Никто не подменит нас

Дробный цокот копыт разносился по пустой улице. Как Твайлайт Вельвет ни старалась идти тише — всё-таки поздняя ночь, если не очень раннее утро — но веселье рвалось наружу, заставляя вскидывать ноги в такт мелодии, которая всё ещё звучала в голове.

— Здорово сегодня повеселились, — светло-серая единорожка в фиолетовой накидке тряханула гривой и оглянулась на рысящего позади мужа; не дождавшись ответа, продолжила:

— Люблю такие камерные вечеринки. Мне всегда казалось, что праздник удастся, если на нём соберётся дюжина пони. Тогда на всех хватит и закусок, и места потанцевать, и укромных уголков, — тут она снова метнула взгляд на мужа и выразительно пошевелила бровями. — Знаешь, Найт, наверное мы рановато ушли. Не такое уж и заметное пятно было, тем более я могла подвернуть подол.

— Укромнее всего дома, — наконец-то отозвался тускло-синий единорог. — Я уже давно хотел увести тебя, а ты всё отплясывала да болтала... Пришлось импровизировать.

— Так ты нарочно на меня вино пролил?! — осенило Вельвет. — Ах ты!..

В следующий миг она подавилась гневным фырком: в два шага Найт Лайт догнал её и сунул морду под накидку, куснул за круп — за местечко чуть повыше хвоста.

Тотчас замершая Вельвет смешалась, вспыхнула, забегала взглядом вокруг — не видит ли кто?! — попыталась лягнуть наглеца. Но он лёгким движением копыта остановил поднявшуюся ногу и отодвинулся.

— Нарочно, — кивком подтвердил единорог. — Хотя бы потому, что мы недавно поженились и теперь можем... обязаны... делать всё что заблагорассудится.

Оглянувшись, Вельвет столкнулась взглядами с мужем и прерывисто вздохнула, совершенно отчётливо увидев, как хищно блеснули золотые глаза Найта.

Или так отразился свет фонаря?

Тут единорог улыбнулся, и наваждение рассеялось.

— Вспомни, сколько мы встречались, как таились от родителей, даже если просто хотели поцеловаться. А теперь мы свободны, и я хочу наверстать упущенное, — тут он вскинул голову и горделиво выпятил грудь. — В конце концов, я жеребец, чьи чресла пышут огнём похлеще дракона!

Прыснувшая Вельвет не выдержала и рассмеялась, тут же игриво боднула суженого.

— Пошли уже, дракон огнедышащий. Если потерпишь, то дома наверстаешь упущенное. И я тоже, — единорожка чуть покраснела ушами. После выходки Найта у неё в животе потеплело, а мысли в голове витали уже совсем не о прошедшей вечеринке.

— Ничего не обещаю, — прищурился Найт. — Вон тут проулок между домами такой тёмный, нас никто не увидит.

— А если там поньяк какой-нибудь прячется?

— То-то он обалдеет.

Перешучиваясь, пони скорой рысью двинули в сторону дома — только тени от фонаря к фонарю замелькали. Но идти оставалось ещё несколько кварталов, поэтому вскоре Вельвет не выдержала:

— Но всё равно, могли бы и задержаться немного! Там профессор Квик Флэр такое рассказывал!

— Пони-сутру? — осклабился Найт.

— Хватит уже вести себя как жеребчик! Нет, он рассказывал об этих... как же... — снова остановившись, Вельвет зажмурилась; отчего-то окончание вечера словно в тумане потерялось: вроде бы общая картина и видна, но отдельные детали не разобрать. Хотя выпила она всего несколько бокалов лёгкого вина. — Небо, вразуми... точно! О чейнджлингах!

— О ком, о ком? — переспросил Найт Лайт. Встав сбоку от супруги, он заглянул ей в морду. — Ты точно уверена? По-моему, он просто что-то о прошедшей экспедиции по Пустоши говорил.

— Ну да, сначала об этом... потом о предгорьях, где наткнулся на пещеры, населённые аж целым народом. Они... — тут Вельвет поморщилась: слова профессора предательски ускользали из памяти, — в общем, они выглядят так, как если бы жуки вдруг превратились в пони. Вроде бы они не злые, но мыслят совсем по-другому. А ещё у них что-то вроде таланта превращаться в других пони и вообще самых разных существ. Один из... пони-жуков... однажды вдруг превратился в кобылку, точь-в-точь напоминающую подругу его юности.

— Да ну?

— Ну да, — передразнила Вельвет. — Профессор клялся, что она была похожа до последней шерстинки, как он ни проверял.

— И как же проверял? — похабно осведомился Найт, заставив жену вспыхнуть.

— Он не сказал! И вообще... — кобылка старательно разогнала неприличные картинки в голове. — Ты не дал дослушать!

— Да чего слушать, как он там загибал! Что-то ни в одной газете ни словечка об этом.

— Так он ещё готовит отчёт для принцессы, а нам просто вкратце рассказал. Ты подумай: пони, которые могут превращаться в других пони так, что не отличишь.

— Точно враки, — скептически фыркнул Найт Лайт. — Как можно не отличить ту, кого любишь, от какого-то оборотня? Я бы тебя точно ни с кем не спутал.

— И я тоже, — против воли улыбнулась Вельвет. Повернувшись, единорожка нежно уткнулась носом в шею жеребца, вдохнула такой знакомый запах.

Если бы она подняла голову, то сильно удивилась бы, обнаружив, что рог мужа окутался зеленоватым светом вместо привычного золотистого. Тонкой струйкой магическая аура скользнула по воздуху и коснулась головы единорожки, а потом бесследно растаяла.

— Пойдём домой, — негромко сказал жеребец. — Мы ведь кое о чём договорились.

— Да, конечно, — Вельвет отодвинулась и бодро порысила по улице. — Извини, что я оставляю тебя без внимания.

— Ничего страшного. Скоро ты всё исправишь, — игриво осклабился единорог.

Ноги Вельвет сами припустили вперёд; и впрямь, чего они тут гуляют и разговаривают о чьей-то болтовне, когда могут заняться чем-то поинтереснее. Щекотка в животе кобылки вернулась и стала сильнее, более того, единорожка отчётливо ощутила, как между задних ног стало чуточку мокро. Стыд и возбуждение подгоняли Вельвет. А здравая мысль: «С какого ляга я так завелась?» мелькнула и сразу пропала. Точно так же, как пропала часть воспоминаний о прошедшей вечеринке.

Уж теперь-то до дома парочка добралась в считанные минуты — а ещё чуточку позже с хохотом буквально ввалились в прихожую.

— Какой ты нетерпеливый, — со смешком сказала Вельвет, зажигая свет.

— А как научиться терпению, когда перед носом такие ляжки вверх-вниз скачут, — фыркнул Найт Лайт.

И снова Вельвет ощутила странный укол в сознании. С каких пор Найт Лайт стал так пошло выражаться?

Только собралась спросить, но рог жеребца вспыхнул зелёным — кобылка замерла на полушаге, затем помотала головой.

Что же она собиралась спросить?

— Какая-то сегодня жаркая ночь, — между тем заметил Найт Лайт. — Разве тебе не хочется поскорее раздеться?

В тот миг, когда сорвавшийся с его рога усик зелёного сияния коснулся лба Вельвет, она в самом деле почувствовала, как становится жарко, хотя ещё недавно ночной ветерок холодил ей живот. Копытом дотронувшись до застёжки, она расстегнула замочек, и освободившаяся фиолетовая ткань мягкой волной скатилась со светло-серой шёрстки на пол.

Тут перед ней встал Найт Лайт и приобнял передней ногой за шею.

— Пошли, — его свистящий шёпот заставил ушко кобылки дрогнуть.

— Да, — отозвалась Вельвет, предвкушая крайне занятную ночь. Повернулась, посмотрела на жеребца влюблёнными глазами и поцеловала в кончик морды, покрытый тёплой, плотной тёмно-серой кожей.

Чейнджлинг под индивидуальным номером 98-1087 довольно оскалил клыки: вкуснейшая любовь сочилась из кобылки, равно как и влага между её задних ног. На полу уже появилась блестящая лужица, но находящаяся под ментальным воздействием пони не замечала этого так же, как не замечала, что перед ней стоит вовсе не её муж, а существо из чёрной кожи и хитина, чью фигуру подчёркивали голубые стрекозиные крылья.

Не зря она приглянулась ему этим вечером. Эта кобылка была настоящим деликатесом по сравнению с обитателями Пустоши. И чейнджлинг собирался вкусить её, ни с кем не делясь.

Как же здорово жить и мыслить индивидуально!

Пропустив пони вперёд по лестнице, чейнджлинг позволил ей пройти несколько ступеней — и в мгновение ока стремительно нагнал и бесцеремонно уткнуться мордой под хвост.

— Най-... ай! — взвизгнула Вельвет и сорвалась на писк, едва язык скользнул по намокшей вульве и ловко протиснулся внутрь. Чейнджлинг уже точно знал, как надо вести себя с этой кобылкой, и не боялся получить копытом в лоб. Он в любом случае не рисковал: заклинание надёжно окутывало разум единорожки, оставляя ей иллюзию собственных желаний.

И действительно, Вельвет приподняла заднюю ногу, но лишь затем, чтобы жеребец крепче прильнул мордой к промежности, скользя губами по ней, а языком — внутри. Когда же до ушей единорожки донёсся отчётливый чавкающий звук, она стыдливо пискнула. Но не сдвинулась с места, балансируя на трёх ногах на лестнице.

Чем больше чейнджлинг дразнил её, тем сильнее поток любви хлестал в него. Вот он отодвинулся, облизал перепачканную морду и лёгонько подтолкнул кобылку, побуждая идти дальше. На дрожащих ногах, дико размахивая хвостом, она дошла до верха лестницы, и тут жеребец снова нагнал её, повалил на пол коридорчика. Не дал опомниться: встал над ней и стремительно укусил за ушко.

— Ты же любишь меня? Скажи мне.

Голос мужа дошёл до одурманенной и распалённой Вельвет как сквозь вату, но она услышала и быстро закивала:

— Люблю, мой жеребец! Давай, я вся твоя... — напрягшись, она подняла круп, а грудью осталась лежать на полу, уткнувшись мордой в передние копыта. По подбрюшью чейнджлинга мазнул заведённый на сторону хвост.

Бока у того, кто принял облик Найта Лайта, ходили ходуном от того, сколько любви он уже слопал. Но и остановиться он не мог: слишком давно не ел до отвала, слишком соблазнительным было предложение кобылки.

Несколькими мгновениями позже по пустому дому пронёсся крик Вельвет, когда твёрдый член резко и напористо вошёл в неё. Простонал и чейнджлинг от нахлынувшей на него волны. Матерь всеблагая, да он же лопнет!

В сумраке коридора двигались две фигуры. Светло-серая единорожка вздрагивала и покачивалась, толкая крупом навстречу рослой тёмной фигуре, стоящей над ней с широко расставленными ногами — а чейнджлинг наваливался и прижимал её к полу, трепеща раскрытыми сетчатыми крыльями.

Сам того не предполагая, он угодил в ловушку, как летящий на свет фонаря мотылёк.

Что есть силы он двинулся вперёд, опять вонзаясь членом в мягкое нутро кобылки...

Его вопль был протяжным, потусторонним — так не может кричать не одно живое существо. Ему вторил стон Вельвет; ощущение выплеснувшегося внутрь тёплого семени было для неё слишком — нутро кобылки сжалось, и на задние ноги обоих пони брызнуло липкой тёплой влагой.

А потом всё разом прекратилось. Два тела с глухим стуком рухнули на пол, только тяжёлое дыхание и было слышно. Если Вельвет пребывала на грани сознания и небытия, то чейнджлинг испытывал восторг и ужас одновременно; он сам не понимал, в какой момент перестал контролировать происходящее и не смог остановиться. Даже осеменил кобылку! Но сколько же любви...

Слишком много. Сейчас он сам себе напоминал полный до краёв горшок: одно неосторожное движение, и всё хлынет наружу.

Тут Вельвет напомнила о себе тихим стоном, зашевелилась, приходя в себя. Чейнджлинг замер, торопливо обдумывая ситуацию. Заклинания, слава Матери, ещё действовали, но накладывать новые сейчас не стоило.

Но плох тот чейнджлинг, который полагается на одни заклинания.

— Кажется, ты хотела жеребёнка? — вкрадчивым шёпотом спросил он на ухо кобылки, не поднимаясь с неё.

— М-м-м... ты ведь знаешь, я сейчас не в поре, — пробормотала единорожка. — Но если ты постараешься...

— Хорошая мысль, — ухмыльнулся чейнджлинг. — Допустим, завтра?

— Давай... — последнее слово единорожки окончилось сильным зевком. — Завтра...

Не договорив, она снова уткнулась мордочкой в ноги и засопела: столько сил чейнджлинг выпил из неё. Хотя недостаточно, чтобы их не восстановил хороший крепкий сон.

...Не прошло и четверти часа, когда он покинул дом. Твайлайт Вельвет осталась мирно спать в своей постели. Когда она проснётся, то вспомнит о произошедшем, лишь как о чудесном сне; а обнаружив подле себя любящего мужа, немедленно постарается претворить сон в жизнь.

Оглядевшись, чейнджлинг номер 98-1087 постарался запомнить это место. Было у него стойкое ощущение, что ещё не единожды он вернётся сюда.

А пока что он погарцевал по пустынной улице. Миг — тёмное гладкое тело выскочило из пятна фонарного света, другой миг — под следующим фонарём прошёл грязно-жёлтый земнопони с сединой в гриве.

Тому, кого некоторые пони назвали бы профессором Квиком Флэром, предстояло вернуться на вечеринку и незаметно забрать из кладовки усыплённого Найта Лайта. А перед тем рассказать ещё немного о чейнджлингах другим гостям. Глядишь, у кого-нибудь из пони вспыхнет потаённый интерес, и однажды новые путешественники отправятся на поиски Улья

В конце концов, Матерь отпустила его в обмен на профессора — отпустит и других, кто захотят жить своим умом.

Но оставался один вопрос, который слегка занимал его разум.

Интересно, каким будет жеребёнок у этой кобылки?