Осколки Эквестрии
25. Злейший друг
Все еще сыпавший снег опускался на обломки Норы и с шипением таял, едва касаясь разогретых выбросом магии камней. Растаял и разметался весь снег метров на двадцать вокруг. В центре круга стояла, тяжело дыша, вернувшаяся к жизни — пусть и неполноценно, — бывшая принцесса дружбы Твайлайт Спаркл.
— Что?!. — начала было она, но тут же, зажмурясь от неожиданной боли, свалилась на колени. Голова будто готова была вот-вот расколоться изнутри.
"Что со мной?.. — даже думать было тяжело. — Почему... откуда в моей голове так много всего? Так много... это же..."
— О Селестия, — прошептала Твайлайт, даже не одернув себя за ее упоминание, — Крон, что ты наделал?
Ее собственная память по-прежнему заканчивалась там, где ее поймало заклинание Санберста. То, которое она с таким трудом разработала и которое он смог скопировать за считанные недели. Множество же чужих воспоминаний — миллионов различных существ, — кружилось в голове мельтешащим роем, и ухватить их получалось с трудом. Но вспыхнувшая в голове боль начала утихать уже через секунды, и Твайлайт осознала, что может различить отдельные фрагменты чужой памяти. От какой-то осталось только слабое эхо, некоторые части были совсем свежими, а какие-то... будто бы намеренно были выделены в категорию, помеченную как "крайне важная информация". Будто бы кто-то готов был пожертвовать даже собственным разумом, лишь бы в печати хватило места для настолько ценных воспоминаний.
И для нее самой, Твайлайт Спаркл, личность которой Крон, уже даже не будучи Кроном, оберегал наиболее ревностно. Судя по тому, что получилось разглядеть, оберегал уже долгие столетия.
С глубоким вдохом Твайлайт расправила крылья. Через пару безуспешных попыток взлететь, находясь в некотором недоумении, она обернулась и обнаружила полное их, крыльев, отсутствие — несмотря на то, что наличие их она по-прежнему четко ощущала. Опустив уже слегка растерянный взгляд вниз, она увидела хорошо знакомые штанины лабораторного халата... ну, или чего-то похожего... и не менее знакомые, но точно не ее собственные передние ноги.
— Что ж, из того, как я выгляжу, следует очевидный вывод, — сказала Твай. Разговор с самой собой — прекрасный способ успокоиться, как она неоднократно убеждалась ранее. — Я не воплощена полноценно и вернулась лишь благодаря резонансу с другими печатями. Это вообще должно было сработать?..
Да, должно было. Она это прекрасно помнила — чем сильнее запечатанная сущность, тем выше вероятность, что колебания магического фона войдут в резонанс, способный разорвать обе печати. Именно поэтому все печати, переданные на хранение в Эльвенмейр, должны были, согласно строжайшим ее указаниям, храниться как можно дальше одна от другой. Информация, которую Санберст и Старлайт, похоже, не смогли выяснить сами: Твайлайт намеренно сообщила им, что хранение печатей не по ее инструкции способно стереть запертых внутри. Но вот Крон отлично помнил о том, что высвобождение одной печати рядом с другой — еще более эффективный метод снять заклятие.
И много веков, как теперь ясно осознавала Твай, он кропотливо, капля за каплей, вливал в ее печать чужие отпечатки, чтоб обеспечить достаточную силу для гарантированного ее высвобождения при первой же возможности. Не учтя, однако, или не посчитав важным тот факт, что искажения от множества отпечатков не позволят воссоздать изначальную физическую оболочку.
"Крон... — Твай подняла голову. — Когда-то я смирилась с тем, что рано или поздно меня покинешь даже ты. Но зачем ты сделал это... так?"
Что-то в ее обретенной памяти улыбнулось и прошептало слова, которых она уже не могла различить. От Крона, который когда-то назвался Вторым, осталась даже не тень, а тень тени. Как и от каждого, кто был после него, и каждого, кого Летописец добавлял к печати. Сохраняя лишь самое, по его мнению, важное — и почти полностью уничтожая личности.
— Хотя, знаете, у меня есть идея, — на лице Крона тогда возникла странная мечтательная полуулыбка. — Одна очень интересная идея, основанная на вашем заклинании. Возможно, если я воплощу ее в жизнь, то мы сможем разобраться с вопросом бессмертия...
Только сам он, Крон, знал, для чего на самом деле они "сохраняли чужую память". Все его преемники, судя по их общей памяти, свято верили в то, что Твайлайт Спаркл, Искра, поручила им столь важную задачу. И пусть даже сам "Второй" намертво вбил в свой разум идею о том, что должен минимально вмешиваться в жизни пони и не-пони, считая, что так его действия все еще совпадают с моралью Твай, очень скоро это убеждение выродилось в куда более размытое: "не вмешиваться в судьбу Эквестрии". Что позволяло Летописцу, каждому из них, в зависимости от моральных качеств носителя действовать жестко и даже жестоко.
Чужие воспоминания становились все более ясными, и перед Твай во весь рост вставал крайне неприятный факт: Эквестрия изменилась, и далеко не в ту сторону, в которую она пыталась ее изменить, сделав то, что сделала. И с подступающей горечью она признала: отчасти в этом виноват Крон. Не действия его, а бездействие. Если бы ему в голову не запала идея-фикс о возвращении Твайлайт, он мог бы предотвратить многие неприятные события. Возможно, даже решить проблему снижающегося магического фона. Однако он даже не попытался.
И оставил ее разбираться с нынешней Эквестрией совсем одну. Без какой-либо поддержки или надежды на то, что он вернется. С видом вокруг — засыпанные снегом полуразвалившиеся двух-трехэтажные здания, перебитые фонари на покосившихся столбах, наглухо затянувшие небо тучи и ни души вокруг, — эта мысль гармонировала настолько, что хотелось свернуться в клубок, застыть без движения и просто ждать смерти от холода.
— Сейчас не лучшее время для уныния, — пробормотала Твайлайт. Когда-то, может, такой шокирующий факт вывел бы ее из строя напрочь. Но еще задолго до заключения ей пришлось столкнуться с ситуациями, когда сентиментальная рефлексия была совершенно лишней, и научиться откладывать самокопание на потом. Если, конечно, это "потом" у нее будет.
Дотянувшись до стянутой в хвост гривы, она ощупала волосы и убедилась, что фрагмент печати Кризалис исчез, и прическу удерживает лишь металлический зажим с пустой выемкой из-под камня. Вероятно, фрагмент смешался с ее собственной печатью при высвобождении, и повезло еще, что он не был заряжен — если она правильно поняла, что делают заряженные "оборотные камни". В любом случае это означало необходимость носить этот облик до тех пор, пока она не найдет способ воссоздать полноценное тело, в котором ее возможности не будут ограничены. На что, как она предполагала, все еще не способен никто в Эквестрии...
"Карнейдж, — едва слышно сказал кто-то внутри. Нет, на самом деле не сказал: Твай лишь пыталась убедить себя, что хоть кто-то из хранившихся ранее в печати еще жив на самом деле. И бесплодные иллюзии следовало отбросить, осознав, что все, что хранится теперь в ее голове, является теперь ее памятью. — Он у Мальстрома".
Мальстром? Кажется, он тоже... одно из воспоминаний, отмеченных знаком особой важности?
Усевшись на все еще нагретые камни, Твай сжала голову копытами и зажмурилась. Она не привыкла копаться в настолько обширной памяти и даже не представляла, как с этим справлялся Крон... то есть Летописец. Но то, что было важно для него, наверняка и впрямь имело значение, а значит, она обязана узнать. И через секунды, которые показались ей часами, она наконец вытащила на поверхность нужное воспоминание. Что было не так уж легко, поскольку воспоминанию этому было... двести восемь лет. Даже странно, что удалось сохранить его таким четким. Так что она тут же мысленно подписала его — чтоб больше не забыть.
"Номер: Девяносто Пятый. Имя..."
— Я нашел осколок, — это был все тот же знакомый голос Крона, однако таких интонаций Твайлайт от него никогда не слышала. Возможно, оттого, что не привыкла слышать его изнутри. И Крон никогда не ухмылялся так самоуверенно. — Явно крайне важный. Кое-кого из прошлого. Я хотел бы проверить.
— Летописец, каждый из нас готов быть добровольцем, — внешность владельца этого голоса в этом воспоминании не удержалась. — Скажите, кто...
— Это очевидно, — эмоции, которые чувствовал тогда Девяносто Пятый, были настолько яркими, что Твайлайт и сама чуть не ухмыльнулась. — Лично я.
— П... простите?
— Он хранит ценную память. Я уверен в этом. И будет полезен для Библиотеки.
— Вы же не хотите сказать, что намерены смешать... Искру и этот осколок? — говоривший, кажется, был по-настоящему напуган.
— Это было бы идеально. Однако нет. Извлеките ее из меня и оставьте только изначальную личность. На это вас хватит без моей помощи. Потом активируйте этот осколок.
— Если это было бы идеально... — третий голос, скорее заинтересованный, чем напуганный, — то почему нет?
— Меня, — и тут голос Девяносто Пятого впервые дрогнул, — пугает его холод. Но мной можно пожертвовать. Ей — нет. И я не хочу просить вас.
Холод?
Несмотря на то, что обломки все еще не остыли, Твайлайт почувствовала его. Холод. Шерсть ее встала дыбом.
— Нет, — сказала она, глядя расширившимися глазами куда-то в пространство. — Это же не он. Это не должен быть он! Он не мог запечатать себя после того воздействия!
Однако Твай понимала: он мог. Именно он мог бы разработать магию, способную создать печать из пустоты на месте того, что некоторые пони называют душой. И печать эта, пусть и хранила бы в себе память, при попытке воплотить ее в чужом теле создавала на этом месте точно такую же зияющую дыру, из которой была создана. Дыру, по сравнению с которой влияние, что оказывал на пони низкий магический фон, даже не выглядело влиянием.
— Санберст, — безнадежно прошептала Твайлайт, — зачем ты тогда вообще отправился с нами?
Произнеся это имя вслух, она ощутила наконец тонкую дрожащую нить резонанса между ней и кем-то еще. Но прежде, чем она успела осознать, в ком и где сейчас, вполне возможно, воплощается тот, кто когда-то заключил ее, нить оборвалась.
Первый век от исхода
— Он похитил ее!
Рыжий с белым единорог в нелепой синей мантии со звездами ходил взад и вперед по комнате, все стены которой были увешаны прикнопленными бумагами, нервно кусая губы. Присмотревшись, можно было разглядеть, что он слегка прихрамывает на правую ногу. Светло-фиолетовая единорожка, почему-то одетая точно так же, сидела возле заваленного теми же бумагами стола, сгорбившись и наклонившись. Впрочем, по едва заметным наклонам головы можно было сказать, что она по-прежнему внимательно слушает.
— Я... я не успел считать почти ничего! Я едва смог уцепиться за ее уникальные способности, и Крон... Как он в-вообще смог?! Как я теперь узнаю то, что мне необходимо?..
Единорожка тусклым голосом протянула:
— Теперь никак не узнаешь.
— Одно несчастное заклинание, — единорог в расстроенных чувствах топнул правой ногой и, охнув от боли, похромал дальше, ступая теперь еще осторожнее. — Это... это все, что я успел! И то работает совсем не так! Если бы кто-нибудь мог мне помочь...
Ответа на последнюю реплику не последовало, но единорог, похоже, его не ожидал.
— Кроникл наверняка знает о методах чтения памяти запечатанных, — простонал он. — А я с этим так и не разобрался! И ты! Ты мне даже не помогаешь! Не помогаешь, ведь так?
Единорожка, не поднимая взгляда, сказала:
— Я делаю все, что в моих силах.
— Мне придется отправить кого-то на поиски, — не слушая, продолжал жеребец. Ходить туда-сюда он перестал, но нервно мечущийся взгляд по-прежнему выдавал крайнюю степень волнения. — Старлайт, будь хоть немного полезна! Теперь аппарация сопряжена с определенными сложностями, но наведение через гексаграмму решает часть проблем... Ты можешь собрать шестерых магов, которым я точно могу доверять?
Старлайт по-прежнему не меняла позы, как замороженная. Теперь, когда единорог перестал бегать по комнате, она не двигала даже головой. Однако ответила сразу же, не меняя интонации:
— Нет, Санберст. Ты никому не можешь доверять.
— С че... с чего ты взяла?!
— Твое восприятие искажено из-за полученной травмы, — монотонно произнесла единорожка.
Санберст сжал челюсти и резко отвернулся. Ему по-прежнему не хотелось, чтоб Старлайт видела этот его отвратительный взгляд, когда он себя не контролировал. Хотя теперь-то уже точно было неважно, видит она его или нет. Он все еще помнил, что раньше это имело значение, но теперь не мог заставить себя понять, почему.
— В таком случае, — сдерживая эмоции, процедил он сквозь зубы, — выбери тех, кому можешь доверять лично ты. Друзья должны помогать друг другу, не так ли?
Старлайт медленно подняла голову и пустым, бессмысленным взглядом уставилась куда-то сквозь единорога. Похоже было, словно она наполовину спала. И если она действительно чувствовала себя словно во сне, то, наверное, произошедшее с ней было не настолько ужасным, как могло показаться со стороны. Впрочем, он по-прежнему не мог даже осознать, что такого ужасного в том, что он с ней сделал.
Это ведь было необходимо. Если бы она согласилась помогать ему по собственной воле, не пришлось бы использовать эту недоработанную магию. Она сама виновата! Разве так должны вести себя друзья?! Это предательство, настоящее предательство! И пусть будет благодарна за то, как мягко он к ней отнесся!
— Конечно, друг, — голосом таким же пустым, как и взгляд, сказала единорожка. И, видимо, истощив остатки сил, уронила голову обратно.
Так никуда не годится. Она же едва может использовать магию! Иногда действие заклинания все же придется ослаблять, иначе никакой пользы Старлайт не принесет.
— Мы можем дождаться рассвета даже без помощи принцесс, — задумчиво сказал Санберст, успокоившись так же быстро, как разозлился. Старлайт не отреагировала, но говорил он это и не ей. Почему-то он помнил, что эта фраза тоже важна, но почему именно — не представлял. — Но их магия все же очень пригодилась бы... Хотя бы магия Твайлайт, а уж если я смогу все же прочесть ее память... Те, кого ты выберешь, должны, обязаны вернуть ее, пойми!
Единорожка все еще не реагировала, с полуотвисшей челюстью уставившись вниз. С нервным шипением Санберст потянулся за невидимым поводком и слегка ослабил воздействие. Так не годится, совсем не годится... Чем дальше, тем больше сил у него уходит и тем бесполезнее она становится.
Старлайт рывком вскинула голову.
— Естественно, я все сделаю, — сказала она почти таким же голосом, как раньше. — Но это не отменяет того, что ты стал более чем омерзителен.
Нет, ее нельзя травмировать и тем более убивать. Старлайт — специалист во многих областях магии, в частности, магии времени. Которая рано или поздно понадобится ему, если он не хочет умирать, а умирать он точно не собирался. И поскольку помогать по своей воле она не захочет, ему придется поступить так же, как с Твайлайт. Но, конечно, эту печать он будет охранять куда тщательнее, чтобы ситуация со Спаркл не повторилась вновь.
Конечно, был способ на крайний случай. Эксперименты на подвергшихся схожему воздействию пока не давали результатов, но рано или поздно все получится. Создать печать... найти подходящее тело... использовать его и жить снова. Но кому можно это доверить? Кому?..
— Как было бы проще, если бы ты меня не бросила, — Санберст уставился в окно, разглядывая затянутое сплошной пеленой небо. — Но мы в любом случае дождемся рассвета.
— И часто с ним такое?
надо же кажется в моем друге просыпается осколок интересно похоже ему сейчас больно как и должно быть
— Он точно не повредит себе? Мне нужно, чтоб он смог отдать тебе приказ.
было бы неплохо узнать чей он жаль что я не смог его вытащить
— Отвечай, Карнейдж. Я знаю, ты умеешь разговаривать.
заткнись гниющий кусок мяса жаль что я в тот раз тебя не добил было бы неплохо добить теперь но друг не приказывал мне
— Бесполезный тупой зомби. А если бы это увидел Аффар? Нам повезло, что он уже ушел.
как хорошо было бы тебя заткнуть о кажется влияние ослабло похоже друг и впрямь теряет связь с реальностью вот бы это было надолго я даже могу использовать магию по своей воле
— Отвечай уже наконе-кх-х-х...
вот так-то лучше помолчи немного пока я...
Пока я хотя бы ненадолго ожил. Это в любом случае лишь временно, даже без влияния Мальстрома. Но иногда, если влияние ослабевает, я пробиваюсь через не умолкающий хор чужих голосов в голове. Это не спасает меня от заклятия, но позволяет мыслить. И вспоминать. Последний укромный уголок в моем разуме, в который никому нет доступа. Как грустно, что я просыпаюсь так редко.
Когда-то я был нормален — настолько нормален, насколько нормальными может быть очень увлеченный ученый. Если бы я не был настолько увлеченным, то Мальстром ни за что не выбрал бы меня для того, чтоб... что...
чтобы сделать меня и разве это не прекрасно
Диз подери... голова раскалывается. Но это ничего. Я всегда чувствую это, просто тот я — или уместнее сказать не "тот", а "те"? — не считает эту боль ненормальной. Для него это естественная часть жизни. Возможно, именно потому отчасти он и сошел с ума. Летописец, насколько я знаю, не сошел, однако технологии Библиотеки превосходят наши на порядок. Сравнивать их — будто сравнивать факел с магическим светильником. Но нам доступен только этот метод. Хирургия — прекраснейшее направление медицины.
— Карнейдж. Я принес тебе подарок. Изучи его.
— Да... Нет. Мы не сможем использовать этот осколок, он СОПРОТИВЛЯЕТСЯ, КАК ЖЕ Я ИХ НЕНА...
— Замолчи. Ты знаешь, что делать. Он тебе пригодится.
хе хе трепанация это так забавно если проводить ее себе хотя другим тоже забавно
Конечно, забавно. Еще забавнее наблюдать процесс насильственного слияния осколка и носителя. Я так и не разобрался, куда исчезает материальная часть, но главное — она исчезает, иначе, естественно, такое количество операций, что я провел на себе, привело бы к смерти. Мало кто может жить без мозга, правда? Но я — не единственный пример того, к чему приводит принудительное внедрение осколков. Например, Флейм. Осколок Верности отказался с ним соединяться, хоть Мальстром и возлагал на него надежды, переложенные теперь на Рейна. Пришлось использовать наш стандартный метод, естественно, со всеми побочными эффектами. Я даже удивляюсь тому, что он не потерял рассудок напрочь. Хотя...
это потому что его не настолько много это же очевидно почему я вообще об этом думаю
О, ты прав. Если сравнивать с количеством осколков, из которого состоишь ты, все становится очевидно. И с их состоянием, проблему которого тоже не смогли решить ни Мальстром, ни я. По сравнению с печатью Матери Роя, видимо, единственной из сохранившихся со старых времен в идеальном состоянии, созданные нами настолько ущербны, что восстановить их не получилось бы никогда. Но, несмотря на повреждение разума при запечатывании, некоторые сопротивлялись очень долго, и, вероятно, до сих пор вносят вклад в наше сумасшествие. Хотя забавно, что после того, как Мальстром приказал мне провести необходимую операцию — пока я еще был в своем уме, — ты, Карнейдж, оказался свободен от его влияния. И если бы ты не попался во второй раз, то мы не оказались бы здесь. Видимо, мы с тобой все-таки не совсем одно и то же?
я даже не помню как меня звали тогда
Что? Да, я не помню, как меня зовут. Я верю, что меня точно не звали Карнейджем. И Мальстром не давал тебе это имя, значит, оно — твоя собственная идея, ведь так? Какая восхитительная личность получилась благодаря смешению всего-то нескольких осколков. Интересно все же, почему Летописец не сошел с ума, находясь в схожей ситуации? Хотя, погодите, он же...
он хранит лишь память а не личность если бы я не был таким идиотом я понял бы сразу
Ты прав. Да, ты прав, все сходится. Не помню, по какому кругу мы это обсуждаем, но нам все равно делать нечего, правда? Хоть ты и воспринимаешь меня как часть себя, а значит, для тебя это бессмысленный разговор с самим собой. Если твои внутренние монологи вообще могут нести какой-то смысл. Иногда мне кажется, что нет. Впрочем, вернемся к теме...
— Вейк ушла. Ликвид теперь тоже. Надо было сделать все сразу.
— Мне не нужны осколки этих ИДИОТОВ! Я отлично знаю ВСЕ ТО ЖЕ СА...
как будто этот самодовольный козел думает будто я буду втыкать в свою башку что попало
Даже у тебя есть принципы, да, Карнейдж? Жаль, что не те, которые хотелось бы. Сколько тогда ты вложил себе в голову? Я плохо помню тот день. Говоришь, их было пять? А теперь сколько? Мне иногда трудно сосчитать. Несколько десятков, верно? Интересно, почему меня постигла участь носителя, а не осколка?
Кстати, не расскажешь, как все это выглядит с твоей стороны? У тебя есть собственная идентичность и разум, я вижу. Они принадлежат кому-то из тех, первых осколков? Или были созданы из слияния всех сразу? Я предположил бы, что ты — изначально искусственная личность, созданная Мальстромом, но не вижу никаких предпосылок: ты слишком, как бы это сказать, естественен. Не нормален, заметь, именно естественен.
я все отлично понимаю просто не хочу признавать
Вот как. Значит, ты — это и впрямь я. Та же личность, тот же поврежденный разум, никаких оправданий, никаких отговорок. Пожалуй, хватит тогда бежать от реальности. Мы... я... или мы?.. ведем этот разговор не в первый раз и не в последний, но сейчас я устал притворяться нормальным. Я же и вправду ненормален, что тут скрывать? То, что я делаю и делал даже без приказа Мальстрома — ненормально. Даже само существование того, чем я являюсь, ненормально. Пусть даже все это — всего лишь один удачный эксперимент, которым и Мальстром, и я можем по праву гордиться, пусть все, что я делал после, тоже называлось "экспериментами"...
Ладно. Хватит. Влияние снова усиливается, а значит...
— Карнейдж.
о друг наконец вернулся
— Отпусти Аркана. У нас проблема.
все что мы делаем это одна большая проблема хе хе похоже осколок не воплотился а я надеялся что заклятие спадет
— Я кое-что вспомнил. И кое-что узнал. Она вернулась.
о похоже это и впрямь проблема но вместе мы с ней разберемся если ты попросишь
Разберемся, конечно же. Во всяком случае, мне придется. Пусть даже с каждым годом Мальстрому все сложнее меня удерживать, но и сам я из-за его воздействия постепенно теряю остатки разума. Интересно, что он будет делать, когда я окончательно превращусь в не способное даже думать, но все еще живое тело? Найдет на мое место нового носителя? Может, это было бы неплохо, но, скорее всего, я останусь запертым вместе с остальными.
Хм. Осколок, в котором запечатаны другие осколки? Будет даже забавно посмотреть на такой коктейль. Хотя в таком случае следующий носитель явно будет еще хуже меня. Точнее, нас. Мы же все-таки разные личности, правда? Я очень, очень редко выбираюсь на поверхность, но иногда... Да, я могу продолжать этот монодиалог вечно. Это единственный способ не потерять волю окончательно. Так что давай снова поговорим о разнице между нами, Карнейдж.
Я ведь не прочь поболтать об этом в очередной раз?