Осколки Эквестрии
###: Первая из Библиотеки
Сто Первый резко распахнул глаза и вскочил. Колл, все еще с несчастным лицом топтавшийся возле чудом не выбитого в недавних событиях окна, даже вздрогнул. Сто Первый почувствовал к нему некоторое сочувствие: все-таки молодой единорог явно не был готов к своей работе. Ни официальной, ни той, которой занимался сейчас. А еще Сто Первый чувствовал вину, к которой за долгие годы уже успел привыкнуть. Потому что знал, как Колл, скорее всего, отреагирует на следующую его просьбу. Просьбу, для каждого в Библиотеке или вне ее имеющую силу приказа, хоть Летописец никогда не стремился добиться такого к себе отношения.
— Колл, — Сто Первый прошел к тому же окну и выглянул наружу: темнота совершенно не мешала ему осматривать окрестности. Оглядев ночь и не увидев вблизи ни единой светящейся точки, он обернулся к Коллу. — Я хочу попросить тебя еще об одном одолжении. Поверь, это крайне важно.
На лице Колла за несколько секунд сменились удивление, страх и покорность. И за последнее совесть грызла Сто Первого сильнее всего. Не такой репутации он себе желал, совсем не такой. И пусть Колл искренне признателен Библиотеке, он никогда не перестанет бояться. Причем бояться не за свою жизнь, как видел Сто Первый. Бояться того, что Летописец может совершить. Ведь Колл лучше многих понимал, сколь на многое способен этот спокойный и вежливый белый пони в мантии, напоминающей одеяния друга Искры. И сколько последствий ждет Эквестрию, если этот пони совершит пусть одну, но непоправимую ошибку.
"Все мы иногда ошибаемся. Даже Искра не была застрахована от ошибок. Но, надеюсь, ее мудрость и мудрость многих после нее смогут уберечь меня от самых страшных из них".
— Да, Летописец? — спросил Колл. Собравшись, подтянувшись и тщательно демонстрируя готовность исполнить любую просьбу.
Сто Первый вздохнул. Все-таки он хотел не этого. Он надеялся, что когда-нибудь, кто-нибудь, хоть кто-то из тех, кто перешел под крыло Библиотеки, сможет испытывать к нему более теплые чувства. Может, даже что-то, пхожее на... дружбу. Которой Летописцу так не хватало за все долгие столетия его миссии. Все же Искра всегда занимала в нем куда большее место, чем любой после нее, и какая-то неспящая часть ее скорбела по утрате того чувства, покровителем коего она когда-то была.
Что ж, похоже,черед этого еще не пришел.
— Скажи, где именно находится убежище грифона Керна и Воплощенного?
Лицо Колла дернулось, но он без колебаний ответил:
— Улица Рей. Бывший восемьдесят третий дом. Сейчас от него остался только подвал.
Сто Первый склонил голову.
— Благодарю, Колл. Я должен ненадолго уйти. Прошу, не покидай это укрытие, я вернусь очень скоро.
Отвернувшись от Колла, он двинулся к выходу, одновременно раздосадованный и обрадованный спокойной реакцией единорога. И вдруг услышал:
— Прошу, не причиняйте им вреда. Мы же...
Обернувшись, Сто Первый вгляделся в лицо Колла. Тот безуспешно пытался скрыть чувства, среди которых преобладало отчаяние. Которого Сто Первый тоже совершенно не хотел бы видеть на лицах тех, кого вел.
— Колл, — начал он, — иногда мне, как храинтелю Библиотеки, приходится совершать спорные поступки. Спорные с точки зрения морали, пусть со времени Исхода понятие морали сильно изменилось. Однако, поверь мне, все, что я делаю, идет на благо Эквестрии...
Колл резко развернулся обратно к окну. Так и не сумев овладеть эмоциями, он опустил голову и прошептал:
— Ради Искры, мы же не Рассвет. Мы даже не Внутренняя Стража. Мы должны быть... должны... — тут силы совсем покинули юного единорога, и он, сгорбившись, уставился в пол. Сто Первому показалось, что он увидел в его глазах слезы. — Мы должны быть... лучше их... Вы говорили мне, что Первая... Неважно, просто, пожалуйста... я прошу вас... будьте лучше, чем они.
Не отвечая, Сто Первый отвернулся и двинулся дальше. К выходу. Как бы хотелось ему ответить, что он искренне понимает Колла. Как хотелось бы объяснить, почему их путь — единственно верный. Но он не мог позволить себе этого. Лучше видеть в глазах последователей покорность, чем слепой фанатизм. К чему приводит слепой фанатизм, Летописец отлично знал на примере Вестников Рассвета.
Которые, несомненно, уже находятся поблизости, если не заявились прямиком в Альвенгард. На это им, скорее всего, не хватило заряда, но случайный фактор в лице Карнейджа, способного изменить ход игры в любой момент, никто не отменял.
Белоснежный с ног до головы жеребец неслышно ступил на свежевыпавший снег, который тем временем не переставал сыпать с ночного, затянутого тучами неба. Он знал, куда ему следует идти и что он должен там делать. И пусть даже он осознавал, что Химера — лишь орудие, созданное для воплощения чего-то большего, ему все равно горько было думать, что он вновь вынужден будет сделать то, что проделывал так много раз.
В конце концов, память любого существа Эквуса бесценна. Если только с ней не соседствует другая, бесценная в такой степени, что обесценивает бесценность первой. Что способно вернуть Первую на поверхность.
В распоряжении Летописца не было ни единого осколка тех шестерых, что когда-то были ближайшими друзьями Первой. Он понадеялся на лучшее, и чутье не подвело его. Воплощенный действительно смог пробудить память давно спящей, казалось бы, Первой на некоторое время. И теперь Сто Первый, оставляя в снегу отпечатки копыт, прокручивал в голове то, что смог вспомнить. То, что раньше было доступно ему только по летописям, за исключением незначительных обрывков эмоций и зрительных образов.
И если с Матерью Роя все получится так же удачно, как с воплощенным Дискордом, Первая, как чувствовал Летописец каждой частью своей памяти, наконец-то сможет очнуться ото сна. Первая, имя которой он смог узнать только теперь.
Первый век от Исхода:
В подземельях под Хрустальной Библиотекой царило суетливое, даже какое-то нервное оживление. Туда-сюда по коридорам проносились единороги, сжимающие в зубах копии инструкций к заклинаниям или отдельных страниц особенно важных фолиантов. Каждый из них то и дело замирал на мгновение, прикрывал глаза и тут же снова срывался с места. Некоторые, резко тормозя друг перед другом, торопливо обменивались бумагами и тут же снова срывались с места. Лаборатории, когда-то давно выстроенные здесь и почти не используемые ранее, были заполнены пони, тщательно осматривающими объекты работы — чаще всего некие драгоценные камни, переливающиеся скрытой в них магией, — и постоянно с короткими вспышками магического света вносящими корректировки в работу исследуемых артефактов.
Твайлайт Спаркл ходила взад и вперед по одной из таких лабораторий, в отличие от остальных, почти пустой, кусала губы и, глядя себе под ноги, напряженно бормотала:
— Ну где же они, где же они, где же...
Внезапно лицо ее озарилось. Она подняла голову, и тут же в центре комнаты вспыхнули два портала, в которых появились те, кого она так долго ждала. Единственные трое других пони, бывшие, кроме нее, в этой лаборатории, даже не обратили внимания, продолжая шепотом переговариваться над лежащим на пьедестале ярко-зеленым кристаллом, пульсирующим неровным светом.
— Твайлайт, — появившаяся первой светло-фиолетовая единорожка с уже тронутой сединой гривой торопливо подбежала к ней и порывисто обняла. Твайлайт, лишь на миг ощутившая неловкость, тепло обняла ее в ответ. Затем они отстранились друг от друга, и Старлайт Глиммер с каким-то испугом спросила: — У тебя все получилось?
Вышедший следом рыжий в белых пятнах единорог с интересом оглядывал лабораторию, облицованную белым кафелем, освещаемую только одним светильником под потолком. Стоило взгляду единорога остановиться на зеленом камне, и тот с восхищенным вздохом потянулся к нему магией, но, ощутив сопротивление — барьер установили заранее именно на такой случай, и допускались к камню только те, кто был готов к последствиям, — с разочарованным видом обернулся к Твайлайт.
— Ваше Высочество... — начал было он.
— Без титулов, Санберст, — перебила Твайлайт. — Принцесс больше нет. И меня, если ты не помнишь, тоже нет. Обо мне никто! Не! Должен! Знать!
— Э-э-эм, простите, а что насчет... ну... — рыжий единорог с несколько озадаченным выражением лица кивнул в сторону троих пони, продолжавших прощупывать зеленый камень всеми возможными проверками и спешно записывающими что-то в блокноты.
Твайлайт Спаркл вздохнула. Объяснять очевидное всегда так сложно... Но эти двое точно должны ее понять. Санберст — просто потому, что действительно умен. Старлайт же ее подруга, и если не поймет она, то не поймет уже никто. Последняя подруга. Всех остальных она потеряла. И запретила себе думать об этом. Сейчас нельзя было отвлекаться от работы на самокопание, никак нельзя, она должна доделать то, что начала.
— Все присутствующие здесь пони поклялись молчать, — сказала она. — Каждый единорог искренне обещал мне, что будет верен. И я верю каждому из них. Если не лучшие умы Эквестрии, то кто еще? Я могу доверять только им, только тем, с кем... взаимодействовала чаще всего.
— И нам, — добавила Старлайт. На сердце у Твай потеплело.
Один из трех единорогов, до того хмуро бормотавший что-то себе под нос, вдруг встрепенулся и подбежал к Твайлайт. Белый с ног до головы, с настолько яркими, что едва не светящимися синими глазами. Замерев перед ней, он отрапортовал:
— Госпожа Спаркл, мы не обнаружили в структуре Кризалида никаких возмущений. Вы позволите нам убрать его в хранилище?
— Да, Кроникл, — Твайлайт обернулась к первому доверенному единорогу из числа ее подручных. — Но не будьте слишком тщательны в наложении охранных заклятий. Мы готовимся к транспортировке.
"А также местного магического фона скоро перестанет хватать на полноценные заклятия, — прибавила она про себя. — Я не готова обеспечивать батарейками каждого. Мне самой становится все сложнее удерживать в себе магию".
Кроникл коротко кивнул, подбежал к двоим другим, и все они со вспышкой телепорта исчезли вместе с камнем. Пока что перемещать вместе с собой артефакты было еще возможно. Но вскоре...
— То есть у тебя все-таки получилось, — с облегчением сказала Старлайт. Покосившись на Санберста, растерянно потиравшего затылок, с довольной улыбкой. — Как я и говорила. Насколько надежно она запечатана?
— Настолько, насколько возможно. Она не сможет покинуть тюрьму по своей воле. Но... — Твайлайт прикинула, как бы лучше сообщить, — ее придется хранить в зоне постоянного магического фона, иначе она превратится в бессмысленный зеленый кристалл. Я искренне надеюсь, что вы этого не допустите.
Санберст метнул в нее недоверчивый взгляд, но промолчал. Пройдя к столу, вокруг которого недавно суетились трое единорогов, он принялся пристально изучать его. Вероятно, надеясь прочесть что-то по остаткам ауры. Даже начав, как и те трое, бормотать что-то себе под нос, с каждым мигом становясь все более взбудораженным.
Твайлайт не в первый раз задумалась, не была ли неправа, приглашая помимо своей лучшей подруги еще и второго по таланту единорога во всей Эквестрии. Несомненно, крайне умного, обладающего способностями, необходимыми для того, чтоб воплотить задуманное, но иногда чрезмерно... увлеченного. И к чему приведет это увлечение в будущем, она предугадать не могла. Если Старлайт с возрастом почти не изменилась, то Санберст стал несколько более непредсказуемым, возможно, даже слишком непредсказуемым.
"Но я все равно могу рассчитывать только на них, — Твайлайт вздохнула. — К сожалению, наилучший результат они демонстрируют только в тандеме. Это следует учитывать, если я хочу получить результат наилучший и даже более, чем наилучший. Какой мне и нужен".
— Именно вы, — повторила она, заметив, что Старлайт смотрит на нее с явным недоумением. — Вам двоим я доверю исполнение плана, от которого, возможно, зависит будущее Эквестрии.
— Будущее? — переспросила Старлайт. — Твай, о чем...
— Одну минуту. Я все объясню. Только вам.
Твайлайт глубоко вдохнула. "Я должна бы сделать это сама, но Исход должен быть окончательным. Никто не должен знать, что кто-то из аликорнов остался в Эквестрии, это вызовет вопросы. Никто, кроме тех, кому я действительно готова поверить. И, ради Селе... — тут она перебила сама себя, — умоляю, пусть они действительно справятся. Хотя бы ради меня".
— Итак, — начала она, — я нашла область Эквестрии с повышенным магическим фоном. Насколько я понимаю, все дело в том, что этот участок был слишком сильно удален, чтоб они успели его отключить. Это самый дальний север, так что переезд будет хлопотным, но, так или иначе... вам предстоит перевезти туда все, что я вам выдам. И отстроить там хранилище для всех необходимых артефактов.
— Всего лишь? — спросил Санберст, не отвлекаясь от изучения стола. Грива его уже встопорщилась, и он выглядел крайне возбужденным тем, что успел разглядеть. — Этим могли бы заняться твои единороги. Если они тебе, кхм, верны. Эм... прости. Конечно. Они верны тебе, я в этом уверен.
"Чем больше я смотрю на него, тем менее правильной кажется мне моя идея. Несмотря на все мое доверие". Твайлайт опять глубоко вздохнула и продолжила:
— Дело в том, что только там единороги смогут существовать полноценно. Вы... — она запнулась, — то есть мы гораздо сильнее зависимы от магического фона, чем остальные.
— А что же до остальных? — уточнил Санберст, все еще не оборачиваясь. — Насколько я понимаю, они тебя не волнуют?
Крылья Твайлайт встопорщились. "Да что ты вообще знаешь о том, что я пытаюсь сделать? От чего я надеюсь спасти Эквестрию?!" С трудом удержавшись от крика, она с деланным спокойствием сказала:
— Остальные в любом случае выживут. Фундаментальные магические законы никуда не делись. И для пегасов, и для земных. Их магия по-прежнему работает, несмотря на падение фона, а вот наша...
Старлайт, с каждым ее словом выглядящая все более напуганной, встряла:
— Твай, ты же шутишь! Мы не можем просто взять всех единорогов и...
— Можете, — перебила Твайлайт. Жестко, но сейчас жесткость была наилучшим выбором. — И должны. Ты слышала про болезнь, я уверена, и знаешь, чем все закончится! Самые слабые единороги уже умирают. Мои помощники доставляют батарейки всем, кто пострадал больше всего, но рано или поздно они иссякнут. А я не могу ничего сделать! Кроме этого.
Старлайт отступила на шаг назад. В глазах ее Твай прочитала испуг. И с жаром сказала:
— Старлайт, прошу тебя. Я не хочу, чтоб они погибли, это совсем не то, чего мы добивались! К тому же Дискорд...
Тут Твай опять нервно выдохнула. "Дискорд совсем обезумел со смертью Флаттершай. Я старалась продлить ей жизнь, как могла, но... но она же не единорог. Я не могу дать ей больше того, что отпущено обычным пони. Если бы я только нашла способ использовать заклинания отката или задержки времени на любых не-единорогах... Может, я спасла бы ее. Но..."
Она снова запретила себе думать об этом. Сейчас следует сосредоточиться на том, что она еще может спасти, а не том, что она потеряла. Может, вся Эквестрия потеряла их не навсегда, но она — точно навеки. Она все еще не нашла способа создать подходящее тело, в которое можно было бы внедрить слепки разумов, которые она сохранила. Хотя...
Хотя она могла бы использовать кого-то еще...
Твайлайт помотала головой и сердито встряхнулась. Нет, об этом она даже не станет думать. Она не станет подобна тем, кто решил, будто знает, какой путь для Эквестрии лучший. Она может лишь направлять. Мягко подталкивать в надежде, что Эквестрия пройдет наилучшим путем сама. Свобода воли — не просто слова. Она сама готова едва ли не отдать жизнь за то, чтобы каждый в Эквестрии остался свободен в том, как ему прожить свою жизнь. Иначе ее саму нельзя будет отличить от...
— Дискорд недоволен, — задумчиво сообщил Санберст, будто сама Твайлайт этого не знала. — Пока что он затаился, но нам придется что-то с ним, э-э-э, делать. Тебя он не слушает, так? Извини, если я неправ, но все мои данные говорят именно...
Как же тяжело иметь дело с союзником столь же умным, как и ты. Читающим твои действия как открытую книгу. И если бы она могла называть его другом, а не просто союзником, все было бы куда легче. Однако Санберст сейчас значительно отличался от того Санберста, с которым она познакомилась когда-то. Нынешний Санберст, хоть и предпочитал сохранять имидж рассеянного и задумчивого книгочея, стал куда более непонятным. Его она уж точно не могла прочесть. И это ее пугало.
— Ты прав, — устало сказала Твайлайт. Усевшись прямо на пол лаборатории. Кто бы мог подумать, что этот простой разговор окажется настолько сложным? — Дискорд меня не слушает и не слышит. И я даже не предполагаю, когда он явится снова. Но если вы сможете его вразумить... Я буду вам безмерно благодарна.
— Кстати, — как бы невзначай сказал Санберст, — я, э-э-эм, считал данные для заклинания, ну, которым ты заточила Кризалис и... остальных. Отличное, э-э-э, изобретение. Оно же работает даже на определенных направлениях магии, если я правильно уловил, а не только на живых существах! Как думаешь, на Дискорде оно сработает? — заметив изменившееся лицо Твайлайт, он поспешил добавить: — Нет-нет, это чисто, кхм, гипотетически. Ты понимаешь.
Нет, он определенно стал совсем другим. Куда легче ей было бы иметь дело с Санберстом до Исхода. С Санберстом до того, как с ним случилось... это. Как он, участвуя в той битве — сколько Твай и Старлайт его ни отговаривали, — попал под заклинание, выключающее магический фон. Единственный из живых пони, по которому оно ударило прямо. И выживший после этого, пусть Твайлайт извела на него полугодовой запас батареек. Его ум был слишком ценен, чтоб им можно было просто пожертвовать.
И сейчас Твайлайт даже не знала, чего могла бы от него ждать. Пусть с виду он и оставался таким же и не давал никаких поводов для страхов. Иначе она бы его не позвала. Но все же, как на нем сказалось и еще скажется заклинание?..
— Понимаю, — она коротко кивнула Санберсту и вновь повернулась к Старлайт. — Я все равно собиралась дать вам формулу. Но так даже проще. Итак, примите координаты...
Прикрыв глаза, Твай сосредоточилась и направила два импульса памяти. Пришедших, как она ощутила, к Старлайт и Санберсту. Теперь эти двое точно знали, где находится место, куда она хотела переселить единорогов. Самый простой способ, хотя и болезненный для принимающих.
— Твай, — несколько оторопело спросила Старлайт, — это что, Эльвен? Нам нужно перевезти всех туда?
— Эльвен и его окрестности, — подтвердила Твайлайт,тяжело дыша. Пусть она и аликорн, но отсутствие фона сказывалось и на ней, а батарейки почти истощились. Похоже, теперь она нескоро восстановится. — Прошу, не трогайте сам Эльвен. Разве что малую часть. Там более чем достаточно пространства для жизни множества единорогов, даже если не трогать остальных пони. Да, неподалеку находятся горы, на которые уже успели заявить претензии драконы, но я уверена...
— Мы поняли тебя, — перебил Санберст. — Лучше начать как можно скорее. Ты не возражаешь, если я буду наведываться за инструкциями?
Слишком уверенный голос. Слишком жесткий взгляд. Он явно выпал из образа.
Но запретить ему обращаться за помощью Твайлайт не могла.
— Конечно. Вы же мои друзья, и я всегда рада вас видеть. Особенно если вам нужна помощь.
Твайлайт развернулась и поцокала к выходу из лаборатории. Бросив через плечо:
— Я сообщу своим помощникам, они помогут вам с перевозкой самого необходимого. Надеюсь, вы справитесь. Вам покажут, где находятся батарейки.
— Конечно, — заверила ее Старлайт. — Мы справимся. Ты же веришь мне?
"Тебе я верю, — подумала Твайлайт. — Тебе. И я хотела бы верить Санберсту, но после того, что с ним случилось... Однако он самый сильный единорог после Старлайт и самый умный после меня. В совокупности это должно дать достаточную силу, чтоб ему все удалось, и достаточное благоразумие, чтоб делать все правильно..."
Ведь Санберст был не единственным, кто стал вести себя иначе после исчезновения магического фона. И Твайлайт уже успела заметить тенденцию, вовсе ее не радующую. Однако сейчас самым важным было спасти жизни, а как помочь остальным, можно подумать потом.
У нее впереди еще полно времени.
Сто Первый мало что понимал из этого воспоминания. Но пока что оно было единственным, и, просмотрев его, Летописец однозначно уверился: Искра желала вернуть Эквестрию к ее первозданному виду. И раньше знавший это, теперь он знал точно. Знание придавало ему сил. Знание помогало ему сделать то, что он должен был сделать.
Сто Первый остановился перед входом в оставшийся от восемьдесят третьего дома подвал, где его ждали Химера и Дискорд. Постоял, глядя в ночное небо и ловя на лицо снежинки, все еще не совсем уверенный, что это хороший путь, но точно знающий, что это путь верный. Подумал над тем, что успел увидеть, и тем, сколь малое из этого понял. Если бы это воспоминание не было единственным из доступных...
И, наконец, грустно улыбнулся и ступил на лестницу, ведущую к убежищу Керна и Химеры.