Осколки Эквестрии
38. Оборвавшаяся песнь
И все-таки, как бы завораживающе иногда ни выглядел ночной Альвенгард, даже едва видный во тьме, с редкими проблесками все еще тускло светивших фонарей и отсверков разбитых стекол, ночь никогда не была ее временем. Ни разу.
Не была ни много лет назад, когда Фейри Шиверс даже и подумать не могла, куда ее заведут переулки уже давно только для видимости и отчетности перекрытого района. Не была в те несчастные два-три года, когда ей казалось, что именно здесь ее настоящий дом... дом, от которого теперь осталась только мелкая щебенка. И окончательно ночь утратила всю свою прелесть в тот самый день, когда на месте мирной, добродушной пегасочки Флай Шиверс появилась Визл.
Теперь же, когда с семи вечера до шести утра по городу шныряла толпа хитиновых тварей, куда менее дружелюбных, чем был Твист, здесь стало еще и опасно. Точнее сказать, опаснее, чем было когда-то. У Фейри вовсе не было уверенности, что в следующую внезапную встречу с жуком она успеет начать убалтывать его раньше, чем он выпьет из нее что-нибудь нужное до такой степени, что нечего будет и восстанавливать. Один раз ей уже не повезло — спасли только быстрые крылья и то, что этот парень, кажется, был... растерян. Как будто не привык настолько внаглую отгрызать куски от чьих-то чувств. Или будто они были... хм, нет, знакомы они не могли быть точно.
Так или иначе, стоило быть настороже, но сохранять ясность ума и спокойствие. Обстановка и без лишней траты нервов не располагающая к прогулкам.
Сейчас ее гнала на улицы, на крыши домов Нижнего города только необходимость. Вероятно, даже не такая уж и необходимость, если взглянуть со стороны... но только со стороны. А Фейри вовсе не стояла в стороне, она была во всем этом по самые кончики ушей уже два десятка лет. И потому сейчас и сидела, свесив копыта через парапет и расслабив крылья, на крыше одного из еще безопасных домов на проспекте Альвен. Внимательно, до искр в глазах вглядываясь во тьму, пусть в ней не видно почти ни зги.
Она знала, что так, успев привыкнуть к темноте, будет легче сходу заметить тех двоих, кого она ждет, стоит им появиться неподалеку. За время наблюдения за целью поисков стало точно ясно, что эту цель никогда не оставляют без слабого, но источника света.
И причина столь странной непереносимости темноты, которую кое-как удалось в один удачный день выяснить один на один у праздно шатавшегося по городу мелкого Шеймова прихлебателя, была поганее некуда. Не только сама причина была препоганой, но и воспоминания, которые накатывали волной ледяного ветра, стоило о той причине задуматься.
Сколько ни довелось в прошлом Фейри заниматься не самыми благородными делами именно по ночам, сколько всего она ни провернула благодаря так и не ставшему привычным мраку, все это она делала не по своей воле. Ее заставлял этот... этот дизов... этот гребаный...
— Но ведь вдвоем у нас получается куда лучше. Мы составляем почти идеальный дуэт, да, радость моя? Я ни за что не променял бы тебя на любую другую...
Фейри услышала скрип собственных зубов. Давно уже ставшая рефлекторной реакция, позволяющая быстро подавлять бессмысленныую ныне слабую дрожь в коленях и крыльях. Реакция, уже с прошедшей осени окончательно потерявшая необходимость. Но Фейри все никак не могла отвязаться от желания сжать челюсти чуть не до хруста каждый раз, вспоминая его имя.
Никто вокруг об этом не знал, но ее пугало даже мимолетное упоминание этого имени. Нет, не Ховера, а той мерзости, что заняла его место и продолжила им притворяться. Не имевшей с Ховером Шиверсом ничего общего, кроме внешности и памяти.
Радовало лишь то, что Флай от него досталась меньшая и даже не самая худшая часть. Когда просыпалась Визл, она была злой, ядовитой, каждую минуту готовой оскалить фальшивые клыки... Но она не была тем, чем был...
Чем был Ховер. Вернее, чем стал Ховер после той давней-предавней ночи, когда он наткнулся в развалинах на какую-то дрянь и уже навсегда перестал быть тем смешливым и обаятельным фестралом, на которого за одну мимолетную улыбку вешались все кобылы в Норе, и превратился в другого фестрала.
Призрака ночи по имени Тень.
В глазах которого, сверкавших во тьме, когда он в очередной раз насмешливо обнажал зубы, не было ничего. Ни удовлетворения, ни превосходства, ни даже похоти, которую он изредка имитировал, ни...
Нет. Не думай об этом. Сожми зубы. Не дрожи. Он уже мертв. Отстранись. Думай не о нем или не только о нем. Думай о той, за кем ты сюда прилетела, твердо решившись в этот раз не возвращаться одной. О Флай. Или о Визл... Да плевать, в каком режиме она сейчас! Вспомни, почему ты прилетела, дура пернатая!
Визл была ярким, горящим в ее любимой ночи сгустком эмоций и чувств. Пусть даже чаще не самых положительных... Но все же чувств.
Ховер был полностью, совершенно, абсолютно пуст. Словно ходячий труп.
Дознаватель Фил просто привел наконец его внешнюю и внутреннюю суть к общему знаменателю, окончательно сделав подонка трупом. И, возможно, когда навстречу дружелюбной усмешке Фила Фейри сама, не выдержав, чуть не до ушей улыбнулась, еле сдержавшись, чтоб не расхохотаться или расплакаться от облегчения, на лице дознавателя было заметно... удивление. Всего-то на мгновения, но это удивление пробилось сквозь маску безукоризненно вежливого дэкапэшника.
Рано она тогда радовалась. Ох как рано.
И нет, речь не о том случае, когда их с Флай сцапали Кемис и Сторм. В тот раз Фил зашел к ней в камеру, все так же культурно и вежливо объяснил, что именно планирует сделать с младшей Шиверс, и слинял — успокоив по крайней мере тем, что Флай отсюда исчезнет. Разговорить пришедшего следом совсем безымянного практика и заставить его разомкнуть оковы оказалось делом минутным.
Речь не о том, что после на поиски Флай ушло диз знает сколько времени — в конце концов, дел у Фейри больше не было, а спиваться на оставшуюся после исчезновения Ховера кучу денег рано или поздно надоело бы однозначно.
Речь о том, что случилось между тем днем, когда они с Флай попали в подвал Отдела, и днем, когда Флай наконец-то нашлась. Технически нашлась.
Выбрать, что же в результате хуже — полнейшее незнание о том, что произошло между двумя этими днями, или лицезрение Флай в том виде, в котором ее удалось всего два-три раза мельком увидеть, — не получалось. И то, и другое одинаково отдавалось болезненными уколами будто прямо в сердце. Но если за первое Фейри не очень-то могла себя винить... в таком-то бардаке, какой тогда творился в городе, она поделать ничего не могла, разве что по-прежнему злилась на себя за то, что дала уговорить себя задержаться в Нижнем вместо того, чтоб свалить...
Кто виноват во втором, она знала совершенно точно. Не чувствовала, как обычно бывало, когда речь шла об их не очень-то легких взаимоотношениях, перемежающихся регулярными скандалами в моменты переключения Флай на Визл, а именно что отдавала полный отчет в том, откуда у дочери этот пустой взгляд, этот страшный, лишенный всяких чувств оскал, который та демонстрировала теперь вместо улыбки, и необходимость постоянно находиться при источнике света.
Диз. Дура. Гребаная старая крылатая дура. Если бы ты рассказала Флай хоть немного о том, почему иногда ночами ее сердце начинает биться чаще, почему во тьме ей так уютно и привычно, почему ей становятся настолько отвратительны покрывающие крылья перья и зачем она пытается сделать себя хоть минимально похожей на фестрала...
Фейри глубоко вдохнула и медленно выдохнула сквозь зубы. Но, видимо, в этот раз такой простой прием не способен был помочь привести нервы в хоть какой-то порядок.
Нет, вот уж действительно дура. Твое отношение к Визл выглядит точно так же, как если бы когда у какой-нибудь девочки впервые случились месячные, мать ее отругала и запретила говорить об этом с кем угодно вместо того, чтоб, блин, объяснить, как работает ее тело.
Удачная аналогия, очень удачная. Если бы, конечно, подобное объяснение вызывало бы у предполагаемой нерадивой мамаши такой же страх, как попытки Фейри рассказать о Ховере. Нет, не о Ховере... о Тени.
И о Сирене. Разговоры о которой из-за того же Ховера вызывали совершенно такой же страх.
— Счастье мое... Я так рад. Мы живем простой, обычной жизнью, пусть даже я фестрал, а ты пегаска. Простой. Обычной. Жизнью.
Милая, невинная улыбка, за которую к Ховеру в кровать в свое время поперепрыгали по очереди все кобылы в Норе, в памяти расползается и превращается в мерзкую пародию на саму себя, над которой в полумраке горят два ярко-желтых пятна глаз, словно даже без зрачков. Только разматые по краям круги радужки.
— Хоть это совсем недалеко от Нижнего, но райончик приличный. Здесь, будь уверена, ни разу не слышали ни о каких Тени и Сирене. И я тоже не хочу о них слышать. Ни слова. Ты же не будешь пересказывать мне эти глупые слухи?
И она не пересказывала.
Она держала рот на замке.
Она молчала даже тогда, кгда было необходимо наконец заговорить. И не смогла уловить момент, в который стоило бы хоть что-нибудь да объяснить, между смертью Тени и превращением Флай в его, Тени, копию. Еще менее адекватную копию. Почти весь разум отошел Флай, а та ныне отдала управление Визл, окуклившись внутри их сдвоенного разума словно в прочном панцире, не пропускающем внутрь ничего.
Это не Флай желала убить бывшего дознавателя Фила, это была Визл.
Это не Флай, находясь в подчинении у Шейма,в лучшем случае убила за прошедшие месяцы полтора десятка пони и не-пони, числившихся должниками или перешедшими дорогу кому-то наверху. Это была Визл.
Даже та, кто была наполовину спящей, наполовину мертвой, остающаяся от Визл при наличии в ее зоне видимости чего угодно достаточно яркого, все еще не была Флай.
Но, может быть, Флай удастся вернуть. Насколько удастся, склеить из осколков повредившийся разум и восстановить ее. Если ее не раздробило на осколки столь крохотные, что склеивать уже нечего.
Флай и Визл не были двумя разными пони, раньше не были. То, что разделило ее надвое окончательно, может получиться убрать. Это будет непросто, очень непросто...
Но Фейри с первого же дня возникновения Визл, когда у той даже не было отдельного имени, и не думала, что все вообще может быть просто. Каждый, кто связывается с артефактами единорогов, просто обязан держать в уме вероятность как минимум гибели. Будь то верные Анмару рогатые, всеми силами, как утверждалось, помогающие Эквестрии, или же эквестрийские, то есть в большинстве случаев сектанты...
— Вы так меня бесите, — неполовину осознанно прошептала Фейри. Подняв взгляд к небо, на котором за рекордно проредившимися тучами в кои веки была видна луна.
Будь создателями артефактов кто угодно — в любом случае все, что не является батарейкой, оборотным камнем или магическим устройством для безрогих с приложенной подробной инструкцией, может сделать твою жизнь сказкой, а может втоптать твои мечты и тебя в грязь. Никакой гарантии. Ни для тебя, ни для твоих друзей... ни для твоих детей.
Но никто и не заставляет прикасаться к магическим штуковинам. Пройди мимо — и так же мимо тебя, рассыпаясь на глазах пролетят как воздушные города из облаков, так и темные, мрачные катакомбы, где тебя преследует лишь чей-то недобрый взгляд и вечный холод. Ты не осуществишь свои мечты. Ты не воплотишь в жизнь свои кошмары. Тебе останется простая жизнь простого пони.
И тогда Ховера не устраивала мысль о простой жизни.
— Бесите, — повторила она. Все еще неспособная испытывать ненависть к тем, кто точно не был виноват.
— Теперь ты понимаешь, за что Фил так ненавидит магию, — прошелестел слева уже полузабытый голос с еще более давно давно забытыми интонациями. Голос мягкий, нежный и обволакивающий. Он словно призывал сесть, прижаться к его плечу и в объятиях теплых крыльев задремать, забыв обо всех бедах и невзгодах. Голос, который она теперь слышала только изредка во сне, а теперь и вовсе не могла надеяться услышать. Даже если бы Ховер был жив. Он ведь давно перестал быть собой и никак не мог...
Фейри отпрыгнула с шипением, которое могла бы издавать разъяренная кошка. Или разъяренный фестрал, хотя это было так же далеко от истины. Левую заднюю ногу, толчковую, повело в сторону, Фейри неловко скользнула по промокшей от недавнего снега с дождем крыше, и только вовремя распахнутые крылья удержали ее в шатком балансе на краю, в полушаге от парапета. И не факт, что она успела бы вовремя сориентироваться, если бы и вправду упала. И хотя пегасы полегче земных и единорогов, падать с нескольких этажей все же как минимум больно.
Но сейчас то, что она должна была и вообще-то уже привыкла делать рефлекторно — то есть очень резкий взлет с места и уход от преследования, — у нее не вышло. Слишком уж сильно билось сердце. Слишком уж невероятным казалось случившееся. Как будто ее с головой окунули, держа за хвост, в холодную реку, а потом, вытащив, сообщили, что сейчас это крайне веселое купание повторится.
Причина этому стояла, расправив крылья в заведомо "нелетную" позицию, означавшую если не мирные, то хотя бы нейтральные намерения. Сверкала идеально белыми клыками и обжигающе-желтыми с красноватым отсветом глазами. В таком же тренировочном комбезе, что носили и Фейри, и Флай исключительно из удобства.
Фестрал. Темная шерсть. Еще более темная грива. И до боли, боли в сердце, боли в памяти, боли в сжатых челюстях знакомые черты лица. Лица, впервые за многие годы выражавшего нечто, похожее на светлую печаль. Даже в улыбке..
— Радость моя, — тихо сказал фестрал. Не меняя положения крыльев, он осторожно сделал шаг вперед. — Мы не виделись так давно.
— Еще один шаг, и я взлетаю, — предупредила Фейри. Нашарив наконец ногой подходящее для толчка место, она более уверенно развернула крылья в удобное положение. — С перевертышами я дел не вожу.
Фестрал остановился. Вряд ли из-за ее слов, конечно.
— Но ведь Твиста это не касалось, так? — спросил он. Тем же мягким голосом, окутывающим, словно теплое одеяло. Голосом, которым с ней говорил иногда Ховер до того, как стать Тенью.
— Твиста наши дела не касаются, дорогая моя. Его дела не касаются наших. До тех пор, пока это наши личные дела.
Ах да, точно. Твист ведь оказался перевертышем. Флай подтвердила ее подозрения... Диз подери! Ты же здесь по делу, Фейри! Если ты сейчас упустишь Флай, то следующей возможности может и не представиться!
"Между нами очень неудобная дистанция, — размышляла Фейри, не отрывая взгляда от фестрала. Медленно, незаметно, как она надеялась, отодвигаясь назад и одновременно пытаясь не потерять удобную позу для взлета. — Но ты мог бы подобраться ближе, если бы выбрал другой облик. Это явно не лучший вариант".
Правда, размышления были где-то на третьем месте по важности. На втором был тот печальный факт, что колени опять подкашивались от страха, как ни сжимай зубы. Пусть даже она точно знала, что Ховер мертв и перед ней всего лишь какой-то оборотень.
И на первом месте все-таки оставалась мысль о том, что сейчас она упустит момент, и Флай, не слыша и не видя ничего вокруг, кроме света от фонарика, пойдет с тем мелким поганцем... как там его, Син, вроде?.. обратно к Шейму. И выцарапать ее оттуда уже никак не выйдет.
— Как насчет уговора? — предложила Фейри, уже готовая взлететь. — Ты отпиваешь от меня немного того, что я позволю тебе забрать, а потом я улетаю. У меня здесь дело.
Фестрал, которого она даже мысленно отказывалась называть по имени, не сдвинулся с места.
— Даже если бы я был перевертышем, — сказал он тихо, — разве ты согласилась бы отдать хотя бы часть тех чувств, которые выгнали тебя на улицы сегодня ночью? Разве согласилась бы, зная, что при обмане можешь начисто забыть на ближайшие несколько суток, зачем вообще сюда прилетела, Фейри?
— Не называй меня так, — Фейри недобро сузила глаза и сделала более уверенный шаг назад. Теперь-то ей точно удастся спокойно взлететь.
Фестрал рассмеялся. Все так же тихо.
— Я вижу, характер дочери все же достался от тебя. На лучшее и нельзя было надеяться. Характер Тени, как помнишь, был намного менее приятным.
Нет. Не может быть. Ты же...
— Умер? — фестрал наклонил голову. Будто прислушиваясь к чему-то. Тоже очень знакомым движением, резким, будто бы нервным, характерным для некоторых фестралов. — Да, Фил убил Тень. Следовательно...
— Замолчи, — нетвердым голосом сказала Фейри. Отступать дальше уже не получалось, ноги подкашивались все сильнее. А версия о том, что это всего-навсего перевертыш, уже не казалась самой реальной.
— ...следовательно, он убил худшую часть нынешнего меня.
В следующие два шага фестрал, плавно скользнув по крыше и не оступившись ни на миг, приблизился к ней на расстояние полуметра. Достаточно для любого перевертыша, чтоб начать процесс питания, и если бы это действительно был перевертыш, он не мог бы упустить такого шанса.
— Счастье мое, мы оба взрослые пони, — сказал фестрал, По-прежнему улыбаясь во все зубы, по прежнему держа крылья в самом неудобном положении, показывающем максимальную миролюбивость и нежелание атаковать. — Ты должна была повзрослеть за эти двадцать лет, а я уж просто обязан был. Может, ты дашь мне просто посмотреть на Визл? Неужто мысль о том, что отец юной фестралки захочет увидеть ее даже в таком жалком состоянии, для тебя так удивительна?
Нет, ничего удивительного. Конечно же, совсем ничего. Всего-навсего ты прилетаешь впервые за диз знает сколько лет, и делаешь это в самый неподходящий момент, именно в день, когда мне нельзя отвлекаться ни на что, даже на тебя, Ховер, ты, проклятая бесперая скотина, ты не должен был никуда исчезать, ты не должен был становиться Тенью, ты не должен был...
ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ СДОХНУТЬ.
— Свали, — кратко сказала Фейри. Снова приготовившись к прыжку и взлету. Собрав все моральное и физическое напряжение в один клубок.
Фестрал с озабоченным видом поскреб щеку крылом. В понятие "летной позы" это все еще не входило.
— А я-то думал, что Фейри и Ховер Шиверсы все-таки семья, — озадаченно пробормотал он. — Как неудобно оставаться без ходячей энциклопедии рядом.
— Привычку разговаривать с самим собой ты тоже приобрел, пока был якобы мертв? — уточнила Фейри. Так и не меняя позы, хотя шея непонятно с чего вдруг неимоверно зазудела. Да и ощущение появилось такое, как будто по ней... что-то...
— Примерно так, — и вот теперь фестрал оскалился так, что сомнений не могло бы оставаться, если б Фейри не могла узнать и различить Тень и Ховера в любом виде. — Быть мертвым не очень приятно, если ты не в курсе. Хотя теперь в курсе, да?
Артерии, видимо, не задело, только вены, все еще отстраненно думало что-то внутри Фейри, пока та, грохнувшись на бок, попыталась упереться хотя бы крылом. Хотя бы во что-нибудь. Встать и спланировать вниз, а дальше...
— А что "дальше", милая моя? — поинтересовался фестрал, все еще стоя от нее в полуметре размаха крыльев. Теперь он, кажется, бережно протирал ручкой лезвие чего-то очень небольшого и очень острого. — Даже если так, подобные ранения чаще всего смертельны. Ты просто сбежишь умирать и оставишь...
"Флай Шиверс".
Флай Шиверс.
— Флай... Шиверс, — выдавила Фейри. — Помоги... ей... если ты ее хоть когда-то любил... помоги...
Фестрал рассмеялся своим мелодичным голосом.
— Я помогу ей, — успокаивающим тоном ответил он. — Как только Визл увидит твой труп, Абисс наконец окончательно вылечит ее от всего лишнего, так что...
"Значит, даже так не хотим реагировать? — внутри Фейри начала закипать злость. Или это закипали остатки крови в венах. — Ладно..."
Точно. Еще несколько слов.
"Просто... вспомни... как был... живым".
Последние слова она почти машинально договаривала под диктовку так же, как и она, затухающего голоса внутри. И надеялась, что успеет договорить..
Как минимум сегодняшняя цель должна быть выполнена.
"Пусть это... ло давно... жешь... мнить. Защити ее друзей. И не отдай ее врагам".
После этого ее внутренняя половина, которая, видимо, была не только голосом, ощутила сильнейший прилив чьего-то смятения. А потом — его же ненависть. Такую, какой не мог проявить и Ховер, и Тень.
Что ж, отлично. Она не хотела бы приговорить к выполнению таких приказов пони, которого когда-то любила и во сне любит до сих пор.
Жесткий пинок по ребрам она осознала уже только потому, что расслышала хруст.
А потом Фейри мирно уснула, не думая ни о залившей ее комбинезон крови, ни о располосованном горле и о взлетевшем прямо с места, не отталкиваясь, фестрале. Который только что, прицельно пнув ее в грудную клетку, уничтожил ее шансы на выживание окончательно благодаря пробившим ее легкое осколкам ребер.