Темные души. Край почившей магии дружбы
Глава 1, Часть 3. Долгий путь.
“Уверенный стук копыт отчеканивает ровную трель по кафелю. Молодой жеребец медленно открывает глаза и переводит их на входную дверь. Ему тяжело поднять голову, чтобы посмотреть получше, но это и не требуется. Дверь открывается. На пороге стоит она. Сильная, непоколебимая, несгибаемая, но в то же время столь печальная. Жеребец с трудом размыкает высохшие губы, но вместо слов выходят лишь глухие хрипы. Она молчаливо приподнимает его голову и дает попить воды из графина у кровати. После облегченного вздоха невнятное бормотание, наконец, складывается в слова.
— Ты пришла…
— Да. Как и обещала, — улыбнувшись, кобыла отвернулась в сторону, пытаясь верно подобрать слова.
— Тебе грустно?
— Эх… послушай… я должна уйти.
— Что? Куда? Для чего?
— В Кантерлот слетаются весточки со всех концов мира. Все страдают от порчи тьмы и ищут решение, пока мы сдерживаем натиск короля. Мне нужно отправится далеко за горизонт, в края восходящего солнца. Там обитает множество магов, мудрецов и ученых. Возможно… они смогут найти решение.
— Тлен. Всё тлен.
— О чем ты?
— Вы не справились. Значит… никому не справится, — жеребец упал обратно на пуховую подушку, залившись кашлем с черной мокротой. С каждым днем ему становилось все хуже. Свет в глазах тускнел, кожа бледнела. Все шло к одному итогу. Его глаза все еще были открыты, но он больше никого не видел, провалившись в коматозную дрему.
Кобыла сразу поняла это. Ей было больно смотреть на своего принца, но еще больнее было покидать его. В последний раз пообещав вернуться, она закрывает дверь и медленно покидает замок. Небеса уже ждут”.
Тоска. Впервые за весь свой поход жеребца одолело такое гнетущее, ноющее чувство, как она. До этого ему постоянно угрожали опасности, охотились обезумевшие пони и гротескные чудовища, а ноги постоянно были по колено в крови и грязи. У пони просто напросто не было времени, чтобы тосковать и каждую свободную от выживания минуту он тратил на латание ран и снаряжения. Сейчас же, прохаживаясь по мертвым улицам небольшого городка, рассматривая потрескавшиеся стены домов с провалившимися крышами, пустые рыночные прилавки, рассыпающиеся в прах кости, занесенные песком, его начала обуревать воющая тоска. Тоска по тихому дому, по прошлым временам, которых он даже никогда не видел. Была ли это чарующая магия этой земли, либо же просто наваждение уставшего мозга, божественный наследник не знал. Ему и не хотелось об этом думать. Разум лишь самовольно рисовал яркие картины прошлого, как по улицам бегают жеребята, как прилавки полнятся фруктами и овощами, как на клумбах под окнам благоухают летние цветы. А потом жеребец моргал и воображаемый мир сменяла серая, унылая реальность, скрашиваемая лишь золотым сиянием купола где-то высоко под небесами.
Поглощенный своими мыслями, жеребец медленно подошел к кристальному замку. Высокое здание из переливающихся бирюзовым и пурпурным камней, походило на огромное искусственное дерево, крону которого заменяло хитросплетение комнат, витражных окон, балконов и конусовидных крыш. Пони все еще не мог свыкнуться с мыслью, что подобных шедевр архитектуры мог существовать в столь блеклом и непримечательном городке, но его глаза говорили все сами. Помявшись у порога, пони осторожно, даже с неким уважением, ступил на потрескавшиеся золотые ступени, приблизился к воистину огромной, в добрый два десятка метров, двери и, даже не понимая, чего он ожидает, постучался в нее.
После нескольких звонких стуков вновь наступила тишина,разгоняемая порывами ветра. Ничего не произошло. Наследник оглянулся по сторонам, не привлек ли он кого-то к свое персоне, но все было чисто. Тогда, отложив щит в сторону, жеребец собирался было толкнуть двери, но не успел он к ним прикоснутся, как те с треском начали медленно раскрываться благодаря неким магическим механизмам. Напряжение резко сменило собой меланхолическое настроение. Пони тут же заподозрил ловушку, но, лишенный выбора, вошел внутрь и, как он и думал, дверь за ним также медленно принялась закрываться. Вздохнув, божественный наследник направился вперед, в поисках каких либо ответов.
Чем дальше жеребец продвигался вглубь замка, тем больше он его удивлял. За исключением потрескавшихся стен и потертых гобеленов, это место было в идеальном состоянии. Все факелы и свечи были новыми и горели ярким пламенем, на полу не было безупречно чисто, нигде не виднелось ни единой паутинки, а многочисленные книжные полки, что украшали собою коридоры и комнаты, полнились чистыми и целыми книгами. Жеребец начал было строить догадки об автоматизированных магических системах, которые сами приводили замок в порядок, но это был лучший исход, в который он не верил. В замке определенно кто-то жил и, судя по его размерам, это был далеко не один пони. Однако, исследуя одну комнату за другой, пони не встретил ни единой живой души. Нигде не было и следа пребывания других пони, что порождало еще больше вопросов и теорий.
В конечно счете, жеребец добрался до сердцевины замка. Просторной круглой комнаты с растущими из пола кристальными глыбами, посередине которой расположился круглый стол с шестью кристаллическими тронами вокруг него. Комната походила на зал совещаний, но на столе ничего не было, ни карт, ни фигур, ни записей. Лишь голубая ровная поверхность. Но именно рядом с этим столом божественный наследник ощутил резкий резонанс в одной из седельных сумок. Пони был в правильном направлении. Осознавая это, единорог снял сумки и стал рыться на самое дно, к своим самым драгоценным сокровищам, похороненным под самодельным оружием, едой, лечебными травами, окаменевшими душами и прочими трофеями проклятой деревни.
— Хм… Давненько у меня не было гостей…
Низкий, внушающий ужас одним своим появлением голос, от которого вздрогнули даже тысячелетние кристальные стены и пол, заставил жеребца в панике отскочить, бросив свою сумку на полу. Боязливо глядя то в один проход, то во второй, пони пятился обратно к тому коридору, из которого пришел. В панике он даже не додумался достать меч из ножен, что висел за спиной. В памяти еще теплился тяжелейший бой с огромным демоном под селением, еще одно подобное сражение жеребец бы точно не выдержал, особенно в одиночку.
— Так-так. И кого же судьба привела ко мне в этот раз? Друга ли, или врага? — r громогласно му голосу присоединились шаги, тихие, но настолько мощные, что заставляли единорога слегка подпрыгивать на месте.
И вот в одном из коридоров показалось оно. Исполинских размеров чудовище, гигантский темно-фиолетовый ящер, блиставший янтарными глазами, вертикальные зрачки которых пристально уставились на жеребца, прожигая того одним взглядом. Лишь в древних легендах и городских росказнях пони слышал о подобном существе, но никогда даже помыслить не мог, что ему не посчастливится увидеть его собственными глазами. Дракон. Дракон древний, как сама Эквестрия.
Тело ящера было скрыто за его размашистыми крыльями, словно за плащом, из под которых торчала лишь мускулистая четырехпалая лапа, сжимавшая грубо вырезанный посох, больше походивший на столб, с волшебным камнем на конце. Голову дракона украшали жуткие болезненные шрамы, из которых прорастали чумные черные кристаллы, толстая чешуя в некоторых местах и вовсе отсутствовала, а плоть медленно гнила и распадалась. Все свидетельствовало о медленном поглощении ящера тьмой, что ужасало еще больше, ибо трудно было представить более страшное чудовище, чем мутирующий под действием скверны дракон.
— Не нужно боятся меня, маленький пони. Если ты явился сюда с благими намерениями, я не трону тебя, — сиплым, но рассудительным тоном произнес дракон, — Я понимаю, тебя страшит мой вид, но я не желаю кровопролития. Поверь мне.
Ужас все еще сковывал жеребца, по его лицу под шлемом струился холодный пот, но чем дольше он смотрел на спокойного и неагрессивного дракона, тем больше он успокаивался. Пони опасался даже пытаться тянутся к своему оружие, да и никакого желания драться с ящером он не испытывал, а потому наследник просто осторожно собрал свои вещи, после чего вновь удалился подальше от жуткого собеседника.
Такая настороженность не раздражала ящера, наоборот, при виде этого он тихо хохотнул, что звучало для пони, как раскаты грома вдалеке. Постепенно смех перешел в сдавленный кашель и, откашлявшись, ящер вновь обратил взгляд к незваному гостю.
— Что ж, возможно, если мы представимся друг другу, у нас завяжутся более доверительные отношения, а? Давай попробуем. Меня зовут Спайк. Я привратник столичных врат и, по совместительству, хозяин этой библиотеки. Благодаря мне это место находится в чистоте и безопасности, а мой родной Понивиль избавлен от бандитов и чудовищ. Здесь путники могут чувствовать себя защищенными, — произнеся это, дракон, похрамывая, подошел к сросшимся грудам кристаллов, которые вкупе представляли собой импровизированное кресло, как раз под стать ящеру, — Я заметил тебя с вершины замка когда ты бродил по городу. Я слежу за каждым прибывающим сюда путником и, если нужно, помогаю им советами, направляю на правильный путь. Многие приходят сюда в надежде пройти в сияющий на горизонте Кантерлот, но его стены уже сотни лет никого не принимают внутрь и не выпускают изнутри. Мне больно смотреть в разочарованные лица этих бедолаг, а потому я помогаю им всем, чем только могу. Скажи же мне, маленький пони, чем я могу помочь тебе?
Жеребец не смел и шелохнуться. Инстинкты все еще перебивали логику, говоря о том, что перед пони стоит смертельно опасное чудовище, готовое напасть в любую секунду. Поэтому единственно, что смог выдавить из себя божественный наследник — это вялый тычок в сторону седельных сумок, что лежали чуть поодаль от единорога.
— Так-так. Я уже видел таких, как ты, — проигнорировав реакцию пони, продолжил говорить Спайк, — Дитя жестоких пустошей. Без роду, без имени, без знаний. Прискорбное зрелище. Впрочем, ваш брат привык к превозмоганиям, не так ли?
С этими словами дракон указал в сторону одной из книжных полок, что была доверху забита мятыми свитками, слишком огромными для пони.
— Бывшая хозяйка этого места горела усваиванием и сбором новых знаний. Все книги здесь были перечитаны ею не один раз. Я продолжаю эту традицию, записываю все, что мне рассказывают странники и что я вижу собственными глазами. Может, будущие поколения найдут этому лучшее применение… — ящер вновь жутко закашлялся, отхаркивая черную макроту, после чего продолжил, — Она была умной пони. Умнейшей, что я знал. Знания были ее силой и сейчас я понимаю это, как никогда прежде. Как видишь, тьма растлевает мое тело, душу и разум. Ведение записей позволяет мне куда медленнее расставаться с рассудком, держать себя в лапах, понимаешь? Для таких, как я это очень важно, согласись, хе-хе-хе…
Наконец, жеребец начинал овладевать своим телом. Постепенно сковывающий страх проходил и его сменяло осознание ситуации. Он начал видеть перед собой не монстра, а скорее умудренного старика в чудовищном теле, который искренне пытался завязать доверительную беседу. Подобному существу нечего было боятся, а потому он мог себе позволить говорить с кем угодно, надеясь на положительную реакцию. Так получилось и сейчас, хоть и не сразу.
— Ох. Прости, кажется, на меня вновь нахлынул приступ ностальгии. Вряд ли тебе хочется слушать россказни старого ящера. Лучше попробуй мне объяснить, что привело тебя сюда, — Спайк вновь подвел разговор к целям наследника и на сей раз тот поспешил дать ответ.
Пони не без осторожности подошел к сумке и, порывшись в ней еще немного, все же извлек то, что лежало на ее дне. Шесть драгоценных украшений с магическими камнями, которые все еще ощутимо резонировали, трясясь в левитационном облаке жеребца. Достав артефакты из сумки, единорог протянул их новому знакомому в надежде, что тот может что-то знать про них. И, судя по вспыхнувшем глазам Спайка, так оно и было.
— О, святая всематерь… — ошарашенно прошептал дракон, протянув вторую лапу под артефакты, которые жеребец поспешил отдать ему, — Без сомнений, это они. Элементы гармонии… Где… где ты их взял, маленький пони? Ты хоть можешь себе представить, насколько это важные вещи?
Жеребец в напряжении отошел назад, когда Спайк резво встал со своего импровизированного трона и за один шаг добрался до центра комнаты, к круглому столу.
— Забудь, это неважно. Главное, что ты принес их сюда, божественный наследник, — такая проницательность посеяла еще большую неуверенность в душе единорога, который снова растерялся и хотел было сбежать подальше от возбужденного находкой дракона, — Не удивляйся, все в Эквестрии знают легенду о том самом Божественном наследнике, которому суждено войти в золотую столицу и изменить наш мир. Прошло столько времени, что легенда превратилась в сказки. Все утратили веру. Но не я. Я все помню и знаю. И я тебе расскажу.
С этими словами Спайк наклонился и опустил элементы гармонии на стол, однако вместо того, чтобы упасть, артефакты неподвижно зависли над столом, из которого в разных местах начали вырастать кристаллы разной длины и толщины. Камни ветвились, увеличивались и уменьшались, создавая различные фигуры, благодаря чему хаотичный набор сталактитов начал постепенно обретать четкую структуру. Жеребец наконец понял, что на деле стол был обширной картой. Картой всей Эквестрии, в том виде, какой она приняла в наше время.
— “Удостоившийся олицетворять величайшие из добродетелей да пройдет в священную столицу”. Так звучит легенда. Однако, добродетелей больше нет. Наш мир так кардинально изменился за прошедшие века. Отныне наша магия зиждется на силах душ. Магия элементов гармонии иссякла, но они тянутся к силе, что могут поглотить. Силе, что вернут им былое величие. Силе величайших душ, что можно найти в Эквестрии, — Спайк провел лапой над картой, — Вот, посмотри. Эта карта неразрывно связана с элементами. Она приведет тебя к величайшим душам.
И действительно, элементы не беспорядочно висели в воздухе, а каждый над конкретной точкой на карте. Для божественного наследника не составило труда найти на карте Кантерлот, у ворот которого он стоял. Громадная столица выглядела совсем маленькой на фоне остального мира, что лишь усложняло задачу, не деваться было некуда. Наследник привык к долгим утомительным походам, но на сей раз у него была конкретная цель.
— Тело не может существовать без души. Без души оно всего лишь куча мяса и костей. Никто тебе не отдаст свою душу добровольно, времена героев, готовых к самопожертвованию давно позади, поэтому тебе придется сражаться и битвы эти будут непростыми. Однако если ты добудешь шесть великих душ и принесешь пробужденные элементы сюда — врата столицы откроются и мы сможем войти внутрь! Мы снова будем… вместе…
Проигнорировав большую часть речи дракона, жеребец с интересом принялся рассматривать волшебную карту, которая полнилась чудовищными разросшимися лесами, горами, руинами великих городов и величавыми крепостями, жаркими пустынями и снежными пустошами. Сама земля этих благих мест начала искривляться и трансформировать под гнетом темной скверны, она менялась каждый день, где-то больше, где-то меньше. И над точками в разных углах этой огромной карты парили элементы гармонии, указывая путь. Путь к замку со множеством башен и защитных стен, что больше походил на целое государство, путь к горам, которые возвышались высоко над облаками, к тенистым болотам, закрытые от глаз кронами мангровых деревьев и исполинских дубов, к невообразимому шпилю с замысловатой архитектурой, не поддающейся разумению и, наконец, к руинам древней темницы или лечебницы, что простиралась на отдаленном острове, без всякой связи с миром. Лишь только последний элемент лег на краю карты без признаков жизни, словно не найдя себе места, что вгоняло в раздумья как пони, так и мудрого ящера.
— Хм, я знаю эти места, — задумчиво произнес Спайк, изучив места на карте подробнее, — Чувствую, ты и так достаточно натерпелся и не хочешь подолгу слушать историю падшей Эквестрии, а потому я направлю тебя туда, куда стоит пойти в первую очередь.
Дракон ткнул когтем в сторону невообразимо огромного замка, что был почти со всех сторон окружен заросшими горами.
— Крепость “Тускнеющего светила”. До эпохи раскола оборонительная крепость, авангард Кантерлота, сейчас же дом для рыцарей-отщепенцев, что ушли из столицы вместе с многими другими славными героями, учеными и воинами. С ними ушел и юный принц, последний кровный наследник короны, одним из первых заразившись скверной. По приказу принцессы, его сделали обладателем великой души против его воли, но помогло это или нет — я не знаю. В любом случае, принц до сих пор сидит за стенами своего замка, а к его стенам толпами стекаются убийцы, жаждущие обладать великой душой. Боюсь, одним из них предстоит стать и тебе, — закончив говорить, Спайк осторожно взял камень в форме молнии и протянул его обратно наследнику, который с некоторой опаской принял элемент назад, — Остальные элементы останутся здесь. Тут они в куда большей безопасности, чем где-либо еще. А тебе пора отправляться в путь, маленький пони. Никто не должен заполучить великие души, кроме тебя, несмотря ни на что. Ах, да. Возьми еще и это.
Покопавшись где-то за перепончатым крылом, дракон выудил оттуда несколько маленьких круглых горшочков, запечатанные со всех сторон. Невозможно было понять, что в них находиться, но от горшков исходило сильное тепло, что настраивало на хорошие мысли.
— Когда дело будет сделано, разбей один из горшков и он переместит тебя обратно ко мне. Это будет неприятно, но лучше, чем топать обратно пешком, не так ли? Хе-хе-хе, — прохихикал Спайк, резко перейдя со смеха на кашель, — Хотел бы я отправиться с тобой, но вид крови и насилия усиливает во мне… животные порывы. А посему… удачи тебе в пути, божественный наследник. Я буду с нетерпением ждать твоего возвращения.
На прощание мудрый дракон со всем своим почтением поклонился жеребцу и тот не преминул ответить тем же. Тревога все еще обжигала внутренности единорога, но по большей части он начал чувствовать к Спайку скорее уважение, как по праву могущественного существа, так и по его удивительным манерам и тактичности. В детстве пони слышал рассказы о буйном роде драконов, предвещающих хаос и разрушение одним своим появлением, но этот ящер был не таким. Далеко не таким.
Решив не испытывать судьбу, наследник собрал все свои вещи и рысцой направился к выходу, напоследок обменявшись взглядами с драконом. Несмотря на оставшийся в сердце страх, под его крылом он чувствовал себя в безопасности, но пришло время расставаться, продолжать путь дальше, в одиночку, как всегда, в надежде встретить новых союзников, которых в этом мире осталось так мало.
Золотой мелок.
Едва теплый золотистый остроконечный камень, хорошо пишущий на твердой поверхности. Взывает к душам неприкаянных воинов.
С прошествием лет тела даже бессмертных существ стареют, гниют и распадаются, разум угасает и лишь душа продолжает существовать дальше, превращаясь в кристаллизованные камни. Те немногие, кто был насильно лишен жизни и носил в уме и душе благородные мысли, оставляют после себя особые, золотые души.
Начертав особое заклинание золотым мелком, можно призвать из забвения духа неупокоенного мертвеца, который поможет призвавшему в сражениях, пока смерть духа не будет отомщена.
В гаснущем костре тихо потрескивал огонь. Язык пламени полностью поник и из серой золы пробивались последние красные прожилки жара. На вертеле, собранном из пары веток и почерневшей кочерги, холодела прожаренная тушка какого-то крупного грызуна. На куске наиболее чистой ткани, расстеленной на земле, расположились остатки ужина и рядом с ними тихо сопел уставший жеребец, сжимая под копытом свой клеймор.
Божественный наследник безостановочно шел на протяжении нескольких часов. Путь его пролегал по протоптанным тропам, по которым временами проходили торговые караваны, переселенцы, культисты и прочие случайные путники, к которым относился единорог. Посему это дорога была относительно безопасной и хорошо изученной, что играло пони на копыто. Солнце, что неподвижно стояло высоко в зените, не давало толком сориентироваться во времени суток, а потому, спустя некоторое время, усталость резко дала о себе знать. К тому же, небесное светило скрылось за черными грозовыми тучами, предвещавшие дождь, а потому единорог поспешил найти для себя укрытие. Вдалеке, на горизонте, виднелась рассыпающаяся каменная стена, из-под которой пробивались треугольные крыши, но идти туда было слишком долго, а вокруг его окружали лишь заросшие сорняками поля, так что жеребец не придумал ничего лучше, как развернуться под большим камнем с углублением возле тракта, где можно было хотя бы спрятаться от ливня. Так он и поступил.
Внимательно глядя под ноги, он ступал дальше. Копыта, тесно обтянутые черной кожей, бесшумно ступали по шестиугольным плитам, врытым в землю. Соступать с пути нельзя. Каждый вздох отдавался горечью в груди. Он не осмеливался поднимать глаз. Прыжок. Полы плаща коснулись могильного камня, из которого вырастали гнойные полипы и нити багровой склизкой плоти. С чавканьем сорвавшись с места, живая плоть начала облюбовывать носителя. С воплем стянув свой тренч, пони бросил его в сторону, соступив с плиты. Нога увязла в зеленом болоте. Он больше не сдерживал криков. Из глаз брызнули слезы, когда на его вопль раздался ответ местных обитателей. Он чувствовал их глаза сквозь скалы, состоящие из шестиугольных колонн. Чувствовал как глаза растут меж его мозговых извилин. Они видят слишком многое. Они видят этих хозяев, видят их рабов, чьи зубы полощут кости под моей плотью. Зачем мы сюда пришли!
Кошмар кончился вместе с криком, с которым божественный наследник вскочил с места. От резкого пробуждения в ушах зазвенело, а голову сверлила острая боль. Пони инстинктивно схватил бурдюк с водой, прильнув к ее горлышку, дабы отогнать рвотные позывы и убрать сухость в горле. Всякие воспоминания о ужасном сне моментально выветрились из головы, но оцепеняющий ужас перед увиденным все еще заставлял пони дрожать и обливаться холодным потом. Но постепенно наваждение отступало прочь, единорог приходил в себя. Звон стих и его сменило тихое скрипение, сопровождаемое цокотом копыт. Звук, что и пробудил чуткого пони. Молниеносно схватившись за меч, наследник вынырнул из-под камня на дорогу и приготовился к битве.
В сторону единорога двигался крепко сложенный пони в бедной крестьянской одежке, прикрытой рваным дождевиком. Он был запряжен в не менее старую телегу, в которой вез еще нескольких местных, а также различный мусор, вроде сломанных инструментов, выцветших картин, ржавых доспехов, заплесневевшей еды и прочего. Вся эта компашка выглядела крайне убого. Ни у одного пони не было грив или хвостов, тонкая кожа словно была натянута на скелеты, в приоткрытых ртах почти не оставалось зубов, а белые глаза были пустыми и безжизненными. Они не были похожи на живых существ, скорее на жуткие манекены, ибо ни один из них не обратил никакого внимания на стоящего на пути вооруженного жеребца. Извозчик продолжал выверенными шагами идти вперед, опустив голову вниз.
Божественный наследник тоже не торопился атаковать. Вместо этого он осторожно уступил повозке дорогу и та медленно проехала мимо. Никаких слов, никаких действий. И все это немало заинтересовало единорога. Очевидно, повозка ехала к тому самому городу, что пони увидел на горизонте и многочисленные следы колес подтверждали это, поэтому, еще раз пораздумав, попутно собирая свои пожитки, наследник нагнал телегу и ловко запрыгнул на нее, присев рядом с неподвижными горожанами. Поначалу жеребцу было противно, но к нему быстро пришло осознание, что от странных попутчиков даже ничем не пахнет. Они были полностью пустыми, высохшими, прямо как чучела, но при этом их грудь медленно вздымалась и опускалась от дыхания, а из ртов порой доносились тихие стоны и мычания. Окончательно убедившись, что никакой опасности эти пони не представляют, жеребец расслабился, но не убавил в бдительности, и стал ждать приезда в город. Путь ожидался долгий, но хотя бы не на своих четырех ногах.
Монотонное покачивание телеги, тихий скрип колес и теплый бриз, который обещал скоро закончится снова загонял невыспавшегося жеребца в дремоту. Подозрительный пони на удивление быстро привык к своим жутковатым попутчикам и в определенный момент закрыл глаза, свесив голову к ногам. В памяти еще были свежи эмоции от приснившегося кошмара, которые одергивали наследника от сна, но окончательно его пробудил резкий толчок на какой-то большой кочке.
Протерев глаза, пони огляделся вокруг. Телега проехала распахнутые настежь городские ворота и сейчас тихонько тряслась на мощенной дороге, приближаясь к своей конечной точке. Город вокруг не представлял из себя ничего интересного и был на удивление похож на пристанище горных пони под предводительством епископа, но различия были на лицо. Если тот город был стерильно чистым, а по его улицам бродили понурые жители и злобные стражники, то это место населяли пони-призраки. Из конца в конец медленно вышагивали такие же убогие, почти голые горожане, истощенные до такой степени, что невозможно было даже различить их пол. Кто-то был больше, кто-то меньше, даже жеребята ничем не отличались от взрослых, походя на ходячие мумии. У этих существ не было целей, не было разума, ничего. Лишь какие-то примитивные инстинкты, заставлявшие их шевелиться, дабы не превратится в груду иссохших костей окончательно.
Меж камней на мощенной дороге прорастала высокая трава, большая часть домов развалилась и покрылась плющом и кустарниками, деревянные постройки сгнили, превратившись в черные кучи досок, прогрызенных термитами, колодцы, водопои и фонтаны наполнились зеленой болотной жижей. Это было крайне удручающее место, словно олицетворение современной Эквестрии — мертвой, пропащей, опустившейся до самых низов существования. И божественный наследник не желал здесь задерживаться. Спрыгнув с повозки, дальше жеребец отправился пешком.
Чем дольше единорог исследовал улицы безымянного города, тем больше деталей он подмечал. Первой из них была россыпь небольших камней разного цвета, в основном белых, беспорядочно разбросанных по земле. Пони быстро узнал хорошо знакомые ему души, оставшиеся без тела, которые делали его капельку сильнее и мудрее. Впрочем, даже в окаменевших душах почти не оставалось знаний, которые были либо утеряны в веках, либо их не было вовсе. Второй деталью, которую подметил жеребец, стали раны на телах местных обитателей. У всех встреченных мертвецах, ходячих или нет, были широкие разрезы на груди или спине, настолько глубокие, что в их глубине зияла непроглядная чернота. Разрезы были разной длины, и каждый из них был сделан по своему, но они были у всех и на одинаковых местах. Сейчас это казалось неважной деталью, ведь никакой опасности эти пони не представляли, а никого другого тут просто не было, но все же наследник ускорил шаг. Судя по карте, чтобы дойти до крепости, быстрее всего было пересечь убогий город и продолжать идти по дороге. Крепость располагалась на широком плато и была окружена рвом, единственным подходом к ней оставался подъемный мост, бравший начало из небольшой деревеньки у подножья. Идти до нее было никак не меньше трех дней, поэтому терять еще больше времени было нельзя.
Свернув за угол, перед взглядом единорога встала любопытная картина. Согласно карте, выход из города должен был быть уже здесь, однако защитная стена была обрушена и загораживала проход вместе с наспех сделанными баррикадами из бочек, телег, деревянной мебели и прочего, что можно было приставить к заслону. Баррикада была давно разнесена, стены и землю украшали царапины и широкие разрезы, запятнанные старой почерневшей кровью, а порубленные и избитые стражники все еще несли свой дозор, прячась за разрушенным заслоном, с ржавыми пиками и вилами наготове.
Мама! Мама! Сэр рыцарь пришел нам помочь! Мама, скорее, открывай же…
Они тоже не были агрессивны и делали то, что было последним в их осознанной жизни, но это зрелище все равно подталкивало на дурные мысли.
Мы клялись госпоже-художнице в верности! Мы всегда склоняли колени перед ней! Чем мы заслужили ее немилость! Смилуйтесь же над на-а-а…
Обрывки воспоминаний врывались в голову, словно стрелы. Это место полнилось страждущими душами, а те словно бы искали пристанище в тех, кому не везло явиться в это место.
Быстрее, спасайте женщин и детей! Уводите их подальше от города! Нам не одолеть это чудовище, но… мы задержим его, сколько сможем. Нам уже не суждено отсюда уйти, пусть скроется хоть кто-то.
Упав на колени, божественный наследник стянул с себя шлем и схватился копытами за голову. Сила душ укрепляла его тело, делала его сильнее, но расплачивался за это он своим разумом. Голову раскалывали воспоминания, полные боли, отчаяния, слез, гнева. Жеребец не знал, что здесь произошло, но ему всем сердцем хотелось броситься на того, кто погубил столько жизней, впиться зубами в его горло и бить его, пока изуродованное тело не испустит последний вздох. Но он не мог. Вместо этого пони с криком принялся бить копытами по земле, сбивая их в кровь и это было опрометчиво с его стороны.
Воздух разрезал свист и ярко-красный объект на всей скорости влетел в бок жеребца, попав посреди бронированных пластин доспехов. Резкая боль заставила пони с криком выдохнуть из легких весь воздух, но инстинкты заставили его подхватит шлем и запрыгнуть за опрокинутый на бок шкаф. Выровняв дыхание, единорог посмотрел на ранение. Из тела торчала стрела, но крайне необычная. Она была полупрозрачной, ярко-красного цвета, будто сотканная из магии. Во избежание кровотечения и просто опасаясь трогать столь необычный предмет, жеребец оставил стрелу на своем месте и аккуратно выглянул из своего укрытия. Впереди простиралась дорога, заваленная обломками баррикады и кусками разрушенной стены, за ней виднелось несколько домов, от которых остались лишь торчащие из земли куски стен, а из пола выросли большие ветвистые ивы. Все казалось тихим и спокойным, но беспокойные глаза жеребца все же заметили среди свисающих ветвей красный силуэт, что перебегал от укрытия к укрытию. Чувство тревоги захлестнуло единорога и тот вновь скрылся за укрытиям и как раз вовремя, вторая стрела с тем же свистом вонзилась в шкаф, пробив его насквозь. Стрелок был серьезно намерен прикончить свою жертву и не собирался отпускать ее без серьезного боя. Пони знал это и бегать был не намерен.
Не высовываясь из укрытия, единорог достал из сумки липкий круглый горшок, обвязанный веревками для крепости. Одна из самодельных бомб с горючей смолой внутри. Оценив обстановку, он размахнулся и бросил бомбу в высокую сухую траву рядом со шкафом. Горшок с гремучей смесью и грохотом взорвался, трава вспыхнула в ту же секунду, создав непроглядный черный столб дыма. Под этой завесой пони рванул вперед, к более надежному укрытию, коим было неплохо сохранившееся двухэтажное строение. Первый этаж был цел, в отличие от второго, стены и потолок которого обрушились вниз, на первый этаж. Не сбавляя темпа, единорог подбежал к окну без стекла и запрыгнул внутрь что было сил. Новая стрела ударилась в круп, но не пробила броню, отскочив назад. Оказавшись в доме, пони тут же уперся к стене и стал выжидать дальнейшего хода своего противника.
Наступила тишина. Ветер шелестел листвой, заглушая все другие звуки. Сердце бешено колотилось в груди единорога, рана в боку обжигающе свербила и глаза застилали капли пота. Стрелок не спешил выходить из насиженного места, предпочтя поджидать свою жертву в укрытии, дабы убить ее одним точным выстрелом при первой же возможности. Божественный наследник же уселся на пол, достал из сумки лечебную припарку, после чего одним резким движением выдернул стрелу и крепко зажал рану. Всяческих лечебных трав хватало везде, потому пони решил не тратить драгоценное лекарство во фляге зазря. Резка боль быстро сменилась небольшим зудом, что было хорошим знаком. Жеребец начал размышлять над своими дальнейшими действиями.
Ворота были заблокированы завалом и странным лучником, поэтому нужно было искать другой выход. Согласно карте, в городке был канал для нечистот, который выходил за стены города, это был ближайший выход и божественный наследник зацепился именно за него. Пони свернул пергамент и сунул в седельные сумки, после чего поднял голову к небу, дабы вдохнуть свежего воздуха, как вдруг столкнулся взглядами с мерцающей зловещим красным цветом фигурой коренастого пони с огромным топором.
Не издав ни звука, чудовище прыгнуло на жеребца, размахиваясь оружием налету. У единорога не было времени, чтобы сгруппироваться и отскочить в сторону, поэтому удар пришлось принимать на щит. Блок выдержал, но копыто жеребца пронзила тупая боль, а гнилые доски под крупом проломились от навалившегося веса. Мертвенно невозмутимое лицо дровосека смотрело безжизненным глазами прямо на свою цель, а топор вздымался для нового удара. Ждать было нельзя. Схватившись за меч, наследник навалился на выпяченную грудь противника, пронзив тело насквозь. Фантом пошатнулся назад и обронил свое оружие, лезвие которого обрушилось на круп жеребца, своим весом отломав одну из бронепластин. Огромные копыта опустились на шею пони в попытке задушить его, но наследник быстро вырвался из хватки, выдернув свой клинок, и одним размашистым ударом снес противнику голову.
Все вон! Отошли от меня! Порублю любого, кто будет мешать, сволочи!
Стоило отрубленной голове упасть на пол, как от нее и от тела пошла красноватая дымка, в которой злобный дух начал растворятся, не оставив после себя и следа. Облегченно выдохнув, жеребец опустил меч. Он до сих пор даже не догадывался, с кем имеет дело, но его устраивало то, что этих чудовищ можно убить, как простых смертных. Но радоваться было рано. Осмотрев останки дома, единорог подбежал к противоположному окну и запрыгнул в него, очутившись в проулке между зданиями, после чего начал удаляться подальше от злосчастного лучника. Чувство того, что пони своим приходом разворошил осиное гнездо не оставляло его, поэтому он желал как можно скорее убраться из этого места. Однако, стоило ему забежать в следующий переулок за углом дома, как тут же на жеребца обрушился третий фантом в форме стражника с длинной пикой, которая была направлена прямиком в шею пони. На инстинктивном уровне единорог схватился за рукоять меча за спиной и с ходу нанес вертикальный удар по приближающемуся копью, которое раскололось пополам. От такого поворота чудовище потеряло равновесие, но успело выхватить с пояса небольшой кинжал, который стражник вонзил в плечо наследника. Жеребец вскрикнул и ударил врага заостренным концом щита прямо по лицу, отчего тот свалился с ног. Пронзенный мечом череп закончил это сражение.
Смотрите, я убил их! Убил их всех! Вы ведь этого хотите, да? Я за вас, видите? Я всегда буду за вас, только пощадите!
На бегу перепрыгнув высохшие трупы, сваленные в кучу, единорог продолжил бежать к каналу. Кинжал в плече исчез вместе с духом, поэтому рана начала обильно кровоточить. К тому же вывихнутое ударом топора копыто все еще ныло и отзывалось импульсами боли при каждом шаге. Лечить эти раны было некогда, поэтому жеребец пожертвовал одним глотком из лечебной фляжки, чтобы дать себе больше сил и времени для борьбы, и сделал он это как раз вовремя. Стоило пони выбежать из переулка на улицу, как он застал появления десятка разномастных красных духов крестьян, рабочих, стражников и мародеров, каждый из которых был вооружен чем попало, но все они жаждали избавиться от нарушителя спокойствия. Чудовища сколачивали вокруг наследника плотное кольцо, собираясь набросится со всех сторон, что не предвещало ничего хорошего. Но выбора у пони не было. Взяв свой клеймор на изготовку, жеребец приготовился к битве.
Первой жертвой стала худощавая кобыла с растрепанной гривой, которую наследник рассек пополам. Дальше на тот свет отправился стражник с коротким мечом, который сумел отразить пару ударов перед тем, как его оружие окончательно сломалось. В это время на спину запрыгнул маленький пьянчуга, пытавшийся заколоть жеребца осколком бутылки, но единорогу было не до него, ведь на наследника набросился косильщик с длинной косой, которой тот со свистом размахивал перед собой, задевая даже других духов. С каждым убитым фантомом в голову пони закрадывались какие-то мрачные, зловещие, полные черноты воспоминания, который подпитывали ярость разгоряченного единорога. Их последние слова, словно яд, заставляли наследник продолжать сражаться, получать все новые порезы, вмятины на доспехах, синяки и шишки. А духов словно бы и не становилось меньше, они прибывали со всех уголков города, стекались к звукам битвы, ведь больше их ничего не интересовало. Божественный наследник был сильнее каждого из духов, но те наседали числом и долго это сражение продолжаться не могло.
Одним размашистым ударом отрубив головы еще паре фантомов, пони начал пятится назад, ожидая следующего нападения. В боках страшно кололо, а ноги дрожали от усталости, но пони не мог остановится. Его желание избавиться ото всех фантомов все возрастало, затмевая собой боль и изнеможение. Но тут жеребца настигла его первая напасть. Длинная острая стрела со свистом вонзилась в шею, перебив единорогу артерию. Пульсирующая кровь начала заливать доспехи и шерсть под ними, жеребец буквально чувствовал, как из него утекают остатки сил. Чувствовал это и лучник, который впервые осмелился вылезти из укрытия. Вытянув еще одну стрелу из колчана, стрелок медленно приближался к своей жертве, прицеливаясь в уязвимое место на голове. Не в силах драться, жеребец начал в панике рыскать по своим сумкам, дабы найти хоть какое-то оружие, но из окровавленных копыт валилось все, до чего пони мог достать. Другие фантомы также приближались и были в паре метров от странника, которого ждала страшная участь, если бы не появившаяся из ниоткуда помощь.
В голову лучника вдруг вонзился арбалетный болт, пробивший череп насквозь и стрелок медленно свалился, испаряясь в воздухе. Следом за этим откуда-то с крыш послышался звонкий свист, к которому обернулись все собравшиеся в округе духи. На одном из разрушенных зданий возвышался рыцарь в простоватой, но тяжелой и надежной броне с разряженным арбалетом в копыте. Закончив свистеть, он поглядел на злобных чудовищ и воодушевленно прокричал.
— Оставьте несчастного путешественника в покое, беспокойные духи! Коли вам не терпиться скрестить мечи, то вот он я, перед вами! — несколькими ловкими прыжками рыцарь спустился на землю, встав между фантомами и раненым жеребцом, — Ну же, кто из вас достаточно смел, или глуп, чтобы сражаться с рыцарем Детей солнца!
До этого казавшиеся неразумными, духи будто бы задумались над словами внезапно появившегося спасителя, но быстро вернулись к своему наступлению. Рыцарь не стал их больше разубеждать, а вместо этого прошептал какие-то неразборчивые слова и взмахом копыта создал ослепительную вспышку света со множеством золотистых лучей, которые буквально испепелили всех злобных духов, не оставив от их присутствия даже и следа. Когда с опасностью было покончено, жеребец подошел к божественному наследнику и, все еще шепча что-то, принялся обводить его фигуру копытом, благодаря чему под раненым пони начала проявляться золотистая печать, издававшая тихий приятный звон.
— Не бойся, друг мой, я залечу твои раны, — исполненным благородством и высоты голосом произнес рыцарь, разглядывая спасенного им пони, — Ты в надежных копытах, поверь мне. Уж не знаю, что привело тебя в этом богами забытое место, но теперь ты в безопасности.
Спустя какое-то время единорог действительно начал чувствовать себя куда лучше. Раны на теле начали быстро затягиваться, кровь свертываться, а силы возвращаться обратно. Уже через несколько минут наследнику хватило сил, чтобы подняться на ноги без каких-либо проблем. К сожалению, лечебное заклинание не починило ему доспехов, но такого счастья жеребец и не ждал.
— Я отогнал от нас темных духов, но вскоре они вернуться вновь, так что нам нужно уходить отсюда, — спокойным тоном объяснил рыцарь, поглядывая вокруг, — Полагаю, ты уже понял, что тебе нечего здесь искать, поэтому идем за мной, я выведу тебя к выходу отсюда.
Закончив говорить, отважный пони рысцой побежал в один из концов улицы, который только что был забит агрессивными темными созданиями. Единорогу действительно нужно было убираться из города как можно быстрее, а потому он поспешил следом за своим спасителем, желая узнать, что же здесь все таки происходит.
В мертвый город вновь вернулась гробовая тишина. Духи сгинули во тьме опустевших домов и мрачных переулков, уступив места бездумным телам, что продолжали бродить взад-вперед без каких-либо целей. Божественный наследник быстро сравнялся с таинственным рыцарем, которые не произнес ни единого слова. Он лишь озирался по сторонам и что-то недовольно бурчал под своим угловатым шлемом, на котором красовалось огненно-рыжее большое перо, переливавшееся на солнце.
— Только глянь на этих несчастных, — наконец подал голос незнакомец, окинув копытом местных жителей, — Они лишены всего. Крова, разума, даже собственных душ, от которых остались лишь эти маленькие угольки.
Нагнувшись, жеребец поднял с земли маленький белый камушек, который рассыпался прямо у него в копыте. Стряхнув пыль, рыцарь подошел к ступеням впереди и поднялся на полукруглую смотровую площадку, откуда открывался вид за город, на лежащие далеко впереди поля, горы, леса и реки. И отсюда же виднелась огромная серая крепость, что уходила в глубину расщелины между скал и холмов. Конечная точка маршрута единорога.
— Теперь это земля темных духов. Пони, чьи мысли и душа были замутнены злобой, отчаянием, яростью. Предатели, воры, мародеры, убийцы. Отребье общества. За этими злодеяниями кто-то стоит. Король Сомбра сгинул во тьме веков вместе с его гнусными приспешниками, но кто-то продолжает изводить невинных пони, превращать их в пустые оболочки, обреченные на жалкое существование! — с нескрываемой злобой протараторил рыцарь, но быстро успокоился, стоило ему обратить взгляд к небу, — Ах, я снова углубился в свои мысли. Не слишком то вежливо с моей стороны. Я сэр Соларий из Троттингема, рыцарь ордена Детей солнца и божественный наследник… также, как и ты.
Такое заявление удивило единорога и тот даже сделал шаг назад от рыцаря, который говорил настолько уверенно, насколько только было можно.
— Да, да, не удивляйся так сильно, брат мой! Я сразу почувствовал в тебе этот светлый, яростных дух, страсть к подвигам, к сражению. Мы, частицы божественной милости, все такие, без исключения, хе-хе-хе. Титул божественных наследников давно потерял хоть какую-то значимость, пони отчаялись в ожидании своих спасителей, но не Дети солнца! Мы — божественные наследники, и наш святой долг — бороться со скверной, сколь бы безуспешной эта борьба нам не казалась. Как завещала нам это наша мать. Понимаешь меня?
Казалось, рыцарь и не желал услышать ответа. Его речь была безупречно поставлено, а каждое слово говорилось с гордостью и почтением. Его не хотелось перебивать, а просто слушать воодушевляющие речи, которыми Соларий бросался без устали.
— Скажи, брат мой, не желаешь ли ты стать частью нашей семьи? Отправиться со мной на поиски негодяев, которым хватает наглости, чтобы нисходить до подобных низостей. В нашей борьбе со злом нужен каждый клинок, а потому я с радостью приму тебя к нам! — жеребец протянул собеседнику копыто, которое тот не спешил принимать.
У божественного наследника была четко поставленная цель и ему было вовсе не до того, чтобы постоянно сражаться с тварями, порожденными скверной. А потому пони лишь медленно покачал головой, не желая расстраивать Солария, но тот, кажется, ничуть не погрустнел.
— Что ж, я понимаю. Каждый в этой бренной жизни ищет что-то свое и каждому уготована своя судьба. Я нашел смысл своей жизни в служении Детям солнца, надеюсь, ты нашел свой, — жеребец вновь устремил взгляд в небо и тут, словно по волшебству, несколько лучей солнца прошибли плотные грозовые тучи, окутав собой воина, стоящего на краю площадки и с упоением смотрящего на столь редкое зрелище, — Однако же, если когда-нибудь ты столкнешься со столь сильным врагом, с которым не совладать в одиночку и тебе понадобиться товарищ по оружию, смело используй это!
Рыцарь отдал жеребцу три золотистых камня, завернутых в некий пергамент с руническими символами.
— Начертай одним из камней эти символы и воины Детей солнца тотчас придут к тебе на выручку. Они будут сражаться бок о бок с тобой, пока либо ты, либо враг не будет повержен. Позволь этим отважным пони исполнить свой долг и они будут безгранично тебе благодарны, — облегченно выдохнув, Соларий снова отвернулся от собеседника, разглядывая раскинувшиеся перед ним просторы, — Я еще собираюсь остаться здесь, поискать улики, что могут вывести меня на виновника этих бесчинств. Ты же иди вон туда, меж тех домов. По всей видимости, уцелевшие жители смогли прокопать лаз под стеной в том месте и сбежать отсюда, ты сможешь выбраться отсюда так же. Пусть богини благоволят тебе в пути, брат. И, надеюсь, судьба еще сведет нас вместе.
Поклонившись на прощание, божественный наследник осмотрел дорогу впереди и быстрым темпом направился к указанному направлению. Обстоятельства в очередной раз разделяли жеребца с единственным дружелюбно настроенным к нему пони, что лишь сильнее подкашивало боевой настрой, но делать было нечего. Время утекало, а потому нужно было спешить.
Помазанный колокольчик.
Небольшой звонкий колокольчик с печатью солнцеликой богини. Имеет кольцо для копыта. Используется для создания чудес.
Все природные явления и законы Эквестрии тесно связаны с магией, а магия — суть каждого пони. Отлитые в специальных формах колокольчики, прошедшие обряд крещения клириками, резонируют на особой чистоте, помогая пони прийти к просветленному пути школы чудес.
Паладины священной столицы, прошедшие тяжелые бои, награждались колокольчиками и бубенцами разной формы и размеров, что показывало их статус. Маги-единороги не так часто используют их, дабы не терять концентрации, и лишь опытные колдуны познают таинства разнородного звона.
Прошло еще около двух суток. Эквестрия давно забыла, что такое ночь, и никто не мог сказать, почему, а потому считать время было еще сложнее, ровно как выбирать время для сна. Коснулась эта беда и божественного наследника, который шагал по тернистым путям, заросшим тропам и ухабистым подъемам, делая короткие передышки каждые несколько часов. Сонливость сушила глаза и отягощала веки, а ноги дрожали и не слушались, но пони упорно не желал засыпать. Переутомленный рассудок и вечно меняющийся мир давал жеребцу чувство того, что цель уже рядом. Стоит протянуть копыто и ты уже будешь на пороге злосчастной крепости, но все было куда сложнее. Стоило единорогу протиснуться через очередной лесок, обогнуть еще один холм, пересечь поле, что уходило за горизонт, как перед глазами открывались новые тернии, далекие, словно бесконечные. Но громадные скалы, защищавшие замок, с каждым шажком становились все больше, что все же придавало страннику слабую уверенность в том, что все не напрасно.
То и дело смахивая пот со лба, жеребец покорял очередную гору. Сухая земля, смешанная с песком, постоянно осыпалась под ногами, скатывая наследника вниз, но каждый раз тот успевал зацепиться за углубившийся в почву корень или особо большой камень, дабы не упасть в самый низ. Тяжелая броня с оружием не помогали в подъеме и у пони даже появлялись глупые мысли скинуть с себя отягощающий щит или части доспехов, но он тут же отбрасывал эти желания в сторону, крепко стискивая зубы. Таким образом, в течение часа жеребец почти достиг вершины. Спасением для него стала подвернувшаяся вперед пещера, уходящая глубоко в гору, у края которой пони присел, дабы перевести дух и оценить дальнейший подъем. До самого верха оставалось всего с десяток метров и склон наверху был уже не настолько крутым, поэтому, по расчетам жеребца, достаточно было одного волевого усилия, дабы, наконец, покончить с этим испытанием. Однако, в данный момент пони был окончательно выбит из сил, мышцы ныли и болели от постоянной ходьбы и лазания, так еще и вместо свежего воздуха единорогу приходилось дышать пылью и грязью, что постоянно норовили проникнуть в ноздри. Добравшись до пещеры, ситуация не стала особо лучше, ведь ко всем этим запахам добавился еще и душный спертый смрад из глубины темного прохода. Пещера могла бы стать отличным ночлегом, защищенным от непогоды и хищников, что не полезли бы на склон, но мерзкий теплый воздух обрубал эту идею на корню. Посему единорогу ничего не оставалось, кроме как переводить дух у края склона, поглядывая на весь пройденный им путь.
Городок, где наследник столкнулся со своим более оптимистичным собратом, остался далеко позади, за верхушками многовековых сосен, стоявших на горизонте неприступной стеной. Порой над деревьями пролетали небольшие птицы, постоянно щебетавшие на вершинах, по холму то и дело скатывались камешки и кучи земли, обдуваемые ветром. Столь долгожданное спокойствие и безмятежность заставили пони медленно прикрыть уставшие глаза, очистить ненадолго загруженный разум. Спать было нельзя, но отдыхать жеребцу сейчас никто не мешал. Но счастье не могло длиться долго. Уже спустя пару минут прохладный бриз сменился зловонным жарким воздухом из темной глубины пещеры, сопровождаемый содрогающим горы рычанием.
Едва не свалившись вниз со склона, жеребец вскочил на ноги и, замерев, уставился в черноту, где поблескивало два маленьких желтых глаза. Со скрежетом когтей по камню, из глубины пещеры высунулась красная чешуйчатая морда с двумя извилистыми рогами, закрепленная на длинной гибкой шее. Зубастый челюсти чудовища угрожающе тряслись, испуская злобный треск, а с каждым шажком монстр все больше показывал свою ужасающую натуру. Представший перед единорогом ящер был на порядок меньше монструозного Спайка и выглядел куда здоровее умудренного ящера, но страх сковал жеребца ничуть не слабее. Эта тварь не собиралась вести бесед, даже если бы могла. Ее интересовала лишь теплая плоть под железным доспехом, а истекающая слюной пасть и принюхивающиеся ноздри это подтверждали. Расстояние между пони и драконом было критически коротким, ящеру хватало одного рывка, чтобы проглотить свою жертву, а потому божественный наследник, вопреки обвивающему его страху, начал действовать первым.
Выхватив из-за спины меч, пони с криком бросился на морду твари, с размахом ударив ее по морде. У жеребца не было ни времени, ни выдержки, чтобы целиться по определенным точкам, поэтому клинок ударился меж ноздрей дракона, отскочив от его чешуи, словно от камня. Тем не менее, от неожиданности монстр пошатнулся назад, но уже через секунду гневно взвыл, широко раскрыв свою пасть, откуда вырывался невыносимый жар. Понимая, что сейчас произойдет, единорог ринулся прочь из пещеры. Выпрыгнув из нее, воин пролетел немного вперед и вонзил свой клеймор в мягкую почву склона, дабы остановить падение и в этот момент из пещеры вырвался длинный столб пламени. Огонь не задевал единорога, но даже так он чувствовал, как металлический доспех быстро нагревается на его теле. Когда пламя исчезло, раздался еще один воинственный рев и дракон молниеносно вынырнул из своего убежища, взмыв высоко в небеса. Жеребец не собирался ждать его возвращения, а потому начал в темпе продолжать свой подъем, то и дело озираясь на небо.
Задыхаясь от усталости, пони сделал последний рывок, рухнув на пологую землю. Холм был преодолен, оставалось лишь спуститься вниз. Злобный ящер продолжал визжать и рычать где-то за облаками, напоминая жеребцу о необходимости двигаться, и тот не собирался ослушиваться его. Встав на ноги, пони осмотрелся. Впереди его ждали долгожданные следы цивилизации — длинный каменный мост, построенный под бездонным ущельем. Мост был старым и потасканным временем, но выглядел целым, а на другой его стороне возвышался защитный форт, защитники которого давно канули в Лету. Сейчас жеребца не интересовало ничего, кроме как спасение от убийственно твари в небесах, а потому тот без раздумий принялся скатываться по другой стороне склона, к подножию моста. Тропа впереди была весьма широкой, но завалена истлевшим мусором и почерневшими трупами. Очевидно, дракон давно приметил это место, как свои охотничьи владения и сейчас в них оказалась очередная жертва, галопом мчащаяся к ближайшему укрытию — открытым настежь воротам с двумя защитным башнями с рассыпающиеся в прах лучниками. Тем временем дракон закончил кружить в небе и пикировал вниз, выслеживая свою добычу. Хлопки огромным крыльев было слышно издалека, поэтому божественный наследник ускорился, насколько мог, не осмеливаясь оборачиваться назад. Струя огня ударила в начало моста и начала идти по нему, словно метелка, сметающая все на своем пути. Единорог в последний момент успел прыгнуть за ворота и пламя ударилось в арку, защитив пони. Ящер недовольно взвизгнул и вновь скрылся из вида в небесах, подготавливая новую атаку.
Пот нещадно застилал глаза, а мокрая грива слипалась, мешая обзору, но божественному наследнику нельзя было останавливаться. Одним залпом опустошив бурдюк с водой, он оценил расстояние до конца моста. Преодолено было около трети пути и впереди была еще одна арка с воротами, на сей раз закрытыми. Впрочем, даже если бы путь был свободен, у пони не было бы ни единого шанса добежать до укрытия до возвращения монстра. Поэтому единорог избрал более мудрую тактику. Приметив дверь, ведущую внутрь башни, жеребец забежал внутрь и принялся спускаться по винтовой лестнице вниз, к внутренним помещениям моста. В первую очередь это сооружение было создано для защиты города и было первым средством сдерживания неприятеля, поэтому внизу были помещения для солдат. Это был длинный коридор с небольшими бойницами против пегасов, ящиками, забитыми боеприпасами, оружием и доспехами, а также маленькими скамейками. Ничего из этого не интересовало пони, поэтому он ринулся вперед, иногда поглядывая через окошки на небо. Судя по приближающимся хлопкам, дракон был где-то рядом, в поисках жертвы, так что тормозить было нельзя. Под ногами единорога звучно хрустели кости, камни душ и проржавевшее снаряжение, но и идти украдкой было плохим вариантом. Надежда была лишь на плохой слух твари, которая бы не догадалась искать внутри. Но и эта надежда была нещадно растоптана драконом, который влетел в одну из стенок, пробив в ней огромную дыру, в которой принялся шерудить своей когтистой, но короткой лапой. Если бы единорог вовремя не отскочил назад, то когти растерзали бы его на куски, но, к счастью, все обошлось легким шоком.
Лапа ящера разрывала каменную кладку, словно масло, отламывая от стены большие куски. Казалось, середина моста вот-вот развалиться от таких разрушений, поэтому жеребец снова обнажил свой меч и стал поджидать нужного момента. Когда загнутые когти вонзились в потолок, жеребец подскочил и сделал один быстрый выпад в ступню зверя. К колющим атакам монстр был куда уязвимее, чем к рубящим, поэтому плотная кожа поддалась и меч вонзился в ногу твари, которая заверещала и тут же отлетела подальше, дав жеребцу продолжить свой побег. Однако монстр не собирался сдаваться и, приблизившись к дыре, отправил туда все свое пламя из легких.
Огонь в момент заполнил оба конца коридора. Дерево и кости почти мгновенно испарились в пламенной вспышке. Жеребцу тоже было некуда деваться и он в отчаянии бросился на пол, прикрывшись щитом. Чудом это спасло жеребца от ежесекундного испепеления, но раскалившиеся докрасна доспехи все равно приваривались к плоти, причиняя чудовищную боль, а грива с хвостом и вовсе истлели до основания. Впрочем, когда дракон выдохся и отступил, пони был еще жив, пусть и все его тело раздирали невыносимые муки. Выпитая наполовину фляга с лекарством уняла агонию и позволила божественному наследнику бежать дальше, но вот испорченный щит пришлось бросить, пока расплавленный металл не проник в бреши бронепластин. Половина расстояния была пройдена. Оставалось немного.
Разбушевавшейся ящер не стеснялся ни в каких атаках. Поливая мост огненным дыханием, в конце атаки он пролетал над ним, расцарапывая камень когтями и снося хвостом перегородки по краям. До раскрытых настежь врат форта оставалось пробежать одну треть пути, пролегающую по голой, истерзанной пламенем и яростными ударами тропе. Силы покинули единорога давным давно и лишь инстинкты и желание жить толкало его вперед. Многочисленные раны и тяжелейшие ожоги не способствовали передвижению. Закинув в рот горсть горьких листьев, что помогали сохранять выносливость, пони бросился вперед. После нескольких пролетов дракона, от препятствий на пути остались лишь угли и пепел, так что ничего не мешало жеребцу бежать вперед, несмотря ни на что. От столь долгих полетов ящер тоже изрядно устал, но просто не мог простить маленькому пони такой дерзости и собирался доводить дело до конца. Оглушив всю долину своим воинственным рычанием, ящер бросился в атаку. Он был еще не готов для нового залпа огнем, так что собирался влететь во врага на всей скорости, игнорируя любые угрозы. Наследник не ожидал настолько сумасбродной атаки, даже туманной надежды добежать до укрытия не оставалось. Нужно было принять этот неравный бой и пони обнажил свой клинок.
С визгом дракон приземлился обеими лапами на свою цель, но жеребец подгадал момент и отпрыгнул за спину монстра, вонзив меч в извилистый хвост. Чудовище мгновенно отреагировало на атаку и хлестким ударом едва не скинуло жеребца прямиком в пропасть, но ему повезло удариться в перегородку, едва не переломав ребра. Развернувшись, монстр широко раскрыл пасть и, будто змей, бросился на врага, но пони успел вскочить на ноги и увернуться от атаки, отчего в зубы твари попали лишь тут же раздробленные челюстями камни. Но жеребца это нисколько не смутило, ведь он уже вновь бросался в атаку на опущенную голову ящера и следующий удар прошелся прямо по правому глазу существа, который возымел соответствующий эффект. Вскинув голову к небу, дракон жалобно закричал. Жеребец посчитал этого достаточным и вновь бросился наутек, но лапа твари оказалась быстрее, и ловко придавила единорога к земле, после чего крепко сжала его когтистыми пальцами.
Захватив божественного наследника, дракон взмыл в воздух. Жертва была успешно поймана и у нее не оставалось никаких шансов на спасение, поэтому дракон уже ликовал своим омерзительным визжанием. Все старания жеребца разжать пальцы или выскользнуть из лап не увенчались успехом. Меч был плотно прижат к животу и его никак не удавалось вытащить, а удары копытами дракон даже не чувствовал. Но решение нашлось быстро. Выудив из седельных сумок метательный нож, пони принялся перерезать крепежи кирасы. Кровь из многочисленных рваных ран заливало все, что было под доспехами, пони отчетливо ощущал это мерзкое тепло, а потому, избавившись от крепежей, наследник парой усилий буквально выскользнул из доспехов и полетел камнем вниз, прямиком на тот самый форт, куда и направлялся изначально. Пролетая в метре от одной из оборонительных башен, жеребец успел ухватиться за развевающийся рваный флаг, а уже с него без сильных травм достиг твердой земли.
Форт представлял собой небольшое квадратное сооружение из защитных стен, с просторным двором посередине и казармами внутри стен. На каждом из четырех углов располагались небольшие башенки с защитными орудиями, а на стенах рядами стояли стойки с луками, пустые чаны, крюки с длинными рукоятями и прочие всевозможные оборонительные средства. Дракон же сразу почуял сбежавшую жертву, выпустил из лап доспехи и начал проделывать длинную петлю в воздухе, готовясь к очередному пикированию. Пони остался без оружия и защиты, а потому действовать нужно было незамедлительно, благо вокруг хватало вооружения даже против такого чудовища.
Схватив одну из пик, жеребец побежал к ближайшей башне, надеясь задействовать мощное орудие форта. Ящер оказался расторопнее и с грохотом приземлился наперерез единорогу, попутно подготавливая огненный залп. Убежать от столба пламени не представлялось возможным, а прыгать вниз было самоубийством, поэтому пони выставил копье вперед и ринулся в бой. Тварь уже наклонила голову, прокатывая по длинной шее огненный шквал, но ее планы прервало острие копья, вонзившееся в верхнее небо монстра. От боли дракон дернул головой в сторону, разломав пику пополам, после чего коротким залпом испепелил инородный объект во рту. Этого времени наследнику хватило, чтобы проскочить между лапами ящера и устремится внутрь башни.
Пони бежал по ступеням, едва не спотыкаясь от спешки по крутому подъему. Казалось, единорог нанес противнику множество ранений, но все они лишь больше раздражали дракона, заставляя того из принципа охотится на нарушителя спокойствия до конца. Добравшись до круглой вершины башни, жеребец узрел посередине большую разряженную баллисту, а также запас увесистых болтов для нее.Подобным снарядом можно было пробить даже каменную стену, поэтому сомнений не оставалось — это оружие было единственным шансом жеребца на победу. Он никогда не учился стрелять из арбалетов или даже луков и знал принцип их работы лишь в теории, а с настолько большими оборонительными орудиями он и вовсе никогда не сталкивался, но учится нужно было быстро. Схватив один из болтов, пони принялся вставлять его в ложу орудия и натягивать тугую тетиву, которая с трудом поддавалась даже левитации. Осваивать заряжающий механизм было некогда и единорог действовал так, как умел, но все было тщетно.
Огнедышащий ящер с воем взмыл над башней. Его легкие были полны испепеляющего пламени, которое он так страстно желал освободить. Бежать было некуда, счет шел на секунды и не в пользу жеребца. Дракон широко раскрыл пасть, дабы выдохнуть на врага в последний раз, как вдруг прямо в его морду влетела золотая молния. От удара ящер взвизгнул и начал пошатываться в воздухе, не в силах удерживать равновесия. Один заряд молнии причинил ему гораздо больше боли, чем все потуги божественного наследника и дракон не собирался оставлять это просто так.
— Быстрее! Я не смогу долго его отвлекать! — раздался знакомый крик где-то внизу и в тело ящера отправилась еще одна молния, от которой монстр успел увернутся.
Сместив взгляд со своей недавней жертвы на новую угрозу, дракон незамедлительно выпустил на нее весь накопленный заряд пламени. Огонь мигом смел все, что находилось на стене, превратив это в пепел, так что единорог не стал тратить времени на поиски своего неожиданно нагрянувшего спасителя, а, приложив остатки сил, зарядил баллисту и взвел ее в боевое состояние. Ящер закончил поливать крепость пламенем и выставил вперед когтистые когти, чтобы раздавить и разорвать оставшегося пони, огромная рычащая туша бросилась в атаку, как вдруг тяжелый стальной наконечник пробил каменную чешую, вонзившись глубоко в грудь твари.
Взвизгнув, дракон пустил из глотки комок крови и, постоянно рискуя упасть на землю замертво, как можно скорее ретировался с поля боя. Этот бой был окончен, пусть и не окончательно. Глубоко вздохнув, жеребец упал крупом на холодный камень, переводя дыхания. От жара и боли начинала кружится голова, наследник понимал, что ему не избежать беспамятства, а посему разлегся на вершине башни, медленно прикрывая глаза. Этот сон мог стать последним в жизни жеребца, но он слишком устал, чтобы думать о злобном роке. Окончательно закрыв глаза, единорог приготовился к долгожданному отдыху…
— Эй! Эй, ты!
Требовательная тряска разбудила пони от мгновенно настигшей его дремы. Бессилие никуда не ушло, но боль постепенно отступала, а раны затягивались. Тихий, будто бы далекий волшебный звон дал ясно понять, что дело не обошлось без магии чудес. Болезненно откашлявшись, единорог разомкнул глаза и поглядел на стоящую над ним фигуру. Кожаный жакет, прикрытый зеленым плащом с капюшоном, золотистый амулет, примотанный цепочками на копыте. В голове тут же всплыл образ того самого проводника, с которым пони пересек добрую половину канализации. А всплывший в памяти голос спасителя только подтверждал теорию.
— Правду говорят, мир тесен, — усмехнулся жеребец, залечивая раны своего подопечного, — Я Касеус, помнишь меня? Мы разминулись в тех проклятых тоннелях. Я думал, что тебе конец. Но, надо отдать тебе должное, ты смог удивить меня. И заставил понервничать.
Касеус протянул единорогу копыто и тот, после недолгого промедления, принял его, поднявшись на ноги. Несмотря на упавший на голову пилигрима столб пламени, тот выглядел целым и невредимым, разве что его одежда немного износилась и покрылась засохшей грязью.
— Я потратил немало времени, чтобы пройти мимо этой злобной твари. А ты не только пересек мост, держа ее над своей головой, так еще и умудрился победить. Уж не знаю, верно ли пророчество о божественных наследниках, но ты определенно чего-то стоишь, — Касеус подошел к краю башни и посмотрел на городок вдали ущелья, который и защищал форт, — До тебя тоже дошла молва о фестивале битвы? Празднество кровопролития и алчности. Пфе. Никому не дано пройти через стены Тускнеющего светила, эта крепость непреступна и все ее сокровища останутся в ней, покуда над нами светит солнце. Надеюсь, ты не поддался соблазну испытать свои силы против мародеров всех мастей, что режут друг другу глотки в том городишке, хотя мне, по большому счету, плевать. У меня своя цель, а у тебя своя. Не мне тебе мешать ее достигать. Однако, вместе передвигаться сподручнее, чем по одиночке, так что… что скажешь?
Как и всегда, выбора у жеребца особо не было. Уже второй пони рассказывал ему о бандитах, жаждущих заполучить великую душу, и ослушаться мудрых советов жеребец на собирался. Посему, немного придя в себя, он уверенно кивнул в сторону Касеуса и двое пони начали спускаться вниз, к выходу из форта. Большая часть пути была позади, и, хоть до крепости было копытом подать, впереди ожидались самые трудные испытания.
Жест “Приветствие дуэлянта”.
Один из жестов, распространенных в Эквестрии с давних времен.
Указав острием клинка на противника, дуэлянт должен произнести свое полное имя и титулы перед тем, как начать бой. Этот жест считается проявлением уважения к противнику и указанием своего статуса в обществе. Лишь отважные герои и досточтимые воины готовы подставить себя под атаку этим жестом.
Дуэльный кодекс был придуман рыцарями на полях сражений и никогда не обладал какой-либо практической властью, однако уважающие себя воины блюдут этот негласный свод правил, как того требует этикет пони.