The Elder Cupcackes

Покой древнего коридора, лежавшего глубоко в недрах забытого склепа где-то неподалёку от Морфала, был в очередной за сегодня раз нарушен тяжёлым топотом, и вскоре из-за поворота выбежал могучий человек в разношёрстной броне, играючи закинувший на плечо огромный эбонитовый молот.

— Жил да был Рагнар Рыжий, героем он слыл, — задумчиво напевал он себе под нос, внимательно изучая стены на предмет секретных проходов, — как-то раз он в Вайтран ненадолго… Хм, похоже, что я тут уже был. Или не был? Да нет, точно был, вон и мертвяки дохлые валяются! У строителей этих гробниц что, совсем туго было с фантазей, раз они настолько одинаковые залы делали? Ладно, поищем напоследок ещё вон в той стороне — по-моему, как раз там я пропустил один сундучок… Лидия, даэдрит твою налево! Где ты там шляешься? Быстрее!

За ним показалась молодая женщина-норд, с трудом поспевающая за бегом легендарного скайримского героя. Это была Лидия, наёмница из Вайтрана, волей судьбы попавшая в услужение к Довакину. Да уж, как бы восторженно не обсуждали люди подвиги драконорождённого, и как бы Седобородые не верили в то, что ему предрешено спасти Скайрим, сам Довакин, по сути, мало чем отличался от обыкновенных разбойников и авантюристов. Вместо того чтобы искать причину возвращения Алдуина, он шатался по древним склепам, сражаясь с туповатыми драуграми и не упуская возможности заглянуть в каждую встречную урну или сундук в поисках пары-тройки монет и всякого тяжёлого и бесполезного барахла вроде сыромятных щитов и древних нордских луков. Разумеется, большую часть всего этого добра приходилось таскать его хускарлу, то есть Лидии. «Я с радостью понесу твою ношу!» — каждый раз говорила она, надеясь, что хоть сегодня Довакин уменьшит порцию вещей. Как бы ни так!

Вот и теперь жадный тан нагрузил её старым проржавевшим металлоломом, собранным с трупов убитых драугров и прочим никому не нужным мусором типа деревянных мисок и утюгов, поэтому вскоре Лидия начала порядком уставать от продолжительного бега по подземельям. В очередной раз отстав от Довакина, она прислонилась к стене, чтобы хоть немного перевести дух. Выносливость избранного была просто чудовищной — он мог сутками напролёт бегать по каирнам, пещерам и лагерям разбойников, что даже для неё, родившейся и выросшей в суровых северных землях Тамриэля, было уже чересчур. Сейчас она буквально валилась с ног от изнеможения, но при этом знала, что надолго расслабляться нельзя, иначе тан, заметив её отсутствие, пойдёт искать нерадивую телохранительницу, и тогда не миновать ей очередной порции брани из уст прославленного героя.

Внезапно в голову нордки закралась шальная мысль: а может, стоит просто взять и выкинуть часть вещей из инвентаря? Вряд ли тан запомнит, сколько там и чего в точности лежало. С другой стороны, если он, трясущийся из-за каждой несчастной монетки, вдруг догадается, что его скрупулёзно собранные «богатства» остались валяться в гробнице, то крику точно будет много. Уж чего-чего, а кричать Довакин умел — недаром о силе его туума ходили легенды. А в худшем случае этот скряга просто оставит её в Доме Тёплых Ветров и найдёт себе другого, более расторопного хускарла, например, в Солитьюде, и будет Лидия тогда сидеть взаперти в старой вайтранской хибаре и ждать, пока убийца драконов вместе со своим новым и, наверняка, куда более сноровистым помощником заявится туда, чтобы привычно взбежать по лестнице на второй этаж, вытряхнуть награбленное в сундук и преспокойно отправиться потом куда-нибудь ещё, даже не вспомнив о той, что поклялась служить ему до конца дней…

Осознав свою незавидную участь, суровая нордка лишь горько вздохнула. Служить тану было её долгом, преступить который она никогда бы не решилась. Но в её душе давно уже начала зарождаться ненависть к этому невоспитанному злобному бездельнику, побирающемуся на могилах предков и плюющему на девятерых богов, зато водящему дружбу с имперскими захватчиками и даже некоторыми принцами из Обливиона. Совсем не похоже на образ великого героя из песен, что она с замиранием сердца слушала в детстве, порой воображая, что однажды встретит его и будет сражаться с ним плечом к плечу, или что она и есть этот самый герой.

И вот после стольких лет, когда она узнала, наконец, что слухи не врут, и драконорождённый действительно объявился в городе, да ещё и её выбрали ему в хускарлы, то была сама не своя от радости, находясь в предвкушении эпичных странствий и славных подвигов. Откуда ей было знать, что обожаемый ею герой из легенд окажется на поверку этаким самовлюблённым мальчиком на побегушках, который за горстку монет тут же радостно несётся выполнять любую грязную работу, начисто позабыв о своём истинном предназначении, а все подвиги, что ей суждено совершить в его компании — это убить очередного краба и дотащить тановское барахло до ближайшей лавки…

Посомневавшись ещё немного, Лидия всё же решилась выкинуть пару особенно тяжёлых топоров. Вытащив их из инвентаря, она осторожно, чтобы лязг не разошёлся эхом по залам гробницы, положила старое проржавевшее оружие на пол и хотела было пуститься вдогонку за умчавшимся далеко вперёд Довакином, но внезапно заметила среди прочего хлама странный золотой амулет, выполненный в форме солнца.

— Амулет принцессы Селестии, — прочитала Лидия название, выудив украшение из инвентаря. — Что бы это значило? И что ещё за принцесса такая? Может, даэдрическая?

Нордка хотела было положить его обратно, но ей на миг овладело любопытство, и она, поколебавшись немного, надела амулет на шею. Подземелья озарила яркая вспышка, и девушка исчезла.

А в это время Довакин уже вышел из склепа и с довольным видом глубоко вдохнул морозный скайримский воздух.

— Отлично! — сказал он сам себе, потирая руки. — Сейчас двину в Вайтран и продам мои трофеи в «Пьяном охотнике»! Только надо будет амулет Зенитара не забыть надеть, чтоб золота побольше срубить. Кстати говоря, а куда я его положил?

Смутное чувство, что чего-то не хватает, портило эйфорию от успешной зачистки подземелья. И оглядевшись вокруг, как следует, драконорождённый, наконец, понял его причину: пропал его личный передвижной инвентарь под названием Лидия, а вместе с ней — и всё награбленное честным трудом добро! Сердито топая и посылая в адрес хускарла всевозможные красочные эпитеты, Довакин тяжёлой и не предвещающей ничего хорошего походкой отправился обратно в склеп…

Лидия тем временем обнаружила себя посреди удивительной светлой комнаты, по обстановке отдаленно напоминающей лавку или таверну. Только была она гораздо чище, просторнее, а на прилавках лежало не привычное оружие и броня, а кондитерские изделия. Их изумительный запах, разносящийся далеко вокруг, будоражил сознание растерявшейся нордки. Она вдруг вспомнила далёкое детство, когда отец принёс домой сладкий рулет, и они ели его всей большой дружной семьёй… А потом отца не стало — его убили разбойники где-то на пути в Ривервуд. Лидии тогда пришлось рано взрослеть, стать наемником, служить Довакину… Тот, кстати говоря, тоже нашёл как-то раз сладкий рулет в одном из разрушенных фортов, но этому самодовольному лбу даже в голову не пришло подарить его своей верной спутнице, и угощение навсегда сгинуло в глубинах необъятного сундука в Доме тёплых ветров…

От нахлынувших так некстати размышлений нордку оторвал раздавшийся прямо за спиной звонкий голосок:

— Привет!

Лидия резко обернулась, выставив вперёд меч, и увидела перед собой странное розовое существо, отдаленно напоминающее скайримскую лошадь, только гораздо меньше, и обладающее огромными голубыми глазами, которые выжидающе поглядывали то на девушку, то на подрагивающее остриё клинка, направленное точно в нос неведомой сущности.

— П-привет… — пробормотала нордка, не сомневаясь, что голос принадлежал именно этой лошадке, но при этом совершенно не понимая, как она вообще может разговаривать, и какие у неё намерения.

— Я Пинки Пай! — та запрыгала вокруг Лидии, на всякий случай провожающей её движения остриём меча, а затем остановилась и снова с любопытством на неё взглянула. — А ты кто?

— Лидия, — коротко ответила наёмница.

Она понятия не имела, в какие воды Обливиона отправил её амулет, но одно знала точно: таких существ в Скайриме точно не водится. Нападать оно вроде бы не собирается и определённо обладает разумом, что весьма и весьма странно. Да, видала Лидия и каджитов, и аргониан, но это…

— Пони, — словно прочитав её мысли, провозгласила Пинки Пай. — Это наше само… само… эх, забыла умное словечко! В общем, мы тут все пони, хотя нет, не совсем все, но в большинстве точно, и я это к тому, что ты же явно не пони, вот я и подумала на всякий случай пояснить этот момент, а то вдруг ты никогда раньше не видела пони и не знаешь, как они выглядят, а тут смотришь на меня и гадаешь, пони я или не пони. Правильно я говорю?

— Д-да, — нордка решила, что пока лучше закрыть глаза на все странности, ведь нужно для начала хотя бы понять, где она находится, а это существо, пони оно там или кто ещё, явной угрозы, по-видимому, не представляет и, к тому же, определённо не прочь поболтать. — Что это за место?

— Это «Сахарный уголок»! — с гордостью заявила Пинки. — Самая супер-пуперская кондитерская в Понивиле!

— В Понивиле?

— Это самый супер-пуперский город в Эквестрии!

— В Эквестрии?

Пинки озадаченно посмотрела на неё.

— Ты, наверное, издалека. Из очень далёкого далека. И выглядишь ты необычно, но, по-моему, ты очень даже милая! Я как раз собиралась печь кексики, но тут — фух! — Пинки встала на задние копыта, изображая передними вспышку (благо сделала она это достаточно далеко, чтобы не вызвать у вооружённой наёмницы какой-нибудь нежелательной ответной реакции). — И появилась ты. Как ты сюда попала? И откуда? И зачем? А ты останешься?

— Это долгая история, — попыталась Лидия уклониться хотя бы от одного из целого шквала вопросов. — Я потом как-нибудь…

— Не-ет, давай сейчас! — по-детски насупившись, протянула Пинки. — Хоть немножечко расскажи!

— Гхм, хорошо, — Лидия медленно опустила меч, правда, не став пока его прятать, и скосила глаза на всё ещё висящий на её шее солнечный амулет. — Но сначала я бы сама хотела узнать кое-что важное. Ты случайно не знаешь, кто такая принцесса Селестия?

До этого постоянно дёргающаяся и подпрыгивающая пони удивлённо застыла на месте.

— Принцесса Селестия?! Как можно не знать, кто такая принцесса Селестия?! Это же самая лучшая принцесса на свете! Она очень красивая и добрая, а ещё она заботится обо всех пони в Эквестрии, никогда ни на кого не кричит и очень любит мои кексики!

— Ты знакома с ней лично? — невольно поразилась нордка.

— Разумеется! Принцесса Селестия знает всех своих подданных!

— А в нашей стране всё не так… — пробормотала Лидия.

Действительно, вряд ли во всем Тамриэле найдётся хоть один человек, кроме уже сто раз упомянутого пресловутого Довакина, который бы знал её хотя бы по имени. Когда тан вёл заумные беседы со всяческими ярлами, магами и прочими важными снобами, его спутница тихо стояла в сторонке, ожидая, когда они вновь отправятся в подземелья или на расправу с очередным драконом. Тесно общаться Лидии приходилось разве что с различными врагами, но тем было как-то не до душевных разговоров, и дальше обмена гневными оскорбительными выкриками дело никогда не заходило.

Примерно об этом она и рассказала Пинки, разумеется, скрасив многие малопонятные для светящейся добротой лошадки подробности. Тот факт, что эта самая лошадка нисколько не боялась ни меча, ни его хозяйку и даже называла её «милой», что суровая воительница совершенно не ожидала когда-либо услышать в свой адрес, мог иметь лишь два объяснения: либо это всё какая-то хитроумная колдовская ловушка или наваждение самого Шеогората, либо… либо она и впрямь очутилась в стране, где практически нет никаких серьёзных угроз, и эта местная болтушка просто не знает, что перед ней — хладнокровная убийца с сотнями жизней на счету. Если так, то всё, что касается битв и прочего, в разговорах лучше старательно обходить, если Лидия рассчитывает получить в чужих краях хоть какую-то помощь, а не столкнуться с непониманием местных или, того хуже, стать объектом преследования. Главное, чтобы Пинки сама не начала задавать неудобных вопросов — красноречием нордка особо не отличалась и не была уверена, что всегда сможет выкрутиться и найтись с ответом.

Но розовая пони пока что молча слушала сбивчивый и сухой рассказ Лидии, изредка подёргивая ушами, что несколько смущало непривыкшую к подобным действиям собеседника наёмницу.

— Так ты оказалась здесь случайно и хочешь вернуться назад? — уточнила она, когда нордка кое-как закончила объяснять про загадочный амулет.

— Ну… да, я полагаю. Это мой долг перед таном.

Лидия покрутила амулет принцессы Селестии в руках, сняла, одела, но ничего не происходило.

— Похоже, он больше не работает, — предположила она, но её это сейчас почему-то совершенно не беспокоило.

Внезапно Пинки просияла.

— У меня идея! Я не знаю, в какой стороне отсюда Скайрим, а если бы знала, то он наверняка был бы очень далеко, поэтому… — тут она сделала паузу, а затем громко выкрикнула, — ты можешь остаться здесь, в Эквестрии! Найдёшь свой особый талант и будешь жить и работать вместе с нами!

Лидия так и застыла с амулетом в руках. Остаться здесь? В смысле, насовсем? Она обвела взглядом прилавки со сладостями и невольно сглотнула. Нет, она определённо не прочь здесь задержаться, но… А что, собственно, её держит? В Скайриме её никто не ждёт, разве что Довакин, да и того интересуют лишь побрякушки в её инвентаре. В гильдии, небось, и забыли уже давно, кто она такая. Там холод и терзаемая бесконечной гражданской войной родина, а здесь перед ней, возможно, откроется целый мир, не ведающий ужасов и страданий. Больше не придётся бегать дни и ночи напролёт по лесам и подземельям, таская гору оружия и доспехов. Больше не надо будет рисковать жизнью, сражаясь с кучей монстров только лишь потому, что хозяин взял очередное глупое задание, или ему понадобились какие-то особые ингредиенты. И, конечно, больше никогда-никогда она не увидит этого самовлюблённого напыщенного хоруса, превратившего её жизнь в настоящий кошмар. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Ох… ну… это, конечно, очень… интересное предложение, — пробормотала нордка, теребя амулет между пальцев, — но… разрешит ли ваша принцесса мне остаться?

— Конечно, разрешит! — не раздумывая, махнула Пинки копытом. — Она же самая замечательная принцесса в мире!

— Но… что же мне здесь делать? Я же ничего толком не умею! — по-прежнему сомневалась Лидия, справедливо полагая, что её навыки убийства вряд ли пригодились бы в чудесной лошадиной стране.

— Но учиться ведь никогда не поздно! — весело улыбнулась пони. — Я, например, могу научить тебя готовить разные вкусняшки!

— Я… была бы очень рада… наверное, — нордка вновь окинула взглядом разложенные на полках разнообразные яства, даже названий которых она не знала, не говоря уже о том, из чего и как их готовить.

— Отлично! Тогда идём на кухню, где я продемонстрирую тебе всё своё кексиковыпекательное мастерство! — и Пинки вприпрыжку отправилась за ближайшую дверь за стойкой.

— Подожди! — решилась Лидия озвучить давно мучивший её вопрос. — У меня с собой есть кое-какие вещи и, если честно, я уже устала их всюду носить. Могу ли я сложить их где-нибудь на время, чтобы они никому не помешали?

«И чтобы какой-нибудь невинный маленький жеребёнок случайно не наткнулся на груду колющего, режущего и рубящего оружия в придачу с опасными зачарованными артефактами», — не стала она говорить вслух.

— Ты про свой здоровенный ножик для тортов? — Пинки указала копытом на меч нордки. — Согласна, его лучше будет пока оставить, ведь я сегодня совершенно не планировала печь тортики, тем более — настолько большие. Можешь пока сложить всё, что тебе мешает, в моей спальне на втором этаже — пойдём, я тебя туда провожу!

Они поднялись по лестнице, ведущей наверх, и зашли в одну из дверей, оказавшись в небольшой, но уютной комнате, украшенной разными пёстрыми картинками. У Лидии просто глаза разбегались от всех этих звёздочек, сердечек и шариков, танцующих в хороводе по стенам и потолку. Кровать Пинки на вид была настолько мягкой и пушистой, что не снилась, пожалуй, и самым богатым ярлам Скайрима, а обилие плюшевых игрушек на полках — их самым избалованным детям. Но Пинки явно не была ни богатой, ни избалованной, и это в очередной раз доказывало, что жизнь в Эквестрии в корне отличается от жизни в Вайтране, Скайриме и вообще в Тамриэле.

Лидия подошла к окну, обрамлённому декоративными розовыми занавесками, и увидела за ним потрясающую картину: повсюду, куда ни глянь, стояли деревенские домики, выглядящие куда уютнее типичных вайтранских деревянных хибар. Большинство из них представляло собой довольно однотипные строения, с белыми, будто из глины, стенами и соломенными крышами, но среди них тут и там мелькали весьма необычные экземпляры: разноцветные шатры, изящные башенки и даже дом в форме шляпы. Куда до них какой-то жалкой перевёрнутой лодке Соратников! Повсюду зеленела буйная растительность, развевались флаги, били фонтаны, а по улицам ходило множество пони самых разных цветов и оттенков. Как и ожидалось от чудесной страны, они вели себя очень дружелюбно, приветствовали друг друга и изредка останавливались, чтобы побеседовать. Нордка думала, что прямо сейчас её уже ничто не сможет удивить, но когда она заметила, что некоторые пони вовсе не ходят внизу, как их собратья, а самым невероятным образом летают прямо над домами… стойте, что?

— Нравится наш городок, да? — Пинки заметила, что Лидия неотрывно разглядывает пейзаж за окном. — Это ты ещё Кантерлот не видела, это красивый замок на горе, где живёт принцесса Селестия, но он в другой стороне, и его из моей спальни не видно. Я потом тебе его обязательно покажу! Кстати, а ты знаешь, как снаружи выглядит «Сахарный уголок»? Хи-хи, тебя ждёт сюрприз! Ладно, можешь пока бросать свои вещи вот сюда, — она по-хозяйски указала на свободный участок пола в углу комнаты.

— Хорошо, спасибо.

Лидия приставила к стенке меч остриём вниз, а затем принялась выгружать и остальное барахло, которым снарядил её «хозяйственный» тан. По мере того, как куча на полу росла, пополняясь очередным доспехом или булавой, глаза Пинки становились всё больше и круглее, хотя они и до этого были отнюдь не маленькими.

— Ой, прости! — спохватилась нордка, заметив реакцию пони. — Я увлеклась немного. Просто ты сказала, что я могу всё оставить… но теперь тут, наверное, стало довольно тесно.

— Как… — еле слышно прошептала пони. — Как, во имя всех сладостей во вселенной, ты это делаешь?!

— Д-делаю что?

— Достаёшь все эти вещи из ниоткуда!

— Ну, на самом деле они лежат в моём… как бы это сказать… — Лидия замялась, так как и сама не знала толком, что представляет из себя инвентарь. — А разве ты так не умеешь?

Она мысленно отругала себя за столь наивный вопрос. Ей уже начало казаться, что между ней и жителями Эквестрии не так уж много различий, и она даже сможет однажды влиться в их общество, если не будет много рассказывать о прошлой жизни, демонстрировать свои навыки безжалостного воина и употреблять перед, очевидно, травоядными существами животную пищу, но, видимо, она ошибалась на этот счёт. Кто знает, какие культурные различия существуют между их народами? Возможно, прямо сейчас, привычным образом доставая вещи из инвентаря, она нарушила какую-то местную традицию или даже стала выглядеть как монстр в глазах Пинки. Должно быть, уже через секунду та вся в слезах бросится прочь, зовя на помощь, и вскоре сюда сбежится добрая половина города, чтобы прогнать возмутительницу спокойствия. А потом принцесса Селестия узнает, что нордка без спросу использовала её амулет, и быстренько вернёт обратно в Скайрим, к сердитому Довакину, который, наверное, уже обыскался своих трофеев…

— Умею ли я вот так? — Пинки достала из воздуха хлопушку и взорвала её перед собой, сохраняя при этом максимально серьёзное выражение мордашки, хоть и осыпанной кусочками разноцветной бумаги. — Разумеется, я это умею, но проблема в том, что никто во всей Эквестрии больше так не может. Ты хотя бы осознаёшь, что это значит?

— Н-не совсем… — робко пробормотала Лидия, гадая о том, какое наказание по законам этой страны полагается за материализацию предметов без соответствующей лицензии.

— Это значит, что нас теперь двое! — Пинки вскочила на кровать и стала подпрыгивать на ней чуть ли не до потолка. — Я сразу поняла, что мы быстро подружимся, но даже и представить не могла, что найду родственную душу! Это самый лучший день в моей жизни, даже почти такой же лучший, как и тот, когда я получила свою кьютимарку и узнала о своём особом таланте! Ух, я уже жду не дождусь, когда мы с тобой устроим какое-нибудь совместное представление, вот это будет потеха!

— П-подружимся? — осторожно переспросила Лидия, не веря своим ушам. — Родственная душа? О чём ты…

— Кстати, я ещё и будущее немного могу предвидеть, — похвасталась Пинки, не услышав её, — а ты можешь? Скажем, если на тебя вдруг что-то будет падать, сможешь ли ты понять это и увернуться в последний момент?

— Ну… — на ум Лидии сразу пришли бесконечные сражения с врагами всех мастей, когда ей приходилось уклоняться и от мечей, и от стрел, и от заклинаний, и много от чего ещё. — Думаю, что да, раз я всё ещё не… гм…

— Ого, а это что? — Пинки тем временем, похоже, уже потеряв нить разговора, склонилась над кучей. — Утюг? Какой странный! А где у него провода?

— П-провода? — непонимающе повторила Лидия. — Не совсем понимаю, что это такое, но думаю, что такого у него нет.

— Ух ты, беспроводной утюг! — пони пришла в ещё больший восторг. — А как он тогда работает?

— Ну, им нужно водить по ткани взад-вперёд… — попыталась было объяснить Лидия, полагая что отсутствие на Пинки какой бы то ни было одежды ставит под сомнение наличие её в Эквестрии, но при этом не понимая, откуда она знает само слово «утюг».

— Нет же, глупышка, я знаю, как гладить одежду! — засмеялась поняша, отчего нордка смутилась и покраснела. — Я спрашивала про то, как он нагревается, ведь он должен быть горячим, когда ты что-то гладишь, правильно?

— Просто внутрь кладутся угли, вот и всё.

— Любопытная технология, особенно, если внезапно отключат электричество, — Пинки взялась зубами за ручку и попробовала поднять, — но дофойно тяфолая… тьфу! Знаешь, мой утюг, по-моему, куда удобнее, и я тебе его обязательно покажу вместе со всякими другими бытовыми штучками вроде миксера и соковыжималки. Ты ведь их, наверное, тоже никогда не видела в своей стране — там у вас, как я поняла, царит самое настоящее средневековье, правильно? То есть ты, конечно, не знаешь, что такое средневековье, потому что для тебя это вполне обычное последневековье, но если уж у вас нет электричества и прочих благ цивилизации, то это средневековье по нашим меркам. Но не переживай! У меня на кухне полным-полно всякого… — внезапно Пинки осеклась, и её глаза вновь широко распахнулись, но на сей раз в них читался самый настоящий и неподдельный ужас. — Ой, я совсем забыла! У меня же кексики не готовы, а до открытия осталось всего ничего! Скоро придут первые клиенты, и когда они не получат свою ежедневную порцию кексиков, то случится такое! Такое!

С этими словами пони выскочила из комнаты и чуть ли не кубарем скатилась по лестнице на первый этаж. Лидия не знала, почему Пинки пришла в такой ужас из-за обычной готовки. Неужели не всё так радужно в этой сказочной стране, и бедной пекарке грозит смертельная опасность, если она не сделает свою работу в срок? Неужели кто-то угрожает ей и её семье, заставляя каждый день печь эти самые кексики, чем бы они ни были, в обмен на их жизни? И совсем скоро эти люди, то есть пони, придут собирать дань, поэтому Пинки так переживает?

Нордка попыталась представить себе двух-трёх пони-головорезов, грозно нависающих над испуганно сжавшейся за прилавком розовой кобылкой, но почти сразу отмахнулась от этой идеи. Нет, она просто продолжает мыслить категориями из своего прежнего мира, и если она действительно хочет остаться здесь и не выделяться из местного населения, по крайней мере, своим поведением, ей придётся основательно над собой поработать, а до той поры не делать поспешных выводов и не совершать необдуманных поступков.

Рассудив так, Лидия поспешила вдогонку за умчавшейся поняшей, чтобы узнать причину её волнения, но перед этим всё же выбрала из кучи один лёгкий клинок и убрала в инвентарь. Как бы то ни было, но излишняя предусмотрительность никогда не повредит, верно? По крайней мере, однажды она просто сможет порезать торт.

Из-за двери, которая вроде бы вела на кухню, доносилась громкая возня — похоже, Пинки была чем-то очень сильно занята. Лидия хотела было пойти туда, но сама не заметила, как оказалась возле полок с выставленными на них многочисленными сладостями. Ничего страшного ведь не случится, если она возьмёт что-нибудь из них? Её рука жадно потянулась к чему-то радужному, покрытому глазурью и посыпанному переливающейся, словно бриллианты, крошкой. Что это за изделие такое, нордка не знала, но была абсолютно уверена, что оно в сто тысяч раз вкуснее, чем любой сладкий рулет — исходивший от него дурманящий аромат говорил сам за себя. Её пальцы почти коснулись чудесного угощения, но в последний момент отдёрнулись, словно их обожгло.

«Нет! — мысленно крикнула она себе. — Так нельзя! Эта еда приготовлена для продажи, а у меня пока нет денег, чтобы её купить!»

Лидия вспомнила, как Довакин надевал вёдра на голову зазевавшимся горожанам, а после преспокойно обворовывал их сундуки, выгребая всё до последней миски, словно его собственный сундук и не ломился вовсе от многочисленных богатств, а в кармане не бренчало немыслимое количество золотых монет. Её щёки стыдливо покраснели, ведь меньше всего на свете она хотела уподобляться этому гнусному варвару и отбирать то, над чем добрая Пинки наверняка очень долго трудилась. Сначала нужно заработать денег, чтобы позволить себе хотя бы обычный кусок хлеба, а потом уж заглядываться на эти наверняка довольно дорогие десерты.

Собрав всю свою волю в кулак и бросив печальный взгляд на источающую сладостный запах снедь, Лидия твёрдым шагом вошла в кухню. Это помещение было таким же чистым и светлым, как и всё в магазине, а возможно — как и в большинстве домов Эквестрии. Большая его часть была заставлена необычно выглядящей мебелью вроде различных шкафчиков, полочек и ящичков, но тут и там взору попадались странные устройства, похожие на изобретения двемеров, которые, очевидно, и упоминала недавно Пинки. Сама пони, кстати, вовсю носилась туда-сюда и хлопала дверцами, снимая с полок какую-то утварь и расставляя на столешнице. Её лицо, очевидно, обладающее куда более развитой мимикой, чем у любой расы Тамриэля, сейчас выражало крайнюю степень озабоченности и волнения.

— Куда же я положила… — металась она от шкафчика к шкафчику, порой целиком залезая внутрь одного, а вылезая из совершенно другого. — Да где же… Ох, как не вовремя…

— Пинки… — осторожно начала Лидия, собираясь задать беспокоивший её вопрос, но сомневаясь в том, что её услышат и ответят. — Пинки, а что такого страшного произойдёт, если ты не приготовишь эти свои… как их там… вовремя?

— Что произойдёт? — повторили прямо у неё над ухом, и дверцы висящей рядом полки распахнулись, явив неизвестно как и в какой момент оказавшуюся там пони, пристально уставившуюся на Лидию своими большими голубыми глазами.

— Что произойдёт? — она ловко спрыгнула на стоявшие в ряд шкафчики и медленно двинулась по столешнице в сторону отпрянувшей нордки.

— Что произойдёт?! — чуть ли не по слогам произнеся это в третий раз, она подошла совсем близко, и Лидия внезапно ощутила спиной стену — оказывается, она всё это время неосознанно пятилась от наступающей сердитой пони. — А как ты думаешь, что может произойти в таком случае?

Отчеканив это ледяным голосом, Пинки вытянула шею и нос к носу приблизилась к бывшей наёмнице, после чего для пущего эффекта упёрлась передними копытами в стену по бокам от её головы, при этом непонятно каким образом балансируя на самом краю шкафчика.

— Ч-что? — нервничая от такой зловещей реакции весёлой и задорной до этого поняши, пробормотала Лидия.

— Ох, я даже не знаю… — театрально нахмурилась и на секунду уставилась в потолок Пинки, а затем вновь заглянула прямо в глаза растерянной нордки. — Может быть то, что несколько пони сегодня утром не смогут попробовать своих любимых кексиков и будут от этого весь день очень-очень сильно грустить?! Нет?! Ты не думала об этом?!

Лидия едва заметно покачала головой, уповая на то, что это не спровоцирует разгневанную поняшу на новые крики. Закатив глаза и тяжело вздохнув, Пинки покинула личное пространство нордки и спрыгнула на пол.

— Ладно, что с тебя взять… — она вновь принялась заглядывать в полки, но уже не так шустро и без мгновенных перемещений. — Говорила мне мама: не откладывай дела до последнего, ведь никогда не знаешь, в какой момент у тебя дома появятся пришельцы из другого мира. А теперь я не могу найти это дурацкое масло, не говоря уже о том, что времени почти не осталось…

— Прости, — опустила голову Лидия, при этом невольно подумав о том, что проблема, к счастью, оказалась не так ужасна, как она себе представляла. — Я не хотела отвлекать тебя от работы. Спасибо, что ввела меня в курс дела и разрешила оставить вещи. Я заберу их, как только… — она неопределённо махнула рукой в сторону выхода из кондитерской. — В общем, я пойду.

Хоть Лидия и сказала это, но на самом деле она совершенно не понимала, куда ей теперь идти. Она думала, что Пинки будет и дальше ей помогать, но та недвусмысленно намекнула, что слишком занята сейчас, чтобы возиться с какой-то незваной гостьей, так некстати свалившейся на её голову. Разумеется, в городе полным-полно и других пони, у которых можно поискать поддержки, но кто сказал, что они отнесутся к чужеземке так же, как эта добрая и слегка наивная пекарка? Даже если Эквестрия действительно представляет собой сказочную утопию без войн и насилия, кто-то из её жителей наверняка сможет быстро смекнуть, что надетый на Лидии доспех служит не только для защиты от холода, а заострённый кусок металла в её руке удобен отнюдь не для резки торта. Как бы дружелюбно ни старалась она себя вести, всё равно есть риск, что её примут за угрозу для царящей вокруг гармонии. Конечно, можно обратиться к самой принцессе Селестии, ведь это её именем назывался тот загадочный магический амулет, но Лидия сильно сомневалась, что она сможет беспрепятственно попасть к правительнице целой страны. Скорее, такая попытка лишь вызовет ещё больше небеспочвенных подозрений касательно её намерений. Пинки могла бы стать связующей ниточкой между ней и другими горожанами, ведь она, учитывая её общительность, определённо знала многих из них, и со временем нордка смогла бы стать здесь почти своей, но теперь этому, возможно, уже не суждено сбыться…

— Постой!

Внезапный возглас Пинки заставил Лидию замереть на пороге кухни, и она удивлённо, и в то же время с робкой надеждой обернулась к замершей с вытянутым вперёд копытом пони.

— Это ты меня прости, — промямлила пекарка, опустив голову и глядя в пол, — иногда я бываю сама не своя, когда веселье под угрозой. Из-за этого я порой забываю, что своими необдуманными словами можно нечаянно заставить грустить кого-то ещё. Твоё появление — это, возможно, одна из самых невероятных вещей, что происходили со мной за всю жизнь, и я вовсе не хочу, чтобы ты… Эй, куда ты? — подняв голову, она внезапно увидела, что Лидия выходит из кухни. — Не уходи! Я же пытаюсь извиниться! Пожалуйста, не обижайся на меня!

Она бросилась вслед за нордкой и чуть не столкнулась с ней в дверях, когда та вернулась с какой-то бутылочкой в руке.

— Это то, что ты искала? — спросила Лидия и с удовлетворением заметила, как Пинки чуть ли не со слезами на глазах взирает на найденный ею предмет. — Оно стояло там, на стойке. Должно быть, ты оставила, когда я появилась и отвлекла тебя.

— Я такая растяпа! — всхлипнула пони, с благоговением принимая у девушки недостающий ингредиент. — Ещё хвалилась, что всему тебя научу, а у самой всё из копыт валится…

— Это нормально, я тоже, бывало, никак не могла… — Лидия вспомнила моменты, когда слабые на вид враги теснили её со всех сторон, пока Довакин, вместо того чтобы помочь ей, неторопливо вскрывал замок очередного сундука, но вовремя прикусила язык — ещё не хватало рассказывать большеглазой поняшке, переживающей из-за неиспечённых кексиков, о своих собственных тяжёлых днях.

— Слушай, — внезапно загорелись глаза у Пинки, — а что если ты мне немножечко поможешь с готовкой? Совсем маленькую капельку! Заодно и узнаем, есть ли у тебя способности!

— Я бы с радостью тебе помогла, но не уверена, что у меня хоть что-то получится, — замялась было Лидия. — Я ведь совсем не умею готовить!

— Не переживай! — к Пинки тем временем уже полностью вернулся её прежний весёлый настрой, и она, достав из выдвижного ящика металлические формочки, принялась раскладывать их на противне перед Лидией. — Твоя работа будет совсем несложной! Я буду месить тесто и наполнять им вот эти железячки, а тебе нужно перед этим промазать их маслом, чтобы будущие кексы не прилипали. С такими длинными тонкими штуками как у тебя ты быстро управишься!

Не желая, очевидно, выслушивать больше никаких возражений, пони встала чуть поодаль и принялась колдовать над большой миской. Её копыта мастерски сыпали внутрь различные ингредиенты, а от недавней нерасторопности не осталось и следа — похоже, что Пинки действительно поверила в свои силы и была уверена, что закончит работу в срок.

А вот Лидия не была такого же мнения о себе. За всю жизнь она не приготовила ничего, её повседневная еда была также пресна и неприглядна, как и сама наёмница. Но девушка понимала, что если сейчас что-нибудь испортит, то рухнут все надежды Пинки на сегодняшнюю партию кексиков. Нет, нордка не боялась её криков — она знала, что пони больше не будет злиться из-за неудачи. Скорее всего, она даже постарается не показывать, как на самом деле расстроена, будет всё так же шутить, улыбаться и скакать вокруг, ведь она обещала больше не заставлять грустить других.

«Соберись же! — велела себе нордка. — Ты столько месяцев бесцельно прислуживала Довакину, но теперь твоя помощь нужна той, кто действительно её достойна. Пусть на первый взгляд проблемы Пинки кажутся пустяком, но для неё это действительно очень важно! Так сделай же всё правильно и не позволь ей снова впасть в отчаяние!»

Решительно кивнув, Лидия взяла оставленную на столе бутылочку с маслом, и налила немного в одну из формочек. Затем взяла другую и, окунув в жидкость палец, принялась наносить её на металлическую поверхность. Поначалу заточенным под оружие рукам с трудом давалась эта ювелирная, как казалось Лидии, работа. Но вскоре девушка приноровилась, и процесс пошёл гораздо быстрее. Она даже перемазала некоторые более ранние формочки, которые, на её теперешний взгляд, были недостаточно хорошо промазаны.

— Ого! — воскликнула Пинки, закончив месить тесто и оглядывая проделанную Лидией работу. — Ты просто супер! У меня на это уходит раза в два больше времени.

— Спасибо, — нордка попыталась представить, как пони засовывает копыто в маленькую формочку, но потом решила, что удивляться после всего увиденного за сегодня уже как-то поздно.

Пинки приняла противень с готовыми формочками и принялась заполнять их тестом, попутно поливая загадочной желтоватой жидкостью из стеклянного кувшина.

— Это что, какое-то зелье? — невольно вырвалось у Лидии.

— Нет, конечно, или я, по-твоему, похожа на зебру? — засмеялась Пинки, но тут же затихла, увидев полнейшее непонимание на лице нордки. — Ясно-ясно, у вас в Скайриме о зебрах не слышали. В общем, это самый обычный лимонный сок, секретный ингредиент моих фирменных лимонных кексиков! Никому не говори, ладно? — она снова начала хихикать, но ответной реакции опять не дождалась. — Точно, у вас же там очень холодно, и лимоны не растут… Что ж, зато тебя в нашей стране ждёт ещё множество невероятных открытий!

Пинки открыла дверцу большой металлической коробки, втиснутой между обычной кухонной мебелью из дерева, и аккуратно задвинула внутрь противень. Закрыла её и понажимала какие-то рукоятки, после чего изнутри раздалось не то шипение, не то гул. По всем признакам выходило, что это печь, где-то в глубине можно было даже различить язычки пламени, но Лидия всё равно не представляла, что вообще там может гореть. Она понимала лишь то, что там определённо не дрова лежат, ведь никакого дымохода у данной модели предусмотрено не было. Нордка уже успела понять, что пони в своём технологическом развитии, вероятно, не уступают двемерам, но местные чудо-машины на все случаи жизни всё равно поражали её воображение.

— Эта штука работает так же, как и ваши утюги? — не выдержав, спросила она. — На этих… как их там… про… про…

— Проводах? Нет, тут совсем другое! Это духовка, там горит газ и создаёт тепло.

— Газ? А откуда он там берётся?

— Приходит по трубам, глупышка! — засмеялась пони. — Вот так: пс-с-с-с-с!

Она принялась шипеть и извиваться из стороны в сторону, будто перемещаясь по узкой извилистой трубе.

— А в трубы как попадает? — не унималась Лидия, решив в этот раз идти до конца.

— Ну… Это… — пони на мгновение смутилась, но тут же нашлась с ответом. — Из труб побольше, разумеется! Кстати, а на чём у вас в Скайриме еду готовят? — решила она поскорее сменить тему.

За разговорами девочки принялись готовить новые формочки. Лидия порядком поднаторела в обмазывании, при этом объясняя Пинки работу скайримских печей, водяных мельниц и кузниц (она вовремя сообразила, что не стоит рассказывать про дубильные станки, учитывая специфику обрабатываемого на них сырья). Внезапно из духовки раздался какой-то неестественный высокий звук, очень громкий и протяжный, от которого бывшая воительница невольно вздрогнула и рефлекторно хотела достать меч, но вовремя себя одёрнула.

— Что это было? — стараясь говорить как можно более непринуждённо, поинтересовалась она у розовой пони, которую произошедшее явно нисколько не шокировало.

— Просто таймер сработал, — будничным тоном ответила та, направляясь к духовке. — Значит, первая партия наших кексиков уже готова, и пора их вынимать!

Действительно, в кухне уже витал чудесный аромат выпечки, только усилившийся, когда Пинки открыла дверцу и вытащила наружу противень. Лидию, привыкшую питаться скудными дарами бесплодных скайримских земель, этот божественный запах просто сводил с ума, но она понимала, что попробовать результат своих трудов ей вряд ли удастся, ведь всё, что они сейчас приготовят, должно пойти на продажу. Возможно, эта добрая пони даже немного заплатит иноземке за скромную помощь, но рассчитывать на что-то большее было бы неразумно.

— Идеально получилось! — восхищалась тем временем Пинки, ставя перед нордкой пышущий жаром противень и даже не подозревая о её внутренних переживаниях. — Теперь аккуратно достань их, чтобы не раскрошились, и раскладывай вот сюда, на тарелки. А формочки нужно протереть от крошек и заново намазать маслом.

— Угу, — медленно кивнула девушка, надеясь на то, что по её лицу нельзя определить, как она прямо сейчас доблестно борется с нестерпимым желанием слопать хотя бы один кексик, пока никто не видит.

Дальше процесс пошёл как по накатанной: Лидия чистила и обмазывала формочки, а Пинки наполняла их, ставила в духовку и вынимала готовый продукт, попутно успевая болтать о рецептах различных кондитерских изделий, от одних описаний которых нордка частенько ловила себя стоящей с блаженно раскрытым ртом и фантазирующей о сказочных яствах этого удивительного мира.

— Невероятно! — в какой-то момент радостный возглас пони вырвал её из грёз. — До открытия ещё полчаса, а мы уже выполнили и даже перевыполнили план!

— Э… Что? — переспросила нордка, застыв с формочками в руках, которые она как раз собиралась чистить от крошек.

— Мы успели, понимаешь? — пони восторженно запрыгала по кухне. — Кексиков однозначно абсолютно совершенно стопроцентно точно хватит на всех! Ты спасла сегодняшнее счастливое утро для миллионов пони! Ладно, может, и не для миллионов, но это не столь важно, ведь каждый пони заслуживает того, чтобы насладиться свежеиспечёнными лимонными кексиками по секретному рецепту тётушки Пинки!

— Рада слышать, — Лидия положила формочки и со вздохом вытерла лоб тыльной стороной ладони, — но всё же не стоит переоценивать мой вклад. Я же делала самую простую часть работы, так что это целиком твоя…

Договорить ей помешало нечто розовое, запрыгнувшее на стол прямо перед ней, обхватившее копытами и прижавшее к себе. Девушка не сразу осознала, что происходит — тяжёлое детство, годы в вайтранских наёмниках и прислуживание Довакину закалили её, но вместе с тем заставили забыть о любых проявлениях нежности, которая и так была редкой гостьей в холодных землях Скайрима. Поэтому совершенно неудивительно, что в первые секунды она совершенно растерялась и хотела было отстранить от себя чересчур эмоциональную пони, но вместо этого её руки сами собой робко легли на мягкий розовый мех.

— Спасибо… — едва слышно прошептала Пинки.

Её пышная кудрявая грива пахла сладостями, словно их запах впитался в неё за годы, проведённые на кухне. Лидия наслаждалась этим запахом, вдыхала его снова и снова, стараясь запомнить навсегда. На миг она позабыла о том, кто она и откуда, забыла о суровой и негостеприимной родине, обо всех несчастьях на своём пути и о мерзком тане, отравлявшем её жизнь последние месяцы. Сейчас, в этот самый момент, она была по-настоящему счастлива, и всё, чего она желала — растянуть этот момент как можно…

— О, нет.

Нежные объятия Пинки внезапно стали чуть более жёсткими, а дыхание немного участилось. Нордка не могла видеть её лица, но непривычно тихий испуганный голос означал, что пони только что осознала нечто, расстроившее или даже испугавшее её.

— Нет! Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет! Скажи мне, что это неправда!

— Это н-неправда? — осторожно повторила Лидия, хотя понятия не имела, что опять так взволновало пекарку.

Внезапно голову нордки посетила ужасная догадка: а что если Пинки тоже учуяла её запах? Запах крови, запах боли и смерти убитых ею врагов? Может, эти милые создания и не ведают зла, и самое ужасное для них — это остаться без утренней порции сладкого угощения, но какие-то потаённые глубинные инстинкты внутри пони воззвали к ней, предупреждая о том, что перед ней — безжалостная убийца, на счету которой столько загубленных душ, что уже и не вспомнить. Что ей сказать? Как оправдываться? Что всё это осталось в прошлой жизни, и теперь она совсем другая? Но ведь прошло только несколько часов с тех пор, как она очутилась в Эквестрии — за такое время нельзя измениться. Что она лишь защищала себя и тана от злодеев? Но тан, бывало, и сам нападал на людей, с которыми не сошёлся во мнениях, а у кого-то из них, возможно, даже были семьи, осиротевшие благодаря Лидии…

— Погибли… — раздался над ухом нордки горестный шёпот Пинки, отчего внутри у той всё похолодело. — Они все погибли… Не может быть…

Она всё поняла. Пинки всё поняла. Напрасно нордка постоянно сомневалась в светлых идеалах этой дружелюбной страны, ведь проблема на самом деле была не в них, а в ней самой. Она — убийца, и глупо было полагать, что эту истину можно будет утаивать вечно, оставаясь в глазах местных всего лишь странноватой, но вполне мирной чужеземкой. Теперь Лидия могла лишь уповать на то, что это создание не способно сейчас прочесть её мысли и воспоминания, видя, как со свистом танцует её меч, лишая жизни отважных воинов, и слыша их предсмертные крики — пусть её считают кем угодно и делают с ней что угодно, но пони не должны познать всех подробностей того, что она творила в своей прошлой жизни.

— Мне очень жаль… — пробормотала нордка, прекрасно понимая, как жалко сейчас звучат её оправдания. — Но знаешь, пусть они и погибли, но для них это ещё не конец. Культ Девяти учит нас, что их всегда ждут в Совнгарде.

Пинки отстранилась от неё, по прежнему держа копыта на её плечах, глаза пони были полны скорби.

— Не в обиду будет это сказано, — слабо улыбнулась она, — но я сомневаюсь, что в этом вашем Совнгарде публика хотя бы наполовину столь же разборчива, сколь и у нас.

— Разборчива? — нордка ожидала каких угодно обвинений в свой адрес, но смысл фразы, которую озвучила пони, от неё ускользнул. — В выборе противника, то есть?

— Противника? — тоже нахмурилась Пинки, из-за чего выражение вселенской скорби на её лице несколько потухло. — Какого ещё противника? О чём ты?

— А ты о чём? — не смея надеяться на очередное недопонимание, вопросом на вопрос ответила Лидия.

— О наших кексиках, разумеется! — Пинки так удивилась несообразительности собеседницы, что даже на миг позабыла о своей собственной печали. — А ты?

— Ну, я… — смутилась нордка и уставилась в пол, хотя ей помимо всего прочего хотелось сейчас улыбнуться и облегчённо выдохнуть, ведь её мрачные подозрения, кто бы мог подумать, в который раз уже за сегодня совершенно не подтвердились. — Так, ни о чём… А что там такого опять случилось с кексиками?

— Что с кексиками? Ты серьёзно не понимаешь, что с ними? Это же очевидно! То есть да, для тебя это, может быть, не так очевидно или, скорее, совершенно неочевидно. Да что уж там! Это ведь и для меня было неочевидно, пока я вдруг ни с того ни с сего не вспомнила, что мы забыли самое важное, что должен сделать любой кондитер перед тем, как начать готовить что-либо в больших количествах!

— И что мы забыли? — хоть нордка и вложила много труда в эти кексики, но она не могла заставить себя всерьёз воспринимать очередную связанную с ними проблему, особенно после того, как минуту назад думала, что её ужасная натура была раскрыта, и с мечтами о новой мирной жизни среди пони можно распрощаться.

— Мы забыли их продегустировать! — окончательно отпустив нордку, пони спрыгнула на пол и принялась нервно ходить туда-сюда, переключившись с панического ужаса на обычное рабочее волнение, что Лидия, несомненно, считала более предпочтительным, хотя она бы, конечно, из всех возможных вариантов выбрала старую добрую весёлую и легкомысленную Пинки. — Обычно я всегда пробую один кексик из первой партии, и если он получился не совсем таким, как надо, я тут же понимаю, в чём была ошибка и дальше делаю всё правильно, но сегодня все мои мысли были заняты новой пони… то есть… эм… лицом в Понивиле, и поэтому я забыла! Нет, конечно, это точно не твоя вина — ты же никак не могла знать, что кексики всегда нужно пробовать перед тем, как сделать ещё…

Нордка густо покраснела, ведь она-то как раз и думала всё это время лишь о том, как бы попробовать хоть один маленький кексик.

— Что если тесто получилось недостаточно воздушным? — продолжала накручивать себя Пинки, меряя шагами кухню. — Что если я добавила слишком мало начинки? Что если таймер сломался и звонил на минуту раньше, из-за чего они плохо пропеклись?

— Ну… эм… Главное — не результат, а старание? — чтобы хоть как-то её приободрить, выдала Лидия первое, что пришло на ум, надеясь, что это действительно какое-то мудрое выражение из книг, а не придуманная ею самой только что ерунда. — И вообще, ты ведь даже не знаешь ещё, какими они получились, правильно?

— Что ж, верно, — остановилась пони и задумчиво покивала. — На худой конец, запакуем их в посылку и отошлём в этот твой Совнгард, если там и впрямь живут настолько непривередливые граждане. К тому же, мы ведь в любом случае собирались это сделать, так?

— Что сделать? — не поняла Лидия.

— Поесть наших с тобой кексиков, глупенькая! — серьёзное выражение на лице Пинки мигом сменилось улыбкой. — Ты же не думала, что я не дам тебе попробовать твою первую в жизни выпечку, пусть ты и не признаёшь свой вклад в нашу с тобой работу? Ладно, бери вон тот поднос, а я возьму этот.

Она схватила зубами противень и зашагала с ним в торговое помещение. Лидия, взяв второй поднос, на автомате пошла следом. Ей требовалось ещё немного времени, чтобы осознать простую истину: Пинки успела бы приготовить кексики до открытия и без её помощи, но она хотела испечь их заранее, чтобы не только постоянные клиенты ушли сегодня довольными. Её самым особенным клиентом сегодня была Лидия.

…А вот и чай!

На столике очутились две чашки, полные горячего напитка. Нордка очнулась и обнаружила себя сидящей в главном зале «Сахарного уголка». Перед ней, помимо уже упомянутых чашек, стояли два подноса с кексиками, всё ещё пышущими жаром и источающими такой аромат, что другие сладости и рядом не стояли. Впрочем, они в буквальном смысле рядом не стояли, а были разложены на витринах, иначе Лидия просто сошла бы с ума, а не выпала из реальности на пару минут, как сейчас.

— Ну-с! — плюхнулась рядом Пинки, пытаясь казаться бодрой, но всё равно с трудом скрывая волнение. — Хоть это и не совсем по правилам, но сегодня придётся совместить чаепитие с дегустацией.

Она потянулась было к одному из кексиков, но её копыто замерло на полдороги.

— Нет, я не могу! — застонала пони, отвернувшись. — Слишком страшно! Давай лучше ты!

Всё ещё не до конца веря в происходящее, Лидия взяла в руку ближайший к ней кексик. Она никогда бы не подумала, что простое потребление пищи может вызвать в ней такую бурю эмоций. Подобно Пинки, она никак не могла решиться, чтобы поднести его ко рту и надкусить, но если той мешала всего лишь неуверенность в результате, то для нордки это был ни много ни мало переломный момент в жизни. После него она уже не будет той Лидией, которая только и делала, что сражалась и безропотно исполняла приказы авантюриста с манией величия. Она станет кем-то совершенно другим, ещё не полноправной жительницей Эквестрии, но уже и не размахивающей мечом чужеземкой, которой повсюду мерещатся отголоски старого мира. Это её инициация, первый шаг на пути к новой удивительной жизни в этой чудесной стране разноцветных говорящих пони…

Хрум.

Услышав знакомый, приятный сердцу звук, Пинки Пай с надеждой повернулась к Лидии и увидела, что та сидит с откушенным кексиком в руке, отрешённо глядя куда-то в пустоту. На всякий случай помахала перед её лицом копытом, но результата не добилась.

— Всё настолько плохо? — совсем понурилась она, неверно интерпретируя выражение лица нордки. — Не заставляй себя, если не хочешь. Честно, я не обижусь, а иначе — кексик мне в глаз!

— Это… прекрасно… бесподобно… — в словарном запасе бывшей наёмницы не находилось достаточного числа эпитетов, чтобы выразить свои чувства. — Невероятно… Безумно… Это лучшее, что я ела в своей жизни!

— Не врёшь? — насупилась пони. — Говорила же, не надо меня утешать. Ну-ка…

Пони сама взяла с тарелки один кексик, повертела его в копыте, недоверчиво разглядывая, а затем осторожно откусила.

— А вообще-то довольно сносно, — кивнула она, задумчиво жуя. — Не идеал, конечно, но тоже неплохо.

— Неплохо?! Ты называешь это «неплохо»?! — в праведном гневе вскричала нордка, с превеликим трудом подавив внезапный порыв вскочить из-за стола и торжественно вознести свой надкушенный кексик к потолку, дабы его озарило божественное сияние. — Это слаще, чем весь мёд в Нирне, и прекраснее, чем песни самых искуснейших бардов от Хаммерфелла до Морровинда! Это пища богов, которую они едят в своих планах бытия, и то только по большим празднествам! Да что там — ты сама и есть премудрая богиня, раз способна сотворить такое, не выходя из дома!

— Ну хватит, хватит, — смущённо пробормотала Пинки, шёрстка которой по бокам от носа странным образом покраснела. — Я всего лишь самая обыкновенная пони с вечериночно-вкусняшным талантом, только и всего. Ничего, ты скоро привыкнешь к разным сладостям, ведь жить под одной крышей с тётушкой Пинки может быть очень вредно для фигуры, если ты понимаешь, о чём я, хи-хи!

— Кстати об этом, — дожёвывая кексик, вспомнила вдруг Лидия кое-что важное. — Я правда очень ценю, как ты мне помогаешь, но не могу вечно пользоваться твоим гостеприимством… То есть я хотела сказать, что…

— Что тебе нужен собственный дом? — закончила за неё пони. — Что ж, дома у нас, к сожалению, на деревьях не растут, хотя некоторые построены на деревьях или даже внутри деревьев… Так, о чём это я? Ах да, в общем, жильё в Понивиле нынче не дешёвое, хотя они, я думаю, должны сделать какую-нибудь скидку для чужестранки… чужемирки то есть. Думаю, моих сбережений, которые я откладывала на новую супер-дупер-кремовзбивалку должно хватить с небольшим запасом.

— Нет, — отрезала Лидия. — Твоих денег я не приму. Это не обсуждается.

— Но мы можем считать это твоей первой зарплатой за совместную работу! — запротестовала было Пинки. — И вообще для меня куда важнее, чтобы тебе было хорошо, а кремовзбивалка и подождать может!

Нордка лишь покачала головой, и пони слегка приуныла. Пару минут они сидели молча, размышляя каждая о своём, и только хрумканье кексиками нарушало эту напряжённую тишину.

— А те вещи, которые с тобой были, — вдруг подала голос пони, — они тебе, случайно, не очень дороги?

— Нет, — покачала головой нордка. — Меня заставлял их носить мой тан, чтобы потом продать в трактире или оружейной лавке. На самом деле большинство из них почти ничего не стоит, но Довакин… он, видишь ли… как бы это сказать…

— Глупый жадный вредина, трясущийся над каждой жалкой монеткой? — подсказала Пинки и ухмыльнулась, увидев, как Лидия кивает. — Но знаешь, что? Так даже лучше! Я знаю пару-тройку чокнутых пони, коллекционирующих всякие старинные, чужеземные да и просто странные штучки, так они твои железяки с копытами оторвут… то есть не с копытами, ведь у тебя и так нет копыт… в смысле, они их у тебя с радостью купят, а на вырученные деньги ты сможешь выбрать себе любой дом на вкус, и первым же делом мы устроим в нём добро-пожаловать-в-Понивиль-Лидия-вечеринку! Ну? Как тебе мой гениальный план?

Подумав пару секунд, Лидия одобрительно кивнула, хоть и не всё поняла про упомянутую некую вечеринку. Пинки самодовольно вздёрнула нос и взяла себе в награду за мозговую деятельность ещё один кексик.

— А этот твой тан просто олух несчастный, — серьёзно заявила она с набитым ртом, — раз не ценит такую добрую и умелую пони… кобылку… эм… Кстати, а как обычно обращаются друг к другу у вас в Скайриме?

---

Древние своды подземной крипты содрогались от злобных проклятий разгневанного Довакина, раз за разом обегающего тоннели в поисках затерявшегося хускарла. Случайно уцелевшие драугры и морозные пауки в ужасе забивались в щели, боясь попасть под горячую руку.

— Лидия!!! — отражались эхом от стен громкие крики легендарного героя. — Куда ты снова, Обливион тебя задери, пропала с моими вещами, которые я весь день так усердно собирал?! Где моя двемерская броня?! Где стеклянная булава?! Да ты хоть представляешь, сколько я мог выручить за те нордские топоры… Блямс! — его нога внезапно задела оставленное на полу оружие. — Хм, а это что тут у нас?

Пару секунд драконорождённый недоумённо глядел на топоры, словно по волшебству появившиеся в ответ на его стенания, а затем жадно оскалился, поднял их и убрал к себе в инвентарь.

— Повезло ещё, что эти я пропустил, — вновь принялся он ворчать и причитать, но, правда, уже не так громко и свирепо. — А ведь у неё в инвентаре и луки лежали, и мечи, и даже парочка амулетов вроде… Дагон побери, так и знал, что надо было нормального хускарла из Солитьюда брать — никакого толку от этих вайтранцев… Ох, попадись мне теперь только, ох, попадись… Ты у меня узнаешь, чего стоит терпение великих героев… И молись восьмерым, чтобы всё до последнего утюга было на месте, иначе…

Понуро направляющийся к выходу из склепа Довакин и представить себе не мог, что в этот самый момент в далёкой стране Эквестрии Лидия вместе с розовой пони по имени Пинки Пай сидят за столиком в кондитерской, едят кексики и с удовольствием болтают обо всём, о чем только могут болтать лучшие подруги.