Пять двадцаток на четыре
Глава 13. Ну вот, опять...
Айова
– Прости, Дэш, это была последняя фотография, – хмурится Джек, отворачиваясь от компьютера. Мы только что провели все утро, просматривая фотографии сотрудников, которые работали над MLP. Мы пытались сделать тот же трюк «произнеси имя вслух, чтобы увидеть, являются ли они пони», чтобы попытаться найти Твайлайт среди тех, кто работал над Сериалом или что-то в этом роде. Без шансов.
– Да ладно тебе, я тоже подумала, что это действительно хорошая идея! – Я сажусь на круп и пытаюсь потереть копытами виски, но все, что мне удается – это тихонько стукнуть себя копытом по голове.
Мак хихикает в нескольких метрах в стороне. – Хорошая попытка, чудило. Хотя жаль, что идея с фотографиями работавших над Сериалом провалилась – мне нравился такой подход.
Мы пони на все сто процентов уже около трех дней, но порой я все еще думаю, что у меня есть руки. Я потираю ноющую голову волосами за копытом. – Гррр, не моя вина, что у пони нет хорошей координации глаз и копыт! Мне нравится быть этой кобылкой, но иногда я скучаю по тому, чтобы быть человеком. Всякие мелочи, понимаешь?
– Я слышу тебя, сестра, я не могу подтереться с тех пор, как получила эти копыта. – Джек усмехается себя под нос, открывая новое окно браузера и начиная проверять что-то еще в Гугле. «Универсальные манжеты», которые мы купили во время нашей поездки по магазинам, на самом деле очень полезны для набора текста. Джек надела на каждое переднее копыто по манжете и прикрепила к каждому ручку с колпачком; теперь она может печатать так же быстро, как любой с двумя указательными пальцами.
Флаттершай, о существовании которой я даже забыла, вдруг говорит. – Джек, ты не подтираешься? Что? Напомни мне не садиться ни на один из стульев, которые ты используешь.
Мак усмехается. – Да ладно тебе, Флаттерс, ни у кого из нас нет рук, чего ты ожидаешь. Так или иначе, каков наш следующий план? Нам действительно нужно придумать, как найти этих других пони.
Флаттершай бормочет что-то о том, как она использует воду, но я не обращаю на это внимания, встаю и расправляю крылья. – Ребята, мы занимались этим все утро. Я сойду с ума, если буду сидеть взаперти и дальше. Я собираюсь немного полетать и дать своему разуму все обдумать.
Джек приподнимает бровь. – Ты сходишь с ума от пребывания в помещении? Чувак, прошло два часа. Еще в колледже ты однажды играл в WoW три дня без перерыва. Ты раньше был в состоянии прожить несколько недель, не выходя на улицу.
Я пожимаю плечами и направляюсь к двери. – Ну, тогда я не была кобылкой-пегасом.
Джек смеется. – Скажи на милость, какое отношение ко всему этому имеет женское начало?
Я высовываю язык. – Никакое, но мне нравится время от времени поднимать эту тему, чтобы помочь донести эту мысль до вас. Знаете, сегодня утром на этом компьютере мне пришлось зарегистрироваться, чтобы воспользоваться одним из этих сайтов. Там спросили пол, и я поставила «мужской», и не отследила этого в течение нескольких секунд. Я пытаюсь перестать так думать – я действительно работаю над тем, чтобы привыкнуть к мысли о том, чтобы быть полностью пегаской.
Джек и Мак обмениваются взглядами, Флаттершай начинает говорить. – Дэш, нет ничего плохого в том, чтобы думать о себе как о мужчине. Я имею в виду, что ты была им в течение двадцати пяти лет, ты не можешь просто игнорировать это. Твоя человеческая жизнь и все эти воспоминания и переживания – огромная часть тебя самой. Даже если ты физически вернулась к тому, чтобы быть пони, ты не можешь спрятаться от того факта, что большую часть своей жизни ты была чем-то другим.
Я потираю шею. – Да, ты, наверное, права, Флаттерс. Это просто еще одна вещь, о которой мы все должны подумать в свое время. Хотя сейчас нам действительно нужно сосредоточиться на поиске остальных наших друзей. – Я делаю паузу и постукиваю себя по подбородку – Хм, можем ли мы называть их нашими друзьями, если мы все забыли о них?
Джек кивает головой. – Думаю, да. И кто бы они ни были, где бы они ни находились, они почти наверняка нуждаются в нашей помощи.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Некоторое время назад, в далеком-далеком городе...
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
1 мая
Ванкувер, Британская Колумбия
– Ладно, давай, Рэйчел, ты справишься. – Я смотрю в зеркало в туалете и пытаюсь подбодрить себя. – Просто подойди к нему и спроси, не хочет ли он прийти на твой день рождения. Это совершенно нормально, нет причин нервничать.
Я не знаю, почему я так волнуюсь, я чувствую себя как школьница, приглашающая мальчика на танцы. Блин, мне двадцать пять лет, и это просто дружеское приглашение коллеги на день рождения. Конечно, этим коллегой может быть Том, самый богатый, самый привлекательный парень в офисе, и я могу быть влюблена в него какое-то время, но он все еще просто коллега!
Я выхожу из туалета и иду к его столу. Я пытаюсь сделать несколько глубоких вдохов, вытирая нервные, потные руки о штанины, и думаю про себя: «Тесс бы так надо мной посмеялась, если бы знала, что я так нервничаю. К счастью, она…»
*БУМ*
Мои мысли прерываются, когда я натыкаюсь на кого-то, наши головы сталкиваются, и я падаю на задницу. – Ох, сукин сы...
– Ах, Рэйчел! Господи, мне так жаль. Ты в порядке?
Я потираю голову и смотрю вверх. Том стоит надо мной, потирая лоб в том месте, где я на него налетела. Я прикусываю язык – конечно именно он извинился, хотя именно я столкнулась с ним. Том, иначе известный как «американец» за то, что был единственным янки, который работал здесь, был, безусловно, самым вежливым человеком, которого я когда-либо знала. И его глаза, О боже, эти голубые глаза...
– Давай я помогу тебе подняться, – Том протягивает руку, и я хватаюсь за нее и подтягиваюсь.
– Спасибо, Том, и мне жаль, что я так на тебя наткнулась, я просто была так сосредоточена на том, чтобы кое-куда добраться и...
Том улыбается и поднимает ладонь. – Ну что ж, тогда не буду тебя задерживать. Давай, ступай туда, куда направлялась.
Я моргаю и секунду колеблюсь, а потом решаю просто покончить с этим. – Ах... эээ, это неловко. На самом деле я пытался найти тебя.
Том тихо смеется. – Что ж, я здесь! Что за послание, о верная распорядительница офиса?
Я потираю затылок и пытаюсь не обращать внимания на волну нервозности. – Я просто думала... нехочешьлиприйтинамоювечеринкувчестьднярождения?
Он наклоняет голову. – Не хотел бы... что?
– Не хочешь ли прийти на мою вечеринку в честь дня рождения? – Я улыбаюсь и наблюдаю за его реакцией.
На лице Тома появляется смущение. – Что? ...О! У тебя сегодня день рождения? Хех, ничего себе, я действительно запутался. – Том что-то бормочет себе под нос о сумасшедшем совпадении.
Я смотрю вниз на свои ноги. – Так… эээ… да, ты хотел бы пойти? Я имею в виду, что пойму, если ты скажешь «нет» – мы действительно знаем друг друга не так хорошо, я просто работаю на стойке регистрации и я... Ой, прости, я заболталась. Так что ты скажешь, хочешь пойти? – Я снова смотрю на Тома и улыбаюсь.
Том молчит. Вообще ничего, он просто смотрит прямо перед собой.
Я с трудом сглатываю, чувствуя волну отторжения. Возможно, он слишком вежлив, чтобы сказать «нет», поэтому решил молча отказаться. – О... да, все в порядке. Все в порядке, Том, я понимаю.
Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, когда я медленно поворачиваюсь и иду обратно к своему столу. Том даже не прощается, и, дойдя до конца коридора, я оглядываюсь через плечо. Он все еще стоит там, просто глядя прямо перед собой на то место, где стояла я, хотя теперь, когда я ушла, я думаю, что он смотрел на стену. Какое-то мгновение я наблюдаю за ним, совершенно сбитая с толку тем, на что он там уставился. Ух, не важно, его молчаливый отказ – все, что мне действительно нужно было услышать от него. Вот вам и «лучший день рождения на свете».
~~~~~~
Я возвращаюсь домой, бросив сумку на пол, когда прохожу мимо сестры, читающей свои заметки за столом в гостиной. – С днем рождения, Тесс.
Она даже не поднимает глаз от тетради. – Ммм, и тебя, Рэйчел.
– И меня! С днем рождения, Гарри! – Голос доносится с дивана, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, как Гарри лениво машет мне.
Я снова поворачиваюсь к сестре. – Как давно он здесь?
– О, а я что, рубленая печенка? – Гарри остается на диване и изображает неодобрение.
Я закатываю глаза. – Брось, Гарри, ты должен искать работу. Вечеринка начнется только через несколько часов. Я имею в виду, что очень мило с твоей стороны составить компанию моей сестре, но, говоря сейчас честно, тебе двадцать пять и ты безработный. Наверное, тебе следовало бы проводить время более разумно, чем просто сидеть на нашем диване. Я знаю, что “Сайнфелд” был хорошим сериалом, но Краммер не совсем тот образец, которому тебе следует подражать.
Гарри встает. – Да ладно, у меня сегодня день рождения. Черт, сегодня же наш день рождения. Неужели каждый раз, когда ты меня видишь, ты должна вспоминать о моей безработности?
Я вздыхаю. – Да, извини, я думаю, не мне тут ворчать. Просто у меня был тяжелый день, вот и все.
Гарри хмурится. – О, это отстой, особенно в день рождения. Что случилось?
Я машу рукой. – Ничего.
Моя сестра переворачивает очередную страницу тетради и говорит, не поднимая глаз: – Американец отклонил приглашение на день рождения, не так ли?
Гарри смотрит на нас обоих. – Американец? Кто это?
Я игнорирую Гарри, – Ух, Тесс, я, на самом деле, не виню его. Мне следовало сделать это раньше. Кто ждет до дня вечеринки, чтобы пригласить? Он, наверное, тоже занят – я имею в виду, что он главный графический дизайнер на этаже. У таких талантливых парней не бывает свободных вечеров. Я была глупа.
Тесс ничего не говорит, но Гарри все еще хочет получить ответ на свой вопрос. – Так... Рэйчел влюблена в кого-то?
Я слегка краснею и пытаюсь скрыть это, просто закатывая глаза и отворачиваясь. – Нет. Все совсем не так. Он всего лишь мой коллега, и я подумала, что было бы забавно пригласить на вечеринку четвертого человека.
– Конечно, чика. – Гарри делает паузу, затем озорно улыбается и начинает петь. – Рэйчел и американец, тили-тили тесто, жених и невеста.
– Ладно, во-первых, перестань называть его американцем, в песне это звучит очень глупо.
– Ну, я не знаю его имени, так что у меня нет выбора.
Тесс медленно выдыхает. – Тогда просто спроси. Его зовут... – Она заканчивает свою фразу бессвязным звуком, затем берет секунду, чтобы прочистить горло. – Хмм, извини за это. Его зовут Том.
Мы с Гарри переглядываемся, потом оба снова смотрим на Тесс. Я заговариваю первой. – Что... черт возьми, это было? Что ты сказала?
Тесс на мгновение морщит лицо. – Какая-то случайная осечка мозга. Я хотела было произнести не то имя – действительно бессмысленное имя – но поймала себя на середине первого слога. В любом случае, его зовут Том.
Я хочу спросить, какое имя она собиралась произнести, но решаю, что это несущественно. Вместо этого я извиняюсь и иду в свою комнату, чтобы переодеться – мне нужно устроиться поудобнее к праздничному ужину. Я закрываю дверь своей спальни и начинаю раздеваться, чтобы еще раз взглянуть на татуировку, которая появилась на бедрах сегодня утром.
Я поворачиваюсь боком и рассматриваю ее на свету, приходя к тому же выводу, к которому пришла сегодня утром, когда впервые увидела ее. По какой-то причине у меня кьютимарка. Действительно, нельзя отрицать – это настоящая кьютимарка, а не просто какая-то татуировка. Я имею в виду, что она появилась спонтанно, и у меня нет ни боли, ни покраснения на коже от внезапного появления такой большой татуировки. И поверьте мне, я знаю, что такое кьютимарка, никто в этом городе не знал о MLP.FiM и фэндоме больше, чем я… ну, кроме, может быть, Гарри. У этого парня действительно было слишком много свободного времени.
Но я отвлеклась. Я снова смотрю на кьютимарки у себя на ногах. Почему они у меня? У меня не может быть кьютимарки. В этом нет никакого смысла! Слушайте, во-первых, этот Сериал и все остальное – чистая фантазия, во-вторых, я не пони, в-третьих, я слишком стара, чтобы просто получить свою метку, и, наконец, почему я должна получать ЭТУ метку? У меня должна была быть кьютимарка фронтенд офис-менеджера или что-то в этом роде, а не эта. Это просто какая-то дурацкая копия, и если бы у меня была настоящая кьютимарка, то это точно не была бы копия кьютимарки кого-то другого из Сериала.
Я делаю глубокий вдох и потираю виски. Я должна быть в восторге от того, что у меня есть что-то, что есть у пони – я, вероятно, люблю этот Сериал больше, чем своих собственных родителей. Но это... что-то здесь не так. У меня всегда был дар предугадывать, когда надвигается что-то плохое, и это... это плохо. Я не знаю, почему и как это происходит, но это не закончится хорошо.
Я отворачиваюсь от зеркала и переодеваюсь в повседневную одежду. В шкафу я хватаю завернутые подарки, которые прячутся там – вероятно, время для нашего обмена подарками уже пришло. Проходя мимо зеркала слева, я снова останавливаюсь и смотрю на свое бедро. Метка хорошо спрятана под джинсами, но я знаю, что она все еще там. Я вздыхаю и несколько раз потираю это место – может быть, это подарок на день рождения? Может быть, Тесс каким-то образом сделала это? Что ж, думаю, скоро я все узнаю.
~~~~~~
Я кладу свои подарки на кухонный стол. – Эй, Тесс, иди неси свои подарки, я думаю, что пришло время обмениваться. – Я действительно с нетерпением жду этого – я люблю дарить (и получать) подарки. Делать то и другое одновременно – почти лучший момент за весь мой год.
Тесс смотрит на часы, потом встает и идет в свою комнату, оставив тетрадь на стойке. Из любопытства я подхожу, чтобы взглянуть на тетрадь, которую она просматривала. То, что она изучала, всегда поражало меня, особенно с тех пор, как она защитила докторскую диссертацию по теоретической физике. Я перелистываю несколько страниц и хмурюсь. Химические свойства ароматических колец и красителей? – Эй, Тесс, я думала, ты закончила с органической химией?
Ее голос доносится из коридора. – Что? О да, я закончила. Это не для учебы, я просто хотела кое-что просмотреть.
Смех Гарри прерывает наш разговор. – Только ты можешь пересматривать старые школьные тетради для развлечения.
Я хихикаю. – Я согласна с Гарри, зачем кому-то проводить исследования... «органических красителей»? – Когда слова слетают с моих губ, я замираю. Так, это все объясняет, Тесс каким-то образом сделала мне кьютимарку. Должно быть, она изучала какие-то суперреалистичные временные татуировки или что-то в этом роде. На самом деле я испытываю большое облегчение, зная о том, что это всего лишь глупый подарок/шутка, я чувствую себя лучше относительно того плохого предзнаменования, которое, как мне казалось, я ощущаю. Но подождите секунду, зачем она это сделала? Это что, подарок на день рождения? Тесс почти не интересуется пони, зачем ей проделывать всю эту работу, чтобы сделать это для меня? И вообще, погодите, «подарок» уже нанесен на мои бедра. Так если это уже сделано, почему она все еще читает о красителях? И почему она решила подарить мне кьютимарку именно…
– Рэйчел... – Тесс выводит меня из задумчивости. Она вернулась с подарками и теперь стояла в нескольких метрах от меня, глядя на меня поверх очков. – О чем ты думаешь?
Я нервно откладываю тетрадь. – Ничего, ничего, я просто устала.
На губах моей сестры появляется легкая ухмылка – Нет, ты определенно о чем-то думала. Давай, сестренка, я знаю признаки. Ты знаешь, я углубленно изучала психологию.
Гарри, по-видимому, не замечая напряжения в воздухе, откусывает от шоколадки и бросает взгляд на мою старшую сестру. – Погоди. Я думал, ты углубленно изучала физику.
– Она изучала, – отвечаю я за Тесс. – И физику, И психологию, И химию.
Я останавливаюсь и смотрю на нее. Она закатывает глаза и заканчивает за меня. – И биологию. Я тебе все это уже говорила, Гарри, я углубленно изучала четыре предмета.
Гарри медленно кладет шоколадку на стол и смотрит на нее, как на инопланетянку. – Четыре предмета? И все в точных науках?
Теперь моя очередь закатывать глаза. – О, пожалуйста, психология вряд ли является «точной наукой». Куча фальшивой тарабарщины, если хотите знать мое мнение.
– Это только что сработало на тебе, – со смехом говорит Тесс.
Я машу рукой в ее сторону. – Нечестно. У тебя еще три специальности, магистр биохимии, и ты на две трети закончила докторскую диссертацию по теоретической физике. Ты могла бы изучить свои сумасшедшие методы чтения поведения в любом из этих классов, я отказываюсь признавать тут заслугу психологии.
Гарри постукивает шоколадкой по подбородку, оставляя на коже сладкий след. – Погоди... Ты никогда не говорила мне, что у тебя есть степень магистра биохимии! Можешь посмотреть эту формулу для меня? – Гарри нетерпеливо пробирается к своему рюкзаку и достает планшет.
Мы с Тесс просто смотрим на него. Зачем Гарри понадобилась химическая формула? Этот парень знал о науке столько же, сколько о том, как удержаться на работе. Я открываю рот. – Гарри, в чем дело?
Он поднимает руку, в то время как другая его рука лихорадочно работает с планшетом. – Секундочку, я нашел в Интернете это пошаговое руководство для создания... кое-чего. Можешь проверить, чтобы убедиться, что тут все верно с химической точки зрения, прежде чем я начну?
Гарри приносит планшет и держит его так, чтобы мы увидели. Я щурюсь – там серия органических соединений со всевозможными направлениями, написанными между каждым из них, и несколько стрелок. Менее чем через секунду после взгляда на формулу моя сестра хмурит брови и поднимает руку. Ее пальцы летят над планшетом, и после серии молниеносных быстрых нажатий картинка исчезла.
Тесс стискивает зубы. – Гарри, неужели ты думаешь, что я настолько глупа?
Гарри переворачивает планшет обратно. – Да ладно, ты все удалила? Подруга, я очень постарался, чтобы получить это!
Тесс вытягивает руку и тычет пальцем прямо в лицо Гарри. – Неужели ты думаешь, что я не узнаю химическую структуру такого известного вещества, как «экстази»? Я не собираюсь помогать тебе делать наркотики, Гарри! Я серьезно – о чем, черт возьми, ты думал?
Гарри вздыхает. – Да ладно, это будет мой большой прорыв. Ты же знаешь, как мне сейчас нужны деньги.
Тесс поворачивается и возвращается к своему столу. – Ты выше этого, Гарри. И если ты снова заговоришь об этом, тебе не позволено будет ступить и шагу в эту квартиру.
Гарри всхлипывает, но больше не протестует. Мне действительно немного жаль его, поэтому я решаю, что пришло время раздать подарки на день рождения.
~~~~~~
Один короткий обмен подарками чуть позже – и все мы довольно счастливы. Гарри получал подарки от нас обеих, хотя на самом деле у него нет денег, чтобы купить нам что-нибудь взамен. Затем мы с Тесс обменялись небольшой серией подарков, и теперь все, что осталось – это два наших самых больших подарка, которые мы всегда сохраняем до конца, чтобы обменяться.
Тесс искренне улыбается, заглядывая в маленькую коробочку, которую я ей только что вручила. Внутри лежал мой последний и лучший подарок ей – настоящая перьевая ручка «Mont Blanc», сделанная вручную в Германии и украшенная золотой отделкой. Это обошлось мне в сто с лишним долларов, но я знаю, как сильно моя сестра любит писать и как она любит практичные подарки.
Гарри медленно присвистывает, когда видит это. – Черт, эта ручка блестящая .
Тесс бросает на меня одобрительный взгляд, продолжая улыбаться. – Точно... Спасибо, Рэйчел.
Я машу рукой. – Нет, ты этого заслуживаешь. Счастливого двадцатипятилетия.
Она осторожно кладет ручку обратно в коробку, затем поворачивается, чтобы взять последний завернутый подарок в комнате. – Ну, я не уверена, что смогу превзойти это, но я думаю, что ты получишь столько же пользы от своего последнего подарка.
– Ах, вот как? Я могу попробовать догадаться, что ты мне даришь? – Я чувствую естественный толчок возбуждения, когда передо мной ставят большую завернутую коробку. Я встряхиваю его, внутри что-то большое, вес распределен неравномерно.
Тесс пожимает плечами. – Ну, счастливого двадцатипятилетия. Я подумала, что достану тебе что-нибудь полезное, что-нибудь, что взбодрит тебя.
Гарри наклоняется вперед. – Деньги, я бы просто дал деньги. Это, как правило, поднимает настроение всем.
Я закатываю глаза и начинаю отрывать крышку от коробки. Не желая портить сюрприз, заглядывая внутрь, я медленно переворачиваю ее вверх дном, очень медленно вываливая содержимое на стол. Вываливается белая бутылка с чем-то, потом несколько упаковок арахиса. Я чувствую, что тяжелая штука все еще в коробке, поэтому продолжаю переворачивать ее и ждать, когда она выпадет.. Секундой позже появляется и падает на стол маленькая упаковка. Как только я чувствую, что большой предмет внутри начинает выскальзывать, я мельком вижу логотип на упаковке. «Bad Dragon». Подождите, что? Коробка сдвигается, прежде чем я успеваю подумать, и оттуда вываливается что-то массивное. Мой разум даже не полностью осознает, что приземляется на стол, прежде чем я чувствую, что мои щеки краснеют.
Гарри наклоняется вперед – Это... Это... О боже.
Тесс гордо улыбается. – Ну, я видела твою интернет-историю и подумала, что тебе понравится один из них, чтобы…
Я поднимаю руку, чтобы прервать ее, но краснею так сильно, что не могу произнести ни слова. Я бросаю коробку на предмет на столе и закрываю лицо руками. – Тесс, почему?.. Господи Иисусе ... как... почему ты решила, что это подходящий подарок? Чтобы подарить сестре... на день рождения... при гостях? Секс-игрушка? Серьезно?
Гарри смеется. – О, не беспокойся обо мне. Я нахожу это охрененно забавным, твоя семья потрясающая.
Тесс пожимает плечами, притворяясь извиняющейся. – Ну, ты никогда не решилась бы купить его сама, и я думаю, учитывая весь этот клоп в истории браузера, он тебе понравится. Я даже просмотрела эти изображения и нашла жеребца, который тебе, кажется, нравится больше всего, так что таким образом я смогла подобрать цвет для…
– ХВАТИТ, СПАСИБО, – прерываю я ее с тихим вскриком, прекрасно понимая, что мои щеки дают новое определение красному цвету.
Гарри истерически хохочет, а Тесс с улыбкой откидывается назад. Я не знаю, то ли это розыгрыш/шутка, которую она мне устроила, то ли она действительно такая социально неловкая и не понимает, что это ненормально – дарить секс-игрушки своей сестре на день рождения. Зная ее, это, вероятно, ближе к последнему, но то, как она улыбается, заставляет меня думать иначе.
Я запихиваю это обратно в коробку, я бы никогда не воспользовался этим – слишком неловко, когда все знают, что это у меня есть. Особенно в сочетании с тем, что они знают... Подожди секунду. Я поворачиваюсь к Тесс. – Что ты там говорила о моей интернет-истории? Ты что, шпионишь за моей историей в браузере?
Она пожимает плечами. – Ну, у нас общий компьютер. И не то чтобы я начала искать специально. Я просто хотела поискать в Гугле «кальмодулин-киназу», чтобы проверить научную статью, которую читала. Стоило нажать «К», как Гугл выдал все твои запросы на слово “клоп”. Это заставило меня задуматься, как часто ты искала это ключевое слово, если все, что мне нужно было сделать, это ввести букву «К», чтобы сработало автозаполнение.
Новая волна румянца распространяется по моим щекам, и Гарри просто кивает. – Ммм, вот почему всякий раз, когда я ищу клоп, я использую режим инкогнито.
Тесс поднимает бровь, я раздраженно отворачиваюсь. – Гарри, Слишком Много Информации, чувак.
Он поднимает руки. – Слишком много информации? Неужели, Рэйчел? После недавнего раскрытия твоего «любимого цвета» я почти уверен, что именно ты пересекла эту черту – хотя, строго говоря, это сделала Тесс. В любом случае, ты не можешь использовать эту карту против меня.
Я встаю и делаю глубокий вдох. – Ну, сестра, спасибо за разные подарки. Я обязательно отошлю эту штуку обратно компании-изготовителю и просто прикарманю сотню баксов или сколько ты за нее заплатила.
Тесс усмехается одним уголком рта. – Я не думаю, что они принимают возвраты, Рэйчел. Я даже не знаю, зачем мне нужно тебе это говорить, я точно знаю, что ты посетила этот сайт и уже просмотрела их раздел FAQ...
Гарри хохочет, я поджимаю губы и намеренно роняю коробки, которые несу. – Ок, все, с меня хватит. Я удаляю свою историю просмотров.
Гарри вытирает слезы с глаз. – Я думаю, что уже слишком поздно для этого, Рэйчел.
Я игнорирую его и иду в комнату с нашим компьютером, обнаружив, что он включен, и на экране скринсейвер. Я сажусь и открываю браузер, затем иду в настройки и нахожу кнопку «Удалить историю интернета». На самом деле – подождите, прежде чем я это сделаю, я могу также взглянуть на то, что там есть. Может быть, я смогу отомстить Тесс и посмотреть, не смотрела ли она какое-нибудь вампирское порно или что-то в этом роде.
Несколько кликов, и я начинаю просматривать историю поиска, а затем сразу же останавливаюсь, прочитав самую первую в списке. «Татуировка на бедре».
Я моргаю. Какого черта? Я никогда не искала этого – это было от Тесс? Ах, она, должно быть, посмотрела, как сделать мне метку. Я бегло просматриваю историю других поисков за сегодняшний день, все они были сделаны рано утром: «внезапная безболезненная татуировка», «фиолетовый символ на бедре», «удаление татуировки», «свойства органических красителей» .
Последнее, конечно, звоночек – это определенно что-то, что исследовала Тесс . Но зачем ей искать про удаление татуировок? И фиолетовый символ на бедре? Моя кьютимарка не фиолетовая. Что здесь происходит, у Тесс тоже есть необъяснимая метка?
Я закрываю браузер и медленно иду обратно на кухню, чтобы увидеть, как там Гарри и Тесс разрезают праздничный торт. Я громко барабаню пальцами по столешнице, несколько мгновений прокручивая все в голове и обдумывая, как сформулировать вопрос. Ну и черт с ним, есть один способов разобраться во всем этом – стоит отбросить осторожность.
Я прочищаю горло, а затем просто небрежно объявляю. – Итак, когда планировалось рассказать мне о кьютимарке на твоей ноге?
Тесс замирает, наполовину разрезав торт. Она очень медленно поворачивается, и в ее глазах я вижу что-то такое, чего никогда раньше не видела. Страх? Шок? Я смотрю на нее еще несколько секунд, прежде чем Гарри портит момент.
– Ну же, Рэйчел, пожалуйста, не поднимай эту тему. Я не очень-то этим горжусь. Как, черт возьми, ты узнала? – Гарри хмурится и ставит тарелку, которую держит в руках.
Не знаю, кто удивился больше – Тесс или я. Мы оба поворачиваемся к Гарри, который вздыхает и опускает штаны.
Тесс удивленно подносит руку ко рту, и я подхожу ближе, чтобы лучше рассмотреть. – Ух ты, Гарри, это действительно хорошо сделано. Выглядит очень реалистично...
Он вздыхает. – Да, это так. К сожалению, я не могу рекомендовать художника или что-то еще, я не помню, как это было сделано. Я не уверен, был ли я под кайфом, или пьян, или что-то еще. Я только сегодня заметил, что она у меня есть.
Мой разум начинает бешено работать, но в то же время я просто похлопываю Гарри по спине. – Нечего стыдиться, Гарри, очень хорошо сделано. Тебе это даже идет... наверное.
Гарри приподнимает бровь. – Спасибо?
Я поворачиваюсь к Тесс и улыбаюсь. – Хорошо, сестра, твоя очередь.
Она изучает мое лицо в течение нескольких секунд, затем вздыхает и тянется вниз, чтобы опустить штаны сбоку. Гарри все бормочет какие-то оправдания, а я наклоняюсь ближе. Признаюсь, я знала, что там будет некая фиолетовая кьютимарка, но на самом деле видеть ее лично все равно исключительно странно. Она выглядит так реально...
– Ладно, сестра, твоя очередь. – Я поднимаю глаза и вижу ухмыляющуюся Тесс. – Рэйчел, тебе было бы все равно, если бы ты не была в том же положении. Честное слово, даже третьеклассник мог бы тебя прочесть.
Я закатываю глаза, но поворачиваюсь, чтобы опустить штаны. – Может быть, мне просто не все равно, потому что люди не должны получать гребаные кьютимарки в середине дня.
Глаза Гарри мечутся между нашими бедрами, когда он чешет голову. – Так, я предполагаю, что у вас, девочки, тоже нет воспоминаний о том, как вы получили эти штуки? И вы не были под кайфом или что-то в этом роде?
Тесс утвердительно кивает и разглядывает мою метку получше. – Это еще одна «кьютимарка» из Сериала, я так понимаю? Я никогда не была так хорошо знакома с четвертым поколением пони, я не знаю никого из них, кроме главных героев. Хотя... твоя метка странно знакома.
Я усмехаюсь. – Ну, ты должна это знать, мисс Твайлайт Спаркл. Это метка твоего брата.
Тесс закатывает глаза при упоминании имени. – Значит... твоя метка принадлежит брату владельца моей?
– Да.
Она поднимает бровь. – Брату? Не сестре?
Я киваю. – Брату.
Тесс потирает затылок – Черт, я думала, что мы на что-то наткнулись, когда эти отметины были у родственников. Совпадения обычно что-то значат, но если ты получила метку, которая должна идти парню, что ж, тогда все это должно быть случайным.
Гарри бросает еще один долгий взгляд на свою метку и хмурится, когда до него, кажется, что-то доходит. Я оглядываюсь на Тесс. – Есть идеи, что все это значит?
Тесс зевает. – Я провела кое-какие исследования, но ничего не нашла. Ну, не важно, я уже записалась в местный тату-салон на завтрашний день. Откуда бы это ни пришло, не имеет значения, завтра оно исчезнет.
Я продвигаю тему дальше. – Давай Тесс, кьютимарки не должны просто спонтанно появляться на наших ногах. Разве тебя это не беспокоит?
Тесс пожимает плечами. – Меня действительно беспокоит, что я не могу понять, как это произошло, но если все разобрать, то это просто татуировка. Кто-то нас разыграл или что-то в этом роде – тут нет ничего сверхъестественного или волшебного, это просто чернила. Так что, отвечая на ваш вопрос, нет. Меня это не волнует.
Я хмурюсь – Ну, а меня волнует. У меня очень плохое предчувствие.
Прежде чем Тесс успевает возразить, говорить начинает Гарри. – Я согласен с Рэйчел, скоро полетит дерьмо. Я не думаю, что ты полностью понимаешь это, Тесс. Я имею в виду, что если это действительно кьютимарки (а я признаю, что это большое «если»), то мы попали в какое-то серьезное дерьмо.
Тэсс поднимает бровь. – Что ж, Гарри, давай послушаем твою теорию. Допустим, эти татуировки на самом деле, хе-хе, кьютимарки волшебных пони. Как это может означать, что случится что-то плохое?
Гарри прислоняется к стене и показывает на метку на ноге. – В последний раз, когда мы видели кого-то, кто обнаруживает эту кьютимарку на ноге... – Гарри делает глубокий вдох – Их рассмешить стараюсь я, и так улыбки жду... Дарить веселье, шутки и есть моя судьба…
– И в этом я уверена, не могу поспорить с этим знаком я, – заканчиваю я за Гарри, осознавая, что на меня накатывает осознание. Гарри прав, финал третьего сезона показывает, какие последствия может иметь получение кьютимарки для владельца. Теперь, когда я думаю об этом – то же самое происходит и в эпизоде “Загадочная лихорадка”. Сериал, кажется, говорит нам, что кьютимарка – это больше, чем просто знак, показывающий всем ваш талант. На самом деле это работает в обратном направлении, кьютимарка сама влияет на владельца. Я смотрю на Гарри. – Ну, блин. Это хорошая мысль, Гарри.
Тесс закрывает лицо рукой. – Ребята, вы серьезно цитируете этот Сериал и основываете свои суждения на этом? Ты ведь понимаете НА САМОМ ДЕЛЕ, что это чистая выдумка? Эти «кьютимарки» – это не более чем чернила на коже.
Она подтягивает джинсы и снова принимается резать торт. Я на мгновение прикусываю губу, но следую ее примеру. Нет смысла беспокоиться об этих метках сейчас. Может быть, завтра татуировщик прольет свет на то, откуда они взялись.
Гарри бросает на свою метку еще несколько взглядов, прежде чем неохотно поднимает джинсы. Тесс, разрезающая праздничный торт, привлекает его внимание, и он вновь берет свою тарелку. – Чур мне краешек, где глазурь!
Больше о кьютимарках мы не говорили.
~~~~~~
Уже почти полночь, и я не могу заснуть. Сегодня действительно был странный день, и я думаю, что мое беспокойство усугубляется плохим предчувствием, витающим в воздухе. Тесс не воспринимает это всерьез, а Гарри только все усложняет. Что означают эти кьютимарки? Почему именно мы? Почему мы получили эти особые отметки?
Черт, я в отчаянии переворачиваю подушку. Если так пойдет, то я не буду спать всю ночь. Мне нужно чем-то отвлечься от этих забот. Я поворачиваюсь в сторону и замечаю свой мобильный телефон на тумбочке. Я колеблюсь на мгновение – я знаю, что я собираюсь смотреть в Сети – то, что всегда помогает мне засыпать. Но действительно ли я хочу смотреть клоп после сегодняшнего инцидента с подарком от Тесс на день рождения? Я прикусываю губу, Ну, теперь, наверное, ничего страшного – все уже знают, что я смотрю такие вещи.
Я захожу на свой обычный сайт и начинаю искать новый материал по «правилу тридцать четыре». Сообщество пони довольно сильно вымерло с тех пор, как Сериал закончился, но некоторые люди все еще остаются там, делая новые штуки. Я листаю старые картинки. – Ну же, сегодня мой день рождения, покажи мне что-нибудь новенькое!
Я нахожу новый тред по «правилу тридцать четыре», и мои глаза застывают, когда они цепляются за запись, которую я раньше не видела. «Шайнинг Армор и Рэйнбоу Дэш. Сцена секса: продолжительность две с половиной минуты». Я обдумываю эту идею несколько мгновений – это не мой любимый шип, но немного гета c понями всегда было весело посмотреть, если жеребец выглядит хорошо.
Я убавляю громкость на телефоне, чтобы не разбудить сестру (или Гарри, который спит на диване), затем запускаю видео. Я сразу же поднимаю брови, это видео действительно хорошо анимировано – это будет здорово! Диалог продолжается, и я ухмыляюсь, когда вижу кьютимарку Шайнинг Армора, гордо выставленную на боку. Я, конечно, слишком хорошо знаю этот знак.
Хотя на самом деле меня не очень волнует Шайнинг, меня отвлекает Рэйнбоу Дэш. Я на самом деле не по девушкам или кобылкам, если уж на то пошло, но надо же, это видео действительно заставляет ее выглядеть красиво. Видео продолжается, и все начинает происходить, но я просто не могу оторвать глаз от этой кобылки.
Я ставлю видео на паузу и вытираю глаза. В этом нет никакого смысла, почему меня так интересует кобыла, а не жеребец? Я возобновляю видео и пытаюсь сосредоточиться на Шайнинге, но это бесполезно, мой разум мгновенно скатывается в мысли о самке. Ух, я закрываю видео и выключаю телефон. Блин, что со мной сегодня, я даже не могу насладиться хорошей порцией клопа. Может быть, я все еще немного потрясена фиаско с подарком Тесс на день рождения.
Ну что ж, нет смысла беспокоиться о таких вещах. Завтра будет новый день, и все это безумие останется позади. Я закрываю глаза и наконец проваливаюсь в сон, мой разум наполняется фантазиями о кобылках.
~~~~~~
Приятные сны о кобылках длятся недолго. Мой сон был мучительным, и мой последний ночной сон был полон насилия и ужаса. Проснувшись, я стряхиваю с себя остатки дурного сна и смотрю на часы. Полдесятого утра, второе мая. Черт, для меня уже очень поздно, я забыла завести будильник. Хорошо что сегодня суббота. Я вылезаю из кровати и иду в ванную, на ходу доставая бутылку с ополаскивателем для рта. Я зеваю и наливаю себе полную чашку ополаскивателя, думая о том, что у меня сегодня будет на тарелке. Я набираю полный рот ополаскивателя и, глядя на раковину и булькая им во рту, позволяю своим мыслям блуждать.
*Бульк* *полоск-полоск* «надо позвонить в тату-салон и договориться о встрече» *полоск-полоск* *бульк* «наверное, стоит сходить и за продуктами» *бульк* *полоск-полоск* *бульк* «сегодня тут многовато синего»...
Подождите, синего? Я моргаю и смотрю в зеркало, чувствуя, как кровь стынет у меня в жилах. Мои волосы наполнены случайными синими прядями. Некоторые синие, некоторые темно-синие, некоторые ярко-циановые. Но это только волосы – меня больше волнуют глаза. Цвет моих глаз теперь ярко-зеленовато-голубой.
– … бээ? – Моя челюсть безвольно отвисает, и жидкость для полоскания рта выливается, течет по моей челюсти и мочит мою ночную рубашку. Я медленно тянусь за полотенцем, чтобы вытереть подбородок, но мои глаза не отрываясь следят за моим отражением. Я долгое время носила контактные линзы, поэтому моргаю в попытке ощутить их легкое прикосновение, но там ничего нет.
Этого не может быть, там что-то должно быть. Я руками держу глаза открытыми, и наклоняюсь вперед, пока не оказываюсь всего в паре сантиметров от зеркала. Я изучаю глаза вблизи, конечно, я могла бы увидеть там контактную линзу. Но нет – линз не было, на самом деле я могу видеть отдельные синие и зеленые пигменты в радужке. Цвет моих глаз изменился, когда я спала. Что-то здесь действительно не так. Я имею в виду, что мне, так же, как и любой другой девушке, нравился Шайнинг Армор, но я никогда не соглашалась позволить кому-то или чему-то изменить цвет моих глаз. Кьютимарку я могла бы типа игнорировать, но это? Что это за чертовщина?!
Я с трудом сглатываю и поворачиваюсь, чтобы выйти из ванной – мне нужно поговорить с Тесс, она сможет объяснить, что происходит. Идя по короткому коридору в ее комнату, я слышу, что на кухне включен телевизор. Я бросаю взгляд на балкон лофта, чтобы посмотреть, там ли Тесс, но это просто Гарри смотрит «Аниманьяков». На нем толстовка с капюшоном, он играет с телефоном и ест очень сладкие хлопья. Он не поднимает глаз, поэтому я игнорирую его и сосредотачиваюсь на более насущных вопросах. Подойдя к двери Тесс, я дважды стучу, затем открываю дверь и вхожу. Некоторым людям может показаться странным, что я так просто вхожу к своей двадцатипятилетней сестре, но так было всегда. Между нами никогда не было секретов, и, кроме того, мы обе девочки, что я могла бы такого увидеть?
Однако моя сестра не переодевается ил итипа того – как ни странно, она все еще спит. Я делаю несколько шагов в ее сторону, собираясь разбудить ее и задать несколько вопросов, но тут замечаю ее волосы. Я застываю на месте, когда вижу, что ее волосы такого же странного цвета, как и мои, а может быть, и еще страннее. Голубовато-фиолетовый оттенок заполняет большую часть ее волос, а ещё есть две слабые полоски розового и фиолетового, идущие по центру.
На мгновение у меня перехватывает дыхание, прежде чем я успеваю произнести одно слово – «Твайлайт». Не знаю, хочу ли я сказать, кого мне напомнили эти волосы, или произнести имя сестры, чтобы разбудить ее. В любом случае, последнее, кажется, происходит.
Тесс шевелится в постели, двигает рукой и трет лицо. – Хммм?
Волосы – это одно, но есть кое-что гораздо более страшное, что я хочу увидеть. В глубине души я знаю, что произойдет, но хочу, чтобы ожидание закончилось. – Тесс. Открой глаза. Сейчас.
– Ммм? В чем дело, Рэйчел? – Она медленно открывает глаза, демонстрируя яркий, неестественный фиолетовый цвет.
– БЛИН. – Я в панике провожу руками по волосам. Что-то здесь действительно очень не так. Что ж, по крайней мере, Тесс уже не спит и она знает о биологии куда больше меня. Возможно, она и смогла отмахнуться от этих кьютимарок, но я думаю, что она может быть немного более обеспокоена, узнав, что, кажется, ее цвет глаз изменился навсегда.
Она наклоняется вперед, сидя в кровати. – Рэйчел? – В чем дело? И подожди секунду, почему у тебя синие волосы?
– Ха, да, насчет этого. – Я тянусь вперед и хватаю ее за руку, фактически вытаскивая из постели.
– Эй! Ладно тебе, сестренка, мне больно. – Я игнорирую ее легкий протест и тащу в ванную, включаю свет и ставлю перед зеркалом. Она моргает, затем наклоняется вперед и поднимает руку. – Мои волосы? Ты покрасила в синий и мои волосы тоже? Ну, скорее темно-фиолетовый...
Я прикусываю губу. – Это не моя работа, но давай на секунду забудем о волосах. ГЛАЗА.
Взгляд Тесс меняется, и она делает резкий вдох, а затем, кажется, перестает дышать. Она наклоняется вперед и поднимает руку, чтобы открыть глаз, вероятно, проверяя наличие контактной линзы, как я только что. Через мгновение она откидывается назад и долго изучает отражение лица. Ее бровь морщится в глубокой концентрации.
Я улыбаюсь – старая добрая Тесс. Иногда я подшучиваю над ней за то, что она слишком много учится, но в такие времена все окупается. Пока на ее лице это выражение, ее мозг, вероятно, перебирает тысячи кусочков информации в секунду, ища ответ на этот вопрос. Я не сомневаюсь, что если кто-то в Канаде и сможет объяснить все это, то только она. Она должна точно знать, как это возможно.
– Это... невозможно. – Тесс произнесла всего два слова, но эти два слова разрушают всю мою уверенность. Затем она сказала еще несколько слов, просто чтобы убедиться в потере мной спокойствия. – Рэйчел, я не шучу. Это совершенно, буквально, биологически невозможно.
Она поворачивается ко мне с выражением полного и полнейшего замешательства. Я хватаю ее за плечи. – Ну же, нет ничего невозможного, и поскольку это, очевидно, только что произошло, это означает, что это возможно, верно? Глаза могут менять цвет... верно?
Тесс снова смотрит в зеркало. – Ну, изменение цвета… Нет, даже это не должно быть возможно. Этого действительно не должно быть, но я думаю, что это может произойти в некоторых очень, очень сумасшедших ситуациях. Однако... чтоб цвет радужной оболочки глаза был ярко-фиолетовым? – Тесс вновь наклоняется к зеркалу. – Рэйчел, человеческая радужка не может быть ярко-фиолетовой. Просто не может. ОНА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ФИОЛЕТОВОЙ!!!
Я кладу руку ей на плечо, чтобы попытаться успокоить ее, когда она начинает учащенно дышать. – Ого, Тесс, сделай несколько глубоких вдохов, все будет хорошо, просто успокойся.
Она делает несколько глубоких вдохов и успокаивается, прежде чем повесить голову в зная поражения. – Рэйчел, человеческий генотип имеет дюжины различных генов, которые кодируют меланин, краситель нашего тела. Меланин может производить пигменты коричневого и желтого цвета, которые в сочетании с Рэлеевским рассеянием света через роговицу дают нам все цвета глаз, которые мы видим у людей. Коричневые, синие, зеленые, даже серые, черные и желтые цвета возможны. Черт возьми, даже серовато-фиолетовый можно увидеть у альбиносов, но ярко-фиолетовый? Нет, Рэйчел, люди в буквальном смысле не способны сделать такой цвет краски. Этого нет в нашем геноме. Это. Просто. Невозможно.
Я откидываюсь на спинку кресла и какое-то время гляжу на. – Так...
Тесс закрывает лицо обеими ладонями, пока думает. – ...Мне нужно вернуться в лабораторию. Не мою лабораторию доктора физических наук, а прежнюю, которую я использовала для своей магистерской программы. Это была биохимическая лаборатория, но на этом этаже мы много занимались генетикой. Если бы я могла попасть туда и побыть наедине, я могла бы провести несколько тестов экспрессии генов на себе...
– Ну, сегодня суббота, в лаборатории, наверное, никого, – услужливо предлагаю я.
Тесс медленно кивает. – Я как раз об этом подумала. И зная, насколько бесполезна и медлительна академическая бюрократия, они, вероятно, еще не вычеркнули мое имя из своего списка безопасности, хотя я покинула эту лабораторию два года назад. Мой старый студенческий билет все еще должен открывать двери... – Она делает паузу и смотрит на меня, пристально глядя в мои глаза, прежде чем поднять бровь. – Ну, по крайней мере, твой цвет вполне возможен, смесь зеленого и синего. Очень маловероятно, но все же технически возможно. Все еще не объясняет, почему твой выраженный фенотип в одночасье изменился ...
Я протягиваю руку и хватаю прядь волос, которую вижу. У меня всегда такая длинная челка? – Эй, Тесс, а как насчет изменения цвета волос?
Она пожимает плечами. – Я просто предполагаю, что это краска. На самом деле меня это не касается, в отличие от биологически невозможного изменения цвета глаз...
Я потираю лоб. – Краска? Да ладно тебе, Тесс, кто будет красить нам волосы за ночь?
Мы с минуту смотрим друг на друга, прежде чем произнести в унисон: – Гарри.
~~~~~~
– Ну, как бы то ни было, говорю вам, ребята, я ничего не делал с нашими волосами, точно так же, как я, конечно же, не делал татуировок на наших задницах. – Гарри продолжает бессвязно бормотать о том, что он даже не знает адреса ни одного тату-салона, но я перестаю обращать на это внимание, так как в голове что-то прокручивалось.
– Гарри, что ты имеешь в виду под нашими волосами? – Я указываю на его покрытую голову. – Сними капюшон толстовки.
Гарри вздыхает, затем медленно протягивает руку и стягивает капюшон. – Совершенно не справедливо. У вас, ребята, голубые волосы, что странно, но довольно круто. Но я? Розовые волосы? Даже у самых гейских геев нет розовых волос! И что мне с этим делать?
Мы с Тесс секунду изучаем его волосы. Они не настолько «продвинулись» в изменении цвета, как у сестры или у меня – они все еще в основном коричневые, там и сям виднеются лишь отдельные розовые полосы.
Я заглянула в его глаза. – Эй, Тесс, его глаза все еще коричневые.
Гарри поднимает бровь. – Все еще? Что это должно означать, ты же не предлагаешь... – Он смотрит в глаза Тесс и мне. – Ах, не знаю, как я не заметил этого до сих пор. Ты хочешь сказать, что вы двое только что проснулись? С голубыми и фиолетовыми глазами?
Я киваю, а Гарри несколько секунд смотрит на мою сестру. – Тесс, фиолетовые глаза в реальной жизни чертовски жуткие. Я привык видеть их в аниме, но в жизни они выглядят такими... чуждыми.
Тесс вздыхает, отодвигается к стене и закрывает глаза. Я прикусываю губу и оглядываюсь на Гарри, что-то ловит мой взгляд на его голове. – Гарри, что у тебя в волосах?
– Ты имеешь в виду, кроме кричащих розовых полосок?
Я хмурюсь. – Нет, чувак, там что-то движется. – Я подхожу ближе к Гарри и пытаюсь сфокусировать взгляд на едва заметном движении. Это выглядит словно ярко-красный червяк или что-то еще ползет от корней к кончикам волос. Я наклоняюсь еще ближе, не обращая внимания на вопросы Гарри о том, «что я имела в виду, когда сказала, “движется”. Поняв, что я не собираюсь отвечать, Гарри просто пожимает плечами и возвращается к своим хлопьям.
Я все еще не могу понять смысл этой движущейся розовой штуки, поэтому я приближаю свое лицо и оказываюсь всего в нескольких сантиметрах от головы Гарри. Теперь я отчетливо вижу, что движется у него в волосах. Это не червяк. Я нервно сглатываю и зову сестру, не отрывая глаз от открывшегося передо мной зрелища. – Твай...
Моя сестра открывает глаза, но не шевелится, поэтому я зову ее громче. – Твай, иди сюда!
Она подходит ко мне, и Гарри опускает свою ложку с хлопьями. – Погоди... что, черт возьми, ты только что сказала, Рэйчел?
Я продолжаю игнорировать его и указываю на движущуюся цветную полосу в волосах Гарри, чтобы Тесс могла ее рассмотреть. Гарри начинает поворачивать голову. – Нет, серьезно, Рэйчел, ты только что сказала…
Он обрывается, когда Тесс хватает его за голову обеими руками. – Держи голову совершенно неподвижно, Гарри. О боже мой...
Гарри остается неподвижным на мгновение, а затем начинает говорить. – Ммм, так, а теперь серьезно, вы не могли бы рассказать мне, что происходит? – Мне кажется, что в этот момент его лицо полно страха и замешательства, но мы с Тесс слишком заворожены его волосами, чтобы обращать на это внимание.
Тесс просто смотрит вперед на это зрелище, поэтому я беру на себя смелость описать Гарри то, что предстало перед моими глазами. – Ну, не волнуйся, приятель, но прямо сейчас мы наблюдаем, как прядь твоих волос меняет цвет прямо у нас на глазах. То есть, буквально – эта прядь все еще коричневая на кончике, но волна ярко–розового цвета началась у корня и теперь идет вниз по волосам... и... вот, теперь вся прядь розовая. О нахрен, это происходит прямо сейчас! – Я в недоумении делаю шаг назад, когда по всей его голове начинают формироваться полдюжины других розовых полос. – Гарри, у тебя пряди волос, пряди шириной около сантиметра – их корни становятся розовыми, а затем розовость медленно движется вниз по прядям, как прилив, пока вся прядь не становится ярко-розовой.
– Ха-а, очень смешно. Хотя я и не настолько умен, но даже я знаю, что это невозможно, – говорит Гарри, его голос наполовину полон тревоги, наполовину замешательства.
Тесс медленно кивает – Да, Гарри... это так и есть. Практически каждый аспект этого совершенно невозможен. Хм, вообще-то... – Она толкает меня локтем, не желая отрывать взгляд от происходящего перед глазами. Я немедленно повинуюсь, зная, что прямо сейчас «хрень, которая тут происходит» находится далеко за пределами моего понимания, но если я помогу Тесс, возможно, она сможет понять это.
– Эй! Что ты там задумала? – В голосе Гарри слышится тревога, и он пытается повернуться к нам лицом, но Тесс все еще держит его голову.
Я возвращаюсь с парой маленьких ножниц и послушно передаю их Тесс, которая отвечает Гарри. – Рэйчел, держи его голову спокойно. Пожалуйста, Гарри, не двигайся, я просто отрезаю одну прядь волос.
Тесс выбирает одну прядь, которая на треть розовая, а на две трети коричневая. Нет, погодите, теперь она наполовину розовая и наполовину коричневая. Тесс обрезает ее у основания и в процессе объясняет: – Я хочу сохранить одну прядь в середине перехода. Если я принесу ее в биохимическую лабораторию, то, возможно, смогу... Погоди, черт.
Я бросаю взгляд на ее руку, чтобы найти объяснения. – О, ты, должно быть, шутишь... – Отрезанная прядь волос в ее руке, которая была срезана с головы Гарри, теперь на три четверти розовая и все еще продолжает розоветь. – Тесс, если ты срезала эту прядь с его головы, как, черт возьми, она все еще окрашивается? Разве она не мертва?
Тесс кусает губы, когда прядь волос между ее пальцами становится полностью розовой. – Эта прядь – просто мертвый, высохший кератин. Здесь нет ни одной живой клетки, и она не связана с телом. Она не должен быть в состоянии измениться... не должна…
Я отпускаю голову Гарри, и он поворачивается к нам лицом. – Ну, еще одна невозможная вещь. Я чувствую здесь закономерность – я имею в виду...
– Ах! – Тесс смотрит на его лицо и от удивления отскакивает на несколько сантиметров.
Я смотрю на Тесс, потом снова на Гарри и щурюсь. – Что? – говорит Гарри. – У меня что-то на лице?
Дрожь пробегает по моей спине, когда я вижу это. – Гарри... Надеюсь, тебе нравятся голубые глаза.
Гарри на мгновение замолкает, потом молча встает и идет искать зеркало. Я снова поворачиваюсь к самому умному человеку в комнате. – Тесс, так что, ммм, его глаза были нормальными полминуты секунд назад, и мы были одни здесь, на кухне. Больше никто не приходил, никто ничего не делал. Они изменились совершенно сами по себе, как и его волосы. Тесс... что, черт возьми, происходит?
Голос Гарри эхом разносится по коридору: – Вы должно быть издеваетесь, нахрен! С голубыми глазами я могу справиться, но эти волосы стали слишком розовыми! Теперь я выгляжу совершенно по-гейски!
Мы обе, как обычно, не обращаем на него внимания, и Тесс уходит в гостиную и начинает собирать вещи. – Я не знаю, что происходит, но я собираюсь выяснить. Снимай штаны, мне нужен образец.
– Образец чего...? – я поднимаю бровь, но делаю, как она говорит, и раздеваюсь до трусиков. Тесс возвращается со старым рюкзаком и достает несколько флакончиков, похожих на маленькие стеклянные банки с пленкой. – Гарри, принеси мне изопропил из аптечки!
Из ванной доносится голос Гарри. – Что?
Моя сестра закрывает лицо рукой. – Спирт для протирания!
Гарри возвращается через несколько секунд с бутылкой и протягивает ее, все еще проводя рукой по своим новым волосам. – Знаете, у меня волосы ощущаются по другому, они не просто розовые, они как будто... мягче? Длиннее?
Я начинаю беспокоиться, что моя сестра собирается сделать мне операцию или что-то в этом роде, и ей нужен спирт для протирания чтобы стерилизовать свои инструменты, но Тесс просто наливает спирт в шесть маленьких стеклянных пузырьков. Затем она берет что-то похожее на металлическую зубочистку и идет ко мне. – Я просто собираюсь взять кое-какие образцы ДНК.
Гарри наконец замечает, что я сижу на диване полуголая. – О, привет, Рэйчел, классные трусики. Собираешься испытать свой подарок на день рождения или что-то в этом роде?
Тесс смеется, и я прикусываю язык. – Заткнись и отвернись, мистер «Гейские Розовые Волосы», еще одно слово о моем подарке на день рождения, и тебе хана.
Гарри улыбается себе под нос, но ничего не говорит, когда поворачивается, чтобы дать мне немного уединения. Тесс, не теряя времени, ковыряет и царапает металлическим инструментом одну из моих меток, затем кладет собранное в один из стеклянных флаконов и закрывает его. – Мне нужен будет образец ДНК всего, что изменилось. Я не могу взять образец твоей радужки, поэтому я просто сделаю это с татуировкой и волосами...
Гарри по-прежнему стоит лицом к стене, но поправляет ее. – Не татуировка, это кьютимарка.
Тесс ничего не говорит и продолжает работать, добавляя кусочек моих голубых волос в другой флакон. Затем она повторяет оба этих шага на себе, добавляя прядь своих волос, а затем ДНК своей кьютимарки к двум другим флаконам. Я смотрю на последние флаконы – Для чего эти два флакона, ты отметишь и Гарри тоже?
Мгновенное замешательство мелькает на ее лице. – Хмм? Нет, Гарри мне не нужен, проверить нас двоих будет достаточно. О! Чуть не забыла, мне нужен контрольный образец! Дайте мне немного неизмененной, нормальной кожи. – Я смотрю на свою руку – она выглядит вполне нормально, я протягиваю ее, и Тесс берет образец кожи, а затем заканчивает тем, что повторяет то же самое на себе.
– Ну и что теперь? – спрашиваю я, снова надевая джинсы. – О, и Гарри, теперь можешь смотреть.
Гарри оборачивается и идет к дивану, все еще проводя рукой по волосам и бросая взгляд на Тесс, которая упаковывает все образцы. – Я вернусь из лаборатории через несколько часов. Вы двое оставайтесь здесь, позвоните мне, если случится что-нибудь безумное. – Она надевает рюкзак, берет свой старый студенческий билет и направляется к двери.
Я поднимаю бровь. – Позвоню тебе, если случится что-то безумное? Безумное вроде чего? Я имею в виду, цвет наших глаз изменился, и мы увидели, как волосы мужчины стали розовыми прямо у нас на глазах. Я думаю, что мой прибор для определения «безумного» может сейчас немного сбоить.
Тесс останавливается в дверном проеме. – Хмм, туше́. Ну, я вернусь через несколько часов, Пожелай мне удачи!
Я машу рукой. – Бог в помощь, иди найди нам ответы.
Дверь закрывается, и я поворачиваюсь к Гарри, который все еще проводит руками по волосам. Я смотрю на него секунду, замечая кое-что, чего не было всего несколько минут назад. – Гарри, твои волосы действительно чертовски длинные. Как бы, серьезно, какого черта, вчера твои волосы были в пару сантиметров длиной, верно?
Он кивает и накручивает на палец прядь розовых волос, доходящую до плеч. – Да... и теперь у меня очень, очень девчачьи волосы.... Я не уверен, нравится ли мне, куда это ведет, Рэйчел.
– Расслабься, приятель, пол не определяется тем, как выглядят твои волосы.
Он бросает на меня быстрый взгляд. – Волосы – это просто побочный эффект, подруга. Я не беспокоюсь о том, что волосы меняют мой пол, я больше беспокоюсь о том, что что-то другое делает это.
Я поднимаю бровь. – О, правда? Ну же, Гарри, что бы это могло сделать? Я почти уверена, что ничего не сможет.
Он постукивает себя по бедру. – И в этом я уверена, не могу поспорить с этим знаком я! Рэйчел, эта песня относится не только к организации вечеринок и созданию животных из воздушных шаров. С таким же успехом это может относиться к моим розовым волосам или, может быть, новому полу, чтобы соответствовать этим волосам и кьютимарке.
Я делаю паузу на секунду и хихикаю. – Этого не случится, Гарри. Ни в коем случае кьютимарка не может так сильно изменить нас. Я имею в виду – посмотри Сериал, если ты действительно хочешь основывать свои идеи на этом. Когда у Рэрити была кьютимарка Дэш, она не отрастила крылья и не обзавелась радужной гривой. Кьютимарки – если это действительно они – не могут изменить людей физически.
– Угу, продолжай твердить себе это, может быть, однажды ты убедишь себя, что это правда. – Гарри хватает свою самую переднюю прядь волос и тянет ее перед собой. Она почти полностью розовая, а когда ее расправили, она оказывается больше полуметра в длину.
Он смотрит на меня своими новыми голубыми глазами, и я нервно сглатываю. Гарри меняется с каждой минутой, а я уже полчаса не смотрела на свои волосы. – Ух, сейчас вернусь, Гарри...
Я встаю и иду в ванную, чтобы взглянуть на свое отражение, ругаясь себе под нос на ходу. В моих волосах определенно полно этих трех оттенков синего. Синий, темно-синий, а затем флуоресцентный зеленовато-синий, который, кажется, почти мерцает на свету.
Гарри появляется рядом со мной. – Если это тебя утешит, мне это даже нравится. Определенно лучше розового, если спросишь меня. – Я ничего не говорю и чешу лоб, желая, чтобы Тесс поскорее вернулась из лаборатории.
Через пару секунд, когда мы оба уставились на мое отражение, Гарри протягивает руку и приподнимает мои волосы на затылке, я уже собиралась спросить, какого черта он делает, когда он заговаривает. – Э-э... дело не только в цвете или длине, Рэйчел, эти волосы еще и начинают расти ниже на твоей шее.
Я закатываю глаза. – Что ты имеешь в виду, говоря «не только в длине, но и ниже на шее»? Волосы, спускающиеся ниже шеи – УЖЕ длинные.
Он качает головой. – Извини, я не это имел в виду. Они не просто длинные, они, кажется, растут из большего количества кожи.
Я стряхиваю его руку и подношу свою к тому месту, где была его рука, затем провожу пальцами вниз и чувствую свою линию волос. Какого черта? Гарри не шутил, моя линия роста волос спускается до самых плеч, у меня волосы растут по всей задней части шеи.
Гарри с беспокойством смотрит мне в спину. – Рэйчел... у людей разве линия роста волос на шее не должна заканчиваться там, где у тебя уши?
Я поворачиваюсь и сердито смотрю на него. – У людей? Что за вопрос?
Гарри вздыхает, откидывается на стену и скрещивает руки на груди. – Значит, я должен быть тем засранцем, который это скажет, да?
Я смотрю на него, зная, что сейчас произойдет. – Неужели, Гарри? Лошади и пони? Ты думаешь, мы действительно становимся пони? – Я заставляю себя рассмеяться, хотя признаюсь себе, что предложение Гарри приходило мне в голову.
Он вскидывает руки в воздух. – Ну, я не ученый, но – эй, ШАЙНИНГ АРМОР, у тебя такая красивая ГРИВА, очень подходит к твоей кьютимарке и глазам. О, и почему бы тебе не спросить свою сестру, ТВАЙЛАЙТ, знает ли она, почему волосы Пинки такие яркие, длинные и вьющиеся?
Я оглядываюсь на наше отражение и прикусываю губу, Гарри прав. Эти изменения – какие угодно, только не случайные. Все, что произошло до сих пор, заставляет нас все больше и больше походить на некоторых пони, и эти изменения волос, возможно, самые тревожные из них – человеческие волосы так не растут. Но нет, предполагать, что мы на самом деле превращаемся в пони – просто глупо. – Брось, Гарри, мы имеем дело со странным и несколько невозможным, а не с чем-то из чистой фантазии.
Он пожимает плечами. – Хорошо, но даю сто долларов, что ответ, который вы ищете – это пони.
Я закрываю лицо рукой. – Ты не прав, Гарри.
Он остается непреклонным. – Хорошо, тогда поспорим на сто долларов. Ты же не думаешь, что мы становимся понями? Сто долларов. – Гарри протягивает руку, желая пожать.
Я смотрю на его руку – по правде говоря, я не уверена, что он ошибается. Обычно я не ставлю на что-то такое неизвестное, но, чтобы сохранить рассудок, я решаю сделать ставку. – Отлично, сто долларов что мы остаемся людьми. Звучит как довольно безопасная для меня ставка ...
Гарри улыбается и пожимает руку. – Говорю тебе, подруга, ответ на все это – пони.
Мы заканчиваем рукопожатие и возвращаемся в гостиную – Ну, раз уж мы ничего не можем поделать с этими переменами, а постоянные мысли об этом сведут нас с ума, что ты хочешь сделать, чтобы скоротать время до возвращения моей сестры?
Гарри снова пожимает плечами. – Э-э... я думаю, что ответ – пони?
Я слегка посмеиваюсь над его передразнивающим ответом. – Конечно, почему бы и нет. Этот Сериал всегда заставляет часы пролетать незаметно, и сейчас я просто хочу, чтобы Тесс вернулась сюда с ответами.
– Ну, если предположить, что она НАЙДЕТ какие-то ответы – это может быть выше ее понимания. Я имею в виду, что все это довольно сюрреалистично, – говорит Гарри, включая телевизор и хватая прекрасно знакомую коллекцию всех сезонов на Blu Ray.
Я насмехаюсь над его комментарием. – О, пожалуйста, мы говорим о Тесс! Она в этом разберется. – Я хватаю пульт и выбираю эпизод с Эквестрийскими Играми в Кристальной империи. Я не совсем уверена, почему, но я действительно хочу эпизод с Шайнинг Армором.
На экране появляются пони, и мы с Гарри ничего не говорим, наслаждаясь эпизодом, затем начинается другой. Не знаю, когда я задремала, но вскоре мне снится очень знакомый сон...
~~~~~~
– Соберите мои пять полных центурий плюс мою личную охрану! Приведите также королевских магов, это не учебная тревога, народ, давайте, пошли, пошли, пошли! – Это приказы я реву в казармах сегодня утром, получив предупреждение, что Селестия не вернулась из своей поездки с Дискордом. Я знал, что Дискорд что-то сделал, и дело не только в том, что она пропала – я чувствую в воздухе, что случилось что-то плохое.
Мы выходим к ее последнему местоположению возле вулкана. Со мной несколько сотен наших лучших гвардейцев, вооруженных до зубов. Мы также привели целый легион единорогов, специально обученных противостоянию и отражению магии Дискорда. Если мы его найдем, ему придется отвечать перед нами. Жаль только, что Луна не может сопровождать нас, она в своем священном сне, а закон магии гласит, что ее нельзя будить до наступления ночи.
Наконец мы достигаем вулканического выступа, где Селестия и Дискорд планировали сразиться с чудовищем из Тартара. Но здесь ничего нет – ни чудовища, ни Дискорда, ни Селестии. Я отдаю несколько команд разведчикам, чтобы убедиться, что мы ничего не упустили, но, судя по всему, это место пустынно.
Однако они должны быть здесь, и Селестия подала бы нам сигнал, если бы они планировали уйти. – У меня действительно плохое предчувствие. – Не успеваю я подумать это, как чувствую толчок магической паники. Я замираю на месте и замечаю неприятный привкус во рту. – Нет... Твайлайт?!
Один из моих телохранителей-единорогов останавливается и смотрит на меня. – Сэр, в чем дело?
Бездна ужаса растет в моем животе, когда я объясняю, что я чувствую. – Моя сестра! Как вы знаете, я лично наложил защитные заклинания вокруг ее покоев, но что-то только что разрушило их все! Но это невозможно, они... ОХ! – Я останавливаюсь и хватаюсь за голову, когда боль спускается по моему рогу. Я всегда могу сказать, когда что-то плохое происходит с кем-то, кого я защищаю, но я никогда не чувствовал этого так сильно раньше. Чувство страха пронзает меня так глубоко, что я знаю, что это может означать только одно: жизнь моей сестры в опасности.
Паника захлестывает меня, когда я оглядываюсь вокруг и понимаю нашу глупость. Большая часть королевской гвардии покинула Кантерлот вместе со мной, Твайлайт практически одна в замке. Я даже не подумал предупредить ее, что могут быть неприятности! Я выпрямляюсь во весь рост и тут же рявкаю приказы – ВСЕПОНИ, ОТСТУПАЕМ!! НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЕМСЯ В КАНТЕРЛОТ!!
Возникает небольшое смятение, но все повинуются и разворачиваются. Я поворачиваюсь к своей личной охране. – Твайлайт атакована. Мне очень жаль, но я должен вернуться туда прямо сейчас.
Украшенный знаками отличия пегас рядом со мной салютует. – Сэр, я сам полечу туда. Я прибуду раньше большей части наших сил, но я найду и защищу принцессу Спаркл ценой своей жизни.
Я качаю головой. – Твоя храбрость похвальна, но в этом полете нет необходимости, я отправляюсь сам. Встретимся там, когда вы все прибудете. – Я начинаю заряжать свой рог и готовлюсь телепортироваться обратно. Телепортация – исключительно хитрое заклинание, количество пони, которые могут это сделать, можно пересчитать на одном дыхании. По правде говоря, заклинание, вероятно, было выше моего природного таланта, но сестра старательно научила меня ему. Под ее детальными уроками я выучил все нюансы и уловки, необходимые для его выполнения.
Один из моих личных охранников-единорогов понимает, что я делаю, и подбегает ко мне. Я временно останавливаю свое заклинание, когда он говорит. – Сэр, пожалуйста, вы не можете отправляться сами, вы должны подождать, пока прибудет кто-то из вашей охраны! Слишком рискованно идти туда одному!
Я стискиваю зубы. – Послушай, у нас нет на это времени! Нам понадобится больше часа, чтобы снова встать на копыта. Это слишком медленно! Мне нужно телепортироваться обратно прямо сейчас! Если что-то случится со мной, когда я буду спасать свою сестру – что ж, тогда это моя проблема.
Единорог хватает меня за мундир и умоляет. – Нет, сэр, это гораздо важнее, чем вы! Шайнинг, вы же капитан гвардии! Когда Селестии нет, а Луна в ее священном сне, то командование всей Эквестрийской армией возлагается на вас! Если Селестия действительно пала в бою, это война! Неужели вы не понимаете? Мы должны немедленно доставить вас в безопасное место! Мы можем защитить вас от Дискорда и постараемся найти и защитить других носителей Гармонии, но вы должны остаться с нами! Следующие несколько часов будут решающими для всей судьбы Эквестрии! Если с вами что-то случится, вся гвардия будет в смятении, и у нас не будет никакой возможности, чтобы…
Я отталкиваю от себя единорога, и он болезненно падает на бок. Я ругаюсь под нос. – Черт возьми, мы говорим о моей сестре! Мне очень жаль, но я не могу просто сидеть здесь и ждать, пока ее убьют!
Еще один пегас кричит, умоляя меня подождать подкрепления, я игнорирую его и чувствую, как магия из моего рога начинает окутывать меня. Я бормочу магическую формулу телепортации и в этот меня охватывает сильное волнение. Моя сестра нашла время, чтобы научить меня этому заклинанию, и теперь я могу использовать его, чтобы спасти ее.
Искра, вспышка, и я оказываюсь в тронном зале Кантерлота. Разреженный дым заполняет воздух, и я не вижу никого из церемониальной стражи. Несколько разбитых шлемов и копий разбросаны вокруг, и я слышу рассеянные крики вдалеке. Меня охватывает паника, когда я кричу. – Твайлайт!!!
Я бегу по коридорам к ее покоям и, подбираясь ближе, чувствую что-то чужое. И это у нее в комнате! Я нигде не чувствую Твайлайт, но я одолею любого зверя или монстра в ее комнате и спасу свою сестру. Я всего в нескольких шагах от комнаты, когда слышу голос совершенно другой кобылки, рассекающий воздух. – Рэйчел! А-а-а, что за хрень, что за хрень!. О боже, Рэйчел, я схожу с ума, блин! Рэйчел!
Подожди, какого черта? Это Пинки? Я качаю головой, и мой сон исчезает...
~~~~~~
Я провожу рукой по лицу и вытираю сонные глаза. Гарри что-то кричит, и я сажусь на диван. Что мне снилось? Что-то мучительное, я не помню этот сон, но знаю, что он был полон насилия и ужаса...
– Рэйчел, о Господи, мать моя женщина, у меня сейчас приход, пожалуйста, скажи мне, что у меня приход! – Гарри сидит напротив меня, бледный, как привидение, и машет мне рукой. – О боже, они все еще движутся! Теперь они еще и меняют форму! Аааа, какого хреееееееена!
Я смотрю на него. – Гарри, серьезно, что происходит?
Он что-то говорит в ответ, но почему-то невнятно. Все звуки исчезают, когда я чувствую, что временно оглохла. Через секунду ко мне возвращается слух, но уже другой. Он более четкий, громкий и ясный, чем когда-либо.
Я прочищаю горло. – Ого, это было странно, что, черт возьми, только что произошло?
Гарри только хнычет.
Я чувствую, как верхняя часть моей головы дергается и двигается, а глаза Гарри расширяются, когда он смотрит на меня. Мой разум делает нужные выводы, и я замираю. – Гарри... что случилось с моими ушами?
Он медленно сглатывает. – Ну, позволь мне сказать так. Кажется, я только что выиграл сотню долларов.