Последствия крушения "Надежды"
Крушение надежд
Аурее Кор скучно. А в это время где-то в Эквестрии одна пони из последних сил держится за жизнь своих любимых.
Взрыв опоры произошёл точно под вторым вагоном и весь состав полетел с небольшой высоты в мелкую речку, стекавшую с Кантерхорна.
Слабым утешением была относительно небольшая высота и маловодность потока. Это давало хоть какие-то шансы на выживание.
Каким чудом одна светло-жёлтая пони успела закрыть собой своих дочерей от падающих конструкций вагона? Но она была ещё жива, кое-как, из последних сил удерживая разбитые конструкции. Однако, конец был близок...
Аурея Кор, Проклятая Королева, скучала. Гордая и холодная, как бездушный металл, она откровенно скучала. Холо взяла всю работу на себя, в остальных регионах влияния ничего важного, что заслуживало бы её внимания не было.
Её эфирная проекция по древней привычке парила в потоках над Домом... это давало её больному сердцу хоть чуточку тепла. Тепла, которого она почти не чувствовала, с тех пор как её бросили в ту трижды проклятую клетку. С тех допросов, когда она стискивала зубы, чтобы не выдать тайны обороны Эквестрии. Тайны, оказавшиеся бесполезными. Армия без своих вождинь разбежалась, оставив столицу, что лежала немного в другом месте относительно Кантерлота, и была практически полностью уничтожена после их изгнания.
Гм, смешно. И город Матери, и Замок отца в Вечнозелёном лесу стали просто руинами. Хотя от старой столицы и руин-то уже не было.
Пони — трусы, как говорила Холо, а жизнь научила Аурею доверять Холо. Аликорн Власти и Королева Королев крайне редко ошибалась. И чаще всего в исполнителях своих замыслов.
Она продолжала лететь, пока до неё не донеслась отчаянная молитва. Мольба матери, боящейся за своих детей. Демону в Аурее было интересно. Осколки Аликорна Чести в её душе молили её поспешить.
В считанные мгновения её дух был на месте. Умирающая, избитая падающими на неё предметами, с трещинами в костях и переломом одной ноги, она ещё стояла. Но ей остались мгновения, пока она не упадёт на двух спрятавшихся под ней жеребят. Старшей было двенадцать, младшей едва ли исполнилось четыре. Она обещала всё за их спасение.
Юной пони было страшно, она тоже пострадала во время падения вагона, правая передняя была вывихнута, но она крепилась ради младшей. И ради мамы. Та буквально держала небо над ними. Держала из последних сил. Её глаза начали угасать... но вдруг они загорелись огнём... неземным огнём.
— Дети, держитесь! — услышала она два голоса, один из них был мамин, но второй... он словно принадлежал аликорну из старой сказки.
Защитнице королевства, которая обучала всех пони защищать себя. Когда её захватили в плен все пони были настолько испуганы, что боялись применить полученное знание. Лишь Стронг Легс, отчаянная и смелая, продолжила партизанскую войну, пытаясь подобраться к своей принцессе. Но она опоздала, издалека пришла злая сила и превратила добрую принцессу в злобного монстра, которого чудом удалось изгнать из страны. К счастью, одно зло перед этим победило другое.
Стронг была опустошена, и вместо продолжения службы стала фермером.
Всё это пролетело в голове кобылки за мгновение, а затем подчиняясь бешенной силе, завал начал подниматься, и в обшивке лежавшего на боку вагона образовалась дыра.
— Хватай Блум и беги, Джеки, — произнесла мама двумя голосами... а затем только одним, своим, добавила — Живите счастливо.
Это был последний раз, когда кобылка видела свою мать живой.
Аурея Кор внимательно осматривала своё новое приобретение. Светло-жёлтая щёрстка, волосы чуть темнее с небольшой рыжинкой, банка варенья на кьютимарке. В Преисподней духи становились более... жизнеподобными, так что выглядела она почти живой. Только это свечение праведницы...
Ауре было плевать, но... она слишком гордая, чтобы пользоваться случайно подвернувшейся ей добычей. В общем и целом, подняв свою пленницу зубами за шкирку, она потащила её, не взирая на
вопросы типа:
— Куда вы меня тащите?
Выйдя из своего дворца, Королева Гордости расправила крылья и направилась по эфирным течениям на самую границу адского пространства.
Сторожевые демоны были удивлены. Ещё более удивлены были ангелы, сторожившие узкий мост, ведущий из Преисподней в Междумирье. Они все сгрудились на дальней стороне моста, выставив вперёд пики.
На середине мост пересекала пелена, переливавшаяся всеми цветами радуги. Именно она была главным препятствием на пути к свободе, а не эти пернатые придурки на дальнем конце. Сила Гармонии держала её проклятых дочерей достаточно прочно. По крайней мере, при прямом контакте.
Интересно, как бы они отреагировали, если бы знали, что Холо уже смылась, прихватив одного из них?
Она подошла к самой границе и, встав боком, движением головы отправила свой не вполне живой груз в короткий полёт, окончившийся прямо перед ангельским воинством.
— Эта попала к нам по ошибке. Разбирайтесь с ней сами, — и ушла.
После краткой проверки старшим ангелом, тот констатировал:
— Это дух праведницы, каким-то образом... почему вы заключили сделку с Королевой Демонов?
— Я хотела спасти своих жеребят... Это была Королева Демонов?!
— Да, Аурея Кор, Гордость. Вам повезло, но нам нужно проверить вас раз эдак десять, а после мы должны доставить вас...
— Нет, Вотч, мы должны дождаться архангела здесь.
— Нет...
— Простите, — вмешалась в разговор пони, — это не она была когда-то принцессой-защитницей Эквестрии?
— Она была принцессой Чести, пока Боль и Гордость не поглотили её, — ответил ей один из ангелов и вернулся к пререканиям.
А призрачная пони, убедившись, что на неё никто не смотрит, вздохнула и побежала по мосту назад в Преисподнюю.
— Я собственность Королевы Ауреи Кор! Мне нужно вернуться к хозяйке!
Сторожевые демоны только и смогли, что вопросительно поморгать, прежде, чем пропустить её. С Ауреей Кор никто не хотел спорить. Пусть Королева сама разбирается со своей собственностью.
Аурея страдала от безделья уже пару часов, прежде чем услышала плач. Та самая двенадцатилетняя кобылка молилась за своих родителей.
— Они в лучшем, по крайней мере, я надеюсь, мире, — сказала она себе под нос.
А затем кто-то поставил перед ней десерт и чашечку чая.
Аурея посмотрела на служанку. Ту самую, что выгнала несколько часов назад из Ада.
— Ээээ... что ты тут делаешь?
— Мой долг — служить вам, Королева. Вы спасли моих жеребят.
Аурея потёрла копытом голову:
— Ты сумасшедшая?
Ответа не было.
Аурея повторила алгоритм с выставлением духа этой праведницы.
С тем же результатом.
— Холо на тебя нет! Что тебе нужно?!
— Я хочу отплатить вам... За всё. Вы несчастны.
— В смысле? Я Королева! Королева Гордости!
— Вы одна, вам нужен... друг. И ещё вы... добрая, в глубине души... Вы Голден Харт.
— Не. Называй. Это. Имя.
— Как прикажете, госпожа моя.
Аурея отказалась от попыток изгнать вторженку. Другое захватило её:
Гордый жеребёнок, который ради младшей готов на всё.
Всёго через несколько дней двенадцатилетняя кобылка направилась в сад, помогать бабушке и старшему брату в уборке урожая яблок. Одного удара ей не хватало, но она била и била, пока все плоды не оказывались в корзине. Она была упорна. Она была сильна. Она была так... беззащитна.
— Ты хорошо справляешься, дитя, — раздался тут незнакомый... и в тоже время очень знакомый голос.
Кобылка обернулась. Прямо за молодой пони стоял призрачный аликорн тёмно-жёлтого цвета, с медно-золотистой гривой. Та продолжила говорить.
— Твои родители гордятся тобой из своих обителей за гранью жизни. Не переживай за них.
— К-кто вы?
— Я... ну, скажем так, я твой ангел-хранитель, — с мягкой, гордой улыбкой сообщила пони, — или, иначе, спутник.
— С-спутник? Зашем я теби?
— Зачем ты мне? — отчеканила аликорна, сверкая глазами, — я хочу о тебе позаботится, тем более, что ты теперь в этом крайне нуждаешься. Скоро ты получишь от меня подарок, а потом мы ещё не раз встретимся. Кроме того, нам же надо исправить этот дикий говор.
Аликорна растворилась в воздухе, оставив юную кобылку думать, что это было такое.
А в Преисподней Аурея посмотрела на свою камеристку, которая делала вид, что протирает и без того идеально отполированные стены, и произнесла.
— Ребёнок будет в порядке, моя дорогая, под нашим присмотром.
Камеристка оторвалась от работы, поклонилась Королеве и продолжила работать.
— Брось это дело, и принеси мне чай. Две кружки.
Спустя годы молодая фермерша, стоя в своей комнате, держала позолоченную статуэтку в копытах. Она недавно вернулась с пижамной вечеринки. В её голове крутилось множество мыслей...
А на статуэтке была надпись: "Аурея Кор. Для моей гордости"
Ей позавидуют все
Виридис Мико находит для себя идеальную кобылку
У Виридис Мико, Королевы Зависти, было плохое настроение. Впрочем, оно у неё редко бывало хорошим, в основном после рандеву с Няшечкой или хорошей шутки над кем-нибудь.
Сейчас же, оно было особенно плохим. Глазами своей приспешницы она смотрела на представление двору будущей наследницы престола в одном удалённом мире. Маленькой, миленькой, пухленькой кобылочки.
Она хотела такую же. Собственного, любимого ребёнка. Увы, проклятье их власти и могущества — они, все семеро, став Королевами, стали бесплодными... Впрочем, Холо нашла, как это обойти, но пока она доведёт всё до ума... Виридис хотела свою малютку здесь и сейчас. Модницу, артистку, принцессу драмы... Мастерицу на все копыта. Хочу, хочу, хочу...
Как ни странно, Вселенная откликнулась на её зов. Что-то произошло, что-то позвало её.
Ловушка? Ну ладно, посмотрим, кто смеет ловить Королеву Зависти на живца. Скоро они позавидуют мёртвым.
Королева помчалась на зов как рыбка вниз по горной речке и, вскоре оказалась в небольшом домике. Здесь были две кобылки, старшая собирала младшую.
— Ну, Свити, мы скоро вернёмся. Всё будет хорошо.
— Холосо. А кода велнуся мама и папа? — спросила младшая.
— Надеюсь, скоро. Всё будет хорошо. Тётя Скролл и тётя Фостер пока побудут за них. Тебе же нравится тётя Фостер... — как-то уклончиво ответила старшая.
Виридис понимала, что такое детское враньё годится только для ребёнка. Надо узнать, что случилось. Её проекция, невидимая, пролетела сквозь стену и наткнулась на ещё один разговор.
— Бедные крошки. У них никого не осталось, — грустно произнесла бежевая кобыла с начинающей сидеть гривой и свитком на кьютимарке — это такая трагедия. И главное, это крушение не случайность. Мост был взорван! Это акт террора!
— Успокойся, Скролл, слезами делу не поможешь. Я сделаю всё, чтобы кобылки устроились, но... Дом Жеребёнка, это так неправильно. Мы должны найти тех, кто их возьмёт!
— Кто? Кто, Фостер? У нас большинство — земные пони, кто после смерти Спайн и Свита возьмет воспитывать двух единорогов? Ох, это... ужасно. И ведь не они одни потеряли родителей. Чета Эпплов тоже погибла, их жеребята спаслись буквально чудом.
— Брайт и Батти мертвы... — Фостер села на пол и расплакалась — Будь те, кто это устроил, трижды прокляты! Чтоб их Найтмер сожрала! Чтоб их загрызли древесные волки! Нет, пусть их Трижды Проклятый Аликорн поберёт!
— Ладно, Фост, успокойся... — Виридис не стала дослушивать.
Судя по всему она была дома, это Эквестрия. Значит, кто-то взрывает поезда... учитывая положение Кантерлота, под самым носом Тиечки. Интересно. Но я-то здесь зачем?
Ответ она поняла, когда вновь вошла в комнату к жеребятам. Старшая дала младшей необычно хорошо сделанную куколку.
— Вот, держи Перфект с собой. Скоро мы уходим.
— Но Лала, я не хосю!
— Извини, Свити, но так надо, — грустно сказала кобылка лет десяти, осматривая свой стол. Виридис подошла поближе и ахнула. Старшая была начинающей модельершей. Тут был бисер, закройки и даже несколько драгоценных камней. А в углу стоял поникенчик с почти готовым платьицем.
Виридис умела искать таланты. И перед ней был один из самых ярких. Такой, милый, такой невинный, такой... Хочу!
Кобылка-копытодельница повернулась, хотела пройти мимо проекции Виридис, но вдруг как будто увидела её копыто, затем перевела взгляд на неё и застыла.
Виридис обернулась, но ничего не увидела.
— Свити, милая, скажи, ты видишь большую малахитово-зелёную прозрачную пони посреди нашей комнаты? — тихо спросила юная мастерица.
— Лалили? — ответила вопросом на вопрос её младшая сестра — Поласьную Пони? — она явно не поняла, про что её спрашивали.
— Эээ... — старшая поколебалась, посмотрела на Виридис, до которой начало доходить, что спрашивают про неё, а затем закрыла глаза, — это всё стресс, это всё стресс!
Вири решила взять дело в свои копыта.
— Тише, юная леди, мы же не хотим пугать вашу младшую сестру. Кивни, если ты меня слышишь?
Кивок. Очень нервный и неуверенный.
— Хорошо, хотя странно. Ты не должна меня видеть, если я того не желаю.
— К-кто вы?
— Я... старый призрак, который то появляется в Эквестрии, то исчезает. Зови меня... тётя Вири.
— Эээ... — очень тихо спросила кобылка — а что вам от меня нужно?
— Лали, а с кем ты лазговаливаешь? — услышала её младшая.
Виридис вздохнула, а затем сказала старшей:
— Скажи младшей закрыть глаза. Пожалуйста.
— Свити, закрой пожалуйста глаза. На мгновение.
— Засем?
— Узнаешь.
Малютка закрыла глаза, а Виридис сделала себя видимой, и произнесла.
— Можешь открывать.
Маленькая кобылка открыла глаза и вздрогнула.
— Кто вы?
— Я дух... — тут Виридис запнулась, и не нашла ничего лучше, чем сказать — Щедрости. Я ищу маленьких кобылок в беде и пытаюсь им помочь.
— О, мосет вы найтете нашим маму и папу? Их давно нет и мы долшны куда-то уйти, штофы их сдать.
— Увы... — вздохнула Виридис, даже на Королеву Зависти действовали большие глаза маленьких жеребят — помочь с этим я не в силах. Вы не скоро с ними встретитесь. Но, если ты хочешь, я могу вас навешать... И может, ещё кое-что, — задумчиво произнесла Вири.
— Ты бушешь за нами присматривать как крёстная фея?
— Да, малютки. Обещаю. И если я вам понадоблюсь, только позовите, я буду тут. Только, чур, никому обо мне не рассказывать. Кажется, кто-то идёт.
Виридис аккуратно отошла в угол, а в комнату вошла Фостер.
— Девочки, пора.
— Уже идем, тётя Фостер, — ответила старшая кобылка.
Виридис дошла за ними до приюта, морально помогла устроиться (приют был практически пустым, так что впихнуть в голову этой Фостер идею выделить обеим общую комнату было просто), и спела младшей колыбельную, от которой та вскоре уснула.
— А теперь объясните, кто вы такая и что вам нужно! — вдруг заявила ей старшая из сестёр — и почему вы выглядите как аликорна?
— Гм. А ты очень умна, — Виридис задумалась, как ответить так, чтобы успокоить ребёнка и не ляпнуть лишнего — Я аликорн, потому, что была аликорной, до того, как ушла. Что же до вас... Я просто... у меня не может быть своих жеребят. Мне одиноко, и поэтому... я всегда хотела жеребят, просто замечталась об этом, и что-то в результате привело меня к вам. Наверное, мне нужно за вами присматривать. Думаю, это вам не помещает. Я просто хочу помочь, мне знакомо, какого это терять близких.
— Но... почему мы?
— Почему... не знаю. Но ты мне нравишься. Ведь ты сделала то платье? С поникена.
Молодая кобылка покраснела.
— Мне помогала мама...
— Ты уже много достигла. Она может тобой гордиться. Да, именно может. Думаю, она была хорошей кобылой, и уже на Радужных лугах вместе с твоим отцом. Постарайся не грустить, это... ну, им тоже из-за этого будет грустно. А об остальном не думай. Я обо всём позабочусь, дорогая.
— Но...
— Спи... — произнесла Виридис и кобылка стала оседать. Напрягая свою магию, Вири перенесла её на одну кровать с сестрой. Для проекции это было очень трудно.
— Спи, скоро будет новый день. А я потрясу Холо и подниму свои связи. Однажды, моя маленькая пони, ты станешь настоящей принцессой... Тебе будут завидовать все.
Бутик "Карусель" был необычайно тих сегодня утром. На двери висела табличка "Учёт", а его хозяйка была в своей комнате. Копытами, без магии, она достала с из шкафчика зелёную малахитовую статуэтку. На ней было написано:
"Виридис Мико, для моей самой талантливой кобылки".
Моя звёздочка
Королева Гнева находит кобылку, достойную стать её собственной персональной ученицей.
Аргентум Люкс была в гневе. Впрочем, это было её обычное состояние. Королева Гнева всегда была зла на весь мир. На трусливых пони, что даже не попытались спасти её с сёстрами. На своих палачей, что отняли её магию и калечили её близких. На маму, что выгнала их из родного мира. На тупых аликорнов иных миров, обозвавших их демонами. На своих подручных, которые вечно не могут выполнить простых приказов.
Но было десять исключений. Вернее, уже чуть больше, но в основном это были её Десять сестёр. Ни на кого из них она не могла злиться. Холо слишком жаждала их любви, чтобы по настоящему обидеть. Вири и Аура гордились своей семьёю, Далсис и Фасилис даже после падения источали сёстринскую любовь. А сильно сдавшей Рубрум часто требовалась их общая поддержка и уход когда её апатия усиливалась. Иногда Руби просто приходила к любой из них и просто пила чай, порой не говоря ни слова и никак ничего не комментируя, пока её не спросишь.
Тия, малюка Тия, маленькое Солнышко. О, когда она бросит это своё слепое поклонение предавшей их Гармонии у них будет столько времени...
И Луна-Луняша, наша маленькая Няша. Думаю, она нарисует картину семейного воссоединения.
И Ами, крошка Ами, скоро снова присоединится к ним. Да, для неё годы с исчезновения Кристальной Империи будут лишь мгновением, Аргента сама разработала заклинание и сама, используя Сомбрика как аватару, активировала его. Сомбрик тоже очень милый... и умный. Разбить подложную статую перед носом Тии... ха-ха-ха, какое у неё было лицо. Аморе, всё же, заслужила наказание. Как ей хватила ума пытаться отделить от полуумбрума его теневую часть? Надо будет за ней присматривать, а то после изменения ещё себе что-нибудь отрежет. А пока неспособность шевелиться научат её думать головой, а не Гармонией.
Мы все воссоединимся, а затем заведём жеребят. Дочка Аморе и маленькое Солнышко Тии, временно отданная под её опеку раззадоривали её воображение. Она мечтала о собственном жеребёночке. Собственной принцессе.
"Да, моя будущая принцесса будет столь пламенной и могучей, что от одного её имени будут дрожать миры. Скорее бы, скорее," — горела мысль в её голове.
И тут она почувствовала гнев. Чужой гнев, столь мощный, что ей стало интересно. Поток привёл её проекцию в Эквестрию, в Сирс Холлоу. Надо быть здесь аккуратной, Холо не любит самодеятельности, она старательно пестует свои планы.
Юная сиреневая единорожка в гневе и отчаянии громила свою комнату.
— Сначала Санбёрст, теперь мама. Мама! Почему ты оставила меня, почему! Ах-хааааа! — заревела она, но быстро вытерла слёзы и бросила заряд магии в стену, — Почемуууу!
— Прекрасно, просто прекрасно, — обратилась к ней Аргента. Единорожка подпрыгнула.
— Кто, кто вы?! Как вы сюда... попали и почему вы полупрозрачная... и вы аликорна?! — юная волшебница забросала Аргенту вопросами.
— Я дух, который пришёл помочь тебе справиться с твоим гневом. Меня зовут Аргентум Люкс, но ты можешь звать меня Аргентой, милая.
— Справиться с моим гневом?! Как?! Мама умерла, её теперь никто не заменит. Её поезд свалился с разрушенного моста в реку. Мамочка, почему?!
— А кто такой Санбёрст, о котором ты упоминала, твой отец или отчим?
— Нет, он... был моим другом, пока не нашёл кьютимарку.
— О, а потом бросил? Идиот. Ничего, ты превзойдёшь его, однажды. Я вижу твой потенциал.
— Спа... спасибо.
— Хочешь, я тебя кое-чему научу?
— Я не должна разговаривать с незнакомцами, — отчеканила кобылка.
— Да, только я представилась, юная леди. А вот ты нет. Как тебя зовут, моя маленькая пони.
Кобылка назвала своё имя.
— Что же малютка, смотри, как можно использовать силу гнева... — второй любимой вещью Аргенты было чтение лекций. Когда-то давно оно было первым.
А её новая ученица, похоже, любила слушать и отлично всё воспринимала. Уже к концу дня она прекрасно освоила свои первые заклинания в тёмной магии.
— Ты молодчинушка, моя маленькая звёздочка! — Сказала Аргента, обнимая свою новую ученицу.
— П-правда?! Я... молодчина?!
— Ты самая лучшая, моя юная ученица! — произнесла Аргента, а затем в её голове мелькнула мысль... может завести жеребёнка уже сейчас? Или... она уже это сделала?
— Милая, я знаю, что ты осталась одна... вернее, только с папой. Я не смогу заменить твою мать, но я могу... могу быть рядом. Учить тебя... если ты этого хочешь?
Кобылку затрясло:
— П-пожалуйста, госпожа, не бросайте меня...
— Не... — резко начала Аргента, но мгновенно успокоившись, добавила обычным голосом — Не надо звать меня "госпожой". Я для тебя "тётя Аргента" или "учитель", моя маленькая звёздочка.
— К-конечно... пожалуйста, учитель, научите меня!
— Конечно, моя маленькая звёздочка.
В самом большом доме Деревни Равных светло-сиреневая единорожка рассматривала свою каминную полку. На ней доминировала серебряная статуэтка аликорна с надписью "Моей маленькой звёздочке".
Фасилис мечтает
Властительница Взглядов. Шепчущая. Проникающая-в-душу. Щекочущая нервы. Повелительница Страстей.
Фасилис Грейдас. Королева Похоти лежала на своей любимой мягкой подушке и мечтала.
У неё теперь было всё. Да, всё. В отличие от сестёр её тайные культы... скажем так, не были совсем-совсем запрещены. Ведь всем королям и королевам смертных (и бессмертным аликорнам тоже) нужны жеребята. А как завести своего милого маленького принца или принцессу?
Отчаяние, боль... всё, что случилось, осталось в прошлом. У них есть целый, свой собственный мир, становящийся таким, каким они хотят его видеть. И всё это — под мягким, надёжным крылом Холо.
О, Холо! Со старшей сестрой хорошо! Она планирует настоящие заговоры, а ты помогаешь по мелочам.
Жизнь прекрасна!
Но чего-то не хватает. Фасилис прикрыла глаза и сосредоточилась. Ушла в самую суть себя, а затем открыла её потокам реальности... О, да...
Ей не хватает того, что она сама даёт другим... нет, не "клубнички". Жеребёночек. Милая, маленькая ласковая кобылка, которую можно обучить всему плохому, что она знает. Ну, там жеребчиков соблазнять, а затем доводить до исступления.
Фасилис представила своего жеребёночка. Милая, жёлтенькая, с длинной, чувственной розовой гривой, как у мамочки, с маленькими ангельскими крылышками. Вот она... плачет?
Королева чуть не упала. Она, вернее, её проекция, была далеко за пределами Преисподней. В... дома. И эта маленькая пегасёночка, что рыдает в уголке, реально существует. Такая милая... такая беззащитная.
Фасилис поддалась инстинкту. Она подошла и положила призрачное копыто на плечо малютки.
— Что случилось, малютка?
— Мои родители... они... погибли... в катастрофе.
Фасилис вздрогнула. Развоплощение Матери... о, нет-нет, не хватало ещё кошмаров наяву. Королева приобняла малушку и тихим голосом начала её успокаивать.
— Ну-ну, малютка... плачь. Тут уж ничего не сделаешь. Но ты не одна...
— В том-то и дело. Мой брат — дурень. Он... он о себе-то позаботиться не может. Меня отправят в Дом Жеребёнка. А там...
— О. О-о-о-о-о. Ладно, мы что-нибудь придумаем. Наверное. Ах, да что же я... малютка, твои родители ушли, и это больно. Я тоже плакала так, потеряв своих. Но у меня есть крутая старшая сестра, которая взяла меня и остальных под крыло и я теперь живу счастливо! И ты однажды будешь счастливой, познакомишься с самым... милым жеребчиком, выйдешь за него замуж и у вас будет жеребёнок... или десять. Ты такая милая, как о тебе можно не заботиться? Ты такая лапупушка, прямо как моя младшая сестричка Лулу. О, да, ты такая же милая.
— У... вас есть сестра? — желтенькая кобылка развернулась, а затем вздрогнула и отпрыгнула к стене — А-а-а-а-а! Приведение!
— Что ты! Я просто, эээм, не совсем здесь. Я на самом деле очень далеко отсюда, просто моё отражение было привлечено... твоим несчастьем, малютка, и мне захотелось тебя утешить. Извини, что напугала.
Юная пегаска чуть успокоилась, но от стены не отлепилась.
— Ну, не бойся меня. Ээээм, может, да! — и Фасилис жестом фокусника достала несколько иллюзорных теннисных мячей и начала ими жонглировать, благо, Далсис научила её этому. Пегасочка смотрела на это расширенными глазами, но её страх постепенно утихал. Тогда Фаси создала себе ещё и моноцикл, взобралась на него, продолжая жонглировать, и стала ездить по кругу, а затем имитировала падение, так, что все мячи последовательно стукнулись о её лоб. Пегасочка непроизвольно рассмеялась.
— Ох. Да, как, тебе понравилось?
— Спасибо. Погоди, — тут малютка явно что-то увидела. У Фасилис упало сердце. Наверное, она забыла снять своё маленькое черненькое платье суккуба, — Ты аликорна?!
Королеве сразу стало легче, она взлетела, и пододвинувшись к самому носу своей новой любимицы, ответила:
— Да. Причём, самый лучший.
— Нет, ты не можешь быть лучшим! Лучше принцессы Селестии никого нет!
— Это спорный вопрос. Ну, да ладно, после так после. Но я тебе нравлюсь?
— Да... спасибо вам большое. Мне... стало легче.
— О, это чудесно... — и тут до Фасилис дошло, что прощаться с кобылкой она не хочет — хочешь, ещё что-нибудь сделаем? Ну, поиграем в... — Фасилис отчянно пыталась вспомнить хоть одну игру без, гм, лишнего влияния её Домена — слова или в шахматы?
— Я... Я не знаю. Скоро за мной должны придти из службы Опеки и Попечительства. Я бы хотела, но...
— Ни слова больше. Придут, так придут, а до того мы с тобой немного позанимаемся... Я понимаю, что тебе грустно, но они в лучшем мире, и не хотят, чтобы ты грустила. И я не дам тебе грустить, — и Королева создала иллюзорную бабочку — любишь бабочек?
— Да. Я люблю природу.
— Ну, значит и природа любит тебя. Мне поверь, я в этом разбираюсь. Такую милашку нельзя не любить. Так во что мы играем?
— Ум... в слова?
Годы пролетели, и, возвращаясь домой после пижамной вечеринки и последующей ночёвки, молодая пегаска жёлтого цвета вошла в дом, крепко закрыв за собой дверь, а затем поскакала к своему сундуку. Её цель была на самом дне. Она достала статуэтку, на которой не было ни пылинки и поставила перед собой. Фигура изображала небольшую белую аликорну, вставшую на дыбы, с розовой гривой и тремя цветками на кьютимарке, стоявшую на постаменте, как будто это маленький памятник. На нём была надпись, гласившая: "Фасилис Грейдас, для моей малютки"
Пегаска сжалась перед своей любимой статуэткой.
Немного радости... и сладкого
Далсис пекла. Это помогало ей поддерживать душевное настроение.
Почему она была Королевой Обжорства? Она была готова на всё, лишь бы её сестрёнки не голодали. На остальных...
Как и Фасилис, Далсис была наименее бессердечной из Королев. Она рассматривала свою область скорее как испытание разумности пони... и совершенно не беспокоилась о тех, кто его не прошёл. На самом деле её пленникам надо было только превозмочь себя — и они могли уйти... Реально, пара пони ушла... за несколько тысячелетий.
Холо права, эти идиоты безнадёжны.
Впрочем, подобие жалости осталось в её душе. Может, было бы больше, если бы кто-то её пожалел. Все считали её самым извращённым из демонов, пытались бороться с её влиянием. Кое-где существовали целые культы, поклонявшиеся неким Зожу и Диете.
Единственной её отрадой были сестрички. Аргента всегда была готова её слушать. У Холо был на готове совет. Фасилис всегда готова обнять её, как и Рубрум. Виридис всегда была готова найти нужную вещь после пары "ну пожалуйста". Аурея всегда готова была её поддержать.
И всегда она с радостью принимала подпитку от маленького Солнышка.
Эх, были бы они все вместе. А ещё лучше с жеребятами... о, её собственная маленькая булочка, хе-хех! Это было бы прелестно!
Булочка. Или пирожное. Может ягодный пай. О, да, мой ягодный пай. С клубничкой.
Кажется, она переработала, ибо в некоей дали что-то откликнулось на её пожелание.
Далсис подумала-подумала, и поспешила туда. Конечно, не лично, в виде проекции.
Каменная ферма. Чёрные ленты. Два портрета. Молодая, едва достигшая совершеннолетия кобыла и три её ещё несовершеннолетние сестры.
Их жизнь тяжела, но Далсис знала, что эти пони почти как камень. Когда она увидела фамилию этих пони на траурной ленте, то вздрогнула. Пай. Её личные стражи, погибшие в Бордертауне, были из табуна Пай. Значит, их потомки выжили в хаосе Великой Войны.
Это можно отпраздновать.
Впрочем, нынешние Паи были более... характерными каменными фермерами, чем их предки. Цвет под камень, вид как камень. Кроме одной.
И, самое несмешное, эта убитого вида розовая пони тупо уставилась на Далсис, как будто увидела привидение. Впрочем, Далси поняла, что так и есть.
— Милое дитя, ты меня видишь?
Кобылка кивнула.
— Странно. Ну ладно. Я дух, путешествующий по землям, случайно залетела к вам. У вас трагедия, и я не задержусь надолго.
— А... понятно, — ответила юная пони.
— Тебе больно без них?
— Да.
Далсис вздохнула. Вспомнила себя... моложе.
— Это всегда тяжело. Но ты должна это преодолеть.
— Они не первые... Все мы умрём.
— Смерть это только начало, жизнь не ограничена рамками этого мирка, уж можешь мне поверить. Главное, не переедай. По крайней мере регулярно. А не то Демоническая Королева Обжорства схватит тебя и сделает своей личной подушкой.
— Почему?
— О, ты такая милая. А если ты располнеешь, то станешь очень мягкой. И тебя можно будет встряхивать, хи-хи.
Розовая кобылка неуверенно улыбнулась.
— Пинки, с кем ты там разговариваешь? — спросила её вторая по старшинству из сестёр.
— Ни с кем, Лайм. Просто сама с собой.
— Ладно, скоро траурный ужин. Не забудь помыть копыта, когда вернёшься в дом.
Лайм ушла, а её младшая сестра вздохнула.
— Я не чувствую себя дома как дома. Мама говорила мне, что я со временем научусь чувствовать камни. Но, — она взяла камешек и бросила его — у меня ничего не получается.
— Ты напоминаешь мне Оникс Пай, мою старую подругу.
— Оникс? Так звали мою прапрапрапра...
— Достаточно. Думаю, это была она. Семейное сходство налицо, хотя по цвету ты больше в её мужа Шугара. Эх, как давно это было. Что у вас в качестве поминальных блюд?
— Каменный суп.
— Что?! Фи, это не то. На поминки делают блины. Ты умеешь делать блины?
— Нет.
— Хочешь, я тебя научу?
— Хочу!
Далсис хохотала до упада, когда увидела лица сестёр своей новой подопечной. Да, блины были для них необычным блюдом, но все традиции когда-нибудь да возвращаются. И её помощница, кажется, приободрилась, а у неё самой на душе потеплело. И в этот раз Далсис не пожалела своего самого редкого благословения. Малютка получила дар хорошего пищеварения. У неё никогда не будет всякой дряни, которой болеют её пациенты.
С неё достаточно того, что ей тяжело на ферме. Может, когда-нибудь она найдёт себе место получше? А Далсис присмотрит.
Розовая пони, как обычно работала на кухне. И, как всегда, перед началом готовки, посмотрела на банку для пудры. На резной крышке была крошечная статуэтка пухлой аликорны с прижатыми к телу крыльями.
Кроха
"Рубрум Дикорсез... Рубрум Дикорсез... Рубрум..."
Какая разница, как меня зовут? Я неудачница. Я подвела свою семью, своих солдат... И Холо, свою старшую сестру я тоже подвела, когда не попыталась её остановить... или присоединиться к ней..
Я неудачница. Строго говоря, я никому не нужна.
Теперь вся моя "жизнь" — это дотравливать жизни тех, у кого и так ничего не осталось.
Я паразит. Я кучка тлена. Я ничтожество..."
Королева Депрессии (которую многие народы знали как Королеву Лени), лежала на кое-как сбитом жёлтом болезненном облачке над адской равниной и продолжала себя доводить. С тех пор как Великая Война сломала ей жизнь, её самобичевание было такой же неотъемлемой частью расписания, как и утренняя разминка.
"Я должна была защитить сестёр, из-за меня Сильви высушили, Грин изуродовали, Свити чуть не заморили голодом, Лайт изнасиловали, а Голди чуть не свели с ума, заставляя на всё это смотреть. Я должна была их защитить. Я должна была успеть активировать кристалл экстренной телепортации... мне не хватило скорости... Я неудачница... Я не достойна жить..." — и так она повторяла цикл за циклом.
Иногда она мотивировала себя достаточно, чтобы броситься со всей дури вниз, но Королева Преисподней не может умереть в Преисподней. А к вечеру за ней прилетит Далси с полной корзиной пирожков или Аргента, которая ради неё смиряет свой вечный гнев и, или смягчившаяся мягкая Аура. Виридис встретит её в их Зале, заплетёт косу или сделает какую-нибудь другую причёску, а Фасилис заварит чай... может быть к ним присоединится Холо в виде проекции и расскажет какие-нибудь байки из жизни современной Эквестрии.
"Такова моя семья. Мы монстры... но мы любим друг друга... и мы не позволим Гармонии и прочим бредням разделять нас!"
Угли, скрытые под пеплом, вспыхнули пламенем. Другая... более опасная сторона Депрессии, Мания, вновь вошла в свои права. Когда-то Рубрум умела давать силы воинам Эквестрии... многие считают, что когда Холо научила её воровать чужую энергию, она превратилась в ленивую тварь, только и умеющую, что питаться за счёт других... Ха-ха, а кто подпитывает энергией наши легионы?! О, эти невротики, не знающие верности себе и своему Дому становятся такими хорошими живыми батареями, особенно если Далси и Фаси немного помогут. Холо, ты гениальна! А я, Рубрум, самая исполнительная и надёжная!
"Однажды мы освободим оставшуюся часть нашей семьи от твоей тирании, мама. Наши Солнышко, Луняша и оба Сердечка вернутся к нам, освобождённые от того рабства, которое ты пыталась нам навязать! Я, Рубрум Дикорсез, обещаю тебе это! И, когда все десять Королев соберутся вместе, мы займёмся нашими малышами. О, да. Я воспитаю чемпионку, которая превзойдёт всех!"
Внезапно, будто в ответ на её обещание, что-то её позвало... вернее, кто-то.
Рубрум взвесила все за и против. Ловушка? Что же, надо проверить, что это за ловушка.
Медленно, будто нехотя, её проекция поднялась над Преисподней и, обогнув барьер Гармонии, направилась в хорошо знакомый мир Эквестрии.
Там, высоко над Клаудсдейлом, на облачке лежала маленькая потерянная пони. Не старше двенадцати лет, она была в самом абсолютном отчаянии из возможных. Потоки слёз буквально лились из её глаз.
Такая восхитительная энергия...
"Нет! — вдруг сказала себе Рубрум — Нет, я не буду её осушать. Она ещё слишком юна. Да, и слишком горяча. Но что-то её тревожит..."
Последнее предложение она произнесла вслух. И юная кобылка-пегаска вдруг встрепенулась, быстро поднялась и, повернувшись к ней, начала.
— Убирайтесь, я не хочу... Аааа, призрак! — и с этим криком малышка отшатнулась, чуть не свалившись с облака. Ну как, чуть... Рубрум использовала все свои крошечные в такой форме возможности, чтобы удержать её. Нет, она так не убивает... особенно детей.
— Не делай так, кроха. И, что, ты правда меня видишь?
Кобылка поморгала и ответила:
— Конечно... т... Вы призрак?
Рубрум была поставлена в тупик. Она, конечно, могла бы сделать себя видимой... но чтобы её спонтанно видели... Или она что-то перебрала, либо Холо с Аргентой придётся перебрать это заклинание. Впрочем, нужно что-то ответить:
— Да, я призрак. Меня давно нет среди живых, я лишь изредка блуждаю в поисках тех, кто так же... в таком же отчаянии, как и я, — ответила Рубрум, а затем сделала сумасшедшее признание — Я подпитываюсь отчаянием и болью. Если соберу его достаточно, то могу почувствовать ненадолго иллюзию жизни. Меня привлекло твоё.
Голубая кобылка вздрогнула.
— Вы меня выпьете досуха и сбросите мой труп с облаков на землю?
— Чего?! Нет, я не настолько злая! Я просто хотела уйти, ты ещё слишком юна и невинна для того, чтобы опускать копыта.
— Сделайте это, пожалуйста.
— Что?! Ты чего, кроха?
— Сделайте это. Мои родители, пф... — тут её глаза начали слезиться, а речь стала менее внятной, — Они... пффф... они...
— Погибли, — поняла Рубрум, а затем подавила в себе рефлекторное желание обнять ребёнка — Я тебя понимаю... Это очень тяжело... Очень.
— Нет пфф... ничего хуже!
— Нет! — резко ответила Рубрум — Есть. Когда ты заперта в клетке, а твои близкие ещё живы, но в копытах врага, безжалостного мучителя. Когда они кричат от боли, а ты ничего не можешь сделать... это куда страшнее, кроха!
Кобылка, представив себе это в красках, чуть снова не сверзилась с облака.
— Как... Это так ты погибла? Тебя казнили вместе с твоей семьёй?
— Нет. Сломав все барьеры, за нами пришла наша Старшая. Клинком и магией она сделала то, чего не смогла я, прорвалась через орды врагов и освободила нас. Мы... погибли чуть позже. Точнее, сказать, мы не умерли до конца, просто потеряли форму. Отчаяние — не самое лучшее питание, особенно когда вокруг тебя пони.
Кобылка задумалась, а затем ответила:
— Может, ты сможешь питаться чем-то ещё?
— Может быть... но настоящие верность и смелость так трудно найти...
— Эй, я смелая и верная...
— Очень верная, если стремишься предать память родителей и умереть!
— Эй! Я потеряла их, я потеряла всех... — на глазах кобылки навернулись слёзы.
— Ну-ну, успокойся, я лишь хочу пробудить твой дух. Твои родители, если ты их так любишь, наверное, в лучшем мире. Не расстраивай их своей печалью.
— Но я совсем одна. Как мне жить дальше?
— Ну... я думаю, мы найдём какой-нибудь выход. Как говорила Радуга Бум, не дрейфь, прорвёмся.
— Ты... ты знала Радугу Бум?
— Конечно. Она была моей лучшей ученицей... она... мы плохо расстались, но я по ней скучаю, скажу честно.
— ТЫ УЧИЛА РАДУГУ БУМ, ВЕЛИЧАЙШУЮ ЛЕТУНЬЮ ЭКВЕСТРИИ?!
— Вообще-то, при жизни лучшей летуньей считали меня. Потом Ня... была ещё одна пони, мастер полётов, у неё, как бы сказать, помутился рассудок из-за семейной ссоры. Бум всё-таки на третьем месте по крутости... и, скажу тебе по секрету, принцесса Селестия имела бы все шансы её подвинуть, если бы не была такой ленивой любительницей тортиков.
— Эй! Принцесса Селестия тоже крутая! Хотя и не по полётам, — возмутилась юная пегаска.
— Нет, летает она отлично... просто ленится тренироваться и делать высший пилотаж. Хочешь учиться у лучших, учись у аликорнов.
— Зачем аликорну такая неудачница как я? Я всё потеряла, и меня отправят в приют, — кобылка села на круп, её глаза снова начали слезиться. Рубрум подошла к ней, и положила копыто ей на плечо... добавив ребёнку энергии.
— Ну, одного аликорна, хоть и призрачного, ты привлекла, кроха, — а затем указала малютке на свои роги крылья, — ну что, покажешь мне, что ты умеешь?
Кобылка вздрогнула, а затем с места взлетела. Рисунок её полёта был ещё довольно сырым... для взрослого пегаса, а для младшей подростковой группы это был фактически высший пилотаж.
— Да ты талант... лады, кроха, предлагаю сделку: ты бросишь депрессовать и учишься у меня, а я сделаю из тебя чемпиона. Идёт?
Кобылка, летевшая рядом с облаком, помедлив лишь мгновение, кивнула:
— Идёт, только...
— Я найду способ помочь тебе устроиться. Хоть я призрак... у меня кое-что есть за душой, моя кроха, — произнесла Рубрум, а затем вздрогнула. Эта малютка уже стала ей дорога. Что будет дальше?
Годы спустя, возвращаясь с вечеринки домой, голубая пегаска достала из прикроватной тумбочки подарок. На изящной статуэтке, сделанной из красного камня, было написано "Рубрум Дикорсез, для моей крохи"
— Нет... этого быть не может... Это было бы не круто, — пробубнила она себе под нос, прежде чем начать зарядку.
Блиц Королевы
Холо, как обычно, приходится всё за всех расхлёбывать.
Каденс и её подопечная, юная Твайлайт Спаркл, протеже Селестии, завершали прогулку по Кантерлоту в сопровождении пары стражей, и были уже на Замковой площади, где располагается парадный вход в Замок Кантерлот, когда к ним подбежали несколько грифонов и единорог. Они мгновенно вырубили стражей, а Каденс даже не успела понять, что ей сунули в нос, прежде чем мир поплыл...
Вышедшая из Замка во время перерыва Рэйвен Инквелл смотрела на это дело с непониманием, пока мимо не пролетел магический заряд, ударивший одного из похитителей и одна из её коллег, бубнившая себе под нос:
— О, нет-нет, моя маленькая Искорка, нет! — повторяла Твайлайт Вельвет, год назад переведённая на работу в Королевскую Канцелярию. За ней спешила их общая коллега Ремингтон Штифт:
— Вперёд, Рэй, держи их! — крикнула она, скача вперёд и одновременно стреляя магическими стрелами. Её кьютимарка с типографской матрицей часто обманывала окружающих, ведь перед ними была решительная и спортивная пони. Рэйвен и её коллеги, Квик Квил и Каллиграфик Флиориш бросились за подругами, за ними. К нападающим, впрочем, тоже подошло подкрепление, ещё пятеро пони и четверо грифонов, а также фургон, в который единорог из первой группы нападавших забросил бесчувственные тела принцессы и её подопечной.
Каллиграфик схватилась сразу с двумя нападавшими, в то время как Вельвет, ни на что не обращая внимания, бросилась к дочери. Она споткнулась об подставленную ей ногу, полетела кубарем и сбила ещё двух нападавших, чтобы врезаться в только что закрытую дверь фургона.
Ремингтон буквально раскидывала противников, пока Квик и Рэйвен помогали ей с флангов, однако этого было недостаточно. Фургон начал движение, Вельвет как-то уцепилась за ручки. Инквелл бросила Реми:
— Телепортируюсь! — и в мгновение ока оказалась на крыше фургона.
Ремингтон, впрочем, тоже не сплоховала, она бросила заклинание щита перед собой с со всей дури влупила им в бандитов, вбив их в стену ближайшего здания. Трое секретарш бросились за фургоном.
А Рэйвен пришлось удерживаться на крыше. Видимо, её заметили, так как грифон, сидевший на пассажирском месте, в движении открыл дверь и, вылетев через неё, и исполнив сложную фигуру, оказался на крыше. Позже во вспышке возник и единорог.
— Ты зря в это ввязалась!
А затем они бросились на неё, пытаясь её спихнуть. Может быть у них бы и получилось, но Инквелл, бросив взгляд назад, резко опустилась на колени и единый залп Ремингтон, Квик и Каллиграфик попал прямо в грудь грифону. Единорог выругался, а затем вновь телепортировался в кабину. Впрочем радость Рэйвен была недолгой — впереди был крутой поворот. Она кое-как удержалась, в отличие от Вельвет, улетевшей в витрину цветочного магазина.
Тем временем единорог снова появился и бросился на Рейвен. Она увернулась от его копыт, сумела его лягнуть, но нападавший достал её заклинанием и, единорожка слетела с крыши и ударилась о тротуар, а фургон въехал в ближайший переулок. Вроде там тупик?
Однако, когда через минуту туда вбежали трое запыхавшихся секретарей, там было пусто.
Холо была в не себя от ярости. Воровать членов её семьи было чем-то, что делать было безусловно нельзя. И кто-то сейчас пострадает.
Она тихо шла по подвалу большого поместья, скрывавшегося, как и её собственное, на склонах Кантера, укрытая чарами "не вижу, не слышу", и подойдя к двери, заглянула внутрь и охнула. Какие-то идиоты рисовали круг призыва... на неё. Чуть дальше стояла клетка, на полу которой лежали всё ещё не очнувшиеся пленницы.
"Они что, хотят принести мне в жертву Каденс?" — мелькнула в голове мысль. Холо подумала, и решила, что так дело не пойдёт.
Впрочем, можно немного послушать.
— Повелитель будет не доволен, мастер Оксиген, много наших схвачено, — сказал бандитского вида грифон.
— На них внушение, они ничего не скажут Селестии, а скоро ей будет не до того. Ведь она получит доказательства того, что культ Холо проник в самое сердце Эквестрии. Ей придётся принять предложение Повелителя, — ответил ему белый единорог с сине-золотой гривой.
— У неё могут возникнуть сомнения... ведь по легенде Холо ненавидела грифонов, рамов и боровов.
— Проклятую уже веками никто не видел и ничего о ней не слышал. Повелитель сказал, что великий герой, страж Преисподней, похоже, ценой своей жизни сумел её уничтожить.
— Я не верю в это, — тихо сказала красногривая кремовая кобыла, в которой Холо узнала библиотекаря из Публичной Библиотеки — Она... очень могущественна и крайне коварна. Прошу вас, откажитесь от этого, пока никто не пострадал.
— Мы не собираемся призывать Холо на самом деле, где бы она не была. Ты должна лишь создать круг, но не завершать формулу призыва, просто для создания доказательств. Холо не явится сама по себе.
"О, мой выход," — пронеслась мысль Королевы Королев и она сняла чары:
— Ну почему же, мои милые, вы думаете, что я не загляну на ваш огонёк... у вас столько стремления... столько жажды успеха! Я всегда рада таким... — она бросила взгляд на шокированного грифона — существам.
— Охрана, кто пустил эту ненормальную! — вскричал тот, кого назвали Оксигеном, но несколько грифонов и пони, поспешившие к нему, внезапно взлетели в воздух, ударились о довольно высокий потолок, а затем об пол. Грифон-прихвостень, напавший на Холо мгновением спустя, обнаружил, что его протянутая к единорожке лапа сломана. А затем увидел раскрывшиеся за спиной "единорожки" пегасьи крылья.
— О, ты невежлив, — произнесла Холо, а затем грифон содрогнулся и захрипел, из его спины вышел золотой клинок Изящности, любимого оружия Королевы. Изящность прошла с ней через века.
Оксиген медленно пятился, а библиотекарша бросилась ниц и стала что-то мямлить. О, моя любимая мантра. Гм, интересная пони работает в нашей Библиотеке.
— Итак, — начала Королева подводить итог — у тебя есть два выхода. Расскажешь мне всё сейчас про твоего господина, и я, может быть, отпущу твою душу с миром. Если нет я убью тебя, заберу твою душу и вытрясу всё, что мне интересно.
— Г-госпожа, может быть я могу... — он даже не понял, в какой момент "Изящность", до того летевшая в ауре Холо за её спиной, оказался в его груди.
— Я не торгуюсь. И я всё равно узнаю, что мне нужно, — с дьявольской ухмылкой заявила Холо умирающему, пока меч поглощал его душу. После чего провернула его в ране и вытащила. А затем перевела взгляд на библиотекаршу.
— О, Королева Королев, услышь рабу твою, я в твоей власти, и молю лишь о немногом из того, чего я так жажду... — тараторила та, уткнувшись в пол. Поза выражала полную покорность, плюс-минус за отсутствие тренировки. Интересно.
— Моя маленькая пони, откуда ты узнала эту мантру?
Библиотекарша вздрогнула, прекратила свой речитатив, и, после едва заметной паузы ответила:
— О, Королева Королев, эти культисты угрозами заставили меня к ним присоединится и заполучить для них копию "Демономикона". Я изучала его, чтобы... чтобы инсценировать существование вашего тайного культа.
— Хорошо... Кобылка моя. Кто их "Повелитель"?
— Б-Борей, Ваше Величество.
— Этот бесполезный грифон-полудурок захотел обмануть Селестию, моё маленькое Солнышко, и свалить на меня нападения на пони?! Да я его уничтожу! — в гневе Холо топнула копытом, так что пол треснул — Ладно, а теперь, моя милая кобылка, подними голову.
Библиотекарша сделала то, что приказано, и вздрогнула.
— В-Вы... Ваше Величество, я п-покорн-на.
— Хорошо. Не сопротивляйся, я сделаю тебя немного более покорной. Ты мне нравишься, моя маленькая кобылка. Кажется, у тебя ещё есть дочь?
— Да, Ваше Величество.
— Хорошо. Нужно освободить наших маленьких кобылок.
Холо просто вырезала замок и посмотрела на бессознательные тела Каденс и её подопечной.
— Они такие милые. Да... юная Твайлайт далеко превзойдёт свою мать-клоуншу. Её ждёт великая судьба, О, да...
Вечером того же дня, четверо секретарш вошли в замковое больничное крыло. Услугами этой клиники помимо принцессы и высших чиновников также могли пользоваться стражники и обслуживающий персонал Замка.
Сейчас они собирались навестить свою подругу и сообщить ей хорошие новости. Войдя в палату, они увидели Твайлайт Вельвет, лежащую на кровати. Её ноги были в лубках, а тело всё в бинтах, так что выглядела она как мумия.
— Ох, Вельвет, ну ты дала! — с порога заявила Ремингтон — У нас хорошие новости, Каденс и Твайлайт младшую нашли. Они оказались в заброшенном поместье недалеко от города, их накрыл поисковый отряд, когда они прятали фургон!
— Моя малютка цела?! Правда?! Моя малютка цела!!! — Вельвет начала шевелиться, видимо пытаясь подпрыгнуть от радости, но её остановила Рэйвен.
— Вельвет, прекрати. У тебя куча переломов и трещин, тебе нужен покой. Ты же не хочешь, чтобы Твайлайт осталась без матери?
— О... нет.
Тут с какой-то подавленной грустью заговорила Каллиграфик:
— Дорогая Велли, ты не знаешь, что тут у нас творилось! Террористы взорвали опоры Кантеркрикского моста, в результате фирменный экспресс "Надежда" потерпел крушение. Большинство пассажиров погибли. Это ужасно. И те похитители явно связаны с подрывниками. Они хотели погрузить Эквестрию в пучину террора. Ты представляешь?!
Вельвет широко раскрыла глаза, а затем спросила:
— Списки жертв есть?
— Только предварительный, — ответила Квик Квилл.
— А Пеа Баттер и Эппл Макбрайт там есть?
— Да, — подтвердила Квик.
Вельвет заревела в голос.
— Они мои друзья... и я покупала у них яблоки... Что за ужас, ах-хааааа!
— Пеа Баттер... — вспомнила Рейвен — да, если тебе это важно, её дочери выжили.
— О, слава Всевышнему! Бедняжки Джеки и Блум. Особенно Блум, ей едва стукнуло четыре. Это ужаааасно, ах-хаааа! — Вельвет ударилась в слёзы и остальные бросились к ней, чтобы её утешить.
Вот теперь Холо была в бешенстве. Ей нужно было рассказать всё сестрам, чтобы вместе создать план.
Однако, когда её проекция возникла в Зале, первый взгляд показал, что сестры чем-то недовольны. Вернее, кем-то.
Аргента сразу появилась перед ней и заявила:
— Ты с ума сошла, Холо! Ради Творца, зачем тебе взрывать поезд! Что ты творишь?!
Виридис, подошедшая к ней, была более спокойна... и более колюча:
— Холо, мы поклялись работать над возвращением наших сестёр вместе... мне бы очень хотелось узнать, почему ты начала действовать не только без нашего согласия, но и даже уведомления.
Холо вздохнула, и заявила:
— Потому, что поезд взорвали бореисты. Не верите мне, то можете спросить эту дрянную душонку грифонолюба, — ответила Королева Королев, и ударом копыта вызвала призрак Оксигена. Тот подтвердил слова Холо.
— Борей решил свить гнездо в нашем мире?! — гнев Аргенты, после того, как она выяснила обман, стал куда сильнее — Да я его уничтожу!
— Увы, Аргента, — прервала его Холо — но я ещё не разобралась, как выпустить вас на свободу. Я могу только временно открыть дорогу одной из вас... и это будет Рубрум.
— Я? — спросила Королева Депрессии.
— Да. Ты его высосешь, а наше маленькое Солнышко его добьёт. А мы с Мартеллой подстрахуем вас. Как вам план?
— Может быть мне включить в дело мою слугу? — спросила Виридис.
— Нет... не-не-не, — отрезала Холо — Обойдёмся без неё. А вот наша с Ауреей новая помощница может пригодиться.
Грифонстоунский замок озарила вспышка молнии. За ней ударил гром.Король Гуго нервно ходил туда-сюда, его мучили дурные предчувствия.
Сегодня Грифонстоун ждёт величайший день в его истории, он станет резиденцией Борея, Хранителя расы грифонов.
Почему же не уходит чувство, что скоро случится что-то ужасное?
Гуго вошел в покой зачарований и спросил у старшего чародея:
— Когда мы будем готовы?
— Нужно ещё немного, Ваше Величество, и мы откроем дорогу Повелителю в наш мир.
— Хорошо. Надеюсь, нашим друзьям в Эквестрии удастся выполнить свою часть плана, — произнёс король, а затем вышел. Он в раздумьях прошёл несколько коридоров, пока не заметил, что караула нет. Он внимательно осмотрел место... и заметил несколько красных капель на гобелене.
— Тревога! — прокричал король и бросился обратно в покой. Он не успел. Все чародеи были мертвы, а в центре зала стояла небольшая пони в золотых доспехах. Сначала Гуго не понял... но стоило ей обернуться, как Гуго вдрогнул.
— Холо! — потрясённо воскликнул он.
— О, ты узнал меня, мелкий пакостник. Из-за тебя мои планы на грани срыва. Но, к счастью, ты же мне подсказал, как всё исправить.
Гуго знал, что у него нет шансов. Архидемоница сокрушила Грогара и других, менее известных чародеев и духов. Тем временем за её спиной возникла бронированная тень, практически живой доспех, вооружённый огромным молотом... и ещё одна, высокая, изящная и стройная, с рапирой, парившей рядом с ней.
— Моя Королева, позвольте мне покончить с ним, — послышался довольно молодой голос пони.
— Нет, Армо, — ответили ей доспехи, в которых скрывалась Мартелла, приспешница Жаждущей — Король Гуго поборник Борея... ты ещё слишком юна для схватки с ним. Он мой!
— Нет, Марта, — прервала её Королева — я сама с ним разберусь, — и без предупреждения перешла в атаку.
Гуго увернулся раз, другой, ушёл от проклятого клинка... только чтобы получить удар плашмя под дых, а затем Холо вбила его в стену. Это был конец... но его хватило на последний бросок. Ему удалось поцарапать левую переднюю ногу Архидемоницы, но он тут же получил копытом правой по голове, а затем его за шею подняли в воздух.
— А ты молодец. Я дарую тебе лёгкую смерть, — произнесла Холо, и снесла королю грифонов голову...
Борей шёл по тропе, проложенной его последователями через Междумирье, прежде чем вынырнуть на Эквусе.
Вот он, Гриффонстоун... в огне?!
Не успел он понять, что происходи, как услышал гневное:
— Борей! Как ты посмел привести демонов в мой мир! — принцесса Селестия в боевых доспехах, со своим мечом Бимом парила кругами.
— Я... Селестия, поверь, я здесь не причём, я бы не стал палить собственный город!
— Да, не стал бы... — раздался новый голос, а принцесса Селестия побелела... больше, чем это казалось возможным. А затем его... обняли, и ему сразу стало тяжело лететь. Он, повернувшись, увидел фиолетовые глаза Рубрум Дикорсез, Королевы Депрессии и Мании, которую в необразованных кругах именуют ещё Королевой Лени, и быстро отстранился.
— О, куда же ты? — притворно вздохнула она, а затем закрутила свою нагинату, летевшую рядом с ней, — я тебя ещё не поздравила с успехом твоего переезда!
— Рубрум?! Борей, что ты натворил!!!
— О, Тиюшечка, он пока ничего не натворил... к сожалению, он хотел нас обмануть, но с Холо такой фокус не прошёл. Так что, если он умрёт, я вернусь... ну не домой, но туда, где я сейчас живу. Надеюсь, однажды, Тиечка, ты вернёшь нас с домой.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — удивлённо спросила Селестия.
— Ну, ты же спросишь, в чём подвох... а ни в чём. Он пытался обмануть тебя, пытался обмануть нас, хотел поприставать к тебе... В общем нам хватило, чтобы ограничиться желанием заполучить его душонку. Ну как, сделка?
Неизвестно, что решила бы Селестия, но у Борея не выдержали нервы.
Он бросился на Рубрум, та неожиданно легко увернулась от него, а Селестия, после мгновенного замешательства, присоединилась к сестре.
Схватка в небесах была упорной, но Борей был ослаблен касанием Депрессии. Раз за разом удары его меча становились всё слабее, выпады были всё менее точными. Наконец, Селестия парировала его удар и тут же выскочившая снизу Рубрум нанесла Повелителю Ветров смертельный удар. Тут же воздух стал закручиваться в воронку урагана.
— Хорошая была драка, Тия. До встречи! — махнула ей Рубрум, прежде чем исчезнуть во вспышке адского пламени.
Самой Селестии пришлось телепортироваться, бороться с этим ураганом у неё не было возможности. Бедный Гриффонстоун...
Ураган доламывал то, что не добили демоны и големы Легиона Молота. Когда Борей пал, они вернулись в Преисподнюю, кроме группы приближённых герцогини Мартеллы.
Однако, сама Холо ещё была в городе. Замок был разрушен, идол Борея брошен в бездну... но одно существо безжалостная Королева всё-таки... пощадила. Молодая грифоница, не старше пары месяцев, единственная дочь Гуго... Гильда. Оба её родителя мертвы, но убить невинное дитя? К чертям ангелов и демонов, что-то должно быть у всех разумных.
Холо хотела оставить её кому-нибудь... но ураган и пожар уничтожат Гриффонстоун. Тогда Королева закрыла глаза. Сначала она изменила себя, внешне став пегасом, а затем прыгнула через океан, прямо в Клаудсдейл. Селестия посадила Солнце, и на улицы легла мягкая тьма. Холо неслышно прошла несколько переулков, прежде чем подойти к неприметному дому... да, здесь почти нет негативной энергии.
Пегаска поставила корзину на порог, вздохнула и постучала, чтобы исчезнуть без вспышки через миг.
Твайлайт, когда все разошлись, достала книгу. Она помнила, как её нашли на чердаке через пару дней после некоего инцидента, про который она ничего не помнила. Только то, что она была на площади, а затем оказалась в больнице.
Мама тоже была там, она потом пару месяцев разъезжала на коляске. Четверо маминых коллег, несмотря на её протесты, навели порядок во всём доме, включая чердак. Там и нашлась книга.
Она закрыла её и посмотрела на обложку. Там была оттиснута фигурка белой пони-аликорна в золотых доспехах, вскинувшаяся на дыбы, над её рогом завис золотой меч. А под ней единственная буква "H", по всей видимости ромпонская.
Солнце задумалась
Принцесса Селестия смотрела со своей башни на затихающий после этого кошмарного дня город. В её спальне двое самых близких ей пони играли, хотя Селестия чувствовала, что Каденс взволнована, пусть и пытается это скрыть. Факт похищения от Твайлайт старательно утаивали, Селестия даже немного поработала с её памятью. Делать там особо было нечего, она потеряла сознание при нападении и очнулась, когда уже всё было кончено.
Тревога оказалась ложной. Вместо культа Холо главной головной болью оказался Борей и его сторонники. Это, с одной стороны, хорошо.
С другой стороны, Великий Грифон был убит, и теперь равновесие во Вселенной ослабло. В мире Эквестрии ситуация явно осложнялась тем, что где-то присутствовал настоящий агент или агенты Холо. Даже, если их соблазнила кто-то из других Королев, план для нашего мира всегда пишет Холо.
Селестия сосредоточилась и попыталась представить себе Старшую... чтобы понять, что её образ в мыслях принцессы Солнца очень сильно расплылся. Маленькая белая пони, обычно маскирующаяся под единорога... и всё, никаких примет, даже цвета гривы и кьютимарка как-то расплываются. Да под такое описание подойдёт даже Рэйвен!
Инквелл как всегда была легка на помине. Белая единорожка с чёрной гривой вышла из боковой двери, она принесла принцессе чай и последний на сегодня доклад о ситуации с "Воинами Ветров".
— Спасибо, Рэйвен, можешь идти домой, твой муж, Стейпл Ган, тебя уже заждался.
— Ваше Высочество, мой главный долг — помогать вам.
— Спасибо, Рэй, но ты сделала всё, что могла на сегодня. Я действительно тебе благодарна. Тебе нужно отдохнуть, у нас завтра тяжёлый день.
— Конечно, Ваше Высочество, — с поклоном произнесла Инквелл и направилась к выходу.
А Селестия всё пыталась вспомнить, как выглядела Холо. И... Холо, это же не полное имя? Как зовут мою... Старшую сестру?