Если б желания были понями...

82. Ты можешь меня видеть?

Гоблин вёл Элли вниз по лестницам и туннелям, пока её чувства не подсказали, что они покинули пределы Косого переулка и оказались где-то под «маггловской» частью Лондона. Наконец гоблин остановился перед большой дверью, украшенной замысловатой резьбой. Он постучал, не дожидаясь ответа, открыл дверь, вошёл внутрь и, положив сумку и записку на стол, тут же покинул помещение. За всё это время он не проронил ни единого слова.

Первым, что замаскированная под чужим обликом чейнджлинг увидела, войдя в комнату, были четыре стражника с копьями, мечами и ножами, стоящие по четырём углам. Низкий потолок помешает полёту в случае схватки, но, прими она свой родной облик, в котором была куда ниже ростом, Элли получит очевидное преимущество, учитывая высоту потолка, нависавшего над головой людской формы как минимум в метре. В таком случае ей должно хватить сил справиться со всей пятёркой присутствовавших гоблинов, но вся надежда на победу зиждилась на внезапности атаки и смены формы. И да, крылья дадут ей неоспоримое преимущество.

Элли проигнорировала стул перед столом и осталась стоять. Сядь она — и сектор за спиной окажется в мёртвой зоне, что могло оказаться фатальным, если бы что-то… пошло не так.

У чейнджлинга имелось не так уж много информации о гоблинах, если не считать самого факта их взаимодействия с магами и ведьмами, которых она видела за пределами здания. Да и в Эквестрии найти гоблинов было почти невозможно. Они предпочитали общество себе подобных и держались подальше от других рас. Настолько подальше, что многие расы считали рассказы о них легендами и выдумками.

Но линги знали правду. А вот имело ли это отношение к ситуации здесь?

Гоблин за столом даже не взглянул на посетительницу. Он небрежно вытряхнул драгоценные камни на стол и, быстро отделив своими длинными пальцами три магических самоцвета, внимательно изучил их. На остальные он почти не обратил внимания, потратив на осмотр каждого не более секунды.

Пока хозяин кабинета был занят, снова раздался стук, и в открывшуюся дверь просочился ещё один гоблин. Элли слегка повернулась и отошла чуть в сторону, чтобы стул оказался между ней и новым посетителем. Но пришедший гоблин просто замер на секунду у дверей, уставившись на неё сквозь кристалл на верхушке посоха, затем столь же поспешно вышел.

Ножемётчик откинулся на спинку стула и уставился на гостью тяжёлым взглядом из-под своих густых бровей.

— Я дам вам двадцать семь тысяч за эти три, — указал он на три магических камня, — и десять тысяч за все остальные. Никакого торга, — добавил он, уставившись с прищуром на чейнджлинга. — Это наша максимальная цена.

Хотя гоблин и излучал полное к ней презрение, в его чувствах не было никаких следов обмана — ну, ничего такого, что имело бы отношение к этой сделке.

— Цена выглядит справедливой, — пожала плечами Элли.

Ещё секунду гоблин с подозрением сверлил её взглядом — что уже казалось обычным отношением гоблинов к клиентам, — затем открыл ящик и швырнул на стол кожаный мешочек. На её озадаченный взгляд гоблин театрально вздохнул, но всё же объяснил, как работает кошелёк, и что ей необязательно носить с собой всё золото сразу. И что за небольшую плату они привяжут к нему кредитную карту, которой можно будет пользоваться, расплачиваясь с маггловскими торговцами.

Пока он объяснял, из недр его стола раздался стук, и, на мгновение отвлёкшись, гоблин заглянул в ящик и прочитал что-то, написанное на извлечённом оттуда листочке. Хмыкнув, он бросил бумажку обратно в ящик и скучающим тоном продолжил объяснение.

Так-то Элли не собиралась в ближайшее время возвращаться на маггловскую сторону, но возможность сделать это в любой момент, не потеряв доступа к своим деньгам, давало ей дополнительное преимущество, которого ранее у неё не было.

— Или вам нужен кошелёк из шёлка акромантула? — с усмешкой спросил гоблин в заключение.

Элли в сомнении пожала плечами.

— Это будет дороже?

— Да.

Элли отрицательно помотала головой.

— Этот вполне подойдёт, — сказала она, кивая на кошелёк, лежавший на столе.

Гоблин помолчал, нахмурился, а затем спросил:

— Вы маггл?

— Просто я ещё не успела купить палочку, — слегка улыбнувшись, ответила она.

Гоблин снова уставился на неё. Затем он медленно кивнул и, сузив глаза, спросил:

— А вы часом не из Эквестрии?

Элли, как могла, попыталась скрыть реакцию на упоминание родины, но, судя по всплеску радости, исходящему от собеседника, который она мгновенно смогла засечь, гоблин оную заметил. Инфильтратор сделала глубокий вдох, сосредотачиваясь, и мысленно приготовилась к битве, которая безусловно должна была за этим последовать.

— Да.

Сердце затрепетало в груди. Она не смела выказывать страх или иные чувства кроме уверенности. Легенды гласили, что иная линия поведения неизбежно приведёт к конфликту.

Гоблин внимательно осмотрел гостью, отмечая что та слегка изменила позу словно готовясь в любой миг сорваться с места и вступить в бой, затем кивнул с насмешливым видом.

— Нас не волнует, что происходит за пределами Гринготтса. Мы не рабы Министерства, как многие маги, — заявил он с ухмылкой. — Если вы будете соблюдать наши законы в банке, то вам будет разрешено посещать нас. В любом случае ваши деньги у нас в полной безопасности. Единственные потери, что понесёт ваше хранилище, это общепринятые сборы, не считая возможных штрафов за нарушение пользовательского соглашения в отношении Гринготтса или иных договоров, заключённых в наших стенах или заверенных нашими представителями. Любые платёжные требования от иного заявителя будут проигнорированы, если только вы их не санкционируете.

— Вы сообщите кому-нибудь, что я здесь была? — уточнила Элли, склонив набок голову и слегка расслабившись.

— Мы сообщаем министерству только о том, что у запрашиваемого ими субъекта здесь есть счёт и откуда, по его словам, этот субъект прибыл. Мы публикуем список десяти владельцев самых богатых сейфов. Вернее, только тех, кто активен, — зубасто ухмыльнулся гоблин. Затем, помолчав, он снова ухмыльнулся. — Вы однозначно не входите в десятку наших лучших вкладчиков. Скажем так, за небольшую дополнительную плату мы можем вам гарантировать, что никто не узнает от нас, что вы из Эквестрии, или что у вас здесь есть хранилище.

Гоблин откинулся назад и на мгновение задумался.

— Но если вы предоставите нам информацию об этой вашей Эквестрии, то мы вполне могли бы отказаться от этой платы, — лукаво продолжил он. — А за более полную информацию мы можем даже отказаться от обычных сборов за использование хранилища. Ну, в течение определённого периода времени, конечно.

Гоблин наклонился вперёд.

— Остальные эквестрийцы были здесь лишь однажды, и получить информацию от них оказалось сложно. Однако мы знаем, что они анимаги, и у них есть другие формы, в которые они могут перекидываться. Похоже, что все они пони. Если мы готовы договориться, то вы можете начать с того, что покажете нам свой облик.

Элли очень тщательно обдумала имеющиеся у неё варианты и как она может использовать их в своих интересах. Её инструкторы упоминали, что информация может иметь ценность для пони, и эта ценность варьировалась в зависимости от точности, объёма и главное — своевременности. На самом деле, чейнджлингов это особо не интересовало — только сбор любви для улья имел реальную ценность. Но иногда их жертвы желали узнать что-нибудь о других пони, и передача такой информации могла привести к дополнительной порции любви к тому, кем они в тот момент притворялись.

Впрочем, было довольно заманчиво сообщить имеющиеся у неё сведения о пони просто в качестве мести, но она не особо представляла реальной ценности того, что могла сообщить гоблинам. Да и не ударит ли в дальнейшем эта излишняя откровенность по ней самой, принеся больше вреда, чем пользы? В большинстве случаев такой проблемы у лингов не было — к тому моменту, когда становилась известна точность или своевременность предоставленной ими информации, их в том месте уже не было, и больше они там не появлялись.

Умный инфильтратор не станет выдавать секретов улья.

Но тут дело касалось пони, а не улья.

Но информация касалась всего её родного мира.

…куда она не могла вернуться, учитывая, кто именно контролировал портал.

Да и как это ей повредит, если она откажется им помочь?

Стоит ли рискнуть или нет?

Впрочем, раз это не угрожало улью, то «здесь и сейчас» было важнее предположения «а что, если». А предоставленная информация может обеспечить ей союз и поддержку со стороны могущественных гоблинов. Или, по крайней мере, нейтральное отношение к пони.

— Те, кого вы встретили, — мои враги, — осторожно начала чейнджлинг. — Откуда мне знать, что вы не сдадите меня им, чтобы забрать назад всё, что вы мне заплатили, и моё хранилище?

Ножемётчик откинулся назад и хмуро зыркнул на неё.

— Магический контракт между Гринготтсом и магами не позволяет подобные действия. Договор не позволит даже министерству получить от нас информацию, не предусмотренную договором.

— И что же там предусмотрено? — спросила Элли.

— Мы обязаны сообщить им только то, что у конкретного владельца существует счёт, но не обязаны сообщать, сколько на нём лежит, — неохотно начал гоблин. — Нам запрещено переводить деньги без разрешения владельца счёта, а также предоставлять доступ кому-либо ещё, кроме владельца ключа от счёта или того, кому он это разрешил. Мы не можем передавать информацию об одном владельце счёта другому. Предметы в хранилище могут быть переданы только владельцу счёта или назначенному им лицу. Хранилища неприкосновенны — мы ничего не трогаем в них, если только не взимаем плату за их использование или штраф.

— Нарушу ли я какие-либо правила, раскрывая вам то, что знаю о другом владельце счёта?

Гоблин усмехнулся, обнажив множество острых зубов.

— Если это не информация о счёте или учётных данных владельца, то нет, вы не нарушаете никаких правил. Мы также не интересуемся и не собираемся оплачивать какие-либо дополнительные сведения о личностях наших клиентов. И в конечном итоге, нас не интересует, что именно хранится в хранилище.

— А есть что-то такое, что запрещено помещать в хранилище?

— Разумеется. Все, что может подвергнуть Гринготтс риску, например, взрывные зелья или артефакты, или предметы, позволяющие несанкционированный доступ как в сам Гринготтс, так и в любые хранилища.

— И штраф за подобное?

— Конфискация предмета и как минимум тысяча галлеонов. Сумма может увеличиться в зависимости от опасности предмета. Конкретная сумма устанавливается комитетом гоблинов и чиновниками министерства по каждому инциденту отдельно.

Элли несколько мгновений сверлила собеседника взглядом, а затем во вспышке зелёного огня превратилась в кобылу-единорога золотистого цвета с двухцветной синей гривой и хвостом и зелёными глазами. Её кьютимаркой была пятиконечная звезда, от которой вился дымок. Она встала так, чтобы гоблин ясно разглядел эту метку.

Сама Элли видела эту единорожку в Кантерлоте.

— Необходимо заключить соглашение, в котором будет указана плата за предоставление вам имеющейся у меня информации, — сказала она, садясь на стул после того как вернула себе человеческий облик. — И там должно быть прописано, что информация не будет использована ни против меня, ни против пони или кого-либо ещё, кого я могу в дальнейшем упомянуть. Единственное исключение — в целях самозащиты себя или других, если они физически атакуют Гринготтс или гоблинов в целом.

Конечно, итоговый договор оказался куда сложнее, как и применяемые в нём формулировки, но результатом инфильтратор-кадет осталась довольна. Она не знала, будут ли гоблины добросовестно выполнять такое соглашение, но маги, похоже, доверили гоблинам вести свои дела, следовательно, минимального доверия они заслуживают. А ещё чейнджлинг не смогла обнаружить в эмоциях гоблина никаких признаков предательства или обмана, как и в эмоциях тех, кто охраняли комнату. Всё, что она чувствовала от них — удовлетворение от явно выгодного для них соглашения.

За пять тысяч галлеонов и целый ряд бесплатных услуг на срок в семь лет Элли рассказала гоблинам о нынешней политической ситуации в Эквестрии, а также о её населении и размерах. Она подробно описала события последнего десятилетия и сообщила более общую информацию за предшествующее тысячелетие. Также она перечислила соседние страны, состав их населения и территорий и краткий пересказ истории. Упомянув правителей Эквестрии, она не стала указывать в подробностях на что они были способны, просто сообщив, что обоим было больше двух тысяч лет, они достаточно опытны как бойцы, дипломаты и правители и очень могущественны в плане магии.

Чем дольше она говорила, тем расслабленнее вели себя гоблины.

Разговор продолжался несколько часов; ей предложили напитки — она взяла воду.

Элли не стала рассказывать гоблинам о конфликте между лингами и пони в Кантерлоте, как и то, что пони вступили в активное общение с магглами. В любом случае их вопросы в основном касались жизни эквестрийцев в их родном мире, а не в этом. Больше всего гоблинов заинтересовало то, что магия открыто используется на территории всей Эквестрии, и что там нет никаких ограничений, подобных местным. А ещё то, что в Эквестрии тоже есть гоблины, хотя и ведущие в высшей степени затворнический образ жизни.

Элли воспользовалась предложением гоблинов замаскировать её счёт и личность под возрождение одного из старых счетов, который, как они твёрдо знали, был уже не важен для магов и ведьм Англии. Последний известный обладатель этого счёта, полукровка, умер ещё в 1895 году.

Её новое имя стало Элли Де Риппе, и это стоило ей всего нескольких капель крови на нескольких бумагах. Её новое для неё, но старое для теперешней фамилии хранилище оказалось на удивление плотно набито галеонами. Гоблины заверили Элли, что это всё, за исключением «дополнительных» выплат, было платой за принесенные ею драгоценные камни и золотые монеты. А ещё в хранилище имелся книжный шкаф и прочая рухлядь, бывшая некогда мебелью. Однако за исключением книг в шкафу, никакой иной собственности от прежних владельцев не обнаружилось — всё хоть что-то стоящее было списано уже много лет назад в счёт уплаты налогов Министерству.

— Если вы захотите поделиться с нами какой-либо дополнительной информацией, наши двери всегда открыты для вас, — добавил под конец Ножемётчик.

По его чувствам чейнджлинг поняла, что он подозревал её в недомолвках и что она рассказала им далеко не всё, что знала. Гоблин просто не знал, была ли для них ценна эта недосказанная информация. А уж его разочарование после того как она рассказала, что её проникновение через портал обнаружили, было очевидным. Они оба прекрасно понимали, что подобное приведёт лишь к усилению защиты.

Когда Элли покинула Гринготтс, в переулке было уже пустынно и тихо, и она легко добралась до Дырявого котла. Комната на ночь обойдётся ей всего в один галлеон, включая завтрак, который пообещала ведьма за стойкой.

–=W=–

В ожидании открытия магазинов Элли провела большую часть утра, сидя в углу и наблюдая за магами в таверне. Она не торопясь выпила две чашки чая. «Странный напиток, — подумала она, — и немного горьковатый». Получив завтрак, она съела его — позже она избавится от ненужного, как её учили.

Впервые увидев, как маг прошёл через камин — это случилось, едва она успела устроиться в своём углу, — Элли очень удивилась. Уже потом она поняла, что этого следовало ожидать, ведь об этом упоминалось в лекциях тех пони. Как оказалось, маги и ведьмы были довольно сплочённым обществом — казалось, что бармен знал всех прибывающих в лицо, поскольку приветствовал большинство из них по имени. Хотя, если предположить, что он и его заведение являлось первой линией защиты Косого переулка, то для него было вполне разумно знать всех постоянных посетителей магической улицы. Наблюдая за ним, Элли задалась вопросом, а не использовал ли он для этого фокуса магию.

Когда чейнджлинг уже решила, что пора навестить мага, что делал палочки, через камин прошла группа из четырёх довольно неуклюже двигавшихся магов и ведьм — ну, не то чтобы она сама была сейчас верхом грациозности и ловкости, однако их неуклюжесть явно бросалась в глаза. К счастью, у неё лично имелся небольшой опыт хождения на задних ногах, когда она несколько недель провела в улье в облике минотавра — это входило в курс обучения инфильтратора-кадета. Плюс последние две недели Элли провела, внимательно изучая, как передвигаются люди.

Последовав за странной группой, чейнджлинг вместе с ними вышла в закрытый задний двор. Возглавлявший их маг воспользовался палочкой, чтобы открыть стену, и сейчас, при свете дня, это выглядело столь же впечатляющей магией, как и прошлой ночью. Глядя на образовавшийся проход, Элли задумалась, что если ей удастся разобраться, как это работает, то в будущем она могла бы использовать подобную стену, чтобы скрыть вход в улей.

Маги кивнули ей, как бы молча здороваясь и показывая, что приняли её присутствие к сведению.

— Необыкновенно, не правда ли? — спросил её возглавлявший группу маг, когда они вышли в переулок, его фонтанирующие эмоции, казалось, состояли из смеси гордости и волнения.

— О да, — нейтрально ответила Элли, поняв наконец, что люди в этой группе на самом деле пони.

Поток эмоций, исходящих от единственной ведьмы в их четвёрке, был именно тем, чего она могла ожидать от пони, увидевшей переулок впервые: удивление, волнение, страх перед неизвестным — и всё это в ароматах, которые ей были удивительно знакомы и кардинально отличались от эмоций, излучаемых людьми. Маги и ведьмы были куда подозрительнее и осторожнее. И всем им до Дискорда наскучила рутинность их жизни.

Два других мага в их группе явно были пони-охранниками, сосредоточившими всё внимание на прохожих, постоянно выискивая возможные проблемы и лишь затем обращая внимание на всё остальное, не являющееся потенциальной угрозой — точь-в-точь как вели себя во время дежурства пони-охранники в Понивилле и те, что торчали вокруг портала.

Только великолепное обучение позволило Элли сохранить спокойствие. Пока они шли по Косому переулку, она мало-помалу отставала от группы эквестрийцев, которые, похоже, направлялись к магазину, который и она сама хотела посетить — к лавке Олливандера!

Элли лишь вздохнула, когда они вошли в неё, хлопнув дверью перед её носом. Она оказалась в затруднительном положении. Если она сейчас просто пройдёт мимо, то, безусловно, избежит пристального внимания со стороны охранников. Но ей очень хотелось узнать, что здесь делают пони, и наблюдение за ними предоставляло отличную возможность удовлетворить своё любопытство, а заодно посмотреть, как люди реагируют на замаскированных пони. Однако если она попытается незаметно шпионить за ними снаружи, то охранники точно заметят её.

Элли снова вздохнула и вошла внутрь. Как однажды сказал её наставник: «Если будешь вести себя в толпе, словно ты — её часть, то нипони не увидит в тебе ничего необычного».

К этому моменту хозяин уже успел поприветствовать своих четырёх клиентов.

— Доброе утро, — сказал владелец мягким голосом. Перед ними стоял старик, его широко распахнутые блёклые глаза сияли в сумраке магазина как две луны. Что было странно, учитывая большие окна, смотрящие на улицу и стеклянную дверь. — Рад снова видеть вас, мистер Маркс. Ваша палочка по-прежнему хорошо вам служит? Насколько я помню, древесина ольхи и волос единорога. Да ещё к тому же ваш собственный, — он вопросительно приподнял бровь. Когда мистер Маркс кивнул, старик повернулся к остальным. — Я мистер Олливандер.

Это уже было интересно. Он каким-то образом угадал или же ему кто-то сказал, что это пони. Она-то думала, что они пытались скрыть своё происхождение. Впрочем, пони могли попросту не афишировать, что они прибыли из другого мира.

Маг вынул из мантии длинную и широкую коробку.

— Вот результаты наших первых попыток, — сказал он, протягивая коробку старику. — Мне интересно, что вы о них скажете. И нам нужны палочки для этих троих, — добавил он, широким жестом махнув рукой в сторону пришедшей с ним троицы.

— Мне тоже нужна палочка, — обратила на себя внимание Элли, устроившаяся на шатком кресле, стоявшем чуть в стороне, — но я никуда не тороплюсь. Я могу подождать, пока вы поможете им, — добавила она, кивая на четвёрку эквестрийцев.

Мистер Олливандер какое-то время задумчиво смотрел на неё, затем кивнул.

— Вы не возражаете? — спросил он остальных, склонив голову набок.

Превращённые пони быстро ответили, что ни в малейшей степени не будут против присутствия ещё одного покупателя.

Следующий час оказался для Элли по-настоящему захватывающим: она наконец увидела, как магия творится с помощью палочки, а не рога. Правда, процесс подбора подходящей палочки казался ей почти случайным выбором, поскольку Олливандер, передавая палочки на пробу, называл их древесину и их магическое ядро без какой-либо очевидной последовательности.

Сведения о том, что пони изучают и создают свои собственные палочки, было ещё одним признаком того, насколько быстро меняется Эквестрия… и далеко не во благо лингов. Очевидно, уже скоро им придётся беспокоиться о возможности магического отпора со стороны любого пони, а не только от единорогов. И это только укрепляло уверенность Элли в том, что она была права, когда решила сбежать из старого мира. По крайней мере, здесь линги были на равных с людьми, творящими свою магию при помощи копы… рук, да, рук.

— Что ж, их вполне можно использовать, — сказал мистер Олливандер о четырёх предложенных ему для осмотра палочках. — Как вы определились с соотношением длины волоса к размеру палочки?

Мистер Марк посмотрел на ведьму — Брайт Стар, как он её представил.

— Просто так было правильно, — пожав плечами, сказала она.

— Отличный ответ, — улыбнулся мистер Олливандер. — Но я не вижу никаких следов разреза на древесине, — продолжил мастер, внимательно разглядывая одну из палочек, а затем посмотрел на Брайт Стар. — Я так полагаю, вы уже сумели понять, как разместить магическую сердцевину в древесину, не нарушая структуру основного материала?

— Магическая сердцевина повторяет строение середины палочки, чтобы предотвратить любую нестабильность, вызываемую пересечением микроструктур, — кивнула та. — Она слита в единое целое с древесиной.

Мастер одобрительно кивнул её словам.

Получив советы о том, как улучшить создаваемые ими палочки, и ответы на ряд вопросов, связанных с процессом их изготовления, четверо превращённых пони ушли. Только когда они покинули магазин, Элли поняла, что бессознательно впитывала любовь от них — мистера Марка (да, как оказалось, мастер палочек оговорился, сославшись на возраст, когда его поправили) к его ученице и их совместной работе, а от остальных троих — к их новым палочкам. Это было немного, но всё же пополнило её резервы.

Элли невольно поразилась тому, насколько проще текла любовь от пони. И насколько она была рада, что они наконец-то ушли.

— А теперь, мисс, — сказал изготовитель палочек, когда дверь закрылась, — я полагаю, это будет ваша первая палочка, верно?

При этом Олливандер как-то странно смотрел на неё, как будто видел то, чего не могла увидеть она сама. Может быть, её магию?

Элли кивнула.

Некоторое время мастер продолжал изучать её, затем взял коробку и почтительно протянул ей палочку. Тридцать минут и много палочек спустя мастер прекратил свои попытки и снова изучающе уставился на неё.

— Любопытно. Оч-ч-чень любопытно, — нерешительно пробормотал он.

Олливандер ушёл в комнату позади прилавка и вышел оттуда лишь через несколько минут.

— Боярышник, превосходная древесина для заклинаний и магии маскировки, с очень мощными волосками аликорна с вашей родины, — сказал он, протягивая Элли открытую коробку.

Смерив мастера долгим взглядом, она потянулась за палочкой — и та, казалось, сама прыгнула ей в руку.

Стоило Элли лишь коснуться полированной древесины, как по комнате фонтаном разлетелись искры.

— Да, вы — идеальная пара, — широко улыбнулся мастер.

Элли взглянула на внушительную стопку коробок в конце стойки, образовавшуюся в ходе их проб.

— Мощная палочка. Она сослужит вам отличную службу, — сказал Олливандер, не прекращая буравить её своим взглядом, заставляя чувствовать себя неловко. — Да, — сказал он наконец, — действительно мощный экземпляр.

Затем резко вдохнул и выпрямился.

— А теперь не угодно ли взглянуть на кобуру для палочки? — указал мастер на небольшую витрину сбоку от прилавка.

Через несколько минут инфильтратор-кадет покинула магазин с кожаным браслетом на руке, скрытым от чужих взглядов специальными чарами. Браслет удобно сидел на руке и прекрасно вмещал её девятидюймовую палочку. Глядя на него, Элли задумалась, сможет ли она использовать кобуру, когда сменит облик, и как наличие палочки может повлиять на привычную для неё магию чейнджлингов, отнюдь не блещущую мастерством и изощрённостью.

Ещё одним полезным приобретением в магазине стали имена двух частных наставников по магии: одного по трансфигурации, а другого по использованию заклинаний. И заодно последовало предупреждение, что она должна лично убедиться, что её наставники уведомили министерство. Информация о возможном наказании со стороны Министерства была высказана кратко, но инфильтратор внимательно отнеслась к предупреждению о потенциальной опасности.

Далее Элли направилась в книжный магазин «Флориш и Блоттс», который ей также порекомендовал старик. Она надеялась, что у неё будет возможность прочитать продающиеся там книги. Ей нужно многое выяснить. Расспросы гоблина об Эквестрии подсказали ей темы, которые жизненно необходимо изучить подробнее.

А ещё ей нужно найти место, где она сможет нормально питаться, не выдавая себя. Просто бродя по Косому переулку или маскируясь под ту же стену, Элли не могла даже поддерживать уже имеющиеся запасы энергии, а при любом серьёзном использовании магии она и вовсе может быстро их истощить. И такое положение дел заставляло её нервничать — восстановление потерянного потребует слишком много времени.

Она боялась, что его у неё осталось совсем мало.

–=W=–

Снова наступила пятница, и толпа фиолетовых гриффиндорцев, нервничая, подходила к классу зельеварения. Сегодня им предстояло сварить витаминное зелье, и дети откровенно мандражировали, с содроганием представляя, что Свити Белль или Невилл могут из этого сотворить.

Войдя в комнату, гриффиндорцы-первоклашки не могли не заметить неожиданную перестановку в кабинете: столы и стулья обычного цвета (если не считать тех, что ближе всего стояли к вершине фиолетового треугольника, рассекавшего комнату) уже были заняты всё ещё фиолетовыми слизеринцами. Фиолетовая мебель, естественно, досталась гриффиндорцам.

Недовольные ситуацией, но понимая, что спорить не только бесполезно, но и вредно для здоровья, вновь прибывшие обосновались на новых местах и начали готовить оборудование.

Окинув обычным презрительным взором всех учеников, в том числе и слизеринцев, профессор Снейп коротко скомандовал:

— Рецепт сегодняшнего зелья на доске. Приступайте.

Гарри вздохнул и стал всё делать по имеющемуся рецепту, правда, периодически поглядывая на Свити и Невилла всякий раз, когда процесс приготовления позволял это сделать — как, собственно, и большинство остальных присутствующих в классе учеников. Сказать, что все они были на взводе — всё равно что ничего не сказать.

Несколько раз из-за стола Свити и Невилла раздавались странные звуки или восклицания, и каждый неожиданный звук вызывал мгновенно распространяющуюся по комнате волну паники, когда студенты отчаянно хватались за палочки и накладывали на себя чары головного пузыря — просто на всякий случай.

Что уж говорить, если даже профессор Снейп большую часть времени провёл, всматриваясь в котлы двух вышеупомянутых учеников, которым не доверял ни на гран. Что в свою очередь означало, что эти двое очень нервничали, пока варили своё зелье. С другой стороны, то, что пристальное внимание Снейпа было приковано к Свити с Невиллом, означало, что остальные гриффиндорцы могли вздохнуть с облегчением, не чувствуя большую часть времени его взгляд, сверлящий их затылки, за что они мысленно благодарили жерт… своих друзей.

К сожалению, поспешное выхватывание палочки означало, что каждый раз приходилось прерывать процесс приготовления, вследствие чего результаты смешивания ингредиентов за некоторыми столами в конце урока явно отличались от ожидаемых. Но, к всеобщему удивлению, похоже, никакой катастрофы так и не произошло: Свити по окончании приготовления своего зелья выглядела торжествующей, а Невилл просто вздохнул с облегчением.

А вот профессор Снейп смотрел на них весьма подозрительно.

Каждый ученик аккуратно перелил сваренное им зелье в маленькую бутылочку, правда у некоторых результатом трудов стала некая слизеподобная, а то и вовсе порошкообразная субстанция вместо легкотекучей жидкости. Да и цвета варьировались по всей радуге.

В результате большая часть класса получила плохие оценки. Однако профессора Снейпа, казалось, заинтриговало ярко-жёлтое, словно солнечный свет, сияние, которое выдавало зелье Свити Белль, совершенно не напоминавшее тот тускло-пурпурный цвет, что должен был получиться. Зельевар вынул пробку и осторожно помахал рукой, направляя к себе исходящий от зелья запах — если таковой у него вообще имелся. Но вместо обычного запаха несвежих носков, как это было написано в книге, у этого витаминного зелья ощущался отчётливый аромат свежей мяты.

Снейп, прищурившись, просверлил Свити полным подозрения взглядом, и она, неловко поёрзав, виновато прошептала:

— Я подумала, что листок мяты будет уместным…

Снейп вздохнул, вставил на место пробку и осторожно отложил пузырёк в сторону.

— Тролль^[1], — с ухмылкой сказал он.

— Но она ведь ничего не взорвала! — запротестовала было Скуталу.

Профессор откинулся на спинку стула и, нахмурившись, произнёс:

— Тролль. И минус два балла за сомнение в авторитете преподавателя.

Скуталу взглянула на Свити и пожала плечами, как бы говоря: «Ну, я пыталась», после чего они поспешно выскочили из кабинета.