Конец Вселенной

десять раз менял время на прошедшее, и на настоящее. Если найдёшь несоответствие времён, то молодец.

Энтропия сказалась на бытие: планеты рассыпалась, звёзды выгорели, чёрные дыры пали жертвами излучения Хокинга.
Видимо, эта Вселенная не знает, какого хрена с тобой делать, а местные законы физики ADB штекер для твоего USB порта. Когда реальность распадалась, ты остался целым и нетронутым, бессмертным реликтом павшего мира. Всё что осталось это ты, прах и принцесса Селестия.
И статус-кво сохраняется уже давно.
Не то чтобы ты возражал. Кажется, ты дрейфуешь в пустоте на протяжении целой вечности. Но ты сошёл с ума задолго до того, как дела пошли на спад, так что для тебя всё это лишь часть более широкой картины. Кроме того, прошло много времени с твоего последнего приступа ку-ку. Ты гордишься собой! Ты предпочитаешь думать, что приспособились к ситуации, придумывая каламбуры и изображая Хенки Хилла.
Не то что бы Селестия обращает на это внимание.
Не то что бы оно что-то сделала за несколько последних эонов.
Ты рассматриваешь её. Её тело покрыто пылью. Она свернулась калачиком, стараясь занять как можно меньше места, крепко обнимая себя. Её волосы тусклые, почти бесцветные, и висят безвольно, словно мокрая тряпка. Её глаза, когда ты видел их в последний раз, имели странное выражение, будто осматривали миллиарды лет.
Это конечно лучше чем: её болтовня о дружбе, или попытки анимировать космическую пыль в ещё одного ученика, или подобная чушь. Она не оставляла попытки восемнадцать миллионов лет, что очень раздражало.
Несмотря но то, что она утратила былое могущество, ты почти уверен, что она единственная причина, по которая удерживается последняя нить реальности, но её хватка в лучшем случае слабая.
Ага, Селестия в пучине отчаяния.
На самом деле, ты почти уверен, что она всё это бросила, если бы могла. Она пыталась покончить с собой, спустя пять триллионов лет после того, как погасла последняя звезда, но у неё не вышло. Был крик, были вспышки молний... это было чертовски жутко. Но реальность такова, что не в её силах было положить этому конец, несмотря на её явное желание. Ты думаешь, что ей нужно, черт возьми, расслабиться и придумать себе занятие, как сделал ты.
Это навевает воспоминания.
Нет-нет-нет.
Тебе скучно.

Ты не разговаривал миллиарды лет и вдруг почувствовал себя разговорчивым.
"Эй, Селестия, ты хочешь сделать зверя с двумя спинами?"
Она взглянула на тебя.

Её глаза покрасневшие, а взгляд... невероятно усталый. Ты видишь, как она возвращается из далёких мест, где она могла не думать о своём проклятии — проводить вечности в пустоте с тобой.
"Ш... что?"

Её голос подобен далёкой грозе, мощный, пронизывающий, но блёклый и усталый. Пыль осыпается с неё.
"Примнём траву. Перепехнёмся! Здесь лишь ты и я. Не похоже, что кто-то может нас застукать. Разбавим серые будни, разгоним кровь. Короче, не будь ханжой, мы ведь ещё друзья?"
Йап. Это ты здорово придумал. Раунд скачек вытащит её из фрустрации и вы сможете поболтать. Кто знает, может, она даже сыграет с тобой в шарады!?
Она смотрит.
"Я морожу свои яйца здесь уже наверное... вечность. Кажется, последний раз у меня был восемьдесят триллионов лет назад, когда столкнулись мимо пролетавшие фотоны. Я даже не знаю, работает ли моя пушка дружбы сейчас! Чёрт, кажется, мой последний эякулят вышел замороженным! То-есть, челен у меня или эскимо, чёрт побери?"
Она моргнула. Дважды. Простое движение заняло примерно двадцать лет .
"Кто знает, может, немного сладкой необузданной страсти согреет это место".
Её глаза расширились.

Кажется, она обдумывает предложение.
"Давай, детка, мы оба млекопитающие, так что давай сделаем это как рассказывал Дроздов В "В Мире Животных". Чёрт, это твой худший подкат.
Она что-то бормочет.
"Повтори? Не расслышал."
"Ты мой друг"
Вновь рокот грозы.
На самом деле, вас двух никогда нельзя было назвать близкими до Конца Дней, но с тех пор, ты надеешься, между вами возникла особая связь. Она даже перестала кричать и рыдать, если замечает как ты смотришь на неё.
"Ты... мой ЕДИНСТВЕННЫЙ друг"
"Так точно. Кореша. Я, да ты, как две горошины в стручке".
"И так должно быть"
Она потянулась. Её крылья полностью распахнулись, посылая тонны пыли на световые годы, во всех направлениях. Тебя отбросило на значительное расстояние.
И впервые за очень, очень, очень долгое время её глаза просветлели.
"Ближе, Анон".
Она подплыла к тебе.
"Давай сотворим волшебство".
ЧЕРТОВСКИ ГОРЯЧО
Она возвышается над тобой. Ты забыл, на сколько она большая. Ее большие передние лапы нежно обняли твои плечи, и она смотрит на тебя своими большими, фиолетовыми, усталыми глазами.
В её взгляде... ты видишь, нечто. Тебе кажется будто это надежда, но, существует ли она сейчас. Ты помнишь последнюю надежду Селестии.
Бля.
Дерьмо.
Ты вспомнил.
Твои тараканы зашуршали впервые за очень, очень, очень чертовски долгое время.
Это была последняя звезда во Вселенной. Унылая, маленькая углеродная звезда, рожденная из жалких останков умершей галактики. К тому времени Вселенная уже потемнела, но Селестия уловила это микроскопическое пятнышко света и устремилась к нему. Тебе потребовалась целая вечность, чтобы догнать ее. Ты никогда не был так быстр, как она.
Ты нашёл ее кружащей вокруг звезды. Тусклая, пыльная и далеко не такая теплая, как солнце, которым Селестия управляла когда-то, но тем не менее она направляла на звезду все свои силы.
Волны магии стреляли из ее рога в плазму, когда она металась вокруг. Звезда засветилась немного ярче, казалось, стала чуть больше. Ты смотрел издалека, боясь подойти близко. У Селестии был невероятный вид. Она была полна отчаяния. Страха. Решимости.
Надежды.
Она не на миг не останавливалась. У нее были планы относительно этой туманной звезды. Она хотела вернуть обратно, вернуть всё это.
Но даже с ее помощью звезда просуществовала всего два миллиона лет. Когда она умерла, не было ни огромной сверхновой, ни последней великолепной вспышки яркого света. В сломанной вселенной она просто рассеялось, как пламя свечи, которое не могло удержаться на фитиле.
Даже тогда, Селестия, пыталась всё удержать. Ты никогда не видел, чтобы она настолько вкладывалась во что-то . Она годами удерживала звездную пыль, каждую чешуйку, каждый атом одной лишь силой воли, нагнетая саму свою жизненную силу в мёртвую шелуху, но в конце концов она отступила в шаге от того чтобы отдать свою жизнь.
Она закричала, когда всё распалось.
Она кричала долго.
Тебе не нравится об этом думать.

Твои руки обвились вокруг ее сильной шеи и крепко обняли. Ее голова прижалась к твоей спине. Ты мажешь почувствовать, как ее передние ноги сжались вокруг тебя. Вы оба были холодными, но было приятно.
«Прости». Какого хрена ты так сказал?
На глаза навернулись слезы. Что странно, потому что слезы для пусечек. Ты действительно надеялся, что больше не сойдёшь с ума.

Она взъерошивает твои волосы и утыкаясь в них, нежно прижимаясь к твоей голове, мягко дыша тебе в ухо.
«Я была зола, Анон. Я была вне гнева. И за гранью печали». Она прижалась к тебе головой. Ты медленно провел руками по ее подбородку. «Ты ничего не мог с этим поделать. Никто из нас не мог».
Разные части вашего мозга начинают работать. Части, которые пугают. Синапсы, которые заставляют вас вспоминать, заставляют бояться и заставляют сожалеть. Тебе потребовались триллионы лет, чтобы отключить эти части, и теперь они внезапно загорелись. Ты начинаешь сожалеть что начал это.
Но... «Я мог... быть там. Я был там, но на самом деле не был. Не для тебя. Мне так жаль». Ты покачал головой. "Прости меня." Действительно. Когда все стало темнеть, ты начал игнорировать ее. Ты говорил сам с собой о глупейшей чуши и пытался забыть обо всех друзьях и близких, которые у тебя были. Ты хотел забыть о Селестии, думать о ней как о чем-то меньшем, чем личность.
«Я пыталась вернуть мертвых. Это никогда не было в моих силах, но по какой-то причине я продолжала пытаться. Я пренебрегала тобой. Мой единственный друг, и ты всегда им был». Вы могли чувствовать слезы на ее лице. «Грязь, пыль и умирающие частицы были для меня дороже, чем ты. Почему-то... мысль, что именно ты то, что мне нужно, никогда не приходила мне в голову».
Она отстранилась и посмотрела на тебя.
С надеждой.
«Ты говоришь, что сожалеешь. Тогда помоги мне».
"Как?"
"Будь моим другом. Будь лучшим другом, который у меня когда-либо был или будет. Я собираюсь доверить тебе кое-что. Мне нужно, чтобы ты был честен со мной. Верен, добр... Мне нужно, чтобы ты дал мне все, что способен дать. Умоляю. "
Она поцеловала тебя. Сначала осторожно, будто пытаясь вспомнить, как это делается. Ты ответил. Соприкоснувшись губами, смешав дыхание, вдыхая запах друг друга, казалось, впервые. Вы удерживали поцелуй, смакуя что-то новое.
«Мне нужно, чтобы ты любил меня».

Конец вселенной Гл. 2 - пыль

> Вы какое-то время держались друг за друга.
> Ты предполагаешь, лет тридцатью или около того.
> Некуда спешить.
> У тебя в голове все это время крутятся её слова.
Мне нужно, чтобы ты любил меня.
> Совсем недавно у тебя снова забилось сердце.
> В такой фигне, как метаболизм и кровоток, на самом деле не было необходимости, поэтому многие твои органы впали в спячку. Ты все еще совершал кое-какие движения, например моргание и дыхание. Подобные вещи происходили в основном по привычке. Иногда ощущение сжатия и расширения легких было единственным, что тебя развлекало .
> Однако моргание по-прежнему было необходимо. В основном, чтобы смахнуть пыль с глаз или просто держать их закрытыми чтобы заснуть. Когда ты еще спал.
> В отличие от Селестии, ты редко впадаешь в спячку. Сон пугает тебя. Ты видишь хорошие сны, когда отключаешься. Они гораздо хуже кошмаров. Они напомнили тебе о лучших днях. Ничего, кроме красивых миражей. Большую часть времени ты тратил на борьбу с желанием плото закрыть глаза.
> Но детали уже проявляются. Многие части твоего тела возвращались в сеть после бесчисленных эонов офлайна.
> Вероятно, это побочный эффект, того-что разум и нейроны возвращаются к работе.
> Да, эта чертова штука в твоей голове все еще доставляет тебе неудобства. Мозг продолжал делать то, чего ты не понимаешь. Время от времени он пульсировал активностью, мыслями и эмоциями. Волна, всеобъемлющая волна, которая опустошит тебя. Она приближается все ближе и ближе. Твой мозг был настроен на что-то, но он не мог сказать тебе, конкретнее.
> Если честно, это выводит тебя из себя.
> Но все же это был довольно изящный трюк.
> Однако ты серьезно не ожидал, что твоё сердце когда-нибудь забьется снова.
> Это до чертиков напугало тебя, когда оно начало пульсировать. Сокращения были нерегулярными, а сила иногда была слишком велика или слишком мала.
> Но оно все же билось.
Мне нужно, чтобы ты любил меня.
> Ага, вот и получилось. Вскоре после того, как она обратилась с просьбой, эта проклятая маленькая мышца в твоей груди прервала свой покой. Твои глаза чуть не вылетели из орбит, и ты боялся, что нечто вырвется из тебя. Адреналин вновь начал проходить через кровоток и только заставил пульс участится.
"Что случилось?" Голос Селестии стал немного четче.
> Ты не находили слов. На самом деле ты кажется их забыл.
> Селестия держала тебя, чтобы ты не мог размахивать руками или попытаться вырвать буйную вещь из груди. Должно быть, она почувствовала пульсирующую вещь внутри, потому что прижалась ухом к твоей груди.
«Кто-то взволнован. Полагаю, я не потерял связь».
> Вы покраснели. Твои руки нащупали щеку. Не было тепла, но все еще оставалось давно забытое покалывание. Черт возьми, ты все еще можешь это сделать?
> Селестия счастливо вздохнула, закрыла глаза и некоторое время прислушивалась.
> Через какое-то время ты тоже почувствовал в ней толчок. В тихой пустоте вы могли слышать, как ее сердце оживает вместе с вашим собственным, а также легкий вздох и удовлетворенное «хммм».
> Ты пощупал ее грудь, и мощная, устойчивая вибрация поднялась по твоей руке. Вы прижали обе руки к ее мягкой груди и начали массировать ее, тихо удивляясь.
> «Волнение идет в обе стороны, леди».
> Теперь она покраснела.
> И вы двое там крутились, держались, слушали и медленно возвращались к жизни.
Мне нужно, чтобы ты любил меня.
> Ты помнишь время, когда был уверн, что никогда не услышишь подобного. Когда она не подошла бы к тебе и не заговорила бы с тобой. Если бы она даже удосужилась взглянуть на тебя, это было бы со всей ненавистью и презрением, которые, только богиня может обрушить на простого человека.
> Это было после смерти Углеродной Звезды. К тому времени остались только вы двое и черные дыры, и вы не были уверены, сколько уних ещё времени.
> После Селестия собралась и выработала новый распорядок дня. Она смотрела в космос, иногда днями, иногда годами. Ее глаза яростно сияли, она не моргала. Порой ее голова еле заметно двигалась. В конце концов ты понял, что она движется по сферической траектории.
> "Что ты делаешь?" — спросил ты , когда уловили её паттерн. В то время она все ещё говорила с тобой, хотя и редко, так что расспросы еще не были пустой тратой усилий.
"Осматриваю ... всё". Ее губы почти не шевелились.
> "Зачем?"
> Нет ответа.
> И так, ты дрейфовал, наблюдая и держась подальше от ее поля зрения.

> Ты вспомнил картинку с Земли. Глубокое поле Хаббла. Это была фотография, сделанная с помощью самого совершенного телескопа, доступного человечеству. Они сфокусировали спутник на небольшой части неба в течение одиннадцати дней. Одна двадцатимиллионная процента небесной сферы, кажется пустяком. В этом крошечном, ничтожном проценте процента, там он поймал свет более десяти тысяч галактик, находящихся на абсурдном расстоянии. Галактики. Полно звезд, комет, планет и множества чудесных вещей, которые человечество, вероятно, никогда не увидит.

> Столько красивых огней.
> Селестия делала нечто подобное. Созерцание Всего сущего, дотошно и досконально, в надежде что-то найти. Что-угодно. Скорее всего, еще одна звезда, сумевшая сколотить себя из ничего.
> Ты точно не задерживал дыхание.
> Но потом она что-то нашла.
> Она ничего не сказала. Опять таки. Она просто вскликнула и взлетела. Полное одиночество во тьме было единственным, что тебя действительно пугало, поэтому ты погнался за ней. Она мчалась по прямой, так что ты никогда не терял аликорна из виду. Просто следуй за клубами космической пыли, и ты в конце концов догонишь ее.
> В конце концов ты прошёл весь путь за ней. Ты ее нашёл. На ее лице было потрясение. Неверие. Тебе потребовалось мгновение, чтобы заметить, как она на что-то смотрит, и ты проследили за ее взглядом.
> И вот он.
> Вы забыли о Раздоре. Он сбегал несколько раз , но всегда попадал обратно в эту статую, и в конце концов о нем забывали и теряли во аналлах.
> Он плохо выглядел. Его мех свалялся, чешуя обтрепалась и покрылась сколами. На его рогах были в рубцы и патина. Борода, которую он так любил крутить, стала облезлой, а его зубы выглядели даже хуже, чем в последний раз, когда вы его видели. И его глаза. Они были запавшими и покрытыми бельмом. Его гамма почти выцвела. Он выглядел почти монохромным.
> В своих иссохших руках он держал шар праха. Он поднял сколотый орлиный коготь и щелкнул.
> Возникла небольшая искорка света. Едва ли больше, искра угля в золе, погасшая быстрее чем можно ожидать.
> Шар пыли собрался в форму, отдалённо похожую на пони, прежде чем развалиться.
> Он снова щёлкнул. Еще один тлеющий уголь. Еще одна неудавшаяся пони.
> Он сильно закашлялся.
> Принцесса все еще была в шоке. Он был здесь. Он. После всего этого времени.
"Раздор?"
> Его несоответствующие глаза медленно поднялись к ней . Он осунулся еще больше, если такое было возможно.
«О ... отлично. Это ты». Он фыркнул, пыль вылетела из его носа.
"Как ты...?"
«О, не будь такой недалёкой. Ваши заклинания длятся долго, но долгое время НЕ вечно». Он выпрямился. В некотором роде. «Жаль, что я не смог выбраться раньше. Честно говоря, я просыпаюсь, и все МЕРТВЫ, это просто жестоко».
> Он снова закашлялся.
«Это действительно нечестно». Он окинул рукой пространство. «Кстати, мне очень нравится то, что ты сделала с этим местом. Раньше я думал, что было скучно, но теперь… Я думаю, что мне было лучше в роли статуи». Он захихикал или попытался.
> Селестия подошла к нему.
«Раздор, послушай. Мы можем помочь, мы можем ... мы можем», — запинаясь, пробормотала она, пытаясь построить мысль.
«Я так не думаю, принцесса. Посмотри вокруг. Мне здесь не с чем играть. Ты — тухлоград, а что касается ЕГО!»
> Он наставил на тебя свою узловатую лапу.
«Ну, я не общаюсь со всякими уродами».
«Но мы могли бы кое-что сделать. Вдвоём, мы…»
«Мы закончились, принцесса. Я пытался».
> Он снова щелкнул пальцами. Тише на этот раз. Угольки становились все тусклее. Пыль почти не двигалась.
"Я пытался."
> Селестия сдерживала слезы. Она покачала головой.
«По крайней мере ... по крайней мере, оставайся с нами. Пожалуйста. Останься со мной. Пожалуйста, пожалуйста, останься», — она ​​придвинулась к нему, расправив крылья и приготовившись обернуться вокруг него.
> Он попятился и замахал когтем.
"А теперь, принцесса, честно". Его голос был более ровным, чем вы когда-либо слышали. "Я не могу внезапно разыграть хорошего парня, не так ли?" Он грустно улыбнулся, его кривые зубы почти не обнажились. «Кроме того, я больше не думаю, что у меня действительно есть выбор».
> Потом вы заметили, как у него начали трескаться крылья. Они медленно поседели и рассыпались. Его хвост начал дубеть и отшелушиваться.
«На самом деле это нечестно». Он зажмурил глаза. «Я почти не повеселился».
> Впервые ты увидел его изуродованным, измученным существом, которым он и был. Теперь слезы текли из Селестии. Вы ничего не сказали.
«По крайней мере, я выберусь из крысиного гнезда, которое вы называете волосами (что?)».
> Она издала короткий сдавленный смешок.
"Привет, малыш." Он кивнул тебе. "Просто пораздражай ее за меня. Время от времени, а?"
> Ты ничего не сказал. Это было почти так же плохо, как и с Луной.
> Он сотрясался всем телом в приступе сильного кашля. От его тела отрывались новые частички.
«Я не хочу идти», — он посмотрел на нее. На его вытянувшемся лице появилась самая болезненная нахмуренность, которую ты когда-либо видел. «Я действительно не хочу».

«Дис, пожалуйста. Я не знала. Я бы пришла за тобой раньше. Пожалуйста. Мне очень жаль».
«Только один раз ... Я сделаю тебя счастливым и скажу, что все будет хорошо. Ну, это не в характере, но кого это волнует». К этому моменту вся нижняя часть его тела превратилась в пепел. «Улыбнись мне, Сел».
«Да. Конечно, все будет хорошо». Она слабо улыбнулась. «Все будет хорошо».
"Кроме того." Он закинул рассыпающиеся руки за голову и усмехнулся. «Это место никогда не сможет справиться со мной», — его слова расходились с действительностью.
«Нет ... я полагаю, что не может».
> Он был духом, рожденным из неопределенности вселенной и процветающим благодаря ее почти неограниченной склонности к вариациям и изменениям. Внутри него была беззаботная сила природы и радостный восторг от непрекращающегося движения, рождения и разрушения, то-что космос демонстрирует просто силой существования. Раздор был подобен урагану величайшего масштаба, подпитываемому теплотой звезд и жизнями других существ.
> Но тепла больше не было. Больше никакой жизни.
> Так что, как и все ураганы, он должен был умереть.
> Вы двое приблизись к месту где раньше был Раздор. Селестия тихо всхлипнула и зарылась лицом в передние копыта и крылья.
> Ты должен были что-то сказать. Несмотря на свой возраст, ты так и не получил всей мудрости, которая, как говорилось, приходит с годами, и был полным идиотом, когда доходит до такого рода вещей.
> «Эй ... послушай. По крайней мере, мы были здесь с ним, не так ли? Он не ушёл в одиночестве», — вы положили руку ей на крыло.
> Она мгновенно отбыла твою руку. Она отскочила от тебя в гневе. Ее копыта были широко расставлены, а грива угрожающе колыхалась. Ее взгляд был еще хуже. Ее глаза не светились, но это только пугало вас еще больше. Драгоценные камни ее радужной оболочки сфокусировались на вас с той же интенсивностью, что позволила её найти Раздора. Она смотрела на тебя, сквозь тебя и ненавидела все, что видела. Ей было противно.
> «Что? Я только пытаюсь помочь».
"Это должен был быть ты".
> Ты отпрянул. Неужели она имела в виду то что сказала? Серьезно? Ты никогда не видел, чтобы она смотрела на что-то с таким невероятным отвращением.
> «Что ты только что сказала?» — твой голос был низким.
"Это должен был быть ТЫ!"
> Ее голос отбросил тебя далеко назад. Сила ее гнева рассеяла пыль на многие мили вокруг вас.

«Он достаточно страдал. Он не заслужил такой смерти. Мы двое могли что-то сделать. У него была сила. Что у тебя есть? Что ты можешь сделать? Ничего. Пыль составила бы лучшую компанию, чем ты».
> Ты не собирался спокойно проглатывать это.
> «Серьезно, Селестия? Серьезно? Ты бы предпочла, чтобы манипулятивный социопат плавал здесь с тобой? Ты действительно думаешь, что он последовал бы за той глупой гребаной идеей, которую ты выдумала в этом дурацком конском черепе. Хорошо, может быть, я должен был улететь в гребаный ветер, мне не пришлось бы быть рядом с кем-то, у кого по видимому аутизм! Он никогда не делал ни унции добра, он был неуместным уродом, и я рад ...
«НЕ СМЕЙ НАЗЫВАЙ ЕГО ТАК».
> Тебя отбросило еще дальше. Впервые за долгое время ты почувствовали боль. Взгляд, который она бросила на тебя, был совершенно убийственным.
«Из всех людей, ты не имеешь права судить его. Да, он был безумен, да, нам пришлось запереть его для безопасности и окружающих, и его. Но он был там с самого начала. он вставал, смеялся и знал больше, чем любой из нас. Он причинял боль и хаос, но он все еще был моим братом, и я любила его ».
> Она наступила на плоскость, которой не было.
«А теперь он ушел. В месте, где наконец-то он не мог ранит что-либо, и я могла снова любить его, как мы любили вначале, он не мог продолжать», — она ​​дико покачала головой.
«У меня нет семьи. Мои мать и отец давно ушли. Моя прекрасная сестра ушла, по крайней мере, мирно. Раздор — мой дорогой брат, каким бы извращённым и жестоким — ни был, наконец-то ушел, а я не знала. Я могла бы спасти его, если бы Я знала или, по крайней мере, дала бы ему достойный конец. Мы могли бы, наконец, провести некоторое время вместе, но нет ".
> Она рухнула и тяжело дышала.
«Теперь я — все, что осталось. Моя семья, наконец, вместе. Я только молюсь, чтобы они были в мире, но чему я могу молится здесь?».
> Она смотрит на тебя.
«Я долгое время считал себя бессмертным, но теперь мне я размышляю, не умерла ли я на самом деле, а быть с тобой — мое проклятие. Искупление какого-то греха, которого я просто не могу понять. Это мой Тартар».
> «Знаешь, я начинаю думать о том же».
«Ты глупый человек. Ты раздражающий, горький, уродливый маленький щенок», — она ​​снова заплакала. «Я все еще твоя принцесса, и я дам тебе последний приказ».

> "Ну конечно, что это могло быть, ваше высочество !?"
Мне нужно, чтобы ты любил меня.
> Это был плохой день. Один из худших. Иисус Христос. Ты ненавидишь свой мозг, когда он даёт тебе подобное.
> Вот и она перед тобой, купается в чистой радости твоего бьющегося сердца, совершенно довольная.
> Ты поцеловал ее в макушку, и она так радостно улыбнулась.
"Почти готов?"
> «Почти».