Если б желания были понями...

87. Замыслы и планы

— Но я совершенно уверен, что одна технология точно понадобится любому, кто оказывает пострадавшим первую помощь: стазисные руны, — широко улыбнулся Кастор, продолжая доклад. — Полагаю, военных они тоже заинтересуют, — добавил он, кивнув министру иностранных дел. — Их надо всего лишь нарисовать у кого-то на груди, и все его жизненные функции практически замирают, — ухмылка бывшего инспектора стала шире. — Теперь пациенты больше не будут умирать на месте аварии или по дороге в больницу. Более того, если нанести руны достаточно быстро, можно даже предотвратить смерть от инфаркта или разрыва артерии, даже если после этого понадобится час, чтобы доставить пострадавшего в больницу — все процессы в организме просто останавливаются!

Наши ведущие специалисты полагают, — продолжил штаб-сержант, — что мы вполне сможем замаскировать руны стазиса под видом одной из частей сборного устройства, которое активируется только тогда, когда будет соединено на пострадавшем в единое целое. Специальное заклинание приклеивания будет удерживать его в плотном контакте с телом до тех пор, пока устройство не будет отключено. Надеюсь, это позволит адекватно замаскировать действие заклинания под что-то высокотехнологичное.

Кастор прочистил горло.

— На этой неделе мы первый раз попробовали вылечить группу людей с ампутированными конечностями в местной больнице в Литтл Уингинге. К сожалению, лекарства подействовали только на тех, у кого присутствует врождённый… талант. Однако технология, — выделил он голосом слово, под которым подразумевал руны и заклинания, о чём знали все присутствовавшие, — всё равно работает, пусть и медленнее, чем на другой стороне портала. Закономерность возникновения этой разницы пока ещё не установлена, но её исследования уже ведутся. По всей видимости, в Эквестрии вполне достаточно фоновой энергии, чтобы подпитывать действие лекарств, не полагаясь на субъект излечения, но на нашей стороне всё совсем не так. Впрочем, у некоторых людей всё же есть запас этой энергии, чтобы помочь лекарствам работать, хотя её уровень настолько мал, что их нельзя назвать даже сквибами.

Твайлайт пообещала разобраться с этим вопросом и думает, что сможет зачаровать небольшие драгоценные камни для подпитки лекарств энергией на нашей стороне. Пациент должен будет либо глотать их вместе с лекарством, либо носить на теле рядом с поражённым участком, допустим, под видом устройства от пролежней и застоев. Пока ничего конкретного она сказать не может, но уверена, что нечто подобное вполне можно сделать.

Со всеми этими восстановлениями конечностей, рунами и лекарствами, что есть у наших гостей, размеры большинства больниц и реабилитационных центров можно будет сократить вдвое, а то и больше, да и койко-места в каждом случае будут освобождаться быстрее. По-моему, единственное, чего за всё это время не упоминала принцесса, — это лекарства от старости!

Прозвучавший доклад явно пришёлся Министру внутренних дел по душе.

— Это значительно сократит наши бюджетные расходы на здравоохранение без ущерба качеству услуг! — радостно воскликнул он во время обсуждения услышанного.

Однако сэр Уокер прервал его радостное словоизвержение, достав из портфеля какую-то папку и вытащив из неё несколько фотографий.

— Нам стоит из-за этого беспокоиться?

На фотографиях была запечатлена разбросанная неподалёку от старинного замка серия очагов небольших пожаров общей площадью около акра. Замок и пожарище соединяла явно заметная полоса разрушений, словно от небольшого торнадо. Неподалёку от горящей области можно было обнаружить медленно зарастающие следы, оставшиеся после того как принцесса Луна захватила василиска (Твайлайт призналась в участии эквестрийцев в этом происшествии, когда Кастор продемонстрировал ей фотографии местности).

— Я так не думаю, — неуверенно сказал Кастор. — Но я покажу эти фотографии принцессе Твайлайт и посмотрю, знает ли она что-нибудь об этом.

— Бурная реакция на открытие посольства Эквестрии не прекращается до сих пор, — продолжил министр иностранных дел, достопочтенный Дуглас Хёрд, кивнув Кастору. — После первоначальной неразберихи — многие СМИ обвинили нас в том, что мы выпустили газетную утку в качестве розыгрыша на Хэллоуин — в новость поверили, и многие иностранные правительства сейчас пребывают в состоянии шока. Большинство из них постепенно принимают реальность происходящего, хотя среди наиболее радикальных группировок разразился своеобразный скандал. Похоже, они разделились на два лагеря: одни обвиняют нас в мошенничестве, другие же обвиняют в содействии вторжению. Основную массу этих групп составляют наши враги. Наши союзники также выражают некоторое неудовольствие тем, что их так долго держали в неведении. Они заявили, что с ними нужно было немедленно проконсультироваться. Особенно на этом настаивают янки, — все присутствующие посмеялись над его словами. — Однако в частном порядке они признают, что поступили бы точно так же, так что это не особо повлияет на наши отношения.

— Да, глава местной резидентуры ЦРУ оказался очень расстроен тем, что никто из его людей так ничего и не узнал о портале до официального объявления, — вставил сэр Макколл. — Я был почти уверен, что хоть один из наших перевозбуждённых учёных ляпнет во всеуслышание, над чем они работают, но, очевидно, этого не произошло, — министр откинулся назад, улыбаясь. — Похоже, столь внезапное раскрытие общественности правды об эквестрийцах даст учёным возможность опубликовать свои результаты и устранит поводы для любого недовольства раньше, чем оно успеет выплеснуться через край.

— Коммунисты, как русские, так и китайские, крайне возмущены тем, что им не сообщили о портале заранее, — продолжил Хёрд. — Как вы знаете, они во весь голос осуждали наше империалистическое высокомерие за то, что мы не рассказали им о таком важном событии… Ну, как только прекратили обвинять нас в распространении дезинформации и лжи по всему миру. Они требуют немедленного и полного доступа, естественно, отказываясь признавать, что на нашем месте поступили бы точно так же. Учитывая то, как сейчас идут дела в Советском Союзе, я подозреваю, что вся эта шумиха — всего лишь попытка отдельных бюрократов усидеть в своих креслах, — добавил министр поморщившись.

— Насколько мне известно, китайцы очень недовольны своими агентами, — снова заговорил сэр Макколл. — В результате в их отделе внешней разведки произошло множество понижений и перестановок. Несколько «случайных утечек информации» неплохо напустили тумана и ввели их в заблуждение, — ехидно ухмыльнулся глава ведомства.

— Тем не менее все заинтересованные группы с нетерпением ждут переговоров с эквестрийцами по торговым вопросам и выразили своё требование, чтобы мы не вмешивались в их отношения, — перехватил нить разговора министр иностранных дел. — По этому поводу мы высказали эквестрийцам свои опасения. Посол Блюблад сообщил мне, что у него и так довольно плотный график переговоров на следующий месяц. К счастью, благодаря тому что мы ранее благосклонно приняли их обращение и не отказывали в просьбах, посол Блюблад пошёл мне навстречу и заверил, что в ближайшем будущем ни одно другое правительство не получит информацию о реальной природе технологии и её источника энергии. Торговля будет ограничена товарами, не имеющими прямого отношения к «новым технологиям». Полагаю, китайцы и русские будут немало шокированы из-за того, что эквестрийцы основное своё внимание сосредотачивают на искусстве, музыке и театре, а не на технических вопросах, — усмехнулся он.

Что же насчёт магов… даже не представляю, как они на это всё прореагируют, — добавил министр, глубоко вздохнув. — Я не уверен, что они вообще это заметили. В «Ежедневном пророке» вообще ни слова о случившемся событии. Так что, либо они не знают, либо им всё равно.

— Ни один из «подозреваемых» портретов пока не отреагировал, — сообщил премьер. — Хоть портрет в моём кабинете снова и снова возвращается со склада на своё место, однако больше никто не сообщает о том, чтобы на место вернулась хоть одна из тех картин, которые мы поснимали в других местах. Так что я не думаю, что маги начали подозревать, будто мы раскрыли их шпионскую сеть. Теперь, когда мы разместили полотна в закрытых для широкой публики местах, где люди и так знают, что нужно держать язык за зубами, нам не нужно беспокоиться, что маги услышат разговоры, которые слышать им совсем не следует. В любом случае все разговоры об эквестрийцах ведутся либо в полностью очищенных и проверенных конференц-залах, либо во время моих поездок. Чтобы отвлечь магов, в нескольких конференц-залах разрешено вести приватные беседы, не связанные с Эквестрией. А благодаря регулярным проверкам специалистов по «специальным технологиям» нам больше не придётся волноваться, что они подкинут нам какую-нибудь подлянку в будущем.

— Я ожидаю, что вне зависимости от вопросов магии, иностранная активность возрастёт, — взял слово сэр Уокер. — Слишком много людей интересуется эквестрийцами. Я уже приказал военным более явным образом обозначить своё присутствие вокруг посольства, чтобы предотвратить любое насилие.

Обсуждение всех связанных проблем продолжилось до поздней ночи.

–=W=–

Альбус осторожно поставил чашку на стол.

— Спасибо, что согласился встретиться со мной прямо сегодня, Корнелиус.

Дамблдор окинул взглядом удобную гостиную, отмечая, что миссис Фадж уже успела выйти из комнаты.

— Всё в порядке, Альбус, — напыщенно сказал Фадж. — Я всегда доступен для кого-то вашего уровня. Полагаю дело, что привело вас ко мне сегодня, в воскресный день, стоит того, чтобы тратить на него бесценные часы отдыха, которых, если честно, мне так не хватает, — с видом мученика сообщил удобно устроившийся в мягком кресле министр магии.

Откровенно говоря, этим утром он маялся от безделья. Его одежда — ярко-зелёный жакет, аккуратная белая рубашка и тёмно-зелёные брюки — явно не соответствовала тщательно культивируемому образу вечно занятого управленца. Впрочем, сейчас министру не слишком удавалось сохранять деланное спокойствие — неспособность усидеть на одном месте выдавала его нервозность. Директор Хогвартса почти никогда не навещал его в приватной обстановке. С одной стороны это льстило, с другой вызывало тревогу.

Альбус мягко улыбнулся и погладил свою бороду, откинувшись на спинку стула.

— Да. Действительно, — директор спокойно посмотрел на мага. — Прости, я не знаю, насколько ты уделяешь внимание происходящему в маггловском мире…

— Если это не касается нас, то почти не уделяю, — легкомысленно махнул рукой собеседник. — Не больше, чем любой другой маг на моем месте, — добавил он, попытавшись небрежно пожать плечами.

Дамблдор понимающе кивнул.

— Что ж, значит, тебе стоит знать, что в мире магглов произошло кое-что весьма важное для всего Магического Мира.

Корнелиус приподнял брови.

— Магглы заявили, что вступили в контакт с инопланетной расой.

В ответ министр магии непонимающе уставился на него, затем снисходительно фыркнул:

— Чушь! Мы же прекрасно знаем, что за пределами Земли нет жизни!

— Да, разумеется, — кивнул Дамблдор. — Тем не менее, магглы настаивают на том, что с ними связались инопланетяне… которые пришли через портал.

— Портал? — нахмурился Корнелиус.

— Да, они заявляют, что инопланетяне, которые выглядят как самые обычные магглы, если не считать волос невероятных цветов, обнаружили портал в наш мир и, пройдя через него, установили с ними контакт.

Министр продолжал сверлить его недоверчивым взглядом.

— Пришельцы заявили, что их нынешний человеческий облик якобы вызван воздействием портала, но на самом деле у себя на родине они выглядят как… ну, скажем, маленькие разноцветные лошадки, скорее даже пони. Более того, они дали возможность магглам пройти через портал к себе домой, чтобы те сами смогли проверить правдивость их слов и сделать снимки. На маггловских фотографиях — это немагический аналог наших колдофото — всё выглядит так, будто их сделали где-то в Англии.

Дамблдор потратил довольно много времени, изучая картинки в газете и исследуя крупицы правды, которые он мог извлечь из многочисленных статей, что ему удалось отыскать в пятницу и субботу. На большинстве изображений была запечатлена территория вокруг портала с какими-то прилегающими постройками, видимыми сквозь кристаллический купол. На некоторых был виден яблоневый сад и лес перед ним. И не будь на снимках живых существ, можно было бы сказать, что они сделаны где-то на Земле.

Альбус сунул руку в карман мантии и вытащил газету, заранее сложенную так, чтобы сразу стала видна фотография пришельцев и леса на заднем плане.

— Они называют свой родной мир Эквус. Ну, а себя, соответственно, эквестрийцами.

Пока дородный маг таращился на цветные фотографии, Альбус добавил:

— Они пояснили, что использовали свои технологии, чтобы научиться говорить, читать и писать по-английски, и в результате слова их языка заменяются наиболее близкими английскими эквивалентами. Таким образом, их самоназвание переведено как наиболее близкий по контексту вариант, а не буквально.

Из своих исследований Альбус знал, что все примитивные магглы называли себя на своём собственном языке «люди», словом, звучание которого посторонние почему-то всегда считали названием их племён. Все остальные, не «люди», а из других племён, людьми не являлись по определению. Сплошная семантика.

Наконец, Корнелиус поднял голову и с некоторым испугом в голосе спросил:

— Это реально?

— По мнению магглов — абсолютно реально, — ответил Альбус и откинулся назад. — Магглы даже позволили этим «инопланетянам» построить официальное посольство для установления торговых отношений. Согласно статье, они уже успели поделиться некоторыми технологиями с магглами и продемонстрировали им такие достижения в медицине, что магглы то и дело говорят «как по волшебству», — директор кивнул в сторону газеты, которую министр всё ещё держал в руках.

При последнем слове Корнелиус резко вскинулся. Альбус медленно кивнул.

— Но инопланетяне постоянно и очень аккуратно поправляют их, говоря, что это просто технология, намного опережающая понимание магглов. Магглы даже привели в статье цитату одного из их писателей: «любая достаточно продвинутая технология неотличима от магии».

Корнелиус долго смотрел на директора, нахмурив лоб.

— Неужели они и правда из другого мира? Это не розыгрыш или какая хитрая афера?

— А вот это вопрос на миллион галлеонов, — улыбнулся Альбус и погладил бороду. — С точки зрения магглов, инопланетяне и правда могут быть из другого измерения, а не из космоса, как они утверждают, — сказал Альбус, взмахнув рукой куда-то вверх. — Я нашёл такую точку зрения в одной статье, которую прочитал вчера, — сказал он, слегка ухмыльнувшись. — Но на самом деле дело обстоит немного сложнее. Нет, я не верю, что они из другого мира или другого измерения. Если ты перевернёшь газету на первую страницу, то поймёшь о чём я говорю.

Министр так и сделал — и, ахнув, в шоке уставился на директора.

— Так это же атланты!

— Да, они самые.

— Но они нарушают Статут секретности! — взвизгнул министр.

— Нет. Не нарушают.

Не ожидавший такого ответа, Корнелиус откинулся на спинку стула.

— Если ты внимательно прочитаешь статью, то увидишь, что они раз за разом повторяют: всё, что они делают, это результат применения их технологий. Заметь: «технологий». Они постоянно утверждают, что пришли из другого мира. Они используют свои анимагические облики только по ту сторону портала и утверждают, что это их природная внешность. Именно на портал они возлагают всю ответственность за то, что здесь они превратились в магглов. Другими словами, если бы ты вообще не знал о магии, то безоговорочно поверил бы им на слово, ну, что они инопланетяне. А будучи инопланетянами, если они и сделают что-то необъяснимое для магглов, то «пришельцы» всегда могут заявить, что это всего лишь их технология.

На самом деле они и правда очень хорошо замаскировались, — со вздохом признал директор. — Правда, работоспособной эта уловка стала лишь недавно. До Грин-де-Вальда магглы просто называли всё необъяснимое магией. Но сейчас? Когда так много изобретений, похожих на магические предметы? Они легко это примут.

— Но зачем? Что может быть такого у магглов, что могло бы заинтересовать мага или ведьму? — спросил всё ещё сбитый с толку министр.

Альбус пожал плечами и погладил бороду.

— Ну, как ты, несомненно, знаешь, у них на родине вообще нет магглов. И некоторые из маггловских изобретений им очень приглянулись. Знаешь, как ребёнку нравится новая игрушка, и он сразу же тянет её в рот — они хотят знать всё, что можно узнать о магглах.

Фадж недоверчиво посмотрел на Альбуса. Тот медленно покачал головой.

— Я сам этого не понимаю, — вздохнув, признал он. — Атлантов очень интересуют некоторые штуки, которые придумали магглы — всякие глупости типа телефона, телевидения, фильмов, самолётов и всего такого.

Фадж неуверенно кивнул.

— Хотя на первый взгляд и кажется, что они нарушили Статут секретности, — сказал директор, подавшись вперёд, — но на самом деле они этого не сделали. И нам нужно придумать стратегию, чтобы объяснить это представителям МКМ так, чтобы не привлечь к этому излишнего внимания. Или преподнести всё так, будто эквестрийцы нас одурачили.

— Что же делать? — жалобно спросил министр, раскачиваясь из стороны в сторону и нервно заламывая руки. — Что нам теперь делать?

Что ж, Альбус объяснил, что делать.

–=W=–

Подошла следующая пятница, и первоклашки наконец-то освободились от отработок и «домашнего ареста» в пределах гостиной. Сказать, что они с нетерпением ждали дня, когда смогут выйти на улицу — всё равно что ничего не сказать.

Гарри был рад, что сегодня Невиллу удалось выполнить задание по зельеварению, не расплавив котёл. Пусть цвет зелья и оказался красным, а не розовым, да и пахло оно беконом вместо протухших носков, все гриффиндорцы с радостью приняли полученное Невиллом «отвратительно» — это явно было лучше, чем предыдущий «тролль», и указывало на прогресс.

Свити Белль тоже получила от профессора Снейпа «отвратительно» — видимо, только на том основании, что она в кои-то веки не взорвала комнату или каким-то неведомым образом не превратила учеников в новые, необычные формы жизни, пусть даже её зелье было синим и пахло бананами.

Естественно, Гермиона и Эппл Блум получили «удовлетворительно» — эти двое быстро становились первоклассными специалистами по зельям.

Поскольку ничего страшного на первый взгляд не случилось, Гарри с гриффиндорцами почувствовали облегчение, и Рон озвучил общее настроение:

— Ну, хотя бы сегодня мы ни в кого не превратились! По крайней мере, теперь нам не нужно бояться, что завтра Гарри пропустит матч по квиддичу, — добавил он, сердито глянув на слизеринцев, их завтрашних противников.

Слизеринцы тоже были рады, что не подверглись очередной… неудаче на уроке зельеварения, но и разочарованы тем бесспорным фактом, что гриффиндорцы не оказались в невыгодном положении в преддверии завтрашней игры. Они-то надеялись, что если их соперник потеряет своего ловца, это гарантирует слизеринцам первое место по очкам. Но в целом признали, что мирно протекающие уроки зельеварения гораздо лучше сомнительной форы на матче. Даже Малфой на сей раз ничего не сказал, только многообещающе усмехнулся Гарри. Три жеребёнки пристально зыркнули на него в ответ, и тот поспешил со своими двумя парнями догнать остальных слизеринцев, успевших уйти вперёд.

В общем-то, жеребцы, предпочитающие кобылам других жеребцов, хотя и являлись в Эквестрии редкостью, но всё же встречались. Да, большинство кобыл приходили в отчаяние при виде двух (или больше) потенциально потерянных жеребцов, но признавали их выбор. С другой стороны, большинство таких жеребцов всё ещё можно было уговорить помочь с зачатием жеребёнка, если, конечно, достаточно их мотивировать на подобное действо, поэтому однополая любовь не являлась окончательной потерей для общества. Кроме того, не стоило забывать об обычной крепкой дружбе, потому ни одна кобыла никогда не стала бы высмеивать или критиковать ходящих вместе жеребцов, рискуя в результате расстроить их подружек.

Конечно, встречались исключения. В небольших городах и деревушках, где конкуренция и без того была намного острее, подобное поведение вызывало раздражение, а временами даже агрессию. Однако, учитывая соотношение жеребцов и кобыл на Земле почти один к одному, Гарри и жеребёнки сошлись во мнении, что здесь подобные пары или даже тройки не являются такой уж редкостью.

Вообще-то Гарри был немало поражён тем, что гриффиндорцам сегодня удалось без последствий выбраться из подземелий. Впрочем, благодаря всем этим бесконечным тренировкам его чары пузыря становились всё более эффективными — сейчас они действовали уже почти десять минут, прежде чем им требовалось обновление. Остальные в классе не особо отставали — в среднем сил у них хватало минут на семь. Тем не менее, входя в Большой зал на обед, все выжившие поздравляли друг друга с удачно прошедшим занятием.

Для гриффиндорцев урок у профессора Снейпа, на котором неприятности ограничивались лишь потерей очков, уже был неплохим событием. А получить ещё и шикарный бонус в виде отсутствия появления новых придатков к телу, изменения цвета кожи или на худой конец расплавившихся котлов было просто здорово. Поневоле закрадывалась неприятная мысль, что такое счастье не может длиться слишком долго.

И только после обеда гриффиндорцы и слизеринцы обнаружили, что зелье Свити Белль всё же оказалось не столь инертным, как им того хотелось. Открытия эти совершались учениками по мере посещения ими туалетов. Те, кто воспользовался удобствами «по-большому», внезапно услышали приглушенные голоса, исходящие из глубин унитазов. Голоса, что восхваляли их внутренний мир, отношение к жизни и достижения.

Их собственное дерьмо пело им хвалебные оды. Пело громко и вдохновенно. Пело, пугая до усрачки. Юные маги и ведьмы чуть ли не на карачках выскакивали из кабинок с болтающимися вокруг лодыжек трусами и волочащимися штанами. Последствием было море смущения и океан проклятий в сторону других учеников, ржущих над несчастными жертвами.

Некоторые из ведьмочек попрятались от греха по своим комнатам и отказывались выходить. Юные маги, однако, реагировали совершенно иначе. Как только новизна сюрприза иссякла (в силу естественных причин), они устроили соревнование. К примеру, чьё дерьмо пело громче всех. Или исполнило самую длинную оду. А затем мальчишки принялись сравнивать записи того, что, собственно, было спето. В общем, день прошёл весело. Пусть странно, но весело.

Действие зелья иссякло всего через несколько часов, задолго до ужина.

Новое приключение привело к очередному длинному допросу Свити Белль близнецами Уизли. Судя по выражению их одинаковых мордашек, братья люто завидовали грандиозным успехам юной королевы альтернативного зельеварения.

— Ну, пожалуйста, Свити Белль? — сладко начал Джордж часом позже.

— Пошли с нами, — вкрадчиво подхватил Фред, — и мы поделимся с тобой некоторыми…

— …своими секретами приготовления зелий.

— Организуем тебе всю необходимую практику…

— …чтобы преуспеть на уроках этого мерзавца.

Свити Белль и её подруги-жеребёнки смерили искусителей полными подозрения взглядами. Гарри же высказал свои соображения более прямолинейно:

— В обмен на что?

— Да за так, — сказал Джордж.

— Просто хотим научить её варить зелья.

Близнецы обезоруживающе улыбнулись.

— Да неужели? — раздался строгий ледяной голос из-за их спин.

Улыбки рыжеволосых близнецов сначала поблёкли, а потом и вовсе исчезли. Парни напряглись, а когда посмотрели через плечо, то увидели стоящую позади них профессора Макгонагалл. Профессор возвышалась как скала, мрачно скрестив руки на груди, недоверчиво хмуря брови.

— Думаю, нет, — ледяным тоном отрезала она. — С этого момента Свити Белль может варить только зелья, заданные профессором Снейпом. В присутствии одноклассников и под присмотром старосты. Это ясно?

— Да, мы поняли, профессор, — хором выдохнули близнецы и, сопровождаемые хмурым взглядом главы факультета, быстро попрощались с первоклассниками.

Те же, кто остался в гостиной, могли лично наблюдать, как профессор Макгонагалл опубликовала на доске в гостиной под заголовком «ВНИМАНИЕ ВСЕМ ГРИФФИНДОРЦАМ!» ещё одно правило. Той самой доске, правила на которой, как все знали, были направлены исключительно на анимагов-первоклашек. Это правило исключением не стало.

10) Свити Белль разрешается варить зелья ТОЛЬКО под непосредственным руководством профессора Снейпа или опытного в зельеварении студента на 3 (три) года старше её.

10а) Близнецам Уизли запрещается присматривать за учениками в любое время и по любой причине, хоть как-то касающейся вопросов зельеварения, если только профессор Снейп не даст своего прямого и добровольного разрешения.

Бедные профессора просто ещё не осознали всю тщетность попыток удержать в узде четвёрку эквестрийских сорванцов. Будь они жителями Понивилля, им было бы хорошо известно, что остановить вошедших в раж Меткоискателей, у которых напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, никакая бумажка не способна. Твайлайт, конечно, могла бы попытаться открыть им на это глаза, но вряд ли профессора ей поверят, даже если Бон-Бон и Лира подтвердят каждое её слово под присягой.

–=W=–

В тот вечер на собрании персонала школы, после того как профессора Снейп и Макгонагалл отчитались перед изумлённой аудиторией о событиях, произошедших на уроке зельеварения, слово взяла профессор Спраут, дабы сделать важное объявление.

— Надеюсь, все помнят то задание, которое я дала первокурсникам относительно лечурок, — начала она. — Что ж, могу с уверенностью сказать, что растения, которые носили на себе эквестрийцы, Рон Уизли, Джинни Уизли, Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер, стали здоровее, подвижнее и толще, — женщина тепло улыбнулась. — В частности, растения, которые выращивают Рональд Уизли и Эппл Блум, сейчас самые крупные в группе. — Профессор Спраут нахмурилась, глядя на свои бумаги на столе. — Я считаю, что эффект объясняется близостью к эквестрийцам. Растения хаффлпаффцев на всех этапах роста мало отличаются от прогнозируемой модели, в то время как у студентов, которые были в буквальном смысле слова ближе всего к эквестрийцам и мистеру Уизли на занятиях, отмечены значительные улучшения в показателях. Единственный вывод, который я могу сделать, это то, что магия эквестрийцев влияет на лечурки, и чем ближе они к её источнику, тем сильнее эффект, — вздохнув, добавила Помона. — Это похоже на пресловутый «зелёный палец»¹, только гораздо эффективнее. Я не знаю, почему четверо не-эквестрийцев производят подобный эффект. Единственная объединяющая их черта — все они пони-анимаги. Однако следует отметить, что и Рон Уизли, и Эппл Блум — это те, кого сами эквестрийцы называют земными пони, и ещё они говорят, что земные пони от природы наделены даром общаться с растениями и землёй.

–=W=–

В субботу был официально открыт квиддичный сезон. Этот матч для Гарри был первым после всего лишь нескольких недель тренировок, и то, что сегодня Гриффиндор выступал против ненавистных соперников со Слизерина, лишь усиливало общее напряжение. Победа Гриффиндора переместила бы их факультет в соревновании Домов, основанном на баллах, которые ученики каждого факультета набирают или теряют на занятиях, на второе место.

Хотя все и так знали, что ловцом команды будет Гарри, Вуд решил все тренировки с ним проводить исключительно по вечерам, когда сумерки скрадывали детали, и игроков становилось трудно отличить друг от друга. Это должно было скрыть от противников не то, что он примет участие в игре, а то, насколько хорошо Гарри может играть в целом. И, честно говоря, Гарри не знал, что было хуже: его товарищи-гриффиндорцы, постоянно твердившие о его гениальности, или Драко со своими прихлебателями, глумливо заявлявшие, что станут бегать под ним с матрасом.

Только благодаря Гермионе — о да, она действительно была блестящей ведьмой — Гарри удавалось выполнять все домашние задания. И хотя жеребёнки были девчонками умными, но на фоне Гермионы они всё же выглядели бледно, да и погружение в книги теперь помогало не так хорошо, как раньше — хитрые профессора быстро скорректировали свои учебные программы, с тем чтобы компенсировать увеличившуюся скорость обучения дополнительным объёмом заданий.

Гермиона также одолжила ему том «Квиддич сквозь века», который хотя и содержал ненамного больше информации, чем знал Рон, но зато был написан понятным и доступным языком, благодаря чему легко запоминался. И самое главное — не повествовал почти исключительно о достаточно сомнительных достижениях «Пушек Педдл».

Увидев собственными глазами ошибку, допущенную директором в инциденте с троллем, и осознав, к чему эта ошибка могла бы привести, Гермиона стала меньше доверять мнению взрослых — до неё наконец-то дошло, что взрослые — тоже люди и могут ошибаться. Да и к нарушению всяческих правил она теперь относилась намного спокойнее. В результате все первоклашки сошлись во мнении, что общаться с девочкой стало куда приятнее.

В то утро Большой зал был наполнен весёлой болтовнёй и аппетитными ароматами сосисок, стейков, вафель и других деликатесов. Денёк выдался ясный, солнечный и почти тёплый, если держаться подальше от ветра — в общем, самое то для матча по квиддичу.

Однако настроение Гарри было вовсе не таким солнечным, как у других учеников. Ожидание буквально терзало его желудок. Он никогда не выступал не то, что перед тысячами — хотя бы перед парой десятков человек. Даже в школьных постановках участвовали только его друзья и их семьи. Тут же и вовсе всё было иначе… и намного хуже, чем на каком-нибудь школьном спектакле. Сотни незнакомцев наблюдали за ним и обсуждали каждый его шаг. Даже умеющие уговорить хоть фонарный столб жеребёнки не смогли заставить его позавтракать нормально, едва ли не силком впихнув в него один несчастный бутерброд. В итоге Гарри слишком рано оказался в раздевалке, переодевшись в одиночестве в алую мантию своей команды.

Уже выходя на поле, Гарри краем глаза заметил, как его друзья колданули над толпой огромный стяг, провозглашавший «Где Поттер, там победа!» От этой мысли он улыбнулся и вздохнул спокойнее, понимая, что за его спиной были друзья. Наверняка Эппл Блум и Свити Белль сейчас в четыре руки держат Скуталу на месте, чтобы она не вздумала присоединиться к игре. Учитывая, как часто пегасы играли в квиддич сами или присоединялись к чужим играм, он вполне мог понять её искушение.

Затем Гарри заметил взоры сотен людей, устремлённых на него, и едва не примёрз к месту. Но стоило мадам Трюк свистнуть в свисток, знаменуя начало матча, как все пятнадцать мётел устремились в небо.

Игра для его команды выдалась тяжёлой, и Гарри быстро забыл о толпе, наблюдающей, как он ищет неуловимый снитч. Внизу всё шло своим чередом, профессор Макгонагалл привнесла в матч нотку комедии, ругая диктора — Ли Джордана, отпускавшего неприличные комментарии о команде Гриффиндора, особенно — о ведьмах, играющих в ней. Их соперники слизеринцы уже не один раз проводили приёмы на грани фола, оправдывая репутацию безжалостных нарушителей правил и мошенников.

И лишь когда метла Гарри начала трястись и раскачиваться, все заметили, что что-то пошло не так.