Королева

Глава III

Это случилось ровно в тот момент, когда я вновь осознал себя. Вместо знакомого камня меня разместили на чём-то потрясающе мягком, прикрыв сверху приятной тяжестью тёплого одеяла. Симфония проливного дождя наполняла пространство прохладой, навевая сонливость и грустный настрой.

Прижавшись носом к смятой простыне делаю глубокий вдох. Тонкий аромат из смеси сирени и свежескошенной травы забивает восприятие, вынуждая протяжно зевнуть. Удерживая остатки полузабытого сна, переворачиваюсь на живот и открываю глаза.

Комната вокруг меня разительно отличалась от всего, что я видел до этого. Белые стены, украшенные резными колоннами, оканчивались высоко наверху сводом декоративного потолка с росписью под холодное небо. Во многих местах интерьер дополнялся тусклой позолотой, а редкая мебель, выполненная в таком же стиле, создавала иллюзию лёгкости и свободы, визуально расширяя пространство.

Огромное панорамное окно с видом на алебастровый балкон и серое небо за ним, украшало одну из стен, пропуская свет укрытого за облаками диска местной звезды. В противовес ему, по другую сторону комнаты, стояла сдвоенная дверь из тёмного дерева, покрытая астрономической символикой из золота и серебра.

Очередной глубокий вдох разносит кровью кислород по расслабленному телу. Живому, тёплому телу, которое с каждым пробуждением всё больше ассоциируется мною с самим собой. Всё вокруг уже не кажется бредом умирающего мозга и пренебрежительное отношение к бытию плавно растворяется в ворохе новых ощущений.

Прислушиваюсь к ритму своего странного сердца. К поверхности неожиданно чувствительного хитина. Обращаю внимание на подвижность гораздо более длинного языка. Чем глубже я сосредотачиваюсь на себе, тем больше всплывает деталей, попросту не замеченных мною ранее.

Ритмичные волны воздушных вибраций достигли моих слуховых каналов, возвращая из путешествия по богатому внутреннему миру. Наскоро втянув язык, которым почти дотронулся до собственного рога, поворачиваюсь в сторону источника шума.

Вовремя. Обе двери плавно расходятся в стороны, толкаемые одинаковыми на вид, стражниками в позолоченной броне. Несколькими мгновениями позже в них показываются две крупных кобылы, одну из которых я уже видел в подвале.

— Доброе утро, юная королева, — приветствует меня знакомая обладательница аметистовых глаз, — Прежде, чем мы начнём наш разговор, я хотела бы принести свои извинения за столь холодное знакомство, но поверь мне: на то были причины.

Чудовищно чёткое зрение позволяет мне во всей красе разглядеть моих посетительниц, и то, что я вижу, нравится мне всё больше и больше. Пропорции их тел выглядели столь гармонично, что любой художник или скульптор отдал бы всё, что у него есть за одно только знание о них. Вместо привычной гривы и хвоста у обоих словно сотканная из эфира, развевающаяся на незримом ветру ткань чужого мироздания. Аккуратные, явно женственные мордочки определённо обладали богатой мимикой, но сейчас излучали спокойствие и молчаливое не то покаяние, не то сочувствие. Не менее выразительными были и глаза. Если они и зеркала души, то у этих двух рослых кобыл они были чище, чем у кого-либо ещё.

Пропустив мимо вихря раздумий колко уязвивший мою былую гордость, но ласково почесавший неожиданно всплывшее самомнение, термин, произношу в ответ "доброе утро" и замолкаю, пожирая зашедших крылато-рогатых лошадок взглядом.

Когда тишина затянулась, прерываемая только эхом далёких раскатов грома, у меня появляется неуёмное желание спросить вслух о том, каким образом мы стали понимать друг друга, но кобыла, масти светлой наступающей ночи, опережает меня:

— Мы видим, что у тебя есть вопросы, — сделав шаг ко мне, она ослепительно мило улыбается, покоряя моё новое сердечко, которое от чего-то начало биться сильнее, — Мы готовы на них ответить, но прежде позволь задать наш: кто ты?

Моргнув, перевожу взгляд с одной посетительницы на другую. Кто я? Я ведь понятия не имею вообще, что здесь происходит и кем меня угораздило переродиться. Что мне можно им сказать и стоит ли раскрывать свою немного чужеродную сущность? Может, они такие же, как и я — бессмертные души, попавшие в этот мир из потустороннего мироздания? Не зная, что ответить, отвечаю первое, что приходит на ум:

— Королева?

После бархатного, грудного и глубокого голоса вопрошающей кобылы свой собственный кажется мне уже не таким уж красивым. Впрочем, всё относительно.

— Весьма точно, наша дражайшая гостья! — видимо, столь бессмысленный и краткий ответ чем-то позабавил их обоих, поскольку пасмурную атмосферу вокруг начало разбавлять едва ли не осязаемым чувством веселья, а на мордочках посетительниц проявились улыбки, — Но мы имели ввиду что-то более... — она села на круп, взмахнув в воздухе передней ножкой в подчёркивающем жесте, — ...более информативное.

— Пустое, Луна, — вновь подала голос белая лошадь, с уже знакомыми огоньками озорства поглядывая на свою подругу, — Свой вопрос ты уже задала и получила ответ, теперь черёд нашей гостьи.

Ухватившись за такую возможность, почти сразу спрашиваю то, что и хотел узнать:

— Каким образом мы теперь понимаем друг друга? — при взгляде на переливающуюся нежными цветами, гриву стоящей кобылы, вовремя вспоминаю про золотистые облака на своих оковах, — Магия?

— Верно, — перехватив мой взгляд, сосредоточенный на её роге, она чуть склоняется вперёд и вдоль его поверхности по всей длине вспыхивает знакомое золотистое сияние, — До сей поры мы никогда не сталкивались с королевами, поэтому не имели представлений о том, что они от рождения лишены знаний нашего языка.

Так. Слов мало, зато смысла в них достаточно, чтобы заставить меня усомниться в своей чужеродной уникальности и тут же в ней увериться. Есть магия. Есть я, которая королева. А ещё и первая. Что-то мне уже не нравится, к чему всё идёт. Ведь вроде и титул знатный, но я даже не знаю, королевой чего я являюсь. Этих лошадок? Других насекомых? А есть ли ещё такие, как я, в этом мире разумных копытных, которыми я мог бы повелевать?

И как узнать так, чтобы не ударить в грязь лицом, не проколовшись на мелочах, если вдруг я соберусь и дальше скрывать факт своего иного происхождения? Хотя... одна идея, собственно, есть. Чуть задрав свой носик, прищуриваюсь, и копируя манеру произношения Луны, торжественно говорю:

— Как королева, призываю тебя поведать мне об этом подробнее!

Несколько мгновений неловкого безмолвия проходят, заставляя меня усомниться в успешности моей затеи, а затем обе кобылы начинают смеяться. Не знаю, каким образом я это ощущаю своей гипертрофированной эмпатией, но мир вокруг словно бы взорвался от нахлынувшего в комнату, позитивного настроения. От неожиданности это очень смутило меня и выдавив из себя пару неловких смешков вслушиваюсь в затухающий смех. У Луны он был грудным, чарующим и искренним, в то время как у белой лошадки он больше походил на то, словно бы она радовалась какой-то удавшейся шалости или хорошо разыгранной шутке.

— Видимо, твои маленькие пони слегка перестарались, когда встречали её! — смахивая несуществующие слезинки, которые я бы точно заметил, произносит Луна, — Мы полагаем, даже Дискорд не додумался бы до того, чтобы что-то тебе приказывать, Тия!

По крайней мере, я теперь знаю их имена, уже хорошо. И ещё имя Дискорда. Ну, и, конечно, то, что где-то я явно просчитался. Пока я пытался сохранить на своей мордочке некое подобие бесстрастия, ручки на тёмных дверях подсветились голубыми облачками и те с глухим стуком захлопнулись, оставляя нас наедине.

И теперь мне стало совсем не смешно. Астрономическая символика, которая словно издеваясь, сейчас скрывалась за телами посетительниц, была едва ли не точной копией того, что отображалось цветной татуировкой на их бёдрах. Вкупе с воспоминаниями о том, как подскочил мой бывший стражник в подвале при виде Тии, и как перед ними открыла двери парочка близнецов в доспехах, я, кажется, понял, насколько сильно просчитался, попытавшись ткнуть копытом в небо со своим откровенно глупым "приказом".

Зарождающаяся паника прошибла меня насквозь, в разы ускоряя восприятие и сознание. Надо срочно искать способ как-то вырулить эту ситуацию, пока я не ляпнул ещё чего-то, о чём потом пожалею. Это сейчас хорошо, что моя слепая неосведомлённость их так повеселила, но что будет дальше?

Луна упомянула про "перестарались". Так. Может, сыграть на этом? Притвориться, что я потерял память в результате полученных травм? Думаю, так и поступлю.

— Простите, уважаемые Луна и Тия, но коль диалог нас к этому подвёл, вынужден... — прикрыв глаза, вижу ехидно помахивающего белой тряпочкой, прошлого меня с символом марса на груди, — ...вынуждена донести до вас, что память моя ныне чиста, как белый лист бумаги.

— Ох, нам жаль это слышать, — произносит Луна, и я улавливаю её приближающуюся поступь по мягкому ковру, — Помнишь ли ты хоть имя своё, иль оно тоже забыто?

Имя. Что в имени тебе моём? Зови меня королевой, и мы подружимся. Но вопрос хороший сам по себе. Сказать, что забыл его, и пусть сами придумают, как меня звать? Или взять всё в свои копыта и что-то сообразить? Думаю...

Я ведь насекомое. И лошадка. В одном флаконе. Кто-то явно кинул в котелок пьяного друида трупик коня и тельце стрекозы, а затем яростно помесил это варево посохом, чтобы получить меня. Жаль я ещё не смотрелся в зеркало, может, смог бы что-нибудь сходу придумать, а пока... ладно, отдамся на волю случая, пусть сами над этим ломают головы.

— Увы, и оно затерялось во времени, как слёзы в дожде.

Увидел бы меня сейчас один биоробот из известного кинофильма, часть монолога которого я нагло украл в угоду нарастающему безумию, подражанию Луне, и шумящему за окном ливню, то схватился бы за своё искусственное сердечко от подобной наглости.

— Это... интересное сравнение, — вдруг произнёс голос тёмной кобылы прямо напротив меня, от чего тело непроизвольно вздрогнуло; и куда только ушки наводились, как она так тихо подошла? — В таком случае, во избежание возможных неудобств, позволь нам величать тебя Корой.

— Корой? — распахиваю свои гляделки и вижу напротив два аквамариновых озера, которые по совместительству являются радужками Луны.

— Сокращение от "королевы", — она улыбнулась, рассматривая мою мордочку, и моё сердце вновь пропустило удар.

— Я... — от такого близкого внимания мне стало немного не по себе, — Думаю, что это приемлемо. Мне нравится, — спешно киваю, закусив язык, чтобы не ляпнуть ей что-то вроде "но лично ты можешь звать меня как пожелаешь".

Тия, стоя чуть поодаль от нас, одарила нас каким-то странным взором, с которым бывалая мать наблюдает за своими детьми, и пропустив через рог золотое облачко магии, прикрыла позади меня несколько секций панорамного окна, от чего барабанный перестук капель значительно стих, а лёгкий ветерок, гуляющий по комнате, попросту растворился.

Весьма удобная штука, эта магия. Можно ли научиться ею пользоваться? У меня, между прочим, теперь ведь тоже есть рог, правда судя по слепому ощупыванию, немного кривой. Заводской брак, или это нормально для таких, как я? У этих двух он-то вон какой длинный и прямой...

Да, дожил, начинаю комплексовать из-за размеров и формы рога. Остаётся надеяться, что тут, как и в крылатом фольклоре, размер и форма не имеют значения, а важен лишь навык и умение этим рогом пользоваться.

— Кора, не желаешь ли ты присоединиться к нам за завтраком? — неожиданно прерывает затянувшееся молчание Тия.

Прислушиваюсь к своим ощущениям, но не нахожу среди них привычного чувства голода. Видимо, сказалась моя не самая активная жизнь за последние... сколько я здесь? Отказаться? Будет невежливо, да и не особо хочется расстраивать этих гостеприимных кобыл. Согласиться? А что они тут едят и будет ли это что-то съедобно для меня?

Ладно. Не попробую, не узнаю, да и к тому же, может по пути мне попадётся хоть одно зеркало, а то я не наблюдаю ничего такого в комнате. Взглянуть на себя больно уж любопытно.

— Почту за честь составить вам компанию, Тия и Луна, — произношу как можно уважительно, а потом всё-таки не сдерживаюсь, и задаю интересующий меня вопрос, — Позвольте узнать, могу ли я прежде чем покинуть покои, воспользоваться зеркалом?

Где-то в глубине бессознательного внезапно вспыхнуло и тут же угасло опасение, что ведь тут даже могут и не знать, что такое зеркало. А потом я вспоминаю все эти позолоченные поверхности. Раз уж их цивилизация научилась подобным трюкам, то не открыть отражающую поверхность они просто не могут.

— Конечно, юная Кора, прошу, — снова золотое облачко магии раскрывает створки утопающего, как я думал, в стене, изысканного шкафчика в бело-золотых тонах, и я внезапно осознаю всю глубину своих заблуждений по поводу его функционала.

Это оказался роскошный туалетный столик, огромное зеркало которого просто было прикрыто двумя тонкими дверцами, на внутренней стороне которых также располагались зеркала. Давно я не чувствовал себя таким глупым. Впрочем, в прошлой жизни я с подобным никогда и не сталкивался, кроме как в кино или старых книжках.

— Я бы ни за что не догадалась, что оно там, — произношу я, выпутываясь из-под одеяла и осторожно слезаю с кровати, уж больно свежи воспоминания о том скользком, замшелом обрыве у входа в пещеру.

Ха, а Тия и Луна оказались не такими уж и большими, как я думал. По крайней мере, я точно на полторы головы выше белоснежной кобылы и осознание этого, почему-то, подняло мне настроение и согрело ущемлённое ранее, чувство собственной важности.

Под молчаливым взором собеседниц подкрадываюсь шатающейся походкой до зеркала, и замираю, забывая обо всём на свете.

Если эта высокая красавица в отражении — это я, то требую авансом присвоить мне звание нарцисса! Луна и Тия, конечно, обладают просто невероятно симпатичной и математически выверенной внешностью, но тот идеал, что смотрел прямо в мои огромные, изумрудные глаза попросту затмевал собою абсолютно всё!

Тщательно осмотрев себя со всех возможных сторон, невзирая на тихие смешки и шепотки усевшихся возле моей кровати, рогато-крылатых кобыл, я, наконец, взял себя в копыта и попытался вспомнить то, как мне представлялось моё тело до этого.

Чёрный хитин. Ну, да, чрезвычайно гибкий и прочный, самую малость шершавый, но одновременно с этим мягкий и обладающий просто потрясающим матовым оттенком! Крылья. Полупрозрачные, мутно-изумрудного цвета, они сейчас больше походили на декорацию, но какая-то часть меня отчаянно верила в то, что они позволяют летать. Грива и хвост. Да, они слегка подкачали. Не такие волшебные, как у кобыл позади, но я боюсь представить, что будет, когда они достаточно отрастут! Больше всего, конечно, порадовал рог. Длинный, самый длинный в комнате! Кривой, с изгибом назад... но так смотрится даже лучше.

Всё, я отказываюсь умирать. Очень сомневаюсь, что в любом из следующих перерождений мне достанется тело, хотя бы наполовину столь же прекрасное, как это. Но пол... раз здесь есть магия, может, ею можно это исправить?..

— Налюбовалась? — улыбаясь, спрашивает Луна, поднимаясь с насиженного места, — Мы не желаем торопить тебя, но время не ждёт. Следуй за нами.

Согласно кивнув, с трудом отрываюсь от созерцания самого себя и направляюсь к выходу из комнаты, где скрылись мои недавние гостьи. Однако сделав пару шагов, останавливаюсь. Постыдное любопытство просто распирало меня изнутри и убедившись, что за мной никто не подсматривает, я оборачиваюсь к зеркалу, отводя короткий, серо-голубой хвост в сторону.

Кобыла. Однозначно кобыла, да за что.

Бросив навязчивую идею закрыть двери самостоятельно, что без магии было бы той ещё пыткой, торопливым шагом покидаю комнату, надеясь, что стражники справятся с этим лучше, и устремляюсь за скрывающимися за углом широкого коридора, эфирными хвостами. Если повезёт, попробую осторожно расспросить их за завтраком о магии. Всё же, идея с потерей памяти оказалась на удивление простой и плодоносной. И имя появилось, и алиби с карт-бланшем на любые странности. А жизнь-то налаживается.