Осколки Эквестрии
14. Пойти на компромисс
Кресло было залито кровью. Пол рядом тоже был залит кровью. Даже Фил, казалось, был залит ей полностью.
По мнению Кемиса, крови было куда больше, чем может содержаться в пони. Пожалуй, ее хватило бы на трех таких же, как Твист. Хотя, возможно, он просто не привык к тому, как ее много в его сородичах, будь они хоть трижды оборотнями. В конце концов, драконы и грифоны — совсем другое дело.
— Итак, наш друг в очередной раз пришел в себя, — Фил снова натянул на лицо обаятельную ухмылку. — Вероятно, это значит, что нам пора снова с ним поговорить, не так ли?
— П... погово... ри со своей жопой, гнида, — прохрипел Твист. Копируя улыбочку Фила. Удивительно, как у него оставались на это силы.
Фил, возведя глаза и как бы говоря "о Искра, он сам напросился", со всей аккуратностью сделал новый надрез. Твист, сжавший зубы, прошипел что-то невнятное. На миг на шкуре его появился микроскопический участок черного хитина, но только на миг — видимо, эта камера блокировала все его возможности. По крайней мере, иных идей у Кемиса не было.
— Я не хочу долго разбираться с тобой, мелкая сволочь, — почти нежно, так, что Кемис едва расслышал, прошептал Фил, наклонившись к уху пленника. — Я хочу вырезать из тебя то, что нам так нужно, и вернуться к работе. К нормальной работе, а не к тому, что происходит в центре сраного Нижнего. Ты усек?
— Да тебе не нужно ничего, кроме моей боли, злобная тварь, — Твист откровенно захихикал. Пусть даже наркотик на него уже не действовал. — Ты пытаешься вытащить из меня камень уже хуй знает сколько времени. Я говорю...
Неожиданный хлесткий удар в челюсть Твист перенес стойко. Сплюнув выбитый зуб, он продолжил:
— Говорю, что во мне его нет. Ты мне не веришь. Что еще мы можем сделать, если ты такой идио...
Следующий удар едва не свихнул Твисту шею. Кое-как выпрямившись в кресле, он выплюнул второй зуб, хмыкнул и сказал:
— Надо же, а ты действительно идиот. На твоем месте я заметил бы очеви-и-и-и!..
— Кемис, — тяжело дыша, приказал Фил, не отпуская окровавленного скальпеля, — запиши, что эта гнида отказывается идти на контакт уже который час.
Кемис, как ему приказали, записал, почти не трясясь. В конце карандаш дрогнул и оставил неровную линию через всю страницу. Лишь бы Фил не решил сам перечитывать протокол...
Обернувшись к Твисту, пытавшемуся отдышаться, дознаватель прошипел:
— Ты, выродок, считаешь, что ты самый умный, да?
— О, — на лице Твиста появилась почти та же ухмылка, что стерлась с лица Фила мгновения назад, — я точно умнее тебя, злобный выро...
Кемис отвел взгляд. Хотя услышать следующий крик, переходящий в стон, ему это не помешало.
— Значит, ты умнее меня, — Фил отвернулся от Твиста, все еще корчащегося от боли, и спрятал скальпель в карман. Отойдя к стене, он неторопливо начал: — Умники такого сорта, по моему опыту, склонны любить и ценить свой ум. Например, по случайному стечению обстоятельств наткнувшись на диковинный артефакт и немыслимым образом разобравшись в принципах его работы, они... — дознаватель задумчиво прищелкнул языком, с досадой поморщился и повернулся к Твисту. — Они не преминут им воспользоваться. Но что делать, если артефакт такой ценный? Вдруг, не дай Искра, кто-то прознает? Вдруг его захотят украсть?
— Ты не понимаешь и сотой доли того, что...
— Тогда, — перебил Фил, — эти умные пони прибегают к неочевидной, на их взгляд, идее. Они идут к некоему безымянному пегасу на проспекте Альвен в Нижнем Городе, и пегас, из вежливости не интересующийся именами гостей, берет скальпель и проводит нехитрую операцию по вживлению Оборотного камня — ох, я хотел сказать "артефакта", конечно — в тело гостя. Таким образом гость оказывается надежно защищенным от ограбления и сохраняет свою тайну, а безымянный пегас с проспекта Альвен становится богаче на, если мне не изменяет память, девять с половиной сотен. И это еще небольшая плата за анонимность! Ему явно следовало брать минимум вдвое больше.
Твист ухмыльнулся уже щербатой, но пока еще почти целой улыбкой. И Кемис с неожиданной болью подумал, что именно этого делать ему не стоило.
Фил резко прошел обратно к креслу и прорычал в лицо Твисту:
— А я, к твоему сведению, ненавижу магию.
Белогривый не перестал ухмыляться, глядя в перекошенное лицо Фила. И спросил:
— Тогда почему же ты, мелкий злобный урод, не отпилишь себе рог?
Фил на секунду замер.
Потом наклонился еще ниже к лицу Твиста и, вернув ту же самую улыбку, сообщил:
— Каждый из нас, в конце концов, должен идти на какой-то компромисс.
Визл со всех крыльев мчалась к Отделу, боясь не успеть. И точно так же боясь успеть и прийти вовремя.
Сломанное копыто отзывалось резкой болью на любое движение, но она все еще не обращала на это внимания. Уставшие крылья требовали отдыха, но она игнорировала и это. Все, о чем она думала — это помощь Твисту.
Твисту, который сдался сам, но которому так нужна была помощь.
Твисту, который был ее другом.
Твисту, который был другом Дейзи и Керну.
Короткий разговор с Саммер дал ей понять, что боялась она не той черной твари. Боялась она только того, что Твист лгал ей. И того, что теперь она его потеряет. Как потеряла когда-то...
Визл сжала зубы. Об этом нельзя было думать. Сейчас она должна была думать только о том, чтобы вовремя добраться до Отдела.
Как и утром, она не обращала внимания на шарахающихся от нее крылатых. Сейчас важнее всего было добраться вовремя. Прийти на проспект Альвен, и потом...
И сдаться.
Сдаться на милость Департамента.
Более того, рассказать и обо всех остальных.
Ее слабая надежда на то, что тот практик действительно задумался о словах Флай, казалась все более нелепой. Диз подери, он же практик Департамента. ДКП. Того самого места, в которое уводят тех, кто или не возвращается, или возвращается в таком виде, что лучше бы не вернулся. И она летит к нему по своей воле, несмотря на все это. Что за идиотизм...
Идиотизм?
Вспомнив слова седого дознавателя, Визл сжала зубы еще крепче.
Ох, простите, мы обязаны были сообщить. Ховер Шиверс, увы, скончался при попытке сопротивления при задержании.
Визл так хотела просто натравить на него Дейзи. Просто чтоб посмотреть, что та с ним сделает.
Но ведь рано или поздно всем нам приходится идти на компромисс с самим собой, верно?
— Ну-с, — продолжил Фил, аккуратно протиравший копыто платочком, — я хочу отметить в протоколе, что подозреваемый упорно не идет на контакт. Кемис, ты ведешь протокол? Пожалуйста, обрати внимание, что подозреваемый упорно симулирует симптомы сильнейшего стресса и не стремится...
Кемис помедлил и принялся аккуратно выводить в блокноте нужные формулировки. Копыто при этом по-прежнему почти не дрожало, но все же он умудрился оставить на странице еще одну неровную полосу.
— Подозреваемый Твист, — Фил снова обернулся к креслу, — тратит наше драгоценное время и свое пусть менее, но все-таки тоже драгоценное здоровье на отговорки. Твист, друг, скажи мне, где ты прячешь камушек? Видит Искра, я не хочу искать его собственнолично. Аркан крайне неодобрительно относится к такого рода операциям.
Твист хихикнул. Последние минут пять он только и делал, что хихикал, время от времени прерываясь, чтоб сплюнуть кровь.
— Я не засчитываю это как внятный ответ, — безмятежно сказал Фил. — Клиентам не положено хихикать в моих камерах.
— Можете поискать у меня под хвостом, дознаватель, — предложил Твист и хихикнул еще раз. Прозвучало это скорее как "поифкать у ме'я поф хвоффом". Впрочем, зубные протезы — дело наживное, особенно в Альвенгардской тюрьме, где заключенным обеспечена отличная медицинская страховка в обмен на содействие со следствием. Кемис старался думать об этом с позитивной точки зрения. Твист, как показали последние полчаса, относился к той породе мягкохарактерных идиотов, что могут сколько угодно гнуться под ветром, но рано или поздно, вдруг отвердев, от одного удара рассыпаются на сотни осколков, прочных и острых.
Фил свернул платочек и бережно спрятал в один из многочисленных карманов. Затем приблизился к креслу и ласково потрепал Твиста по голове. Несмотря на все усилия, которые дознаватель приложил к очистке копыта, некоторые пряди в гриве Твиста немедля окрасились в темный алый цвет.
— Друг мой, — ласково протянул он, — ты говоришь так только потому, что не знаешь, кто проектировал это кресло. Поверь мне, он был истинным гением, мастером своего дела и, говоря откровенно, просто больным извращенцем. И мне нужно нажать всего лишь пару рычагов, чтобы ты принял положение, идеально подходящее для поиска в указанном тобою месте. Подумай над этим с минуту, и, если ты не выдвинешь варианта получше, то, раз уж ты сам предложил...
Раздался глухой, торопливый и какой-то очень нервный стук в дверь. Как будто стучащий с огромным удовольствием предпочел бы выбрать другую дверь для стука.
— Святая Искра, — возмущенно воскликнул Фил, — вечно нас прерывают в самый ответственный момент! Кемис, дай им знать, что я занят. И меня. Ни в коем. Случае. Нельзя. Отвлекать!
Дознаватель отвернулся и засвистел какой-то бодрый мотивчик, неимоверно фальшивя. Вскакивая, Кемис ощутил волну облегчения настолько отвратительного, что его даже передернуло. Подавив желание бросить взгляд на кресло с пленником, он торопливо шмыгнул к двери, приоткрыл ее, выскользнул наружу и поспешно захлопнул. В этот же миг ноги его подвели, и он плавно опустился на пол, подперев дверь спиной.
— Ну, что у вас? — шикнул он, разозлившись на себя самого и тут же этого устыдившись.
— К дознавателю Филу посетитель, — отрапортовал незнакомый практик, на лице которого Кемис увидел отчетливое отражение собственного облегчения. — Некая Флай Шиверс. Мышь. С важной, говорит, информацией.
Шиверс. Флай. Та самая то ли мышь, то ли пегаска, пытавшаяся отбюить у них Твиста. И, судя по намекам Фила, не очень простая...
— Дознаватель... занят, — выдавил Кемис. — Возможно, ты мог бы подойти немного...
Крылья практика встопорщились, он отступил на шаг.
— О, нет, у меня срочные дела, — промямлил он, пятясь куда-то в стену. — Весь день на ногах, ну, понятное дело...
— Тогда я сам к ней схожу, — перебил Кемис, вскакивая на ноги. — Ты все передал, ты молодец, к тебе не будет предъявлено никаких взысканий, можешь идти, можешь даже проводить меня, тебе не обязательно столько ждать...
Не прекращая одностороннего диалога, он поспешил по коридору куда-то, где, как он надеялся, находится приемная. Практик двинулся следом, явно не веря своему счастью.
Кемис все говорил, и говорил, но никак не мог заткнуть голос в своей голове. Голос признавался в воровстве, в наркомании, сдавал тех, кто толкал ему наркоту, и тех, кому он сам ее толкал. Но громче всего этот голос был позже.
— Я уже все сказал, — кричал голос. — Я ничего никуда не зашивал! Проверьте это! Как угодно! Я сказал все, я сдал всех, отпустите, прошу, прошу, отпустите, я не...
Возможно, разум Кемиса и исказил этот голос, но сейчас практик был точно уверен, что голос не лжет. Как не лгал голос Эмбера перед смертью. Как не лгал голос Уайта после того, что он пережил.
Но ведь не в первый раз Кемис шел на компромисс с самим собой, правда?
— Я хотела видеть Фила, — рявкнула Визл. Рявкнула так, что пегас, который привел к ней этого рыжегривого, дернулся и отшатнулся, прижимаясь к стене. Видит Искра, Визл не ждала такой реакции...
Практик вздрогнул, видимо, все еще не отошедший от работы, и ответил:
— Дознаватель Фил... занят. Я его, кхм, замещ... эм... за... — рыжегривый помялся, будто подбирая слово, и наконец договорил: — я встречусь с вами вместо него. Я — практик Аффар. Какую именно информацию вы хотели сообщить, Шиверс?
Визл глубоко вдохнула. В надежде, что сейчас наконец явится Флай.
И, поскольку та так и не ожила, выдала:
— Я — Визл, которую так искал ваш Фил. Также я могу сообщить местоположение грифона Керна, жителя Норы, и Дейзи, ближайшей подруги Твиста. Этого вам достаточно?
Кемис закашлялся.
Пегас, приведший его, замер.
Визл, напружинившись, ждала.
— С вашей стороны, — прокашлявшись, начал наконец Аффар, — очень неразумно сообщать об этом дознавателю Филу.
— Должен ли я? — робко спросил пегас.
— Помолчи, — бросил Аффар. Пегас вновь встал, как вкопанный. А практик обратился к Визл: — Вероятно, на это вас бросила крайняя нужда. Скажите, вам кто-то угрожает?
И вот тут наконец Визл почувствовала, как Флай, до этого молчавшая, как мертвая, наконец оживает. И ответила в надежде, что та успеет ожить вовремя:
— Да. Мне угрожает дознаватель Фил.
Аффар сжал губы и уставился на нее. Пегас начал отползать по стенке куда-то по коридору. Глаза Аффара сузились, и Визл почувствовала прилив отчаяния — неужто она действительно просто так сдалась? — и, вся напрягшись, уже приготовилась рвануться назад...
— Селлер, стой, — спокойно, казалось бы, сказал Аффар.
— Я должен сообщить дознавателю, что...
Аффар рванулся к пегасу. Медленнее, чем Керн, но быстрее, чем Визл могла бы лететь. Буквально через пару секунд практик уже держал Селлера за щкирку, приставив к горлу нож.
— Прошу, — с тем же напускным спокойствием сказал он, — не говори ему ничего.
— Предатель! — взвыл пегас, будто не обращая внимания на прижатое к шее лезвие. — Преда...
Из горла Селлера хлынула кровь, залившая лицо и одежду Аффара, но тот и глазом не моргнул. Продолжая зажимать ему рот, практик осторожно опустил пегаса на пол, и, лишь убедившись, что тот больше не в состоянии издавать звуки, убрал копыто.
— Ваша проблема мне знакома, — сообщил он, обернувшись к Визл. — Сейчас сюда сбегутся все подряд, так что, полагаю, нам пора. Прошу, быстрее.
— Но?..
— Никаких "но", — перебил практик, нервно оглядываясь. — К выходу, живее!
Визл, распахнув крылья, рванулась к выходу из Отдела и услышала за собой топот. Не десятка сотрудников Департамента, как она боялась, а одного лишь Аффара.
Видно, ему было не впервой идти с самим собой на компромиссы.