деревушки и прилегающих лесов и полей с натуры. Жеребёнка же, можно было оставлять играть днём с Шафран или брать с собой, оставляя на откуп Клюви.

И вот, одним солнечным деньком, в дверь Клюви не постучали. Связано это было с тем, что, грубо говоря входную дверь в домик на дереве заменяет люк, а ещё с тем, что кобылка не решилась забираться по приколоченным к дубу доскам. Вместо этого, грифон услышал крик:

— Клюви! Ты там?!

Небольшой окошко на вершине открылось, и в нём показалась жёлтая пятнистая голова. Посмотрев на кобылку, стоящую у подножья дерева с мольбертом и сумкой, Клюви спросил:

— Привет Сивка, что-то случилось?

— Да нет! Ничего! Просто я…

Не зная, как продолжить, кобылка замялась, чем воспользовался собеседник:

— Подожди, сейчас спущусь!

Когда Клюви спланировал вниз, кобылка продолжила:

— Просто я хотела посмотреть на вид, который открывается у тебя сверху, а заодно и сделать пару набросков. Если ты не против разумеется.

— Конечно не против, заходи! — при этих словах грифончик подпрыгнул, и замахал крыльями.

— Легко сказать, — эта фраза остановила Клюви, успевшего взлететь где-то к середине дуба.

— Страшно лезть по лестнице? — поинтересовался он.

Кобылка нерешительно кивнула.

— Не беда! Сейчас спущу лебёдку.

И правда, через какое-то время, от балкона домика спустился закрепленный по бокам четырьмя верёвками небольшой деревянный помост. Сверху донеслось:

— Вставай на него и держись крепче!

Последовав указаниям, кобылка зашла на деревянную доску, держаться тут было особо не за что, зажав в одном копыте мольберт, вторым пони ухватилась за верёвку.

По началу всё шло хорошо, лебёдка медленно поднималась кверху, но, когда та достигла середины, порыв ветра начал раскачивать деревянный плот из стороны в сторону. От страха, кобылка закрыла глаза и прокричала:

— Стой! Стой! Я сейчас упаду!

Наверху что-то щёлкнуло, и через мгновение, кобылка неожиданно ощутила, как почва окончательно ушла у неё из-под ног. Думая, что она падает, она издала оглушительный визг.

— Тише! Сивка! Я тебя держу! — перекрикивая её раздалось из-под правого уха.

С трудом преодолевая страх, кобылка открыла глаза, обнаружила себя висящей над балконом, только сейчас она ощутила, что её обняли сзади.

— Ой, прости. — только и смогла вымолвить Сивка вставая на твёрдый пол.

— Это ты прости, нужно было сразу тебя так поднять.

Убедившись, что кобылка в безопасности, грифон слетал вниз, и принёс упавший на землю мольберт. Когда он вернулся, кобылка посмотрела ему в глаза и спросила.

— Т-ты спас мне жизнь?

Это смутило Клюви, он отвёл взгляд, а через секунду заложив лапу за шею ответил:

— Да вовсе нет. Когда я подлетел к тебе ты стояла на помосте, он не то чтобы сильно шатался. Я решил перестраховаться и поднял тебя вверх, наверное, стоило предупредить тебя, но я тоже испугался что ты упадёшь. В общем, тут такая высота, что не разбиться, даже мольберт цел, так что даже благо…

Не дав Клюви закончить, кобылка, поддавшись сиюминутному порыву, поцеловала его в щёку:

— И всё равно спасибо.

Повисла неловкая пауза, какое-то время кобылка смотрела на оторопевшего грфиона, его смущение казалось ей милым, будто никто никогда раньше не целовал его в качестве благодарности. Решив разрядить обстановку, кобылка первой нарушила молчание:

— Ну, раз уж я не разбилась, показывай, как ты тут живёшь.

Жилище грифона явно не было готово к приёму гостей, тут и там лежала пыль, вещи были разбросаны в хаотичном порядке, понятном лишь их владельцу. Помимо холостяцкого бардака, обнаружились и совсем смутившее кобылку вещи, в виде ведра с плескающейся в нём рыбы, которой, по всей видимости, было уготовано стать обедом.

Сивка уже почти забыла об этом факте в жизни грифона: зимой местные водоёмы, как и положено замерзали, что заставляло Клюви переходить на более гуманный прокорм. Вспомнив, как он убивал бедную рыбу в Кантерлоте, на морде кобылке невольно появилась гримаса отвращения. Заметив это, грифон незамедлительно отреагировал:

— Извини, я сейчас выпущу её обратно, если тебе станет легче. Схватившись за ведро, он уже намеревался исполнить сказанное, но Сивка остановила его:

— Не стоит. Это то, что ты ешь, чтобы жить, — выразив словами эту простую мысль, кобылка неожиданно для себя смирилась с уготованной участью рыбы, и продолжила, — только, не убивай её при мне, хорошо?

— Хорошо. — легко согласился Клюви.

После чего, осмотр продолжился. Если не брать в расчёт ствол дерева, заменявший здесь одну из стен, домик можно было назвать типичной мастерской с жилой частью. Всего здесь было четыре комнаты, соединенные вокруг ствола дуба: спальня, маленькая кухня, сама мастерская заваленная кучей заготовок и опилок. Четвёртая была узкой, больше похожей на коридор из-за стоящих книжных шкафов, люке на полу и двери на балкон с которого они и пришли.

— Ну, как-то так и живу, ты извини за беспорядок. — сказал грифон, снова заложив лапу за шею.

— Хватит извиняться, я же сама напросилась, — кобылка вздохнула, — признаться, я даже и не ожидала, что у тебя тут так уютно.

— Извини, — снова извинился Клюви, шутливым голосом продолжив — небось ожидала увидеть тут гнездо, свитое из соломы и полной рыбных скелетов?

— Именно! — не смутившись ответила Сивка, подыгрывая грифону.

— Оно у меня на втором этаже, — уже таким же спокойным голосом парировал он.

Пытаясь понять, шутит ли грифон, она посмотрела на его лицо, но то выражало невозмутимость. Медленно он начал поднимать переднюю лапу, с оттопыренным пальцем, указывая куда-то вверх. Когда кобылка проследила за ним, раздался смех:

— Да шучу я! Опять купилась! За кого ты меня принимаешь?

— За неряшливую птицу, которая живёт на дереве! — парировала Сивка, и тоже рассмеялась.

Когда смех стих, кобылка вспомнила зачем пришла:

— Пошли на балкон, я же так и не посмотрела с него на город.

Вид и правда открывался великолепный, маленький улочки деревушки стекались к центральной площади с фонтаном, где стоял дом Сивки. Тут и там маленькие игрушечные пони спешили по своим делам. Поля перетекали в лес, а кромки деревьев растворялись в бесконечно голубом небе. В другой стороне открывался вид на невысокие горы.

Прожив большую часть жизни в огромном городе, кобылка видела из окна своей квартиры только невзрачную стену соседнего дома. Это же великолепие завораживало её так, что только голос грифона смог оторвать кобылку от созерцания.

— Красиво, правда?

Повернув голову к грифону, кобылка увидела его сидящем на крыше домика.

— Очень! Копыта чешутся начать рисовать! — сказав это, Сивка снова устремила свой взгляд вдаль.

— Тогда не буду тебе мешать, я буду в домике, если что-то будет нужно, зови, — спрыгнув, грифон отправился внутрь домика.

Спустя минуту, не заметив, как ушёл собеседник, кобылка ответила, — Ага, — и начала устанавливать мольберт.

Солнце клонилось к закату, когда Сивка с удивлением увидела летящего ей навстречу грифона, с бумажным пакетом в клюве. Приземлившись перед ней, он опустил на пол свёрток из которого доносились приятные запахи.

— Как успехи? — поинтересовался Клюви.

— Ой, я и глазом моргнуть не успела, как пролетел день.

Пахло выпечкой, из-за чего у кобылки забурчало в животе.

— Угощайся, там маффины с пылу с жару. В следующий раз бери с собой что-нибудь перекусить, а то вредно без обеда стоять до вечера.

Всё же решив остановиться на сегодня, Сивка взяла пакет, и принялась есть.

Клюви тем временем разглядывал её картину:

— Ого! Красотища! Хотя здесь явно не хватает красок.

— Она ещё не закончена, — с набитым ртом ответила кобылка, от чего пара крошек упало на пол. Тут же грифон пару раз ударив клювом в место их падения.

Такое птичий нрав смутил Сивку, это выглядело забавно, но неужели это обычное его поведение? Однако крошки с пола никуда не исчезли, грифон только сделал вид, что съел их. Заставив кобылку улыбнуться.

— Да шучу я! Кстати, Соня спрашивал, когда ты вернёшься. Впрочем, Цвети тоже, приглашает тебя на ужин, раз уж вы здесь.

Решив больше не говорить с набитым ртом, кобылка кивнула.

Переведя взгляд на картину, Сивка поняла, что смена обстановки пошла ей на пользу, а покинувшее вдохновение вернулось.

Доев, кобылка спросила:

— Ты же не против, если я буду приходить сюда писать картины?

— Разумеется нет! Хотя... — Клюви задумался, — только при одном условии.

— Каком?

— Нарисуешь мой портрет, — сказал грифон.

Клюви знал, что ей ещё не доводилось писать портреты, но почему-то это так заинтриговало Сивку, что та не задумываясь ответила:

— Завтра же и напишу.

— Правда? — удивлённо переспросил грифон.

— А чего ждать, разукрашу тебя так, что Цвети не узнает!

— Мама! — в притворном испуге ответил Клюви и рассмеялся.

Цвети и Оливия не были против, оставить Соню у себя ещё на день, поэтому, следующим утром, расположившись на балконе, работа над портретом птицы началась. Странно, но на удивления Сивки всё выходило хорошо. Черты грифона будто засели у неё в голове, от чего кисточка прикрепленной к её копыту двигалась по холсту как по маслу. Изредка она всё же смотрела на объект творчества, который каждый раз менял свою позу, от чего Сивка ругалась. Через некоторое время, грифон всё-таки справился с собой и застыл неподвижно.

Решив дорисовать фон позже, кобылка сосредоточилась на портрете. Ей даже нравилось рисовать все эти пёрышки, неровный мех и геометрические линии, украшающие его мордашку. Уже заканчивая, она услышала писк доносившийся со стороны Клюви.

Высунув голову из-за холста, она увидела мышь. Грифон не двигался, а вот мышь вопреки здравому смыслу забиралась по шерсти на Клюви. Испугавшись, кобылка рявкнула:

— Не шевелись!

— Не шевелюсь, — через клюв ответил ей грифон.

Не веря своим глазам, Сивка наблюдала как мышь забирается всё выше и выше к голове Клюви. Оказавшись на самой макушке, грызун спустился задними лапами на клюв. Держась за бровь одной лапой, другой указывая в сторону Сивки, мышь начала пищать. Не зная, что делать, кобылка так и смотрела на это разинув рот. Кажется, грифон её слушал, а мышь его ни то что не боялась, а была его другом?

Через какое-то время, грифон, взяв мышку в лапу сказал:

— Ясно. Сивка, знакомься, это Маслёнка, она похоже жила в доме, в который ты въехала. Понимаю, ты не со зла её прогнала, но теперь ей негде остаться на зимовку с мышатами. Мой домик слишком высоко находится, поэтому не могла бы ты всё же найти место для неё у себя?

Не слушая грифона, Сивка была погружена в собственные мысли. Тот факт, что грифон дружит с мышью шокировал её ещё больше, чем если бы он попросту проглотил грызуна на её глазах. Почувствовав взгляд, направленный на неё, она посмотрела на Клюви.

— Так что, приютишь её?

— Да-да, — ответила, не вникая суть в вопроса кобылка, — стой, ты дружишь с этой мышью?

— Да, я же и говорю, что…

— Но ты же полукот, — прервала его Сивка.

— И что с того?

— Обычно коты, да и птицы ловят мышей, а не дружат с ними.

— Ты шутишь? — спросил грифон, и наверное, впервые в её жизни, в его взгляде читалась серьёзность.

— Да? — неуверенно ответила кобылка.

— Отлично, — сухим голосом произнёс грифон.

Поставив мышку на землю, он добавил:

— В общем, как закончишь с пейзажами, можешь познакомиться с мышатами. У неё гнездо под деревом. А я пока поработаю в мастерской, как-нибудь потом продолжим с портретом.

Кажется, уже понимая, что натворила, кобылка так и осталась стоять молча. До этого момента, она хоть и считала Клюви другом, но не могла перестать видеть в нём чуждое себе существо. Теперь же, она представила себя на его месте. Ей становилось всё больше не по себе от сказанного.

Прошло несколько минут, прежде чем она решилась проследовать за Клюви в дом. Миновав мастерскую, она нашла его сидящим на кровати в спальне. Впервые она видела его настолько подавленным, кажется ей удалось задеть его за живое. Сглотнув горький комок, подступивший к горлу, она села на краешек кровати, и робко начала:

— Послушай, мне правда очень стыдно за то, что я сказала, извини меня пожалуйста.

Посмотрев на лицо Клюви она не увидела никакой реакции, он так и продолжал смотреть в пустоту перед собой.

— Нет, ну правда, я бы никогда в жизни не хотела тебя обидеть, просто никогда в жизни не встречала такого грифона как ты. И чем больше я тебя узнаю, тем больше ты мне нравишься.

Это смогло вызвать реакцию у Клюви, он глубоко вздохнул, и ответил, не меняя позы:

— Ты мне тоже. Сам виноват, я почему-то думал, что ты не будешь как остальные видеть во мне какого-то монстра.

Сивка никогда не любила смотреть, когда кто-то жалеет себя, а уж тем более в этом участвовать, поэтому эта фраза немного вывела её из равновесия. Решив не развешивать сопли, она взяла дела в свои копыта. Потянув его за щёку, кобылка повернула грифона глазами к себе.

— Так, слушай, я не считаю тебя монстром. Ешь ты мышей или нет, это не изменит моего отношения к тебе. Ты весёлый, добрый и отзывчивый, и я ценю это, правда, так что кончай жалеть себя, пожалуйста.

Явно не ожидавший такой реакции Клюви только и мог что, моргая смотреть на Сивку. Так продолжалось несколько секунд, а потом на его лице появилась улыбка и он, приблизившись начат тереться щекой о её щёку.

Всё же ещё многие повадки грифона казались загадочными, но кажется эта означала то, что она была прощена. Невольно хихикнув этому странному жесту, кобылка отстранилась со словами:

— Ну всё, прекрати. Если ты больше не дуешься, то можем завершить портрет, если хочешь конечно.

— Конечно хочу, — уже привычно радостным голосом ответил грифон, и они отправились на балкон.

Быстро придя к выводу, что дорисовывать получившиеся наброски у себя в мастерской гораздо сложнее, нежели чем с натуры, Сивка буквально поселилась в домике на дереве. Чувствуя некоторую вину, за то, что она пользуется гостеприимством Цвети, кобылка стала брать жеребёнка с собой.

Грифон отлично ладил с маленьким непоседой, и имел запас разнообразных безделушек из дерева, которые отдавал на растерзание Сони. Почти сразу же Клюви начал изобретать всевозможные игрушки в виде подвижных тележек, планирующих длиннокрылых существ, прыгающих лягушек и других забав. В каком-то смысле он черпал вдохновение из её сына, и, можно сказать, вовсе не был против проводить с ним время.

Хоть жеребёнку и запрещалось выходить на балкон, дверь на него была всегда открыта. Сивка пыталась убедить себя в том, что так она следит за тем, что происходит внутри, но на самом деле ей просто нравилось одновременно находится в компании и работать в одиночестве. В качестве благодарности, Сивка решила устраивать каждый вечер ужин в домике грифона, предварительно вызнав его любимые блюда, не являвшиеся рыбой.

Такое времяпрепровождение имело свою цену. Хоть на улице и стояла тёплая погода, сквозняков на такой верхотуре хватало. Грифона защищала его природная пышная шерсть, а вот жеребёнок не обладающей ею простыл. На время Сивке пришлось отложить свои походы в гости, и заняться заботой о сыне.

Жеребёнок не хотел лежать в кровати, обычная простуда да шмыгающий нос для него не были серьёзным аргументом, чтобы бросить любимые игрушки. Поэтому Сивке приходилось беспрерывно держать его под присмотром. Расположившись в комнате с камином, она читала ему сказки. Правда большую часть времени он всё равно проводил со своими игрушки, но хотя бы не слезая с кровати.

В это время кобылка пыталась заняться завершением картины, поставив мольберт в комнате с жеребёнком. Однако без натуры это было уже не то.

Когда настала ночь, Соня в непривычной для себя манере отказывался засыпать, то и дело ворочаясь перекатываясь из стороны в сторону. Видимо сказался весь день проведенный в постели.

Утром после завтрака и порции сказок, его разморило и он уснул. Сивка вернувшись к картине взяла новую попытку её завершить. Вдохновение покинуло кобылку, и закончилось всё тем, что она начала читать сказки в попытках убить время. Пока, во входную дверь не постучали.

На пороге дома стоял Клюви, держа под одним из крыльев бумажный пакет, судя по знакомому запаху, в нём были маффины.

— Привет. У вас всё в порядке? — с обеспокоенным видом спросил грифон.

— Да, Сивка простудился, но ничего серьёзного, видимо подхватил сквозняк пока играл в домике на дереве.

В привычном жесте грифон потянулся передней лапой к своей шее. Зная что будет дальше, кобылка улыбнулась и не дожидаясь ответа продолжила:

— Не извиняйся, сама виновата, видела какой ветродуй у тебя там стоит.

Грифон смутился застыв с лапой за шеей, кажется он неподдельно чувствовал свою вину в случившемся.

— Может вам нужна помощь?

— Да нет, я сама справлюсь, спасибо, что пришёл проведать нас.

Видимо не зная что сказать, грифон ещё постоял пару мгновений, потом вспомнив о пакете у себя под крылом приободрившись продолжил:

— Вот, я вам свежих маффинов принёс.

— Знаешь, есть столько выпечки вредно для фигуры. — ответила кобылка, но приняла пакет у него из лапы.

— Ерунда! Я вот раньше каждый обед их ел пока… — что-то непонятное Сивке промелькнуло в его взгляде, — впрочем, не важно, поправляйтесь.

Кобылка уже хотела попрощаться, но что-то её остановило, вместо этого она произнесла:

— Раз мучное тебе не страшно, с этим и поможешь. Соня уснул, а компания мне не помешает.

За разговорами с пернатым собеседником прошёл день, а жеребёнок всё никак не просыпался. За окном темнело, и начинал накрапывать дождь. К вечеру кобылка начала беспокоится, ещё больше её встревожило, когда она увидела сыпь под шёрсткой Сони. Видя это, Клюви предложил:

— Может мне сходить за нашей знахаркой? В детстве Цвети то и дело водила меня к ней.

— Наверное ты прав, что-то мне это не нравится.

— А случаем зонтика у тебя нет?

— Да вроде нет, а что? — Удивившись этому вопросу спросила кобылка, заметив капельки дождя редко бьющие в стекло, она решила уточнить, — она далеко живёт?

— Нет, — неуверенно ответил Клюви, и уже бодрым голосом продолжил, — ничего страшного, я мигом.

Что-то было не так, но сейчас кобылку больше волновал сын, чем привычно странное поведение грифона, так что она даже не обратила на это внимания.

Когда дождь забарабанил по крыше в полную силу, в дверь постучали.

На крыльце стояла пожилая кобылка с морщинками на зеленоватом лице, сложив зонт под крыльцом она спросила:

— Здравствуйте, Сивка, верно?

Кобылка кивнула.

— Что же вы сразу ко мне не обратились, — знахарка зашла внутрь и отбила грязные копыта о коврик, — Клюви мне всё рассказал.

Сердце Сивки замерло, захлеснувшее её чувство тревоги заставило её выпалить:

— Что рассказал? Что с ним? Это не простуда?

— Да не волнуйтесь вы так, ничего непоправимого, где он?

— Там, — кобылка указала на дверь.

Опираясь на зонтик вместо трости, пожилая знахарка прошла внутрь оставляя капельки дождя по пути. Осмотрев жеребёнка та вздохнула.

— Так и думала. Давеча вы купались в нашей речке не так ли?

— Да, — с ужасом в голосе ответила Сивка, и опустилась садясь на пол.

Знахарка посмотрела Сивке в глаза, и улыбнулась.

— Да не переживайте вы так, вот если бы вы неделю тянули, тогда может быть что-то и случилось, — знахарка задумалась на мгновение о чём-то своём, — хотя и то вряд ли. Зараза конечно противная, но не смертельная, а мы умеем её лечить.

Протянув копыто, знахарка помогла Сивке встать.

— И чем лечить?

— Отваром из свежих трав, я уже дала Клюви список, думаю он их соберёт, — знахарка усмехнулась чему-то взглянув на окно, — правда придётся подождать пока закончится дождь. Небось застрял где-то под навесом, вы же знаете как он не любит воду.

— В такой темноте? — переспросила кобылка.

Знахарка только отмахнулась.

— С его-то зрением, справится. Главное помните, варить нужно десять минут не доводя до кипения, а если к завтрашнему вечеру не поможет, приходите ко мне.

— Может вы останетесь на чай, — вспомнив нормы гостеприимства начала Цвети, — за окном вон как льёт.

— Нет, у меня свой остывает, да и поздно уже.

— В любом случае спасибо, я вам что-то должна?

— Нет, что вы, я эту заразу приезжим уже давно лечу.

Попрощавшись, кобылка вернулась к жеребёнку, который не просыпался. Пытаясь успокоить себя тем, как спокойна была знахарка, кобылка не переставала смотреть в окно, где дождь только усиливался. Минуты длились вечность, и тревога всё больше овладевала кобылкой.

— Дура, что же я раньше не сходила к ней.

— Мама, — отреагировал во сне на голос жеребёнок.

— Всё хорошо, милый, — кобылка поцеловала его в лобик, на что тот только шмыгнул носом.

Положив мордочку на кровать, не в силах ничего сделать, кобылке оставалось только ждать. Закрыв глаза, она и сама не заметила как уснула. Разбудила её громко стук посуды. За окном дождь перешёл в ливень. Выйдя в зал, она увидела мокрую дорожку, ведущую на кухню. Зайдя туда, Сивка сначала не признала в стоящем существе грифона. Мокрая шерсть облепила тело, и, казавшийся ей весьма большим Клюви, сейчас напоминал очень длинную пони. Вода стекала по его лапам, образуя лужу на полу. Сам он виртуозно обрезал траву, используя острые когти на передней лапе.

Почувствовав взгляд, на неё обернулась приплюснутая голова с обвисшей шерстью.

— Прости что так долго, я хотел дождаться пока дождь закончится, но похоже зря.

Сивка никогда не видела этих существ мокрыми, но его вид сейчас не пугал её, а скорее вызывал сожаление. От былой пышности ни осталось и следа.

— Цвети говорила, что ты боишься воды как огня.

От этих слов мокрое тело грифона передёрнуло.

— Ничего страшного, — ответил он, начиная бросать травку в котелок.

— Я вижу, — на этих словах кобылка отправилась в ванну за полотенцами.

Когда она вернулась, Клюви бросил последние стебельки в воду.

— Вот, вытирайся и иди к камину, не хватало мне ещё чтобы ты заболел.

— Но как же… — попытался воспротивиться грифон.

— Знахарка мне всё рассказала, я и сама могу потомить снадобье.

Выждав десять минут, кобылка потушила огонь, и перелила содержимое в кружку. Поставив её в воду, она дала жидкости немного остыть. Зайдя в комнату, она увидела уже более привычного, и слегка распушённого Клюви. Подойдя к кровати, она легонько растормошила Соню. Тот ничего не понимающий открыл глаза.

— Выпей это, сказала кобылка, усаживая сына поудобнее.

Ничего не понимающий жеребёнок начал медленно пить из кружки.

— Не вкусно, — почти сразу же ответил он.

— Это лекарство, выпей, — безапелляционно с нотками строгости в голосе возразила она ему. После чего кружка опустела.

Укладывая Соню под одеяло, тот нехотя осмотрел комнату.

— Клюви. Ты пришёл в гости?

— Да, малыш, — ответил грифон.

— Поиграем?

— Обязательно, когда проснёшься. Главное выздоравливай.

Шмыгнув носом, жербёнок ответил: — Хорошо.

Накрыв Соню одеялом, кобылка поставила кружку на тумбочку, и села рядом с грифоном у очага.

— Спасибо тебе, — произнесла кобылка.

— Да мелочи, — отмахнулся от благодарности грифон, громко зевнув.

— Вовсе нет, даже не знаю, чтобы я делала, если бы ты не пришёл.

— Собрала бы травки утром, знахарка говорила, что можно переждать дождь.

— Тогда почему ты не переждал?

На этот вопрос грифон только молча пожал плечами.

Глядя на потрескивающие полешки в камине, Сивка задумалась над этим ответом. “Как и я волнуется, только не подаёт виду, какой же он странный. И тем не менее чуткий.” Это заставило её улыбнуться.

Просидев так ещё какое-то время, она почувствовала как грифон облокотился на неё. Уже желая оттолкнуть нахального грфиона, она поняла, что тот просто уснул. Дождь не прекращался, и выгонять его не было никакого желания. Не намереваясь его беспокоить, она только опустила голову ему на плечо, и сама не заметила как уснула.

Неожиданный раскат грома заставил её открыть глаза. Было темно, только угольки из камина едва освещали комнату. Лёжа на полу, она чувствовала как грифон обнимает её во сне. Раньше она не могла бы и подумать, что окажется в объятьях у существа, к которым она с детства относилась с опаской. Теперь же, большую тревогу вызывало то, что ей это нравилось. Клюви был другим, другим настолько, что словно был прямой противоположностью. Если остальные были жадными, злыми и гордыми, он же всегда стремился помочь, был дружелюбным и робким. Его причуды были забавными, и он всегда старался развеселить её, даже если причиной шуток становился он сам. Подвоха, который она искала в нём всё это время попросту не было.

За окном раздался раскат грома, и объятья сжались крепче, Сивка почувствовала, как коготки неприятно впились ей в плечи. Не испугавшись, она только уткнулась мордочкой в пушистую грудь и произнесла:

— Всё будет хорошо.

Эти слова успокоили грифона, объятия ослабли, и боль от когтей исчезла. — “Внешность и правда обманчива, такой большой, а боится молний,” — подумала кобылка, прежде чем снова заснуть.

Почувствовав, как из под неё пытаются что-то вытащить, кобылка проснулась. Нехотя открыв глаза, она увидела почти вплотную смущённое лицо Клюви. Поймав на себе взгляд он посмотрел на кобылку не зная что сказать. Повисла пауза, они наверное так бы и смотрели друг на друга если бы не голос Сони раздавшийся сзади.

— А когда будет завтрак?

— Сейчас, малыш, мы только проснулись, — ответила Сивка поднимаясь.

Так дни вернулись в привычное русло, за исключением того, что день за днём сивка всё больше привязываясь к грифону.

Клюви ей стал нравится настолько, что хотелось проводить с ним как можно больше времени. Совсем скоро они начали вместе гулять, ходить за продуктами, и заниматься остальной рутиной. Факт того, что это неправильно кобылкой был отброшен как несущественный. Всю жизнь ей говорили что и как делать, что привело не к лучшему результату. Уже решив делать всё как она сама захочет, Сивка решила не сворачивать с намеченного пути, доверившись своему сердцу.

Потихоньку она начала заигрывать с Клюви, чаще обнимая и целуя его в щёку по поводу и без. Как и ожидалась, в ответ на это грифон стал ещё больше лоснится, всячески демонстрируя свою симпатию. Несмотря на то, что ему это явно нравилось, любые романтические моменты он будто специально сводил в шутку, при этом часто краснея или создавая неловкие паузы. Это ставило кобылку в ступор, можно было бы предположить, что он не испытывает чувств к пони, но его реакции говорили об обратном. Дело было в чём-то другом, в чём-то, о чём кобылка не знала.

Тогда Сивка решилась сама сделать следующий шаг. В первом месяце лета, у кобылки был особенный день, день её рождения, о котором здесь ещё никто не знал. Решив совместить приятное с полезным, в этот самый день Сивка, вопреки ставшей ежедневной традиции, не отправилась в гости к грифону, по крайней мере сразу. Попросив залететь последнего вечером, она занялась готовкой. Заказанные у торговца продукты среди которых было вино и лакомства для грифона, пришлись кстати, хоть и изначально планировалось пустить их на общее празднование, а не свидание тет а тет.

Когда всё было готово, она провела оставшуюся часть дня играя с Соней, она не планировала оставлять его у Цвети, решив уложить его спать пораньше. Разумеется, из этой затеи ничего не вышло, когда прилетел Клюви жеребёнок радостно носился по всему дому. Взяв с него слово вести себя хорошо, Сивка всё же осмелилась оставить его на один вечер без присмотра.

Когда они вышли на улицу, нагруженный сумками с едой и сгорающий от любопытства Клюви не выдержал:

— Приятно пахнет, мы что-то празднуем?

— Узнаешь, — загадочно ответила кобылка, направившись в сторону домика на дереве.

Расположившись на балконе в лучах заходящего солнца, кобылка начала раскладывать блюда. Свечку, которой было уготовано место стать центром импровизированного стола, кобылка взяла, а вот штопора нигде не было видно. Доставая вино, Сивка спросила:

— Ты знаешь, что это?

— Вино? Не-е-ет, я же дикарь, откуда мне.

— Вот и отлично, штопор я всё равно не взяла. — пожав плечами кобылка убрала бутылку обратно в пакет.

Вздохнув тому, что его шутку проигнорировали, Клюви продолжил:

— Если ты наконец расскажешь, что происходит, то я её открою. Я конечно не эксперт, но выглядит всё это как сви…

— Мой день рождения, — оборвала его на полуслове Сивка.

Грифончик ойкнул.

— День рождения? Сегодня? Так чего же ты молчала! Можно было позвать всех отпраздновать.

— Это мой, — подчеркнув последнее слово кобылка, — день рождения. И в этот раз я хочу отпраздновать его в тишине и покое.

Грифончик снова ойкнул.

— Извини, мне даже нечего тебе подарить.

На это кобылка только хихикнула и протянула Клюви бутылку:

— Прозвучит банально, но как насчёт твоей компании и штопора.

— Это можно.

Взяв бутылку, грифон подцепил пробковую затычку когтем и с некоторым усилием вытянул его наружу.

— Готово!

Когда с бутылкой и большей частью ужина было покончено, на небе во всю бушевали алые тона. Наблюдая за заходящим солнцем, кобылка расположила свою голову на лежащем грифоне. Кажется выпитое давало результат, и тот даже не обратил на это внимания.

— Слушай, а можно задать тебе личный вопрос, — начала кобылка.

— Личный? Это какой? — кажется не понимая, чего от него хотят спросил в ответ Клюви.

— Ты никогда не думал найти себе пару? Ну в смысле грифо… — кобылка запнулась, выдумывая несуществующее ранее слово, — грифониху.

Грифон какое-то время молчал, а потом тяжело вздохнув ответил:

— Я чужак для грифонов, я понял это ещё когда впервый раз был в столице нашего царства. Но тогда там была девушка, которая мне понравилась, она была доброй и отзывчивой, совсем как пони, её звали Габби. Вернувшись туда, я не смог её найти, местные жители не сильно разговорчивые, но я сумел узнать куда она улетела. По иронии судьбы, этим местом оказалась Эквестрия.

Замолчав, грифон опустил свою голову на деревянный пол.

— И что, было дальше? — выждав паузу спросила кобылка.

— Я её не нашёл, хоть и пытался, — не поднимая головы ответил Клюви, — Эквестрия большая страна.

— А другие грифоны? Неужели на ней свет клином сошёлся? — кобылка повернулась к грифону, и сочувственно посмотрела ему в глаза.

— Другие девушки в лучшем случае презрительно мне отказывали, когда я хотел с ними познакомиться. Наверное, я кажусь им странным, впрочем, они мне тоже не сильно то и нравились.

— Бедняжка, — искренне сказала Сивка, и погладила грифона по шёрстке на груди.

Клюви явно расстраивал этот диалог, несмотря на вино, он сейчас казался таким же, как она видела его при первой их соре. Но Сивка всё же решилась пойти до конца.

— А пони?

— Что пони?

— Ну, — кобылка замялась в нерешительности, — ты пытался встречаться с пони?

Грифон задумался, видимо решая стоит ли об этом вообще рассказывать, но в итоге ответил:

— Если это можно так назвать, года четыре назад я пытался ухаживать за Мяткой. Ну ты её знаешь, сейчас она стоит за прилавком в пекарне. Но когда я рассказал ей о своих чувствах, она попросту рассмеялась, решив, что это шутка.

— И ты сдался?

— Нет, поэтому, когда я её вижу мне до сих пор неловко. Она мне чуть клюв не сломала, когда я полез целоваться. Тогда я понял, что это дурная затея, да и Цвети так тоже считает. Говорит, что мне нужно искать грифона, и рано или поздно я найду ту самую.

Пару раз легонько стукнув клювом по полу, он продолжил:

— Вот поэтому я и один. Грифона я пока не нашёл, а никакая пони не захочет со мной встречаться.

— А я бы хотела, — приподнявшись на копыте, кобылка посмотрела в жёлтые глаза грифона. Тот тоже перевёл свой взгляд на кобылку. Грусть на его лице сменилась удивлением.

— В смысле?

— В прямом.

— Но ты же пони?

— А ты грифон.

Повисла небольшая пауза, после которой клюви внезапно робким голосом спросил:

— Т-ты точно не шутишь?

— А ты проверь.

При этих словах кобылка начала медленно приближаться своим носиком к клюву. Она закрыла глаза, ожидая реакции, но по началу ничего не происходила. Потом она почувствовала, как Клюви прильнул к ней, и начал тереться о её щёку. Раньше он это уже делал, но сейчас это чувствовалось более нежно. Кобылка догадывалась, что значит этот жест, но ожидая поцелуя она всё-таки не выдержала и спросила:

— Что это ты делаешь?

— Ц-целуюсь, — удивлённо ответил ухажёр.

— Целуются ртом, а так ты просто трёшься о мою щёку, это конечно приятно, но совсем не похоже на поцелуй.

— Но у меня же клюв, как я могу это им сделать?

— А вот сейчас и узнаем.

На этих словах, кобылка взяла дело в свои копыта.

Сказать, что отношения закрутились в дальнейшие дни, ничего не сказать. Клюви готов был Сивку на лапах носить, чем всё лето она безвозмездно и пользовалась. Грифон игрался как мог и всячески заигрывал с ней, что добавило неприятные, но терпимые покусывания клювом. Впрочем, это добавляла каково-то шарма этим необычным отношениям. Клюви пытался потакать всем её прихотям, иногда даже чересчур активно. Даже строил дальнейшие и долгоидущие планы на их дальнейшую жизнь. Последнее и стало вызывать некоторые опасения у Сивки.

Всё развивалось слишком хорошо, и здесь явно был какой-то подвох, который, как казалось пони, она и нашла. Кажется, грифон, который никогда не был ни с кем в серьёзных отношениях впервые обрёл их. Пугало Сивку то, что она стала инициатором. Грифон, раньше встречавший отказы как со стороны своего рода, так и со стороны пони уцепился за соломинку как утопающий, и явно не собирался её отпускать. По крайней мере так начало казаться пони.

Ей удавалось гнать от себя эти мысли ровно до тех пор, пока она была рядом с Клюви. Вплоть до конца лета, когда грифон куда-то не уехал по семейным делам вместе с Цвети.

В эту неделю, Сивка будто упала в обрыв, осознав, какуе же глупость она совершила. По всей видимости грифон даже не любил её, а просто воспользовался первой попавшей возможностью. Как когда-то сделала и сама Сивка. Лишённая выбора, она слишком поздно поняла, что свернула куда-то не туда в своей жизни, что в итоге не привело ни к чему хорошему.

Сомнения постепенно привели кобылку не к простому заключению, ей нужно было расстаться с грифоном пока не случилось беды. Сивке нравился Клюви, и от такого у кобылки сжималось сердце, но как ей казалось, выхода не было. Рано или поздно он найдёт ту единственную, что искал, а ей очень не хотелось снова переживать расставание.

За окном шёл первый осенний дождь, когда грифон постучался в дверь бывшей мастерской. Сивка, ждавшая этого момента, содрогнулась, но уже приняв решение собиралась следовать ему до конца. Подойдя она открыла дверь, и впустила замотанную в пластиковый дождевик птицу. Как всегда, на лице у грифона красовалась широкая улыбка, а вот мина Сивки была явно противоположной.

— Что-то случилось? — видя выражение на лице у возлюбленной спросил Клюви.

— Сядь, нам нужно поговорить, — холодно сказала Сивка, и сама села на один из табуретов, стоявших вдоль магазинной стойки.

— Я что-то натворил пока отсутствовал? — попытался пошутить грифон, но не увидев реакции сел на табурет, поставив принесенный с собой чемоданчик на пол.

Глубоко вздохнув и стараясь не выдавать эмоции, кобылка начала:

— Вообще-то, теперь я кое-что натворила. Помнишь я рассказывала, как свобода выбора очень важна, и нельзя никого ставить в такие условия, из которых он не может действовать самостоятельно.

— Да, — неуверенно ответил Клюви.

— Так вот, мне кажется, что ты слишком рано ставишь крест на возможности отношения с другими грифонами, тебе нужно продолжать свой род, а со мной…

— Стой, — прервал её Клюви, — тебе Цвети что-то наговорила? Ты сейчас звучишь в точности как она.

— Нет, — до этого холодный голос Сивки выдал удивление, — но если это её мнение, то я с ней солидарна.

Грифон встал и внимательно посмотрел в глаза кобылки, в которых предательски собирались слёзы, норовя потечь по щекам. Этого нельзя было допустить, решив перейти в наступление кобылка продолжила:

— В общем, нам нужно расстаться. Иди, ищи свою Грабби или как там её.

— Нет.

— Что значит нет?

— То и значит, нет.

— Ты не можешь ответить мне нет, мы что дети чтобы играть в такой спор, — ответ грифона несколько вывел Сивку из равновесия.

— А вот и могу, я не хочу и не буду уходить от тебя.

— Хватит уже вести себя как ребёнок.

— Это не я веду себя как ребёнок, а ты, что, думаешь я брошу тебя из-за какого-то грифона?

— Именно! — не выдержала кобылка, когда Клюви угодил в самую точку.

— Не брошу! — крикнул ей он в ответ.

— Да ладно? Перед тобой только хвостом стоило провести, как ты сразу лёг у моих ног.

Ошарашенный этой фразой, грифон отступил назад.

— Т-ты это не всерьёз, Сивка.

— Неужели? Ты просто ответил взаимностью первой пони, которая решила с тобой встречаться. Да ты даже и не любишь меня! — кобылка встала, и начала наступать на грифона вытесняя его к выходу.

— Неправда!

— Ты уверен?

Как не странно, Клюви не разозлился на её истерику, когда он посмотрел на неё в его взгляде читалась обида. Он развернулся, вышел из дома и улетел, не сказав ни слова, оставив кобылку в одиночестве. Только сейчас на её глаза выступили слёзы. Ожидаемого облегчения от победы в этом дурацком споре она не почувствовала, на душе стала ещё сквернее чем было.

Немного отойдя от произошедшего, уже к вечеру Сивка нашла оставленный грифоном чемоданчик. Он был выполнен из резного дерева, а на лицевой стороне кобылка увидела своё имя. Поддавшись любопытству, она открыла его. Внутри находилась узорчатый держатель кистей для копыта, с оранжевым камушком посередине, который будто сам собой излучал свет. При других обстоятельствах, кобылка начала бы рассматривать камень, но сейчас её взгляд был устремлён на кисти, лежащие рядом. Резные рукояти украшала вершина из материала, очень смахивающая на кончик хвоста Клюви. — По традиции, подобные вещи дарят, когда хотят сделать предло… — не закончив мысль, кобылка резко закрыла чемодан. — Нет, бред какой-то, это всего лишь очередной подарок.

Следующее утро встретило Сивку чувством опустошенности, не в силах ничего сделать, она так и провалялась в кровати, изредка выбираясь, чтобы покормить Соню. Жеребёнок даже подумал, что маме не здоровится, и всячески пытался ей помогать. Это было приятно, но она это ощущала будто на отдалении. Мысли о внезапном, хоть и спланированном расставании никак не уходили из головы.

— Дура, разбила ему сердце, а теперь вот жалею себя, — думала кобылка, — нужно как-то это исправить, может он простит меня?

— Нет, — возразила она сама себе, — так будет лучше для него, для меня и для всех. Я поступила правильно.

Однако воспоминания о том, как они весело проводили время, и чего она сама себя лишила, нагнетатели всё больше чувство пустоты у неё в сердце изо дня в день.

— Дружба! —в какой-то момент подумала кобылка, — мы же можем остаться друзьями, и тогда всё вернётся на круги своя. Надеюсь он не сильно обиделся, за то, что я наговорила.

Не сразу, но кобылка решилась направиться к дому грифона, чтобы извиниться за всё то сказанное ей.

— Главное, не сорваться, — подходя к гигантскому дубу настраивала себя Сивка, — я и так наломала дров, и как бы мне не хотелось, отношениям между нами настал конец.

Набрав в грудь воздух, кобылка крикнула:

— Клюви! — голос предательски дрогнул.

Впрочем, никто не отозвался. Подождав немного, Сивка ещё раз крикнула:

— Клюви! Прости меня!

Никакого результата. — Он что, же, так на меня обиделся? Что даже не ответит мне?

Продолжая звать грифона, кобылка начала злиться, — Пришла извиниться, а он даже не хочет меня выслушать.

Решив не дожидаться ответа, Сивка в опале начала взбираться по лестнице, забираться на которую раньше у неё не хватало смелости. Стараясь не смотреть вниз, она бесстрашно забралась в домик. С мыслью — сейчас я тебе все перья выдерну, — она начала искать грифона. Но к её удивлению, дом был пуст.

— Так и быть, подожду тебя здесь, — плюхнувшись в одно из кресел, Сивка начала ждать.

Всё здесь было таким привычным, знакомым и уже ставшим родным. Когда Сивка поймала себя на этом замечании, злость покинула её, — да что со мной происходит? — непонимающе, она попыталась успокоится.

Спустя час, никто не прилетел. Желая покинуть место, которое словно волнами накатывало на неё грусть, кобылка подошла к люку. Взглянув вниз, Сивка отступила на шаг, спускаться было страшно. Не зная, что делать, она решила подождать ещё немного.

Ходя по комнатам, она снова начала злиться, — Всё же было так хорошо, что со мной не так? — дойдя до кухни, кобылка посмотрела на себя в зеркало, по ту сторону на неё смотрела грустная пятнистая морда, — Может я сама просто не хочу жить счастливо?

Пройдя пару комнат она уже продолжила вслух:

— Будто он лучше, нет бы обнять меня, просто улетел.

Под копыто, попалась деревянная игрушка, и кобылка со злостью пнула её. Стало чуточку легче.

— Тоже мне, грифоны, а ещё хищниками называются, как только что-то случилось так сразу удирают поджав хвост.

Разозлившись ещё сильнее, она скинула со стола в мастерской какие-то заготовки. Внезапно, ей стало чуточку легче.

— Теперь я застряла здесь, Соня там небось сидит голодный.

Решив продолжить, она с силой перевернула стул набок.

— И поделом! Нечего было улетать.

Уже приготовившись смахнуть со стола ещё что-то, она вдруг остановилась. Среди стружки и пыли стояла статуэтка, на которой она вместе с Клюви стояла на постаменте в форме сердца.

— Вот же дурак, — сказала кобылка, но вместо того, чтобы смахнуть статуэтку, она села на пол и почувствовала, как слёзы текут из её глаз.

Когда Сивка немного успокоилась, она услышала звук крыльев, доносящихся с балкона. Решив, что вернулся Клюви, она побежала ему навстречу утирая морду копытом.

— Сивка? — раздался удивлённый голос Цвети.

— Цвети? — так же удивлённо спросила Сивка.

— Ты случаем не знаешь куда пропал Клюви?

— Нет.

Посмотрев в заплаканное лицо кобылки, голубая пегаска с тревогой в голосе спросила:

— Что-то случилось?

Сивка шмыгнула, уже собираясь ответить, что ничего не случилось она задумалась, после чего ответила:

— Не знаю. Мы… немного повздорили с Клюви, и я пришла извиниться… В общем, я залезла сюда, чтобы найти его, а его тут нет… А спускаться без него мне было… — почему-то слёзы снова полились ручьём.

Сивке всегда казалось, что Цвети была против их отношений, хоть та до этого и не говорила об этом напрямую, но их отношения изменились с тех пор, как они начали встречаться. Несмотря на это, она почувствовала, как её обняли.

— Ну-ну, не расстраивайся ты из-за этого дурня, небось отправился рвать тебе цветы или её что. Я помогу тебе спуститься.

— Он не дурень, — неожиданно для себя ответила Сивка.

В ответ на это, Цвети только вздохнула.

Когда кобылка успокоилась, пегаска помогла ей спуститься вниз.

— Слушай, Сивка, мы об этом не говорили, но если что знай, я не против, ваших отношений с Клюви.

Эти слова заставили кобылку отвести взгляд. Почему-то, она испугалась признаваться Цвети, что они расстались, а поэтому она просто ответила:

— Спасибо.

Клюви не появился не через день, и не через два. В какой-то момент Сивка всерьёз начала переживать о нём. Теперь почему-то потерять его стало страшнее чем то, что он её бросит. Уже не пытаясь разобраться в своих чувствах, она просто ждала когда тот вернётся, и она попытается всё наладить.

Кобылка мыла посуду, когда раздался звук открывающейся двери. Кто-то вошёл без стука. Обернувшись, кобылка увидела стоящих перед ней двух грифонов. Одним из них серую кошку с головой голубя, а вторым был растрёпанный Клюви. Не дожидаясь реакции кобылки, он рыжий грифон начал:

— Знакомься Сивка, это Габби. Габби, Сивка.

В груди от этих слов кольнуло, и кобылка застыла оторопев.

— Приятно познакомиться, — немного смущённым голосом сказала Габби.

— Спасибо что прилетела, — Клюви взял руку Габби и потряс её, — а теперь прощай.

— Да не за что, надеюсь, что помогла. — уже почему-то более весёлым голосом ответила Габби, и направилась в сторону выхода.

Проследив как она уходит, кобылка перевела взгляд на Клюви, тот уже сидел на полу, подтянув одну заднюю лапу под себя, а переднюю вытягивая перед ней. Поймав её взгляд, он начал:

— Я облетел пол Эквестрии и нашёл её, и знаешь что? Ни она, ни какое-либо другое существо не заставит меня передумать. Я люблю тебя, и только тебя. Ты говорила, что это не мой выбор, но ты понравилась мне ещё с того момента, как мы встретились в Кантерлоте. Я… — замявшись, Клюви вздохнул и продолжил, — боялся, боялся что если я сделаю первый шаг, то не смогу даже дружить с тобой. А теперь, мне кажется, что ты тоже чего-то боишься, поэтому я обещаю тебе, что никогда тебя не брошу.

— Сивка, согласишься ли ты выйти за меня, и принять этот… — грифончик осёкся, последняя часть его монолога была традицией, в которой нужно было что-то преподнести, а его лапа была пуста.

Осмотревшись по сторонам, грифон выдернул перо у себя из крыла и продолжил:

— Принять это перо.

Этот лёгкий казус вывел Сивку из ступора, сжимаемое сердце всей этой сценой отпустило, всё закончилось хорошо, и от этого ей захотелось рассмеяться. Пытаясь сдержаться, она поднесла копыто к своему рту.

Только слеза, пробежавшая в щёку Клюви, заставило кобылку немного успокоится. Всё ещё сдерживаясь, она подошла к нему, и согласно традиции, опустила копыто на его лапу произнесла:

— Только если это будут все перья.

— Согласен. — полный серьёзности в голосе ответил грифон, и уже было потянулся дёргать остальные, но кобылка обняла его, не дав совершить подобную глупость.

Эпилог

— Уже можно открывать? — неуверенно спросила Сивка, почувствовав как её копыта касаются травы.

— Да, м-можешь, — раздался над её головой запыхавшийся голос Клюви.

Когда кобылка открыла глаза, под ногами проносился зелёный горный луг. Они всё ещё летели, поднимаясь к вершине склона, но высота уже была не такой пугающей.

Подняв взгляд, Сивка увидела одинокое дерево с жёлтой кроной, опоясанное кустами, и стоящую под ним корзинку для пикника. Чувствуя, как тяжело даётся этот подъём её спутнику, она решила предложить:

— Слушай, может мы просто пешком дойдём, осталось то всего ничего.

— Нет, я донесу, — упрямо произнёс Клюви, замахав крыльями ещё сильнее.

Спустя минуту они уже были на месте. Приземлившись, грифон тут же развалился на траве, тяжело дыша. Подойдя к нему, Сивка наклонилась и поцеловала возлюбленного в лоб, легонько положив копыто ему на грудь. Она ощутила как громко стучит сердце.

— Отдыхай, а я пока накрою стол.

— Да нет, я же… — попытался возразить грифон, поднимаясь, но почувствовал как копыто прижимает его обратно к траве.

Видя непонимающий птичий взгляд, кобылка улыбнулась и подмигнула, — Не спорь. Теперь моя очередь за тобой ухаживать.

Когда виноградный сок был допит, а последняя рыбка съедена, они просто лежали глядя на облака. Солнце уже давно миновало зенит, отбрасывая длинные тени, а с дерева сорвался жёлтый лист. Медленно падая, он спланировал прямиком на мордочку Сивке. Взяв его в копыта, та посмотрела на него, и с грустью сказала:

— Как жаль. Наверное, это последний тёплый день осени.

— И ничего страшного, зато посмотри как красиво! Сколько пейзажей ты сможешь нарисовать!

— Жёлтый лес с жёлтым грифоном под жёлтым солнцем жёлтыми красками рисовала жёлтая кобылка… — задумчиво сказала она вглядываясь в лист.

— На жёлтом-прежёлтом песке, — в такт ей проговорил грифон.

— Точно! — вспомнив что-то сказала кобылка и повернулась лицом к спутнику, — вы же с Цвети уезжали куда-то этим летом. Куда-то на юг?

— Да, ездили помогать нашей сестре Оладушке.

— Не расскажешь?

— Ну-у-у, — грифон посмотрел на уходящее солнце, — может позже, это длинная история. А я ещё обещал сюрприз.

На этих словах клюви встал, и направился куда-то к кустам.

— Сюрприз? — непонимающе спросила кобылка, — я думала этот пикник и есть сюрприз.

Шебурша в кустах, и доставая оттуда что-то, Клюви пояснил:

— Знаешь, когда девушке признаются в любви, её ведут на свидание, в ресторан, или кататься на воздушном шаре…

— Клюви, — произнесла кобылка с шутливой укоризной.

Не обращая внимания, он продолжал вытаскивать из кустов какую-то конструкцию.

— Вот, смотри!

— Это… — Сивка задумалась на секунду, — параплан? В кустах?

— Именно, — ответил ей грифон, подтаскивая огромное крыло, — я подумал, что ещё я могу подарить, и не придумал ничего лучше, как ощущение полёта.

— Но я же, — кобылка сглотнула подходящий комок к горлу, — я не очень хорошо переношу высоту. Я же не умею на нём летать! Что если я упаду, или неправильно…

— Не бойся, — прервал её Клюви протягивая лапу, чтобы помочь встать, — я буду рядом. Ты же мне доверяешь?

Сивка посмотрела на лапу, а потом на лицо Клюви. Страх отступил, и взяв его за руку ответила, — да.

Сивка посмотрела на лапу грифона. Раньше она пугала её своими острыми когтями, но теперь в ней чувствовалась лишь поддержка. Переведя взгляд на лицо Клюви, она увидела того, кому была готова доверить всё, включая свою жизнь. Вложив копыто ему в лапу, она искренне, от чистого сердца произнесла: — Да.

Брони и их сны

Сладости бывают разные

Пробуждение

Флаттершай: начало

Путь,который нельзя пройти одному

Дружба? Что это?

Песни скажут многое

My Little Humans

Бонни

Принцип параспрайта

Жёлтые пёрышки

Храброцвет

Эпилог

Клюви

Семья

Мышь

Эпилог

Рассказ: Как помыть грифона?

Сивка