Темные души. Край почившей магии дружбы
Глава 1, Часть 2. Проклятая деревня.
— Прошу вас поторопиться, госпожа. В нынешние времена не следует заставлять принцессу ждать.
— Дайте мне одну минуту, прошу вас! Всего одну минуту!
— Из города вывезли уже всех, кого только могли. Остались лишь вы, поймите!
— Да, да! Я сейчас… сейчас…
— Ты заставляешь всех нервничать. Этот страж прав, тебе пора уезжать…
— Хватит! Прекрати говорить такие вещи! Ты пойдешь со мной или мы не уйдем вовсе!
— Я знаю, тебя терзает горесть, обида. Поверь, я испытываю тоже самое. Мне так больно, что хочется рыдать… Но ты умная пони, умнейшая, которую я знал, и ты должна знать, что я не могу пойти с тобой.
— Это чушь! Мы найдем способ излечить тебя! Излечить всех! Мы изгоним скверну и вернемся домой, все вместе! Как в старые добрые времена!
— Хе. Хотелось бы мне верить. Элементов больше нет. Древа больше нет. У нас ничего не осталось. Ты должна бежать, пока эта чума не добралась и до тебя. А я… я останусь здесь. В конце концов, кто то же должен присматривать за библиотекой, не так ли?
— Принцесса, нам пора ехать, сейчас же! Я не шучу!
— Нет! Отпусти меня! Я не хочу уезжать!
— Я вернусь к тебе, рано или поздно. Я найду способ нам воссоединиться. Клянусь тебе, моя дорогая. Мы обязательно встретимся вновь…
Борясь со страшной головной болью, божественный наследник начал постепенно приходить в себя. Стоило ему приоткрыть глаза, как в них ударил свет пасмурного серого неба, а оскалившись от рези в глазах он ощутил и кусочки грязи, что залетали ему в рот через распахнутое забрало шлема. Осознание происходящего нахлынуло вместе с вернувшимся слухом. Кругом слышалось ликование толпы, смех и болезненный кашель. Сам пони лежал на спине, а за заднюю ногу его тащила высокая фигура в красном балахоне, пока по обе стороны от нее стояла толпа из убогих, облезших и мертвенно тощих пони. Столпотворение уродцев не переставало улыбаться своими беззубыми ртами при виде новых посетителей и были в предвкушении грядущего зрелища. Собравшись телом и мыслями, единорог принялся вырываться из жесткого захвата, пытался перевернуться и встать на ноги, либо же схватить меч, который был заранее отобран вместе с ножнами, но силы были неравны. В конечном итоге на наследника упала тень второго громоздкого стража, который без всяких раздумий топнул ногой на грудь пленника, раздробив грудную клетку и все то, что она защищала. От нахлынувшего океана боли жеребец свалился в агонии, изо всех сил борясь за последние крупицы жизни, что в нем еще теплились.
Тем временем всех пленников уже притащили к главной городской площади. Некогда здесь возвышалась грациозная статуя солнцеликой богини, что устремляла свой взгляд к небосводу, сейчас же от монумента остался заваленный черными сгоревшими телами пьедестал, и из этой кучи тянулись длинные железные пики, с которых свисали особо провинившиеся бедолаги. Пока тощие селяне подкидывали свежих дров к чудовищному кострищу, изверги в балахонах принялись прибивать плачущих и кричащих пленников к деревянным крестам, которые затем ставили поближе к середине пепелища. Божественный наследник уже ничего не чувствовал и лишь ждал скорой гибели, а потому даже не ойкнул, пока в его копыта вбивали толстые гвозди. Более того, вместе с дровами и пленниками в костер кидали еще и других связанных селян, которые выглядели еще более убого и жалостливо, чем их собратья. Некоторые из них не могли даже держаться на ногах и лишь беспомощно щелкали челюстями в тщетных попытках связывать буквы в слова.
— О, друзья мои! Моя дорогая паства! — вдруг начал говорить низенький пухлый священник, вмиг утихомиривший всю толпу, — Мы долго ждали этого, мы столько страдали, столько славных пони умерло, стремясь к этому дню. Сегодня мы почтим их память, сегодня мы вновь зажжем огонь ради нашего отца-всепожирателя. Сегодня его божественное благословение вновь коснется нас, простых смертных! Сегодня души наших падших братьев очистятся и уйдут на вечный покой, а вестники лже-богинь сгинут в праведном пламени! Пусть же достойные присоединятся к нашей пастве, а иные станут хлебом нашим, дарующим нам силы. Пускай же великий пир начинается! Возрадуемся воле нашего славного повелителя, ха-ха-ха!
С этими словами тощие пони начали бросать заранее зажженные факелы в груду полуживых тел, чья высохшая сморщенная кожа вспыхнула, словно солома. Площадь в один миг осветило яркое оранжевое пламя, а крики боли и отчаяния стали звучать с еще большей силой. Даже божественный наследник, пребывая в коматозном состоянии, не удержался от болезненного крика, зажариваясь в своих доспехах заживо. Вопли ужаса и агонии могли перебить лишь ликование и смех убогих селян, что тянулись поближе к разгорающемуся огню, дабы ощутить его манящее тепло. Воздух наполнялся дымом и запахом горящего мяса. Пир должен был пройти на славу.
— Возрадуемся же, пони! Вкусим плоть сородичей, дабы стать еще на шаг ближе к нашему богу! — высокая помощница жреца, что все это время стояла чуть в стороне, одним выпадом насадила несколько тел из кучи на свою длинную булаву, после чего бросила еще горящие трупы перед предвкушающими жителями деревни, — Отец-всепожиратель гордиться всеми нами! И когда последний бастион еретиков склониться пред мощью убаюкивающего чрева, наш повелитель явиться нам во всей своей первозданной красоте!
Жуткие речи жреца каждый раз взрывали толпу, заставляя их активно топать и кричать. Особо жадные селяне уже набрасывались на мясо, отдирали себе самые сочные куски, игнорируя боль от ожогов. Пирование только начиналось, мяса должно было хватить всем и жрец с упоением наблюдал за всем происходящим, как вдруг случилось немыслимое для самоуверенных горожан событие.
Жрец вновь поднял копыто к небу, готовясь произнести новую речь и уже было открыл огромную растянутую от чревоугодия пасть, как вдруг из нее вылетела окровавленная пика, забрызгав кровью ближайших селян. Жрец попытался что-то прохрипеть, клацая зубами по металлическому копью, однако уже через пару секунд его глаза закатились, пика вышла изо рта и бездыханное тело свалилось на землю. Позади жирного пони стоял разъяренный божественный наследник, без единой царапины, полный сил и решимости. Его левитационное поле сжимало окровавленное копье, а за спиной в пожарище виднелся выросший витой клинок, что выпал из сгоревшей сумки. Сейчас же все вещи пони были в полном порядке и лишь отсутствие меча давало о себе знать.
Когда селянам пришло осознание происходящего, ликование сменилось криками ужаса и тощие уродливые пони принялись бежать врассыпную по своим жалким разваливающимся домам. Одна лишь служанка в шляпе с криком набросилась на убийцу, на бегу размахиваясь своим тяжелым орудием. Единорог не успел толком отреагировать на атаку, а потому принял размашистый удар на копье. От этого оно разломилось на два, а жеребец перевернулся и отлетел на пару метров назад. Укороченная пика была легче и ею было проще пользоваться, но преимущества в радиусе атаки больше не было, а значит необходимо было сближаться с целью. Впрочем, разозленная кобыла и сама с этим прекрасно справлялась. Не сбавляя темпа, она начала делать горизонтальный размах. Хладнокровно выждав момент, пони кувыркнулся прямо под свистящей в воздухе булавой и резким выпадом вонзил горячую пику в бок противника. Помощница взвыла и отчаянно отмахнулась от угрозы, ударив жеребца рукоятью своего оружия. Удар был несильным, единорог обошелся парой синяков. Оглядевшись вокруг, жеребец предпринял попытку побега, но кобыла тут же пришла в себя и запустила вслед за пони рой плотоядных жуков, который стали плотным облаком приближаться к наследнику. Тут на пути жеребца встала пара селян, которые так увлеклись поеданием мяса, что даже не думали убегать. Грубо схватив одного из них, единорог толкнул тощее тело к агрессивному рою, которое не разбирало друзей и врагов, а потому с упоением начало вгрызаться в первую попавшуюся жертву. Что-то невнятно пробурчав, уродливая проповедница бросилась следом за противником, по пути отбив в сторону неудачливого обжору с мухами, и вновь принялась делать мощный вертикальный размах. Единорог не спешил убегать, а встал за кучкой горящих тел и, как только кобыла начала бить, отскочил в сторону. Удар разорвал хрупкие тела в клочья и их окутанные пламенем куски полетели, в том числе, и на проповедницу. Пони принялась стряхивать с себя огонь и этого времени жеребцу вполне хватило, чтобы вырвать кусок пики из бока врага и вонзить ее в шею кобылы так глубоко, что конец оружия вышел с другой стороны тела. Издав последний крик боли, тварь свалилась замертво, придавив своей тушей мощную булаву, которая, впрочем, и так была слишком тяжелой для единорога.
Переводя дух, божественный наследник огляделся. Все селяне скрылись с площади, а вот двухметровые рабы в балахонах медленно подбирались к ожившему заново пони, сопровождая каждый шаг тяжелым выдохом. Жеребец не имел никакого желания связываться с такими противниками, а потому, вернув себе витой клинок, устремился прочь. Вокруг пони окружали лишь жалкие покосившиеся лачуги с наглухо запертыми дверями, да тесная улица, заваленная различными гниющим хламом. Здешние жители давно утратили рассудок и их интересовали лишь проповеди и свежая плоть, а потому деревня разваливалась на глазах. Лавируя между сломанными телегами, битыми горшками, мертвыми животными и колючими кустарниками, что пробивались из мостовой, божественный наследник искал место, где сможет укрыться от всеобщего внимания. Селяне выглядывали из окон, накликивая чужаку проклятия, и направляя к нему своих защитников. Несмотря на общую разруху, это место кишело жизнью и каждая тварь здесь желала жеребцу смерти, что не могло морально не давить на него. Такими темпами единорог добрался до самых окраин деревни. По крайней мере, он так думал. Жилые дома остались позади, а впереди ждала мощенная тропинка, уходившая куда то вниз. Район с площадью был самой высокой точкой в деревне, а потому отсюда открывался вид на все поселение, которое был несравнимо по размерам с городом, который находился где-то высоко в горах, но даже так это место казалось огромным. Прислонившись передними копытами на заборчик, который отделял дорогу от крутого склона, жеребец пригляделся. Деревня была возведена в небольшом каньоне и окружена высокими крутыми скалами. Выход был один, в начале каньона, и чтобы добраться до него, необходимо было пересечь все поселение. Оно практически полностью состояло из кривых домиков, небольших высохших полей, в скалах виднелись вырытые шахты с рельсами, и в глаза сразу же бросалась деревянная конструкция, навроде грузового лифта, который вел наверх, за самые облака. Деревня вечно находилась в тени скал, а потому тут и там можно было увидеть огни факелов, блуждающих среди домов, что не говорило ни о чем хорошем. Изучив обстановку, наследник отметил наиболее безопасный и короткий, как ему казалось, маршрут, после чего рысцой побежал к выходу из омерзительной деревни. Путь обещал быть непростым.
Кольцо чревоугодия.
Кольцо, высеченное из ониксового камня. Его украшает печать с изображением трехконечного подсвечника — знака отца-всепожирателя. Показывает верность темному божеству.
После судьбоносной войны в кристальном королевстве, при которой империя сгинула вместе с ее героями, страшная правда о нечистом союзе короны вылилась в массы, а священный купол стал сужаться вокруг столицы. Пораженные этими откровениями пони начали отрекаться от старых богинь и искать утешения и покоя в самых темных закоулках пораженной скверной Эквестрии. Так начался Период раскола.
Со временем пони забыли о тирании Отца извечной тьмы, однако, после долгих междоусобных расприй, в свет вышел его достойный приемник, признанный новым богом тьмы, великий Отец-всепожиратель.
Огибая широкие улицы и хриплые голоса, доносящиеся с разных сторон, божественный наследник медленно продвигался вперед. Он опасался, что уже сбился с намеченного маршрута, ведь в планировке проклятой деревни не было ни капли логики. Переплетение улочек и закоулков образовывало запутанную сеть из одинаковых деревянных лачуг. Дабы окончательно не сбиться с пути, единорог принялся оставлять пометки на домах и столбах, а также, пользуясь ситуацией, прибирал себе все, что казалось ему ценным. Всего за час сумки пони наполнились различными продуктами, о природе которых он пытался не думать, столовыми приборами, из которых могло получиться метательное оружие, травами и даже ягодами, большую часть из которые единорог видел впервые, но был готов испробовать на себе. Попадались ему на пути и измученные заточением и пытками пленники, набитые в уже знакомые жеребцу клети, а порой и мертвые жители деревни, которые были как убиты беглецами, так и умершие по естественным причинам. В спине одного из таких мертвецов жеребец обнаружил на удивление неплохой колун для дерева, который незамедлительно взял с собой.
Медленно шагая в тесном промежутке между домами, единорог взглянул на небо. Свинцовые тучи словно опускались еще ниже, предвещая скорый дождь. Из-за пасмурного неба света стало еще меньше, что играло на руку жеребцу, которому было легче спрятаться от посторонних глаз. Приближаясь к выходу на новую тропу, пони в последний момент услышал приближающийся цокот копыт, сопровождаемый светом факела. Отойдя назад и замерев, наследник принялся ждать. По улице шла целая процессия из разномастных пони. Селяне двигались первыми, освещая путь. За ними гордо вышагивала еще одна высокая проповедница, тихо бормоча что-то себе под нос. Затем было два груженных пустыми клетками раба, а замыкали колонну еще троица крестьян с факелами. Божественному наследнику уже приходилось пару раз видеть подобные колонны, которые, судя по всему, двигались по всей деревне. Ему следовало бы забыть про все и продолжать искать выход, однако, любопытство взяло вверх. Тем более, теснясь в расщелине, на ум пони пришла гениальная идея.
Уперевшись копытами в одну стену, а спиной в другую, жеребец принялся медленно взбираться наверх, к крышам домов. Они выглядели достаточно прочными, а хижины располагались так плотно друг к другу, что передвигаться по крышам было проще, чем по низу. Всего спустя пару минут единорог уже был наверху, откуда открывался хороший обзор. Он находился примерно на середине пути. Примерно в километре пути виднелся конец каньона, но куда ближе был тот самый самодельный лифт, который, что удивительно, еще работал и его кабина медленно спускалась вниз. Туда и держала свой путь колонная, за которой жеребцу так хотелось проследить, а потому, перескакивая с крыши на крышу, он начал свое преследование.
Колонна и ее преследователь пришли на место как раз к тому моменту, когда кабина лифта с грохотом опустилась вниз. Судя по прерывистости движений, ни о каком сложном механизме речи не шло и все приводилось в движение силами пони, что поднимали и опускали кабину откуда-то сверху. Проповедница вышла вперед и остановилась в метре от лифта. Створки открылись и шаг вперед сделало двое стражей горного города, куда наследника привел хромой старик, что было весьма неожиданно. За спинами же стражей виднелись те самые напуганные до смерти дети, которые тихо всхлипывали в ожидании своей участи.
— Назад! Все назад! — крикнул стражник, угрожающе выставив вперед свою алебарду, — Не приближайтесь к лифту, ублюдки!
— Вы нарушаете наш договор, — глубоким и совсем не женским голосом произнесла проповедница.
— Чего? Что за чушь ты порешь? Мы привели вам столько детей, сколько уловлено, как и всегда! Что не так?
— В канализации мы нашли одного пони. Он ожил после смерти и убил нашего жреца, — с толикой горести произнесла кобыла, — Епископ Фабуло не предупреждал нас о том, что в город прибыл божественный наследник…
— Понятия не имею, что ты несешь! Забирай сопляков и закончим на этом! — заметно напрягшись, стоял на своем стражник.
— Теперь этого мало. Мы должны пересмотреть наши условия сделки, ха-ха-ха.
— Мы и так концы с концами сводим! — вдруг психанул второй стражник, бросив свое оружие на землю, — Наш город вымирает! Нам не хватает копыт ни на что! Вы и так забираете почти всех наших детей для своих проклятых ритуалов, мы вам ничего больше не можем дать! Поймите же наконец!
— Не можете дать детей — платите роженицами. Отец-всепожиратель любит молодую кровь в своем стане. Умы чистые, незамутненные лже-пророками.
— Мы… мы передадим епископу ваши слова, — сглотнув, вмешался первый стражник, попятившись обратно в лифт, к колоколу, который давал сигнал к поднятию лифта.
— Передать сообщение может и один жеребец, — проповедница отдала команду копытом и двое рабов начали быстро приближаться к кабине.
Стражник принялся в панике колотить в колокол, жеребята перешли на крик, но было поздно. Схватив более смелого жеребца, гигант выбросил его на улицу, после чего принялся с пугающим безразличием втаптывать его голову в землю, пока та не превратилась в кровавое пятно с кусками мозга. Второй великан спустил клетку со спины и начал заталкивать в нее жеребят, которые пытались бежать и отбиваться, однако, окружившие лифт селяне препятствовали всему этому.
Божественный наследник недвижимо наблюдал со всем этим с высоты и продолжил бы наблюдать и дальше, если бы гнилые доски под ногами не издали предательский хруст. Жеребец резко посмотрел вниз и хотел было медленно отойти, как вдруг крыша проломилась и он завалился прямиком в дом. Это шум не могли не услышать члены конвоя, которых немедленно послали на разведку. Очухавшись от падения, единорог подбежал к ближайшему окну. Группа крестьян во главе с рабом в балахоне шли к халупе, намереваясь ворваться в нее без приглашения. Дом был двухэтажный, а потому наследник поспешил по ступеням на второй этаж. От каждого шага вся халупа трещала и дергалась, но пони не обращал на это внимания. Входная дверь задребезжала от попыток открыть ее, но щеколда не давала этого так просто сделать. Хозяин дома, одиноко сидевший за пустым столом, медленно поворачивал голову то на посетителя, то на тех, кто пытался вторгнуться внутрь, но удар топором в череп мигом отправил его на тот свет. Из-за этого шума вторженцы перестали церемониться и трухлявая дверь слетела с петель, в комнату ворвался один из громил. Схватив пустую клетку на спине, раб с размаху ударил по единорогу, но тот без труда уклонился от атаки и предпринял попытку отрубить копыто противнику, однако прорубить большую толстую кость оказалось не так просто. Бросив клеть, здоровяк попытался отмахнуться от угрозы, но и тут жеребец вовремя отскочил назад, после чего также резко сблизился с врагом, ударив топором прямо по голове, скрытой капюшоном. Череп не был пробит, но громила пошатнулся и сделал пару шагов назад, оттолкнув всех своих союзников обратно на улицу. Лишь самый щуплый селянин, вооруженный факелом, умудрился прошмыгнуть между ног раба и бездумно ринулся в атаку, но один взмах топора снес его голову с плеч. Брызнув кровью, тело свалилось на пол, а факел упал прямо на сухой ковер, который тут же охватило пламя. Огонь разделил единорога и его преследователей, а потому жеребец, не теряя времени, поскакал к ближайшему окну, в которое, не задумываясь, запрыгнул.
Оконная рама разлетелась на кусочки, а пони осознал тщетность своего положения слишком поздно. Прямо за окном был крутой обрыв, ибо вся деревня была возведена на холмах и скалах. Пони сгруппировался в воздухе и даже умудрился приземлиться на ноги, однако сила инерции оказалась сильнее и он кубарем покатился по склону вниз. Набрав порядочную скорость, жеребец влетел в заднюю стенку стойла, проделав в ней дыру, и остановился только в куче грязного смердящего сена, которая ослабила болезненный спуск. Откашлявшись, наследник бегло ощупал свое тело и, не обнаружив кровоподтеков, распластался на земле, переводя дух. Немного выровняв дыхание, пони начал прислушиваться. Злосчастных криков и голосов местных жителей больше не было, но проклятое поселение никогда не затихало. Теперь появился новый звук — ритмичное громыхание чего-то, что било по камню с такой силой, что тот разлетался на куски и мелкий щебень стучал по земле после каждого удара. Звуки были достаточно далеко, а их источник не был виден, а потому жеребец считал себя в относительно безопасности. Впрочем, игнорировать это громыхание он не мог, а потому поднялся на копыта и медленным шагом вышел из стойла.
Единорог находился на мощеной площадке, что была завалена гниющими разваливающимися стендами, откуда давным давно забрали все ценное. Остатки рынка, следы былой цивилизации. Звук раздавался где-то за обвисшими до земли тентами и сломанными прилавками. Задержав дыхание, жеребец стал осторожно пробираться через груду мусора, стараясь не задевать ни единой торчащей дощечки. Наконец, пони пересек мусорную кучу и замер на месте, стоило ему увидеть раба в балахоне, разрубленного пополам. Рядом лежало еще несколько трупов ему подобных существ, каждый из которых был жестоко изрублен мощными ударами, а в середине этого бедлама возвышался высокий рыцарь в угольно-черных доспехах. Воин был вооружен непомерно огромной секирой с копьевидным концом, которой с размаху бил по мощенной кладке, каждым своим ударом сотрясая землю, а также оставляя длинную борозду, которыми была покрыта вся местность в радиусе ближайшего десятка метров, где-то больше, где-то меньше. От этого вся площадь покрылась глубокими трещинами и, казалось, готова была провалиться под землю после каждого удара. После очередного размашистого выпада, рыцарь водрузил свое орудие на плечо и посмотрел на проделанную работу. Она его явно не удовлетворяла, а потому он сделал несколько шагов в сторону, к располовиненному трупу, который мешал продолжать работать. Поставив лезвие топора на землю, воин отбросил тело сторону, словно лопатой и оно, как назло, влетело в развалины рынка, в паре метров от единорога. Хрупкая конструкция развалилась еще сильнее и в круп наследника влетела палка с торчащими из нее гвоздями. От неожиданности пони сквозь зубы что-то простонал, после чего закрыл рот копытом. Однако, этого оказалось достаточно, чтобы обратить внимание рыцаря. Повернув голову, воин посмотрел прямо на единорога. В темноте шлема нельзя было разглядеть лица, что лишь прибавляло воителю демонических черт. Вернув секиру на плечо, он размеренным, но быстрым шагом начал сближаться со своей целью. Единорог же выскочил из груды мусора и приготовился защищаться своим видавшим виды колуном.
Достаточно приблизившись к противнику, черный рыцарь рывком приблизился к жеребцу, ударяя своим огромным топором. Удар был достаточно резким, но единорог успел уклониться в сторону, но даже так с его хвоста слетел приличный пучок волос. Пока рыцарь готовился к новому удару, наследник осмелился на атаку сам и, размахнувшись, ударил врага по шее, но колун просто напросто сломался, оставив у жеребца обломанный кусок дерева. Рыцарь не собирался прощать этой ошибки и с ходу ударил по горизонтали. На этот удар единорог отреагировать не успел, а потому принял атаку на щит, отлетев далеко назад. От такого колоссального урона край щита откололся и улетел куда-то в сторону, а единорогу едва не сломали ногу. Было очевидно, что блокировать такого противника бесполезно, равно как и пытаться с ним сражаться. Тем временем рыцарь продолжал безмолвно наступать на противника. Казалось, удары настолько тяжелым оружием никоим образом не утомляли его, ибо из прорези в шлеме не было слышно даже дыхания. Подскочив к единорогу, черный рыцарь сделал еще один размашистый горизонтальный удар, но в этот раз наследник успел прыгнуть между ног противника и выскользнуть у него из-под крупа. Выпад же пришелся на угол одного из домов и даже несущая балка не выдержала ударов рыцаря, разлетевшись в щепки. От этого хибара накренилась, а в голове единорога созрел рискованный план.
Дождавшись очередного нападения, жеребец увернулся от атаки и вломился в покореженный дом. Дверь без труда слетела с петель и единорог поспешил отбежать как можно дальше от входа. Секира рыцаря была достаточно длинной и каждый раз поворачиваясь спиной к противнику наследник опасался, что тяжелые лезвия топора нагонят его. Проход был маловат для габаритов рыцаря, но это ему нисколько не помешало, он просто влетел всем своим весом в дверь, проломив в стене дыру. Следующий удар расколол в щепки лестницу на второй этаж, еще один проделал огромную дыру в полу, затем на дрова пошли и стены. Черный рыцарь безустанно размахивал секирой, а у единорога заканчивались силы, чтобы уклоняться от смертельных атак в столь тесном помещении. Впрочем, он добился своего. Когда еще один угол дома оказался разрублен, опоры не выдержали и стены начали проминаться внутрь помещения. Хижина рушилась, как карточный домик. Недолго думая, божественный наследник устремился к наиболее широкой дыре в стене, но на бегу копыто проломило ослабленные ударами доски и жеребец крепко встрял. На этом его и поймал черный рыцарь, с размаху ткнув острым наконечником топора в бок пони. Этот выпад без труда пробил легкие доспехи вместе с кожей, но, вместе с тем, вытолкнул жеребца из разваливающегося дома и сделал это как раз вовремя. Лишь только закончил единорог катиться по земле после удара, как крыша хибары просела и дом с грохотом обрушился, превратившись в груду обломков.
Когда пыль рассеялась, а рядом послышались взволнованные переговоры селян, божественный наследник медленно хромал прочь от места неравной схватки. Пара глотков из фляги смогли подавить слабость и боль, однако из дыры в теле ровной струйкой продолжала вытекать кровь. Его это мало волновало, пусть он и не хотел начинать свой путь от чудовищного кострища заново. Он просто делал то, что умел лучше всего — шагал вперед, несмотря ни на что.
Доспехи черного рыцаря.
Комплект черных, словно смоль, доспехов, принадлежавший рыцарю ордена Тускнеющего светила. Толстый слой копоти обеспечивает отличную защиту от огня, но столь жесткая обработка жаром ослабляет физическую защиту.
В Период раскола, пока среди высших чинов плелись сложные авантюры, отважная героиня прошлого отправилась в странствие на дальний восток, в надежде найти помощь в грядущих войнах. Когда же она вернулась, то раскрыла всю правду, жестоко разочаровавшись в принципах своих повелителей. Героиня покинула сияющую столицу, и ее воины ушли вместе с ней, поклявшись никогда больше не возвращаться.
Покинувшие Кантерлот рыцари добровольно вступали в огонь, обжигая кожу и покрывая доспехи несмываемым слоем копоти. “Золото и серебро — знаки лицемерных узурпаторов. Мы выше них, мы истребим порожденное богами зло сами”.
Раненый жеребец плелся по извилистым улочкам мертвой деревни до тех пор, пока хватало сил. За ним не вели преследования, а на пути перестали встречаться случайные прохожие. Даже сами улицы не были столь сильно угроблены пагубным влиянием культистов, а природа медленно заволакивала улицы своими колючими лозами, мхом и кустарниками. Продираясь через проросшую сквозь дорогу траву, жеребец оступился и упал на землю. Ноющая боль по всему телу ясно давала понять, что больше встать ему не суждено, а потому единорог неспешно подполз к близ стоящему колодцу. От его основания осталась лишь каменная крошка на траве, истерзанная непогодой, осталось лишь несколько торчащих из земли булыжников и яма, доверху наполненная застоявшейся, но относительно чистой водой. Дожди не давали воде в колодце превратиться в болотную жижу, что в очередной раз подтверждало величие природы над обезумевшей цивилизацией. Впрочем, жеребцу было не до философских размышлений.
Добравшись до края ямы, пони стянул шлем с головы, после чего жадно прильнул к водной кромке ртом. Напившись вдоволь, единорог обмыл лицо с шеей, лишь сейчас осознав, насколько он грязный, а затем облокотился на оставшуюся стенку колодца, постепенно приходя в себя. Наконец-то божественный наследник нашел тихий уголок, у которого можно было расслабиться, обдумать дальнейшие планы и залатать раны. Но, первым делом, он решил разжечь костер. Вокруг было полно деревянного мусора, поэтому проблем с топливом для костра не было. Свалив дрова в кучу, пони извлек со дна сумки витой клинок, покрутил его у носа и, не придумав ничего лучше, просто вонзил его в сердцевину костра. И это действительно сработало, жеребец ощутил волну тепла, исходящую от меча, меж древесины забегали искры, огонь начал медленно разгораться, а меч будто бы вытягиваться вверх, непостижимым образом обретая новые витки на клинке. Даже в плотном доспехе единорог не потел от жара пламени, а лишь чувствовал его тепло, как внутри, так и снаружи тела. Все заботы оставляли его, и даже тяжелые раны словно бы заживали быстрее. Облегченно выдохнув, наследник обратил взгляд к пасмурному небу, с радостью осознавая, что он, наконец, может полноценно отдохнуть.
Дрова задорно потрескивали в желтых языках пламени, тучи медленно проплывали по небу, наслаиваясь друг на друга, где-то вдалеке слышался лай собак и завывания ветра. У жеребца было не так много лечебных навыков и медикаментов, но кое-как он залатал свои раны при помощи травяных припарок и перевязей. Очередь была за латанием брони, что оказалось куда сложнее. Без нужных инструментов провести полноценный ремонт было невозможно, поэтому пони обошелся чисткой доспехов от грязи и зашиванием подкладки под металлическими пластинами. Это была несложная, но достаточно муторная работа, поэтому божественный наследник предался размышлениям. Он думал о том, что еще ни разу за все свое путешествие не видел, как солнце опускается за горизонт, что было весьма странным явлением, думал о судьбе пилигрима Касеуса, которого в последний раз видел в кишащей крысами канализации и даже о черном рыцаре, который ярко выделялся на фоне общей разрухи и бедности. Погруженный в свои мысли, пони начал экспериментировать с тем хламом, что успел насобирать на пути сюда. Если вначале ему казалось, что он занимается собиранием бесполезного мусора, то теперь, выпотрошив седельные сумки, в его голове возникали яркие идеи. Таким образом он успел сделать для себя припарки и бинты для перевязки ран. Из горшков, горсти пороха из шахт, различных металлических предметов и самодельного фитиля он смог сделать полдюжины осколочных бомб, а смешав оставшийся порох с дегтем удалось создать огнеопасную смазку, которую можно было бы использовать на оружии. Все это было крайне примитивным и ненадежным оружием, но жеребец собирался извлекать максимум пользы из своего положения, по его мнению лучше было рискнуть с самодельными средствами защиты, чем погибнуть от клинков или когтей врагов.
Закончив со всеми своими делами, единорог собирался было поесть и отправляться в путь, однако его обед был прерван пугающе близким грохотом. Звук был таким, словно кто-то перевернул стол с кучей посуды и наследник мигом вскочил на ноги, приготовившись к атаке. Оружия у него по прежнему не было, а кираса со шлемом лежали рядом, поэтому он был в максимально невыгодном для себя положении. К грохоту присоединился кобылий восклик и какое-то шебуршение, доносящиеся из-за угла ближайшего дома, поэтому единорог решил не тратить времени на экипировку, а просто взял из костра горящую деревяшку и стал медленно подкрадываться а хижине. Спрятавшись за углом, он прислушался.
— Ах. Кхм. Хм-м-м. Хм? Эх, аргх! Хм-м-м…
Сомнений не возникало, источник шума был прямо за углом. Напряжение росло ежесекундно, а потому жеребец на стал затягивать. Собравшись с духом, единорог выскочил из укрытия и приготовился ударить первым, однако увиденное заставило его опешить больше, чем самая гротескная тварь, порожденная проклятым миром. Из окна хижины торчал круп рыцаря в комично раздутых латах, которые больше напоминали бочку или даже поставленные башней луковицы. Задние ноги беспомощно болтались в воздухе, шатая ободранный желтый хвост, а когда останавливались, передняя половина неудачливого война вновь начинала задумчиво хмыкать и ворчать.
— Хм? Ох! Э-э-эм… Тут… кто-нибудь есть? — неуверенно крикнул достаточно молодой голос кобылки, что раздавался из-за стен дома, — Я слышала, как вы тут топтались! И, поскольку вы все еще не попытались укусить меня за круп, полагаю, вы можете мне помочь!
Единорог отбросил деревяшку в сторону и обошел странного рыцаря со всех сторон. Похоже, она ему не врала и действительно додумалась лезть в узкое окошко при своих габаритах.
— Честно говоря, хе-хе, я в несколько неловком положении! Проходя мимо этого дома, я заметила сияние великолепного клинка. Негоже было оставлять такую вещицу в столь захудалом месте, не так ли? Однако, я немного недооценила свои силы и… теперь мы оба здесь. Эм… Не могли бы вы слегка подтолкнуть меня, пожалуйста?
Голос кобылы был на удивление невинным, даже простачковым и не внушал какого-либо опасения, поэтому наследник решил не отказывать в помощи таинственной страннице. Тем более, общение с разумными пони дорого стоило в подобном месте и компания жеребцу не повредила.
Упершись передними ногами в круп, единорог стал толкать, что есть сил. Увы, этого усилия оказалось недостаточно, поэтому развернувшись, жеребец принялся вталкивать рыцаря внутрь дома задними копытами. Каждый удар сопровождался оханьем кобылки, но это давало свои плоды и рыцарь сдвинулся с места. Последним усилием пони навалился на застрявшего странника всем телом и тот, наконец, с громыханием вылез из потрескавшейся оконной рамы, а рыцарь утонул в непроглядной темноте.
После еще одной порции громыхающего шума, оханий и хмыканий, входная дверь со скрипом раскрылась и рыцарь показался перед своим спасителем в полный рост. Шлем кобылы представлял собой такую-же широкую луковицу, как и кираса, отличаясь лишь узкой прорезью для глаз, за спиной у пони уже висал впечатляющий двуручный меч с двумя рукоятями, а на левом копыте красовался маленький щиток с четырехугольным шипом посередине. Вздохнув полной грудью, странница облегченно выдохнула, поглядев на полуголого жеребца.
— Спасибо тебе, друг! Я перед тобою в неоплатном долгу! — радостно воскликнула пони и стукнула жеребца по плечу, отчего тот резко напрягся, отпрянув от новой знакомой на пару шагов, — Эм… не любишь подобных сантиментов? Прошу прощения, я не хотела тебя оскорбить. Знаешь что, прими в качестве извинений вот это…
Кобыла покопалась в седельной сумке, которую скрывала кольчужная юбка, и протянула единорогу большой пухлый кекс. Он был приготовлен несколько небрежно, но по виду был намного аппетитнее всего того, что наследник видел до этого. С опаской жеребец принял подарок, осмотрел его со всех сторон, после чего принялся подозрительно обнюхивать и даже ковыряться внутри. Такое поведение даже рассмешило пони, которая не стеснялась своих эмоций, чем вгоняла жеребца в еще большее непонимание.
— Судя по всему, тебе встречалось не так много пони, которым можно было бы довериться, не так ли? — закончив хихикать, спросила кобылка, — Что ж, хочешь ты того или нет, но одной из таких пони отныне ты можешь считать меня! Я рыцарь Хувз из Понивиля, но я не люблю громкие титулы, потому называй меня просто Дитзи. А как тебя зовут?
Единорогу словно было не интересно слушать болтовню кобылы и тот продолжал потрошить бедный кекс, до конца не веря, что в этом нет никакого подвоха.
— Ты не слишком то разговорчив. Что ж, это твое право, — пони обратила взгляд в небо и заметила столб дыма неподалеку, — О, это твой костер горит неподалеку? Я проделала долгий путь, так что, если позволишь отдохнуть у твоего пристанища, я была бы очень признательна.
Нагнув голову обратно к собеседнику, кобыла увидела лишь, как тот жадно доедает остатки кекса, крошки которого украшали половину лица единорога. Заметив взгляд Дитзи, наследник прекратил свою трапезу и невинными глазами уставился на странствующего рыцаря, которая снова стала мило хихикать.
— Понравилось? — спросила Хувз, на что получила активные утвердительные кивки, — У меня есть еще, если хочешь. Идем же, переведем дух перед тем, как двигаться дальше, друг мой…
Прошло еще около получаса. Огонь все еще тихо потрескивал на почерневших дровах, но постепенно ослабевал, требуя подпитки. Единорог умудрился слопать еще три приличных размеров кекса, подаренные кобылой, та же в свою очередь отказалась от еды, завороженно наблюдая за огнем. Пони была весьма дружелюбной и разговорчивой особой, но мало рассказывала о себе, предпочитая допрашивать божественного наследника, который лишь кивал или махал головой, так и не вымолвив ни слова. Даже на прямой вопрос о том, почему он не может ничего ответить, тот лишь виновато опускал голову в землю, после чего возвращался к своим житейским делам. Тем временем на улице начинал подниматься сильный ветер, а с неба моросить мелкий холодный дождь. Продолжать отдых в таких условиях было трудновато, а потому пони готовились к отбытию.
Собрав все свои вещи в сумки, жеребец надел броню обратно, под конец вытащив из костра драгоценный витой клинок, который привлекал внимание Дитзи на протяжении всего проведенного у огня времени.
— Я слышала о витых клинках, — наконец, начала говорить кобыла, когда единорог заметил ее пристальное внимание к мечу, — Ничего такого, лишь слухи и домыслы. Разве что однажды один из пони умудрился обнаружить один из таких мечей на поле боя. Все знают, что они даруют истинное бессмертие, незамутненное тьмой и кровавым безумием, но в копытах того пони это был лишь черный кусок железа. У тебя же клинок пышет силой и теплом. Ты… ты божественный наследник, не так ли?
В ответ жеребец, не задумываясь, кивнул, спрятав уменьшившийся меч в сумку.
— Ну, конечно. Мне следовало догадаться раньше, хе-хе-хе, — с толикой вины в голосе произнесла пони, поднимаясь на ноги, — Согласно легендам, божественные наследники должны принести мир в Эквестрию, ибо вы — прощальный дар солнцеликой богини. Жаль, что наш мир настолько прогнил, что даже священные легенды стали не более, чем сказками. Так, куда ты собираешься идти дальше?
Подумав немного, жеребец указал в ту сторону, где, по его памяти, должен был находиться выход из деревни. К счастью, кобыла поняла эти указания.
— Ты хочешь выбраться отсюда? Понимаю, мало кому охота находиться в этом проклятом месте. Однако… — пони отвернулась в сторону, обдумывая свои дальнейшие слова, — Хм… Может, я прозвучу грубо, но не откажешь ли ты мне в помощи?
Единорог пожал плечами, но остался стоять на месте в ожидании следующих слов собеседницы, у которой блеснул огонь в глазах.
— На самом деле, я пришла сюда, следуя за одним рыцарем — охотником на чудовищ. Он прибыл сюда, поэтому я уверена, что его цель обитает где-то в этом месте. Я — рыцарь, странствующий в поисках героических приключений, а потому я хочу свергнуть это чудовище, но от помощи не откажусь. Согласишься ли ты свергнуть монстра бок о бок вместе со мной?
Наследник простоял почти минуту, неподвижно глядя на кобылу, а затем резко развернулся и пошел назад. Дитзи печально вздохнула и собиралась было пойти глубже в город одна, как вдруг единорог выскочил перед ней с длинной головешкой из костра. Недолго думая, жеребец принялся натирать копотью нарукавник своих доспехов, после чего протянул в сторону кобылы почерневшую часть брони. Кобыла глупо уставилась на этот непонятной жест, как вдруг ее осенило и она воскликнула:
— Ты видел черного рыцаря? Рыцаря, которого я преследовала?
В ответ единорог активно закивал, после чего перешел к следующей пантомиме. Размахивая головешкой, он начал бить по земле и после нескольких ударов, когда кусок дерева окончательно раскрошился, пони принялся тыкать копытом вниз, то и дело поглядывая на кобылу.
— Черный рыцарь… бил по земле? Он хотел попасть под землю, так? — догадалась рыцарь Хувз, за что получила одобрительный топот, — Вот как! Ну, конечно же, какая я глупышка! Чудовища не переносят солнечного света, где они еще могут обитать, если не под землей! Ты гений, друг мой! Сами богини свели меня с тобой!
На радостях Дитзи хотела похлопать соратника по плечам, но вовремя одумалась, уняв свое ликование.
— Точно! На пути сюда я видела один заваленный досками колодец. Пыталась набрать оттуда воды, но он был пуст! Должно быть, там мы и сможем спуститься вниз, — через несколько секунд она добавила, — Если ты, конечно, согласен пойти со мной.
Недолго думая, единорог согласился. Для него встретить соратника было так же приятно, как и странствующему рыцарю, тем более обладающему столь приятным темпераментом. Объединившись, пони направились в сторону того самого колодца, что должен был привести их к таинственному чудовищу. И чудилось жеребцу, что раз за ним послали столь сильного воина, как черный рыцарь, что бой предстоит очень нелегкий.
Душа бедняка.
Кристаллизовавшийся сгусток души, вырванный из тела безымянного крестьянина. При раскалывании отдает свою силу и знания новому владельцу.
Издревле душа считалась истинным обличьем живого существа, лежащая в основе жизни и проистекающей по миру магии. Сила души порождала в пони светлые эмоции, благородные порывы и тягость к свету. Когда грянула эпоха темной скверны, сущность светлой души стала цениться еще больше, а ее влияние на физическую оболочку выросло в разы.
Пока рыцарь Хувз стояла на стреме, единорог одна за другой дергал старые трухлявые доски, небрежно прибитые к еще более старому, но хорошо сохранившемуся колодцу. Эта часть деревни не была заброшена и в любой момент могли появится незванные гости. С десяток крестьян под покровительством тучного раба уже лежали на земле, истекая кровью, но это был далеко не конец. За это время наследник успел оценить боевые навыки своей спутницы. Уворачиваться у кобылы получалось неважно, однако она прекрасно выдерживала любой вражеский натиск, прорываясь в ряды врагов своим огромным тяжелым мечом. Когда вражеские клинки застревали в луковидном доспехе, даже не доходя до тела под ним, смешливое настроения касательно экипировки Дитзи начинало меняться в противоположную сторону.
После еще пары рывков ржавые гвозди не выдержали напора и вырвались вместе с последней доской. Колодец закрывала лишь деревянная крышка, которая, словно пушинка, отлетела в сторону, открыв перед жеребцом длинную темную пропасть, из которой несло духотой и серой. Свистнув, жеребец подозвал к себе Дитзи, которая по достоинству оценила проделанную напарником работу.
— Отлично, мой друг. Мы уже на полпути к цели, — кобыла порылась в своих пожитках и извлекла из сумки длинный моток бечевки, а также горстку маленьких разноцветных камушков, который бросила вниз.
Камни со звоном упали на дно колодца, а их радужный свет было видно даже в кромешной темноте. До дна было не так уж и глубоко, как можно было себе представить, но прыгать с такой высоты все-равно было подобно смерти.
— Хорошо. Я спущусь первой, а ты лезь следом, — дала краткую инструкцию кобыла, привязывая один из концов веревки к телеге со скрученными колесами, груженную кучей бочек, — О, и вот еще что…
Приблизившись к наследнику, Дитзи сняла со спины второй меч, меньше своего собственного, но все-равно достаточного длинного, чтобы считаться приличным двуручником.
— Этот клеймор я нашла в том доме, у которого мы впервые познакомились. У тебя нет своего оружия, а потому я хочу, чтобы ты принял этот клинок от меня. В знак благодарности за всю предоставленную помощь, — добродушным тоном произнесла кобылка, протягивая оружие своему спутнику, — К тому же, голыми копытами чудовищ не поборешь, не так ли? Хе-хе-хе.
Медленно, даже с долей почтения, единорог принял столь ценный подарок, попутно любуясь клинком. Меч выглядел просто, но сделан был крайне мастерски. Судя по всему, он хранился в заботе и чистоте, что было очень несвойственно этому месту, а потому такую находку действительно можно было считать настоящим сокровищем. Сделав несколько медленных взмахов, пони попривык к весу меча и прибрал его за спину, кивком поблагодарив Дитзи. Та же молча кивнула в ответ и начала осторожно спускаться по веревке вниз, то и дело царапая своими боками каменные стенки. Дождавшись, пока пони достигнет дна, божественный наследник последовал за ней, погружаясь в ту же давящую мерзкую атмосферу, как и при спуске в зловонную канализацию. Разница была лишь в том, что помимо непроглядной темноты и зловонных запахов в воздухе чувствовалось гнетущее ощущение чего-то крайне зловещего, пришедшего из темных глубин, куда не ступало копыто пони. Но выбора не было, точка невозврата была пройдена. Разжигая факела, спутники двинулись вперед, навстречу злу.
Как можно было догадаться заранее, дно колодца представляло собой большое водохранилище, вырытое еще во времена заселения этих гор. Когда-то сюда стекали грунтовые горные реки, до которых докапывались шахтеры, сейчас же внутри не осталось ни капли воды, скорее уж чувство сухости и жажды, которую было непросто утолить.
— Видишь решетки? — нарушила тишину рыцарь Хувз, постучав ногой о металлическую толстую решетку, вмонтированную в пол, — Внизу еще несколько уровне водохранилища. Я уже видела такое. Подобные водохранилища должны были питать водой всю деревню, а сейчас ничего не осталось. Больно смотреть, как процветающие поселения разваливаются в труху, верно, друг?
Дитзи не ждала ответа. Вместо этого она внимательно изучала сегментированные решетки, наконец, обнаружив наиболее расшатанную.
— Не поможешь?
Единорог рысцой приблизился к другой стороне решетки и общими силами пони смогли поднять и отодвинуть ее в сторону. Громыхание падающего куска металла на камень разносилось эхом по всему хранилищу, смешиваясь с остальными звуками, создавая жуткую какафонию, но думать об этом было некогда. Всем хотелось поскорее убраться подальше как из темного подземелья, так и из этой деревни в целом, поэтому кобыла поспешила привязывать следующий канат. Пони хотела была вновь спускаться первой, но копыто жеребца остановило ее. Божественный наследник посчитал, что на сей раз должен идти впереди. Дитзи не стала ему мешать. Впрочем, проблемы не заставили себя долго ждать. Когда до земли оставалось порядка трех метров, веревка предательски затрещала и оборвалась, уронив жеребца вниз.
— Друг! Ты в порядке? — обеспокоено крикнула кобыла, пытаясь разглядеть происходящее внизу в свете факела.
Поворчав, жеребец потер ушибленное место, встал на ноги и махнул спутнице копытом, попутно кивая головой. Та облегченно выдохнула и вернулась к своим сумкам.
— Прости! На этот проклятый мусор никогда нельзя положиться! Подожди немного, сейчас я найду другую веревку и спущусь к тебе! — сказав это, пони отпрянула от дыры, скрывшись с глаз жеребца.
Наследнику более ничего не оставалось, кроме как оглядываться вокруг. На первый взгляд все было точно так же, как и наверху, но постепенно странности начали давать о себе знать. Воздух стал еще более спертый, появился отчетливый запах гари и дыма, в броне становилось чудовищно жарко и душно, а в свете факела начала виднеться серая дымка. Еще раз поглядев вверх, пони не удержался и ноги сами понесли его вперед. Мозг отчаянно желал найти ответы на вопросы, и медленно но верно вел тело все глубже в темноту. Туда, где дыма становилось больше, чем кислорода и он начинал щипать глаза, где сердце готово было разорваться от страха. Туда, где высилась непроглядная дымная стена, словно высеченная из мрамора. Не веря своим глазам, пони осторожно притронулся к стене, ожидая почувствовать твердую опору, но нога провалилась в дым без какого-либо сопротивления. И, отдавшись на волю инстинктов, единорог вступил в дымку целиком, шагая до тех пор, пока не оказался на другой стороне.
Когда наследник открыл глаза, то словно бы оказался в другом мире. Тьму сменил агрессивный оранжевый цвет от сваленных в кучу каменных глыб, которые раскалывались от пламени и растекались в магму. Несущие колонны были раздроблены и окутаны сетями из лавовых трещин, а пол под ногами устилали ковры из почерневших костей, рассыпавшихся в прах. Пройдя чуть дальше, до жеребца снизошло ужасное озарение. В раскиданном повсюду мусоре и камне была логика. Это была не свалка, а берлога дикого зверя, которую тот заботливо обставлял по своей прихоти. А хозяин этой берлоги стоял совсем невдалеке и одно его присутствие вгоняло в ужас.
В паре десятков шагов от пони на задних лапах стоял огромный, около шести метров в высоту, монстр с длинным хвостом, на конце которого красовались шипы и наросты. Его задние лапы были похожи на козлиные копыта, в то время как на передних красовались пять гибких пальцев с длинными когтями. Голова монстра больше походила на череп с рядом острых клыков, а ее украшением являлись извилистые длинные рога. Кожа зверя словно состояла из огненного камня, постоянно пульсировала, испуская струйки магмы. Шепотом зачитывая некие предания не неизвестном пони диалекте, монстр кропотливо складывал из булыжников странный алтарь, у подножия которого расположилась целая гора костей, но, почуяв присутствие чуждого существа, чудовище бросило свою работу, медленно развернувшись к застывшему единорогу. В черных глазницах блеснули две красные точки, из приоткрывшейся пасти пошло обжигающее дыхание. Протянув лапу, тварь подняла из каменной кучи гигантский топор из обсидиана, костей и гранита, после чего издала чудовищный оглушающий вопль. Сражение было неизбежно.
Опомнившись, единорог тут же кинулся наутек. Ускорившись, демон с размаху ударил своим топором, разнеся каменную колонну на куски, но жеребцу удалось убежать достаточно далеко от удара. Не переставая злобно рычать, монстр подпрыгнул, оттолкнувшись хвостом и сделал вертикальный выпад, от которого пони удалось уклониться, но ударная волна отбросила его на несколько метров в сторону. Постепенно на жеребца накатывало отчаяние. Он понятия не имел, как бороться с подобным существом, а потому даже приближаться к нему было чудовищно страшно. Тем временем тварь вновь неслась в атаку, на бегу делай очередной замах. Паника не давала сделать ни шагу в сторону, а потому топор с грохотом опустился на пони, который пулей влетел в пылающий камень, истекая кровью. Кости снова были переломаны, боль не давала адекватно думать или что-либо анализировать. Одномоментно на жеребца нахлынула вся та агония, которая раньше копилась лишь со временем.
Недолго думая, пони приложился к фляге, выпив почти половину за раз. Единорог выпил бы больше, если бы не обжигающая лапа зверя, которая схватила смертельно раненого жеребца. Тварь внимательно осмотрела свою жертву, после чего раскрыла свою омерзительную пасть, намереваясь проглотить божественного наследника целиком. Наиболее ужасная смерть, которую мог бы пережить пони.
— Не смей трогать моего друга! — воинствующе проревела Дитзи, набросившись на демона сзади, и наполовину утопила свой меч в его спине.
Тварь взвыла, бросила жеребца и начала пытаться снять пони со своего горба. Рыцарь Хувз крепко вцепилась в рукояти клинка и не собиралась отпускать их просто так. Такая самоотверженная храбрость, граничащая с безрассудством произвела на единорога большое впечатление. Ее бескорыстная отвага даже на фоне подобного монстра и болезненные крики твари вдохнули в жеребца второе дыхание. Он почувствовал, что все возможно. Что вместе с храброй кобылкой они смогут одержать победу даже над такой опасностью.
Схватив подаренный меч, божественный наследник с криком бросился в бой. Демон крутился на месте, размахивая своим хвостом во все стороны, что было лучшей возможностью для удара. Перепрыгнув шипастый наконечник, единорог еще раз подпрыгнул и в прыжке ударил посередине хвоста твари. Каменная плоть поддалась и на хвосте остался весьма глубокий порез, который начал кровоточить темно-оранжевой кипящей кровью. Разгневанный демон резко обернулся к жеребцу и поднял одно из копыт, всем своим весом опустившись на источник опасности. Наследнику удалось отпрыгнуть от удара, но не избежать ударной волны, однако в этот раз жеребец был готов к этому и замедлил толчок, вонзив меч в мягкий плавящийся пол. Пользуясь моментом, единорог подскочил к монстру и размашисто ударил по колену сзади. От такого чудовище потеряло равновесие и припало на одно колено, чем уже поспешила воспользоваться Дитзи, вытащив свой меч, после чего вонзив его прямо в макушку головы твари. Это возымела на монстра пагубный эффект, но в отместку демон все же схватил храброго рыцаря и с размаху кинул ее на землю перед собой. Пока Дитзи приходила в себя, тварь размахнулась кулаком и уже начала была опускать его на пони, но единорог не растерялся и со всей своей мощью опустил клеймор на уже поврежденный хвост существа, отрезав тот окончательно. От такого удар демона отклонился в сторону и Дитзи успела отбежать на безопасное расстояние, воссоединившись со своим спутником.
— Зачем ты пошел сюда? Надо было подождать! — возмутилась кобыла, не спуская глаз с огненного чудовища, — Ну, теперь уже поздно! Но не бойся, я, рыцарь Хувз из Понивиля, сражаюсь на твоей стороне!
С таким товарищем боевой дух жеребца возрос до неимоверных высот. Для пони, что всю жизнь мог полагаться только на себя, столь смелые слова и поступки имели огромное значение. Страх и неуверенность отступили в сторону окончательно, наполнившейся решимостью разум притупил боль. Единорог крепче сжал свой меч на плече, чудовище издало новый оглушительный рев и бросилось в атаку. Двое соратников поскакали на него в ответ. Сражение продолжалось.
Когда размашистый удар топором сотряс подземелье, пони кинулись обходить врага с двух сторон. Жеребец был проворнее, а потому первый нанес размашистый режущий удар, толку от которого было не слишком много. Толстую шкуру демона было не так просто пробить, а потому лишь колющие удары наносили ему серьезный урон. Стоило наследнику развернуться после удара, как на него уже летело острие топора, от которого пони успел в последний момент перекатиться и вонзить небольшую часть клинка в живот монстра, после чего сразу же отступить. Тем временем Дитзи зашла к демону сзади и с разбега ударила его по уже раненной ноге. Кобыле хватало веса оружия и собственных сил, чтобы прорубаться даже через каменную кожу твари, поэтому тактика победы выработалась сама собой. Единорог собирался отвлекать все внимание монстра на себя, пока его спутница наносила бы смертоносные удары. Впрочем, реализовать эту тактику казалось не так просто.
Стоило рыцарю Хувз извлечь свой меч из ноги зверя, как тот молниеносно пнул ее остатком хвоста, сшибив пони с ног. Не дожидаясь, пока она оклемается, демон подошел к своей жертве и уже было размахнулся оружием для последнего удара, как вдруг в лицо монстра влетело несколько метательных ножей, один из которых угодил в глаз чудовища. Монстр взвыл и тут же перевел удар на вторую цель, чего единорог ожидал и вовремя отскочил от обрушившегося топора в сторону, после чего метким выпадом пронзил правую ладонь зверя насквозь. Обронив топор, монстр посмотрел на сквозную рану и принялся вытаскивать посторонний предмет зубами, наследник же помог Дитзи встать и оклематься, и как раз вовремя, ведь в пони летел один из окутанных огнем булыжников. Ахнув, Дитзи оттолкнула жеребца в сторону и камень придавил кобылку к колонне позади. От такого удара доспехи промялись, а из разрывов в металле начала вытекать кровь. Жеребец снова остался один на один с гигантским диким зверем, который шел возвращать свое оружие в руки.
Бегло поразмыслив над дальнейшими действиями, пони вздохнул и бросил живительную флягу с остатками сока к еще живой соратнице, кинувшись в бой самостоятельно. Каждый удар демона был смертелен для пони, однако его взмахи оставались медленными и предсказуемыми, поэтому, немного приноровившись, пони стал без особого труда уворачиваться от каждого удара, хоть его сердце и замирало от свиста пролетающего в сантиметрах топора. Однако, вставлять свои удары между атаками демона наследник решался крайне редко, и урона они наносили совсем уж немного, поэтому жеребец быстро пришел к выводу, что ему нужно придумать что-то другое. Но ответ нашел его сам.
Когда в логове демона не осталось ни единого целого метра и все водохранилище трещало и обваливалось, после очередного удара топорище оружия монстра не выдержало и дало трещину, резко прогнувшись у обуха. Для единорога это было знаком. Перекатившись от еще одной атаки, жеребец начал удирать в другую часть берлоги, где была самая большая груда камней и останков. Безмозглая тварь с ревом погналась за ним, на бегу совершая огромный замах. Когда бежать было уже некуда, жеребец развернулся и приготовился к увороту от особо мощного удара, от которого по земле расходилась отталкивающая волна. Ждать ее долго не пришлось и топор опустился на пони, который прыгнул прямо под ноги зверя и не зря. Лезвие орудия ударилось в камни, отчего волна прокатилась по груде, а не по полу, а когда топор, разбив все препятствия, достиг земли, божественный наследник подбежал к нему и в прыжке обрушил свой меч на место разлома, отчего топор окончательно разломался пополам. Опиравшийся на свой инструмент монстр потерял равновесие и с рокотом упал на живот. Лучшей возможности для удара просто не было и жеребец с разбега вонзил меч по самую рукоять в глаз зверя, после чего проворачивал его внутри черепа до тех пор, пока тварь взмахом руки не отбросила противника в сторону.
Даже понеся такой серьезный урон, чудовище все равно умудрилось подняться, но все же старания жеребца не прошли бесследно. Демон схватился одной лапой за изувеченную голову и, пошатываясь, стал ковылять к оглушенному пони, который, при виде этого, лихо вскочил на ноги. Издав отчаянный и протяжный рык, монстр из последних сил набросился на единорога всем телом, что у него не слишком то получилось. Наследник отскочил в сторону, но все же лапа твари прижала злосчастный хвост к земле, а меч предательски выскочил из левитационного поля. Однако, находясь так близко к демону, пони заметил его тяжелое дыхание и медленно стекающую по лицу кровь. Он больше не пытался драться или даже встать, а лишь глубоко дышал, выпучивая единственный оставшийся глаз все сильнее и сильнее. Вскоре жеребец обратил внимание и на усиливающийся жар от зверя, на то, что его кожа горела все ярче и ярче, а трещины на ней расширялись, истекая тысячеградусной лавой. Монстра буквально распирало изнутри, и это начинало жутко пугать. Температура выросла настолько, что придавленный хвост начал дымиться и загораться, быстро приближаясь к крупу жеребца. Угнетаемый жаром и паникой, тот начал копошиться в сумках в поисках ножей, однако из копыт все вываливалось и не находилось ничего нужного. Пони уже приготовился вновь ощутить кошмарную боль от обволакивающего кожу огня, как вдруг на еще не загоревшуюся часть хвоста обрушился длинный двуручный меч, а пони начали настойчиво оттягивать от набухающего монстра.
— Бежим, быстро! — скомандовала Дитзи, чего жеребец не собирался ослушиваться.
Задыхаясь от усталости, единорог изо всех сил рванул как можно дальше от демона, по пути подобрав свое оружие, но оглушительно мощный взрыв все-равно застал соратников врасплох, отбросив из почти на два десятка метров в сторону. Своды водохранилища не выдержали такого и обрушились окончательно, раздавив остатки твари, а лежащая на земле парочка еще несколько минут молча смотрели на поднявший облако пыли обвал, где некогда расположилось логово чудовищного монстра. Но теперь все было в прошлом. Треск вездесущего огня, рычание чудовища и громыхание топора сменила ласкающая слух тишина. Это был долгожданный звук победы.
Душа заблудшего демона.
Черная демоническая душа, окутанная непотухаемым пламенем хаоса. Наделяет силой и знаниями прошлого владельца.
В давние времена порождения бурлящего хаоса были заключенными глубинного Тартара, отбывающие наказания за свои тяжкие грехи перед родом пони. Когда изменница короны использовала украденные из столичных архивов знания, дабы подчинить себе необузданную мощь бурлящего хаоса, непотухаемое пламя пожрало сначала ее, а затем и темницу со всеми ее обитателями.
Однако, хаотичное пламя способно не только забирать жизнь, но и порождать ее вновь.
Вместе с моросящим дождем на землю опустился густой туман. Стало сыро, прохладно и свежо. Погода, о которой только смели мечтать воины, выбравшиеся из огненного ада. Выбраться из деревни оказалось совсем несложно. Распуганные подземным громыханием крестьяне попрятались в своих хибарах, а обходить немногочисленные патрули было не так уж и сложно, ровно как и биться с ними после живучего могучего демона. Горы и скалы остались позади, пони спустились на цветущие травой луга, масштаб которых было трудно оценить из-за белесого тумана вокруг. Достигнув старой заброшенной фермы, коими полнились эти края, соратники решили сделать привал. Они толком не отдыхали с тех самых пор, как отправились в водохранилище, а потому передышка была жизненно необходима обоим пони. Старый амбар был самым целым строением в округе, там и было решено развести чудотворный костер.
— Ох. Славное получилось сражение, не так ли? — прихрипшим голоском спросила кобыла, расстегивая крепления шлема на шее, — Но, знаешь, не надо брать на себя слишком много. Вы, божественные наследники, должны помнить о своем долге, а не о пустых сражениях, как некоторые глупые рыцари, хе-хе-хе.
Наконец, Дитзи сняла с головы довольно увесистый шлем и единорог смог оценить ее внешний вид. Это была вполне типичная пони с короткой блондинистой гривой и серой шерстью. Выделялись, разве что, ее раскосые глаза, что было далеко не самым удивительным дефектом, с которыми жеребцу доводилось встречаться.
— О, прости, мне не следует читать тебе нравоучения. По большей части, это была твоя победа и это следует отпраздновать! — пони поставила перед собой свои сумки и выудила со дна небольшой бочонок с парой железных кружек, — Это яблочный сидр. Традиционный рецепт одной доброй семьи, что жила где-то в этих краях, на похожей ферме. Попробуй!
Разлив золотистый напиток по кружка, кобылка протянула одну из них своему спутнику, который, в свойственной ему манере, сначала обнюхал содержимое, и лишь затем сделал пару небольших глотков. Облизавшись, пони одобрительно кивнул, чем заставил свою спутницу мило улыбнуться.
— Выпьем же за нашу славную победу и грядущие приключения, друг мой! — торжественно сделала тост рыцарь Хувз, попутно научив единорога традиции стукаться кружками в честь тоста, — Пусть же путь наш будет легок, а победы сладкими, словно мед!
Высушив кружки, Дитзи сразу же поспешила наполнить их вновь, а также поделилась оставшимися кексами, сделав привал еще лучше. Пока божественный наследник наполнял свой живот, кобылка посматривала то на него, умиляясь его жеребячьему незнанию, то на огонь, в котором краснел волшебный клинок. Столь тихие и спокойные минуты следовало особенно ценить.
— Так… куда ты думаешь идти дальше? — поинтересовалась кобыла, сама не зная, какую реакцию получит в ответ.
Единорог невинными глазами посмотрел на кобылу, после чего решился показать ей шесть драгоценных камней в золотой оправе, которые, судя по глазам Дитзи, были ей хорошо знакомы.
— Элементы гармонии! — удивленно произнесла пони, — Где же ты их взял? Ах, да, шестеро героинь прошлого вернули их увядающему древу гармонии. Элементы были истощены до последней капли, но и этого было мало… Ты хочешь попасть в столицу, верно? На аудиенцию с солнцеликой богиней…
Единорог кивнул и опустил голову вниз, будто чувствуя осуждающий тон кобылы, которого могло и не быть.
— Столица — последний оплот, не оскверненный тьмой. Все хотят попасть туда, однако одних элементов будет недостаточно. Им нужно вернуть былую силу. Ты же знаешь, как этого добиться?
Наследник кивнул вновь, на этот раз куда более увереннее.
— Что ж, хорошо, — Дитзи громко зевнула, потирая закрывающиеся глаза, — Я чувствую в тебе большой потенциал, мой друг. Уверенна, ты добьешься того, к чему стремишься. Ты…
— Д…
— Что? — звук другого голоса вмиг ободрил кобылу и та с удивленным лицом посмотрела на жеребца, который что-то пытался выдавить из своего рта, — Что ты…
— Дэ… р…
— Д… друг? Ты это хочешь сказать?
— Др… уг?
— Да, правильно! Д-Р-У-Г. Друг!
— Друг. Друг! — торжествующе произнес наследник и положил копыто на плечо соратницы, — Друг…
— О, богини. Ты не говоришь не из-за вредности и не из-за недуга. Тебя просто никто этому не учил, не так ли? — грустно прошептала Дитзи, положив свое копыто на плечо жеребца в ответ, — Как же мы докатились до того, что пони умеют сражаться, но не могут просто разговаривать. Ужасный век. Какой ужасный век…
Прошло пару часов. Костер окончательно истлел, дождь больше не тарабанил по крыше, а туман почти полностью рассеялся, оставив от себя лишь холодную росу на траве. Уставшая за время своего похода Дитзи мирно спала рядом с костром на лежанке из соломы, божественный наследник тоже пытался заснуть, но разные мысли, как хорошие, так и плохие, просто не давали ему сомкнуть глаз. Устав от бесцельного глядения в потолок, единорог осторожно поднялся на ноги. Он не знал, хочет ли рыцарь Хувз идти с ним или нет, но самому ему хотелось продолжить свой путь в одиночку. Эта кобылка стала первой пони, которая была дорога для жеребца и совесть просто не позволяла подвергать ее дальнейшей опасности из-за собственных амбиций. Поэтому жеребец стал тихо собирать свои вещи и отправляться в дорогу.
Когда все было собрано, единорог укрыл кобылку найденным в деревне пледом и оставил ей на прощание набор кузнечных инструментов, собранных там же, дабы Дитзи могла отремонтировать покореженные доспехи. В последний раз посмотрев на своего друга, наследник надел на голову шлем и вышел из амбара. Туман полностью рассеялся, открыв взгляду именно то место, куда единорог все это время направлялся.
Вдалеке перед ним раскинулась гигантская неприступная стена, окруженная сверху золотым сияющим куполом. За куполом же виднелся колоссальных размеров замок, с десятками остроконечных башен, мостиков, висящих над землей помещений и площадей. На фоне этого золотого города броско выделялась высочайшая гора, на которой виднелся белый потрескавшийся замок поменьше. Место, где и должен был закончиться поход жеребца.
У стен столицы же раскинулся городок поменьше. Он так же был разорен и разрушен мародерами и беспощадным течением времени, но казался пустым, безжизненным. Одна лишь кристальная башня где-то в центре города привлекала к себе, словно путеводная звезда и жеребец чувствовал, что ему суждено было прийти именно туда. Собравшись духом, божественный наследник двинулся вперед, навстречу маленькому городку, что некогда был домом для самых славных героинь давно ушедших лет…