Найтмерквестрия: под пологом вечной ночи
Глава 2. Лесные хитросплетения
Она пролетела уже миллионы километров. Позади оставались огромные пространства пустоты — холодной, пугающей. Пустоты, в которой невозможна ни жизнь, ни даже сама магия. Полёт длился вторые сутки, но Эквус всё ещё выглядел крошечным серебристым шариком, почти не прибавляя в размерах.
И, вглядываясь в мягкое сияние родной планеты, окутанной нескончаемой ночью, Селестия чувствовала, как её начинает бить мандраж.
Сможет ли она достигнуть Эквуса? Удастся ли ей выдержать то, что её там встретит? Сумеет ли она победить Найтмер Мун и освободить несчастную Луну, а заодно и всю Эквестрию? И осталось ли там вообще хоть что-то, что ещё можно спасти? Ведь Найтмер вот уже целое тысячелетие тиранит Эквестрию. Многие поколения пони прожили свои жизни в беспросветном кошмаре, так ни разу и не увидев солнца. И виновата во всём случившемся исключительно она, Селестия.
Она слишком привыкла, что наедине с сестрой можно не следить за словами. Даже наоборот — ей же так весело было подкалывать сестрёнку! Воспринимала как должное, что на Луну можно скинуть множество рутинных задач вроде проработки очередной реформы. Ведь кто их сможет успешно решить лучше любимой сестры? А Луна хоть и повозмущается, но всегда впряжётся. И вот неожиданно оказалось, что у младшей аликорны, как и у любого другого разумного, тоже есть свой предел.
За прошедшее тысячелетие Селестия мысленно прокручивала их последнюю беседу бесчисленное множество раз, без особых усилий находя мириады вариантов разрешения ситуации — если бы она только вовремя осознала, что происходит.
Но увы! Роковые слова прозвучали, и Луна потеряла над собой контроль. Но даже и тогда ещё можно было всё исправить! В конце концов, сестрёнка не использовала по-настоящему опасных заклинаний. Ничего, что могло бы серьёзно повредить магические структуры или нанести незаживающие раны. Она не пыталась ни убить, ни даже искалечить — ей всего лишь требовалось выпустить пар. Пойми это Селестия, и дело ограничилось бы сожжённой гривой, выбитыми зубами и несколькими ушибами. Даже до переломов скорее всего не дошло бы! И уже на следующий день Луне самой стало бы очень стыдно, и она, виновато прижав ушки и заливаясь слезами, вымаливала бы прощение.
К сожалению, Селестия настолько не ожидала нападения от родной сестры, настолько была не готова к столь резкой потере контроля над ситуацией, что… запаниковала. Именно тогда она сделала то, чего до сих пор не могла себе простить: она выпустила по Луне полноценное боевое заклинание. Которое, попади оно в цель, разорвало бы её в клочья. Селестия совершила поистине непоправимое: попыталась прикончить собственную сестру.
После этого Луна совершенно обезумела и, слившись с одной из своих многочисленных боевых форм, начала сражаться уже всерьёз, безо всяких скидок, под вопли о том, что отныне никакой Селестии не будет вовсе, равно как и её паршивого солнца, и тогда у пони не останется другого выхода, кроме как принять красоту ночи. Потому что ночь будет длиться вечно.
Но, может быть, ещё и тогда было не поздно? Кто знает, упади Селестия на колени и взмолись о пощаде — так, может, Луна… то есть уже Найтмер — тоже смогла бы остановиться? В конце концов, когда битва подошла к закономерному итогу, и удачный залп полностью разрушил тело Селестии, то Найтмер Мун этим и ограничилась. Она не стала ловить высвободившийся дух, не стала рвать его на части, даже не стала отсекать от солнца, что обрекло бы на вечные блуждания в царстве теней.
Тия до сих пор корила себя за свою глупость и трусость. Ведь она настолько перепугалась, что в тот момент у неё не промелькнуло ни единой мысли о сдаче! Мало того, Селестия с ужасом понимала, что, повернись боевая удача другой стороной, и она сама, в отличие от Луны, довела бы дело до конца. Она безжалостно расправилась бы с несчастной сестрёнкой, и только потом уже осознала бы, что натворила. И от этого становилось особенно страшно.
Как бы то ни было, Найтмер не стала её добивать. И дух солнечной аликорны, оставшись без тела, но сохранив связь с источником, неизбежно к нему притянулся. Правда, те двое суток полёта стали одними из самых паршивых воспоминаний в её жизни: темнота, чудовищный холод, ощущение бесконечной голодной пустоты вокруг и полный набор эффектов от жесточайшего магического истощения.
До солнца её донесло в настолько паршивом состоянии, что потребовались полторы сотни лет купания в целом океане солнечной магии, чтоб хоть немного прийти в себя, начать связно мыслить и восстановить тело.
Потом потянулись месяцы истерик, слёз и невразумительных метаний. И только затем, хоть немного успокоившись, солнечная аликорна начала искать способ вернуться в Эквестрию.
Увы, это оказалось не так-то просто сделать. Внешний космос поглощал магию с такой жадностью, что нечего было и думать преодолеть хотя бы даже десятую часть пути без того, чтобы, полностью лишившись эфирного тела, вновь упасть обратно на солнце в виде бесплотного духа.
Это напоминало попытки выкарабкаться из невероятно глубокого колодца: чтоб упасть на дно, не требовалось особых усилий, достаточно было лишь толчка. Но вот вылезти обратно…
К счастью, решение довольно быстро нашлось. На солнце, как и на любой другой звезде, время от времени возникали вспышки, что приводили к выбросам плазмы, до краёв наполненной магией. Размеры иных выбросов могли в разы превышать диаметр самого Эквуса! А самое интересное, что внутрь такого плазменного сгустка можно было нырнуть, тем самым достигнув планеты с ним вместе.
К сожалению, выброс для этого требовался по-настоящему мощный: он должен преодолеть миллионы километров, не рассеявшись и не потеряв в скорости. Мало того, ему требовалось лететь не прямо на Эквус, но чуть в сторону, потому что прямой путь перекрывался луной, которую Найтмер Мун нарочно держала так, чтобы максимально отсечь от Эквестрии солнечные лучи. При этом отклонение от прямого маршрута должно быть совсем небольшим, чтобы в момент максимального сближения успеть допрыгнуть до Эквуса.
Подходящие условия складывались примерно раз в двадцать лет, и даже тогда возникновение «правильных» выбросов сильно зависело от случайности. И вот сегодня Селестии наконец-то повезло. Века ожидания подошли к концу. Ну, по крайней мере она на это надеялась.
По мере того, как Эквус приближался, Селестия волновалась всё сильнее. Именно в момент максимального сближения нужно было прыгать, задействуя дальнюю телепортацию. По прикидкам, ей предстояло переместиться на три сотни километров, чтобы успешно достичь поверхности. Непростая задача даже для аликорна. Даже в эфирной форме — при малейшей ошибке в расчётах всё закончится разрушением тела.
Что ж, пора! Прыжок!
Перед глазами вспыхивает ярко-жёлтое сияние. Момент перемещения длится… и длится… мгновения проходят мучительно медленно, свет постепенно теряет яркость. Селестия с трудом подавила желание срочно добавить энергии выдыхающимся чарам — если где-то в расчётах допущена ошибка, это всё равно не поможет, так что не хватало лишь собственным рогом уничтожить все шансы на успех.
Израсходовав вложенный запас чар, заклинание с негромким хлопком рассеялось, и на перепуганную Селестию обрушилась непроглядная тьма.
Сердце пропустило удар.
«Я ошиблась! Снова падать на солнце, снова столетия ожидания, не хочу, не хочу-у-у! Что угодно, только не снова!»
Далеко не сразу перепуганная аликорна заметила, что её бок касается твёрдой поверхности, а значит, с телом всё в порядке. Неужели?..
Свет!
Рог полыхнул так ярко, что даже заставил дёрнуться. За мгновение вспышки Селестия успела выхватить взглядом каменную стену и кусок потолка — она явно оказалась в каком-то здании.
Боясь поверить своей удаче, аликорна задействовала заклинание-светлячок, и смогла наконец осмотреться.
«Я всё-таки справилась», — с непередаваемым облегчением прошептала она.
И почти сразу же осеклась: её собственный голос с непривычки заставил вздрогнуть. Ведь столько лет она слышала его лишь в собственных мыслях! А здесь он ещё и сопровождался неприятным эхом. Неудивительно, комната-то пуста.
Аликорна медленно перевернулась на живот. Аккуратно попробовала пол копытами. Твёрдый. И холодный. Резкие цокающие звуки заставили поёжиться.
«Надеюсь, я ещё не забыла, как ходить», — криво улыбнулась Селестия. — «Впрочем, всё это сейчас не важно. Главное, я справилась. Я здесь! Я вернулась, вернулась в Эквестрию. Я дома!».
Осознание этого факта придало Селестии сил, и она рывком поднялась на ноги. Стоять на четырёх копытах, ощущая тяжесть собственного тела, было дико непривычно, но каких-либо неприятных ощущений не возникало. Небольшой осмотр, который сопровождался магическим сканированием, позволил опознать место. Замок Двух Сестёр, ныне совершенно заброшенный. Тем не менее, он неплохо сохранился, а специальные чары уберегли его от пыли, сырости и насекомых.
«Очень странно, что меня закинуло именно сюда», — настороженно подумала аликорна. — «Наверное, в заклинание всё же закралась небольшая ошибка». Впрочем, нельзя было исключать и ловушки. Хотя сама Селестия не представляла, каким образом возможно хотя бы засечь прыжок до его завершения, не говоря уж о том, чтоб исказить траекторию, но… Мало ли, что Найтмер могла придумать за прошедшее тысячелетие?
Однако, никаких ловушек не наблюдалось. И нипони поблизости.
«Что же должно было случиться, чтоб замок, расположенный в столь удобном месте, полностью забросили?»
В голову лезли откровенно мрачные мысли. Оставалось лишь надеяться, что в Эквестрии ещё остались живые пони.
Лёгкое воздействие телекинезом — и дверь бесшумно открылась, а сама аликорна, вскрикнув и шарахнувшись в сторону, метнула в чёрный проём боевое заклинание: ей показалось, что там, за дверью, притаилось нечто, похожее на изломанную тень. Какое-то чудовище, что уже готовилось к прыжку.
Сработавшее заклинание бабахнуло так, что у Селестии чуть сердце из груди не выпрыгнуло.
Когда способность здраво рассуждать вернулась, аликорна поняла, что лежит, крепко вжавшись в пол и набросив на себя сразу четыре мощнейших защитных барьера.
— Т-так и помереть недолго, — испуганно прошептала она, осторожно переводя взгляд на дверной проём, за которым клубилась чернильная тьма.
Ощущение чужого взгляда стало просто невыносимым. Однако, спешно отправленный туда светляк ничего не выявил, равно как и сканирующие чары. Просто коридор. С полом, покрытым свежими трещинами и пятнами окалины. Заметно потеплевший воздух неприятно пах пережжённым камнем.
Под натиском нескольких заклинаний-светлячков тьма нехотя отступила, затаившись дальше по коридору, но ощущение, будто непроглядный мрак что-то скрывает, хоть и ослабло, однако никуда не исчезло.
«Кажется, длительное пребывание на солнце не прошло для меня бесследно», — печально подумала Селестия, поднимаясь на ноги. — «Надеюсь, моё состояние не настолько плачевно, чтобы помешать мне найти и победить Найтмер Мун».
Продвижение по коридору стало настоящим испытанием для нервов солнечной аликорны. Не помогало даже заклинание ночного зрения: с ним темнота оставалась всё такой же тёмной, просто сквозь неё проступали неестественно чёткие очертания предметов, окутанные множеством причудливых теней. И в каждой такой тени воображение услужливо дорисовывало легионы чудовищ, специально выведенных Найтмер за прошедшее тысячелетие. Каждый шаг гулко отдавался эхом, заставляя нервно оглядываться и дыбить шерсть на холке: резкие непривычные звуки действовали на нервы.
Каждая ниша и каждая статуя порождали тени, что неестественно двигались при приближении источников света, и создавалось впечатление, будто бы каменные фигуры вот-вот оживут, набросившись на одинокую пони, что посмела потревожить покой холодного камня.
По-настоящему холодного.
Та противная дрожь, от которой Селестия всё никак не могла избавиться, была вызвана не только страхом и нервным напряжением, но и холодом. После горячего солнца здесь было по-настоящему зябко, а прикосновения к каменному полу заставляли неприятно ныть копыта. Пришлось потратиться ещё и на чары обогрева, после чего стало немного получше. Но именно что немного.
«Хорошо, что я с самого начала готовилась к трудностям», — несколько нервно подумала Селестия. — «В конце концов, даже жеребёнку понятно, что спасти всю Эквестрию будет не так-то легко».
Коридор. Лестница, спуститься по которой оказалось неожиданно трудно. Громадный пустой зал со множеством окон, через который аликорна только что не за шкирку себя протаскивала. Ведь там, за окнами, клубилась тьма, тем более чёрная, чем больше света сияло в зале. Темнота выглядела столь плотной и тяжёлой, что чудилось, будто бы стёкла вот-вот вылетят под её напором, и сюда хлынет бесконечный поток холодного мрака.
Ещё коридор.
«Хорошо хоть, что я помню планировку замка. Страшно представить, чего мне пришлось бы натерпеться, не знай я кратчайшего пути наружу».
Дверь. Открывание дверей ей давалось особенно плохо и требовало предельной собранности, чтобы не лупить в каждый проём боевыми чарами.
«Ничего. Я уже почти на месте», — Селестия облизнула пересохшие губы.
Финальный коридор, и вот наконец выход. Входную дверь открывать не пришлось — её попросту не было.
Но, едва высунув мордочку наружу, аликорна с коротким вскриком шарахнулась обратно под защиту замка. Ей показалось, будто здесь её подстерегает целое войско!
«Деревья. Это всего лишь деревья», — облегчённо выдохнула аликорна пару минут спустя. — «Тут всё заросло лесом. Но до чего же неприятно выглядит! Осветить весь лес целиком точно не выйдет. И ещё это небо…»
Небо над головой слишком походило на космическую бездну, заставляя крепко вцепляться копытокинезом в пол: Селестия не могла отделаться от ощущения, будто её вот-вот унесёт обратно в космос.
«Может, подождать до рассвета?» — мелькнула отчаянная мысль, но была тут же отброшена и безжалостно растоптана всеми четырьмя копытами. И так понятно, что рассвет наступит уж всяко не раньше победы над Найтмер.
А время поджимало. Солнечная магия, что за тысячу лет заточения пропитала саму сущность аликорны, стремительно улетучивалась. Ещё день-два, и практически неуязвимое эфирное тело, которое к тому же могло менять форму и растекаться струйкой золотистого светящегося тумана, окончательно исчерпается. А обычная кобыла из плоти и крови имела немного шансов выжить, столкнувшись с самой Найтмер Мун. Так что преимущества эфирной формы требовалось использовать по максимуму.
«Ну же, соберись, Тия! Ты победила Дискорда, ты сражалась с Сомброй. Так неужели ты отступишь сейчас перед своими собственными нелепыми страхами?! Бедные маленькие пони живут в этой вечной тьме уже тысячу лет, каждый день терпя ужасающие страдания под гнётом безжалостной Найтмер Мун. Хотя бы ради них ты должна справиться!»
Подбодрив себя подобным образом, Селестия решительно двинулась в сторону леса, стараясь не смотреть вверх.
Крупные синие цветы, которыми заросла вся опушка, заставили аликорну насторожиться: слишком уж сильно от них фонило магией, причём магией странной, которая даже не поддавалась опознанию. Немудрено было заподозрить ловушку.
Потратив четверть часа на первичный анализ, Селестия убедилась, что имеет дело с разновидностью магии жизни, что немного успокоило её паранойю: по крайней мере, подобная магия не убивала, а вызываемые ею эффекты всегда оказывались полностью обратимыми. Дополнительно убедившись, что цветы не усыпляют, не дурманят и не воздействуют на разум, аликорна отнесла их к категории условно-безопасных и спокойно направилась к лесу.
Но стоило ей поравняться с цветочными зарослями, как в нос ударил приторный сладкий аромат, который с непривычки заставил поморщиться.
— Чхи! — возмущённо выдала аликорна.
И это оказалось ошибкой, потому что от её чихания в воздух немедленно взлетело целое облако жёлтой пыльцы, от которой в носу засвербило ещё сильнее.
— Апчхи! — от души чихнула Селестия. — Чхи! А-чху!
Спешно выставленный защитный барьер не слишком помог, потому что пыльца уже успела налипнуть на её перья и шёрстку, а воспользоваться очищающим заклинанием Селестия сообразила далеко не сразу, начихавшись вволю.
«Это же надо было найти себе проблемы практически на ровном месте!» — опустошённо подумала солнечная аликорна, с трудом переводя дыхание и протирая кончиком крыла слезящиеся глаза. — «Всего лишь цветы, а сколько потеряно времени! Такими темпами в этом лесу я застряну минимум на месяц!»
Очевидно, требовалось что-то придумать, если Селестия действительно хотела разыскать Найтмер раньше, чем исчерпается эфирная форма. И подходящее решение существовало.
Магическое пламя. Здесь, в лесу, полном горючего материала, оно могло охватить огромные пространства. Яркое, горячее, оно сразу же решало все проблемы с темнотой, холодом и неожиданными препятствиями. А когда в нём сгорало что-то магическое вроде тех синих цветов, то огненная магия не только усиливалась сама, но и подпитывала свою хозяйку, продлевая время существования эфирной формы. Мало того, каждая искра, взлетающая к небесам, могла использоваться в качестве глаза, наблюдающего за окрестностями. Целая армия огненных наблюдателей — именно то, что надо для быстрой разведки. А уж если пожар привлечёт внимание пони, будет и вовсе замечательно: тогда Селестия сможет быстро оказаться рядом и наконец получить хоть какие-то сведения о происходящем в Эквестрии и о возможном местоположении Найтмер Мун. Главное, настроить заклинание так, чтобы огонь сжигал только растения и всевозможный сухой мусор, не трогая всё остальное.
Селестия улеглась на мягкий ковёр травы, сосредоточенно обдумывая все плюсы и минусы большого огненного заклинания. Разыгравшаяся паранойя упорно твердила, что здесь что-то не так: ведь раньше у неё не возникало такого горячего желания залить всё океаном пламени! Однако принятое решение выглядело достаточно логичным, а его причины легко объяснимыми. За тысячелетие, проведённое в солнечной плазме, огонь и вправду стал чем-то привычным и даже в какой-то степени родным. К тому же сейчас у неё не было особого выбора: все имеющиеся варианты оказывались довольно-таки паршивыми, и этот ещё не самый худший.
Твайлайт, настороженно замерев и подняв ушки торчком, вслушивалась в далёкие воющие звуки, похожие одновременно и на волчий вой, и на завывание ветра.
— Ладно, — решительно топнула копытом Рейнбоу, когда вой наконец стих. — В конце концов, это всего лишь древесные волки. Я в одиночку от троих запросто отлягаюсь. Эпплджек двух потянет…
— От как повезёт, пернатая. Ежели с двух сторон насядут, дык скопычусь же.
— Не скромничай! И так-то впритык укладываемся. Хорошо, что у нас тут ещё и целый единорог. Рэрити чем-нибудь займёт вожака, чтоб не лез, и тогда от всей стаи одни щепки останутся!
— Я… — дневная единорожка явно боялась этих волков до дрожи в коленках. — Ох…
— А что потребуется от меня? — поинтересовалась Твайлайт, мысленно перебирая атакующие заклинания.
— Не сдохнуть, — буркнула Рейнбоу.
— ЧТО?!
— Твайлайт, я понимаю, как это звучит со стороны, — извиняющимся тоном произнесла Рэрити, — но… древесные волки — это действительно страшно. И, напугавшись, очень легко случайно сойти с тропы, а тогда ты сразу же потеряешься. Поэтому очень тебя прошу — просто не двигайся. Если станет совсем жутко, можешь закрыть глаза и мысленно представить себе, что это просто трещат деревья под порывами ветра.
Твайлайт ощутила, как поплотнее прижимается к её гриве изрядно напуганный дракончик.
— Все всё усвоили? Готовы? Отлично, двинули! — скомандовала пегаска.
И пони неторопливо двинулись вдоль тропы, располагаясь так, чтобы Твайлайт всегда находилась в центре группы.
«Прямо как под конвоем себя чувствую», — недовольно подумала сиреневая единорожка.
— Твайлайт, извини, что так глупо вышло, — печально вздохнула Рэрити. — Но без защитного жетона здесь и вправду только хищников кормить. Надеюсь, мы сумеем выбраться достаточно быстро.
— А почему бы Рейнбоу не слетать за этим жетоном? — предложила единорожка. — Она же пегас.
— То ж Вечнодикий. На каждой высоте он разный, рогатик, и сверху видно вовсе не то, шо снизу. Эт как с закрытыми глазами летать. Вродь и летишь, а ток непонятно куды. А ещё здесь такая хвостня водится, шо и сожрать могут.
— Вот-вот, — подтвердила пегаска. — Деревья хоть как-то прикрывают, а в полёте я просто мишень — нате, лопайте.
— Ты что, боишься? — прищурилась Твайлайт.
— Разумеется нет! Просто не люблю браться за дела, в успехе которых сомневаюсь… Стоп! — резко оборвала она фразу. — Всем стоять!
— Что случилось? — нервно переступила с ноги на ногу единорожка, обводя взглядом окрестности и не находя ничего, что могло бы насторожить. Всё тот же лес, всё та же тропа, всё те же деревья. Пейзаж даже ещё красивее стал — впереди виднелась огромная поляна с крупными синими цветами. Тропа шла прямо сквозь неё, и плети синего растения образовывали по обочинам настоящие живые изгороди.
— Я впервые вижу такие цветы, — напряжённым голосом произнесла Дэш.
— И что же? — не поняла Твайлайт, которая тоже раньше не встречала ничего похожего.
— Дык всё ж просто, рогатик: не знаешь — не трожь.
— Да, это почти наверняка что-нибудь аномальное. Я бы к ним даже подходить не стала, просто на всякий случай.
— Но тропа же идёт прямо мимо них! — возразила Твайлайт. — Тут никак не обойти.
— Ну да, такое часто случается. Тропы не всегда ложатся так, как удобно. Ничего не поделаешь, придётся перемещать. Кто на вылет?
— Давай ты, Рэрити. Правда, что делать с волками, — пегаска задумчиво потёрла мордочку копытом. — Короче, так! План меняется. Рэрити двигает тропу. Если нападают волки, Эпплджек берёт на себя вожака…
— Ты эт, пернатая, полегче на поворотах. Он же ж меня сразу схарчит.
— Эпплджек, хватит выпендриваться! До тебя ещё не дошло, во что мы вляпались? Или ты думаешь, что я в это время буду прохлаждаться? Да на мне вся стая повиснет! Как минимум пятеро, и это ещё в лучшем случае. Тебе же достанется один только вожак. И тебя даже не просят его отлягать! Всего-то и надо, что продержаться до подхода Рэрити, которая его с тебя снимет.
— От не приведи Найтмер меня тут схавают. Сена с два я тебя тогды ещё хоть раз послушаю.
— Да нормально всё будет! Не бухти. Рэрити, готова? Начали!
— Только вы не разбредайтесь, пожалуйста, до моего прихода. Как представлю, что останусь совсем одна в этом ужасном лесу, да ещё и с моим дневным зрением…
— Не бойся, Рэрити, мы тебя не бросим! — горячо заверил её Спайк.
С лёгкой улыбкой кивнув дракончику, единорожка закрыла глаза и сосредоточилась.
— Делаем два шага налево, — размеренно проговорила она, не открывая глаз.
Твайлайт почувствовала себя до невозможности глупо, двигаясь боком вслед за остальными пони.
— Два шага направо.
«Напоминает какой-то жеребячий утренник», — раздражённо подумала единорожка. — «И я по-прежнему не чувствую никакой магии. Как же тогда она что-то двигает? У неё даже рог не светится!»
— Шаг вперёд. Теперь разворачиваемся. Два шага назад. Всё!
Повернувшись, Твайлайт раскрыла рот от изумления: никакой поляны впереди уже не было! Равно как и синих цветов. Тропа всё так же шла среди деревьев, разве что теперь не прямо, а ощутимо поворачивая в сторону.
«Да как такое вообще возможно?!»
За своими переживаниями единорожка не сразу заметила, что Рэрити куда-то исчезла. Зато заметил Спайк.
— Рэрити! Рэрити, ты где? — задёргался дракончик.
— Всё с ней в порядке, — успокоила его пегаска. — Минут через пять появится.
— Но куда она делась?! — вопросила Твайлайт, убедившись, что дневной единорожки и вправду нигде нет.
— Не «куда», а «в когда», — поправила её Рейнбоу. — Говорю же, скоро будет. Ждём.
— Но сейчас-то она где?! — Твайлайт уже откровенно достали все связанные с лесом странности.
Пегаска раздражённо выдохнула, на мгновение приложив ко лбу копыто.
— Эпплджек, да объясни же хоть ты ей! Одни проблемы с этими новичками.
— Тут, стало быть, такое дело, — приступила к объяснениям земнопони. — Шоб, значицца, обойти ту поляну, нам где-т минуту потратить пришлось бы. Каждому. А нас пятеро. Эт, выходит, аж пять минут набирается. От Рэрити-то их за нас и потратила, когда тропу-то сдвигала. Она сейчас тут же, от прям где стояла, ток на пять минут позже.
Твайлайт со стоном опустилась на круп, чувствуя, как от подобных «объяснений» у неё закипают мозги и начинает дёргаться глаз. Ну время же не горсть монет и не мыльный пузырь, оно же одно для всех! Как его можно потратить быстрее других?! Это даже звучит как бред!
— Ладно, — выдохнула она, потерев виски копытами. — Ладно, допустим. А почему тогда нельзя сдвинуть тропу сразу к выходу из леса?
— Дык можно же, — пожала плечами Эпплджек. — Ежели ты знаешь, где тот выход.
— Что значит где?! Позади нас! Мы же оттуда пришли!
— Не-а, рогатик, там вход был. Ежели б через него выйти можно было, ить разве ж мы б тут сейчас вытанцовывали?
Со стороны Твайлайт раздался ещё один глухой стон. То, что ей сейчас рассказывали, противоречило всему, даже здравому смыслу! Конечно понятно, что в аномальной зоне законы магии могут быть немного другими, но не до такой же степени!
Из мрачных мыслей единорожку вывела неяркая вспышка за ближайшими деревьями: всё ещё активное магическое зрение засекло слабое воздействие. Твайлайт поднялась на ноги и сделала пару шагов к обочине, пристально всматриваясь в лесную чащу.
— Твайлайт, ты куда? — негромко спросил дракончик, аккуратно подёргав её за гриву. — Рэрити же просила тебя не разбредаться.
Ответить единорожка не успела, потому как высокий мохнатый кустарник, росший за первым рядом деревьев, вдруг открыл глаза и пошевелился, переступив с лапы на лапу.
— М-медведь! — сдавленно вскрикнула Твайлайт, вздыбив шерсть на холке.
— Рр-ур-рыы! — протестующе прорычал зверь, в корне не согласный с её обвинением.
— Медведь? Где?! — аж подскочила пегаска.
— От ток урс нам и не хватало, — напряглась и Эпплджек, оттесняя Твайлайт за спину.
Некоторое время обе пони пристально всматривались в глубину леса.
— Мож, ей прост почудилось шо? — неуверенно предположила Эпплджек.
— Пусто, — наконец заключила Рейнбоу. — Твайлайт, объясни толком, что ты там увидела? Как оно выглядело?
— Как… как… ну, как медведь, — сбивчиво ответила единорожка. — Бурый, громадный, косолапый, глазищи страшные, как у дневных пони.
Рейнбоу с Эпплджек переглянулись.
— Ни сена не вижу. Ей точно показалось.
— Ото ж! В Вечнодиком-то бурых медведей не водится, ток звёздные. Да и тех на весь лес лишь пара.
— Да нет же! Там точно был медведь! Я докажу! Там наверняка остались следы.
И, сорвавшись с места, возмущённая единорожка нырнула в густой кустарник в поисках того, что могло бы подтвердить её правоту.
— Э! Твайлайт, ты куда?! Тва!.. Да лягать твою налево!
Раздался свист, затем треск ломающихся веток, и Твайлайт ощутила, как её грубо схватили за шкирку, развернув и с силой швырнув обратно, так что не ожидавшая ничего подобного единорожка кубарем покатилась по тропе.
— Да чтоб тебе одной соломой питаться! — донёсся до неё возмущённый возглас, покуда Твайлайт пыталась собрать мысли в кучку после такой встряски. — Жить надоело, что ли?!
«Спайк!» — всполошилась единорожка, кое-как поднимаясь на ноги. — «Он же сидел у меня на спине, и наверняка ушибся из-за этой сумасшедшей!»
— Тв-твай-лии! — испуганно проговорил заикающийся дракончик откуда-то со стороны Рейнбоу. — Тв-твой хвост!
Твайлайт обернулась и обомлела: от хвоста осталась в лучшем случае половина! Вместо её симпатичного хвостика, над которым так долго трудилась Рэрити, торчал какой-то жалкий огрызок, который к тому же топорщился во все стороны. Единорожка ме-едленно перевела взгляд на обочину тропы, чтобы увидеть, как куст, из которого её вышвырнула пегаска… неторопливо дожёвывает откушенный пучок волос! Зрелище казалось нереальным, безумным, такое могло бы быть разве только в кошмарном сне, но никак не в реальности! Однако оно было. В смысле, зрелище. Хвоста-то уже не было, а громадный бутон, щедро оснащённый шипами и истекающий вязким прозрачным соком, ритмично сжимался, перемалывая добычу.
Единорожка ощутила, как у неё шерсть встаёт дыбом. Куст. Жуёт. Её. Хвост! А мог бы и всю Твайлайт, если бы не Рейнбоу!
— Ч-что это вообще такое? — потрясённо прошептала единорожка, не в силах отвести взгляд от плотоядного кустарника.
— На тигровую лилию похоже, — мрачно ответила пегаска.
— Она ж и есть. У Флатти такое в саду растёт. Ток тут она одичала совсем, аж на пони кидается.
Твайлайт знала, как выглядят подобные лилии, и этот колючий куст на неё ну нисколечко не походил! Но Эпплджек виднее. Наверное.
— А вот и я, — неожиданно раздался мягкий голос Рэрити. — Я что-то пропустила?
— Да не то слово! — немедленно нажаловалась ей пегаска. — Вот эта куцехвостая за каким-то сеном сошла с тропы. И сразу же попалась тигровой лилии, я её еле отбила.
Услышав такое, Рэрити побледнела и явно раздумывала, не упасть ли ей по такому случаю в обморок. Но, оценив обстановку, всё же решила, что не стоит.
— Мы не на прогулке ваще-т, — тем временем продолжала чихвостить Твайлайт пегаска. — Это Вечнодикий! Тут можно потеряться, разбиться, съесться, сгореть, утонуть и пропасть ещё тысячей способов! Таким как ты тут вообще не место, если что. И раз уж ты сюда полезла, так хоть не умничай, за тебя умничать будем мы. Я говорю делать — ты делаешь. Я ничего не говорю — ты ничего не делаешь. Понятно?! Вот заруби себе это на хвосту!
— На хвосте, Рейнбоу, — со вздохом поправила её Рэрити, сочувственно глядя на совершенно пришибленную Твайлайт. — И хватит уже по каждому поводу упоминать её хвост, нехорошо смеяться над чужой бедой. Представь, что с тобой бы такое случилось. Я вот как представлю себя на её месте, сразу дурно становится. Честное слово, уж лучше бы меня целиком съели, чем так…
Пегаска лишь раздражённо фыркнула, отвернувшись в сторону.
Группа пони в мрачном молчании пробиралась по лесу. Твайлайт переживала случившееся особенно остро, не помогали даже утешения Рэрити. Фиолетовой единорожке упорно казалось, что все, включая Спайка, вновь устроившегося на её спине, пялятся на пострадавший хвост.
Хотелось попросту провалиться сквозь землю, и это уже сейчас. А ведь ей ещё предстояло вернуться в Понивилль, продемонстрировав там охвосток всем встречным пони. И лучше даже не думать о том, какой позор её теперь ждёт в Эвернайте. Твайлайт становилось почти физически плохо при мысли о том, что ей придётся с уполовиненным хвостом показаться на глаза наставнице. А есть же ещё Сансет…
Эта мысль словно обожгла огнём, заставив вздрогнуть и сбиться с шага. О нет! Только не это! Сансет же до конца дней этого не забудет! Да, она не скажет ни слова, скроит каменную морду и сделает вид, что ничего особенного не происходит, но про себя в это время будет покатываться со смеху, мысленно потешаясь над неудачливой соперницей.
«Она никогда больше не сможет воспринимать меня всерьёз! Я превращусь в вечное посмешище, это же катастрофа!»
— Твайлайт! Твай-лии!
— А? — очнулась единорожка, только теперь заметив, что Спайк аккуратно дёргает её за гриву.
— Вот опять ты себя накручиваешь… Всё не так плохо, правда.
— Конечно, Спайк! Всё ещё можно исправить. Да! Определённо можно. Просто использую заклинание для роста волос и задержусь в Понивилле на пару дней после завершения задания. Как хорошо, что наставница не ограничила нас во времени, а то б я просто не знала, что и делать.
— Я обязательно помогу, — пообещала Рэрити. — Несколько пышных лент, подходящая стрижка — и вот уже нипони не заметит ничего странного.
— С-спасибо, Рэрити, — кое-как выдавила Твайлайт, про себя подумав, что куда тут ещё что-то стричь…
— Постойте, — насторожилась вдруг дневная пони, прянув ушками. — Вы слышите музыку, или это у меня в ушах звенит от сегодняшних переживаний?
— Не выдумывай, — отмахнулась Рейнбоу, — это птицы орут. На гусей похоже.
— От как-то они очень уж складно это делают, — забеспокоилась Эпплджек, останавливаясь и напряжённо вслушиваясь в темноту. — Скок тут была, дык ни разу не слыхала подобного.
Только теперь Твайлайт заметила, что откуда-то издали и вправду доносятся чуть слышные звуки, похожие не то на пение труб, не то на чьи-то гортанные вопли.
— И эт, где волки-то? Ежели без жетона по лесу лазить, дык сразу ж прибегают, а мы уж скок тут бродим…
— Может, у них какой-нибудь праздник? — с надеждой произнёс Спайк.
— Ага, день солнцестояния, — фыркнула Рейнбоу. — Идём уже…
Чем дальше продвигались пони, тем громче становилось звучание, и теперь уже создавалось впечатление, будто где-то в лесу играет целый оркестр, представленный главным образом духовыми и ударными. Громкость была такая, что особо «удачные» аккорды заставляли Твайлайт болезненно морщиться, попутно завидуя дневным пони, чьи ушки были не настолько чувствительны к громким звукам.
— Опс, — севшим голосом произнесла вдруг пегаска, замерев как вкопанная. — Так вот куда делись все волки…
Там, впереди, тропа шла под уклон, внизу пересекаясь с ещё одной. Да какой — самой настоящей просекой! И по этой просеке двигалась целая толпа каких-то созданий, похожих на ожившие вязанки веток. Отсюда, сверху, их фигурки казались крошечными, однако сравнение с окрестными деревьями позволяло сделать вывод, что каждое такое существо по меньшей мере втрое выше обычной пони. И их было много. Очень много! Какие там пять штук, обещанных Рейнбоу, тут только перед глазами их пять десятков, а они непрерывно движутся, до ужаса напоминая походную колонну.
— Смотрите, да они маршируют! — потрясённо прошептала пегаска, прижимаясь к земле и делая знак залечь всем остальным пони.
— От впервые вижу такое, — пробормотала Эпплджек, на животе подползая вперёд и поплотнее закутываясь в плащ. Через несколько мгновений на месте земнопони осталась лишь малозаметная тень, ничуть не выделявшаяся на фоне остальных ночных теней.
А волки действительно маршировали! Они двигались стройными рядами, чеканя шаг и синхронно вскидывая лапы. Это больше походило на военизированный отряд или даже небольшую армию, нежели на простую волчью стаю. А громкая музыка — это ж полноценный военный оркестр! И теперь Твайлайт ясно видела, откуда она исходит: там, рядом с колонной, собралась большая стая птиц. Зрение единорожки, усиленное коротким заклинанием, позволило увидеть там огромное скопление серых гусей, уток-крякв и бекасов. Создавалось полное впечатление, что этих музыкантов понабрали в ближайшем болоте.
С музыкальным слухом у Твайлайт было плоховато, и музыку она никогда не любила. Но нельзя не признать, что звучал оркестр очень громко и слаженно. И действительно на военный марш похоже.
Наконец, колонна прошла мимо. Оркестр ненадолго смолк, чтобы тут же грянуть с удвоенной силой — аж листья с ближайших деревьев посыпались, а сама Твайлайт лишь чудом не подскочила от неожиданности. И вот показалась новая колонна волков — ещё более крупных, ещё более устрашающих. Впереди тяжело выступал вожак, гордо вскинув морду к небесам. Его глаза сияли жутким ядовито-жёлтым свечением, а уж размеры! Казалось, что сама земля дрожит под его поступью. Да как вообще можно драться с подобным чудовищем?!
— Эт куда они все попёрли-то? — раздался шёпот Эпплджек, шедший словно из пустоты.
В самом деле, на какую добычу могла собраться подобная стая? Да чтоб насытить столько чудищ разом, это ж нужно весь Понивилль сожрать, не меньше.
От этой мысли Твайлайт словно окунули в ледяную воду, а сердце пропустило удар.
— Они готовятся захватить Понивилль! — отчаянным шёпотом выпалила единорожка очевидный вывод.
— От ить хвостня-то, — прошептала оранжевая земнопони.
— Мы должны сделать хоть что-нибудь! — умоляюще проговорила Твайлайт. — Нужно срочно возвращаться! Просто незамедлительно! Отправить письмо наставнице, поднять всю армию, собрать ополчение, и кроме того…
Тут Твайлайт осеклась, заметив, что вокруг установилась зловещая тишина. Оркестр смолк, и волки остановились, дружно повернув морды в сторону насмерть перепуганной единорожки. Спайк вцепился в гриву Твайлайт так, словно его уже едят.
— Простите, — раздался вдруг чей-то негромкий певучий голос, шедший, казалось, со всех сторон сразу. — Не хочу обижать вас, но не могли бы вы шагать… немного помедленнее? Эти малыши не успевают за вами.
На освещённое пространство выплыло прозрачное облачко, словно сотканное из ажурного тумана. Лунный свет, рассеиваясь на нём, окрашивал его в желтоватые и бледно-розовые тона. Облако заструилось, меняя форму, и вот в нём уже угадывались очертания жёлтенькой пони с розовой гривой. Твайлайт ясно видела длинные ушки с кисточками, что пробивались сквозь эту гриву, сложенные на спине крылья, широко раскрытые глаза, отливающие зеленоватым, и даже снежно-белые аккуратные клычки. Всё это струилось, расплываясь даже под небольшим ветерком, а сам туман был столь неплотным, что сквозь него просвечивали окружающие предметы.
Посмотрев на призрачную пони, вожак медленно прикрыл глаза и величественно кивнул.
— Хорошо. Давайте ещё раз, пожалуйста, — попросила жёлтенькая пегаска.
— Тьфу, сено! — ругнулась Эпплджек, выпрямляясь во весь рост. — Да то ж репетиция!
— Я должна была сразу догадаться! Ведь знала же, что послезавтра праздник. И про парад знала, сама же в нём участвую вместе с погодной командой! Но нет, всё равно чуть не повелась на ту хвостню, что вы тут наболтали. Захват Понивилля, как же! Да в этот бред даже жеребёнок не поверит! Флатти! Э-эй! Флатти, это я! — помахала копытом Рейнбоу, после чего сорвалась с места, бросившись прямо к жёлтенькой пегаске, которая только и успела, что обернуться на крик.
— Идём, — подтолкнула ночную единорожку Рэрити. — Раз здесь Флаттершай, то бояться совершенно нечего.
Подойдя поближе на подгибающихся ногах (Твайлайт всё ещё ощутимо потряхивало после случившегося), единорожка смогла наконец рассмотреть пегасьего призрака во всех подробностях, в том числе с помощью магического зрения.
Раньше Твайлайт никогда не доводилось сталкиваться с подобными существами, только читать о них, так что Флаттершай выглядела очень интересно. И страшно. Всё же эта форма посмертного существования — одна из худших вещей, которые только могут случиться с пони. Ведь призраки образуются, когда пони погибают мучительной смертью в местах, насыщенных магией, а их тела годами лежат без погребения. Вечнодикий как раз и был таким магическим местом, а уж помереть тут и вовсе не проблема.
— Вот, Флатти, познакомься. Это Твайлайт Спаркл, она ученица самой Найтмер Мун! — при этих словах жёлтенькая пегаска вздрогнула, зажмурившись и прижав ушки. — Эх, как бы я хотела тоже увидеть Найтмер, хотя бы одним глазом!
— Зачем?
— Что значит «зачем»?! — возмутилась Рейнбоу. — Это же сама Найтмер Мун! Увидев её, сразу становишься на двадцать процентов круче!
— Она страшная, — поёжилась Рэрити. — Очень. Да, она много для меня сделала, но я всё равно её боюсь.
— Не бойся, Рэрити, — сразу же отреагировал дракончик. — Слухи, будто она воюет с дневными пони — просто враньё. Она даже взяла дневную пони в ученицы!
— О да! — закатила глаза Твайлайт. — Я иногда думаю, что у неё как раз к ночным пони предубеждение.
— Очень приятно познакомиться, — тихо проговорила призрачная пегаска, подплыв ближе прямо по воздуху, даже не раскрывая крыльев. — Я Флаттершай…
Последние слова прозвучали столь тихо, что даже со своими чувствительными ушками Твайлайт скорее угадала окончание фразы, чем услышала.
— Как это случилось? — негромко поинтересовалась она, с жалостью глядя на несчастного призрака.
— Ч-что случилось? — не поняла пегаска.
— Ну… как вышло, что ты умерла?
Глаза призрачной пегаски испуганно расширились. Она вздрогнула и приложила копыто к груди:
— Й-я-а?
И, прижав ушки, еле слышным шёпотом добавила:
— А я разве… уже?
— Твайлайт, ты чё несёшь?! — аж притопнула копытом Рейнбоу.
— Та шо ж ты такое говоришь, рогатик! — поддержала её Эпплджек. — То ж просто сон.
— Флаттершай, с тобою всё в полном порядке. Просто Твайлайт здесь новенькая и ещё многого не знает.
— Ох. Пожалуйста, не говорите больше таких страшных вещей! — взмолилась жёлтенькая пегаска. — К сожалению, я не очень люблю пугаться.
— Лезвие Снов, — объяснила Рэрити ничего не понимающей Твайлайт. — Одна из тех вещей, что иногда находят в здешних аномалиях. Оно позволяет своему владельцу выйти из мира снов в реальный мир. Это выглядит примерно так, — указала Рэрити рогом на призрачную пегаску.
— Совершенно не круто. Толком не разгонишься, облака не подвигаешь. И если так дрыхнуть, то не отдыхаешь, а только устаёшь ещё больше, — поморщилась Рейнбоу.
— Так она сейчас спит?! — удивлённо спросил Спайк, невольно привлекая к себе внимание.
Стоило призрачной пегаске заметить дракончика, как её глаза удивлённо расширились.
— Дракон! — ахнула она. — Настоящий крошка-дракон! Это потрясающе! Я никогда не думала, что драконы такие милые!
От такого внезапного напора Твайлайт невольно попятилась. Столь резкая перемена в поведении пугала, равно как и тот взгляд, которым эта Флаттершай смотрела на Спайка. Да она только что не облизывалась! Хуже, чем сам Спайк на Рэрити.
— Стойте! Подождите! — умоляюще произнесла пегаска, словно боясь, что дракончик вот-вот исчезнет. — Скажите, как вас зовут?
— Я Спайк, — чуть настороженно ответил дракончик.
— Ух ты! А я Флаттершай. Очень приятно познакомиться. Я так рада! Даже не думала, что мне когда-нибудь повезёт поговорить с настоящим драконом.
Твайлайт, раздражённо стиснув зубы, только что волчком не вертелась, пресекая попытки пегаски зайти ей вбок, чтоб оказаться поближе к Спайку. На глаза единорожке попеременно попадались то Рейнбоу с Эпплджек, явно удивлённые поведением подруги, то скучающие древесные волки, что так и остались стоять, переминаясь с лапы на лапу, то Рэрити, что с лёгкой улыбкой взирала на происходящее.
— …Узнать побольше? И что же тебя интересует? Твайлайт, не крутись! — не выдержал Спайк.
— О, когда речь идёт о драконах, меня интересует абсолютно всё!
— У нас сейчас нет времени на разговоры! — наконец прервала её радужногривая пегаска. — Флаттершай, ты можешь попросить кого-то из зверей принести защитный жетон? Нам нужно добраться до замка, а без защиты возникнут небольшие сложности.
— Вам… нужно к замку?
— Да, — кивнула Твайлайт. — И это очень важно! Гораздо важнее всех этих глупых парадов и маршей.
— Вы не пройдёте, — вздохнула призрачная пегаска. — Кто-то поджёг лес, тропы охвачены пламенем, а звери растревожены. Защитный жетон не поможет. Вам лучше вернуться в Понивилль.
— Но мы не можем вернуться! — возмутилась единорожка. — Это поручение самой Найтмер Мун, оно должно быть выполнено любой ценой!
— П-простите, я… боюсь, ничем не смогу здесь помочь, — понурилась пегаска, прижимая ушки. — Это не моя вина, правда!
— Тебя нипони не обвиняет, Флаттершай, — ободряюще улыбнулась Рэрити. — Не волнуйся. Лучше расскажи, что там с огнём.
— В лесу иногда бывают пожары, — тихо начала пегаска. — Их обычно сразу тушат — ну, вы же знаете. Но этот пожар начался возле замка. Я пробовала хоть что-то сделать, правда! И звери пробовали. Но туда совершенно невозможно добраться! Мы видели огонь, но так и не смогли подойти к нему. Он сильный. Очень-очень сильный. Настолько, что даже начавшийся дождь не смог его погасить.
— Что-то не видела я никакого дождя, — нахмурилась Твайлайт. — И даже облаков не видно.
— Дык то ж Вечнодикий, рогатик. Тут облака-то могут в одном месте быть, а дождь и в другом вовсе.
Твайлайт недоумённо моргнула, пытаясь представить себе, как такое вообще возможно, однако воображение упорно отказывало.
— Огонь дошёл до реки и остановился. Но не гаснет. Я никогда не встречала настолько сильного пожара! Он будет гореть ещё не один час, а потом несколько часов лесу потребуется, чтобы восстановиться.
— И, конечно же, тропы после этого придётся разведывать заново, — со вздохом подытожила Рэрити. — И новое расположение аномалий, и лёжки хищников, и всё остальное…
Флаттершай печально кивнула.
— Огонь так и не перебрался через реку? — нахмурилась Рейнбоу. — Значит, он точно магический. Та река мгновенно уносит любую магию. Над ней даже не полетаешь: крылья бьют по воздуху, а толку чуть, сам воздух не держит.
— И если единорог случайно туда упадёт, — дополнила Рэрити, предостерегающе глядя на Твайлайт, — он сразу же получит сильнейшее магическое истощение, от которого восстанавливаться не меньше месяца.
— Что ж, — заключила Рейнбоу. — Раз такое дело, придётся переждать. Мы возвращаемся.
— Что?! — аж подпрыгнула Твайлайт. — Но ведь поручение…
— Никуда от нас не денется. К завтрашней ночи лес восстановится, и мы сюда вернёмся, но уже хорошо подготовленными. Я лично проверю, чтоб Эпплджек не забыла жетон! А лучше даже два, на случай, если она ухитрится один посеять.
— К тому же, Твайлайт, разве ты не устала? — поинтересовалась Рэрити. — Я уже буквально с копыт валюсь, а ведь тебе сегодня пришлось куда тяжелее.
— Что ж, — вздохнула единорожка. — Пожалуй… Да, это определённо имеет смысл. Но завтра мы совершенно точно дойдём до замка!
Тем временем Рейнбоу уже вовсю договаривалась с жёлтенькой пегаской.
— Конечно, я покажу вам тропу. И попрошу Мишу, чтобы присмотрел. Если вы не против, конечно.
— О, Мишутка сегодня свободен? Ну, тогда и вовсе не о чём волноваться. Спасибо, Флаттершай! Так мы успеем вернуться раньше, чем эта несносная Пинки организует наши поиски.
Тем временем призрачная пегаска подлетела к Твайлайт и теперь нерешительно мялась, прижав передние копыта к груди.
— Простите, могу я спросить? — наконец набралась храбрости Флаттершай. — Ваш хвост. Он выглядит настолько необычно, что сразу притягивает к себе внимание! Неужели Рэрити придумала новый стиль? Он удивителен!
Услышав такое, Рэрити от возмущения потеряла дар речи и лишь гневно и совсем неэстетично сопела, а Дэш со Спайком дружно зажали себе рты, тихо давясь от смеха.
— К сожалению, нет, — мрачно произнесла Твайлайт. — Просто его съели.
Тропа услужливо ложилась под копыта. По обочинам время от времени что-то шуршало, и краем глаза можно было даже увидеть крупную бурую тень, но Твайлайт уже приноровилась не обращать внимания на подобные странности. Раз ей сказали, что тропа полностью безопасна аж до самого Понивилля, значит лучше поверить на слово. И постараться с этой тропы не сходить, что бы ей там ни мерещилось.
Да, теперь, когда безумная ночь перестала раз за разом выбивать единорожку из колеи, Твайлайт смогла наконец немного упорядочить свои мысли, и теперь ей было попросту стыдно. Ведь сейчас она очень хорошо понимала, как со стороны смотрелись все её слова и поступки. Что она ни делала, что ни говорила сегодня — всё оказывалось невпопад. Ученица самой Найтмер Мун оказалась всего лишь никчёмной обузой, за всю ночь так и не сделав ничего хоть сколько-нибудь полезного. Даже от Спайка и то было больше пользы! Твайлайт опасалась, что после такого все, кроме быть может Рэрити, считают её просто столичной зазнайкой.
Да, ей было что сказать в своё оправдание. В конце концов, в Понивилле и особенно в Вечнодиком всё странно. Странно и необычно до такой степени, что бросает вызов здравому смыслу. Эти аномалии можно изучать многие десятилетия. Неудивительно, что она тут ничего не знает и выглядит до ужаса глупо. Но хоть что-то же могла бы сделать! Вот взять хотя бы тех же волков. Это хорошо, что они тут на репетицию собрались. А если бы нет? Что бы она тогда сделала? Уж себе-то можно и не врать: запаниковала бы, и скорее всего погибла. А ведь у неё в арсенале более чем достаточно заклинаний, чтобы выпутаться даже из такой переделки. Она могла воспользоваться заклинанием невидимости — если не сразу при обнаружении опасности, то хотя бы взяв пример с Эпплджек с её плащом! Могла использовать двойники-обманки, чтобы попытаться отманить волков в сторону. Могла набросить на себя и своих спутниц заклинания, что удваивают скорость бега. А на самый крайний случай в её седельной сумке лежал ещё и диск большой печати, хотя вот как раз им-то она предпочла бы не пользоваться. Просто потому, что это поделка Сансет, и активировать печать — всё равно что позвать большеглазую на подмогу, расписавшись в собственной никчёмности.
Стоило Твайлайт вспомнить про Сансет, как её уныние взяло новую высоту: ведь то, что произошло в Вечнодиком, до боли напоминало поединки с Сансет Шиммер. Когда ты знаешь всё необходимое, чтобы победить, причём с гарантией победить, не оставляя сопернице ни единого шанса. Но вспоминаешь об этом после окончания поединка, да и то не сразу. Поэтому Твайлайт никак не могла отделаться от простой мысли: «А как она бы справилась на моём месте?». Выходило, что уж всяко лучше самой Твайлайт, просто потому, что хуже уже некуда.
И вот единорожка, печально повесив ушки и опустив голову, перебирала гудящими ногами, спотыкаясь на каждой неровности. Да, вымоталась она изрядно — Твайлайт ни разу в жизни не приходилось совершать настолько долгие пешие переходы. Заметив её состояние, Рэрити даже сняла с неё Спайка. Теперь дракончик ехал на дневной единорожке, прижавшись к её спине всем телом и, судя по довольной улыбке, чувствовал себя самым счастливым драконом Эквестрии.
— Потерпи ещё немного, — сочувственно произнесла Рэрити. — Мы уже почти на месте, а там тебе помогут взбодриться.
Крупные глаза дневной единорожки, равно как и довольный дракончик, внезапно напомнили Твайлайт о Флаттершай. Жёлтая пегаска ведь тоже большеглазая! Но мордочка и ушки как у нормальных пони, да и клыки имеются…
— Скажите, — наконец обратилась Твайлайт к своим спутницам. — Флаттершай… Она полукровка?
— Чушь! Она для этого слишком потрясная.
— Не смотри на меня так, рогатик. У Эпплов не принято интересоваться происхождением, — качнула головой Эпплджек. — Дневные, ночные — какая разница. Пони ж и есть.
— Спасибо, Эпплджек, — благодарно улыбнулась Рэрити.
— И… вот ещё странно, — продолжила расспросы Твайлайт, стараясь поскорее увести разговор с неудобной темы. — Как ей вообще удаётся в одиночку бродить по этому лесу? Тут довольно страшно, а она насколько пуглива, что даже от громкого голоса шарахается!
— Эт Флатти-то трусиха? Да она посмелее меня, рогатик. Уж мне-то бы всяко не хватило храбрости одной по Вечнодикому лазить. От помнится меня тут как-то гидра подстерегла…
— Эпплджек, сейчас не время для твоих страшилок! — перебила её радужнохвостая пегаска, сбившись с шага.
— От я ж тогда, шоб не закричать, так рот зажимала, шо чуть все копыта себе не сгрызла. А Флатти с нею даж иногда общается. И не боится. Так-то!
— Она не столько боится, сколько стесняется, — пояснила Рэрити. — А ещё слишком доверчива. Сама видишь, что ей и в голову не пришло усомниться в твоих словах.
— Да, я… ошиблась, — пробормотала Твайлайт, вновь чувствуя, как от стыда начинают гореть щёки.
Ошиблась… Да она только и делала, что ошибалась с самого момента приезда! Нет, хуже: ещё в поезде начала совершать ошибки. Что ж, оставалось лишь сделать из них хоть какие-то выводы, чтобы в дальнейшем не позориться ещё больше.
— А уж её идея с волчьим парадом! — продолжала восторгаться Рейнбоу. — Она настолько охвостенна, что должна была прийти в мою голову! Теперь у нас праздник будет круче, чем в столице. Просто крышесносный! Да ничего похожего не случалось со времён победы над кошмарной Солнечной Пони!
— Её кошмарность сильно преувеличена, — недовольно возразила дневная единорожка.
— Ты повторяешь это при каждом удобном случае!
— И не перестану, — в обычно мягком голосе Рэрити на этот раз звучал металл. — А если пони-будь скажет, что это связано с размером моих глаз, то ещё и обижусь. Сильно.
— Я тоже обижусь на каждого, кто посмеет назвать Рэрити большеглазой! — встрепенулся Спайк.
Дневная единорожка заметно скисла, почему-то не сильно обрадованная такой поддержке.
— И кстати о кошмарности, — вспомнила пегаска. — Эпплджек, как вернёмся, не забудь сразу же скинуть Дитзи координаты тех синих цветов.
— Та запросто. Ток ты мне их где-нить запишешь…
— Эпплджек, — угрожающе произнесла Рейнбоу после небольшой паузы. — Только не говори мне, что ты не сняла координаты!
— Дык я ж думала ты сняла…
— Твоё расхвостяйство нас когда-нибудь погубит!
— Не нужно ссориться, — вклинилась между ними Рэрити. — В конце концов, это явно что-то очень редкое, раз до сих пор никому из нас не попадалось. И вряд ли нам когда-нибудь ещё доведётся встретить такие цветы. К тому же, мы можем просто рассказать ей об этом, а там уж Дитзи даже и без координат попробует их разыскать.
— Ото ж, — согласилась Эпплджек. — Ить совершенно же безголовая пони. Такого к себе понатащит, шо весь Понивилль потом бегает как наскипидаренный. Того медвежука я ж до конца дней не забуду, шо она тайком в подвале занычила. Мож Дитзи и пишет отчёты полезные, ток я тебе так скажу — это самая проблемная пони во всём Понивилле.
— Ещё Лира есть, — поморщилась пегаска. — Отчётов она не пишет, но из леса постоянно что-нибудь притаскивает. Как обыск, так вечно у неё приходится изымать такое, что и в копыта-то взять страшно. Да и сестра твоя немногим лучше.
— Ох, и не говори! — сокрушённо вздохнула Эпплджек. — И в кого она такая? Ить весь сарай же захламила дрянью какой-то, шо сверкает, шумит и создаёт всяческую хвостню, мешая работать порядочным пони. От доисследуется когда-нить…
Твайлайт при этих словах немедленно представила себе оранжевую пони вроде самой Эпплджек, только старше. Единорожку, естественно. В больших круглых очках и лабораторном халате. Которая без доступа к специальному оборудованию, можно сказать в почти полевых условиях, просвечивает таинственные и крайне опасные артефакты множеством заковыристых заклинаний, чтобы, заполнив таблицы соответствия и проведя сложнейшие расчёты, доподлинно установить, как в точности работает та или иная аномальная вещь.
«Как всё закончится, обязательно попрошу Эпплджек нас познакомить», — решила единорожка. — «Сколько полезного можно почерпнуть у специалиста подобного уровня! Одни только методы безопасной работы с аномальными объектами чего стоят».
Тем временем вокруг потемнело: луна закатилась за горизонт, чтобы потом, спустя четверть часа, снова взойти уже в качестве противосолнечного щита. Близились сумерки, ещё называемые белой ночью. Это неполноценная ночь — ночь, отравленная следовыми количествами солнечного сияния. В это время нормальным пони полагалось сидеть по домам и спать.
Покинуть Вечнодикий лес пони успели как раз к наступлению утренних сумерек, и теперь брели по абсолютно пустынным улицам, залитым тускло-розовым свечением солнечной короны. Извечный жеребячий вопрос, на который взрослым невероятно трудно ответить: почему сумерки называются белой ночью, если они на самом деле розовые?
Луна, что ночью дарила мягкий серебристый цвет, теперь не светилась, из-за чего выглядела дырой в небесах. А под слабым розоватым светом вся зелень, включая траву и деревья, казалась угольно-чёрной, настраивая на траурный лад. Недаром же известная поговорка гласит, что солнце заставляет пони видеть весь мир в чёрном цвете.
Ажурная солнечная корона постоянно менялась. Хищные щупальца всепожирающего светила медленно перемещались, словно примеряясь к добыче. Страшно даже представить, что случилось бы с Эквестрией, не прикрывай её луна.
Сегодня же с солнцем определённо было что-то не так. Контрастные, невероятно длинные лучи солнечной короны достигали самого горизонта! Зарево, окружающее чёрный лунный диск, сияло так, что на него было больно смотреть. И даже звёзды виднелись лишь наиболее яркие, всё остальное ночное небо попросту засвечивалось. Твайлайт в жизни не видела ничего подобного, и эта картина выглядела действительно пугающе.
«Ну, спишем на местные аномалии», — нервно подумала единорожка. — «В конце концов, почему бы виду местного неба не отличаться от эквестрийского? Ведь мы же внутри барьера! Да. Это определённо всё объясняет», — даже с каким-то облегчением заключила она.
— Почти пришли, — объявила Рэрити, когда их небольшая группка остановилась на берегу пруда.
В самом центре водоёма прямо из воды поднималась пузатая башенка, сложенная из белого камня. Взошедшая луна отражалась в воде множеством тёмных пятен, которые сливались в единую дорожку, что начиналась от берега и шла аж до самой башни.
— А почему она чёрная? — подозрительно поинтересовалась единорожка.
Если светлую лунную дорожку она видела множество раз, то вот чтоб тёмная луна тоже давала какой-то эффект — слышала впервые.
— Ну дык под цвет луны же, — пожала плечами Эпплджек. — Ну шо, идём?
И, к полному охвостению ночной единорожки, совершенно спокойно пошла вперёд прямо по воде, слегка утопая в ней копытами.
— Да как так?! — буквально взвыла Твайлайт, видя, что с выходом из Вечнодикого странности даже не собираются заканчиваться.
— Так устроила Пинки, — произнесла Рэрити таким тоном, словно это всё объясняло. — Иди, не бойся. Главное, с лунной дорожки не сходи, иначе провалишься. А вода тут холодная.
Твайлайт нерешительно подошла к воде и аккуратно пощупала её копытом. Вода как вода, прохладная, мокрая. Копыта проходили сквозь неё не встречая сопротивления.
— Ладно, — коротко выдохнула единорожка. — Ладно, попробую.
К её удивлению, на воде действительно оказалось можно стоять! Копыта погружались свободно, а вот дальше вода выталкивала обратно на поверхность, так что утонуть глубже, чем по щиколотку, не выходило.
«Я разберусь. Позже я обязательно во всём разберусь», — пообещала себе Твайлайт. — «Сейчас я просто слишком устала и уже совсем плохо соображаю».
Башня встретила Твайлайт непроницаемой тьмой. Металлическая дверь с лязгом захлопнулась за спинами вошедших, и хоть что-то увидеть в этом помещении уже не выходило: даже ночному зрению требовалось хоть немного света. Одновременно по нервам ударило ощущение чужого присутствия, словно бы единорожка внезапно оказалась в центре толпы.
— Что здесь происходит? — шёпотом спросила она, чувствуя, как её сердце начинает колотиться быстрее.
— Волею Владычицы! — раздался вдруг властный голос.
А следом со всех сторон буквально грянуло множеством голосов:
— И к славе Её!
У Твайлайт от неожиданности чуть копыта не разъехались.
В помещении с негромким хлопком зажглось множество призрачных огоньков, и перепуганная единорожка увидела, что здесь и вправду полным-полно пони! Те, что стояли в задних рядах, выглядели вполне обычно, хотя суровые и одухотворённые выражения, застывшие на их мордочках, вызывали оторопь. Передний же ряд занимали зловещего вида фигуры, закутанные в мешковатые плащи с капюшонами, невольно наводя на мысли о каком-то культе.
Единорожка затравленно озиралась. Огоньки оказались всего лишь горящими свечами, но эти свечи давали бледно-синее, почти несветящее пламя. В зале горели сотни свечей, однако света при этом едва набиралось, чтобы работало ночное зрение, так что силуэты большинства собравшихся приходилось скорее угадывать, а тьма под капюшонами казалась настолько непроглядной, что вызывала страх. Единорожка никогда не думала, что, оказывается, может испугаться темноты!
Одна из зловещих фигур шагнула вперёд. Из-под глубокого капюшона выглядывал лишь кончик розовой мордочки, а глаза тускло светились мертвенно-белым.
— Братья и сёстры! — разнёсся по залу знакомый голос. — А также все остальные родственники и просто сочувствующие пони, — говорившая скинула капюшон, и Твайлайт облегчённо вздохнула, убедившись, что это действительно Пинки Пай.
— Сегодня у нас знаменательный день. Ведь мы с вами удостоены чести приветствовать саму ученицу великой Владычицы! Саму… саму…
Розовая земнопони замялась и смолкла, похоже позабыв слова.
— Ой, простите, я просто слишком волнуюсь. Пони-будь, подскажите пожалуйста, как называют верных учеников и ближайших последователей богини, которым та всецело доверяет и которые даже могут писать ей письма!
— Эпистоляры? — неуверенно раздалось откуда-то сзади.
— Ну… Вроде похоже, но нет. Точно не оно. Ай, ладно! — взмахнула копытом Пинки. — Как бы она ни называлась, теперь она с нами! И возможно, даже станет одной из нас! Так начнём же приветственную церемонию в честь легендарной Твайлайт Спаркл и её верного последователя Спайка!
«О нет!» — обречённо подумала Твайлайт. — «Только этого мне и не хватало».