Мир Сио: Новое Карамельное Приключение (переписанное)
Глава 14, в которой творится всякая чертовщина
Утро было прекрасным! Бон-Бон как заново родилась: тело полнилось жаждой действия, а настроение нагло спорило с ясностью понивильского неба (когда радужная лентяйка не отлынивала от своих обязанностей). В общем, начался новый цикл.
Пони выбралась из-под одеяла, и, проверив Клюкву (аликорна выполняла упражнения), поцокала в душ. Там, напевая веселый мотивчик и радуясь теплым струям, конфетная пони привела себя в порядок. После чего уступила душевую телохранительнице, и занялась завтраком. То есть, связалась с рестораном и заказала поесть в номер.
После еды пришло время обсуждать планы на вечернее свидание с Ферретом.
— Итак, — Бон-Бон вывела на экран карту условленного места встречи: одного из участков внешнего пояса аркологии, — Клюква, на твой взгляд, какие опасности могут поджидать нас в этом месте?
— Мне бы план — я бы сказала. А по карте оценить сложно. Если только сказать, что эти коридоры простреливаются замечательно, — аликорна придвинула к себе планшет, и принялась изучать изображение на экране.
— Я все поняла. Да, я гадина. И вела себя по-гадски, — обиду крылорогая скрывать не умела. Впрочем, Бон-Бон еще со вчерашнего дня грызла совесть, — Оправдываться не буду. Но я, и правда, считаю, что Феррет, а заодно и мы вместе с ним, вляпался в большую и вонючую кучу.
— По-моему, на работе не место личным обидкам, — кисло ответила Клюква, принявшись с удвоенным упорством рассматривать карту.
— Тебя не обо всем поставили в известность, — качнула головой Бон-Бон, — Помнишь того инопланетного аликорна со свидания?
— Забудешь такого... — поежилась Клюква, но от планшета не оторвалась.
— А помнишь, что он тогда говорил про Поставщиков? "Нерожденные", по-инопланетному, — Бон-Бон, на всякий случай, чуть затемнила окно. Девятый этаж, не девятый этаж, а так спокойнее.
— Что они следят за Ферретом, и вскоре пришлют к нему какого-то старого знакомого, которого перевербовали, — наконец-то Клюква оторвалась от планшета, и посмотрела на Бон-Бон. Мордочка аликорны была крайне взволнованной, — Ты думаешь?..
— Нет, — уверенно мотнула головой Бон-Бон (интересно, что вообразила себе дерижаблекрупая телохранительница?), — Тут все сложнее. Видишь ли, тот аликорн говорил так, будто Поставщики для него кто-то посторонний, с кем он ведет игру. А это не так.
— Почему ты так думаешь? — насторожилась Клюква, по всей видимости, начав в уме перебирать все подробности той встречи.
— Тебе этой информации не передавали. А зря. Я же имею доступ ко многим документам по инопланетянам, — Бон-Бон решила воздержаться от лишних подробностей, — И этот аликорн, особенно его кьютимарка, точь-в-точь с фоторобота одного из высокопоставленных Поставщиков.
— Не понимаю, — честно призналась Клюква, крылом почесывая себя за ухом.
— Я тоже, — бежевая пони уложила передние ноги на стол, и сверху пристроила свою голову, — Но совершенно точно могу сказать, что Феррет не из Поставщиков и, в целом, их не жалует. И я столь же уверена, что Поставщики хотят использовать его втемную. Для чего? Не знаю. Но сами инопланетяне уверены, что Феррет по доброй воле на их предложение не согласится.
— Тогда мы должны ему помочь! — просияла Клюква, предвкушая новую встречу со своим единорогом.
— Нет, не должны. Сначала нам нужно понять то, кто такой Феррет и как он сюда попал. Поставщики сидят в нашем мире вовсе не ради развлечения — они сторожат кого-то, кого очень боятся. К тому же, а вдруг у Феррета есть с собой штука для путешествия в другие миры? Ложа была бы очень довольна, — как можно мягче поправила Клюкву Бон-Бон (не стоило ссориться с телохранительницей перед вечерним предприятием), — Можешь думать обо мне что угодно, но я не хочу заниматься укрывательством инопланетных преступников или, наоборот, чтобы Феррета просто пристрелили, дабы он не достался нам. А как твое мнение: лучше сначала все разузнать и обдумать или одним прекрасным утром обнаружить Феррета с удавкой на шее? Ты сама слышала, что аликорн говорил насчет простоты покушения в наше время.
— Согласна, — серьезно кивнула Клюква. Судя по ее лицу, о возможной смерти своего инопланетного сокровища она задумалась только сейчас.
— Отлично! Теперь второе, — внутренне выдохнула Бон-Бон, — Насчет "тени". Поступили новые данные.
— Да, я слушаю, — попыталась еще больше посерьезнеть Клюква.
— В общем, люди Моури кое-что поняли насчет магии. Да и я сама немного за всем этим "яародейством" понаблюдала, — заранее предупредила о своих источниках Бон-Бон, — В общем, теперь остерегаемся любой "тени", похожа она на инопланетную или нет.
— Почему? — удивилась Клюква, сразу же потеряв часть своей серьезности.
— Когда в "товарищество" устроишься, не смей задавать этот вопрос при старшем Долвиче и Тарболдсе — по шее получишь, — хихикнула Бон-Бон, вспоминая двух знаменитых стар... кхм, ветеранов "товарищества фрилансеров".
— Поняла, — снова посерьезнела Клюква.
— Дело в том, что тень, кажется, и есть "магия", которой пользуются инопланетяне. Не знаю, на что они способны, но пока лучше держаться от любой "тени" подальше, — пояснила Бон-Бон, забирая у Клюквы планшет, — Когда я просматривала записи, сделанные за время нашего пребывания в Азиатской, я заметила, что структура тени инопланетян при колдовстве меняется. Более того, колдовство может иметь совершенно другую структуру, чем "тень" инопланетянина... Вот, сама взгляни.
Хмыкнув, Клюква кинетическим полем притянула к себе планшет, и принялась просматривать отобранные для нее фрагменты записей. Это заняло около десяти минут, за которые Бон-Бон успела распаковать и схрумкать довольно сладкую гидропонную морковку.
— У меня тоже есть "тень"? А не могут инопланетяне подменять пони на клоны с ложной памятью? — задумчиво оторвалась от планшета Клюква.
— Ты где такую чушь видела? — сварливо поинтересовалась Бон-Бон. Вот откуда у рогатых эта тяга засорять себе мозг всякой гадостью? Лира тоже одно время себе разум дрянью под названием X-Files убивала. Нет чтобы сесть вместе с подругой и корзинкой хрустяшек и посмотреть что-нибудь стоящее?! Новый "Чужой: Навет", к примеру. Впрочем, пометочку в памяти оставить стоит.
— Да так.., — неопределенно хмыкнула Клюква, попутно краснея и прижимая уши.
— У тебя "тени" нет. Это "тень" колдовства Феррета, — Бон-Бон забрала у Клюквы планшет, чтобы запустить запись с перевертышем, — Спецы считают, что структура не важна. Ну, или не очень важна. Вот, сама взгляни на "тень" перевертыша, его рога и коммуникатора.
— Знаешь, а инопланетяне не могут дать кому-нибудь "тень", как дал мне Феррет, а потом что-нибудь на него наколдовать? — запоздало всполошилась Клюква, — Или чему-нибудь. Так и представляю себе пистолет, который ожил и начал по мне стрелять... Жуть!
— Очень в этом сомневаюсь. Если бы они это могли, то и не занимались бы всей этой ерундой с торговлей — из мусора и огрызков наколдовали бы себе все, чего их душенька пожелает, — покачала головой Бон-Бон, после чего забрала планшет и снова принялась изучать карту, — Меня еще другое интересует. Феррет назначил нам встречу именно в этом захолустье не просто так: он считает данное место безопасным. Чего в нем нет такого, на что мы можем по незнанию напороться где-нибудь еще?
— Не знаю. Надо на месте посмотреть, — склонив голову набок, хмыкнула Клюква, — Или у самого Феррета расспросить.
— Я уже сама к этой мысли склоняюсь, — Бон-Бон пригладила гриву ногой, — Дискорд с мнением Ложи — тут бы свои хвосты уберечь... Я очень сильно боюсь, что просто ретироваться после встречи с аликорном мы уже не можем: у нас есть информация, которая может помешать Поставщикам манипулировать Ферретом...
Клюква вся обратилась в слух.
— Ладно, хватит — зафилософствовалась я, — оборвала саму себя Бон-Бон, — Сейчас нужно обдумать план на вечер… Да, еще опасаемся бродячих флаффи. Моури про них ничего не писал, но, чуетт мой хвост, эти мелкие как-то работают на Поставщиков. Я даже не уверена, что они синтеты, а не биороботы… В общем, смотрим в оба, не геройствуем почем зря.
И пони продолжили обдумывать план.
— Подозрительное место. Я бы только тут засады и устраивала, — нервно фыркнула Клюква, осматривая широкий и высокий технический тоннель, в который вступили пони. Причины для беспокойства у дерижаблекрупой телохранительницы были.
Четвероногая пара добиралась сюда более четырех часов, многократно пересаживаясь с маглева на такси и обратно на маглев. Так что обе кобылицы уже изрядно вымотались, когда сходили на остановке "Поселок Мухожучье". А, ведь, никаких "приключений" еще даже не начиналось. К тому же, обеих откровенно пугала окраина Азиатской. Нет, в отличие от Европейского Гигаполиса, тут не было развалин и уличных банд... Тут, вообще, никого не было! Проходя мимо длинной стены с нарисованным добродушным седовласым стариканом (тот показывал пальцами "V", а рядом романтично вилась надпись "Голосуй сердцем!"), пони не встретили никого, кроме одинокого ремонтного робота, сканировавшего сектор на предмет повреждений. Так что, вход в серый металлический тоннель, ведущий к внешним границам аркологии, показался обеим кобылкам воротами на тот свет.
Но делать было нечего. Встреча с инопланетным единорогом была назначена на той стороне серой утробы. А потому, пони неуверенно поцокали по металлическому полу. Каждая из них думала о своем. Клюква ворчала, через слово поминая "правильно поставленный мультибластер с толковым стрелком". Бон-Бон же поневоле представляла себе, что выйдет она не на Земле, а в Эквестрии, где ее уже ждут Принцессы. Почему-то эта перспектива пугала до дрожи в коленках. Может быть, дело в том, что Бон-Бон всегда была честна с собой, а потому прекрасно понимала, что она — плохая пони. А, может быть, все было гораздо прозаичнее: уже который месяц Бон-Бон замечала за собой, что после путешествия на Скифию она подобрела к дурочкам-"принцессам", созданным земными корпорантами. Ведь, теперь каждый раз, когда Бон-Бон пыталась вспомнить светлый лик принцессы Селестии, через него отчетливо проглядывал образ Ирии — чуждой и непонятной пегаски из другого мира, которой и дела не было до нее, Бон-Бон.
Путешествие длилось почти пятнадцать минут (что уже говорит о длине тоннеля) и завершилось на гигантском застекленном балконе (впрочем, карта утверждала, что это радиальный тоннель с "обзорной стеной" из какого-то прозрачного сплава). Вид с последнего стал приятным контрастом серой стерильности технических помещений: ярящееся море под свинцовым небом, ударами пенных волн тщетно силящееся разбить прозрачный барьер азиатов. Впрочем, что-то тут было не так...
Бон-Бон прислушалась. До чувствительных ушек пони долетел еле слышный то ли писк, то ли хрип.
— Клюква, прислушайся, — боясь постороннего внимания, прошептала приказ Бон-Бон.
— Кажется, кто-то хрипит, — дернув ушами, в ответ прошептала Клюква, — Мне проверить?
— Проверь. Я — за тобой, — костеря себя последними словами за глупую храбрость, Бон-Бон взяла в рот купленный по пути электрошокер.
Клюква не стала затягивать с исполнением приказа, и бесшумно, словно кошка, принялась красться к источнику подозрительного шума. За ней, отчаянно труся, посеменила Бон-Бон, чуть ли не седея при каждом своем "цок-цок!".
Добравшись до очередной искривленной колонны, вмурованной во внутреннюю стену тоннеля, Клюква кинетическим полем достала травмопистолет, и заглянула за препятствие. Оглядев местность, она позвала: — Конфетка, все чисто. Можешь выходить.
— Все? — уточнила Бон-Бон, прижимаясь к крупу Клюквы (да, глупо, но не так боязно).
— Все, — утвердительно (или рефлекторно?) махнула хвостом Клюква, — Только, очень странно. Мне твоя помощь нужна.
— Почему даже простая встреча с жеребцом не может пройти без головоломок? — посетовала бежевая шпионка, и, собрав волю в копыто, выглянула из-за колонны.
Перед глазами пони предстала довольно неаппетитная картина. На полу в луже собственных экскрементов валялся фиолетовый в желтую звездочку флаффи, на голову которого был надет полиэтиленовый пакет, а на ноги — самодельные путы из канцелярского скотча. Судя по отсутствию движения, закатившимся глазам, вываленному языку и виткам скотча, которыми пакет крепился к шее, зверек был мертв. Рядом лежали тела двух флаффи поменьше (судя по всему, детенышей). Оба были недавно выпотрошены (внутренности даже высохнуть не успели) и признаков жизни не подавали.
— Бпф!.. — подавилась при виде этой картины Бон-Бон.
— Какая-то бессмысленная жестокость, — прокомментировала картину Клюква, — Как какой-то ритуал из фильма про культистов.
— Или как колдовской обряд, — справившись с дурнотой, потерла ногой собственную шею Бон-Бон.
— Что нам теперь делать? — деловито осведомилась Клюква, еще раз оглядывая коридор на предмет возможной опасности.
— Сейчас, сейчас… За что мне это?.. — выползла из-под живота Клюквы Бон-Бон (и как она там оказалась?). После чего, перебарывая себя на каждом шагу, просеменила поближе к телам, — Хм… Интересно… И противно...
— Ну? — через полминуты не выдержала Клюква. Видимо, аликорна считала, что Бон-Бон вот прямо сейчас выложит ей что тут было и кто виноват, как в каком-нибудь детективном сериале.
- Похоже, флаффи действительно опасны, раз Феррет так с ними поступил. Нужно будет выведать у него побольше про весь этот месмеризм и чернокнижие, — Бон-Бон снова нервно провела ногой по своей шее. Зрелище было крайне неприятным, но давало некоторую пищу для размышлений… Если, конечно, единорог пришел на встречу раньше кобылиц.
— Это не Феррет... — попыталась возразить начальнице Клюква, но...
— Мависю осень бобоськи! Нюсьни обнимаськи, стеби бобоськи уси! — бесстрастно выдала программа-переводчик.
— Ииии!.. Ням! Тык! Скррррр-Хрясь! — Бон-Бон была не столь бесстрастна. Как только из технического люка, расположенного у самого пола, послышался потусторонний голос, вещающий что-то непонятное на азерлингве, так пони сразу же схватила зубами электрошокер, и ткнула этим орудием самообороны в самую зловещую сторону.
— Скрииии!!! Маматька!.. Молосько!.. — кремниевый толмач все так же был выше любых эмоций. Что было и к лучшему: уж больно пронзительный визг последовал за треском разряда.
— Конфетка, кажется, ты только что убила нашего "языка", — констатировала Клюква, заглядывая в технический люк, мгновение назад озарявшийся молниями электрошокера.
— К-кто там? Это демон? — дрожа от страха (на ум тут же пришли все ужастики про нечистую силу, что Бон-Бон смотрела), спросила бежевая разведчица, уже успевшая укрыться за колонной.
— Это флаффик, очень мелкий. Ты его зажарила, — Клюква засветила рогом, извлекая из глубин стены детеныша флаффи веселой желтой окраски. Существо болталось безвольной тряпкой в кинетическом поле аликорны, при том не демонстрируя признаков жизни. Возможно, Бон-Бон не стоило выкручивать разряд шокера на максимум.
— Флаффик? — тут же высунулась из-за колонны бежевая пони, — Дай взгляну?..
— Вот, — аликорна протянула Бон-Бон свой трофей.
— Ик! — Бон-Бон немедленно засунулась обратно за колонну. Почему в жизни всякая уголовщина настолько страшнее и противнее, чем по головизору? По крайней мере, Бон-Бон снова стало дурно.
— С тобой все в порядке? — из-за колонны поинтересовалась Клюква, — И что мне с этим флаффиком делать?
— Сейчас, сейчас... Только на пол его не отпускай, — отдышавшись и придя в себя, выползла из укрытия Бон-Бон, и, наскоро вспоминая запах нашатыря (и почему она не додумалась взять с собой этот полезный пузырек?) обошла добычу аликорны кругом, на совесть осматривая дело зубов своих.
Безвольно болтающийся в воздухе желтый флаффи был очень мал (наверное, детеныш), его мордочка была обожжена электроразрядом, глаза вытекли (продавец в оружейном не врал – шокер, действительно, мощный), а из раскрытого рта свешивался розовый язычек. Бон-Бон принюхалась. Пахло паленым мясом и говном.
— Фу! — пони, не забыв отлететь на добрый метр назад, тут же позеленела.
— А чего ты еще ожидала? — хмыкнула Клюква, продолжая удерживать флаффика в кинетическом захвате.
— Запаха горелых плат и проводов, — еще раз оглядела тушку зеленоватая разведчица, — Видимо, инопланетяне обходятся другими технологиями... Положи его вот сюда.
Клюква повиновалась — тушка флаффи легла на пол в указанном Бон-Бон месте, в стороне от остальных тел.
— Хорошо, — кивнула Бон-Бон, решив, что с нее хватит — пусть телохранительница поработает, — Теперь осмотри оставшихся флаффи. Меня интересует все подозрительное: ошейники, шрамы, возможные имплантанты, раны в районе сердца, оккультные символы...
— А какие бывают оккультные символы? — неуверенно склонила голову набок Клюква.
— Ну, там число 666, пентаграмма, голова козла... — Бон-Бон попыталась припомнить культистскую символику из фильмов, — В общем, если найдешь что-то, чего на флаффиках не бывает — тут же зови меня.
— Понятно, — согласно кивнула аликорна, и отвернулась к троице пушистых тел.
Бон-Бон же включила прибор обнаружения "тени", и направила его на недавно убитого зверька. Тень у флаффи была. Но неправильная. Впрочем, она еще и распадалась прямо на глазах. Так что, Бон-Бон списала данные странности на посмертную деградацию.
— И зачем же Феррет убил этих вредителей? — вслух задала самой себе вопрос Бон-Бон.
— А это не он. Флаффи убил человек или фурри, — тут же отозвалась Клюква.
— С чего это ты решила? Кстати, что-нибудь нашла? — Бон-Бон отключила прибор, и подошла к аликорне (хотя делать этого очень не хотелось).
— Нет, только ерунду, — мотнула головой Клюква, одновременно указывая рогом на тело самого крупного флаффи, — Скотч лежит так, будто его наматывали руками. Рогом будет совсем другой ход ленты. А мелких выпотрошили канцелярским ножом — у одного даже обломок лезвия из живота торчит. Пони так аккуратно не смогла бы.
— Я бы не назвала ЭТО аккуратным, — опять приобрела маскирующую окраску Бон-Бон, глядя на пушистого зверька, из чьего распоротого брюха, действительно, торчала тонкая пластинка металла (а еще совершенно неаппетитно вывалились кишки), — Но Феррета я, все равно, пораспрошу насчет всего ЭТОГО. Кстати, ты его не видела? Сколько еще у нас времени?
— Нет, не видела. Похоже, мы пришли раньше, — отрицательно мотнула головой Клюква. После чего четко отрапортавала, — До условленного срока еще семнадцать минут.
— А что еще ты хочешь мне сказать? — Бон-Бон отлично уловила недосказанность в словах телохранительницы.
— По карте нам еще двадцать метров до места встречи, вон за той колонной, — явно желая побыстрее убраться от мертвых флаффиков, уточнила ситуацию Клюква, рогом указав на соответствующую деталь коридора.
— Вот и отлично, — недобро фыркнула Бон-Бон, с содроганием оглядывая кучку флаффиков, — Тогда, мы подождем его здесь. У меня много вопросов к этому конспиратору. К тому же, мы, дамы, имеем право ошибиться парой десятков метров.
Феррет появился в дальнем конце коридора (где же он вышел? с его стороны, если карта не врала, километра три до ближайшего перекрестка) за десять минут до условленного срока. Повертев головой, он быстро обнаружил стоящую у колонны Клюкву (Бон-Бон, не взирая на трупики флаффи, пряталась, опасаясь возможной подставы), и тут же бросился в галоп, не щадя ни пол аркологии, ни свои копыта.
— Корни, ёси, какая радость! — с облегчением воскликнул гнуторогий жеребец, когда приблизился к кобылицам. Судя по его потной шкуре и горячему дыханию, скакал Феррет отнюдь не только эти три киллометра. Что вызвало у Бон-Бон новые вопросы: Где он нашел простор для таких скачек? Почему дурниной скачущего пони не загребли полицейские (хотя бы документы проверить)? Не образуют ли технические каналы аркологии параллельного подпольного мира и какую гадость из этого мира можно заслать по поняшкин хвост?
— День добрый, — за обеих ответила Бон-Бон (Клюква, конечно же, стояла потерявшим дар речи краснющим раком), — У нас есть вопросы.
— Конечно, ёси. Я, отвечу на все ваши... — начал было облегченно переводящий дух единорог. Но Бон-Бон не дала ему продолжить.
— Что это за магический ритуал? Чьих это копыт дело? — позволяя Феррету увидеть труппы флаффи, зашла с козырей бежевая разведчица. В конце концов, у Верховена уже однажды получилось обмануть инопланетян этим приемом. Чем Бон-Бон хуже? Тем более, что деваться было особо некуда: судя по всему, зацепка в виде Феррета могла в любой момент исчезнуть. Или, о чем Бон-Бон вовсе не хотелось думать, могли исчезнуть пони.
— Хм? — остановился огорошенный Феррет, — Позвольте я взгляну.
— Не только позволяю, но и настаиваю, — бежевая кобылка еще больше отодвинулась в сторону, пропуская единорога (а так же пристраиваясь ему сбоку так, чтобы увидеть и услышать побольше).
— Какие отвратительные существа! Никогда не мог их терпеть. Мерзость... — скривившись, принялся осматривать флаффи Феррет. Бон-Бон же смотрела и запоминала (хотя это и было противно).
Первым делом Феррет придирчиво осмотрел тела зверьков. Потом он зажег свой рог и стал водить им над пушистыми трупиками. Видимого эффекта это свечение не давало. Но рог при данной процедуре звенел, напоминая тот звук, что Бон-Бон слышала через микрофоны "шпионской" приставки. Через какое-то время единорог погасил свой рог, и, неприязненно фыркнув на тела, обратился к кобылкам.
— Корни, ёси, я не чувствую тут магии. Ни классической, ни ритуальной, ни хаоса, ни спектра жизни. Вам нечего опасаться – это, всего лишь, мертвая мерзость, — заверил кобылиц единорог так, будто колдовство это нечто совершенно нормальное и повседневное.
— Тогда, зачем убили этих флаффи? — изобразила из себя сурового инквизитора Бон-Бон, отчаянно надеясь, что Феррет сейчас ляпнет еще чего-нибудь необдуманного и очень-очень важного. Бежевая пони не сомневалась, что ныне мертвые зверьки появились именно в этом месте и именно в это время неспроста. Уж больно все это смахивало на засылку разведботов или установку “жучков”... С той только разницей, что “жучки” были мелкими мохнатыми син… Синтетами ли? Или, может быть, их теперь правильнее называть биороботами?
— Это нетрудно выяснить, ёси, — снова засветил рогом единорог. Но на этот раз свечение было необычным, оно напоминало языки черного и ядовито-зеленого пламени. Что еще занятнее, пламя объяло и глаза жеребца, чего с нормальным земным синтетом, по мнению Бон-Бон, принципиально быть не могло.
— Кхе!.. Кхе!.. — от этого звука Бон-Бон чуть не выпрыгнула из копыт, попутно снова шмыгнув за Клюкву.
На полу, шурша непонятно кем разрезанным пакетом, завозилось тело крупного флаффика. По хребту земнопони промаршировала рота мурашек.
— Стё етя? Посемю фваффи снёвя плигь? — бесстрастно сообщил автоматический переводчик, ничуть не обеспокоенный творящейся чертовщиной.
— Не знала, что флаффики такие живучие... — поежилась Бон-Бон, из-за корпуса телохранительницы глядя на то, как фиолетовый флаффи, кашляя и жалуясь, приходит в себя.
— Да уж. Не каждый мегадесантник такое переживет, — присоединилась к Бон-Бон Клюква. По всей видимости, шок от происходящей небывальщины пересилил смущение аликорны от новой встречи с Ферретом.
— Оно мертво. Я дал мерзости подобие жизни, чтобы удовлетворить наше любопытство, — голос единорога был уверенным и спокойным. Похоже, он безоговорочно верил в свои слова. Бон-Бон стало совсем страшно.
— Тогда, спроси у него: "Кто обидел флаффи?" Только дословно! — страх страхом, а обеспечить безопасность своей мягкой бежевой попе, все-таки, нужно.
Феррет кивнул, и обратился к лупающему глазками вредителю на азерлингве. Флаффик прислушался к словам единорога, после чего выдал два ручья слез и целый поток жалоб.
— Фваффи халёсяя фваффи! Фваффи сиветь вь бавсём-бавсём дёмике сь мнёвя-мнёвя фваффи! У фваффи есь спесиавьний двюгь и мависи! Фваффи осень-осень вюбись спесиавьнявя двюгя и мависей... и есе нямми, и иглясь… и есе спесиавьнявя двюгя и мависей!.. Фваффи хосесь, стёби у фваффи бив папаська! И тёпвий дёмикь, стёби папаськя вюбись и иглясь фваффи, и спесиавьнявя двюгя, и мависей! — все так же безэмоционально выдал кремниевый толмачь, пока флаффик, икая от эмоций, размазывал сопли по мордочке, — Патёмь босъдё сказявь, стёби фваффи и мависи иси. Фваффи иси, кюдя босъдё сказявь. Тяма есь папаська! Фваффи осень лядя, и мависи осень ляди! Папаська снясяля халёсий. Папаська сплясив фваффи. Фваффи скясявя, сё ей скасяв босъдё ити. А патём!.. А патём!.. Ху-ху-ху!.. Швырк!.. Ху-ху-ху!.. Швырк!..
— Клюква, топай сюда! — скомандовала Бон-Бон, одновременно становясь так, чтобы отгородить тельца маленьких зверьков от большого зверька-нытика (Бон-Бон сама поразилась своим панической смелости и трусливой решительности), — Иначе мы это "Ху-ху-ху!" до вечера слушать будем.
— Зачем? — прошептала вопрос Клюква. Однако, встала туда, куда ей показывала Бон-Бон.
— Если флаффик увидит мелких, то мы от него ничего не добьемся. Они, кроме полнокомплектных, однозадачные — только о чем-то одном думать способны, — в ответ прошептала Бон-Бон (стараясь не смотреть на распотрошенные трупики зверьков). После чего обратилась к Феррету, — Спроси у него "Где твои малыши?"
— Странную игру вы затеяли, ёси, — хмыкнул единорог, но повиновался.
Последовавшая реакция флаффика повергла рогатых в шок (Бон-Бон же, сама будучи флаффивладелицей, ничего нового для себя не открыла): флаффик рыдал, метался по пяточку между пони, стеной и колонной, звал "мависей" и беспрестанно лил слезы.
— Скажи ему, что мы отдадим ему его малышей, — через пять минут снова обратилась к Феррету Бон-Бон.
Единорог с уважением посмотрел на земную пони, и сказал пару слов на азерлингве. Флаффик тут же убавил вой, и, подбежав к Феррету, попытался обнять его за передние ноги. Колдун неожиданно отшатнулся (как это ни странно, на его лице читался животный страх – Бон-Бон уже такое видела, в исполнении "нерожденных"), и мохнатый зверек распластался по полу, снова заведя свою истеричную шарманку.
— Скажи ему "Расскажи, кто обидел флаффи и малышей — получишь малышей обратно." Только дословно, иначе не поймет, — не смотря на все происходящие вокруг мерзости, безумие и оккультизм, настроение Бон-Бон существенно улучшилось. Кажется, перед пони начала раскрываться суть азиатских интриг.
Феррет кивнул, и, предварительно выставив перед собой нечто вроде полупрозрачного светящегося барьера, задал флаффику новый вопрос. Зверек перестал голосить и задумался. Спустя около минуты, он уселся на жопку, и, всем своим видом выражая безграничное доверие напополам с отчаянной надеждой, принялся за повествование.
— Ху-ху-ху!.. Папаська пвахёй! Папаська ни дяв фваффи и мависям тёпвий дёмикь! Папаська сяв халёсивя мавися и сдевав халёсимю мависю басюсие бобоськи! Халёсий мавись сивня-сивня клисявь, а патёмь!.. а патёмь!.. Ху-ху-ху!.. Папаська давь халёсимю мависю весьние засипаськи! Швырк!.. Папаська мунста! — швыркая соплями и подвывая, поведал свою историю флаффик, — А патёмь папаська-мунста сдевав фваффи пвахие-пвахие поднимаськи и босюсие бобоськи халёсей сельстьке... Ху-ху-ху!.. Швырк!.. Пвахяя шульх-шульх стюська! Халёсей сельстьке бобоськи! Швырк!.. Фваффи тясяле дисятьки!.. Ху-ху-ху! Фваффи стлясьня!..
— Ясно. Начались самоподдерживающиеся воспоминания, истеричка чертова, — Бон-Бон картинно насупилась, изображая подсмотренного в одном фильме Крутого Следователя (а заодно успокаивая саму себя — уж очень хотелось немедленно сбежать отсюда подальше, забыв все это как страшный сон). После чего снова обратилась к Феррету, — Дай флаффику леща, а потом опять пообещай "мависей" в обмен на рассказ.
— Не вижу в этом смысла, это предсмертные воспоминания. За ними последует лишь рассказ о загробном мире, ибо я не блокировал память мерзости – вряд ли такое ничтожество способно сойти с ума, — уверенно возразил единорог. Однако, приказания самопровозглашенного бежевого командира исполнил.
— Вяк!.. Бобоськи! Зя стё? — заплаканный флаффик обиженно уставился почему-то на Клюкву. Впрочем, цель была достигнута: цикл "неприятное воспоминание -> самопожалейка -> неприятное воспоминание" был разорван.
Феррет, явно тяготившийся необходимостью разговаривать с флаффи, снова повторил зверьку предложение земной пони. Мохнатое недоразумение усваивало его где-то минуты три, не прекращая лить слезы и “ху-ху-ху”-кать.
— Патём фваффи плигь вь Скеттивендь, — наконец-то прокрутив все свои шестеренки, заявил флаффик. Что заставило его опять всполошиться, — Мависи! Фваффи нядя наси мависей! Мависямь нядя плигь в Скеттивенд!
— Клюква, пропусти чудо, — Бон-Бон пододвинулась, давая флаффику увидеть трупы сородичей. Аликорна поступила так же. Бон-Бон позавидовала выдержке телохранительницы: сама земная кобылка держалась только на страхе потерять контроль над непростой ситуацией.
— Мависи! — радостно взвизгнул флаффик, увидев обезображенные тела других зверьков, и, подскакав к ним галопом, (если данное понятие, вообще, применимо к синтетам-спутникам) принялся тыкаться в них носом, сюсюкая и уговаривая пойти вместе с ним в "Скеттивендь".
— Думаю, больше мы ничего тут не получим. Впрочем, и так все ясно: очередной извращенец поразвлекался в безлюдном углу, — цокнула языком Бон-Бон, делая вид, что творящееся вокруг нее безумие есть норма, обыденность и, в целом, в порядке вещей для бежевой пони.
— Не уверен, ёси. Кажется, я был слишком высокомерен, — отрицательно качнул головой Феррет. После чего его рог и глаза вновь объяли языки зеленого и черного пламени. Такой же неестественный огонь вспыхнул и вокруг флаффика, кажется, парализовав его.
Пони вздрогнули.
— Да, я был слишком самоуверен, — через несколько минут погасив потустороннее пламя, заявил Феррет, — Сами чары ушли вместе с жизнью мерзости, но память о них осталась. Некто повелел мерзости прийти сюда и ожидать следующего приказа. Приказа мерзость не дождалась лишь удачей: раньше нас тут был человек животной внешности. Думаю, один из этих наркоманов, ищущий "закладку". У мерзости не хватило ума ответить на его вопрос иначе, чем признаться, что оно пришло сюда по чужому приказу. На этом человек завершил жизнь мерзости. Похоже, он настолько деградировал, что верил в то, что мерзость может быть соглядатаем эцилопии.
— А вот последнее уже не факт, — теперь мозаика в голове Бон-Бон сложилась. Оставалось лишь уточнить некоторые технические вопросы. Но потом, — Как бы нам этого флаффика заткнуть? А то они, хоть и без мозгов, но трепачи страшные... Писк!
Тонко пискнув, Бон-Бон юркнула под Клюкву: на глазах пони флаффи объяло черное пламя, и тот упал как подкошенный.
— Без хорошего некроманта оно никому ничего не скажет. Я разорвал все нити души, что, вообще, возможно разорвать, — усмехнулся единорог, гася черно-зеленое пламя на своем роге.
— Какого дьявола?! — наконец-то подала голос и Клюква, нервы которой, по всей видимости, тоже не были железными.
— Предупреждать надо! — выбралась из-под аликорны вся дрожащая Бон-Бон, — И, вообще, нас эти "нити души" не накрыли? Дегазация, дезактивация не нужны?
— Нет, — мотнул головой единорог, — Это, всего лишь, нити, соединяющие душу и тело. Без магии жизни они ничто.
— Наподнимают тут всяких зомби!.. Это же зомби был? — мысленно внося коррективы в план и запрещая мочевому пузырю самодеятельность, уточнила Бон-Бон. Феррет отрицательно мотнул головой.
— Нет, это не зомби. Я поднял истинную нежить, — буднично (и немного покровительственно: как для глуповатой деревенщины!) уточнил гнуторогий, — Мерзость была окончательно мертва. Так что, зелья не возымели бы действия. Только магия жизни.
— Понятно, — на самом деле, Бон-Бон было ни хвоста не понятно, — Значит, теперь мы с тобой в одной дырявой лодке.
Единорог призадумался. Клюква опасливо прижалась к его боку. Бон-Бон оказалась перед этими двумя как генерал на плацу перед рядовыми полицаями.
— Сейчас мы все втроем собираем хвосты в кучу, и тыгыдынькаем отсюда, пока копы не спохватились и не прислали легавых. Всем все ясно? — не давая рогатым наприжиматься, а, главное, подумать, полковничьим голосом поставила боевую задачу бежевая командирша.
Лица рогатых удивленно вытянулись.
— Чего не поняли? Сейчас полицаи нагрянут — в кутузку нас загребут! Двигаем поршнями, членосестрия! — не теряя времени даром, припустилась бежать Бон-Бон, всей душой уповая на древние инстинкты.
Те ее не подвели. Меньше чем через пару мгновений к ее рыси присоединился цокот копыт Клюквы и Феррета. "Все бегут — и я бегу." У Бон-Бон промелькнуло ощущение дежавю: Халонен когда-то так же заставил обалдевших от суммы наворованного "Фараонов" убраться с места преступления. Как бы не кончить как тот Халонен...
Убежав с внешнего обвода аркологии, пони доскакали до ближайшего жилого (наверное) района, где сели на первый попавшийся магнитобус. Проехав на нем с пяток остановок, вся четвероногая брато-сестрия выгрузилась близь станции маглева, где незамедлительно села на поезд. Правда, уехать на нем далеко не удалось — Бон-Бон вынудила рогатых слезть на следующей же остановке. После чего сама занялась поиском таксиста-нелегала. Найдя самую гнусную азиатскую рожу с самой страшной на вид колымагой, бежевая разведчица вступила в переговоры, хм, определенного рода. В результате которых наличности в кошелечке земнопони значительно убавилось, зато вся честная ушастая компания переместилась в какой-то сомнительный притон на отшибе Азиатской. В оправдание притону следует сказать, что номер поняшам достался хоть и весьма скромный, но чистый, по-понячьи обставленный (не иначе, для покемонов предназначался) и с добротной толстой дверью, которую за пять минут не сломаешь.
— Уф-фьють! — выдохнула Клюква, задвигая в паз простой стальной засов, в котором, уж точно, не могло быть никакой подлой электроники для сдачи доверчивых постояльцев браткам или полицаям. Если только хозяин не вкрутил в дверь электромагнит, чего Бон-Бон исключить не могла...
— Ёсай кили ёси! Лэт теми! — весело выкрикнул Феррет, задорно поглядывая на Бон-Бон. После того, как толстая дверь номера захлопнулась, единорог явственно приободрился. И, по всей видимости, за время сегодняшнего "приключения" он сделал для себя определенные выводы в отношении двух новых знакомых. По крайней мере, теперь как к главной он обращался к Бон-Бон, а не к Клюкве.
— Не понимаю, — Бон-Бон же решила, что немного честности пойдет делу только на пользу: с Ферретом все еще было много неясного.
— Ёси лан ана? Эю экви лана? — единорог явно смешался — даже переспросил что-то на своем, инопланетном.
— Нет, не понимаю, — отрицательно махнула головой Бон-Бон.
— Ёси, корни, прошу прощения за свои манеры, но я должен знать, — извинившись за что-то, Феррет шагнул к Бон-Бон.
Бон-Бон, поджав хвост и уши, рефлекторно отступила назад. Впрочем, ничего плохого земной кобылке единорог делать не стал: он лишь зазвенел светящимся рогом и провел этим странным органом рядом с бежевой пони. После чего шагнул к напрягшейся Клюкве, и повторил загадочную процедуру.
— Ёси Свити Дропс, откуда вы знаете о магии? — судя по задумчивой морде рогатого, он только что понял, что наболтал много лишнего двум едва знакомым пони.
— На самом деле меня зовут Бон-Бон Мацаревич. И нам есть что друг другу честно рассказать, — собрав остатки понячьей храбрости в копыто, улыбнулась инопланетянину Бон-Бон.
— Правительственный агент, полагаю? — помрачнел единорог.
— Фью-ф! — как смогла натурально изобразила облегчение Бон-Бон, — Раз вы, мистер Феррет, принимаете меня за агента Всемирного Правительства, то вы, точно, не из "нерожденных"...
— Не буду скрывать, это весьма неприятное сравнение, — фыркнул Феррет. Но поза единорога теперь была уже не столь напряженной, — Я — свободный пони, преображенный Ее милостью. Никакого сношения, кроме сношения на поле боя, с нечистыми мутантами я иметь не желаю.
Бон-Бон напряглась: А уж не подельник ли это того самого изгнанника, что Поставщики сторожат на Земле, перед ней? Если ответ "ДА", то нужно попробовать разузнать как можно больше.
— Впрочем, это не отменяет того, корни Клюква, что вы очень некрасиво обошлись со мной, — единорог повернул голову к аликорне, и осуждающе посмотрел ей в глаза. Клюква вздрогнул, и отвела взгляд, чуть не захныкав.
— Клюква только моя телохранительница. Вас она обманывать не собиралась. По плану, соблазняться вы должны были мной... Не вышло, — Бон-Бон и не думала раскаиваться в своем вранье — Клюкву нужно было спасать, — Помните нашу первую встречу, в Парке Мелового Периода?
— Прекрасно помню. И, кажется, начинаю понимать суть той сценки у вольера тираннозавров, — кивнул единорог, переводя испытующий взгляд с земной пони на аликорну и обратно, — Но, сначала, я бы хотел узнать о том, как вы узнали, где я прячусь?
— У меня тоже есть к вам вопросы, мистер Феррет, — Бон-Бон заранее была готова к такому повороту событий (ну, не зря же жеребец заговорил с кобылками по-тарабарски?), — Кто вы, мистер Феррет?
— Кто я? — поперхнулся единорог, на чьем лице явственно проступило полное и окончательное недоумение. Видимо, как и предполагала Бон-Бон, Феррет считал, что новым знакомицам прекрасно известна вся его подноготная.
— Да, кто вы? — кивнула Бон-Бон, внутренне радуясь солидной памяти своего коммуникатора (диктофон все это время был включен), — Я уже поняла, что вы не из "нерожденных". Так чьих вы будете, мистер Феррет?
— Вы не ответили на мой вопрос, ёси, — придя в себя, скептически скосил глаз инопланетянин.
— Скажем так, я — представительница общественной организации, интересующейся внеземными контактами и теми опасностями, которые они несут для планеты, — не поддалась на "уловку" Бон-Бон. В целом, Феррет не был глуп, но инопланетная "разболтанность" также была ему свойственна. Что еще раз говорило за родство единорога с Поставщиками, — Определеннее, пока между нами не установится большее доверие, мистер Феррет, я сказать не могу. Теперь, ваша очередь.
— Хе-х, земные кобылицы... А я уже и позабыл какие вы упрямые, — усмехнулся единорог (что Бон-Бон посчитала хорошим знаком), и, обведя кобылок оценивающим взглядом, сказал, — Я — вольнодумец, пошедший против устоявшихся порядков и теперь вынужденный скрываться на чужбине. Мутанты, называющие себя "нерожденными", сказали бы, что я — опасный сектант. Хотя, они сами не меньшие вольнодумцы и смутьяны. Их измененные тела тому первейшее доказательство.
— Вы знакомы с Джинубиал? — ухо Бон-Бон нервно задергалось от нехорошего предчувствия.
— Мне не выпало счастья входить в ее Сердечный Круг. Но я рад, что мне довелось близко прислуживать Пресветлой, — на несколько мгновений Феррет погрузился в воспоминания. Впрочем, почти тут же вынырнул из грез и задал встречный вопрос, — Теперь моя очередь. Откуда вам, ёси, известно имя Пресветлой?
— От "нерожденных". Они считают ее опасным чудовищем, — Бон-Бон решила часть правды до поры до времени придержать, — Не думаете же вы, что наша организация была создана без веских на то оснований? Это, знаете ли, деньги. И немалые.
— Иной мир — иные традиции. Всегда поражался тому, как в вашем мире уживаются культ денег и учение свободы. В моем мире золото погубило нашу волю... три проклятия на лживого мерина Зога, — судя по интонации, этот "Зог" некогда сильно раздражал Феррета, но сейчас все эмоции давно уже перегорели, оставив лишь привычку проклинать неведомого инопланетянина, — Думаю, ёси, вы ошибаетесь. Нечистые, вряд ли, все еще называют Пресветлую чудовищем. Она открыла нам глаза и дала учение свободы, но, увы, не смогла противостоять своей природе поработительницы. Так что, насколько я знаю, она сломалась, как и почти все мы, и теперь странствует по мирам и вредит пони, как велит ей ее порочная натура. Печальная судьба для достойнейшей из всего недостойного племени аликорнов.
— И, все-таки, "нерожденные" пасутся на нашей планете именно из-за Джинубиал. Они провозгласили себя его... ее тюремщиками, — решила выложить оставшиеся карты Бон-Бон.
— Я понял, о ком идет речь. И больше не удивлен тем, что нечистые заинтересовались вашим миром, ёси, — единорог явственно помрачнел, — Чары изгнания надежны и нерушимы — я сам участвовал в их составлении и слиянии. Но о том мире, куда мы изгнали чудовище, я не знаю ничего. Теперь я понимаю глупость нашей самоуверенности — нечистые и Зог обманули нас всех, разрушив светлые идеалы Пресветлой и смешав их осколки с грязью золота и самодовольства. Видимо, и тут они были не до конца честны с нами, зная, что именно лежит за барьером миров, и не сказав ни слова... скрыв от нас возможные потаенные тропинки.
— Что за чудовище? — насторожила уши Бон-Бон: из Поставщиков информацию об этом неведомом изгнаннике вытянуть в свое время не вышло. Так, может, с Ферретом получится по-другому?
— Осквернительница, — практически сплюнул слово единорог. После чего, взглянув на настороженную мордочку земной пони, пояснил, — Чудовищно могучее порождение магии, одержимое тягой к разрушению и осквернению. Даже аликорны на его фоне выглядят благообразно. По крайней мере, они искренне хотят пони добрать, хоть их "добро" и заключается в порабощении всех и каждого. Это же!.. Оно жаждет зла в самой его чистой и отвратительной форме. Оно даже присвоило имя и благословение Пресветлой, дабы опорочить ее! В общем, это то, чему нет места в Эквестрии. На этом мы, в свое время, сошлись с нечистыми. А потому Поработительнице нет больше в мирах пони.
— То есть, это и есть Джинубиал, которую "нерожденные" куда-то там заточили? — уточнила бежевая пони, прикидывая то, как незаметно переслать Моури увесистый аудиофайл.
— Нечистые не заточали Осквернительницу. У них бы, ёси, на это рога не хватило, — презрительно фыркнул Феррет, видимо, бывший не особо высокого мнения о колдовских талантах Поставщиков, — Они, лишь, выбросили ее в иномирье. Мы же, свободные пони, наложили печати. Вообще же, нечистые довольно слабы в магии, если только дело не доходит до магии хаоса. Но эти грубые силы редко когда нужны настоящему волшебнику... Кстати, ёси, как вы смогли выследить меня? Вы же заранее знали, что я не уроженец вашего мира.
— Если я отвечу, то вы, мистер Феррет, ответите на еще один мой вопрос? — хитро сощурилась Бон-Бон, собираясь раскрыть за сегодня еще одну важную тайну инопланетян.
— Конечно, еси. Если он будет в пределах разумного, — единорог утвердительно кивнул. У входа завозилась Клюква, похоже, не знающая на кого сейчас нужно будет нападать: на инопланетного, но ах! любимого жеребца, или на противную и бежевую, но начальницу?
— Мы отследили вас по активности "нерожденных". Они сделали крупный заказ в "Sahara Therapeuthics". Дальше же выявить то, что один из сотрудников компании является не тем, за кого себя выдает, было лишь делом техники, — вполне буднично пояснила Бон-Бон (пусть теперь рогатый гадает о ее, пушистой разведчицы, возможностях!). После чего задала Феррету вопрос, который вертелся у нее на языке с самого сеанса по оживлению уличного вредителя, — Мистер Феррет, у меня и Клюквы есть волшебство?
— Хм, не ожидал, — признался единорог, явно озадаченный таким поворотом разговора, — Если подходить к вопросу академически, то ответ, ёси, "ДА". Все вокруг есть магия в разных фазах равновесия. Так что, без сомнения, в каждом живом существе есть волшебство. Хотя бы, в рамках процесса перехода овеществленной магии в движущую силу, или, как это принято в вашем мире, в рамках обмена веществ. Если же взглянуть на этот же вопрос с точки зрения практического волшебника, то ответ будет "НЕТ". В вас, созданиях Граничного Мира, настолько мало волшебства, что я даже вплотную не могу его почувствовать.
— А что насчет флаффи? В этих поганцах есть волшебство? — Бон-Бон скосила взгляд на Клюкву: можно ли еще доверять своей телохранительнице?
— Ёси, вы умеете выбирать неприятные объекты для обсуждения, — единорог скривился, явно что-то вспоминая, — Да, эти мерзкие существа волшебно-заурядны. К тому же, они, хоть и наделены каким-то подобием разума, почти безвольны. Их вполне можно заколдовать без использования сложных техник и посторонних источников магии. Не порождение природной магии, конечно, но любой волшебник, если он еще не забыл то, как пользоваться рогом, без особого труда справится с этой работой.
— Их можно превратить в ходячую видеокамеру? – уже не скрываясь, задала волнующий ее вопрос Бон-Бон.
— Хм, странные в вашем мире метафоры. Они все время связаны с машинами, — качнул головой инопланетянин, — Пожалуй, на ваш вопрос, ёси, можно ответить утвердительно. Прочитать воспоминания мерзости несложно, хотя, это не для брезгливых. Заставить мерзость идти туда, куда нужно тебе – еще проще. Вопрос лишь в наличие мага, что согласиться работать со столь омерзительными существами.
— Ну, вот и отлично. Давайте забудем на время о сегодняшнем происшествии, и просто отдохнем! А я пока закажу нам поесть, — выдала одну из своих наилучших улыбок Бон-Бон, жестом приглашая спутников последовать ее совету. По крайней мере, одно ее предположение полностью подтвердилось. Что незамедлительно породило пару еще худших теорий. Нужно будет поставить в известность Моури, хотя он и говнюк.
Доставшийся пони номер был вовсе не плох (как того опасалась Бон-Бон). Хотя, конечно, и не шикарен. Но переночевать можно: спальня с платяным шкафом, низким столиком, розеткой и портом подключения к сети, а также, что уже было явной удачей, имелся собственный совмещенный санузел — можно было помыться или справить, кхм, понячью нужду не выходя в коридор. Из явных недостатков была только кровать. Двуспальная. С другой стороны, если немного подумать не головой, то она же была и важным достоинством сегодняшнего пристанища кобылок. А еще было огромное панорамное окно (похоже, "гостиницу" просто незаконно пристроили к внешней стене аркологии). За окном снова было море. Но уже ласковое и спокойное. Правда, почему-то, местами светящееся (иначе в наступившей тьме его и видно бы не было). Глядя на фосфоресцирующие волны далеко внизу, пони и инопланетянин сами не заметили того, как расслабились и, даже, разговорились.
Феррет, с его слов, происходил из мира под названием "Серебрянный Карп" (что Бон-Бон ни о чем не говорило) и на Земле был не впервые. В первый раз он побывал в мире Бон-Бон вместе с Поставщиками — в развалинах Африканского Гигаполиса изгонял ту самую Джинубиал/Осквернительницу в "иномирье". Тогда-то Земля ему и приглянулась. Если Феррет не врал, на планете в избытке имелась какая-то "сила Дискорда", которая была очень не по вкусу Поставщикам. Что совпадало с обмолвками самих Поставщиков, ранее говоривших, что на Земле слишком много некоего "Порча-3", а потому планета для инопланетян неуютна. Вот эта-то неуютность, в купе с удаленностью от транспортных магистралей инопланетян, и соблазнила единорога. Он считал, что силы правопорядка вряд ли сочтут Землю за подходящий схрон для беглого преступника. А, как поведал Феррет, после распада его движения, именно преступниками были объявлены все последователи его пророка, некоей Пресветлой. Правда, ни уголовником, ни политическим он себя не признавал – считал, что гонениям подвергается по религиозным мотивам. А еще, инопланетный единорог очень не любил аликорнов, считая, что немалая часть бед в мире именно из-за них – они душат любое вольнодумство и попытки пони жить своим умом.
На этом привезли заказанную Бон-Бон еду. Правда, по открытии коробок выяснилось, что повара в пиццерии на пожелания поняшки начхали. А потому, Бон-Бон и Феррет ели салат с хлебными лепешками, а Клюква — пиццу с двойной порцией мяса (которое соскоблили со своей части пирога земнопони и единорог). Впрочем, по аликорне нельзя было сказать, чтобы она была недовольна своей пайкой. А еще дерижаблекрупая телохранительница в одну мордочку выдула трехлитровую бутылку газировки.
Продолжившиеся после позднего ужина разговоры много информации бежевой разведчице не дали. Феррет рассказывал о крушении своей секты и собственном бегстве на Землю так, будто Бон-Бон все эти "закон лучшего", "спектр жизни" и "первая правда" должны были о чем-то говорить. На восхищенном же спиче инопланетного единорога, посвященном земным порядкам, по словам Феррета, притворившим в жизнь идеалы "эквестрийских" сектантов (и чему там восхищаться? Бон-Бон же, хоть и не любила пролов и левачье, сама прекрасно видела, что вокруг сплошное подхвостье, и, рано или поздно, корпорации доведут Землю до очередного цугундера) земная пони совсем приуныла. Так что, бежевая агент Ложи решила рискнуть и показать единорогу запись с наглым инопланетянином, косящим под флаффи. Феррета запись заинтересовала. Гнуторогий жеребец подтвердил инопланетную природу перевертыша, но сказал, что изменчивый пришелец биологически к Поставщикам не принадлежит. Со слов Феррета, Поставщики были мутантами, сильно отличающимися от прочих "эквестрийцев". Происхождение, правда, "нерожденных" Феррету было неизвестно. Зато, что уже было полезно с практической стороны, единорог сказал, что пони видели "обычного" "эквестрийского" перевертыша, который, действительно, умеет гипнотизировать окружающих на расстоянии, и высказал предположение о том, что тот наемничает на Поставщиков в пользу своего улья. Чем и воспользовалась Бон-Бон, попытавшись выудить еще немного информации.
— Итак, за нами начали охоту колдуны из иной реальности? — снова цокнула копытом по планшету Бон-Бон, тем заставив запись с перевертышем остановиться, — Зачем? Они думают, что через нас могут повлиять на вас, мистер Феррет?
— Сомневаюсь, ёси, сомневаюсь. Мой друг поддался нечистым — им нет нужды искать пони, что провели со мной лишь один вечер, — Феррет задумался и, как показалась Бон-Бон, погрузился в меланхолию, — Я боюсь поработителя. Он неспроста предпочел беседу с глазу на глаз беседе в вашем, корни, ёси, присутствии. Их племя никогда не делает что-то просто так. А после того, как поработитель предсказал приход Птера, я не сомневаюсь, что его планы включают и вас. Что хуже всего, я не знаю, чего добивается бессмертный. Я даже не знаю, кто он...
Клюква насторожилась, и снова достала травмопистолет. Интересно, она, реально, думает, что эта пукалка может хоть чем-то повредить тому конище из парка?
— Если "поработитель" это тот аликорн с нашего свидания, то я могу выдвинуть свое предположение, — Бон-Бон забрала планшет, и, зажав его под правой передней ногой, изобразила на мордочке задумчивость, — Насколько я смогла понять из его слов, аликорн хочет помешать планам "нерожденных". Что им нужно от вас, мистер Феррет?
— Мои знания, конечно же, — тряхнул головой Феррет, — Пока что, всем были нужны мои знания. К тому же, нечистые — плохие маги. Они должны просто безумно жаждать новых заклинаний. Самим им чародейское искусство дается плохо.
— Буду честной с вами, мистер Феррет, — Бон-Бон изобразила серьезность, — Наша организация имеет дело с "нерожденными" уже давно, и пока они прибегали к магии лишь в критических ситуациях. Зато, промышленный шпионаж и тайная скупка наших технологий — их повседневная деятельность. Мистер Феррет, что-нибудь из ваших "чародейских искусств" имеет отношение к массовому производству?
— Нет. Искусство и называется искусством потому, что это акт возвышенного творчества, не простое ремесленное повторение одного и того же, — мотнул головой единорог, — Впрочем, ёси, ваше предположение неоценимо. Я начинаю понимать то, почему нечистые в сражениях с нами вели себя так, как они вели себя...
— И, все-таки, мистер Феррет, вы не имели доступа к каким-нибудь промышленным секретам? Выращивание особо ценных кристаллов? Рецептура особых сплавов? Производство какого-нибудь пустякового, но массового волшебства? Все это может оказаться ценным для понимания мотивов "нерожденных" и, в конечном итоге, мотивов аликорна, который хочет им помешать, — Бон-Бон невольно стала копировать манеры следователя из восемнадцатого сезона сериала "Ломать Кровать", который нравился ей с Лирой (и пугал Принцессу до дрожи и пряток под понячьими хвостами).
— Нет, пожалуй, нет. Я никогда не интересовался никакими ремеслами, кроме ремесла взлома замков, — единорог снова мотнул головой. Однако, тут же остановил сам себя, — Ёси, в каком виде обычно получают "технологии" в вашем мире?
— В многообразном, — Бон-Бон отложила планшет в сторону, и, состроив серьезную мордочку, принялась читать инопланетянину лекцию, — Лучше всего получить специалиста, работавшего над технологией, вместе с технической документацией. Но так же неплохо раздобыть и что-то одно из этого. Или заслать своего спеца к конкуренту, дабы он, под видом ответственного работника, смог проникнуть на производство и слить важные элементы технологий. Полезным также является кража смежной документации, бухгалтерской и координационной переписки корпорации — там обязательно будут какие-нибудь характеристики технологии или указания на смежников. Также, определенную информацию можно извлечь из фото-, видео-, аудио- и спектрозаписей технологического процесса или изделия на каких-то этапах его производства. Еще можно незаметно, через подставные компании, приобрести большую партию интересующего товара и разобрать, уповая на ретроинженеринг. Но сейчас большинство корпораций научились бороться с этой практикой.
— Документы и кобылицы... Кажется, я становлюсь конченным дураком: последнее, что мне осталось, так это начать подыгрывать поработителю, — после этих слов Феррет раздумывал где-то около минуты (Бон-Бон могла поклясться, что за это время чуть не схватила три инфаркта). Потом единорог изрек, — Решено! Нечистые меня в покое не оставят. Буду подыгрывать бессмертному... Ёси, вас все еще интересуют тайны?
— Конечно, — утвердительно кивнула Бон-Бон, — Чем меньше тайн — тем лучше.
— Для кого лучше? — невесело усмехнулся Феррет, но тут же перешел на деловой тон, — Укрывшись в вашем мире, ёси, я вовсе не сразу потерял бдительность. Увы, мой хвост был интересен не только нечистым. А потому я долго следил за окружающими, выискивая признаки погони.
— Это вполне разумно, — Бон-Бон еле сдержала нецензурную бежевую ругань: кого еще инопланетяне с собой притащат? Их, что, и так мало разновидностей по Земле шляется? Теперь, милостивые государи, ей, Бон-Бон, придется Пони-в-Черном организовывать? Или X-PON?
— Год назад мне показалось, что я обнаружил погоню: мой осведомитель о ночной жизни сообщил мне, что какие-то странные грифоны интересуются неудачей моих покровителей в Лесу (увы, излишняя поспешность). Я подумал, что так агенты Солнечной Поработительницы пытаются найти мой след, — Феррет процокал к окну, и задумчиво взглянул на светящееся море, — Я помог им выйти на моих покровителей, а сам отступил в тень, и стал наблюдать...
— И? — не выдержала изведшаяся у дверей Клюква.
— А потом оказалось, что нет никаких грифонов. Есть люди корпораций, интересующиеся чародейством, что мои ученики из жителей Земли пытались использовать в Лесу. Многие из них поплатились жизнями за свою самонадеянность, — чему-то своему улыбнулся Феррет, — Я же продолжал наблюдать. И вскоре узнал, что те странные грифоны вовсе не выдумка: не прямо, но они имели отношение ко многим заказам моей корпорации, где было задействовано чародейское искусство. Они, забавная причуда мира, стали пользоваться услугами тех же обитателей ночи, что и я. Думаю, ему есть, что сказать и мне, и вам, ёси... Вы так и не сказали, какая сделка привела вас ко мне?
— Заказ на сорок тысяч синтетов-спутников типа флаффи со странными характеристиками, — снова решила рискнуть Бон-Бон, — Надеюсь, сейчас вы меня разочаруете, и скажете, что это не противозаконная сделка на производство пони.
— Что есть пони, ёси? — Феррет отвернулся от окна: на его губах играла странная улыбка. Видимо, единорог витал в своих инопланетных облаках, — Если это зверь о четырех ногах, одной голове, одном хвосте, обладающий разумом и не ценящий свободу, данную ему по рождению, то, да, ёси, это пони.
— Вы уверены? Добытая нашими агентами спецификация не полностью соответствует разумному существу, — спецификации на подозрительных флаффиков у Бон-Бон, конечно же, не было. Но, что подсказывало поняшке ее чутье, сейчас Феррет был вовсе не в том настроении, чтобы выискивать в речах собьеседницы блеф.
— Как в силе собственного рога. Я сам писал заклинание завершения: когда они достигнут совершеннолетия, оно сработает так же верно, как все, что сходит с моего рога, — выражение лица единорога было по-прежнему очень странным, — Знаете, ёси, а, ведь, я только что стал предателем. Как Птер. Как Джолобота. Как Пресветлая. Может быть, мы, действительно, по природе своей рабы? Будет очень жаль, если поработители окажутся правы...
— Они неправы!.. — тут же возмутилась со своего места Клюква, — Не знаю, что они там наговорили, но они неправы!
— Спасибо, — Феррет одарил дерижаблекрупую аликорну благодарным взглядом, — Я чуть не забыл про то, что Граничный Мир всегда жил свободой.
— Хотелось бы уточнить насчет "заклинания завершения": что оно делает и какое отношение имеет к заказу Поставщиков? – прервала голубков бежевая разведчица.
— Завершает начатое. Превращает то, что выращивают и обучают мои товарищи по корпорации, в другие существа – синтетов-"пони" марки "Хасбро", — хмыкнул инопланетянин. За чем расстроено скосился на море, светящееся за окгом, — Если бы я знал, что пишу его для нечистых…
Клюква, поддавшись порыву, прижалась шагнула к Феррету и прижалась к нему телом. За что удостоилась теплого: "- Спасибо, корни."
— Это все прекрасно, но нам нужно договориться о безопасном канале связи. Ведь, теперь мы в одной лодке, — Бон-Бон, конечно, понимала, что сейчас происходит... Но рогатые намилуются и позже! Сейчас же дело нужно делать, а не сопли розовые пускать!
— Не по моей воле. Но, да, ёси, вы правы, — тряхнул головой единорог, — Я зачарую для вас несколько самопишущих досок...
— Никаких чар! Уж что-что, а их "нерожденные" должны уметь перехватывать. В крайнем случае, запеленговать волшебство в гигаполисе, где нет волшебства, не должно быть особенно трудно, — Бон-Бон подошла к своим седельным сумкам (их, на всякий случай, еще до начала ужина составила рядом с собой Клюква), и достала троицу "шпионских" коммуникаторов, купленных для слежки за флаффи, — Вот, лучше, возьмите это. Они еще нигде не засветился. И шифрование не самое простое. Звоните по ним только по деловым вопросам! На ДРУГИЕ темы разговаривайте по вашим обычным коммуникаторам. Чем дольше мы сохраним этот канал связи в тайне — тем лучше.
— Я не очень доверяю этим коробочкам. Но если вы так уверены, ёси, — Феррет телекинезом принят протянутый ему коммуникатор, и тут же занялся его изучением, — Я воспользуюсь этим устройством, когда договорюсь со своим информатором о встрече. Думаю, ему есть что сказать о тех контактах, которыми он бахвалился. Если нет, то я поищу другой выход на этих грифонов.
— Ну, думаю, это подождет до завтра, — Бон-Бон решила, что уловила настроение жеребца, и решила завязывать с интригами на сегодня, — Сегодня нам всем нужно хорошенько отдохнуть… Мистер Феррет, уже три часа ночи — вам заказать такси?
— Нет, — мотнул головой единорог, — Я давно установил маяк в своем кабинете — телепортация не представляет для меня проблем. Ученики же давно привыкли, что я не всегда вхожу в лаборатории через дверь.
— Вы не боитесь, что вас отследят недоброжелатели? — Бон-Бон не на шутку всполошилась. Такси (даже нелегальное) уже было изрядной демаскировкой, но дискордова магия в аркологии, в которой нет и капли волшебства!..
— Ох уж эти земнопони!.. — единорог весело фыркнул, и, прищурившись, взглянул на Бон-Бон, — Нечистые не смогут. Рог для этого у них слаб. Поработитель же и так уже знает о всех чарах в стране. Ёси, не стоит недооценивать бессмертных.
— Ну, вот и хорошо, — Бон-Бон сделала в уме пометку “утром свалить отсюда нафиг”, — Тогда, давайте отдыхать.
Феррет снова весело фыркнул, глядя на Бон-Бон так, будто подумал про себя какую-то гадость вроде “глупая земнопони”. Клюква же (чего Феррет не замечал, но что не ускользнуло от внимания Бон-Бон) зарделась и непроизвольно приподняла хвост. В целом, Бон-Бон не была против такого отдыха: будущее выглядело неопределенно, а потому, против новых союзников бежевая разведчица не возражала. Да и, чего таить, будет очень приятно, если конфетной поняшке перепадет немного теплого и цилиндрического, по которому Бон-Бон уже истосковалась.