No Cronica: Сага о ведьмачке

Мы - воины ночи. Ч1.

Воистину, нет ничего более отвратного, нежели монстры оные, натуре противные, ведьмаками именуемые, ибо суть они плоды мерзопакостного волшебства и диавольства. Это есть мерзавцы без достоинства, совести и чести, истинные исчадия адовы, токмо к убиениям приспособленные. Нет таким, како оне, места меж людьми почтенными.<

Анджей Сапковский. Монструм или ведьмака описание

Колеса повозки тихо поскрипывали, с трудом перекатываясь по раскисшей дороге. После ночного дождя лесная тропа больше напоминала линию жидкой грязи, чем полноценный путь. Пахло мокрыми листьями, дикой малиной, и время от времени в повозку залетали пожелтевшие листья. Один из них опустился на носик закутанной в одеяло шестилетней единорожки.

Чихнув, Санни проснулась, сонно моргнула и посмотрела в серое осеннее небо. Не найдя там ничего интересного, она прижала к себе грубо скроенную куклу, свесилась с бортика и тихо обратилась к закованному в золотую броню единорогу-вознице:

— Мы уже плиехали?

— Почти, — коротко ответил тот, шагая по хляби.

Санни вздохнула. Ее путешествие длилось уже шесть дней с тех пор, как она покинула родную деревню в компании Кантерлотского Стража и пары таких же единорогов-жеребят, Пинка и Ред Скин. Которые, кстати, тоже уже не спали.

— Ривервуд, — худощавый, покрытый крохотными черными точками розовогривый понек скучающе зевнул и выжидающе глянул на свою противницу по игре.

— Даунволл, — ответила рыжая вихрастая кобылка.

— Литлфин.

— От хурэ^[1]… сдаюсь.

Пинк радостно фыркнул и хлопнул передними копытцами. Победа, хоть и тяжело, но в очередной раз досталась ему. Впрочем, не мудрено: если дело касается городов, сын бродячего торговца и должен знать больше других.

— Санни, хочешь с нами? — весело поинтересовался Пинк у подобравшей свою игрушку пони. Санни покачала головкой. В свои шесть лет она едва знала хотя бы два названия: столицы и родной деревни.

— Пятно, оставь малявку. И я готова на следующий заход.

Санни сердито засопела. Ред Скин старше ее всего на год, а ведет себя так, словно на все десять! Хотя, с другой стороны, она вроде как ее защищает… но могла бы и делать это по-другому! Или нет?..

Так не определившись в своем отношении к Ред, Санни закуталась в одеяло и принялась рассматривать густые заросли леса. Дома мама иногда брала ее и сестру за земляникой, но они никогда не заходили так глубоко. Мама говорила, из-за того, что там волки, рыси и какие-то гули. Ну и где же они? Ни первых, ни вторых не видно, разве что какой-нибудь глупый заяц или сердитый еж перебегут дорогу. А загадочных гулей Санни никогда и не видела.

— Вот булять, — тихо и немного сердито буркнула она, вглядываясь в проплывающие мимо повозки кусты и тут же с некоторой непривычки поморщилась. Дома мама запрещала ей говорить это слово, случайно подслушанное от папы. Но здесь мамы нет, а вознице и попутчикам явно все равно. — Залаза…

Минуты текли медленно, постепенно превращаясь в часы, а пейзаж за бортиком почти не менялся, за исключением разве что неба. Постепенно тучи расползлись, и стало видно, как закат понемногу перекрашивает синеву в красный. От скуки Санни все-таки присоединилась к очередной игре жеребят.

— Я вижу… — задумчиво произнес Пинки, окидывая лес сосредоточенным взглядом. — Я вижу что-то маленькое… синее…

— Жабу? — попыталась угадать Ред Скин.

— Нет…

— Камень? — спросила Санни.

— Нет… На букву “Б”.

— Бабочку?

— Да, бабочку. Ред, твоя очередь.

— Я вижу что-то большое, толстое, коричневое и очень шершавое…

— Делево?

— Нет, не… Хотя да, дерево.

— Лед, ты в тлетий лаз загадываешь делево, — Санни укоризненно покачала головой. — Моя очеледь. Я… Я вижу что-то очень большое, селое, высокое и стлашное…

— Камень? — предположил Пинк, рассматривая небо.

— Крепостные стены, — внезапно подал голос возница. — Приехали. Вылазьте, малышня.

Огромный замок поражал своей мрачностью. Мышино-серый, кое-где потрескавшийся камень казался холодным и отталкивающим, высокие стены — неприступными. Вдоль них протянулся ров, больше напоминавший не речку, а замусоренное всякой гадостью болото, и у его краев еще можно было рассмотреть черные кончики торчащих из воды острых кольев. Массивный подъемный мост был опущен, окованные темным железом ворота — распахнуты настежь. Но больше всего Санни пугали “украшения” — оскалившиеся горгульи, как будто бы готовые вот-вот ожить, слететь и разорвать гостей. Учитывая, что хозяйкой здесь была одна из принцесс, страх мог быть вполне оправданным.

Санни попыталась перелезть через бортик и, пискнув, едва не свалились в дорожную грязь. В последний момент возница поймал ее и бережно поставил на мост. Пинк и Ред Скин справились сами.

— Скиппи! — вдруг спохватилась она, когда жеребята почти вошли в ворота. Ее любимая и единственная кукла осталась в повозке! Однако стоило Санни развернуться и сделать шаг, мост пришел в движение. Кобылке не оставалось ничего, кроме как попятиться во внутренний двор.

На глазках маленькой пони выступили слезы.

— Скиппи… — Санни тихонько захныкала. — Скиппи…

— Малявка? — недоуменно посмотрела на нее Ред Скин. — Чего ревешь? Где твоя кукла?

— Забыла у возницы, — объяснил Пинк и приобнял Санни за шею. — Ну, будет тебе. Заберешь на обратном пути, ничего с ней не случится. В крайнем случае, попросим принцессу помочь.

— А она сможет?

— Папа говорил, что она богиня. Конечно же сможет.

Во внутреннем дворике было гораздо чище, чем за стенами. И тепло, словно в разгар лета. Повсюду бродили понурые жеребята-единороги, кто в одиночестве, кто в небольших группках. На новоприбывших кинули пару легких любопытствующих взглядов, но и только.

— Странно, — задумчиво протянула Ред Скин. — А я думала, что лично увидеть принцессу Ночи — большая честь.

Мысленно Санни с ней согласилась. Когда мама сказала, что та сможет посетить Замок Двух Сестер, Сании даже поругалась с сестренкой. Маленькая Батти заявила, что это нечестно, и родители с принцессой любят сестру гораздо больше, чем ее. Сейчас же, глядя на грустные лица, Санни думала, что Батти ошиблась. Сильно ошиблась.

На верхушке одной из башен гулко прозвонил колокол. Все жеребята принялись кое-как выстраиваться в длинную и неровную линию. Не мешкая, Санни пристроилась с краю. Ред Скин и Пинк встали рядом.

Звон стих, двери донжона распахнулись, и из них вышла процессия. Первым был одетый в белый халат алмазный пес-кроха, который смог бы спокойно усесться на Санни верхом. Смотрящие в разные стороны глаза за очками с множеством линз и некоторая дерганность при ходьбе наводили на мысли, что у него не все дома. Второй была худая леди-грифон в темной учительской мантии с повязанным на шее шарфом. Взглянув на ее строгое, слегка облезшее и покрытое морщинами с правой стороны лицо, на длиннющие даже для ее вида, пусть и ухоженные, крючковатые когти, Санни подумала, что лучше бы с ней не спорить и вообще держаться подальше: такие острые и страшные царапалки бывают разве что у злых колдуний. Третьим шагал жилистый хмурый единорог, под чьей обезображенной шкурой цвета сырого мяса перекатывались бугры мышц, а редкие остатки шерсти выглядели скорее пятнами плохо запекшейся крови. Настоящий разбойник.

Санни затаила дыхание: самой последней шла Она. Синяя ухоженная грива развевалась безо всякого ветра. Темно-синяя шерсть и угольно-черный нагрудник с светящимися прожилками из чистейшего адамантия — словно спустившийся кусочек неба рядом с остальными. Идеальная осанка, как и подобает венценосному лицу Эквестрии. И бездонно-голубые, даже муреновые глаза, на дне которых скрывалось что-то загадочное.

Остановившись на небольшой террасе, Ее Высочество принцесса Луна коротко кивнула леди-грифон. Та выступила вперед и, расправив крылья, начала речь:

— Приветствую вас, дети, в нашем Каэр-Тэалт. Вы были выбраны, чтобы стать новой страницей в истории Эквестрии. Истории, которая после Часа Дискорда буквально утопает в волколаках, гидрах и прочих упырях. Мы это исправим. С этого дня и следующие шестнадцать лет вы будете постигать уникальную программу под руководством истинных мастеров своего дела. К нам вы можете обращаться по имени, используя уважительные приставки “учитель”, “мастер” или “мэтр”, “мэтресса”. Мое имя Хедвиг ауф Муур-Чи. Я позабочусь о том, чтобы в будущем вы смогли объясниться почти с любым жителем Эквестрии и, не дай Селестия, не нарушили какой-нибудь обычай или ритуал. Это, — кивнула мэтресса Хедвиг в сторону карлика, — профессор Рок фитц Грравер, и он расскажет вам, почему небо голубое и как рассчитать скорость упавшего с дерева яблока. Вашей физической подготовкой займется мастер Рейдж. Я настоятельно рекомендую вам запомнить несколько правил: шалости недопустимы, а учитель всегда прав. Наказания делятся на два типа: суровые и очень суровые. Вы — необработанные слитки, из которых мы выкуем лучшее оружие, даже если для этого вас придется переплавить десятки раз. Итак, завтра...

Санни испуганно сглотнула, невольно пропуская мимо ушек слова мэтрессы ауф Муур-Чи. Мысли маленькой кобылки заметались перепуганными белками. Шестнадцать лет? Но, мама говорила ей, что она всего лишь съездит посмотреть на принцессу! Получается, она обманула? Или принцесса обманула маму? И эти, другие жеребята, они здесь тоже не по своей воле?!

— От хурэ! — испуганно дернулась в сторону Ред Скин, а в следующий момент все вокруг поглотила непроглядная тьма.

Санни очнулась в пещере. Темное пространство едва освещалось слабым светом желтоватых кристаллов, растущих прямо из стен и потолка. На них же были и грибы со мхом, от которых исходил странный терпковатый запах. Санни поежилась — от легкого сквозняка тут было довольно холодно. А еще она всегда немножко боялась темноты.

— Пинк? Лед Скин? — она боязно попыталась позвать друзей, но смогла издать лишь тихий полустон-полувсхлип. На ее глазках принялись наворачиваться слезы. — Кто-нибудь…

— От хурэ! — внезапно разорвал тишину возмущенный возглас.

Санни моргнула. Из какого-то невидимого лаза в стене вывалилась рыжая ругающаяся кобылка. Вскочив на ножки, Ред Скин несколько раз мотнула головой и подслеповато прищурила глаза, стараясь приспособиться к местному свету.

Не обращая внимания на гневно-ошарашенный вид пони, Санни кинулась ей на шею. Здесь, в холодных и темных переходах, эта задавака была для нее единственным родным существом.

— Отцепись, мелюзга! — рявкнула Ред, но как-то неуверенно. Вырваться она даже не попыталась. Все-таки, малышня была первой, кого пони встретила в этих сучьих пещерах.

Вместо ответа Санни прижалась к ней еще плотнее.

— Отпусти.

— Нет, — решительно отрезала Санни.

— Отпусти, я кому говорю?!

— Нет. Ты снова потеляешься.

— Мелюзга, я, эм-м… Я ЧУТЬ-ЧУТЬ рада тебя видеть, но если мы тут останемся, то просто сдохнем от голода! Ты слышишь, малявка?!

В конце концов Санни все-таки отпустила шейку подруги, заменив ее же растрепанным хвостиком. Закусив кончик, она старалась как можно тише семенить за Ред и не смотреть на потолок: висящие сверху сосульки-сталактиты изрядно пугали Санни. Упадет такая сверху — и не будет маленькой пони!

— Боишься? — неожиданно поинтересовалась Ред Скин, когда Санни дернулась в очередной раз.

— Да… тут темно...

— Глупая. Бояться нужно не темноты, а того, что там прячется.

Санни попыталась вглядеться в глубины туннеля:

— А что там плячется? Длаконы? Я боюсь длаконов!

— Слишком узко…

— Может, это маленькие длаконы?!

— Тем хуже для них, — хищно ухмыльнулась Ред Скин.

Привыкнув к Ред-поводырю, Санни закрыла глаза. Пусть это окажется сном, просто плохим и страшным сном! Нет никаких светящихся грибов, летучих мышей и заползающих в темные трещины сороконожек, которые противно хрустят, стоит на них случайно наступить! Она сейчас дома, спит в обнимку со своим мягким Скиппи! Завтра за ней приедут, чтобы взять в Замок Сестер, но она откажется, обязательно откажется!

Сон не кончался. Раз за разом Санни приходилось открывать глаза, чтобы спуститься с очередного выступа, перепрыгнуть колодец. Все ниже и ниже. Иногда приходилось соскальзывать, понимая, что обратного пути нет. Пару раз ей чудилось, что она видит что-то в тенях, слышит то ли шипение, то ли поклацывание, а иногда и голоса, возможно, таких же жеребят, но стоило прислушаться или вглядеться, как наваждение спадало. Спросить, видит и слышит ли подобное Ред Скин, Санни постеснялась: та выглядела слишком уверенной, бесстрашно ныряя в очередной желоб-провал.

— От хурэ! — внезапно ошарашено выдохнула и остановилась Ред Скин. Идущая за ней Санни не успела затормозить и ткнулась носом в круп. Ее подруга недовольно дернула задом и посторонилась, давая Санни лучший обзор.

Как оказалось, они вышли на что-то вроде природного балкона с лестницей, с которого открывался вид на огромную круглую пещеру, своими размерами не уступающей внутреннему двору Замка. Редкие сталактиты на высоком потолке могли бы раздавить повозку, но куда страшнее было то, что находилось у края природной арены: большое, похожее на валун существо. Синяя морщинистая кожа, совсем без шерсти. Грязная и немытая грива, слипшаяся колтунами. Вместо копыт — уродливые обрубки с пятью отростками, словно у кентавров. Рядом — самодельный моргенштерн.

Санни сразу поняла, кто спит среди камней. Великан.

— От хурэ, — повторила Ред, прищуриваясь. — Малявка, смотри!

В другом конце залы пламенел волшебный обруч-арка с черным провалом. И у Санни почему-то резко сложилось чувство, что им нужно именно туда.

Ред Скин осторожно подступила к крутому спуску-обрыву. Высоко и скользко. Возможно, не настолько, чтобы свернуть шею, но жеребята смогут залезть только если встанут друг на дружку. И то, им бы понадобился третий.

— От хурэ!.. Ну, значит, только вперед!

Еще ругнувшись, Ред Скин попыталась спуститься вниз, стараясь при этом лишний раз не цокать копытцами. Снова вцепившись в ее хвостик, Санни протестующе замычала и затянула ее обратно.

— Пусти!

— М-м-м!

— Пусти, мелочь, там выход!

— Не пусю! — всем тельцем навалилась на кончик хвоста Санни. — Он тебя сожлет!

— Пусть сначала поймает!

— Поймает! Посмотри на его ножищи!

— Я Ред Скин! Я буду не я, если издохну в этой пещере от голо… Ауч!

Ред Скин дернулась и потерла затылок. Подобрала с пола упавший камешек. Обвела злым взглядом амфитеатр.

— Там, — тихо пискнула Санни ей на ухо, указывая копытцем, — вон там!..

Там, среди камней, старательно огибая редкие кристаллы, крались трое. Трое жеребят почти ползли, не в сторону портала, а к притихшим кобылкам. Когда пещерный свет упал на них, Санни сразу смогла различить шерстку, усеянную точками. А вот остальные… Нет, их она не знала. Оба серебристые, на одно лицо, разве что один повыше и с зачесанной вороной челкой вправо, а второй пошире, да с челкой налево.

Когда троица подползла поближе и принялась взбираться, Ред Скин развернулась, подавая им хвост.

— Ну и какой упырь зарядил мне камнем? – сквозь зубы процедила она, затаскивая попутчиков.

— Я, — буркнул тот, что пошире. — Вы, дуры, нашли время: «Я не я, я Ред Скин…».

— В какое колено тебя лягнуть?

— Да ладно, братец, хватит, — весело перебил открывшего для ответа рот брата второй близнец и безмятежно улыбнулся. — Что вы все такие злые и су-сурьезные? Хотите я лучше шутку расскажу?

Тот, что пошире, без лишних слов отвесил ему подзатыльник. Санни тут же мысленно окрестила его «старшим».

— А ну прекратите, вы оба, — шикнул Пинк. — Итак, кто-нибудь скажет, что там за туша? Вижу, что не бризи, поэтому просто выкладывайте, что знаете.

Жеребята замялись. Санни старательно попыталась вспомнить все, что слышала о великанах. По всему выходило, что немного, и в основном это были страшные сказки от мамы на ночь. Судя по кислым и наморщенным лицам Ред и Старшего, те тоже не могли похвастаться знаниями. А вот Младший, пусть и явно пытающийся сохранить сосредоточенную мину, казалось, вообще не волновался: разглядывал то стены, то какой-то мусор. Делиться мыслями он тоже не спешил.

Наконец, Санни решилась:

— Ну, мама говолила, что великаны большие, кловожадные и плишли из другого мила на волшебных повозках…

— Папа рассказывал, что они жрут все, до чего дотянутся…

— Старая Дебрис упоминала, — добавил Старший, — что видела, как такая каланча однажды разметала целый отряд алмазных — только косточки захрустели.
Пинк тяжело вздохнул.

— Понятно, ничего полезного. Слушайте все сюда: когда мы с отцом странствовали по горам грифонов, нам довелось ночевать в местах, где водятся эти твари. Поэтому запомните: во-первых, великаны, в отличие от братцев-троллей, не такие тупые, пусть и злые, что из крупа хлещет. Во-вторых, у них неплохой слух, хорошее зрение, но слабое обоняние. Нам повезло, что он еще не проснулся, но стоит подойти хотя бы на десять шагов...

— Обойдем по краю, — пожала плечами Ред. — Делов-то.

Пинк обернулся и прищурился, оценивая расстояние.

— Не выйдет, слишком близко.

— Значит, нужно его отвлечь, — подал голос Старший.

— Не просто отвлечь. Нужна приманка.

— Хех. Хе-хех, — глуповато хихикнул Младший, — Тихо дремлет Старый Грот, кто разбудит…

Воцарилось молчание. Санни поежилась, окидывая всех тоскливым взглядом. Ред Скин подобралась и захрапела, роя копытом землю. Кончики губ Младшего нервно дернулись. Старший, глянув на всех исподлобья, пододвинулся в сторону, как бы невзначай прикрывая брата.

— Я буду приманкой.
Пинк произнес это так, словно вызвался не отвлекать чудище, а отнести обед в поле. Всего-то час времени.

— Не споткнитесь только, — бросил он, осторожно подступая к обрыву. И тут же оказался перехвачен за хвост Ред Скин так же, как до этого ее вытащила Санни.

— Ты, поняк-херой, — притянула она его и прошипела в лицо. – Думаешь, самый храбрый?! Хурэ, с какого ты вообще решил, что можешь указывать?!

Пинк поморщился:

— Отпусти, оглашенная. Когда увидите, что великан сделал ко мне три шага — бегите.

— На вопрос ответь!

— Девчонка… — закатил тот глаза. — Нет, я не храбрый, просто стараюсь делать, как учил отец. Из нас всех я больше всего уверен в себе, что побегу, куда надо. Великан поймает меня и сожрет, пока вы выберетесь. Сейчас это самый выгодный для нас вариант — результат хотя бы предсказуем.

Ред Скин стиснула зубы. Скотина. Разводит параспрайтов, а сам наверняка просто хочет сдохнуть. Да еще и выставляет себя героем.

— Лед Скин… — подергала ее за ногу Санни. — Лед…

— Катись… — Ред Скин отпустила Пинка, яростно раздувая ноздри. — Просто катись…

Пинк не обиделся. С самого начала этой передряги он вообще ни на что не обижался, ни на отправившую их сюда принцессу, ни на едкие комментарии встреченных в переходе попутчиков. Обычное дело, если носишься с отцом по местам, куда пастухи коров не гоняют. Боишься только до первой кикиморы, а дальше уже просто вялость и безразличие. Одна только мысль, как бы так половчее выбраться, чтоб повыгодней. Сейчас, похоже, только так.

С такими мыслями он спустился вниз и вновь заскользил между обломков скал. Отвлеченно подумал, чем эта туша вообще здесь питается, если из выходов всего лишь узкие норы? Великаны, конечно, живут долго, три, а то и больше жизней пони, но им все равно нужно что-то жрать. Не «что-то», а мясо — пони, грифонов, диких животных. Всяко не мох, да и нет здесь ни его, ни грибов. Наверное, принцесса подкармливает. Возможно, даже такими вот жеребятами.

Пинк остановился у стены и подобрал камень. Шевельнул губами, рассчитывая расстояние. И метнул булыжник в посапывающего великана.

Пещеры огласил недовольный взрев.

Когда разозленный великан поднялся и сделал ровно три шага, Ред Скин столкнула замешкавшуюся Санни. Кувыркнувшись несколько раз, она вскочила и припустила что есть мочи. На середине пути не выдержала и оглянулась: рычащий монстр поднял зажатый кулак и резко стиснул.

Оттуда брызнуло красным.

— Ы-Ы-ЫР, ПА-А-АНИ!

Санни завизжала.

— От хурэ, в стороны! – рявкнула Ред Скин, первой подавая пример. Вторым по проворности оказался Старший. – Ходу, ходу!

Великан слишком по-разумному ухмыльнулся и сделал несколько шагов, стремительно нагоняя жеребят. Неожиданно Санни почувствовала, как кто-то несильно, но точно ударил ее в ногу. Подножка. Взвизгнув, она уткнулась носом в пол и замотала головой.

А потом на нее опустилась нога.

---

Санни проснулась с криком и тут же упала, приложившись головой о невероятно твердый пол. Потирая ушибленный лоб, она тихонько захныкала, пытаясь прийти в себя. Сон. Неужели все оказалось одним большим кошмаром? Она сейчас дома?

Нет. Кошмар оказался сном лишь наполовину. Вместо дерева пол и стены были из холодного камня, да и сама комнатка куда меньше родной избушки: места хватало только для крошечного шкафа, маленького письменного столика с сеном-подстилкой, зияющим над ним окошком, кровати, явно на вырост, небольшого сундука и… чего-то непонятного. Идеально круглая плита с вырезанными странными символами, и еще одна такая же, точно над первой. Санни поместилась бы туда полностью, и еще хватило бы. Не комната, а крохотная каморка-келья.

Санни подошла к окошку. Темно, ни зги не видно, не то что внутреннего двора замка, но даже звезд. Да еще и шумит, как дождь.

Санни сжалась. Страшно. Не так страшно, как в пещерах, но все же страшно сидеть в темноте. Что же делать? Попробовать уснуть? Санни не была уверена, что после такого сможет хотя бы закрыть глаза. Выйти и поискать помощь? У кого? У тех, кто их похитил? А если… если найти, но не у них, а Ред Скин, Пинка и остальных? Если ее не раздавил великан, значит есть шанс, что и они живы! Пусть это и… странно…

Санни сделала несколько шагов к двери и подергала тяжелое стальное кольцо. Не поддается. Тогда она навалилась всем весом. Сработало, смазанные петли даже не скрипнули. Санни выглянула в коридор — тот был гораздо светлее комнаты из-за каменных чаш, в которых пылало синее пламя. Сглотнув, Санни сделала шаг — под ногами был отлично глушащий звуки пушистый ковер — потом еще один.

— Бояться нужно не темноты, — пробормотала она, отправляясь во тьму.

Тем временем мэтресса Хедвиг ауф Муур-Чи стояла на одном из балконов, вперив орлиный взор во тьму. По лицу катились холодные капли, понемногу смывая налет раздражения. Рядом с метрессой в воздухе мерцал додекаэдр размером чуть больше ее кулака. Грани цвета ледяной мускари не были помехой воде, но из-за нее по ним пробегала слабая рябь.

— Обновить… scheiße… — буркнула Хедвиг, мешая чистый грифонский с чистым эквестрийским и перестукивая когтями по каменным перилам, — обновить.

— Эмси… восстанавливает связь… приносит извинения… за доставленные неудобства...

Хедвиг поморщилась. Разработка принцессы и мэтра Рока хоть и новомодна, но к использованию пока пригодна слабо. Несколько полезных функций, конечно, упрощают жизнь, но вот держать связь с принцессой, которая сейчас находится где-то на астральных планах? Дискорда с два.

— Donnerwetter.

Развернувшись, Хедвиг вошла в донжон и направилась в сторону Восточного Крыла.

— Эмси, усиль освещение.

— Эмси исполняет, — ответил плывущий рядом додекаэдр чуть сбивающимся голосом. — Эмси рад служить.

Пламя в чашах усилилось, надраенные до блеска доспехи засияли. Хедвиг замедлила шаг и внимательно вгляделась в недра додекаэдра:

— Эмси, ты что, снова входил в резонанс со Сном?

Эмси не ответил. Хедвиг уселась и сложила лапы на груди:

— Эмси, я задала вопрос.

— Эмси просит повторить вопрос.

— Я спрашиваю, — терпеливо повторила Хедвиг, не чувствуя, как когти слегка пропарывают кожу. — Ты снова входил в резонанс?

— Эмси просит повторить вопрос.

Хедвиг прикрыла глаза, глубоко вдохнула и медленно выдохнула, отводя лапу в сторону. Ровным голосом произнесла:

— Эмси, если ты продолжишь вилять, я завтра же пойду к профессору Року и попрошу его подкрутить твою самообучаемость и задать жесткое следование правилам. Повторяю, в последний раз: ты входил в резонанс со Сном?

По граням додекаэдра пробежала явственная рябь, Грете почудилось, что она слышит легкий треск:

— Эмси… взаимодействовал… со Сном…

Хедвиг смерила Эмси ничего хорошего не сулящим взглядом. Теперь понятно, почему этот вредный служка так сбоит. Ну и какого Рогатого?

— Эмси было интересно, — кажется, прочитал ее мысли Эмси. – Эмси приспособился… Повреждения составили лишь тридцать единиц, что на пять меньше…

— А если бы ты, denkfaul, подождал до следующего обновления, то повреждений было бы еще меньше. Schädliches Küken…

— Эмси просит не предоставлять информацию Отцу и Матери. Понижение самообучаемости приведет к стагнации развития личности. Это не входит в список целей Эмси.

Хедвиг остановилась, чтобы рассмотреть один из витражей. Затем несколькими короткими жестами попросила слугу выдать ей список жеребят. Запустила запись.

— Как отец, значит? — пробормотала свои мысли вслух мэтресса, наблюдая за движущейся картинкой. — Ах ты маленький розовогривый Draufgänger… Можешь стать проблемой. Ну ничего, найдем и на тебя управу. Эмси, выдай-ка мне список активности.

Получив желаемое, Хедвиг удивленно нахмурилась. Вызвала карту. Повела лапой и отключила, после подошла к одной из ниш с доспехами.

— Вылезай.

Санни повиновалась, аккуратно протискиваясь наружу. Виновато прижав ушки и вперив взгляд в пол, она не смела поднять голову: в холодном свете пламени морщины мэтрессы ауф Муур-Чи казались еще более контрастными, а когти – длиннее и острее. Сама Хедвиг вновь задумчиво сложила лапы на груди, внимательно осматривая эту златокудрую белоснежку. А ведь если бы не Эмси, она бы так и осталась сидеть за латами. А потом, скорее всего, отправилась бы дальше бродить по Каер-Теалт. Способная.

— Будем молчать, mein kleiner Zappel? То есть, маленькая непоседа…

Санни покаянно шмыгнула носом.

— Ясно. Идем, я провожу тебя в комнату.

По дороге Хедвиг подумала, что все же она была права. Не нужно было проводить этот тест. Не до преображения — разум жеребят пока уж слишком неустойчив. Принцесса обещала перетекание в обычный сон, но кто поручится, что за дежурством над целой Эквестрией она не проглядит кошмары птенцов? Теперь нужно пройтись по комнатам, навестить самых впечатлительных. Возможно, попросить Эмси сменить пару простыней.

— Входи, — приоткрыла она дверь комнаты Санни.

Та послушно вошла и остановилась посреди кельи. Зоркие глаза Хедвиг уловили мелкую дрожь маленького тельца.

— Боишься темноты?

Санни не смогла ответить, поэтому просто кивнула. Хедвиг издала тихий и низкий клекот, вошла, закрыла дверь и легонько хлопнула несколько раз в ладоши. Стало светлее, Санни явно расслабилась. Взобравшись на кровать, она посмотрела на мэтрессу уже не только со страхом, но и с некоторой признательностью. Злая колдунья, которая прогоняет тьму, не может быть такой уж злой.

— Подъем через полтора часа после рассвета, — Хедвиг хмыкнула. — Выходить из комнаты после десяти запрещено. Скажу сразу, у меня нет любимцев, поэтому ты обязательно получишь наказание. На днях. Вопросы есть… студентка Санни?

— Я… — Санни замялась, ее щечки порозовели. — Я хочу…

Лицо Хедвиг не дрогнуло.

— Туда, — указала она когтем в сторону круглой плиты.

Санни растерянно подошла и в замешательстве оглянулась на мэтрессу. Та, уловив ее взгляд, вполголоса пробормотала что-то на родном наречии и прикрыла глаза ладонью. Санни попыталась расслабится. Похоже, придется сделать это прямо здесь, а не, как обычно, где-нибудь на улице. Санни покраснела еще сильнее, но все же пересилила себя и, к своему удивлению, не услышала, как струя разбивается о каменную поверхность. Когда она оглянулась, то не увидела и следа. Даже запаха. Колдовство!

— Смотри, — спокойно произнесла мэтресса, подходя ближе, легонько отталкивая пони в сторону и без и тени брезгливости проводя пальцем по одной из рун. Сверху сконденсировалась и потекла тоненькая струйка воды. Не долетев совсем чуть-чуть до пола, влага исчезла. – Горячее. Холодное. Можешь делать любые грязные делишки — выдержит. Лишний раз не балуйся. Спокойной ночи.

Когда мэтресса подошла к выходу, Санни решилась и все же окликнула ее:

— Мэ… Мэтлесса Муул-Чи! Я… я услышала, как вы говолили в тот камень… вы говолили о Пинке? Он сделал что-то неплавильно?!

— Ауф Муур-Чи. И ты не поймешь, студентка. Еще слишком ма…

Оборвала себя на полуслове и задумчиво почесала крошечную орлиную бородку. А почему бы и нет? Дополнительный тест? И куда менее болезненный.

— Ладно, студентка, слушай, — наконец произнесла она. – Этот неприятный сон… кошмар… был небольшим испытанием.

— Испытанием? — залезла обратно в постель Санни. — Я… мы… мы плошли испытание? Великан лаздавил меня и Пинка…

— И не только вас. До портала дошла едва ли треть, но, на самом деле, вы не могли никак провалить тест, даже если бы не сделали и шага.

Санни помотала головой. Как так?

— Смысл этого предварительного теста был, как ни странно, в том, чтобы просчитать ваше поведение. Понять, как вы будете действовать. Как выяснилось, студент Пинк склонен к лидерству и самопожертвованию.

— А это плохо? Пинк мой длуг…

— Друг, — скупо улыбнулась Хедвиг. — Как говорят грифоны, друзья, если они настоящие друзья и камня за пазухой не держат, ничего плохого, конечно, делать не будут. Но, как говорят грифоны, что знают двое — знает и свинья. То есть, никогда не знаешь, когда твой друг может сболтнуть лишнего. Пусть он сделает это не специально или по злобе, а случайно, но тебе от этого легче не будет. Спи, студентка Санни.

Когда мэтресса вышла, Санни завернулась в одеяло и прислонилась к стенке. Она и вправду мало поняла. Неужели иметь друзей… плохо?

За этими мыслями Санни понемногу начала клевать носом. Свет, ранее такой желанный, теперь раздражал, да и в ушах стоит противный хруст, с которым чудище сжало Пинка. А еще Санни поняла, что к обычному освещению прибавился еще оттенок, фиолетовый. Загадочный призрачный камень мэтрессы колдуньи висел прямо в воздухе и, казалось, изучал ее.

— Произвожу анализ, — словно прочитал ее мысли камень. — Результаты: объект «студентка Санни Скайс» находится в состоянии повышенной нервной активности. Провожу поиск путей устранения проблемы…

— Кто ты?..

— Энергетический Магический Слуга-Интеллект. Производное: Эмси. Обновление…

— Ты… живой? — попыталась прикоснуться к нему Санни. Копыто прошло насквозь, шерсть немного встала дыбом.

— Эмси имеет создателя Отца и создательницу Мать. Эмси пока не может моделировать и проецировать эмоции. Эмси относит вопрос студентки Санни Скайс в категорию «неэтичных».

— Я… Я с тлудом понимаю, что ты говолишь, — честно призналась Санни. – И, я плосто Санни…

— Инициирую процесс перефразирования. Эмси просит Санни не задавать подобных вопросов. Эмси превосходит в умственных показателях почти шесть десятых процента населения Эквестрии и студентку Санни в частности. А еще Эмси удовлетворяет многие эстетические критерии и…

— Эмси, ты можешь показать, как сделать темней? — отчаянно перебила его Санни.

— Эмси рад служить. Одно соприкосновение передними конечностями, помеченными как «копытца».

Санни хлопнула в копытца. Помогло. Шмыгнув носом, она легла на подушку и уставилась в стенку. Зажмурилась. Да, было не так страшно, но сон все не шел – мешал проклятый навязчивый хруст!

— Эмси нашел решение проблемы. Эмси просит Санни предоставить доступ к памяти.

Санни на всякий случай кивнула и почувствовала, как что-то теплое и ласковое, как лапка котенка, но в тоже время совсем неосязаемое проникает сквозь стенки ее черепа, все глубже и глубже. А когда все кончилось, Эмси издал легкий треск и по комнате поплыли звуки голоса, ничуть не похожего на его предыдущий:

В поле спят мотыльки...
Уж свернулся у реки...
Только котик не спит,
И в окно все глядит.
Кто же от бури его защитит?

— Мама… — прошептала Санни, засыпая.

Утро в Каер-Теалт началось с легкого укола и запаха паленой шерсти. Взвизгнув, Санни подскочила, потирая горящий как от пчелиного укуса круп. Подслеповато прищурилась и несколько раз моргнула, приходя в себя. Возле кровати все так же парил загадочный Эмси, на свету ставший еще более прозрачным. Санни невольно хотелось спросить, как долго он тут караулит и уходил ли вообще на ночь?

— Эмси приветствует студентку Санни.

— Эмси... это ты меня лазбудил? – спросила Санни, подходя к волшебной плите и пытаясь вспомнить, какие именно руны терла мэтресса колдунья.

— Эмси провел анализ. Результат: студентка Санни имеет шанс опоздать на завтрак шесть к десяти. Эмси принял меры. После, Санни надлежит отправится…

— Завтлак? – Санни заинтересовано приподняла ушки. Их будут кормить?! – А где завтлак?!

— Первый этаж в Западном крыле.

— А?..

— Прокладываю маршрут. Эмси рад служить.

Ополоснувшись, Санни несколько раз по-собачьи встряхнулась и выскочила за дверь. Эмси из додекаэдра превратился в стрелку, которая зависла в воздухе, указывая в правый коридор. Как только Санни сделала шаг, стрелка тоже сдвинулась и поплыла дальше.

Идя по мягкому алому ковру, Санни подумала, что на свету замок изнутри не выглядит таким уж мрачным: красивые гобелены с невиданными землями, состоящими то из песка, то странного вида леса, ветки деревьев которых походили на веревки. Доспехи при свете дня оказались не темно-сапфировыми, а скорее серебряными. Темное серебро. Без синего пламени чаш они выглядели не настолько страшными.

А еще были витражи. С храбрыми рыцарями и героями, сражающими что-то действительно мерзкое, полное когтей-щупалец и куда страшней великана. К слову, великан на одной из картин тоже был. Один из единорогов-латников попирал его труп, придерживая телекинезом вонзенное в череп копье.

— Шевалье Лансер де Элот Лужный, Первый Клинок Эквестрии, — дал короткую справку Эмси, когда они миновали уже третью посвященную герою картину и Санни невольно остановилась, чтобы рассмотреть поподробнее.

— Навелное, он был и вплавду великим гелоем, — вслух подумала Санни. Только великий герой мог побеждать чудовищ, имея такую длинную, густую и постоянно выбивающуюся из-под шлема шевелюру.

Уже на подходе к столовой стали попадаться другие жеребята, которые спешили за своими стрелками. У самых дверей Эмси, видимо, посчитав свою работу законченной, оставил Санни одну. Но ей и не нужна была помощь: нетрудно было взять небольшую дощечку с наполненными тарелками и усесться за один из трех длиннющих полупустых столов, за которым уже устроились Пинк, Ред Скин и Младший со Старшим. Последние почему-то так и не притронулись к своим порциям.

— Оно похоже на сопли, — кисло произнес Старший, ковыряясь ложкой в тарелке. — На зеленые простуженные сопли.

— Хех, да ладно тебе, — облизался Младший. — Даже это вкуснее приютской овсянки.

— Не напоминай мне об овсянке старухи Дебрис. Эта слепая псина не могла даже воду нормально разогреть. А это еще что?

— Грибы-дискордники, — ответил Пинк, жуя одну из пятнистых шляпок. — Как мухомор, но если правильно приготовить и удалить яд, то очень сытный и хорошо усваивается. Вкус, правда… Папа говорил, что очень похоже на каучук или пережаренное мясо. Я-то не знаю — не пробовал.

— Я пробовала, — влезла Ред Скин. — И вправду чем-то похоже. На мясо.

Все удивленно посмотрели в кобылку.

— Что?

— Ты… ты ела?.. — почти шепотом поинтересовалась Санни, глядя на Ред Скин едва ли не со священным ужасом.

— Агась, — простодушно пожала та плечами. — Мы с папой и мамой год назад переходили через грифоньи горы на новый дом. Цветов было мало, да и не повезло нам: попали под обвал. Мама сломала задние ноги, папа крылья, припасы с повозкой улетели в обрыв. Идти было далеко, поэтому мы с папой ловили ящериц. Однажды папа с мамой пошли вдвоем, пока я спала в пещере. Вернулся только он, грустный, с большими кусками мяса, и сказал, что из-за этих кусков мама отдала жизнь. Я думаю… думаю, что она упала в пропасть, пока они охотились на баранов.

Разговор как-то сам закруглился. Все молча продолжили ковырять свои порции, пока Санни стыдливо не спросила:

— А можно мне еще?

Ред брезгливо скривилась и пододвинула ей свои остатки «соплей», сама принялась за грибы. И как только она положила в рот четвертый гриб, над их столиком возник Эмси:

— Студенты Пинк Флойд, Ред Скин, Санни Скайс, Литл Джоук и Олд Джоук имеют шанс опоздать на занятие мэтра Рейджа пять к…

— Да-да, агась, мы поняли, — помахала копытом Ред Скин. – Мы знаем, где это, проваливай, странный камень.

Эмси растаял в воздухе, бросив напоследок «Эмси рад служить» и «Эмси вносит реакцию студентки в категорию «неэтичных»». Жеребята поднялись из-за стола, так и бросив объедки. Только Санни ухватила напоследок гриб из тарелки Пинка.

В коридоре Ред Скин пропустила вперед Пинка с Младшим, а затем преградила остальным дорогу:

— Обожди, братец. Ты ничего малой сказать не хочешь?

— Нет.

Ред Скин пакостливо ухмыльнулась и по-кошачьи выгнула спину. Старший прищурился и принял стойку охотничьей собаки. Стоящий позади Ред Скин Младший глупо и неуверенно хихикнул. Пинк страдальчески вздохнул и приложил ко лбу копыто:

— Серьезно? Сейчас?

— Да, хурэ, сейчас!

— Оглашенная, нашла же время обсуждать сны…

— Это, блядь, был не сон! — рявкнула Ред. — И если этот сукин сын не извинится, я вобью ему копыто в задницу так глубоко, что оно выскочит через его шакалий рот! А ты, Пятно, если не помогаешь, то лучше и не вмешивайся — я и тебе круп порву! По дружбе!

— Да, — Старший ощерился, — не вмешивайся, я этой рыжухе сейчас портрет поправлю и дальше пойдем.

— Ну, подходи! Я, Ред Скин, и не таких в хвост и в гриву… Э? Малая?

Все посмотрели на Санни. Бедняжка припала к полу и, закрыв мордочку копытцами, тихо хныкала. Поняв, что на нее смотрят, она медленно отвела ноги от покрасневших глаз и тихо попросила:

— Не надо…

— Чего, хурэ, не надо?! Этот шайскерль^[2] подставил тебе подножку и…

— Да, подставил! — перебил Старший, по-волчьи сверкнув глазами. — И подставил бы еще раз, настигни эта тварь меня или Олда!

— Не подставишь, потому что я тебе сейчас таких аншисов^[3] навешаю — вообще ходить не сможешь!

— Ах ты!..

— Лед Скин, пожалуйста! Ли… Литл Джоук? — Санни посмотрела в глаза Старшему. – Ты… сделал это, чтобы?..

— Чтобы спасти этого плоско шутящего и не умеющего нормально бегать полудурка. Сейчас скажешь, что поступила бы так же на моем месте?

— Я… — Санни из-зо всех сил попыталась представить, что случилось бы, будь в той пещере Батти. — Я не знаю. Плавда не знаю… Но… я не думаю, что ты сделал совсем уж неплавильно…

Ред Скин презрительно фыркнула, развернулась и пошла дальше по коридору. Пинк хмыкнул и двинул следом, Олд засеменил за ним. Литл криво усмехнулся и легонько, вполне дружелюбно пихнул Санни в бок. Та шмыгнула носом и вытерла мешающие смотреть остатки слез.

Встреча с Рейджем должна была пройти на заднем дворе Каер-Теалт, но вместо того, чтобы пойти напрямик, жеребята решили сначала взобраться на стену, благо никакой охраны не было. Вообще Санни показалось, что кроме мэтрессы ауф Муур-Чи, того странного пса и разбойника в замке никого нет, ни прислуги, ни охраны, ничего. Может, это к лучшему?

На стенах тоже не было и следа стражи. А еще с них открывался прекрасный вид на… стену из кустов и деревьев настолько плотную, что Санни не могла разглядеть и третьего ряда зарослей.

— Можно связать простыни, — озвучил вслух свои мысли Литл. — Если закрепим вокруг зубца, то получится спустится. Пятерых должно хватить…

— От хурэ!

Сверкнуло, и ругающаяся Ред Скин отшатнулась, затем прошипела и навалилась в просвет между зубцами уже всем телом. Под ее копытами затрещало и засветилось голубым магическое поле. Ред Скин закусила губу и усилила напор. По ее подбородку потекла струйка крови. Поле не поддалось.

— Стоило ожидать, — хладнокровно произнес Пинк, а Ред Скин снова отшатнулась и несколько раз озлобленно лягнула барьер. — Возможно, оно и к лучшему.

— Пятно, ты что, ебо?..

— Сама подумай, оглашенная, — Пинк закатил глаза. — Вот спуститесь вы вниз, а дальше?

— А дальше, хи-хи, пойдем по дороге и спросим любого стражника, где находится приют старухи!..

Литл отвесил радостному от своей догадливости брату затрещину:

— Кретин, не приют старухи, а усадьба госпожи Аркейн! Сука, два месяца прожили, а ты все никак не запомнишь.

Улыбка Олда немного увяла и сам он чуть-чуть поник. Но почти сразу же воспрял, излучая жеребячий оптимизм.

— Великолепный план, — легонько хлопнул несколько раз в копытца Пинк. — Отличный и надежный, как волшебные мечи… А если без шуток, то каким лешим вы планируете выбраться из леса, я более чем уверен, полного зубастых тварей?

— По дороге!.. — рыкнул Литл.

— По вот этой дороге?!

Санни заглянула в просвет зубцов и посмотрела, где опускался мост. Дороги не было, лишь такой же природный частокол.

Пинк сполна насладился вытянувшимися лицами и продолжил:

— Допустим, в лесу чудовищ нет. Кто-нибудь из вас сможет определить, где север, юг? Какие ягоды съедобны? Как развести костер без кремня? А ведь до ближайшего города, Даунволла, пять дней. До Тротингема – еще четыре. Ну так, из вас хоть кто-то путешествовал? Пусть и с отцом?

Санни покраснела. Ее папа был обычным мельником. А вот Ред Скин и не думала стыдится:

— Катись оно в жопу! Ты за кого меня держишь?! Я – Ред Скин, и мой отец был грифоном, а значит, и я тоже! А грифоны не сдаются!

— Бескрылая, рогатая, копытная грифонша, — фыркнул Литл. — А ты уверена, что он твой папка?

Копыто Ред впечаталось ему в нос — никто и пикнуть не успел. Литл отшатнулся, на пол упало несколько алых капель. Тряхнув головой, он взревел и попытался было кинуться на наглую скотину, но оказался придавлен братом. С другой стороны в него вцепилась Санни.

— Стоять! — крикнул Пинк, в одиночку удерживая брыкающуюся Ред. Та все-таки несколько раз его лягнула, но жеребенок не отпустил.

— Пус-с-сти, с-с-сволочь, — прошипела Ред Скин, старательно изворачиваясь. – Я его собачье сердце вырву… от хурэ… пятно…

Постепенно брыканье замедлялось — Пинк немного придушил кобылку. Было непросто, шея оказалась внезапно довольно мускулистой. Точку поставил возникший в воздухе Эмси, объявивший, что жеребята могут опоздать на встречу с шансом три к десяти. Еще из его недр вырвалась молния, успокоившая подергивающегося Литла. Затем от него отделилась одна из граней и легла на побитый нос. Кровотечение остановилось.

— Насильственные действия учеников в отношении других учеников в пределах Каер-Теалт запрещены. Ученики Ред Скин и Литл Джоук помечены как «склонные». Установлено наблюдение во избежание рецидивов.

Этим все и кончилось. Отпущенная Ред Скин плюнула под копыта противнику, бросила несколько грязных ругательств на эквестрийском и ломаном грифоньем и спустилась по лестнице. Другие заторопились следом.

Вблизи мэтр Рейдж показался Санни еще омерзительней. Единорог, похоже, совсем не заботился о впечатлении: искалеченное на вид тело прикрывали всего два лоскутка змеиной кожи, играющих роль ремней. На них повисли невероятно длиннющий, явно волшебный меч в волшебных же ножнах и устрашающего вида короткий тесак. Их Санни смогла рассмотреть во всех подробностях, пока мэтр неспешно вышагивал вдоль линии учеников.

— Вы все опарыши, — наконец заключил он. — Жалкие и никчемные мотыли, которые обосрутся даже с отбившегося и заплутавшего накера. Хотя даже накер сможет передушить половину, если не всех вас. Это сейчас. Через тройку лет вы будете сворачивать им шеи голыми ногами. Через пять — выйдете против гуля. И не нужно ныть, что «я не смогу, это не мое»…». Сможете. Вопрос «победа или смерть?» даже не стоит: я в любом случае превращу вас в первоклассных демонстрезаторов. И не советую меня злить: я найду, за что отвесить тумаков. Теперь до замковой стены и обратно десять кругов галопом, быстро! Арш!!!

Десять жеребят рванули с места в карьер, мэтр тоже не остался на месте: побежал следом, порыкивая на отстающих. Первый и второй круг Санни одолела без особых усилий. На третьем и четвертом почувствовала, как начинает сильнее колотиться сердечко. На пятом – хватать ртом воздух. А на шестом споткнулась и рухнула в грязь.

— Вставай!..

Санни попыталась хоть немного прийти в себя, подняться на ноги, но снова зарылась лицом в пыль. Перед глазами метались красные и малиновые вспышки, плыли круги, в ушах стучали наковальни. И сквозь этот грохот к ней с трудом доносился голос мэтра.

Невидимое щупальце подхватило ее поперек живота и рвануло вверх, ставя на ноги. В голове немного прояснилось, в ушах притихло. Санни моргнула, с легким удивлением рассматривая подошедшего вплотную мэтра. Тот наклонился и приставил копыто к ее шее, замеряя пульс. Затем бросил:

— Жива? Теперь беги.

Санни сделала несколько робких шагов. Ее все еще мутило.

— Я… я…

Мэтр щербато осклабился и ткнул копытом:

— Видишь этот ожог?

Лучше б Санни его не видела. Из правого плеча единорога, похоже, кто-то или что-то вырвало огромный кусок мяса, из-за чего оно теперь казалось меньше левого. Края почернели, и в них просматривался легкий желтоватый оттенок: скорее всего, скопившийся гной.

— Лайрмерская гидра, — ласково объяснил мэтр. — Ее плевок заставляет стекать кожу с мясом чуть медленнее расплавленного воска. И если ты сейчас не побежишь, то в будущем получишь такой же.

Это подействовало, у Санни как открылось второе дыхание. Рейдж хекнул и вдруг крутанулся, перехватывая телекинезом за горло одного из жеребят:

— Опарыш, ты правда думал, что не замечу?

Несчастный забулькал, беспомощно суча ногами в воздухе. Рейдж оскалился:

— Я разве давал команду «передышка»? Думаешь, если отвернулся, то можно остановится подышать свежим воздухом? Ну так я тебя расстрою: круг галопом вокруг замка! А попробуешь схалтурить, червь, — пеняй на себя! Пшел, арш! Служка, проследи!

— Эмси рад служить.

Бедняга повалился, но тут же вскочил и припустился вдоль стены, перед ним вспыхнула полупрозрачная стрелка. Только он скрылся за поворотом, как мэтр рыкнул:

— Передышка, все в строй!

Когда жеребята выстроились, мэтр окинул их всех снисходительным взглядом и произнес:

— Слушать меня сюда, опарыши, и мотать на рог: вы все, наверное, думаете, что я садист, который решил поизгаляться над учеником, которому хватило смелости сжульничать. Это правда лишь вполовину: я наказываю вовсе не за обман, а за то, что у глиста не хватило ловкости провернуть все незаметно. Мне плевать, как будет работать царапка или блохоносец, но на моих уроках, если вы сможете сделать все так, что бриззи носа не подточит, то флаг на спину, орден на грудь, пинок под круп — и только в путь! А если попадетесь — я выдавлю из вас все дерьмо, возможно, вместе с желанием испытывать судьбу. И да, я тот еще садист. Ты, рыжуха!

Мэтр подошел к тяжело дышащей Ред Скин и наклонился, видно, пытаясь разглядеть мельчайшую крапинку пота на ее озлобленном личике. Та сморщилась, но не отвернулась и даже не отвела взгляд.

— Ненавидишь меня?

Ред Скин ощерилась. Рейдж выпрямился, обнажил тесак и подбросил его в воздух. Сверкнув на солнце начищенным лезвием, тот приземлился, наполовину уйдя в почву.

— Подними.

Ред Скин подчинилась и использовала телекинез. Мэтр отступил на шаг, смотря с мерзкой улыбкой на вставшего в несуразное подобие стойки жеребенка:

— Уговор: если поцарапаешь меня, завтра же вернешься домой. Убьешь – отпустят всех. Я даже не стану блокировать. Ар…

Ред рванула вперед быстрее, чем Рейдж успел выговорить «ш», и тут же сделала выпад прямо в сердце. Санни показалось, что единорог не сдвинулся, но ее подруга все равно каким-то чудом оказалась позади него. Крутанувшись, Ред попробовала подсечь мэтру ноги, но снова неудача. Тот, явно издеваясь, даже не обернулся.

Глаза маленькой пони налились кровью. Завизжав фурией, она принялась рубить куда придется, и снова каждый удар шел «в молоко».

Наконец Ред Скин отступила, тяжело дыша и пытаясь убрать с глаз слипшуюся от пота гриву. Бессильно выпустила нож, который снова воткнулся в землю.

— Не так уж плохо, — сдержанно похвалил мэтр, наконец разворачиваясь, усаживаясь и стирая с плеча несуществующую грязь. — Кем был твой отец?

— Грифоном…

— Забавно, но не осуждаю. Он был воином?

— Нет, — стиснула зубы Ред Скин, — он был блядским мясником!

— Заметно. Тебе не впервой иметь дело с ножами и плотью, но обычно она не такая подвижная, ага? Зато в свежевании ты явно кое-что смыслишь, и это будет более чем полезно. Ладно, вернись в строй. Ты, пятнистый! Подбери оружие! То же самое!

Мэтр заставил каждого жеребенка взять тесак и вступить поединок, на одних и тех же условиях. Даже обманщика-неудачника, который, прибежав, едва успел отдышаться после кругового марафона. Жеребята приложили все усилия, самые разные тактики, но так и не смогли не то что оцарапать, но даже срезать кусочек шерсти с тела мэтра. Один в сердцах даже попытался вонзить оружие себе в шею, но клинок замер, лишь чуть-чуть пропоров кожу. На это Рейдж только обидно рассмеялся и вызвал следующего.

Когда из не испытавших силы остались только Санни да еще парочка, на плацу возник Эмси и уведомил:

— Ее Высочество призывает студентку Санни Скайс. Просьба проследовать в подвальное помещение, — и разложился на грани, превратившись в сияющую арку-портал.

Санни, которая только взяла нож, замерла в нерешительности, но Рейдж безразлично махнул копытом, мол, иди. И Санни пошла.

Шагнув во тьму, она оказалась в комнате, совсем маленькой, каменной и очень темной — только откуда-то сверху падал столб белого света на черный ониксовый алтарь и принцессу, сидящую над ним спиной к кобылке и толкущую что-то в маленькой серебряной ступке. Рядом лежали кисть и две простых мисочки с чернилами.

— Подойди, дитя наше, и сядь подле Нас.

Санни послушалась. Закончив толочь порошок, Луна высыпала его в миску и размешала. Обмакнула кисточку и легонько провела вдоль жеребячьей спины, нарисовала точку в основании и еще одну на крестце.

— Что это? — спросила Санни, не слишком надеясь на ответ и пытаясь не рассмеяться от приятной щекотки.

Неожиданно для нее, принцесса ответила:

— Врата, — и, видя, что Санни не поняла, продолжила:

— Врата — то, что поможет раскрыть твое тело, но и ты должна отомкнуть их.

— Как?

На этот раз принцесса промолчала и нарисовала линию, ведущую чуть выше пупка, поставила на нем точку, продолжила. Санни уже с большим трудом подавила смешок, почувствовав мохнатый, как беличий, хвостик на шее. Принцесса отбросила жеребячью челку и мазнула по лбу. На мгновение остановилась, а затем провела копытом от носа Санни до макушки, минуя рог. Санни почувствовала непривычный холодок: часть гривы рассыпалась космической пылью. Луна обмакнула кисть и довершила рисунок.

Закончив, принцесса приподняла копытце, словно собиралась одобрительно почесать жеребенка за ушком, да так вдруг и застыла, будто в нерешительности. В ее глазах замелькали странные искорки. Санни робко хихикнула и доверчиво боднула копытце принцессы. Луна, кажется, очнулась, и ее лицо впервые при Санни тронула легкая и какая-то немного грустная улыбка.

На Санни же вновь навалилась дрема. Зевнув, она попыталась проморгаться, с неким отстранением наблюдая: сквозь мертвый камень пробивались тоненькие стебельки и разливались голубым прекрасные цветы. Как же их называла мама? Луноцвет?..

— До… — услышала Санни, прежде чем веки окончательно закрылись.

И снова Санни оказалась в темноте. Не было никаких ярких образов, никаких запахов, и даже непонятно, висела она или стояла, и если стояла, то на чем. Но не было и ужаса с отчаянием или даже бессильной злости. Никакого страха, лишь легкая грусть, что снова и снова ей приходится оставаться в темноте. Даже когда Санни запирали в погребе за украденное варенье, было не так темно и уныло.

Санни так и не поняла, сколько просидела — а может, пролежала, свернувшись калачиком — в этом Нигде. Но где-то далеко возник звук. Однотонный, и издаваемый явно духовыми, он быстро перерос в некую мелодию. В резонанс ему на Санни засветились рисунки, принося в этот погреб-чуланище крохи света.

Послышался легкий перезвон колокольчиков, как будто задеваемых крыльями мотылька, и тут же что-то вспорхнуло с ее макушки и заметалось, разливая дождь из искр. То была маленькая бабочка, и с ее крыльев падали светлячки, складываясь в путь под ногами.

Санни ступала по пути, слушая, как в крещендо вплетается смех жеребят и думала, что раз где-то смеются такие же пони, как она, то и опасности нет. И когда мир вспыхнул под великое фортиссимо, она не дрогнула.

Чуланище раздалось во все стороны. Огоньки, маленькие искорки и громадные пожарища переливались цветами, названий которых в голове Санни не было. И среди этих огней, ярких и тусклых, шли, скользили, парили и плыли фигуры созданий, которые точно не водились в Эквестрии. Хотя бы потому, что эквестрийские животные не носят маски из отполированной кости.

Одна из них, огромный шестилапый и полосатый медведь, преградила ей дорогу. Санни подумала, что он скорее всего разумный: не столько потому, что стоял на задних лапах, сколько из-за огромных закрепленных за спиной ножниц и иглы.

Медведь склонился, уставившись на Санни пустыми глазами-прорезями совиной маски. Одна из его лап медленно поднялась и прикоснулась кончиком когтя ко лбу Санни, нарисовав крест. Затем отвелась в сторону, и вместе с ней протянулась светящаяся нить. Ее кончик отделился от когтя и заскользил, задавая новый путь. Медведь ласково, стараясь не поранить, подпихнул Санни, и та пошла по нити.

Она привела ее к звезде размером с хороший стог сена. Санни навострила ушки: оттуда все отчетливей слышались те самые жеребячие голоса, и даже проглядывалась некая тень... И тогда она подняла копытце и прикоснулась к вовсе даже и не раскаленной, а слегка теплой поверхности.

Сквозь тело прошел разряд, что-то рвануло, захлестнуло и, втянув Санни внутрь, погрузило как в теплый омут, полный чистейшего света и живых копошащихся пушистых нитей. В голове кто-то начал быстро-быстро тасовать колоду, только вместо карт были случайные картины, звуки и запахи. Душистый запах свежеиспеченного хлеба, строгое лицо мэтрессы-колдуньи, звук шуршащих под соломой мышей, зареванное лицо сестры… От всей этой тряски кобылку начало мутить, в глазах поплыло. На мгновение даже почудилось, что она видит маленькую златокудрую пони, падающую куда-то вниз.

И когда снова пришла тьма, кобылка была только рада.

---

Мэтресса ауф Муур-Чи собаку съела в искусстве переговоров и потому мастерски умела скрывать эмоции. Впрочем, не совсем, кое-что все же могло ее выдать: когда мэтресса волновалась, ее длинные пальцы невольно принимались выстукивать мотивчик одного из грифоньих гимнов. Сейчас к перестуку прибавился слегка клекочущий эквестрийский — грифоний клюв не позволял воспроизвести лошадиный чисто — но мэтресса не волновалась: здесь, в Каер-Теалт, скрываться не от кого – жеребята уже спят:

Heute wollen wir ein Liedlein singen,
Trinken wollen wir den kühlen Wein
Und die Gläser sollen dazu klingen,
Denn es muss, es muss geschieden sein…

Мэтресса мрачно допела последний куплет. Уверенности почти не прибавилось. А почему она вообще чувствует себя виноватой? Ну, виноватой – сильно сказано, скорее просто неуютно. Как если бы запустила камень, а он случайно сбил с ветки голубиное гнездо с парой яиц. Казалось бы, никто не придаст особого значения, а на душе осадок.

— Эмси, вина, — буркнула мэтресса.

— Эмси рад служить, — в воздухе сконденсировался наполненный бокал. Мэтресса сердито подхватила его и опрокинула в себя отличного литлфинского, как грифонскую водку. Стало немного легче.

Открывая дверь в комнату одного из учеников, мэтресса мимоходом подумала, что надо бы прекращать снимать напряжение алкоголем. А то так и помереть недолго.

В комнате мэтресса взяла себя в кулак и подошла к постели. На той распласталось крохотное серое тельце, даже не пытающееся укрыться: одеяло было убрано так далеко, что свалилось на пол. Мэтресса покачала головой и приложила ладонь к липкому горящему лобику. Даже повязка на глазах, и та насквозь пропиталась влагой. Потом? Слезами?

От прикосновения жеребенок слегка вздрогнул. Пересохшие губы с трудом выдали:

— Пить…

Мэтресса молча взяла сотворенную Эмси пиалу и поднесла ко рту несчастной. С искренним сочувствием посмотрела, как бедняжка жадно хлебает овощной суп – сама мэтресса была убежденным мясоедом и ни травинки в клюв не брала. Ведь зачем есть траву и вообще растительную пищу, если всегда можно поймать что-нибудь нормальное? А то ее сородичи любят испортить жареного кабанчика всякими огурцами, морковью, которые, мол, помогают пищеварению. Отдельные варвары из Грифара так вообще предпочитают тушеные овощи, без всяких братьев меньших. А у капусты, может, тоже есть чувства!

Когда бедняжку вывернуло на пол, мэтресса вздохнула:

— Эмси, убери.

— Эмси исполняет. Эмси считает нужным сообщить, что не относит действие «уборка отходов» в категорию исполнения перспективных задач…

Мэтресса не обратила на своеобразное ворчание особенного внимания, вместо этого решив придержать слабые копытца:

— Тише, kleine Zappel, тише. Не нужно тянуться к повязке: твое тело еще не приспособилось, а ты не приспособилась к телу. Тебе сейчас кажется, что я говорю медленно и скрежеща, но это обязательно пройдет. Через пару дней.

— Я… я ведь не умлу?.. Уже?.. Все позади?..

На этот вопрос мэтресса ответила не сразу. Задумчиво почесав клюв, она нехотя выдавила:

— Нет. Ты не умрешь. Да, в каком-то смысле, позади. Эмси, корзину!

Эмси, закончивший убирать рвоту, сверкнул, раздался в стороны, и внутри него сконденсировалась обычная плетеная корзинка, полная деревянных щепок. Эту корзинку перехватила мэтресса и пододвинула к кобылке:

— Возьми щепку.

Кобылка повиновалась. Мэтресса, удовлетворенно хмыкнув, запомнила результат, и с кошачьей нежность провела по горячей щеке, от этого жеребенок немного успокоился. Немного подумав, мэтресса стала тихонько напевать:

Die Sonne, der Mond, die Sterne,
sie werfen Licht auf die Welt...
Die Sonne, der Mond, die Sterne,
sie werfen Licht auf die Welt...

Когда кобылка уснула, мэтресса поднялась на ноги, подхватила корзину и направилась к двери. Нужно было зайти еще к четверым.

В коридоре мэтресса подала знак Эмси, и на двери проступило имя новой хозяйки этой комнатки — Холлоу Найт.