Дружба

Холодный ветер выл за высоким панорамным окном в кабинете директора Школы Дружбы Старлайт Глиммер. Хлопья слипшегося снега били в окно с лёгким, едва слышным перестуком. Снаружи было холодно, настоящий дубак. Зима только начиналась и обещала быть просто волшебной: снежной и холодной – одним словом, как раз такой, какой её любят представлять в волшебных сказках.

Грейхону, молодому единорогу, стоявшему напротив стола директора, сейчас больше всего хотелось оказаться снаружи. Если на то пошло, то ему хотелось оказаться где угодно, но не в этом тёплом и уютном кабинете, под сверлящим взглядом Старлайт.

Стук снежинок в стекло отвлекал Грейхорна от речи директрисы. Единорог настолько глубоко погрузился в свои мысли, что слова единорожки доходили до него словно сквозь слой ваты, тогда как звуки за окном, казалось, наоборот, обрели яркость.

– …В противном случае, мистер Грейхорн, мы будем вынуждены применить более радикальные меры относительно вашего поведения. Вы перспективный студент, и нам бы очень не хотелось… – на этих словах строгая и деловая речь Старлайт прервалась, и эта пауза вывела виноватого студента из транса, – попрощаться с вами. Я ясно выражаюсь?

Внутри у Грейхорна всё сжалось: «Вот и всё, Грей, суши вёсла – мы приплыли».

– Вы свободны, мистер Грейхорн, – Старлайт указала копытом на дверь. Единорог, опустив взгляд и прижав ушки, что-то пробормотал и поплёлся к двери.

Добравшись на негнущихся ногах до туалета, он взглянул на отражение в зеркале. Оттуда смотрели два зелёных глаза на осунувшемся и бледном лице. Грей попробовал улыбнуться себе, но понял, что это нехорошая идея: глаза тут же защипало от сдерживаемых слёз. Со вздохом Грей принялся приводить себя в порядок

«Это конец. Полный и беспpоворотный конец».

Протяжно вздохнув, пони снова уставился в зеркало. Теперь короткая серая шёрстка на его мордочке и несколько прядей кислотно-зелёной гривы насквозь промокли и выглядели жалко.

«Попрощаемся, да, так она и сказала. Блин, да как же?..» В глазах снова защипало, но в этот раз Грейхорн сумел сдержать слёзы.

Пони чуть отошёл от зеркала и повернулся боком, чтобы полюбоваться на метку – три разноцветных клуба дыма, и, глядя на них, Грей улыбнулся уже чуточку спокойнее.

«Мам, пап, сегодня я наконец-то получил свою кьютимарку! При каких обстоятельствах? Да неважно! Нет, нет, в школу не вызывают, вы что. Даже больше: теперь туда вообще можно не приходить! Почему-почему… Да потому, что меня выгнали. Пара-пара-пам!» От этих мыслей его улыбка немного поблёкла, но не исчезла полностью. Наоборот, чем дольше он улыбался сам себе, тем естественнее она становилась. 

---

Обеденный перерыв в Школе Дружбы всегда был оживлённым. И как раз в течении этого перерыва, пони, частенько даже сами того не осознавая, отрабатывали знания, полученные за партами. 

Студенты, впрочем, довольно рано делились по потокам так, чтобы максимально развить навыки и таланты. А контакты и связи между студентами разных потоков поощрялись, и дело даже не в самой идее школы – была ещё одна причина: преподавательский состав верил, что студенты многое узанют в аудиториях, но ещё большему они учатся друг у друга.

Именно так Грейхорн и познакомился с пони, которого считал своим лучшим другом – пегасом по имени Фаерстар. Они дружили уже несколько лет, и Грей не сомневался, что друг поддержит его в такую минуту. Поэтому в этот обед Грей, как и обычно, отправился в столовую на поиски своего друга.

Фай обнаружился быстро – этот пони редко бывал один, поэтому найти его было просто. Его энергичность и неунывающий характер притягивали к нему других пони как магнит притягивает к себе железную стружку. 

Но сегодня пегас, похоже, был чем-то встревожен. Грей ещё издали заметил беспокойно вертящего головой друга в толпе. Единорогу понадобилось несколько раз взмахнуть копытом, чтобы обратить на себя внимание. 

– Давай рассказывай, что было, – пегас, видимо, уже знал, что Грей во что-то вляпался.

Вместо ответа единорог просто повернулся боком, показывая метку и глядя, как на лице друга удивление сменяется радостью, а губы растягиваются в улыбке. Да и сам Грей тоже не мог удержаться и улыбнулся в ответ, ведь до него в полной мере начало доходить, что произошло: он наконец-то обрёл метку.

– Как же много времени это у тебя заняло! – воскликнул пегас, хлопая друга копытом по плечу.

– И не говори, Фай. Я уже и не надеялся, что получу её. Типа блин, девятнадцать лет! Я ждал её целых девятнадцать лет!

– Да уж, долго, – ухмыльнулся Фаерстар. – С другой стороны, это не какая-то случайная глупость.

– Ага, это специальная глупость, – ответил Грей, направляясь к ближайшему свободному столику. ­– А сейчас, братан, я расскажу тебе, как именно я её получил.

– О, уж ты постарайся. С утра вся школа на ушах стоит, тебя нигде не было, и вот он ты, появляешься с новенькой меткой на жопе. Даю крыло на отсечение, что это как-то связано!

– Ну слушай тогда. Таких баек я ещё не травил, – единорог чуть понизил голос и наклонился ближе к пегасу, – в общем, ты помнишь, я рассказывал тебе про ту идею для выпускного? Ну, которая с концертом?

Фай в ответ коротко кивнул, неотрывно глядя другу в глаза.

– Так вот, я решил, что есть вариант сделать его ещё эпичнее! Я хотел добавить в него немного… – голос Грея упал уже до шёпота, – спецэффектов, понимаешь?

Пегас в ответ молча приподнял бровь.

– Так вот, я решил, что будет очень круто пустить разноцветных дымов в толпу где-то ближе к концу выступления. Ну типа блин, они запретили использовать настоящую пиротехнику, но ничего не говорили про дымы, сечёшь?

– Кажется, я начинаю улавливать, откудова дует ветер, братан, – протянул пегас, задумчиво глядя на Грея. По лицу Фая было видно, что у него в голове активно вертятся шестерёнки, складывая общую картинку из слухов, новостей и рассказа друга.

– Так вот, я придумал несколько формул, они достаточно просты и не требуют каких-то супержёстких реагентов, но я хотел убедиться, что у нас всё есть в лаборатории…

– И ты вломился туда, верно? – перебил единорога Фай.

– Ну, да, но нет! – воскликнул Грей, вскидываясь, – ну, я просто прошёл туда пораньше, да. Дверь не то чтобы была заперта, и я, – он снова склонился над столом и зашептал, – и я, так сказать, просочился туда.

– Ну, а дальше-то что было? Почему вся школа-то на ушах стоит?! – Фай тоже склонился над столом, жадно вслушиваясь в историю.

– Я увидел, что шкафчик профессора Кори не заперт! – во взгляде единорога плясали весёлые искорки.

Пегас тяжело вздохнул, закатывая глаза.

– В общем, это должны были быть самые классные дымы, которые пони когда-либо видели! Я готовил их час без малого!

– Пока занятия уже шли, ты хочешь сказать?

– Ну типа да. Но они только начались, и я рассчитывал доделать и быстренько свалить из кабинета.

– И что же пошло не так? – пегас вперил выжидающий взгляд в Грея. Единорог печально вздохнул:

– Я не знаю. Просто в какой-то момент я отвернулся, чтобы аккуратно упаковать остатки реагентов, а когда снова повернулся к своим крошкам, они уже дымились.

– Дымились?! Да тут такое рассказывают: там настоящая радуга была! Причём там, говорят, что-то хлопнуло, а потом этот дым был уже почти по всему крылу!

– Они все немного э-э-э… Преувеличивают, вот, – потупил взгляд Грей.

– Да брось, братан. Если бы преувеличивали, то тебя навряд ли потащили бы к директору.

При упоминании директора у Грея засосало под ложечкой, а чувство безысходности вернулось. Он что-то пробормотал в ответ, уделяя все силы тому, чтобы не расплакаться снова.

«Меня выгонят. Насовсем. Через неделю, в лучшем случае».

– Эй, Грей, ты как? Выглядишь так, будто бы сейчас грохнешься в обморок, братан.

Единорог поднял пустой взгляд на Фая и слабо кивнул головой. Он ясно видел, что пегас не верил ему.

– Хэй, ну, в любом случае, – Фай ободряюще хлопнул друга по плечу, – концерту быть, ведь так? С дымами или без, всё равно. А вот без гитариста мы точно не сдюжим, чё скажешь, а?

«Нет у вас больше гитариста», – печально подумал Грей.

– Слухай, а ведь это, из-за этой твоей придумки с дымами всё крыло закрыто. Занятий там не будет до завтра, поэтому как тебе идея пойти встретить пацанов и немного поиграть, а?

Не особенно вслушиваясь в слова Фая, единорог кивнул. Сейчас он изо всех сил гнал от себя тяжёлые мысли. И только войдя в актовый зал, где их группка обычно репетировала, он понял, на что согласился.

«От же зарраза! Мне надо собраться и начать слушать пони вокруг, пока это не привело к каким-то более серьёзным последствиям! Хотя, куда уж серьёзнее…»

– Эй, смотри-ка, кто пришёл! Чего случилось, рогатый, рассказывай давай! – едва завидев единорога, обратился к нему грифон с гитарой в лапах.

Только Грей набрал в лёгкие воздуха, чтобы что-то ответить, как его перебили:

– Ой, а ты словно сам не слышал! Наш дорогой друг чуть не подорвал всю школу. Снова, – сказавший это даже не смотрел в сторону Грея.

– Ой, да тебе-то ваще откуда знать? Ты там чё, был что-ли? И вообще, говорят, что он какую-то токсичную отраву в этот раз пустил, а не играл в подрывника!

– А вот и нет!

– Зибера ответ! – воскликнул задиристый грифон.

– Сойки аргумент! – с довольной улыбкой ответил клювастому собеседнику тучный зебр.

– Аргумент не нужен, зибер обнаружен! – парировал с хохотом грифон, поднимая гитару, чтобы закрыться от брошенных барабанных палочек.

– Да лети ты знаешь куда, башка пернатая?! – в сердцах выкрикнул зебр под аккомпанемент клёкотания и хохота, издаваемых грифоном, а после повернулся к Грею:

– Так, что было-то, Грей? Расскажешь уже наконец? – зебр уставился на единорога, и на его лице можно было прочесть любопытство, которое он старался сдерживать.

Грей слегка покачал головой:

– Ничего особенного, на самом деле. Просто я получил метку. Наконец-то.

– Хах, да? Неужели? Ты без неё сколько, лет восемнадцать ходил? – грифон перестал смеяться и сел на сцене, настраивая свою гитару. – И не надо врать, что ничего особенного. Вон, вся школа дымом каким-то провоняла, а в крыле наук занятия отменили. Колись давай, что ты взорвал на этот раз?

– Действительно, – поддержал друга зебр, – что значит «ничего важного»? Разве получение метки для пони не является важным этапом в жизни?

«Является, но не когда за этим следует позорное изгнание».

– Это… Долгая история, парни. Давайте я завтра вам её расскажу? У меня что-то нет настроения на разговоры сегодня.

Не дожидаясь ответа, Грей развернулся и выбежал из актового зала под недоумевающие взгляды друзей. Он собирался домой.

«Надо успокоиться. Мне просто надо успокоиться – и всё станет ясно».

---

Фай проводил убегающего единорога задумчивым взглядом.

– Ха, и чего это он? Помнится мне, раньше наш рогатый друг очень даже любил повыпендриваться своими деяниями, – грифон продолжал крутить колки на гитаре, не глядя ни на кого.

– Действительно. Что-то странное с ним происходит сегодня. Я предполагаю, что это как-то связанно с этим инцидентом, что он учинил в научном крыле, – зебр вышел из-за барабанов и подошел к Фаю.

– Думаешь? – слегка язвительно переспросил пегас. – А я вот в этом совсем не сомневаюсь. Другое дело, что я тоже не могу понять, что именно не так. Гэд прав: раньше Грей всегда гордился подобными делами, особенно в нашей компании. А сегодня ещё и особенный день – он даже метку получил… Странно это всё.

– Может, в метке всё дело? Вы, лошадки, придаёте им такое большое значение, что не удивительно. Наш Рогалик просто получил не то, что хотел, – хмыкнул грифон, пожимая плечами. Проведя когтистыми пальцами по струнам, он скривил морду, услышав низкие звуки, которые его не порадовали.

– Не думаю, Гэд. Когда он рассказывал об этом, он явно выглядел довольным. Здесь что-то другое, парни, это точно, – пегас начал расхаживать по залу взад-вперёд, пытаясь понять, что же именно они упустили.

– Может, ему просто нехорошо оттого, что он сорвал занятия на целый день? – зебр отыскал свои палочки и снова устроился за барабанами. – Хм, Фай, а репетиция-то будет? Или без Грея нет смысла?

– А? Репа? Можно и без него, я считаю, – пегас взлетел на сцену и оглядел пустой зал перед собой – Знаете, парни, я думаю, что это будет здорово. В плане, только представьте, как мы зажжём здесь на День Согревающего Очага! Тогда директриса точно увидит, что это была классная идея – создать школьную группу.

– Мы зажжём только в том случае, Фай, если наш рогастый друг перестанет страдать фигнёй и начнёт появляться на репетициях, – Гэд наконец-то настроил свою гитару, и теперь бренчал на струнах что-то едва слышимое. – Потому что если ты не заметил, то это он у нас ведущий гитарист. А какой это рок без электрогитар?

Фай стоял, закрыв глаза и не слыша друзей. Ему казалось, что он почти нашёл разгадку такого поведения его друга сегодня.

– Заткнись, Гэд! – рявкнул он на разглагольствующего о роке грифона. – Секунду, я почти понял!

Мысль крутилась в голове, но её всё никак не удавалось ухватить и оформить во что-то собранное.

– Да просто спроси у него завтра, в чём дело-то, – предложил зебр, дав Фаю пару минут посидеть и поскрипеть мозгами в абсолютной тишине. – Так мы репитировать будем, или ты сейчас тоже не в духе?

– Да, да, конечно. Давайте, парни, поехали, – пробормотал пегас. Мысль ускользнула, но он твёрдо решил сегодня же узнать, что случилось с Греем. Почему-то он чувствовал, что это очень важно, и медлить нельзя.

---

– Здрасьте, мисс Мэй! – Фай кивнул отворившей дверь земной пони. – А Грей дома?

– О, привет, Фаерстар. Конечно дома. Заходи давай, не стой на морозе.

Пегас прошмыгнул в дверь, стряхнув у порога налипший по пути снег. 

– На ужин останешься? – мисс Мэй уже ушла куда-то на кухню, откуда доносились приятные запахи готовящейся еды. Фай потянул носом и учуял что-то острое и солёное одновременно.

– Спасибо, но нет. Я ненадолго забежал к Грею.

– Точно? У нас сегодня это блюдо из Зебрики. Как же оно называется, прости Селестия?..

Ещё раз отказавшись и подумав про себя, что их полосатый друг точно обрадовался бы как приглашению к ужину.

Комната Грея находилась на втором этаже, и сейчас дверь была закрыта. Фай подошёл и настойчиво постучался. На первый стук ему никто не ответил, как и на второй.

– Если ты не откроешь мне эту дискордову дверь, братан, то, видит Принцесса, я залечу к тебе в окно, – прошипел пегас, прижавшись губами к щелочке между дверью и стеной. Он уже был готов отступить чуть назад и действительно вылететь в окно, как дверь отворилась. На пороге показался хмурый обитатель комнаты и гитарист школьной рок-группы – Грейхорн. И выглядел он неважно. Фай сразу понял, что с его другом что-то не так. Если в школе единорог ещё мог поддерживать маску весёлого балабола, то сейчас эта маска определённо спала. На Фая смотрел напуганный и разбитый пони с опухшими глазами и свалявшейся шёрсткой.

– Чё тебе надо? – он исподлобья взглянул на пегаса.

– Грей, – Фай нервно сглотнул. Он предполагал, что что-то не так, но явно не ожидал найти своего друга в таком состоянии. – Что случилось?

Единорог тяжко вздохнул и развернулся в дверях, кивком приглашая пегаса за собой.

– Ну, рассказывай. Только целиком в этот раз, – пегас закрыл за собой дверь и уселся на ковёр, глядя Грею в спину. – Пожалуйста, – добавил он, немного подумав.

– Фай, это конец, – глухим голосом произнёс единорог, – это полный, окончательный и беспроворотный конец.

Пегас ничего не ответил. Какое-то чувство подсказывало ему, что сейчас надо сидеть молча и не перебивать, потому что Грей хотел рассказать, что не так, и ему не надо было мешать.

– Это… Да у меня даже слов нету, что это, блин, такое! – единорог тоже сел, глядя куда-то в окно.

Молчание затягивалось, но Фай всё так же ждал. Он никогда раньше не видел Грея в таком настроении и подозревал, что никто не видел.

– Они исключают меня, – прошептал он. – Исключают, понимаешь, жопа ты с крыльями?

На последней фразе он попытался усмехнуться, но получившийся звук скорее походил на всхлип.

– Исключают и всё тут. Так что не будет никакого концерта на выпускном. По крайней мере, для меня.

Пегас тихо поднялся со своего места и подошёл к Грею. Какие-то слова поддержки вертелись на языке, но ему казалось, что его друг сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать что-то подобное. Да и самому ему они казались плоскими и фальшивыми. Поэтому он просто сел рядом с Греем и обнял его. Единорог не протестовал, и Фай подумал, что это было верным решением.

– Кхем, Фай, всё, хорош обниматься. Когда дружеские объятия длятся слишком долго, они становятся гейскими, ты знаешь? – хмыкнул единорог.

– Ой, да иди ты знаешь куда? – хохотнул в ответ пегас, отпрыгивая от Грея. – Я его тут утешить пытаюсь, а он ещё и стебётся, неблагодарный!

– Сам иди туда, противный! – Грей в шутку оттолкнул пегаса от себя. – Но слушай, Фай, – он взглянул оранжевому пони прямо в глаза, – спасибо тебе, слышишь?

Пегас с улыбкой кивнул в ответ и только открыл рот, чтобы что-нибудь ответить, как единорог воскликнул:

– Если ты хоть кому-то расскажешь о том, как я себя чувствовал, я тебе все перья повыдёргиваю, жопа ты с крылышками, понял меня?

– Подумать только! – картинно возмутился пегас. – И этот пони минуту назад упрекал меня в гейском поведении! А сейчас уже обещает поиграться с моими крыльями и называет жопой! Ах ты маленький шалун!

В следующую минуту пегасу пришлось демонстрировать чудеса ловкости, уворачиваясь от града предметов, которыми запустил в него Грей, весело смеясь. Фай только порадовался, что настроение Грея так быстр менялось

– Я всё ещё жду тебя на репетиции завтра, чучело рогастое. Может, мы и не сыграем на выпускном, но мы точно зажжём, слышишь?

– Так точно, товарищ пегас! – Грей с улыбкой отсалютовал Фаю.

– Не куксись тут, слышишь, братан. Всё как-нибудь образуется, – пегас уже стоял в дверях. – Давай, до завтра, Грей, – он помахал крылом напоследок и вышел из комнаты.

Всю дорогу до дома его не покидало странное ощущение приподнятости и непонятной уверенности. Не только в том, что он всё сделал правильно, но и в том, что он точно знает, какие следующие действия предпримет. Пегас повыше поднял шарф, пряча рыжую морду от холодного снежного ветра, и поспешил домой. Ему предстояло несколько занятых дней, потому что план, который зрел в его голове, надо было выполнить до наступления зимних каникул – а до них оставалось меньше недели.

---

– Так чего именно ты от меня хочешь, Фай?

Пегас и зебр шли бок о бок по школьному коридору, каким-то образом умудряясь говорить достаточно тихо в этом гаме перемены.

– Мне надо, чтобы ты помог мне с одним делом, Зак. Это очень важно.

– Я так и понял, Фай. Но что за дело? Ты же знаешь, что я помогу тебе всем, чем смогу, но для начала мне надо знать, чего именно ты хочешь, верно?

Пегас вздохнул. Сейчас он собирался посвятить в свой план Зака – зебра, с которым дружил уже несколько лет.

– Ты помнишь, каким убитым вчера был Грей, так ведь? Ну так вот, братан, я узнал причину. И это просто дерьмо, без шуток.

– Правда? – в голосе зебра слышалось искреннее удивление. – Конечно, я помню его состояние вчера, но я видел его сегодня утром, и он выглядит очень бодрым и жизнерадостным – абсолютно как обычно. Поэтому я, собственно, и удивлён. Так в чём же дело?

– Его собираются исключить, – коротко ответил пегас, скосив глаза и наблюдая за реакцией Зака.

– М-да уж, неприятно, конечно. Но не то чтобы очень уж неожиданно.

– Ну не скажи, братан. Это как-то уж слишком жёстко, на мой взгляд. Но неважно, слушай дальше.

– А что дальше? Как будто мы можем тут что-то поделать! Сам подумай, его увели к директору, и если его исключение – её решение, то мы тут бессильны, как ни посмотри.

– Наверно. Наверно, ты прав, Дискорд тебя раздери, но это неправильно. Неправильно и всё тут!

Пегас от избытка чувств аж притопнул копытами. С удивлением и приятным удовлетворением он обнаружил, что искренне верит в то, что говорит и собирается сказать.

– Да, Фай, неправильно, но мы-то что можем сделать? – Зак смотрел на друга с надеждой.

– У меня есть идея, но, блин, она тебе не понравится, братан.

– Почему же? – он слегка улыбнулся в ответ и положил копыто на плечо Фаю. – Я же сказал, что я сделаю что угодно ради друзей. Я когда-нибудь подводил тебя?

Фай пробежался по воспоминаниям, и понял, что Зак прав. Не то, чтобы это стало новостью для него, но всё же такая реакция друга его очень порадовала.

– Мы дадим концерт.

– Концерт? То есть проводим Грея с музыкой?

– Ну-у-у-у, можно и так сказать, братан. Но только это будет не только для него, – глаза пегаса уже сверкали огнём, а губы растянула уверенная усмешка. Фай не знал, но во многом именно такое выражение лица частенько приводило его к успеху. И именно это выражение окружающие пони видели и чувствовали, когда пегас был полностью уверен в своей правоте.

– Я тебя не совсем понимаю, Фай, – Зак улыбнулся в ответ. 

– Мы зажжём. Мы сыграем такой рок для всей школы, что они в окна повылетают! И мы сделаем это в последний день занятий.

– То есть прямо во время уроков? – неверяще переспросил Зак.

– Именно, братан, именно! 

– А каких последствий ты от этого ожидаешь? Не подумай, что я против, просто интересно, на что я соглашаюсь.

– А это грустная часть, братан, – пегас перестал улыбаться и взглянул Заку прямо в глаза, – скорее всего, за срыв учебного дня, мы последуем прямиком за Греем. Именно поэтому я считаю, что тебе эта идея не понравится, да.

– Ты думаешь, что так и будет? – в голосе Зака слышалось недоверие и, может, Фаю это только казалось, страх. – Не думаю, что директор будет настолько строгой.

– Да брось, братан, не обманывай себя. Они выгоняют Грея за дым в одном крыле. Мы собираемся поставить на уши всю школу. Есть вероятность, что мы вылетим ещё вперёд него.

Зебр задумчиво вздохнул, а потом с лёгкой улыбкой пожал плечами:

– Тут осталось сколько, полгода? Да и это не единственная школа в Эквестрии, так что нормально. Я с тобой, Фай!

– Точно? – переспросил пегас, пристально глядя в глаза Заку. – Не будет как в тот раз, когда мы так же понадеялись на тебя, а у тебя не вышло? 

Зебр виновато отвёл взгляд, а потом снова поднял его на пегаса, и Фаю понравилось то чувство уверенности, которое сквозило в глазах Зака. 

– Это одна из причин, почему я согласен сейчас. Видишь лм, с меня всё так же причитается за тот раз, – улыбка зебра стала немного виноватой и грустной. 

– Да брось, ты же знаешь, что ничего с тебя не причитается! – отмахнулся Фай, продолжая сверлить зибера глазами. – Я просто хочу быть уверен, что ты с нами на все сто. 

– Разумеется, Фай. Как я уже сказал, ты можешь на меня рассчитывать! 

– Классно! Типа реально классно, братан, спасибо тебе! – пегас быстро обнял друга, чувствуя искреннюю благодарность. – Теперь нам осталось уговорить Гэда.

– Хм-м-м, я думал, что ты пошёл сначала к нему. Вы знакомы уже сколько, лет пятнадцать?

– Шестнадцать. Мы познакомились в лётном лагере, и дружим с тех пор. Но видишь ли, – пегас слегка замялся, – тут ещё дело в том, братан, что мы собираемся сделать это ради Грея. А Гэд… Скажем, я не уверен, что он согласится помочь Грею ценой места в школе. Ты же знаешь, ему было сложно поступить сюда, и оставаться на хорошем счету. В плане, для него учёба здесь – это действительно очень важно, а я собираюсь прийти и попросить его бросить это всё ради товарища. Я даже не уверен, что это хороший поступок с моей стороны.

– Всё будет нормально, Фай. Гэд хороший парень, конечно же, он не откажется помочь. Пошли, поговорим с ним.

Кивнув в ответ, пегас первым направился в сторону актового зала, где они снова собирались репетировать.

---

– Ты или конченный, или поехавший, Фай. Я говорил тебе об этом? – грифон с нескрываемым скепсисом смотрел на оранжевого пони.

– Мы знакомы шестнадцать с небольшим лет, братан. Сам как думаешь? – язвительно ответил пегас.

Гэд сидел перед ним на сцене, свесив с неё лапы и настраивая свою извечную гитару. Но сейчас всё его внимание было приковано к Фаю и тому, что он предлагал.

– Нет. Я на это не согласен, чувак, – он отвёл взгляд и покачал головой, – тебе блин, лучше всех известно, чего мне стоило сюда попасть. И я не собираюсь сейчас менять это на одно пафосное и бессмысленное выступление.

– Гэд, послушай… – начал пегас, но грифон перебил его:

– Что послушать? Не буду я ничего слушать! Да, можешь мне не верить, но мне действительно жаль Грея, но этой глупостью ты ничего не исправишь, ты же понимаешь. Ты просто добьёшься того, что нас выгонят вместе с ним. Я так не хочу.

Грифон поднялся со своего места, держа гитару за гриф и разворачиваясь спиной к Заку и Фаю.

– Это же просто глупость. Да, это звучит пафосно и круто: сыграть на всю школу и выразить свой протест. Но, блин, нас за это выгонят. Я не хочу терять место здесь. Мне осталось всего полгода до выпуска.

– Гэд, ты прав.

– Понимаешь, не стоит оно того… Погоди, что? – грифон встрепенулся, всё ещё не поворачиваясь к собеседникам.

– Ты абсолютно прав, братан, Дискорд тебя раздери! – Фай, стоя под сценой, пошире расставил ноги и встряхнул головой, глядя в спину Гэду. – Но прав и я. Если мы ничего не сделаем, то просто представь, каково будет Грею. Он будет знать, что, несмотря на несправедливую жестокость его драного наказания, его друзья ничегошеньки не сделали. Это будет максимально погано, не находишь?

Грифон набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы что-то возразить, но Фай продолжал:

– Ты же был на его месте, Дискорд тебя дери! Ты что же, на полном серьёзе считаешь, что сможешь доучиться здесь полгода, зная, что мог поддержать друга, но просто упустил этот шанс?

– Фай, не надо, – прохрипел внезапно осипшим голосом Гэд, – ты сейчас ходишь по охренительно тонкому льду, чувак.

– Да потому, что я пытаюсь достучаться до тебя, куриные мозги! – Фай уже кричал. – Я пытаюсь донести до твоих пернатых мозгов, что это твой шанс. Твой шанс сделать всё правильно!

– Заткнись! – грифон рывком развернулся к Фаю, и тому на миг показалось, что он всё-таки перегнул палку. – Заткнись, урод, или я расколочу тебе лицо этой гитарой!

Фай встретился взлядом с Гэдом. Помимо кипящей там ярости, пегас увидел надежду. Или ему так показалось. Фай не сомневался, что он убедил второго своего друга последовать за ним.

– Конечно, Гэд. Прости, что напомнил, – он сел перед сценой и поднял копыта в примиряющем жесте, – в любом случае, ты же понимаешь, что выбор за тобой. Просто знай, что без тебя нам не справиться.

В глазах грифона гнев поутих, а перья улеглись. Фай знал этот взгляд – грифон просчитывал в голове варианты.

– Конечно не сможете, бездари. Кто же ещё сыграет этот офигенный бас, если не я? – он глубоко вздохнул и взглянул в глаза Фаю. – Я делаю это не только ради успокоения совести, ясно тебе, Апельсин? Я… Мне…

– Конечно, Гэд. Мы знаем. Спасибо тебе, братан. Серьёзно.

– С тебя причитается, засранец крыластый, – пробурчал грифон, уходя вглубь сцены и подключая гитару.

– Кхем-хем, да, прошу прощения, – новый голос эхом разлетелся по залу, заставляя трёх друзей подпрыгнуть от неожиданности и оглянуться на вход. Фай уже перебирал в голове варианты, что же делать, если это кто-то из учителей, и как много они слышали. Но это оказался лишь серый единорог, который с улыбкой до ушей смотрел на Фая.

– Грей, етить-колотить! – воскликнул пегас, вскакивая на копыта. – Да ты хоть знаешь, хоть мысли у тебя есть, как ты нас напугал? Скрытник рогатый…

– Эм, да, простите, пожалуйста, – всё так же весело отозвался единорог, чуть ли не вприпрыжку направляясь к сцене, – я слышал ваш разговор, парни.

На этих словах Гэд закатил глаза, пробормотав что-то про розовые сопли, а Зак улыбнулся Грею в ответ. Но единорог сейчас смотрел не на зебра, а на пегаса, которому стало неловко под этим пристальным взглядом друга.

В следующую секунду Фай оказался в крепких объятиях друга.

– Да ну, Рогалик, всё пучком. Просто это действительно правильный поступок, верно? – Он слегка приобнял Грея в ответ.

– Да целуйтесь вы уже, ё-моё! – воскликнул Гэд, чем вызвал смех Зака, а Грей отскочил от Фая как ошпаренный.

– Я тебя сейчас заставлю свою гитару сожрать, пернатый! – с пунцовой мордой проорал Грей на грифона.

– Хах, желаю удачи, Рогалик!

– Ах ты, мелкий гибридный…

– Ну всё, ребят, успокойтесь, хватит ссориться, – попытался утихомирить друзей Зак.

– НЕТ! – хором ответили ему грифон и единорог, продолжая сверлить друг друга взглядами.

– Геев двух ответ, – вклинился в разговор молчавший до этого Фай, чем вызвал ещё один смешок от Зака. Но Гэд и Грей наконец-то успокоились.

– Да, эм-м-м, ладно, ладно. Прости, Гэд.

– А, забей, чувак, – отмахнулся лапой грифон. – Так чё теперь, когда со всей этой хренью покончено, все участники в сборе, давай, Апельсин, расскажи нам план, – обратился он к пегасу.

– Конечно, парни, смотрите, как мы сделаем…

---

Последний день занятий перед каникулами выдался на редкость снежным. Ветра не было, и большие пушистые снежинки медленно планировали с небес так густо, что, стоя на одной стороне улицы, нельзя было увидеть дома на другой.

«Прямо как неделю назад, однако. Но тогда было ветрено, да. А сейчас спокойно, ага».

Грейхорн улыбнулся своим мыслям. В последнее время улыбался он всё чаще и вообще пребывал в приподнятом настроении.

«Даже погода сегодня тихая, словно специально для нас».

Сегодня был последний раз, когда он шёл сюда на занятия. Скажи кто неделю назад, что этот день он будет встречать с радостной улыбкой, Грей бы не поверил. Но вот он здесь, идёт чуть ли не вприпрыжку, торопясь успеть до начала занятий.

«Надо не опоздать. К Дискорду учителей, сегодня есть гораздо более важная причина прийти вовремя, о да!»

В школе, всё так же не в силах скрыть улыбку и возбуждение, единорог направился в актовый зал. К его удивлению, там ещё никого не было – за исключением Гэда, который возился с оборудованием.

– Здарова, Графин! – протараторил Грей. От волнения он стал говорить быстрее, и мало что мог с этим поделать.

– Мэх, и тебе привет, Рогалик, – грифон, не глядя на вошедшего, продолжал ковыряться в щитке за сценой, – ты слишком радостно звучишь для приговорённого, знаешь ли.

– Если б вас не было со мной, я бы звучал по-другому, уж поверь, чучело пернатое. Так что спасибо.

Грифон что-то пробормотал, без обычной для него язвительности. В актовом зале повисло недолгое молчание, которое почему-то показалось Грею очень давящим и некомфортным. Его волнение усиливалось, как и всегда перед важными выступлениями.

«Спокойно, Грей, всё под контролем, ага. Ты полностью готов к этому. Всё, что надо сделать –  так это просто крышесносно отыграть свою часть, о да».

Но и подобные мысли не помогали, а, наоборот, заставляли нервно ёрзать на месте и теребить гитару в копытах.

– Гэд, слушай, – слегка неуверенно начал он.

– М-м-м-хм, ну? – отозвался грифон, всё так же поглощённый своим занятием.

– А когда Фай говорил о, ну, ты знаешь, о том, что это твой шанс сделать всё правильно и всё такое, – Грей замялся, – что он имел ввиду?

Грифон набрал в грудь побольше воздуха и наконец отвёл взгляд от щитка, переводя его на единорога.

– Не твоё собачье дело, мистер обладатель сверла в башке, ясно? – он снова вернулся к щитку, и единорогу казалось, что грифон хочет сказать что-то ещё, но в то же время и не хочет.

«Как там Фай поступает в таких случаях? А ну-ка…»

– Ну типа блин, вы знакомы уже сколько, лет десять, если не больше, верно? И мне просто любопытно. Типа ты знаешь, сначала ты не хотел в этом всём участвовать, а теперь раз, и ты уже здесь. Почему?

– А тебя печёт? – злобно огрызнулся грифон в ответ.

– Мне просто любопытно, вот и всё, – пожал плечами Грей, – я в любом случае благодарен тебе за то, что ты согласился. Типа знаешь, банда – это не банда, когда одного участника не хватает.

– Иди в пекло, рогастый, – пробурчал Гэд, – я могу слушать эту чушь про дружбу и прочее от Фая, но я знаю его уже очень долго. Но от тебя – не намерен. Поэтому избавь меня от своего словоблудия, пожалуйста.

– Ладно, ладно, Гэд, не заводись, – поднял передние копыта Грей.

Молчание снова воцарилось в зале, но продержалось недолго.

– Знаешь, если нас не исключат после этого, – произнёс Гэд внезапно, заставив единорога подскочить на месте, – мы встретимся после, и я расскажу тебе, что имел в виду Фай.

– О, правда? – Грей с искренним любопытством уставился на грифона, а тот хохотнул в ответ.

– Да я те отвечаю! Проблема знаешь в чём? – он захлопнул щиток и взял в лапы свою гитару.

– Ну-у-у-у, нет? – недоумевающе уставился на него единорог.

– В том, что нас точно исключат. Вот как пить дать.

– Ну… Наверно, – уши Грея печально поникли, а взгляд упёрся в пол.

– А и хрен бы с ним, с другой стороны, – воскликнул грифон, проведя когтями по струнам, – помирать так с музыкой и в приятной компании!

– И то верно! – приободрился единорог, тоже ударив копытом по струнам и издав из них радостное дребезжание. Потом ещё несколько раз дёрнул струны, наращивая темп и перемещая второе копыто по грифу.

– Неплохо, Гейпорн, – ухмыльнулся грифон.

– А, да иди ты, страшный сон таксидермиста! – улыбаясь огрызнулся Грей.

– И запиши себе очко за использование копыток, а не магии, – добавил Гэд. – А теперь послушай-ка вот это! – его лапа прошлась по струнам, а когти цепляли их быстрее и точнее, чем копыта Грея. Сыграв несколько аккордов, грифон дёрнул струны в последний раз, позволяя тягучему низкому звуку повиснуть в тишине актового зала.

– Недурно, мой друг, весьма недурно. Если продолжишь практиковаться, то когда-нибудь сможешь стать нормальным гитаристом и играть на настоящей гитаре, а не на этом четырёхструнном недоразумении.

– Я сейчас начну вворачивать твой рог тебе в голову, ты знаешь? – попытался проорать грифон, но из-за сдерживаемого смеха это звучало скорее как булькающий кашель, а не грозный крик.

– Так, ну всё, сладкая парочка, давайте закругляйтесь с шутеечками, – внезапно появившийся напротив сцены Фай с довольной улыбкой кивнул обоим музыкантам, – сейчас придёт Зак, и тогда начнём. Ну как начнём – пробежимся по плану и подождём начала уроков.

– Этот зибер скоро прикатится, клюв даю, – Гэд снова перебрал струны, и мелодичная низкая трель пролетела по залу, – у него какой-то пунктик на прихождение вовремя. Не заранее и без опозданий, а прямо минута в минуту.

– Всем привет, господа! – Зак стоял в дверях, нисколечки не запыхавшись и глядя на остальную группу. – Я думаю, пора начинать.

– Секунду, Зак, – Фай обернулся к Гэду. – Гэд, братан, ты сделал?

– Да, Апельсинчик, всё в лучшем виде, – ухмыльнулся Грифон, – но учти, у меня не было шанса проверить систему. Сам понимаешь, если мы один раз её пропалим, то проку с неё не будет. Но она работает, я те отвечаю!

– А я и не сомневаюсь, братан! – хлопнул грифона по плечу Фай. – Если бы кто-то и мог это устроить, так это ты. Так что всё будет пучком.

Пегас посмотрел на каждого из них.

– Итак, парни, вот он, наш час. Если кто-то хочет спрыгнуть или отказаться, то сейчас последний шанс. Никто вас не… Ладно, я вас не осужу. Ну, попытаюсь, – он снова улыбнулся.

– Не думаю, что сейчас хоть кто-то из нас откажется, Фай, – ответил за всех Зак.

– Вот и славненько! Готовьте инструменты, парни: пришла пора зажечь по полной программе!

Следующие несколько минут были посвящены последним подготовительным штрихам, и вот, наконец, все заняли свои места на сцене.

– Грей, ты можешь колдануть что-нибудь, чтобы нам не мешали? – Фай взглянул на единорога, и Грей уже в который раз отметил это его выражение лица – сверкающие глаза и лёгкая и уверенная улыбка.

«Не, раз уж Фай смотрит так, то у нас точно всё получится!» – сверкнула у серого единорога мысль и вылетела из головы, даруя немного успокоения.

– Конечно! Сейчас, дай-ка мне минутку, – Грей сконцентрировался, и несколько разных простых заклинаний сплелись вокруг актового зала. – Вот. Двери теперь так просто не открыть, телепортация сбоится. Это, кнешно, не защита уровня Шайнинг Армора, но какое-то время у нас будет.

– Прекрасно! Гэд, выводи нас в поток!

Грифон, снова ковыряющийся в щитке, отсчитал:

– Три, два, один…

Пегас тихонько цокнул копытом по микрофону. Снаружи они услышали этот же звук, повторённый динамиками школьной системы вещания.

Рог Грея снова засветился, и еще одно простенькое заклинание куполом накрыло сцену, приглушая все звуки внешнего мира.

И перед тем, как кто-то в школьных кабинетах успел что-то понять, из динамиков полились звуки гитары и барабанов, складываясь в безошибочно узнаваемую мелодию школьного гимна.

А потом Фай начал петь. Грей, наблюдающий за ним краем глаза со своей стороны сцены, видел, что глаза пегаса прикрыты, крылья трепещут на боках. Низкий глубокий голос рассказывал о короткой но насыщенной истории школы, о её задаче – рассказать о важности не только наук, но и дружеских отношений.

«Охъ тыж блин, а ведь как круто выходит! – подумалось Грею. – Он поёт про дружбу в Школе Дружбы и при этом сам показывает на личном примере, как эта самая дружба должна работать!»

Мысль возникла и исчезла, оставив после себя приятную теплоту. Единорог тоже прикрыл глаза и полностью погрузился в музыку. Под закрытыми веками проплывали аккорды, сливаясь в риффы, дополненные ритмичными ударами барабанов, за которыми тучный Зак крутился, как юла, и под всем этим прочным хребтом ощущался вибрирующий бас, что удерживал всю эту мелодию на себе.

И над всем этим плыл голос оранжевого пегаса, который пел теперь о том, что настоящее иногда невероятно разочаровывает.

«Ну прямо я после разговора с мисс Глиммер», – мелькнула мысль в голове Грея, чтобы через секунду раствориться в гитарном соло.

Следующая композиция была одной из самых сложных для Грея, но копыта безошибочно перебирали струны. Мыслей сейчас не было, и ему это нравилось. Нравился факт того, что он полностью растворялся в музыке.

«А в музыке ли?» – словно солнце вышло из-за туч, освещая заснеженный город, отражаясь от белого одеяла и слепя ярким преломлённым светом.

«Не в музыке дело, Дискорд её дери! – Грей оглядел своих друзей, играющих в пустом зале для всей школы. – Они же все здесь из-за меня. Так или иначе, но из-за меня».

Завершающие строчки песни Фай исполнял уже хриплым голосом. Пот собрался на его лбу, грудь вздымалась и опадала, но в открытых глазах плескался огонь.

Последние отзвуки композиции стихли, и Фай пытался отдышаться, когда Грей ударил по струнам, подавая сигнал, что играть следующим.

«Пожалуйста, пусть они знают эту песню, очень, очень-очень-очень пожалуйста!»

Первым мотив подхватил Гэд, а за ним и Зак добавил звучание своих барабанов к общей мелодии. Фай обернулся к ним со спокойной улыбкой. Его губы беззвучно двигались, и Грей каким-то образом понял.

Он улыбнулся в ответ и взмахнул головой. Рог засветился, накладывая несложное заклинания усиления голоса. Фай всё понял без слов, и сел на сцене, глядя на друга.

Грей, закрыв глаза, сделал глубокий вдох. Всегда пел Фай. У него это очень хорошо получалось. Но в этот раз эта почётная задача легла на плечи единорога. 

«Ну, поехали!»

Слова песни, посвящённой дружбе, которая с годами крепнет, полились из школьных динамиков. Не открывая глаз, Грей пел о том, что неважно, сколько времени пройдёт – настоящие друзья будут рядом. Что если ты с кем-то дружишь искренне и всей душой, то это сделает тебя счастливее. И через годы, оглядываясь назад, ты вспомнишь своих друзей, и эти воспоминания согреют тебя и осветят дорогу лучше, чем солнце в жаркий летний день.

Последние риффы затихали в зале, и ещё одна мелодия подошла к концу. Грей открыл глаза и встретился взглядом с Фаем, который тепло улыбнулся ему. В этот раз единорог не сумел разобрать, что именно говорит ему пегас. 

«Да и какая разница? Получилось классно, я считаю! И остальные наверняка тоже!»

Следующая песня была гораздо более лиричной, как сказал бы Грей. Быстрым движением копыта он переключил гитару на мягкое звучание и аккуратно, даже нежно, провёл по струнам, пробудив не привычный металлический рёв, а мелодичный перезвон.

Теперь пел Фай, и хоть в оригинальном исполнении голос был кобылий, мягкий и глубокий голос пегаса тоже работал прекрасно.

«Блин, я же сейчас заплачу! А, нет, постойте-ка, я уже», – подумал единорог и улыбнулся. В этот раз ему не хотелось скрывать чувства, и это было приятное ощущение.

Снова прикрыв глаза, чтобы полностью отдаться музыке и той магии, которую она творила, Грей удовлетворённо кивнул.

«Если остальные сейчас чувствуют то же, что и я, то я знаю, что они не пожалеют о том, что мы сейчас делаем! Оно стоит того».

Все инструменты стихли, кроме гитары Грея, на которой тот играл заключительные аккорды. Как-то, единорог знал, что это последняя песня на их бунтарском концерте. Наконец, и эта мелодия закончились. Не открывая глаз, Грей снял все заклинания, которые наколдовал до этого. Что-то с ними было не так, но сейчас его больше занимал ритмичный звук снаружи зала. Он был похож на…

«Аплодисменты?..»

– Парни, кажется, им понра… – он открыл глаза и замер на полуслове.

Прямо напротив сцены, глядя на них фирменным директорским взглядом, стояла Старлайт Глиммер.

У Грея перехватило дыхание. Взгляд директора гипнотизировал, и до него только сейчас начало доходить, насколько серьёзными могут быть последствия для его друзей и для него в частности.

«Ой-ой, кажись, теперь я точно попал…»

Внезапные хлопок и вспышка – и вот он снова стоит в кабинете директора. За окном всё так же валит снег. Но нет злобного воя ветра, а рядом его друзья.

– Я ожидаю объяснений, дорогие ученики.

---

Громовые раскаты оваций утихали, и Грей, удачно подгадав момент, ударил по струнам, задавая ритм, который тут же подхватил Гэд, а за ним и Зак. Звуки гитары накатывали, словно приливная волна – такие же неотвратимые и неизбежные.

Толпа замирает, вслушиваясь в эту тягучую, ритмичную мелодию. Фай начинает петь. И это не похоже на его обычный репертуар. Пегас выплёвывает слова быстро и агрессивно, и толпа ошарашено глядит на него, пока пони зачитывает куплет строчка за строчкой. А потом, не давая практически никакой паузы, в дело вступает Грей, который ритмично, под бой барабанов, выдаёт припев.

На переходе между последним куплетом и припевом голоса двух пони сливаются в один, дополняя друг друга, и так и не разделяются до самого конца композиции.

Но и это ещё не конец: как только темп снова возрастает, Грей телекинезом жмёт на кнопку на небольшом пульте, и вверх со сцены взметаются клубы разноцветного дыма. Окутывая фигуры музыкантов, он расползается по сцене и стекает с неё на слушателей внизу. 

«Лучший. Выпускной. Этой. Школы», – чеканятся в голове серого единорога слова.

---

– Это было сногсшибательно, парни! – выкрикивает Грей парой часов позже в гримёрке, где они все сидят уставшие и вспотевшие, пропахшие дымом и другой химией, но довольные до невозможности.

– А то, братан, а то! – Фай хлопает Грея крылом по спине. – Эти дымы воняют, конечно, не дай Селестия, но как же они эффектно выглядят!

– О-хо-хо-о-о, да! Это мой самый лучший замес!

– И всё равно, на пульт ты нажал магией, – встрял Гэд, – значит, ты пуся. Всем известно, что магия для пусь!

Грей в ответ лишь показал грифону язык. Настроения спорить не было. Сейчас единорога переполняла радость и удовлетворение.

– Знаешь, Гэд, а ведь за тобой должок, – обратился он к грифону, упаковывая гитару в чехол.

– Это какой ещё должок, а, мистер Пуся? – возмущенно проклёкотал грифон.

– Ты обещал рассказать, о чём тогда говорил Фай, помнишь? Ты сказал, что если нас не выгонят, в чём ты сомневался, то ты расскажешь. Ну так вот, если ты не заметил, то прошло полгода, нас не выгнали, а ты так ничего и не рассказал, курья башка.

Грифон ухмыльнулся в ответ:

– Я же не уточнял время, верно?

От такой наглости единорог аж потерял дар речи.

– Да ты издеваешься, пернатый!

Гэд в ответ лишь рассмеялся и хлопнул единорога по плечу:

– В своё время узнаешь, Рогалик. В своё время.