Заблудившиеся

Первая

— «Для п-правильного и п-предсказуемого выполнения заклинаний высшей боевой магии важно привести тело в п-правильное положение. Нн-например, для осуществления векторного излучения лопатки н-необходимо свести, позиция н-номер пять. В этом случае п-процедура п-прицеливания п-посредством рога… ух… может быть н-непростой, и на время обучения может п-потребоваться п-помощь п-партнера, который нн-направит вас в н-ннужную п-позицию, а также, во избежание н-ннедоразумений, п-проследит за окружающей обстановкой. П-при выполнении заклинания и три-пять секунд п-после, старайтесь держать лопатки сведенными. Рекомендации из п-параграфа три п-по нн-направлению лейлиний… уух… от рога к области живота также остаются в силе. Обращайте внимание нн-на то, что вы н-ннаправляете разряд спиной, а рог лишь п-передает н-намерение и усилие, но нн-не оказывает п-последнего. П-при выполнении п-пр-продолжительного заклинания в нн-неудобной п-позиции, во избежание ошибок или даже п-провала заклинания, важно п-пер-перенаправлять нн-нагрузку через н-нужный участок тела, меняя точку опоры. Классические методы с иллюстрациями описаны в п-приложении нн-номер три. Нн-ннапример п-передние ноги в п-положении пр-п-пронации, локти нн-на землю, — в этом случае на-нн-ннагрузка уходит в нн-нижнюю и среднюю часть трапециевидной мышцы. Если же встать стойкой снизу (супинация), то в этом случае нн-ннаи-наибольшая доля н-нагрузки пр-пройдёт через верхнюю часть тела, разгрузив…»
— Пожалуй, хватит на сегодня, ты уже явно устала. — рог пони засветился, и толстая потёртая книга выплыла из когтей грифины, плавно спускаясь в сумку стоящую на земле. Бахрома многочисленных закладок при этом отчетливо зашелестела, а несколько вылетевших на свободу листов, оторвавшихся от переплета еще в прошлом веке, были ловко пойманы заклинанием левитации и помещены на место. Грифина сладко потянулась, издав какой-то невнятный птичий звук на пределе слышимости, и несколько раз громко щелкнула клювом, будто проверяя попадает ли после таких фонетических истязаний нижняя челюсть туда куда нужно.
— Да, я уже язык п-почти нн-не чувствую, — грифина повертела головой, разминая шею, и поднялась на ноги, прохаживаясь туда-сюда по покрытой зеленым мхом черепичной крыше навеса с садовыми инструментами, на которой только что читала, — н-нно я в любом случае делаю успехи, мне так кажется, да.
— Верно, Ин, делаешь, — пони улыбнулась, — но всё равно впереди еще много работы. Нужно будет поработать с парой согласных, вечером подумаю что можно сделать. Опять же снова прошу прощения за то что не могу дать тебе другую книгу поинтереснее, у меня их просто нет. Есть только этот мой учебник, а остальные на устаревшем восточноэквестрийском, остались от предшественника. Ты только нервы потратишь пытаясь разобрать тамошние каракули, — пони на мгновение задумалась, поджав уголок рта, — кстати надо как-нибудь заняться и перевести их на общий, вряд ли кто-то это делал до меня. Конечно их содержимое в наше время уже никому не пригодится, но так я хотя бы припомню навыки, и будет чем заняться, зима ведь на носу.

Грифина спустилась с крыши, взмахнув широкими крыльями и при приземлении разворошив кучку опавшей листвы, собранной стоящими неподалеку граблями. Пожав плечами в ответ на неодобрительный взгляд пони, она вдруг повернулась к собеседнице вплотную и поскребла когтем по её кьютимарке.

— У тебя вон значок родовой уже п-плесенью п-по-покроется скоро, — сказала грифина, ловко увернувшись от последовавшего удара задним копытом, — лучше бы тебе собой заняться н-н-на зиму,  вместо п-посиделок в домике.
— Это не родовой значок, Ин, сколько раз тебе объяснять! — зашипела пони, — И я в нормальной форме! — поспешно добавила она следом, — И вообще, хватит уже этих непрозрачных намёков.
— А я что, я н-нн-ничего, — грифина снова пожала плечами, — о тебе же забочусь, Рес. Даже разрешаю тебе н-называть меня так как ты нна-называешь. А это, знаешь ли, оскорбление. Да.
— Ой, не выдумывай. Меня ты тоже полным именем никогда не зовешь.
— П-потому что оно зловещее.
— Ничего не зловещее, вполне нормальное. А я называю тебя «так» потому что твоё полное имя, кажется, невозможно правильно выговорить речевым аппаратом пони. Вот без обид, но ты сама запинаешься, но при этом запросто выговариваешь это, — последнее слово пони произнесла особенно выразительно.
— Инджижертр, — вдруг отчетливо и без запинки проговорила грифина, приподняв брови.
— Ну не надо, — взмолилась Рес.
— Инджижертр, — повторила грифина, глядя на пони с некоторым торжеством.
— Ну хватит!
— Инджижертр, — снова сказала Ин и улыбнулась, — и я лично знаю двоих п-пп-пони которые могут это выговорить. П-пр…кхм…п-правда один из них живет слишком далеко, а другой заключен в…
— Я, кстати, искала это слово в словаре, — спохватилась Рес, обрадовавшись возможности прервать торжество пернатой подруги, — оно значит «вложенная». А куда вложенная? Зачем вложенная? Мм-м?

Грифина фыркнула и пренебрежительно взмахнула хвостом.

— Это не п-понять пр-простым ппо…кхм…п-пони-отшельницам типа тебя, п-подруга. Это тысячелетние грифоньи традиции, так-то. Да.
— Наверняка это что-то кровавое или непристойное, — язвительно бросила пони, сморщив нос.
— А может быть и то и другое? Кто знает… — Ин оглянулась на Лес, и на мгновение выражение её лица стало серьезным. Но только на мгновение, — Н-ну, в любом случае, солнце уже клонится к закату, а у тебя нн-наверняка еще куча работы здесь. Может быть п-помощь н-нн… кхм…нужна?

На спину пони легла влекомая заклинанием телекинеза открытая сумка с книгой, вслед за этим в сумку прилетело аккуратно свернутое шерстяное одеяло и платок с крошками оставшимися от съеденного час назад пирожного.

— Не надо, спасибо Ин, я сама справлюсь, — Рес улыбнулась и обняла подругу, которая неловко ответила на объятия только через пару секунд, будто бы вспомнив что следует делать в этом случае, — можешь уже двигать, а то солнце садится, а по темноте сама знаешь, не стоит. В нашей глуши никаких ориентиров ночью не видно.
— Вообще я п-по звездам умею, нн...кхм...н-но лучше н-не стоит, ты п-права. Тогда я п-полетела, — деловито заговорила грифина, пожалуй чересчур поспешно освобождаясь из копыт пони, — в следующий раз пр-п-принесу чего-нибудь п-побольше, а то ты больно уж быстро лопаешь.
— Ничего не быстро, вполне нормально, — пони закрыла сумку, на этот раз не применяя заклинание, а дотянувшись до замочка копытом. — просто здесь редко бывает хорошее пирожное, сама понимаешь.
— А еще говорит что н-нне отшельница! — картинно воскликнула Ин, одновременно взлетая чтобы не попасть под удар передним копытом, — ты хоть знаешь сколько дней п-пешего пуу-пути до ближайшей цивилизации?
— Мне-то зачем это знать?
— Хотя бы до ближайшего жилья?
— Знаю!
— «Зняяю!» — передразнила грифина, облетая пони по кругу и ловко увернувшись от комка мёрзлой земли, запущенного телекинезом, — Ты когда в п-последний раз с кем-то кроме меня разговаривала? Ладно-ладно, лечу, до встречи. Кстати миссис Черри Джем п-передавай пр..п..кхм..привет от меня, чай у неё п-просто отпадный.
— Обязательно передам. — Рес помахала ей копытом, — До встречи, Инже.. Инджер.. Нет, ну это просто невозможно!

Заливистый смех грифины был слышен еще минуты две, до тех пор пока та не взлетела выше и не скрылась за опушкой Леса.

Оставив сумку на скамье у входа в дом, пони направилась обратно к навесу с инструментами, по пути подхватив грабли. Хоть в округе и безраздельно царили хвойные деревья Леса, но у самого дома росла старая и необыкновенно живучая ольха, посаженная каким-то предшественником, которая каждую осень обильно сорила листьями. Конечно красивыми, но всё же требующими уборки. В первые годы своего пребывания в этом месте, Рес еще не вошла в ритм здешней жизни, и поначалу не посчитала нужным убирать за ольхой. Ольха отплатила за такое неуважение многочисленными опавшими листьями, превратившимися весной в труху и заполнившими каждую доступную щель. А к таким удобным местечкам вскоре пришли мыши и почти на целый год сделали жизнь пони невыносимой.

Снова собрав листья в кучку, Рес накрыла её куском брезента, найденным когда-то в сарае, и прижала края камнями. До снега оставалось еще недели две, пони решила позже поразмыслить что делать с листьями: сжечь их или сбросить в силосную яму. В любом случае солнце опустилось уже так низко что небольшие молоденькие сосны на опушке Леса погрузились в тягучие и непроглядные тени, а верхушки взрослых деревьев наоборот сияли всеми закатными оттенками оранжевого.

Вернув грабли на их специальное место под навесом, Рес обогнула дом и прошла через низенькую изящную калитку, выполненную из кованого железа кем-то из предшественников. Забор вокруг калитки тоже был когда-то кованым, с вензелями и растительным орнаментом, но, к тому времени когда Рес здесь появилась, от него остались только ржавые штыри о которые можно было легко пораниться в потёмках. Поэтому пони решила заменить его обычной деревянной изгородью, а уцелевшую калитку для сохранности  периодически смазывала ламповым маслом.

— Приветствую, миссис Джем, — улыбнулась Рес, свернув с дорожки и ступая на ровный мягкий газон, — я к вам ненадолго, вечереет уже… Кстати Ин тоже передавала привет, говорит ваш чай просто великолепен, и я её слова всецело поддерживаю. Не понимаю как вам это удается, у соседей урожай гораздо меньше, хотя у некоторых и почва получше, и солнце дольше держится. Чудеса да и только. Но, — рог пони засветился, она начала быстро и ловко срывать небольшие красные цветы на длинных стеблях, в изобилии растущие на краю газона, — но надеюсь до холодов успею всё убрать, и чай не будет с кислинкой, как в прошлый раз.

Рес на мгновение остановилась, подняв голову и взглянув вдоль дорожки, шагов через двести исчезающей в Лесу. Прямо посреди неё уже выросли две сосны в рост пони. К весне они будут выше дома, эти деревья росли даже зимой.

Через десять минут в закатных лучах были хорошо различимы только верхушки самых высоких деревьев, сама опушка уже представляла собой сплошное темное пятно. Отдельные молодые сосны легонько покачивались на ветру, отчего опушка казалась огромным аморфным шевелящимся существом, постепенно наползающим на дорожку. Из Леса не доносилось никаких звуков кроме легкого шелеста ветвей, постоянного скрипа сосен и редких негромких ударов падающих шишек. Кроме деревьев в Лесу не было никого.

— Хотя и с кислинкой он тоже превосходен, — как ни в чем ни бывало продолжила пони, на весу перевязывая пучок растений длинным стеблем осоки, — с кислинкой он как раз подходит для пирожных с брусникой. Жаль в этом году брусника не уродилась толком, но у меня еще есть консервированные запасы в подвале. Кстати об Ин, она делает успехи, и уже почти не запинается о букву «в». Надеюсь в следующем году мне удастся что-нибудь придумать с остальными буквами, тогда она, наконец, сможет вернуться домой, не знаю откуда там она родом, с севера вроде как. Скорее всего сразу замуж выйдет, с её-то эффектной внешностью. Без неё конечно будет куда менее весело, но мы сможем обмениваться письмами, это тоже хорошо, мне не привыкать.

Пони грустно улыбнулась сама себе, затем скорчила глупую рожицу и телекинезом закинула пучок травы на спину.

— Ладно, мисс Джем, я смотрю у вас тут всё превосходно и образцово, как всегда. Спасибо за чай, я пойду зайду к мистеру Пэйглу, посмотрю пока совсем не стемнело, у него там кажется суслик завёлся. Только сусликов и не хватало, спать же должны к этому времени...

Легонько придерживая траву на спине с помощью магии, пони перешла на другую сторону дорожки, по пути сняв со столба керосиновый фонарь. Даже с полностью открытым фитилём, из-за близости Леса фонарь давал гораздо меньше света чем мог бы, но еще полчаса-час его должно было хватить чтобы сносно ориентироваться.

— Приветствую, мистер Пэйгл! Ну что ж ты будешь делать, действительно суслик… Эй, а ну выходи! Здесь нельзя!

Небольшое дрожащее пятнышко света от фонаря вскоре осталось единственным что можно было различить ниже верхушек деревьев. Далеко, где-то за Лесом, начинала свой восход луна, и бесчисленные россыпи звезд составляли завораживающие созвездия, но они были бессильны перед иссиня-черной темнотой в которую погрузились окрестности. Хотя, даже несмотря на одиночество, жестяной керосиновый фонарь с патентованным нагнетателем и герметичной колбой вполне успешно выполнял роль маленькой звезды, или может быть даже маленького солнца, но для этого сперва нужно было достать специальный очищенный керосин.

Когда пони закончила свои дела и пошла через калитку обратно к дому, она периодически останавливалась по пути, зажигая от своего фонаря другие такие же, висящие вдоль тропинки. Затем Рес направилась к воротам перед домом, и, хотя за воротами уже много лет не было никакой улицы, у изгороди всё равно стоял почтовый ящик, а вдоль внешней ограды была подстрижена трава, словно там должен был быть тротуар. Конечно в почтовом ящике ничего не было, но пони был нужен вовсе не он. Перед тем как уйти в дом, Рес зажгла фонарь на специальном кронштейне висящий прямо над входной аркой где когда-то были большие и ужасно тяжелые дубовые ворота, которые она сняла за ненадобностью. Для этого пришлось изобретать и строить хитрую систему из блоков и противовесов, что заняло у пони целых три месяца. Старый масляный фонарь долго не хотел разгораться, но когда в домике уже вовсю закипал чайник, жестянка всё-таки смогла дать достаточно света, чтобы на входной арке стало возможно различить табличку, гораздо более свежую по сравнению с остальными воротами:

«Рестинг Кипер. Смотритель».

Гигантское старое кладбище, отделенное от территории домика низенькой деревянной оградой с кованой калиткой, и почти полностью поглощенное Лесом, вскоре окончательно погрузилось в безмолвный мрак. Лишь несколько фонарей, зажженных смотрительницей вдоль тропинки огибающей домик, указывали что здесь кто-то есть, и больше всего походили на небольшое созвездие.

Обычно в холодное время года вечера проходили за починкой одежды, плетением корзинок или чтением, если было что почитать, но в этот раз пони всерьез решила заняться тем, о чем разговаривала с подругой пару часов назад. Рес достала из сундука несколько книг, бережно обернутых тканью для сохранности, и пачку чистой бумаги, в основном хранившейся для написания писем. Убрав всё лишнее с рабочего стола, пони отхлебнула большой глоток чая из эмалированной кружки, посильнее открыла фитиль фонаря и принялась извлекать из футляра письменные принадлежности: небольшой пучок перьев, баночку чернил, перочинный ножик, сверток промокашек. Конечно, в футляре было еще большое пресс-папье, и парочка других странных механических устройств, но пони даже не знала зачем они нужны, поэтому решила что достаточно и базового набора.

Дом смотрителя, построенный два-три поколения назад, вполне обеспечивал комфортом одного пони. Насыпные стены на древнем каменном фундаменте, маленькая комната с кроватью, отдельная комната сохранения, тесная, но вместительная кладовка, всё это примыкало к почти настоящей гостиной. Правда в «гостиной» не было камина, который сам собой напрашивался в подобное строение, вместо камина в углу стояла большая колченогая чугунная печь, одной стороной опиравшаяся на стопку кирпичей. Рес иногда задавалась вопросом почему её предшественники, перестраивавшие дом после пожара, не устроили в комнате камин. Конечно, первой разумной мыслью было то что камин и был виновником пожара из-за которого дом когда-то пришлось перестраивать почти с нуля, но пони видела двухсотлетнюю запись в регистрационном журнале смотрителя, и причиной пожара был вовсе не выпавший из камина уголёк, а факел, брошенный на соломенную крышу.

Огонь весело плясал за решетчатой дверцей, наполняя комнату хаотично движущимися тенями, что здорово отвлекало. Немного подумав, Рес поставила между столом и печкой ширму за которой обычно мылась, а чтобы не замерзнуть накинула на себя шерстяное одеяло из сумки, заодно стряхнув в мусорное ведро крошки от пирожного. Во дворе была старинная кормушка для птиц, и даже мраморная поилка, но в них не было смысла: когда Лес подобрался ближе птицы перестали здесь жить.

Еще раз отхлебнув уже успевшего немного остыть чая, пони отправила в рот маленький кусочек сахара и поудобнее устроилась перед столом, телекинезом разворачивая первую взятую из сундука книгу. Одного взгляда на обложку уже было достаточно чтобы понять содержимое: очередная монография какого-то пони, решившего что ему непременно следует изучить и записать брачное поведение тридцатифутовых копьехвостых ящериц, обитавших в то время на одном из островов восточного побережья. В книге было больше графических зарисовок чем текста, поэтому Рес быстро прикинула в уме что полный перевод займёт не больше месяца. Самое то для начала.

Ходики на стене показывали середину десятого, поэтому в распоряжении пони было еще 2-3 часа свободного времени. Рес извлекла из пачки гусиное перо, не спеша очинила его ножиком и повертела в воздухе, примеряясь к балансу и тому как перо слушается телекинеза. Конечно, надежнее было бы взять его копытом, но пони так удобно завернулась в одеяло, что извлекать из-под него ногу казалось чуть ли не пыткой. Перо грациозно полетело к чернильнице, с которой Рес загодя убрала пробку, обмакнуло в ней кончик, не менее изящно продефилировало обратно к бумаге, и тут же поставило на чистейшей белой поверхности огромную жирную кляксу.

В печке громко треснуло большое полено, отчего у стоящего на краю чайника легонько звякнула крышка.

Пони несколько мгновений обреченно смотрела как от кляксы вниз расползаются тонкие ложноножки, затем медленно вернула перо на подставку, уже понимая что бумагу не спасти. Впрочем, для того чтобы достать новый лист потребовалось бы открыть пачку копытами, поэтому Рес допила чай из кружки, снова взяла перо и принялась размазывать кляксы, превращая в некоего смешного зверька, вид которого в реальном времени рождался в её голове. Вскоре вокруг кляксы появилась трава, пенёк, дом с покосившейся трубой, а за домом выросла стена соснового леса.

Пони так увлеклась прорисовкой отдельных веточек что не сразу прислушалась к своим внутренним ощущениям, которые всё сильнее пытались донести до неё наблюдение: несмотря на абсолютную темноту на улице, близость Леса и полное отсутствие какого-либо жилья на сотни миль в любую сторону, Рес отчетливо почувствовала что снаружи у дома кто-то есть.

«Кто здесь? Вы заблудились? Я могу вам чем-то помочь?»

Конечно любой нормальный пони открыл бы дверь и начал кричать с порога что-нибудь подобное, может быть даже вышел во двор поводя фонарем из стороны в сторону, с тревогой вглядываясь в темноту. Рес определенно была нормальной пони, но температура на улице приближалась к нулю, поэтому она замешкалась, пытаясь перед тем как выйти укутаться в одеяло так чтобы оно не мешало ходьбе. Этой минуты промедления оказалось достаточно.

Входная дверь, на которой никогда не было ничего похожего на замок, распахнулась от удара снаружи, и в комнату кубарем влетел комок перьев и черной ткани, в котором пони только через полсекунды узнала грифона. Вслед за первым, скользя когтями по выскобленному дощатому полу, появились еще двое, было очевидно что они еще на улице хорошенько разогнались в воздухе и использовали первого как таран чтобы выбить дверь и сразу завладеть инициативой.

«Могли бы просто зайти, не заперто ведь…» — подумала пони за мгновение до того как первый грифон вскочил на ноги и сходу попытался её ударить. Рес инстинктивно отвела голову в сторону, но этого и не требовалось, потому что грифон наступил на край своего одеяния, запнулся и попал сжатой лапой в ширму, торчащую посреди комнаты. Несчастная ширма, служившая смотрителям уже больше сотни лет, не выдержала такого и с треском разломилась на части. Грифон утробно зарычал, видимо больше от обиды чем от злости, и, вместо того чтобы снова попытаться ударить пони, сгрёб её в охапку, сильно сжав шею одной лапой. Пожалуй даже чересчур сильно: пони хрипло закашлялась, специально изображая что ей совершенно не хватает воздуха. Этого оказалось довольно чтобы грифон чуть разжал хватку, и пони смогла опустить подбородок чтобы получше разглядеть незваных гостей.

Двое грифонов и грифина, очень молодые, гораздо моложе Ин, размером всего-лишь чуть-чуть больше взрослой пони. Все трое завернуты в какие-то непонятные чёрные тряпки с капюшонами, и все трое странного черного цвета. Хотя, присмотревшись, Рес поняла что они зачем-то с головы до ног вымазались в саже, причем у второго грифона даже сажа не смогла скрыть нежно-розового цвета перьев на макушке и кончиках крыльев.

— Клык, дверь! — прорычала грифина, ткнув крылом соседа, с розовыми перьями, который перед тем как исполнить приказ зачем-то выглянул наружу, будто бы надеясь что-то разглядеть в кромешной тьме. Хотя, может быть он просто проверял на месте ли сообщники. Это, конечно,  было бы очень печальным сценарием.
— Коготь, держи её, смотри за рогом, если начнет чудить — сразу реагируй! — продолжила грифина, выговаривая слова с хорошо поставленным утробным рыком, как будто она месяцами тренировала именно такое произношение.

«По принципу исключения, её саму наверняка называют Клюв…» — отрешенно подумала пони, и кое-как подавила в себе нервную улыбку, когда взлохмаченный грифон гаркнул «Понял, Клю!», одним движением лапы повернул голову пони к себе начал пристально разглядывать рог. Рес намеренно встретилась с ним взглядом, отчего грифон заметно смутился и отвел глаза.

Тем временем Клюв скинула с головы капюшон и направилась вглубь комнаты, по пути отшвырнув останки ширмы с такой силой, что та окончательно обратилась в щепки, заодно снеся со стола все письменные принадлежности. Медленно обойдя комнату и заглянув в спальню со странным выражением лица, в котором можно было с одинаковым успехом прочесть и испуг и отвращение, грифина остановилась у плотно закрытой двери слева от спальни. У двери не было ни видимого замка, ни петель, поэтому грифина некоторое время переминалась с ноги на ногу, а затем подняла лапу и скомандовала: «Коготь». Грифон тут же отпустил шею Рес, размял плечи и, развив удивительную для такого ограниченного пространства скорость, всей своей массой ударил в дверь. Конечно, безрезультатно.

— Бестолочь! — прошипела Клюв, подскакивая к Когтю и поднимая того с пола за шкирку.
— Тут никак, Клю, — взлохмаченный грифон покачнулся на месте и несколько раз моргнул, будто настраивая фокус, затем легонько ударил себя по голове, — заперто надежно, дверь толстая.
— Снаружи что?
— Никаких окон нет… — прокашлявшись от неожиданности , отозвался Клык, все еще торчащий у порога, — стены тоже надежные, до завтрашнего вечера не управимся.

Прошипев какое-то длинное труднопроизносимое ругательство, грифина некоторое время смотрела на дверь, а затем повернулась к Рес.

— Ты, пони, — она словно в отвращении выплевывала слова, — где ключ от двери?
— У этой двери нет ключа, — ответила Рес, справившись с приливом адреналина.
— Не ври, эта дверь открывается, и ты знаешь как её открыть! Ты открывала её неделю назад!
— Да, я могу её открыть, но это делается не ключом, это делается моей магией, ну либо магией другого пони который знает что делать.
— Ну так делай! — крикнула Клюв так громко что пони невольно подогнула ноги. Всё-таки голос у грифины был выдающимся.
— Зачем вам туда? — стараясь не показывать какого-либо испуга, Рес не спеша подняла с пола упавшее одеяло и, несмотря на то что то было измазано сажей от Когтя, натянула его на себя, аккуратно прикрыв ноги.
— Здесь вопросы мы задаем, — бросил взлохмаченный грифон, подходя к пони. Рес приготовилась что тот снова схватит её за шею, но Коготь просто прошел мимо и сел чуть позади, на самом краю зрения.
— Помолчи, — цыкнула на него грифина, а затем добавила, — но да, это правда, здесь вопросы мы задаем. И приказы отдаём тоже мы, а я их повторять не намерена.
— Хорошо, давайте по порядку, — спокойно проговорила Рес, тщательно выбирая слова — Может быть вы всё-таки не в курсе, или может быть что-то не так понимаете или не так представляете. Там, — пони повернула голову и демонстративно стрельнула глазами в сторону двери, на которой четко виднелся отпечаток сажи после попытки её открыть, — там комната сохранения. Это формальное название, и на самом деле немного дурацкое, потому что в больницах тоже есть палаты сохранения для тех кто готовится к родам, так что я назову более правильное, более научное  — комната мортем-стазиса. Вы знаете что это означает?
— Там леж.. — начал было Клык.
— Трупохранилище, — почти по слогам процедил Коготь, глядя себе под ноги.

Пони сжала зубы и на пару мгновений перевела взгляд прямо перед собой, стараясь не поморщиться от настолько мерзкого и вульгарного, но при этом достаточно меткого выражения.

— В каком-то смысле ты прав, — продолжила Рес на выдохе, — да, это комната для временного хранения умерших. И я даже представить не могу зачем вам понадобилось туда попасть.

На самом деле пони знала, и даже в разное время видела своими глазами, как минимум три варианта ответа на этот вопрос.

— Конечно не можешь, ты же пони, у тебя на роду написано сидеть и дрожать, прямо как ты сейчас и делаешь, — проговорила Клюв, злорадно улыбнувшись.
— Допустим, — ответила Рес, отметив про себя что грифина проговорила это со слишком заметным энтузиазмом, даже забыв добавить к речи свой коронный утробный рык, — но это всё равно ничего не проясняет.
— Мы знаем что там, в твоей этой «морти-стазе», — грифина поморщилась, — сейчас есть то что нам нужно. Оно прибыло сюда неделю назад, заберут его через три дня, и повезут сразу в порт на дирижабль, поэтому это последний шанс для нас.
— «Это» — мёртвая пони. — четко проговаривая слова заключила Рес, стараясь уловить реакцию всех троих, но заметной отдачи не последовало. Плохо.
— Мы всё знаем о ней, мы украли нужные бумаги, — тихо проговорил Клык. Он отошел чуть в сторону, наверное потому что из двери тянуло холодом, и стоял как раз там куда не доставал свет от фонаря, и тем более свет всполохов огня сквозь дверцу печи, — она была спелестологом, проходила практику после учебы. Спустилась в старую канализацию на окраине Города, там куда еще не добрался Лес, и не смогла подняться обратно. Внизу оказался какой-то неизвестный газ, вроде как. Её достали почти сразу, но было уже поздно. Рядом удачно оказался единорог который знал как подготовить её к транспортировке, сейчас она здесь, дожидается отправки на родину. Редкий случай.
— Так вот куда бумаги делись… — проговорила Рес через какое-то время, — но теперь всё понятно. Хех, а старик решил что выронил их из сумки, тридцать пони два дня прочесывали всю дорогу отсюда до Города. Да, она действительно здесь, и это действительно единственный шанс для вас добраться до неё, но, — пони пожала плечами, — у вас ничего не выйдет. Потому что открыть дверь могу только я, а я не открою её пока вы не расскажете зачем всё это затеваете.
— Мы можем заставить тебя её открыть, маленькая пони, — медленно сказала грифина, подходя к Рес вплотную. Если не считать перьев на макушке, она была на четверть головы выше пони, и хоть ей было далеко до размеров взрослого грифона, это всё равно выглядело достаточно внушительно. Как и её спутники, Клюв с ног до головы была густо и равномерно измазана то ли в саже, то ли в угольной пыли. Это не походило на какой-то ритуал, скорее всего эти трое таким образом пытались сделать себя менее заметными ночью. Они тщательно подготовились.

Рес непроизвольно попятилась и задней ногой ступила в обломки ширмы, среди которых в беспорядке валялись письменные принадлежности.

— Не сомневаюсь что можете, — тихо проговорила пони, не поднимая головы, — но ведь вы сами понимаете что для всех нас будет лучше если вы не будете пытаться.

Прошла целая минута немой сцены. Пони не поднимала головы, исподлобья подмечая детали. Грифина стояла прямо перед Рес, глядя на неё сверху вниз, Клык все еще торчал у двери, и в тени было заметно как лихорадочно блестят его широко раскрытые глаза, Коготь сидел справа, сжав кулаки на полу и судорожно переводя взгляд с грифины на пони и обратно. Он ожидал приказа, но даже не пытался скрыть что до дрожи боится его.

— А на самом деле всё очень просто, маленькая пони, — вдруг спокойно сказала грифина, отворачиваясь от Рес и направляясь к печке чтобы погреть озябшие ноги, — Мы её съедим.