Путеводная Звезда

Эта история расскажет вам о том, как счищая пыль и налёт времён с событий давно ушедших лет, пони шаг за шагом меняют своё представление не только об истоках собственной цивилизации, но и устремляют свой взор в хорошо забытое будущее. Будущее, где их, возможно, ещё ждут...

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Другие пони ОС - пони Дэринг Ду Чейнджлинги

В поисках будущего

Они выбраны для великой миссии. Брошенные в лицо неизвестности, они ещё не знают, что цель не всегда оправдывает средства.

Принцесса Селестия ОС - пони

Хранитель тайны

Сансет Шиммер возвращается в Эквестрию, но обнаруживает, что зеркало с порталом находится в совершенно незнакомом ей месте. Страже приказано схватить бывшую ученицу Селестии, но неожиданно один незнакомый пони предлагает свою помощь.

Стража Дворца Сансет Шиммер

Не совсем так, Твайлайт

Это рассказ о первом индивидуальном уроке, который Селестия преподала своей ученице Твайлайт Спаркл — юной, но очень талантливой единорожке. Казалось бы, что может пойти не так?

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия

Книга Поцелуев

Пинки решила написать книгу. Да. В первой главе книги описывается как Мод и Пинки подшучивают над Трикси. Логику рассказа оставляю на совести автора оригинала.

Пинки Пай Трикси, Великая и Могучая Мод Пай

Просто добавь любви

Подготовка к свадьбе в Кантерлоте идёт полным ходом - а в это время в пещерах томится принцесса Кейденс. Но не одна, а вместе с надзирателем.

Принцесса Миаморе Каденца Чейнджлинги

Обязанности принцессы

Я был человеком, у которого были горячая подружка, хорошая квартира и хорошая жизнь. Именно были, потому что все изменилось однажды ночью, когда Кейденс решила нанести мне визит. Не знаю, как и почему, но каким-то образом мы с ней обменялись телами, и она отправила меня в Эквестрию. Теперь я пытаюсь выяснить, как вернуться, учусь быть пони и свыкаюсь с тем, что я кобыла. И заодно пытаюсь увильнуть от ухаживаний моего "муженька" Шайнинга Армора!

Принц Блюблад Человеки Принцесса Миаморе Каденца Шайнинг Армор

Возрождение

Идёт 1014 год от изгнания Найтмэр Мун на Луну. Политическая обстановка предельно накалена - на севере синяя социалистическая угроза, на юге - всё более странные донесения разведки о проишествиях в Зебрии...

Рэйнбоу Дэш Биг Макинтош Дерпи Хувз ОС - пони

А на улице зима...

Накануне праздника принцесса Луна являет миру свою самую лучшую ночь...

Рэрити Свити Белл

Приключение миссис Харикот

Миссис Харикот. Ее жизнь казалось настолько мирной, что даже скучной. Ее сложно представить в виде победительницы драконов или расхитительницы гробниц. Но переезд в Понивиль не может пройти без какого-нибудь приключения, таков закон жанра, обычая и Гармонии. Маленькое приключение для миссис Харикот готово, но готова ли миссис Харикот к резким изменениям ее настолько мирной жизни?

Твайлайт Спаркл Зекора Другие пони

Автор рисунка: Noben

Мир Сио: Отдельные рассказы

Мясники

Запись.

Местное время: 7:54, 18 июля, 963 год от Первого контакта.

Точка верификации: 7:54, 18 июля, 963 года от Первого контакта, верификация по Стольному Граду

Наш оболтус забрал свою повозку и вместе с Дастом Армором улетел за Брайтлайтом. Слава тебе, мама, это не очередная его охота! Сегодня можно не пить успокаивающий отвар. Но, все равно, я обязательно спишусь с Дарк Шэйд — всем нам так будет спокойнее.


— А, ну, Брайтлайт, двигай мослами, солнышко ты мое! — крупный белошкурый аликорн весело окликнул несмело выглядывающего из небесной повозки единорога-"нерожденного", столь же рослого и белоснежного.

— Шевели крыльями, прохфессор! — присоединился к подначке пепельной масти пегас-"нерожденный", вслед за аликорном выпрягающийся из доставившего единорога на обледенелый каменный язык транспорта.

— И не подумаю! — напяливший на себя теплую попону, шерстяные ногавки, шарф и наушники рогатый пони опасливо ощупывает копытом землю, — Это вы крылатые, безмозглые и морозоустойчивые, а мне своя жизнь дорогааААААА!!!

Единорог не успевает закончить фразу, так как летит мордой в снег. Подставивший бескрылому подножку пегас свечкой взмывает в воздух, все время полета весело ржа над отплевывающимся от холодной белой ваты "приземником". Впрочем, развлекается он недолго: аликорн ловит серошкурого летуна телекинезом и ссаживает на землю.

— Крылья пообрываю, — грозит понячье божество пернатому жеребцу. Тот пригибает голову и прижимает уши, показывая свои раскаяние и смирение. Подоспевший единорог, чей левый бок весь запорошен снегом, толкает крылатого собрата грудью и обзывает безмозглым голубем, на чем и успокаивается.

Странная троица направляется к выкрашенной ярко-зеленой краской металлической двери, крайне необычно устроившейся прямо в вековечном леднике.

— Не засыпало мой холодильничек, — расплывается в улыбке крылорогий, — Цвай моментум!

Дверь окутывает золотистым сиянием, после чего с протестующим скрипом и в фонтане морозных брызг покидает объятия горы. Аликорн откладывает дверь в сторону и достает из открывшейся свету ледяной комнаты метелку, которую вручает пегасу. А сам начинает выламывать изо льда примерзший к полу грубый деревянный стол, чья столешница вся изрублена, изрезаны и покрыта мелкими кусочками чего-то красного, подозрительно непохожего на краску. Сунувшийся было полюбопытствовать единорог тут же, со словами "Другой нет. Ты же ее и уронил.", получает в зубы ржавую двуротную пилу с изрядно прореженными зубьями.

Через десять минут на подметенной пегасом каменной площадке установлен видавший виды стол, свалена груда мешков, предусмотрительно прижатая камнями, земнопонячьим топором, убогой пилой и набором разномастных ножей. А аликорн, со словами "Ну, во славу Ктулху!", снова отправляется в ледяное подземелье. Единорога, не смотря на теплую одежду, начинает бить дрожь. Пепельнокрылый же лишь хитро посматривает на него и посмеивается.

— Ну, где наша невинная жертва? — вернувшийся бессмертный бухает на стол увесистый кусок промерзшего нечто, — Вижу. А где пила?

Единорог тупо смотрит на принесенное и даже не делает попыток сдвинуться с места.

— Брайт, алло! Тебя земля вызывает! — развеселившийся на морозе пегас сует в зубы рогатому жеребцу зубоять пилы. Тот машинально сжимает челюсти, но так и продолжает стоять на месте и непонимающе пялиться на принесенный аликорном неправильный цилиндр.

— Ладно, хватит придуриваться, агнец винторогий, — крылорогий понь награждает своего бескрылого двойника парой телекинетических пощечин, — Брайт, с тобой хоть нашатырь бери. Почему ты такой размазня?

Единорог не отвечает.

— Ладно, пилятр, бери зубоять телекинезом и давай поперли вот тут, — аликорн чиркает металлическим полотном по лежащему на столе промороженному предмету, — Даст, держи.

Рогатого продолжает бить дрожь, но он подчиняется словам аликорна, и перехватывает пилу в телекинетический захват. Первые проходы металлического полотна получаются неровными и зубья пилы в обилии снимают желтоватую, белую и красную стружку. Но вскоре жеребцы приспосабливаются, и пила начинает идти ровно и гладко... пока не ударяется о что-то, что скрыто внутри мерзлого цилиндра. Бескрылый "нерожденный" останавливается, свечение на его роге гаснет, и пила безвольно повисает на запиле — белошкурому поню дурно.

— Не дрефь, Солнцекрупый! — подбадривает его аликорн, — Лучше подумай, как тебе сестры рады будут!

Уши и нос единорога бледнеют. Белошкурый сжимает челюсти и отворачивается от предмета своих недавних усилий — жеребец с трудом борется с подступившей тошнотой.

— Хотя, стоп! Постой, подыши, — меняет планы аликорн, — А мы пока с Дастом попилим.

Пегас отпускает замерзший предмет, который он все это время удерживал на столе грудью и передними ногами, и занимает место единорога, перехватывая зубоять пилы ртом. Аликорн тоже опускает шею и хватается за пилу зубами.

— Шаш, шва, шошешли! — командует бессмертный, и оба жеребца начинают синхронно двигать шеями, толкая и протягивая металлическое полотно через неподатливую субстанцию. Вскоре от цилиндра отваливается кусок, который аликорн телекинезом убирает в один из мешков. После чего пила меняет место и все повторяется снова. Через двадцать минут первый кус тает и на смену ему из ледяной комнаты появляется новый. Жеребцы опять берутся за зубояти, но их прерывает единорог, который отстраняет пегаса и сам телекинезом перехватывает пилу. Аликорно это явно по душе: он сопровождает действия рогатого словами, — Вот это уже другое дело. Молодцом!

Удерживаемая телекинезом пила снова становится на промороженный предмет, а крылорогое божество, отлично видящее, что его напарника все еще мутит от одной мысли о предстоящей работе, начинает говорить, не давая тому уйти в себя.

— Брайтлайт, думаешь, я над тобой издеваюсь? Думаешь, что Сио просто потроллить какого-нибудь поня захотелось? Я же по глазам вижу, — пила идет ровно, не отвлекая единорога от голоса аликорна, — А вот зря ты так. Мы с Дастом тут ртами два дня пропилякали бы и еще на следующие выходные возвращаться пришлось.

Единорог машинально кивает, глазами же следя лишь за объятой золотистым свечением зубоятью.

— Ты не смотри, что телекинез слабее мышц, — пила снова наскакивает на что-то и теперь идет гораздо хуже, но слушающий аликорна жеребец не придает этому значения, — Зато шея от пилы затекает так, что аж вой! Да и после двух-трех проходов у Даста голова кругом идет. Я уж не говорю про то, что магией можно кусок придержать, чтобы по столу не елозил... Дастармор, пегасятина ленивая, держи как следует!

Крылатый жеребец, приспособившийся просто лежать грудью на пилимом двумя рогатыми предмете, с кряхтением привстает и снова ложится на кусок столь не нравящейся единорогу субстанции, но уже на советь прижимая ее ногами к груди. Единорог же морщится, когда пила доходит до конца и от цилиндра отваливается кусочек поменьше, повисая на тонкой рваной полоске уцелевших волокон и открывая взгляду красный спил с парой белых кружков. Аликорн телекинезом выхватывает из разложенного на мешках ряда ножей один и сноровисто пересекает им неперепиленное, после чего отправляет окончательно отделившийся от общей массы кусок в заранее приготовленный мешок.

— Ну, Брайт, легка ли фестралья жизнь? — ржет над скривившимся в отвращении белоснежным единорогом пепельноперый пегас.

— Не буду скрывать, я несколько иначе представлял себе заготовку мяса. Хотя, в такой первобытности есть свои плюсы. Не знаю, смог бы я еще раз без содрогания взглянуть на то, как Бэтти ест крольчатину, если бы знал, что плоть этих зверьков готовится промышленным способом, в строгом согласии с хладнокровно разработанной какими-нибудь специалистами, возможно, другими дневными пони, технологией, — рогатый жеребец свысока смотрит на пернатого, всем своим видом давая тому понять, какая культурная бездна их разделяет.

— Ну, значит, в экскурсию на кроличьи фермы и консервный завод я тебя не поведу, — крылатый весело ржет, за что получает от улыбающегося аликорна телекинезом по ушам.

— Надо же, как наш Даст Армор вдали от своих кобылиц разбаловался. Даже дурачится начал! Вот что значит: правильный жеребчик из-под кобыльего копыта вырвался, — хохочет бессмертный, не отрываясь от мерной работы пилой над новым куском замороженной плоти.

— Пегас, хищник практически, — недовольно зыркает на крылатого жеребца единорог.

— Ой, Брайт, ты бы видел, как этот хЫщник пернатый в первый раз переблевался... Ты еще молодцом держишься! — подбадривает единорога аликорн.

— А почему нельзя волшебным клинком все это порубить? Тебе же, Дерпиург, это ни хвоста не стоит, — белошкурый "нерожденный" продолжает ворчать.

— Правильно! И яблоки нефиг ножом резать — давай копытами их давить! А чего время зря на всякие там железяки тратить? — златогривое божество продолжает развлекаться.

— Пробовали уже — мои не едят. Говорят, что магия вкус мяса меняет, — пегас подтаскивает к столу новый кусок.

— Даст, рот после этого прополощи, — единорога передергивает.

— Брайт, перья не выщипывай. Не в первый раз, — пернатый снова устраивается на своем месте.

— Даст Армор, хоть и травожуй, чистую правду говорит: магия весь вкус портит. Жрать потом такое мясо только с голодухи можно или под "Гриффондорское". А я не его любитель, — аликорн намечает запил, — Впрочем, деваться нашему перьевому Вилк некуда — с тремя фестралками в табунке и "Песнь Ночи" полюбишь. Считай, Брайт, тебе с кобылками повезло.

— Зато у меня половина сестер — плотоядные монстры. Про братьев я даже говорить не буду, — ворчит единорог, — Кстати, а что мы пилим?

— Ляшку кротокоры. Не сказал бы, что она особенно вкусная, но на мясо по-французски самое оно, если молотком хорошенько поработать. Еще на грифинстоунский гуляш неплохо и на мясные сухарики по-кошмарски вполне ничего, — выдав эту тираду, обладатель крыльев и рога обращается к держащему мерзлый цилиндр пегасу, — Даст, я, по приезду, к твоей матери хочу залететь — еще немного земных рецептов узнать. Покараулишь Солнцекрупого?

— Да зачем? Его сестра затискать собиралась. Кстати, потом, когда с матерью поговоришь, к себе не улетай — у меня по такому случаю вино подходящее есть, — пернатый всем весом наваливается на один из боков промерзшей плоти кротокоры, — Мой табунок не против. Так что, и тебя, и Брайта перед вашими кобылками прикроем: скажем, что устали за день и остались переночевать. Шэйд и Винки обещали специально для тебя мясной бигос приготовить.

— Эт я не против. Эт я люблю. Прилечу. Обязательно, — аликорн с силой проталкивает и протягивает металлическое полотно сквозь неподатливое мясо монстра.

— Я даже спрашивать не буду, что все это значит, — морщится единорог, — Лучше, Сио, скажи: откуда у тебя туша этого чудовища взялась? Где нашел?

— Обижаешь, — бессмертный кладет еще один отпиленный кусок в мешок, — Я же не падальщик какой! Выследил и загрыз.

— Умеешь же ты подобрать тошнотворные слова... загрыз... — насупливается рогатый, — Лучше бы без позерства сказал: застрелил. От этого не так мутит.

— Я тебе что собак какой алмазный, чтобы дичь стрелять? Только копыта и зубы! Как завещали предки, — аликорн ножом отсекает еще один отпиленный кусок мяса и кладет его в мешок.

— Это какие предки? Которые фестралы — великие охотники на ящериц и слизней? Или которые тетры — самые копытные китообразные в океане Аттики? — ехидничает единорог.

— Которые крокодилы, кушавшие маленьких любопытных единорогов, — крылорогий жеребец поудобнее перехватывает телекинезом опиленный конец туши, дабы тот не вихлял, пока жеребцы пилят.

— Ну, если Волкова узнает, что ты на таких гигантов с голым крупом нападаешь, то одним "охвостевшим рептилоидом", Создатель, ты не отделаешься. Она к тебе такой надзор приставит.., — белошкурый "нерожденный" отдыхает, пока пегас несет новый кусок, — Неужели моя сестра настолько любит мясо, что до сих пор тебя Ирине не выдала? Никогда бы за Шэйд такого не заподозрил.

— Размазня ты, Брайт. У Шэйд тоже есть свои секретики от приемной матери. Что, думаешь, твоя перепончатокрылая сестренка обо всем Пуховому Шарику докладывает? Дудки! Та, к примеру, история с Сэндиспелл, если бы ты не стал паниковать, как в нос ужаленный жеребенок, вообще, никогда бы на вздох не всплыла, — аликорн тремя запилами делит кусок мяса на пять частей и жестом предлагает единорогу приступить к разделке.

— И, все-таки, зачем тебе все это? — рогатый оценивающе оглядывает промороженый кус, — Чем тебя крольчатина и рыба не устраивают? Ты же сам говоришь, что кротокора жесткая...

— Не в жрате, Брайт, дело. Вернее, не только в нем, — пила ровно движется телекинетическими усилиями двух жеребцов, что заслуживает одобрительного ржания аликорна, — Охота это моя потребность, моя страсть. Это ни с чем не сравнимое удовольствие. И вообще, чего ты ожидал от того, кто родился хищником?

— Здравомыслия, — единорог телекинезом насыпает “немного” снега на макушку строящего ему рожи пегасу, — Мои ближайшие братья, Блэклайт и Шэдоухорн, к примеру, такими глупостями не занимаются. По крайней мере, теперь. Или Ирина: она и сама стала хищницей, и, вообще, жуткая до ужаса, но ни на кого крупнее себя не охотится.

— Ну, Шэдоухорн, хоть и шкура ментатотоподобная, селестианец шлепнутый — ему его религиозность все на свете заменяет. Про Блэка ты так зря: верни Джейн ему его слово обратно, так черномордый тут же бы со мной на охоту улетел. Мыши, ящерицы и слизни это не блэков уровень, — волшебногривый телекинезом помогает отфыркивающемуся пегасу избавиться от остатков насыпавшегося в уши и ноздри снега, — А что касается Ирины... Только ни слова на стороне! А то Игоревна нам всем хвосты морским бантиком завяжет. Ты бы видел, как она за пятном света охотится! Прямо как кошка! Если у нее настроение есть лапы поразмять, то ее даже на потолок загнать удается.

— Волкову?! — от удивления пернатый чуть не упускает промерзший мясной цилиндр.

— Нет, Лисичкову, — аликорн ножом отсекает последние волокна перепиленной ноги мертвого чудовища, — Даст, у нас сколько грифин по имени Ирина?

— Одна. Но я скорее в подземное облако поверю. Чтобы Волкова за светом фонарика гонялась!.. — пегас снова налегает на промерзшую плоть.

— А я ни в жизни не поверю, что Дастармор Вилк будет подставлять подножки и строить рожи другому пони, — весело фыркает единорог.

— Но я же среди своих, жеребцов, — тушуется пепельношкурый.

— Ну, Даст, пегас из тебя, как из Брайтлайта единорог: другой крылан давно бы послал белошкурого в поняшкину щелку, — веселится бессмертный.

— Будто из тебя, Сио, аликорн хороший, — поддевает волшебногривого пернатый, — Кто это кобыл обманом заставил с рутинными вопросами разбираться? Почему ты только три месяца в году светила поднимаешь? И, вообще, где твои царские регалии?

— О! Пресс-конференция на мясопопиле нарисовалась, — аликорн откладывает пилу в сторону и берется за нож, — Так и быть, мое еличество проявит великодушие и будет отвечать страждущим подданным по порядку.

— Во-первых, я, что, Селестия, чтобы всей этой лабудой, типа кто где заборы красит и какого цвета фейерверки на праздник запускать, заниматься? Свят, свят, свят! Сами сложности на пустом месте разводите — сами от них и страдайте, — еще один мясной чурбачок перемещается в мешок, а аликорн сгоняет пегаса с насиженного места — слишком мал оставшийся кусок и крылатый будет больше мешать, чем помогать двум рогатым, — Ну, а то, что кобылья мафия решение житейских вопросов в кромешный сплетне-болтологический ужас превращает... Так договаривайтесь между собой сами, а не притесь к официальным властям со всякой жеребячьей ерундой! Я бы тут одного земного царя процитировал, если бы цитату помнил.

— Зря на кобылиц солому крошишь. После того, как Спрайт и Шейд Житейский совет в свои копыта взяли, все споры буквально за минуты разрешаются. И без насмешек и издевательств, как их муж любит, — крылатый зубами подтягивает мешки за свободные края, чтобы утрясти сложенное в них, — И вот от кого теперь толку больше?

— Так радуйся! Самодержавный сатрап и самодур в понячьи дела не лезет, а, значит, свобода и гласность. Я, вообще, за демократическую республику. Брайт, рожа криворогая, держи пилу ровнее! — бессмертный прикрикивает на заслушавшегося и перекосившего железное полотно единорога.

— Мне и при конституционной монархии неплохо, — в этот раз пегас, впрягшись грудью в какие-то веревки, волоком притащил два огромных куска некогда единой туши.

— Все потому, что ты — закоснелый консерватор, неспособный взглянуть в будущее, вдохнуть полной грудью воздух свободы и воспарить на крыльях независимости, — нравоучительствует аликорн, попутно размечая то, как следует разделать тушу, — Брайтлайт, отдохни пока. Сейчас я и без тебя справлюсь. Вообще, лучше отвернись.

— Да куда уж нам, пегасам, до воздуха свободы и крыльев независимости, — ржет сероперый, — Мы все как-то по старинке: что аликорн сказал, туда мы и крыльями машем.

— Свобода, независимость... Лодырь ты! Честно уже скажи: "Я — лентяй. Мне лень править и заниматься жизнью смертных", — уставший единорог недовольно смотрит на телекинезом взявшегося за топор аликорна, — Обязанности свои хочешь на нас переложить, чтобы мы сами собой управляли. Нет уж, конские яблоки! Я в Огераиде пожил достаточно — видел, чем твоя "демократия" у ослов оборачивается. Смертными должны править бессмертные! Это вообще твой долг, как Создателя!

— Брайт, да тише ты. Чего перьями раскидался? Видишь же, что мы с Дерпиургом дурачимся, — пегас вытягивается на снегу. Укутанный в теплую одежду единорог ежится, глядя на катающегося в белых хлопьях крылатого.

— Вот такая, Даст, шутка генетическая: замени Раг крылья на рог и появится у тебя не просто дурень, а дурень без чувства юмора, — аликорн размахивается топором и с немалой силой рубит промерзшую тушу — железный клин насквозь проходит ребра, а белоснежный единорог чуть ли не подпрыгивает, после чего прямо на глазах зеленеет.

— Брайт, а тебе сказали: "Отвернись", — поддевает мучимого дурнотой рогатого пегас, успевший уже нагрести передними ногами немалую кучу снега и устроивший на нее свою улыбающуюся физиономию.

Единорог оборачивается и на негнущихся ногах идет к краю расчищенной от снега площадки. Пернатый привстает со своего белого лежбища и с беспокойством следит за бескрылым товарищем. Тот же доходит до ближайшего сугроба и хватать ртом снег.

— Выплюнь, придурок! Простынешь! — громко хлопнув крыльями сероперый бросается на единорога и сбивает его с ног, после чего ногой пережимает рогатому жеребцу шею под нижней челюстью, заставляя выплюнуть еще не проглоченный снег. За спиной двух возящихся в снегу "нерожденных" раздаются частые удары топора. Через какое-то время единорог приходит в себя и оставляет попытки наесться снега. Удостоверившись, что рогатый больше не пытается делать глупостей, и еще раз назвав его придурком, пегас выпускает белошкурого из захвата. Оба встают и отряхиваются под насмешливые взгляды аликорна.

— Ай! — взвивается в воздух припорошеный снегом единорог.

— Будь здоров! — вторит ему бессмертный, пряча в лежащие неподалеку седельные сумки инъектор, чью иглу он только что, при помощи телекинеза, вонзил в круп рогатого жеребца, — Даст, все — закончили. Голову и требуху я сам определю, в следующий раз. Смети-ка пока опилки — пусть птицемыши себя мясцом побалуют.

Пегас берет в зубы метлу и начинает сметать мелкие красные кусочки, которыми усеяна вся каменная площадка, в одну кучу. Аликорн убирает стол, топор и пилу туда, откуда они ранее были извлечены, и заделывает проход в ледяную комнату железной дверью без петель. Единорог же шмыгает потекшим носом и с нескрываемым омерзением уносит в небесную повозку ножи и неиспользованные мешки.

— Так, вот это Дасту, это Блэку, а это мне, — закончивший возиться с дверью бессмертный сортирует мешки в три группки, — Солнцекрупый, не кривись — без тебя все погружу.

— Брайт, в телегу прыг! — веселится впрягающийся в небесную повозку пегас.

— Эээ!.. Я с ЭТИМ в одну колесницу не сяду! — нос и уши единорога снова бледнеют.

— Никаких проблем! Подвесом полетишь, — аликорн перекидывает поперек единорога веревку.

— Я?.. Подвесом?.. — впадает в ступор рогатый.

— Брайт, Создатель опять над тобой стебется. Полезай уже в телегу, — пегас пытается не заржать, глядя на растерянную физиономию бескрылого, — Представь, что в мешках сено.

— Даааа, сено.., — ухмыляется впрягшийся в повозку аликорн, — Я б этого сенца пожевал...

— Мои бы тоже, — подмигивает волшебногривому сероперый, — Уж Блинк и Винки, точно, слюной изошли бы сидя на такой горе "сена".

— А Шэйд? — спрашивает оттягивающий миг посадки в полную мяса повозку единорог.

— А твоя сестра сразу бы свой любопытный нос в мешки засунула, — похохатывает пегас, — Любит моя Дарк Шэйд "красный фрукт", тут и говорить нечего.

— Ну,.. я бы не хотел, чтобы моей сестренке пришлось кушать, эээ... "красный фрукт", помятый чьими-нибудь копытами, — вдруг находится рогатый, — Давайте, вы сначала завезете ЭТО, а потом за мной вернетесь.

— Устраивай свой хвост в телегу, мозголюб солнцежопый! — прикрикивает на единорога аликорн, — А то веревками к борту прикручу — багажом полетишь!

— Ладно, ладно, хищники плотоядные. Уже залажу, — нехотя устраивается в небесной повозке бескрылый, — Только, если меня стошнит, то это ваша вина!

— Да пожалуйста! Блюй сколько захочешь. Я угощаю, — веселится бессмертный, — Только за борт. Сам понимаешь, нехорошо мясо для наших обворожительных кобылок запакощевать... Ну, Даст, прыг?

— Давай подождем, пока Брайт устроится, — отвечает пегас, — Кстати, а Джейн кротокору есть будет?

— Еще как будет — смеется волшебногривый, — Она правильная аликорна — мяско хомячит так, что Блэк, фестрал недощипанный, за ней еле поспевает. Эх! Мои бы так... А то в моем табунке Косоушка плотояднее Спрайт и Шейд вместе взятых. Хоть мяса и не ест, бо пегаска. Ну, куда это годится?

— Я готов, — слышится сзади голос единорога.

Крылатый "нерожденный" и аликорн синхронно взмывают в воздух, увлекая за собой небесную повозку, в которой виднеется закутанная в теплые одежды рогатая фигура. Вскоре пони исчезают из вида, и на промерзшую площадку выбирается стайка птицемышей. Деловито перещелкиваясь между собой, горные мусорщики подбираются к сметенной пегасом красно-белой пирамидке, и начинается пиршество.


Адрес получателя: Цветочный Нектар 64

Адрес отправителя: Я не вредная, я умная

Дата отправки: 22:37, 18 июля, 963 год от Первого контакта.

Привет, Шейд. Пишу, как и уговаривались. Можешь не волноваться и успокой Спрайт и Косоушку: ваш муж сегодня ночует у нас. Он вместе с моим и Брайтлайтом привезли мясо, и теперь под салат с картофелем на троих разливают бутылку вина (больше я им не дам). Утром его не ругай: Сио искренне верит, что он такой хитрый и свой табунок обманул.

A.C. Шейд, я тебе сочувствую. Твой муж твердо вознамерился вас обеих мясом накормить.

Адрес получателя: Горная Роза

Адрес отправителя: Я не вредная, я умная

Дата отправки: 22:42, 18 июля, 963 год от Первого контакта.

Добрый вечер, Вайти. Твой муж сегодня ночует у нас. Не волнуйся, и весь остальной табунок успокой: уж за своим-то хвостом стукнутым братишкой я присмотрю — завтра верну вам вашего жеребца в целости и сохранности.