Если б желания были понями...

123. Благоприятная возможность

Принцесса Твайлайт Спаркл на пару с директором Дамблдором уставились на непримечательную коробку, лежащую на его столе.

— Увы, мы не можем просто взять и уничтожить его, — обречённо сказал Альбус. Он говорил размеренно и неторопливо, словно обдумывал и взвешивал каждое слово, прежде чем его произнести. — Пока существует хотя бы один целый крестраж, он выживет. И вернётся тем или иным путём.

— И мы знаем, что существует как минимум ещё один крестраж — чаша Хаффлпафф, — добавила Твайлайт, взглянув на директора после продолжительной паузы, также акцентируя каждое слово.

— Верно, — согласился тот через мгновение, ответив ей пристальным взглядом.

— И что хуже, мы понятия не имеем, где скрыта Чаша, — так же медленно и задумчиво продолжила принцесса. — Даже идей нет, куда он мог её засунуть.

— Ваша правда.

— Сможет ли эта коробка… удержать его?

— В том состоянии, в котором он пребывает ныне? Однозначно да. Том отрезан от мира. Руны не пропустят даже крупицы магии ни внутрь коробки, ни из неё. Он будет существовать в ней в том же виде, в каком находился, когда мы его туда заключили.

Старый маг и превращённая пони продолжали взирать на коробку. Почему-то им казалось, что следовало куда-то бежать и что-то делать, а не сидеть сиднем в своих креслах, но…

— Как я уже говорила Гарри, мы не можем просто спрятать её каком-нибудь глухом месте — почему-то, как их ни прячь и ни запирай, подобные вещи вечно кто-то находит и выпускает содержимое на волю.

— Тёмные предметы, подобные этому, со временем неизменно возвращались из забвения, — был вынужден согласиться с этим утверждением Дамблдор.

— Насколько я помню, Хогвартс считается самым безопасным местом в Англии, — задумчиво произнесла Твайлайт.

— И это действительно так, — убеждённо воскликнул директор упомянутой школы.

— И всё же он спрятал здесь крестраж.

Директор вздохнул и медленно выдохнул.

— Увы, это правда, — мрачно признал он.

— Ему удалось проникнуть сквозь всю нашу оборону.

— Это тоже правда, — пробормотал Дамблдор ещё более удручённо, словно съёжившись в своём кресле.

— Также, насколько я помню, самым надёжным местом в Англии официально считается Гринготтс, — в упор посмотрела на него Твайлайт.

— Да, большинство именно так и считает, — ответил директор, прикрыв глаза. — Однако ограбление, случившееся прошлым летом, несколько поколебало эту уверенность.

— Но это случилось относительно недавно, — покачала головой принцесса. — А что было десять лет назад? Тогда ведь Гринготтс считался абсолютно неприступным.

— Это верно.

— Итак, если он спрятал диадему здесь, то не было бы для него логичным спрятать другой крестраж именно там?

Директор медленно кивнул соглашаясь: такая элементарная мысль явно раньше не приходила ему в голову.

— Но там десятки тысяч хранилищ, — поспешил возразить он.

— Это да, но что-то настолько важное для него он мог доверить исключительно кому-то из своих самых ближайших последователей.

— Вот только большинство из них сейчас сидят в Азкабане.

— А разве нет в Гринготтсе правила, запрещающего помещать в хранилище опасные предметы?

Улыбка понимания медленно озарила лицо директора.

— Думаю, есть, — задумчиво протянул он, затем выпрямился и сел прямо. — Если мы сумеем привлечь внимание гоблинов к тому, насколько взрывоопасными могут быть данные артефакты, то, думаю, они очень этим заинтересуются.

Дамблдор перегнулся через стол и, взяв коробку, переложил её в ящик стола, находящийся под защитой фиделиуса. Едва замок ящика щёлкнул, как Твайлайт вздрогнула и потёрла рукой голову.

— Это так странно. Нам жуть как повезло, что он ни разу не задумывался о чём-то подобном для своих крестражей — будь он сам хранителем секрета, мы бы их никогда не нашли. Хотя, — нахмурилась она и вопросительно посмотрела на старого мага, — как только его тело было уничтожено, секрет тут же бы раскрылся, не так ли?

— Возможно, — задумчиво отозвался директор. — Может ли призрак быть хранителем тайны фиделиуса? Полагаю, — он снова посмотрел на собеседницу, — это в первую очередь зависит от того, сколько в призраке осталось от души человека.

Лицо Твайлайт медленно расплылось в довольной улыбке, глаза заблестели, а сама она начала буквально пританцовывать от нетерпения.

— Как интересно! Нужно срочно провести эксперимент!

Дамблдор безуспешно попытался спрятать улыбку, прикрыв лицо ладонями, а затем демонстративно прокашлялся.

— Думаю, я сегодня же вечером, после ужина, загляну в Гринготтс.

Словно опомнившись, Твайлайт застыла, затем медленно вздохнула успокаиваясь и кивнула.

— Полагаю, страже стоит остаться здесь до тех пор, пока студенты не разъедутся по домам, — добавила она после минутного размышления. — Любые изменения сейчас вызовут пересуды, а по замку и без того гуляют довольно пугающие слухи. Кроме того, поблизости могут оказаться другие его последователи, которые обратят внимание на странное совпадение ухода стражи и тот факт, что они не могут связаться с ним.

— Спасибо, — кивнул директор. — Чем меньше внимания мы будем заострять на этом вопросе, тем лучше.

После нескольких секунд размышлений Твайлайт подняла глаза.

— Не могли бы вы показать мне заклинание, которое вы использовали, чтобы изменить Зеркало? — с надеждой спросила она.

— Не вижу препятствий, — сказал директор улыбаясь, медленно поднимаясь из кресла. — Во всяком случае, время у нас ещё есть.

С лёгким хлопком он аппарировал из кабинета и уже через минуту вернулся, держа в руках миниатюрное зеркало. Установив его на свободном пятачке пола, Дамблдор коснулся зеркала кончиком палочки, возвращая тому первоначальный размер.

— Надеюсь, вы не будете возражать, — сказала принцесса, когда с директорского стола внезапно воспарили пергамент и перо.

— Думаю, я смогу это пережить, — снисходительно улыбнулся он в ответ.

— Минутку, пожалуйста, — пробормотала принцесса, превратилась в аликорна и обошла Зеркало по часовой стрелке, притом перо почти безостановочно рисовало и писало на пергаменте, плывущем вслед за ней. Твайлайт внимательно изучила магическую ауру, окружавшую Зеркало, и то, как та фокусируется в пространстве перед ним. Наконец она села в сторонке и взглянула на директора. — Можете наложить его прямо сейчас?

— Легко, — согласился он. — Для более наглядной демонстрации я сделаю так, что галлеон будет светиться, благодаря чему монета приобретёт уникальную черту — одно из необходимых условий для работы этих чар, — пояснил пожилой маг.

Дамблдор вынул из кармана галлеон, направил на него палочку и произнёс короткое заклинание. Монета ярко засветилась. Затем последовало ещё одно заклинание, и судя по продолжительности наложения, оно было довольно сложным. Твайлайт внимательно наблюдала за происходящим, поминутно переключаясь между Зеркалом и парившим в воздухе галлеоном, объятое облаком её магии перо над пергаментом двигалось столь стремительно, что почти превратилось в размытое пятно. В какой-то момент галлеон воспарил в воздух, а после ещё нескольких жестов палочкой исчез.

— Вот, — сказал Дамблдор. — Галлеон так и останется в Зеркале, пока кто-то не захочет его получить, но это произойдёт только в том случае, если он при этом не рассчитывает использовать его как светильник в тёмном помещении, — добавил он, возвращаясь в кресло, стоявшее за рабочим столом.

Твайлайт, всё ещё сосредоточенная на изучении Зеркала, машинально кивнула в ответ, а затем начала хмуриться.

— Последним вы наложили то же самое заклинание? — спросила она, глядя через плечо.

— Да, это именно оно, — важно ответил Дамблдор, величественно огладив бороду, с любопытством наблюдая за поведением пони. — На самом деле его суть довольно проста: только тот, кто хочет найти предмет — найти его, но не использовать — сможет его получить, иначе он лишь увидит отражение того, как он его использует.

— Насколько я понимаю, — Твайлайт развернулась и посмотрела на старого мага, — это явно работает немного сложнее, иначе Квиррелл получил бы Камень. По словам Гарри, профессор не хотел использовать артефакт сам, а лишь планировал передать его своему хозяину.

— Ну да. Полагаю, мне следовало уточнить, эти чары устроены таким образом, что только тот, кто не хочет использовать его сам или дать использовать его кому-то другому, может получить его.

— Тогда как вы сами собирались забрать Камень? — спросила аликорна, вопросительно выгнув правую бровь.

— Элементарно. Сам я не хотел использовать Камень для собственных нужд, а просто намеревался вернуть его владельцу, Николасу Фламелю, — погладив бороду сообщил Дамблдор.

— Который, как вы знаете, использовать его очень даже собирался, — скептически тряхнула гривой Твайлайт. — Следовательно, Зеркало просто не отдало бы вам камень.

Явно озадаченный её словами, какое-то время директор сидел и размышлял над сложившийся логической неувязкой.

— Не вижу в этом особой проблемы, — наконец заявил он. — Думаю, я просто попросил бы какого-нибудь магглорожденного, гарантированно не знающего, что это за предмет, помочь мне закончить один из моих экспериментов. Попросил бы… ну, например, забрать самоцвет из Зеркала, сказав, что собираюсь вернуть его другу.

— Вот это уже сработает, — кивнула принцесса. — И сработало бы у Тома. Собственно, именно это он и пытался провернуть с Гарри — разве что мой сын знал о свойствах Камня, — добавила она и вздохнула. — Гарри, вероятно, и не получил его, потому что где-то в глубине души знал, что, если Камень окажется у него, он может использовать его, чтобы спасти чью-то жизнь или что-нибудь в этом роде.

Альбусу пришлось с ней согласиться.

— Но это не единственная проблема с данным заклинанием.

— Н-да? — директор вопросительно склонил голову.

— Нет, само по себе заклинание устроено вполне правильно, — принялась объяснять Твайлайт, привычно перейдя на лекторский тон. — Оно начинает работу с проверки «хочет ли отражаемый найти и использовать предмет?» Если намерение состоит в том, чтобы «использовать предмет», то Зеркало блокируется, позволяя лишь увидеть в отражении, как предмет используется, а остальная часть заклинания игнорируется. Если первая проверка выдаёт отрицательное значение, то алгоритм заклинания переходит ко второй части: оно проверяет, хочет ли отражаемый субъект найти и передать предмет кому-то ещё, кто по его мнению намеревается предмет использовать. Если конечным результатом желаний субъекта окажется «использовать предмет» в какой бы то ни было форме, то Зеркало вновь блокируется, демонстрируя лишь отражение, и, опять же, остальная часть заклинания игнорируется.

Аликорна быстро пробежала глазами свои записи.

— Если первые две части не срабатывают, — продолжила она, — то заклинание проверяет, хочет ли отражаемый субъект найти, но не использовать найденный предмет. Если намерение действительно состоит в том, чтобы «не использовать предмет», то заклинание отдаёт его субъекту. Но даже если предмет уже отдан, то в следующий раз, когда кто-то встанет перед зеркалом, заклинание вновь запустится, отображая предмет по мере необходимости, даже если самого предмета там больше и нет. Но, — Твайлайт подняла взгляд на директора, — вы ведь всё равно планировали позже убрать эти чары, так что, в принципе, это не проблема. Кроме того, если кто-то просто окажется перед Зеркалом и не думает об этом предмете, то, согласно заложенному в заклинание алгоритму проверок, ничего не должно происходить. Неосведомлённый прохожий не должен увидеть ничего подозрительного. По крайней мере, так и должно было случиться, если бы… — она снова посмотрела на свои записи и вздохнула, — не происходило кое-что незапланированное.

Аликорна повернулась и посмотрела на Зеркало. Директор напряжённо выпрямился — любые непредвиденные взаимодействия между чарами могут привести к катастрофе.

— Проблема возникает во взаимодействии между вашим заклинанием и самим Зеркалом, — Твайлайт в который раз заглянула в свои записи и быстро полистала их туда-сюда. — Вот, — она на секунду оглянулась на старого мага. — Ваше заклинание мешает основной функции Зеркала — отображать самое сокровенное желание смотрящегося. В случае, если кто-то ищет предмет, который вы поместили в Зеркало, ваше заклинание заставляет Зеркало показывать поверхностные, сиюминутные желания — желание отыскать и использовать предмет. Ваше заклинание пресекает, а скорее извращает, единственную функцию Зеркала — демонстрацию желаний сокровенных! Это создаёт конфликт функций, и магия, заключённая в Зеркале, пытается разрешить этот конфликт, чтобы всё снова заработало должным образом.

Принцесса обошла Зеркало по кругу, задумчиво его разглядывая, словно в первый раз.

— Ему ведь не меньше сотни лет, так?

Альбус кивнул.

— И, чтобы проникать в наш разум и выявлять потаённые желания, этот артефакт должен быть очень мощным и сложным — не так-то просто различать сиюсекундные желания, праздные мечты и действительно серьёзные чаянья. Более того, Зеркало в процессе получения нужной информации не только не повреждает разум глядящего в него человека, но даже не вызывает ощущения, что этот разум исследуют. — Твайлайт остановилась и уставилась на директора. — Это действительно филигранно тонкая и чудесная магия. С потенциально неприятными последствиями использования, — добавила она, продолжая сверлить Дамблдора взглядом, явно ожидая ответа.

Мужчина снова кивнул.

— Гарри и кобылки рассказали мне, что они в нём увидели, — продолжила Твайлайт и опять взглянула на Зеркало. — Это были не просто отражения. Дети видели, как внутри движутся люди — разговаривают и взаимодействуют между собой, как если бы они были настоящими, а не статичными изображениями. Для этого Зеркалу наверняка была дарована хоть какая-то форма разумности, чтобы выполнять свою функцию. Это могло бы объяснить, почему отражения в Зеркале могут плакать, смеяться и реагировать друг на друга столь естественным образом. В противном случае, — добавила аликорна, снова обойдя Зеркало, — изображения были бы статичными, как картина, а это мешало бы основной функции Зеркала — заставлять людей всматриваться в его глубины. Но ваше заклинание, — она снова оглянулась на директора, — заставляет его показать только отражение смотрящегося и, возможно, изображение того, кому смотрящийся хочет отдать предмет. Оно подавляет отражение самых сокровенных желаний, если только поиск предмета и правда не является для объекта самым сокровенным желанием. Например, смотрящийся может хотеть использовать этот предмет, но его самое сокровенное желание — править миром, для чего он ему и нужен.

Принцесса в очередной раз взглянула на директора.

— Ещё не поняли? Смотрите. Вот я, ничего не зная о спрятанном предмете, встаю перед Зеркалом — и вижу только себя. Мои самые сокровенные желания не возникают. Но если я знаю, что такое Зеркало Еиналеж, то буду озадачена тем, что ничего не вижу. Я захочу узнать, что не так с Зеркалом, найти причину проблемы. А проблема — это как раз ваше заклинание и ваш предмет. Итак, если я хочу отыскать проблему, то получается, что я желаю отыскать ваше заклинание, а это значит, что я хочу найти и предмет, потому что ваше заклинание содержит этот предмет!

Твайлайт снова изучила Зеркало и даже потыкала в него копытом.

— Зеркало понимает, что я хочу использовать его по его первоначальному назначению, а ваше заклинание с вашим предметом мешает. Но если убрать предмет, то Зеркало сможет работать нормально. — Аликорна снова повернулась к старому магу. — Теперь понимаете? Я хочу найти причину проблемы, а именно предмет, скрытый вашим заклинанием, но я не хочу использовать скрытый предмет, потому что я даже не знаю, что он там есть. — Твайлайт замолчала и снова взглянула на Зеркало, отложив пергамент. — И руны, в которых заключается заклинание, обнаружат, что я хочу найти то, что вызывает проблему — то есть предмет. Я не знаю точно, что это предмет, но хочу найти проблему. И ваше заклинание будет знать, что я не хочу использовать этот предмет. В итоге получается — отыскать, но не использовать и уж тем более не передавать кому-то там. Все условия соблюдены. Может быть, это слишком уж вольная трактовка желания «хочу найти», но заклинания на этом Зеркале должны быть гибкими — ведь им приходится интерпретировать и отображать ваши желания. Одним словом, — добавила она, тихо вздохнув, — Зеркало отдаст мне предмет, потому что оба условия выбора в вашем заклинании выполнены. То, что зеркало само изменит определение потребности глядящего в него субъекта, проигнорировав необходимость того, что он должен заранее знать о спрятанном предмете — это уже мелкая и незначительная, на фоне всего прочего, подробность.

Альбус в раздражении откинулся на спинку стула.

— О, Мерлин, — устало выдохнул он и посмотрел на вызвавший это раздражение обсуждаемый предмет. — Я, пожалуй, готов вам поверить. — Директор задумался. — Наверняка Зеркало смеялось надо мной, радуясь тому, что могло благодаря этой лазейке нарушить мои планы, получив возможность заманить в ловушку того, кто там окажется. Распределяющая шляпа тоже иногда посмеивается надо мной, когда отправляет ученика на совершенно неожиданный факультет. Что ж, — Альбус снова взглянул на Твайлайт, — тогда хорошо, что добраться до Зеркала мог лишь тот, кто знал, что в нём скрыт предмет, и при этом был достаточно решителен, чтобы отважиться пройти через шесть комнат с головоломками.

Губы принцессы сжались в тонкую линию.

— Да, действительно, — только и сказала она.

—=W=—

Сидя у края стола — причём того, что ближе к столу преподавателей — Элли заметила опоздание директора, но не особо этим заинтересовалась — оно явно было связано со вчерашними событиями, и, похоже, именно с их последствиями Дамблдор и разбирался всё это время. Судя по исходящим от него эмоциям удовлетворения и счастья, очередной переполох в местном болоте завершился без особых потерь.

Поднятая ею вчера тревога разворошила муравейник, заставив стражу, преподавателей и старост носиться как ужаленных, теряя подковы и подошвы. Дело дошло даже до того, что в четверг все утренние экзамены перенесли на вечер. Единственное, что она пока знала наверняка — Гарри Поттер был похищен, затем его разыскивали по всей школе и, наконец, нашли. Он ранен, но сейчас находится в безопасности в целительском крыле. За столом Гриффиндора не хватало не только его, но и его товарищей по табуну, а также Бон-Бон и Лиры. Принцесса, вероятно, уже вернулась в Эквестрию.

Детали произошедшего, жарко обсуждаемые другими детьми, очень отличались от рассказчика к рассказчику, а потому составить более-менее достоверную картину было не так-то просто, но, насколько Элли смогла понять, оно явно имело какое-то отношение к коридору третьего этажа в правом крыле — тому самому, который охранял Цербер. Предположительно, он вёл к целой цепочке ловушек, в конце которой лежало нечто ценное, как-то связанное с ограблением Гринготтса прошлым летом.

Но это не имело значения. Главное, что после произошедшего и профессора, и гвардейцы чувствовали себя гораздо более расслабленными, чем за всё то время, что гвардия тут ошивалась. Похоже, им удалось решить какую-то беспокоившую всех проблему.

В какой-то момент девочка в изумлении оторвала глаза от своей тарелки с завтраком, когда заметила, как один из старост Хаффлпаффа — Тим — в сопровождении стражника-пони направился к её месту за столом. Прежде она по мере возможности пыталась его избегать — у Тима была довольно нездоровая привычка устраивать вокруг себя огненные шоу, норовя выставить себя напоказ.

Тим навис над Элли словно падающая башня и произнёс зловещим голосом:

— Пожалуйста, следуй за мной. Директор приказал довести до твоего сведения, что принцесса Твайлайт хотела бы лично поблагодарить тебя за спасение своего питом… э… я хотел сказать сына, — кривляясь и явно подражая кому-то из взрослых, он взмахнул рукой, указывая, что Элли должна встать и следовать за ним. В тот же миг остатки её завтрака с негромким треском вспыхнули и превратились в дым — шуточки Тима ещё больше подчёркивали его театральность.

— Принцесса Твайлайт? — ахнула девочка, поспешно вскакивая на ноги.

Староста повернулся и пошёл впереди, полы его мантии зловеще развевались, как у одного широко известного в узком школьном кругу мастера-зельевара. Не прошло и минуты, как они прибыли в маленькую комнату рядом с залом — ту самую, где первоклассники ждали распределения в таком далёком сентябре. Тим преувеличенно куртуазным движением распахнул дверь.

— Входите, — пафосно изрёк он, а затем захихикал низким басом простуженного вампира — Тим был ещё той «королевой драмы», стараясь до конца придерживаться выбранного амплуа.

С дрожью в коленках, Элли переступила порог, отметив на ходу, что на сей раз комната не пуста. Её ждали не только принцесса Твайлайт, но и Гарри, а также его товарищи по табуну. Сразу бросилось в глаза, что кроме руки, что покоилась на перевязи, иных ран у Гарри заметно не было — видимо, остальные его травмы оказались не столь ужасными, как о том болтали сплетники со всех факультетов.

Напуганная грохотом резко захлопнувшейся двери, Элли почти не обратила внимания на стоявших у стен стражников. Сам Тим остался в главном зале. Впрочем, страх, что её всё-таки разоблачили, хотя она всю дорогу уверяла себя в обратном, отступил, едва замаскированная чейнджлинг осмелилась попробовать на вкус эмоции, витавшие в комнате. Помещение наполняли признательность и благодарность, а улыбки окружающих были искренними и не несли угрозы.

Принцесса величественным жестом пригласила её подойти ближе. Не зная, как себя вести в подобной непростой ситуации, Элли подчинилась, а затем, склонив голову, сделала глубокий реверанс.

— В этом нет необходимости, мисс де Риппе, — тепло произнесла принцесса.

Девочка выпрямилась и наконец-то осмелилась прямо посмотреть в глаза собеседнице.

— Я хочу поблагодарить тебя от всего сердца, — Твайлайт внезапно шагнула вперёд и заключила испуганную девчушку в крепкие объятия. Её чувства были переполнены любовью, благодарностью, облегчением и счастьем, и если раньше Элли была немного голодна, то теперь она моментально объелась! — Если бы не твоя наблюдательность и реакция, проявленные тобой вчера, сегодня у меня не было бы сына. Мне просто жизни не хватит, чтобы отблагодарить тебя, — сказала принцесса, не отпуская Элли из своих объятий. — Похищение Гарри никак не связано с какими-либо событиями в Эквестрии и никоим образом не стало последствием изменения его статуса в нашей стране. К сожалению, я не могу рассказать тебе никаких подробностей о том, что послужило причиной похищения, поскольку в данный момент это может раскрыть суть дела и послужить подсказкой нашим врагам здесь, в этом мире, — она отступила, положив руки Элли на плечи. — Просто знай, что замешанные в этом похищении негодяи намеревались убить его.

Твайлайт сглотнула, её голос стал хриплым от волнения.

— Если бы ты подняла тревогу хотя бы на несколько минут позже, то вполне возможно, он не сидел бы здесь с нами. И да, ты оказалась единственной среди всех проходивших через комнату студентов, кто заметил что-то неладное.

При этих словах помещение накрыло облако депрессии. К счастью, оно исчезло столь же быстро, как и появилось. Твайлайт посмотрела в глаза Элли, и та почувствовала искренность и боль в её словах.

— Я — аликорн, принцесса Эквестрии, а Гарри Поттер — мой сын. Таким образом, это преступление стало прямым оскорблением Эквестрии, меня, правящего дома и принца Эквестрии. Виновный арестован и понесёт соответствующее его деяниям наказание.

На этих словах в голосе аликорны послышалось мрачное удовлетворение. Удовлетворение смерти. Затем она коротко улыбнулась, разбивая этим немудрёным действием возникшее в комнате тягостное молчание.

— Но спасший моего сына человек обязательно будет вознаграждён, — добавила принцесса, в потоке эмоций которой теперь преобладало счастье. — По разным причинам, включая в первую очередь государственную безопасность, я не могу публично выказать истинную глубину той признательности, которую мы к тебе испытываем, но знай, что если Эквестрия может что-то сделать для тебя, мы обязательно сделаем это в меру своих возможностей, — и она снова обняла линга. — Знай, что отныне ты навсегда приобрела в моём лице нового друга — Твайлайт Спаркл.

Элли легко уловила в чувствах принцессы глубокую, искреннюю благодарность. А спустя мгновение Элли обнаружила, что попала в эпицентр массовых обнимашек этой большой шебутной семейки и чуть не потеряла сознание от захлестнувшего её горячего потока любви и дружбы, исходящих от них. Слегка пьяная и разрываемая желанием избавиться от невольно собранного, в попытке получить ещё, линг зашаталась, и лишь тогда они наконец-то её отпустили.

— Я не знала, что что-то не так, просто происходящее показалось мне каким-то неправильным, — ошеломлённо пискнула она.

— И именно поэтому ты и обрела нашу дружбу, — заявила принцесса, накрывая Элли новым потоком эмоций, которые та с великим сожалением была вынуждена оставить развеиваться. — Тебе не было никакого дела до всего этого, ты ничего от этого не выигрывала, никто не заставлял тебя говорить или что-то предпринимать. Ты могла бы просто пробормотать себе под нос «странно всё это» и больше не вспоминать о случившемся, но ты всё же решилась рассказать о своих подозрениях.

Принцесса Твайлайт отступила назад.

— Мне сказали, что ты сирота. Тебе нужна помощь?

Элли удивлённо моргнула.

— Нет, — тихо ответила она. — В нашем семейном хранилище лежит достаточная сумма, а свои летние каникулы я проведу в семейном поместье в Шотландии.

— Хорошо, — кивнула принцесса Твайлайт и улыбнулась. — Но если тебе что-нибудь понадобится, просто отправь мне записку в посольство. Если вдруг захочешь посетить Эквестрию, то просто напиши мне. Ты сможешь остановиться во дворце хоть в Понивилле, хоть в Кантерлоте. И я оплачу все твои расходы.

Элли во все глаза вытаращилась на женщину, чувствуя, как всё внутри холодеет. Возвращение в Эквестрию станет полной катастрофой! Крушением всех надежд! Да что за шутка судьбы, достойная самого Диск… Неназываемого?! Хотела оказаться как можно дальше от внимания пони — и нате! — заполучила личное привилегированное внимание со стороны самой принцессы! И теперь, глядя на улыбающийся и едва ли не физически сияющий от счастья табун, девочка не сомневалась: они точно рассчитывают, что она, их новый друг, станет проводить с ними всё своё свободное время.

— Я думаю, мы совсем ошарашили бедную девочку, — заявила принцесса Твайлайт, приняв её безмолвный ужас за робость и смущение, затем оглянулась на табун, окидывая всех лукавым взглядом. — А вам что, экзамены сдавать уже не надо?

Раздались громкие вздохи разочарования и звуки поспешной проверки рюкзаков. Вчерашний инцидент сдвинул экзамен по истории магии на сегодняшний день! Уже через несколько секунд табунок первоклашек выбежал из комнаты в сопровождении прикреплённого к ним гвардейца.

Несмотря на всё нежелание привлекать к себе излишнее внимание, фееричное прибытие Элли в экзаменационную комнату, окружённую табунком Гарри, моментально возвело её на вершину топа школьных сплетен и сбросило в жернова досужих пересудов.

Юная чейнджлинг вздохнула, кладя свой рюкзак на пол под голос профессора Люпина, что приказал им вскрывать свои свитки с заданием и начинать готовиться к ответу. Она не сомневалась: к тому времени, когда они пойдут на ужин, сплетни уже успеют выдать её замуж и приписать ей жеребёнка под сердцем… а то и двух. Как и у всех остальных кобы… девочек в табуне Поттеров.

—=W=—

Дождавшись, когда звон ложек трапезничающих студентов практически утихнет, сменившись перешёптываниями и негромкими разговорами, Дамблдор поднялся со своего места и осторожно постучал по кубку с водой. Резкий звон заставил Большой зал погрузиться в настороженную тишину. Стоял вечер понедельника, все экзамены были сданы, и ученики сидели за богато накрытыми столами знаменующего конец учебного года праздничного ужина.

Элли невольно отметила занятный факт: хоть Бон-Бон и Лира сидели с обеих сторон от анимагов-первокурсников Гриффиндора, словно заключив их в своеобразные скобки, принцесса восседала за центральным столом рядом с директором.

— Итак, — возвестил Дамблдор, когда все присутствующие воззрились на него, а шепотки стихли, — мы снова успешно добрались до завершения года, посвящённого втискиванию знаний в ваши пустые головы. Не сомневаюсь, всё, что вы узнали, быстро испарится во время бесподобных летних каникул, и к началу нового учебного года ваши головы снова станут пустыми и звонкими, чтобы мы смогли попытаться до хруста набить их знаниями.

Студенты заулыбались и захихикали над его беззлобным подтруниванием.

— Мы искренне поздравляем выпускников седьмого курса и желаем им всем долгой, успешной карьеры, приносящей прибыль и удовольствие от жизни, — добродушно улыбнулся директор, глядя поверх тех концов столов, где сосредоточились седьмые классы. — Уверен, что своими будущими достижениями вы принесёте честь Хогвартсу.

Затем директор посмотрел на серебристо-зелёные украшения Большого зала, пока ещё оформленного в цветах прошлогоднего победителя — Слизерина¹. Декорации в честь выигравшего соревнование Дома сменятся, когда результаты будут объявлены официально, и останутся до тех пор, пока Хогвартс-экспресс не унесёт студентов на летние каникулы.

— Хочу отдельно поздравить Дом Гриффиндора с завоеванием в этом году кубка по квиддичу. Субботний матч между Равенкло и Гриффиндором шёл на равных, пока не появился снитч, — с этими словами он посмотрел на покрасневшего Гарри. Сидящие рядом с мальчиком Скуталу — слева — и Эппл Блум — справа — широко разулыбались и стали подбадривающе подталкивать его плечами. — Я получил истинное удовольствие от игры.

Взрыв аплодисментов за гриффиндорским столом был просто оглушительным, да и Равенкло с Хаффлпафф ненамного от них отстали. Оливер был так счастлив, что по его щекам текли слезы. Слизеринцы подавленно молчали, члены их команды по квиддичу мрачно хмурились.

Профессор Макгонагалл выглядела особенно счастливой, а улыбка «от уха до уха» смотрелась непривычно и даже чужеродно на её обычно невозмутимом лице. Женщина с любовью поглаживала квиддичный кубок, стоявший на столе перед её тарелкой. Флитвик и Спраут наблюдали за ней и одобрительно улыбались. И лишь профессор Снейп выглядел так, будто сожрал десяток лимонов с кожурой.

— Ну, а теперь нам следует решить вопрос с кубком среди факультетов, и баллы здесь разделились следующим образом: на четвёртом месте — Хаффлпафф, у них триста пятьдесят два балла; следующий — Равенкло — четыреста двадцать шесть; вторым стал Слизерин — четыреста семьдесят два; и, наконец, на первом месте — Гриффиндор с четырьмястами восьмьюдесятью очками.

И снова из-за стола Гриффиндора разразилась буря аплодисментов и криков.

— Да-да, гриффиндорцы молодцы, — тепло сказал Дамблдор, улыбаясь и поблескивая очками. — Однако необходимо внести определённые коррективы.

Раздалось потрясённое бормотание, ученики стали озадаченно переглядываться, а над гриффиндорским столом внезапно повисла неестественная, почти гробовая тишина.

— Во-первых, Элли де Риппе за наблюдательность и своевременные действия по предотвращению трагедии я присуждаю двадцать баллов.

Элли ошарашенно уставилась на своих товарищей по Хаффлпаффу, которые тут же принялись её поздравлять. Ей впервые в жизни, вопреки её стараниям, присудили баллы! Да ещё так много за раз.

— Во-вторых, мистер Гарри Поттер, — сказал Дамблдор, — я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят баллов за ваши крепкие нервы и ясное мышление в, не побоюсь этого слова, ужасающих обстоятельствах.

За гриффиндорским столом этому объявлению зааплодировали, поддерживая Гарри криками и радуясь внезапному бонусу, но происходило это как-то без огонька — ученики попросту не понимали, что происходит и за что одного из них вдруг наградили.

Дамблдор улыбнулся и оглядел Зал.

— Я понимаю, что эти баллы существенно не изменили положение факультетов в соревновании, но чувствую, что необходимо наградить достижения этих двух необычных людей. Отметить их за то, насколько верными они оставались высоким стандартам своих факультетов. Поэтому я с большим удовольствием вручаю кубок Хогвартса тысяча девятьсот девяносто первого года факультету Гриффиндор.

По взмаху палочки директора на подставке позади профессора Макгонагалл возник гигантский кубок. Впервые за последние шесть лет кубок не достался Слизерину, выигрывавшему все предыдущие годы, и остальные три факультета радовались этому изменению. В тот же миг штандарты факультетов, которыми был украшен зал, всколыхнулись с лёгким шелестом, как будто по ним пробежала волна, и перекрасились с серебристого с зелёным — цвета Слизерина — в красно-золотые тона Гриффиндора.

Стол гриффиндорцев взорвался радостными возгласами, топотом и ударами кулаков по столу. Даже хаффлпаффцы и равенкловцы праздновали падение Слизерина. «Рано радуются, — подумала Элли. — Слизерин, несомненно, уже планирует, как вернуть оба трофея и поставить другие факультеты на подобающее им место — позади чистокровных».

Шум продолжался ещё около минуты, пока директор не постучал снова по своему кубку. Когда гвалт стих до приемлемого уровня, он произнёс:

— Есть ещё одно объявление, на которое я хочу обратить внимание старших курсов и выпускников. Принцесса Твайлайт? — обратился Дамблдор, слегка повернувшись в сторону высокопоставленной гостьи.

Та встала и внимательным взглядом окинула весь зал, прежде чем сосредоточить его на седьмом курсе.

— Уверена, у большинства из вас уже есть планы по поводу того, чем вы хотите заниматься в дальнейшем. Однако у меня имеется для вас интересное предложение, и я бы хотела, чтобы вы его хорошенько обдумали. — На мгновение принцесса опустила взгляд, словно на столе перед ней лежала заготовленная шпаргалка с речью. Тем временем вся школа сосредоточилась на её словах. — Манера, в которой ведьмы и маги используют магию, необычна для эквестрийцев, и многое, что вы делаете магией, например, ваши бытовые заклинания, нас очень заинтересовали. По этой причине я хотела бы, чтобы вы все рассмотрели работу в Эквестрии как возможный вариант своей будущей карьеры. Мы остро нуждаемся в учителях по многим направлениям магии — трансфигурации, заклинаниям, зельеварению, рунам, арифмантике… да практически по всем, кроме разве что истории и астрономии. Если вам больше по душе заниматься практикой, а не обучать, то у нас также имеются вакансии во всех вышеперечисленных областях как здесь, по эту сторону портала, так и в самой Эквестрии. За дополнительной информацией обращайтесь к Бон-Бон или Лире.

Две упомянутые превращённые пони встали и робко помахали руками ученикам. Твайлайт тем временем окинула взглядом остальную часть зала.

— Фактически, если кто-то из вас знает мага или ведьму, кто подыскивает себе новую работу, то можете сообщить им о нашем предложении. Пусть они заглянут в ближайший офис эквестрийского посольства — на Косой аллее или в Хогсмиде. Будем рады их видеть. Кандидаты должны иметь как минимум СОВ в той области, в которой хотят работать. ЖАБА потребуется только для должностей, связанных с преподаванием.

Принцесса ненадолго замолчала и оглядела слушателей.

— Кроме того, если вам или вашим родственникам известны сквибы, которые могут заинтересоваться в превращении в пегасов, то мы ждём так же и их — мы отчаянно нуждаемся в заполнении вакансий в сфере создания, управления и планирования погоды. А ещё, — улыбнулась она после короткой паузы, — мы обнаружили, что сквибы в телах пегасов могут использовать волшебные палочки, если это имеет для них хоть какое-нибудь значение. Конечно, сквибы не так сильны, как рождённые в Эквестрии единороги, но они вполне смогут использовать палочки для несложных бытовых заклинаний. Мы предоставим им как палочки, так и инструкции для освоения их на базовом, бытовом уровне. Эквестрийское посольство в Литтл-Уингинге также может рассматривать ваши заявки, если это будет для кого-то из заинтересовавшихся более удобный вариант.

Студенты и профессора взирали на иномирянку в полной тишине. Гарри вдруг осознал, что сквибы, использующие палочки в Эквестрии — это потрясающая новость для магов и ведьм. И, по всей видимости, последнее было относительно недавним открытием — мама ничего ему об этом не говорила.

Твайлайт уже собралась садиться, но, что-то вспомнив, снова выпрямилась.

— Ах, да, пятый и шестой курс тут? Если ваши родители дадут согласие, мы готовы принять вас на летнюю практику. Опять же, это возможно с любой стороны портала.

Зал разразился возбуждённым гомоном. А принцесса, как и Бон-Бон с Лирой, вновь опустились на своё место.