Опасное дело - шагнуть за порог

Глава 8

От автора:

О ГОСПОДИ ЭТА ГЛАВА ТАКАЯ ДЛИННАЯ

Этим утром первой проснулась Рэрити. Рассветные лучи коснулись ее век, заставив их затрепетать, и единорожка открыла глаза. Она зевнула, потянулась и с досадой заметила, что прошлой ночью забыла снять седельные сумки, которые оттягивали ей бока, из-за чего у нее немного свело мышцы. Белая единорожка взглянула сквозь траву прямо перед собой: Эпплджек и Рэйнбоу Дэш спали вокруг кострища; небесно-голубая пегаска перекатилась на спину, оранжевая земнопони, свернувшись в клубок, тихо посапывала, надвинув шляпу себе на лицо. Рэрити подумала, что подруга выглядит бесконечно спокойной, свободной от хлопот и тревог.

Она поднялась на ноги. Ей снился интересный сон, в котором фигурировали модный показ и Найтмер Мун. Что именно в этом путешествии заставляло ее мечтать? Сейчас она грезила намного чаще обычного. «Возможно, все дело в перемене обстановки, — подумала Рэрити. — Она подстегивает мое воображение». У нее заурчало в животе. «Несомненно, она подстегнула и мой аппетит». Рэрити развернулась к кострищу хвостом и побрела в высокой траве, на ходу пробуя на зубок верхушки побегов. Не успела она отойти далеко, как до ее ноздрей донесся знакомый запах. «Это же…» Единорожка двинулась сквозь траву, которая становилась все выше. Внезапно среди окружающего ее разнотравья возник рогоз, а почва под ногами стала рыхлой.

Рэрити раздвинула травяной занавес и обнаружила то, что учуяла: крохотный, одинокий и спокойный прудик, со всех сторон окруженный высокой травой. Наполнен он был, по-видимому, дождевой водой, поскольку ни один ручей его не питал. Модельерша вышла на берег, наклонилась и понюхала. Вода была довольно чистой. Губы единорожки изогнулись в улыбке. «Я уже несколько дней не принимала ванну!» Разумеется, это не джакузи с лавандовой солью, но все-таки лучше, чем ничего, а вчера с нее сошло семь потов. Эпплджек ни за что не позволила бы ей этого – слишком много времени задарма потеряем, сказала бы она, – но Эпплджек ведь спала, не так ли? Скинув седельные сумки, белая пони вошла в воду, которая доходила ей до середины щеток. Сев в пруду, она принялась передними копытами плескать на себя воду, наслаждаясь ощущением чистой влаги на своей шкурке. Вода была слегка прохладноватой, но, поскольку солнце уже согревало равнины, не неприятно холодной. Она начала напевать себе под нос, по мере мытья все громче, макая в воду гриву. Вскоре она уже пела:

Дорога вдаль и вдаль ведет
От самых от моих дверей.
Она зовет меня вперед,
Мне нужно следовать за ней.

Но, не успев допеть:

Спешу по ней я со всех ног,
И там, где сходятся пути
Я среди множества дорог
Одну домой должна найти, —

Рэрити обернулась. От кромки пруда ей улыбалась Эпплджек. Веточка травы, зажатая у нее между губами, придавала ей сходство с братом. Единорожка помахала фермерше копытом:

— Доброе утро, дорогая! Иди сюда, вода отличная!

— Я пас, благодарю покорно, — ответила та. — Не думала, что ты знаешь эту песню.

—  Эпплджек, все ее знают. Я услышала ее от какого-то жеребенка на школьной спортплощадке.

—  Ну, ты, кажись, уже заканчиваешь, так что обратно ступай, — сказала Эпплджек. — Пойду будить Рэйнбоу. Нам надо дальше идти.

— Хорошо, — вздохнула Рэрити. В точности, как она и предполагала: Эпплджек хотела продолжать путь. Выйдя из воды, единорожка отряхнула гриву и хвост; раз у нее не было полотенец, то приходилось сушить их на воздухе. Снова натянув седельные сумки, она магически открыла правую и вынула оттуда щетку для волос, с помощью которой на обратном пути поработала над своей гривой.

Когда она вернулась к кострищу, Рэйнбоу Дэш была уже на ногах и энергично жевала траву.

— Утречка, — пробормотала она с набитым ртом.

— Доброе утро, Рэйнбоу Дэш, — ответила Рэрити. Она чувствовала себя довольно бодрой; купание и крепкий ночной сон сотворили с ее настроением чудеса. — Мне ужасно жаль, что я упала и уснула; я была так измотана.

— Все норм, Рэрити, — сказала Дэш. Они с Эпплджек решили не рассказывать подруге о вое, услышанном ими в ночи. Пегаска вернулась к своей траве. — Это значит только, что ты готова к сегодняшней пробежке галопом!

Рэрити нахмурилась:

— И ты снова присоединишься к нам в этой пробежке?

— Может быть, — сказала Дэш уклончиво. — Сегодня могу и лететь – кто-то же должен наблюдать за окрестностями.

— Не понимаю, зачем тебе для этого подниматься в воздух, — ответила Рэрити. — Если ты не заметила, местность вокруг довольно ровная.

— И все же не повредит взглянуть, что делается вдали, — сказала Дэш. — А вдруг на нас что-нибудь надвигается!

Эпплджек вздрогнула.

— Что-нибудь? — повторила Рэрити голосом, в котором звучало подозрение. — Например?

Небесно-голубая пегаска быстро осознала, что допустила промах.

— Ох… ну, знаешь, типа… златодольских пони! Мы же не хотим застать их врасплох, если они так боятся чужаков?

Рэрити похлопала длинными ресницами, обдумывая этот ответ. «Она что-то недоговаривает». Единорожка еще раз провела по гриве щеткой.

— Ну хорошо, — сказала она. — Это не по моей части – решай сама. Но, полагаю, глаза в небе нам не помешают.

— Отлично, сначала пойду пешком, — с набитым травой ртом сказала Рэйнбоу Дэш. — Может, по пути переключусь на полет.

— Ну, я уж поела, — сказала Эпплджек, снова надевая седельные сумки и ртом затягивая ремни. — Готова, Рэрити?

— Один момент, — ответила та, магией открывая седельную сумку. Оттуда вылетело зеркальце, и единорожка внимательно изучила в нем свое отражение. Грива была немного растрепана, но, учитывая, как мало Рэрити могла для нее сделать, смотрелась довольно неплохо. — Хммм… ммм-хммм! Хорошо, давайте отправляться!

На этом трое подруг пустились в путь. Восходящее позади них солнце помогло им удостовериться, что они по-прежнему держат путь на запад. Рэрити с удовольствием обнаружила, что сегодня ей было легче поспевать за остальными. Возможно, так на ее самочувствии сказался продолжительный ночной сон. «Или я становлюсь более мускулистой, — при мысли об этом она нахмурилась. — Громоздкость тут ни при чем. Решительно ни при чем». Разумеется, единорожка трижды в неделю устраивала себе кардиотренировки, чтобы оставаться в форме, но ей не хотелось иметь мышцы, как на ногах Эпплджек, не говоря уже о тощем, почти угловатом теле Рэйнбоу Дэш. Но, задумавшись об этом, она поняла, что приобрести объемные мускулы благодаря бегу, разумеется, нельзя. Возможно, она просто становилась выносливее? Как бы то ни было, сейчас она просто радовалась тому, что не чувствовала себя измотанной. Но затем вспомнила, что мышечная усталость всегда сильнее дает о себе знать на второй день. «Проклятье». Над головой кружила тень. Она посмотрела вверх – орел? Что-то красивое, темное и определенно птицеобразное. Оно подало ей идею нового платья. «Надо не забыть зарисовать его, когда мы остановимся перекусить, — подумала она. — Батюшки, благодаря этим мыслям время и впрямь бежит быстрее».

Мимо стремительно проносились равнины. Трава – по-видимому, из-за более сильного ветра и (возможно) множества копыт, которые по ней ступали, – постепенно становилась короче, пока, в конце концов, не стала доходить подругам до середины щеток. Даже теперь признаки цивилизации по-прежнему отсутствовали, золотые поля оставались все такими же дикими и первозданными, какими троица впервые их увидела. Возможно, на каменном указателе, виденном ими ранее, заявлялись права на пустую землю? Возможно, пони Дола на самом деле и не жили в восточной части своей страны. Это могло бы объяснить, почему они, по-видимому, никогда не рисковали заходить в Эквестрию.

Солнце, словно дразня их, быстро перемещалось по небу. Взглянув наверх, Рэйнбоу Дэш увидела, что оно почти достигло зенита. «Мы двигаемся недостаточно быстро», — подумала она. Сегодня они с Эпплджек не соревновались, а просто бежали на максимальной комфортной для них скорости, и, по-видимому, покрыли меньшее расстояние. Именно этого она с самого начала и опасалась: даже относительно быстрый бег не шел ни в какое сравнение с полетом. Она знала это заранее, но ее раздражало такое убедительное напоминание о том, сколько времени в пешем путешествии тратится впустую. Она не могла подсчитать, сколько времени потребовалось бы, чтобы на такой скорости добраться до Горбатых гор, – в математике она никогда не была особенно сильна, – но знала, что слишком много. Шел пятый день с тех пор, как Твайлайт Спаркл заболела роговой гнилью. У них осталось девять дней, да и то – если они хотели испытать судьбу. «Помни, если через пять дней до цели будет далеко, то дальше ты отправишься одна», — сказала она себе. Теперь пегаска целиком и полностью отдалась этой идее, и она немного подгоняла Дэш, потому что стремление справиться с задачей было в ней столь же сильно, как и нежелание бросать друзей. Она хотела дать Эпплджек и Рэрити шанс добраться до места в срок, и, возможно, им это удастся. По крайней мере, она на это надеялась.

К полудню решили остановиться на обед. Трава все так же была до середины щеток в высоту, так что, чтобы наполнить желудки грубыми золотистыми побегами, им пришлось немного потянуться за ними. Эпплджек отделилась от других и побрела на север, на ходу пощипывая траву. Именно тогда ей на зуб попалось что-то, определенно не являвшееся травой, – нечто ворсистое и тонкое. Внимательнее посмотрев под ноги, она увидела короткие стебельки, торчавшие кое-где среди разнотравья. Они тоже были золотистыми, но немного темнее окружавших их побегов. Таких стебельков становилось все больше, а посмотрев вперед, Эпплджек увидела, что они вытесняют траву и становятся выше и выше. Это была…

— Пшеница! — воскликнула земнопони. Перед ней простирались высокие побеги пшеницы… даже целое пшеничное поле, внезапно возникшее среди поросших травой холмистых равнин. Это была не совсем та пшеница, к которой фермерша привыкла – дикая и грубая, – но все же пшеница, и, судя по количеству, ее вряд ли занесло сюда ветром. Ее здесь кто-то посадил!

— Эй! — воскликнула Эпплджек, разворачиваясь и бегом возвращаясь обратно через поля. — Эй, ступайте-ка сюда да гляньте на это! — Она отошла от Рэрити и Рэйнбоу Дэш дальше, чем думала, но они находились в ложбине между двумя невысокими холмами и были хорошо ей видны. Земнопони приблизилась к подругам, и те подняли головы. — Вы не поверите, что я… — Она умолкла на полуслове. В груди у нее завибрировало от низкого рокота. — Вы это чувствуете?

Рокот становился сильнее – и он уже не только ощущался.

— Я это слышу! — сказала Рэйнбоу Дэш, вскидывая ухо.

— Что это, по-вашему, такое? — в панике спросила Рэрити и осмотрелась по сторонам. — Землетрясение?

— Рэйнбоу, взлети да погляди, — сказала Эпплджек. Она была встревожена; что, если к ним приближался тот, кто выл?

Пегаска метнулась в воздух, словно ею выстрелили из пушки, и зависла над землей. Рэрити и Эпплджек наблюдали, как она крутится туда-сюда, поворачиваясь на юг, запад, север… и вдруг увидели, что подруга, явно потрясенная, судорожно растопырилась и подалась в воздухе назад. Словно переломившись в пояснице, она стремительно нырнула вниз, и Рэрити испугалась, что пегаска может врезаться в землю. В самый последний момент Дэш зависла в воздухе, вихрем закручивая воздух вокруг двух наземных пони; еще несколько взмахов крыльями – и она приземлилась. Ее розовые глаза были широко распахнуты.

— Что это? — спросила Рэрити.

— Что стряслось, Рэйнбоу? — сказала Эпплджек. — Что ты увидала?

Рэйнбоу Дэш сделала несколько глубоких вдохов и на последнем выпалила:

— Пони!

— Что? — спросила ошарашенная Эпплджек.

Прежде чем Дэш успела объяснить, рокот резко стал громче, завибрировал в воздухе. Он шел с севера. Пони повернулись ему навстречу, туда, где вздымался над равниной невысокий холм. Долю секунды им видна была возникшая поверх холма линия тонких соломинок. А потом, продираясь сквозь траву, возникли они.

Пони!

На холм с грохотом взлетел нескончаемый поток земных пони. Они шли четкой группой, выстроившись правильными рядами по пять в ряд, за исключением передних. Во главе процессии находился ряд из трех пони, а перед ними, на корпус впереди, бок о бок скакали двое: темно-красный и серый. Группа была огромной, холм перевалила по меньшей мере сотня. Через мгновение три путешественницы осознали, что пони направляются в их сторону.

— Спокойно, девчонки, — сказала Эпплджек. — Навряд ли они ищут неприятностей.

— Разве ты не заметила у их копья, Эпплджек? — с сомнением в голосе спросила Рэрити.

Эпплджек посмотрела снова. И действительно, на боку у каждого пони к сбруе было приторочено длинное, прочное копье; по мере их движения вперед внешне это напоминало движущийся лес тонких деревьев. Когда пони приблизились, Эпплджек заметила также, что все они облачены в доспехи из темно-красной кожи, шитые красной нитью и кое-где украшенные золотом; пони были закованы в броню с головы и шеи до боков и крупа, а их ноги защищали поножи. Кожаные крупперы ^[1] были украшены такими же изображениями пучков золотой травы, какой Эпплджек увидела на каменном указателе.

— Они направляются прямиком к нам! — крикнула Дэш.

— Как вы думаете, они нас видят? — гадала Рэрити.

Предводители группы, темно-красный и серый, перешли с галопа на рысцу. Пони, шедшие в колоннах позади них все тем же стремительным шагом, разделились на два потока, обтекая их, как река – камень. Прогрохотав вокруг нашего трио, эти потоки изогнулись, огибая их, а затем все пони замедлились сначала до рыси, а потом – до быстрого шага. Эпплджек, Рэрити и Рэйнбоу Дэш осознали, что очутились в окружении бронированных пони. Прямо перед ними в этом кольце образовался разрыв, через который рысцой прошли темно-красный и серый пони. Приблизившись к путешественницам, они перешли на шаг. Темно-красный пони оказался молодым жеребцом примерно на голову выше их; глаза у него были синими, а грива и хвост – светло-серыми с угольными прядями. Серая пони была кобылкой; у нее были белые грива и хвост и зеленые глаза. Оглядывая собравшихся пони, Рэрити заметила, что все они, казалось, были земных цветов или нейтральных оттенков: коричневого, белого, серого, черного. Самыми яркими цветами среди присутствующих были, по-видимому, оранжевый и красный, да и те выглядели приглушенными. Здесь не было ни розового, ни желтого, ни голубого, ни зеленого, ни прочих, которые Рэрити привыкла видеть в Эквестрии. Это придавало собранию куда более серьезный вид. «И, разумеется, от того, что они вооружены и в доспехах, нисколько не легче», — подумала она.

Темно-красный жеребец и серая кобылка остановились как раз перед ними. Все так же глядевшая в оба Рэрити заметила на шаффроне ^[2] жеребца, между ушами, герб: явно изображавший компас золотой круг с метками для всех четырех сторон света и серебряная стрела, указывающая направо. Очевидно, это был командир, и он обратился к ним резким, ясным голосом с легким акцентом:

— Единорог, пегас, земная пони из Эквестрии, что привело вас в Златодол?

 Три эквестрийки  на мгновение остолбенели. Первой опомнилась Рэрити:

— Ах, как правило, самый вежливый способ начать общение при первой встрече – это знакомство.

— Вы ошибаетесь, полагая эту встречу вежливой, — еще резче сказал темно-красный жеребец. — Что вам здесь нужно? Отвечайте, да поживее.

Рэйнбоу Дэш фыркнула, нахмурилась и выступила вперед.

— Эй, ты, тупица, — сказала она, — почему бы тебе не сказать нам, как тебя зовут? Тогда я скажу тебе, как зовут меня, а может, и что-нибудь еще.

Серая кобылка, стоявшая рядом с жеребцом, также сделала шаг вперед:

— Не думаю, что мне нравится твое поведение, пегас.

— Да ладно? — ответила Дэш. — И что же ты сделаешь?

Серая земнопони согнула ноги в коленях – и ее голова метнулась к боку. В следующее мгновение в дюйме от глаз Дэш дрожала острая, холодная сталь наконечника копья. Небесно-голубая пегаска в шоке встала на дыбы, спеша убраться подальше от оружия, которое держала во рту серая земнопони. В следующее мгновение она разозлилась снова – еще сильнее прежнего. Она оторвалась от земли и начала описывать крыльями широкие круги. Внутри кружка из пони поднялся легкий ветерок.

— А ну, стойте! — крикнула Эпплджек, быстро вклиниваясь между земнопони и пегаской. Она села на землю, одним свободным передним копытом потянув Дэш к земле, а другим – пригибая книзу копье серой земнопони. — Нам нет никакой нужды ссориться. Мы ж все здесь пони, разве нет? — Она отчаянно улыбнулась двоим златодольцам. — Думается, знакомство – хорошая идея, а коль уж мы гости на вашей земле, так нам и начинать. Я Эпплджек, это вот Рэйнбоу Дэш, — она слегка подтолкнула пегаску копытом, — а это Рэрити, — указала она другим копытом на единорожку. — Как вы и думаете, мы из Эквестрии; а именно, мы родом из Понивилля, что по ту сторону вон тех гор, — указала она на восток.

Темно-красный земнопони, по-видимому, мгновение обдумывал это. Затем его угрюмое лицо немного прояснилось.

— Не вижу в знакомстве никакого вреда, — сказал он наконец. — Я Аштейл, Капитан Гвардии Дола и Маршал Восточной Четверти. Это Шилд Мэйден, мой лейтенант, — кивнул он в сторону серой кобылки. Шилд Мэйден враждебно взглянула на трех эквестриек, но копье убрала и вернула его на место. Аштейл снова кивнул. — А теперь расскажите, что привело вас сюда.

— У нас квест! — сказала Рэйнбоу Дэш.

— Квест? — повторил Аштейл.

— Рэйнбоу имеет в виду, что мы предпринимаем жизненно важное путешествие, — сказала Рэрити. — Одна из наших подруг в Понивилле опасно больна, а единственное лекарство, которое может вовремя ей помочь, – это растение, которое произрастает только в Горбатых горах. Что, разумеется, означает, что мы должны пересечь ваше королевство. — Договорив, она скромно улыбнулась одними губами и затрепетала ресницами; что-то более игривое могло бы и рассердить этого очень мрачного пони.

Аштейл нахмурил лоб.

— Нас не поставили в известность о том, что какие-то эквестрийские пони будут пересекать Златодол.

— Это была как бы импровизация, — сказала Эпплджек.

— «Импровизация» – это не то, что я хочу услышать, — сказал темно-красный земнопони. — Мы не позволяем эквестрийским пони пересекать нашу страну без разрешения. Почему вы не уведомили нас об этом путешествии? Вы должны были отправить вилорога.

— Отправить что? — спросила Рэйнбоу Дэш.

Аштейл раздраженно фыркнул.

— Вы должны были отправить послание, — сказал он, — от вашего правителя нашему. Нарушители в Златодол не допускаются.

— Ничего мы не нарушали! — настаивала Эпплджек. — Мы токмо хотим пересечь Златодол! Нашей подруге это шибко надо!

— Как бы то ни было, я не могу поверить вам на слово, — сказал Аштейл. — Без разрешения лорда Дола присутствие эквестрийских пони в Златодоле запрещено. — Он сощурил глаза. — И даже если бы у вас было разрешение, двум третям вашей компании вход все равно был бы воспрещен. Пегасу и единорогу здесь не рады.

— Что?! — вскричала Дэш.

— Святые небеса, что вам сделали единороги? — спросила Рэрити.

— Прежде всего, мы не желаем присутствия здесь вашей магии, — рыкнул Аштейл. — В Златодоле приветствуется лишь врожденная магия земных пони. Магия же единорогов и пегасьев…

— ПЕГАСОВ!!! — взвизгнула Рэрити. Аштейл и Шилд Мэйден отшатнулись. Некоторые гвардейцы Дола в окружавшем их кольце  откинули головы назад, готовые схватиться за копья. Остальные уставились на Рэрити широко раскрытыми глазами. Та улыбнулась во весь рот и нервно осмотрелась:

— Хех, хех, о боже, простите меня! Веду себя просто как Граммар-Найтмер. Не беспокойтесь, продолжайте.

— Магия единорогов и пегасов разрушит наше королевство и наш уклад жизни, потому мы и не допускаем ее сюда. Это часть договора, заключенного нами с Солнечной Королевой.

— Эт вы о принцессе Селестии толкуете? — спросила Эпплджек.

— Мы прочли о том, что между Эквестрией и Златодолом был заключен Договор о дружбе, — сказала Рэрити.

— Это соглашение о лояльности, а не о дружбе, — сказал Аштейл. — А примерно сотню лет назад оно было видоизменено. Солнечная Королева хотела заявить права на Хребет Дракен как на территорию Эквестрии. Мы согласились при условии, что вход в Златодол ее подданным двух других магических родов будет воспрещен. А она в свою очередь согласилась с этим. Мы чтим ее за то, что она каждое утро поднимает наше солнце, но это тот предел, до которого мы нуждаемся в ее стране и магии этой страны.

— В пегаьях нет ничего дурного! — выкрикнула Рэйнбоу Дэш. У Рэрити дернулся глаз, но она придержала язык.

— Возможно, но не в нашей стране, — сказал Аштейл.

— Откуда же у вас берется дождь? Как у вас насчет снега? А ветра?

— Мы принимаем то, что дает нам мир, и терпеливо это выносим; такова наша свобода, — сказал Аштейл. Он покачал головой. — Я попусту трачу время на этот спор! Вы не можете идти дальше. Сейчас же поворачивайте назад – и мы не станем брать вас под стражу.

Внезапно в Эпплджек взыграл ее норов.

— Мы пойдем токмо дальше! — прорычала она, выступая вперед. — Нашей подруге нужно это растение, а то она может умереть!

— Вам никак мне этого не доказать, — сказал Аштейл.

— У нас есть пламя дракона! — сказала Рэрити. Она при помощи магии открыла седельную сумку и извлекла оттуда стеклянную бутылку с огнем Спайка. Единорожка заметила, что при этом Аштейл широко распахнул глаза. Он явно не привык к телекинезу. — Дракон дал его нам по королевскому поручению самой принцессы Селестии. Оно может моментально передавать сообщения дракону, который его выдохнул, и от него. Зачем еще оно понадобилось бы нам, как не чтобы быстро послать что-нибудь домой? Сударь, мы не лжем. Мы в отчаянном положении.

Взгляд Аштейла был прикован к бутылке с бурлящим внутри фиолетово-зеленым огнем. Он скривился, словно пробовал что-то невкусное.

— Это… может доказать вашу правоту, — медленно произнес он. Взор его голубых глаз снова стал жестким. — Но так же легко может подразумевать и нечто зловещее. Мы в Златодоле пишем мало, но отправляем сообщения, особенно касающиеся Гвардии Дола, туда-сюда между его Четвертями. В одном-единственном клочке бумаги могут содержаться ключевые сведения о перемещениях нашей Гвардии по королевству – а вы говорите, что можете послать его вашей Солнечной Королеве при помощи язычка пламени? Отличный предваряющий вторжение план в обертке из истории, рассчитанной на то, чтобы сыграть на струнах наших сердец.

Эпплджек дошла до уровня ярости, подобного которой она не испытывала уже годы – с тех пор, как погибли ее родители. Образ Твайлайт, умирающей в муках из-за этого жеребенка, взвинтил ее до заоблачных высот. А еще он решил, что она говорит неправду – она, что так высоко ценит честность!

— Мы не врем! Поверить не могу, что вы считаете нас врушками! — рявкнула она низким и грубым голосом. — Я ж вам твержу, эт вопрос жизни и смерти! Так что у вас у всех два варианта: убраться с нашего пути или достать копья!

Она сделала один-единственный шаг вперед, с фырканьем выпустив из ноздрей воздух. Аштейл поспешно попятился от рассвирепевшей пони на несколько шагов. Рэйнбоу Дэш и Рэрити были шокированы не меньше, но небесно-голубая пегаска призвала и свой гнев: взлетев в воздух, она принялась махать крыльями вкруговую, поднимая ветер, который взъерошил гривы присутствующих пони.

Аштейл быстро взял себя в копыта. Взгляд его смягчился, и он моргнул.

— Пожалуйста, успокойся, — сказал он разъяренной Эпплджек. — Я не хотел вызвать такой гнев. — Слегка склонив голову набок, он посмотрел на нее проницательным и расчетливым взглядом. — Моя мать сказала мне однажды, что, увидав пони в гневе, можно узнать его истинную суть. Твой неподделен – и происходит он не от твоей грубости. — Он на несколько шагов приблизился к Эпплджек и очень мягко произнес: — Ты действительно боишься – боишься за свою подругу.

Эпплджек закрыла глаза и заставила себя успокоиться. Драки она и правда не хотела. Но так отчаянно желала, чтобы с Твайлайт все было хорошо…

— Да, — сказала она. — Я очень боюсь, что мы не сможем в срок ей помочь. — Напряженный взгляд зеленых глаз встретился со взглядом синих. — Пожалуйста, позвольте нам пройти. Пожалуйста, позвольте помочь ей.

Аштейл взглянул на стоявшую справа от него Шилд Мэйден. На протяжении всей перепалки она хранила спокойствие и нейтралитет – само воплощение хладнокровия и невозмутимости, что резко контрастировало с ее первоначальной вспышкой гнева. Однако в ее глазах, так похожих на глаза Эпплджек, дрожало душевное волнение. Она искоса посмотрела на Аштейла, и ее строгое лицо немного смягчилось.

Темно-красный земнопони вздохнул – казалось, уже в тысячный раз.

— Вы заслуживаете хотя бы возможности оправдать себя, — произнес он. — Прошу простить нашу краткость; мы все на взводе. Вы прибыли сюда в самое опасное время года. Начался ежегодный бег комаг.

— Что такое комаги? — спросила Рэрити.

Как по сигналу, равнины залил протяжный, с переливами вой, от которого по спинам всех слышавших его пони пробежал мороз. Аштейл увидел, что Гвардия Дола заволновалась.

— Спокойствие! — крикнул он поверх голов эквестрийских пони и вперил пристальный взгляд в Рэрити. — Вот что такое комаги, — сказал он. Резко обернувшись, он обратился к черному пони с оранжевой гривой. — Шарп Саунд, что думаешь?

Пони сощурил фиолетовые глаза и покрутил своими необычайно длинными ушами во всех направлениях.

— С востока, — сказал он несколько секунд спустя, — примерно в двенадцати милях отсюда.

— Будем надеяться, что они не к нам направляются, — пробормотала Шилд Мэйден.

— Гвардия Дола, собраться! — крикнул Аштейл. Кольцо вокруг трех путешественниц распалось, пони метнулись влево и начали вновь строиться в ряды. Аштейл повернулся к Эпплджек, Рэрити и Рэйнбоу Дэш. — Мне хотелось бы верить, что вы говорите правду, но решение о том, разрешать ли вам проход, принимать не мне. Вот что я могу вам предложить: вы проследуете с нами в мою крепость Гарцезельд, где проведете ночь. Утром мы сопроводим вас в Сенхольм, нашу столицу. Там, на заседании Лесного Суда, вы изложите свое дело лорду Хаммер Хуфу. Только в том случае, если он это разрешит, вам позволят пересечь оставшуюся часть Златодола. Если он запретит вам проход, легион Гвардии Дола конвоирует вас обратно к Хребту Дракен. Это ваша единственная надежда на продвижение вперед, — заключил он. — Предлагаю вам принять это условие.

— Похоже, мы здорово отклоняемся от маршрута, — проворчала Рэйнбоу Дэш.

Аштейл покачал головой.

— Горбатые горы находятся за нашей западной границей, — сказал он. — Гарцезельд – к западу отсюда, а Сенхольм еще западнее – он лежит в центре Златодола. Вы двинетесь в том же направлении, в котором планировали с самого начала.

— Я… — начала Дэш.

Рэрити рывком развернула голову Дэш к себе.

— Дайте нам минутку, сэр, — сказала она поверх плеча и другим копытом притянула к себе Эпплджек.

— Поторопитесь! — сказал Аштейл.

— Кажется, у нас нет другого выбора, — сказала Рэрити в их тесном кружке. — Если только у кого-нибудь из вас не возникла идея получше.

Дэш фыркнула:

— Их слишком много, чтобы с ними драться…

— Не хочу я драться! — топнув копытом, сказала Эпплджек. — Не по нутру мне, чтоб мне отдавали приказы… но коли мы все равно будем двигаться на запад, то почему б нам не пойти с этими пони, хотя б какое-то время.

Судя по всему, Дэш хотела было заспорить, но, видя решительность попутчиц, опустила голову и поморщилась.

— Отлично, — сказала она. — Хоть меня этим наземным пони никак не удержать… думаю, мы можем немного пройтись с твоим кольтфрендом, Эй Джей.

Эпплджек посмотрела на Рэйнбоу Дэш так, что пегаска чуть не подпрыгнула.

— Чтоб я такого от тебя больше не слыхала, Рэйнбоу Дэш, а то я тебе врежу.

— Ладно, ладно, извини! — сказала та. — Просто шутка – ну, знаешь, они между нами когда-то водились, но, похоже, все вышли.

Они развернулись к Аштейлу.

— Мы пойдем с вами, — сказала Эпплджек.

Аштейл кивнул.

— Благодарю, — сказал он. Рядом с подругами оставались только он и Шилд Мэйден; остальные пони Дола снова выстроились правильными рядами. — Вы побежите впереди со мной и Шилд Мэйден. Аллюр наш будет быстрым, так что не отставайте; мы не станем ради вас замедлять хода. Мы должны быстро покинуть это место, пока сюда не пришли комаги.

— Идем, — сказала Шилд Мэйден, дернув головой. Три эквестрийки выстроились в ряд за нею и Аштейлом. Они пробежали мимо рядов Гвардейцев Дола к голове процессии, где устроились перед первым рядом, состоящим из трех пони.

Рэрити начинала нервничать; она понятия не имела, с какой скоростью обычно путешествуют пони Дола. «Не быстрее, чем Эпплджек и Рэйнбоу Дэш вчера… ведь так?» — гадала она.

— Гвардия Дола! — громко выкрикнул Аштейл поверх плеча. — Выдвигаемся!

С этим он пустился в галоп, Шилд Мэйден держалась бок о бок с ним. Их примеру последовали Рэйнбоу Дэш, Эпплджек и Рэрити, а за ними, каждый в свое время, пришли в движение все ряды. Вскоре огромная процессия уже неслась по золотым равнинам стремительным галопом. К счастью, в следующий раз они услышали вой далеко позади себя и едва различили его за топотом копыт.

Рэрити бежала изо всех сил. Пони вокруг нее неслись почти так же быстро, как и Эпплджек и Рэйнбоу Дэш на максимальной скорости, и напряжение предыдущего дня наконец-то начинало сказываться на ее мышцах. Спустя час она обнаружила, что не может угнаться за подругами – и врезалась в нос коричневой земнопони.

— Не отставать, единорог! — рявкнула на нее та с такой яростью, что Рэрити с перепугу вновь побежала быстрее. «Бестолковые гадкие пони Дола! — подумала она. — Почему бы им нас просто не проигнорировать! Да и вообще, как они о нас узнали?»

Эпплджек бежала по левую сторону их короткого ряда, Рэйнбоу Дэш – по правую, а Рэрити – в центре. Аштейл тоже шел слева, и оранжевая земнопони, ускорив бег, выбилась из строя и поравнялась с ним.

— Можно задать вопрос? — спросила она, перекрикивая топот копыт.

Аштейл не даже не взглянул на нее:

— Я слушаю.

— Я тут пшеницу видала…

— Вы ее трогали?! — внезапно рявкнул он, зыркнув на нее.

— Нет! — выкрикнула она, решив не рассказывать ему о надкушенном стебле. — Она ваша?

— Наша, — сказал он. — По всему Златодолу среди трав разбросаны поля пшеницы – равно как и небольшие участки с картофелем, морковью и другими растениями.

Эпплджек улыбнулась:

— Так вы фермерствуете! Я сама фермерша – у нас в основном яблоки – и…

— Не снижать скорость! — снова рявкнул на нее темно-красный пони. — Не отставать! Путь еще долог, а до Гарцезельда нужно добраться до заката! — Он снова уставился перед собой и не проронил больше ни слова.

Эпплджек вскинула бровь. Именно тогда за его резким поведением она мельком увидела нечто – а именно горделивость без примеси нахальства. А еще выяснила, что в Златодоле были фермерские хозяйства, хоть и не такие, к каким она привыкла. Ей стало легче. Она была убеждена, что сможет договориться с пони, который знает землю и толк в выращивании растений.

— Гвардия Дола! — закричал Аштейл некоторое время спустя. — За мной!

По его команде пони начали замедлять шаг подобно постепенно тормозящему поезду, пока в конце концов не остановились, все так же аккуратно построившись в ряды.

— Тишина! — рявкнул он снова, и переговоры полностью смолкли. Темно-красный земнопони насторожил уши и покрутил ими; Шарп Саунд, один из трех пони, шедших сразу за Эпплджек и ее подругами, проделал то же самое. Аштейл развернулся:

— Шарп Саунд, ты что-нибудь слышишь?

Черный земнопони ответил не сразу, он весь обратился в слух. Но вскоре посмотрел своему командиру в глаза.

— Нет, капитан. Похоже, мы их обогнали.

— Капитан, — сказала еще одна пони, коричневая – та самая, что ранее пожурила Рэрити. — Думаю, там наверху Элерот. — Она кивнула в сторону неба.

Аштейл посмотрел в указанном направлении, равно как и Шилд Мэйден, Эпплджек, Рэйнбоу Дэш и Рэрити. С неба, которое все больше и больше испещряли оранжевые полосы, огромными, широкими кругами спускался темный силуэт.

— Похоже на то, — сказал Аштейл. — Бёрдспик, прими у него отчет.

Коричневая земнопони отбежала в сторону от остальных, причудливым образом посвистывая на ходу. Темный силуэт заложил вираж вправо, взмахнул крыльями и направился в ее сторону. Когда он приблизился, Рэйнбоу Дэш увидела, что это ястреб, темно-коричневый с золотым клювом. Бёрдспик остановилась и протянула переднюю ногу; ястреб мягко опустился на нее. Пони склонила голову к большой хищной птице.

«Наверное, так они и заметили нас, — сообразила Рэрити. — Раз они умеют разговаривать с птицами, у них есть глаза в небе».

Через мгновение Элерот взмахнул крыльями и взмыл в вечернее небо. Бёрдспик вернулась обратно к гвардейцам.

— Пока что, насколько видно Элероту, дорога чиста на мили вперед, — сказала она Аштейлу, вновь оказавшись в пределах его досягаемости. — К юго-западу есть несколько комаг, но они направляются не в нашу сторону.

— Хорошо, — сказал Аштейл. — Встать в строй! — Бёрдспик заняла место в своем ряду позади эквестрийских пони. — Выдвигаемся! — крикнул Аштейл, и они снова пустились галопом.

Быстро вечерело. Эпплджек не сводила глаз с горизонта, и, когда солнце окрасилось оранжевым, бесконечный пустынный ландшафт наконец-то переменился. На краю поля зрения фермерши посреди полей возник небольшой выступ, слегка заостренное пятнышко. С течением времени оно стало больше, выше, шире и начало походить на здание.

— Эта штука вон там, — окликнула она Аштейла, — это ваш дом?

— Это Гарцезельд, — ответил Аштейл поверх плеча. — Мы почти прибыли. Гвардия Дола! Удвоить скорость!

И земные пони ускорили свой бег. Угнаться за стремительным галопом златодольцев, бежавших практически во весь опор, стоило немалых усилий даже Эпплджек; Рэрити тяжело дышала, по ее белой шкурке струйками стекал пот. Рэйнбоу Дэш, которая была легче и выносливее, справлялась несколько лучше, хотя и очень жалела, что сейчас бежит, а не летит.

Пятнышко на горизонте стремительно росло. С течением времени оно значительно увеличилось в размерах, и внезапно оказалось, что это вовсе никакое не пятнышко, а амбар. Он стоял на огромном фундаменте из тяжелых серых камней, который занимал более дюжины акров и поднимался высоко над землей. Сверху была ровная площадка, и на ней стоял амбар, такой же огромный, как и она. По сравнению с ним красный амбар на ферме «Сладкое яблоко» казался совсем крошечным; этот, возвышавшийся над полями, был больше раз по меньшей мере в десять. Построен он был из толстых, грубо обтесанных бревен, а в его стены были вмонтированы прочные столбы из цельных древесных стволов, которые поддерживали их и огромную, обшитую древесиной крышу. Сквозь нее пробивалась по крайней мере дюжина дымовых труб, некоторые из них там и сям курились завитками дыма. Амбар оказался даже двухэтажным: из крыши торчали платформы, а сквозь большое круглое окно свинцового стекла, куда попадал свет угасающего вечера, казалось, виднелся верхний этаж. Окно обрамляло медное кольцо, и медь же, напоминающая перевернутую вверх ногами травяную бахрому, украшала край кровли. Спереди и позади на крыше возвышались тонкие шесты, и на каждом развевался флаг – темно-красный треугольник с пучком золотистой травы в центре.

К тому времени, когда они добрались до огромных деревянных ворот у подножия фундамента, солнце уже почти село. По сторонам ворот стояли по стойке смирно двое пони Дола в полной броне. На каждом из них был железный воротник с прикрепленной к нему прочной веревкой, другой конец которой, в свою очередь, был привязан к одной из створок ворот.

— Гвардия Дола! Тпру! — скомандовал поверх плеча Аштейл, и следовавшие за ним пони перешли на рысцу. Когда они приближались к воротам, Аштейл выкрикнул: — Гвардия Гарцезельда! Возвращается Маршал Востока!

Караульные побрели вправо и влево, изо всех сил налегая на ошейники. Ворота медленно распахнулись, за ними показался каменный пандус, ведущий наверх, на уровень фундамента.

— За мной! — крикнул Аштейл поверх плеча, и Гвардия Дола остановилась точно перед открывающимися воротами. Когда те полностью распахнулись, Аштейл обратился к их стражам:

— Крепость Гарцезельд закрывается на ночь! Гвардия Гарцезельда, запереть ворота на засов! Гвардия Дола! Вперед!

Он рысцой выдвинулся вперед, Шилд Мэйден – бок о бок с ним, следом – эквестрийские пони и Гвардия Дола. Стуча копытами, они взошли по каменному пандусу на фундамент Гарцезельда, откуда открывалась грандиозная панорама окружавших его золотых полей, которые сейчас смутно виднелись в сгущающейся ночи. Когда сквозь ворота прошел последний пони, два стража поднялись по пандусу, закрыв за собой двери. Громкий сдвоенный лязг сообщил о том, что выход закрыт на засов, и Эпплджек поморщилась. Этим путем наружу уже не выйти, по крайней мере без разрешения.

— Гвардия Дола! За мной! — сказал Аштейл, когда все они поднялись на основание крепости. Он и Шилд Мэйден повернулись к рядам закованных в броню пони. — Дневное патрулирование завершено! Гвардия Дола! ВОЛЬНО!

На этом пони Дола наконец-то нарушили свои строгие ряды. Большая их часть двинулась к большим открытым дверям амбара, при этом некоторые из них собрались группами по трое или четверо и завели между собой беседы. Несколько пони направились к краям фундамента, глядя через равнины, над которыми в ночном небе начали появляться звезды.

— О боже! — проныла Рэрити, неловко вышагивая на ноющих ногах. — Я совершенно измотана!

Аштейл вскинул бровь.

— В таком случае, предлагаю вам сегодня вечером немного поспать, — сказал он. — Завтра, чтобы достичь Сенхольма, мы должны двигаться так же быстро. — Он повернулся к Шилд Мэйден. — Шилд Мэйден, наши гости проделали долгий и изнурительный путь. Проследи за тем, чтобы им дали что-нибудь поесть.

— Да, капитан, — сказала серая земнопони.

— Ах, так теперь мы гости, — пробормотала Рэйнбоу Дэш себе под нос.

— Рэйнбоу! — прошипела Эпплджек.

 — Позже я загляну к вам; у меня еще есть обязанности. — С этими словами темно-красный земнопони развернулся и направился внутрь Гарцезельда, быстро затерявшись среди беспорядочно снующих пони.

Шилд Мэйден подошла к Рэйнбоу Дэш. Пегаска напряглась, не зная, как реагировать на эту внезапную близость. Но взор земнопони был ясным.

— Я должна извиниться за свою грубость, — сказала она. — Мой долг – защищать капитана от всяческих угроз и неуважения. Я не могу позволить, чтобы оскорбление его чести осталось безнаказанным.

 Дэш неловко усмехнулась:

— Эм… да все отлично. Во всяком случае, я так думаю.

Шилд Мэйден повернулась к дверям Гарцезельда:

— Идем. Как раз должен начаться ужин; давайте посмотрим, что  у поваров для вас есть.

Она рысцой направилась к двойным дверям, наше трио последовало за ней. Интерьер Гарцезельда представлял собой обширное открытое пространство: высокий потолок, простиравшийся над огромным общим залом, поддерживали толстые колонны из темной древесины. В центре в каменном углублении горел большой костер; вокруг него были собраны грубые тканевые лежаки, на которых отдыхали пони. Похожие лежаки были беспорядочно разбросаны по всему общему помещению и явно были предназначены для того, чтобы их передвигали по желанию. Колонны, мимо которых они проходили, были украшены эффектной абстрактной резьбой, выкрашенной темно-зеленым, темно-красным и золотым. Пол был каменным, хотя то тут, то там попадались коврики и циновки всех форм, размеров и узоров. Два больших дверных проема в самом конце зала вели налево и направо. Между ними находилась приподнятая каменная плита, на которой стояло кресло на деревянном каркасе. Деревянную колонну за ним венчала увеличенная копия золотого компаса с серебряной стрелкой, которым был украшен шаффрон Аштейла.

Шилд Мэйден повела Эпплджек, Рэрити и Рэйнбоу Дэш мимо возвышения, свернула направо. Миновав короткий извилистый коридор, они оказались в большой общей столовой, где на дощатых помостах стояли длинные деревянные столы с длинными скамьями по обе стороны. Сквозь открытое окно в задней стене можно было заглянуть в большую, тускло освещенную кухню, где в печах и открытых ямах горели дрова, а в больших железных котлах булькало что-то сладко пахнущее. Вокруг столов уже собралось немало пони; они ели из каменных мисок, болтали и смеялись. Шилд Мэйден подвела трех эквестриек к окну.

— Кит Колдрон! — окликнула она, перекрикивая общий шум. — Со мной три голодных пони; что у тебя для них найдется?

— Морковный суп! — ответил тощий нескладный пони белой масти и в фартуке. — Сегодня у нас достаточно свежего зерна, так что и хлеба у меня хватает.

— Хлеб! — воскликнула Рэйнбоу Дэш. Она стремительно метнулась мимо Шилд Мэйден, зависла перед окном и в нетерпении стукнула копытами о кухонную стойку. — До смерти хочется хлеба!

Кит Колдрон выпучил глаза так, что они чуть не вылезли из глазниц. Многие из стоявших поблизости пони Дола были аналогично поражены пегаской и ее полетом. А некоторые еще и раздражены – принимая во внимание то, что Дэш перескочила из хвоста в начало длинной очереди.

— Рэйнбоу! — окликнула Эпплджек. — А ну вернись! Еще не твой черед!

Дэш посмотрела влево, заметила ряд пони. Робко улыбнулась, помахала им копытом.

— Извините, не хотела лезть без очереди, — сказала она и медленно полетела обратно к друзьям. Шилд Мэйден глазела на нее пусть и с чуть меньшим, но все же изумлением. — Прости, Шилд Мэйден.

— Ежели речь заходит о еде, Рэйнбоу становится чутка нетерпеливой, — сказала Эпплджек. Дэш показала оранжевой земнопони язык.

Шилд Мэйден медленно расплылась в улыбке.

— Понимаю, — сказала она. — Ничего страшного не произошло – к тому же ты устроила своего рода небольшое представление.

— Кто, я? — спросила Дэш.

— Большинство из нас никогда прежде не видело пони-пегаса, — сообщила ей серая земнопони.

— О, так, по-твоему, это было представление? — спросила Дэш и ухмыльнулась. — Поверь мне – это сущий пустяк. Как-нибудь я устрою настоящее шоу!

Ничего не ответив, Шилд Мэйден отвела их в конец очереди. Та двигалась быстро, и вскоре они взяли в рот деревянные подносы с мисками с супом и ломтями хлеба. Рэрити предпочла нести свой при помощи магии, заставив окружающих снова вытаращить глаза. Белая единорожка отбросила копытом гриву назад и похлопала длинными ресницами, чем заработала от Эпплджек тычок подносом в зад:

— Давай, Рэрити, не выпендривайся!

Рэрити фыркнула и прошла за Шилд Мэйден к концу одного из столов, где они расселись на лавках.

— Вы ешьте, — сказала серая пони. — А мне нужно снять доспехи; через мгновение я снова к вами присоединюсь. — И она выбежала из столовой.

— Еще хлеба? — просил, проходя мимо, пони с подносом на спине; на подносе лежало несколько больших коричневых буханок.

— О да! — выкрикнула Рэйнбоу Дэш. Она уже хлебала свой суп. Пони положил перед путешественницами огромную буханку; небесно-голубая пегаска моментально схватила хлеб копытами и запихнула один его край себе в рот.

— Рэйнбоу Дэш! — рявкнула Рэрити, магией вырывая буханку у Дэш изо рта. — Я не желаю, чтобы ты или кто-либо из нас забывал о правилах застольного этикета, особенно сейчас, когда нам есть, где ими воспользоваться! — Белая единорожка сосредоточила свою магию и оторвала кусок хлеба с того края, что побывал у Дэш во рту. — Получилось так, что у нас нет хлебного ножа, так что разламывать его приемлемо, хотя и прискорбно. Пытаться же проглотить хлеб, предназначенный для всех, по-змеиному, одним глотком, по меньшей мере невежливо.

Дэш по-жеребячьи скрестила на груди передние ноги.

— Отлично, — пробормотала она, взяла кусок хлеба и принялась жевать с открытым ртом.

— О-о-х-х, — тяжело вздохнула Рэрити, опуская голову на стол. — Ты безнадежна, Рэйнбоу.

— Знаешь, — с набитым ртом сказала Дэш, — если будешь тратить столько времени на беспокойство о том, как есть, не сможешь насладиться едой.

— Это вовсе не так! — ответила Рэрити.

Эта перепалка вынудила Эпплджек закатить глаза. Пони сняла шляпу, зажала передними копытами миску со своим супом, подняла ее ко рту и маленькими глотками начала пить. «Отлично!» — подумала она. Суп был сладким, но не приторным, сытным, но не слишком густым. Хлеб, от которого она откусила мгновением позже, тоже был приятным. Не высшего качества, конечно, но простым, вкусным и питательным.

Рэрити была с ней согласна.

— М-м-м, это восхитительно, — сказала она. — И столь прелестная передышка от всей этой травы, которой мы питались. С учетом всех обстоятельств и невзирая на тот факт, что мы оказались здесь против своей воли, думаю, для нас началась полоса везения.

— Эти пони Дола вполне гостеприимны, эт точно, — согласилась Эпплджек. — Но не нравятся мне наши шансы на то, что лорд Хаммер Хуф примет нашу точку зрения.

— Кажется, этого Аштейла можно урезонить, — сказала Рэрити.

— Агась, — сказала Эпплджек. — Кажись, он неплохой парень, когда не грубит и не придирается. Но, как он сказал, это зависит не от него. И коли это лорд Хаммер Хуф придумал правила про посторонних, то убедить его будет трудно.

Рэйнбоу Дэш наконец-то проглотила свой хлеб одним большим глотком:

— Думаю, нам надо готовиться к прорыву – если эти пони нас не отпустят, мы должны быть готовы силой проложить себе путь!

— Проще сказать, чем сделать, Рэйнбоу, — сказала Эпплджек. — Не все из нас летать умеют.

Рэрити вздохнула:

— Ах, если бы я умела телепортироваться…

— Рэрити, прекрати! Мы что-нить выдумаем. Ежели надо, Рэйнбоу может лететь одна.

Розовые глаза Дэш округлились.

— Мне казалось, ты сказала…

— Сказала, — кивнув, сказала оранжевая земнопони. — Но то было до всего этого. Ежели ситуация станет отчаянной… понадобятся отчаянные меры.

Губы Дэш сжались в мрачную линию. Она посмотрела Эпплджек в глаза и увидела, что они совершенно серьезны. Пегаска кивнула:

— Отлично. Но будем надеяться, что нам это не понадобится, верно?

Теперь, когда Рэйнбоу на деле сталкивалась с тем, что она себе воображала, эта идея нравилась ей еще меньше. Она не хотела бросать своих друзей!

— Будем надеяться, — сказала Эпплджек.

— Понравилась еда? — послышалось справа от них. Повернувшись, они увидели Шилд Мэйден. Без доспехов ее шерстка сияла, что было удивительно, учитывая неприхотливость ее страны. А на боку у нее…

— У тебя есть кьютимарка! — воскликнула Рэйнбоу Дэш. На обоих боках пони красовалось изображение треугольного щита золотого и темно-красного цветов.

— Ну разумеется, есть, — заметила Шилд Мэйден. — Я ведь пони?

— Я… эм… — замялась Дэш.

— Мы не были уверены, что у пони Златодола есть кьютимарки, — сказала Рэрити. — Должна сказать, я также удивлена. По меркам вашего королевства это несколько… волшебно, разве нет?

— О, нет, — сказала Шилд Мэйден. — Это естественная магия, которая есть у всех пони. Кьютимарку получают не все пони Дола, но все же большинство. На самом деле, до тех пор, пока у нас не появляется кьютимарка, у нас даже нет собственного имени.

— Так как же вас называют, пока вы юны? — спросила Рэрити.

— «Кобылка» или «жеребчик», а затем – описывают наш цвет, — ответила серая пони. — Разумеется, если пони не получает кьютимарку к тому времени, когда резко начинает расти, ему обычно позволяют выбрать имя самостоятельно. Однако, когда мы получаем свои кьютимарки, мы обычно берем себе имена по совету родителей и Маршала нашей Четверти; наш долг – гарантированно выбрать такое имя, которое будет одновременно устраивать нас и окажется информативным для окружающих нас пони, чтобы они знали, на какую нашу способность в случае чего они смогут положиться.

— Так твое имя, Шилд Мэйден ^[3], означает, что ты… — начала Рэйнбоу Дэш.

— Воин, — закончила Шилд Мэйден. — Защищаю пони и землю. Стараюсь хранить смелость перед лицом опасности. — Трое подруг вспомнили ее жесткость по отношению к Рэйнбоу Дэш и запросто в это поверили.

На несколько мгновений воцарилась тишина, но потом Рэрити спросила:

— А как же Аштейл? Его имя ничего не говорит о его способностях. Только о цвете его хвоста ^[4].

— Капитан – это… особый случай, — ответила земнопони. — Если он пожелает, то расскажет вам больше. — Она сорвалась с места: — Я отрываю вас от ужина – и себя тоже! Пойду возьму супа и вернусь.

— Так что же, — спросила Дэш, когда Шилд Мэйден ушла, — они зовут своих жеребят «Эй, ты»? Это же просто отстой.

— Я могу углядеть в этом какой-никакой смысл, — сказала Эпплджек. — Но думаю, что не давать жеребенку имени – это неправильно.

— Кажется, их вполне это устраивает, если, конечно, встреченные нами кобылки и жеребчики могут служить показателем, — сказала Рэрити.

— Единственная, с кем мы по-настоящему говорили, это Шилд Мэйден, а она почти ничего о себе не рассказала! — ответила небесно-голубая пегаска. — Плюс, я не куплюсь на ее извинения – она мне копьем ткнула в лицо! Эта кобылка чокнутая.

— Рэйнбоу Дэш, будь к ней справедлива, — сказала Рэрити. — У всех нас случаются отнюдь не гламурные моменты. Ты не имеешь права судить о пони по тому, как она ведет себя, утратив самообладание.

— Аштейл не так говорил, — заметила Дэш и отхлебнула еще супа.

— Ну, не знаю, как там насчет Аштейла, — сказала белая единорожка. — Пусть даже он и приютил нас на ночь.

— Ты только что назвала его разумным, — заметила Эпплджек. Она чувствовала, что обязана встать на защиту темно-красного земнопони, хотя бы и за его радушие.

— Разумным – да. Справедливым? Это нам еще предстоит выяснить, — в свою очередь заявила Рэрити.

Шилд Мэйден избрала именно этот момент благоприятного затишья, чтобы появиться вновь с подносом во рту. Она села рядом с Рэрити и сделала долгий глоток супа. Моргнув, она сконфуженно улыбнулась:

— Простите… я не знала, благодарите ли вы, эквестрийские пони, каких-нибудь богов…

— Полагаю, что да, — заметила Рэрити. — А вы?

— Иногда, — сказала Шилд Мэйден. — Мы возносим благодарности Солнечной Королеве за то, что она двигает солнце и луну.

— Вообще-то, принцесса Селестия больше не двигает луну, — сказала Рэйнбоу Дэш.

— Нет? Тогда кто или что это делает?

— Ее сестра, принцесса Луна, — сказала Эпплджек. — Ее… какое-то время не было, но сейчас она вернулась, а коли спервоначалу луна была ейной, то она снова ее двигает.

Шилд Мэйден широко распахнула глаза:

— Великая зеленая земля! Я даже и не знала, что у Солнечной Королевы есть сестра!

— Это… долгая история, — сказала Дэш. Три путешественницы переглянулись.

Оставшуюся часть ужина они провели, рассказывая Шилд Мэйден кое-что о Луне, но не вдаваясь в подробности их поиска Элементов Гармонии. По негласной договоренности между ними, было лучше, чтобы никто не узнал об их статусе Носительниц Элементов. Волноваться об этом им не пришлось – того, что они рассказали Шилд Мэйден, хватило, чтобы полностью увлечь ее на время еды.

— Это объясняет то, что озадачивало нас на протяжении более чем года, — сказала серая земнопони, жуя последний кусок хлеба. — В прошлом году ночь летнего солнцестояния выдалась куда длиннее, чем должна была. Мы даже проснулись в темноте! И это вызвала та темная лунная богиня?

— Верно – Найтмер Мун, — ответила Эпплджек. — Но сейчас она тю-тю. Принцесса Луна снова как огурчик.

— Я бы с радостью услышала что-нибудь еще, — сказала Шилд Мэйден. Она оттолкнулась от стола и поднялась на копыта. — Но нам нельзя мешкать – подозреваю, что перед сном еще многое нужно сделать. Пожалуйста, отнесите подносы обратно к кухонному окну. — Она ртом подняла свой поднос, и все, даже Рэрити, последовали ее примеру.

Покинув столовую, они обнаружили, что Аштейл уже их ждет. Он тоже снял свою броню, и его густая серая грива ниспадала по шее.

— Это был долгий ужин, — сказал он. Без доспехов он выглядел не столь внушительно, но все равно был высоким, а его мускулы оказались на виду.

— Простите, капитан, — кивнув, сказала Шилд Мэйден.

— Ничего страшного не произошло. На верхнем этаже есть общая комната, которая на данный момент пустует – шестая комната левого крыла. Этой ночью вы будете спать там. Но сперва, — взгляд его синих глаз сделался жестким, — я снова обращу ваше внимание на то, что завтра наш путь будет долго пролегать по земле, где бегают комаги. Так что, Шилд Мэйден, будь любезна, сходи с нашими гостями в оружейную и подыщи для них что-нибудь подходящее.

— Да, капитан, — ответила та. — Следуйте за мной, — сказала она эквестрийским пони.

Рэрити, Рэйнбоу Дэш и Эпплджек расстались с Аштейлом и пересекли зал, направляясь к дверному проему, ведущему влево от каменного помоста. Когда они проходили мимо Аштейла, Эпплджек взглянула в его сторону. Его бок не был пустым – но на мгновение она озадачилась. Ей показалось, будто он все еще в доспехах – но не потому, что его шерстка была почти того же цвета, что и вареная кожа: на его боку было изображение пучка травы, схваченного посередине лентой. Тот же самый символ находился на крупперах каждого пони гвардии Дола. Только несколько секунд спустя она поняла, что это его кьютимарка! «Его кьютимарка – герб Златодола?» — изумилась она. Что бы это значило?

Свернув в дверной проем, они прошли по короткому коридору, спускающемуся по вырезанному в фундаменте амбара каменному пандусу, и вскоре оказались в большой комнате с высокими каменными стенами. Вдоль стен тянулись многочисленные полки, а также огромное количество сундуков, несколько тяжелых ящиков, а в глубине находилось множество маленьких стойл. Эпплджек подбежала к ним. В каждом стойле на шесте стояла деревянная фигура, представляющая собой грубое подобие туловища пони. Фермерше потребовалось мгновение, чтобы понять, кого они ей напоминают: более грубые, менее совершенные версии манекенов Рэрити.

— Боюсь, в данный момент все наши доспехи используются, — сказала Шилд Мэйден. — Про запас у нас ничего нет. Что же касается оружия… —  Она умолкла и направилась к другой стороне пандуса. Сев на пол, она передними копытами открыла большой деревянный сундук. Быстро в нем порывшись, она опустила туда голову и вытащила ее, держа во рту что-то блестящее и острое.

— Эй, ты, земная пони – Эпплджек, не так ли? — спросила она.

— Точно, — сказала Эпплджек.

— Ты говорила, что работала на ферме. Тебе когда-нибудь приходилось  пользоваться накопытным топором?

Эпплджек вздрогнула:

— Эм, да – рубила дрова.

— Вот, — сказала Шилд Мэйден, рывком повернув голову к Эпплджек. В копыта оранжевой земнопони упало нечто: у него было обмотанное шнуром кожаное крепление, предназначенное для того, чтобы его затягивали вокруг передней ноги пони. К другой стороне было приспособлено лезвие топора. Эпплджек была хорошо знакома с накопытными топорами, поскольку часто пользовалась ими в работе на ферме. Но этот был сделан из более прочной кожи и имел гораздо более толстый обух, чем те, к которым она привыкла дома. Сталь казалась прочнее, а лезвие было заметно острее.

— Возможно, завтра тебе придется рубить кое-то другое, — сказала Шилд Мэйден.

Эпплджек резко отшатнулась от оружия.

—  На убийство я не пойду, — сказала она.

Шилд Мэйден мрачно на нее посмотрела.

— Неважно, чего ты хочешь, — сказала она. — Комаги жестоки и кровожадны. Если ты не готова защищать себя, то станешь легкой добычей. — Она посмотрела на пегаску: — Ты, Рэйнбоу Дэш… тебе что-нибудь нужно?

— Эм.. — начала Дэш. — Ну… — Ей непривычно было думать о подобном. Она быстро сделала вид, что ей все нипочем. — Не-а! Знаешь ли, я же пегас. Мы можем управлять погодой! Если кто со мной свяжется, я вызову торнадо! — Она ударила себя копытом в грудь.

Шилд Мэйден окинула ее взглядом.

— Я забыла, — сказала наконец серая кобылка. — Ты же запросто можешь поразить противника молнией, верно?

Уши Дэш опали и прижались к голове.

— Эм… вообще-то я не умею создавать молнии, — сказала она. И моментально придала себе уверенный вид: — Но без проблем могу вызвать ветер и дождь!

— Логично, — сказала Шилд Мэйден. Ее зеленые глаза обратились к Рэрити. — Ты – единорог. Полагаю, тебя защитит твоя магия.

У той отвисла челюсть. Она попятилась на несколько шагов.

— Я… я… я… — мгновение губы у нее двигались впустую, она не могла издать и звука. — Эм… то есть… моя магия не столь уж ужасно… — пискнула она, — агрессивна.

Шилд Мэйден вздохнула.

— Тогда позволь мне взглянуть, смогу ли я подобрать что-то для тебя. — Она снова принялась рыться в сундуке.

Рэрити широко распахнула глаза.

— Это… пожалуйста, в этом нет никакой необходимости, — тихо сказала она. — Я ничуть не заинтересована ни в каких сражениях.

Шилд Мэйден ничего не ответила. Отойдя от сундука, она направилась к стеллажу, где принялась внимательно осматривать каждую полку, встав на задние ноги, чтобы дотянуться до самой верхней.

— Пожалуйста, — сказала Рэрити. — Шилд Мэйден… дорогая… не беспокойся насчет меня. — Она слабо рассмеялась. — Я ничего не знаю о том, как обращаться с оружием!

 Шилд Мэйден перешла к другой группе полок. Она порылась там копытами и ртом, судя по звуку передвигаемых инструментов, находя что-то – но не то, что искала.

— Послушайте, мисс Шилд Мэйден, — сказала Рэрити, на сей раз решительнее. — Я настаиваю…

— Ох-хо-хо! — оживленно воскликнула серая земнопони, сунула голову в глубины нижней полки и изо всех сил потянула. — Что у нас здесь? —  Шилд Мэйден резким рывком выдернула голову, а вместе с ней что-то длинное и блестящее. — Прелестный смертоносный самоцвет для модной воительницы!

Она выронила это что-то изо рта на землю. Это был клинок длиной около полутора футов с изящно изогнутым лезвием, более мощным на острие, чем у крепления. От основания тянулись длинные и гибкие кожаные ремешки, само оно казалось полым. А еще клинок был вовсе не металлическим, а прозрачным. Скорее всего, сделан он был из стекла или хрусталя. По его бокам тонкими усиками молодых виноградных лоз тянулись изящные линии золотой филиграни. Его элегантности на мгновение поразилась даже Рэрити.

— Не знаю, что он тут делает, — сказала Шилд Мэйден полным удивления голосом. — Возможно, это был подарок какому-нибудь Маршалу Четверти древности. Он явно предназначен для единорога – видите, предполагается, что его насаживают на рог? — Она носом развернула его основанием к зрителям, демонстрируя, что внутри он полый. — Более того, не думаю, что он сделан пони – на вид он оленьей работы. — Она широко улыбнулась Рэрити. — Идеально подходит твоей чувствительной натуре. Давай же, попробуй его надеть.

Мгновение Рэрити, не мигая, смотрела на клинок-рог. Затем резко отпрянула, словно ее ударили.

— Нет! — вскрикнула она. — Ни в коем случае!

Шилд Мэйден стиснула зубы:

— Мне приказано всех вас вооружить. Пожалуйста, прими это.

— Нет, нет, нет! — закричала белая единорожка. — Я не собираюсь цеплять на рог клинок и идти размахивать им наподобие какого-нибудь… запятнанного кровью… варвара!

— Если ты не подготовишься к завтрашней битве, то откроешь себя смерти, — резко проговорила серая земнопони. — Мы не сможем защитить тебя в хаосе атаки! Ты должна суметь позаботиться о себе сама.

— Я не хочу убивать!

— А что, если у тебя нет выбора?!

— Я! Модный! Дизайнер! — взвизгнула Рэрити. Она впала в панику, быстро стуча передними копытами по каменному полу; ее глаза были широко распахнуты. — Я шью и продаю платья! Платья! — По ее щекам ручьями полились слезы. — Пожалуйста, не заставляйте меня убивать! Пожалуйста, нет! Я не могу! Не могу!

Эпплджек провела копытом по холке Рэрити, но единорожка уклонилась от ее прикосновения. Она повесила голову и начала всхлипывать, пятная слезами пол. Рэйнбоу Дэш чувствовала себя не в силах помочь ей. Эпплджек знала, что должна что-то сказать, но лишилась дара речи.

Шилд Мэйден даже не вздрогнула.

— Тогда почему ты здесь? — спросила она.

Рэрити шмыгнула носом.

— Потому… потому что пострадала моя подруга! — прорыдала она. — Пострадала, пытаясь помочь мне! Я должна помочь ей… обязана! Даже если это означает, что нужно отправиться в это ужасное путешествие! Я не хочу, чтобы она умерла! — И она заплакала еще горше.

Шилд Мэйден склонила голову набок. Легчайшими шагами она медленно двинулась к Рэрити. Подойдя к ней вплотную, она протянула копыто и погладила белую единорожку по щеке.

— Ш-ш-ш, — нежно выдохнула она. — Ш-ш-ш. — Из ее зеленых глаз пропала вся жесткость. — Вытри слезы. Рассказать тебе секрет? — Она приподняла копытом подбородок Рэрити, вынуждая ту посмотреть себе в глаза. — Ну, хватит, позволь мне кое-что тебе поведать.

Рэрити громко шмыгнула носом, крепко зажмурилась, чтобы слезы перестали течь. Постаралась вновь обрести контроль над своим дыханием. Шилд Мэйден нежно ей улыбнулась:

— Я ненавижу кровь. Ненавижу. И капитан ненавидит. И все мы. Если ты наслаждаешься кровопролитием – тебе не место в Гвардии. — Она встала прямо напротив Рэрити, склонив к ней голову. — Мы пони. Мы не волки; мы не грифоны; мы не драконы. Мы не должны черпать удовольствие в лишении кого-то жизни. — Она прижалась к Рэрити, и та бессознательно начала дышать в такт с нею. — Но в этой стране есть силы, которые могут уничтожить любимых нами пони и то, что нам дорого. И поскольку мы их любим, мы готовы пойти ради них на жертвы – даже совершить то, что вызывает у нас отвращение. Даже отдать за них наши жизни. — Она отодвинулась от Рэрити им снова посмотрела ей в глаза. — Ты любишь свою подругу?

Рэрити шмыгнула носом.

— Если под любовью ты подразумеваешь…

— Радует ли тебя знание того, что она жива?

Рэрити кивнула.

— Да… радует. Я люблю ее.

— Тогда верь своей любви к ней. Позволь ей быть проводником твоих чувств. Любовь вселит в тебя смелость, госпожа Рэрити. Она вселит смелость во всех вас, — сказала она, взглянув на Эпплджек и Рэйнбоу Дэш. Небесно-голубая пегаска сдерживала всхлипы. — Любовь позволит вам совершить то, что вы считаете невозможным. Как позволяет мне.

Рэрити снова всхлипнула. Она вытерла слезы тыльной стороной копыта. При помощи магии она подняла клинок и надела его полое основание на основание рога. Клинок сел плотно; он, казалось, даже сжался вокруг ее рога, как по волшебству. И все же легко снялся, когда она его стянула.

— Он мне впору, — тихо сказала единорожка.

— Молись вашим Солнечной Королеве и Лунной Принцессе, чтобы тебе не пришлось им воспользоваться, — сказала Шилд Мэйден. — А если все же придется, не бойся.

Рэрити улыбнулась и нервно-легкомысленно рассмеялась:

—  Кажется, этому я учусь еженедельно, — тихо проговорила она. — Думаю, должно пройти некоторое время, чтобы урок закрепился. — Склонив голову набок, она сосредоточила взгляд на  белой гриве Шилд Мэйден, волной стекавшей по ее шее. Когда серая пони прижалась к ней, Рэрити ощутила ее мягкость своей шкуркой и была ею поражена. — Шилд Мэйден, у тебя прелестная грива, — сказала единорожка. — Такая густая и роскошная. Ты заплетаешь ее в косу?

Шилд Мэйден казалась слегка пристыженной. Она отвела взгляд.

— Если есть время, — призналась она. — Я знаю, это тщеславие…

— Глупости! — сказала Рэрити. — Хорошо выглядеть так же важно, как и сражаться за тех, кого любишь! На самом деле, в глубине души, эти вещи довольно схожи. И раз уж вы, по-видимому, не привыкли к магии, — она улыбнулась дьявольской улыбкой, — полагаю, тебе никогда не заплетал косу единорог?

— Нет, — ответила Шилд Мэйден.

— Тогда ты должна мне разрешить! — сказала Рэрити. — Тебе еще что-нибудь нужно делать этим вечером?

— Мои обязанности закончатся, когда все вы будете вооружены.

— Что ж, тогда я возьму это, — она левитировала клинок в свой хвост и поймала его в сеть фиолетовых локонов, — и посчитаю, что я вооружена. А теперь пойдем, давай найдем кушетку и зеркало и приступим к работе! — Она обогнула угол и направилась вверх по пандусу, ведущему в главный зал.

Шилд Мэйден усмехнулась.

— С вами все будет в порядке? — спросила она двух оставшихся эквестрийских пони.

Эпплджек кивнула:

— Со мной все будет в полном порядке, мисс. — Она прикоснулась к шляпе. — Спасибо.

— Не стоит благодарности. Я не впервые провожу подобную беседу. А как ты, Рэйнбоу Дэш?

Рэйнбоу Дэш энергично потрясла головой.

— Ты потрясная, — сказала она.

Шилд Мэйден кивнула и рассталась с ними. Она взбежала по пандусу в тот самый момент, как Рэрити закричала:

— Шилд Мэйден, дорогуша, ты идешь?

Эпплджек улыбнулась:

— Думается, мне нравится эта девчонка.

Они с Рэйнбоу Дэш поднялись по пандусу. Вернувшись в главный зал, они обнаружили, что вокруг центрального костра столпилась небольшая кучка пони.

— Я прилягу ненадолго, — сказала Дэш.

— Пойду немного поброжу снаружи, — сказала Эпплджек. — Во всяком случае, ежели мне разрешат. Я все думала об основании амбара и том, что снаружи.

Оранжевая земнопони исчезла в полумраке между колоннами. Небесно-голубая пегаска подошла к огню; земные пони повернули головы ей навстречу.

— Можно поставить здесь лежак? — спросила она.

Пегий пони подвинулся вправо, освобождая для нее место, и она плюхнулась среди местных жителей. Пастельные тона ее масти разительно выделялись на фоне насыщенных земляных оттенков пони Дола. Несколько минут прошло в молчании, после чего каштановый пони спросил:

— А все пегасы такие же, как ты?

Дэш призадумалась. «Как же мне на это ответить…» Она решила похвастаться.

— Ну, конечно же, летать могут все пегасы, — учтиво ответила она. — Но не все пегасы так же быстры и круты, как я.

— Круты? — повторил гнедой жеребчик. — Что значит «круты»?

— Это значит… эм… — небесно-голубая пегаска задумалась в поиске лучшего ответа. — Это значит, что ты действительно силен в том, что дается тебе лучше всего, и все остальные пони с первого взгляда это понимают!

— А, — сказал он.

— А насколько ты круче обычного пегаса? — спросила кобылка с кремовой шерсткой.

— Ну… — Дэш снова задумалась. — Я сказала бы, что в среднем пегасе примерно… восемьдесят процентов от моей крутизны.

Эпплджек обнаружила, что выйти наружу довольно легко; стражей у ворот не было, хотя те оказались заперты и пришлось немного повозиться, чтобы их открыть. Над головой ярко светила луна, заливая поля вокруг Гарцезельда сверкающим серебром. Она осмотрелась, но увидела лишь серебро, струящееся на ветру. Пейзаж был красив той же самой сильной, пустынной красотой, что и все в Златодоле. Теперь, когда она знала, что здешние обитатели достигли высокого уровня цивилизации, пусть даже она и была сосредоточена в одном месте, Златодол нравился ей куда больше. Бродя вдоль фундамента амбара, она приметила небольшие садики с растениями, которые росли аккуратными рядами либо вились по маленьким лестницам. Она наклонилась пониже и понюхала; запах был сильным и знакомым.

— Травы, — послышалось у нее за плечом. Обернувшись, она увидела Аштейла, спокойно стоявшего поблизости. — Все они – лечебные. Мы выращиваем их здесь, потому что не можем в полях; им нужно много внимания и заботы.

Эпплджек улыбнулась.

— А вы куда сложнее, чем я думала, эт точно, — заметила она. — Когда я сюда попала, то не знала, чего и ждать.

Аштейл двинулся вперед. Она зашагала рядом.

— Я никогда не бывал в Эквестрии, — сказал он. — Мне говорили, что там есть… «города»? Места, где множество зданий собрано вместе.

— Полно городов, — сказала Эпплджек. — Большие города, маленькие города, городишки, огромные замки – у нас всего навалом.

Темно-красный земнопони устремил взгляд вдаль, поверх полей.

— Хотелось бы мне когда-нибудь их увидеть.

— Так за чем же дело стало? — спросила Эпплджек. — Мы не то что вы – никому не запрещаем путешествовать по Эквестрии. Или же вам запрещено покидать Златодол?

— Нет, не запрещено, — сказал Аштейл. — Но лорд Хаммер Хуф постановил, что в порядке любезности и порядочности мы должны воздержаться от этого. — Он искоса взглянул на нее. — Разве это не лицемерие, если мы запрещаем эквестрийским пони путешествовать по нашей земле, а сами безнаказанно путешествуем по их?

— Может, это правило насчет путешествий пора изменить, — мягко сказала Эпплджек.

— Не мне это решать, — сказал Аштейл. — Это уже обсуждалось ранее. Но лорд Хаммер Хуф мудр и многие годы справедливо правил нами. Немного осталось тех, кто оспаривал бы его мнение. — Его глаза сузились. — Пусть даже он и бывает упрям при всей его мудрости.

Оранжевая земнопони села на землю. После некоторого колебания Аштейл последовал ее примеру.

— Почему бы тебе не поговорить с ним? — спросила она. — Кажись, ты отличный маршал и капитан. Пари держу, он к тебе прислушается.

— Я не могу… не позволю себе поправлять его, — сказал Аштейл. Говоря это, он запнулся.

И Эпплджек эту заминку заметила. Точно так же запиналась Эпплблум, которая сделала что-то не так и Эпплджек выпытывала у нее правду. А кьютимаркой Аштейла – символом, возвещающем об его определяющем таланте – был герб Златодола. Внезапно все стало на свои места.

— Лорд Хаммер Хуф… твой отец?

Аштейл сузил глаза:

— Я никому не позволяю обращаться к себе как к «принцу».

На втором этаже амбара в шестой комнате левого крыла на грубом тряпичном матрасе, набитом травой, возлежала Шилд Мэйден. Рядом с ней в воздухе парило зеркало, а последняя прядь ее белой гривы вплеталась сама в себя. Несколько минут спустя Рэрити воскликнула:

— Ну вот и все! — Она магией повернула зеркало под углом, позволяя серой земной пони увидеть свою гриву, заплетенную в шесть косичек. — Что скажешь?

Шилд Мэйден улыбнулась.

— Это прекрасно! — воскликнула она и провела копытом по косам. — Гораздо туже, чем мне когда-либо удавалось заплести.

— Магия, моя дорогая, — гордо сказала Рэрити. — Хотя это не только моя заслуга. У тебя просто замечательные волосы. А ты даже не пользуешься шампунем! Это чудо косметологии.

— О, моей дочери понравится, — сказала серая земнопони.

Рэрити широко распахнула голубые глаза:

— У тебя есть дочь?

— О, да! — воскликнула Шилд Мэйден. — У меня есть ее портрет, подожди-ка!

Она встала и вышла из комнаты. Рэрити ждала, отчаянно пытаясь переварить эту новую информацию. У Шилд Мэйден есть дочь? Она же так молодо выглядела! Но это объясняло, почему она так хорошо справилась с… малодушием… Рэрити. Серая земнопони вернулась, неся во рту свернутый лист бумаги, ее зеленые глаза сияли.

— О, это рисунок? — сказала Рэрити. — Я ожидала увидеть фотографию.

— Что такое фотография? — спросила Шилд Мэйден.

— Это… ну, это очень сложно, — сказала Рэрити. — Но это хороший рисунок?

— Самый лучший! —  воскликнула Шилд Мэйден. Она чуть ли не пенилась от волнения. — Одна из моих подруг из Грасрайхена – это крепость на юге – сделала набросок углем; она лучший художник из всех, кого я знаю. Вот! — Она развернула бумагу. Это был выполненный толстыми черными линиями рисунок молодой кобылки с хвостом завитком и гривой в мелких кудряшках. Шкурка у нее была светло-серой, а грива – темно-серой. — Разве она не чудо? — восторгалась Шилд Мэйден.

— Она прелесть, — сказала Рэрити. — Кажется, она примерно того же возраста, что и моя сестренка.

— Правда? — спросила Шилд Мэйден. Она скользнула по белой единорожке взглядом. — К слову о возрасте… Я тут подумала, ведь мы же с тобой ровесницы?

— Неужели? — спросила Рэрити. — Когда ты родилась? — Шилд Мэйден ответила. Им потребовалось некоторое время, чтобы вычислить возраст, поскольку златодольский и эквестрийский календари немного различались, но все же были довольно близки, так что пони быстро установили, что родились с разницей всего лишь в несколько месяцев. — Боже, так и есть!

— Любопытно, не так ли? — сказала Шилд Мэйден.

— О… да, — тихо сказала Рэрити, глядя в сторону. Сказать по правде, это открытие вызвало у нее странную печаль. Шилд Мэйден была ровесницей Рэрити, а у нее уже был жеребенок – и, по-видимому, супруг. Может быть, в Златодоле эти вопросы решались раньше? В этом был смысл, учитывая, насколько менее оседлыми казались здесь пони. Вероятно, их поощряли взрослеть быстрее. «Или, — с некоторой горечью подумала Рэрити, — я просто старею».

— Так кто же ее отец?

— О, вы сегодня с ним встречались; или, по крайней мере, видели его. Он…

Толстые деревянные стены приглушили долгий, с переливами вой, но он все равно пробрал Рэрити до самых костей. Услышав его, она вздрогнула. Шилд Мэйден оцепенела.

— Рядом, — сказала она.

— Они… они же не могут сюда забраться? — спросила Рэрити.

Серая пони покачала головой.

— По-видимому, они не понимают, что такое ворота, — сказала она. — Пока они закрыты, комаги воспринимают фундамент Гарцезельда как цельную каменную стену, которая слишком высока, чтобы по ней взобраться – и никто из них никогда даже и не пытался.

Снаружи вскочили на копыта Эпплджек и Аштейл.

— Недалеко от нас, — пробормотал темно-красный земнопони. Он пристально рассматривал поля. — Интересно, сможем ли мы их увидеть…

— Так… кто это такие? — спросила Эпплджек.

Аштейл обратил на нее взгляд синих глаз.

— Согласно нашим легендам, они были драконами когда-то, — медленно произнес он. — Но давным-давно, когда мир был молод, они совершили какой-то ужасный грех. В наказание драконьи боги лишили их крыльев и огня и приговорили бродить по земле. Так в бесконечных блужданиях они и превратились в безмозглых животных.

Эпплджек изогнула бровь:

— Так в ваших легендах говорится?

Он кивнул.

— Это все, чем мы располагаем, — заметил он. — На самом деле, мы многого о них не знаем. Каждую весну они за один месяц пробегают в длину весь Златодол, с юга на север. Мы не знаем, откуда они приходят; мы не знаем, куда они направляются; мы не знаем, почему они, по-видимому, совершают единственное за год путешествие и не возвращаются обратно тем же путем осенью или зимой. Все, что мы знаем, – они огромные, тупые и свирепые. Они несутся по полям и на своем пути порвут на части что угодно – и кого угодно.

Месяц полного уничтожения. Сносят все на своем пути?

— Так вот почему у вас нет городов, — сказала Эпплджек с зарождающимся пониманием. — Не то чтобы вы не хотели строить – вы не можете. — Аштейл ничего не ответил. — Так насколько они велики?

— По крайней мере в десять раз крупнее обычного пони Дола – они огромны. Это трудно выразить словами, нужно хоть один раз увидеть.

— Но коли они такие здоровенные, то как же вы с ними сражаетесь?

Аштейл свирепо улыбнулся.

— Мы умнее их. Быстрее, маневреннее. У нас есть оружие, а у них нет. И, — он гордо вскинул голову, — мы твердо стоим на своем.

Эпплджек не ответила. Только несколько раз моргнула.

— Ну, знаешь, — сказал Аштейл. — Стоим на своем. — Она все равно промолчала. Он в свою очередь вскинул бровь. — Что же, это… ничего для тебя не значит?

— Эм… — в полном недоумении начала оранжевая земнопони.

Аштейл покачал головой.

— Я не верю. Вся та магия, которой вы пользуетесь в Эвестрии – вся, что мы запрещаем здесь, – и ты не знаешь о единственном роде магии, который у нас разрешен, магии, общей для всех земных пони?

— Ну, — сказала она, — я знаю, что земные пони очень сильные – и шибко этим горжусь! А еще нам хорошо дается то, что связано с землей и растениями…

— А еще мы твердо стоим на своем, — повторил он. — Когда земной пони зарывается копытами в землю и твердо стоит на своем, его не сдвинуть с места и не сломить. Мы черпаем силу из окружающей нас земли и храним стойкость перед лицом наших врагов. Как горы не трескаются под напором ветра и снега, так и нас не разбить нападением.

Эпплджек широко распахнула глаза.

— Правда?

Она никогда не слыхала об этом!

Аштейл кивнул.

— Смотри, я покажу тебе, — сказал он. — Ты сказала, что вы сильные?

— Ужасно сильные!

Аштейл зарылся копытами в грязь, зарывшись ими насколько мог в утрамбованную почву фундамента Гарцезельда.

— Попробуй сдвинуть меня с места. Толкни меня.

Эпплджек покачала головой. Она сомневалась в том, что верит ему. Она встала на дыбы и толкнула его – только чтобы самой оттолкнуться от него и отшатнуться назад, не успев восстановить равновесие.

— Попробуй еще раз! Сильнее! — воскликнул Аштейл. Эпплджек отступила на несколько шагов, колупнула землю копытом и бросилась в атаку. В сильном рывке вперед она наклонила холку, но отскочила от жеребца и полетела на землю.

— Лягни меня!

Эпплджек встала на передние ноги, напрягла все мышцы и лягнула что было силы – сильнее, чем когда-либо во время Сезона Стряхивания Яблок, потому что, лягни она так яблоню, у нее мог сломаться ствол.

Ее задние копыта отскочили от бока Аштейла, и отраженная сила заставила ее перекувыркнуться в воздухе. Фермерша покатилась по грязи, дважды перевернувшись, прежде чем ей удалось остановиться и развернуться. Аштейл не сдвинулся ни на дюйм. Он улыбнулся ей.

— Я даже ничего не почувствовал. Это лучшее, на что ты способна?

Эпплджек зарычала, но заставила себя не заглатывать наживку; он доказал свою правоту.

— Это что ж, все земные пони могут так? — спросила она, поднимаясь на ноги.

— Все до единого, — сказал он. — По крайней мере здесь, в Златодоле. Я не знаю, как насчет эквестрийских пони.

— Бьюсь об заклад, что и мы можем! — сказала Эпплджек. — Научишь меня?

Аштейл смерил ее взглядом с головы до копыт.

— Не знаю… думаешь, тебе это по плечу?

Эпплджек расплылась в улыбке:

— Мне оказался по плечу ты, помнишь, парень? Я заставила тебя моргнуть.

— Я моргнул потому, что сам так захотел, — возразил он.

— Ну конечно, — сказала она.

— Но силы духа у тебя достанет, это несомненно, — сказал Аштейл. — Твердо стоять на своем значит правильно направлять эту силу. Тогда дух достигнет твоих ног.

— Я готова учиться, — сказала Эпплджек, погружая копыта в грязь.

— На это потребуется время, — сказал Аштейл.

— У нас же ж вся ночь впереди?

Темно-красный земнопони рассмеялся резким смехом:

— Так и есть! Приступим.