Осколки Эквестрии
24. Память Роя и единственная память
— К-куда ты... меня...
— Это очевидно, Фернан, — с легкой улыбкой отозвался Сто Второй. Единорог, распластавшийся в снегу, с трудом разжал веки. Впрочем, то, что он мог увидеть, никак бы ему не помогло — в небольшом тупике в Нижнем Городе вряд ли кто бы появился. — Мне нужна от тебя твоя память. А Королеве от тебе нужно твое тело, но, вероятно, вместе с памятью. Так что передо мной встала небольшая дилемма.
Кажется, Фернан приблизительно осознавал, что с ним случилось. Но, по крайней мере, он не пытался сопротивляться. Впрочем, он вообще не пытался двигаться.
— Вы нашли Матерь Роя, — сказал Сто Второй. На сердце у него было до удивления легко. Так легко, как, наверное, не было никогда за все его многочисленные жизни, пусть даже некоторые были крайне короткими. — Я не знаю, где она. Я не могу рисковать и забирать твою память, хотя в крайнем случае могу попробовать. До тебя дошло?
Судорожный рывок головой, кажется, обозначал "да". Отлично.
— Если ты применишь магию, тебе не понравится результат. Если ты попытаешься аппарировать, тебе не понравится результат. Если ты попытаешься перекинуться, тебе понравится, но, к сожалению, ненадолго. Это дошло?
— Что... что со мной было? — выдавил Фернан. Судя по шарящему туда-сюда взгляду, он уже почти оправился, но вставать, видимо, уяснив предупреждение, даже не порывался. — Какого диза так... холодно...
— На тебе не было одежды, когда ты сюда прибыл. Полагаю, ты содрал ее с себя, когда перекидывался первый раз. Мне даже не приходило в голову, что я могу оказаться в подобной ситуации, так что одежды у меня для тебя нет. Не волнуйся, никто тебя не увидит.
— Чт-то... — и Фернан, будто бы заставив себя, заткнулся, лязгая зубами. Но Сто Второй прекрасно понял, что собирался спросить единорог. "Что с тобой случилось?", и на этот вопрос Сто Второй мог дать исчерпывающий ответ.
— Что с вами?! — это воспоминание двоилось в его памяти, он услышал будто одновременно два голоса: один — от той его части, что говорила это, другой — от той, что услышала. И реплики второго участника событий отдавались точно таким же эхом. Вероятно, это воспоминание не стерлось как определяющее на данный момент.
— Ты... просил меня проявить... милосердие, — здесь Сто Второй вспомнил боль в груди — физическую, которую испытывал тогда Сто Первый; и другую боль, которую испытал он сам... нет, не он сам, его тогда еще будущий носитель, услышав эти слова. — Я был... милосерден. Зря.
Эмоции Сто Первого в этом воспоминании постепенно расплывались. Зато чувства другого пони становились все ярче. И жестче.
— Я уже не исцелюсь и, боюсь, не доберусь до Библиотеки, так что... Оставим от ритуала один... кх-ха... вопрос. Ты готов стать тем, кто понесет бремя памяти этого мира?
Сто Второй помнил, что личность, занимавшая это тело ранее, в тот миг испытывала боль, растерянность, страх. А потом все это вытеснила бурно вскипевшая злость. Злость не на конкретного грифона, воткнувшего в грудь Сто Первого нож. Не на самого Сто Первого. Злость на себя. На то, что он так, диз подери, бесполезен каждый проклятый раз.
Та самая злость, что кипела сейчас в Сто Втором. Поднимавшая давно затертые, казалось, воспоминания о такой же злости, когда он не помог Первой. Искре. Твайлайт...
— Это причина, по которой переход должен производиться только в Библиотеке и только в пони, способного отринуть все эмоции, — пробормотал Сто Второй. Как бы для себя, но Фернан наверняка тоже услышал. — Медитация — очень важная практика... очень... важная.
Впрочем, если Фернан и услышал, то не подавал виду. И по-прежнему не шевелился. Однако кружащие вокруг его рога искры, легко заметные Сто Второму, свидетельствовали о том, что с первого раза единорог предупреждению все-таки не внял.
— Фернан, — одним легким воздействием Летописец разрушил незаметно, по мнению Фернана, собиравшееся заклинание. — Ты не так понял что-то из того, что я тебе говорил?
Единорог клацнул зубами и замер, забыв даже трястись от холода.
— Поверь, сейчас ты мне не нужен, — Сто Второй снова заговорил более привычным спокойным и отстраненным голосом, — я мог бы забрать твой осколок навсегда и использовать в качестве оболочки любого подвернувшегося пони. Но если ты будешь делать глупости, то перед тем, как я заберу осколок, тебе придется пережить долгие и очень неприятные магические и физические воздействия. Теперь ты, надеюсь понимаешь.
Конечно, Сто Второй даже сейчас не смог бы заставить себя использовать как носителя "любого подвернувшегося". И не был однозначно уверен, что способен осуществить угрозу насчет "неприятных воздействий". Слишком много его частей были бы против. Но, по крайней мере, сказать это так, чтоб поверил кто угодно, он точно мог.
— Итак, начну с самого простого и, на самом деле, единственного вопроса: где она? Просто подумай об этом.
Фернан опять дернул головой и зажмурился. Видимо, чтоб ему было проще думать. Сто Второму в его нынешнем состоянии не нужен был настолько символический жест, чтоб видеть одновременно материальный мир и те координаты, которые он сейчас принимал от Фернана. Пытаясь одновременно не совершить инстинктивного уже действия, которое он обычно совершал всякий раз, соприкасаясь с чужой памятью.
— Великолепно, — сказал Летописец, вложив в голос намного благодарности. Ему совсем не хотелось, чтоб единорог от страха схватил инфаркт, ведь тогда и впрямь придется искать новую оболочку. Разве что исцелить Сайфера... Хотя единственный специалист, который мог бы разобраться в жучиной анатомии и починить эту анатомию, был, увы, хоть и наверняка поблизости, но не во власти Сто Второго. — Я помню это место. Отправляемся.
— Погоди, нет, не...
Умение прятать заметные проявление магии было очень полезным. Так что "...надо, стой" Фернан договаривал уже после того, как они переместились, и только после этого выпучил глаза и опять заткнулся.
— Даже интересно, какой инстинкт заставил вас принести ее сюда, — Сто Второй разглядывал уже почти наглухо засыпанные снегом останки, другое слово тут не подходило, здания, где располагалась Нора. — Эрайз потратил столько сил на то, чтоб убрать ее как можно дальше. Даже немного жаль, что все впустую.
Интересно, где сейчас Эрайз... Летописец по-прежнему хотел бы найти его. И пусть даже сейчас это было менее важно, он опять испытал досаду от того, как не вовремя тогда явился Мальстром.
— Мы с-с-с... — даже сейчас Фернан по-прежнему сбивался на шипение, — спрятали ее. Земному или пегасу не под силу поднять...
— Я вижу, куда вы ее спрятали, не переживай, — ответил Сто Второй. Естественно, теперь он видел, даже сквозь камни, которые два трудолюбивых перевертыша насыпали сверху, и припорошивший их снег. — Но благодарен уже за твое намерение помочь.
— А-а... — Фернан наконец-то перевернулся и попытался встать на разъезжающиеся ноги, — теперь я могу идти, верно? Вам же нужен осколок, а он не во...
— Ты все еще не понял? — Сто Второй почувствовал, как в его интонациях прорезается привычная печаль за то, что он должен сделать. Видимо, и он приходит в себя. Что ж, тем раньше надо успеть осуществить задуманное. — Теперь — именно в тебе, Фернан. Мне жаль, но ты послужишь высшей цели.
"Высшая цель". Это словосочетание часто использовал Девяносто Пятый. Не менее часто его использовал Мальстром. Но сейчас оно даже не звучало вымученно и нарочито: Сто Второй чувствовал, что действительно поступает во благо Эквестрии и Искры, и в кои веки мог снова наплевать на свои принципы. Если это необходимо.
Камни, завалившие искомый зеленый кристалл, поднялись в воздух и аккуратно опустились ровным кругом.
— Однако лично мне, — Сто Второй хмыкнул, чувствуя, как его опять покидают остатки прежней личности, — приятно, что это будешь ты, а не Твист. Лови!
Услышав слово "лови", Фернан инстинктивно вскинулся и сомкнул передние копыта на зеленом камне. Может, он и не стал бы ловить его, если бы его разум не был затуманен недавним превращением в безмозглого оборотня и заменой осколков, но сейчас он не успел даже отреагировать и задуматься о том, что делает. И, наверное, это было милосердно. По крайней мере, Летописец на это надеялся.
Краем глаза Сто Второй разглядел яркий свет. Если бы он позволил себе задуматься над этим, то осознал бы, что исходит он ровно из того места, где он — его предшественник, но одновременно и он сам, — оставил Керна и Воплощенного. Но сейчас самым важным было то, что происходит перед ним, причем происходит без яркой иллюминации, свойственной обычным выбросам магии. Похоже, теперь магии не сбрасывалась, она воссоединялась. И на физическом плане это выглядело несколько... неприглядно.
Ноги Фернана — уже, конечно, не существующего как Фернан — аккуратно разошлись ровно по суставам и с малоприятным треском разорвались, но не упали. Голова с таким же отвратным звуком отошла от тела и зависла в воздухе где-то на полметра выше, чем должна быть, быстро покрываясь черным панцирем. Сто Второй должен был наблюдать за этим, чтоб не упустить момент, и видел, как пространство между разрывами конечностей и шеи быстро заполняет мутная зеленая жижа, еще быстрее покрывающаяся хитином.
Может быть, Летописцу это лишь почудилось, но за секунду до того, как череп Фернана с хрустом разошелся по швам, он увидел на уже клыкастой и зеленоглазой морде счастливую улыбку. А в глазах, пусть они и выглядели чужеродными и непривычными — неприкрытую боль. Ровно за секунду до того, как разорвавшееся тело единорога окончательно покрылось хитином, и впервые за многие века распахнулись глаза, так долго не видевшие Эквестрию.
Клыкастая пасть лишь едва приоткрылась, и Воплощенная с откровенным презрением произнесла:
— С-с-спаркл.
— Ты ошибаешься, насекомое, — ответил Сто Второй, чувствуя, как в нем вновь закипает утихшая было ярость. Не только того, кто стал для него новым телом, но многих из тех, кто чувствовал ее ранее, те воплощения, которые, вопреки закону, сохранили в себе эмоции. — Меня зовут...
— И даже если мне придется оставить Эквестрию, я буду приглядывать за тобой. Может, именно ты найдешь способ, при котором никому не нужно будет... уходить, чтоб освободить место новой жизни, Крон.
— Я мог бы только попробовать, но без вашего руководства мало что возможно сделать.
— Мне плевать, как тебя з-з-зовут теперь. — Высокий, намного выше обычного пони, силуэт Воплощенной на фоне еле-еле проглядывающего сквозь тучи рассвета, дернулся. Расправляя крылья. И Матерь Роя прошипела: — Как ты пос-с-смела заключить меня?
— Крон, — договорил Сто Второй. — И мне нужна твоя память. Вся.
Ощутив наконец, что в груди его вместо заполнявших ее эмоций появляется знакомая по прежним воплощениям — и особенно по Первой, — пустота, он почувствовал, как по лицу почти против воли расползается ухмылка, свойственная скорее Девяносто Пятому. И, разорвав едва заметный даже ему канал, по которому Матерь Роя собиралась выпить его чувства, закончил:
— Без остатка.
Последовавшее за этим было трудно назвать боем.
— И перестань шипеть!
— Да? Но это же так приятно. Попробуй сам.
Память Фернана, отметил Крон, разрывая новый канал. Но что-то Матерь успела урвать, и в нем оставалось все меньше памяти о той, за кого он сражается.
— В связи с чрезвычайным положением Архив временно закрыт для вмешательства. Просим всех срочно покинуть...
— Что за диз?..
— Да плевать, бежим уже!
Память Сайфера. Даже до его обращения.
Со стороны их противостояние выглядело невзрачно для любого пони и даже для единорога. И Сто Второй, и Воплощенная стояли друг против друга, оскалившись, не двигясь ни на сантиметр. Даже единорог из ныне живущих, не будь он Талли, Мальстромом или Карнейджем, едва ли углядел бы то, что происходило на самом деле: попытки Сто Второго дотянуться до основной памяти и старания Матери наконец выпить его до дна. И пока что она наступала, а он оборонялся. И даже не потому, что Матерь Роя была сильнее: просто Летописец не мог позволить вновь пробуждающейся внутри него личности Первой и ее воспоминаниям пропасть.
— Мышка, я просто счастлив видеть тебя здесь. Не волнуйся насчет этих идиотов в сером. И, главное, не лезь на рожон, нам с ними еще работать...
Память Твиста. Точнее, как теперь мог увидеть Сто Второй, Диффа. Это имя Твист носил еще до того, как стал тем, кем стал, случайно ткнувшись в тех развалинах в зеленый камень, несущий в себе часть сущности Матери Роя. И все его имена он теперь мог увидеть, если бы захотел, но сейчас до этого не было дела.
— Спайк, ЭТО что?!
— Это перевертыш, но... стой! Стойте! Не на...
Эта небольшая частичка чьих-то воспоминаний была очень яркой. И Матери Роя она не нравилась. Попытавшись рассмотреть именно эту память поточнее, Сто Второй увидел лишь один знакомый образ: Твайлайт. Моложе, чем он знал, и явно изрядно напуганную. И смог узнать имя того, кому принадлежала эта частичка: его звали Тораксом. И даже эти образы вызывал у Королевы ярость.
— Эй, вы еще кт... А-А-А-А-А!!!
— Держитесь подальше от этих хитиновых! Камнем в голову их наверняка можно вырубить, а дальше просто отнесем их мэру, и потом...
Еще одна безымянная память.
— Нет, я тебя все-таки люблю.
— И я те... Ой!
— Что такое?
— Показалось, что тут кто-то есть...
И еще.
— И мы з-з-заберем Эквес-с-стрию с-с-себе! У них нет еи единого ш-ш-шанс-с-са! Я подам вам с-с-сигнал...
И еще. И еще. И еще. Неимоверное их количество. Впервые Летописец сталкивался с памятью, превосходящей его собственную, и был этим даже в какой-то мере восхищен. Хотя восхищение из него тоже вытянули очень быстро, оставив лишь сосредоточенность на одном, самом важном, деле, на том, что он сделает любой ценой.
Мешанина из обрывков эмоций, тактильных, визуальных и других воспоминаний захлестывала Летописца, но он не отступал. Именно сейчас, как он чувствовал, Твайлайт Спаркл могла вернуться. На самом деле неважно, понимал он, заберет он себе память Воплощенной или нет: ее присутствие уже пробуждало память Первой к жизни. Но необходимо именно присутствие, и если это лучший способ его обеспечить...
Первая... вернется... к жизни... Твай... как ее там...
Сто Второй оборвал очередной канал. Может, он и забудет все, что знал о ней, но сама она вернется. И уже это утешительно. Ведь именно он...
Именно Крон в тот день не успел ей помочь. И не может помочь до сих пор.
— Как ж-ж-же много мес-с-ста в тебе з-з-занимает эта с-с-сучка, — едва услышал он. Усилием воли вернувшись на физический план, он с усмешкой ответил:
— Почти восемнадцать веков, Кризи. И она все еще не покинула меня.
Кризи? Откуда взялось это имя?.. А, да, теперь было гораздо легче прочесть...
— Теперь я тебя вс-с-спомнила, — с насмешкой произнесла Кризалис. Прекратив, казалось бы, попытки выпить его чувства. — Ты тас-с-скался за этой фиолетовой с-с-сукой даже после того, что она с-с-сделала. Даже после того, как она з-з-запечатала ваших...
И, наконец, в этот момент Сто Второй добрался до ее личной памяти. По крайней мере, ближе к ней, чем до этого. Ответив яростным ревом, Кризалис пустила в его сторону очередной канал, и на сей раз он не стал его обрубать Потому что почувствовал, как она... возвращается... к жизни...
Канал оборвался. Матерь Роя отступила, ошарашенно глядя на Сто Второго, прошипела что-то и... исчезла.
— Надо же... — прошептал он кое-как, тяжело дыша, — Королева Кризалис тоже не склонна... к спецэффектам...
Ровно в этот миг, когда он уже подумал было, что все потеряно, он ощутил, как Первая... как ее имя?.. прорывается наружу. И, свалившись на колени, наконец уступил, осознавая, что сделал все, что мог, и даже более того, что мог. Ведь так Первая... Искра, да?.. и просила его делать. Когда он все еще был Кроном. Это было так неимоверно давно... Прошли уже дизовы столетия, за которые сотни раз можно было бы оживить Искру, если бы не запавшие ему когда-то в душу и разум идеалы... Что ж, каждое из сто одного воплощения готово было ответить перед Искрой лично.
Не выдержав напора рвущейся изнутри магии, едва родившаяся от памяти Колла личность Сто Второго, одного из тех, кто рисковал вмешиваться в ход истории, и единственного, кому удалось добиться при этом желаемого, разорвалась, уступая место еще не Воплощенной, но уже почти живой Искре. И единственная мысль проявляющейся Первой, которую он успел уловить перед тем, как исчезнуть, его даже немного развеселила. Не знай он всего, наверняка спросил бы тоже самое. Ведь в нем было так много от Первой.
Мысль, что он уловил, была короткой и емкой но оттого не менее эмоциональной. Эмоции из нее, скорее, брызгали через край. В вербальном же эквиваленте эта мысль прозвучала на весь близлежащий квартал уже после исчезновения Сто Второго.
— Какого! Вы! Тут! Натворили?!! — со всей доступной яростью взвыла голосом Крона тень Твайлайт Спаркл.