Тиховодье

Трикси кивнула на зеркало — на одну из фотографий, пристроенных в зазоре под рамой. Объектив запечатлел снежно-белого земного жеребца на горных лыжах.

— Как вышло, что пони с талантом к слалому решил обосноваться в деревушке посредь пустыни, Старлайт?

Помянутая единорожка вытянула шею над плечом подруги.

— О… это Дабл Даймонд. Я как-то его убедила, что талант ему ни к чему, чтобы жить счастливо.

— И он по итогу делится с тобой фото? Почему? — Трикси с нервным смешком бросила взгляд на подругу. — Если, э-э, тебя это не задевает…

— Нет, — покачала головой Старлайт. — Дабл с друзьями отправили фотографии после того, как мы забыли старые обиды. Без моего надзора в деревушке живётся веселее.

— Да, в этом мы две подковы пара: обеих прощали за злодейства на порядок чаще других.

— Тебя прощали? Это… когда, например? Ни в коем случае не настаиваю, если личное.

Трикси, с плутоватой улыбкой на лице, погладила подбородок.

— Знаешь, есть одно местечко на юге, куда я ни за что не поеду во второй раз.

— Поранила кого-то из зрителей во время фокуса?

— Нет, но-о… во-озможно, где-то бродит злобное привидение и точит на меня зуб…

— Ты что, кладбище подняла на воздух?! — Старлайт прижала уши к голове.

— Спасибо за годную мысль к следующей Ночи Кошмаров.

Фокусница театрально потёрла копыта, однако при виде строго притопнувшей подруги поспешила прибавить:

— Шучу! Шучу. Наверное… Но! Если серьёзно, как-то я наткнулась на городок раз в сто загадочнее твоих пыльных гримуарищ.

Старлайт, уже переместившаяся за столик, поднесла чайник и мимоходом переспросила:

— Городок?

— Тиховодье. Как тебе, а?

— Идеальное местечко, чтобы провести летние каникулы, судя по всему, — отозвалась Старлайт, пододвигая подруге чай.

— Хе! Каких-нибудь полвека назад, может, так и было. Загвоздка в том, что туда далековато летать из Клаудсдейла — забудем про пегасов и контроль погоды. Бури, как можно догадаться, обрушиваются как снег на голову. И тут-то начинается мой сказ…

---

Я плелась по пустой гравийке, волоча за собой фургончик. По округе как раз недавно пронёсся смерч — повыдёргивал деревья из лесу, как свечки из торта, и не меньше половины. Вдруг мой взгляд задержался на одном из поваленных стволов, выцепив укромную тропу.

Для ясности — дерево было посажено специально, чтобы замаскировать дорогу. И поскольку я по натуре своей персона любознательная, то и решила туда свернуть. Не подумай, кроме того случая с амулетом аликорна, я не нарушаю законов. Если бы дорогу перекрыли колючей проволокой и поставили знак, запрещающий въезд, я бы прошла мимо.

Вся тропинка заросла кустами и вьюном. Продираясь сквозь подлесок, где-то через полчаса я почуяла в воздухе морскую соль и аромат выпечки.

На одном из поворотов я вышла к старому, рассохшемуся указателю. “Добро пожаловать в Тиховодье, последнее место на свете, где вам захочется жить”, — приветствовала надпись. Тропу за дорожным знаком перегородило рухнувшее дерево. Ствол успел порядком прогнить, но и без того были заметны следы топора. Маршрут интриговал меня своей секретностью всё сильнее.

Я выпряглась из оглобли, накинула перемётные сумки и, вооружившись биноклем, полезла через ствол. Дорога брала вверх, мой рог болел, раздвигая заросли магией. Но вот я добралась до вершины холма, и оттуда открылся вид на крохотный городок — буквально крохотный, не фигурально. Знаешь, из тех, какие либо любишь, либо ненавидишь.

За скудной россыпью домов тянулся пляж, на котором местные собрались что-то праздновать. Присев, я всмотрелась в стулья и накрытые столы: один, особо крупный, ломился от свежеиспечённых сдоб. На первый взгляд всё выглядело как подготовка к застолью в честь свадьбы или дня рождения.

И тут я приметила две странности: во-первых, стулья были повёрнуты к морю; а во-вторых, горожане топтались на песке и не спешили окунаться или плавать. Подумав, что к берегу плывёт судно с какими-нибудь гостями, я всмотрелась в море… но горизонт был чист.

Вдруг из-под волн показался жеребец. Под струями морской воды, стекающей с полей цилиндра, он побрёл к берегу. И не он один — за ним появлялись другие пони.

Всего из океана их вышло десятков пять, и жеребец в цилиндре, судя по всему, был главным. Как только он остановился, остальные также замерли. Сняв с плеча туго набитый мешок, он бросил его к копытам, как я предположила, мэра; серый жеребец заглянул внутрь и выдавил улыбку.

Все обменялись приветствиями и любезностями и затем сели за стол обедать. Ну как… обедали только городские — пришельцы просто улыбались и смотрели, как те едят. Я начала притопывать от нетерпения. Всё было так странно, что уйти, не разузнав тайны, я уже не могла.

Однако стоило мне подняться во весь рост, сзади кто-то сказал:

— Я б на твоём месте остерёгся старых пердунов.

Резко обернувшись, я увидела паренька — земного пони с красной гривой и рыжей шёрсткой. Он продолжал:

— Нам обоим худо придётся.

— Ты кто? — спросила я.

— Си Мист, — он поманил меня копытом. — Пошли, пойдём скорее, пока ты не попалась на глаза.

— Что это за пони? — я принялась заталкивать бинокль в сумку. — Зомби?

— Да если бы, — фыркнул паренёк, прянув ушами. — Тогда бы я их перестрелял, и дело с концом. Нет, это сборище было старейшинами нашего города. Хотя почему было — они и сейчас старейшины, пускай и показываются единожды в год.

Когда мы рысью двинулись по тропе, ведущей в другой конец городка, я спросила:

— Но раз они не дохлые пожиратели мозгов, то кто?

— По моим догадкам, просто очень сильные духи. Они выходят на два дня, затем — обратно в море, и целый год сидят на дне, набираются своих призрачных синергий… или как это у вас, единорогов, называется.

— Я всего-навсего фокусница, Си Мист. Совсем не специалист по привидениям и волшебству.

— Извини, — он передёрнул плечами. — У нас только земные пони живут, вот и ляпнул наугад.

— Не бери в голову. Почему же ваши старейшины не покоятся себе с миром где-нибудь на кладбище?

Мы подошли к лавке местного зеленщика. Жеребчик опустился на скамью у стены и похлопал — мол, присаживайся. Не став отказываться, я поудобнее пристроилась рядом.

— Десять лет тому назад была страшная буря. Казалось, всё было спокойно, и вдруг — налетела. Многие едва унесли ноги, но пяти дюжинам пони не повезло. Всех куркулей из наших смыло в море посредь ночи.

— Дай угадаю, сегодня годовщина катастрофы?

— В яблочко. Когда они в первый раз вышли из моря, остальные чуть с ума не сошли. Духи, правда, заверили нас, мол, так и так, хотим навещать Тиховодье, невмоготу бросать вас на веки вечные. Приметила жеребца в цилиндре?

— Да.

— Это Голден Уив, старый мэр. А видела, как он дал папе мешок?

Мои глаза полезли на лоб.

— Да! Что в нём?

— Хочешь, называй платой, — он насупился. — Но вернее будет “подачка”. Нынче полгорода так говорит. Дома старейшин смыло вместе со всем их добром, и только духам и ведомо, где там на дне лежит золото. Они отсыпают нам ровно так, чтоб халупы не развалились до следующего раза.

— И поэтому вы отгородились от главной дороги — не хотите разносить новость по миру.

— Почти угадала. Это духи не желают, чтобы вокруг знали о тёмных делишках Тиховодья, и велели папе: хотите денег — зашорь тропу от греха подальше. Такие они, старые хрычи, — никому вокруг не верят.

Си Мист метким пинком запульнул подвернувшийся камушек в кусты на обочине.

— Пущай, говорят, город будет каким был! Чтоб их всех воронка засосала…

Я потёрла нос в раздумьях над услышанным.

— Жуть как похоже на моих знакомых старичков, облечённых властью.

— Ты же, небось, всю Эквестрию повидала, — Си Мист с завистью покосился на мои перемётные сумки.

— Ага, — я гордо выпятила грудь, — и всюду меня величают Великой и Могучей Трикси.

— Ты всегда в пути?

— Как тебе сказать… Ноги сами несут куда-то. Я не хотела, как отец, выступать на сцене в Лас-Пегасе, поэтому добыла фургон и пустилась куда глаза глядят. Много кто так делает. Есть, например, один жеребец, приходит и оживляет любые именины, или “Отбросы” — пегасы-акробаты, рискуют шеями на потеху публике.

Во взгляде жеребчика загорелся плохо скрываемый восторг.

— Так ты никогда не жила в обычном доме?

— Вообще-то, мой фургон и есть мой дом. Обитаю в нём круглый год. Не принцессины хоромы, а чудо-конь, кормить не нужно.

— Звучит просто обалденно, — Си Мист мечтательно прикрыл глаза. — Я б всё отдал, лишь бы отсюда убраться. А кому-то хватило духу свалить из этой дыры, представляешь? Не всем охота из года в год видеть родичей — даже хоть богачей несусветных.

— Как зовут твоего папу?

— Найт Мист. Он после бури стал новым мэром. Хочешь, можешь не верить, но что ни год — он будто бы как побитый пёс, делается всё хуже и хуже. Он уж того, всё, не то что ты.

Слепок идеи в голове потихоньку обретал очертания. Слова жеребёнка напомнили мне о старых знакомых, оставшихся в Лас-Пегасе. Тамошняя жизнь не выходила дальше бетонных джунглей — что при всей их грандиозности и блеске не очень-то много.

— Как только старейшины вернутся в море, — я поглядела Си Мисту в глаза, — я хочу побеседовать с твоим отцом, ладно?

Так, спустя двое суток я очутилась в “муниципалитете” перед изрядно удивлённым мэром и почти всеми горожанами.

— Как ты попала в наш город? — настороженно начал мэр. — Ты из правительства?

— Ну блин, пап! — Си Мист закатил глаза. — Дерево, которое ты садил на тропе, повалило непогодой. Так и пришла.

Я подняла копыто в знак мирных намерений.

— Я здесь не за тем, чтобы обвинять кого-то и доставлять вам неприятности, Найт Мист. Кажется, вам хватает без меня.

Жеребец ощутимо сглотнул и, потупив взгляд, принялся разглядывать свои подковы.

— Отцы города… самую малость… требовательны.

— Малость? — фыркнули из толпы. — Они нас как на цепи тут держат!

— Мы это обсуждали, — протяжно вздохнул Найт Мист. — И за последние десять лет наши ряды несколько… м-м… оскудели.

— Складно брешешь, — заворчал другой. — Я вот латаю за четверых. Не давеча как месяц мы с лучшим слесарем простились, да охрани Селестия его душу.

Мэр осклабился во весь рот — чуть зубы не разъехались со скрипом.

— Поэтому я плачу вам больше, чем кто-либо ещё в состоянии. Голден Уив даже добавил чуть сверху на год грядущий — компенсировать потери.

— Уважаемый мэр, — перебила я, — твой источник доходов не вечен. Замечательно, что ты поддерживаешь город твёрдой валютой, а не бумажными выписками, но деньги не главное.

(И это единственный раз за мою меркантильную карьеру, когда я изрекла подобное!)

— Деньги, — Найт Мист махнул копытом на тугой мешок, лежащий на столе, — больше неоткуда брать.

— А долго это продлится, Найт Мист? — напирала я. — Все богатства ураганом смыло, ведь так? Пусть старики сидят хоть на сундуках с золотом — богатство лежит на дне морском, и однажды оно иссякнет. Банковские счета их давно заморожены по факту смерти. Даже будь банк там же, на дне, город не смог бы существовать на эти деньги вечно.

Кто-то из слушателей согласно закивал, кто-то — зашушукался, украдкой прикрывая рот.

— Зачем ты нам это рассказываешь? — Найт Мист поглядел на меня с прищуром. — Какой тебе, бродячей исполнительнице дешёвых трюков, резон до нашего городка?

Я стоически пропустила мимо ушей укол в сторону моей профессии.

— Я хотя бы живу, как захочу. А у вас я — и не я одна — вижу спичку на бочонке с порохом. Добрые пони, вы изводите свои жизни на ублажение мертвецов, испугавшихся, что с них смахнут пыль и сметут паутину.

Из рядов горожан зазвучали отрывистые смешки. И мне, привычной к работе с публикой, было ясно, что смеются они вместе со мной, а не надо мной. Мэр же, почуяв перемену дующего ветра, сделался хмур и топнул по полу.

— Лучше уходи. Последнее слово за старейшинами, они знают, как лучше, они защищают нас, оберегают.

Я одарила его скептичным взглядом:

— Оберегают от чего? От будущего?

Глаза мэра затуманивались, взгляд стекленел. Подобное я наблюдала, когда мне не давался фокус или шутка не находила у аудитории отклика. Попробуем иначе — надавим на чувство вины.

— А твой сын, Найт Мист? Он займёт твоё место, когда ты уйдёшь на покой или умрёшь? Такой судьбы ты хочешь своей семье? Оказаться в рабстве у мёртвых?

Он поджал губы; прикрыв веки, медленно покачал головой.

— У нас нет выбора, чужачка.

— Выбор есть у всех, Найт Мист.

— Что же прикажешь делать? — жеребец вздохнул, совсем поникши. — Денег у нас хватает, только чтоб кое-как сводить концы с концами, а старейшины… они не из тех, кого проймут угрозы и даже крепкая затрещина.

Я улыбнулась.

— Если всё пройдёт как надо — а оно пройдёт, — вы навсегда забудете про своих стариканов.

— Твоя воля, излагай, — сдался мэр.

Как только с изложением плана было покончено, мы ударили по копытам. Он предоставил необходимую сумму, а я пообещала возвратиться через две недели.

…Наблюдая фокусника на сцене, ты видишь тысячи часов изучения теории, упражнений и подбора инвентаря за бешеные деньги. Профессиональные ассистенты обходятся и того дороже, но себя окупают. Только я потрясла тиховодским бюджетом перед Лайтнинг Даст, капитаном “Отбросов”, — и она внимает каждому моему слову, как птенец — маме-птице.

— Отвал башки, а не план, Трикси, — заключила она. — Жаль, Рейнбоу Бздэш ничё не увидит.

Когда “Отбросы” исполнили над Тиховодьем свой коронный сногсшибательный номер, я воочию убедилась, что деньги ушли не зря.

Самое забавное в моей затее было время, по прошествии которого шоу дойдёт до целевой аудитории, — год. Столь долгосрочных перспектив мне выстраивать не доводилось.

Но вот, год спустя, я лежу в кустах на сопке, за которой притаился город, и рассматриваю в бинокль засыпанный рухлядью пляж. Рядом, тоже с биноклями, примостились мэр и его сын.

— Идут, — шепнул Найт Мист.

Цилиндр чинно замаячил над волнами. Но степенная улыбка сползла с лица Голдена Уива, как змея от удара тяпкой, когда он воззрился на разорённый город. Отбросив мешок с деньгами, он пулей выскочил из воды, за ним — компаньоны; все взбудораженно кинулись осматривать побережье.

“Отбросов” не все жалуют за полёты без страховки, но где они точно профи — это в смерчах, срывающих дома с земли, да так, что те падают в соседнем округе за пару километров от моря.

Впрочем, для того чтобы задумка сработала на ура, какие-то из домов пришлось снести и разбросать обломки самостоятельно, создав впечатление полной разрухи. Найт Мист пожертвовал ради дела собственным жилищем. Но глядя на его довольную ухмылку при виде разбредшихся призраков, я понимала, что он был только рад от него избавиться.

— Смыло так смыло, — радовался Си Мист, — не зря столько лет ждал!

Отец, не отрываясь от созерцания привидений, потрепал отпрыска по холке.

— Не ты один, сын. — Наконец, он опустил бинокль и отвёл взгляд. — Прости, что так долго был слеп к корню наших бед.

— Ну видимо, отрезвляющей взбучке все возрасты покорны, — Си Мист покачал головой, не скрывая улыбки.

Прильнув к своему биноклю, он встревоженно сглотнул и кое-как выдавил:

— Э… пап?

— Да, сын?

— Мне кажется, или Голден Уив таращит на нас?

Подкрутив фокусировку в своём бинокле, я навелась на главного среди фантомов… Меня прошиб холодный пот.

— Нет, по-моему, он таращит на меня. Луна побери! Видимо, линзы блеснули на солнце…

— …Несётся к нам!

Тут мне в голову постучалась исключительно гениальная мысль.

— Сматываемся!

Я всегда держу про запас план “Б”, если номер на сцене пойдёт по известному месту. Фургончик стоял сзади на расчищенной от бурелома тропе — специально для экстремально быстрого сматывания удочек.

Пока я боролась с упряжью, мои друзья попрыгали внутрь и заперлись. Си Мист заорал из распахнутого окошка:

— Живей!

— НАЙТ МИСТ! — взревел вдалеке голос. — ЭТО ТЫ?

Затянув ремни, я стартанула с места в карьер. Фургончик запрыгал на колдобинах, но волновало меня другое — температура, несмотря на летнее солнце, вдруг упала ниже нуля. Призраки настигали нас, и потусторонние завывания раздавались громче.

— ЧТО СТАЛО С МОИМ ЧУДЕСНЫМ ГОРОДОМ?

— Блеск! — вопил Си Мист. — Он нас видит!

Я кинула взгляд за плечо: за нами гналась мрачная, грозная туча, пылающая голубыми точками глаз. Очень, очень злых глаз.

— Закрой окно, Си Мист, — велела я. — Сидите тихо и не высовывайтесь! Он не подумает на вас, если видел только меня.

Гравийка была буквально в паре шагов. Минута-другая резвым галопом, и тогда…

Погоди, а привидения вообще могут уставать? Сколько нужно им накопить сил, чтобы навещать старый дом раз в году? Си Мист упоминал, что мне будет худо, если я попадусь духам. Но худо насколько?

— КТО ТЫ? — грянул Голден Уив как из рупора. Мертвецким морозом повеяло так, что зубы заклацали чечётку. В шаге от моего лица вспыхнули огоньки разъярённых голубых глаз. — ОТВЕЧАЙ!

— Я… я просто бродячая фокусница! Да! Хе-е… Я брела по дороге, увидела ваш поворот и решила…

— ЛОЖЬ! НАЙТ МИСТ ГОВОРИЛ МНЕ, ЧТО СОКРЫЛ ДОРОГУ В ТИХОВОДЬЕ!

Я как можно доброжелательнее изобразила улыбку, несмотря на обжигающе-ледяное пламя в груди.

— Послушайте, я не понимаю, про какого Найта Миста вы говорите, другое дело, что я сильно сбилась с пути, так что не могли бы…

В этот миг копыта мои распрощались с надёжной земной твердью. Чёрные завихрения, стекающие с головы призрака, обвили моё тело и дёрнули вверх вместе с оглоблей фургона, словно жеребёнок — плюшку.

Я засучила ногами по воздуху:

— Эй! Поставь обратно!

— ТЫ ПРИЗВАЛА СВОЁ ЕДИНОРОЖЬЕ КОЛДОВСТВО, ЧТОБ УНИЧТОЖИТЬ МОЙ ГОРОД И СГУБИТЬ НАЙТА МИСТА?

— Нет, всё не так! — Дыхание со свистом покидало мои лёгкие.

— ОТВЕЧАЙ ПРАВДУ, НЕ ТО УМРЁШЬ!

Воздух подходил к концу, темнота скрадывала зрение, сжимая чёрные круги. И чего Дискорд меня дёрнул совать нос за то поваленное дерево? Приключений на круп захотелось?

Онемение сдавило грудь кольцом, зубы клацнули в последний раз, веки налились свинцом…

— Отпусти её! — гаркнул Найт Мист.

Меня швырнули, точно стог сена. Больно не было, но ощущение от удара о землю и камни окатило не хуже ведра ледяной воды, вернув в реальность.

— ДА ЧТО ТУТ ТВОРИТСЯ? — гудел Голден Уив. — ЧТО…

Вслед за мэром из окошка показал голову Си Мист и прикрикнул:

— Хватит орать! Мы не глухие!

Кое-как утвердившись на всех четырёх, я затрясла головой, пока зрение не прояснилось. Выскочившие наружу Найт Мист и его сын сердито смотрели на эфемерное чёрное марево.

— Снести город придумала она, но деньги и добро на это дал я, — заговорил отец.

Горящие глаза призрака округлились от потрясения. Духу потребовалось несколько мгновений, прежде чем он совладал с собой и изрёк, уже тише:

— Почто? Разве за минувшее десятилетие у тебя и твоего сына не было всего чего ни пожелаешь?

— Всё чего ты ни пожелаешь, — Си Мист показал язык.

— Ах ты неблагодарный сопляк…

Дымчатое облако сгустилось, став более привычным Голденом Уивом, и было кинулось на жеребчика, но Найт Мист стремительно преградил ему дорогу.

— Не трожь мальчика! — рявкнул он.

Так как зубы у меня больше не стучали подобно маракасам, я приблизилась к трём пони — двум ещё живым и одному уже не очень.

— Голден Уив, снёсшая город буря никого не задела. Пони Тиховодья просто переехали. Всё.

Призрак походил на себя прежнего, но глаза его всё так же горели недобрым голубым огнём.

— Я ещё зол на тебя, девчонка. Не думай, что соскочила с крючка.

— Она Трикси! — громко вставил Си Мист. — И мы отныне сами по себе, спасибо ей и её друзьям-пегасам.

Голден Уив неверяще застонал, качая головой.

— Как вы могли так поступить со мной, со старейшинами? Всё в Тиховодье так замечательно складывалось, а эта… — Его взгляд чуть не прожёг во мне дыру. — …Эта Трикси всё загубила!

Найт Мист гневно взмахнул хвостом.

— Ты что-то ни слова не услышал из того, что мы говорили.

— Ты что-то не торопился отказываться от моих денег, — передразнил дух. — Что такого эта блудная фиглярка могла тебе посулить, чего не смог бы дать я?

— Весь остальной мир. Тиховодье загибалось, угасало! Но куда уж тебе это заметить, — уши Найта Миста поникли. — Мы оба повинны в том, что видели желаемое, но не действительное.

Вокруг уже собрались все соратники Голдена Уива.

— Что дальше? Вам — новая жизнь, а мы сиди на развалинах? — он обвёл взглядом столпившихся призраков. — Что нам делать с разорённым городом, скажи-ка на милость?

Я выступила вперёд и произнесла:

— А кто принуждает вас оставаться? Если вам под силу покидать загробный мир, пусть на два дня в году, вы можете наведываться куда душа пожелает.

— Для чего бы? — фантом фыркнул. — Пугать зевак, тычущих в нас копытами?

— Поищите себе уголок поукромнее, — предложил Си Мист. — Пляж где подальше, необитаемый остров.

Отец похлопал его по плечу.

— Верно мыслишь, сын. Ты можешь идти куда заблагорассудится, Голден Уив. А с нас хватит Тиховодья, мы выбираем свободу. Почему бы тебе также не выбрать её?

— Потому как у нас нет выбора, — удручённо ответил фантом.

Найт Мист внимательно посмотрел ему в глаза.

— Выбор есть у всех.

Призраки других старейшин, переглядываясь, пожимали плечами и отворачивались к берегу. Наконец и Голден Уив поплёлся за ними, повесив голову. Напоследок он лишь обернулся:

— Ты же понимаешь, что ни монетки от меня не дождёшься?

— Я мэр Тиховодья, — произнёс Найт Мист, надувшись от забытой с годами гордости. — Я найду, как помочь моим подопечным.

Когда Голден Уив и его тенегривые компаньоны возвратились в морскую пучину, все мы втроём выдохнули с облегчением. Чуть позже — попрощались, и я вновь зашагала по бесконечной извилистой гравийке.

---

Старлайт Глиммер таращилась на подругу, как на привидение.

— Как давно это было?

— Да где-то за год до того, как мы познакомились. Не каждому же встречному рассказывать такое! Ещё сочтут, что тараканы не все дома.

— А мэр Тиховодья? Он тебе писал? — полюбопытствовала Старлайт.

Трикси тепло улыбнулась.

— Вообще, я заезжала в Тиходолье пару месяцев тому назад. Они зареклись приближаться к берегу на пушечный выстрел, так что занялись ореховодством. Ты бы знала, какие они готовят орешки с корицей! Всегда угощают мешочком-другим, когда я проездом.

— А что старый город, который смыло? Ты с тех пор бывала там?

— Не-а, — единорожка отрицательно помотала головой. — Но перехватила слушок от любителей полазать в покинутых местах, будто пару дней раз в год по его улочкам бродит призрак в цилиндре. Рассказывают, только тебя увидит — погонит прочь как бешеная собака.

Она выкатила глаза и завихляла копытами над головой.

— Уга-буга! Бу-у!

Старлайт вновь скользнула взглядом по фотографиям на зеркале.

— Видимо, мой городок ещё легко отделался по сравнению с Тиховодьем. Как и… сама я. По крайней мере, я не живу прошлым, как Голден Уив.

— Кому-то покой слаще воли, — пожала плечами Трикси. Видя отрешённость в глазах подруги, она прибавила: — Если бы ты вовремя не одумалась, то кончила бы как он.

— Всеми забытая и покинутая, в тоске по тому, чего уже нет.

— Именно… Эй, выше нос! — Трикси притянула сопротивляющуюся Старлайт к себе и крепко-крепко обняла. — Давай обратно в царство живых? Пора обедать, а я жуть как хочу сенбургер, плюс захвачу на десерт мой сундучок с орешками в корице.

— Да идёт, идёт!.. Слушай, а если ещё увидишь “Отбросов” на гастролях, стянешь мне плакат?

Обе единорожки, хихикая и пересмеиваясь, вышли из спальни.