Картины мира

Глава 21. Не наступай на меня!

Напевая весёлую песенку, Хлодвиг вышел из флаера. На сей раз обратно он прибыл на "Кадиллак Шива" 2145 года. К роскоши глава Сети был равнодушен, но мощь и основательность этого винтажного флаера прямо-таки подкупали. А в машину ведь было ещё и встроено много всякого интересного...
Коммуникатор пестрел хорошими новостями: всё было готово к выполнению плана. Все привыкли видеть в Паучьей Сети террористическую группировку. Могущественную, богатую, многочисленную — но заведомо более слабую перед муниципалами, корпорантами и Ассамблеей. Что ж. Настала пора показать, что Паучья Сеть — уже самая настоящая армия, а Гигаполисы — поле боя. Вы уже нас боитесь, гады. А мы ведь ещё и не начинали воевать по-настоящему.
Осталась сущая мелочь. Начать нужно было со сценария "Потоп" — спровоцировать массовые выступления в Европейском Гигаполисе. Благо, ситуация в городе и без того взрывоопасная — дальше некуда. Достаточно будет крика, брошенного камня, удара дубинкой или выстрела из разрядника — и город будет полыхать. Это обеспечит достаточный хаос, чтобы отвлечь ГСБ. А дальше силы Сети нанесут свой удар. Осталось только кинуть спичку, и всё воспламенится.

Спичкой этой должны были стать данные Бельтрама. Вот ирония: бедолага лёг костьми, шантажируя ГСБ, чтобы те в своей борьбе с нами не уничтожили их сквот, а в итоге оказал нам громадную услугу. Нельзя быть "только за своих" в борьбе между двумя идеями — стоит хотя бы ради случайной выгоды поддержать одну против другой, и эта другая объявит тебя врагом и не оставит никакого выбора. Или ты будешь стёрт с лица земли, или поддержишь того, кто ближе. Третьего не дано.
Бэйн уже ждёт, и похоже, новости у него печальные.
— Провал, босс. Они сбежали. Ангелина пропала, её пташки уничтожены.

Тоненькая змеиная улыбка Хлодвига заставила громилу поёжиться.
— Не беда. Жёлтая тоже свалила?
— Да. Мы видели — они все в одном флаере.

— Чудно. Все яйца в одной корзине. Осталась сущая мелочь — найти и захватить, верно?
— Да, босс.

— Не облажайтесь.

В голосе Хлодвига скрежетнула сталь.

— Добро пожаловать в наш новый дом!

Честно говоря, название "дом" для этой зеробетонной клетки было крайне лестным. По сути, это были остатки старинного дома, который оказался слишком дряхлым, чтобы простоять полтора века, но слишком прочным, чтобы так просто сдаться времени. От него осталось лишь три этажа. В трещинах зеленела трава, между рухнувшими перекрытиями пробивались целые деревья.

— Природа отвоёвывает своё, — отметил Расмус, неуклюже взбираясь в оконный проём следом за рысью и разворачиваясь, чтобы помочь Свити залезть. Бешеный адреналин воздушного боя отступил, оставив усталость, боль во всём теле и чувство эйфории. Свисавшая с плеча винтовка отчаянно мешала и билась прикладом о бетонный проём, где уже давно не было никакого стекла. После того, что произошло полчаса назад, Расмусу расхотелось расставаться с оружием.
— Да ты ещё и поэт, как я погляжу, — донеслось из темноты.
Свити тем временем обошлась без его помощи. Хлопнули жёлтые крылья, и испуганно охнувший жеребёнок поднялся в воздух. Перелетев через парапет, Флаттершай опустила Свити на бетонный пол и целеустремлённо направилась внутрь здания.
Пожав плечами, художник двинулся следом.

Свет ручного фонарика освещал довольно убогое, но по-своему уютное убранство — следы от кострища в импровизированной жаровне, пять чурбаков вокруг самодельного стола, драное кожаное кресло в углу.

— Тут явно частенько кто-то бывает? — спросила Флаттершай, впрочем, в её голоске звучало скорее утверждение, чем вопрос.
— Ага. Мало ли бродяг за пределами Гигаполисов? Да и живут тут люди, немного, но живут. А вот рейдеров нет — грабить некого, знаешь ли. Хотя, судя по гильзам на полу, попотчевать дробью незваных гостей могут и тут.
— Могём, — раздался глуховатый низкий голос из темноты. Расмус почувствовал, как с его плеча сдёрнули винтовку, а в спину упёрлось толстое дуло. Судя по вскрику Сильвии, рысь тоже оказалась на мушке.

Луч фонарика, идущий откуда-то снизу, ударил художнику в лицо. Приземистый силуэт неторопливо приблизился. Судя по теням вокруг, загадочных хозяев дома было не меньше десятка, и все они были невысокими и коренастыми.
— А ну-кась, кто у нас тут пожаловал? Мы вас звали? Не помню что-то.

Луч света чуть потускнел. Теперь Расмус видел перед собой низкого, но неимоверно широкоплечего человека в коричневом замызганном комбинезоне и белой каске с фонарём. Его лицо почти было не видно за густой каштановой бородой, заплетённой в десятки засаленных косичек, кое-где унизанных медными гайками и переплетённых проводом. Колоритный незнакомец держал в руке короткое помповое ружьё внушительного калибра.

Гном? Это был второй гном, которого художник видел в своей жизни после Сталина.

Расмус почувствовал, как мощные руки умело обшаривают его, вытаскивают из кармана разряженный "дискейн", а затем насмешливо хлопают его по спине — так, что дыхание перехватило.

— Мы всего лишь переждать, за нами тут гонятся, ребят, — послышался голос Флаттершай, тщетно пытающийся звучать уверенно и нагло.
— Да-да, думали, тут пусто. Хэй, вы же в курсе, что если "Сеть" нас поймает, то им лишние свидетели ни к чему... — а вот Сильвии присутствие духа явно не изменило.

— Ну вот тэну и расскажете, что вы за птицы такие, что за вами пауканы гоняются, а мы расхлёбывай, — ворчливо отозвался главный гном, давая отмашку подчинённым, — Приём, приём, пост двенадцать, Дрогбар Рагнару, словили подозрительных, как слышно? Вести в штаб? Понял, отправляемся.

На голову Расмусу упал мешок, пахнущий чем-то синтетическим. Он почувствовал сильный толчок в спину.
— Шагай давай, долговязый, да смотри, культяпками не махай, а то зараз в башке скворечник образуется. Долгий у нас нонеча с тобой разговор-то будет, — беззлобно донеслось из-за спины.

Проклятый мешок плохо пропускал воздух, а внизу и без него становилось всё более жарко и душно. Слышался гул каких-то механизмов, лязг и звяканье металла, топот гномов вокруг, грубые голоса, смех, иногда художник натыкался на кого-то, его толкали вперёд, и казалось, что это никогда не кончится. Он не мог и представить, что подвал этого здания может быть таким большим и глубоким, чтобы явно не одна сотня синтетов сделала его своим домом. Он почувствовал рядом фигуру, явно менее массивную, чем у конвоиров, и тонкие меховые пальцы стиснули его руку. Сильвия. Она рядом, и она спокойна. Значит, всё будет хорошо.
Мешок упал с его головы.
Они стояли в огромном зале, наверное, метров семь в высоту. Поражали даже не его размеры, а роскошная отделка стен, это был сияющий, пусть и местами облупившийся ярко-рыжий камень, из которого состояли и толстенные квадратные колонны. И всё это пространство было запружено гномами — и вокруг, и в проёмах ходов, которыми были изрыты стены, и на строительных лесах везде были они: коренастые фигуры, укреплённые кожей и металлом серые и коричневые комбинезоны, вязаные колпаки и белые каски с фонарями, и бороды — белые, чёрные, пегие, рыжие, заплетённые в косы, разделённые надвое, ухоженные, всклокоченные. Давненько Расмусу не приходилось видеть столько бородачей в одном месте. Гномы окружали прибывших и рассматривали их с явным любопытством. Скорее насмешливо, чем агрессивно.

Из динамиков сверху раздалось покашливание, а затем хрипловатый надтреснутый низкий голос возвестил:
— Тэн Балин, сын Гудрёдда, из рода Камнедробителей повелевает привести чужаков в его покои. Дрогбар, сын Двалина, тебе будет объявлена высочайшая благодарность за их поимку и выделена награда.
Мощная рука подтолкнула Расмуса в спину. Сверху с лязгом опускалась платформа грузового лифта.

Вождь гномьего царства оказался крупным, по гномьим меркам, и весьма представительным. Судя по седым прядям в некогда рыжей бороде, он явно разменял немало лет. Это читалось и в умных синих глазах, окружённых сеткой морщинок. Его голову венчала простая белая каска, окружённая чем-то вроде обруча из медной проволоки. Тэн стоял, опираясь на внушительного вида трость, и внимательно разглядывал пришельцев. Охранники разошлись в стороны, но бдительности не ослабляли.