Твайлайт Спаркл — королевский гвардеец

Глава 5: Взвешивание сердец

Глаза Твайлайт медленно открылись, когда она со стоном перевернулась на спину и уставилась в чистый белый потолок. Ее тело все затекло от слишком долгого сна и протестовало против этой попытки. Единорожка делала подобное время от времени. Несколько дней она тренировалась на пределе сил, а потом позволяла себе проваляться в постели почти целый день.

Хотя она не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так больно.

Кобылка зевнула и села в постели. Она резко вдохнула сквозь стиснутые зубы, когда ее вес переместился и что-то больно резануло по левому боку. Она перекатилась в другую сторону и провела копытом под собой, гадая, что же это было, но ничего не нашла. Кровать была старой и продавленной посередине из-за многих лет, проведенных под тяжестью бесчисленных курсантов, так что Твайлайт практически ожидала найти пружину, торчащую из дыры в матрасе.

– Нет... – пробормотала она, когда что-то в таком ходе мыслей показалось ей странным. – Нет, это неправильно...

Она оглядела свою скудно обставленную комнату в общежитии, не в силах избавиться от ощущения, что что-то не так. Стопка недочитанных книг из библиотеки училища громоздилась в ногах кровати, а ее курсантская форма висела на крючке возле двери. Большой красный будильник – подарок Спайка на ее девятый день рождения – тикал на тумбочке рядом с полупустым стаканом воды. Окно было распахнуто, и тонкие занавески мягко колыхались над письменным столом от легкого ветерка, наполнявшего комнату знакомым ароматом стриженной травы с газонов кампуса.

Казалось, все было в порядке.

Чем больше единорожка думала, тем острее ощущала боль в левом бедре. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь представить, что бы это могло быть.

Твайлайт скатилась с кровати, и боль сразу же забылась, когда затрезвонил будильник. Маленький молоточек, торчащий из верхней части механизма, яростно метался из стороны в сторону, ударяя в колокольчики и привлекая ее внимание.

– Ох, разве это сегодня? – спросила единорожка у дребезжащего будильника.

Звон прекратился, когда она ударила копытом по часам, отключая их, прежде чем выбежать за дверь. Твайлайт даже не потрудилась взять книги или проверить внешний вид с помощью зеркала на тумбочке, прежде чем броситься в холл общежития.

Она на полной скорости промчалась по широким коридорам и сквозь двери, ведущие на лестничную клетку. Общежитие для кобылок находилось на самом верхнем этаже трехэтажного здания, а общежитие жеребчиков этажом ниже. Общие комнаты, администрация и столовая занимали первый этаж.

Твайлайт спустилась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, быстро добралась до первого этажа и вошла в коридор, ведущий к лекционному залу по магии.

Кобылка моргнула. Разве она не должна была попасть в холл?

Боль, которую она чувствовала, лежа в постели, вернулась, на этот раз более слабая, но все еще довольно неприятная. Твайлайт проигнорировала ее и огляделась по сторонам.

Она находилась в здании коммандера Харрикейна, самом большом из учебных корпусов. Слева от нее был длинный ряд окон, выходивших во внутренний двор, где находился фонтан с огромной статуей коммандера Харрикейна собственной персоной, стоящей на страже училища. Справа от нее была витрина, заполненная трофеями, которые училище выиграло за различные спортивные и академические достижения выпускников.

Твайлайт оглянулась через плечо и, вздрогнув, обнаружила, что лестницы больше нет. На ее месте был еще один коридор, ведущий глубже в здание.

Почему вокруг не было других курсантов? В этих коридорах всегда было полно народу.

“Нет, – подумала единорожка, рассеянно стряхивая судорогу в задней ноге. – Вполне логично, что тут пусто. Я опоздала. Конечно, все остальные уже в классе”.

Она прошла в конец коридора и вошла в аудиторию.

Лекционный зал по магии – неофициально известный во всем училище как "Комната единорогов" – был самым большим в академии. Он был почти размером со спортивный зал, с огромной сценой для демонстраций и трибунами для зрителей.

Здесь курсантам-единорогам преподавали способы оттачивания их боевой магии, что требовало большого зала, набитого скрытой защитой и подавителями магии. Училище не жалело усилий для обеспечения безопасности курсантов и преподавателей, когда дело касалось боевой магии, особенно в исполнении молодых единорогов.

Несмотря на все меры предосторожности, зал не был лишен боевых шрамов. По всем стенам пестрели следы подпалин, а потолок красовался разбитыми плитками, где случайное заклинание выходило из-под контроля курсантов. Каждый год все это тщательно ремонтировалось в течение летних каникул, лишь для того, чтобы за два последующих семестра пострадать вновь.

Твайлайт ожидала, что ее встретит профессор Хэвихиттер, дородный жеребец-единорог, который ушел в отставку со своей должности тессерария в гвардии, дабы занять должность преподавателя боевой магии и нести “доброе и вечное”  следующему поколению солдат. Вместо этого единорожка оказалась перед молодым жеребцом с ослепительно белой шерстью и красивой голубой гривой. Он был неуклюже худым, как юные жеребчики, пока они еще не до конца выросли, но уже впечатляюще крупным.

– Привет, Твайли! – приветствовал он единорожку с улыбкой жемчужно-белых зубов. – Ты опоздала! Мне казалось, что ты говорила, будто всегда первой приходишь!

Твайлайт в замешательстве шагнула вперед.

– Шайнинг? Что ты здесь делаешь?

Ее брат рассмеялся.

– Я же уже говорил тебе, что принцесса договорилась о том, чтобы я пришел и продемонстрировал всем курсантам правильную технику постановки щитов.

– Продемонстрировал? – переспросила Твайлайт.

Это действительно казалось знакомым. Она что-то такое вспомнила, но когда это было?

– Именно, – ответил Шайнинг Армор, снова смеясь, и продолжил.

– Я просто поставлю щит, вот так, –- объяснил жеребец, когда вокруг него возник простой сферический щит, – и я позволю всем присутствующим попытаться его пробить. Таким образом, они смогут увидеть, что даже самое простое заклинание может быть чрезвычайно мощным, если понимать фундаментальные принципы их формирования.

"Верно", – пронеслось в голове Твайлайт. Брат сообщил ей об этом за целую неделю. Его так обрадовала возможность встретиться, что он рассказал все заранее в письме.

– Верно... – медленно произнесла единорожка. Боль в ноге слегка пульсировала, как раз на грани чувств. – Верно, я это помню...

– Конечно помнишь, глупышка! – захохотал Шайнинг. – Я же написал об этом в своем письме!

Боль в ноге Твайлайт усилилась, как будто по боку полоснули раскаленным ножом. Она повернула голову и осмотрела себя. Там ничего не было. Ни ожогов, ни порезов, ничего – только пустая шерстка, там, где будет ее метка, после того как единорожка наконец обнаружит свой талант.

Невидимый нож снова вонзился в ногу, и новая волна боли вызвала новые вопросы. Она пустобокая? Нет, у нее была метка уже в течение многих лет. Точно больше десяти. Ей было девять, когда она получила ее, а сейчас ей почти двадцать.

И почему Шайнинг так много смеется? Ее старший брат всегда был таким серьезным, таким занятым учебой. Спайк был шутником в их семье, а Шайнинг Армор никогда не смеялся так часто или так громко… когда она вообще в последний раз слышала, как он смеялся?

– Ты так и собираешься весь день стоять, уставившись на свой бок, или хочешь тоже занять свою очередь? – спросил жеребец со смешком из-за своего щита.

Голоса навалились со всех сторон. Твайлайт посмотрела в аудиторию и обнаружила, что она переполнена. По меньшей мере сотня курсантов сидели и топали копытами, подбадривая ее криками.

– Продолжай, Твайлайт! Ты можешь это сделать!

– Покажи ему все, что у тебя есть!

– Хуже нас ты точно сделать не сможешь!

Голоса слились вместе, превратившись в скандирование ее имени, когда курсанты просили ее, чтобы она сделала шаг вперед.

Твайлайт вышла в центр, забыв о боли в ноге, когда радостные возгласы накрыли ее волной. Она чувствовала себя очень маленькой и нервной. С каждым шагом единорожка всё больше теряла уверенность. Ободряющие слова одноклассников произвели на нее противоположный эффект.

Она ненавидела находиться у доски. С безопасного места, даже в первом ряду и в центре, она могла уверенно ответить на любой заданный вопрос, но это, когда остальные курсанты находились позади нее и Твайлайт не могла их видеть. У доски она могла видеть каждого отдельного пони в комнате, их взгляды были прикованы к ней. Она практически могла слышать их мысли – половина из них ожидала, что она сейчас сделает то, чего не удалось им, а другая половина насмехалась и лишь ждала, когда она потерпит неудачу.

Шайнинг Армор был совершенно равнодушен к ее дискомфорту. Он сидел на крупе, наблюдая за ней с самодовольной ухмылкой из-за своего щита.

Твайлайт встала на дрожащие копыта и смерила взглядом своего противника. Щит был прочен, она знала это, просто взглянув на него. Брат все сделал безупречно, как делал всегда. Сферический щит мерцал тем же знакомым бледно-розовым цветом, что и ее собственная магия, но это ничуть не отменяло того пугающего факта, что это была магия ее брата.

Шайнинг Армор был личным учеником принцессы Селестии. Он был одним из самых многообещающих, одаренных и могущественных ученых-магов во всей Эквестрии.

И она должна была разбить один из его щитов? Ожидалось, что Твайлайт пробьет щит жеребца, который заработал свою метку за успешное создание самоподдерживающегося защитного заклинания, настолько эффективного, что теоретически оно могло окружить весь Кантерлот при этом с минимальными затратами на поддержание.

Единорожка получила от него письмо неделей раньше и знала о планах на демонстрацию, поэтому провела все время за книгами, ломая голову и отказываясь от сна, пытаясь разработать план атаки. Твайлайт переживала и волновалась, вложила всю себя в то, чтобы найти способ разрушить этот щит, но все было бесполезно.

Она нервно прикусила губу, пытаясь отгородиться от требовательных возгласов других курсантов, тщетно выискивая слабое место в кажущейся непробиваемой защите. Ее сердце бешено колотилось, а по телу струился пот, как будто она пробежала сотню кругов в полной броне.

– Чего ты ждешь? – спросил Шайнинг, все еще весело ухмыляясь.

Твайлайт сухо облизнула губы и сосредоточенно прищурила глаза. Она несколько раз ткнула в щит своей магией, проверяя его жесткость. Небольшой разряд концентрированной магии – просто для проверки – ударил в щит и растекся по его поверхности, не причинив вреда.

– Ты не можешь его пробить, – прокомментировал жеребец. – Любая магия, исполненная намерением причинить вред, отфильтровывается заклинанием. Теперь насчет физической силы. Чем сильнее ты давишь на щит, тем прочнее он становится. Вот почему этот простейший щит настолько эффективен.

Глаза Твайлайт распахнулись от узнавания. Он был прав. Заклинание сферического щита было одним из самых простых боевых заклинаний, которым мог научиться единорог, и оно было невероятно эффективно, пока хватало сил его поддерживать.

Простота была его силой, но в этот момент единорожка поняла, что в этом была и слабость. Щит мог предотвратить прохождение физической силы через себя, а также защитить от любой магии, ориентированной на атаку, но как насчет не атакующей магии?

Твайлайт засветила рог и сконцентрировалась. Она сотворила свое заклинание, и розовый пузырь потемнел, когда второй щит возник вокруг Шайнинга, почти впритык к его заклинанию. Единорожка сосредоточилась на расширении щита, надавливая, образно говоря, изнутри на защиту своего брата.

Мордочка Твайлайт исказилась от усилия, когда она вкладывала каждую каплю воли в расширение щита. Сердце билось как паровой двигатель, колотясь в груди так сильно, что казалось, было готово разорваться в любой момент.

Щит расширялся. Единорожка чувствовала, как ее щит давит на щит Шайнинга. Брат сопротивлялся, вливая все больше магии в заклинание, чтобы удержать его на месте. Шайнинг Армор был силен, но у Твайлайт было преимущество. Она использовала фундаментальную слабость в основной формуле щита, поэтому эффективность ее заклинания с лихвой компенсировала разницу в талантах.

Но то, что у нее было преимущество, не означало, что брат не сопротивлялся. Щиты были его сильной стороной, и у него было гораздо больше опыта и подготовки в этом вопросе.

Твайлайт нужно было больше магии. Ей нужно было больше энергии. Единорожка глубоко погрузилась в себя, нащупывая каждую крохотную каплю магии, которая была в ней, и отправляя ее в заклинание.

Она хотела этого. Она хотела победить своего брата. Всего один раз в жизни она хотела оказаться лучше его.

Магия всколыхнулась в ее теле, вырвавшись из какого-то неиспользованного резерва, о котором она и не подозревала. Боль пронзила рог, и все радостные возгласы вокруг затихли.

Раздался громкий хлопок, как будто лопнул воздушный шарик, и внезапно сила покинула Твайлайт. Она стояла, дрожа, пот тек с нее ручьями и скапливался вокруг копыт на деревянном полу.

Она сделала это.

Это был день, когда она получила свою метку – день, когда она поняла, что магия сама по себе была тем, в чем она была лучшей.

Единорожка оглянулась через плечо, повернувшись боком, чтобы рассмотреть узор из звезд, который она получила за свое достижение.

Но там ничего не было. Ее бок был пуст, как в тот день, когда она родилась, и снова боль от раны, которую она не могла видеть – в том самом месте, где должна была быть метка, – настигла ее.

Это было неправильно. Все шло совсем не так.

– О, все правильно, Твайли, – хохотнул Шайнинг Армор с другого конца сцены.

Его улыбка была слишком широкой, чтобы принадлежать ее брату, с зубами, слишком острыми, чтобы принадлежать пони. Это была хищная ухмылка, какая бывает у дикого зверя, когда тот приближается, чтобы добить раненую добычу. Он поднял ногу и постучал по неповрежденному сферическому щиту, и новый смешок вырвался сквозь зубы.

– Ты действительно думала, что сможешь победить меня? – спросил жеребец с жестоким восторгом.

– Я правда победила тебя, – выдохнула Твайлайт, пытаясь удержаться на ногах. Она так устала. – Я победила тебя и получила свою метку.

Щит вокруг Шайнинг Армора лопнул с негромким хлопком, когда он подошел ближе.

– Ой? Правда? – он почесал подбородок и поджал губы. – Полагаю, ты права. Наверное все было как-то так, да?

Жеребец топнули копытом, и комната вокруг них изменилась. Твайлайт с Шайнингом теперь стояли в другом конце зала и смотрели на то, как их эфирные копии стоят у доски и разыгрывают события того дня так, как они произошли на самом деле.

Твайлайт наблюдала, как ее младшая версия пережила одно из самых редких явлений в магическом мире – магический выброс. Было странно видеть себя молодой кобылкой, глаза которой сияли чистым белым светом от временно безграничной силы, а  рог был окружен множеством слоев энергии.

Щит другого Шайнинга лопнул, и выброс прекратился. В комнате на несколько мгновений воцарилась тишина, если не считать неровного дыхания маленькой Твайлайт, пока кто-то сзади не встал и не крикнул:

– Смотрите! Она получила свою метку!

Курсанты и даже профессор бросились вперед, чтобы поздравить кобылку как с победой, так и с достижением одной из величайших вех в жизни. Они хлынули в переднюю часть зала и окружили ее, похлопывая по спине и толкая друг друга, чтобы хорошенько рассмотреть, какая у нее метка.

Шайнинг Армор тихо направился к двери, его морда превратилась в непроницаемую маску, когда он незаметно выскользнул в коридор.

– Я выгляжу довольно подавленно, да? – спросила версия “Шайнинг Армора”, стоящая рядом с ней.

– Что? – удивленно спросила Твайлайт.

– А ты как хотела? – спросил жеребец. – Я великий Шайнинг Армор. Я личный ученик принцессы Селестии. Я учился изо всех сил с шести лет, пытаясь стать лучшим знатоком магии в Эквестрии... И моя младшая сестра превзошла меня в том, в чем я лучше всего разбираюсь.

– Заткнись, – огрызнулась Твайлайт. Ее задние ноги подогнулись под ней, боль в боку заставила ее сесть. – Заткнись. Это неправда. Ты… он гордился мной! Он сам мне сказал!

Жеребец рядом с ней упал на землю и начал кататься, схватившись за живот и хихикая от восторга.

– Неужели?! Ты поверила мне, когда я это сказал?! – он засмеялся еще громче, из глаз потекли слезы.

– Это правда!

Издевательский смех медленно затих, когда Шайнинг поднялся на копыта. Он покачал головой с жалостью и недоверием.

– Твайли, Твайли, Твайли, бедная оторванная от реальности маленькая Твайли...

– Не называй меня так, – прорычала единорожка. – Ты не Шайнинг Армор. Ты мне не брат.

– Не брат? – повторил жеребец с притворной обидой в голосе. Он прижал копыто к груди и усмехнулся, как будто не мог поверить в то, что услышал. – Твайли, я так же реален, как и любое из твоих воспоминаний о Шайнинг Арморе.

Твайлайт с трудом поднялась на ноги и уставилась на фальшивого жеребца сверху вниз.

– Почему ты показываешь мне это?

– Потому что тебе нужен контекст, – усмехнулся жеребец и шагнул ближе, его глаза горели жестоким озорством, когда он сократил расстояние между ними до нескольких сантиметров. – Тебе нужно было это увидеть, чтобы понять, почему твоя жизнь бессмысленна.

Твайлайт с отвращением отпрянула. Запах его дыхания был ужасен, как затхлый смрад смерти и разложения.

С нее было достаточно.

Единорожка развернулась и перенесла свой вес вперед, лягнув это существо задними ногами в подбородок. На занятиях по копытопашному бою один этот удар нокаутировал жеребцов вдвое больше ее и втрое тяжелее.

За долю мгновения до удара существо исчезло. Твайлайт низко пригнулась, глаза метались из стороны в сторону в поисках того, куда оно делось. В какой-то момент, который она даже не заметила, лекционный зал исчез, и теперь единорожку со всех сторон окружала тьма, и она была одна.

Твайлайт почувствовала, как ее левый бок пронзила боль, а через долю секунды раздался треск ломающихся ребер. Сила удара заставила ее заскользить по земле. Пол был гладким и холодным, как стекло, и издал пронзительный скрип, когда она скользнула в пустоту.

Каждый вдох был агонией. Еще на занятиях по оказанию первой медицинской помощи Твайлайт узнала, что травмы ребер были одними из самых болезненных. Постоянное расширение и сокращение легких оказывало давление на поврежденные кости, превращая базовый акт поддержания жизни в пытку.

Поддельный Шайнинг Армор вышел из небытия, на его морде больше не было того гротескного веселья. Исчез долговязый жеребчик-подросток. Теперь он был совсем взрослым и выглядел точно так же, как тогда, когда единорожка видела его несколько месяцев назад на выпускном вечере в военном училище. Жеребец выглядел довольно устрашающе, крадясь во тьме. Жизнь ученого была в основном сидячей по своей природе, но Шайнинг всегда находил время, чтобы поддерживать себя в форме и следить за тем, что он ест.

Жеребец подошел и положил копыто ей на бедро, надавливая и заставляя боль пронзить тело.

Твайлайт сконцентировала магию, пытаясь оттолкнуть его сильным телекинетическим толчком, но магия отказывалась собираться. Даже более отчетливо, чем боль, которую существо причиняло ей, единорожка чувствовала пустоту – сосущее чувство, как будто чего-то неотъемлемого в самом ее существе не хватало.

– Ты думаешь, тот день был счастливым? – холодно спросил жеребец. Его голос был мрачен, чтобы соответствовать их окружению, превратившись в искаженную имитацию приятно хрипловатого тенора ее брата. – Это был день, когда все пошло для тебя не так, глупая кобылка.

Он поднял копыто, чтобы показать, что метка Твайлайт вернулась.

– Ты знаешь, что такое метка? Это знак, путеводитель. Это не просто симпатичная маленькая картинка, которая показывает, в чем твой особый талант. Он помогает пони найти свою судьбу, свое истинное призвание в жизни.

Твайлайт быстро и неглубоко дышала, пытаясь встать, но удар копытом в мордочку заставил ее увидеть звезды. Когда зрение снова прояснилось, фальшивый Шайнинг наклонился, без эмоций глядя ей в глаза. Его рот приоткрылся ровно настолько, чтобы позволить горячему, зловонному дыханию окутать единорожку.

– У плотника может быть пила или молоток, – пояснил он. – У кузнеца может быть наковальня. У библиотекаря – книга. Скажи мне, Твайлайт, что означает твоя метка?

– М-магия, – выдохнула единорожка. Пони всегда спрашивали ее, что означает ее метка, и ответ всегда давался без раздумий.

– И что это значит?

Сердце Твайлайт сжалось в груди от этого вопроса. Что-то в том, как он это спросил, отозвалось в ней, и заставило стандартный ответ казаться дешевым и пустым – недостаточным.

– В чем смысл иметь судьбу? – беззаботно прокомментировало существо. – И что же ты можешь показать? Ты нянька для избалованной принцессы, которая погналась за бездомным щенком. Она трясла крупом у тебя перед носом и хлопала ресницами, и вот ты очертя голову вляпалась в ситуацию, в которую, как ты знала, тебе не следовало ввязываться. Из-за твоей слабости погиб хороший жеребец.

Твайлайт следила глазами, как существо начало медленно расхаживать вокруг нее, презрительно глядя на нее сверху вниз. Нотка отвращения испортила маску безразличия. Некогда чисто-белая шерсть почернела и покрылась сажей. Жеребец выглядел грязным, и каждый раз, когда он открывал рот, чтобы заговорить, единорожка видела цвет его серых, сгнивших зубов.

– Что-то пошло не так в твоей жизни. Ты не там, где должна была быть, и ты это знаешь. В глубине своего сердца, там, где никто другой не может видеть, ты всегда думала, что заслуживаешь большего. Ты всегда обижалась на меня за мой успехи. Это нормально признаться в этом самой себе. Ты не спала по ночам, фантазируя о том, каково было бы оказаться на моем месте, потому что ты думаешь, что ты лучше меня.

Единорожка закрыла глаза, пытаясь заглушить боль от сломанных ребер и боль в сердце. Она знала, что это неправильно, она просто знала, но не могла придумать ни слова, чтобы возразить против этих обвинений. Было ли это тем, что на самом деле было в ее сердце? Было ли что-то настолько уродливое спрятано так глубоко внутри нее, что даже она сама не могла этого увидеть?

– Позволь мне сказать тебе кое-что, Твайли, – проскрипело существо ей в ухо. – Ты не лучше меня. Даже если бы наши ситуации поменялись местами и я вступил в гвардию, я бы справился с этим лучше, чем ты когда-либо сумеешь. В какой ситуации ты сейчас находишься? Со мной бы этого никогда не случилось. И хочешь знать, почему?

Тварь наклонилась ближе, и, хотя Твайлайт не могла этого видеть, она услышала улыбку в ее голосе.

– Если бы я был на том корабле с Кейденс, я бы не был на палубе, плача и жалуясь Скай Чейзеру той ночью, – просипел жеребец, добавив хриплый смех, после чего высунул язык и облизнул ухо единорожки, оставляя густой, слизистый след слюны. – В отличие от тебя, я не был бы таким трусом, чтобы не сказать принцессе, что я хочу ее. Я бы спустился в ее каюту и показал ей, какой я жеребец. Эта грязная псина сдохла бы в пустыне, пока я катался бы на принцессе, которую ты так любишь, всю дорогу до Седельной Аравии. Разве может быть лучшее место для ее защиты, чем  ее собственная постель?

Твайлайт почувствовала отвращение. Она была зла. Ей хотелось встать, лягнуть эту ужасную тварь... но она не могла. Она чувствовала, как тьма надвигается на нее, лишая воли к борьбе. Чем больше она отпускала свою волю к победе, тем лучше себя чувствовала. Боль и печаль отошли на второй план, медленно исчезая, когда своего рода покой – покой небытия – окутал единорожку, как саван.

– Все, что ты когда-либо делала, было основано на страхе, Твайлайт Спаркл, – мягко объяснило существо. – И какой твой самый большой страх? Суть в том, что ты никогда не узнаешь, что означает твоя метка – ты никогда не узнаешь, что такое магия на самом деле.

Тварь наклонилась и нежно погладила Твайлайт по гриве, точно так же, как делала ее мать, когда она была маленькой и прибегала в кровать к родителям после кошмара.

– Страх – это боль жизни. Страх смерти, страх неизвестности, страх неудачи. Откажись от своей жизни и обрети покой, дитя мое. Это твоя истинная судьба.

Последние крупицы сознания исчезали, и единорожка обнаружила себя в тот момент, который существует как последняя сознательная мысль, отделяющая мир бодрствования от мира сновидений. Удаляясь, она услышала что-то далекое, такое слабое, что чуть не пропустила это, торопясь оставить боль позади.

Кто-то всхлипывал.

– Твайлайт...

Боль снова пронзила ее бок, острая и ясная. Глаза единорожки открылись, и она посмотрела на свой бок, где ее метка была испорчена длинной кровоточащей раной. Твайлайт стиснула зубы и сосредоточилась на боли, на страхе, который она чувствовала. Она чувствовала себя бодрой и с ясной головой впервые с тех пор, как начался сон, – и теперь она точно знала, что это был сон.

Анубис пытался использовать ее страхи, чтобы подчинить ее, заставить смерть казаться привлекательной альтернативой – бегством от страха. Однако в момент просветления она поняла, что больше всего на свете боялась того, что подведет своих друзей, когда они больше всего в ней нуждались. Она не могла позволить, себе уйти, не здесь, не сейчас. Ей придется отложить в сторону свой собственный комфорт, чтобы защитить их.

Вот что значит быть гвардейцем.

– Ты прав, – просто заявила Твайлайт, поднимаясь с земли, жгучая боль в бедре подпитывала ее волю встать. – Боль и страх… они – часть жизни, но это не так уж плохо. Ощущение подобного дает нам знать, что мы живы, и когда мы преодолеваем их, мы растем, становимся сильнее.

Единорожка потянулась за своей магией, и на этот раз она была на месте. Рог ярко вспыхнул в темноте, когда она посмотрела на порождение проклятия Анубиса.

– Мне плевать на судьбу или на то, кем я должна быть, – прорычала Твайлайт. – Мне нравится быть гвардейцем. Я люблю это. Я не знаю, что должна означать моя метка, но я знаю, что именно я выбираю, что она означает.

Мысли о друзьях и семье наполнили сердце теплом, отодвигая ледяные щупальца заклинания Анубиса.

“Любовь объединяет живые существа – она создает гармонию, – объясняла ей Кейденс всего несколько дней назад на палубе дирижабля. – Это магия, Твайлайт...”

Она вспомнила, как ее братья показывали ей фокусы, когда она была кобылкой. Несмотря на ужасающий характер противостояния, она чуть не рассмеялась вслух при воспоминании о том, как Спайк поджег шторы в гостиной. Дракончик пытался продемонстрировать технику, которая должна была изменить цвет пламени, но на тот момент еще не до конца освоился с ней. Сначала было страшно, но в конце концов даже их родители посмеялись над произошедшим.

“Во всем есть “магия”, Твайлайт Спаркл, – поучал Басенджи, когда они сидели в палатке Динго, пребывая в блаженном неведении об ужасах, в которые они вскоре должны были вляпаться. – Поскольку все вещи обладают магией, через магию все вещи связаны. Даже псы и пони связаны между собой Путями...”

Твайлайт подумала о принцессе Селестии и Праздновании Летнего Солнцестояния, которое состоялось в тот год, когда ей исполнилось семь. Отец неделями спорил с их соседом по какому-то пустяковому поводу – кто должен подстригать живую изгородь на границе участков или что-то в этом роде, – и два жеребца использовали любую возможность поспорить. Когда они столкнулись друг с другом на церемонии, единорожка подумала, что сейчас начнется драка. Затем, когда принцесса Селестия вышла на сцену, расправила крылья и подняла солнце, этот момент совершенной красоты и гармонии показал мелочность произошедшего и положил конец этой маленькой вражде.

– Я знаю, что такое магия, – заявила Твайлайт. – Магия объединяет нас. Она связывает все живое и делает нас лучше, чем раньше. Вот что я хочу делать. Я хочу использовать свою магию, чтобы помогать другим и помогать им быть лучше, чем они были до того, как встретили меня.

Единорожка вскинула голову, выпятив грудь, и крикнула:

– Я декурион Твайлайт Спаркл из полка Королевской гвардии Кантерлота! Метка или не метка, я выберу свой собственный Путь!

Энергия в ее роге рассеялась с ослепительной вспышкой, смывая ужасную тварь и окружающую темноту вместе с ней. Твайлайт обнаружила, что стоит в поле с высокой травой. Вдалеке она могла видеть Кантерлот и горный хребет, на котором был построен красивейший город.

– Ну и шоу ты тут устроила, мисси. Я тебя аж с другой стороны услыхал.

Твайлайт развернулась, ее сердце подпрыгнуло к горлу, когда Скай Чейзер усмехнулся ей. Капитан счастливо затянулся своей трубкой, струйки дыма поднимались из уголков его рта, когда он улыбнулся и улыбка растянулась от уха до уха.

– Еще один? – спросила единорожка в гневе, когда поняла, что существо, которое выдавало себя за ее брата, приняло форму ее недавно погибшего друга.

– Сбавь обороты, мисси, – прервал ее Скай Чейзер с добродушной усмешкой. – Этот жеребец – настоящий.

– Ты умер, – прямо сказала Твайлайт.

– Что есть, то есть, – вздохнул старый земной пони. – По правде говоря, не ожидал этого. Всегда знал, что в конце концов меня достанут пауки, но все же...

– Басенджи упоминал, что завеса между царством сна и землей мертвых тонка. Так значит, ты оттуда?

– Это если совсем коротко, – ответил капитан, кивнув. – Но хочу заметить, это было нелегкое путешествие. Хотя у меня и не было особого выбора.

– Что ты имеешь в виду?

Взгляд Скай Чейзера стал жестким.

– Ты должна отправить его обратно.

Твайлайт моргнула.

– Отправить кого обратно?

– Анубиса, – объяснил жеребец. – Я не знаю всех подробностей, но он большая шишка на той стороне улицы. Есть и другие главнюки, пытающиеся все удержать в своих копытах, но без Анубиса они не управятся.

– Что-то он не показался мне слишком заинтересованным в возвращении, когда выдал мне это, – произнесла единорожка с усмешкой, повернувшись боком, чтобы продемонстрировать кровящую рану.

– Судя по тому, что мне сказали, он, вероятно, не совсем в своем уме, – объяснил капитан. – Он существо, рожденное на той стороне, ему не место в мире живых. Что-то удерживает его там, и они хотят, чтобы ты с этим разобралась.

– Почему я?

– А почему не ты?

На мгновение между ними воцарилась тишина. Легкий ветерок пронесся, шелестя травой и ловя дым, поднимающийся из трубки Скай Чейзера.

– Мне жаль, что я подвела тебя... – печально сказала Твайлайт.

– Ты этого не делала, – ответил жеребец, тяжело садясь на землю и поглаживая свою густую черную бороду. – Это была не твоя вина, и уж точно не вина ее милости. Я прошу тебя заверить ее в этом. Это было просто невезение, вот и все.

– Но если бы я была более внимательна... – начала протестовать единорожка. Хотя она замолчала, даже не успев высказаться, так как поняла, насколько неубедительным был ее аргумент.

– Хватит этого, – сказал Скай Чейзер, поднимая копыто. – Я всегда поддерживал тебя, и я все еще поддерживаю тебя, с того света, не больше не меньше. Просто поверь мне на слово.

– И все же, мне очень жаль, я хочу, чтобы ты это знал.

– Я знаю, – ответил жеребец со смешком и покачал головой. – Ты хорошая кобылка, Твайлайт Спаркл.

– Твайлайт, мне так жаль...

Единорожка с земным пони посмотрели на небо, когда услышали то, что явно было голосом Кейденс, принесенным ветром.

– Похоже, ее милость нуждается в тебе, декурион, – сказал Скай Чейзер с явно различимым беспокойством.

– Ты можешь помочь мне добраться до нее?

Капитан подергал себя за бороду, очень густые маленькие клубы дыма поднимались из трубки пока он думал.

– Только не когда она одержима этими кошмарами, – извиняясь, ответил жеребец. – Я смог попасть в твой сон только потому, что у тебя хватило мужества противостоять ему самостоятельно. Какой бы смелой кобылой ее светлость ни была, я не знаю, хватит ли у нее твоего мужества на подобное.

– Что я тогда могу сделать? – быстро спросила Твайлайт, в ее голосе нарастала паника.

– То, что и собиралась делать, – объяснил Скай Чейзер. – Отправь Старую Шавку домой, и это снимет проклятие.

– Принято, – кивнула единорожка.

– Тогда лучше иди, – сказал ей жеребец. Он вынул трубку изо рта и слегка постучал ею о наполовину погребенный камень, погасив огонь, прежде чем сунуть ее в нагрудный карман. – Невежливо заставлять такую прекрасную леди ждать.

Твайлайт внезапно рванулась вперед, подбежала к старому жеребцу и обняла его. Она крепко сжала его, уткнувшись лицом ему в плечо и вдыхая аромат апельсинового табака, который давным-давно пропитал волокна капитанской куртки.

– Я буду скучать по тебе, – голос кобылки надломился.

– Ага... – ответил Скай Чейзер, обнимая ее в ответ. – Мы не так давно знакомы, но я считаю, что ты была достойным другом... И мне жаль, если мои поддразнивания создали неловкость между тобой и ее милостью.

Твайлайт высвободилась из объятий, вытирая слезы, и покачала головой.

– Все в порядке, думаю, у нас все будет хорошо... При условии, что мы выберемся отсюда живыми, конечно.

– С тобой все будет в порядке, – заверил ее жеребец. – У меня такое чувство, что я не увижу вас обеих еще очень, очень долго, и ничто не доставит мне большей радости, чем убедиться, что это правда.

Твайлайт встала по стойке смирно и вскинула копыто в воинском приветствии. Скай Чейзер повторил его.

– Прощай, капитан.

– Удачи, декурион.

Твайлайт опустила копыто и исчезла во вспышке света.

---

Когда сознание вернулось к ней, Твайлайт поняла, что боль, которую она чувствовала во сне, была ничем по сравнению с тем, что испытывало ее физическое тело. Она прикусила губу, чтобы сдержать крик, когда тело потребовало, чтобы она осталась там, где была, и позволила ему снова заснуть.

Боль была приятной, твердила единорожка себе. Как и во сне, боль означала, что она все еще жива. Твайлайт с огромным усилием открыла глаза и посмотрела на свою цель.

Анубис все еще сидел на своем троне, его голова безвольно покачивалась из стороны в сторону, он смотрел в потолок и что-то бормотал себе под нос. Пес поднял голову и посмотрел на нее своими ужасающими золотыми глазами. Потустороннее сияние, которое они излучали ранее, потускнело, мерцая, как свеча, готовая погаснуть. Анубис уставился на нее, казалось, не замечая присутствия, как и тогда, когда она только вошла в комнату.

Его взгляд начал беспорядочно перемещаться, выслеживая что-то, что мог видеть только он. Вспышка озарения поразила Твайлайт, и внезапно она поняла, что видит.

Ему снился сон.

Скай Чейзер был прав. Анубис был не в своем уме. Случилось ли это из-за влияния этого мира, или как-то повлиял сам метод, которым его привязали к телу Динго, это не имело значения. Это был шанс. Анубис был слишком силен, чтобы сражаться с ним лоб в лоб, особенно в текущем состоянии Твайлайт, но если она сможет сразить его, застигнув врасплох, тогда он освободится от смертной плоти, к которой был привязан, и сможет вернуться на другую сторону.

Единорожка попыталась встать, но ее тело отказалось подчиняться приказу. Она подползла ближе к стене, навалившись на нее всем весом, чтобы немного снять давление с больной ноги. Рана на левом бедре горела, когда она двигалась, и Твайлайт почти повеселил тот факт, что теперь у неё пострадали уже обе задние ноги.

С огромным усилием ей удалось встать.

Нож, который она швырнула в пса, исчез, вероятно, брошенный куда-то в груды сокровищ, валявшихся вдоль стен. Единорожка огляделась в поисках чего-нибудь, чего угодно, что она могла бы использовать в качестве оружия.

В стене позади нее торчал диск, который метнул в нее Анубис. Именно он оставил сочащуюся кровью рану на ее метке. И он был достаточно острым, чтобы прекрасно справиться с этой своей задачей.

Твайлайт отошла от стены и повернулась, чтобы вцепиться зубами в металлический диск. Она сильно дернула и чуть не упала, когда оружие легко выскользнуло из стены.

Единорожка сконцентрировала магию для последней атаки, перехватив диск телекинезом.

Она чуть не выронила диск в тот момент, когда он вошел в контакт с ее заклинанием. Он начал вибрировать, слегка гудя в результате какого-то магического резонанса. В голове Твайлайт слышала гулкий звук тяжелых барабанов, и воздух вокруг нее гудел от магии, которую она начала ассоциировать с экзотическими заклинаниями Басенджи.

Из-за этого или нет, но диск казался невесомым, когда единорожка разжала зубы. Эта штука была немного тяжелее ее ножей, когда она держала ее ртом, но обратная связь от заклинания сообщала, что предмет весит меньше пера.

Твайлайт отбросила свое естественное любопытство к этому феномену. У нее была работа, которую нужно было сделать.

Единорожка начала раскручивать диск, поворачиваясь к алмазному псу, который раньше был братом ее друга. Как ни прискорбно, но это был единственный выход.

Голова Анубиса снова откинулась назад, обнажая горло. Как раз в тот момент, когда Твайлайт целилась и готовилась покончить со всем, ее внимание привлек золотой кулон на шее пса.

Это была простая золотая безделушка с огромным рубином в центре. В комнате были разбросаны десятки таких же ожерелий. На самом деле, там была парочка еще более красивых и одно из них валялось прямо рядом с троном.

Но что-то в том, как камень отражал свет жаровен, подсказывало Твайлайт, что это было нечто особенное. Интуиция подсказывала ей, что именно он был настоящей целью.

– Интуиция меня сюда и завела, – пробормотала себе под нос единорожка, прицеливаясь.

Она метнула свое оружие, целясь прямо в огромный рубин. Диск свистел и визжал, рассекая воздух со скоростью пули. Когда он ударился о камень, раздался треск, похожий на раскат грома, и яростный ветер заполнил комнату, угрожая задуть огонь в жаровнях.

Твайлайт прикрыла глаза, когда в воздух поднялась пыль. Ветер сердито взревел, на мгновение прозвучав как крик какого-то огромного волка, воющего в небе. Под грохочущий вой ветра слышался резкий лязг металла о камень. Золотые монеты и россыпь драгоценных камней подхватывались ветром, катались по полу и бились о стены.

Твайлайт не осмеливалась поднять голову, пока ветер не стих, и ее больше не осыпал золотой град.

Вздрогнув, единорожка поняла, что за ней наблюдают. Алмазный пес на троне смотрел на нее любопытными карими глазами, полуприкрытыми от усталости. Он выглядел изможденным, но в остальном вроде не пострадал.

– Ты Динго?

Пес просто склонил голову набок и уставился на нее в явно зачарованном молчании.

– Твой брат ждет снаружи, – просто сказала Твайлайт, хромая к двери.

Эти слова показались ей странно неуместными, и почти сразу же она пожалела о них. После только что пережитого она чувствовала, что, возможно, это событие заслуживает немного большей поэзии, чем такие слова.

Единорожка решила, что в конце концов не имеет значения, что она скажет. Она была просто рада, что все закончилось, и ни за что на свете не думала, что смогла бы придумать что-нибудь более подходящее, даже если бы всю жизнь ломала над этим голову. Спайк всегда был поэтом в их семье, единственным, в ком была эта романтическая жилка. Он бы знал, что сказать.

В тот момент, когда Твайлайт переступила порог, ее отбросило обратно в полную темноту. Сердце замерло от ужаса, когда она поняла, что осталась без защиты огня, но момент прошел, когда она вспомнила, что проклятие снято.

Она сотворила заклинание освещения, едва ли достаточно сильное, чтобы считаться ночником для жеребенка, но даже слабое заклинание все же сумело разогнать тьму. Этого было достаточно, чтобы доказать отсутствие влияния Анубиса.

Твайлайт прошла через храм, бросив взгляд назад на топот мягких лап, чтобы убедиться, что Динго и правда следует за ней. Проклятое ожерелье все еще висело у него на шее, драгоценный камень потрескался и почернел от внезапно высвободившейся магии, что удерживала дух Анубиса привязанным к этому миру.

Любопытно, что Динго держал в зубах метательный диск, когда брел за ней. Это напомнило Твайлайт домашнюю собаку, играющую в "принеси" – она бросила диск и теперь пес возвращает его назад.

Единорожка продолжила свой мучительный путь обратно во двор, и ужас наполнил ее, когда она поняла, что не слышит барабана.

Успела ли она вовремя, чтобы  спасти Кейденс?

Твайлайт зашагала немного быстрее, ковыляя запинающейся рысью, пока не смогла разглядеть очертания принцессы и Басенджи в свете их факела. Когда она подошла ближе, ее друзья заметили ее приближение и встали.

Кейденс неслась к ней, и ее рог сиял так ярко, что больно было глазам. Басенджи, прихрамывая, шел за ней на трех лапах, его барабан подпрыгивал сбоку при каждом шаге.

Они были в безопасности.

Облегчение нахлынуло на Твайлайт, и к тому времени, когда ее друзья подошли достаточно близко, чтобы заметить еще одного гостя, которого единорожка тащила на буксире, она уже рухнула в изнеможении и провалилась в глубокий сон без сновидений.

---

У Твайлайт все болело. Буквально все. Не было места, на которое можно было бы указать в качестве источника боли, не было точных мест, причиняющих дискомфорт, – ощущение травмы было слишком большим для подробностей. Все тело единорожки превратилось в массу боли в форме пони.

Ее глаза были открыты довольно долго, прежде чем она поняла, что смотрит в деревянный потолок. Электрический вентилятор над головой вращался с гипнотической неторопливостью, отбрасывая на потолок огромную тень от любого источника света на уровне пола, который был в комнате.

Это была всего лишь тень, пыталась убедить себя Твайлайт. Тем не менее она еще несколько минут настороженно следила за ней – на всякий случай.

Единорожка села, каждый сустав в ее теле скрипел и трещал при малейшем движении, каждое перенапряженное и усталое сухожилие и мышца сопротивлялись использованию. Твайлайт подумала про себя, что, может быть, это и есть то, на что похоже быть старым пони. Ее бабушка вставала медленно, иногда ей требовалось десять-пятнадцать минут, чтобы набраться храбрости и встать с постели.

Шелковые простыни, которые были накинуты на нее, соскользнули с приятным шелестом по шерстке, и Твайлайт почти легла обратно, просто чтобы снова почувствовать успокаивающее ощущение спадающих простыней. Матрас зашевелился, когда кто-то двинулся в изножье кровати.

Кейденс свернулась калачиком поверх одеяла, по-видимому, разбуженная перемещением веса Твайлайт. Они обе лежали на том, что единорожка теперь признала самой большой кроватью, на которой она когда-либо спала. Они с принцессой находились в каком-то люксе, с дорогой антикварной мебелью и кучей пушистых спурсианских ковров. Это, безусловно, был шаг вперед по сравнению с их каютами на борту корабля Скай Чейзера.

Твайлайт не была уверена, как долго пробыла в отключке, но, судя по оформлению и слабому шуму двигателей дирижабля, представители Седельной Аравии нашли их и спасли.

Кровать сильно затряслась, и через долю секунды единорожку так крепко обняли, что у нее слегка закружилась голова. Кейденс уткнулась мордочкой в плечо Твайлайт и начала рыдать.

– Я так б-боялась, что ты не п-проснешься... – удалось выдавить принцессе между всхлипываниями.

Гвардейцу было неприлично позволять принцессе обнимать себя подобным образом, но Твайлайт было все равно. Она высвободилась из объятий Кейденс достаточно, чтобы откинуться назад – шелковое постельное белье немного облегчило болезненный акт – и прислониться к изголовью кровати. Принцесса последовала за ней, прижавшись мордочкой к груди Твайлайт и продолжая выплескивать свои эмоции.

Они лежали так некоторое время, пока принцесса рыдала в грудь единорожки, пропитывая шерстку слезами и соплями. В какой-то момент, утешая свою принцессу, Твайлайт тоже начала плакать.

Так много всего произошло за такой короткий промежуток времени, и наконец-то освободиться от проклятия было таким облегчением, что кобылка почувствовала себя так, словно ее раскопали после того, как похоронили заживо. Твайлайт не могла заставить себя так полно принять катарсис, как это сделала Кейденс. Может быть, она просто слишком устала для этого, или, может быть, серьезность того, чего они избежали, все еще не полностью отпустила ее. В любом случае, тихих слез, катящихся по щекам, было сейчас достаточно, чтобы успокоить ее.

Через некоторое время слезы Кейденс иссякли. Твайлайт успокаивающе погладила принцессу по спине, с удовольствием наблюдая, как старшая кобылка икнула, как жеребенок после припадка плача. Единорожка чуть не рассмеялась, когда поняла, что они будут выглядеть довольно глупо, если кто-нибудь войдет к ним, и увидит аликорна, свернувшегося калачиком, как жеребенок, в объятиях кобылы поменьше.

– Как долго я была без сознания? – спросила Твайлайт.

– Два дня, – ответила принцесса, в последний раз икнув. – И еще через два будем в Кантерлоте, если скорость останется прежней.

Кейденс громко шмыгнула носом и села, вытерев сопли копытом, как невоспитанная кобылка.

– Прости, – застенчиво пискнула она.

Твайлайт посмотрела на свою грудь и усмехнулась.

– Все в порядке, ты ничего не могла с этим поделать. Когда ты плачешь, лишние слезы попадают в носослезный канал и стекают в носовые пазухи, вызывая выделения из носа. Честно говоря, это больше слезы, чем сопли...  но мне, наверное, все равно нужно принять ванну.

Кейденс блеснула слабой улыбкой, когда засветился ее рог. Звук плещущейся воды привлек внимание единорожки к большой миске, стоявшей рядом с короной принцессы на прикроватной тумбочке. Большая, пушистая губка взлетела в воздух, объятая магией, и подплыла, чтобы убрать беспорядок, который Кейденс устроила из шерстки Твайлайт.

Щеки кобылки запылали, когда она осознала, что, возможно, уже принимала ванну, не зная об этом.

– Я не за это извинялась, – объяснила Кейденс, закончив чистить Твайлайт и бросив губку обратно в миску. – Ну в смысле, и за это тоже... Но извиняясь чуть ранее, я имела в виду не это...

Принцесса пододвинулась вперед и, нежно поглаживая копыто единорожки, закусила губу. В уголках ее глаз опять начали собираться свежие слезы, угрожая пролиться.

– Это все моя вина, – начала Кейденс. – Если бы я не была такой эгоистичной, то нашим жизням никогда бы не угрожала опасность. Ты бы никогда не пострадала! Скай Чейзер был бы жив!

Твайлайт притянула аликорна обратно в объятия и мягко шикнула на нее.

– Никогда не извиняйся за то, что пыталась поступить правильно, – единорожка прижалась щекой к макушке Кейденс, вдыхая приятный запах пота и оставшуюся сладость шампуня. После двух дней, проведенных в поту после марша по пустыне и борьбы с кошмарами в древнем, душном склепе, запах другой кобылы был просто раем.

– В конце концов все получилось, – продолжила Твайлайт. – Мы выжили и даже вернули брата Басенджи.

– Но мы не все выжили… Скай Чейзер умер... – запротестовала принцесса.

– Он не винит тебя за это, и считает, что и ты не должна винить себя.

Кейденс отстранилась, качая головой и смущенно потирая копыта.

– Ты не можешь этого знать.

Единорожка подумала, не притянуть ли принцессу обратно в объятия, просто чтобы она могла снова зарыться мордочкой в гриву другой кобылки, но следующая мысль об этом заставила ее покраснеть от того, как жутко это звучало в голове, поэтому Твайлайт решила не делать этого.

– Когда я пошла сражаться с Анубисом, он меня вырубил. Я оказалась в кошмаре, но мне удалось с ним справиться. Когда все закончилось, Скай Чейзер был там со мной во сне.

Глаза Кейденс распахнулись, и ей потребовалось мгновение, чтобы осмыслить услышанное, прежде чем она смогла спросить:

– Как это возможно?

– Помнишь, Басенджи говорил, что его предки могли разговаривать с ним через сны? Похоже, это не то, на что у алмазных псов есть монополия.

Принцесса сидела, потрясенно уставившись на Твайлайт, пока ей наконец не удалось прошептать:

– Ого...

– Ты думаешь, что удивилась? – единорожка хихикнула. – А представь, каково мне было, когда этот старый ворчун просто появился посреди моего сна. В любом случае, он сказал, что я должна убедиться, что ты знаешь о том, что тебе не стоит винить себя в произошедшем. Не думаю, что он рад тому как все повернулось, но он и не злится. Это было просто невезение.

Кейденс перевернулась, положив голову на огромную пушистую подушку рядом с Твайлайт, и уставилась в потолок в явном раздумье.

Единорожка зевнула и начала устраиваться поудобнее. Кровать была намного мягче, чем все, что у нее когда-либо было, и, хотя Твайлайт была уверена, что это просто роскошная кровать, о которой даже не мог мечтать обычный пони, отсутствие твердого основания заставляло ее скучать по жесткому казенному матрасу в казарме. Возможно, именно пульсирующая боль во всем теле мешала ей наслаждаться этой, несомненно, дорогой кроватью, но кобылка начинала подозревать, что она была любительницей жестких матрасов.

А вот шелковые простыни были действительно хороши, и Твайлайт решила потратить свою следующую зарплату – при условии, что это не окажется ее последняя зарплата – на такой же набор для себя. Звучало как хорошее вложение средств.

– Как ты это сделала?

Единорожка оторвала взгляд от простыней, когда ткань плавно просочилась между ее копытами, и с любопытством замурлыкала, глядя на свою соседку по кровати.

– А? Как я сделала что?

– Сон, – пояснила Кейденс. – Как тебе удалось избавиться от проклятого сна? Когда я уснула, я увидела...

Принцесса заколебалась, бросив украдкой взгляд на Твайлайт краем глаза, прежде чем снова быстро отвернуться.

– ...Я видела кое-кого, кто рассказывал мне ужасные вещи...

Единорожка повернулась к Кейденс, резко вдохнув, когда изменение положения оказало давление на рану на ее боку. Принцесса попыталась встать, но Твайлайт с улыбкой махнула ей копытом, чтобы она сидела, и осторожно приняла удобную позу.

– Что за ужасные вещи? – мягко подтолкнула единорожка.

– Вещи, которых я боялась, – робко ответила Кейденс. – Она сказала, что смерть Скай Чейзера была моей виной, что я никогда не оправдаю ничьих ожиданий, что я никогда не сделаю ничего, что когда-либо будет иметь значение...

Принцесса бросила последний взгляд на единорожку и повернулась спиной к другой кобылке.

– Она также сказала, что... что, хотя я Принцесса Любви, но я умру, так и не узнав, что такое любовь на самом деле...

За последние несколько дней страх стал для Твайлайт чем-то близким. Это время она провела в состоянии почти постоянного ужаса и знала, что то же самое было с Кейденс и Басенджи. Единорожка чувствовала, что в этот момент она была лично знакома со страхом достаточно хорошо, чтобы распознать его, когда услышала в рассказе другого пони. Сердце Твайлайт начало болеть от того, как сильно страх пронизывал слова аликорна, и это дало ей довольно хорошее представление о том, насколько близко Кейденс подошла к худшему из возможных исходов в своей конфронтации с мучителем.

– Я почти проиграла, – со вздохом призналась Твайлайт. – Я видела во сне Шайнинг Армора, и он давил на все нужные кнопки, чтобы причинить мне боль. Я хотела сдаться, отпустить себя. Вообще-то, я действительно сдалась...

Единорожка глубоко вздохнула, откинув голову на спинку кровати и наблюдая, как бесшумно вращается потолочный вентилятор. Она почувствовала, как кровать зашевелилась, когда Кейденс снова повернулась к ней.

– Но потом я услышала твой голос, – продолжила Твайлайт. – Я не знаю как, но я слышала, что ты плачешь и зовёшь меня по имени откуда-то издалека...

Единорожка почувствовала, как ее снова схватили за копыто, когда принцесса прижала его к груди достаточно крепко, чтобы Твайлайт могла чувствовать сердцебиение другой кобылы.

– Ты спасла мне жизнь, Кейденс, – сказала Твайлайт, как ни в чем не бывало. – Сначала своим щитом, когда та тварь бросила в меня кусок колонны, а потом снова, когда позвала меня во сне.

– Я произносила твое имя, – согласилась принцесса, шмыгнув носом. – В моем сне ты была той пони, которая мучила меня. Ты, должно быть, слышала мой голос через нашу связь.

Твайлайт моргнула.

– Связь?

– Влюбленность.

Единорожка удивленно фыркнула. Она рефлекторно попыталась высвободить копыто из хватки Кейденс, но оно было прижато к груди этой дурацкой силой аликорна.

– Какая влюбленность?! – спросила Твайлайт, ее мордочка вспыхнула смущенным румянцем.

– Та, которая у тебя была с того первого дня, когда мы встретились, глупышка, – произнесла принцесса с мягким музыкальным смешком. – Не притворяйся. Я Принцесса Любви, помнишь? Я же несколько раз упоминала, что могу чувствовать эмоциональное состояние других? Или ты думала, что будешь исключением?

– В-возможно... – Твайлайт замолчала, чувствуя себя глупо, даже когда просто говорила это.

Единорожка почувствовала, как ослабла хватка на ее копыте, когда Кейденс села. Принцесса нежно коснулась ее подбородка, поворачивая голову так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.

– Не смущайся. У каждого пони есть увлечения. Это самый распространенный тип любви, который только существует. В жизни каждого пони может быть десяток, сотня, тысяча влюбленностей. Влюбленность – самый маленький, самый короткий вид любви, но эта краткость делает ее сильной. Страсть горит жарко, интенсивно, как искра, и, как искру, ее можно взрастить в огромное ревущее пламя, которое горит до тех пор, пока его питают.

Кейденс протянула копыто и убрала прядь волос с мордочки Твайлайт.

– Влюбленность – это любовь с бесконечными возможностями. Это развилка на дороге, которая может полностью изменить направление жизни пони. В большинстве случаев мы игнорируем их, оставляя позади, продолжая свой путь. В других, если мы достаточно смелы или любопытны, мы следуем за ними в надежде, что сделанный выбор приведет нас в более прекрасное место, чем то, куда мы направлялись раньше.

Все тело Твайлайт начало покалывать от электрического возбуждения. Глубокий алый румянец залил щеки Кейденс, под стать ее собственному. Это было нечто – видеть, как живое воплощение всей Любви краснеет, как школьница, и в этот момент единорожка поняла, что никогда не забудет этого зрелища.

– Влюбленность, которую ты чувствовала... и та, которая росла во мне, когда я наблюдала, как усердно ты трудишься, пытаясь позаботиться обо всех… создала связь между нами, и такая связь может пересечь любую пропасть.

Они посидели так некоторое время, глядя друг другу в глаза, каждая ожидая, что другой что-то сделает. Момент тянулся, становясь напряженным и неловким, поскольку ни один из них не осмеливался сделать первый шаг.

– Или, по крайней мере, это моя теория на этот счет! – нервно воскликнула принцесса. Она отпустила копыто Твайлайт и отвернулась, отчаянно накручивая гриву на копыто.

Твайлайт болезненно застонала, откинув голову с громким стуком о спинку кровати. Она победила сверхъестественное проявление страха, вызванное Богом Смерти, но была слишком напугана, чтобы поцеловать красивую кобылку? Ирония ситуации была бы забавной, если бы это не было так чертовски досадно.

– Ну в общем... – осторожно начала Кейденс. – Помнишь, как в старых сказках и тому подобном, всякий раз, когда принцессу спасает ее рыцарь, она всегда выполняет его – или ее – просьбу, верно? Я тут подумала, может быть, я могла бы попросить тебя сходить на свидание, или, если хочешь, ты могла бы пригласить меня?

Глаза Твайлайт распахнулись от такого предложения.

– Я знаю, что ты собираешься сказать! – добавила принцесса, и слова хлынули из нее потоком. – Ты собираешься сказать, что гвардейцу неприлично встречаться с принцессой! Но на это у меня есть встречный аргумент! Так вот, я не в курсе, знаешь ли ты, но первоначальная королевская гвардия...

– Да, я согласна, – быстро сказала Твайлайт, стремясь наверстать упущенную возможность.

– ...состояла из поклонников тети Селестии! Я не знаю, заводила ли она когда-нибудь роман с кем-нибудь из них, хотя я прямо спрашивала об этом, но... – Кейденс моргнула. – Подожди, ты только что согласилась?

Единорожка криво усмехнулась.

– Давай попробуем. Не знаю, достаточно ли я хороша для тебя или что-то в этом роде, но у меня такое чувство, что если бы я сказала нет, то Скай Чейзер провел бы остаток своей загробной жизни, преследуя меня.

Принцесса кивнула почти яростно, улыбка на ее мордочке была такой широкой и яркой, какой Твайлайт никогда не видела.

– Да! Да, тебе определенно следует встречаться со мной, чтобы избежать преследования духа! Это правильный выбор!

– Хотя нам, вероятно, придется отложить это свидание, – серьезно добавила Твайлайт. – Нам все еще нужно выяснить, что происходит дома. Если что-то случилось с принцессой Селестией, то мы, возможно, угодим из огня сразу в полымя.

– Ой! – воскликнула Кейденс, взволнованно шлепая копытом по кровати. – Это совершенно вылетело у меня из головы! Когда мы с Басенджи вытащили тебя из пещеры, солнце снова взошло! Мы до сих пор не знаем, что именно случилось, и что помешало тете Селестии разобраться с этим раньше – мы сможем узнать подробности, как только вернемся домой, – но что бы это ни было, похоже, все уже закончилось.

Твайлайт потребовалось несколько мгновений, чтобы метафорически оторвать челюсть от земли.

– Ох... – это было все, что она могла сказать.

По крайней мере, одной проблемой, о которой следовало переживать, стало  меньше.

– Кстати, а где Басенджи? – спросила единорожка. – Я сомневаюсь, что он с нами на корабле, направляющемся в Кантерлот.

– Нет, местные отправили его домой на другом дирижабле по моей просьбе, – ответила Кейденс, покачав головой. – Я потянула за кое-какие ниточки и заставила их оставить группу стражей, чтобы они позаботились о Некрополисе, пока Басенджи не организует свою стаю для охраны города.

– Хорошо, – вздохнула Твайлайт, с облегчением осознав, что ее новый друг тоже направляется домой. – Мне, может, и не нравится это место, но это важное археологическое открытие для алмазных псов. Это место имеет для них огромное значение, поэтому уверена, что они сразу же пришлют кого-нибудь квалифицированного, чтобы проследить за его изучением.

Звук открывающегося ящика привлек внимание единорожки, и она увидела, как из открытого ящика стола вылетел сверток, удерживаемый за узел голубой аурой магии принцессы.

– Он оставил это для тебя, – объяснила Кейденс, кладя сверток на кровать. – Будь осторожна. Я не знаю, что это за штука, но от прикосновения к ней моей магии происходят странные вещи.

– Странные вещи? – спросила Твайлайт, когда сверток упал между ними на кровать.

– Да, – ответила принцесса, нахмурившись. – Я попыталась левитировать его, но не смогла поднять, и попытка вызвала у меня очень сильную головную боль на несколько минут.

Твайлайт потянулась за посылкой, ее любопытство теперь было сильно возбуждено, но остановилась, когда почувствовала спазм в животе. Булькающий звук из глубин желудка Твайлайт напомнил ей о рационе, который был ее последней трапезой. Военные рационы имели впечатляющий срок годности и были полны калорий, но никто никогда не мог обвинить их в том, что они хорошо перевариваются.

Кейденс весело хихикнула, указывая на одну из двух дверей.

– У нас есть отдельная ванна, – объяснила она.

Единорожка сбросила одеяло и с трудом доковыляла до двери.

– Я пока загляну на камбуз и посмотрю, смогу ли я уговорить шеф-повара приготовить нам завтрак, – крикнула принцесса.

Несколько минут спустя Твайлайт закончила все свои дела и направилась прямиком в постель. Она чувствовала себя лучше, но определенно все еще неважно. Пустой желудок теперь урчал от голода, требуя пищи, но ему придется потерпеть, пока Кейденс не вернется с едой.

Единорожка заползла обратно на кровать, ее суставы все еще болели, когда она осторожно забралась на высокий матрас. Твайлайт пришло в голову, что кровать, вероятно, была такой большой, чтобы вместить лошадей, которые жили в Седельной Аравиии, а значит, была спроектирована с учетом кого-то размером с принцессу Селестию.

С огромным трудом кобылка смогла снова устроиться на своем месте. Вмятина, которую она оставила на мягком матрасе, была все еще теплой и слегка влажной от пота.

Твайлайт потянулась копытами за подарком, который оставил ей Басенджи, и сразу же почувствовала знакомую форму диска. Она развязала узел свертка с помощью магии, откуда дополнительно выпал простой белый конверт с ее именем, написанным удивительно элегантными буквами.

Единорожка отложила письмо в сторону и подняла кольцо, зажав его копытами. В храме она не смогла его хорошенько разглядеть, но теперь, когда у нее было время, она поняла, что держала довольно красивое изделие из металла.

Это было простое кольцо диаметром с большую обеденную тарелку. Внешняя сторона была расплющена в острую кромку, хотя время стерло большую часть остроты, которой оно, возможно, когда-то обладало. Кое-где на металле виднелись небольшие зазубрины и щербины, свидетельствующие о том, что диск применялся задолго до того, как попал в копыта Твайлайт. Кольцо было явно старым, но, как ни странно, на стали не было ни пятен, ни ржавчины.

Вдоль поверхности шел какой-то выгравированный рисунок, который на первый взгляд показался декоративным, но чем больше единорожка смотрела на него, тем больше это походило на надпись. На обратной стороне надпись тоже была, но как бы Твайлайт ни поворачивала голову, выглядела она полнейшей тарабарщиной.

Она задумчиво пожевала губу. Кейденс сказала, что не может левитировать кольцо, но единорожка не только левитировала его в храме, но и делала это почти без усилий.

Твайлайт засветила свой рог, просто коснувшись этой штуки легчайшим прикосновением магии, и ответ от кольца последовал незамедлительно. Она снова услышала гул и отдаленный барабанный бой, хотя он был гораздо менее отчетливым, чем в первый раз, когда единорожка его услышала. Она вложила чуть больше магии в заклинание, без напряжения подняв кольцо.

– Очень любопытно, – пробормотала Твайлайт себе под нос, кладя кольцо на стол.

Дальше был вскрыт конверт с письмом внутри.

Друг Твайлайт Спаркл,

Надеюсь, что это письмо застанет тебя в добром здравии, так как мы с другом Кейденс очень беспокоились о твоем выздоровлении. Я также надеюсь, что это послание будет приятно читать. Это уже моя седьмая попытка написать письмо, ибо я хочу, чтобы мои слова были ясны и понятны тебе.

Долг, который я и моя стая имеем перед тобой, вечен и никогда не может быть возвращен. Если тебе когда-нибудь понадобится наша помощь – только попроси. С этого дня и до самого конца ты сестра всем псам моей стаи.

Динго в порядке, хотя он и не произнес ни слова с тех пор, как вышел с нами из Некрополиса. Старые Псы говорят с нами и дают нам мудрость, и я верю, что он, возможно, узнал какую-то великую Истину – то, о чем он никогда не должен говорить. Как бы то ни было, моя радость безгранична, раз мой брат жив. Странно ощущать эту радость и в то же время испытывать такую большую скорбь из-за потери стольких псов, а также друга Скай Чейзера.

Предмет, который я оставил тебе с этим посланием, известен под названием чакрам. Не знаю почему, но Динго настоял, чтобы он был у тебя, и я согласился. Пожалуйста, считай это первой мизерной платой нашего Неоплатного Долга.

Чакрам – древнее оружие псов, хотя я знаю о нем только из песен. Искусство изготовления такого оружия было утрачено в глубине веков, поэтому их и перестали использовать. Надписи на нем интригуют и не имеют никакого сходства с виденным мною ранее. Я сделал наброски и отнесу их своему отцу, возможно, он знает больше. Кстати, сам чакрам, кажется, странно реагирует на Пути. Хотелось бы мне иметь больше времени, чтобы изучить такую удивительную вещь, но скоро наши летучие корабли отправляются.

Также я изучил амулет, который носил Динго. Опять же, у меня есть только старые песни, из которых я могу почерпнуть мудрость, но мне кажется, что это устройство для запечатывания могущественных духов. Динго ничего не говорит, а ты без сознания, так что я могу только предположить, что Великий Анубис был запечатан внутри. Был ли Динго порабощен духом Великого Анубиса? Судя по нанесенному ему ущербу, моим предположениям относительно природы его молчания и факта, что он один выжил, похоже, что это так.

Подобное меня очень беспокоит. Великий Анубис, разгневанный или нет, никогда бы не заманил остальных в Некрополис только для того, чтобы таким образом связать свою силу. И амулет никогда не смог бы удерживать его бесконечно. Таким образом, возникает вопрос: кто или что могло бы пожелать, чтобы Великий Анубис был временно привязан к смертной плоти? Какую выгоду они получили бы от этого? Боюсь, что это может быть не последняя из наших неприятностей.

Наконец, личное наблюдение и небольшой совет. Похоже, что друг Кейденс очень увлечена тобой. Когда ты потеряла сознание, она несла тебя на спине, отказавшись от моей помощи и настояв на том, чтобы нести тебя в одиночку. Она очень заботится о тебе, и я предлагаю тебе дорожить этой привязанностью.

Пусть твое сердце будет биться вечно,

Басенджи

Твайлайт просмотрела письмо еще несколько раз, уделяя особенно пристальное внимание теории Басенджи о таинственной третьей стороне и старательно игнорируя неловкий заключительный абзац при каждом перечитывании. Мысль о том, что в этой игре был еще один игрок, до сих пор не приходила ей в голову, но теперь, единорожка не могла избавиться от ощущения, что это верное предположение. Она изводила себя, пытаясь найти то, что считала последним кусочком головоломки, чтобы разобраться почему все произошло так, как произошло, но, казалось, тут все еще нет необходимых кусочков.

И если Твайлайт что-то и ненавидела, так это незаконченные головоломки.

Но это было проблемой, которую можно решить позже. Единорожка сложила письмо и со вздохом засунула его обратно в конверт.

Ее копыто задело холодный металл диска – “чакрам”, как назвал его Басенджи, – и она потянулась к нему с помощью магии. Твайлайт снова почувствовала гул и услышала барабаны. Это было приятно, даже успокаивающе. В первый раз бой барабанов был поразительно громким, а во второй – менее громким. Теперь же он отошел на задний план. Барабаны все еще были тут, но были заметны только в том случае, если единорожка искала их, как биение собственного сердца. Твайлайт чувствовала связь с диском, которая, казалось, усиливалась с каждым применением магии, и это наполняло ее чувством, что чакрам на самом деле был ее. Что он принадлежал ей.

Единорожка лениво покрутила кольцо на кончике копыта. Для нее это был всего лишь еще один кусочек головоломки.

Дверь открылась, и вошла Кейденс, толкая перед собой тележку с серебряными подносами.

– Обслуживание номеров! – весело объявила принцесса, поднимая куполообразную крышку с одного из подносов, чтобы показать стопку блинов размером с ее голову. Кейденс удивленно моргнула, увидев, как Твайлайт играет с вещью, которую оставил ей Басенджи. – Эй! Как ты это делаешь?

Единорожка посмотрела на принцессу, затем на чакрам, который продолжал вращаться на кончике копыта, затем снова посмотрела на Кейденс.

– Как? – спросила она со смехом. – Понятия не имею.