Fallout Equestria: Магия прогресса

После неудачной расконсервации стойла, главный герой Сидрей остался один на просторах пустоши. С тех пор он уже год бродит по миру, так и не найдя себе ни дома, ни цели в жизни. Он мог бы просто сгинуть в неизвестности, если бы не встретил «призрака» из прошлого. Призрак что показал ему путь. Но что это за цель, что он открыл для себя? Поведёт ли она его по пути созидания, или же разрушения?

ОС - пони

Одиночный бой

Твайлайт и Луна спасаются на луне, когда тяготы Эквестрии становятся невыносимыми, и они хотят побыть в полном одиночестве — вот только всегда это происходило на противоположных сторонах луны, поэтому они никогда не замечали друг друга. Теперь, когда Луна нашла Твайлайт, ей придется сразиться с ней! Это, разумеется, любовная история о неотъемлемом эротизме системы земельных налогов. Действие происходит в период между коронацией Твайлайт и событиями финала.

Твайлайт Спаркл Принцесса Луна

Тёмный мессия: мощь и рог.

Десять веков будет крепость стоять, Стены, застывшие криком немым, И рогатые лорды склонятся пред тем, Кто ещё не рождён от хозяина тьмы. Полночь настанет, затмится луна, И откроется склеп, где покоятся мощи Той, что имя земле и народу дала: Многоликой, седьмой, непорочной. Схлестнутся пророчества, рухнет покой, Содрогнутся древние своды. Сына тьмы увлечёт, поведёт за собой Дева, наследница древнего рода.

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Трикси, Великая и Могучая ОС - пони Кризалис Король Сомбра

Т, крохотный тролль

Привет! Я Т, и я крохотный тролль, я самый маленький в своей деревне. А ещё тролли вредные, вся их жизнь делает их вредными. А пони хорошие. Оранжевая пони показала мне других пони и мне они понравились.

Тёплая зима

Новосибирск, Россия. Юноша, живущий в детском приюте, проводит свой обычный день, побираясь на улице. Вот только делает он это вместе с пони...

ОС - пони Человеки

Легальная ненормальность

Приехав в Кантерлот ради кое-каких исследований, Твайлайт находит покрытую пылью книгу под названием «Безумные эдикты: история права Эквестрии». Вроде бы вполне безобидная на первый взгляд книжка, но когда Твайлайт её открывает, то обнаруживает, что Селестия намного эксцентричнее, чем ей хотелось бы верить.

Твайлайт Спаркл Спайк Принцесса Селестия

Я что, похож на маньяка?!

«В этом Понивилле живут одни психи, — с раздражением думал Роксолан, затачивая огромный тесак под полное ужаса мычание надёжно привязанной кобылки, — Похоже, что единственный нормальный здесь я!»

ОС - пони

Авиация Эквестрии

В Эквестрию попадают образцы новых технологий, от технологически более развитых стран, и начинается их постепенное освоение. Однако, любая техника - это просто бесполезная груда железа без того, кто сможет ей управлять. На должность пилота-испытателя новой авиатехники устраивается молодой пони, с этого момента его жизнь преображается. Однажды волею случая он встречается с одной быстрой и талантливой пегаской, которая проявляет живой интерес к нему и его уникальной работе. К чему же приведёт это случайное, казалось бы, знакомство?

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Спайк Принцесса Селестия Биг Макинтош Брейберн Спитфайр Сорен Литл Стронгхарт Другие пони ОС - пони

Маленькая победа маленькой пони

Мы встретились на работе: я и маленькая розовая пони, ждущая в коридоре свою хозяйку. И что такого? Игрушка игрушкой, пластик, краска... Но что, если для кого-то она намного больше, чем игрушка? Так и родилась эта зарисовочка. Приятного вам прочтения!

Пинки Пай Человеки

Однажды ночью

Жеребёнку не спится ночью, и он решает навестить родителей в их спальне.

Принцесса Луна ОС - пони Король Сомбра

Автор рисунка: MurDareik

Картины мира

Глава 4. Ответственность

Мелодичная трель отвлекла Расмуса от монитора, сообщая о госте. Не идентифицированном госте. Пара щелчков мышкой, и на картинке со входной камеры появляется знакомая рысь.

С гостеприимной улыбкой художник отворил дверь и хотел было уже радушно поприветствовать Сильвию, но та не дала на это времени.

― Давно не виделись, Рас! Я уже успела соскучиться! ― бодро выпалила фурри, ввалившись в квартиру и попутно «по-дружески» хлопнув хозяина жилища по плечу так, что тот с трудом устоял на ногах. ― Так где наша спасённая принцесса?

Сами собой начали появляться мысли о том, чтобы выставить гостью прочь или, ещё лучше, сразу вызвать полицию. Стиснув зубы и стараясь сдержаться от гневных высказываний, Расмус захлопнул дверь и прошёл в комнату следом за виляющим бёдрами образцом совершенного панибратства и абсолютного бескультурья.

Впрочем, отвечать на вопрос не потребовалось – Свити мирно спала на диване, сжавшись калачиком.

К удивлению художника, Сильвия соизволила перейти на шёпот:

― Она что, до сих пор не проснулась?

Кошка обернулась к человеку и тот вдруг увидел в её взгляде искреннее волнение, что на время отбило желание возмущаться по поводу хороших манер.

― Нет, я пшикнул ей лекарство после еды, и она отключилась, ― так же тихо ответил Расмус.

Лишь на миг показавшаяся нормальной хамка тут же вновь повеселела и со словами «А, ну тогда я подожду тут! А как её зовут?» плюхнулась в кресло напротив телевизора.

Расмус сделал шаг в её сторону и гневно, но тихо, чтобы не тревожить сон пони, высказался:

― Её зовут Свити Белль… Слушай, тебе вообще знакомо слово «этикет»?

А вот рысь явно разбудить никого не опасалась:

― Да ладно тебе! Ну мне правда неудобно вилку в левой руке держать! ― и прежде, чем человек окончательно закипит, миролюбиво добавила: ― Ну и занудный ты… ну хорошо-хорошо, прости за столь грубое вторжение.

Расмус несколько раз пытался найти подходящие слова, но лишь открывал и закрывал рот, пока, наконец, не махнул рукой и не развернулся в сторону своего кабинета. Вдруг ему вслед раздался вопрос:

― Эй, а где у тебя пульт от телика?

Это было уже выше всяких границ, и художник лишь обречённо потёр переносицу, чуть не уронив при этом очки, после чего продолжил путь не говоря ни слова и не оборачиваясь.

Впрочем, одна мысль всё же заставила его задержаться у самой двери:

― И… Сильвия, сними все эти шипы пока. Свити может испугаться, когда проснётся.

― Оу… линчеватели?

― Да.

Спустя мгновение Расмус скрылся в кабинете, а Сильвия принялась выискивать на себе предметы одежды, где не было бы ни заклёпок, ни шипов, ни черепов. По всему выходило, что ей сейчас придётся остаться в одном исподнем.

Старое верное офисное кресло жалобно скрипнуло, когда художник грузно бухнулся в него, вымотанный двухминутным общением с девушкой-модификантом.

Тяжёлым взглядом окинув файл с наброском будущего рисунка, Расмус стукнул по клавишам и компьютер грустно пропищал сигналом выключения.

Следующие несколько минут художник неподвижно сидел, уставившись в чёрный монитор и мысленно перебирая ругательства женского рода. Наконец, хоть немного успокоившись и придя в себя, он откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул: «И вот её я впустил к себе в квартиру! Немыслимо…». После этого, вздохнув ещё раз, а потом для верности и ещё, Расмус включил компьютер обратно и решил немного отвлечься за чтением новостной сводки.

Но не успело прогрузиться окно браузера, как раздался едва слышный щелчок дверной ручки и шум открывающейся двери.

Провернувшись вместе с креслом, Расмус узрел прислонившуюся к комоду Сильвию. Если раньше она напоминала киношного бандита, одетая в чёрную кожу и облепленная всевозможными шипами, то теперь выглядела и вовсе непристойно. На ней остались только чёрный топик в обтяг с двумя сердечками нескромного расположения, да мешковатого вида штаны… принадлежавшие Расмусу и ещё утром лежавшие на тумбочке.

Желания кричать уже не возникло, и художник лишь сокрушённо вздохнул:

― Какого чёрта, Сильвия?

― Пульт я не нашла, вот и решила составить тебе компанию.

― Штаны! Сильвия! Это мои штаны! ― он вскочил с кресла и сверкнул стёклами очков настолько яростно, что испугаться мог бы и боевой синтет.

Впрочем, не боевая рысь оставалась раздражающе спокойной и продолжала раздражающе шутить шутки раздражающего содержания. И это раздражало.

― Хм, а ты инициативнее, чем я думала! Всего вторая наша встреча, а ты уже хочешь, чтобы я перед тобой стрингами светила…

Затем она как-то странно улыбнулась, поднялась и ухватилась за пояс с недвусмысленными намерениями…

― Нет! Можешь их оставить, я не против! ― Сразу же воскликнул Расмус.

Только голых мохнатых задниц ему сейчас не хватало!

Сильвия заливисто рассмеялась и попыталась успокоить окончательно растерявшегося человека:

― Ой, расслабь булки, я не такая! ― перестав хихикать, она добавила: ― Я вообще-то по делу заглянула.

Прежде чем как-то ответить, Расмус вновь плюхнулся в своё многострадальное кресло, заставив его опять скрипнуть, и только потом устало пробормотал:

― Чего тебе ещё от меня надо?

Кошка же не стала возвращаться к комоду, и подобралась к увешанной уменьшенными копиями проданных картин стене.

― Это по поводу приюта… ― начала было Сильвия, но вдруг обернулась и заинтересованно спросила: ― Это всё ты нарисовал?

― Ну… да. Что с приютом?

― А неплохо, ― задумчиво протянула кошка, обернувшись обратно к картинам, ― хотя я и получше видала… Так вот, приют. Я легко могу пристроить туда эту пони, но у них сейчас кое-какие проблемы. Перенаселёнка, налоги, сертификаты… короче, они на грани закрытия.

― Что? Но ты же сказала…

― Что приеду, ― перебила она возмущения человека, ― и вот она я, единственная и неповторимая. Я сказала, что найду ей прибежище? Я нашла! Но ты же не заставишь меня выкинуть эту маленькую, беспомощную и замученную крошку на улицу?

Заподозрив в словах собеседницы подвох, Расмус предпочёл промолчать и подождать продолжения. И Сильвия не заставила себя ждать. Оставив, наконец, картины в покое, она обернулась к художнику и хитро на него посмотрела:

― Приюту хана, но ведь это не единственное место, где о пони могут позаботиться, верно?

― К чему ты клонишь?

― Пожалуйста, Рас, оставь её у себя на время?

Расмус снова вскинулся:

― Что?! Да какого чёрта?! Мне не нужен синтет! Что, приютов больше нет?

― Представь себе, после Хартии они все переполнены! ― возмутилась рысь. ― На время! Потом я найду ей новый дом, но недельку-другую…

― Я же сказал «нет»! Сильвия, я не…

Видя, что договориться не выходит, фурри коротко прошипела, как настоящая кошка, и вышла в комнату, махнув человеку следовать за ней.

Впрочем, преисполненный возмущения Расмус и сам не собирался сидеть на месте: в конце концов, не обязательно быть спонсором, чтобы сдать пони в приют! И в крайнем случае можно и без посторонней помощи сплавить Свити службе опеки. Настиг свою собеседницу он возле дивана, молча замершую над пони, но сказать ничего не успел.

― Знаешь, куда отправятся большая часть синтетов из «Града Златого»? ― тихо спросила она, краем глаза глядя на угрюмого художника. ― Их примет «Синтезис». Слышал про них что-нибудь?

После недолгого молчания, Сильвия нехорошо прищурилась и продолжила:

― А я слышала, и многое. И видела. Там синтеты до сих пор на правах рабов – корячатся в борделях и пускают друг другу кровь на аренах, ― затем она перевела взгляд на Свити. ― Посмотри на неё, ты видишь её проституткой или гладиатором?

Расмус снова промолчал: когда Сильвия поставила вопрос так, желание выкинуть из дому и фурри, и пони вдруг куда-то исчезло.

― Я её осмотрела по-быстрому, и ты, я уверена, тоже это делал… по ней анатомию учить можно – почти все рёбра видно, и тебе правда её не жалко?

― Я…

― Расмус, позаботься о ней.

― Сильвия, я не…

― Или сам повезёшь её в «Град», потому что я не хочу, чтобы своим палачом она запомнила меня.

― Причём здесь я? Я ничего ей не должен!

― Ты возьмёшь её? Да или нет?

― Сильвия!

― Да или нет? ― отрывисто повторила вопрос кошка, хищно глядя человеку в глаза.

Сейчас Сильвия выглядела совершенно непривычно – не кривляющаяся, не бросающаяся глупыми шуточками, она была до дрожи холодной и серьёзной, а её кошачьи глаза и вовсе жутковато сверкали, и будто смотрели прямо в душу.

― Д…да.

Услышав заветное слово, рысь в мгновение ока вновь преобразилась в бесшабашную оторву и со словами «ну вот и ладушки» уселась на диван, пока Расмус пытался прийти в себя после произошедшей только что сцены.

Когда обивка дивана дёрнулась под весом фурри, дремавшая единорожка, наконец, приподняла голову и сонно захлопала ресницами. С удивлением и осторожностью Свити уставилась на сидящую возле неё рысь, и та, мило улыбнувшись, мягким голосом произнесла:

― С добрым утром, Свити.

― З… ― пони быстро оглянулась по сторонам и, заметив стоящего чуть в стороне Расмуса, немного успокоилась, ― здравствуйте…

Рысь оставалась всё такой же дружелюбной:

― Меня зовут Сильвия, давай дружиться?

Свити не сразу поняла, что делать с протянутой ей под нос лапой, точнее пушистой и когтистой рукой, похожей на человеческую, но, всё же, осторожно подняла копытце навстречу.

Назвавшаяся Сильвией рысь мягко обхватила запястье единорожки и символически качнула вверх-вниз, после чего разжала лапу-руку и спросила:

― Расмус говорил, что хотел пристроить тебя в приют?

Свити едва заметно покивала.

― Так вот это я должна была тебе там местечко найти, ― не без гордости ткнула себя в грудь Сильвия. ― Но так как мест в хороших приютах пока нет, а в плохие я тебя не пущу, я попросила дядю Расмуса взять тебя к себе. И он согласился, правда, дядя Расмус?

Две пары глаз – хитрые кошачьи и растерянные поняшкины – уставились на художника, и тому не оставалось ничего, кроме как утвердительно кивнуть:

― Да, я предлагаю тебе пожить у меня, Свити, ― ещё оставался шанс, что синтет просто не примет предложения.

Единорожка и вправду отвела взгляд и залепетала:

― Но… я не могу, я… У меня нет дома… И… и мне нечем платить…

Ответила снова Сильвия:

― О чём ты, пушистик? Расмус же не злодей какой! У него доброе сердце, и он будет о тебе заботиться потому что это доброе дело, а не потому что он хочет с тебя кредитов. Не волнуйся.

Свити снова поглядела сначала на человека, потом на рысь. Расмус выглядел немного растерянным, но был не похож на того, кто что-то замышляет, а Сильвия казалась вполне искренней.

Вдруг пони почувствовала, как к горлу подступил ком, а сердечко будто сжалось.

― С-спасибо! ― только и успела выговорить она, прежде чем расплакаться от ощущения самого настоящего, забытого уже очень давно, счастья.

Ласково обняв рыдающую единорожку, Сильвия многозначительно посмотрела на Расмуса, и тот вздрогнул от выскочивших из памяти слов: «Ты видишь её проституткой или гладиатором?».

Художник подошёл к дивану и погладил Свити по шее. Он видит в ней маленькую девочку, которой очень нужна забота.