← 31. Раньше ###: Переквалификация →

Осколки Эквестрии

32. Перед затишьем

Спустя полсуток после происшедшего в клинике. Пока что всего лишь полсуток:

— За что нам это, а?

Вопрос вряд ли требовал ответа, однако Мерит, чуть не до кашля затянувшись и отбросив спичку в останки дома рядом, предположил:

— За грехи тяжкие? Ну, типа, с хрена ль нас еще отправили работать под ночь?

— Это был риторический вопрос.

— Ри... ре... Че?

— Короче, ты не должен был отвечать, — сказал Грид, кислым взглядом проследив за улетевшей спичкой. Привычка курить во всех проявлениях его раздражала. Дым раздражал, запах раздражал, особенно раздражали спички и окурки, которые Мерит беззаботно разбрасывал где попало.

Но нельзя было не признать, что этому дому единственная выброшенная спичка уже ничем не повредит. Тут уже и якобы существовавшее когда-то драконье пламя не повредило бы.

Деревянные дома давным-давно не строили, и Грид был убежден, что мысль эта крайне здравая. Однако их двоих направили работать в место, в котором такие еще сохранились. Какой же идиот будет перестраивать Нижний во что-то нормальное, кроме совсем уж упорных местных? Ну и, пусть сам Грид считал это место "нахрен сгнившей помойкой деревянной рухляди", кое-кто утверждал, что это — важный для города исторический квартал.

Ну, в смысле, был важный исторический квартал. Недавно был.

— Ты всех уже вытащил?

— Угу, — невнятно пробурчал Мерит, упорно не выплевывая почти дотлевшую сигарету. Того идиота, который сказал Мериту, что курить — полезно для работоспособности и снятия стресса, Грид иногда мечтал задушить; беда в том, что он сам как-то раз по неосторожности это и брякнул. — Вон лежат. Ну, то, что осталось. Вот придурки, а?

— Вот давай о мертвых или хорошо, или никак.

— Я не виноват, что они придур... блядь! — Мерит закашлялся и выплюнул задымившийся фильтр.

— И кто здесь придурок? — Грид брезгливо отступил подальше и помахал крылом, отгоняя дым. — Не отвечай. Этот вопрос тоже рито... не требует ответа.

— Ну а скажи, кто, кроме идиотов, согласится жить в таком дерьме?

С этим Грид вряд ли смог бы спорить. Он сам бы, пожалуй, ни за что не согласился. Тем не менее было время, когда его согласия никто и не спрашивал.

Ну, если теперь хорошенько подумать, он, зная, как мало народа отправят разгребать то, что от этого дерьма осталось после недавнего пожара, не согласился бы и выходить на смену, сославшись на какую-нибудь простуду. Или напросился в другое место. Здесь особенно мерзко воняло гарью. Но ведь вышел же? Вряд ли местные так уж хотят тут жить.

По идее, помогать должны были искорки из церкви в Нижнем, но они, видно, работали по другим районам. Хотя тащить результаты уборки на кладбище при храме все равно придется уже им самим.

— Но они ж пытались это потушить, — все же заступился он за бывших жителей этого квартала. — И даже потушили, уже ничего не горит! Нас-то, как всегда, отправили только вытащить... их. Всем насрать на Нижний, но вот им было не насрать!

— Потому что местные — отморозки стукнутые, все до единого. В Верхнем их бы всех поперелавливали. Отморозки, психи и маги. Ты ж в курсах уже, что пожар тоже устроил маг?

Грид очень постарался одним взглядом показать все, что думает о мыслительных способностях напарника, и с жалостью спросил:

— Ты же помнишь, что маги живут только в Анмаре, да?

— Слышь, — оскорбился Мерит. — В этом ебучем Нижнем они тоже живут, я это отлично знаю. Все видели, что пожар начал единорог!

Потом, будто вспомнив что-то, он ехидно добавил:

— И тушил его тоже единорог. Это тоже все видели.

— У тебя, видно, все вокруг единороги, — вздохнул Грид. Это начинало утомлять, но работать молча Мерит все равно не умел, так что можно было постоять и отдохнуть от... очистки мусора. Лучше называть это так. — Пожар начал единорог, потушил его единорог, даже Фил, блин, единорог.

Мерит, пристально глядя Гриду в глаза, вытащил из кармана рабочей формы картонную пачку. Цапнул зубами сигарету.

— Молчу, — поднял крылья Грид. — Все, заткнулся, не спорю, они все маги. Убери это.

— То-то же, — проворчал напарник. Сигарету, однако, не спрятал, угрожающе помахивая коробком. — Тут еще ночью видели какую-то хрень. Прикинь, выпрыгивала из темноты, сверкала глазами и исчезала! Кошмар!

— Святая Искра, Мерит... Какую хрень? Дай догадаюсь, тоже единорога?

— Не, че-то типа фестрала, — пояснил Мерит. — Глаза желтыы, крылья летучемышиные, все дела. Только какого-то хрена буквально исчезал в темноте! И не думай, мне точно говорили, все как было!

— Погодь, — Грид, готовый было уже просто молча кивнуть, наморщил лоб. — Это ж Ховер Шиверс. Тень. Но его, вроде, грохнули... Я ж сам труп видел. Без башки, но в остальном — тот самый Ховер. Что, живой-таки?

Да, о том периоде своей жизни он предпочитал не вспоминать и не рассказывать. Но ему доводилось жить в Нижнем, доводилось забегать к тому же Твисту, видеть там Ховера... И водить знакомство с другими странными пони.

— У нас с Шиверсом схожая проблема, Грид, — голос Винда Дизастера будто снова прозвучал в ушах, несмотря на то, что тот был давно мертв. — Дело в том, что свою он проблемой не считает. Полагаю, с ним вы тоже знакомы, хотя бы шапочно. Днем его не представляется возможным отличить от обычного фестрала, однако ночью...

— Чего? — Мерит вылупился так, будто Грид признался в геноциде или педофилии. — Ты что, знаком с уродами из этой дыры?

— А что ж ты собираешь слухи о Нижнем, раз уж он такая дыра? — Грид с трудом подавил раздражение. Ведь Дизастеры, которых он все-таки считал пусть не друзьями, но приятелями, жили именно здесь, и уж они уродами точно не были. Даже обоих пацанов он все еще помнил — и земного, ныне ставшего искоркой в Верхнем, и пегаса, попросту пропавшего пять лет назад...

— Ну... — Мерит опустил взгляд и вытащил наконец спичку. Грид чуть ли не впервые увидел, как Мерит смутился, так что даже замечаний делать не стал. — Да так. Из соображений безопасности, знаешь. Мало ли что тут может водиться. Но, согласись, после этого набега рогатых тут уж точно ды... ра...

— Ты чего? — удивленно спросил Грид. Из распахнутого рта Мерита выпала так и не зажженная сигарета. Но, видимо, смотрел он не на Грида, а куда-то дальше.

Как же не хочется смотреть, что там позади. Но ведь надо, да?

Грид повернулся.

И, разглядев наконец то, что напарник увидел в темноте, резко нашел в себе согласие с тем, что в Нижнем слишком уж много единорогов. По крайней мере, сразу шестеро, да еще в какой-то явно военной форме — уж точно перебор.

— Какого хера опять сбилось наведение?! — рявкнул на всю улицу тот, на форме которого вообще не было нашивок. Грива у него была растрепана, а глаза сверкали так, будто он уже как минимум одной ногой в палате с мягкими стенами. — Я ненавижу этот сраный город! Даст, где карта?

— У Эша, капитан, — с заметной тоской ответил другой, пониже и почему-то одетый попрезентабельнее.

— И где тогда Эш?! — на последнем слове голос единорога сорвался, и он закашлялся.

— Вы в последний момент заменили его на Байта, капитан, — с еще большей грустью ответил Даст. — Из-за большего магического потенциала.

"Капитан" обвел улицу безумным взглядом.

— Я уже понимаю Талли, — почти что радостно сказал он. — Вторая попытка.

Все шестеро исчезли.

Грид осторожно потянулся к карману Мерита и вытащил сигаретную пачку. Тот по-прежнему с отвисшей челюстью смотрел на место, где только что стояли единороги.

— Будь добр, отдай спички, — попросил Грид. — Хочу проверить, что там со снятием стресса.

Если бы кто-нибудь пару дней назад сказал Сину, что он будет рад пожару в собственном доме, он бы заехал этому юмористу по зубам, а потом добавил по ребрам. Исключительно в воспитательных целях.. Чтоб тот не нес чепухи.

— Охренеть, — прошептал он, нежно ощупывая сумку перепончатым крылом. Та была набита всем особо ценным, что он вытащил из других сгоревших домов и комнат, уже почти под завязку. А также тем, что он успел вытащить из нычек одного идиота, не подозревающего, что Син о них в курсе. Еще немного, и придется волочь все это туда, где получится сбагрить пусть за треть цены, зато без вопросов. — Я богат. Я охренеть как богат!

Он смог бы позволить себе нормальное жилье. Не в Нижнем городе, а может, даже где-нибудь поближе к центру. Смысла в этом, конечно, нет, он все равно не собирается оставлять прежнюю работу, да и регулярно пересекать границу Нижнего с Верхним все-таки не рекомендовалось, а ему это было позарез нужно. Но сам факт наличия такого количества денег в ближайшем будущем приятно грел душу.

И, конечно, можно будет оставить себе часть того, что он спер у Твиста. А за остальное задрать нереальную цену. Вряд ли сейчас по всему Нижнему оставалось много запасов.

И, главное, пока что его никто не видел. Остальные, возможно, были заняты тем же самым, что позволит впоследствии с честными глазами сказать, что никто не в курсе, какого...

— С-син.

Он не понял, почему этот голос так странно изменился. Но сам голос узнал. И развернулся с ухмылкой, даже не подумав хотя бы вытащить нож. Или предположить, какого хрена она здесь делает после такого. И еще толком не повернув головы, насмешливо начав:

— О, да это же Флай Ши...

Закончить ему не дало врезавшееся в челюсть копыто.

— Не называй меня так, — прошипел тот же голос.

Нет, с какой-то даже обидой думал Син, мотая головой от не слишком жесткого, но все же заметного удара, от нее я такого никак не ожидал. Она же гребаная пегаска. Она же Трясучка, блин, которая хрен кого когда на самом деле ударит, даже если и попытается, она же ссыкло, даже Ховер Шиверс был ссыклом и отказывался с ними работать, даже когда свалил из Норы, а уж эта...

Теперь ему прилетело с другой стороны. Почему-то той же ногой.

Это от неожиданности. Она же даже почти не больно бьет! Всего лишь пощечины! Син, твою мать, соберись! Ты что, ни разу не...

— С-син, я хочу видеть Ш-шейма, — расслышал он. И увидел расправленные перепончатые крылья. Оскал чисто-белых, совсем не похожих на ее прежние клыков. Горящие в темноте глаза с вертикальными зрачками, на которые теперь уж точно не были надеты линзы.

Этого же никак не может быть. Не может, ведь да? Про Тень рассказывали всякие сказки, но это именно что сказки, он просто хорошо сливался с темнотой и был ловким, как дизов грифон, так... У него была вторая дочь? Настоящий фестрал?

— Ты... — он нашарил наконец нож, немного отступив от светящихся глаз. Остальное было уже слишком трудно различимо. Будто сливалось с темнотой. — Ты дочь Шиверса? Мирно прийти не могла?

— Да, я Визл, — Син услышал очень знакомый смешок. В исполнении Ховера и при дневном свете он казался куда менее стремным. — Та самая. Мне нужен Шейм.

Просьба эта ему очень не понравилась.

Син отлично понимал, что являться к Шейму с таким грузом, как у него, никак нельзя, если он не хочет потерять процентов так девяносто вместо шестидесяти и огрести еще что-нибудь похуже, если начальство догадается о попытке их скрыть. Да и приводить к нему такую Шиверс не казалось хорошей идеей. Но чем-то Визл... Флай, диз подери, ее зовут Флай, и никак иначе!.. — теперь его нервировала. Так что он, проглотив обиду, со всем радушием произнес:

— Если ты подождешь денек, то все будет. Встретимся здесь же, если ты не...

— Сейчас.

— Слушай, если это насчет Твиста, то все, что он прятал, все равно бы сгорело, — главное — быть как можно убедительнее. — Может, ты за мной и следила, но...

Кажется, в этот раз в не особенно обаятельном белоснежном оскале он увидел даже больше клыков, чем в прошлый раз.

— На это плевать, — сказала Шиверс. — Я хочу найти Фила, и ваши подонки в курсе, где он. Вы постоянно шныряете по всему городу. Мелкие сошки доложили бы Шейму, а он, прежде чем передать выше, расскажет мне.

Син предпочел забить на дурные предчувствия. И мазнул ножом прямо по этим гребаным глазам, сверкающим ярче, чем фонарь. Ожидая, что они наконец перестанут сверкать, а ослепленная Шиверс завопит и начнет умолять его о пощаде. И тогда он, может, и пощадит ее, но уж просьбу точно выполнит — оттащит к Шейму. А уж что Шейм будет делать с той, кто пыталась угрожать его подчиненному, пусть и не самому высокопоставленному, то есть ему — дело уже его. И...

Полупрозрачной желтой дымкой глаза — нет, не глаза, просто два ярких желтых пятна — истаяли в воздухе, постепенно тускнея. А тот же смешок послышался уже позади.

— Пыталс-ся убить меня? — прошелестела Тень. Никакое другое наименование, вспоминая истории о старшем Шиверсе, Син больше выдать не мог. Повернувшись на месте, он не обнаружил ни тех же ярких глаз, ни чего-либо иного.

— Пытался! — взвизгнул он. Взгляд метался туда-сюда, но так никого и не находил. Диз, что с ней не так?! Это что, сон? Это глюк от лазури? Да не вызывает она их, сколько раз он проверял! Что случилось с этой...

— Я запомню, что ты пыталс-ся, — этот голос слышался словно отовсюду. Или его вообще не было. Пожалуй, даже вариант, при котором голос находился бы только в его голове, устроило бы Сина больше. Поскольку при таком раскладе обладательница голоса не пыталась бы причинить ему вред, и ему не пришлось бы сейчас пытаться ее убить. Да, теперь он был уверен, что ее следует убить. На остальное плевать.

Перехватив нож, он еще раз крутанулся вокруг оси, пытаясь найти источник голоса. Его не может не быть. Магией владеют только единороги. Все, что доступно этой дряни — дешевые фокусы! Наверняка она использует что-то техническое... что-то грифонье, они в этом мастера, а Шиверс была дружна с Керном...

— И еще раз попытаюсь! — выкрикнул он. Уже почти убедивший себя в том, что ничего большего, чем техномантские штучки, тут нет. И рассказы про Тень — вранье.

В темноте снова вспыхнули два ярко-желтых пятна. И Син, пусть обычно видел во тьме идеально, как и любой фестрал, не мог разглядеть за ними больше ничего.

— Ну, попробуй, — прошипел голос из ниоткуда. — Попробуй, ничтожес-с-ство!

Что ж, все сложилось как можно более удачно.

— Главное — положительные эмоции от процесса, понь, а не его продолжительность, — наставительно растолковывала я Кемису, идущему рядом с крайне мрачным хлебальником. Спешивший вслед за нами Стрикер явно был в растерянности и абсолютно не понимал, кто и что я вообще такое. — А насчет Фила — тем лучше, что подох.

— Угу, я понял, — буркнул Кемис. — Я не о том. Если нас выпустил Стрикер, значит, у Фила не получилось?

Нас действительно выпустил Стрикер. Успевший сообщить Кемису, что сделать это ему приказал Аркан. Потом Стрикер увидел, что в камере находится не только Кемис, выпучил на меня глаза и распахнул варежку, но выходу не препятствовал — а че бы препятствовать, если "старший практик", пусть должность эта чисто фиктивная, никаких поползновений к моему задержанию не делает?. А вот откуда Аркан узнал, что мы именно в этой камере — вопрос уже другой. Хотя, может, он просто проверил все камеры по очереди... Кстати, надо бы посмотреть, жива ли старшая Шиверс... Насчет младшей у меня сомнений было мало: вряд ли Фил имел в виду кого-то еще, говоря, что "она так обрадуется".

— И к лучшему, — самым беспечным тоном сказала я. Наброшенный на спину комбинезон опять начал сползать, да и хрен с ним. — Не зря же Аркан работает с... — покосившись на Стрикера, семенящего позади, я закончила: — ...с ними.

Вообще-то, учитывая, что шли мы к арсеналу, на меня успел поглазеть уже почти весь рабочий контингент Департамента — из тех пони, что тут были, а было их не сказать чтоб много; видно, снаружи уже глубокая ночь. Но мне ли не наплевать, в конце концов? Все равно потом они не поймут, что дознаватель Сторм в стремной маске и эта немаленьких габаритов недоодетая кобыла — одно и то же лицо. А если и поймут, то предпочтут счесть, что не поняли. Или я им в этом помогу.

Вот что меня волновало, так это, на самом деле, то, что Фил не вернулся. Если он подох, то и к лучшему, но вот отношение мое к ребятами, с которыми общался Аркан, по-прежнему колебалось от настороженного до неприязненного. Да, мне не повезло их всех видеть. Нет, я не хочу повторять это еще раз.

— Простите, — Стрикер наконец не выдержал, — а ты... вы кто?

— Я — твой ночной кошмар, — обстоятельно разъяснила я ему, не оборачиваясь. — Я — ужас на крыльях ночи и дня. Я — внеурочный доклад. Я — Черный Комбез.

— Кемис, это... — Стрикер совсем уж безнадежно заморгал.

— Завались, — кратко предложил Кемис, толкая дверь. — И поди отсюда. Все, пошли.

Такие знакомые ступеньки, по которым мне настолько давно не случалось спускаться. Разница в том, что теперь рядом есть кто-то, кто это видит. Раньше об этом знал только Аркан... и каким-то образом Фил. Которому, скорее всего, рассказал Аркан. Но какого хрена ему вообще это понадобилось? Зачем ему было меня выдавать? На фоне всего остального это мелочь, но... зачем?

— Я несколько шокирован, — сообщил Кемис, оглядываясь со странной, будто наигранной растерянностью. Словно бы на самом деле он не чувствовал никакой растерянности, но считал себя обязанным ее изображать.

Я его отлично понимаю. Удивительно, что он вообще мне поверил. Но ведь это же сработало, да? И он вернется в норму через пару дней?

Хотя, впервые попав в арсенал, можно и удивиться. Похоже, его строили еще с помощью магии, поскольку размер каморки сотрудника — всего ничего, и дверей никаких нет. Только шкафы. Но ведь тем проще! Проще ведь, да? Магия делает столько невозможного возможным, что иногда я даже забываю думать о том, что этот процесс может проходить и в худшую сторону.

Как с Виндом. Рейном. Многими другими.

— О, Сторм, — поприветствовал меня тоже не особо-то постаревший смотритель. Такое ощущение, что нас с ним когда-то разлучили в детстве: тоже пегас, примерно того же возраста, с теми же серыми глазами...

Разве что мои не особенно приятные для окружающих выдающиеся способности, из-за которых мне удалось так долго и качественно здесь работать, у него отсутствовали. Потому и сидел в арсенале, а не где-нибудь повыше.

— Да-да, привет, — откликнулась я. — Не выдашь масочку с комбезом? Угораздило потерять из-за одного придурка. Ладно, двух придурков. И, кстати, насчет вот этого поня...

Я выразительно мотнула головой в сторону Кемиса. Тот с некоторым удивлением покосился на меня, но промолчал.

Смотритель кивнул, приоткрыл дверцу шкафа и начал бодро копаться внутри, перерывая полки. Точнее, одну и ту же полку. Что именно при этом на ней происходило, разглядеть было трудно, дверца заслоняла весь вид, и оно и к лучшему. Главное — что мне выдадут все по запросу.

— Твоя маска, Сторм, — смотритель, не оглядываясь, одним крылом протянул мне ее — новенькую, будто только сделанную, блестящую черную маску. Такую же, какую выдавал пять лет назад. А другим — еще одну, уже матовую и совсем не черную. — И его. Саффера. Сейчас выдам и новые комбинезоны.

Конечно, новую маску мне хотелось натянуть сразу же. В этот раз — не размышляя о том, что это за материал, вроде бы гибкий и даже немного тянущийся, но на разрыв — плотный, твердый и прочный. И явно без следов краски, будто маска была изготовлена сразу нужного цвета и размера.

Но сначала я пихнула вторую маску в копыта Кемису. Который принялся вяло ее рассматривать.

— И почему она такого цвета? — поинтересовался он. С интересом, который звучал все так же наигранно, как недавно удивление.

— Поверьте, я знаю, кому что выдавать, — откликнулся смотритель, не отвлекаясь от поисков. — Комбинезон Филлесса — тоже от меня, и, как-по вашему, он ему не подходит?

В прошлый раз меня не удивило то, что он знает мое имя — это казалось вполне нормальным, учитывая его должность. То, что он назвал имя Аффара так, как оно записано у нас, тоже не казалось странным. Но вот откуда он знает — что Фил — это Филлис? Даже не Филлис, а Филлесс?

Хотя не наплевать ли, а?

— Кемис, натягивай давай, — пришлось легонько толкнуть его плечом, чтоб он кинул в мою сторону хоть сколько-нибудь эмоциональный взгляд. Пусть эмоции были далеки от понятных, но были настоящими, а это уже что-то! — Этот понь свою работу знает.

— На кой мне вообще маска?

— Шоб было. Не задавай идиотских вопросов. ДКП вообще зря отказался от анонимности.

Не говорить же ему, что технически мне впервые выдали личного помощника и хотелось бы, чтоб это было очевидно. Такие штуки здорово помогают репутации.

Полное отсутствие в нем полноценных эмоций все-таки волнует. В конце концов, он на меня работает, а я работаю на Аркана, а ему вряд ли понравится сотрудник, вечно витающий мозгами где-то в облаках. Особенно если ничем остальным он в них витать не умеет, хотя должен бы, с его-то родословной из чистейших крылатых за единственным исключением. Да уж, с генетикой ему не свезло.

Кемис пялился на маску так долго, что мне уж хотелось плюнуть и оставить его здесь — учитывая, сколько мы там просидели, торопиться мне было куда.

Потом наконец без единого слова прислонил ее к лицу. И перевел взгляд на меня. Странный взгляд, но уже намного более живой, чем раньше.

Ну и славно.

— Тебе идет, бро, — я хлопнула его по плечу. — Под цвет гривы, разве что капельку потусклее, но тут ничего не поделаешь — ярких цветов дэкапэшники не носят. Так, что там с моим комбезом?

Комбез, естественно, оказался уже готов к употреблению. И пусть я действительно не люблю насилие, и вся работа в ДКП нужна мне ради возможности хоть что-то сделать для Рейна... Но вот сдержаться от довольной лыбы, когда я застегнула последнюю молнию, не получилось. Пять лет работы — это не мелочь. К такому привыкаешь.

— Ну-с, — маска, естественно, встала как влитая, — дознаватель Сторм снова начал работу! Кемис, кажется, нам нужно к Аркану. Как думаешь? Только я еще кой-куда забегу по дороге, простите.

То, как он после этого на меня посмотрел, вселило определенную тревогу. Незначительную. Но прищур точно был нехорошим.

Однако ответ прозвучал спокойно:

— Конечно, начальник. Идемте.

Дверь, пусть и открывалась наружу, бахнула по стене так громко, что копавшийся на полке Станд, за последние дни и так переживший слишком многое, едва не подпрыгнул на месте. По крайней мере, взвизгнул точно. Шепотом. Почти.

Учитывая, как его напугал его собственный шеф, несколько часов назад вернувшийся и немедленно заставивший перерывать до ночи все ранние доклады насчет "Рассвета", он даже устыдиться не подумал.

— Аркан, сука! — рявкнул от двери высокий единорог в уже, увы, знакомой Станду форме без нашивок. Хотя в последний раз, когда сюда приперлись парни в такой форме, ничем хорошим для них это не кончилось. Но тогда их было двое, а сейчас — шестеро, по одному заскочивших в дверь и занявших тесный кабинет почти целиком.

И, кажется, настроены они еще менее дружелюбно.

— Я поражен склонностью сотрудников ВС к разжиганию конфликтов, капитан, — послышался из-под капюшона тихий, шелестящий голос. Похожий на Аркана его излюбленным тоном, но совершенно не похожий по всем остальным признакам. Если бы не все еще горевшие в глазах ярко-красные точки, Станд уж точно не поверил бы, что это и есть шеф.

Высокий — капитан, — прошел к столу Аркана и грохнул по нему копытом. Зашатался не только несчастный стол, но и шкаф. Станд, в этот раз уже промолчав, слегка наклонил голову и скосил глаз в сторону этого явно агрессивного единорога. Все еще старательно изображая копание в бумажках. Вряд ли он чем поможет, если начнутся проблемы, но...

— Не пытайся мне пиздеть! — кажется, от этого вопля мебель опять задрожала. Уж Станд — точно задрожал. — Где Мальстром?! Где Талли?!

— Ах, вы об этом, — следователь оторвал наконец взгляд от разложенных по столу бумаг. В тени капюшона сверкнули белые зубы. Станд, помня, что раньше Аркан никогда не улыбался, и зная слухи о его внешности, чувствовал себя все менее уютно. — Все в порядке. Один из наших лучших сотрудников удачно провел операцию по его устранению.

Капитан замешкался. Лишь на секунду. А потом снова хрястнул копытом по стулу и взвыл:

— И кому ты брешешь, дрянь?!

Аркан опять продемонстрировал чисто-белые, ухоженные клыки. Такие, каких ни у земного, ни у пегаса, кем бы на самом деле когда-то ни был Аркан, быть не могло.

— Вы слишком нервничаете, капитан Рант, — сказал он. И принялся нашаривать что-то под столом. Пусть Станд помнил, что именно шеф туда притащил, смотреть на эти... вещи... снова не было никакого желания. На одну из них, вторая хотя бы выглядела приемлемо. — Может, это поможет вам успокоиться и не думать о возможной потере должности и не только ее?

— Да ты...

Капитан закашлялся. Замолчал. Уставился круглыми глазами на то, что Аркан небрежно уронил на стол.

Настолько небрежно, будто это не была голова легендарного и, по слухам, бессмертного Мальстрома Абисса. Впрочем, Станд, пусть и видел Мальстрома лично целый один раз (и вовсе тому не обрадовался), не мог сказать точно, был это Мальстром или нет. Слишком уж пострадало лицо. То, что осталось на месте лица. Кажется, Мальстрома кто-то очень сильно не любил, и, несмотря ни на что, Станд ловил себя на мысли о том, что лучше бы все это с единорогом проделали только тогда, когда он уже был мертв, а не до того.

— Мы слышали о Мальстроме кое-что внушающее опасения, — пояснил Аркан. — Так что после тщательной консультации со специалистом пришли к выводу, что было бы правильнее извлечь из этой головы... некоторые детали перед тем, как представлять вам.

Единорог еще немного помолчал. Остальные пятеро, до того стоявшие в несколько угрожающих позах, теперь растерянно шушукались между собой.

— И какого хрена нельзя было предупредить нас? — спросил капитан немного надтреснутым голосом. Не отводя взгляда от головы. То ли пытаясь убедиться, что она — подлинная, то ли убеждая самого себя в том, что не находится во сне. О том, считает капитан этот сон чрезмерно приятным для правды или все же кошмаром, судить было трудно.

— Увы, я опасался перехвата, — под плащом Аркана, на спине, что-то дернулось. Будь ранее у следователя заметные пегасьи признаки, Станд сказал бы, что он пытается развести крыльями. — К тому же сотрудник, через которого мы держим с вами официальную связь, увы, более у нас не работает.

— Не работает?

— Форфейт покончил с собой посредством удушения, — Аркан, Станд готов был поклясться, хихикнул.

— Покончил с собой, значит, — повторил капитан.

— Подобные действия я предпочитаю называть именно так.

Несмотря на то, что пятеро тех рогатых находились где-то между расслаблением и недоумением, Станд четко ощущал нараставшее в кабинете напряжение. За время работы в Департаменте он уже привык чуять его... хвостом. И ему не нравился диалог его шефа и шефа этих ребят. Сильно не нравился. Да что уж там, у него бы и шерсть дыбом встала, не будь он в рабочем комбезе.

— И кто же этот твой "сотрудник"? — спросил наконец Рант.

Красные точки мигнули.

— Всего лишь Филлис Мордрейн. Сын Ариса Мордрейна, если вы не поняли.

А вот после этого имени, произнесенного таким беспечным тоном, будто речь шла об упоминании случайного знакомого, и остальные пятеро единорогов перестали перешептываться.

— Ты-ы, — процедил Рант. Напряжение усилилось настолько, что уже казалось осязаемым. — Ты знал, почему гребаного Мордрейна нельзя было выпускать, и при этом на тебя работает его сын? Не дохера ли ты на себя берешь, Аркан?

Точки под капюшоном опять мигнули. Вновь блеснули клыки. И Аркан опять принялся шарить ногой под столом.

— Не волнуйтесь. Он доказал свою верность.

— О, и как же он е...

Капитан единорогов заткнулся снова. Даже не замолчал, а заткнулся, захлопнув рот на полуслове.

— Меня все еще удручает ваше недоверие, — сказал Аркан, крутя в копытах чей-то неаккуратный, с неровным краем обломок рога. Знакомого цвета. Впрочем, о том, кого Станду напоминает этот цвет, было лучше не думать. Аркан же, осмотрев рог со всех ракурсов, бросил на стол и его.

После еще более продолжительной паузы капитан совсем уж хрипло поинтересовался:

— И где Филлис?

— К моему неизмеримому сожалению, он предпочел оставить свою должность и покинуть нас, не увидомив о своем местоположении, капитан. Впрочем, он успел сообщить, что Ариса забрал некто Библиотекарь. И, вероятно, навсегда, если вы осведомлены о его роде деятельности.

И в этом, насколько знал Станд, не было ни слова лжи. Была лишь легкая недосказанность. Например, в причинах, по которым Фил оставил должность. В чувствах, которые теперь, вероятно, питает Фил к Департаменту. Но ведь капитан о них и не спрашивал, все так?

Рант очень медленно проговорил:

— Что-то у тебя многовато проблем с сотрудниками, Аркан. То самоубийство, то увольнение. Может, тебе стоит тщательнее, следить за своим штатом, а?

— Я обязательно передам директору ваше предложение, капитан, — и Аркан опять явственно хихикнул.

— Не делай вид, будто кто-то не в курсе, кто на самом деле главный в вашем блядском Отделе, — слово "Отдел" капитан вплюнул с совсем уж заметным отвращением. — Где Карнейдж?

— О, за это не волнуйтесь, капитан. Карнейдж совершенно безопасен без Абисса.

До этого Станд готов был поверить, что Аркан и в самом деле осуществлял план по уничтожению "Рассвета", а вероятное предательство его и исчезновение Фила были лишь фикцией. И даже сам Фил на самом деле именно что просто взял с Аркана обещание, что после выполнения этой задачи отправится в бессрочный отпуск.

Но после этой реплики он почему-то окончательно убедился в том, что кое-кому тут пытаются морочить голову. И, отвернувшись, зарылся в по сто раз перекопанные документы с удвоенным тщанием.

В этот раз молчание затянулось совсем уж надолго. Единорог, кажется, не просто глазел на рог, а изучал что-то, прощупывая невидимыми взгляду обычного пони заклятьями. Несмотря на то, что в кабинете Аркана никогда не было отопления, и замерзнуть, стоя на месте, было проще простого, Станд явственно ощутил, что грива уже взмокла от пота. Что он сможет сделать, если понадобится помочь Аркану? Против шестерых единорогов? Он скорее будет только путаться под ногами. Точнее, валяться под ними абсолютно дохлым трупом мертвого пони.

Было бы очень неплохо отсюда свалить. Оставлять шефа, конечно, не хотелось. Но и вляпаться кому-нибудь под ногу было бы...

— Я еще проверю, точно ли это они, — протянул Рант. — Если ты думаешь, что в таком состоянии мы не опознаем труп даже после пластической операции, даже по одной только голове или рогу...

— Ничуть не думал сомневаться в возможностях ваших лабораторий, капитан Рант, — точки под капюшоном вспыхнули ярче. Очевидный знак для любого, кто знаком с Арканом. — Надеюсь, теперь вы спокойны?

— Если что-то окажется подделкой, будь уверен, я вернусь, — пообещал Рант. — И, поверь, тогда тебе не видать ни лечения, ни даже того, что мы тебе уже выдаем.

Сверкнув глазами, он по очереди стащил со стола и бросил двоим единорогам, без особой охоты поймавшим их, по одному из "вещественных доказательств". Махнул копытом остальным. Подчиненные, внимательно оглядываясь, вышли в дверь — по одному, следя, чтобы снаружи никого ничего не поджидало. Видимо, они тоже без проблем осознали, что здесь что-то глубоко не так.

Сам Рант направился к двери последним. Уже толкнув ее, он обернулся и сверкнул глазами.

— Я бы на твоем месте не расслаблялся, — предупредил он.

— Я и не собираюсь, — и Аркан опять улыбнулся. — Вы вряд ли будете так же невнимательны, как капитан Талли. Кстати, вы забыли уточнить, куда он де...

Дверь с грохотом захлопнулась.

Но, только Станд успел было вытереть пот со лба, снова с треском распахнулась обратно.

— Аркан!

О Искра, этот голос, и без того искривленный и настолько низкий, что от него даже в ушах гудит, становится еще хуже, когда Сторм в ярости.

Судя по тому, как он впечатывал тяжелые, обутые в сталь копыта в пол, он видел только что вышедших из кабинета рогатиков. И это не прибавило ему жизнелюбия. Как, впрочем, и Кемису — это, пусть теперь темно-красная, цвета венозной крови маска и скрывала нижняя часть его лица, это был именно он. Эту едва ли не кобылью изящную фигуру, вечно наводящую крайне гнусные мысли, и яркую гриву трудно не узнать. Вот взгляд его узнать было уже труднее — слишком он был... даже не злым, а каким-то мрачным.

— Аркан, чтоб тебя! — казалось, долбануть копытом по столу сильнее, чем это недавно сделал Рант, невозможно, однако Сторм умудрился врезать по столешнице так, что она чуть ли не хрустнула. — Ты что, просто выдал им их всех и отпустил? Ты заранее это планировал, да?! И не мог предупредить?!

Станд, не сдержавшись, обернулся наконец нормально, забыв о бумагах. Теперь, по крайней мере, ни ему, ни начальству ничего не угрожало... ну, Аркану точно не угрожало, не будет же Сторм бить ему морду... а вот посмотреть на происходящее хотелось полноценно, не выворачивая голову и не скашивая глаз до боли.

Аркан же мигнул красными точками совсем уж ярко. Вздохнул — протяжно, но не устало, скорее с радостью. И стащил капюшон.

Кемиса, глаза которого едва не выпали, так он их выпучил, Станд прекрасно понял — пусть и подивился столь резкой смене настроения. Он и сам готов был уронить челюсть на пол. Даже Сторм, кажется, замешкался — впрочем, он всегда быстро отходил от вспышек внезапной ярости.

И в глазах Кемиса, распахнутых сверх меры, и в глазах Сторма, едва видных из-под капюшона, Станд увидел то же чувство, что испытывал сам.

Узнавание. Пусть у всех троих и разное.

И мысль, которую все трое предпочли проглотить.

— Прошу простить за маленькую демонстрацию, — сказал Аркан. В глубине желтых глаз по-прежнему ярко пылал багровый отсвет. — Вы не сможете представить, как я устал таскать на себе эту хламиду. Она уже много лет ассоциируется у меня только с болью. Целую вечность. И чем сильнее была боль, тем более казалось, что я действительно останусь с ней в вечности.

И вот это для ушей Станда точно не предназначалось. Судя по вытянувшейся даже под маской физиономии Кемиса — тот думал о себе так же. Трудно было предположить, что Аркан вдруг станет при двух сотрудниках низшего звена, один из которого работает на Аркана меньше года, а другой и вовсе без году неделю в Отделе, изливать душу. Они бы в любом случае вряд ли это оценили.

Зато вот Сторм явно оценил.

Нет, лица его, скрытого маской, Станд не видел — со своего места он теперь мог разглядеть лица только Кемиса и Аркана. Зато хорошо расслышал неверие, или даже страх поверить, пополам с восторгом в голосе.

— У них получилось?

Плащ на спине Аркана вновь всколыхнулся, но на сей раз — для того, чтоб слететь с него и упасть на пол. Под ним, однако, оказался обычный комбинезон Департамента. Обычный лет так сто назад, серого цвета.

— Я предпочту не рассказывать обо всем, что там произошло, — сказал Аркан, будто бы в смущении, которого за ним никогда не водилось, разводя в стороны широкие фестральи крылья. — Некоторое время я думал, что Мальстром потерял разум. Вместо того, чтоб сразу направиться за наиболее важным объектом поисков, он принялся за восстановление куда менее необходимого тела... Поставив и свою жизнь, и жизни прочих под угрозу...

Аркан прикрыл глаза, будто все еще вспоминал о своем мнении насчет Мальстрома.

— Но в результате Абисс избавил меня от моей проблемы в один миг. Из чего следует, что он как минимум отчасти добился желаемого. Тебя это устроит, Сторм?

Сторм явно собирался сказать, что устроит. Это было очевидно хотя бы по заметно встопорщившимся крыльям.

Однако Кемис успел заговорить первым.

— Нет. Где Фил?

Голос его маска почти не изменила. Разве что сделала чуть более ровным и меланхоличным — несмотря на то, что Аффар был вполне себе эмоциональным, открытым и дружелюбным парнем; вспомнить хоть, что он легко простил их за ту выдачу Аркану, пусть все и обернулось к лучшему. И еще — хотя, быть может, Станду просто почудилось — немного... неживым. Чем-то напоминающим тот, что был у Аркана. Нет, он не скрипел так, будто обладателю вырвали половину горла, но что-то в нем...

Аркан же — пусть воспринимать Шиве... "этого фестрала" как Аркана было сложно — перестал скалиться настолько резко, будто его пнули под дых.

"Да, живое тело дает не только плюсы", подумал Станд, прежде чем одернуть себя и запретить даже мысли подобного рода. Ляпнуть такое вслух — и конец его работе, уж точно.

— Понятия не имею, — с нехарактерной для него ранее резкостью ответил Аркан, переведя дух. — Могу сказать только, что он, вероятно, действовал в интересах Абисса, сам не зная того. Как и его отец.

— И что же тогда это за рог? И кому принадлежала голова? — Кемис мотнул головой в сторону двери, явно подразумевая ушедших единорогов.

А вот тут улыбка на лицо Аркана вернулась. Пусть не сразу. Почти что по частям. Дернулся сперва левый уголок рта, потом правый, и вот губы вновь раздвинулись в усмешке. Почти что очевидно говорившей, что сообщать полную правду он не намерен.

— Их опознают как голову Мальстрома и рог Фила, — сказал он. — В этом можете быть уверены.

— ...каменное, ка-а-аменное дно, — напевал Фил, полируя лезвие скальпеля. Напевал он со вкусом, с удовольствием, и с таким же проводил тряпочкой по лезвию, после удовлетворенно всматриваясь в отражение, давно уже идеально ровное. Ничего необычного, насколько заметил Арис, для Филлиса. Филлесса. Их с Флорой сына.

Если не считать того, что они провели в этой же комнате, в которой встретились впервые, уже несколько часов. И все это время Фил только начищал скальпель и пел.

У них же все получилось. Просто идеально. Фил не должен так неестественно себя вести. Если только он ведет себя так не всегда, что, конечно, возможно. Если то, что он рассказал — правда.

— Фил, — не договаривать имя до конца в каком угодно из вариантов стоило некоторого труда. — Отзовись, наконец.

— Ага, Эрайз, сейчас-сейчас, — откликнулся Фил, не отвлекаясь от своего занятия. — Секундочку... — "Сердце твое двулико, сверху оно..."

— Филлесс!

Это должно было подействовать. Он же был так недоволен, когда его называли полным именем.

— Да, я слышу. "А снизу каме..."

Арис устало вздохнул. Он так пристально вглядывался в лицо Фила, что заболели глаза. Он надеялся найти хоть какое-то отличие, какую-нибудь мелочь, намек на то, что с ним не так. Но видел только идеально гладкую скорлупу того же образа, что и раньше.

Их не связывало ничего, кроме биологического родства... и памяти Ариса о Флоре. Фил четко дал понять, как относится к Арису, и теплой встречей давно не видевшихся родственников тут и не пахло. Но не может Фил быть таким всегда, просто не может.

Он хотя бы иногда срывается. Как в их первую встречу, в этой же комнате, которую Фил умудрился найти спустя десятилетия после того, как Рассвет покинул Альвенгард. Тогда Фил, стоило Арису назвать его полным именем, словно взорвался.

— Ты?..

— Арис Мордрейн. Твой отец, Филлис.

Тогда он ожидал какой угодно реакции, но только не этой.

— Не смей звать меня так! — завизжал Фил, бросившись на Ариса. На ходу выдергивая из кармана что-то явно хорошо заточенное. В один миг с лица его сбежало напускное веселье, и осталось только ярко выраженное — в оскаленных зубах, в слетающих с губ каплях, в едва не зажмуренных глазах — желание убить.

Очевидно, Арис нашел аргументы, чтоб убедить его. Он не мог их не найти. И Фил нашел доводы, способные доказать Арису необходимость смерти Мальстрома.

Они оба изначально считали, что это необходимо. Пусть у них были разные мотивы так считать.

— Фил, ты можешь узнать, что там...

А вот это наконец подействовало.

Тот самый скальпель, который Фил только что с таким усердием полировал, просвистел в воздухе и замер у горла Ариса. Сам же Фил, сидя на том же месте, упер в него полный ненависти взгляд. Конечно, он мог бы и не вставать, ведь Арис отдал ему конденсатор.

Но инстинктивно использовать магию, которую Фил, по его словам, настолько ненавидел?

— Я говорил тебе, — кажется, даже выталкивать слова из горла ему было адски тяжело, — что твое предположение — бред! Я не могу ничего "узнать"! Я запомнил о наличии в Нижнем клиники Брайта! Я допустил, что он — один из них! Я предположил, что они могут отправиться туда! И это все, что было!

— Ладно. Я не спорю.

В мгновение ока скальпель вновь оказался в копытах Фила. Впрочем, продолжать его протирать он перестал, вместо того уставившись куда-то в пол.

"Мы сделали все правильно. Так, как должны были. — Арис устало сгорбился. — Он забрал Флору, он убил ее, он сделал из Филлиса... это. Так почему я не чувствую удовлетворения?"

Наверное, это оттого, что он устал. Очень устал. Не прямо сейчас, конечно. Давным-давно, восемьдесят девять лет назад, сразу и навсегда. Разве что сейчас усталость ощущалась еще сильнее.

А может быть, потому, что его сестра все равно была мертва, его сын не более здрав умом, чем был недавно отец, а ему самому за сотню лет, из которых он около восьмидесяти девяти провел в одиночной камере.

— Что будешь делать дальше? — спросил он куда-то в пространство. Не зная даже, кого спрашивает — Филлиса или себя.

Фил, впрочем, ответил. Порылся где-то за пазухой комбинезона и вытащил красный полупрозрачный камень. Тот самый, что они вытащили из браслета Ариса. Того, который ему принес тот молодой пони, сотрудник Внутренней стражи, за неделю до его активации, позволившей Арису освободиться. Прошло совсем немного времени. Но воспоминание казалось настолько же далеким, как и те, что он сохранил за десятилетия заключения.

— Есть одна идея, — сказал Фил, подбросив конденсатор в воздух и аккуратно поймав снова. — Но мне пригодится эта блестяшка. Ты же не против, если я ее позаимствую?

Казалось, в этом вопросе должен звучать очевидный намек на угрозу. Но почему-то его не было. Фил абсолютно искренне интересовался, не будет ли Арис возражать. Так, будто не воспринимал его как очередного врага, на некоторое время ставшего полезным.

— Конечно, не против. — Арис закрыл глаза. Сейчас точно не время думать, будто что-то можно исправить. — Я в любом случае бесполезен, будь у меня конденсатор или нет. Здесь я смогу остаться и жить жизнью обычного пони, без всякой магии.

Той жизнью, которая ему оставалась. Библиотека могла подлатать его, подправить здоровье, даже вернуть рассудок — но вряд ли могла вернуть ему молодость. Или хотя бы остановить старение, как мог бы Карнейдж.

— Что ж, отлично, — Фил снова подбросил камушек и спрятал обратно — без контакта с телом конденсатор оставался просто красивым камнем. — Теперь я жалею, что не захватил свой оборотный камень. Говорят, он может отрастить рог, да?

— Может, — кивнул Арис. Это он почему-то тоже помнил еще со времен учебы. — Однако рог не будет работать. Даже если его отрастит бывший единорог, это будет просто кусок кости.

— Потому мне и нужен конденсатор. Восхитительно.

Фил убрал наконец скальпель и с немного исказившимся лицом встал. Как будто каждое движение причиняло боль, которую он тщательно старался скрыть. Даже от самого себя.

Задавать вопрос было бесполезно, но остановить себя Арис не успел:

— Ты ранен?

Вместо ожидаемого молчания или очередной вспышки злобы Фил изобразил кривую улыбку и ответил:

— Жить буду. Единороги — твари живучие. Ладно, я сваливаю.

И, коротко помолчав, добавил:

— Спасибо.

Пока Арис ошарашенно хлопал глазами, Фил прошел к двери и выскользнул наружу. Видимо, аппарировать без крайней необходимости он все еще не желал.

И Арис опять остался один.

Один, совсем один, совсем о...

ВСЕ

...дин совсем один со...

ПРАВИЛЬНО

Арис, тихонько засмеявшись, с размаху заехал затылком о стену. И еще раз. И еще. Ровно как в день, когда тот юноша принес ему конденсатор. Когда его помраченный рассудок все же осознал, что ему придется делать дальше, и отключился окончательно. Отключился до момента, когда Арис пришел в себя в Библиотеке и предпочел поверить, что его воля принадлежит только ему.

— Сколько же времени ты было во мне, — сказал он, с хихиканьем продолжая удары, вновь и вновь. Бум. Бум. Бум. — Восемьдесят девять лет. Так долго. Это же просто сон, я знаю. Я проснусь, и Флора будет жива, и мне снова будет девятнадцать, и все будет прекрасно.

БЕЗ

Бум. Еще удар. Еще удар.

ДНА

Еще удар. Еще удар.

Возможно, у него получится разбить себе голову и через смерть наконец-то очнуться от этого бесконечного кошмара.

Ощущение от визита осталось категорически паршивое, по ощущению Даста, у всех.

Аркан в ходе чудесно вежливой беседы объяснил свои действия и предоставил им башку Мальстрома. И башку Мордрейна. Но ложечки им, может, и вернули, а вот осадочек остался. Особенно остро этот осадочек чувствовал, похоже, Рант, поскольку морду скорчил — мрачнее тучи и кислее лимона.

Хотя, может, такую рожу он корчил только потому, что по выходе из Департамента обнаружил нехватку батареек для возвращения в Анмар прямо отсюда — из-за того, что они на кой-то хрен задействовали батарейки при повторной аппарации из Нижнего в ДКП. Обнаружив же эту нехватку, он долго и матом орал о том, что у них, похоже, не Внутренняя стража, а интернат для слабоумных, совмещенный с борделем для извращенцев. Потом на него попытались рявкнуть из какого-то окна дома напротив здания ДКП. Рант швырнул туда паралич и все так же громко и нецензурно приказал в честь общего идиотизма пешком валить в Нижний город, где им хватило бы фона.

Собственно, теперь все и валили. Молча и подавленно, думая каждый о своем. И даже не обращая внимания на возможные неприятности. Вряд ли здесь и сейчас их могли ожидать проблемы. Даже если "Рассвет" недавно был в Альвенгарде, после того, как кончился Мальстром, их можно было не опасаться.

Ну, кроме Карнейджа. Но, во-первых, он, если и опасен, не станет разгуливать по городу пешком — либо станет, но тогда это будет заметно очень издалека, — а во-вторых, аркан заверил их, что Карнейдж без Абисса совершенно безопасен.

Фраза эта была построена немного странно, но Даст думал не о том. Ему было неуютно. И далеко не только потому, что темные улицы Нижнего города под наглухо затянутым тучами небом навевали тоску и паранойю.

Во-первых — с какого это перепуга Рант вообще сорвал их всех так резко? Даст мог предположить разве что... Когда они с Эшем скучали под дверью той уже даже не подвальной и непонятно как построенной комнаты в архиве, координаторы отправили какое-то сообщение. Эш, которому Рант оставил ключ дешифровки, вроде как его прочел. Побледнел и рванулся, ничего толком не сообщив, срочно искать Ранта. Успев выпалить только про Аркана и про "Рассвет".

И вот почти сразу после этого капитан... то ли временный, то ли уже полноценный, если вспомнить столь долгое отсутствие Талли... как с цепи сорвался. И Эша заменил. Зачем-то.

Кстати о Талли... Это во-вторых. Да, Рант спросил о нем. Один раз. А потом словно бы забыл.

Нет, ну, никто не спорил с тем, что Талли уже не совсем тот, каким был когда-то... наверное, был, Даст и Эш этого времени не застали... но как можно просто взять и забыть главу оперативного отдела?!

Нет, не нравилось это Дасту. Совсем не нравилось.

— Даст, еб тебя! — заорал спереди Рант. Кажется, его настроения прогулка по холоду и темноте тоже не улучшила. — Хрен ли ты копаешься, инвалид?!

И вправду. В размышлениях Даст не заметил, как отстал, а теперь и совсем встал на месте. Как-то даже стыдно... Кажется, иногда Рант не так уж и неправ насчет недоразвитых...

Однако о своих мыслях надо бы кому-нибудь рассказать. Хотя бы Эшу. И уточнить у него, что же именно тогда он имел в виду. Рант делает что-то совершенно не то, да и Аркан явно пытается темнить. Не зря же Эш тогда его упомянул? Жаль, раньше расспросить не получилось, но вот потом...

Давление на горло он почувствовал после первой попытки шагнуть с места. После второй оно несколько усилилось.

— Приве-е-ет, рогатик, — весело сказал кто-то из темноты. Справа. При этом правая передняя нога, которой Даст мог бы врезать, была надежно заблокирована. — Удачно, что мы с тобой встретились. Я прямо как знал, что ты тут пройдешь! Скажи, вам же оборотные камушки выдают, да?

Отвечать Даст не собирался. Он разглядел в темноте только смутные очертания, но даже по силуэту он вполне смог бы выстрелить. Душить прямо сейчас его не собирались, но ведь вряд ли ему на шею накинули удавку просто для того, чтоб поговорить по душам? Судя по вопросу, у него надеялись отобрать что-нибудь ценное.

И как раз оборотный камень у него был. Пусть недавно ходили слухи, что их скоро начнут изымать.

О Селестия, ну не звать же остальных?

Оставалось потихоньку готовиться к выстрелу. Разрезом, что проще, быстрее и незаметнее всего. Но даже Разрез могут видеть обычные пони, если пустить его неаккуратно и поспешно, а раз этот неизвестный ублюдок незаметно подошел так близко к Дасту, пусть и поглощенному своими мыслями, то и увернуться может.

— Какой приятный цвет гривы, — продолжал неизвестный. И пусть в темноте все еще ни диза не было видно, Даст почувствовал, что давление на правую ногу слегка ослабло. — Всегда нравился пепельный. Хотя в темноте плохо видно... Скажи, ты острых предметов не боишься?

— Б... б-боюсь, — соврал Даст, подпустив в голос дрожи. Надо, чтоб этот точно ничего не заподозрил.

— О, и голос тоже неплохой! — обрадовался пони. — Точно боишься? А страх перебороть сможешь?

Вот. Теперь можно стрелять.

Даст выпалил "разрезом" куда-то в сторону лица незнакомца, пусть и видел его лишь краем глаза. Пускать заклинания не прямо по направлению рога всегда несколько сложно, но он неплохо с этим справлялся. Так что никаких проблем не будет.

Очевидно, он не мог не попасть.

— С остальным пусть уж искорки разбираются, — сказал Грид. Закашлялся, но затянулся еще раз.

— Угу, — сказал Мерит, синхронно повторяя затяжку. — Приберут. Мы свою работу сделали.

Первую встречу с теми шестерыми они еще могли пережить без особого морального ущерба И даже продолжили работу. Но во время перехода к следующему дому им обоим не повезло наткнуться на единорогов снова. Идущих навстречу, во главе с тем самым "капитаном", на всю улицу скрипевшим зубами. И почему-то впятером.

Впрочем, все пятеро опять проигнорировали существование Мерита и Грида.

— Да-а-аст!!! — раздался за их спинами вопль, когда они уже надеялись не видеть и не слышать никаких единорогов. — Я тебе лицо отгрызу, скотина!

— Иду, иду! — торопливо откликнулся кто-то уже спереди. Видимо, этот самый Даст. И не замедлил выскочить из темноты и, увязая копытами в нечищеном снегу, заспешить за остальными. Грид не успел толком его рассмотреть, да, если на то пошло, и не стремился.

Да, против обитателей Нижнего он ничего не имел. Да и против магов, если подумать, тоже. По крайней мере, ничего личного уж точно.

Но все-таки предпочел бы их не видеть. Особенно в таких количествах.

— Хрен ли ты так долго копался и откуда взял эту кровищу?! — несмотря на то, что этот Даст уже пришел, настроение капитана явно не улучшилось.

— Да так, небольшая проблемка. Один из местных дебилов...

Дальше они уже не слышали, поскольку тот отставший рогатый все же не пытался орать на всю улицу, да и их командир как-то поутих, видимо, хоть немного успокоившись.

Мерит выплюнул почти целую сигарету, долго и с чувством выдохнул нечто очень матерное, пусть и без слов, и сказал:

— Вернусь — напьюсь. И поебать, что завтра на работу.

— Аналогично, коллега, — сказал Грид.

— Че...

— То же самое сделаю, в смысле, блин.

Еще некоторое время шли вперед они исключительно медленно, постоянно вглядываясь в темноту впереди. Чтоб точно убедиться, что навстречу им из темноты не понесется очередной единорог, на которых сегодня Анмар, видать, не скупился.

Потом, когда они наконец вышли на чуть менее заброшенную и не настолько заснеженную, но все такую же темную улицу, Грид не менее длинно, хотя и более цензурно, вздохнул и предложил:

— Пойдем быстрее. Нам пока по дороге. Заодно поищем... — Грид замешкался, — эту его "проблему".

Разбираться с "проблемой" не хотелось. Тащить пострадавшего к врачу не хотелось. Тащить тело к остальным в случае, если проблема оказалась нерешаемой иным способом, тем более. Но кому-то же надо это сделать?

— Мы ж закончили работать, — вяло запротестовал Мерит.

— Закончили. Но он, может, живой. Не факт же, что его... оу!

Ругнувшись про себя, Грид пошатался, пытаясь сохранять равновесие, и чудом не шлепнулся на дорогу.

Или не на дорогу, а на то, что на ней лежало. То есть лежащее на боку тело кого-то в комбинезоне, насколько можно было разглядеть, ДКП. Лицо его зарылось в снег вдоль протоптанной узкой тропинки, и снег вокруг покраснел настолько, что предположений о состоянии здоровья можно было не делать.

— О, а вот, видать, и "проблема", — прокомментировал Мерит недовольно, с пыхтением переворачивая труп копытом. — Ты че, слепой? Лежит посередь дороги, как можно было не заметить? Щас посмотрим, кто такой, потом расскажем в ДКП, авось опознают, а нам пре...

Прямо сквозь незаконченную фразу Мерит издал булькающий звук, согнулся и выблевал недавний ужин на дэкапэшный комбез найденного пони. Комбезу это, впрочем, не особо повредило, учитывая, как он был уляпан вполне очевидной кровью.

Грид испытал очень схожее желание, но подкативший к горлу комок все же проглотил. Все-таки работал он дольше. Да и при Мерите, который недавно цинично болтал насчет жертв пожара, а теперь умудрился стошнится при виде одного-единственного трупа, лицо терять не хотелось...

Осознав свою последнюю мысль, Грид все же едва удержался от того, чтоб последовать примеру напарника.

— Кха-а-а, — просипел Мирет, не разгибаясь и тяжело дыша. Судорожно трясущимся копытом он тыкал куда-то в сторону так потрясшего его зрелища. — Это... это... что...

— Вот конкретно то, на что ты показываешь — глазные яблоки, — сипло сказал Грид, надеясь, что желудок его все же не подведет. — Были.

Как раз в эту секунду Мерит шатнулся и въехал копытом как раз в то место, на которое так старательно показывал. Раздавшегося при этом хлюпанья не выдержал уже и Грид.

Отдышавшись, он загреб полную пригоршню снега, подальше от того, где лежало тело, и тщательно прожевал, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса рвоты. Мерит, однако, его позора так и не увидел — он все еще кашлял и хрипел, склонившись над трупом, однако, видимо, блевать было уже нечем.

— Так ровно срезано, — горло при разговоре теперь нещадно драло. — Он его... магией, похоже. Но да, он уж точно не может быть жив...

В опровержение своим словам Грид услышал вдруг очень тихое сипение.

— У-у-у, — проскулил "труп". Впрочем, без челюстей и языка ему только это и оставалось.

Грид, собравшись, присмотрелся к нему поближе. И его внезапно посетило ощущение, будто что-то с этим пони не то.

— Мерит, — скомандовал он, — доставай фонарь.

Напарник, едва успевший разогнуться после очередной попытки вытошнить собственный желудок, послушно полез в сумку трясущейся ногой. Вытащил купленный когда-то ранее у того же Ховера самим Гридом магический фонарик, на удивление компактный и притом работающий даже спустя годы без смены кристалла. Протянул Гриду и согнулся в новом приступе — видимо, наконец осознав, что хриплое сипение издает именно обнаруженный пони.

С щелчком выключателя неестественно ровный луч высветил из темноты то, что и без света выглядело весьма неаппетитно. К счастью, Грид на второй раз все же сдержался, а Мериту блевать было уже попросту нечем.

— И вправду слишком ровный срез, — подтвердил собственное высказывание Грид. — По идее, он должен умереть минимум от кровопотери, так ему же еще и мозги задело... Так, а вот это?..

А вот это и было то самое, что показалось странным. Под гривой, тоже успевшей промокнуть и покраснеть с передней стороны, торчал обломок рога. Ровно до него вся передняя часть головы отсутствовала. И пусть пони был еще жив, спасти его вряд ли представлялось возможным.

Но это было и к лучшему.

— Так, Мерит, — тихо сказал Грид, наконец припомнив, о ком именно думает, — ты же припоминаешь парня в сером комбинезоне Департамента, с серой же гривой... и рогом?

— Ч-чего... — Мерит прокашлялся и уставился на Грида круглыми глазами. — Ты ж сам сегодня говорил, что про Фила — это бред, не?

— А вот теперь я предполагаю, что не бред.

Выглядеть так мог только один пони. Правда, в лицо его Грид не знал... к тому же теперь это уж точно не помогло бы... но приблизительно его внешность была известна едва ли не каждому пони в Альвенгарде.

Дознаватель Фил. Выполняющий работу и дознавателя, и экзекутора одновременно. В основном не из-за нехватки времени и кадров, а потому, что это доставляло ему удовольствие. Вызывающий страх пополам с отвращением у каждого жителя города, независимо от того, были у него причины опасаться Департамента или нет.

В теории, только в теории, в Департаменте его все же смогут вылечить. Возможно. Если он оказался настолько живучим.

Но Грид абсолютно не был уверен, что хочет этого.

— Ну, — сказал он после недолгой паузы, — мы нашли очередной труп. Давай все же отнесем его к остальным.

Он плохо помнил маршрут. Мальстром говорил ему, где это находится, но петлять по запутанным улицам и переулкам Нижнего города оттого было не легче. Петлять, опасаясь наткнуться на кого-нибудь.

К счастью, темнота ему не мешала. Он отлично видел и в ней. Зрение, основанное на всех остальных чувствах, давало определенные преимущества.

— Флейм, не мог бы ты сказать, куда мы идем? — исключительно вежливо, как всегда, спросил Рейн. Идущий рядом, даже не хромая — или у него было много практики в существовании без одной конечности, или он забыл об ее отсутствии и о том, что его нужно демонстрировать. Как будто у него не была отрублена половина передней ноги, по распахнутым крыльям не проходила нервная дрожь, а ярко-голубая грива не стояла торчком.

Да, вероятно, боль он сейчас если и чувствовал, то мог ее игнорировать. Хотел бы Флейм сделать то же самое. Но теперь это уже невозможно. К тому же необходимо оставаться в сознании, так или иначе, нужно сделать все, что он может...

Все, что может. И большее, что может. Может, во многом Искра отличалась от того, что пишут искорки в своих книгах, отличалась в худшую сторону, однако в этом она была права на все сто.

— Ты ранен. Тебе нужна помощь. Я не мог нести тебя, но теперь ты в сознании. Направимся к местному храму Искры. — Флейм поймал себя на том, что опять говорит короткими, рублеными фразами, как Мальстром. Интересно, и давно у него эта привычка? Если бы Фил не указал на нее, то Флейм и сам бы не обратил внимания. — После нам нужно найти батарейки. И конденсаторы. Все пошло не по плану. Но я сделаю, что смогу.

Вот теперь Рейн немного сбился с шага. В синей гриве ярко мелькнула только что отсутствующая рыжая прядь. Будто это немного выбило его из состояния Дизастера.

Что и к лучшему, поскольку Флейм не предполагал, что от него можно в таком состоянии ожидать.

— Извини за выражение, но, — еще более вежливо уточнил Рейн, — на кой диз нам следует туда идти? Я сомневаюсь, что фанатики, истово верующие в Искру, согласятся помогать "Рассвету".

Флейм, сжав зубы, продолжал молча шагать вперед. Не обращая внимания на боль, сжигающую всю голову. Раньше, если до такого доходило, он мог просто открыть глаза, а очнуться уже полностью здоровым благодаря Карнейджу... Но теперь у него не было глаз. Благодаря все тому же Карнейджу. Все-это из-за Фила. Им не надо было этого делать. Тот осколок был слишком важен, чтоб внедрять его в кого попало... тем более что эксперимент не увенчался успехом — к Филу не вернулась память Дискорда, чего и следовало ожидать, учитывая, насколько мал был тот осколок. И сам Фил стал слишком опасен. Не из-за самого осколка, а из-за того, что добавил в него Мальстром... нет, Абисс. Тот самый, рядом с которым было слишком холодно. Вероятно, это было плохой идеей, но они все же сделали это. И в результате же...

В результате...

Нет. Нельзя сдаваться. Надо делать все, что возможно. И даже большее. Даже если Мальстром... Нет, конечно же нет, это попросту невозможно. Будь все настолько плохо, они уже узнали бы об этом.

— Флейм, мне кажется, мы на месте, — не особенно уверенно сказал Рейн. — По крайней мере, именно это место, когда я жил здесь, было...

Не дождавшись продолжения фразы, Флейм прошел к двери. На которой, как он мог разглядеть, было схематично выцарапано небольшое деревце. Значит, и тут он уже был... Интересно, зачем? Узнал что-то о Вейк?

Не ожидая, пока он войдет сам, дверь распахнулась.

— Приветствую, друг — с поклоном сказал какой-то пони в мантии друга Искры. — Вам нужна помощь?

— Прошу, друг. Окажите этому пегасу первую помощь, — попросил Флейм, проходя внутрь, мимо вежливо подвинувшегося искорки. — Он истекает кровью. И возможно заражение.

Просторный зал сразу за дверью был почти пуст; как-никак, среди ночи вряд ли следовало ожидать здесь оживления. Но все же здесь было около десятка пони, видимо, несущих дежурство. Нет, не пони, то есть не только пони — один грифон, пара драконов, даже конь в черно-белую полоску, с узкой полосой темной гривы от макушки и почти до спины и хвостом-кисточкой. Видно, в этом храме принимали всех. Что было намного ближе к истинным идеалам Искры, чем более распространенная во многих уголках Эквестрии идея.

— Конечно, друг, — пони опять кивнул. — Мы сделаем все возможное. И более того.

Это очевидно. Все они должны делать именно что все, что могут, и больше, чем могут. Ради Эквестрии.

Рейн, не совсем уверенно взглянув на Флейма, покачал головой и со вздохом направился следом за кивнувшим ему искоркой.

Сам же Флейм, по-прежнему ощущавший ввинчивающуюся в мозг боль — во лбу, там, где раньше располагался рог, — проигнорировал возможность хотя бы избавиться от этой боли. В любом случае для этого была непригодна местная анестезия: лишение рога — это не просто ампутация конечности, это намного хуже.

— Друг мой, — обратился он к одному из оставшихся в зале пони; тот, как и остальные, сомтрел на Флейма внимательно, но без настороженности и тревоги. — Я могу увидеть подругу Вейк?

— Я сожалею, друг, — даже не замявшись, ответил тот, — однако подруга Вейк более не с нами. Я мог бы провести вас к ее могиле, если это необходимо. Однако не беспокойтесь, она предупреждала о вас. Говорила, что вы были ее другом. Ваше имя — Флейм, верно? Мы рады видеть истинно следующего заветам Искры, пусть и заблуждающегося в отдельных убеждениях.

Диз. Вейк все-таки мертва... Неудивительно, она отказалась от бессмертия, значит, могла умереть просто от старости. Хотя, зная ее, Флейм предположил бы, что Вейк предпочла бы долгой и почти неосознанной потере разума быстрое и безболезненное погружение в сон от одного из собственных составов.

По крайней мере, из Рассвета она ушла, лишь предположив, что может ее ждать. Ну и, конечно, решив, что мирная жизнь с возможностью зарабатывать деньги ее прельщает больше. Флейм мог бы сказать Мальстрому, куда она отправилась, ибо именно его она попросила о помощи хотя бы в виде нескольких не особенно сильных заклинаний — сама она не была ни магом, ни даже пегасом, и не смогла бы защититься самостоятельно или хотя бы улететь от погони, а до Альвенгарда путь был неблизкий.

Флейм мог бы сказать Мальстрому, но не сказал — как бы он ни был предан боссу, он и сам предполагал, что может ожидать Вейк, если она останется. А Мальстром его не спрашивал, видимо, сочтя это приемлемой потерей.

— Ясно. — Флейм попытался хоть на время отключить свое зрение, желая хотя бы символически "прикрыть глаза" от усталости, и вновь не преуспел. — Вы знаете тех, кто собирал артефакты? Они бы нам пригодились.

— Я полагаю, что мы могли бы помочь вам с этим, — искорка коротко улыбнулся. — Вам нет нужды искать, мы в состоянии предоставить вам минимум необходимого. Наш храм не просто так расположен в Нижнем городе.

Что ж, это уже неплохо. Без конденсаторов они далеко не уйдут. Особенно Рейн, который еще и ковыляет на трех ногах. А для того, чтобы добраться до места, где могли сохраниться запасы "Рассвета" — находившегося совсем не рядом с Альвенгардом, — Им понадобятся батарейки. Иначе и Флейму, и Рейну, тоже являющемуся магом, пусть и не от рождения, предстоит испытать на себе все прелести амагической болезни.

Даже Рейну. Да уж. Как все-таки странно, что даже из обычного пегаса можно сделать мага...

Но это же Карнейдж. Он, как выяснилось, может, хоть и не без посторонней помощи, вернуть к жизни мертвое тело. Пусть всего лишь запустив в нем биологические процессы, не восстановив при этом разум, но все же — оживить. И даже восстановить осколок. Возможно, за счет множества тех, что уже хранились в нем? Ведь от оригинального, даже при наличии всего лишь головы, должно было что-то остаться...

И воспоминание об этом неизбежно возвращало к одной и той же мысли.

Почему?

Почему босс так поступил? Почему он не отправился немедленно брать под контроль воплощенного Дискорда — пусть в итоге того ждал совсем не контроль? Почему он потратил столько сил, причем не только своих, на оживление тела Шиверса, сам ранее сказав, что он и его дочь им не так уж и нужны? Почему он, помня о возможной проблеме с воплощением некоего своего врага, имени которого так и не назвал, не принял хотя бы минимальных мер предосторожности? Мальстром будто бы сошел с ума. Он не мог вести себя так, будь он в порядке. Он никогда не стал бы, даже зная, что цель настолько близка, настолько беспечен, чтобы просто уме...

Нет. Не умереть. Он не может быть мертв. Босс не мог погибнуть настолько нелепо. Он наверняка выжил, так или иначе. Так что они будут ждать его. Столько, сколько понадобится.

И в это время делать все, что смогут, и намного более, как и должны.

Что ж, на этом все.

— Я полагаю, мою работу можно считать законченной, — вслух пробормотал Брайт — наконец-то с приемлемой для себя скоростью и не услышав через долгую-долгую секунду, за которую кто-нибудь рядом успел отреагировать, требование разговаривать "как нормальные пони". Обнаружив, что последние минуты он задерживал дыхание и не без труда наконец выдохнув, он отложил инструменты, в кои-то веки решив проигнорировать необходимость их помыть, и принялся внимательно разглядывать плоды собственного труда.

Что ж, по крайней мере, основное требование не составило никакой проблемы. Немного работы над костями и общим строением скелета, потом над мышцами, потом над расположением внутренних органов... Здраво рассудив, что вряд ли пациент в нынешнем состоянии станет волноваться о способности к размножению, он не стал заморачиваться со срочной добычей донорского материала для дальнейшей установки всех возможных внутренних органов репродуктивной системы, ограничившись необходимыми для функционирования организма гонадами и внешней косметической хирургией. Ну, естественно, не настолько косметической, чтоб результатом нельзя было пользоваться. Просто он не хотел тратить слишком много лишнего времени, а некоторых материалов у него под рукой не было.

Перед непосредственно операцией пришлось все же пройтись по клинике и убедиться, что никто неожиданно не ворвется прямо в операционную. Внутри, ожидаемо, не оказалось никого неожиданного. Выломанная наружная дверь внушала опасения, но вряд ли кого-то заинтересует старый разрушенный дом. В кладовой, правда, нашлось два обезглавленных тела... Мальстром, в обрывках костюма и в далеко не самом презентабельном состоянии, и еще один из "Рассвета". Санлайт. Который, кажется, успел покинуть клинику не так давно, и как оказался здесь снова — не очень-то понятно. Но трупы вряд ли смогут причинить хоть какие-то разрушения.

Брайт все же нашел в себе силы выйти из-за ширмы — и только потом, игнорируя интеллигентность и воспитание, плюхнулся на задницу прямо посреди операционной. Дрожащей ногой с третьего раза влез-таки в карман, извлек фляжку-термос и, только отхлебнув, наконец позволил себе уже целиком свалиться на пол, отдуваясь и жмуря глаза на свет лампы, со счастливой улыбкой на лице, как всегда после хорошо выполненной работы.

Никто... нет, почти никто из его пациентов не знал о том, как он работает на самом деле. Благо почти все они, в том числе Твист, обладали околонулевыми познаниями в оперативной хирургии; можно было смело выдавать за реальное медицинское вмешательство почти любую дичь, если она выглядела хотя бы приблженно похожей на оное вмешательство. И его измождение после каждой операции все принимали за обычную усталость — как-никак, все видели, что он работает много быстрее обычного пони, так что без всякого толчка додумывали, что и устает он вследствие этого быстрее.

Но даже те, кто мог знать или догадываться — единороги, естественно, или тот грифон, что расплатился с ним собственным снаряжением, — вряд ли осознавали, насколько на самом деле тяжела его работа, если сами не занимались такой же.

Магия исцеления, в очередной раз повторил про себя Брайт, это не простенькое заклинание вроде Разреза, на которое способен любой единорог даже с минимальным талантом. Как таковой "магии исцеления" не существует вовсе. Нельзя просто взять и "вылечить" кого-либо одним магическим воздействием. Любое такое воздействие — на самом деле целый комплекс заклинанией, причем временами весьма сложных. Каждый единорог, всерьез использующий свои силы для лечения, а не для наложения швов или лубков, которые продержатся сутки, должен быть крайне умелым телекинетиком, способным к манипуляции материей самое меньшее на клеточном уровне. И при этом обязан досконально знать и помнить устройство организма пони, и не просто знать, а уметь осуществлять ремонт любой части этого организма. В случае с Брайтом — организма любого живого существа в Альвенгарде.

Конечно, можно было бы затрачивать намного больше времени и намного меньше сил, но тогда это почти не отличалось бы от работы обыкновенного врача, не владеющего магией. Ведь суть работы в данном случае в том числе в скорости.

В идеале, конечно, было бы неплохо уметь замедлять процессы распада и ускорять процессы заживления без невероятных затрат энергии... Но вряд ли на такое был способен любой из ныне живущих магов. Если только он не владел магией времени. А из подобных пони Брайт даже теперь мог припомнить только одного, причем раньше он за ним такого не замечал.

Брайт вздохнул. Как всегда, мысли скачут с пугающей скоростью... пугающей не для него, он сам давно воспринимает его как нормальную... Но всего за полсекунды, если не меньше, неважно, успевает он обдумать что-либо до конца или нет, внимание уже по ассоциации переключается на то, за что успело зацепиться. Удерживать концентрацию в беседе с кем бы то ни было стоит некоторых усилий... Ладно. Сейчас он ни с кем не беседует, следовательно, может позволить себе спокойно вернуться к мысли, за которую зацепился.

На тот процесс, в котором его заставили участвовать, доктор... да, это все еще был он, как ни печально было признавать этот факт... потратил столько сил, что это должно было его убить. И все равно не обошлось без помощи Брайта, который немедленно устанавливал на место все восстановленные клетки оживающего тела. Однако они не могли восстанавливаться так быстро даже при подобном воздействии, на их полное копирование ушло бы никак не меньше года, учитывая, сколько сам Брайт тратит на выращивание всего лишь отдельных органов для пересадки на основе, хм, донорских. Значит, без той самой магии времени тут не обошлось, верно?

То есть он и вправду ей владел — и, вероятно, не только ей. Доктор Карнейдж.

В свое время Брайту было трудно поверить, что доктор Карнейдж, бодрый, энергичный, общительный единорог, когда-то учивший самого Брайта, и Карнейдж, имя которого буквально запретили произносить — один и тот же пони. Даже имея перед глазами, да что уж там — в собственном теле вечное напоминание о том случае, когда он впервые увидел Карнейджа именно таким, все равно тяжело сопоставить того Карнейджа, каким он был раньше, и того, каким стал теперь.

Ведь не так давно, когда тело и воля Брайта вдруг перестали подчиняться ему, он вновь встретился с доктором, и в этот раз он был совсем не похож на кровожадного маньяка.

Да, может, в Карнейдже и было нечто... странное, но не настолько ярко выраженное, чтоб он стал таким, как о нем рассказывали. Это нечто доктор никогда не показывал и не выпускал на волю. Брайт даже мог бы подумать, что на самом деле его не существовало, что ему всего лишь показалось, но все же в своих воспоминаниях был уверен. Как был уверен и в том, что Карнейдж никогда не выпустил бы это "нечто" на волю.

Если бы с ним не сделали чего-то похожего на то, что случилось с... его нынешним пациентом.

И опять мысль моментально переключилась. Ладно, не проблема.

Брайт, не без труда приподняв голову, поглядел в сторону все еще лежавшего... лежавшей... В общем, в сторону пони на операционном столе. С моральной точки зрения, вероятно, ему не следовало возвращать пони, отныне не способному к эмпатии, возможность колдовать. И даже видеть магию: изучение некоторых техномантских изобретений помогло внести в глаза пациента необходимые изменения, в результате которых он, даже если пересаженный Nucleus Anima не даст ему вновь наблюдать колебания в магическом фоне, так или иначе снова получит зрение полноценного единорога — или, как минимум, хорошо оснащенного грифоньего техноманта.

Пересадить сразу несколько Nucleus Anima, несмотря на сказанное Эоном, конечно же, невозможно, они просто отторгнутся. Он, конечно, просил не поднимать эту тему и утверждал, что Брайт неправ, но все проведенные операции показывали именно невозможность самой идеи. А вот пересадка другого NA имела все шансы закончиться удачно. Тем более что в этом случае у пони, от которого и были взяты некоторые части для пересадки, он обнаружил незначительное количество усовершенствований.

К тому же с донором у реципиента прекрасная сочетаемость. Практически идеальная. Можно было бы даже удивиться. Ну, это было бы удивительно, если бы донором все же оказался не Эон, а Талли. Который не так давно умудрился исчезнуть из клиники в неизвестном направлении.

Брайт долго отказывался использовать Талли. Нет, его не волновало то, что тот был его пациентом, врачебной этикой он поступился много лет назад и нашел, что это весьма удобно и позволяет работать намного эффективнее. Однако портить отношения с церковью Искры, которые нередко поставляли ему материал для работы и не только, он вовсе не хотел.

А именно здешние искорки принесли ему едва живого бессознательного единорога, назвав только имя — Талли. И сообщив, что им его передали некие Саммер и Ривер из храма в Верхнем городе. О том, откуда он взялся там, думать смысла не было, одна головная боль.

Но как только оказалось, что Талли здесь нет, и Брайт начал было объяснять, что Nucleus Anima ни в лабораторных условиях, ни как-либо еще уж точно не выращивается, как вперед выступил Эон.

— Прошу вас, возьмите все необходимое у меня.

— Проститечтовы...

— Я вполне проживу без магии, это не критично. А для леди Спаркл это вопрос жизненной важности. Нааинайте, Брайт. Я был бы вам крайне благодарен.

Ладно, теперь он вряд ли будет ему благодарен. Нет, конечно же, он выжил, Брайт не мог бы называть себя специалистом, если бы в процессе изъятия донорского органа убил пациента. Но вот именно благодарность Эон вряд ли почувствует.

И пребывание в одном помещении — ну, комплексе помещений, если вернее, — с двумя пони, лишенными каких бы то ни было моральных устоев, заставляло Брайта нервничать. Однако ему все еще необходимо было узнать, чем закончится операция. В конце концов, она продлилась долго — наверняка даже сторонний наблюдатель счел бы так же, не говоря уж о самом Брайте. И он обязан был проверить, что получится в результате. Осталось только дождаться, пока и Эон, и Спаркл придут в себя. И не думать о том, откуда взялся... взялась эта самая "Спаркл", имеет ли она какое-то отношение к Искре и почему Эон считает ее настолько важной. Ни в коем случае не ду...

Ощутив, что его мысли опять цепляются за последнюю ассоциацию, Брайт выдохнул сквозь зубы, еще раз отхлебнул чаю и уселся на полу поудобнее, предполагая, что же еще ему предстоит обдумать за следующие полчаса реального времени.

Желательно — не пытаясь предполагать, что произойдет, когда Эон и Спаркл все-таки проснутся. И не думая о том, чтобы по-тихому, прямо во сне, остановить им сердце. Так было бы проще всего, этот способ позволил бы избежать кучи про...

— Простите, но Абисс не должен забрать личность этого пони.

Эон не должен был проснуться сейчас, но в этом хриплом шепоте только проснувшегося после операции легко узнавался его голос. Ведь у Спаркл теперь были подправлены еще и голосовые связки, так что это точно не могла быть она.

Брайт все еще не совсем восстановился после операции, так что осознать пробуждение пациента и повернуть голову он успел уже только тогда, когда ширма уже была отодвинута, а над ним во весь рост встал тот самый Эон. Даже не потрудившийся хоть во что-нибудь завернуться, но все так же, как и раньше, грустно улыбающийся. Разве что в улыбке теперь чего-то не хватало. Как не хватало и во взгляде. Как и внутри его черепа. Одной маленькой части, которая, по идее, не должна была повлиять на поведение пони, достаточно разумного, чтоб контролировать себя даже после...

— Брайт, — тихо сказал Эон, склонившись над ним, — вы должны покинуть это место. Карнейдж знает, где вы. Я знаю, что вы не способны существовать без магического фона, однако эта идея вам понравится больше альтернативы. Даже мне она, вероятно, нравится больше.

И, поколебавшись, прибавил со странной гримасой:

— И я по-прежнему верю, что мне жаль.

— Зачем я вообще с вами пошел, — тоном абсолютно готового к смерти грифона сказал Керн.

— Э... это же... я чувствовал... — выдавил Коди, отступая назад.

— Вот ведь п-а-адаль, — протянула Дейзи.

Всего-то с полчаса назад они вышли со станции подземки, на которую все же кое-как попали через те лабиринты. И вот тогда уже Керн думал, что ему стоило бы сваливать. Но не-е-ет, решил пройтись с остальными к тому, что осталось от Норы, когда Коди сказал, что Твист именно там. Ностальгия, видите ли, охватила. По тому, что было несколько дней назад. Боги, что за идиот...

— Я здорово придумал, — пробормотал стоявший напротив тех же обломков единорог. Черный, с поседевшей до белизны гривой, весь перетянутый ремнями, на которых висело множество разнообразных приспособлений для нанесения увечий. Можно было бы сказать "для оперативного лечения", но Керн знал, кто это был, и на этот счет не обманывался. — С головой. Они не догадаются. Аркан не скажет. Я молодец. Как всегда.

Диз, он же их даже не видит. Не видит и не слышит. Как будто весь поглощен собственными мыслями.

— Так, — тихо сказал Керн, отступая назад. — Я предлагаю немедленно устраниться отсюда, пока он нас не...

Дейзи, выпрямившись и встав на задние лапы, что ей явно удавалось с трудом, сделала шаг вперед. И Керн понял, что спокойно уйти они точно не смогут. Нет, он-то сможет, конечно, если убежит сейчас, но... но как невовремя в нем иногда просыпалась треклятая грифонья гордость. Именно когда не надо. И наоборот, засыпала, когда ее следовало врубить.

— Так это из-за твоего ублюдского холода я бросила Твиста, — нездорово радостным голосом сказала Дейзи. — Ну, и как тебе быть ходячим генератором зимы, дружок? Холодное сердце, горячая голова и о-о-очень грязные копыта, ага?

Карнейдж, если это все еще был он, медленно повернул голову. И продемонстрировал очень слабую улыбку.

— Дейзи, — сказал он. — Привет.

Дейзи, до того неспешно шагавшая к нему, сбилась с шага. Всего на мгновение.

А Керн, одновременно проклиная упомянутую гордость и мысленно грызя себя за то, что в прошлый раз просто сбежал, даже не попытавшись что-то сделать, шел следом. Осторожно, неспешно, крохотными шажками, ступая синхронно с Дейзи.

В тот раз холод, превращающий кровь в жидкий азот прямо в венах, разрывающий кости и замораживающий разум, заставил его сбежать. Это было разумно и логично... однако неправильно. Просто неправильно. Несмотря на все его стремление выжить в любой ситуации. Теперь же Керн ощущал только самый обыкновенный холод обыкновенной осенней ночи. Пощипывающий лишенную перьев кожу головы, выбивающий его же клювом барабанную дробь, но самый обыкновенный.

— Дейзи, — повторил Карнейдж.

Одновременно с тем, как он сделал шаг вперед, по его ногам побежала черная хитиновая броня, всего за мгновение покрывшая его с головы до ног. И через мгновение же отступившая обратно, оставив только...

— Хотел бы сказать, что рад тебя видеть, — произнес Твист со слабой, нехарактерной для него улыбкой на губах. В остальном лицо оставалось каменным.

Та же рыжаяя шерсть, та же белая грива, только теперь неровно обрезанная с правой стороны головы; даже серый плащ такой же. И выражение лица Керн, если бы хотел, мог бы объяснить шоком. Как-никак, Твист совсем недавно лицом к лицу столкнулся с пони, встретиться с которым не пожелал бы никто.

Дейзи же замерла на месте, неуверенно покачиваясь на задних лапах. Может, когда-то ей — точнее, не совсем ей, — было привычно ходить именно так, но нынешнее тело противилось разуму и пыталось против воли владельца опуститься на все четыре конечности. Да Керн сам не припоминал ни единой из живущих рас, которые могли бы на постоянной основе ходить на задних лапах, разве что у драконов сохранились предания о том, что их предки были вполне себе прямоходящими... Но то предки. И Дейзи сейчас точно не была к такому приспособлена.

— Твист, — неверяще сказала она. Вытянув вперед переднюю лапу, она уставила дрожащий перст на этого... то ли Карнейджа, то ли Твиста.

— Да, Дейзи, — согласился Твист, подходя ближе.

— Ты выжил? — все так же неуверенно поинтересовалась она, не переставая тыкать в его сторону пальцем.

— Я не умер, — Твист опять выдавил скупую улыбку.

— Я так и думала.

Лица Дейзи Керн не видел, встав чуть позади справа и сосредоточив все внимание на Твисте, косясь на саму Дейзи лишь краем глаза. Но в голосе ее послышалось облегчение. И кто мог узнать Твиста, если не та, кто знала его дольше всех?

Это и вправду он?

Дейзи тем временем слегка сдвинула лапу, которой указывала на Твиста, все еще неспешно шагавшего вперед. И сказала:

— Бах!

Еще до того, как Керн успел удивиться, во лбу Твиста образовалась ровная дырочка. Голову его мотнуло назад, и он, не прекращая улыбаться, свалился с копыт на утоптанный снег.

— ТЫ!.. — взвизгнул Коди, бросаясь вперед. Однако на подходе к Дейзи был ухвачен за гриву и воткнут мордой в ближайший сугроб. Которого там, правда, только что не было, но это Керна уже не особо удивляло. Его вообще ничего не удивляло — он просто по-прежнему внимательно глядел на труп. Предпочитая счесть, что Дейзи, способная легко узнать Твиста, оказалась права.

— Я, — признала Дейзи. — Естественно, я, кто же еще это мог быть? Тебе не приходило в голову, что эта убогая подделка никак не может быть Твистом? Если не приходило, то я настоятельно советую прочистить те трассы, по которым тебе в голову приходит хоть что-нибудь.

— Я... — Коди дернулся назад, отфыркиваясь и отплевываясь от снега. — Я же... чувствую... он там...

— Все еще чувствуешь? — нежно уточнила Дейзи.

— Все еще... — кажется, до Коди так и не дошло.

До Дейзи дошло, конечно. Но до Керна дошло еще быстрее. Так что он успел метнуться вперед, махнув обесперенными крыльями, подпрыгнуть вверх и подставить стальной наплечник под печально звякнувший об него нож. Гребаная грифонья гордость, будь она проклята сотню раз. Кому она вообще нужна? Уж точно не ему. Зачем он пытается кого-то защищать? Почему он пытается кого-то искать? На кой диз ему это надо?..

Одно было понятно: очевидно, он не мог просто счесть, что этот парень мертв. Учитывая, что не так давно он рассекал по клинике со здоровенной дыркой в башке — и да, теперь точно стало ясно, что это он, а не Твист, — нетрудно было предположить, что и сейчас он не сдохнет. И если он думал, что может настолько...

Дальше Керн хотел подумать "настолько тупо обвести их вокруг копыта".

Дейзи, вероятно, собиралась довольно сообщить "я же говорила".

Коди же вряд ли вообще собирался сказать хоть что-то, но и спорить уже точно не хотел.

Но в этот миг Керн почувствовал в голове странное чувство, будто там есть нечто лишнее. А в правой лапе — наоборот — удивительную легкость. Попытавшись нащупать, что там такое у него в виске, успеха он не добился. Зато всего лишь скосив глаз, обнаружил, что этой самой правой передней лапы ровно ниже наплечника у него нет. А скосив еще сильнее, увидел наконец, где именно теперь находится эта самая лапа, и понял, почему его голову так сильно клонит вправо.

— У-у-упс, — сказала Дейзи. И щелкнула наконец пальцами, после чего и она, и Коди моментально, без видимых эффектов, исчезли. А вот Керн какого-то диза остался.

Сразу после этого ему снова стало очень, очень, ОЧЕНЬ холодно.

И он, все еще даже не грохнувшийся на снег, удивленно думал, чего это вдруг он такой живой. И с еще большим удивлением думал, что даже до того, как почувствовал этот холод, ему резко стало наплевать и на грифонью гордость, и на его дружбу с Твистом, и на то, что он все-таки хотел помочь Коди и Дейзи.

А Твист, все еще с дыркой во лбу, на нетвердых ногах подошел к Керну и уставился ему в глаза, плавно покачивая головой влево-вправо.

— Зачем я делаю это, — сказал он таким знакомым голосом. Знакомым, но теперь не вызывашим у Керна никаких чувств. — Гребаная дырка.

Правая нога Керна, до того воткнувшаяся острым когтем самому владельцу в висок, вылетела из его головы, и Керн наконец свалился с ног. Но скорее от кровопотери, нежели от повреждения мозга, иначе он просто умер бы.

— Та, которая бездна, — пояснил Твист. — Она хотела Дейзи. Дейзи ушла. Обидно.

Керн попытался, уперевшись в снег единственной ногой, привстать. Но после этого только грохнулся снова.

— Мы забрали у тебя кое-что, — сказал Твист, изучавший его бесстрастным взглядом. — Надо дать что-то взамен. Ты когда-то хотел вернуться в Гриффин. Я помню. Это я помню. Как тебе идея?

В сравнении с идеей быть умерщвленным прямо сейчас эта казалась даже приемлемой. Но даже кивнуть у Керна не получилось.

— Неважно, — Твист... нет, конечно же, не Твист, но он казался таким похожим... опять едва приподнял уголки губ. — Пусть так.

Если до того холод окружил Керна, пытаясь проникнуть внутрь его тела, то теперь он, казалось, сконцентрировался в одной точке. Керн почти что увидел этот холод. Увидел то, что за ним скрывается — и зажмурился, лишь бы не видеть.

Но все равно вынужден был увидеть, когда этот холод устремился внутрь его головы. И он даже ощущал, что холод этот замещает ту часть мозга, что у него теперь отсутствовала. Замещает полностью, проникая, как и то, что было там раньше, во все его тело через нервы.

БЕЗ

— Извини. Мне пора. Мы должны вспомнить.

ДНА

— Тебе эта дырка тоже надоест.

БЕЗДНА

— То есть бездна. Конечно. Прощай.

Казалось, прошли долгие часы перед тем, как Керн, прилагая все усилия, на дрожащих ногах все-таки встал.

Голова немного кружилась, но это было неважно. Важнее было то, что он выжил.

И теперь наконец вернется в Гриффин. Он и вправду давно этого хотел, но почему-то вспомнил об этом только сейчас. Может быть, потому, что только сейчас осознал, что именно ему нужно сделать на родине.

У него там целая бездна незаконченных дел.

Отблеск лезвия

Спасти мир, любой ценой

Фримен в Эквестрии

Коньспирология

Дружбу всем

Как Луна во сне спасала Эквестрию

Fallout: Long Road to Home

Доверие

Маленькие истории

Прогулка в лесу

Осколки Эквестрии

32. Перед затишьем