Сколько друзей ты нашёл сегодня?
Второй удар молнии
Анон шёл по коридору, ведущему в гостиную, и чувствовал себя весьма странно. С одной стороны, он ощущал себя чистым, с другой — грязным. Ему самому было непонятно, как воспринимать то, что произошло в купальне — ведь наверняка ничего особенно плохого? Но голос в глубине разума обвинял и укорял. Анон сопротивлялся — да, он делал со своими друзьями нечто весьма интимное… но они-то интимным это не считают! Рассудочная и эмоциональная стороны его разума сошлись в яростной, но бесплодной битве в попытке заново определить, что такое хорошо, а что такое плохо — с поправками на мир разноцветных лошадок.
Это всё эмоциональная перегрузка виновата, вот! Происходит столько всего, что его разум просто неспособен нормально реагировать на события. Действия, нормальные для него, выглядят странными для поней. Действия, нормальные для пони — странные для него! Словно замкнутый круг!
Но… надо принимать во внимание, что это их мир, а он здесь — экзотическая диковинка. Так что ему следует внимательнее относиться к мнению своих друзей и не судить их строго за то, к чему они привычны.
«И куда проще сказать, чем сделать» — с тяжёлым вздохом заключил человек.
Тем временем ноги принесли его к дверям гостиной. Ладно, остаётся надеяться, что остальная часть дня не будет столь полна поводами для смущения, и как следует позавтракать, прежде чем навалятся дневные события.
Толкнув дверь, Анон зашёл в комнату и обнаружил, что Селестия, Луна и Блюблад уже ожидают его, терпеливо сидя за накрытым столом. Справа от Селестии перед незанятым стулом стояла накрытая колпаком тарелка.
— Надеюсь, я не заставил вас очень уж долго ожидать меня! — произнёс он, направляясь к оставленному для него месту.
— Нет, — улыбнулась в ответ Селестия.
Сняв колпак, человек обнаружил на тарелке большой ломоть свинины и горку драников.
— Ох, привыкну я к такой роскоши… — пробормотал он себе под нос.
— Оставайся, — хихикнула дневная принцесса, — ты же знаешь, что мы всегда тебе рады!
— Нет, здесь питаться просто опасно, — чувствуя, что угнетавший его несколько минут назад эмоциональный раздрай отступает, шутливо ответил человек, — можно растолстеть. Сама посмотри, какие у тебя пышные фланки!
Селестия, поймав взгляд Анона, невольно покраснела. Неужели у неё и правда толстые фланки? Незаметно, как ей казалось, она опустила переднюю ногу и пару раз пихнула себя копытом в бедро задней. Да, он прав! Если фланки так колышутся, значит, она толстая!
Раздавшийся рядом смех младшей сестры вынудил её нахмуриться.
— Что, Тия, с реальностью смириться мо́чи нет? — давясь хохотом, произнесла младшая аликорна.
Но следующие слова Анона удивили обеих сестёр.
— Не следует смеяться над сестрой, Твоё Лунозадое Высочество!
Поименованная таким странным образом, ночная принцесса перестала смеяться. Впрочем, тут же восстановив душевное равновесие, она перешла в контратаку.
— Ну да, Анонимус, от моего внимания не ускользнуло, что ты не отрывал взгляда от моих фланков всё время, что мы провели в купальнях! — игриво ответила она. — И спор вести готова, на ощупь тоже весьма старательно их изучил!
Ответный удар пришёлся точно в цель. До ушей покрасневший Анон попытался что-то ответить, но не сумел связать и двух слов. Наслаждающаяся его смущением Луна улыбнулась ещё более похотливой улыбкой.
— Аль пони-будь узнал бы, сколь бесцеремонно вёл себя ты, он, несомненно, счёл тебя бы моим консортом, не иначе! — а вот улыбка, сопровождающая эти слова, на этот раз была абсолютно невинной — но подействовала ещё сильнее.
— Уф-ф, — покачав головой, выдохнул мужчина. — Ладно, твоя взяла! — После чего спросил: — То есть ты считаешь, что согласие помочь вам в купании было недостойным?
— Нет, — хихикнула Луна, — но я уже заметила, что твой народ явно фланкам придаёт немалое значение! — она приподнялась и, вывернув шею и поглядев на свою собственную задницу, пару раз качнула ею из стороны в сторону. — Люди относятся к фланкам с вожделением?
— Э… — Анон изо всех душевных сил пытался побороть своё смущение. — Давай сойдёмся на том, что мы считаем их привлекательными.
— Вам по душе побольше али поменьше? — продолжила развивать тему Луна, искренне наслаждаясь насколько её слова смущают мужчину.
— Боже мой, для чего ты меня оставил? — шёпотом произнёс человек и, подняв глаза на принцессу, твёрдо произнёс: — Побольше. И, прежде чем ты спросишь, это имеет отношение к широким бёдрам. Для наших предков ширина бёдер однозначно была связана с успешным деторождением, так и говорили — «детородные бёдра». Постепенно это стало просто привлекательной чертой внешности.
Селестия, слушая, ощутила, как начинают гореть её щёки. Означает ли сказанное, что Анону нравятся крупные фланки? Раньше она и не предполагала, что такое возможно, но в свете новой информации… могло ли быть, что её телосложение — не такой уж и недостаток?
— И раз уж мы об этом заговорили, — продолжил тем временем Анон, — а что для пони считается привлекательным?
— Ну, шёрстка чистая, блестящая, — Луну явно обрадовала возможность рассказать Анону о понячьей культуре, — ухоженные хвост и грива — обычные признаки привлекательности, ещё… то, как кобыла держит хвост. Коль чересчур обвислый он, сие быть может признаком болезни позвоночника… Средь признаков нет главного какого-то, и обращать вниманье принято у нас сразу на все привлекательные черты.
— У нас примерно то же самое, — согласился человек. — Хотя, конечно, есть места, на которые обращают внимание в первую очередь.
— Главное — то, с кем у тебя устанавливается хороший контакт, — неожиданно для себя самой заговорила Селестия. — Зачастую именно поэтому некоторые пони находят свою любовь среди представителей иных видов. Разумеется, в нас заложено искать пару среди собственного народа, но не столь уж редки случаи, когда пони начинают встречаться с грифонами, минотаврами и прочими существами.
— То есть это правда бывает, — осторожно подбирая слова, словно неохотно произнёс Анон, — чтобы с другими видами?
— Да, — кивнула белая аликорна. — Разумеется, есть пони, которые на это морщат носы, но законом такие семьи не запрещены. А у людей с этим как?
Анон почесал в затылке. Он что, не рассказывал принцессам, что люди — единственные разумные на своём шарике?
— Гм, нет, не бывает никогда, — ответил он и, увидев с каким удивлением на него уставились обе аликорны, добавил: — Разве же я не говорил, что на Земле существует всего один разумный вид?
Селестия ощутила, как в её мозгу пробилось на поверхность соответствующее воспоминание. Да, человек говорит правду, он действительно рассказывал об этом.
— Ох, прости, запамятовала я что-то. Но до чего же, — печально добавила дневная принцесса, — вам одиноко, наверное…
— Для вас это было бы так, возможно, — пожал плечами мужчина, — но большинство людей на эту тему не заморачиваются (Прим. перев.: А те, что заморачиваются — играют в SETI и подобные технические развлечения).
Бросив взгляд на свою тарелку, Анон счёл, что разговор на эту тему не стоит того, чтобы есть мясо холодным, и принялся кушать. Селестия и Луна тоже склонились над своими тарелками, а Блюблад, оказывается, уже давно умял свою порцию — ведущийся за столом разговор не заинтересовал его, так что всё это время он ел, и потому успел очистить тарелку первым. К тому же он не особенно понял, о чём они, собственно, спорили, так что ему этот разговор показался совершенно скучным.
— Можно, я пойду? — спросил жеребец.
— Да, конечно, — оторвавшись от еды, ответила ему Селестия. — Хочешь присоединиться к нам, когда мы отправимся смотреть на Чудо-Молний? Мы собираемся пойти сразу после завершения приёма.
— Нет, — покачал головой принц, — я бы хотел остаться.
— Как хочешь, — улыбнулась Селестия, — мы вернёмся сразу после окончания соревнований.
Блюблад кивнул и отправился по своим делам. Да, конечно, снова выйти с тётушкой и её компанией в город было бы неплохо, но сегодня был один из тех дней, когда ему почему-то было очень грустно и хотелось спрятаться ото всех.
Анон смотрел вслед уходящему жеребцу с некоторым удивлением. Он заметил, что обычно оживлённый Блюблад сегодня почему-то совершенно невесел.
Широкое крыло опустилось на его плечи.
— Не беспокойся из-за него, — ответила на незаданный вопрос Селестия, — у него случаются печальные дни.
— Похоже, — кивнул человек, — это случается абсолютно со всеми.
Молча кивнув, Селестия вернулась к еде. Ей следовало поторапливаться — скоро наступит время открывать утренний приём.
В тронном зале происходило нечто непривычное. На троне сейчас сидела Луна, справа от неё пристроился Анон, слева — Селестия. Младшая аликорна нервничала, гвардейцы удивлённо переглядывались.
На самом деле всё было просто. Анон высказал предположение, что если уж привлекать Луну к общению с просителями, то стоит попробовать сделать это во время утреннего приёма, как наименее напряжённого. Селестия возражала, Луна также высказывала сомнения, но, когда человек напомнил, что так или иначе надо приучать поней к тому, что у них снова две настоящие принцессы, аликорны всё же согласились.
Вот так оно всё и началось. Селестия была искренне удивлена, что идея Анона вернуть Луне возможность управлять жизнью Эквестрии начнёт реализовываться так скоро, но признавала, что возможность провести приём будет для Луны большим шагом вперёд. Да и для неё самой, пожалуй, тоже — в присутствии человека она чувствовала себя куда более спокойно и уверенно, чем без него.
Анон повернулся к неуверенно оглядывающей тронный зал тёмно-синей аликорне.
— Расслабься, — он погладил её по загривку, — это то же самое, что и ночной приём, только побольше всяческих раздражающих просителей.
Луна слабо улыбнулась, благодарная человеку за то, что он пытался её приободрить. На самом деле, она мечтала о том, что когда-нибудь настанет этот момент. В далёком прошлом на почти таком же возвышении стояли два трона, она и её старшая сестра сидели рядом, совместно повелевая Эквестрией. Бросив взгляд на сестру, она увидела на её лице ласковую улыбку. Снова повернувшись к Анону, она заметила, как тот ободряюще кивает.
— Мы… готовы, наверное.
— Замечательно, — ответила Селестия и, обращаясь к гвардейцу, приказала: — Пусть войдёт первый проситель!
Гвардеец нерешительно переступил на месте — во дворце происходили удивительные вещи. Несколько дней назад это существо имело наглость усесться на трон повелительницы и изображать отдание приказов. А теперь принцесса посадила вместо себя сестру и поручила ей вести утренний приём? Но сколько бы сомнений ни роилось сейчас в его разуме, мысль не подчиниться принцессе гвардейцу в голову прийти просто не могла. Так что, задержавшись лишь на короткое мгновение, он жестом приказал стражу у двери впускать посетителя.
Тот кивнул и магией отворил дверь тронного зала. В открывшийся проём, нерешительно ступая, зашла одинокая кобыла. Абсолютно незапоминающейся внешности, никакой одежды, характерной для столичных жителей… С первого же взгляда Селестия поняла, что пони ни разу не бывала ни в Кантерлоте, ни во дворце.
Полным восхищения взглядом вошедшая осматривала роскошное убранство и ещё не заметила важных изменений, произошедших на увенчанном троном помосте.
Луна почувствовала, как до звона натянулись её нервы. Надо успокоиться! Анон же несколько раз повторил ей основные правила: не кричать! Говорить тихо и уверенно. И, что самое главное, на современном, а не древнем эквестрийском.
Но вот наконец кобыла всё же посмотрела на трон и тут же замерла на полушаге. Перед ней была аликорна, но совершенно незнакомая! Впрочем, уже на следующую секунду она заметила сидящих по сторонам трона принцессу Селестию и ещё какое-то странное создание.
— Я… — кобыла постоянно переводила взгляд с Селестии на Луну и обратно. — Гм…
Селестия поняла, что ей надлежит успокоить посетительницу.
— Здравствуй, подданная. Перед тобой моя сестра, принцесса Луна. Сегодня она выслушает твою просьбу и поможет, если это в наших силах.
Кобыла снова неуверенно посмотрела на Луну. Она и не предполагала, что у Селестии есть сестра, и тем более, что в Эквестрии, оказывается, больше, чем одна принцесса. И… её взгляд словно сам собой перешёл на существо, сидящее с другой стороны от трона. А это… принц такой?
— Приветик! — Анон помахал ей рукой.
Это удивило кобылу ещё сильнее — уж чего-чего, а такого простонародного приветствия от обитателя дворца она точно не ожидала.
Луна тем временем решила, что ей не следует ожидать, пока посетительница сама решится заговорить.
— Подданная, ты, несомненно, пришла во дворец не просто так. Что именно тебя заботит?
Кобыла испуганно присела на задние ноги, ошарашенная тем, что с ней так внезапно заговорили.
— Спроси, как её зовут! — тихо прошептала Селестия, наклонясь к уху младшей сестры.
Луна кивнула.
— Как зовут тебя, подданная?
С видимым усилием собрав свою решимость, кобыла выпрямилась.
— Меня зовут Роуз Вотер!
Анон невольно бросил взгляд на фланк гостьи — ну да, там были нарисованы несколько розовых бутонов, лежащих, похоже, посреди лужи. Вот интересно, откуда пони знают, как выбирать имена для своих детей? Или они просто меняют их, когда те получают кьютимарки? Или… это, как обычно, магия?
— Мы приветствуем тебя, Роуз Вотер! Что привело тебя на этот утренний приём?
Кобыла, похоже, услышала в пусть и показавшемся ей поначалу резким голосе незнакомой принцессы заботливые нотки, и это слегка успокоило её. Впечатление от этой принцессы было… как от строгой, но доброй матери.
— Меня беспокоит судьба земельного надела, принадлежащего моей семье.
Покопавшись в седельной сумке, пони достала официального вида свиток. Луна подхватила его магией и, поднеся к себе, развернула. Через несколько секунд на лице принцессы появилось удивление, нахмурившись, она передала документ сестре. Та, внимательно прочтя, также нахмурилась — это был эдикт, в котором именем Солнечной Принцессы семья пони, владевшая участком земли, изгонялась с него. Эдикт, который она, разумеется, ни за что бы не подписала.
Полминуты спустя Селестия вернула свиток Луне. Как бы ей ни хотелось тут же предпринять необходимые меры, она сама решилась «передать поводья», как выразился Анон, своей сестре, и поступала соответственно.
Благодарно кивнув, ночная принцесса подхватила своей магией странный документ и тут же перенесла его ближайшему гвардейцу.
— Отдай это магам. Я желаю выяснить, что за пони изготовил эту подделку!
Гвардеец тут же отсалютовал. Да, он принадлежал к дневной гвардии, но прекрасно понимал, когда следует повиноваться, не задумываясь. Поэтому он, удерживая свиток в собственном телекинезе, ту же торопливо покинул тронный зал.
Посетительница удивлённо наблюдала за происходящей суетой. Только сейчас до неё начало доходить, что проблема оказалась даже бо́льшей, чем ей казалось. А Луна ласково улыбнулась ей, изо всех сил постаравшись сделать это именно так, как улыбалась старшая сестра.
— Сожалею, что тебе пришлось предпринять столь далёкое путешествие, чтобы поведать нам об этом деле. Документ, который ты принесла, разумеется, фальшивый. Тот, кто решил отобрать твою землю, счёл, что подделать подпись моей сестры — остроумная идея. Я очень его разочарую.
— То есть… — в обалдении переспросила кобыла, — у нас не отберут наш надел?
— Нет, конечно же, — покачала головой аликорна. — Разумеется, твоя земля принадлежит только тебе. Ну, пока ты сама не захочешь продать её. А до тех пор, будь уверена, никто, ни даже я или моя сестра, не посмеет прогнать тебя.
— Благодарю, принцесса Луна! — склонилась в глубоком поклоне кобыла.
Луна внезапно ощутила прилив гордости за себя, видя, как кланяется благодарная подданная. Селестия также ощутила гордость — от того, что её сестра смогла достойно разрешить ситуацию. Её опасения, что отвыкшая от правления сестра не сможет сдержаться, исчезли. Анон же просто порадовался, увидев, как к младшей принцессе возвращается уверенность в себе. Похоже, нынешняя неделя оказалась удачным временем — все растут над собой и занимаются важными делами.
— Нет необходимости благодарить меня, — ответила тем временем ночная принцесса. — Солдат! — добавила она, обернувшись к одному из гвардейцев. — Передай, чтобы Роуз Вотер сопроводили обратно на ферму. А тот, кто заявил права на её надел, используя моё или сестры имя, должен быть немедля арестован!
Гвардеец отсалютовал. Но прежде, чем он и кобыла успели покинуть зал, Луна заговорила снова.
— Также надлежит возместить ей средства, потраченные в дороге. Думаю, это несправедливо — чтобы подданные вынуждены были тратить собственные биты без пользы.
Гвардеец кивнул, и пара продолжила свой путь к выходу из тронного зала. И лишь когда за ними закрылась дверь, Луна позволила себе расслабиться. Селестия с радостной улыбкой обняла её.
— Ты великолепно справилась, сестричка!
— Вынуждена признать, — ответила младшая аликорна, — что немало волновалась.
Анон, хихикнув, похлопал её по спине.
— Я не специалист по всем этим дворцовым ритуалам, но тоже считаю, что у тебя получилось просто замечательно.
Стоило Селестии разжать объятия, как Луна тут же обернулась к человеку и крылом прижала его к груди.
— Спасибо за то, что убедил меня попробовать, и за то, что был в это время рядом со мной!
— Пофалуйфта! — донёсся сквозь тёмно-синий мех ответ Анона.
— Есть ещё несколько подданных, ожидающих нашего внимания, — напомнила Селестия.
— Разумеется! — воскликнула Луна, отпуская человека. — Страж, пусть войдёт следующий проситель!
Луна тяжело вздохнула, поплотнее прижимаясь к Анону.
— Успела забыть я, сколь утомительны беседы с подданными!
— Но у тебя замечательно получилось, сестра! — ответила Селестия, повторяя то же самое действие с другой стороны от человека.
Вот странно это — похоже, стоит ему заявиться на приём, и всё заканчивается тем, что они, вымотанные, валятся на какую-нибудь кровать. Вот и на этот раз тоже. Анон, впрочем, не был особенно против — кажется, чем дальше, тем меньше внутренних протестов вызывала у него такая демонстрация аликорньих чувств. Обхватив руками принцесс, он крепко прижал их к себе.
— Ты вообще была великолепна, Луна! Окажись я на твоём месте… если бы тот дворянин сказал такое мне — я бы его из окна выбросил.
Селестия слегка поморщилась, вспоминая совсем недавние события. Этот жеребец зашёл в тронный зал, весь исполненный важности. А заметив, что на троне сидит не солнечная принцесса, а её сестра, счёл, что сумеет манипулировать ею в своих целях. Впрочем, он недооценил разум младшей аликорны, и она с лёгкостью распознала его уловки. Когда же единорог осознал, что добиться чего-либо от Луны даже сложнее, чем от Селестии, он допустил ещё одну ошибку — начал просто игнорировать младшую сестру, заведя разговор со старшей.
Ночная принцесса, разумеется, с лёгкостью поставила зазнавшегося единорога на подобающее ему место — наорав на него Кантерлотским Гласом. Анон, не сдержавшись, захохотал при виде едва устоявшего на трясущихся ногах, а затем торопливо удиравшего с поджатым хвостом жеребца. Селестия решила, что конкретно этот понь при дворе, скорее всего, не появится вообще больше никогда. Впрочем, это был единственный случай, когда аликорне пришлось опуститься до столь жёстких мер. Остальные пони, хотя и были нерешительны и осторожны, тем не менее вполне нормально общались с младшей принцессой.
В общем, приятное было утро. А впереди ещё весь день.
— Да, а нам, наверное, уже пора готовиться к той штуке… как ты сказала, соревнование молний?
Вынужденные встать с мягкой постели, сёстры начали было печально вздыхать, но быстро вспомнили, что собираются, вообще-то, посетить развлекательное представление, да ещё и вместе с другом. Так что уже через минуту все трое стояли рядом с кроватью и с удовольствием потягивались.
— Я, пожалуй, забегу в свою комнату, чтобы переодеться. Мои вещи там ведь? — вопросительно посмотрел на Селестию человек.
— Да, конечно, загляни в комод.
— Где встречаемся?
— Возле наружных ворот. Я прикажу подать карету.
После чего все направились переодеваться. Точнее, переодеваться пошёл человек, а аликорны не торопясь пошли к выходу из дворца, чтобы дожидаться его на улице.
— Ни фига себе! — сказал Анон, глядя на огромную арену-колизей, открывшуюся его взору. — Как вообще оно поместилось в Кантерлоте?
Посмотрев на его обалделую физиономию, Селестия хихикнула.
— Магия способна и не на такие чудеса!
Человек в ответ закатил глаза.
— Ну да, ну да, — мрачно пробурчал он. — Скажи «это наука» — и придётся всё объяснять. Скажи «магия!» — и объяснения вообще не потребуется.
— Не грусти, друг! Восхитительное зрелище предстоит нам — вскоре пони сойдутся в смертельном поединке! — с восторгом и предвкушением в голосе воскликнула Луна.
Селестия аж слегка шарахнулась от неё, как и несколько оказавшихся поблизости пони. Но сразу же восстановила контроль над собой и шагнула к сестре.
— Нет, Луна, это совсем другое развлечение. То, о чём ты говоришь, я запретила много сотен лет назад, — прошептала она.
— Но скажи же мне тогда, для чего мы пришли в сей колизей? — ответила искренне удивлённая ночная принцесса.
— Здесь устраивают своё выступление Чудо-Молнии.
— Но ведь Чудо-Молнии — это отряд элитных воинов-пегасов, в кой отбирают самых сильных и доблестных бойцов из всех крылатых племён? Состоять в нём столь высокая честь, что, когда раз в несколько лет устраивают церемонию для приёма нового воина, кандидаты сражаются насмерть за единственное место?
Селестия стукнула себя копытцем по лбу.
— Да, это так… было. Очень давно. Сейчас, сестра, это просто команда, демонстрирующая для зрителей красивые воздушные трюки. — После того, как Чудо-Молнии попытались сразиться с устроившимся поблизости от Понивилля драконом и грандиозно облажались в процессе, она решила как следует объяснить летунам, что впредь им не следует путать воздушный цирк и действительно опасные дела, для которых они абсолютно не подготовлены. — Воздушные гонки и трюки, на большее они не способны.
— Ха, — покачал головой Анон, — когда-то пони были больше похожи на людей.
— Ты о чём это? — спросила Селестия, обернувшись к нему.
— Ну, люди когда-то тоже занимались такими делами, — пожав плечами, пояснил он. — Сражались насмерть на арене, чтобы позабавить короля и королеву, а также толпу зрителей. Ещё одна деталь сходства наших миров. Это называлось «бои гладиаторов».
— Ну, в любом случае мы прекратили это уже очень, очень давно. — Обернувшись к Луне, она добавила: — Прости, сестра, придётся тебе развлекаться лишь теми зрелищами, которые предназначены для современных пони.
Ночная принцесса печально вздохнула. Она рассчитывала ощутить то возбуждение, которое испытывала, когда тысячелетие назад наблюдала за тем, как два пегасьих воина сражаются, яростно пытаясь насмерть поразить друг друга клинком или шипастым копытом. Это было то самое чувство, которое ощущала и она сама, когда выходила на поле брани. И она понимала, почему сестра запретила такие развлечения. Многое, очень многое изменилось здесь за время её отсутствия, и напрасно она пытается найти хоть что-то, оставшееся прежним…
…а потом эта печальная мысль исчезла, изгнанная ласковым прикосновением человеческой руки к её спине. Оглянувшись, она увидела улыбающегося ей Анона — кажется, последнее время она наблюдает его улыбку всё чаще и чаще. И эта улыбка зажгла в ней ответное желание улыбнуться.
— А хочешь, я тебе расскажу про то, как проходили земные соревнования гладиаторов? — предложил человек.
И Луна ощутила, как возвращается к ней радостное настроение. Когда рядом есть собеседник, разделяющий твои интересы — тебе уже гораздо менее одиноко!
— Я буду крайне благодарна за это!
— А потом он обернулся к толпе и крикнул: «Что, хотите ещё? Вы ещё не развлеклись?» — Анон театрально замер с раскинутыми в стороны руками, словно общаясь с невидимыми собеседниками.
Луна, с широкой улыбкой на лице, стукнула копытом о копыто.
— Этот гладиатор воистину был великим воином!
Человек шлёпнулся обратно на сиденье.
— Я не уверен, что он на самом деле существовал, Луна. Это было просто… театральное представление.
Они втроём уже некоторое время назад устроились в почётной ложе, предназначенной специально для принцесс. Пегасы ещё не завершили подготовку к своему выступлению, поэтому зрителям оставалось лишь терпеливо ждать. Селестия пыталась заняться хоть чем-то полезным, заказав на троих лёгкие закуски и напитки и расставляя их на столике, но когда Анон начал рассказывать историю, само собой получилось, что она устроилась рядом с сестрой и заслушалась.
Она сама себе не хотела бы в этом признаться, но слегка тосковала по тем давним временам, когда пони были более независимыми и менее… инфантильными. И хотя она точно не планировала возвращать смертную казнь через обезглавливание или возрождать поединки до смерти среди Чудо-Молний, ей, возможно, стоило пореже выступать для пони всеобщей мамочкой? Ну надо же как-то научить их справляться со своими делами самостоятельно! Большинство проблем, с которыми пони явились сегодня на утренний приём, были столь простыми и очевидными, что они должны были бы с лёгкостью решить их сами! А не тащиться во дворец, чтобы Селестия сделала это вместо них…
— А потом что было? — возбуждённо поторопила Анона Луна.
— Ну, он… — громкие звуки труб прервали его слова.
— Похоже, тебе придётся продолжить рассказ позже, — Селестия указала копытом в сторону поля. — Представление сейчас начнётся!
Анон перевёл взгляд со старшей сестры на младшую.
— Ладно, потом расскажу.
Луна кивнула и тоже повернулась в направлении будущего действа.
— Посмотрим, сколь развлекательно будет современное зрелище! — с сомнением в голосе произнесла она.
Анону тоже было интересно, что же представляет из себя это представление. Так что он терпеливо ожидал начала, удивляясь процессу приготовлений — вот пегасы разместили над полем нечто вроде вытянутого в длину облака; вот в воздухе на разной высоте и на разном расстоянии друг от друга возникли другие облачка в форме небольших вертикальных колец.
Селестия, заметив непонимающие взгляды сестры и человека, пояснила:
— Сейчас будут гонки с особо точными манёврами. Каждый из пегасов должен будет пролететь дистанцию, проходя сквозь все кольца.
Анон, не говоря ни слова, кивнул. Ну да, слалом. Луна с интересом рассматривала подготовленное поле. Если, исходя из размера колец, пегасы могут проходить в такое кольцо только по одному, значит, перед каждым кольцом будет происходить отдельное соревнование — кто успеет первым. Это, конечно, не сравнить с настоящим боем… но аликорна почувствовала, как в ней разгорается предвкушение.
— НА СТАРТ! — прозвучал громкий голос. — ВНИМАНИЕ! ВПЕРЁД!
Человек в обалдении смотрел на то, как стремительно взлетали спортсмены, одним сильным взмахом крыльев набирая потрясающую скорость. Сквозь первое кольцо, казалось, проносится слившаяся в сплошную полосу разноцветная масса. Пытаясь проследить за конкретным летуном, Анон обнаружил, что не может это сделать. Его глаза не успевали, фигуры размазывались, превращаясь в стремительные полосы. А кольца… каждое из них висело под своим углом — как пегасы умудряются поворачивать на такой скорости?!
Но вот проходили секунда за секундой, и размазывающаяся от скорости жёлтая фигура, похоже, постепенно выбирается в самое начало стремительного разноцветного потока. Каждый поворот позволял ей вырваться вперёд, где на полметра, где на полтора. Теперь эта пони уже точно была лидером, но её скорость всё возрастала. Ещё несколько мгновений — и вот она уже приземляется за финишной чертой, позволяя Анону рассмотреть себя. А ничего так, красивые у них костюмы!
Полсекунды — и рядом опускаются остальные летуны, даже с трибун видно, как тяжело вздымаются их бока. А жёлтая — словно только что вернулась с прогулки, улыбается и машет копытом вопящим от восторга зрителям.
— О-бал-деть… — восхищённо произнёс человек. Он в жизни не видел, чтобы кто-то развивал такую скорость исключительно собственными силами. Луна рядом с ним пребывает в похожем ошеломлении.
— Ну как, неплохо? — улыбнулась, глядя на их поражённые лица, Селестия.
— Ещё как! — кивнул в ответ Анон.
Продолжение представления держало человека в состоянии непрерывного восторга, густо перемешанного с изумлением. Как живые существа вообще могут развивать такую скорость? И двигаться с такой точностью? И проделывать это так… красиво?
Стремительные, словно машины Формулы-1, ловкие, словно цирковые воздушные гимнасты, пегасы демонстрировали то, на что были принципиально неспособны самолёты, которые он не раз видел (по телевизору, в основном) во время воздушных шоу. Да и как вообще можно сравнить живое существо и приводимую в движение ревущим двигателем машину? В общем, он был уверен, что никогда не забудет увиденное.
— Вы видели?! Та жёлтая, она пролетая через кольцо ухватилась за него зубами, несколько раз крутанулась, а потом приземлилась сразу на выходе из обратного сальто!
— Ну да, — хихикнула Селестия, — она стала лидером Чудо-Молний явно не просто так!
— Хочу её автограф! У пони ведь принято давать автографы?
— Не проблема, — ответила Селестия, вставая. — Пойдём, у них есть специальная зона для раздачи подписей и сувениров.
А Луна призналась самой себе, что хотя и не пришла в столь бурный восторг, как её человеческий друг, но была весьма довольна зрелищем. Эти пони явно были мастерами в своём деле. Хотя воины ей всегда нравились больше, чем циркачи.
Вскоре они добрались до того места, где раздавали автографы — там стояло несколько столов, за которыми сидели участники шоу, и к этим столам тянулись длиннющие очереди.
— Чёрт, кажется, придётся постоять, — пробормотал Анон.
— Не говори ерунды, — покачала головой Селестия. — На тебя произвела впечатление жёлтая, да?
Человек кивнул и последовал за аликорной, направившейся к столу, за которым раздавала подписи та самая летунья. Никто не возражал — похоже, здесь за принцессами признавали право проходить без очереди. Более того, пони расступались перед ней и кланялись, когда она проходила мимо. И явно были счастливы увидеть свою правительницу со столь близкого расстояния. Через минуту две аликорны и человек уже стояли перед столом, за которым сидела золотистая пони с жёлто-оранжевой гривой.
Так вот как эта пони выглядит без своего лётного костюма? Анон думал, что она будет куда крупнее и мускулистее, но вблизи оказалось, что телосложение у пегаски абсолютно обычное.
Пони заметила приближение принцесс и уважительно склонила голову.
— Здравствуйте, принцесса Селестия, принцесса Луна! — сказала она, после чего, увидев рядом с аликорнами незнакомое существо, слегка вздрогнула. — Боюсь, тебя я ни разу не встречала, — и пегаска протянула ногу в его сторону.
Анон с лёгким удивлением увидел протянутое ему копыто — давно уже он не приветствовал никого из пони в этом стиле. Аккуратно обхватив пальцами копыто пони, он слегка встряхнул его.
— Я Анон, — представился человек.
— Спитфайр, — последовало ответное представление, — рада познакомиться с тобой!
Брови Анона сами по себе полезли вверх — эта пони вела себя абсолютно открыто и реально демонстрировала удовольствие от встречи с ним. Он-то привык к тому, что Понивилльские пони если и не шарахаются, то, по крайней мере, проявляют видимую осторожность. Впрочем, может быть, это из-за того, что он пришёл вместе с принцессами?
— Я… гм… да, я тоже! — ответил он.
— Ох, не надо стесняться, — хихикнула пони, — я такая же, как и все остальные!
Все остальные? Оригинально.
— Я просто удивлён, — ответил человек. — Ты сейчас выглядишь такой… обычной.
— Ну да, — кивнула пони, — многие из подходящих ко мне после выступления удивляются. А ты… скажи пожалуйста, кто ты? Я видела, пожалуй, всех разумных существ, обитающих на нашей планете, но таких как ты — ни разу.
— Ещё бы, — кривовато улыбнулся Анон, — было бы очень странно, встреть ты ещё хотя бы одного человека в Эквестрии. Знаешь, это всё достаточно сложно…
— Верю. Что-то связанное с магией, да?
— Ну типа того.
— Жаль. Но раз уж ты здесь — тебе понравилось представление?
— Это было самым крутым, — Анон, не сдержавшись, широко улыбнулся, — что я видел в двух мирах!
— Это самый крутой комплимент, что я получила сегодня, — в том же тоне ответила пегаска.
— Слушай, а можно мне автограф?
— Конечно, — кивнула та, — для кого подписать?
— Для Анона, Селестии и Луны.
Аликорны тем временем с интересом смотрели на то, как Анон общается с пони: столь спокойным, без нервного напряжения тоном он на их памяти не разговаривал ни с кем, кроме них самих.
Спитфайр тем временем взяла из стопки свою фотографию и подписала её — разумеется, ей приходилось делать это раньше многие сотни раз, но сейчас она расписывалась с особой гордостью: в первый раз её автограф попросило существо из другого мира. Завершив надпись, она протянула карточку Анону, тот взял её и внимательно рассмотрел.
— Знаешь, а для пони ты не так уж и плоха, — пробормотал он.
Пегаска подняла бровь — что это он имел в виду?
— Спитфа-а-айр! — крикнули внезапно из толпы.
Она посмотрела — и, разумеется, заметила знакомую радужную гриву. Пегаска сдержала желание застонать вслух — обладательница гривы уже пробежала мимо очереди и приближалась к её столу. Ох, с каким удовольствием Спитфайр запретила бы этой конкретной пони появляться на их выступлениях, вот только после этого с вероятностью в 90% резко упали бы продажи билетов и сувениров. Впрочем, как при звуках этого голоса замер и напрягся Анон, всё ещё держащий в руках её фотографию, пегаска, разумеется, заметила. И ещё — точно так же напряглись, да так, что на них шерсть дыбом встала, и обе принцессы!
А радужногривая пони весёлой, подпрыгивающей походкой приблизилась к столу и широко улыбнулась лидеру Чудо-Молний, явно не замечая ни сердито глядящих в её сторону аликорн, ни замершего человека.
— Гм… привет, Рэйнбоу Дэш, — пробормотала желтогривая пегаска. Происходило что-то непонятное, но явно нехорошее.
Селестия напряглась: перед ней была одна из тех пони, что причинили вред её другу — воспоминания об этом огнём вспыхнули в её памяти. Луна, стоящая рядом, также напряглась — но в отличие от более мирной сестры, она явно была готова так проучить недостойную пони, что она это наказание до самой смерти не забудет. Рэйнбоу Дэш же пребывала в счастливом неведении об угрожающей ей опасности.
— Спитфайр, ты выступила так круто! — с восторгом прокричала радужногривая пегаска. — Когда ты развернулась после третьего кольца и сразу ушла в петлю с переворо…
А Спитфайр привычным усилием отстранилась от происходящего — и резкий голос надоедливой фанатки, одной из многих десятков каждый день несущих одну и ту же восторженную чушь, превратился в невнятный шум. Но, разумеется, для вида она продолжала улыбаться и время от времени кивать, показывая пегаске, что продолжает слушать её. Зато её взгляд не покидал напряженной фигуры человека и столь же напряжённых принцесс. Что произошло? Что-то связанное с Рэйнбоу?
А голубая пегаска наконец-то обратила внимание на направленный мимо неё взгляд. Обернувшись в ту сторону, она заметила ноги… туловище… лицо той самой твари, что призвал Дискорд! Зачем оно здесь? Не иначе чтобы причинить вред Спитфайр!
Желтогоривая пони, прекрасно понимавшая язык тела пегасов, увидела, что Рэйнбоу Дэш готова с места кинуться в бой, и поспешила вернуть её внимание к себе.
— Рэйнбоу! — воскликнула она, прежде чем эта фанатка успела совершить что-нибудь глупое. — Позволь представить тебе моего друга!
Рэйнбоу Дэш с удивлением перевела взгляд с Анона на Спитфайр.
— Это? — удивляясь явно неостроумной шутке, произнесла она. — Эта тварь — твой друг?
Спитфайр против воли сердито нахмурилась. Она побывала во многих странах, общалась со множеством разных существ и доверяла своим чувствам. Пусть она только что познакомилась с Аноном, но он произвёл на неё хорошее впечатление.
— Да, — твёрдо ответила она, — именно он.
Ошарашенная пегаска аж отступила слегка, услышав в голосе собеседницы такое неприятие, снова обернулась к Анону и на этот раз всё-таки заметила рядом с ним принцесс, глядящих на неё со столь яростным видом, что вся её смелость разом куда-то исчезла. Селестия шагнула в её сторону, и от выражения на её лице, будь оно обращено к ним, многие пони потеряли бы контроль над своим мочевым пузырём. Принцесса опустила голову, чтобы её лицо оказалось на одном уровне с лицом пегаски — все пони вокруг, увидев это, замерли и затаили дыхание.
— Передай моей ученице, — холодным, словно покрытое зимним инеем лезвие ножа, голосом произнесла солнечная принцесса, — что, когда Анон вернётся в Понивилль, я желаю видеть всех вас на площади перед ратушей. То, что случилось, надлежит исправлять!
Рэйнбоу Дэш испуганно сглотнула, ошарашенная тем, что каким-то образом явно прогневила принцессу. Потом до неё дошло, что ей приказали… нечто важное, хотя и абсолютно непонятное. Не обращая больше внимания ни на Спитфайр, ни на Анона, она хлопнула крыльями и на бешеной скорости, оставляя за собой гаснущий радужный след, унеслась в сторону Понивилля.
Тихо вздохнув, Селестия подняла голову. Её силы воли едва хватило на то, чтобы не ударить кобылу. Но теперь ей в голову пришло кое-что, имеющее непосредственное отношение к наказаниям.
Снова вернув улыбку на лицо, аликорна обернулась к Спитфайр.
— Извини, что перебила. Но, раз уж я здесь, могу ли попросить тебя завтра посетить дворец?
Спитфайр ни разу не видела Селестию такой, какой она выглядела во время короткого разговора с Рэйнбоу Дэш, и мурашки страха всё ещё бегали по её спине. Страха при этом не за себя, а за Рэйнбоу.
— Разумеется, — ответила она.
Селестия с тревогой обернулась к Анону — тот стоял, снова бесстрастный, как прежде, все его эмоции из-за встречи с Рэйнбоу снова скрылись из вида.
— Пойдём, отдохнём во дворце.
Анон в ответ коротко кивнул, и они втроём направились в сторону выхода.
Глядя вслед удаляющейся троице, Спитфайр почувствовала, что её втянули в какое-то важное, но не имеющее отношения к ней дело.
Во время возвращения в замок Луна сидела рядом с Аноном на диванчике кареты, тесно прижавшись к нему, но человек молчал и не глядел по сторонам, лишь вертел в руках сувенирную фотографию. Он словно впал в транс.
— Анон, поговори со мной, пожалуйста! — взмолилась младшая аликорна.
Селестия тоже глядела на него с беспокойством: за всё время пребывания в замке человек ни разу не уходил в себя настолько — а сейчас он вообще, кажется, не проявлял никакого интереса к окружающему миру. Только разглядывал фотографию…
…золотисто-жёлтая шёрстка. Двухцветная грива. Мандариново-оранжевые глаза. Ему надо было на чём-то сосредоточиться. Чтобы справиться со своими эмоциями.
Разговор со Спитфайр был абсолютно нормальным, пони была открытой и дружелюбной. И то, что на стадионе появилась Рэйнбоу Дэш, было вполне ожидаемым событием. Пинки все уши ему прожужжала на тему о том, как Рэйнбоу мечтала стать одной из Чудо-Молний, он только из-за этого название и запомнил.
Анон, общаясь с Пинки Пай, на самом деле сдерживался и всегда думал, что сказать, а о чём промолчать. Да, безумно надоедливая, эта пони на самом деле чрезвычайно заботливо относилась к своим друзьям — но при этом и к Анону тоже. Поэтому он не рассказывал ей, какие гадости творила против него Рэйнбоу.
А ещё он вспомнил, что сказала Спитфайр. Она назвала его другом. Другом — едва обменявшись с ним десятком слов? А потом вступилась за него перед Рэйнбоу.
Очень непривычно, чтобы пони защищали его. Да, принцессы это делали. И ещё Бон-Бон. Впрочем, он, на самом деле, не особенно нуждался в чьей-либо защите. Чужие слова, шёпот за спиной — он просто игнорировал всё это. И теперь он чувствовал себя опустошённым — привычное состояние, но, как ни странно, вместо того, чтобы внушать чувство защищённости, оно вызывало у него страх.
Анон был столь глубоко погружён в свои мысли, что, казалось, не обращал внимания, где находится.
— Мы не должны позволить этому продолжаться, сестра! — обратилась Луна к Селестии.
— Я знаю, — кивнула та. — Нам следует сесть и обсудить наказание для носительниц Элементов.
Луна кивнула, соглашаясь, и внезапно ощутила необходимость обернуться к Анону. А тот… пусть и занятый своими мыслями, он всё же не был глухим. И сейчас после слов Селестии человек ощутил, как в нём вскипели, смешиваясь и грозясь вырваться, страх, горечь и гнев. Отложив фотографию, человек посмотрел на Селестию.
— Я желаю, чтобы моё мнение приняли во внимание, — бесстрастным голосом произнёс он.
— Мнение — о чём? — спросила солнечная принцесса.
— Я желаю высказать мнение о наказаниях для кобыл.
Аликорны неуверенно переглянулись. Анон — жертва преступления. Пострадавший. Да, пожалуй, он имеет право высказать своё мнение о наказании.
— Согласна, — ответила Селестия.
Человек выглянул в окно кареты — они уже подъезжали ко дворцу. Он не знал, что именно должно случиться, но случится это совсем скоро.