Некромантия для Жеребят 2
Ворошение прошлого
— Вот же ж, это вообще то место? — Боун Мэрроу бежал, по своим расчетам, вот уже несколько часов, по прошествии которых очутился на лесной поляне. На ней произрастала в изобилии бархатная трава. — Что думаешь, Зубоклюй? — спросил он скелет птицы, сидящий у него на макушке.
То, что юный некромант таки вернул своего ощипанного компаньона из пепельного небытия обратно в форму своеобразного скелета-советника, было скорее бессознательной нуждой, чем сознательной волей. Он к нему уже сильно привязался.
— Ага, я тоже подумал об этом. — Боун потопал копытом по траве и шагнул вперед, полностью выключив свою ледяную магию. — Она очень изменилась с моего последнего раза здесь.
Зубоклюй спикировал с головы Боуна Мэрроу на землю, чтобы поклевать семена. Они, не стоило и сомневаться, тут же провалились сквозь полую птичью грудную клетку; от инстинкта не убежишь, как говорится.
— Думаю, по прошествии тысячи лет все равно что-то да случилось бы. — Жеребенок откинул капюшон легким усилием своей голубой магии и поднял взгляд на красную гору вдалеке. — Скория... но покрытая травой и деревьями, а не пустыней.
— Все здания сгнили и к этому времени обратились в пыль, — конспектировал сам про себя окружение Боун Мэрроу. — Не осталось ни улиц, ни гор тел, ни пыли, ни какого-то бы ни было мусора. Ничего. — Он покачал головой. — Помнишь, там раньше была городская ратуша?
Зубоклюй наклонил голову вбок, его пустые глазницы мерцали магией Боуна Мэрроу.
— А вот там когда-то была огромная куча тел. Пони, грифонов, псов. — Казалось, все это было только вчера, но в действительности же прошло целое тысячелетие с последнего пребывания Боуна Мэрроу в его родной деревне Скории. — Как думаешь, может, хоть шахты сохранились?
Опять же: Зубоклюй не мог ему ответить.
Жеребчик прикрыл глаза и вздохнул.
— Я схожу с ума, да? В смысле я понимаю, что ты знаешь то, что знаю я, но разве ты не должен хотя бы уметь разговаривать?
Некроманту на ум пришла одна мысль.
— Хотя... ты ведь меня научил воскрешать скелетов, верно?
Зубоклюй заинтриговано склонил голову.
— Да. Прямо вот тут я поднял тебя из мертвых, помнишь? — Едва заметная улыбка тронула губы Боуна Мэрроу. — Тогда первая волна, или импульс, или еще какая-то там сила заставила твое тельце двигаться, а вторая — твои глаза светиться. Что если...
Он послал первую волну голубой магии, затем вторую и, наконец, третью. Первые две волны, казалось, ничего принципиального не поменяли в Зубоклюе, но вот третья заставила скелет птицы отскочить назад и затрясти головой.
— Эй, что-то изменилось! — Улыбка Боуна Мэрроу становилась все шире.
Зубоклюй потряс головой и чирикнул.
— Постой-постой. Это что, сработало?! — Жеребчик ликующе закричал, впервые за несколько месяцев (или за тысячелетие — зависит от того, откуда смотреть). — Да! Эй, эй, Зубоклюй, ты теперь можешь говорить?
Сияющие глаза птицы-нежити сузились и посмотрели на Боуна Мэрроу. Он недовольно чирикнул из своего несуществующего горла. Этот звук резал слух и звучал жутковато, словно таким голосом должен был обладать рассказчик историй о призраках, населяющих проклятый лес.
— Может, мне и четвертую бахнуть? — предложил взволнованный жеребенок.
Ответ Зубоклюя можно было расшифровать как неуверенный чирик.
— Ладушки, десять тебе хватит, наверное. Десять... ну, я не знаю, зарядов жизни? — У Боуна Мэрроу теперь было энергии хоть отбавляй, и теперь впервые со времени получения его кьютимарки он потратит время, изучая свою магию и не опасаясь при этом ни бандитов, ни монстров, желающих поживиться им. Тем более, заключил Боун, если у него было столько свободного времени перед тем, как он покинет Эквестрию, он лучше потратит их на Ожидание Неожиданного. Это понадобится ему там, в предполагаемо опасных землях.
Юный некромант заразился любопытством как жеребенок, зашедший в магазин сладостей без денег. Эксперименты со своим костлявым лакеем были первой вещью, которую Боун Мэрроу расценил как "веселье", которое он забыл так давно со времен его ухода из Скории. У Зубоклюя, однако, было другое мнение на этот счет.
Скелет задрал вверх крыло, как бы давая понять, что ему нужна передышка после десяти магически нахлынувших на него волн.
— Ладно-ладно, даю тебе пять минут. — Боун Мэрроу с довольным вздохом уселся на траву рядом со своим компаньоном. — Так... приятно, знаешь, просто наслаждаться каждой секундой.
Зубоклюй только ворчливо чирикнул.
Пока они оба сидели в траве, один размышляя, а другой восстанавливаясь, улыбка с лица Боуна начала постепенно улетучиваться. Его мысли обратно вернулись к последствиям, к которым привели он и гидры. К пострадавшим пони, к которым он не испытывал зла. К осознанию изгнания, на которое его обрекла Селестия, и пусть он ожидал худшего, его это не особо удивило. Он все еще старался удержать в себе пустоту. Неестественное желание продолжать идти, поглощать всё и всех, убить его проблемы, умереть и воскреснуть, действовать, а не думать.
Жеребчик задумчиво прикусил губу. Надо поменять стиль своего поведения. В конце концов, ему уже доводилось делать это однажды. Никогда не Доверяй Незнакомцам стала ему мантрой. Ожидай Неожиданного стала мантрой сама по себе. Может, ему стоит придумать еще одну веху? Не спешить? Продумывать все наперед? Он глубоко вдохнул и, выдыхая, опустил подбородок на копыто. Может, что-нибудь попроще? Может, просто... Думай.
Он кивнул. Никогда не Доверяй Незнакомцам, Ожидай Неожиданное и Думай. На все случаи жизни, не так ли? Если бы у него было достаточно терпения, чтобы просто сесть и Подумать о том, что может произойти, если та гидра умрет, он бы точно избежал удела изгнанного. Если бы он Подумал о том, что случится, если он произнесет имя Селестии и завладеет ее зрением, он бы не стал предметом столь пристальных наблюдений. Она бы попросту не узнала о нем.
В таком случае, ответственность была второй вещью, над которой ему надо было тщательно поработать. Белое копыто жеребенка переместилось с подбородка на золотые карманные часы на его шее. Синек Сайтс, его тысячелетний друг. Она доверила ему свою душу без задней мысли, и теперь она не может умереть. Она и не думала, что будет заточена в нерушимой побрякушке, из которой существовал только один выход. И этим выходом был сам Боун Мэрроу.
А стоило ли вообще ему возвращать ее? Боун Мэрроу обвел глазами лес, раскинувшийся вокруг него, и покачал головой. Не сейчас уж точно. Где он сможет пережить таких тварей как гидра и само явление смерти, там не сможет она. А еще он не имел ни малейшего понятия, сколько раз обычного пони можно вернуть из мертвых. Возможно, только раз, и все? А может, и вовсе сколько хочешь. В любом случае, Боун Мэрроу не хотел проверять этого на пони, что когда-то заглянула ему сквозь светящиеся черепа в глазах и дала шанс. По крайней мере, не подумав при этом трижды. Он должен остаться верным тем, кто помог ему. Обсинли Ричу, Фрости Пай, Брайт Айдиа, маме Синек... имя которой он, к сожалению, не запомнил. Он вообще спрашивал, как ее зовут? Боун потряс головой. Стоит справиться об этом позже. Синек наверняка знает имя своей мамы; потом он сможет сделать ей надгробие.
Пара сияющих глаз прервала нить мыслей Боуна Мэрроу, когда Зубоклюй оказался у жеребчика перед носом.
— А, точно. — Боун поднялся с травы и поглядел на своего костлявого друга. — Готов к десятой?
Птица кивнула и отпрыгнула на пару шажков назад.
Некромант сконцентрировался, и импульсы голубой энергии один за другим смыли полянку энергетическим потопом. Первый импульс оповестил Боуна Мэрроу о каждом скелете и трупе поблизости, будь то иссушенные белки или кости кротов под толщей земли. Второй — дал ему выбор подарить трупам их первоначальные инстинкты. С третьего по девятый Боун не мог объяснить свои ощущения, но казалось, что каждый последующий импульс давал его скелетам больше... самосознания. Зубоклюй понимал его не столько на эмоциональном уровне, сколько напрямую через язык и намерения. Десятый импульс, однако, был в новинку. Часть Боуна была крепко убеждена, что именно этот будет самым важным. Жаль, что он только сейчас понял, как важно просто было остановиться, сесть и без суеты попрактиковаться.
Десятая магическая волна обрушилась на Зубоклюя как цунами на скалы, отбросив скелет птицы на мягкую траву за ним.
— Ого, ой, прости! — Боун быстро подбежал к своему компаньону. — Ты как?
Голову Зубоклюя здорово помотала, когда он попытался встать. Это, правда, не уберегло его от головокружения.
— Не спеши, ладно? — Боун предложил копыто своему другу, чтобы он оперся на него. — Ну, что-нибудь изменилось?
Светящиеся глаза Зубоклюя моргнули, потом снова, и только затем он поднял взгляд на Боуна Мэрроу.
— Да. Многое.
Глаза жеребенка расширились от удивления и радости, улыбка снова расплылась по его лицу.
— Ты говоришь! Зубоклюй, ты говоришь!
Скелет потер клюв своим костлявым крылом.
— Да-да, пожалуйста, не перевозбудись.
— О-о-о, я уже! Наконец-то мне теперь есть с кем поговорить! — Боун лег на землю, чтобы быть с Зубоклюем на одном уровне. — А ты всегда умел говорить? Ты всегда понимал меня? А какого это, быть скелетом?
— Боун Мэрроу, прошу, — птица задрала крыло, — дай мне пару секунд.
— Ой, да, извини. — Боун выпрямился и сел; его ухмылка сменилась взволнованной улыбкой. — Знаешь, твой голос очень напоминает мне Обсинли Рича. Так и должно быть? Ты что, призрак Обсинли Рича?
— Боун Мэрроу, я знаю о происходящем не больше твоего. Короче говоря, я не знаю абсолютно ничего. — Птица продолжала наглаживать свою полированную голову. — Но учитывая, что ты некромант, а я скелет, осмелюсь предположить, что ты лучше меня понимаешь, что некромантскую магию подери происходит.
— Да-а... — Боун Мэрроу замолчал на мгновение. Первая и последняя книга о Некромантии, которую ему довелось прочитать, находилась в Кантерлоте, когда он еще был под надзором Селестии. Книга поведала ему великое множество полезных вещей, на вроде: как создать и использовать Сосуд Души и факт того, что скелеты полагаются только на знания некроманта, чтобы быть ему полезным. В сноске также было верно подмечено, что даже если некромант владеет магией, его скелеты не могут ей пользоваться, а любая магия, не имеющая отношения к некромантии, которая сконтактирует со скелетом, обратит того в пепел. Например, если бы Боун Мэрроу умел призывать огненный шар, его скелеты не могли бы делать этого. Но если бы он знал, как фехтовать или печь торты, скелеты вполне себе могли бы суметь подобное.
— Итак, учитывая еще и то, что я знаю все, что знаешь ты, и в целом мы одна и та же личность только с другими... эм... взглядами на жизнь, возможно, нам стоит получше узнать друг друга? — предложил Зубоклюй.
— Да, это логично, — кивнул жеребчик и вновь опустился на уровень глаз Зубоклюя, подперев голову передними копытами. — Твой голос похож на голос Обсинли Рича. Это потому, что я узнаю этот голос?
Зубоклюй кивнул.
— Я думаю, это связано с чувством близкого знакомства. Знакомый... полагаю, это подходящее определение.
— Получается, раз ты знаешь все, что знаю я, значит ли это... — Голова Боуна Мэрроу упала на бок, когда он замолк.
— Вероятно, ты сознательная часть, обеспокоенная настоящим, а я бессознательная, обеспокоенная вещами, спрятанными глубоко в голове?
Глаза некроманта в осознании расширились.
— Слушай, а это звучит очень по-умному, Зубоклюй.
— Фактически — я тот же самый ты, но только другая часть тебя, — объяснил скелет.
— Подожди-ка, так значит, я все еще разговариваю сам с собой? — Боун поднял бровь. — Не делает ли это меня сумасшедшим?
— Делает, — кивнул Зубоклюй. — Однако факт, что ты будешь говорить с некогда мертвой птицей, будет волновать пони и остальных больше всего, чем если бы ты говорил сам с собой. Для них я всего лишь говорящий каркас воскресшей птицы с магическими глазами и с акцентом аристократа, жившего тысячелетие назад.
— Звучит немного странно, когда ты так говоришь, Зубоклюй. — Губы Боуна дрогнули в нерешительности. — Подожди, а если я сделаю то же самое с любым другим скелетом, он заговорит этим же голосом?
Зубоклюй покачал головой и изобразил самое приблизительное подобие пожимания плечами, на которое вообще мог птичий скелетик.
— Я знаю не больше твоего, забыл?
— Точно... — Боун поднял голово и устремил взгляд на горы. — Знаешь, если часовое мотание по лесу подарило мне друга, то... что произойдет, если я попрактикуюсь в других своих способностях? В поглощении, к примеру? Я пользовался им, чтобы есть замки, пони и других существ, так что... почему бы мне не попытаться сделать его более... избирательным?
— Вроде, съесть копыто, ты имеешь в виду?
— Ну да, что-то вроде этого. — Боун посмотрел на своего компаньона. — Я больше не хочу убивать, Зубоклюй. Я стольким пони сломал жизнь. А вся эта ситуация с гидрами и лесом? Такого я точно больше не хочу повторять. Я мог бы научиться держать свою магию в узде и уменьшать ее силу, и тогда вместо того, чтобы целиком поглощать чьи-то тела, я мог бы съесть их ногу или мордочку, а когда они поймут свои ошибки, я вылечу их.
Клюв Зубоклюя задорно опустился.
— Процитирую тебя: "Звучит немного странно, когда ты так говоришь".
Боун Мэрроу не смог удержаться и засмеялся.
— Ладушки, значит, шахты обвалились. — Боун Мэрроу и Зубоклюй решили заскочить в место, где они в последний раз видели своих соседей и семью, но возникла одна препона.
— Думаю, что лучшего момента, как сейчас, чтобы потренироваться в поглощении, ты больше не найдешь, — напомнил Зубоклюй, сидя традиционно на капюшоне, накинутом на голову Боуна Мэрроу.
— Как думаешь, там все так же, как и в прошлый раз? — Глаза и рог Боуна Мэрроу зажглись, и глыба перед ним в мгновение ока распалась на более мелкие части, а затем и вовсе превратилась в песок, когда в нее хлынула магия вечноголодной пустоты.
— Что толку гадать, я все равно знаю столько же, сколько и ты, Боун Мэрроу. — Зубоклюй опустил свой костлявый клюв на кончик рога Боуна.
— Да-да, забыл совсем. — Боун прищурился и попытался сфокусировать свою магию не столько на куче булыжников, сколько на отдельных частях камней. — Если я преуспею в этом, как думаешь, могли бы мы выдолбить где-нибудь собственную пещеру и поселиться в ней?
— Сомневаюсь, что тебе по душе жизнь отшельника, — приметил Зубоклюй.
— Я имел в виду... тогда я никому не смогу навредить. — Он снова сосредоточился, стараясь сделать из окатанного валуна куб.
— Но тогда ты будешь несчастным и одиноким. Прежде, чем ты получил кьютимарку, ты мог надеяться только на мать с отцом. Теперь же ведешь беседу с выхолощенной скелетной оболочкой тобой убитой птицы, воспроизводящей твои собственные отфильтрованные мысли. Ты знаешь, что такое безумие?
— Ну, в смысле ты — это я, так что да, я понял, — вздохнул Боун, когда камень, над которым он так трудился, рассыпался в пыль. — У меня ничего не выходит.
— Тогда попробуй сосредоточиться на конечном результате. Представь себе шаги, которые тебе надо сделать, чтобы достичь его.
— Как делать каменные кубики, говорит мне мое подсознание, — весело ответил Боун. — Советует мне мои же советы, а?
— Это работает, во всяком случае. Просто, видать, мы слишком часто слышали высказывание "придерживайся сказанного" во время дебатов мэра и капитана стражи в Скории. — Зубоклюй поскаблил свой череп, сидя на плаще Боуна Мэрроу.
— Так и должно быть, или это потому, что ты скелет птицы? — остановился свой эксперимент Боун, ожидая ответа Зубоклюя.
— У меня чесотка, — заворчал скелет.
— У тебя нет плоти, чтобы ты чувствовал зуд, Зубоклюй. У тебя даже перьев нет.
— И что с того? Ты можешь не дышать, но, о неожиданность, ты продолжаешь делать это.
— Дэ-а, справедливо. — Боун покачал головой и вновь взялся за практику.
— Наконец-то! — в унисон воскликнули Боун Мэрроу и Зубоклюй, когда последний булыжник был сдвинут в сторону, низведенный до небольших кубиков Поглощением и предприимчивостью.
— Юх! — сморщил нос Боун, услышав запах шахт. — И как я до сих пор его не замечал?
— Ты был слишком занят постройкой башенки из валунов, Боун Мэрроу. Если быть честным, ты проделал отличную работу, но по сравнению со стенами Кантерлота она — ничто.
Зубоклюй перелетел с маленькой стены на голову Боуна.
— Ты слышал это? — прошептал Боун. — Как будто там кто-то живой. Будто кто-то царапает когтями о камень.
— Алмазные Псы, может? — предположил скелет. — Последний раз они были в шахтах, но опять же, того пса расщепило на два мясистых кусочка, соединенных кишечником.
— Полагаю, я не слишком пытался разобраться, что с ним произошло, да?
Зубоклюй покачал головой, а Боун Мэрроу пожал плечами.
— Ну, э-э... наверное, так или иначе придется выяснить. Я… все равно хотел попрощаться напоследок перед тем, как уйду из Эквестрии навсегда.
С Зубоклюем на макушке юный некромант вошел в темные туннели шахт Скории. Его копыта звучно отражались эхом от стен, а светящиеся глаза указывали путь во мгле. Существа, рыскающие во тьме, были хорошо осведомлены о присутствии пони на их территории, но пока никаких контрмер против незваного гостя не предпринимали.
В этот раз Боун Мэрроу не чувствовал страха. Он уже умирал не один раз, так с чего бы ему вдруг бояться каких-то там звуков? Ну да, боль без сомнения была неприятной и в какой-то мере утомительной, однако ему труда не составит вылечить какую-нибудь травму. Все еще оставалось Неожиданное, которое надо было учитывать и которое лишь на секунду поколебало его перед полной остановкой.
— Итак... — Голос некроманта зычным эхом прокатился по туннелям. — Последний раз, когда я был здесь, то потерялся на несколько месяцев, а еще голодал. Мы знаем, куда идем, или мы уже потерялись?
— У меня очень расплывчатое представление о том, где мы и куда держим путь, — признался Зубоклюй. — Мне это не приходило в голову до тех пор, пока это не пришло в твою голову.
— Так значит, мы опять потерялись? — застонал Боун Мэрроу. — Замечательно.
— Подожди секунду. Думай. Как мы выбрались отсюда в прошлый раз?
— Ну... о! — Лицо некроманта очертила довольная улыбка. — Я уже научился делать из вещей кубики, так что каждый раз, когда мы будем пересекать перекресток, я мог бы оставлять поглощением на стенах засечки. Это, конечно, не куб получится, но тоже вперед.
— Точечная деформация в каменной пещере? — Зубоклюй кивнул: — Неплохая идея.
— Так и знал, что ты это скажешь, —ухмыльнулся Боун. — У нас ведь мысли поделены на двоих.
Прошло три часа с тех пор, как Боун Мэрроу видел последнюю засечку на стене
— Издеваетесь? — Жеребчик раздраженно помотал головой. — Неудивительно, что я заблудился! Это место как лабиринт какой-то!
— Зато теперь понятно, что в том направлении идти бессмысленно.
Боун Мэрроу повернулся к сделанной им же засечке и провел поперек нее вертикальную борозду, как бы обозначая, что дальше — тупик. Выгравировав каменный знак, у себя за спиной он уловил едва слышимое дыхание.
Боун Мэрроу развернулся вслед за Зубоклюем. Они оба различили во мраке отблеск металла и услышали скрежет когтей о каменный пол.
— Кто там? — позвал Боун. — Выходи по-хорошему!
— Он не часто делает исключения, — подметил Зубоклюй.
Морда маленького дракона или чего-то драконоподобного высунулась во тьме из-за деревянной поддерживающей колонны. Холодно-голубое сияние глаз некроманта не сильно позволяло разрезать окружающую тьму шахт. Существо имело красную чешую, янтарного цвета глаза, небольшой хвост и рост с половину пони.
— С-смерть, — не без дрожи в голосе произнесло существо. — Т-ты — смерть!
— А? — Лицо Боуна Мэрроу исказила гримаса недоумения, прежде чем он полностью осознал сказанное. — А, ну да. Верно, я — Некромант. А что в этом такого?
Его голова качнулась из стороны в сторону.
— Н-нет! Ты — Смерть. Пони, бледный как лед! Пощади!
Жеребенок моргнул, в удивлении приоткрыв рот.
— Что... нет, хорошо, послушай. — Он поднял копыто, и дракоштука вздрогнула. — Меня зовут Боун Мэрроу, понимаешь? Я здесь не потому, чтобы нести смерть и разруху или убить кого-нибудь. Я пришел на могилу сказать пару слов, а затем я уйду. Кто или что ты?
— Я-я Грэйвел! Кобольд! — ответил не-дракон. — Это дом!
Боун Мэрроу и Зубоклюй обменялись взглядами, и Зубоклюй слетел на землю, вынудив тем самым Грэйвела в ужасе попятиться.
— Послушай, Грэйвел, — заговорил Зубоклюй своим необычно мрачным, но тем не менее успокаивающим голосом. — Тысячу лет назад эта шахта была и нашим домом. Мы пробудем зде-
— М-мы вторгаться в дом Смерти? — Глаза кобольда в страхе округлились. — Н-нет! Мы уходить!
— Подожди! — выкрикнул Боун, глаза которого стали светить ярче, когда он терял терпение. — Просто выслушай, что мы скажем, договорились?
Со сжатыми от страха челюстями кобольд быстро кивнул.
— Где-то в этих шахтах должна быть яма или своего рода круг. Так что давай заключим сделку? Кобольды ведь любят сделки? — Боун покачал головой. — Ладно, неважно. Вот мое предложение. Ты проводишь меня до ямы, которую я ищу, а я взамен могу вылечить твоих друзей-кобольдов. Понимаешь?
Кобольд кивнул, не осмеливаясь заговорить.
Боун облегченно вздохнул.
— Замечательно. Рад, что мы договорились. Как только каждая из сторон будет удовлетворена, ты отведешь меня ко входу в шахты, и мы разойдемся навсегда.
Кобольд кивнул еще раз.
И некромант, и скелет застонали в один голос:
— Ты можешь хоть что-нибудь сказать, Грэйвел?
— Да! Да, я отвести. Мы использовать яма для яйца! — поспешно объяснил кобольд.
— Яйца? — Боун Мэрроу представил себе драконье яйцо. — О, эм-м... — Он слегка погримасничал от пришедшей мысли, как место, где весь его город нашел себе могилу, превращается в дом рептилий, но опять же, прошло уже десять веков с тех пор, как он был здесь. Имело ли смысл сетовать на растение, пускающее свои корни от своей природы?
— Веди нас, — предложил Зубоклюй кобольду, парализованному от страха.
Пока Грэйвел подводил Боуна Мэрроу и Зубоклюя все ближе к своему дому, юный некромант все больше и больше был благодарен своей способности не дышать. Пару раз, когда он осмелился сделать это, он чуть не потерял сознание от такого ужасного смрада. Он предположил, что на это могло сказаться отсутствие естественной вентиляции шахт или же тесные условия выживания, судя по дырам в туннелях, мимо которых он проходил. И вообще — дышать в подобного рода местах было опасно для жизни. Ему не надо чувствовать, если не надо дышать.
— Отвратительно, — прокомментировал Зубоклюй со своего насеста на голове Боуна Мэрроу. — Абсолютно отвратительно.
— П-просить прощения! — подал голос Грэйвел. — Мы не думать делать дом Смерти плохой для Смерти!
— В последний раз повторяю, Грэйвел, я не смерть. Хватит называть меня так, — забрюзжал некромант.
— Он не так далек от истины, чтоб ты знал.
— Да, Зубоклюй, я знаю, что ты знаешь, что я знаю. Мы одно целое. Не хочу просто вечно быть воплощением смерти. Я могу быть чем-то большим, чем просто пони, который воскрешает существ и скашивает целые армии.
— Я понимаю это в такой же степени, как и ты, но остальной-то мир — нет, — подчеркнул Зубоклюй. — В мире может быть больше "Селестий", чем та, что в Эквестрии, если ты понимаешь о чем я.
— Ага, но надеюсь, что она все же единственная и неповторимая. Я просто скажу своим маме с папой что должен, подлатаю этих кобальтов или кто они там, а затем разберусь с собой. — Боун Мэрроу шумно вздохнул, когда еще один кобольд в страхе шарахнулся при виде его. — Может, мне стоит взять перерыв от существ на парочку лет, пока я лечу голову.
— П-прийти! — внезапно оповестил Грэйвел, тыча пальцем в яму полную яиц. — Вот это место, что Смерть искать!
Хмурое настроение Боуна Мэрроу мгновенно сменилось неподдельным удивлением, когда он узрел, где оказался. Целая деревушка была выточена из камня там, где он впервые упокоился вместе со своими односельчанами. Неглубокие отверстия ломились от соломенных кроватей, куч камней, грязных корзинок, сотканных из травы, и топорно сделанных копий, сваленных где попало. Про приятные глазу убранства не стоило и говорить, все сводилось к тотальной практичности и функциональности.
Яма, однако, представляла собой отдельное зрелище. В ней не было ничего, кроме яиц и сена, но память Боуна Мэрроу плохо справлялась с прошлым и настоящим. Ему понадобилось крепко зажмуриться, чтобы избавиться от мелькающих перед глазами картинок его мертвых знакомых, перемежающихся с яйцами, которые обосновали в этом же месте.
Кобольды пятились от олицетворения смерти в их стане; некоторые упирались в стены спинами, а другие убегали в близлежащие туннели. Лед начал выкристаллизовываться у кончиков копыт Боуна Мэрроу, пока он боролся с прошлым и фактом, что он когда-то умер в этой самой комнате.
— Боун Мэрроу? — тревожно позвал Зубоклюй. — Если не сохранишь самообладание, то разобьешь все яйца. Отойди от нее на секунду. Ты же больше не хочешь убивать, так? Не будь таким бездумным.
Жеребчик отвернулся и отошел от края ямы на пару метров, чтобы взять себя в копыта. Спустя какое-то время он покачал головой.
— Это неправильно, Зубоклюй. Я хотел попрощаться, но... — Его взгляд опустился на яму, в которой погибли его семья и друзья. — Если я могу вернуть Синек, то почему их не могу?
— Когда они умирали, они не были защищены Сосудом Души, Боун Мэрроу. — Зубоклюй прыгнул некроманту на нос, дабы заглянуть ему в глаза. — Ты сам это знаешь. Из книги.
— Да? А чего она тогда не сказала, что я могу делать засечки на стенах? Может, книга и не знает всего о некромантском ремесле, потому что ни у кого не было времени подумать о чем-то ином, кроме как о выживании! — Ледяные кристаллы продолжали нарастать вокруг копыт некроманта.
— В таком случае, Боун Мэрроу, нам стоит уйти прежде, чем ты напугаешь этих кобольдов до смерти. — Зубоклюй мельком глянул на Грэйвела, который прятался неподалеку.
Жеребенок посмотрел на Грэйвела, на остальных кобольдов и, наконец, на яму, после чего сделал глубокий вдох с последующим выдохом тумана.
— Ладно. Пошли отсюда. Я вернусь, когда соберусь с силами, — махнул Боун на яму. — Пока еще я не готов попрощаться.
— Мы уходим из Эквестрии? — с крайним любопытством спросил Зубоклюй, склоняя голову набок.
Некромант кивнул.
— Да, мы уходим из Эквестрии...