Осколки Эквестрии
15. Не враги
— Практик... Флаттер, я полагаю, — поправив очки, кивнул Керн. Со взглядом придирчивого художника, не совсем довольного своей работой, но осознающего, что лучше в таких условиях не сделать, он обошел Флай кругом. — Записей о свежеприбывших они не ведут, так что у тебя будет минут десять на первую попытку. Я бы подстраховал, но, видишь ли, все еще не горю желанием являться туда лично.
— Я помню, — вздохнула Флай. Черный комбинезон Аффара был ей совсем по размеру, что немного радовало, но, как оказалось, защищал от холода еще хуже, чем ее обычная одежда. Неужели Департамент желает всем своим практикам смерти от обморожения? Или, может, там считают, что теплую одежду надо заслужить, а скончавшиеся от простуды и воспаления легких изначально ее не заслуживали?
— Поменьше раскрывай рот, Шиверс, — подал голос Аффар. — Я не о разговоре, я о зубах. Их ты так легко, как линзы, не снимешь. Эти прелестные клыки немного выделяются.
— Я помню, Кемис, — кивнула Флай, постаравшись вложить в этот жест хоть немного благодарности. — Спасибо.
Сам экс-практик, скорчив крайне страдальческую мину, ерзал у стены. Выражение его лица было понятным. Во-первых, он выполнял крайне незавидную роль в их будущем представлении. Во-вторых, комбинезон Визл (Флай уже ругала себя за то, что не захватила свою цивильную одежду), хоть в основном и подходил ему по размеру, местами все-таки жал, причем несколько неудобными местами. В-третьих, его явно одолевали не самые веселые мысли.
Пусть Флай и удалось их убедить, избавить их от сомнений она не могла.
Когда эта идея ударила Визл в голову, на то, чтобы объяснить ее, ушло где-то пять минут. Керн, дослушав ее, вскинул брови выше некуда и одарил ее взглядом, демонстрирующим все, что грифон думает об умственных способностях всех пони, включая и Шиверс. Аффар же попытался слиться со стеной и отползти к выходу, но Керн, несмотря на то, что имел явно схожее желание, сдвинулся и перекрыл ему путь, и тогда Аффар просто сполз по стенке, посерел и уткнулся лицом чуть ли не в пол.
Ровно в этот момент, глядя на Аффара, явно напуганного до полусмерти, Флай проснулась снова. И принялась уже менее торопливо рассказывать, почему ее идея не так уж и плоха. На то, чтобы они ей поверили, ушло еще десять минут, и Аффар, уже менее напуганный, но все еще не отошедший, стаскивал комбинезон. Флай же, игнорируя мысли о том, что ей положено было бы смутиться, стягивала свой.
Вынуть линзы оказалось секундным делом. Оттереть с гривы и хвоста краску оказалось уже куда сложнее. Костер, на котором в где-то быстро добытом Керном ведре растопили снег и нагрели воду, затушили почти сразу, так что вода была еле теплой, но это Флай вполне могла пережить. Стуча зубами и пританцовывая от холода, но пережить. Не просто могла, а должна была. В случае внезапного менингита спрос с нее будет небольшой...
— И все-таки ваша затея — клинический идиотизм, — вновь подал голос Керн. — Безмерно рад, что я в ней не участвую. Однако она стоила воплощения хотя бы ради такого восхитительного маскарада. Или, в некотором роде, разоблачения. Визл, хотел бы отметить, коралловый цвет тебе идет больше, чем тот жуткий темно-темно-синий. И давно ты красишь гриву?
Визл очень хотела послать его матом.
Флай предпочла не отвечать и продолжила стирать с гривы остатки краски.
Особенно ей не хотелось отвечать насчет идиотизма своей идеи. Ей и без того было крайне неприятно думать о том, что она идет в Отдел еще раз. Особенно — в такой роли. Не то чтобы Флай могла достоверно изобразить то, что им требовалось, а включить обратно Визл у нее вряд ли получится. Да и не хотелось, после тех усилий, которые ушли на то, чтоб ее вырубить.
— А вот черный тебе очень даже идет, могу заметить, — продолжил Керн не без ехидства. Слегка нервного ехидства, впрочем. Ну да все они нервничали...
— А мне идет серый? — попытался пошутить Аффар. Даже выдавив из себя кривую улыбку.
Керн, будто воспринял вопрос всерьез, перевел взгляд на Аффара, несколько секунд изучал его критическим взглядом и вынес наконец вердикт:
— Пожалуй, он хуже сочетается с твоей расцветкой. И еще этот комбинезон чересчур, как бы тебе сказать... обтягивающий.
— О, насчет того, во что нарядилась Шиверс, мне говорили то же самое. Может, проблема не в одежде? Может, мне стоило идти на работу не в Департамент, а по профессии, о которой намекала мне природа?
— Не советую, Аффар, — тем же серьезным тоном ответил Керн. — В Верхнем Городе такая работа не одобряется Департаментом, как тебе самому отлично известно. А в Нижнем, знаешь ли, немудрено в первый же месяц работы подхватить что-нибудь, почти не поддающееся лечению. А то и потерять предмет гордости наглухо, если клиенту что-нибудь не понравится.
— Зато я исполнил бы свое призвание! — Аффар хихикнул. — Это ведь и требуется от пони, да? Делать то, чего хочет от него Искра?
— Ну, если этого от тебя хочет Искра, то я даже не знаю богохульство это или... — Керн тоже не выдержал и ухмыльнулся. — Советую обратиться в храм Искры. Там точно знают, захочет ли она от тебя этого. И как правильно исполнять ее неожиданное желание.
Аффар рассмеялся. Смех у него был неожиданно приятный и мелодичный, совсем не похожий на зажатый, напряженный голос. Впрочем, если он успел поработать с Филом, такой голос вполне понятен...
Флай тоже улыбнулась бы, если бы могла. Но пока что она могла думать только о том, что ей предстоит, изображая практика Департамента, привести Кемиса в отдел. Заявить, что она вернула предателя и готова передать его дознавателю Филу. А потом, надеясь на то, что Фил будет отвлечен, быстро вытащить Твиста. В конце концов, может же он обернуться кем-нибудь, кто не вызовет подозрений?..
По плану, который рассказала Флай, Аффар тоже должен был спастись. На самом деле она — по крайней мере, темная ее половина, — была вовсе не уверена, что собирается этим заниматься. Даже в награду за его помощь. Но внутри нее та часть, что превращала ее в Флай, тихо твердила, что она не может просто так его оставить.
В конце концов, они же не враги. Они как минимум временные союзники.
Это уже намного лучше, правда?..
Дверь камеры Талли скрипнула.
Попытки использовать магию он оставил после взаимоприятной беседы с Арканом и до сих пор не пришел в себя — в голове словно костер разожгли. Размышлять об иных вариантах побега не имело особого смысла, хотя он и подумал на эту тему, мимоходом заметив, что его даже не связали, рассчитывая, видимо, только на блок. Оставалось, сидя на полу и разглядывая собственные копыта, предаваться мечтаниям о том, что он сделает, когда все же каким-либо образом покинет Отдел. Если эта камера вообще в Отделе, конечно.
Оторвавшись от этих исключительно приятных мыслей, Талли вздохнул и поднял голову. И от неожиданности даже фыркнул.
Перед уже закрытой дверью стоял и в упор глядел на Талли дознаватель Фил. Явно желая изобразить хищную улыбку. Получалось это у него из копыт вон плохо из-за напряженно стиснутых зубов и нервно дергающегося взгляда. Неужто прикидывает, что Талли может сделать в своем не особенно здоровом состоянии и даже без магии?
— Аркан попросил меня явиться сюда, — с отвращением сообщил дознаватель. — И, к сожалению, даже не разрешил тебя убить. Якобы ты кому-то нужен, урод.
— Филлис, — с куда более дружелюбной и искренней улыбкой сказал Талли, — рад наконец познакомиться без условностей.
— Дознаватель Фил и никак иначе, рогатый ты выблядок, — прошипел сквозь зубы Фил, стерев пародию на ухмылку с лица. Казалось, вот-вот, и грива его встанет дыбом.
О, значит, вот на что нам следует надавить... Как прекрасно, что он сам подал идею.
— Филлиис, оставьте это, — Талли был так вежлив, как только мог, учитывая, что голова все еще раскалывалась. — Мы оба прекрасно знаем, кто вы. Кстати, неплохо сохранились для восьмидесяти восьми лет.
Фил сжал челюсти еще крепче, но через миг вдруг как-то резко расслабился и неспешно прошел к Талли. Остановившись в центре камеры. Сохраняя дистанцию.
Неужели он боится? При том, что он, пусть и не обучен, вполне может применять магию, а я — нет?
— Мне намного меньше, чем ты думаешь, рогатик, — протянул дознаватель.
— Интересно, каким же образом у вас это получилось, Филлис?
— Мои драгоценные родители, — Фил скрипнул зубами, — считали, что бодрые эксперименты с артефактами никак мне не повредят. Что же, и не повредили. Просто мамочка была крайне расстроена, когда беременность рассосалась, а потом — крайне удивлена, когда она вернулась обратно через несколько десятков лет. Представляешь, анмарский, как ей было весело? Да, она очень удивилась. Но, увы, ненадолго. В таком возрасте роды несколько вредны для организма.
— И откуда же тогда вам это известно, Мордрейн?
— А ты уверен, что это твое дело, рогатик? — Фил недобро ухмыльнулся, хотя все еще не особенно натурально. — Хочешь рассказать своим? Что ж, как тебе угодно. Меня просили сообщить тебе все интересующее, и я, как видишь, сообщаю, и, надеюсь, ты захлебнешься слюной от счастья и сдохнешь. Так вот, мне рассказал Аркан. Ему кое-что рассказал Мальстром, кое-что те парни, которых Департамент поймал вместе со мной.
Не то чтобы это было на самом деле важно. Но, по крайней мере, позволяло Талли отвлечься от боли в голове. И, возможно, заставить Фила еще сильнее нервничать. Хотя, казалось бы, нервничать ему вовсе не с чего.
— Как же так вышло, что, если вас поймали, вы не оказались в числе допрашиваемых? Неужели, Филлис, Департамент не разделяет ваши личные взгляды?
— Ты не представляешь, как меня тогда заколебало держать во рту эту штуку... — Фил, будто не услышав последнего вопроса, осторожно прикоснулся к оборотному камню в ошейнике. — Ну да плевать. Мне было пять лет, и я был тем еще идиотом, но уже тогда был очень, очень рад тому, что попал от тех диких рогатых уродов сюда. К нормальным пони.
Так вот оно что.
— Почему же вы, Филлис...
— Перестань меня так называть, мразь! — рявкнул Фил. Ноги его напряглись, будто он очень хотел рвануться вперед, но этого не случилось. Похоже, он действительно боялся.
— Почему вы, — продолжал Талли, совершенно не беспокоясь, — считаете единорогов не нормальными пони? С чего вы настолько невзлюбили вашу, — это слово он произнес, глядя Филу ровно в глаза, — расу?
В глазах у Талли сверкнуло, а в правой ноге вспыхнула боль. Дернувшись от неожиданности, Талли опустил взгляд и увидел, как из ровного пореза чуть правее колена понемногу начинает стекать кровь.
— Если ты, падаль, считаешь, что на расстоянии я не могу причинить тебе боль, — услышал Талли звенящий ненавистью голос, — ты настолько ошибаешься, что просто пиздец.
Кажется, первое заклинание, которое изучает каждый боевой маг, Фил знал. И это было крайне неприятно. Разрезом единорог может сделать с пони очень много отвратительных и болезненных вещей, как Талли убедился на примере того, что оставалось от трупов после Карнейджа. Хотя тот, конечно, никогда не был настолько прозаичен, чтоб использовать один лишь Разрез. Пламя, Холод, Удар, Страх... Этому единорогу, казалось, было наплевать на любую отдачу, что бы он ни использовал.
И Фил, казалось, был из таких же. Из тех, кому было наплевать.
— Касательно ответа на твой вопрос, — продолжил тем временем дознаватель. — Анмар — жалкие паразиты. Мерзкие, гнусные, отвратные паразиты. А худшее, что они дают Эквестрии, это их проклятая магия.
Талли аккуратно перенес вес на левую ногу. Это было несколько менее удобно, но можно было потерпеть.
— Интересно, зачем же Аркану отправлять ко мне единорога...
— Не смей меня так называть, тварь! — почти завизжал Фил.
— ...который настолько ненавидит единорогов? — спросил Талли. Казалось бы, в пустоту.
— Это ты мог бы спросить у него, — на лице Фила опять появилась нервная, кривая, но все же ухмылка.
— Мог бы?
— Меня просили тебя не калечить, — продолжал дознаватель, дрожа всем телом то ли от страха, то ли от злости, то ли, что казалось хуже всего, от возбуждения, — но то, что мы можем исправить, думаю, сделать можно. Так что в ближайшее время ты ничего не спросишь.
— И как же вы собираетесь это делать, если не так ненавистной вам магией? — поинтересовался Талли. Тело его было напряжено. — Раз уж она вам так неприятна, то, может, вам стоило бы лишиться рога, как и вашему отцу, Филлис Мордрейн?
Фил сорвался. направившись к Талли, он начал:
— О, сейчас ты, сука, узнаешь, как я могу это де...
Талли с места бросился вперед. Да, магии у него не было, но ведь импланты давали ему далеко не только улучшенные органы чувств. Каким бы Фил ни был профессионалом, он не должен успеть среагировать настолько быстро.
Фил, однако, успел. Хотя пользы ему это не принесло. Талли почувствовал, как мимо него прошел сгусток очень холодного света, и буквально через мгновение его копыто с хрустом врезалось Филу в челюсть. Фил, почти буквально отлетев от удара, врезался в стену и повалился на пол. Иногда Талли все же с трудом контролировал свою силу, особенно в случаях, когда ему вовсе не хотелось этого делать. Да, единороги физически сильны, выносливы и часто категорически не хотят умирать, но в случае с Талли всего этого было буквально в разы больше.
К тому же ему не хотелось оставлять в хоть сколько-то работоспособном состоянии единорога, готового с пугающе знакомой легкостью использовать Холод на таком ценном, по его словам, пленнике, как Талли.
Талли быстро подошел к бессознательному телу и, не обращая внимания на все еще грызущие голову и позвоночник боль, быстро обшарил карманы комбинезона, отбросил подальше все найденные ножи вместе с удавкой и, наконец, вытащил на свет ключ от замка камеры. От всех местных камер, скорее, насколько он знал — но только изнутри. Тогда он расстегнул и стащил ошейник с оборотным камнем — Фил дернулся, но так и не очнулся, и теперь его можно было рассмотреть в оригинале, вместе с рогом. Тогда Талли осторожно повернул дознавателя на бок, выпрямился и вздохнул.
Из разорванных скулы и щеки Фила медленно подтекала кровь, а большинство зубов в вывернутой набок челюсти отсутствовало. Глаза его были открыты, упершись невидящим взглядом в стену, но ничего не выражали. Однако он все еще был тем, кого боялись все в Нижнем Городе и кто без колебаний готов был искалечить Талли всего лишь за то, что тот его разозлил. Сильно разозлил, но все же.
— Филлис Мордрейн, — сказал Талли лежащему без сознания Филу, — Я не хотел бы, чтоб мы были врагами. Вы — не Мальстром. Не Карнейдж. Не Флейм. Вы просто когда-то попали не в то место не в то время. Мы все еще не враги, несмотря на вашу ненависть. Но, будьте уверены, суд Анмара приговорил бы вас к тому же, если бы вас судили как единорога.
Талли поднял переднюю ногу и вздохнул. В такие моменты его самого пробирала нервная дрожь.
— Я, как глава оперативного отдела Внутренней Стражи Анмара, лишь привожу приговор в исполнение на месте, — закончил он и резко, с силой, достаточной, чтобы пробить череп, опустил ногу.
Ровно на основание рога Фила, разлетевшегося осколками по всей камере.
Даже будучи без сознания, Фил резко дернулся, содрогнулся, прохрипел нечто невразумительное — и снова затих. Ампутация рога всегда была болезненной, а уж таким методом...
— Так было надо, — прошептал себе под нос Талли, торопливо отпирая замок. — Он не мог сопротивляться. Я не должен был его убивать. Не должен.
Не должен был.
А может, ему было все-таки жаль единорога, с самого рождения оказавшегося не на своем месте.
— Практик... Флаттер? — земной из Департамента в деловом костюме смерил Флай недоуменным взглядом. — Я не то чтобы помню...
Кемис рассказал все необходимое, прежде чем они сюда отправились, так что Флай отлично знала, что отвечать.
— Еще бы знали, — фыркнула она. — Я здесь работаю без году неделю. И вовремя, иначе некем было бы заменить этого урода, — она толкнула Аффара вперед. По их плану он должен был изображать растерянность и покорность, так что от толчка он споткнулся и, потеряв равновесие, растянулся на полу.
— Практик Аффар? — глаза земного расширились. — Вы хотите сказать...
— Сайд, вы сами все поняли, — буркнул поднявшийся Аффар. Судя по брошенному на Флай взгляду, или он был крайне талантливым актером, или отнюдь не отыгрывал растерянность. — Не стройте идиота. Могу я хотя бы попытаться принять свою участь с достоинством, а не выслушивать тупые вопросы?
Земной Сайд вытаращенными глазами поглядел на Кемиса, снова на Флай и наконец промямлил:
— Я мог бы отвести вас к Аркану, Аффар работал на него, и...
— Аффар работал на Фила, о чем вы отлично знаете, — зарычала Флай. Усилием воли не превращаясь в Визл, которая, как она поняла, очень быстро напортачит. — Вам же сказали не строить идиота! Вы хотите расстроить нашего лучшего дознавателя?
Сайд слегка побледнел. Аффар, впрочем, тоже. Нет, пожалуй, он и впрямь не играет...
— Простите, но таков порядок, — несколько дрогнувшим голосом ответил Сайд, — я не могу идти в обход пра...
— Какого диза?!
Это был не Сайд. И не Аффар. Флай повернулась на голос и поперхнулась заготовленной фразой.
Посреди коридора, нагруженный какими-то бумагами, стоял Форфейт. Явно узнавший ее и явно этим ошарашенный.
Впрочем, времени размышлять у нее не было.
— Форфейт! — воскликнула она. — Я прошу вас объяснить Сайду, что мне необходимо немедленно сообщить лично дознавателю Филу...
— Старшему дознвателю, — поправил Форфейт с тем же ошарашенным видом.
— ...о поимке его практика Аффара! И вмешивать в это крайне занятого, между прочим, следователя Аркана я бы совершенно не хотела!
— Я ее понимаю, — добавил Кемис, сохраняя на лице выражение готовности к худшему.
Форфейт икнул. Бросил взгляд в бумаги, охнул и шмыгнул в ближайшую дверь.
— Как видите, даже заместитель директора Форфейт не согласен с вами, — несколько обеспокоенно пробормотал Сайд.
Фейт выскочил из той же двери уже без бумаг и неожиданно командным голосом рявкнул:
— Сайд, не задерживайте практика! Через час ко мне в кабинет!
— Но заместитель... — опешил Сайд.
— Через полчаса! Почему вы не заняты работой? Почему архив простаивает?! Кто будет этим заниматься?!
— З-за... предпринял последнюю попытку Сайд.
— ЖИВО!
Флай даже не думала, что несчастный бюрократ сможет так быстро бежать.
Форфейт подошел, кашлянул и, будто уже не удивленный, произнес:
— Значит, практик Аффар арестован. Вероятно, именно он скрылся с неустановленной фестралкой, убив Селлера. Так что, практик...
— Флаттер, — ответила она и, осознав, что не дышала уже с минуту, позволила себе выдохнуть.
— Рад вашим успехам, — серьезно произнес Фейт. И, наклонившись поближе, шепнул: — В чем бы ни была ваше цель, желаю удачи.
— Фейт... — начала было Флай.
— Для вас я Форфейт, практик, — строго сказал Фейт. — Фамильярность не всегда уместна. Что ж, я желаю вам удачи. Насколько мне известно, Фил в данный момент находится на минус первом этаже и выполняет свою... — пегас слегка дернулся, — несомненно, важную работу. Надеюсь, я помог вам.
И Фейт торопливо зашагал куда-то дальше по коридору. Аффар, который все это время молчал, с круглыми глазами поинтересовался:
— И откуда ты знаешь Форфейта?
— Тише, — шикнула Флай. Оба быстрым шагом двинулись в сторону подвалов, благо Аффар заранее подсказал, куда надо будет идти. — Я помню его как посетителя Норы. Я бы вообще не знала, что он тут работает, если бы это не выяснилось в тот день.
— По Норе, — повторил Кемис. — Понятно. Нам обоим повезло, что вы с ним не враги. Очень повезло, если честно.
— Да как вообще Фейт может быть чьим-то врагом?
— Знаешь ли, — понизив голос перед тяжелой дверью из черного дерева в конце коридора, Аффар, кивнув на такую же дверь совсем рядом, прошептал: — иногда такой вот тихий враг намного неприятнее десятка намного более опасных на вид.
— Кайр, ты уверен?..
— Более чем, Керри. Все будет тип-топ. Так что просто прикрой клювик и будь потише.
— А если это опасно? — опасливо уточнила Керри, не решаясь выглянуть из-за угла. Крылья ее нервно подрагивали.
— Слушай, сладость моя, — Кайр, черноперый грифон, аккуратно приобнял Керри и притянул к себе, — это беспроигрышная идея. Все прочие дебилы обходят Нору стороной. Несут всякий бред про какое-то чудовище. Мы будем первыми, кто там все обшарит, и, поверь, мы найдем там гору интересного!
Керри, прижавшись к нему, слегка успокоилась, но все же поинтересовалась:
— Если не чудовище, то кто им тут все разнес?
— Если чудовище и было, оно уже давным-давно ушло, уж поверь.
Идею разрыть остатки Норы озвучил Кайр. Керри же, хотя и боялась, все же его поддержала — он, как-никак, намного опытнее и о жизни здесь знает куда больше. Если уж он говорит, что все безопасно, то все действительно безопасно. Но чего-то Керри все-таки смутно боялась...
— А если нас увидят?.. — запинаясь, начала она.
Кайр, возведя глаза к быстро темнеющему небу, ответил с досадой:
— Потому мы и пришли сюда сейчас. Когда уже начало темнеть, но не тогда, когда еще десяток таких же умных начал копаться в об... лом...
Грифон хрипло выдохнул и замолчал, уставившись куда-то вверх.
— Кайр, ты чего? — с испугом спросила Керри. Все страхи сразу вернулись обратно.
Кайр ткнул дрожащим когтем в небо. Взглянув туда же, Керри едва не завизжала, и завизжала бы, но дыхание перехватило, и она только и могла, что с ужасом глядеть на тех же, на кого глядел Кайр. На двоих, свесивших головы с крыши здания и, оскалив клыки, кипенно-белые на фоне черного панциря, прислушивавшихся к чему-то. Глядя на обломки Норы внимательными глазами, парой рыжих и парой зеленых, будто бы светящихся в темноте.
— Не бойтес-с-ь, — прошипел один из них. Зеленоглазый.
— Мы вам не враги, — добавил другой. Уже иным голосом, почти обычным, но все же с хорошо различимым шипением.
— Мы чуем здес-с-сь Матерь, — произнес первый.
— Но ее отсюда забрали, — разочарованно сказал второй.
— Нам нуж-ж-жно немного ваш-ш-ших с-с-сил, — с удовольствием пояснил первый.
— Взамен потраченных на переход, — уточнил второй.
— И тогда мы с-с-сможем учуять ее с-с-снова, — закончил первый.
Тогда Керри смогла наконец вдохнуть и завизжать.